Аннотация: Небольшой рассказ по мотивам моей повести "Ветер"
Каков был особый смысл в том, чтобы исследовать материк? Опасность несопоставимая с тем, что могла принести заболоченная земля, полная ядовитых миазмов, смертельных трясин и агрессивных животных. Да, мясо лягушек ценилось, как деликатес. Шкурки их шли на производство многих вещей и ценились за внешний вид, легкость и износостойкость. Да, там росли необычные кустарники, быстро приспособившиеся к парниковому климату. На их нежных стеблях, вьющихся по камням, висели гроздья сочных рубиновых ягод. Они имели сладкий вкус с нежным ароматом, но были чрезвычайно нетранспортабельны. В поселок их привозили пару раз, в бочках со льдом, специально взятых именно для этой цели. Старожилы утверждали, что это ягода морошка, приспособившаяся к новому климату, или ежевика, или даже малина.
Путешественники пытались приживить ягоду в поселке черенками, но это не удалось. Черенки начинали быстро сохнуть, покрываться рыжими пятнами и погибать. Жители решили, что солнце стало губительно для этого растения, приспособившегося к жизни в вечном тумане. И так было со всем, что было ценного на материке. Делился с людьми он неохотно и периодически требовал жертв. Жители поселка уместно считали, что могут обойтись и без этой экзотики. В то время, когда все человечество находилось в пределах одного поселка и насчитывало около трех тысяч особей, каждая человеческая жизнь ценилась очень дорого.
Прометею было около тридцати, и он все еще был не женат. По меркам поселка неженатый мужчина в его возрасте мог быть только в случае какого-либо дефекта, не позволявшего ему завести семью. Прометей был коренаст, черноволос, его глаза всегда излучали свет и любопытство. Он нравился девушкам, и некоторые из них точно знали, что по части мужской силы у Прометея был полный порядок. Необычное имя ему дали родители, начитавшиеся перед рождением мальчика древнегреческую мифологию. Может быть, экзотическое имя и определило судьбу мужчины, наделив его неутомимой тягой исследователя.
Как жених, он был незавидным. У Прометея ничего не было из того, что принято преподносить невесте, дабы показать ей, и ее вечно сомневающимся в выборе дочери, родителям, что мужчина состоялся и готов прокормить жену и увеличивающуюся с каждым годом семью. У Прометея была лодка, плетеные болотоступы, шесты, и клетка, в которой жила крыса. Прометей до сих пор жил с родителями, и хотя те немного стыдились этого, к увлечению сына относились с пониманием.
Глава поселка не раз пытался сманить юношу к выбору более подходящей профессии, обещая построить дом, но Прометей был непреклонен. Его будоражили новые земли, опасности и открытия. В поселке была артель, которая занималась добычей лягушек, водорослей, но они не уходили вглубь материка, опасаясь поджидающих там сюрпризов. В основном они боялись тумана, из которого нельзя было найти выхода без компаса. Прометей же уходил на семь дневных переходов, и был уверен, что можно уйти и дальше, если соблюдать необходимые меры безопасности.
Самой неожиданной и страшной опасностью, из которой в одиночку было труднее всего выбраться, были трясины. Большие трясины легко было учуять издалека по отвратительному запаху газа, регулярно выделяющемуся из ее недр. Крыса заранее предупреждала Прометея о них, начиная суетиться в клетке, всем видом показывая, что ей не по себе. Но были небольшие трясины, как правило, сформировавшиеся у подножия гор. Газа они выделяли немного, из-за своей мелкости, поэтому верный определитель иногда поздно чуял опасность. Прометей не раз проваливался в подобные ловушки, слегка прикрытые сверху редкой растительностью. Со временем его глаз стал наметаннее и он успевал вовремя замечать внешние признаки трясины.
Второй, по значимости, опасностью, были совы. Как заметил один умный человек, читающий древние книги, отсутствие естественных врагов и большое количество пищи привели к быстрому увеличению размеров пернатого хищника. Прометею удалось убить одну сову, принявшую его за лакомый кусок. Птица, в полный рост, доставала ему до плеча. Но при своих размерах, весила она заметно меньше человека, что, однако, не умоляло ее мощного клюва и когтистых лап, оставивших на спине Прометея шрамы. Совиный коготь вполне мог сгодиться как наконечник копья, которое могло сгодиться против лягушек, третьей опасности, которая поджидала смелого исследователя. Взрослая особь, которой было не меньше трех лет, была размером с олененка, и весила не меньше четверти центнера. Лягушки жили стаями и если неожиданно попасться на их пути, можно было серьезно пострадать. Примитивный инстинкт земноводных приказывал им нападать на человека, которого они воспринимали, как посягателя на их территорию. Численное преимущество и напор каждый раз заставляли Прометея ретироваться, улепетывая от лягушек на неуклюжих приспособлениях для ходьбы по плотному ковру водорослей.
Четвертой опасностью были течения. Вернее, обширные течения. Вода под зеленым ковром текла во многих местах, но в некоторых течения были настолько обширными, что зеленый ковер водорослей местами прерывался, образуя огромные пространства открытой воды. Прометей чувствовал, когда плотность ковра под ногами истончалась. Тогда он держал шест всегда поперек, опасаясь в любой момент провалиться. Прометею хотелось как-нибудь смастерить небольшую лодку и попробовать пронести ее на себе, чтобы исследовать такие полыньи. Он верил, что большие открытые пространства воды могут быть обитаемы, и ему не терпелось узнать кем.
А еще Прометей свято верил, что где-то на бескрайних просторах материка есть развалины больших городов, уничтоженных катастрофой. В детстве родители привили ему интерес рассказами перед сном о том, как жили люди раньше. Прометей часто грезил перед сном, как наяву представляя рассказы родителей, подкрепленные книжными иллюстрациями. Он видел себя живущим в городах, до того, как их снесло Ветром. Огромные мегаполисы, в десятки раз больше, чем их поселок, по специально созданным улицам которых колесили автомобили. Прометею города казались огромным муравейником, где у каждого жителя была своя роль. Но людские "муравейники" были настолько величественными и технологичными, что Прометея захватывало торжество от мысли, что он является потомком людей, способных создать такое.
В детстве, когда Прометей еще был школьником, их класс водили на экскурсию в подводную лодку. Недра огромного стального "кита" слабо освещались фонарями, работающими на животном жиру. Специальная команда поддерживала на борту лодки идеальный порядок, оставшийся с тех времен, когда лодка перестала давать свет поселку. Прометей хорошо запомнил, как выглядела лодка изнутри. Это было чем-то из другого мира, из того времени, когда люди спокойно создавали из железа механизмы такой сложности, о которой сейчас никто не имел понятия.
Прометей знал, что его прадед работал на этой лодке, и он мог отмахать на ней такое расстояние, которого его далекий правнук не мог даже представить в воображении. Возможно, гены путешественника достались ему от этого прадеда, как и тяга, к познанию нового. Весь слякотный зимний период Прометей придумывал и создавал небольшую лодчонку, способную в походном положении не занимать много места. В итоге он создал и опробовал небольшую одноместную лодку, способную складываться вчетверо, без потери герметичности.
Как только полярное солнце устойчиво закрепилось на небосводе, Прометей отправился на покорение материка. Родителям он сообщил, что уходит на все лето, чтобы забраться так глубоко, насколько это возможно. Под слезы матери и вздохи отца, Прометей отправился в далекое путешествие, чтобы заново открыть для всех ту землю, которая раньше уже принадлежала им.