Май уже подходил к концу, и расстройство сна переросло из разряда временного неудобства в разряд серьезных неприятностей. Ночи проводились в сражениях с собственным организмом в попытке отключиться. Были перепробованы все известные средства борьбы с недугом, но положительного результата даже и не намечалось. А там не за горами лето, и это вызывало ещё большую нервозность, потому что - памятуя опыт нескольких прошлых лет - летом бессонница достигала наиболее внушительного размаха.
Аркадий Герасимов за свои тридцать пять лет никогда не был чрезмерно избалован роскошью и всегда довольствовался от жизни самым малым, самым необходимым. Но недавно, переехав в свой собственный дом из очередного съемного угла, первым делом купил двуспальную кровать. Чувствовал себя при этом сибаритом и эпикурейцем, очень долго не решался подойти к продавцу в мебельном магазине, стыдясь непонятно чего. Сколько себя помнил - всегда спал на узких койках и мечтал однажды приобрести этакое лежбище. Мечта осуществилась, но Аркадий так и смог себя приучить использовать все кроватное пространство для сна. Что-то в этом казалось ему нерациональным, вызывающим, показушным. Постыдным, в общем. Так и спал на краешке, меняя простынь в два раза реже, чем обычно - просто перестилая её нетронутой стороной на используемое для сна место.
На другой же половине кровати поселилась коллекция подушек, которую Герасимов приобрел, также ругая себя гедонистом, и также краснея и смущаясь ужасно. Правда, подушки использовались все. Три подушки предназначались для головы и менялись поочередно в течение ночи - от большей к меньшей. Одну из нескольких, в зависимости от настроения, Аркадий, обнимая, прижимал к торсу. Одну располагал между ногами, а самые маленькие служили подставкой под ступни, или зажимались между щиколотками. И ещё одну можно было подоткнуть под бок или спину для максимального удобства.
Но ни обилие подушек, ни в меру мягкая и упругая огромность и необъятность кровати не способствовали хорошему сну. Иногда даже казалось наоборот - полночи продолжалась возня со всем этим хозяйством, искалось максимально удобное место и комфортное положение. И неизменно утром половина подушек оказывалась на полу, сброшенная беспокойным хозяином в моменты кратковременного забытья. И задремать получалось с трудом, когда уже ночь переваливала далеко за середину. Хоть и хотелось заснуть до одури, но забытье не наступало, а напротив: дурные мысли, и мрачные фантазии, и самые черные воспоминания гонялись друг за другом по кругу, временами приобретая невообразимо уродливые и отвратительные виды и формы. Нескончаемый, нудный, выматывающий кошмарный полубред к утру сменялся неожиданно ярким сном. И сны эти утренние, для контраста со всенощным бдением были наполнены такого покоя, такой беспричинной радости, такого незамутненного счастья, что, просыпаясь, хотелось выть от тоски по ускользнувшему миражу.
А наступающим летом, возможно благодаря этим счастливым, но таким коротким снам, откуда-то из непонятных глубин памяти и души вылезла на свет давно, казалось бы, забытая ностальгия. А может и ненормально малый отдых рассудка её провоцировал. К чрезмерно сентиментальным личностям Аркадий не относился, и оттого с неприязненным удивлением констатировал у себя очередную напасть. Откуда взялась эта грусть и печаль по давным -давно оставленной родине, детским впечатлениям, благополучно забытым, но когда-то близким и дорогим людям?
Ностальгия накатывала резко и неудержимо, как рвота, и полностью подчиняла себе, заставляя забыть обо всем на свете. Спровоцировать её могло все что угодно - случайная фраза, забытый запах или вкус, кадр из телепередачи, вид какого-либо предмета. А могло и беспричинно нахлынуть. В такие моменты Аркадий продолжал совершаемые действия на автомате, даже поддерживал разговор, если в этот миг разговаривал с кем-то, но только вид его становился отсутствующим и рассеянным. Приступ погружения в прошлое проходил, оставляя после себя сожаление и ощущение измотанности и опустошенности. Чем сильнее расцветало, воцарялось лето, тем чаще случались такие вот флэшбэки, и тем дольше они растягивались во времени.
Глава 1
Обычно ещё до звонка будильника Аркадий понимал, что уже просыпается и судорожно цеплялся за уходящий сон. Но яркие, чудные картины тускнели, размывались, ускользали прочь. Несколько минут после этого приходилось справляться с желанием что-нибудь разбить или сломать. Успокаивала всегда музыка: в доме она играла постоянно. Да и на работе тоже. Может это реалии возраста, может черты характера - но из всех человеческих страстей и увлечений, к четвертому десятку сохранились только любовь к литературе, музыке, живописи, к искусству в целом.
Под музыку Герасимов вставал, заправлял свою безразмерную кровать, закуривал. Под музыку шел в душ, приводил себя в порядок, одевался, собирался на работу. Вкусы и предпочтения были разнообразными, зависели от настроения, состояния здоровья, погоды и ещё многих факторов. Вот уже полмесяца, пока лето завоевывало город, наиболее востребованной была музыка, ассоциирующаяся с морем. Море же неизменным атрибутом входило во все сны, мечты и воспоминания.
К восьми часам утра Аркадий уже был готов отправляться на работу. Он наливал себе чашку кофе, выходил с ней из дома в сад и смаковал напиток под неизменную сигарету на лавочке у крыльца. Прямо отсюда, оставляя на скамейке пустую кружку, он уезжал на приходящей за ним машине.
Александр - коренастый, суровый, неболтливый дядька лет пятидесяти - числился у Герасимова водителем, экспедитором, грузчиком, начальником службы безопасности и вообще являлся универсальным сотрудником. Простой и надежный как пассатижи, он был старым товарищем Аркадия. Они когда-то вместе работали на одного подрядчика в строительстве, и спустя годы Саша стал работать на приятеля, открывшего свое дело.
Утром на личной тойоте он собирал на остановках города сотрудников, и за Аркадием заезжал в последнюю очередь, потому что шеф жил ближе остальных к промзоне, где располагался офис и склад. Там Саша пересаживался с личного авто на "Песца" и уже на нем развозил заявки по магазинам и заказы по адресам. Рабочее авто было вообще-то полугрузовым "Соболем", но водитель всегда упрямо называл его Песец. Потому что по его словам "это песец, какая хорошая машина". Или: "Это не соболь, а песец какой-то".
***
- Здраааавствуйте, Аркадий Владииииимирович! - нестройным хором протянули сотрудники. Это они так подкалывали шефа. Знали, что Герасимов смущается от таких шуток, и ловили его на этом. Здоровались как первоклассники с учителем. А ещё с недавнего времени перестали называть его по имени, обращались только на "вы" и с отчеством. Аркадий всегда наплевательски относился к церемониям и этикету в компании. Своих людей он знал давно, с ними он уже много пережил и никак не мог привыкнуть к такому официально -вежливому обращению. И как вернуть (и стоит ли возвращать) панибратское общение не знал и всегда стеснительно розовел от пиетета подчиненных.
- Здравствуйте, ребята, - подыграл он, забираясь в автомобиль. - Ну вот, меня забрали, можем ехать.
Женщины возобновили прерванный с появлением Герасимова разговор о присмотренном Ксенией в магазине платье. Юрка вставлял шпильки по поводу чрезмерного веса некоторых дам и несоответствия их габаритов выбранным платьям(совершенно зря, кстати, потому что фигурка у Ксюши - просто загляденье, ничего лишнего), за что получал периодически шутливые подзатыльники. Саша, выруливая на основную дорогу, поглядывал украдкой на директора и, наконец, решился спросить:
- Как дела? Выглядишь, честно говоря, не очень. ...
- Да чертовщина какая-то, слушай. Спать не могу по ночам. Собственно, я и днем не могу спать - так, полчаса-час, от силы. Но днем меня хотя бы в сон клонит, а ночью просто валяюсь и уговариваю себя безрезультатно. Я уже и утомлять себя пробовал, и ванны с солью, и прогулки по вечерам на природе. Не хочу до алкоголя опускаться, подсесть боюсь. И медикаментов не хочу - слабые не помогают, а для сильных надо на учет становиться у психиатра. Вот и маюсь уже сколько дней... У тебя такое было когда-нибудь?
- Нее, такого не было, - ответил Александр, ёрзая в поисках более удобного положения на сиденье. - Было дело после армии - кошмары донимали. Вот тогда боялся засыпать, ждал очередного сеанса ужастиков. Пил тогда, чтоб забыться посильнее, но - ты прав, не вариант это совсем. Ну а потом я женился, и прошло все. Сначала просто реже стали сны приходить. А потом кутерьма началась: моя залетела, родила, и привет. Тут уже вынужденная бессонница. Если повезет заснуть, то просто как в яму темную упал. И единственный шухер - когда малой завопит. Вот тебе, кстати, хороший рецепт.
- Нет, спасибо - это слишком уж как-то кардинально. Я ещё к такому не готов. Уж лучше невысыпаться от придури организма, чем от детских криков. И все эти пеленки сраные, детские болезни, и капризы жены и её же истерики на ровном месте... Нафиг такую радость. - Аркадия заметно передернуло, когда он представил себе семейную жизнь. Он поспешил перевести разговор:
- Как малой, кстати? Школа закончилась, нет?
- Экзамены пока, - помрачнев, ответил Александр. - Воюем. Тройки сплошные, а тут он ещё вбил себе в голову, что ему для нормальной жизни хватит училища. Хочет вместо института в какой-нибудь колледж пойти.
- А ты ему, что на это отвечаешь?
- А я ему ремня. И на себя пальцем показываю, это уже после ремня. Тоже так думал в свое время: хватит училища и армии. А много ли в этом радости - всю жизнь в мазуте по уши, крутишь баранку, и ремонт через каждые сто километров, в жару и в холод валяться под этими рыдванами. Смотреть на нормальную жизнь только из окошка очередного допотопного драндулета. И никакой гордости за профессию. Только нервы и болячки всякие. Ревматизмы с геморроями. Нет, нет, нет. Пусть в институт идет, не хрен тут финтить.
- Ну, он-то тобой гордится. Хочет на тебя похожим быть. - Аркадий тактично попытался утешить приятеля.
- Похвально это, но неумно. Пусть лучше он на тебя старается быть похожим, я не против. Мне наоборот - только спокойнее будет, если он в начальнички выберется, пусть хоть маленькие, но все же. А, между прочим, - Александр оживился, и, собравшись с духом, продолжил, - возьми его к себе, то есть к нам на фирму подработать на лето, а? Ну, если возможно такое в принципе, - уже совсем устыдившись просьбы закончил он. Видно было, что в вопросе трудоустройства сына он переступает через себя - и в правду, какой из пацана работник?
- Аркадий потрогал в раздумье бровь:
- Ну, на бумажную работу я его не возьму, сам понимаешь. Да и продавцом - тоже вряд ли. Молодой он еще, страшно мне. Там ошибешься где - и по миру пойдем. Пусть, вон, грузчиком попробует. Он у тебя спортивный парень. Если ты за него поручишься, что он не сбежит через два дня, и если ему самому не зазорно на такой непрестижной должности будет.
- Да что ты, Владимирыч, самое то, - облегченно вздохнул Александр. - Я о таком и надеяться не мог, думал - откажешь. Реально, возьмёшь?
- Да почему бы нет? Подкачается чуток, глядишь. Деньгам цену узнает. Важности прибавит себе, ответственности. Если что - мы поможем, где тяжело будет. Да как раз Юрика в отпуск отправим.
- Эй, Юрка, - крикнул Аркадий назад в салон.
- Здеся, - придуриваясь, отозвался Юра. - Я всё слышал. Нашли мне замену, значит?
- Ага. На время отпуска. Ты же мне месяц мозги проедаешь, что устал, что отдохнуть надо. Так вот - сбылась она, мечта твоя. Подрючишь Сашкиного малого недельку, погоняешь по складу. Да заодно и порядок наведёшь и фуру примете с товаром ("Что-то уже до фига получается", - критично пробормотал в сторону Аркадий). Ну и всё - пару месяцев балдей, катайся по курортам, отсыпайся.
- Так точно, шеф. А денег вы мне дадите каких-то там на отпуск?
- Как же без этого? - удивился Аркадий. Отпускные. Премию, насколько получится, из собственного кармана добавлю, если что. О чём речь-то?
- Да чёрт его знает, повеселел Юрка. - Я же неофициально работаю, как бы. Так вроде мне и не положены такие ништяки, как отпускные и то-сё...
- Ну, будешь борзеть - и не будут положены, - с напускной строгостью сказал Аркадий.
Ксюха с Натальей Анатольевной, прислушиваясь к беседе мужчин, улыбались и перемигивались. Настроение у всех было приподнятым. Аркадий, закрыв глаза, откинул голову на подголовник кресла и выпал из дальнейшей шутливой пикировки сотрудников. "В очередной раз показал себя добрым дядюшкой", - думал он. " Придется теперь горбатиться за грузчика, помогать Санькиному отпрыску. Хотя... Может это и к лучшему. Чтоб жиром не зарастать, да и к народу поближе. Хуже, если Анатольевна в отпуск запросится. Тут и Ксюша, и я взвоем сразу, как уже бывало. Пока проще ей переработку и компенсацию платить. Ладно, выкрутимся, не впервой..."
Пока сотрудники проверяли контрольки на замках, расписывались в журнале у дежурного ЧОПовца, открывали офис - Аркадий оглядывал территорию. Каждый раз по утрам он несколько минут просто осматривался вокруг, словно не веря тому, что всем этим хозяйством заправляет он. Хотелось бы поделиться с кем-нибудь своей гордостью: смотрите мол, это все мое, я сам всего этого добился! Жаль, что некому рассказать, и никто из близких не оценит проделанных трудов. Для родителей предпринимательство сына как было изначально, так и осталось подозрительной и авантюрной затеей. Младший высказывался скептически и презрительно: "Базарная баба, торгаш". Аленка из принципа не хвалила: боялась сглазить, боялась внезапного краха, банкротства, стихийного бедствия, разграбления, национализации и ещё тысячи причин потерять нажитое тяжким трудом.
А трудов и действительно было вложено немало. Независимый и свободолюбивый, домовитый и хозяйственный парень всегда мечтал о собственном деле. О предприятии в котором не будет всегдашнего российского бардака, наплевательства, воровства, разгильдяйства. пренебрежительного отношения к обязанностям и людям. И самодурства вышестоящих начальников.
Эта мечта появилась во время студенческой подработки и производственной практики. И закрепилась во время работы на многочисленных стройках.
Аркадий шел к реализации планов не один год. Пришлось повкалывать для достижения заветной цели. Были ещё многие объекты, где нарабатывались необходимые умения и приобретались нужные знания. Завязывались полезные связи и знакомства. Долгие годы приходилось откладывать и экономить, ловчить, оказывать левые услуги, подворовывать даже. Самоограничение и аскетизм - парень перебивался с хлеба на воду, отказывал себе в развлечениях и удовольствиях, досконально продумывал структуру своей будущей фирмы, схемы товарно -денежных отношений. Не гнушался подработок, не знал выходных, отпусков и праздников. Кроме стартового капитала заработал, попутно, благодаря плохому питанию и нервной работе две тяжелые желудочно -кишечные язвы. Немногие близкие знакомые и приятели восхищались его упорством и целеустремленностью, но никто не верил в то, что его планам будет суждено сбыться.
Зато теперь у Аркадия бизнес, приносящий стабильный доход. Два магазина строительных материалов и оборудования: один - в центре, другой - в поселке железнодорожников, в двадцати километрах от города. А также склад, теплый гараж и офис на промзоне. Ну и конечно автомобиль с шофером, как признак успешности. Пусть плохонький и грузовой - но автомобиль. А самое главное - свой дом. После скитаний по общежитиям, коммуналкам, съемным комнатам - домик, пусть маленький, зато без шумных соседей и в тихом малолюдном месте; рядом с городом, но без городской суеты. Чем не повод для гордости и удовлетворенности собой?
Аркадий подождал, пока все сотрудники втянутся внутрь, и вошел последним. Офис расположился в одноэтажном строении. Здание делилось на несколько комнат. Кабинет директора, кабинет бухгалтера, который Наталья Анатольевна делила с Ксюшей, маленькая мужская раздевалка, и совмещенный с душевой санузел. И самой главной, самой большой и светлой была комната отдыха. Она же служила столовой и кухней и залом собраний. В комнате основное место занимал огромный мягкий уголок, возле него располагался крепкий и не менее большой журнальный стол, вокруг стола расставлены несколько мягких легких кресел. Напротив этой обеденно -спальной зоны стоял самодельный шкаф, умещающий в себе большой телевизор, видеопроигрыватель и игровую приставку. Незанятые техникой полки женщины заставили всевозможными безделушками и сувенирами. В уголке комнаты отдыха, под полкой с посудой уместился ещё один маленький разделочный столик, на котором жили микроволновка и чайник.
Юрка сразу занял, развалившись, целый диван и по -хозяйски завладел пультом от телевизора. Этот легкомысленный весельчак большую часть свободного времени проводил именно так: полулежа у телевизора, по возможности поглощая что-нибудь съестное. Хотя, если нужно было потрудиться - вкалывал за семерых; работы не боялся и другим спуску не давал, невзирая на возраст и положение.
На меньшей части мягкого уголка, предварительно придирчиво оправив покрывало, примостилась Наталья Анатольевна, главный бухгалтер фирмы. При её невзрачной и простецкой внешности у пятидесятилетнего главбуха была поистине королевская стать и неожиданно цепкий и умный взгляд. Аккуратистка и педант, она держала в уме все договора, расчеты и денежные перемещения, знала, где лежит любой документ и помнила все, что проходило в бумажном виде через её руки. Можно сказать, что они с Герасимовым и создали и раскрутили эту фирму; ни одного просчета, ни одной ошибки, ни малейшей накладки не допустила она за все время работы. Аркадий молился на эту женщину и справедливо считал, что без нее никогда не было бы такого безупречного порядка в делах. Помогала Наталье Анатольевне Ксения - молоденькая миловидная брюнетка, с весьма покладистым и добрым нравом, исполняющая попутно обязанности кладовщицы и секретаря. Ксюша моментально вызывала к себе теплое отношение, будучи девушкой отзывчивой, заботливой и коммуникабельной, но при этом весьма скромной и застенчивой. Только переступив порог, она тут же начала суетиться: включать везде свет, проветривать помещение, ставить чайник, мыть кружки и блюдца. Присела Ксения только когда чай был подан на стол. При этом заняла такое место, чтобы в любой момент можно было вскочить и выполнить любое поручение начальника или старших товарищей.
Аркадий сел во главе стола и подождал, пока все разберут чашки. После, на правах директора начал ежедневное совещание.
- Итак, позвольте поздравить всех с новой трудовой неделей. Рассказывайте: как дела, что нового?
- Очередной неинтересный понедельник, - пожал плечами Юрка.
Саша увлекся каким-то эпизодом в телеящике, пытаясь расслышать комментатора и одновременно показывая оттопыренным большим пальцем, что у него все в порядке. Ксюша улыбчиво и внимательно смотрела на Аркадия, явно желая что-то сказать, и выбирая для этого походящий момент.
Наталья Анатольевна откашлялась и начала по порядку:
- Мне нужно пару выходных в середине недели. Желательно подряд. Это раз.
- Без проблем, - согласился Герасимов. - Надо - значит идите, попробуем справиться без Вас. Дальше...
- Ксюше нужен аванс. Она хочет новое красивое платье, - высказалась Анатольевна за Ксению. - Это два.
Видя, что Саша поднял руку, повернулась к нему. - Александр?
- Мне тоже аванс не повредит, - присоединился Саша. - Малого надо на выпускной одеть, да денег дать на праздник.
- Это три, - посчитала Наталья Анатольевна. - Юра, вы что-нибудь желаете?
- Желаю не работать и много денег получать, - с невинным и мечтательным лицом высказался Юрка.
- Ну, это просто! - откликнулся Аркадий. - Иди к нам директором! Что-то вроде того и получится.
- Вы так считаете? - Юра изобразил глубокую задумчивость. - Ну, не знаю, не знаю. Это надо обмозговать, обсудить с моим адвокатом, с психологом, а уже потом, после отпуска я вам сообщу о своем решении. А, кстати, - куда старого директора денем?
-Выгоним, - строго ответил Герасимов. - Или до грузчика понизим, надо будет посмотреть на его поведение.
- Не надо выгонять! - пискнула Ксения. - Он хороший...
- Ладно, - подвел итог Аркадий. - Итак: Ксюша хочет аванс, Саша хочет аванс, Наталья Анатольевна хочет выходные, Юра хочет все вышеперечисленное - сразу и много. Отсюда вывод - Анатольевна, выдавайте всем авансом ползарплаты. По работе есть что-то срочное? Ксюша?
- Фура будет в четверг -пятницу, я созвонюсь еще, уточню. Сегодня заявки заберем с магазинов, как обычно, завтра их отправим, как обычно, послезавтра порядок наводить будем на складе, как всегда, в общем...
- Понятно, опять бездельничаем весь день. Зря выходили только в такую рань, - задумчиво пробурчал Аркадий. - А, нет, не зря вышли, аванс же получим!
***
Многим хороша работа индивидуального предпринимателя. Не надо прогибаться под начальство, отчитываться о планах и достижениях - удобный график, самостоятельность и независимость. Но для человека равнодушного к деньгам, человеку, лишенному коммерческого азарта такая деятельность может показаться скучной. Герасимов считал предпринимательство занятием незначимым, неинтересным и малополезным. Даже студенческая практика в БТИ, даже работа на стройке казались ему более увлекательными. Когда нужно изобретать какие-то нестандартные пути, решать постоянно возникающие задачи; когда видишь, в итоге, результат применения сил и ума - вот тогда работать интересно. А покупать и перепродавать... Аркадию повезло с сотрудниками, многие задачи они решали за него и решали, надо заметить, быстрее и лучше. Фирма была заработком, вложением средств и времени, но никак не души. Поэтому Герасимов обычно тихо скучал на работе. Занимался рекламой, закупками, искал возможности развития, или просто имитировал рабочее рвение и лез во все дела, выполняемые сотрудниками. То помогал Саше чинить Песца, то устраивал перестановки на складе, то пытался вникнуть в тонкости бухгалтерского учета.
А иногда заняться было совершенно нечем.
В своем кабинете Аркадий открыл окно и впустил в помещение свежий воздух. Полюбовался открывающимся видом: гнилые поддоны составленные стопкой в углу огороженной территории, автомобильная стоянка, чахлый газончик, будка охранника у ворот. Пейзаж был скучным, как предстоящий день. За стенкой, в соседнем кабинете увлеченно болтали Ксюша с Анатольевной, в большой комнате играл в приставку Юрка. Саня разгадывал кроссворд, и изредка, громко задавал всем загадки оттуда. Всем было чем заняться. Никому не было скучно.
Аркадий включил музыку на компе и стал лениво листать на экране фотографии. Снимков было много. Некогда заботливо отсканированные, многократно скопированные и сохраненные на нескольких разных носителях фотографии всех членов семьи. Самая большая папка содержала изображения сестры, и именно эти файлы Герасимов просматривал чаще всего, несмотря на то, что они виделись с сестренкой частенько. Тут были фото, начиная с детских лет - черно -белые, нерезкие, затертые. И совсем новые, нынешние - качественные, красочные, цифровые. Один из поклонников -любовников Алены, профессиональный фотограф, постоянно устраивал ей фотосессии, и однажды по просьбе Аркадия слил ему весь немаленький архив целиком. Частенько, когда Герасимову становилось особенно скучно, он рисовал портреты сестры с этих подаренных фотографий.
Аркадий не воспринимал себя всерьез как художника. В детстве он, если верить педагогам, подавал большие надежды. Маленький Аркаша бредил рисованием, не расставался с карандашами, ходил в школу искусств и художественную студию. Но после рождения младших сестры и брата времени стало катастрофически не хватать и занятия пришлось бросить. Некоторое время он ещё рисовал для себя - но переезд через полконтинента в другой город, окончание школы, поступление в институт, работа...
Но тяга к рисованию осталась навсегда. Та сила, что заставляет поэтов писать стихи, музыкантов браться за инструмент - вкладывала в руки Герасимова карандаш. Душевный порыв, - не самовыражение, нет - Аркадию некому и незачем было выражать свои чувства. А тяга к прекрасному, попытка подпрыгнуть над собственной серостью и ограниченностью, желание прикоснуться к чему-то надматериалистическому, к чему-то неуловимому, необъяснимому... К Богу, может?
В занятии этом было успокоение и отвлечение от навязчивых мыслей и неисполнимых желаний. Пусть все рисунки и пропадали потом в безвестности: терялись, выкидывались; забывались, вложенные в книги и журналы. Но главное-то для Аркадия состояло в том, что он творит! Пусть не всегда получается у него, пусть это только для себя, но в своем увлечении Герасимов иногда видел больше смысла, чем в повседневной деятельности.
Ведь уже сейчас видно, что некогда неординарный и талантливый парень поистаскался, поистрепался в беготне за материальными благами; он оскотинивается, превращается в заурядное, беспросветное ничтожество, в филистера, ещё чуть -чуть - и идеалов и стремлений не останется совсем. Ладно, ещё пока он пытается развиваться духовно, уже через силу, со скрипом; старается сохранить в себе стремления к творчеству, чувство вкуса, тягу к прекрасному, упрямое желание самосовершенствования, а дальше? Уютное отупение, пролеживание дивана под глупые сериалы, и, как апофеоз падения - гордость какими-нибудь ну уж совершенно сомнительными достижениями. И дикая зависть к тем, кто сумел сохранить в себе Божью искру, а то и не просто сохранить - но и раздуть из нее костерок, от которого тепло и светло другим, уже обыдлевшим...
Десятки, сотни почти неразличимых штрихов ложились на белизну бумаги, намечая контуры родного лица. Милые, дорогие черты: тонкие брови, лукавые складочки во внешних уголках глаз, аккуратный прямой носик, изогнутые в хитрой усмешке губы, решительный острый подбородок, вечный затейливый беспорядок прически. Нужные пропорции находились не сразу - приходилось подтирать, поправлять рисунок. Бережно затирая неудачные линии, Аркадий недовольно кривился, а иногда и вовсе откладывал в сторону карандаш. В такие моменты он шепотом ругался с воображаемым Создателем. "Боже" - жаловался рисовальщик, - "ну что за фигня?!! Почему ты дал мне способность понимать прекрасное, но не дал таланта это прекрасное создавать? Почему одним все дается легко, играючи, а у меня все через жопу? Почему, например, Младший, шутя, осваивает любой музыкальный инструмент; Стрекозка легко воспроизводит любой ритм и воссоздает невообразимые позы, прыжки и пируэты в танце? А мне таким трудом дается всё, за что бы не взялся? Знаешь ли ты, как хреново быть заурядной, бесталанной личностью в обществе одаренных сотоварищей? Как тяжело все чувствовать, но не уметь что-либо создавать? Жестокий ты парень, Боже..."
***
Щебетание за стенкой внезапно смолкло. Послышался незнакомый звучный баритон. Через мгновение дверь в кабинет Аркадия приотворилась и в щелку заглянула Ксюша.
- Аркадий Владимирович, там к Вам... посетитель...
И тут же была вежливо, но твердо отодвинута властной мужской рукой. В открывшуюся шире дверь вдвинулся - тут Аркадий не поверил собственным глазам - поп. Или батюшка. То есть, в иерархии церковной Аркадий не разбирался совершенно, но посетитель был действительно священнослужителем, в черной рясе, в бороде и усах, с большим желтым крестом на груди. И зачем-то при барсетке. Молитвослов в ней, наверное, прятал или библию?
Вошедший размашисто перекрестился, затем щедро перекрестил хозяина кабинета и дальний угол, где в избах верующих обычно располагаются иконы. Никаких икон там не было; полускрытый шкафом с документами висел календарь с приморским пейзажем. Священника это совершенно не смутило.
После совершенных манипуляций, так же уверенно, слуга Божий подплыл к заинтригованному и приставшему с кресла Аркадию. Протянул ему приветственно руку, но не как для рукопожатия, а как для поцелуя, по -женски, ладонью вниз. Другой рукой зачем-то погладил Спасителя на кресте.
Аркадий намек проигнорировал. Тремя пальцами аккуратно потряс вверх -вниз поповскую длань, как если бы пожимал протянутую собачью лапу.
Священника это заметно покоробило, однако он быстро справился с собой и, как ни в чем не бывало, уселся в кресло для посетителей напротив Аркадия. Вытянул ноги и жестом показал Аркадию, что тот может, в принципе, присесть.
Тот смущенно покашлял в адрес любопытно блестевших глаз и растопыренных ушей в дверном проеме:
- Ксюша, солнышко, будь любезна, изготовь, пожалуйста, парочку чаёв с печеньками, если не сложно.
И, переключив внимание на необычного гостя поинтересовался, присаживаясь за стол:
- Ээээ... уважаемый гражданин батюшка... не знаю как к Вам обращаться... Собственно, здравствуйте. Чем могу быть полезен?
- Меня зовут отец Алексий, - представился посетитель. Из церкви преподобного Серафима Саровского. - И многозначительно замолчал.
- Очень приятно. А я Аркадий Герасимов, предприниматель, - в свою очередь представился Аркадий, и тоже замолчал, несколько смущенно.
Возникла неловкая пауза. Впрочем, гость никакой видимой неловкости не ощущал. Спокойно и оценивающе оглядывал интерьер кабинета, потом полез в болтающуюся на руке барсетку и стал копошиться там, что-то искать и перекладывать из кармашка в кармашек. Остановил внимание на извлеченной записной книжке и сосредоточенно листал её послюнявленным указательным пальцем. Перстом, то есть.
Аркадий, воспользовавшись этим, украдкой разглядывал ответно отца Алексия. На отца он тянул мало. Только объемами, разве что. А так - приблизительно ровесник Аркадия, рыжеватый, среднего роста, полный. Поболее начальственного лоска, вальяжности, самоуверенности. И все это при вполне заурядной внешности. Добавлять внушительности должна была растительность на лице, но с этим у батюшки дело не задалось. Тонкая, прямая, редкая, растущая пучками была эта растительность. Вполне впору пришлась бы монаху Шаолиня, а не православному священнику.
Тем временем Ксюша принесла поднос с чаем, конфетами и печеньем, и засуетилась, расставляя угощение на столе.
- Прослышал я, сын мой о твоих благих делах, - так начал разговор Алексий, после того как Ксюша удалилась. И благословил, перекрестив, чай, печенье и конфеты. - И вельми тобою заинтересовался, - закончил он, вкусно захрустев печенькой.
Аркадий удивленно поднял брови.
- Это торгашество - благое дело?
- Да нет же, - досадливо поморщился батюшка, разворачивая конфету. - Одна наша престарелая прихожанка поведала о том, как ты, сын мой, сделал ей бедной пенсионерке ремонт и ни грошика с нее не взял...
Аркадий напряг память.
- Наша фирма, было дело, помогла нескольким малоимущим с материалами и инструментами для ремонта. Но самим ремонтом мы не занимались никогда. Нет у нас такой опции. Все думаю открыть это направление, но никак "руки не доходят".
- А вы займитесь, - разрешил батюшка, и засунул в рот очередную конфету. - Церковь и я лично вас на это благословляю.
- И Вы за этим приехали утром на промзону, чтобы благословить меня? - Аркадий никак не мог сообразить, что хочет от него святой отец.
- Не только и не столько за этим. Мы проводим работу с населением. Привлекаем в ряды истинной веры тех, кто невольно отдалился от церкви. Вот ты, сын мой, веруешь ли ты в господа нашего?
Тон у священнослужителя оставался таким же благодушным, игривым даже. Однако появилась в нем некая вкрадчивость, скрытая угроза даже. Как у кагэбэшника или милиционера в фильме (В жизни Аркадий с ними не пересекался ни разу и не жалел нисколько).
- Ну, я крещен, если вы об этом, но...
- В церковь ходишь? Молишься? - продолжал допрос Алексий.
- Нет, - честно признался Аркадий. - Не хожу и молюсь редко. - Про себя же подумал, как оправдываться за такое невнимание к церкви.
- Это плохо, - огорчился батюшка.
"Неисправим. Расстрелять. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит..." - так это увиделось Аркадию. Его вообще сбивала с толку манера общения его собеседника. Он спокойно переходил с "вы" на "ты", то представая просителем, то обвинителем, то добрым другом. Многообразная личность, думал про себя Аркадий. Сто личин и ни одной настоящей.
- Впрочем, для тебя, заблудший сын мой, и для таких как ты, я провожу семинары. Специальные. Чтобы спасти души погрязшие во грехе от геенны огненной. Согласись, мирское останется на земле; богатство не то, что шелестит в кошельке, а то, что в душе носишь. Дела благие, что свершил во славу церкви и братьев и сестер во Христе. - Тут батюшка снова истово перекрестился. Он вообще, судя по всему, любил это дело - креститься.
Аркадий потихоньку начал приближаться к пониманию интереса со стороны церковной администрации. Но все же решил подстраховаться и переспросить, уточнить для себя, верно ли он понимает ход мысли батюшки.
- Ну а вам-то какой резон от этих семинаров?
- Ну как же!!! - Отец Алексий всплеснул руками и поглядел на Аркадия как на скорбного разумом. - Мы оказываемся полезными друг друга. Церковь и я в её лице спасаем твою бессмертную душу. Открываем тебе путь к спасению. Совершаем полезное дело. Ну а ты, соответственно, можешь помочь как-нибудь церкви, совершить богоугодный поступок.
- Нет, с ремонтом, пока, слава Богу (тут батюшка в очередной раз перекрестился) все в порядке. Хотя и это бывает нелишне. Но у церкви и много других нужд. Просветительская деятельность у нас хромает. Недостаточно бывает средств, для правильной работы с населением. Нужды обители монастырской, также, хоть и скромны, но, тем не менее, есть. И сколько разных мелочей, незаметных глазу, но таких нужных, мы не можем себе позволить из -за недостатка финансирования. Вот и приходится напрямую обращаться к прихожанам, с просьбами посильной помощи. Дабы не прозябать в сирости и убогости.
- Даже Ваша помощь малоимущим, - продолжил батюшка, справляясь с волнением с помощью ещё одной конфеты, - она, конечно благо, но... Но кто, скажите мне, знает нужды прихожан лучше, чем их духовный наставник? Кто может рассудить, кому помощь нужнее в данный конкретный момент? Как пример, могу привести вам вышеупомянутую мной Прасковью Федоровну, которой вы столь любезно помогли. Знаете, что эта милая старушка сделала с избытком материалов? Я скажу. Она продала их по -дешевке нехристям -соседям, а вырученные деньги принесла, опять -же, в храм. У нас есть фонд помощи остро нуждающимся, так что, спешу вас успокоить, средства эти даром не пропали. Но все же надо отдать Богу - Богово, а кесарю - кесарево, если вы понимаете, о чем я. Мы можем и просто обязаны быть друг другу полезными.
От такой долгой речи у батюшки на лице выступила испарина. А может от чая горячего, кто его знает. Отец Алексий промокнул пот рукавом сутаны.
Аркадий сидел молча. Внимал усердно. Молчание его батюшкой было воспринято как положительная реакция. Поп внедрился почти по локоть в барсетку и положил на стол перед Аркадием визитку. Герасимов придвинул её по столу к себе поближе ногтем. На визитке изображен был стилизованный храм, напечатаны несколько телефонов, адрес электронной почты, и номер банковского счета. Счетов, вернее. И, собственно, название организации: "храм им.пр. Серафима Саровского, РПЦ". И адрес. Скромно и со вкусом. Ничего лишнего.
Как-то сразу священнослужитель засуетился, вспомнил о пастве и неотложных делах высочайшей важности. На прощание опять развесисто перекрестил Аркадия.
- Жду тебя, сын мой, на семинаре. Мы собираемся по вторникам и пятницам в семнадцать часов в центральной городской библиотеке, - многозначительно и строго глядя в глаза новообретенного прихожанина, напомнил батюшка. Подавать руку при прощании не стал; дождался герасимовского вежливого "До свидания, святой отец Алексий", и удалился, не менее помпезно, чем прибыл.
Аркадий закурил и повернулся в кресле к открытому окну. Задумчиво выпускал дым, наблюдая, как батюшка усаживается в джип "Grand Cherokee". Сколько он интересно топлива ест? - вот что думал Герасимов. Красивая машина, вместительная и смотрится хорошо, думал Аркадий. А за его спиной Ксюша убирала следы чаепития и вопросительно сверлила взглядом затылочную кость начальника. Наконец не выдержала и спросила:
- Что он хотел, Аркадий Владимирович?
- Приезжал благословить мое начинание. Будем новый вид деятельности осваивать. Наберем бригаду мастеров, и ремонтами будем заниматься. И, возможно, строительством. Бухгалтерия разрастется. Деньги лопатой будем загребать...
- Серьезно? - спросила Ксюша и тут же сама себе ответила, - ну конечно нет. Откуда ему знать о Ваших планах? Тогда зачем он приезжал на самом деле?
- Спонсорской помощи он хотел. Добровольных, так сказать, пожертвований.
- Не слабо, - протянула Ксения. - А вы что? Послали?
- Где бы я был, если б всех подряд посылал? Подумай сама. Сколько их таких ходило разных из всех государственно -криминальных контор, вспомни.
- Тогда что? Будете кормить ещё и этих? - Ксюша показала весьма презрительной гримаской, каких именно "этих".
- Где б я был, если бы всем без разбора отстегивал? Нет уж, бросьте. Наша благотворительность - наше личное дело, так? Однако насчет нового вида деятельности - я не шутил. И он, надеюсь, тоже не шутил, когда благословлял. Так что поеду я в администрацию и в налоговую скатаюсь, поузнаю что и как. Крутитесь тут без меня, как умеете. Заодно конфет вам и печеньев с пирожными куплю к чаю, а то мы все сожрали.
***
В Налоговой ничего толком узнать не получилось. Все знающие сотрудники были в отпусках. С населением работала молоденькая задерганная девчушка, видимо недавняя выпускница ВУЗа. Неопытная и некомпетентная она постоянно кому-то звонила и что-то спрашивала и уточняла. Герасимову она тоже ничего по существу сообщить не смогла. Посоветовала изложить его вопросы на бумаге и обещала перезвонить, когда она разберется в данном предмете. Аркадий немножко позлился на девочку, немного пожалел её, описал интересующий его момент.
И побрел себе долой, но на лестничной клетке столкнулся со старым - студенческим ещё - приятелем, с Валькой Маковецким. Валентин учился на юриста, и, защитившись, отправился покорять Москву. Неожиданно было встретить его здесь - потолстевшего, повзрослевшего, дорого и стильно одетого.
- Аркадий, чертяка! Сколько лет, а ты ничуть не изменился! - Валька мял и крутил товарища в объятиях. С нынешними его габаритами вполне можно было себе такое позволить. - Нет, ну надо же, как здорово мы встретились! Это надо срочно отметить. Пойдем ко мне. - И потянул Герасимова вверх по лестнице.
- А ты как здесь оказался - ты же вроде в столице должен быть? И куда ты меня, собственно, тащишь?
- Сбежал я из столицы, Аркашка. Злой и нервный город. А теперь тут работаю. В этом самом здании. Сейчас покажу тебе.
И показал -таки, после очередного поворота дверь со скромной табличкой "Нотариус". За дверью простирался отнюдь не скромный кабинет. Огромный стол, дорогие диваны и кресла, дипломы, свидетельства, награды на стенах. Кондиционированный и увлажненный воздух с ароматами дорогого парфюма, кофе и многозвездного коньяка. Кабинет настраивал на серьезные деловые беседы облеченных властью и влиянием людей. Никакого сравнения с офисом Герасимова. На несколько порядков солиднее.
- По коньячку, а, Аркаш? За встречу?
- Разве что в кофе, Валь, - вежливо отказался Аркадий.
- Легко! - Валентин щелкнул кнопкой кофеварки. - А я выпью пару капель.
Мужчины расположились с напитками за столом. Несколько минут оглядывали друг -друга, сверяя нынешний облик с тем, более чем десятилетней давности.
- Слушай, как же это тебя занесло сюда?
- Да вот, пришел выяснять, как из ИП ООО сделать. Я же в коммерцию подался, представляешь? А ты что же? Вижу - важная птица. А вообще, в быту, в личной жизни как дела?
- Да все ровно. Женат, детки растут - мальчишки, два и четыре годиков. Тружусь потихоньку, обеспечиваю им счастливое детство, понимаешь. А ты молодец. Рад за тебя. Сам-то нормально? Женился, нет?
- Не, пока не нашел ещё никого.
- Не беда, подыщем. А что с бизнесом? Помощь, может, какая нужна по моей части? Я для тебя могу быть полезным как-нибудь?
Аркадий воспользовался поводом, чтобы перенести разговор о личном в отдаленное будущее, до лучших времен. И начал вдохновенно выдумывать, чем может оказаться полезным Валька.
- А вот что, например... Вот смотри: у меня хозяйство, значит. Пара магазинов, склад, машина, товар, активы. Дом. Личные сбережения. Можешь ты завещание помочь составить, чтобы, в случае чего, это в указанных долях моим родственникам досталось? К примеру: родителям - дом, брату - бизнес, сестре - денежные накопления?
Валька озадаченно воззрился на Герасимова.
- Да не проблема, конечно составим, если хочешь. Только чего это ты вдруг? У тебя правда все нормально? Не болеешь, случаем? Или враги, вдруг, досаждают?
- Да что ты, все здорово! Ни врагов, ни болезней. Просто внезапно в голову взбрело. Вот я задумался нечаянно: человек смертен! Но это ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! Вдруг мне на Бронной свалится на голову кирпич...
- Тьфу ты... Напугал меня. - Валя расслабился и тоже припомнил Булгакова. " - Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает." - Но завещание, если ты так хочешь, оформим тебе. Если тебе так спокойнее. Копии документов скинешь мне и всех делов...
- Да ладно, просто у тебя кабинет и профессия твоя к таким вещам располагают. Трудно о чем-то постороннем общаться. А давай в выходные у меня соберемся?!! Хватай своих - и ко мне в гости. Я дом купил за городом, на "Дачах". Шашлык пожарим на свежем воздухе, выпьем, отдохнем, поговорим, вспомним молодость. Как ты?
- Отличная мысль! Давай контакты, цифры, созвонимся, спишемся, договоримся. Я тебя хотел сауну предложить, но твоя идея интереснее. Сто лет не был в деревне на пикнике!
Мужчины обменялись визитками и расстались довольные нечаянной встречей и строя планы совместного отдыха. Валька остался в прохладе пить коньяк, а Аркадий, выходя на улицу, улыбался пришедшей в голову мысли. "Вот забавно всё -же: написать такое завещание и сдохнуть. Как интересно поведет себя Младший, если он невзначай станет хозяином моего дела? Дела, которое он искренне считает недостойным и позорным... Отличный способ подшутить над братиком!"
***
Солнечное тепло обволокло, словно навязчивая ласка бесцеремонной подружки. Сразу же заслезились и заболели глаза. Аркадий повертел головой, в поисках машины и заметил её в тени, метрах в десяти от крыльца. В знойном воздухе казалось, что не идешь, а проплываешь по улице сквозь лучистый, бледно -желтый туман. Саша безмятежно дремал в прохладном салоне.
- Вези -ка меня, братец домой, вот что... А лучше - нет, подожди. Поехали, очки мне купим солнцезащитные. Буду их носить постоянно теперь, а то из глаз течет, а это несолидно - плачущий начальник. И конфет в контору надо взять, я Ксюше обещал...
Александр покатал начальника по магазинам, а потом отвез домой. Впереди у Герасимова был некончающийся мелкий ремонт, одинокий холостяцкий вечер, скромный ужин, и отдых с книжкой в любимом кресле -качалке. И очередной сеанс борьбы с бессонницей.
***
Ночь овладевает городом, растворяет в себе звуки и наполняет воздух свежестью и прохладой.
Ночь застает Аркадия лежащего в темноте на кровати, с сигаретой во рту, с глазами, устремленными на световое табло электронных часов. Для мужчины это привычный ритуал - подсчитывать часы и минуты до того времени, когда придется подниматься. Он тушит докуренную сигарету. Закрывает глаза. Максимально расслабляется. Усталостью наполнено тело, мысли беспорядочны и обрывочны. Сна - ни в одном глазу.
Через некоторое время, Аркадию начинает казаться, что он не накурился. Сигареты и пепельницу приходится искать на ощупь, но руки прекрасно выучили этот маршрут. Зажигалка разбрасывает чересчур яркие искры. Машинально брошен взгляд на часы. Времени на сон остается на полчаса меньше.
Неспособность уснуть вызывает чувство досады и тоскливой обреченности. Аркадий проговаривает в пустоту комнаты, непонятно для кого, усталым, хриплым шепотом:
- Не могу спать. Не могу спать. Не могу спать, Боже, не могу спать, не могу, боже, не могу так больше, не могу... Ну за что мне такое?..
Глава 2
Заходя утром в свой кабинет, Аркадий подумал: зачем он тут вообще нужен? Просто для того, чтобы работники не расслаблялись? Толку от его ежедневных поездок на работу было чуть. Организм компании большую часть времени прекрасно обходился без его, Аркадия, участия. Все сотрудники прекрасно знали свои обязанности. Для решения рабочих вопросов достаточно было созвониться или списаться по электронке. По всему выходило, что вполне можно было бы возиться с ремонтом у себя дома. Или заниматься каким-нибудь хобби. Или предаваться неге и лени. Вероятнее всего, рассуждал про себя Аркадий, работа нужна ему для самодисциплины и самоорганизованности. Только ежедневное участие в делах фирмы не давало ему заскучать, пустить все на самотек и потерять контроль над делами. И потом - он слабо представлял себе, куда девать такую прорву свободного времени.
Согласно привычному распорядку, переоделся, аккуратно разложил на столе бумаги, оживил радио. Включил комп, законектился. Просмотрел почтовый ящик, после взялся проглядывать рекламу и каталоги товаров крупных компаний. От монитора моментально заслезились глаза. Веки сами собой опустились; Аркадий позволил себе, поудобнее откинувшись в мягком кресле, бездумно вслушиваться в еле слышное бормотание приемника. В соседнем кабинете приемнику Аркадия подпевало на той же волне радио у Ксюхи и Натальи Анатольевны. Убаюкивающие, тепло и по -домашнему звучали приглушенные тонкой стенкой голоса женщин: какие-то милые, плохо различимые, смешливые сплетни.
Незаметно мужчина начал проваливаться в теплый обволакивающий покой. На миг привиделось: он на родине в старом родительском доме, дремлет перед телевизором; на дворе лето, впереди - каникулы, а на кухне молодая мать и (странно, как это всегда во сне) повзрослевшая Аленка пекут пироги. Видение было настолько правдоподобным и ярким, что чуть сосредоточившись, Аркадий расслышал, как Алена рассказывает какую-то историю богемной жизни местных звезд. Насмешливо, с присущей ей шутливой пародией важных шишек. Интонации неподдельные и такие реальные, что стало просто интересно: что это за новые шутки разболтанной психики? Аркадий стал вслушиваться в голос сестры, в историю о любовнице мэра и пробовал между делом отыскать какие-нибудь логические несостыковки, позволяющие определиться, в какие закоулки завел его нечаянный сон. Но повествование было складным и предельно правдоподобным, в конце даже не удержался от смешка - такими забавными оказались злоключения заместительницы первой леди города. Это убедило Аркадия что он, похоже, не спит и - о, чудо! - Аленка здесь, в его офисе. Заскочила по пути к брату в бухгалтерию, поздороваться с женщинами и сейчас мимоходом развлекает Анатольевну и Ксюшу.
Через минуту она уже ворвалась в кабинет директора. Встала в дверях, руки уперты в бока стройной мальчишеской фигурки, нога отбивает такт туфлей с избитым носом. На губах кривоватая проказливо -насмешливая ухмылочка, выдающая её неугомонную озорную натуру.
- Братаааааан!!! - громко и дурашливо закричала Алена и в два стремительных прыжка оказалась на коленях у Аркадия. Схватила его за уши впечатала в нос громкий смачный поцелуй. После демонстративно сплюнула, и так же резко переместилась на гостевое кресло. Причем залезла на него с ногами, с грохотом сбросив туфли. Поерзала, устраиваясь, и распорядилась:
-Кофе. Растворимый, вонючий кофе, из жестяной банки с надписью "Нескафе". Два сахара. И начинай уже здороваться со мной, а то сидишь как буратина.
- Я просто никогда не могу привыкнуть к твоим стрекозляческим налетам. - Как всегда выбитый появлением сестры из колеи, Аркадий поставил чайник. Достал чашку и насыпал сахар и растворимого "Нескафе" из жестяной банки. - Ну, привет, сестренка.
- Привет, Муравьишка. Ты все трудишься?
- Нет, балдею. Я нынче муравьиный трутень. Или как у них называются особи, которые ничем кроме секса и жрачки не занимаются? - Аркадий подал чашку и старательно сдерживал смех, наблюдая за тем, как Алена в преувеличенном отвращении морщит от запаха кофе нос. - А ты как? Порхаешь?
- Ага. Отвратительный кофе у тебя... Порхаю. Пою, танцую. Лето же, красное, ты заметил? Да и вообще работа у меня такая. А ты мне всё врешь. Вид у тебя такой, будто ты суток пять подряд без перекуров вагоны разгружал. Или ты заболел?
- Да нет же! - Аркадий попытался сделать вид пободрее - Как у тебя дела, рассказывай. А то ты со своей любовью совсем меня забросила. Как там Мать -его -Френсис?
- Он не "Мать его", а Мэтью. Хватит обзывать жениха моего. Уехал к себе, в Забугорию. Ждет, пока я тут с делами расправлюсь, уволюсь, соберусь. Билеты на руках, наряды почтой отправлены. Осталось самой упаковаться и в путь. Замуж. В счастливую новую нездешнюю жизнь.
- Не могу сказать, что для меня это неожиданность. - Аркадий тем не менее выглядел потрясенным. - К тому все и шло. Вы же все так и планировали, да, я знаю, вы предупреждали, что поженитесь и переедите туда. Но почему-то я гнал от себя эти мысли и до последнего не верил, что это произойдет. Что-то такое случится и твой переезд отменится. И мне бы порадоваться за тебя, а я раздавлен и врасплох застигнут. Ты действительно уезжаешь?
- Я улетаю, так будет точнее. Да, братик. Сматываюсь. Эмигрирую, дезертирую, бегу. Смирись, родненький, ты же знал, что я свалю из этой страны; у меня ведь с детства такое желание было. Не зря же я языки учила. И вот дождалась наконец -таки. Я почему и зашла сейчас. Неплохо бы нам напоследок покутить немножко. Погуляем по ресторанам? Я угощаю. Прощальные ужины, душещипательные разговоры, коньяк со слезами и так далее... Как тебе?
Не то чтобы Аркадий недолюбливал Мэтью Френсиса, но относился все же к нему с недоверием и настороженностью. Какой-то хрен из -за бугра. Сорок лет, взрослый ребенок от первого брака. Возможно Аркадий не исключение, может быть все братья неприязненно относятся к женихам сестер. К таким вот забугорным особенно.
Аленка познакомилась с этим американцем на Мальте. Там она со своей шарагой танцевала толи на конкурсе, толи на фестивале. И как-то засеклись, нашли общие интересы. Хотя тогда до постели не дошло. Алена потом откровенно призналась, что даже и не думала ни о чем таком. Так себе, легкий флирт: посидели пару раз в ресторане, прогулялись по улице. Для иностранца Мэтью довольно хорошо разговаривал по-русски. Говорил, что интересуется российской культурой, не скрывал, что и девушки его привлекают русские. В гости набивался. Но не на такую напал. Алена вежливо отшила ухажера.
И здорово было бы, если бы все на этом закончилось, но Мэтью уже серьезно запал на русскую танцовщицу. Это понятно, на Алену трудно не клюнуть, их таких очарованных столько уже было - не счесть. Только этот нерусский черт оказался настырнее всех. Нашел девушку в интернете. Между ними завязалась долгая переписка. И тут уже чем-то американец Алену привлек. Через год они встретились в Болгарии. Самое обидное - встретились не без помощи Аркадия, он сам сестренке эту путевку подарил. А та вскользь упомянула в общении с иностранным френдом, что едет отдыхать в Болгарию. И Мать его Френсис уже летит через океан "джаст встретиться, провести тайм, пообщаться". И "договорились" до того, что Алена пригласила его в гости. Проверить чувства. Присмотреться друг -к -другу, попробовать себя в серьезных отношениях.
Аркадий до последнего считал, что это баловство, случайный романчик. К интрижкам сестры он относился снисходительно: каждый имеет право на личную жизнь.
Теперь, когда отъезд Алены стал очевидным, пренебрежительно -неприязненное отношение к американскому Матьегофренсису сменилось ненавистью. Аркадий считал для себя невозможно -подлым вставать между влюбленными, мешать их браку, но - бог ты мой - как же это оглушительно и сногсшибательно... Паскудный иностранец собрался похитить самого нужного и близкого человека. Не просто в другой город переехать с Аленкой, ни в другую область - а вообще в недостижимые дали, на другую сторону планеты! Не утешало даже то, что там лучше, комфортнее, безопаснее, благополучнее, чем здесь. Даже если у жениха с невестой все будет замечательно - ему-то, Аркадию как жить дальше? С кровоточащим обрубком души, в опустевшем, разом, городе. Как прикажете жить, зная, что единственный человек, который его понимает, больше не зайдет в любой момент в гости, не позвонит когда вздумается, чтобы уютно посопеть в трубку, не потащит на очередное сумасшедшее мероприятие?
Это даже не одиночество, это кома... пустота... ваккуум...
- Похоже, плакать я начну прямо сейчас... - Алена обошла стол и присела на столешницу напротив Аркадия. - Братик, ну пожалуйста, не делай такое лицо. Ты же не первому встречному меня отдаешь. Все будет хорошо. Я никуда не денусь, только видеться будем реже. Надоедать тебе буду меньше...
- В том-то и дело. - Аркадий старательно пытался состряпать радостную гримасу, но она съезжала по лицу куда-то вниз и вбок. - Мне будет не хватать твоих надоедливых визитов.
- Брехня, - возразила Алена. - Ты уже от меня устал, признайся. А потом - я ведь часто буду тебе звонить раздражающе. Первое время мне там скучно и непривычно будет, так что я тебя заколебаю по телефону и скайпу. А когда освоюсь - я тебя к себе вызову. Погостишь, осмотришься, а потом, может быть, и насовсем переедешь. Так что не куксись; давай, оптимизируйся уже.
- Еще три или четыре недели, не помню точно число, надо глянуть в билетах - ответствовала Алена. - Еще успею крови твоей попить. Пока с работы уволюсь, пока все бумаги в порядок приведу, много разных "пока".
- Так это мне надо же... помочь. Повозить тебя на машине, просто рядом где-то побыть на подхвате... - засуетился Аркадий. За внешней деловитостью он пытался скрыть свою растерянность.
- Не кипишуй, братка, все схвачено, - в Аленкину манеру общения вернулись всегдашние насмешливость и подковырка. Когда мне понадобиться твоя компания - а это по вечерам, скорее всего, - я позвоню тебе и тогда договоримся, где встретиться. А постоянно висеть над душой у меня не надо. Не превращайся в истеричную наседку.
- Ты родителям позвонила уже, рассказала, что уезжаешь? - Аркадий немного помедлил, перед тем как задать скользкий вопрос.
- Нет. - Голос сестры стал жестче. Резче, холоднее. - Не позвонила. И не позвоню. Ты им сам расскажешь. Но потом уже, после, не сейчас. А то они мне последние дни тут испортят.
- Как-то это нехорошо, огорченно пробормотал Аркадий. - Как-то неправильно...
- И вдруг я вспомнила, что мне, оказывается, надо срочно убегать, - свернула разговор девушка. - Arrivederci, fratello. Вечером я за тобой заскочу, часиков в восемь. Не пропадай никуда. Целую.
***
Известие об отлете сестры пошатнуло привычный мир Аркадия. Шок, неприятие, горечь - на миг вытеснили надоедливую ностальгию и желание забыться сном. Нужно было скрыть свое опрокинутое состояние от подчиненных. Герасимов торопливо попрощался с сотрудниками и попросил Александра отвезти его домой.
Саша, тем не менее, отлично сознавал: с шефом что-то произошло из ряда вон выходящее. Даже не зная, чем тут можно помочь он опасался оставлять Аркадия одного. Неприятно было думать о том, что товарищ будет сидеть в пустом доме, заниматься самоедством, растить и лелеять депрессию.
- Слушай, может мне с тобой остаться? - предложил Александр.
- Зачем? - удивился Аркадий.
- Ну, мало ли... Мне всегда не по себе немного, как представлю, что ты тут совсем один... Это ведь как-то дико: приходить домой, а тебя никто не ждет, никто не встречает. Пустые стены и словом перемолвиться не с кем. Может тебе горничную заиметь какую-нибудь? Если уж жениться не хочешь...
- Да я уже привык. Достаточно нормально и одному. Но я подумаю над твоим предложением, Саш, спасибо ...
Это напомнило Аркадию один разговор, случившийся пару лет назад. Тогда сестренка пришла с какого-то мероприятия поздно вечером, навеселе, с бутылкой вина под мышкой. Ей не понравилась компания, но было настроение добавить. Они пили вино, сидя в темноте напротив распахнутого в теплую ночь окна, и тогда, в порыве пьяной фамильярности Алене захотелось доверительных бесед с братом.
Трезвой она бы постеснялась лезть с такими расспросами. Не позволила бы присущая ей деликатность. Но тут сама атмосфера располагала к тому.
- Братик, а почему ты все один и один? Я понимаю, ты работаешь много, не хватает времени на всякие удовольствия... Но ведь это же непорядок, что ты, такой молодой, такой симпатишный, и совсем -совсем без подружки! Как там?... Человеку нужен человек, кажется так говорится... Я знаю, что эскорт услугами ты не пользуешься - слишком брезгливый, но ведь мог бы просто девушку завести постоянную, чтобы не так скушно было.
Знаешь, сколько девчонок хотели бы оказаться в роли твоей сожительницы? Ты же такой классный! Такой... идеальный парень, в общем... Как же так получается, что ты до сих пор не только не окольцованный, но и даже не прикормленный?
Аркадий хотел привычно отшутиться. Или пропустить вопрос мимо ушей и "съехать с темы". Но потом все же ответил. Тоже атмосфера поспособствовала, не иначе.
- Видишь ли в чем дело... Когда я только приехал в город, был нищим студентом, восторженным юношей с кучей амбиций и надежд - вот тогда я очень нуждался в подружке. Время такое - гормоны, да и тяжело одному в незнакомом месте. Любви хотелось, взаимопонимания, участия. Помню - ходил по городу, любовался встречными красотками и влюбленными парами, думал вот бы мне хоть какую-нибудь более -менее симпатичную девочку, хоть какие-то отношения. Но как назло, такой, каким я был тогда - я был для слабого пола не очень интересен. Девочки-то тоже с амбициями, им подавай обеспеченных, да посолиднее, да со связями... Серьезные отношения тогда прошли мимо, меня не коснувшись никаким краем.
Я чуть -чуть вырос и стал нищим специалистом, все ещё с амбициями, но уже слегка разочаровавшимся в жизни и в романтике. Все силы и средства были нацелены в будущее, я имел цели, и планы реализовывал, правда медленно, но все же... Но и тогда я никого не заинтересовал; никто из моих симпатий не имел желания связать со мной судьбу или просто иметь постоянный интим, никто в меня не верил особо. Девушки не желали ждать пока я стану (да и стану ли?) солиднее, приобрету лоск и положение в обществе. Я на тот момент уже попривык к невостребованности женщинами, поуспокоился - гормонов меньше стало, вероятно, да и просто жизненные установки поменялись. Но все ещё хотелось, чтобы кто-то близкий и любимый был рядом, верил в меня, тянул вверх, поддерживал, подбадривал, утешал. Чтобы было с кем поделиться, ради кого преодолевать всяческие колдоёбины, перед кем хвост распускать... Но - не судьба, не нашлось такого человека, то есть такой: спутницы, подруги, сподвижницы. Со мной спали из жалости, по -пьяни, из прихоти, из любопытства, но это всё не то. Душевного ничего не было. Была одна только подходящая по описание - помогала, поддерживала, мотивировала, - но это была ты, поэтому не считается.
Аленка грустно улыбнулась и ободряюще потыкала в плечо кулаком: мол, "понимаю, тебя, брат". Спросила, чуть помедлив:
- Ну а потом?
- А потом, - продолжил Аркадий, - я окончательно вырос, почти полностью разуверился во всей и всяческой романтической бреди, и настолько привык к одиночеству, что полюбил его. И менять самостоятельность и уединение ни на что не хочется. Хотя теперь вполне достаточно вариантов, но это не то. Совсем не то. Немного стыдно: видно это мелочность моя, или месть, или обида детская - однако, я смотрю на тех, кто ко мне сейчас проявляет интерес, а вижу девочек, которые хотят без всяких усилий обеспечить себе (не достаток, но) уверенное положение на уровне крепкого среднего класса. Вот так, только благодаря одной внешности, не блистая умом и талантами, не сделав в жизни ничего полезного, ничего самостоятельно не добившись - раз и в дамки. Зачем расти вместе с избранником, делить с ним тяготы и лишения, если можно сразу подходящего захомутать? Хочется спросить их - где вы были все, когда я так в вас нуждался? Так что эти варианты я отвергаю сразу. А такую, которая сама по себе понравилась бы - умную, оригинальную, самодостаточную, своеобразную... Близкую, короче, к моему идеалу - такую искать долго, неинтересно и безуспешно, наверное, да и зачем?
Сестра тогда крепко задумалась, а Аркадий поспешил поменять тему. Но Алена дала понять, как важна и лестна для нее откровенность брата. И, насколько Аркадий знал сестру, у нее появилась куча вариантов обустройства личной жизни любимого братика, учитывая те сложности, о которых она вызнала. Это означало, что неугомонная затейница будет подбирать собственных кандидаток для Аркадия. Только вот он сомневался, что найдется девушка, похожая на его идеал...
Наконец Саша отстал, уехал. А на Аркадия навалилась усталая обреченность. Она уезжает. Она уходит из его жизни. Уходит, скорее всего, навсегда, потому как за время, которое Алена проживет в другой стране, среди чужих людей, порядков и нравов - она станет совсем, совсем другой. Невыносимо больно отпускать ее, жутко представить жизнь без нее, а еще...
А самая обидное, самая горькая, непостижимая, невозможная, противоестественная истина состояла в том, что ко вполне понятной братской родственной любви Аркадия к Алене примешивалась, и подчас чуть ли не затмевала её - любовь, какую испытывает мужчина к женщине. Любовь эта, впрочем, никак не выражалось физически. Но, хоть мужчина и пресекал всякие вольные мысли, запрещал себе физиологическое влечение, но не мог не признавать - будучи хотя бы с самим собой откровенным - Алена сочетала в себе те особенные, уникальные черты, в обладательницу которых лишь только и мог влюбиться Аркадий. Эта жестокая правда, осознание того, что идеал женской привлекательности какого-то черта забрался в его сестру вызывало у Герасимова мучительное недоумение и досаду. И дело тут совсем не во внешности, хоть и внешность именно такого типа больше всего и привлекала. А тут сочетание всех особенностей характера в неповторимое очень самобытное и гармоничное целое, то, что делало Алену выделяющейся из десятков и сотен тысяч, а может и миллионов женщин.
Если людей сравнивать с музыкой, то Алена - это джаз. Ритмичный, насмешливый, живой, переменчивый, разный. В то время, как все девушки и женщины, попадавшиеся Аркадию на жизненном пути редко дотягивали до рок -н -ролла, обычно - попса, разной степени вульгарности. Или примитивный шансон. И бездарное КСП. Невольно он сравнивал случайных подружек с сестрой и сравнения эти, увы, были не в их пользу.
Можно было мириться с отсутствием счастья в личных, интимных отношениях. Бог с ним, с браком, с постоянным сексуальным партнером - все это неважно и не нужно , и можно обойтись, что и происходит в конечном счете. Главное - Алена рядом, им постоянно есть чем заняться, есть о чем поболтать, они прекрасно понимают друг -друга, они скучают, если долго не видятся; их тянет друг к другу нечто большее, чем просто семейные привязанности, дружба и совместные интересы. Это совпадение биоритмов и аур, или как ещё можно объяснить такую связь? Но это взаимопритяжение дарит эйфорию, как наркотик, и от этого, как от самого тяжелейшего наркотика, нельзя отказаться добровольно. Только лишиться разве, вот так внезапно, в одночасье.
Глава 3
Забирать начальника очередным утром Александр приехал не на личной легковухе, а на служебном Песце, чем слегка озадачил. Когда Аркадий залез в нутро полугрузовика, он увидел, что количество сотрудников увеличилось на одного человека. Сашкин малой сидел с независимым, деловым и слегка испуганным видом с краю, у окошка. Одет новый сотрудник был в чистую спецовку, в руках нервно мял рабочие рукавицы и явно тяготился новым статусом. Хоть и был он знаком со всеми, но из просто коллег отца присутствующие превратились для него в руководителей и теперь подросток не знал, как себя вести. Ксюша пыталась растормошить Саныча(так они шутливо называли парнишку между собой за его постоянно независимый и важный вид), но тот, несмотря на её усилия, пребывал в непривычной скованности.
- Привет всем! - директор фирмы демократично подал юному Санычу первому руку для пожатия, чем смутил его ещё сильнее. - Саш, - обратился Аркадий к водителю, - будь друг, по пути останови у продуктового, на перекрестке, на пять минуток. Надо взять кой-чего.
В магазин пошли вместе с Ксюшей. Ей было поручено набрать всяческих сладостей к чаю и чая к сладостям. Сам же в это время в соседнем отделе приобрел большой торт.
- Будем нового сотрудника обмывать, - пояснил Аркадий для Ксении. - Ты уж с ним постарайся поласковее. Не зверствуй сильно.
- Да я разве!.. - возмутилась было Ксюша, но, сообразив, что начальник шутит, закончила:
-Хорошо, сразу не съем. Так, покусаю маленько...
- Вот и ладушки. И, если будет что-то тяжелое - не напрягай его таскать. Пока Юрка здесь - его заставляй работать. А как Юра в отпуск уйдет - нас зови с Сашей. Лучше поднатаскай его в экселях, вордах и прочих ваших компутерных заумностях. В приказном порядке, причем. То есть, если он тебя слушаться не будет, устоит перед твоей неземной красотой - скажешь это распоряжение злого директора. Ему в институт поступать, оно там нелишнее будет. Короче, разберешься.
Рабочий день начали чаепитием. Аркадий покупкой торта и импровизированной церемонией вступления в должность Сашиного сына создал празднично-расслабленную атмосферу. Напутственные слова и инструкция по ТБ свелись к пожеланию не опрокидывать на себя тяжелые предметы с полок, и не надрываться, перетаскивая крупные грузы.
- Помните Сергей Александрыч, пока вы не оформлены официально, вы просто мой младший товарищ, любезно помогающий мне в моей работе. Случайно зашел, немножко подсобил. Никто не заставляет тебя сильно напрягаться. Два или три раза в неделю нужно отправлять в магазины машины с товаром, и, соответственно там их разгружать. Остальное время - Ксюше поможешь с програмками компьютерными по бухучету, а то она совсем не шарит в этом. Ну и если свободен - пей, танцуй, играй в рулетку, спи, ешь, отдыхай. Веселись, короче, как умеешь. Вон - в приставку компьютерную с Юркой сражайся. Разберешься.