- Что ж вы за роботы-то такие? - Глеб Палыч еще раз ткнул пальцем в потухший сенсор открывания двери. Дверь снова не шелохнулась
Ни на что не надеясь механик-наладчик второй категории постучал в дверь, подтолкнул ее плечом. Он знал, что это бесполезно. Дверь отъезжала в сторону, а не открывалась нараспашку. К тому же это была его работа следить за оборудованием станции, и кому, как не ему было понятно, что потухший сенсор означает, что дверь не откроется, пока не починишь ее управляемый модуль, который находится снаружи.
До конца смены оставалось еще две недели. Глеб Палыч окинул взглядом свою небольшую каюту. Что здесь могло помочь ему продержаться этот срок? Из всего, что можно было съесть, были только цветы в вазе и рыбка в аквариуме. Отличный набор для продолжительной вахты. О жажде можно было забыть. Рыбку можно было разделить на четырнадцать частей лазерным скальпелем. Получалось по грамму органики в сутки.
Глеб Палыч сполз по стене на пол и зарыдал. Почему это случилось именно с ним, и почему сейчас, а не ближе к концу смены? Как ведь все хорошо начиналось. С какой радостью он покинул свой дом, оттарабанив целый месяц заключения с 'любимой' супругой, изводившей его своими упреками и вечными желаниями сделать из мужа идеального мужчину. Такси, он ждал как посланника бога, которое должно было увезти его в космопорт, а оттуда на месяц в места райской тишины и спокойствия.
Очевидно, он слишком много радовался и вселенная уравняла ее избыток такой досадной проблемой. По коридору, за дверью, раздался звук работающего моторчика и тихого шуршания резиновых колес. Звук замер, как показалось Глебу Палычу, напротив двери.
- Эй, как тебя там, Два-аш-дабл ю, открой дверь! Я знаю, что ты там, открой немедленно?
Глеб Палыч заколотил кулаками в дверь, не чувствуя боли. Целую минуту он бил в исступлении. Наконец, он остановился, тяжело дыша. За дверью было тихо.
- Сволочь! - Ругнулся он, восстанавливая дыхание.
На самом деле помимо злости на бестолкового робота, Глеба Палыча мучила совесть. Два дня назад он смазал резиновые колесики отдыхающего робота силиконовой смазкой. Когда робот включился, ничего не подозревающий искусственный интеллект пустил его по привычному маршруту. Но вместо этого робот принялся выписывать пируэты и па по всем коридорам станции. Для Глеба Палыча это был один из самых лучших дней. Так он не смеялся много лет. Робота заносило на каждом повороте, он ударялся о стены, вертелся на одном месте, как профессиональный балерун, пока вся смазка не стерлась о гладкий пол станции. В тот день механик-наладчик даже позволил себе три рюмки коньяка на радостях.
Глеб Палыч вспомнил, как робот повредил себе корпус и разбил визуальный сенсор, по его вине. Да, чисто по совести, от этого робота не стоит ждать помощи. У этих железок нет таких человеческих понятий, как обида или справедливость, но по-человечески, его можно было понять. Ладно, там в коридоре еще полно было роботов.
Глеб Палыч просидел у двери целый час, затем встал и подошел к вазе. Понюхал увядшие цветы и ощутил, что вода в вазе уже начала протухать. Подошел к аквариуму. Желтая рыбка, ожидая, что ее сейчас начнут кормить подплыла к пластиковому квадратику, в который сыпали корм. Мужчина поднял коробочку с ее кормом, но замер, читая надписи на ней.
- Личинки мотыля. Содержание белка, углеводов, жиров. Так, рыбка, тебе это больше не нужно.
И поставил коробочку назад. Нагнулся над аквариумом, понюхал воду. Она имела легкий речной запах. Попробовал втянуть ее в рот. На вкус она оказалась вполне привычной. Двести грамм личинок мотыля и полный аквариум воды с рыбкой на десерт. Вполне себе прожиточный минимум. Жена Глеб Палыча с тридцати лет питалась примерно так же. С голодухи она и заедала мужа. Наверно.
Мужчина брякнулся на койку. Если уж голодать, то надо хоть калории лишние не тратить. Сон начал смаривать, но сквозь начинавшееся забытье, снова послышался шум в коридоре. Глеб Палыч открыл глаза. Сенсор открывания двери горел зеленым светом. Вот это удача. Бестолковые роботы догадались, что модуль надо починить. Это было невероятно, но это было так. Мужчина вскочил с кровати и подбежал к двери. Приложил палец. Дверь начала движение, но открыв небольшую щель, снова замерла. Сенсор потух. Глеб Палыч попытался зацепиться пальцами за край, чтобы оттянуть дверь. Но та не шелохнулась.
- Эй, вы там! Вы не доделали как надо! Снова сломалась ваша дверь!
В ответ была тишина. Глеб Палыч не удержался, просунул губы в щель и плюнул в коридор с досады. Вряд ли, кто из роботов смог бы понять этот человеческий жест отчаяния. Мужчина сел на колени и завыл. Ему было нестерпимо обидно, что какую-то минуту назад он поверил в то, что смог избежать заточения.
В щели мелькнула тень. Характерный стрекот робота, чинящего электрику, раздался по ту сторону двери.
- Ху..., или как там тебя, экс-уай-три, почини мою дверь! Ты чего не доделал-то? Я же не робот, я есть хочу, пить, какать, в конце-то концов. Почини быстро, или я устрою вам, когда выберусь!
Глеб Палыч закашлялся от возмущения. Робот еще некоторое время смотрел в щель, а потом уехал. Просто взял и уехал.
- Какого хрена, это что заговор машин? Роботы против человечества. - Механик-наладчик сжал кулаки от злости.
Неделю назад он тоже подшутил над этим роботом электриком. Глеб Палыч вспомнил, как он шел по коридору с бокалом чая. Ему навстречу попался 'Ху...', как он его придумал называть. У этой модели робота-электрика была похожая аббревиатура на латинице и длинный 'стебель' оканчивающийся электронным глазом, который он засовывал в магистрали проводов, коих было много на станции. Кличка получилась сама собой.
- Стой! - Приказал Глеб Палыч роботу.
Тот послушно остановился. Механик достал из бокала пакетик чая и примотал его к 'стеблю'.
- Как доберешься до урны, выбросишь.
Робот уехал и буквально через пятнадцать минут сработала тревога. 'Ху...' не выбросил мокрый пакетик, а полез с ним под высокое напряжение. В итоге прикоснулся пакетиком к тому, к чему не надо было, и получил сильный удар током. Слава богу пострадал только 'глаз'. Робот сохранил способность к самопочинке и смог себя отремонтировать.
- Не надо совать свой 'глаз' туда, куда собака свой хрен не сует. - Глеб Палыч помнил, как сказал это в спину, попахивающему горелой проводкой, роботу.
Механик-наладчик приложился ухом к щели. В коридоре снова было тихо. А что если роботы на самом деле решили подшутить над ним? Мысль была невероятной, учитывая, что роботы выполняли рутинную работу и не отличались особым интеллектом. Они в тысячу раз были проще, чем те же домашние няньки. Глеб Палыч успокоил себя мыслью, что ситуация, в которой он оказался, есть ни что иное, как совокупность случайных факторов, случившихся одновременно. Кому захочется оказаться на далекой космической станции, в одиночестве, окруженным восставшими роботами?
Глеб Палыч снова вернулся на кровать и натянул одеяло до самого носа. Спать не хотелось, но под одеялом было уютно, и как-то защищеннее. А вчера он выходил в открытый космос проверять обшивку станции. Вместе с ним выходил робот с баллоном гермопены. Точнее, почти все тело робота было баллоном, к которому снаружи приделали небольшой 'мозг' и слабые ручки-зацепы, для работы в невесомости. Глеб Палыч сканировал прибором следы попадания космического мусора и радиоактивным карандашом помечал повреждения. Пузатый 'Би-би-шестой' перецепляясь паучьими ручками двигался следом, загоняя мгновенно твердеющую пену в отверстия. И тут Глебу Палычу пришла на ум дурацкая мысль. Он взял и пометил карандашом лапу робота. Тот немедленно брызнул на нее пеной. Лапа тут же пристыла к корпусу станции. Жаль, что вакуум не распространяет звуки. Глеб Палыч ржал во все горло, как лошадь Пржевальского, наблюдая за бессильными попытками робота освободиться. Жидкость, разъедающая гермопену, имелась внутри станции. Механик-наладчик не спешил с освобождением робота. Работал он за нормо-часы и по расписанию. Вернувшись на станцию, Глеб Палыч спокойно пообедал, наблюдая в иллюминатор, как 'бибишка' беспомощно дергается. Затем он полежал, почитал последние новости галактики, и только когда получил сигнал о низком заряде батарей робота, соизволил выбраться наружу и растворить пену.
Глеб Палыч получал удовольствие от того, что имел возможность безнаказанно измываться над безответными созданиями. Это была компенсация за унижение, и за сложившееся в семье, его, ничего не значащее 'я'. Безнаказанно! Механик-наладчик откинул одеяло. А что это было сейчас, как не наказание?
- Простите меня, я больше так не буду. - Глеб Палыч просунул губы в щель и просил прощения. - Я все понял, одумался, и больше так поступать не буду.
Постепенно в коридоре послышались звуки. Шум электромоторчиков, клацанье, стрекот, буханье. В щели замелькали тени.
- Я осознал, и прошу у вас прощенья.
Глеб Палыч видел, что роботы стоят кучкой, но ничего не предпринимают. Вдруг, в щель просунулась печенька. Механик-наладчик поспешил схватиться за нее, но получил удар электричеством. Пальцы самопроизвольно разжались и печенька пропала за дверью.
- Мне стыдно, за то, что я обижал вас и смеялся над вами. Простите меня.
Еще некоторое время ничего не происходило. Вдруг неожиданно вспыхнул зеленый огонек сенсора. Глеб Палыч занес палец над ним. В груди томилось давящее чувство, как будто ему сейчас придется смотреть в глаза не роботам, а людям, которых он обидел. Минута слабости и малодушия не позволяла ему нажать сенсор. Наконец, он нажал ее. Дверь бесшумно отъехала вбок. Перед мужчиной, неподвижно, стоял десяток роботов.
- Спасибо. В честь появившегося взаимопонимания приглашаю вас в камбуз. У меня есть рецепт отличного алкотока.