Маленький Диванный Тигр : другие произведения.

Великая Депрессия 3.Время не ждёт!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Все мои книги там доступны для вас по ссылке https://zelluloza.ru/register/46501/!!! Третья (и последняя) книга серии. Подписки напрямую НЕ будет! Платная (!) версия на Целлюлозе и Тудее. Выкладываю для затравки)Пролог + 1-3-я глава. 19.04.2019 года. Выложил на Целлюлозе и Тудее 54-ю главу. 14.08.2019 года. !!!Книга "вчерне" закончена.04.09.2019 Фсё! "Депрессия 3" вычитана, на сайты залит чистовик. Исправлены стилистические, пунктуационные и грамматические ошибки (за все не ручаюсь), главы местами исправлены и дополнены. Изменения не сильные, бросаться перечитывать не обязательно) Думал было написать эпилог, но понял, что в последней главе он как-то сам написался) Всё, что хотел сказать - сказал, а вымучивать какие-то истории из серии "двадцать лет спустя" увольте. Нет желания расписывать досконально судьбу мира и самого ГГ. "Полной и безоговорочной" победы, с построением счастья для всего человечества, добиться если и можно, то не с таким человечеством) Вариант, с "И жили они долго и счастливо", оставляю сказкам. Возможно (только возможно!), но маловероятно, что я когда-нибудь захочу написать полноценное продолжение. Не "Двадцать лет спустя" с постаревшим ГГ, а именно о судьбе мира. Что-то вроде приключений одного из правнуков ГГ, занятого проблемой параллельных миров. ПЫ. СЫ. Несколько дней отдохну, и начну работать над чистовой версии книги - третьей и последней. Дополнительной платы не нужно. ПЫ. ПЫ. СЫ. Затем начну работать над новой АИшкой - какой именно, пока не знаю, в голове крутится несколько вариантов.!!! Полная версия здесь на сайте "Целлюлоза".
    а также здесь, на сайте Автор Тудей,
    !!!На СИ новых глав выкладывать НЕ БУДУ!!!
   Панфилов Василий Сергеевич
  
   Великая Депрессия 3. Время не ждёт!
  
   Пролог
   Become a Patron!
  
  
  Июнь 1931 года стал для Германии началом грандиозной политической бури.
  Умер Гинденбург. Прославленный фельдмаршал, известный громкими победами на Восточном фронте в Мировую войну, погиб от сердечного приступа после тяжелого разговора с лидером правого крыла НСДАП.
  Популярность Гитлера, очистившего своё имя от обвинений досужих писак в гомосексуализме, резко ухнула вниз. Несостоявшемуся архитектору припомнили всё - от излишнего вождизма до обвинений в грязной игре.
  Историю со злосчастным поместьем Нойдек , раздутую нацистами пару лет назад как образчик коррупции в верхах, припомнили, рассмотрели... и признали несостоятельной. Если кто-то и засомневался, то момент сочли неподходящим - портить себе карму, раздувая старую историю после трагической гибели национального героя, глупо.
  Поддерживающие Шикльгрубера промышленники притихли на время, решив не раздувать шумиху. Решение в принципе верное, хотя и спорное... И в этот раз промышленники прогадали.
  Штрассер обрушился на правое крыло НСДАП с критикой, обвинив в грязных махинациях. Бил наотмашь, зло, но удивительно точно и адресно.
  Все обвинения подтверждались как минимум косвенно, а попытки облить грязью самого политика провалились. Грегору будто ворожил кто... ну не бывает же безгрешных политиков! Или бывают?
  Ни одно из ответных обвинений не подтвердилось, и боевой офицер виделся отныне обывателям этаким ангелом в горних высях. Может, не настолько безгрешным... но для политика на удивление порядочным!
  Ситуация эта не могла продлиться долго, учитывая финансовые и политические интересы промышленников, далёкие от социалистических идей Штрассера. Пресса, финансы... всё было на стороне промышленников! Но они опоздали.
  Воодушевлённые речами Грегора, в поддержку левых выступили центристы Вильгельм Маркс и Йозеф Вирт. И голоса бывших рейхсканцлеров прозвучали громко!
  А это, господа, уже серьёзно. Левые и центристы расправили плечи и поняли, что вместе они вполне способны противостоять опасной политике с правым креном.
  Германия, взявшая было правый курс, стремительно свернула прямо. И чуть-чуть налево.
  
  
  
   Первая глава
  
  
  
  - Я не понимаю, почему наши ветераны и вдовы солдат должны отдавать свои пенсии для финансовых выгод международных стервятников, ограбивших наше казначейство, обанкротивших страну ...
  Толпа взревела одобрительно, поддерживая своего губернатора. Плавящиеся под жарким солнцем Луизианы люди стояли, подняв головы вверх и будто не замечая неудобства, глядя на освещённую светом фигуру. Лонг поднял сжатую в кулак руку, успокаивая людей, и продолжил:
  - Я защищаю интересы среднего класса и хочу, чтобы как можно больше американцев могли отнести себя к среднему классу! Законы же, предлагаемые правительством, ведут только к обогащению кучки богатеев, этих финансовых спекулянтов, решивших стать новыми аристократами!
  - Полмиллиарда долларов наше правительство предлагает изъять из карманов бедняков... И я хочу спросить, наше ли это правительство?
  - Нет! - Выкрикнул кто-то в толпе, собравшейся на городской площади.
  - Не слышу!
  - Нет! Нет! Нет! - Начала скандировать толпа. Присутствующие репортёры торопливо делали записи и фотографировали наиболее интересных людей. Полминуты спустя Лонг снова поднял руку, и люди почти тотчас замолкли.
  - У большинства из вас на счету каждый доллар, и попытка правительства залезть в ваш карман - ничем не лучше действий карманника! Доллар, всего один доллар, и вы можете купить бобов, чтобы кормить семью всю неделю... Или я не прав?
  - Накормить семью, купить ребёнку обувь или учебники... нет у вас лишних денег!
  - Зато они есть у богачей! - выкрикнул кто-то в толпе.
  - Да! Доллар, отнятый у бедняка - преступление. А у богача? Что теряет богач, потеряв доллар, сто или даже тысячу? Быть может, он не накормит своих детей и они лягут спать голодными? Нет, нет и ещё раз нет! Богач всего лишь не сходит лишний раз в дорогой ресторан, не спустит деньги в ночном клубе или на бегах.
  - Так почему же правительство так настойчиво лезет в ваши карманы, а не карманы богатеев? Почему отказывается ввести прогрессивный налог? Рузвельт, Гувер и многие другие обслуживают интересы банкиров, спеша на помощь заигравшимся спекулянтам.
  - Я не пророк, но могу предвидеть, что меня начнут упрекать за неласковые слова в адрес покойного Рузвельта. Так вот что я скажу... - Лонг усмехнулся зло, - О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды! И от своих слов отказываться не намерен!
  Помолчав немного, губернатор продолжил:
  - В Мировой войне американские солдаты воевали за интересы банкиров, а в благодарность банкиры сперва наложили вето на выплату законных денег, полагающихся ветеранам, а теперь хотят ещё и обобрать их! Ветеранов! Чего же ожидать простым смертным, не имеющих заслуг перед Барни Барухом? Голодной смерти!
  - Фермеров сгоняют с земель, рабочих выгоняют с заводов... а наше правительство с упорством идиота вкладывает всё новые и новые деньги в поддержку финансовых спекулянтов. Спекулянтов, по чьей вине страна влетела в тяжелейший кризис! Что это, как не предательство интересов народа?
  - Любому здравомыслящему человеку понятно, что деньги нужно вкладывать в реальную экономику! Поддержка фермеров и местных промышленников, строительство дорог и мостов... Поддержка бедняков наконец!
  - В период кризиса бесплатные школьные обеды или простейшая медицинская помощь окажутся спасением для многих семей...
  
  Лонг уже уехал, и собравшаяся на встречу губернатора толпа потихонечку расходилась с раскалённой от солнца площади Джонсвилла, обсуждая услышанное.
  - Умён... - только и слышалось от проходящих людей.
  - Такого бы в президенты!
  - А некому больше, Барни! Некому! Хью говорить мастак, но и дело делает! Одни уроды в Капитолии. Рузвельт поначалу нормально...
  - Сучара он! - немолодой мужчина с осколочным шрамом поперёк худой обветренной физиономии сжал крепкие кулаки, навек пропитавшиеся машинным маслом, - Перед выборами обещал одно, а как до власти дорвался, совсем другое запел. А президентская гонка началась бы, так снова о народе вспомнил бы! Грохнули, так и не жаль. Лонга надо!
  - Верно! - Влез в разговор фермер, пахнущий потом и немного - лошадиным навозом, - в Луизиане ни одна ферма считай не обанкротилась, ни один завод не закрылся! А всё почему? Потому что голова! Это ж надо - в стране кризис, а он налоги сокращает для простых людей! И ничего ведь, справляется. Богатеев налогами обложил, и ведь ни один не разорился!
  - За восемь месяцев университет закончил, - важно сказал слушающий разговор пожилой учитель, подняв по привычке палец, - Восемь! Да не абы какой, а на юриста экзамены сдал. А это, я вас скажу...
  Учитель покрутил головой, но и всем и так ясно: Хью Лонг - голова! Умник из умников, и ведь за народ. Даже чудно.
  ***
  - Аркаим, значит, - Сталин облокотился правым бедром о массивный письменный стол, держа в руках давно погасшую трубку, - настаиваешь всё-таки?
  - Да, Коба! - Киров, не вставая с кресла, смотрел на вождя и друга не мигая, - Я твои аргументы понял и принял.... Чёрт, да я по большинству вопросов согласен! Прав ты, во всём почти прав! Не нужен нам великорусский шовинизм, еле-еле задавили. Но...
  - Но проклюнулся антирусский шовинизм, - закончил за него Сталин. Вождь тяжело замолчал и зажал в зубах трубку.
  - Попробовать надо, Коба! - Не отступал Киров, - Заигрались некоторые наши товарищи с интернационализмом. Поначалу-то оно неплохо было - сильный инструмент в руках понимающих людей. А сейчас? И руки не те ныне этот инструмент держат, да и времена поменялись.
  - Вот тут ты прав, - Иосиф Виссарионович сел, и всё-таки начал набивать трубку, - времена поменялись, а не все это осознать смогли. В девятнадцатом году и в начале двадцатых идея Мировой революции спасла нас от новой интервенции. Опасались капиталисты проклятые восстания в тылах, и не зря опасались. Эх, шени дэда... на волоске было. Думали, Германия вот-вот, а там и по всему миру...
  - А сейчас боятся, Коба. Не восстания боятся, а нас. Одни, кто поглупей, всерьёз боятся. Другие, кто поумней да поподлей, просто пугают мелкобуржуазную публику дикими ордами из Совдепии. Мешает нам это, Коба. Санкции... А отказаться если от идеи Мировой Революции, да сосредоточиться на сугубо на внутренних проблемах, да чуть-чуть с национальным креном... а?
  - С национальным, говоришь?
  Вождь задумался, пуская кольцами дым.
  - Просто ослабить контроль у некоторых тем, Коба! Больше ничего не нужно, увлечённых людей хватает, сами всё сделают. Ну и потихонечку подбрасывать будем - Аркаим, пирамиды на Русском Севере... Это надо же, пирамиды!?
  Киров крутанул головой, усмехаясь немного растерянно.
  - Мне когда Прахин материал на эту тему дал, так чуть не выгнал! А потом ничего... главное, проверяется легко.
  - Не провокация? - Сталин остро взглянул на собеседника.
  - Коба! - Всплеснул тот руками, - Ну проверил же! Прахин сам говорит, что знает только разрозненные факты. Дескать, натыкался не раз то у итальяшек, то у беляков. А что, почему таятся... бог весть. На руку нам? На руку! Просчитать, кончено, нужно...
  - Нужно... - Иосиф Виссарионович снова замолчал, но через несколько минут решительно подвинул к себя увесистую папку, переданную Кировым, - изучу как следует, тогда и ответ дам.
  ***
  - Всплыл-таки у большевичков, гнида краснопузая, - с ненавистью выплюнул пожилой полковник РОВС, пошевелив босыми пальцами потных ног. Скомкав было советскую газету, мужчина почти тут же опомнился и бережно расправил бумагу. Вытащив нож, он сладострастно вырезал портрет с улыбающимся начальником милиции ленинградской области, царапая лак на старом журнальном столике, и спрятал в старое портмоне.
  - Сразу валить надо было, - прошипел белогвардеец, - матёрый вражина! А как грамотно уголовником бывшим притворялся...
  - Олежка! - В комнату вошла немолодая женщина с дряблыми обвисшими щеками, - я щи сварила, иди покушай. С головизной, как ты любишь!
  - Сейчас, душенька! - Заулыбался мужчина. Воркуя, он подхватил супругу под руку, и они вместе пошли на крохотную кухню. А ведь когда-то... эх, господа...
  
  - Допрыгались? - Час спустя, полковник, одетый в военную форму, положил на стол газетную вырезку, припечатав мясистой ладонью. Посетители заведения Мацевича вяло покосились на сидящую в углу компанию, но не высказали особого интереса.
  Никого из присутствующих не удивить афёрами и политическими интригами, подчас весьма масштабными... Правда, всё больше на вторых ролях.
  - Не новость, - Дёрнул щекой один из белогвардейцев, демонстративно достав дамскую пилочку для ногтей.
  - А всего-то, что кое-кто, - полковник прищурил маленькие, изрядно заплывшие глаза, яростно уставившись на оппонента, - не выполнил свои обязанности в должной мере!
  - Паазвольте! - Ротмистр, такой же немолодой, но болезненно худой, начал вставать из-за стола, и почти тут же офицеров развели, предотвращая скандал. Шума удалось избежать, но громкое шипенье ещё долго раздавалось в тёмном углу, пропахшем плохим табаком и несвежей едой.
  - ... право слово, господа, - негромко уговаривал ссорящихся средних лет рослый мужчина, одетый в штатское. На него недовольно покосились, неприязненно окинув взглядом новенький, с иголочки модный костюм, стоящий побольше, чем иной служащий зарабатывает за полгода.
  ... но смолчали.
  Поручик не слишком-то удачно проявил себя на фронтах Мировой и Гражданской, зато очень недурственно пристроился в эмиграции. Ныне он служит в одной из крупных корпораций и подкидывает изредка господам офицерам дурно пахнущие, но хорошо оплачиваемые заказы.
  - В самом деле, господа, - промокнув губы, сказал самый старый в компании, прекратив жевать скверно сделанный бигос, - разве новость для нас, что один из этой троицы оказался большевичком?
  - Нет, но... портрет! - Полковник потряс вырезкой, не в силах подобрать нужных слов.
  - Понимаю, - закивал престарелый белогвардеец мелко, - обидно!
  - Обидно... - полковник махнул рукой и ссутулился, - это так... Думаю вот теперь, что же это за провокация такая грандиозная у Совдепии случилась? Вышли ведь на документы, на людей... а теперь что? Провокация? Попытка обесценить добытую нами информацию, заставить сомневаться. И ведь никуда не денешься, засомневаешься!
  - Допросить бы краснопузого вдумчиво... с огоньком! - Сказал престарелый белогвардеец, и чем-то настолько нехорошим повеяло от него, что компания замолкла ненадолго.
  - Да мне бы и тот... торгаш подошёл, - вздохнул полковник, потерев ладонями рыхлое лицо, - тоже теперь не достанешь. У итальянцев ныне обретается, а ссориться с ними не с руки.
  - Коза Ностра? - Уточнил старик, - Не с руки, говорите... А придётся ведь. Столько информации теперь перепроверять придётся, столько контактов... Вот же гадёныш!
  
  
  
   Вторая глава
  
  
  
  Революция запомнилась для маленького Жени шумом на улицах и рокочущим, радостным голосом отца, вкусно пахнущего хорошим табаком и шустовским коньяком. Коллеги, родственники и бог весть кто ещё, кого мальчик запомнил просто как взрослых, радовались свободе и свергнутому царю.
  Последнее было непонятным, ведь батюшка буквально за несколько недель до того называл царя не Николашкой, а помазанником божьим и пил за его здоровье. Женя даже спросил, но Александр Аполлинариевич сильно разгневался и лишил его сладкого.
  Потом оказалось, что свобода эта неправильная, и быдло тоже получило какие-то права... Взрослые почему-то гневались, страшно ругаясь на социалистов, обвиняя в работе на германские спецслужбы. Одновременно они уповали на Германию, которая должна... Что она должна, Женя не понимал, и скорее всего, взрослые сами плохо это понимали.
  Эвакуация стала для мальчика воплощением беды. Спешный переезд на юг России - проблемный, с несколькими остановками поезда непонятными людьми, крепко пахнущими потом, луком и порохом. Они рылись в вещах и однажды обыскали маму, сильно напугав её.
   На юге отец стал работать... Женя так и не понял толком, где он работал. В памяти остались только бесконечные заседания, совещания и слова о проклятых хамах. Работа, наверное, важная, но явно неприятная.
  Отец озлобился, стал пить и приобрёл одышку вместе с нездоровой одутловатость и желтизной лица. Мать преждевременно постарела и подурнела, стала вздрагивать от резких звуков... обычно в присутствии супруга, без него она выглядела намного спокойней.
  Потом был Крым... и ещё одна эвакуация, во время которой умерла мать и маленькая сестричка, а отец отошёл ненадолго, да так и не вернулся. Женя помнил только, как он оглянулся и некрасиво скривил полное лицо, дёрнув щекой. Больше он не оглядывался...
  Мальчик оказался на улицах Стамбула, ухитрившись как-то пройти мимо внимания белогвардейских организаций, занимавшихся такими потеряшками. Позже Женя прочитал о таком понятии как стресс... но тогда он просто озлобился на отца и ему подобных, виня их в сломанной жизни.
  Несколько месяцев жизни на улицах принесли хорошее знание турецкого языка и обычаев, а случай перенёс его в трюме старого угольщика обратно в Россию, теперь уже советскую. Потомственный дворянин как родной влился в компанию беспризорников и почти забыл, что он дворянин, что его отец был не последним человеком среди белогвардейцем...
  Начав с мелкого воровства у уличных торговцев, Женька быстро стал планировать операции, и их компания стала жить в каком-никаком, но довольстве. Потом была колония Макаренко... и переосмысление ценностей.
  На рабфак поступал уже потомственный пролетарий... Женька не видел в таком приспособленчестве ничего дурного. Врагом советской власти он не стал, признав за быдлом право на самозащиту... и признавая право на защиту за собой.
  В государстве победившего пролетариата потомственному дворянину не слишком уютно. Бывшему беспризорнику по большому счёту ничего не грозило... но и поступление в университет оказывалось под вопросом.
  А учиться Женька хотел и главное - любил, обладая нешуточными способностями в гуманитарных науках. Едва ли не единственный привет из прошлого - история и литература, да почти забывшийся немецкий. Невеликие познания в математике как-то быстро исчезли, ни разу не пригодившись в беспризорной жизни.
  История государства Российского Карамзина скрашивала жизнь целую зиму, потихонечку переведясь на нужды самые приземлённые. Карамзин, потом Пушкин, Фет... разграбленная квартира бывшего чиновника оказалась щедра на пипифакс в твёрдом переплёте.
  Любовь к печатному слову осталась, и появилось желание разобраться - что же такое история... Желание отчасти болезненное, этакая попытка разобраться не только и даже не столько в истории, сколько в себе.
  Учёба в университете оказалось сложной, но сложности эти оказались совершенно непредвиденными. Женьку не пугала необходимость запоминать имена и даты, но вот профессионализм некоторых преподавателей вызывал обоснованные сомнения.
  Взгляд на историю с классовой точки зрения привёл на кафедру таких же небывалых историков. С классовым чутьём.
  Ляпали они порой... но ведь и дельное в их словах было, и немало! Одни только язвительные вопросы оппонентам об армиях древности, насчитывающие сотни тысяч воинов, чего стоили. И действительно, почему же учёные мужи прошлого не обращали внимания на такие несообразности?
  Какие, на хрен, армии... их и сейчас-то сложно снабжать! А тогда, без развитой сети морских перевозок и железных дорог... Есть наверное, что-то такое и в классовом подходе к истории. Есть... хотя бы другая точка зрения - дилетантская, подчас нелепая, но зато и не зашоренная.
  А теперь вот... экспедиция на Кольский полуостров и попытка взглянуть на историю не с набившей оскомину классовой точки зрения, а с национальной. Было ли такое хоть когда-то в России? Да ни разу!
  Церковь, Гольштейн-Готторпы-Романовы, норманисты... учитывалась любая точка зрения, но не русская! Потом классовая, да... но тоже ни разу не русская.
  Первая экспедиция такого рода! У Женьки дух захватывал от перспектив! И от опаски, не без того...
  Получится всё, так станет если не одним из отцов-основателей, то как минимум удосужиться нескольких строчек в учебниках! А свернут национальное виденье истории... так может оказаться, что и вместе с историками. Времена нынче такие, что идеология видится властям опасней уголовщины.
  Не без оснований, к слову - Гражданская ведь только-только закончилась, и с нынешним положением дел согласны далеко не все граждане. Беляки, царские чиновники и прочие бывшие под присмотром... а вот различить врагов затаившихся в недавних соратниках подчас затруднительно.
  Эсеры, меньшевики, анархисты всех мастей, БУНДовцы и прочие, прочие... С проводимой политикой согласны далеко не все партийцы, считая власти предателями дела Революции, а то и вовсе - контрреволюционерами. А за плечами у многих - подполье да Гражданская, да привычка не жалеть крови - своей ли, чужой...
  Влететь в чужой замес в такой непростой политической ситуации легко.
  Северные лагеря Женьку пугали, но нехватка людей грамотных обещала даже в самом скверном случае тёпленькое местечко лагерного библиотекаря или работника клуба. Не предел мечты... но жить можно немногим хуже, чем на свободе.
  Здоровое же опасение... да чёрт с ним! Национальная идея успокаивала мятущуюся душу Женьки - потомственного дворянина и коммунара из колонии Горького .
  
  - И это всё... - окончивший седьмой класс Сашка, устроенный в экспедицию разнорабочим, неверяще провёл рукой по огромной каменной глыбе мегалита, - старше египетских пирамид?
  Голос подростка сорвался на фальцет и Сашка смутился. Студент сделал вид, что не заметил оплошности, сам ведь ещё недавно...
  - Старше официальной истории египетских пирамид - да, - присев на лапник, он закурил, отмахиваясь от мошки.
  - А почему... - подросток даже не смог подобрать слова, переполняемый возмущением.
  - Потому, - Женя начал загибать пальцы, - Норманисты, слыхал про таких?
  - А как же! Это...
  - Мне рассказывать не нужно. Потом всё эти Голштейн-Готторпские и прочие... европейцы. Как же! Признать, что здесь была цивилизация, и очень может, что её центр... это же все теории пересматривать придётся! Неполноценность диких славян и всё такое... тьфу ты зараза!
  Женька отмахнулся от мошки и похлопал рядом с собой по куче лапника.
  - Не стой, успеешь сегодня ещё набегаться. Да... церковь ещё. Они во все времена пытались показать, что пока они, такие хорошие, не пришли, дикость была и запустение. Дикари в шкурах бегали и друг дружку резали на каменных алтарях.
  - А как же... - Сашка повёл рукой, показывая на мегалиты, - ясно же, что дикие племена не могли сделать что-то подобное! Нужна не просто толпа народа, а цивилизация, да не хуже чем в Древнем Риме.
  - Так вот, - Женя пожал плечами, - неудобная правда, понимаешь?
  - Правда одна!
  - Если кому-то мешают памятники, язык, праздники, история, названия городов и улиц - значит, государство построено на чужой территории, - процитировал студент Прахина, - захватчики они, вот и вся правда. Ни церкви, ни феодалам не нужна правда и настоящая история. Нужен был покорный народ, рабы. Государевы, божьи... Отнять историю, это как обрубить корни у народа.
  - И что, никто не знал? - Спросил подросток неверяще, - что, людей никогда не было?
  - Знали, почему же... знали, а говорить не принято было. Иначе...
  - Да царизм, понятно!
  - Н-да...
  ***
  - Максим Сергеевич? - Постучалась секретарша.
  - Да! - Прахин оторвался от сводок. После знаменитой чистки Ленинграда уголовного и около уголовного элемента в городе почти не осталось. Стенания чекистов по поводу порушенных оперативных разработок Макс не принимал во внимание.
  Ленинград стал самым безопасным городом СССР. Стерильным. Девственницу с мешком золота пускать по улицам ещё опасно, но... работа ведётся.
  Ныне он пытается наладить систему профилактики по недопущению в город уголовного и сомнительного элемента. В принципе получается... сложнее наладить работу с молодёжью, оградить её от блатной романтики.
  - Письмо от экспедиции Колычева.
  - Давай...
  Распечатав нетерпеливо конверт, курирующий экспедицию (ну раз уж сам данные подбросил!) начальник милиции города Трёх Революций вчитался в скупые строчки, потихоньку зверея. Холодное такое бешенство, после которого он не кидался в драку и не скандалил... но делал всё, чтобы уничтожить врага.
  - Ступай, Лидочка, - отослал секретаршу и по совместительству любовницу. Да... времена ныне такие, не слишком пуританские. Ответственным работникам много позволено , но и спрашивают ой как много...
  - Ожидаемо, - думал он, пока письмо, доставленное по всем правилам подпольной работы (Лидочка не в счёт, всё-таки сержант милиции), сгорало в малахитовой пепельнице, - палки в колёса вставляют, и не побоялись же! Хотя чего это я... для одних диссертации пересматривать, для других - звоночек, что ассигнования на дело Мировой Революции урезать могут. Есть и третьи, десятые... и все кровно заинтересованы в сохранении существующего порядка вещей. Что ж...
  Встав, Прахин открыл заветную картотеку, собранную как раз к такому случаю. Возможностей у начальника милиции Ленинграда и области много. Особенно если имеется кредит доверия от властей, и руководство такими организациями, как Бригадмил и ДНД.
  Проследить, поговорить осторожно с соседями и сослуживцами... учебное задание, товарищи комсомольцы! Старшие товарищи будут отслеживать незаметно, как вы справляетесь с заданием!
  Никто, разумеется, не отслеживал... как правило. Зато материала на ответственных работников и деятелей культуры набралось немало. Полкубометра бумаги, и это только выжимка, остальное в другом месте.
  - Что ж, товарищи будущие враги народа, - пробормотал он, читая список любителей вставлять палки в колёса, - есть материальчик... Ага, и на тебя тоже... Враги народа как есть. Русского... Осталось только увязать вас в единую цепочку... а пожалуй, что и несложно будет. И...
  Подняв трубку телефона, соединённого напрямую со Смольным, он дождался ответа.
  - Александр Григорьевич? Прахин беспокоит. Сергей Мироныч на месте? Ага, ага... есть возможность встретиться сегодня? Минут на пятнадцать разговор, но может и затянуться. В семнадцать тридцать, после Лизюкова? Благодарю.
  - Бойтесь меня, бандерлоги, - усмехнулся Макс одними губами, вешая трубку, - Каа вышел на охоту.
  
  
  
   Третья глава
  
  
  
  - Вожди СССР пересматривают стратегию развития страны! - Истошным фальцетом разорялся знакомый мальчишка-газетчик, размахивая экстренным номером на подходе к университету, - Красной угрозы больше нет!
  Закрыв дверцу машины, кидаю четвертак и привычно отмахиваюсь от сдачи, разворачиваю газету, встав чуть в стороне от людского потока.
  Рядышком, прислонившись плечом к кирпичной кладке дома, угукает мистер Филпс, добродушный рантье, живущий в соседнем доме и числящийся на дипломатической службе. Немолодой грузноватый мужчина небезосновательно считает себя серьёзным специалистом в политических интригах.
  От Большой Игры он отошёл... вроде бы, но постоянно что-то лоббирует, кого-то консультирует... Не последний человек в дипломатическом корпусе, пусть формально с недавних пор и в резерве.
  - Ну как? - Интересуется Филпс у меня несколько минут спустя.
  - А... ясно, что ничего не ясно, - сосед весело фыркает в густые моржовые усы, - советскую газету у посольства куплю, может там понятней. Сенсация, сенсация... в погоне за ней столько словесного мусора и дурных предположений в статью засунули, что понять ничего невозможно.
  - Туман над рифами, - важно кивнул Филпс, - так что, Эрик, мне вас сегодня ждать вечером?
  - Интересно сказано, - восхитился я мысленно, - вроде как и вопрос задан, но утвердительно.
  - Мм... да, мистер Филпс, - киваю решительно, с некоторой неохотой отодвигая мысли о свидании, которое придётся переносить. Служебные и (что важнее) наследственные связи соседа значат немало, народ у него собирается, что называется, с положением в обществе.
  Пару раз мелькнул там, попав окольными, и очень сложными путями... а теперь вот и позвали. Пусть как специалиста по русской угрозе, но... мне бы только ухватиться.
  В высшее общество я вхож, но как бы сказать точнее... не до конца. Пользуюсь уважением как делец, да и будущая миссис Ларсен придаёт немалую толику респектабельности. Связи с политиками в Вашингтоне... это поверхностно пока. А вот приглашение к Филпсу уже серьёзно, начинают воспринимать как полноценного члена элиты. Пока младшего...
  - И ведь никаких намёков, - слышу озадаченный голос удаляющегося соседа, - такую интригу не заметить...
  
  - Нужно признать, что идея интернационализма, верная по своей сути, пошла у нас по кривой дорожке, - вещал Киров со страниц партийной прессы, - Идеология, проповедующая дружбу и сотрудничество между нациями, не может быть ущербной. Однако нашлись нездоровые силы в советском обществе, способные извратить даже такие святые понятия, как дружба и сотрудничество. Пользуясь благодушным попустительством товарищей по партии, они буквально изнасиловали интернационализм.
  - Каюсь, я и сам виноват в случившемся! Занятый на хозяйственной и административной деятельности, я упустил из виду эту важнейшую часть советской идеологии. Не заметил, как борьба с реально существующим великорусским шовинизмом стала борьбой уже против русской культуры в целом.
  - Интернационализм стал каким-то нездоровым, однобоким, за счёт русского народа и против русского народа!
  - Поддержка революционных движений важна, но нельзя бросать в топку Мировой Революции русский народ, в слабой надежде на успех!
  - Очень похоже, вырезали кусок речи, - остановив перевод, сообщаю джентльменам, собравшимся в гостиной Филпса, - несколько абзацев выкинули.
  - Может быть, - шевелит дряблыми губами полковник Паркер, - очень может... И что же они могли вырезать, как вы думаете?
  Задумываюсь ненадолго...
  - Я бы поставил, что Киров проехался по национальным меньшинствам, - говорю осторожно. Джентльмены переглядываются и несколько минут неторопливо обсуждают статью и мою версию.
  Мышление, несмотря на весьма солидный средний возраст собравшихся, цепкое. Не столько даже высокий интеллект, сколько качественное гуманитарное образование, наложившееся на профессиональную деятельность.
  - Не отказывая в поддержке революционным движениям, мы отказываемся финансировать проекты откровенно утопические. Структуры Коминтерна начали тянуть из небогатого бюджета страны Советов на откровенные аферы. Хотя к товарищам из Коминтерна и без того накопилось немало вопросов - как по части идеологии, так и по нецелевому расходованию средств.
  - Как недавно метко заметил товарищ Сталин, который и поручил мне разобраться с этой проблемой, скоро они будут раздавать деньги любому вождю племени людоедов, научившемуся произносить слова 'Ленин' и 'Коммунизм'.
  - Так и написано? - Удивился Филпс, - сильно, сильно... а ведь скверно дела складываются, господа. Совсем скверно!
  Присутствующие джентльмены выглядят не на шутку озабоченными.
  - Разгром Коминтерна, - произносит Паркер после короткого раздумья.
  - Не разгром, а...
  - Какая разница! - Перебивает полковник оппонента, с силой сжав трость мосластой рукой с пигментными пятнами, - пусть реорганизация! Столько денег у Совдепии впустую уходило на этот Коминтерн!
  - Инструмент устрашения сломался, - мелькает дикая мысль, - неужели... неужели Коминтерн изначально их проект!? Вряд ли... а вот извратить что-то дельное, втащить на нужные посты своих людей... это да. Или просто подвести к руководителям Коминтерна умелых психологов. Реально? Вполне... даже знаю примерно, как. Несложно в принципе, когда за твоей спиной такие финансы и разветвлённая международная структура.
  - Читайте дальше, Эрик, - мягко попросил хозяин дома, позвонив в колокольчик. Вошёл немолодой чернокожий, которого не повернулся бы язык назвать негром - настоящий чёрный джентльмен!
  - Сэр?
  - Мне виски, а господам...
  - Ничего, - отмахнулся Паркер.
  - Кофе, - попросил самый молодой в компании, болезненно худощавый сенатор Джефрис, занимающийся перевооружением армии.
  - Кофе, - прошу вслед за сенатором.
  - ... сосредоточится на проблемах внутренних, - говорил Киров, - Нет, мы не отступимся от идеи Мировой Революции, но человечество должно быть готово к ней! Сейчас же у нас полным-полно проблем, и увлёкшись проблемами революционного движения в мире, мы ослабили нажим на врагов внутренних.
  - Голод, нищета и болезни. Безграмотность, шовинизм и национализм... не только русский, но и антирусский! Да что далеко ходить - в Туркестане и Закавказье целые сёла и города с большим трудом можно назвать советскими. Все внешние признаки на месте, всё вроде бы благополучно. А присмотришься - феодализм, прикрытый советским флагом!
  - И если получится подойти к Коммунизму путём Эволюции, а Революции, партия большевиков...
  Неслышно ступая по мягкому ковру персидской работы, чернокожий принёс требуемое, и так же неслышно удалился.
  - Что вы думаете о ситуации в Советской России, Эрик? - Поинтересовался Филпс, когда я дочитал статью. По-видимому, решил прибегнуть к морской традиции, когда первым высказывается самый младший по званию.
  - Двумя словами - сейчас там интересные времена, а так... Тревожно, господа. Круги по воде от столь резкой смены курса могут пойти очень далеко. И хотя я не слишком-то опасаюсь Россию, но мне почему-то вспомнилась фраза, приписываемая Бисмарку. Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят своей непредсказуемой глупостью.
  - Прошу отметить, что это было сказано о России царской, интегрированной в мировую систему и оглядывающуюся на страны развитые. В данном случае непредсказуемая глупость России большевистской усложняет ситуацию как минимум на порядок.
  - Умный мальчик, - коротко сказал Паркер после недолгого обмена взглядами с другими собравшимися.
  - Мы собираемся здесь по четвергам, - улыбнулся Филпс, заходите.
  ***
  - Дожал! - Плюхнувшись в кресло, ослабляю узел галстука. Кетнер, встав из-за массивного стола красного дерева, без слов наливает нам по рюмке коллекционного французского коньяка, хранящегося в сейфе его кабинета как раз для таких случаев.
  Пьём молча, без лишних слов. Мда... не знать подоплёки, так звучит странно - отдал часть акций кинокомпании братству и городу, и радуюсь!
  - Тяжёлые переговоры?
  - А... - дёргаю плечом, - с Ларри тяжелее всего - точнее даже, с его родственниками. Как клещи вцепились! Ещё налей... сил не осталось даже привстать за бутылкой.
  Хмыкнув, Конрад налил и поставил бутылку мне под руку.
  - Мне... а хотя к чёрту, почему бы и не напиться?! Родственники у него... пока объяснил, что нам нужно единство продемонстрировать, пока...
  Советский разведчик понимает меня как никто другой: поделившись акциями с Нью-Йорком и братством, я немного обеднел... но какой пиар! Какая крыша!
  Теперь каждый из членов самого престижного братства будет воспринимать кинокомпанию Большое Яблоко как отчасти свою. Самую малость... но этого хватит.
  Со съёмками на улицах города станет проще, опять-таки. Мало? Это только то, что на поверхности, так-то больше полусотни пунктов набралось - если вовсе уж мелкие полезности считать.
  Жалко? Ну... есть немного, но по факту мне не на кого опираться, многочисленная датская родня почти не в счёт. Остаётся братство и родня Дженни, а там тоже не всё однозначно. Теперь попроще станет.
  В конкурентах же у меня не абы кто, а еврейская община, а это ого как серьёзно! Община влиятельная и не слишком дружная... ровно до тех пор, пока в зону интересов не влезает чужак.
  В настоящее время аристократия промышленная, представленная в основном англосаксами, ещё не сроднилась с финансовой, иудейской. Шоу-бизнес, как и вся зарождающаяся киноиндустрия, по большей части принадлежит еврейским дельцам, но... только потому, что промышленники не успели оценить перспективы нового бизнеса.
  Только недавно, поварившись как следует в этом котле, стал понимать - каким же невероятным чудом проскочил я между Сциллой и Харибдой двух группировок. Группировок не полностью антагонистичных , но очень близких к тому.
  Несколькими годами раньше я ничего не смог бы сделать без разветвлённой сети родственных связей. Несколькими годами позже просто не втиснулся бы в эту нишу. По сути, я вскочил на подножку уходящего поезда. Да и свара банкиров с промышленниками к месту пришлась, не до меня им пока... было.
  А сейчас, надеюсь, уже не выпихнут - братство, Дженни... нет, не должны. Свой. Да и знакомство с датскими Глюксбургами чего-нибудь да стоит.
  
  - Новое задание, - Растёкшись в кресле салютую рюмкой Конраду, - раз уж справляешься!
  - Эрик! - Маневич возмущён, но вижу... или мне это кажется... предвкушение в якобы сердитых глазах. Пока мои задания - золотое дно для кадрового разведчика, - Я только дела наладил в кинокомпании!
  - Наладил! - Делаю крохотный глоток коньяка. Ах, какой вкус... - И молодец. Я тебе больше скажу - работы будет много, денег за неё ты не получишь, и будешь при этом благодарен. Трамплин...
  Показываю рукой наверх и снова глоток.
  - В высший свет. Акции будешь передавать братству вместе со мной, и заодно вводить в курс дела его представителей. Да-да, не смотри так! Формальность по большей части, но полезная. Глядишь, и начнут золотые мальчики искать работу в кинокомпании... плохо ли?!
  - Неплохо, - Соглашается посерьёзневший Кетнер-Маневич, - но это ведь не всё?
  - Угу. Фи Бета Каппа на Олимпиаде волонтёрит, вот и подключишься помогать. Братству - лишнее напоминание о кинокомпании, тебе - связи.
  - Эрик, - очень серьёзно сказал Маневич, в глазах которого прыгали весёлые чёртики, - я тебя люблю.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"