В библейских книгах Моисей предстаёт перед нами главным образом как лидер и законодатель. Еврейская религиозная философия занимается познанием Моисея как пророка. Но сразу ли он сам воспринял все эти свои роли как нечто естественное, само собой разумеющееся?
Да, преимущественно через Итро, он проникся верой в единого бога. Его знакомство с египетской системой построения земли и неба, обращённой к смерти, десятилетия жизни в пустыне наедине с собой, безлюдным
пространством и звёздами подготовили его к принятию идеи единобожия, единого Создателя вселенной. Эта идея отвечала его пониманию общности всего, что присутствует в орбите человеческого сознания и не присутствует, его пониманию неслучайности и ценности человека, как неотъемлемой части живого. Но Создатель представлялся ему не в конкретном образе, а растворённым в окружающем его мире. Отсюда, если хотите, шок, который Моисей пережил, столкнувшись с Господом чуть ли не лицом к лицу. Нет, его лица он так и не увидел - но спину свою позднее бог ему доверительно всё же показал. Материальное, но в то же время, абстрактное, восприятие бога вызвало эффект невозможности сопротивления "властному покоряющему призыву" Его (Александр Мень48). И тут, в момент первой встречи с богом, проявились те черты характера Моисея, которые были, видимо, по мнению бога, необходимы личности, выдвинутой на роль земного Его представителя, - способность противостоять чужой воле, Его воле, несмотря на чувство всецелой подчинённости Ему.
Услышав о ноше, которую взваливает бог на его плечи, осознав, что миссия "освободителя" израильтян в корне меняет весь его привычный образ жизни, Моисей, одолевая страх, охвативший его, пытается убедить бога в ошибочности его выбора: "Прошу Тебя, Владыка! Человек я не речистый.., ибо я тяжелоуст и косноязычен" (Исход 4:10). Узнав в ответ, что это препятствие легко преодолимо, что вместо него с фараоном будет говорить брат Аарон, Моисей буквально заклинает бога снять с него непосильный груз: "Кто я, чтобы мне идти к Паро и чтобы я вывел сынов Исраэйлевых из Египта?" (Исход 3:11-12). Он уже не просит, он требует: "Пошли.., кого ни пошлёшь" (Исход 4:13). Такой стиль сочетания подчинённости богу и отстаивания своего "я" сохраняется в их отношениях до кончины Моисея.
Вот несколько подтверждений этого, взятых мною из библейского текста. Оказавшись в Египте и столкнувшись с ужесточением рабских условий труда израильтян в ответ на требования к фараону отпустить их в пустыню помолиться своему богу, Моисей фактически обвиняет Его в этом: "Владыка! Для чего ты сделал такое зло этому народу, зачем послал Ты меня? Ибо с того времени, как я пришёл к Паро говорить именем Твоим, он начал хуже поступать с народом сим; а избавить не избавил Ты народа Твоего" (Исход 5:22-23). Когда в ответ на стоны народа с требованием дать им в пустыне мяса и овощей бог в наказание за изнеженность и "прихоти" поражает огнём часть стана, и напуганные люди обращаются к Моисею за помощью, тот, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, заявляет Богу: "Зачем сделал Ты зло рабу твоему, что возлагаешь бремя всего народа этого на меня? Разве я носил во чреве весь народ этот, иль родил я его? Не могу я один нести весь народ этот; это слишком тяжело для меня" (Числа 11:11-15). И самое интересное: бог с пониманием относится к этим заявлениям Моисея, всякий раз находя выход из возникших трудностей.
Зиновий Косидовский37: "Как о человеке, мы знаем о Моисее немного: он легко воспламенялся гневом, у него бывали периоды сомнений в себе и боге". Видимо, нервные перегрузки, связанные с трудностями Исхода, были причиной вспышек несдержанности, граничащих с откровенной демонстрацией неуважения к Создателю. Вот ряд примеров этого. Всё та же странная история с золотым тельцом: возвращаясь к народу (после 40-дневного отсутствия) со
скрижалями Завета, написанными самим богом ("Скрижали эти были делом Божиим, а письмена - письмена Божии, начертанные на скрижалях... с той и другой стороны", Исход 32: 15-17), и увидев языческую вакханалию, Моисей в неудержимом гневе разбивает скрижали о скалистый выступ Божьей горы (Исход 32:19). Эпизод в пустыне Цин: нет воды, народ ропщет. "И Господь сказал Моше: возьми посох и созови общину, ты и Аарон, брат твой, и скажите скале перед глазами их, чтоб дала она из себя воду: и извлечёшь ты для них воду из скалы, и напоишь общину и скот их... И созвали Моше и Аарон общество к скале... И Моше ударил по скале посохом своим дважды, и потекло много воды... И
Господь сказал Моше и Аарону: за то, что вы не поверили мне и не явили святость Мою, не введёте вы общества этого в землю, которую Я дал им" (Числа 20:8-13).
Да, это тот самый случай, который стал причиной недовольства бога Моисеем, а заодно, и Аароном: и они были наказаны им безвременной кончиной на границе Кынаана. Бог мог понять неверие Моисея в свои силы в связи с возникшими трудностями, мог проигнорировать обвинения в свой адрес в недостаточно заботливом отношении к избранному народу, но простить невыполнение своих приказов он не имел права. Он сам говорил о себе: "Господь Бог жалостливый и милосердный, долготерпеливый и великий в благодеянии и истине, сохраняющий милость для тысяч (родов), прощающий вину и преступление, и грех, но не оставляющий без наказания; взыскивающий за вину отцов и с детей и с внуков до третьего и до четвёртого поколения, если они
грешат" (Исход 34:6-8).
Вернёмся, однако, к Моисею. Он был таким, каким он был, - ни убавить, ни прибавить: и способным высказать даже самому богу то, что он о нём думает, и крушить в гневе всё, что под его руками, и что стоит у него на пути.
Огромная ответственность за порученное богом дело, за судьбу этого дела вынуждала Моше принимать трудные решения, быть резким, нередко, и жестоким, скрывать слабость и растерянность от окружающих. Но он не сразу стал таким. Динамика его становления как лидера прослеживается в истории противостояния с фараоном и самого Исхода. Если в ходе первых своих встреч с фараоном он выглядит просителем ("Господь, Бог Иврим, послал меня к тебе сказать: "отпусти народ мой, чтобы он послужил мне в пустыне"", Исход 7:16), то при последней встрече он даже не требует, он угрожает: ""И умрёт всякий первенец в земле Египетской... И будет вопль великий.., какого не бывало и
какого не будет более... И сойдут все рабы твои ко мне, и поклонятся мне, говоря: выйди ты и весь народ, сопутствующий тебе. И после сего я выйду". И вышел от Паро в пылу гнева" (Исход 11:5-6, 8). Заметьте, Моисей уже говорит не только от имени бога ("так сказал Господь..."), но и от имени "сопутствующего" ему, Моисею, народа. "...и муж Моше был весьма велик в земле Египетской, в глазах рабов Паро и в глазах народа" (Исход 11:3-4).
Именно по приказу Моисея левиты уничтожили в целях устрашения около трёх тысяч человек, обратившихся в язычество, убивая "каждый брата своего, и каждый ближнего своего, и каждый родственника своего" (Исход 32:27-28). Тогда же "Моше взял шатёр и раскинул себе вне стана, вдали от стана, и назвал его шатром соборным; и каждый, ищущий Господа, выходил к шатру соборному... И когда выходил Моше к шатру, вставал весь народ; и становился каждый у входа шатра своего, и смотрел вслед Моше, пока он не входил в [свой] шатёр" (Исход 33:7-9). Что это, проявление гнева, или гордыни? Видимо, уже тогда Моисей понял, что его близость к общине, его стремление быть, как все, только приносят вред делу: нужна дистанция. Народ понимает слово, сказанное на расстоянии. В книге Иисуса Навина 4:14 читаем: "В тот день Господь прославил Йеошуу пред глазами всего Исраэйля, и стали они бояться его так же, как боялись Моше во все дни жизни его".
Некоторые комментаторы считают, что именно это событие и эти решения Моше стали переломными как в истории Исхода, так и в процессе отчуждения между Моисеем и народом, освобождённым им от рабства. По мнению же Александра Меня46, "скорбный путь Моисея, его одиночество и горечь, вызванная непониманием толпы", берут своё начало ещё в Египте, когда "проповедь Моисея и его требования [к Паро] усиливают жестокость надсмотрщиков", и, как следствие, недовольство израильтян. Но это судьба, подчёркивает Мень, всех людей подобного масштаба.
Периоды решительности ("сел Моше судить народ, и стоял народ пред Моше с утра до вечера", Исход 18:13) чередовались у него с периодами слабости, стремлением спрятаться в свою раковину, переложить ответственность за всё происходящее на кого-нибудь другого, чаще, конечно же, на бога. Так, в пустыне Син, на сорок пятый день по выходу из Египта, когда истощились запасы воды и пищи, "возроптала вся община сынов Исраэйлевых на Моше и Аарона... И сказали Моше и Аарон: услышал Он ропот ваш..; а мы что, что вы ропщете на нас?...даст же Господь вам вечером мяса.., а утром хлеба... а мы что? Не на нас ропот ваш, но на Господа" (Исход 16:7-9). Отвечая Кораху, зачинщику и идеологу очередного бунта против их с Аароном лидерства в общине, Моисей, унижаясь, пытается разъяснить ему: "Господь послал меня творить все деяния эти.., это не от сердца моего" (Числа 16:28).
По инициативе бога и по собственной инициативе он ведёт то ли дневник, то ли пишет книгу, внося в неё всё наиболее важное, что происходит вокруг, все слова, сказанные богом. Можно полагать, что для Моисея создание этой летописи было и формой внутренней защиты от той грязи, от тех несправедливых нападок, которым он подвергался. Александр Мень48: "Когда мы вчитываемся в древние строки Книги Исхода, то постепенно перед нами начинает вырисовываться яркий и глубоко трагический образ основателя израильской религии. Он стоит особняком среди других мудрецов древности, более всех непонятый, чаще всех получавший за свой подвиг тупую неблагодарность. Ни один из основателей религии не был окружён людьми, в такой степени чуждыми его стремлениям. Даже члены его рода, помощники и соратники, оказались в основном людьми честолюбивыми, далёкими от его идей и веры".
Несомненно, эта писательская работа способствовала становлению его как лидера. Видимо, начало этой работе было положено самим богом во время одной из их встреч. Тогда Моисей попросил бога: "...дай мне знать пути Твои" (Исход 33:13). "И сказал Он: вот, Я заключаю союз" с народом Исраэйлевым (Исход 34:10). И стал перечислять свои заповеди, соблюдение которых гарантировало бы сохранение этого союза. А в заключение добавил: "...напиши себе слова эти, ибо по словам этим заключил Я союз с тобою и с Исраэйлем. И пробыл он [Моисей] там у Господа сорок дней и сорок ночей: хлеба не ел и воды не пил; и написал на скрижалях слова завета, десятисловие" (Исход 34:27-29). Подтверждением того, что на протяжении всего своего срока служения богу и людям Моисей создавал книгу, ставшую важной для многих поколений, являются следующие строки из последней её части: "И было, когда закончил Моше писать слова учения этого в книгу до конца" (Второзаконие 31: 24-25).