Всё главное я напишу потом,
когда к последней пристани причалю.
И вся дорога ляжет за плечами.
И будет день. И встанет новый дом,
и белый стол - пространство между двух
негромких дат: рожденья и исхода.
И канет в бездну вся моя свобода.
И день замрёт, захватывая дух.
И на листе возникнут письмена:
на языке утраченном, забытом,
я опишу все ваши имена,
все восхожденья вечные и битвы...
Всё главное я расскажу потом,
когда уйду. Не для того, наверно,
чтоб поразить изыском или перлом
словесным, нет - но чтобы лечь пятном
на душу вашу (мягкую, как воск,
и чистую, хранимую от бури)-
едва заметной капелькою бурой
засохшей крови, серой, словно мозг,
что брызнул под ударом топора,
или от пули, меченой, навылет.
Я расскажу, что все мы тоже были
совсем недавно, кажется, вчера...