Вятка от Москвы - ночь поездом. Российская Вятская земля красивая. Здесь русский начальный Север, древняя тайга и мягкие нежностью своих изгибов реки. Вятским людям - единственная, присердечная Родина.
При Сталине застрелили Кирова, и "по просьбе трудящихся" не именем и не фамилией его, Кострикова, а партийной кличкой переименовали древнюю Вятку в Киров. После отпада коммунистов в 1991 году городская власть устроила опрос жителей по поводу переименования города, хотели вернуть историческое название, тогда как раз почти всем русским городам они возвращались. В опросе числом победили пенсионеры, влюблённые в "любимца партии", бывшего секретаря Ленинградского обкома, ничем великим не известным ни для партии, ни для государства, Город так и остался без своего настоящего названия.
Здесь ещё до переезда в Калугу начинал космический путь России великий Циолковский, а пораньше его писал восприятием и передачей на листы "Историю города Глупова" Салтыков-Щедрин. Глупости и в его времена хватало, а жестокости дней сегодняшних...
Жестокими глазами на боль родной для себя земли смотреть можно, в себе же человеческое убивая, только Родине стыдно делается за подлецов своих. Родина состоит и из людей, не из одной природы. И придётся ей, итогом, от нечисти наслоенной однажды очиститься. К кому тогда возопят ныне беснующиеся? Родина - крайний суд и последний во времени. Потомки, от мрази чисты, не вспомнят и не пожалеют.
Свобода. Второй срок под ельцинским больнично-дачным руководством в России бардак воровства и подлости, выдаваемый за свободу. Свобода умирать из-за такой жизни - в любой день.
Выброшенная началом ельцинских разрушений государства в 1991 году на пропащее самостоятельное существование, полуотдельное от государства, придушенная отобранием от провинции финансов, напуганная расстрелом московскими танкистами Верховного Совета в 1993 году, вятская не столичная сторона бьётся и пляшет, как рыба без воды, год от года проклиная прошедшее после развала Советского Союза и ожидая очередного "продолжения реформ" со страхом, - конца всего, способного жить и развиваться, созидая будущее в полях, на заводах, в институтах, на сценах театров.
В здешних городах удивительно белый снег. Это не от частых снегопадов, а оттого, что заводы приостановлены и из года в год в нормальных режимах не работают. Вместо своих изделий промышленности, продуктов питания надоедливо рекламируются товары чужих стран, китайцы, японцы, итальянцы, немцы и кому не лень зарабатывают на несчастьях России. Для того ещё и разрывали Советский Союз на части, старались и поставили на колени, в полную зависимость от иностранных товаров и капиталов.
Проданы новым капиталистам, в основном ворью, детские садики и заводские столовые, профилактории, библиотеки, детские летние лагеря. Больницы без лекарств, без продуктов питания, без постельного белья. Они стали беднее тех, описанных Чеховым при капитализме прежнем. Врачи, само собой, без зарплат. Здесь появилось понятие второй аванс, третий аванс. Это когда трёхсотрублёвую зарплату выдают частями, рублей по восемьдесят, сто, исключительно на хлеб, А на некоторых заводах, полуработающих, в счёт будущей зарплаты каждый день выдают по булке хлеба, под запись. Как в 1942 году, когда страна дралась с оккупацией внешней. И на Вятской земле многие бывшие трудящиеся, привыкшие во врзлослой зрелой жизни по-настоящему трудиться, мучаются без возможности заработать на прокормление себя и семьи на заводах и фабриках честным трудом, оставшимся в прошлом. Они стоят в очередях не в магазинах, чем пугал когда-то гайдар-чубайс-немцов и далее по списку премьеров-упырей, а в очередях к мусорным ящикам, как сделал гайдар-чубайс-немцов и далее по списку. Они не глядят в глаза прохожим, им по-человечески стыдно, а сами ничего поделать не могут, собирая картофельные очистки себе на обед. После бродячих собак, выгнанных из ящиков.
На Вятской земле родился один из великих освободителей России и Европы, Маршал Советского Союза Конев. Если бы его бронзовый памятник, сегодня стоящий на родной земле и прежде выброшенный из освобождённой его войсками Польши, мог понимать происходящее и думать, за то ли воевал он и его солдаты, офицеры...
Помогавший Горбачёву разрушать Советский Союз, продавший ЦРУ чекистские секреты Бакатин работал здесь первым секретарём обкома КПСС, учил народ, как правильно строить коммунизм. Памятник ему ставить никто не хочет.
Такая жизнь не нравится не всем. Наворовавшим из созданного трудовым народом государственного имущества, разбогатевшим на беде других - в самый раз. Ельцинизм изначально поставил на самые худшие качества человеческих характеров, - на эгоизм, жадность, злобу, жестокость, способность отбирать у других и убивать тех, кто не отдаёт нажитое. На способных продавать Родину частями и целиком, желательно с предварительной оплатой, внутри страны и за её границами.
Что ли мы хуже других? - всполошились местные бобры финансовые, может быть зная, что провинция - уменьшения копия Москвы, - и, побросав в 1991 году членские билеты КПСС, дружно вступили в местное, создаваемое тогда отделение "Ротари клуба." Свои масоны - это интересно. Это собрания их в самых дорогих ресторанах на фоне общей нищеты, с показом по телевидению, с толкованием своих программ построения улучшенной жизни, ну, конечно, не для себя, а для народа. Их организатор давно скрылся в США, исполнив заказ хозяев оттуда и с них же насобирав денег себе на дорогу и на безбедную там жизнь, - новый вариант конторы "МММ" и "Рогов и копыт." Единственное, что сумели местные масоны устроить для народа - хоспис, - больницу для безнадёжных умирающих больных, если перевести на русский язык. Больница для "простого народа" в их представления о созидательной деятельности полезной не входит, она появилась первой здесь платной, и дорогой по деньгам, - пожелания американских заказчиков как раз не те, а обратные, направление на вымирание населения в любой провинции российского пространства.
Дегенератизм, заложенный изначально в ельцинизме, даёт всходы в провинциальной культуре. Автор пьесы о дырявой кастрюле заслужено получил подачку, премию от "филантропа" Сороса. Мухоморно развелись радиостанции с убогими "беседами диджеев" о темах "ты с кем сегодня ложишься спать, Лен, с подружкой или с мужчиной, твой мужчина голубой или нет", и музыкой одной и той же, похожей на штакетник одинаковостью звуков, пошлой на всех волнах. Напросив денег у бобров, сумевших наворовать из народной, ещё созданной трудом всего народа государственной советской копилки, русский народный ансамбль ритмует негроидно-папуасское. Стараясь предельно понравиться, солистка прямо на сцене сбрасывает юбку и выпячивает на зрителей ягодицы, по евромоде разделенные тонким шнурком. Под ритм там-тамовский. Капиталистам, смокинговым перетрудившимся нравится до "хочу купить её на ночь, заверните и перевяжите лентой". Концерт заканчивается массовым "семь сорок" на сцене, концерт русского ансамбля в надежде на соровские, березовские подачки. Такая идиотология.
Плодами дегенератизма на Вятской земле появились дети, в двенадцать лет не умеющие читать. И дети, на уроках уплывающие в голодные обмороки. И дети, думающие по-взрослому: "Папа, какой хаос в России. Возле дома дедушки стоят три мусорных бака, а возле них ночуют два бездомных человека". И дети-политики: в тридцатипяти градусный мороз перед мраморным крыльцом, куда собирались на совещание чиновники области, стоял десятилетний мальчик с требованием на картонке: - "Губернатор! Отдай зарплату учителям!" Учителей к крыльцу омоновцы не подпускали. Я вывел мальчика-политика наверх, поставил на самое видное место посередине крыльца, перед самые чиновничьи несветлые лица. Стоял рядом. Нас омоновцы не тронули.
Этот мрак душевный в городе, где вырос писатель Александр Грин, открывший самые романтичные за весь двадцатый век Алые Паруса...
Так мы живём в провинции, если оторваться от дегенеративного телевизора, для дальнейшего оглупления народа показывающего сто семьдесят девятый по номеру бред латиноамериканских богатых дур и их любовников идиотического настроения ума, или невероятно богатые московские праздники с салютами не героям страны, а наркоманкой попсе, или пустые по смыслу речевые изложения московских политиков, почему-то всегда неприлично толстых лицами и одетых... на зарплату всему штату средней поликлинике в провинции хватило бы, если продать одежду с любого из них.
Встречаясь запланировано с "простым народом", кировский губернатор обязательно дарит календари со своим цветным фотопортретом, забыв осуждение культов личности всех прежних политических деятелей.
Дарение лакированного фотолица бессловесно означает: "На следующих губернаторских выборах голосуйте за меня, я хочу править вами". До 1991 года он был коммунистом, культы личности на собраниях осуждал сам и знал прежде: нехорошо быть нескромным. Когда через полгода впереди губернаторские перевыборы и возможен их перенос на поближе - скромность и прочие красиво отличающие человека достоинства резко выбрасываются за ненадобностью, драка за власть начинается издалека и моментами бессовестно. В очередных местных теленовостях освещается очередная успешная поездка губернатора то в Америку, то в Москву, то ещё в какие-то заграницы дальние, с объявлением очередной победы "им лично" во благо народа. Ни слова самокритичного. И вдруг бастуют, объявляют голодовку беззарплатные учителя, и вдруг цены на хлеб, еле дом на остальные продукты лезут вверх, и туда же бегут цены на оплату жилья, электричества, телефонной связи, тепла лля квартир, на пригогордный и остальной железнодорожный транспорт, на городской транспорт. Вдруг представитель "простого народа" показывает по градуснику через телевидение, в его квартире 14 градусов тепла зимой, а по областному городу в разговорах людей гуляет одна и та же тема: к многолетнему хроническому безденежью прибавился постоянный квартирный холод. Жить становится хуже и хуже. Но успехи есть, главное - успехи губернатора и "лично я встречался с премьером Путиным и вместе мы сфотографировались, он обещал... лично я встречался с министром, он твёрдо пообещал и подтвердил"...
"Как же! - с вятским растягом говорят в "простом народе." - Недаром наш губернатор раньше работал пропагандистом у комуняк, говорить горазд. Жить-то когда с достатком будем? Число, месяц не называл, когда?"
Время от времени местное телевидение - карманное, конечно, - прокручивает кадры прошлых выборов здешних, губернаторских, и напоминает, какая у нас власть, вроде бы. Вот губернатор, он идёт впереди местных коммунистов на фоне развевающихся красных знамён и лозунгов, - бодро идёт, видимо зная ту самую верную дорогу к светлому будущему. Выбрали. Ну а что? В коммунистических рядах перед выборами шёл, а в провинции тоска по прошлому сильнейшая, а основные выборщики среди "простого народа" - пожилые люди, помнящие то хорошее, что было и при власти коммунистов, пока они не предали весь советский народ. А губернатор обещает вернуть социализм, - во! здорово!
Первое, что сделал губернатор после выборов - на фоне нищеты украсил стены своего кабинета панелями из дорогого дерева с резьбой. И новой мебелью, дорогущей. Как у Ельцина в Кремле, - себя-то уважать надо? И от кабинета до дверей собственной квартиры обставил себя хранителями тела.
При отсутствии общегосударственной созидательной политики, при отсутствии практической ответственности перед народом власть местная творит что-то - что, сама не ведает. Какой строй строит? Какую политику отстаивает?
Кто во сласти? Марксисты-ленинцы по образованию и многолетней работе в коммунистической партийной системе, создатели воровского капитализма, устроители ельцинизма в провинции по практической сегодняшней работе. Хорошо знающие одно из правил ельцинизма: ответственности нет, пока у власти Ельцин. Так какую политику такая власть отстаивает?
Собственную. Насквозь личную. Обеспечение личной власти на сейчас и на следующий выборный губернаторский период, с назначением своих, лично преданных по необходимости - имеют грешки большие! - на всё заранее согласных и способных, собранных в штат чиновников на прокормление пресытое за счёт, как всегда в России, народа.
Зимой прошлого года в проекте местного бюджета отняли у учителей деньги. Зато прибавили в том же бюджете на содержание чиновников. Директора школ на совещаниях бились до последней возможности, затем созывали по школам родительские собрания и призывали родителей школьников выйти на пикетирование областной администрации. Вышли. Зарплату педагогам, то есть образование для детей своих, отстояли. У кого требовали вернуть деньги для образования детей своих? У "красного", у "страдальца за народ" губернатора и скопища его "бедных" чиновников.
Губернатор - бывший секретарь горкома КПСС, толкователь и объяснитесь законов социалистической экономики. Не закончив спецкурсов каких-нибудь гайдаровских-чубайсовских, марксист выстраивает экономику капиталистическую, поделенную или же помноженную на присутствие коэффициента воровства приноровившихся с новым условиям безответственности при отсутствии коррупции, раз о таковой по-местному телеящику не говорится. Вот везде по стране, пишут в газетах, она есть - а тут и в глаза не видели.
Политически - из КПСС в масонский клуб "Ротари", не зная даже, кто такие масоны исторически и целезадачно, из масонов перед своими выборами под алые знамёна КПРФ, из-под знамён в совместные блоки-дружбы с губернатором более телеизвестным губернатором Титовым, с подписыванием документа о дружбе секретного, объявленном пофамильно по западным радиостанциям, от Титова в лужковско-примаковские игры в отечества, в отечестве своём пугаясь быть отринутым от власти народом вятским...
Занятный деятель. Не сделав ни одного открытия научного, стал академиком каких-то неведомых информационных наук, и академии, говорят, какой-то международной, но в России неизвестной. В России академиков люди уважают за их дела, как Ломоносова, Курчатова...
Одним из таинственных документов, созданных после попадания в кабинет губернатора, появился приказ, на Вятской земле объявляющий сведения о личной собственности и доходах самого губернатора и всех высших чиновников строго секретными. Так в провинции прекратилась гласность, в очередной раз на Руси. Ну, чем не мафия? Чего-то там накручивая в блоке Лужкова-Примакова, по примеру вождей своих очередных представился чем-то вроде бомжа: по обнародованной декларации у него нет квартиры, гаража, прочего-прочего - ну хоть по рублю собирай с народа ему на пропитание. Но одет - дороже некуда, но ездит с кортежем милиции впереди и сзади за счёт налогоплательщиков, и вдруг сыну с молодой женой упала под ноги квартира с двумя ваннами, с двумя кухнями и туалетами, переделанная спешно из однокомнатной и двухкомнатной. В самом престижном доме. С объяснениями о долгих, несчастных стояниях в очередях на кооперативную квартиру. Самые богатые нынче по их документам - самые бедные... Да уж, дожили до обмана самого бесстыдного. И как говорят губернаторские чиновники, быть у корытца да не напиться... Без стеснения говорят, словно об узаконенном, только без объявления для "простого народа."
Почём сегодня наёмники с программой "я хочу править вами?" По строго секретным, и, как люди догадываются, громадным деньгам. Плюс самовосхваление. Минус знание, что делать.
Разин знал. Ленин знал. Колчак знал. Нравится нам, не нравится идея любого из них - они знали, какой хотят сделать жизнь в России. А номенклатура, загнившая на болоте безмыслия ещё со школы средней, выдрессированная в подчинении вместо приучению к самостоятельности, кастрированная с юности в части чести и достоинства личного, не знает. Нет у неё идеи, нужной народу и поддерживаемой им, нет от неё и хорошей жизни для вятского народа. Как и по всей остальной провинциальной России.
Когда-то в Вятке жил для своего времени один из самых думающих людей России, - Герцен. Даже областная библиотека, работающая до сих пор и ставшая одной из богатейших по культурному значению библиотек России, была основана по призыву его, по знанию, по идее его. Возле библиотеки стоит памятник мыслителю... Речь Герцена на открытии библиотеки о пользе книжного знания хранится на Вятской земле до сих пор и переиздаётся, благодарность народная - качество постоянное.
Благодарность сделавшему для народа, для России...
Губернатор правит четвёртый год. Крупные заводы полной своей мощью стоят без дела, хлеба ценой пониже не появляются, цены на существование "простого народа" выше уровня земли растут. В селе - один изорванный учебник на класс, учительница из рук не выпускает, сама читает всем детям. В круг посадит детей и читает, как в России 1910 года. В районе соседнем - присвоение алых лент с надписью под золото "Лучший по профессии" и приложением - фотолицо губернатора. Как в России при Брежневе, 1970 года. Зарплаты по полгода нет, а лучший по профессии есть. Успехи, достижения и каждую неделю, и каждый месяц в наличии телепропаганды номенклатурно-губернаторской, а жить не на что, кроме как урожаем с огорода. Зарплата доярки - тридцать два рубля. Это на что тратить сегодня такие громадные деньги! На три буханки хлеба, и всё?
"У меня в семье четверо детей, нет ничего из продуктов редких, так я на праздник новогодний сделала четыре разных блюда из картошки, одно из них сладкое," - с виноватой улыбкой рассказывает обворованная и ельцинистами, и прочими Лужковыми, стянувшими почти весь бюджет страны России в Москву, зажатая в угол нищеты и провинциальными чиновниками мать семейства.
В Москве свои ельцины-степашины, гайдары-черномырдшы, чубайсы-жириновские. В провинциальной России - копии уменьшенные с тем же содержанием. С полным штатом обслуги, начиная с уменьшенного пресс-секретаря с фразой "рукопожатие крепкое", лживой и здесь, - кивающего после каждого слова хозяина раз по десять, - продолжая своими подхалимствующими, гадящими враньём народу киселёвыми-митьковыми, изо дня в день, из недели в неделю долдонящих, втискивающих в головые и по части правды головы людей: - "наш высший руководитель добился успеха... мы с гордостью отмечаем, очередные результаты под руководством нашего губернатора выросли... наш вождь отличается всеми лучшими качествами, присущими руководителям страны на трудном нынешнем этапе..." От бесстыжих холуев шарахаются на улицах люди стыдливые, спрашивают друг у друга, где совесть у тех, нагнавших пузищи от шеи до сливалок и лоснящихся жирами заушными.
"Мы добились очередных успехов, сейчас я вручу Почётные грамоты имени меня, губернаторские".
А зарплат нет. Объединяющей народ идеи нет. Возможности чувствовать жизнь по-человечески достойно нет. Сил смотреть в глаза голодного вятского ребёнка нет.
Есть серо-буро-малиновая власть номенклатурщиков-приспособленцев. Нормальному человеку понятно: как способен губернатор, перед выборами показавший себя марксистом, в доску своим, проводить какую-то индивидуальную политику на Вятке, если ему за самостоятельность, не согласованную с Кремлём ельцинским, тут же не дадут денег из Москвы хозяева его кремлёвские и народ окончательно взвоет, начнёт чиновников избивать и дворцы их крушить?
Как может губернатор проводить какую-то свою политику, если у него, в отличии от Сталина, Фиделя Кастро, Дэн Сяо Пина нет в голове собственных идей и понятий, чего он хочет сделать в мире провинциальном, а вместо идей популистика, мешанина из прошлого горкомовского и воспоминания о том, как был ему вручён масонский значок с бриллиантом, и как десять лет назад мотался по колхозам и читал лекции о пользе сепараторов? И практически как можно руководить русской провинцией, большой по размерам территорией, находясь пять дней в Москве, играя там в неизвестного для страны, но для себя крупного политика Совета Федерации, - шесть дней из той же недели за границей, и два дня из той же недели у себя в провинции занимаясь личной рекламой: "Дорогие друзья, я был у самого... мне обещали... Добился крупного успеха... Я поеду к крон-принцу, он мне..."
Да на какой чёрт крон-принцу неизвестная ему русская Вятка?
Представляя перед творческими людьми свою книгу, академик-губернатор дважды не смог по памяти произнести её название, пришлось читать с обложки. Сразу пошли разговоры среди понятливых: печатное дитя ему состряпали подчиненные экономисты.
И как может в России руководить человек, над которым нет никакого меча, способного за... долго перечислять, - за всё, словно во времена Петра Первого, по башке дать? Цари перед Богом за Русь отвечали, а эти наёмники...
Ни в Москве, ни в провинции русской сегодня просто нет ответственности. Для руководящих под разными вывесками, начиная с Ельцина. Без ответственности власти настоящей не бывает. У этих - твори хоть по уму, хоть по дури, - спроса не предвидится: последняя надежда на справедливость расстреляна в Москве в октябре 1993 года, с намеренным для устрашения народа России и для отчёта перед американскими заказчиками показом через телевидение на весь мир.
Для таких квартира в своём городе, одновременно квартира в Москве, бесплатный проезд самолётами и поездами по всей России, по любым заграницам за счёт казны государственной с проживаниями в самых дорогих гостиницах, и никто из "простого народа" не знает надёжно утаиваемое: в какую сумму обходится содержание провинциального ельциноида, наёмника во власти. Ведь когда кандидат проталкивается во власть, он не говорит, - выберите меня и платите столько-то открытыми суммами и столько-то размытыми, - счета за гостиницы, санатории, прочее-прочее, и кормите меня и свиту бесплатно при поездках по районам моего владения, то есть всей области.
"Какие у вас пожелания, товарищи колхозники? Чиновников в областном аппарате сократить? Уже сократили, на сорок процентов. Скажу прямо: у нас были написаны новые ставки для новых руководителей, мы их вычеркнули. В результате сокращение на сорок процентов. Считаю, я вместе с вами, выполняя ваши пожелания, добился новых трудовых успехов. До встречи, товарищи".
Образцы популизма, пустой болтовни...
"На культуру я дам громадные деньги. Но через два года. Громадные деньги. На культуру. Вот пройдут через полгода мои перевыборы, и через два года дам громадные деньги. Думаю, вы со мной, дорогие товарищи. Пока как-нибудь продержитесь".
Ну понятно, пока кладите зубы на полку...
Идеология для таких - ступеньки в мраморные дворцы номенклатуры. С кем быть - всё равно. Сегодня Зюганов для образа защитника нищих, завтра Примаков. Главное - как отыскать следующий толкатель во власть, а во власти - отсутствие ответственности плюс неисчислимые богатства, часто и наличными деньгами, и счетами в заграничных банках. Естественно, суммы не объявляются никогда. Ни для кого.
Ложь, тупость, убогость мышления, флюгеры, перевертыши, прямые предатели - наша сегодняшняя действительность, наша российская провинция. Одна беда вертит нами, - практическая безнаказанность чиновников, начиная от мелкого чиновничьего стола до самого Ельцина. Как у него Конституция написана под него, так и в провинции пишутся местные под местного ельциноида, с переносом ограничений возраста при выборах местной власти, с преподношениями от местных законописцев "чего изволите?" Дохлая на мысли, прогнившая взаимозависимостью, проворовавшаяся, пролгавшаяся полувласть-полупридурь тащит страну Россию в развал окончательный устройства государственного, а народ упирается даже и таким видом протеста, как отказ от выборов: "Кого выбирать-то? Что тот вор, что другой лгун. Хрена от них дождёшься".
Почему так много говорится о власти в провинции? Потому что власть - проблема основополагающая. Именно власть способна погубить хорошую жизнь "простого народа".
Своё отношение к государству пусть скажет молодой парикмахер Олег Кобринский, настоящим трудом зарабатывающий на пропитание.
"Я государственный человек, потому что вырос в детском доме, понимая, именно государство обеспечивает меня всем нужным для жизни: теплом, жильём, питанием, образованием. Конечно же, я ничего плохого своему государству желать не хотел и права не имел, надо же, в конце концов, быть и благодарным за добро, сделанным для тебя. Начиналась горбачёвская перестройка, были надежды, что жизнь людей улучшится. Мне тогда было не до политики. Когда позади детский дом, армия, и в жизни обыкновенной никто тебя не ожидает с желанием помочь, приходится самому браться за устройство своей жизни.
Развал страны тогда шёл полным ходом. Нас лихо кормили обещаниями, говорили, это переходный естественный процесс, надо подождать и потерпеть. Развалилось и само государство, я как бы осиротел во второй раз. Каким бы ни было государство прежнее - много было сделано хорошего для меня в детстве, а что происходит сегодня в детских домах - я могу себе представить, и мне становится страшно за тех, кто, в жизни потеряв родителей, не может найти доброго отношения государства в детских домах. Не та сегодня страна, не те у правителей страны задачи.
История современной России шла и через мою биографию. Я пришёл к мысли, что всех денег не заработаешь, надо что-то найти и для души. Нашёл занятие, украшаю людей причёсками. Что вокруг творится - часто и думать об этом не хочется. Может быть людям, побывавшим в моих руках парикмахера, жизнь вокруг хотя бы на полчаса покажется намного привлекательнее, ведь украшений человек попадает в хорошее настроение. А когда я волей-неволей оглядываюсь по сторонам и вижу ужасающее расслоение нашего общества, у меня возникает впечатление, что тысячи людей брошены своей страной на произвол судьбы. Если нынешний бардак закончится и переменится на созидание, и настанет в нашем городе, в России по-человечески нормальная, добрая по отношению ко всем жизнь, - многим станет непонятно, а зачем они все прошедшие десять лет горбачёвщины и ельцинизма были и злыми, и жестоки ми, и могли запросто испоганить жизнь другому человеку? Будущее заставит переоценивать, а сегодня мы как бы играем в темную, играем в комнате без света, без всяких правил... Когда-то свет появится, тайное станет известным, и как мы все будем выглядеть тогда?"
"Простой народ" до и после любых выборов чиновничеством обыкновенно презирается. Само выражение "простой народ" найдено чиновниками для прикрытия истинного их отношения к людям, и переводится с языка лукавого очень просто: быдло, презираемое нами. Ельциноидам в русской провинции руководить стало намного легче, потому что не надо для "простого народа" решать проблемы жилья, медицины, образования, трудоустройства, развивать русскую культуру и науку.
Что дал Ельцин русской провинции? Самоуправление. Оно быстро перешло в уничтожение заводов, сельского хозяйства, образования, культуры, и помчалось дальше, в самоуничтожение. Когда живёшь здесь, в провинции, видишь отношение чиновников к художникам, артистам, писателям, словами это выражается так: вы никто, а мы власть. Власть подписи под документом нужным выше силы любого таланта, как знают для себя они. Некоторые чиновники, работающие в культуре, даже и незнакомы с местными творцами. Это месть и за то, что сами чиновники не способны созидать, а тут вдруг пример достойной деятельности перед глазами, - живущий и впроголодь, но созидающий будущее своей страны. Это и обыкновенная невоспитанность, хамство природное, если проще сказать.
Не из чиновнического скопища, противопоставившего себя народу, а из простого деревенского народа появился в Космосе вятский человек, Дважды Герой Советского Союза Виктор Савиных, оставшийся доступным при всех своих подвигах. Осыпанного серебром звёзд космических и золотом звёзд земных в деревеньке мама его и встречала, в домике бревенчатом...
Народ, почти век созидавший мощь своей страны совместным трудом, ошеломленный разворовыванием многолетних плодов своего труда коммунистической верхушкой, директорами предприятий и чиновниками, как и рванувшимися из своих подполий цеховиками и прочей нечистью, в русской провинции не является решающей силой. Как бы ему не врали о могуществе его, народа. Например, не может снять с поста губернатора, ранее его избрав, в случае недовольства. Не может добиться подачи достаточного тепла в дома. Остановки роста цен и их снижения. Постоянной и оплачиваемой работы для себя. Прекращения закрытия и продажи сумевшим наворовать школ, детских садов, библиотек, спортивных залов. Горько ни горько - как есть, так и надо говорить.
Так народ воспитан, то есть запуган властью прежней, всеми репрессиями и практическим отсутствием прав, возможностей влиять на управление государством и организацию жизни всего общества.
Тайное для кремлёвских политологов-мозгокрутов, разведчиков из ЦРУ всегда останется тайным, закрытым для них. Можно и сказать тайну, она недосягаема им: при любых гадостях, творимых над русскими людьми, люди русские остаются знающими, чего хотят, и делающими. Сказанного те противники не поймут, они действуют с поля зла, всяким действием своим на поле добра немедленно отвергаясь. При том, что сторонников их и в провинции немало пообнаружилось, торопливо наживающихся на общей беде...
Правящие даже своими ритуальными системами постоянно отделялись и отделяются от народа; охрана милицейская, просто так к чиновникам и в коридоры не попадёшь, секретарши, уберегающие начальство от посещений и телефонных звонков, предварительная запись на приём с попаданием в кабинет месяца через два при срочности решений проблемы, и сам приём посетителя, ни к чему толковому обычно не приводящий. Противопоставлением чиновничьему классу, бесполезности кабинетной идёт и отделение со стороны народа от систем, любых, управлением общества. Люди чиновникам не верят. Не ждут добра от них. Не находят помощи. В российской провинции происходит в ускоряющемся темпе страшноватое, хотя и незаметное сразу: разрыв созидающих сил с управленческими. Это социальная болезнь, это как мясо отделяется от костей, не скрепляемое животворной силой. Но может отделением себя, здорового слоя, народ от заразы и спасается.
Совершенно неожиданно в провинции литература современная становится прикладным житейским делом. Люди знают, что ты писатель, и просят: "Мы мучаемся, так хоть вы напишите об этом, расскажите кому-нибудь для истории". Последний крошечный островок надежды потому, что русской литературы не честной не бывает.
А литература русская классическая стала чистым домом для души. "Я не смотрю погань телевизионную, я читаю книги Бунина, Чехова, Тургенева, Пушкина", - говорит культурная женщина.
На улицах русской провинции часто можно видеть людей, громко разговаривающих с собою же. А иногда - сошедших с ума полностью.
"У меня триста рублей зарплата, - в магазине рассказывает провинциальный русский актёр. - Жена актриса, тоже столько получает. Снимаем квартиру и платим за неё триста. Мотаюсь по всем подработкам, у нас трое детей. Хоть стреляйся, жизнь такая, а детей вытаскивать надо, без нас они просто помрут".
Народ в провинции сегодня - как посевы под снегом. До тепла, до солнышка животворного спрятаны и честность, и самоуважение, и способность раскрыться однажды живородностью красоты. Но в свой срок, но не в бардаке отвращающем от настоящей, созидающей жизни.
Относительно современного что-то ещё не вызрело в народе окончательно, что-то ещё готовится через понимание и восприятие душой.
В провинциальной России самыми разными трудящимися людьми ищется, желается нормальная человеческая жизнь: материально обеспеченная семья, работающее промышленное и сельское производство, способные лечить больных медицинские учреждения, хорошие школы, институты, работающие за счёт государственной политики, направленной на созидание.
Когда столько плохого, мучающего людей собирается на одном месте и накапливается из года в год, не сглаживаясь добротой, радостью от хорошего пребывания на земле, весельем естественным, - во что оно выльется? Ну, может быть в памятник Ельцину, сложений из изношенной одежды и мусора, перебираемого в контейнерах всякие двадцать минут следующим нищим?
Не все отвергают происходящее в русской провинции сегодня. Наживающимся на общей беде, ворью как раз раздолье. В провинциальном "бизнесе" назубок выучено единственное правило: заставь любым обманом ближнего работать на себя, собой любимого. За копейки для ближнего, за тысячи для себя. Эти и двумя руками, и двумя копытами голосуют за неизменность режима угнетения, режима внутренней оккупации. Как раз через них и распространяется по провинциальной русской земле парша и зараза ельцинизма.
Болезнетворные вирусы имени какого-либо народа не бывают, по происхождению они - от власти.
Давайте, в конце концов, откроем скрываемый ими, подсовываемый для устройства такой жизни антиморальный свод правил их:
1. Воровать - хорошо.
2. Наживаться на труде человека - хорошо. 3. Обманывать любого человека - хорошо. 4. Лишать ребёнка детства - хорошо.
5. Голод для детей и стариков - хорошо.
6. Частичная и всеобщая неграмотность обманутых - хорошо.
7.Проституция для девушек - хорошо.
8. Наркомания - хорошо.
9. Человек, превращаемый государством в животное - хорошо. 10. Не способный управлять государством президент - хорошо.
11. Вся Россия - единый концлагерь без проволоки и часовых, предназначенный для русского и остального населения - хорошо.
Восстановили капитализм - восстановим и крепостное право.
Если такое делается, что же открыто не признать творимое в провинциальной России? Всё равно курс правительства местного радикально от дел ельцинистов московских не отличается и отличаться принципиально не может: вертикаль власти давно существует не бюрократическая, а содержательностью дел, их конкретной наполненостью. Просто размеры, масштабы в провинции уменьшены, а само исполнение указаний московских то же самое.
И надеяться не на кого. Не на кого, ведь уповать на власть над собой означает в весомой степени отказ от собственной размыслительной и другой деятельности по устройству жизни.
Нужна централизованная государственная власть, имеющая целью сделать Россию Россией, без подсовывания для подражания Америки или же прочей посторонней для России общности.
Распад России прежде территориального ведётся с 1991 года в самой активной форме на уровне распада общества на отдельные группы, психологически, материально, нравственно противоположные. При сохранении существующего в столице России и в провинциях правящего режима, созданной ельцинистами ситуации народ будет проводиться через более широкое отделение от участия в управлении своей страной и влияния на существующий режим.
Россия как единое государство возможна только при сплочении, единении всех слоев населения, основанном на общей для народа идеологии, идеологии созидания и охранения своего государства от внешнего и внутреннего врага.