В вагоне спит бомж. Больше в вагоне никого нет. В соседнем вагоне сижу я. Я вижу бомжа в пустом соседнем вагоне. Вот поезд останавливается, и открываются двери. В вагон с бомжом входят люди в красных жилетах. Они моментально распределяются по всей площади вагона и наполняют его собой. Они громко говорят, смеются и иногда даже кричат. Когда они говорят, они обращаются не ко всем сразу, а разбиваются на группы по 2-3 человека в каждой и ведут разговор только с партнёрами по группе. Из одной группы в другую постоянно переходят люди. Они меняются друг с другом местами, ненавязчиво вытесняя кого-то "лишнего" (который тут же находит себе новое место), пересекают вагон вдоль, поперёк и по диагонали, следуя одним только им ведомыми курсами. Состав групп меняется так часто, что практически невозможно сказать, кто в данный момент с кем разговаривает. Люди садятся, встают, ходят, смотрят в окна, ни на миг не прекращая своего разговора.
Поезд трясёт: мы подъезжаем к Таймс-скверу. Я не спеша достаю табак, подаренный мне друзьями, и скручиваю сигаретку. Вот и 34-я. Моя. Прячу табак и выхожу на перрон. Окна соседнего вагона как будто окутаны туманом изнутри, не видно даже силуэтов людей. Я иду к эскалатору. Осторожно, двери закрываются. Поезд трясёт. Выхожу на улицу и направляюсь в сторону 36-й. Из ночных баров вываливаются последние пьянчуги. Из мусорной машины с сочным чавканьем лезет густая зловонная масса светло-бежевого цвета. Поезд трясёт. Больше ничего не происходит. Я курю скрученную мною в поезде сигарету.
Вот и подъезд, в который я должен войти. Ключ в дверях, я дома. Вот я на кухне, ставлю чайник. Достаю из холодильника рис, ем его. Включаю компьютер, читаю новости, поезд трясёт. Прохожу в конференц-зал, свет от лампочки озаряет пустынное помещение. Пью кока-колу. Картонные стены содрогаются от толчков невидимых сил. Потолок переворачивается, компьютер корчится и сползает на пол. "Полярность, соблюдайте полярность!" - кричит далёкий голос, искажённый помехами от угасающих квазаров. Но уже поздно. Необратимость процесса очевидна. Тщетность попыток, нецелесообразность движений, ничтожность мыслей, отсутствие намерений, уничтожение смысла, непредусмотрнный сбой в программе вечного двигателя. Переход куда-то или просто смерть всего? Сколько я ещё буду жить? Что такое разум? Нужна ли разуму "полярность"?
Мгновение - и всё становится ничем. Щелчок - и машина пожирает собственный механизм. Скачок - и нет больше права и лева. Прыжок - и стираются грани квантовых уровней. Это произойдёт так быстро, что, может быть, материя даже не успеет умереть. Глядя на сине-зелёные вихри радиоволн, кружащихся над кухонным столом, невольно думаешь: материя уже давно умерла, исчерпав себя. Но если я в состоянии о чём-то думать, значит ещё не конец? Или конец уже был, но мир ничего не заметил? Тем временем секунды ползут, и маятник часов на стене чертит замысловатую гипотенузу на поверхности времени, и скрипит шкаф. То здесь, то там слышится скрежет труб и шлепки сгустков кварк-глюонной плазмы о нейтринное облако, неизвестно как влетевшее в форточку. В соседней комнате образовалась воронка, в которую со свистом летят стулья и спектральные линии кадмия. Но мир стоит даже после конца, и нет уже вещей и понятий, остаётся чистое восприятие. Я живу до сих пор, а поезд всё так же трясёт.