Пишу карандашом. Великий углерод:
все мышцы и хрящи - его сплошные звенья.
Что было и придёт, он мне передаёт,
а я уже другим, преображая в зренье
мотивы смутных чувств. Пишу карандашом -
слова легко стереть: они подобны знакам
на утреннем песке. И волны языком
разглаживают след - и берег одинаков
меж "было" и "придёт". Мы строим на века,
а проживаем миг меж первым и последним
дыханьем. Но звенит цепями ДНК-а,
едва меняя код, - и новый брат по следу
уже спешит. Пишу карандашом - скрипит.
Хотел бы для других, чтобы не гасли свечи.
И вовсе нет нужды пространства древних плит
расписывать кайлом - людское сердце вечней...
Мой первый карандаш во времени крутом:
уже не оторвать - пленительные цепи.
По грани бисер букв - и я читал с трудом
чужие имена "Н.Сакко", "Б.Ванцетти".
Кто помнит их теперь? Кто всех нас помянёт,
когда в урочный час на главной башне Спасской
куранты неспеша сыграют пару нот,
и за другим столом с улыбкой - и опаской -
споют заздравный тост. Пусть пьют за мир и жён.
А я любил, когда нам начинали снова 
отсчитывать часы, скрипеть карандашом
по белому листу. Не это ли основа?..
Я пью за карандаш, не каясь во грехах, -
он - ангел мой - простит, и он - моё светило,
хоть и века твердят на всех материках,
и пишут без конца: "Вначале слово было...".
    10.04.06