Панева Лика :
другие произведения.
3. В полнолуние
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Панева Лика
(
lika-paneva@yandex.ru
)
Размещен: 25/12/2008, изменен: 25/12/2008. 42k.
Статистика.
Глава
:
Проза
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Друзьям и "птицам" - с любовью
3. В полнолуние
В парке еще горели фонари. Но едва мы взошли на мост, наступила темнота - свет
медленно и одновременно везде погас. Еще при огнях я заметила, что с противоположного
берега к мосту подходили трое. Ни дыхания, ни говора... кажется, что я не только
ослепла, но и оглохла от темноты! Не дай, бог!.. Я не сомневалась в том, что мой спутник
будет бить первым. Однако, сообразила, что ему, поднадзорному, нельзя встречаться с милицией
в такое время! От страха за него я схватила спутника за руку и переплела наши пальцы. Вилен
до боли сжал мою руку. Теперь мы шли как одно целое, и плечи наши были
прижаты - мы почти печатали шаг! Так прошли весь мост. Я ожидала выстрела, брани, удара
ножом, крика - неизвестно чего! Но обе стороны встретились и, не уступая дорогу друг другу,
разошлись - словно на параде.
Затихающий грохот шагов по деревянному настилу на другом конце моста постепенно убедил
меня в том, страхи были напрасны. Я поскребла ногтями, ожидая, что Вилен освободит мою
руку. Не взглянув на меня, молодой человек сказал:"Прости!". И пока я собиралась обидеться -
он повторил другим голосом: "Прости, я не хотел!"
По нижней аллее мы направились к выходу из парка и со стороны Ольховки вышли на загородное
шоссе.
По обочинам дороги горели фиолетово-зеленые дребезжащие фонари. Позади нас от кафе вышла
парочка и направилась следом, а впереди двигался скорым шагом пожилой мужчина с перекинутым
на плечо фотоаппаратом. Он постоянно оглядывался, пока не исчез на территории санатория.
Курортники исчезли, санаторий остался позади. Мы остановились на развилке. Слева -дорога
уходила в горы, справа - вдоль ущелья.
Я не любила это ущелье: почти всегда здесь безлюдно, даже днем. От пересохшего ручья тянуло
гнилью - летом частники сливали туда помои. В единственном каменном двухэтажном доме все
окна в первом этаже оказались зарешечены и распахнуты настежь. В глубине освещенной комнаты
на диване сидела женщина в ночной рубашке и крутила волосы на бигуди. Откуда-то из темноты
долетел тонкий звук чайной ложечки о стакан.
Вечером всегда так: от асфальта и стен пышет жаром, а поверху прорываются острые змейки
ледяных ветерков. На границе температурных изломов начинает бить озноб. Или это нервное
напряжение только сейчас разрядилось в сосудистой системе?
Весной во время таяния ледников случились ливневые дожди. Они продолжались несколько суток -
Ольховка вышла из берегов и затопила первые этажи. Ливневые потоки, устремляясь с гор, смывали
стада скота и несли вниз по ущелью. Однажды сюда, к развилке, приплыл целый деревянный дом.
Выворачивая в парке столетние деревья, река, как тараном, их стволами сбивала мосты и кафе по
берегам. Из года в год по этой причине мосты в парке ставили легкие, ажурные - на один сезон.
В нынешнее половодье людей переселяли из домов.
Сейчас, пытаясь отыскать следы наводнения, я только и заметила, что все дворики неестественно
аккуратно подметены, а заборы и железные крыши заново покрашены. Всюду чисто, и только в
палисадниках нет травы! Не от этого ли домики казались нелепыми и бутафорскими?
К середине лета река снова превратилась в обыкновенный ручей посреди зарослей алычи и орешника
- ее можно перейти вброд и даже перепрыгнуть. На другой стороне речки живописно лепились один
над другим невзрачные домишки. По каменным террасам домики взбирались вверх на легких колоннадах из тонких жердей.
Колоннады поддерживали длинные незатейливые галереи, со временем поделенные и перестроенные в практичные,
остекленные крохотными квадратиками верандочки - тоже убогие и облезшие.
Никогда изысканная рука художника не останавливалась, замирая, над чертежами этих построек. Их унылая
множественность не позволяла взгляду подолгу задерживаться, и он постоянно рвался вверх - туда,
где в ущелье вползала огромная луна.
Пожалуй, здесь стояли самые старые в городе дома. Отсюда начался когда-то город - с заставы
в этом ущелье. Нельзя было предположить, что здесь кто-либо теперь жил: ни переходов, ни
лестниц. Но дальше по ущелью, за поворотом реки на пригорке две верандочки светились. За их тусклыми
стеклами никто не двигался - свет казался неестественно равномерным, точно люминесцировали сами
стены. В верхнем ярусе светилось крайнее окно, занавешенное чем-то красным. Местность
представлялась несколько заброшенной.
- Интересно, кто там живет? - сказала я, показывая рукой на окно.
- Где?.. Последнее окно? Раньше жил мой товарищ... может, сейчас еще живет.
- Я думала - там не живут люди.
- Приведения, что - ли?
- Нет. Думала - никто не живет, и... что здесь... можно снимать фильмы по Уильяму Сарояну.
- Тут живут дикие домашние куры по 10 кг каждая и знакомый песище, ростом с теленка...
Я с ним подружусь, а потом упру этих кур.
- За-чем те-бе ку-ры?!
- Ничего себе!.. Дикие домашние куры - кто ж откажется? Запросто можно упереть. Я знаю
один прием - ни одна псина не выдерживает. Я их в лагере сколько переколбасил... Я поваром
работал в геологоразведочной партии после кулинарного училища.
- Ты поваром?.. Работал?!?..- я попыталась скрыть свою неловкость и нелепость вопроса
другим вопросом. - Тебе нравилось работать поваром?
( Боже, что я говорю! Он же с детства по тюрьмам!)
- Что поваром, что ветеринаром! - ответил Вилен раздраженно.
Я молчала, не находя повода вновь нарушить молчание.
- Я одному зверю аппендицит делал, операцию... Ему все равно было - что так помирать, что
без операции - один конец!.. Я сам предложил - больше не кому. А я в партии баранов
резал и прикинул, что у человека все так же устроено... Ты лягушек в школе резала?
- Нет!.. Как же ты зашивал?!.. Ты один или тебе кто-нибудь помогал?
- Нитку с иголкой в водке шесть часов подержали. Хирург потом, через два дня приехал, стал
орать:"Кто делал?" Все молчат. Я один спрашиваю: "А, что? Не так?" Хирург только сказал:
"Грубо очень."
Вилен молчал. Я не знала: ЧТО обо всем этом думать?
- Прямо как-кой-то термо-ток внут-т-ри... - сказала я, стуча зубами.
- Ты, что? Так замерзла?.. Хочешь, я сниму рубашку ?
- Нет, ра-ди бога нет!.. У меня толь-ко замерзли плечи.
- Сейчас кончатся дома, в лесу будет теплее - там нет ветра. Хочешь, я разотру плечи?
Он попытался растереть мои голые плечи, но его ладони - такие горячие!... что я замерзла
еще больше.
- Нет, не на-до... А то из меня пол-лу-чи-т-тся сол-л-нечная ба-т-та-р-рея...
- Что, в университете проходили?
- Нет-т, в школе - 9-ый кл-ласс! Тер-р-мо-п-па-ра, тер-р-мо-т-ток...
- Тогда знаю.
Я вконец расстроилась и опять замолчала.
Напротив шлагбаума мы свернули к роднику, прошли мимо огородов под липами и полезли вверх по
травянистому склону - без дороги, в лоб. Когда выбрались на гребень, Вилен также, молча, шел
вперед - как танк, и я стала думать, что зря согласилась гулять ночью.
Светила толстая круглая луна. Она не гонялась за нами бабочкой, как бывает в городе -
между домами, и не плясала в небе в то время, пока я на нее не смотрела. Пригвожденная к
небесному куполу она вместе с ним сползала медленно вблизи горизонта - над кручами и тополями.
Купол грозил опрокинуться под ее тяжестью и обнажить бездну Космоса! Белые звезды -
мерцающие одуванчики не смогли раскрыться на небе из-за сиянья офонаревшей луны!
Все вокруг было сизым - лунная жидкость пролилась на Землю вместо росы, травы намокли и отяжелели.
Эта жижа, дробясь каплями, отсвечивала - заполняла все пространство мертвенным светом.
Если бы не это дурацкое светило, я бы не чувствовала себя одинокой.
Я постоянно теряла в траве намокшие туфли, боялась поранить ногу и наступить голой пяткой в траве
на какую-нибудь "каракатицу".
Безжизненные, торжественные холмы и белые дороги среди них усугубляли состояние обреченности.
И сколько я ни смотрела вокруг, ни на чем не могла сосредоточиться... Когда бы мы гуляли в
парке по красным дорожкам терренкура, как белые люди, я бы могла расспрашивать его: что он за
человек? Меня же преследовала мысль: " Что, если он маньяк!? "
Его бы не освободили, а отправили лечиться!.. Что если он скрытый маньяк!.. Господи,
как я могла!.. Теперь неудобно спрашивать: куда мы идем? Вдруг обидится?!.. Но мама
не заметила, что Вилен с вывихом? Она бы сразу сказала... Нет-нет, не может быть! Понятно,
уже поздно сокрушаться. Лучше думать о том, что мужчина всегда ведет себя плохо настолько,
насколько ему позволит женщина!
Мы все лезли без дороги: в овраг, через ручей - по трубам теплотрассы, в заброшенный сад -
в крапиву, по каким-то сорным тропинкам мимо водонапорной станции-хранилища... Я не видела причины
двигаться таким путанным маршрутом и решила, что он нарочно выбирает неприятную дорогу.
- У тебя есть последнее желание? - спросила я неожиданно, когда он ждал, пока отыщу
голой ногой в траве сырую туфлю. Я держалась за его руку и слегка наклонилась.
- Еще бы! У меня всегда одно желанье! - он заглянул в лицо так быстро, что я отшатнулась.
- А у меня три! - Я хотела закричать, но вовремя раздумала.
- Успеешь поделиться?
Его злодейский вопрос произвел чудовищное впечатление - я снова хотела закричать, но сдержала
крик, зажав рот рукой. Я замерла на месте, боясь нечаянно спровоцировать его на более свирепые
действия. Высокий, тощий человек с настороженным взглядом и по-зверски искаженными чертами лица,
бледный - он задыхался!... Он упер руки в бока и стоял немой - точно, оборотень!
- Можно, я пойду сзади, а то я боюсь привидений!- сказала я ему и хотела как-нибудь
посторониться и пропустить его вперед, но он стоял, как монумент. Тогда я обошла его и встала
у него за спиной. Я молча ждала. Шаг вперед, шаг вправо или влево на узкой тропинке между
кустами цепучих зарослей - все равно!.. любой шаг равносилен приговору.
Но неожиданно Вилен сделал несколько медленных шагов вперед, и я, не раздумывая, двинулась за ним...
Мы шли куда-то в ночь... Второй раз обошли хозяйственные постройки вблизи бассейна и
от южных ворот спустились в балку. На другой ее стороне белел решетками заброшенный солярий.
Сколько помнила - он никогда не работал. Курортники предпочитали загорать в Долине Песен -
на открытых склонах. Слева от входа в солярий над обрывом под старой акацией стоял круглый
столик. Сюда мы часто приходили весной в первые майские праздники... с Алиной... Может, она
не напрасно меня предупреждала!
Когда мы переходили ручей в балке перед солярием, я не выдержала:
- Можно, не пойду сзади?... Я боюсь привидений и боюсь наступить на змею...Здесь
могут быть змеи?
- Наверное. Ты... что боишься привидений?
- Нет, не привидений, а чего-то такого, что на первый взгляд вдруг покажется не реальным...
что нельзя сразу понять и объяснить!
- А, разбойников ты не боишься?
- Нет! Они живые!.. Если не пьяные - с ними можно разговаривать...
- Если сейчас нападут разбойники - что будешь делать?
- Тебе придется драться одному. Я не смогу тебе помочь... Я не умею... Или мы убежим?!
- Нет, я никогда не бегал... Ты отойдешь в сторону и будешь громко кричать... Можешь громко
кричать?
- Нет. Я не могу. Лучше, я буду с тобой!.. Я не умею... Ты мне покажешь: как? надо драться.
- Ты можешь человека ударить палкой?
- Нет!.. Я не знаю. Наверное, нет... Я не могу.
Он не ответил.
Тогда я стала рассказывать ему "страшные истории".
Первая.
Вдвоем с подругой мы шли днем через сквер. Неожиданно на нас кто-то напал сзади, из кустов.
Я вырвалась, а хулиган повалил подругу на землю и стал рвать на ней платье. Я стала колотить
этого придурка портфелем. Я била человека, а сама думала о том, что в портфеле лежит зонтик с
железной ручкой! Я все хотела ударить посильней, по голове - и не смогла. Когда я переставала
бить - он смотрел на меня белыми глазами. Но как только мы стали колотить его вдвоем - он сразу
убежал. Все длилось минут пять.
Я тут же сказала подруге, что не решилась ударить по голове. Она не поверила. Наоборот, она бы
взяла в руки кирпич! И потому ... больше не считает меня своей подругой!
Я же не знала: идти ли с ней или по другой дороге? Так мы шли некоторое время рядом. Вдруг
подруга объяснила, что больше не сердится: "Если бы услышала сейчас от тебя что-то другое, то не
поверила бы тебе..." И она стала хохотать и корчиться так, что не смогла идти. Она хохотала
и говорила, что если бы кто рассказал ей о происшествии, то она стала бы презирать меня.
Но она сама помнит, как вдвоем собирались хоронить мертвых бабочек!
- Если нападут - ты бей ногами ниже колен!... Это очень больное место... или выше колен,
в пах, между ног... У вас, у женщин каблуки. Если не будет ножа или палки...
Я слабо улыбнулась при слове "ножа".
-Если, даже два ножа .. и две палки - я вздохнула.- Какое у тебя желание?
-Найти... или...все равно!- украсть миллион.
Я не нашлась, что сказать, и он заметил, что пожалела его опять.
-Тебе, что? деньги не нужны... ? - спросил так, будто я отказывалась от зарплаты.
-Нужны... Я бы взяла себе пять,.. - я смутилась и поправилась, - пятьдесят тысяч, остальные
отдала бы на больницы.
-Ты такая наивная или придуриваешься?!
-Со стороны виднее!
-Зачем тебе деньги?.. Куда будешь тратить?.. У любой бабы мозгов не хватит потратить
миллион на себя!.. Не обращай вниманья!.. Я не привык разговаривать с нормальными людьми.
Я промолчала. Мы остановились перед входом в солярий.
-Что у тебя за желанья?
-Посмотреть в телескоп, послушать орган в соборе, где служил Бах, и полетать вокруг Земли
немного, один виток.
-Они же все выполнимы!
-Да. Для нормальных людей, для человечества. Для меня и первое - сложно.
-Здесь же рядом станица Зеленчукская, и можно вполне доехать...Я со школой был на экскурсии.
-Ты смотрел в телескоп?!
-Меня тогда не это интересовало. Тебя, что за границу не пустят?
-Нет.
-Никогда?
-Очевидно, пустят когда-то. В принципе, не знаю. Не интересовалась.
-Ты, что...
-Не я. У меня муж ученый. Разошлись семь лет назад, он на развод не соглашается. Считает, что
должна...что на коленях приползу. Ждет, когда "укатают Сивку крутые горки". Это цитирую его.
-Первый раз вижу - ни вдова, ни замужем!... Он же тебя любит!
-Какое мне дело!.. Я устала и хочу спать.
-Хорошо. Мы пойдем, только я перекурю.
Он сел на какую-то чурку, хотя рядом лежало длинное бревно. Он сначала и хотел сесть на
бревно, но не дошел. Я постояла, походила кругами - не решаясь ни отходить, ни приближаться.
Наконец, неуютно присела на край бревна и стала ждать.
Ветер гнул ветки деревьев - они клонились и мотались. Луна плясала на ветках, как пляшет
воздушный шарик. Она пульсировала - то приближалась, то удалялась зигзагами - вверх-вниз, а не
по кривой! То вдруг Луна меняла окраску от белой до сизо-желтой, и в небесах - во всем окружающем
пространстве над головой вдруг проявлялись и повисали воздушные белые мосты и арки. Я беспомощно
озиралась, зная, что это всего лишь явления атмосферы. Это был пожар Луны!
Я вдруг вспомнила, что вечером горожане наблюдали странный закат солнца - невообразимые цвета и
оттенки притягивали взоры, и жители ходили, задрав головы. Сейчас мне почему-то очень хотелось,
чтобы прилетели инопланетяне и забрали меня отсюда! Но они всегда посещали и уносили тех, кто
в жизни очень далек от проблем физики и философии. Я бы знала, о чем спросить. Я бы спросила:
существует ли Время на самом деле, независимо от Сознания? Я сама абсолютно не уверена в этом,
но меня смущало только то, что вся физика, пользуясь несуществующей переменной, никак не отыщет