Аннотация: Трилогия повестей. Первая повесть - "Человек в смокинге"; Вторая повесть - "Человек в цилиндре"; Третья повесть - "Человек с тростью".
ЧЕЛОВЕК В СМОКИНГЕ.
*****
Все началось два года назад, когда в декабре месяце мы получили ордер на новую квартиру. Нет, конечно, сами события стали происходить много позже, примерно год спустя, но я все же приурочиваю начало именно к этому событию и считаю, что именно оно стало судьбоносным в моей жизни.
Так вот, получив ордер и осмотрев квартиру, мы остались вполне довольными: рядом парк "Лосиный остров", метро неподалеку, район ничего так, планировка квартиры тоже устраивала, в общем, родители были на седьмом небе от счастья. После стольких лет житейских проблем и дележа площади, отдельная квартира была пределом мечтаний. Меня вот только один факт не устраивал, что находилась она на другом конце Москвы. Переходить в новую школу посреди года, да еще буквально за пару месяцев до окончания одиннадцатого класса не хотелось. Поэтому, поразмыслив, решила потерпеть и скрепя зубы уж доучится в старой, получить аттестат и забыть все как страшный сон. Хотя на деле все вышло не так уж и плохо, как я думала. Немного бумажной волокиты с пропиской, перевозка вещей, из старой квартиры не очень гнали, поэтому родители успели немного сделать ремонт в новой, чтобы переселятся хоть не в пустую коробку, в общем, в конечном итоге, конкретно я переселилась лишь в середине февраля.
Учиться оставалось уже совсем немного, каких-то четыре месяца с маленьким хвостиком. Поначалу было трудно вставать чуть свет не заря, тащиться к метро, ехать в час пик среди злых и невыспавшихся лиц, как селедка в бочке, быть выносимой толпой на каждой ненужной остановке, а на своей, с трудом пробиваясь, спешить к выходу и быть в очередной раз прибитый закрывающимися дверьми. Но скоро наступило привыкание, апатия ко всему, и эти четыре месяца пробежали незаметно.
Школу закончила вполне успешно, всего с одной тройкой по физике. Что-то не сложились у меня отношения с Николаем Ивановичем, да и с физикой как с предметом тоже не сложилось. Но не будем о грустном.
Потом начались экзамены, поступление в институт, нудная практика с тряпкой, веником и шваброй в зубах. Хотя и в практике я нашла положительные вещи: во-первых, хоть как-то познакомилась с будущими однокурсниками и преподавателями, во-вторых, в первый же день поссорилась с будущим учителем физики. Похоже, это моя судьба и в институте с физикой тоже будут большие проблемы. Но зато я уже знаю, на что рассчитывать и это замечательно, а то не люблю сюрпризы. Но давайте вернемся к повествованию, а то я далеко отошла от намеченной темы.
Квартира, как уже сказала, была не плохой, но все же в начале, чувствовала себя в ней не уютно. Уж слишком привыкла к старой, там можно было, не просыпаясь и не открывая глаза, на автопилоте без проблем дойти до туалета, а тут пока все углы и косяки лбом не соберешь, до места назначения не дойдешь. И вообще все лежит не пойми где, стоит не так, весит плохо. Все казалось чужим, будто в гостях у кого-то. Но так длилось только первые пол года, потом, когда закончили ремонт в квартире, стало проще. А когда я полностью передела, свою комнату под себя, обжила ее и мягко говоря, по мнению родителей, изгадила ее - жить стало совсем замечательно. Точнее родителям нравился дизайн, но вот только они считают, что все слишком в темных тонах и что это, видите ли, угнетает психику. И это они говорят человеку, поступившему на психолога?
Если бы я дала волю маме, она бы оклеила мою комнату розовыми обоями, поставила белую мебель и радовалась бы. Но я уперлась рогом и требовала делать все так, как хочу я. В конечном итоге теперь у меня на стенах какие-то пенопластовые плиточки сделанные под камень, на окне вечно задернутые тяжелые алые гардины, кровать с балдахином под цвет шторам, стол и шкаф из темного дерева. Благо кровать и шкаф мне купили уже задолго до этого, поэтому родителям пришлось раскошелиться только на резной стол и искусственную медвежью шкуру на полу, ибо я, как ярый гринписовец, не потерплю натуральную шкуру. Входя в комнату, практически попадаешь в средневековый замок, есть правда одна вещь, которая портит весь вид, но отказаться от нее я не могу - и это компьютер, стоящий на столе. Потом еще планирую раскрутить родителей на пару мечей, чтоб на стены повесить и красивую люстру из черного металла, а то пока висит старая и некрасивая, какого-то отвратительного рыжего цвета.
Так вот я и жила вполне счастливая в своем маленьком средневековом мирке, обложившись горами книг и путешествуя в бескрайних просторах Интернета, но потом мое спокойствие потревожили и сломали весь мой привычный уклад жизни. Сложно сказать в какой именно момент это произошло, но то, что произошло - было бесспорно... Впрочем, не будем отвлекаться, об этом позже. Всему, как говорится, свое время.
Дом наш высотный, поэтому, само собой, все пользовались лифтом. Только вот я из принципа поднималась пешком, несмотря на то, что приходилось преодолевать шесть этажей. Правда, я была не одна такая... но обо всем по порядку. В старом доме я знала в принципе всех жильцов, благо дом небольшой, и имела привычку здороваться со своими соподъезниками. А привычка, как известно, дело серьезное и само собой она никуда не исчезла. Вот и здесь, встретив кого-нибудь из своего подъезда - я здороваюсь, а уж с соседями снизу, сверху и по этажу просто сам Бог велел. И вокруг все люди как люди, тоже друг с другом здороваются, но из правила всегда есть исключение, и жило оно как раз в соседней квартире.
Это был молодой парень, лет двадцати пяти на вид, довольно ухоженный, всегда опрятный, со светлыми волосами, бледноватой кожей, правильными чертами лица, хотя с какими-то не славянскими. Вроде бы довольно приятной, располагающей к себе наружности человек, но вот мне категорически не понравился. Моя неприязнь, конечно же, взялась не на пустом месте, а началась с того, что когда я поднималась по лестнице, он как раз выходил из квартиры. Ну, я ему тихое "здрасти" и к своей двери. А он не то, что не ответил, бросил на меня какой-то пренебрежительный взгляд и пошел своей дорогой. Меня это как-то оскорбило, хотя мало ли, может у него настроение плохое. Я не придала этому особо большого значения и забыла. Но при следующей нашей встрече все повторилось. Вот тогда то и екнуло мое самолюбие. С тех пор я специально демонстративно игнорировала его или же бросала на него такие презрительные взгляды, будто царица на холопа, всем своим видом показывая, какое он ничто для меня. А ему хоть бы хны. Впрочем, меня это совсем не заботило.
Спустя какое-то время выяснилось, что он не только меня игнорирует, но и вообще всех. И более того, соседи считают его не нормальным. Оно и не удивительно, когда все идут на работу - он идет домой, когда все возвращаются домой - он куда-то идет. Ни с кем не общается, никого к себе не водит, в общественной жизни дома не участвует. Когда было собрание, на котором решали вопрос о том, чтобы огородить дом, чтобы не ходила всякая шпана - его не было. Когда единогласно было поддержано это предложение, и стали скидываться на забор и охрану, о нем опять ни слуху, ни духу. Когда самые инициативные пришли к нему лично, дверь он открыл с крайней неохотой, молча выслушал, не сказав ни слова, отдал деньги и захлопнул дверь перед носом. Ну что тут можно сказать? То еще антисоциальное существо. Я, конечно, тоже не очень люблю людей, не люблю участвовать во всей этой самодеятельности, слишком много людей и общения меня угнетает, но так себя вести не позволяю и проявляю к окружающим элементарную вежливость.
Так вот я и жила целый год, до следующего февраля и возможно дальше бы превосходно жила, если бы не забыла дома ключи...
*****
Как раз был последний день февраля, пятница. По пятницам в институте всегда были малозначимые предметы, поэтому я решила прогулять. Прогуливала в парке. Погода была замечательная, ветра не было, тепло, снег валит огромными хлопьями, мгновенно покрывая все в округе. Деревья, одетые в огромные, пушистые снежные шапки смотрятся просто великолепно. Обидно, что на завтра обещали потепление, и вся эта красота завтра растает и превратится в отвратительное месиво. Так вот всегда, только снега навалит и сразу же обязательно растает. Но пока, пользуясь моментом, я ходила и фотографировала, стараясь запечатлеть как можно больше. Красивое ли дерево, причудливую веточку, корягу или снежинку, упавшую на мою влажную перчатку. Бродила я довольно долго, пока совсем не промокла и не замерзла. Промерзшая, но счастливая отправилась домой и, лишь добравшись до самой двери, обнаружила, что забыла ключи дома. Позвонив на всякий случай и убедившись в том, что дома никого нет, начала шататься по этажу взад-вперед. Ноги уже болели к этому времени от ходьбы и неудобной, тяжелой зимней обуви, поэтому, плюхнувшись на корточки у самой двери, начала скучать. Ехать к друзьям не резонно, все самые близкие на другом конце Москвы, а в этом районе нет таких знакомых, чтобы заявиться без приглашения. Попытка вломиться к соседям, и попросится посидеть пару часиков пока не вернуться родители - не увенчалось успехом: их так же не было дома. И мне ничего не оставалось кроме как сидеть под дверью и покорно ждать. Хорошо хоть здесь ветра нет и подъезд отапливаемый. Хотя все равно было холодно, мокро и противно.
Проведя около сорока минут под дверью, ни рук, ни ног я уже не чувствовала. Тело пробивала сильная дрожь, конечности немели, и ходьба по этажу не помогала. Усевшись в очередной раз под дверью, от бессилия и уткнувшись лбом в колени, мысленно ругала себя за содовую голову, которая взяла фотоаппарат, а не ключи или мобильный. Потом мысли плавно перетекли на обморожение, ампутации... потом всплыла какая-то ерунда из курса ОБЖ, что на морозе ни при каких обстоятельствах нельзя спать, а нужно двигаться. Покажите мне такого дурачка, который будет спать, когда зуб на зуб не попадает? Или я еще не на столько обморозилась, чтобы это понять? Хотя должна признать, что глаза слипались. Но вот заснуть не получалось.
Спустя еще десять минут, когда я уже была готова заплакать, внизу послышались очередные шаги. Но они не воспользовались лифтом, а пошли пешком вверх по лестнице. Тут не нужно было много ума, чтобы догадаться, что это мой сосед социофоб, как я его прозвала. Не знаю почему, но мне вдруг стало как-то тошно и захотелось дать ему в лоб, но я естественно воздержалась. Он прошел мимо меня, остановился напротив своей двери, открыл ее, вошел в квартиру и уже начал было закрывать дверь, но почему-то помедлил. Пауза. А затем голос, который я слышала впервые в жизни.
- Ты чего здесь сидишь?
- Ключи дома забыла, - я не узнала свой голос, он был непривычно тихим, дрожащим и охрипшим, но в тоже время прозвучал как-то зло, будто это он виноват в том, что у меня голова садовая.
Затем снова пауза. Долгая. МХАТовская.
- Заходи, - прозвучало потом отрешенным голосам.
Моя гордость напрочь отмерзла, поэтому протестовать и отказываться даже не собиралась. Вначале я неуверенно подняла голову, чтобы посмотреть на своего спасителя в черной зимней шапке и серой дубленке, а потом попыталась подняться на ноги, но чуть не упала. А далее... нет, нет, вовсе нет, он не кинулся меня ловить, напротив, даже не сделал поползновения поймать меня, чуть не навернувшуюся с лестницы и не покатившуюся вниз по ступенькам. Не упала я только благодаря случайности и стенке, на которую оперлась плечом. А он стоял не двигаясь, все в той же позе, боком ко мне, облокотившись о дверь, держа в левой руке дверную ручку, в правой небольшой ашановский пакет и все так же прожигая меня надменным взглядом. Мне было уже на все плевать и я, на подкашивающихся ногах, вошла в квартиру, чувствуя, как каждый шаг отдавался миллионом невидимых иголочек в пальцах ног. Дверь за моей спиной сразу же захлопнулась, и в лицо ударило приятное, дурманящее тепло.
Мой спутник быстро стянул ботинки и скрылся из виду, оставив меня одну, мучатся с молнией на сапоге. Категорически не могла расстегнуть ее околевшими руками. Пальцы не слушались и вообще ничего не чувствовали. Через пару минут вновь показался парень, он "любезно" швырнул мне под ноги тапки и сказал одеть. Я отказалась, так как носки были все вдрызг мокрыми, и мочить чужие тапки не было желания. На что он мне сказал вообще их снять и вновь скрылся где-то в квартире. Кое-как расстегнув-таки молнию, я последовала совету, прозвучавшему из его уст, как приказу, и впихнула продрогшие ноги в сухие, теплые тапки. Описать словами мое счастье в тот момент практически невозможно.
Перемявшись несколько раз с ноги на ногу, я без приглашения вошла в ванную и, включив сначала чуть теплую воду, стала отмораживать руки. Вдоволь наплескавшись, как бы того не хотелось, пришлось позвать парня:
- Каким полотенцем руки можно вытереть? - на этот раз голос мой прозвучал не столь отморожено и более уверенно.
- Любым, - раздалось мне в ответ приятным, вибрирующим, чуть хриплым голосом, что сразу почему-то вспомнился Крис Норман из группы Smokie. Только вот прозвучало это как-то опять с раздражением. Походу моя персона сильно обременяет его.
Все еще спотыкаясь и дрожа всем телом, я направилась на поиски спасителя, которого обнаружила на кухне. Он указал мне на единственный стул, который был заботливо пододвинут к батарее, а сам он вновь куда-то ушел, впрочем, вернулся буквально через мгновенье, держа в руках одеяло и свитер.
- Снимай все мокрое и на вот... одень.
Прежде чем я успела возразить и сказать хоть что-то, парень впихнул мне в руки свитер, вышел с кухни и захлопнул дверь. Совесть, вредность и гордость, как уже сказала, отморозила, поэтому, не протестуя, разделась и натянула на себя хрустящий и пахнувший стиральным порошком свитер. Неужели он даже додумался дать мне стиранное? Этот факт, несомненно, радовал. Не долго думая, вслед за водолазкой, сняла насквозь мокрые джинсы и повесила их на батарею, потом закуталась в одеяло, чтобы не сверкать голыми ногами и позвала социофоба:
- Можешь заходить!
И только в этот момент, пусть с опозданием, но все же до меня дошло, что: во-первых, я почему-то обращаюсь на "ты" к совершенно незнакомому человеку, который к тому же много старше меня. Во-вторых, не знаю как его зовут. И, в-третьих, до сих пор не поблагодарила за то, что он пустил меня к себе. Если с первым уже ничего не поделаешь, то два последних пункта нужно исправить.
Когда он вновь вошел на кухню, то к этому моменту уже успел переодеться в домашнюю одежду. Теперь на нем были потертые бледно-голубые джинсы и обыкновенная белая майка. Должна признать, что в таком несколько небрежном наряде, он выгляди лучше, чем в своих вычурно наглаженных, накрахмаленных рубашках и брюках. Как только вошел, парень сразу же начал заваривать кофе. Как не странно, но в отличи от единственного стула, кружки у него нашло аж целых две штуки. Только вот он даже не поинтересовался о моих вкусовых пристрастиях и сразу насыпал по целой ложке с горкой быстрорастворимого кофе в обе кружки. Но дальше, как говориться, больше. Порывшись в навесном шкафчике, он выудил бутылку коньяка и, опять-таки не спрашивая моего разрешения, просто взял и плеснул его в кружки. Что ж... пока придержу нехорошие мысли при себе.
Юноша поставил передо мной кружку, сахарницу и даже пакет с остатками крекеров в форме животных.
- Спасибо, - сразу же сказала я, беря какую-то непонятную безголовую зверюгу и глянув на бутылку коньяка - Наполеон. Ну, скажем так, не дешевенькое, такое в доме держат явно не для каждодневного употребления, а для каких-то особых случаев.
Парень подошел сбоку к окну, облокотился о стену и, не отдергивая штору, лишь чуть отогнув край, посмотрел куда-то вдаль. Лицо его было спокойным, но сосредоточенным. Он медленно отхлебнул кофе, а потом застыл, словно каменное изваяние, все так же смотря на что-то мне недоступное.
Не могу сказать, что я болтушка, в разных ситуациях веду себя по-разному. Когда-то хочется помолчать, когда-то поболтать, но почему-то именно в данном случае, молчание меня угнетало, хотя обычно мне это не в тягость. Скорее напротив, я люблю "колоть" окружающих таким образом. Особенно во время ссор и разногласий, просто резко замолкаю и все. Человеческая психика устроена таким образом, что всем сразу хочется сказать хоть что-то, лишь бы нарушить эту давящую тишину. Но сейчас, я чувствовала себя этим подопытным и хотела что-нибудь сказать. И сказала:
- Спасибо, что пустил к себе, а то я думала, что так и замерзну под дверью.
Он ничего не ответил, лишь кивнул и чуть слышно угукнул. После столь удачной попытки начать разговор, я естественно больше и рта не открыла. Не хочет говорить и не надо, больно нужно. Хотя спустя пару минут, когда я уже почти допила кофе, он все же обратился ко мне, но явно не от большого желания пообщаться, а из вежливости, что, впрочем, тоже было странно.
- Еще будешь?
Должно быть, он рассчитывал на то, что я окажусь воспитанной и откажусь, но не тут-то было, не дождется! Первое, что оттаяло после обморожения, была вовсе не совесть, а вредность. Поэтому, не смотря на то, что к тому моменту уже вполне согрелась и не дрожала, все равно утвердительно кивнула. Впрочем, на него это не произвело никакого впечатления и он, все с таким же безразличным лицом, сделал мне еще одну кружку кофе и... вновь ливанул в него коньяк, прежде чем я успела среагировать. Вот только этого мне не хватало на голодный желудок.
- Когда вернутся твои родители? - тихо спросил юноша, все таким же приятным голосом, но вот содержание фразы мне не понравилось. Прямо ждет, не дождется, когда сможет от меня избавиться.
- Где-то в шесть, полседьмого.
Парень посмотрел на наручные часы и как-то удовлетворительно кивнул, сделав за все это время всего третий глоток. Я взяла еще один крекер и стала его глодать, отрешенно смотря на глубокую царапину на столе.
- Как твое имя? - вдруг не с того не с сего спросил социофоб. Уж не знаю, толи до него вдруг дошло, что мы не знакомы, толи совесть проснулась, толи еще что, но этот вопрос меня сильно удивил.
- Женя. А твое? - я заинтересованно на него посмотрела.
- Саша, - как-то неохотно отозвался спаситель и пробежался по мне подозрительно оценивающим взглядом, а потом шагнул в мою сторону...
*****
Но через секунду оказалось, что направился Александр вовсе не ко мне, а к крекерам. Взяв одну штучку и бросив взгляд на мою, почти пустую кружку, он предложил еще одну! Ну, просто верх гостеприимства! Так и хотелось сказать ему "конечно, только коньяка побольше!". Но разум все же меня остановил. Третью кружку я просто не вынесу и побегу в места, так сказать, общественного пользования.
- Нет, спасибо, - скромно ответила я, периодически поглядывая то на парня, то на пустую кружку.
Саша резко выплеснул в раковину весь свой недопитый кофе, а там было еще больше половины, наскоро замыл кружку и убрал ее в навесной шкаф. Потом вымыл кружку за мной, смахнул со стола крошки от крекера, а сами крекеры снова забросил на холодильник и стал вытирать руки ярко-фиолетовым вафельным полотенцем. Он мотнул головой, явно приглашая меня за собой, и вышел с кухни. Я сразу же вскочила, запутавшись одеялом в ножках стула, и чуть не упала, но на этот раз меня спас стол, в который вцепилась мертвой хваткой. Если голова была все еще ясной и чистой, то в ноги, похоже, коньячок все же дал...
Я вышла с кухни и... просто остолбенела от увиденного. Как я могла не заметить всего этого? Неужели настолько была отморожена, что уже вообще ничего не видела вокруг себя? Просто в голове не укладывается! Как можно не обратить внимания на целую коллекцию всякого рода истуканчиков, амулетов, кинжалов, баночек, коробочек, музыкальных инструментов и прочего? У меня просто дух перехватило, что я не сдержалась и почему-то ляпнула про первую же вещь, за которую у меня зацепился взгляд.
- О, Доска Ифы, - почему именно она стала объектом внимания - не знаю. Вообще она представляла собой круглый деревянный поднос, разделенный на четыре равные части, каждая из которых окрашена в определенный цвет и содержала определенный рисунок, сбоку располагалась небольшая высеченная из дерева голова. Применяют его в Афро-Карибской магии Вуду для прорицания. Хотя Вуду вовсе не магия, как полагает большинство, а религия, такая же, как скажем, то же христианство. А разнообразные техники, которые стали считаться в наше время черной магией, лишь своего рода религиозные обряды и действия, имеющие для людей такой же сакральный смысл, как скажем для православного человека крещение или восхождение на гору Синай.
Мои слова явно удивили спутника и он, как вкопанный остановился на пороге комнаты, а я врезалась в его спину.
- Ой... прости.
- Что ты сказала?
- Прости, говорю.
- Нет, - Саша обернулся и посмотрел на меня сверху вниз, впервые за все это время не со скукой и призрением, а с удивлением, - а до этого, что сказала?
- Эмм... - только лишь и смогла протянуть я, указав пальцем на Доску Ифы. - Доск а Имм... - но слова почему-то застряли в горле под его прожигающим взглядом. Только сейчас заметила, что у него были абсолютно черные глаза, и радужка сливалась со зрачком.
- Ты знаешь что это? - удивление в его глазах переросло в неподдельный интерес.
- Да. Я интересуюсь всем таким, - наконец дар речи вернулся ко мне, - нуу... потусторонним.
- Практикуешь? - на лице Александра появилось что-то напоминающее улыбку или, я бы даже сказала, оскал волка.
- Уже нет. Побоялась лезть во все это с головой, поэтому теперь занимаюсь лишь теорией. А ты практикуешь?
- Нет. Коллекционирую, - коротко и лаконично ответил Александр, пресекая дальнейшие наводящие вопросы. К нормальному общению он все так же не был расположен, хотя лицо его смягчилось, и он больше не смотрел на меня так надменно и цинично, теперь в его глазах читался спокойный интерес. И пользуясь возможностью, я начала рассматривать его коллекцию, пока он, тем временем, скрестив руки на груди и облокотившись о дверной косяк, наблюдал за мной.
Ох, чего здесь только не было. Блестященький, позолоченный, толстенький Будда, давно позеленевший бронзовый Ганеша с головой слона, небольшое каменное изваяние Велеса, золотой поднос с чеканным изображением какого-то ацтекского бога (вечно забываю их имена, уж слишком они сложные), шаманский бубен, варга, икона Богоматери, с висящим перед ней ладаном, мрачный стрик Харон, переплывающий Стикс на своем утлом суденышке, соколоподобный Ра, с солнечным диском над головой... В жизни не видела столько всего в одном месте, даже в музее.
- Это все копии? - моя рука невольно потянулась к финскому домику для духов, но трогать его не решилась. Не потому что боялась духов, а потому что боялась, что это не понравится Александру. Будь у меня такая коллекция, берегла бы ее как зеницу ока и не позволяла всяким трогать, что ни попадя.
- Оригиналы, - как-то безразлично сказал Саша и подошел ко мне. Он снял крышу с домика, позволяя мне заглянуть внутрь. Там стояла небольшая каменная вазочка, а когда Александр открыл ее, то я увидела... пепел. Глазам своим не верю, он держит чей-то прах у себя дома! Нет, конечно, домик для того в принципе и нужен, чтобы хранить в нем прах, ну так он в лесу должен находится, а не в квартире!
В оригинале, домик для умерших - это высокий пень с торчащими из земли корнями, на верхушке которого установлен маленький домик, копия настоящего жилища, только уменьшенная. В них наши предки хранили прах умерших, считая, что после смерти души будут жить в них словно в обычных домах при жизни. Еще интересен тот факт, что торчащие корни похожи на... куриную лапу. Поэтому появилась такая теория, что рассказы про избушки на курьих ножках появились не на пустом месте, а именно из-за этих самых домиков для душ. Но вернемся от общего к частному, а конкретно к нашему артефакту. Поскольку стоял он дома, то земли уже естественно не было, корни были подрублены, да и макушку явно срубили, чтобы вся эта конструкция не занимала очень много места. Теперь жилище духов было мне по пояс, не более, хотя по идее должно быть гораздо выше. Хотя это только в теории, ибо никогда не ходила по финским лесам и не видела этих домиков в оригинале в реальных условиях.
- А зачем тебе прах не пойми кого? - неуверенно поинтересовалась я, наблюдая за тем, как парень закрывал вазочку и домик.
- Это прах хорошо известного мне человека.
- Ясно.
Хоть мне было непонятно и интересно, но дальше спрашивать про этот пепел не решилась и продолжила изучать коллекцию. На этот раз мой взгляд задержался на довольно большой статуэтке Бафомета: человека в широких штанах, поднятой правой рукой, крыльями, козлиной головой с большими рогами и пятиконечной звездой на лбу. Говорят, ему поклонялись Тамплиеры, хотя это спорный и недоказанный фрагмент истории. Потом почему-то Бафомету как символ приписали перевернутую пентаграмму с вписанной в нее козлиной головой. А еще чуть позже этот символ взяли на вооружение последователи Церкви Сатаны. Голова многими забылась, а вот пентакль остался и он до сих пор в сознании большинства людей ассоциируется с сатанизмом и Дьяволом. Впрочем, что я все о Бафомете? Тут и без него очень много интересных и необычных вещей, прямо хоть про каждую по книге пиши, а то и не по одной. Но все же должна признать, что далеко не все вещи смогла опознать и идентифицировать. Многое так и осталось непонятым. Например, красивая коробочка, расписанная природным орнаментом, напоминающим мусульманский стиль, ведь у них запрещено изображать людей и животных. Что это за коробочка, для чего нужна и откуда она - осталось для меня тайной.
- Это Коатликуэ, - произнес Саша, увидев мой интерес к непонятному каменному изваянию.
- Какой-то ацтекский бог? - я обернулась, чтобы посмотреть на собеседника, а потом снова устремила свой взор на Коатликуэ. Честно сказать, вообще с трудом понимала, что здесь было изображено. Все было каким-то слишком квадратичным.
- Да, мать всех богов.
- А это кто? - я кивнула на стоящий рядом золотой поднос с чеканкой.
- Уицилопочтли. Ее сын, бог солнца, войны и охоты, - немного лекторским тоном произнес Саша.
Я понимающе кивнула и еще минут пять ходила по коридору, рассматривая это религиозное буйство, пока Александр не пригласил меня в комнату. Там оказалось не менее интересно, только вот меня почему-то сразу же потянуло к тамтаму. Присев на корточки и подперев голову рукой, я пристально смотрела на заинтересовавший меня музыкальный инструмент, словно пытаясь его загипнотизировать. Саша тем временем сел на большой кожаный диван и вальяжно откинулся на мягкую спинку, все так же, не сводя с меня глаз.
- Можешь поиграть, - сказал он, будто прочитав только что появившуюся в моей голове мысль. Или мне так этого хотелось, что на лбу было написано?
- Правда можно?
Парень ничего не ответил, лишь кивнул. Я была просто на седьмом небе от счастья, беря в руки тамтам и от души колотя по нему. Только спустя минуту, до меня дошло, как я со стороны неадекватно выгляжу. Еще бы! Сижу на полу, обхватив голыми ногами (мокрые джинсы-то сняла) тамтам, кое-как обернувшись одеялом, которое разметалось по полу и меня уже не особо-то и прикрывало, и в довесок ко всему луплю по барабану. Похоже, коньяк все же сделал свое дело. Я перестала барабанить, хотя тамтам из рук и ног не выпустила и осталась сидеть на полу, лишь обернулась, чтобы посмотреть на Сашу.
- А откуда у тебя все эти вещи? Ты археолог?
- Нет, я врач.
- А ты разве не по ночам работаешь? Я думала, что врачи по графику работают, день через день, сутки через трое, ну или что-то в этом роде.
- В государственных да, но я работаю в частной клинике, и выбрал тот график, который мне удобнее, - голос Александра стал еще более вибрирующим и тихим, а последние слова и вовсе сбились на шепот, будто он делился чем-то очень сокровенным и тайным, и боялся, что это могут услышать посторонние.
- Не любишь спать по ночам?
- Нет. Ты ведь тоже?
- Откуда ты знаешь? - я округлила глаза, не понимая, как он мог догадаться. А когда Саша указал в сторону, на стену, у меня так и вообще глаза на лоб полезли. В начале просто не поняла, на что именно он указывает, так как вся стена пестрила религиозными предметами, а потом мой взгляд зацепился за фаллические тотемы. Нет, парень показывал вовсе не на них, но все же сам факт наличия меня порадовал. Да, будь я простым человеком и увидь такие статуэтки, непременно бы подумала, что он маньяк извращенец. Но на данный момент со своими, пусть даже и скудными знаниями в тотемической области, все равно прекрасно понимаю, что ни один древний культ не может без них обойтись. В те времена это не считалось зазорным, наоборот продолжение рода считалось очень важным, сакральным действием и все связанное с ним соответственно тоже. Поэтому у всех народов был культ рода и роженицы, изготовлялись статуэтки обнаженных женщин, матерей почитали и боготворили, ведь во время родов они приближались к Богам, которые создали Землю и все живущее на ней. Но и само собой женщина без помощи мужчины тоже родить не сможет, поэтому наряду с культом роженицы был и культ фаллоса, как бы это дико не звучало для наших современников.
- Граничит с вашей квартирой, - когда, наконец, Александр пояснил свой жест, то стало сразу понятно, что он имел ввиду не то, что висит на стене, а саму стену. - Музыку постоянно допоздна слышно. Летом так вообще всю ночь.
- Ой, прости, я не думала, что здесь такая хорошая слышимость и мне в голову не приходило, что ты днем отсыпаешься после ночной смены. Больше не буду так громко слушать, - я как-то пристыжено опустила глаза в пол, поставила тамтам на место и, кутаясь в одеяло, поднялась на ноги.
- По ночам меня все равно нет, а днем ты не мешаешь. Можешь спокойно слушать так, как тебе нравится, - юноша закинул руки за спинку дивана и как-то утомленно закрыл глаза. Что-то разнузданное было в его позе. Или это во мне коньяк говорил?
В это мгновенье воздух сотряс бой часов, он был так громок и неожидан, что я вздрогнула от испуга. Огромные, старинные, резные часы с маятником показывали ровно шесть часов вечера - родители должны вернутся с минуты на минуту. Еще несколько мгновений, пока грозный бой заполнял собой все помещение, я не сдвигалась с места, будто он парализовал меня, а потом направилась к окну.
- Только не отдергивай шторы, - попросил Саша, отворачивая голову в сторону.
- Почему? - я застыла у окна.
- Старые вещи не любят солнечного света и перепадов температур.
- А-а-а... Ясно.
Следуя просьбе хозяина дома, я аккуратно отодвинула в сторону краешек шторы и посмотрела в окно. Машина уже стояла на привычном месте, значит можно идти домой, только вот почему-то не хотелось. Хотелось еще немного побыть в этом "музее" в компании социофоба. Но так и быть, не буду напрягать его своей занудной персоной.
- Родители уже вернулись, я пойду.
Я быстро шмыгнула из комнаты, вошла на кухню, прикрыла дверь и, скинув одеяло, начала натягивать джинсы. Они немного подсохли, но все равно были влажными, противными и липли к телу. Ладно, потерплю, это же не надолго. Домой приду, переоденусь, помоюсь, и все будет тип-топ. Аккуратно свернув предоставленные мне одеяло и свитер, снова вошла в комнату и протянула их владельцу.
- Спасибо большое, что пустил к себе.
- Не за что, - Саша бросил вещи на диван и пошел вместе со мной в коридор.
Александр открыл дверь, когда я закончила напяливать мокрые сапоги и вышла на лестничную площадку. Куртку даже и одевать не стала, и позвонила в дверь, за которой тут же раздался громкий лай Чеда.
Можно было подумать, что этим и заканчивается история, я собственно, так и думала, но на деле оказалось, что это было только началом...
*****
С той встречи прошло чуть больше недели. Была суббота 8 марта. Обычно я не запоминаю даты, просто из-за того, что совпало с Международным Женским Днем, это отложилось в памяти. Да и потом, как выяснилось, суббота была не спроста. Это его день. Субботу всегда посвящали ему. Впрочем, не буду снова забегать вперед и обо всем по порядку и в свое время.
Вечер. Часов девять. Чед, по своей привычке крутился вокруг, чтобы о нем не забыли и выгуляли. Вот он в очередной раз уткнулся своим мокрым носом мне в предплечье, выбивая из руки компьютерную мышь, а потом и вовсе встал на задние лапы, оперся об меня и чуть не повалил со стула. Ничего другого не оставалось, кроме как забыть про компьютер, встать и пойти выгуливать его, а то ведь не отвяжется.
- Я пошла с Чедом! - крикнула родителям, одевая на псину ошейник. Потом открыла дверь и Чед, тут же выскочил из квартиры на сверхзвуковой скорости, впрочем, далеко он не убежит, внизу все равно все закрыто, а проходить сквозь закрытые металлические двери, да еще и с домофоном, он не научился. Взяв ключи и поводок, я нехотя выползла на площадку, захлопнула дверь и уже собиралась идти вниз, как соседская дверь открылась, и из квартиры вышел Саша. В первое мгновение я даже растерялась, не зная как себя вести. С одной стороны хотелось продолжить политику игнорирования, а с другой как-то не удобно после того, как он любезно спас меня от обморожения конечностей и пустил к себе. - Здра... - но договорить он мне не дал и произнес:
- Привет.
- Привет, - еще как-то больше смущаясь, пискнула я и, как обычно быстро, поскакала вниз по лестнице к дожидающемуся меня Чеду.
Перепрыгнув, через последние пять ступенек, я не рассчитала погрешность на дутую куртку и зимние сапоги на платформе, отчего при приземлении споткнулась и чуть не упала, но вовремя схватилась за матерую собаку, которой все фиолетово, лишь бы ее выпустили на свободу. Я прицепила поводок к ошейнику и намотала его несколько раз вокруг запястья, прекрасно зная, что иначе не удержу питомца. И лишь удостоверившись в цепком захвате поводка, открыла дверь.
- Снова выгуливать? - раздался позади приятный голос соседа.
- Ага, - я удивленно обернулась, чтобы посмотреть на парня. Чтой-то с ним вдруг? Разговаривать начал. Должно быть, где-то пингвин летать научился. - А ты на работу?
- Да. Можно составить вам компанию?
- Можно, только как же работа?
- Ничего, не опоздаю, - Саша открыл перед нами калитку. - Как его зовут?
- Чед.
- Странное имя для собаки.
- Это в честь одного певца. Кстати, имя действительно формирует личность, у них даже голоса похожи, - я хихикнула, хотя собеседника это даже не улыбнуло.
До самого парка мы шли молча, лишь когда я отцепила поводок и Чед скрылся в темноте, Саша вдруг заговорил:
- А ты в школе учишься?
- Нет, в институте на первом курсе, - убрав поводок в карман, я достала кожаные перчатки, которые тут же одела. Мы неспешно пошли вдоль парка и дороги, по направлению, как предполагаю, к автобусной остановке.
- На кого?
- На психолога.
- Правда? Как интересно, - Александр как-то подозрительно оживился, узнав, сей факт моей биографии. - И что же ты можешь сказать обо мне, как психолог?
- Как психолог ничего. Для этого мне нужно применить хоть какие-то методы исследования, допустим опрос, беседу, ну или хотя бы тест. А так мне доступно только наблюдение и то не полноценное, оно же должно быть систематическим, регулярным, а не так, чтобы встретиться раз в пол года на лестничной площадке и все. С этого достаточно информации не получишь. В конце концов, я же не физиогномист чтобы по мимолетному взгляду на лицо и мимику судить о человек, - я сознательно полезла в полемику, ведь не скажешь же ему прямо, что он социофоб недобитый? - Нет, конечно, в какой-то мере все люди физиономисты, ведь бывает так, что только глянул на человека - и он тебе уже не нравится.
- Пожалуй, да. Но бывает и наоборот, глянул на человека и он тебе нравится, - задумчиво пробормотал собеседник.
- И такое само собой бывает. Но все равно у большинства людей физиогномика на бытовом, неосознанном, а не научном уровне.
- Это да. А что ты думаешь про ауру?
- Ауру? - невольно переспросила, глянув на парня. - Ты имеешь ввиду то, что при встрече с человеком, мы попадаем в его биополе, считываем с него информацию и делаем неосознанные выводы о стоящей перед нами личности? - вместо ответа Саша кивнул. - Такое тоже имеет место быть, но мне все же кажется, что при современной-то деградации человечества, когда ум и рациональность стали превалировать над разумом и иррациональным, люди стали считывать информацию с чего-то более материального, например, с внешнего вида, поведения, манеры разговаривать, нежели с каких-то там ментальных, астральных и тонкоматериальных тел. Хотя, конечно, одно другое не исключает, но все же, по большей части, люди разучились воспринимать подобную потустороннюю информацию. Ой, прости, я, должно быть, загрузила тебя.
- Нет, напротив очень интересно послушать твои рассуждения.
- Что, на столько параноидальные?
- Вовсе нет, наоборот, для человека, живущего во время, как ты сама выразилась, когда человечество деградирует, очень даже не плохо. Впрочем, иначе ты и не можешь рассуждать ввиду того, что большая часть древних знаний была либо забыта, либо целенаправленно стерта из сознания, а современные знания еще не достигли должного уровня, чтобы объяснить и осознать подобные явления.
- Ты так рассуждаешь, как будто не в наше время живешь, - я недовольно свела брови и пробубнила: - да и вообще, больше всех знаешь что ли?
Нет, ну надо же! Он не только социофоб, но еще страдает манией величия. Хотя теперь ясно, почему он с людьми не общается, считает их недостойными внимания своего королевского величия. Куда там нам до него, до великого гуру. Хоть он только что и обернул свои слова в симпатичную обертку, но фактически сказал, что я дура, живу в глупое время и ни черта не смыслю в этой теме. Пусть даже это и правда, пусть я дура и действительно всего не знаю, но какое он вообще имеет право оскорблять меня? Он что прям все знает?
- Прости, не хотел тебя обидеть, просто так оно и есть, - произнес Саша, должно быть, заметив, кислую мину на моем лице.
- Раз такой умный, может, расскажешь? - я бросила на него надменный взгляд. Так хотелось треснуть его по голове, чтоб не зазнавался.
- В другой раз, - парень сразу же отказался, должно быть потому, что на самом деле ничего не знает.
- Почему?
- Неохота говорить о подобном в такой день.
- А что в нем особенного? - пробубнила, обиженно надувая нижнюю губу.
- Так... - как-то загадочно протянул Александр и посмотрел на меня. - Обещаю, как-нибудь в другой раз обязательно расскажу.
- Ловлю на слово. Ладно, думаю, Чед уже сделал свои дела, пойду домой, а то холодно. Да и тебе на работу надо. Пока, - произнесла я, наблюдая за тем, как автобус подъезжает к остановке.
- До встречи, - сказал юноша и направился к передней двери автобуса.
Я кивнула и пошла к дому, на ходу оборачиваясь, будто проверяя, действительно ли он сядет в автобус и уедет. Через пару мгновений Саша скрылся в салоне общественного транспорта, двери закрылись, и автобус быстро увез социофоба прочь.
- Ну и, пожалуйста, - тихо буркнула куда-то в тишину, а потом громко крикнула: - Все Чед, домой!
*****
Пасха - один из самых, если не самый, главный христианский праздник в честь воскрешения Иисуса. И это, пожалуй, все, что я о нем знаю. Впрочем, знания других не на много отличаются, они начинаются на крашенных яйцах и заканчиваются на куличе. А ведь еще буквально каких-то сто лет назад все люди знали праздники, их происхождение, смысл, свято чтили и соблюдали. Потом пришла советская власть, семьдесят лет социализма и стремления к коммунизму, борьба с религиями, далее развал СССР, построение капитализма и якобы возрождение христианства. Да, церкви отстроили, Россия вновь стала официально православным государством, многие люди крестились и вернулись в лоно религии, стали отмечать какие-то праздники, некоторые даже и постится, только что толку, если смысл всего этого утратился? Люди празднуют не потому, что истинно рады за воскрешении Христа, а потому что так якобы надо, глупая дань традициям без понимания смысла. Ну, или еще один повод нажраться от пупа.
Рассуждала я, сидя за столом на кухне и выполняя партийное задание по натиранию крашенных яиц подсолнечным маслом, чтобы они, видите ли, были красивыми и блестели. Только смысл последнего вряд ли когда-нибудь пойму, зачем это делать, если через пару часов скорлупу все равно счистят и выкинут в мусорное ведро? Даже не знаю как это назвать, толи тягой к прекрасному, толи расточительством. Впрочем, ладно.
Положив последнее отполированное яйцо в небольшую плетеную корзинку ко всем остальным, я посмотрела на кулич, обильно залитый глазурью и посыпанный сахарной пудрой, и почему-то вспомнила Сашу. На моем лице сразу же отразилась недовольная гримаса, хотя через пару секунд она превратилось во что-то схожее с досадой и жалостью. Такой как он вряд ли вообще помнить о существовании подобного дня. Доброй что ль прикинуться в честь светлого праздника?
Я даже додумать не успела, как оттяпала от кулича кусок, переложила его в тарелочку, положила три так старательно натертых до блеска яйца, схватила ключи от квартиры и вышла на лестничную площадку. Позвонив в соседскую дверь, квартира не подала признаков жизни и я, искренне радуясь отсутствию социофоба, уже было повернулась и направилась домой, как замок щелкнул и дверь распахнулась. Вот черт, дома. Натянув на лицо улыбку, я повернулась к нему и заговорила:
- Христос во... - но я замолчала, увидев за спиной Александра какую-то девицу в классическом брючном костюме. Неужели наш социофоб не на столько уж и социофоб и все же с кем-то общается? Какая досада, - скрес...
Саша явно был удивлен моему появлению и даже застыл с открытым ртом.
- Прости, не хотела помешать, - я быстро впихнула ему тарелку в руки и пошла к себе.
- Женя, постой! - неожиданно громко окликнул сосед. Он даже запомнил мое имя? Все страннее, страннее, интереснее и интереснее. - Ты не помешала. Дорогая сестричка, - его голос стал угрожающе тихим, - уже уходила! - последнее слово он нарочито выделил.
- Сестричка значит? - спросила незнакомка. - Хорошо. Сестра уйдет, - она сняла с вешалки шикарную шубу и накинула на плечи, - но еще вернется, - девушка вышла на площадку, остановилась напротив и оглядела меня с ног до головы. Я была в домашних черных ласинах и непонятного цвета футболке, на груди которой красовалось жирное пятно подсолнечного масла, которое я капнула, когда натирала яйца. Переодеться, прежде чем идти к Саше, ума естественно не хватило.
Незнакомка понимающе кивнула (причем на ее лице четко читалось "Женя значит? Я запомню") и к моему удивлению пошла пешком, а не воспользовалась лифтом. Ну вот, уже третий сумасшедший, который ходит на шестой этаж на своих двоих. Я посмотрела ей вслед и попятилась к своей двери, но вновь помешал социофоб:
- Сегодня Пасха?
- Да.
- Я и забыл, - сказал Саша уже вполне мягким голосом, смотря на тарелку в своих руках. Хотя другая рука так сжимала дверную ручку, что аж костяшки побелели.
- Так и знала что забудешь, поэтому решила принести, - я вновь попятилась.
- Спасибо. Может зайдешь?
- А ну... - внятной отмазки в голове не появилось. Нужно было придумать ее заранее.
- Заходи, - он отошел в сторону, пропуская меня в квартиру.
Что ж теперь поделаешь? Я пожала плечами и, шаркая тапками, вошла в его квартиру. Пока Саша закрывал дверь на ключ, я глазела по сторонам. Ни как не перестаю удивляться и восхищаться его коллекцией. Впрочем, восхищаться пришлось не долго, и мы пошли на кухню.
- Кофе будешь? - предложил Александр, включая электрический чайник. Похоже, у него действительно ничего кроме кофе в доме не водится.
- Давай, только без коньяка.
- Хорошо, - он бросил на меня удивленный взгляд и достал две кружки. - А я выпью с твоего позволения. Если, конечно, ты не против.
- Твое дело, - отстраненно ответила, смотря на статуэтку богини Баст на столе. Толи ее прежде не было, толи я ее не заметила. Кстати, интересный факт, комната и коридор у него просто ломятся от артефактов, а на кухне кроме одинокой Бастет и неизвестной мне картины ничего нет. - Красивая картина.
- Знаешь что-нибудь о ней?
- Нет. А должна?
- Говорят, над этой девушкой надругались и убили, теперь она мстит всем обладателям мужского пола этой картины. Приходит во сне, соблазняет, а потом душит собственным чулком.
Я еще раз посмотрела на картину, только на этот раз внимательнее. Красивая девушка с голубыми глазами, светлыми, как колос пшеницы волосами, приятными чертами лица, в коротеньком, воздушном, ситцевом сарафанчике бледно-голубого цвета с маленькими цветочками. Она стояла посреди огромного поля, залитого ярким солнечным светом и пестрящее полевыми цветами и травами всех цветов и оттенков. В руках она держала небольшой букет ромашек, прижимая его к груди. В общем, прекраснейшая картина, несущая только положительные эмоции. Даже не верится, что она способна на подобное. Может это все выдумки? Потом и Саша все еще здравствует, не похоже, что его кто-то душит чулком по ночам.
- Давно она у тебя?
- Месяц назад отдала жена покойного коллеги из клиники. Умер во сне от асфиксии, - совершенно спокойно, обыденным тоном ответил Александр и поставил предо мной кружку кофе. А вот в свою налил не кофе и даже не коньяк, а ром. Пол кружки. Господи, пить стаканами это еще, куда не шло, но целыми кружками! Уму не постижимо.
- Шутишь?
- Нет, серьезно.
- А не боишься, что она тебя задушит?
- Что если я не верю в это? - вызывающе сказал социофоб и отхлебнул ром.
- А как же асфиксия и коллега? - я наклонилась и понюхала кофе, коньяком не пахло.
- Глупый малый верил во все, что не попадя. Вот сам себя и убедил до такой степени, что задохнулся, - вторым глотком он прикончил свою кружку рома. Должно быть, долго практиковался пить не закусывая.
- Психосоматик, хочешь сказать? Ты вообще что ль ни во что не веришь?
- Верю. В смерть, - неожиданно громко произнес Саша, подскочил ко мне, оперся обеими руками в стол и наклонился к моему лицу, - в загробный мир, а ты?
Я невольно отпрянула назад, чуть не треснувшись затылком о стену и оглядела кухню, присматривая какой-нибудь предмет, чтоб треснуть его в случае чего. Парень выпрямился, на его лице появилась издевательская улыбка, он протянул мне кухонный нож и спросил:
- Ни это ли ищешь?
- Возможно, - неуверенно пролепетала, вновь не узнавая свой голос. Так, главное спокойствие, с любым психом можно найти общий язык, главное не терять зрительного контакта, говорить спокойно и уверенно. - Знаешь, я, пожалуй, домой пойду... - я поднялась со стула и, обойдя агрессивного социофоба, направилась в коридор.
- Даже не представляю, как такие трусихи могут заниматься магией. Если ты боишься обычных людей, то неужели не боишься духов? - укоризненно сказал Саша, даже не пытаясь меня остановить. Хотя от его слов я все же остановилась.
- Среди духов нет неуравновешенных алкоголиков, - я уже начинала злиться.
- Зато духи любят шутить, жестоко шутить... И потом, на сколько мне известно, основное подношение как раз спиртное, сигары и... жертвы.
Я резко обернулась и вперила в него остервенелый взгляд. Ах, так значит, это еще и шуточки такие! Ну, я ему! Ему... ему... Но на этом мысль оборвалась. Как бы ни старалась, так ничего и не придумала. Единственно на что хватило ума, спросить:
- Совсем что ль придурок?
Но Саша так и не соизволил ответить на вопрос. Он взял два яйца, одно кинул мне. Я его, естественно, чуть не уронила, но все же поймала.
- Что там нужно делать с этими яйцами? - спросил социофоб.
- Биться, - недовольно буркнула ему в ответ.
Александр подошел ко мне и треснул мое яйцо своим. Треснуло как обычно мое.
- Что еще?
- Теперь другой стороной, - я хренакнула его яйцо со всей дури. На этот раз судьба улыбнулась, и сломалось яйцо соседа.
- А дальше?
- Все.
- А разве не нужно говорить "Христос воскрес", "Воистину воскрес" и трижды целоваться?
Вот наглец! Он и без меня не плохо знает все обряды и традиции, а все под дурочка косит.
- Нет, - с сарказмом ответила, - этот обычай изжил себя, так сейчас не принято.
- А может, возродим традицию? - он улыбнулся.
- А может, ты покатишься колбаской по Малой Спасской? - я улыбнулась в ответ так мило, как только могла.
Эта перебранка уже даже начинала доставлять мне кайф, но ее прервал телефонный звонок. Саша досадно всхлипнул, горячо извинился, отстранил меня, вышел в коридор и взял радиотрубку.
- Алло? Нет, вы ошиблись номером! - злобно прорычал парень, швырнул телефон на базу и вернулся ко мне. - Так на чем мы остановились? Ах, да, на Христос воскрес, - уже чуть ли не мурлыкая произнес Саша. Во двуличная скотина! Но что-то в этом было...
- Воистину... воскресе... - медленно произнесла я, подбоченившись и смотря на него с недоверием, но в тоже время с интересом.
Александр взял меня за плечи и попытался наклониться. Я чуть отпрянула. Он наклонился еще сильнее, я в свою очередь опять подалась назад, чувствуя, что вот-вот упаду. И упала бы, если бы Саша не держал меня за плечи. Дальше отодвигаться было некуда, разве что падать на пол, поэтому пришлось смириться и позволить-таки парню трижды поцеловать себя в щеки. Затем юноша поставил меня на ноги и спросил:
- Домой или все же посидишь?
- Кофе допью, а то что добру пропадать, - я вновь съязвила и села на стул.
- Может коньячку?
- Себе налей, а то быстро трезвеешь! И вообще, ты что меня, споить пытаешься?
- Нет. Просто предложил, - Саша налил себе еще рома и сделал глоток. Это начинает принимать ужасающие масштабы. Интересно, сколько градусов в роме?
- А что ты там про духов говорил? Ты же вроде только коллекционируешь, но не практикуешь или соврал?
- Допустим.
- Что допустим? Соврал или коллекционируешь?
- И соврал и коллекционирую.
- Значит, все же практикуешь. А что? - из меня сразу же полился целый поток вопросов.
- Некромантию, в каком-то роде, - Саша сел на столешницу и снова присосался к кружке.
- Ничего себе, - восторженно протянула, смотря на соседа. - Не хило. А получается?
- Да, - только лишь и ответил собеседник.
- А что именно ты делаешь и каким образом?
- Странная ты какая-то, - произнес Саша, отставил кружку в сторону, спрыгнул со столешницы и подошел ко мне, заглядывая в глаза. - Перед тобой стоит человек, работающий в больнице, имеющий доступ к моргу и успешно практикующий некромантию. Не боишься задавать глупые вопросы? - он снял с моего плеча выпавший волос и намотал на палец. - Вдруг что-то случится...
Зная силу волос и то, что можно с ними сотворить - меня передернуло. Я резко дернулась, попытавшись выхватить волосок из его рук, но парень отпрянул назад. А вот это уже действительно не смешно. Саша стоял на противоположном конце кухни и надменно смотрел на меня. Даже прекрасно понимая, что это шуточки у него такие, все равно было не приятно, когда твои волосы у такого как он. Но вот в очередной раз зазвонил телефон. Что-то он сегодня распоясался. Александр чуть ли не рыча вышел в коридор и схватил трубку.
- Слушаю! - гаркнул он, но тут же изменился в лице. - А Степаныч что? Что?! - у парня полезли глаза на лоб. - Когда? Он совсем рехнулся?! Жив хоть? Пульс? Ничего не трогайте, выезжаю! - социофоб швырнул трубку, вбежал на кухню и залпом допил оставшийся ром в кружке. - Посиделки отменяюсь, - Саша вышел в коридор и прямо так, в чем был, стал обуваться.
- Что случилось? - я тоже вышла вслед за ним.
- Придурок заработать захотел, операцию нелегальную провел, а мне теперь расхлебывай! - парень натянул дубленку и вышел на лестничную площадку, пытаясь скорее закрыть дверь. - Я же не хирург, мать их!
- Ты оперировать собрался? Ты же выпел!
- Не больше чем Степаныч! - огрызнулся социофоб. - До встречи.
Я и сказать ничего не успела, как Саша пулей сбежал вниз по лестнице и оставил меня одну... совсем одну, без ключей от дома, их я оставила в его квартире. Голова моя садовая...
*****
После того, как Саша поспешно сбежал, убиваться мне оставалось недолго. Буквально через минуту из лифта вышли родители и впустили в квартиру. Правда, пришлось на ходу сочинять какой-то бред, который объяснял то, каким образом я оказалась здесь без ключей, в домашней одежде и захлопнутой дверью. Со своей скудной фантазией придумать опять-таки ничего не смогла, поэтому сказала правду, что пошла подарить соседу яйца в благодарность за то, что в тот раз он пустил к себе погреется. Посидела в гостях, потом его срочно вызвали на работу, он так спешил, что сорвал меня с места и я, таким образом, забыла ключи. Только родители скептически отнеслись к моему повествованию. Сама не знаю почему.
Пока моя физическая оболочка сидела за столом с родителями и билась яйцами, мысли витали где-то в другой реальности. Я думала то о том, как у Саши дела на работе, то о том, как буду возвращать ключи, с его-то шуточками может и не вернуть. Потом думала о некрофи... тьфу! То есть о некромантии и о том, что волос так и остался у него. Надеюсь, он не будет делать с ними никаких гадостей.
На ночь выгуляла Чеда и, возвращаясь домой, почему-то позвонила в квартиру Саши, прекрасно понимая, что его нет дома. Потом, как обычно, сидела допоздна за компьютером, пока, наконец, не легла спать, хотя мысли все равно крутились около него...
Утром, идя в институт, на лестничной клетке столкнулась с социофобом. Он был просто ни какой, медленно брел по лестнице, смотря себе под ноги. Даже на лице не было привычного призрения ко всем и вся.
- Привет. Ну, как дела?
- А? - он поднял глаза от ступеней и посмотрел на меня. Вид у него был растерянный, будто только что вернулся с другой планеты. - Ах, это ты... Эээ! - парень махнул рукой, но тут же всхлипнул и сморщился.
- Что с тобой?
- Шея болит.
Замечательно, у врача что-то болит. Называется сапожник без сапог.
- Хочешь, массаж сделаю? - не задумываясь, предложила прежде, чем осознала что предложила. Вечно с дуру как что ляпну... Порой кажется, что язык, мозг и я, вообще три независимых друг от друга органа, действующих порознь и совершенно не советующихся с двумя другими.
- Умеешь? - вновь этот заинтересованный взгляд.
- Пока никто не жаловался.
- Тогда буду ждать, - Саша пошел дальше, - приходи.
Я еще около минуты стояла на лестнице и смотрела ему в след. Вот зачем я это ляпнула? Правильно говорят: "язык мой - враг мой". Ладно, теперь уже ничего не поделаешь, назвалась груздем - полезай в кузовок. По крайней мере, за ключами идти по любому придется. А отдаст ли он их? Можно было бы попробовать послать маму, чтоб она забрала. Но вдруг он скажет, что слыхом не слыхивал ни о каких ключах? Вполне, кстати, возможно... Тогда лучше посылать папу, он уж точно их заберет...
Весь день, в институте, я думала о предстоящем походе в гости. Сама не знала почему, но очень волновалась. На парах постоянно ловила себя на мысли, что вообще не понимаю, что записываю за преподавателями, делаю это лишь по привычке, а сама думаю о нем. А на профильном предмете - психологии - так и вообще ничего не записывала, лишь сидела и тупо пялилась на одно единственное слово, написанное на парте - Саша. Когда только успела его написать? И зачем? Сама не заметила, как это сделала. Стерев ластиком надпись, начала поспешно записывать хоть что-то, хотя, учитывая то, что первую половину пары прошляпила, конец лекции погоды уже не сделает.
Наконец прозвенел звонок с последней пары, которого я так ждала и томительно поглядывала на мобильный чуть ли не каждую секунду, дожидаясь заветной минуты. Я быстро сбежала вниз, взяла куртку из раздевалки и уже хотела выйти на улицу, но назойливая однокурсница окликнула меня:
- Женя! Жень, постой! А у тебя все лекции по вышке?
- Вроде, - неохотно ответила, думая о чем-то ужасном, а именно о том, чтоб ее трамвай, как Берлиоза, переехал по дороге домой. Я мысленно дала сама себе пендель, отдергивая от подобных мыслишек, пожелала ей долгих лет жизни, и чтоб вообще ни одного трамвая на пути не попадалось. Хотя последнее опять прозвучало как проклятье.
- Можешь завтра принести? - не унималась девица.
- Ладно, - я все так же неохотно отозвалась и поплелась к выходу, но однокурсница вновь поравнялась со мной, на ходу одевая куртку.