С приближением цели каждый шаг должен становиться все более осторожным и обдуманным. Любое неловкое движение может запустить невидимый механизм, отсекающий страждущего от завершения пути. Только переступив через самонадеянность и отринув спешку можно достичь цели. Только ясное, очищенное от шелухи, Желание заставит частицы Хаоса сложиться в нужном порядке. В ином случае сама Судьба может остановить настигающего цель, и поставить жертвенного Зверя на место отринувшего разум слепца-охотника...
/трактат 'Философия Пути', фратер Рон/
Осенний лес олицетворял собой безмятежность и спокойствие. Землю северного Галахарда уже устилал толстый слой листвы, но и ветки еще могли похвастаться цветными лоскутами. Ночь скрадывала львиную долю красот поры увядания, но торопливо идущие люди искали не великолепное сочетание багрянца, золота и зелени. Ими двигали долг, любовь и вера. Двигали и торопили вперед.
Сапог Эдварда провалился в рыхлую землю в нескольких шагах от искомого логова. Нога предательски подломилась, но волна ужаса не успела охватить молодого человека. Всего лишь яма, даже стопа не подвернулась. Ночной лес не терпит шумных гостей, охотящихся на одинокого зверя.
Стряхнув капли пота, он оглянулся на спутников. На помощь ему уже спешил Крист, отец Вероники, единственной и несравненной для попавшего в ловушку молодого человека. Полный, но по-прежнему высокий и широкий в плечах мужчина подал перепачканную грязью руку.
- Давай же, сынок! - Сбивчиво пробормотал Крист. Его лоб и щеки поли красными пятнами от волнения.
- Ногу будто держат! Сапог... - Эдвард упал в ворох осенних листьев. - Утягивает! Кожу жжет!
Крист затравленно оглянулся. Старец будет здесь через несколько мгновений, но сможет ли он, Йоган Крист, ждать, глядя на мучения человека, ставшего ему почти сыном? Скрюченные верви вековечных деревьев, выхватываемые из ночи отблесками факела, были ему единственными помощниками. Лиана, не должная произрастать в этих лесах, была немедленно схвачена протянута к слабеющим рукам Эдварда.
- Стойте! - Наконец-то появился старец. Его белый балахон был порядком изорван ветвями, но кровоточащие руки все также твердо удерживали посох. - Ничего не трогать!
Старец задержался лишь на минуту. Зверь, утащивший Веронику, отступая к своему логову, раскидал куски свежего мяса, сбрызнутые настоем пережженного ковыля, приманивая голодных тварей леса. Вхожему в Круг Знаний не гоже бояться волков и прочих воющих от голода и охотящихся лесных обитателей. Сегодня один из Ордена сам занят ловлей, но не отнять жизнь, а спасти - вот его цель. Угодья Моравийского Губителя расширились, и Читу, славный городок, сковало страхом. Он, Страж Света и верный сын Ордена Солнца, не допустит еще одной жертвы. Волки - лишь бессловесные твари, как их можно привлечь, так не менее просто и отпугнуть. Порошок из толченого корня ивицы надолго отобьет у хозяев леса жажду преследования.
Старец задержался лишь на минуту, но и это оказалось непозволительно долго. Юный Эдвард, стремясь спасти возлюбленную, угодил ногою в гнездо огненных червей. Не самая опасная ситуация, но не стоит недооценивать того, кто заботливо вырастил личинки и терпеливо заполнил яму пеплом, чтобы гнездо прижилось.
Эдвард ухватился за лиану и начал подтягиваться. Седовласый Страж Света хрипло крикнул 'Стойте!', но было поздно. Из пожухлой листвы со скрипом выпорхнули две доски, усеянные ржавыми гвоздями длиною в ладонь. С омерзительным хлюпаньем ловушка сжала деревянные челюсти на теле Эдварда. Смерть была почти мгновенной - словно бабочка взмахнула крыльями или сова моргнула желтыми глазами-плошками. Один миг, и снова повисла гнетущая тишина. Молодой человек успел лишь удивленно вздохнуть, и его спутников окропило кровавой росой.
- Господь Всеединый, - охнул старец, и торопливо забормотал молитву.
- Это не человек, а сущий дьявол! - Могучий мужчина обессилено рухнул на колени. - Моя Вероника, наверное, уже тоже...
- Соберись, Йоган! Мы спасем твою дочь и остановим это чудовище! - Страж сжал свой посох и решительно пошел вперед. Изучение Искусств в Кругу надолго отвлекло его от реального мира, и сейчас умудренный годами волшебник чувствовал себя беспомощным. В его сердце сокрыт океан мудрости и мощи, но способны ли они остановить одного безумца?
- Запомни, не трогай ничего, - еще раз предупредил старец.
Они подошли к черному провалу землянки. Подземное убежище Губителя должно быть огромным. Возможно, когда-то это было военным складом или постом во времена войн прошлого. Сколько таких раскидано по всему Галахарду, и сколько из них хранят страшные тайны вырвавшихся наружу потаенных страстей?
Старец задержался у входа, и Йоган терпеливо замер за его спиной. Похоже, снова смертоносная ловушка. В Моравии ходили слухи, что Губитель пришел с севера. Там, в Диких землях, он много лет прожил в одиночестве, живя нелегким ремеслом траппера. Как и почему Губитель перешел с пушнины на людей, не знала ни одна живая душа.
- Можно двигаться дальше, - шепнул Страж. - И загаси факел, я вижу впереди отблески света.
Земляной пол уходил вниз с каждым шагом, и вскоре они могли идти, вытянувшись во весь рост. Подземный коридор поворачивал влево, открывая вид на единственное, но весьма внушительное помещение. У дальней стены, в свете двух факелов, пыталась высвободиться от пут, приковывающих к столбу, Вероника. Но не на нее смотрели во все глаза Йоган Крист и волшебник из Круга.
С потолка свисали ржавые цепи, на которых мерно раскачивались десятки бесформенных фигур. Ближайшие к ним тела распухли так, что в них едва можно было признать людей. Почерневшая и полопавшаяся кожа сочилась гнилостными выделениями, пол был усеян темными лужицами, в которых среди кусков плоти копошились тысячи опарышей и слизняков.
Прикрыв на секунду глаза, Страж попытался вернуть самообладание, и решительно шагнул вперед. Каблуки сапог мерзко чавкали, но старец не остановился.
Чем дальше они продвигались, тем свежее становились трупы. А вот те тела, совсем рядом со связанной дочкой Йогана, будто еще шевелятся.
- Всемогущий Господь! Некоторые из них еще живы! - Крист затрясся как в припадке, казалось еще мгновенье, и из его рта пойдет пена. - Пустите, я развяжу ее!
Старец остановил его жестом, и пошел еще медленней. Обезумевший траппер никогда бы не лишил себя удовольствия загнать еще одну жертву в ловушку.
Пятеро или семеро из подвешенных действительно были живы. Один был усеян тысячью игл, покрывших все лицо и тело, и должен был испустить дух в ближайшие часы. У другого на голову был натянут мешок, но обожженные обрубки ног говорили о немыслимых гримасах боли и ужаса.
Страж расправил плечи и решительно вонзил в пол пятку тяжелого посоха. Навершие, в виде огромного кристалла, напоминающего необработанный алмаз, засияло ровным белым светом.
- Я чувствую твое присутствие, Губитель, - решительно сказал старец. Только чудом его голос не дрогнул. Свет посоха выхватил из тьмы подвала новые ужасы. Десятки изуродованных мертвецов, сваленные в кучу конечности, выпотрошенные тела на крюках.
Вместо ответа из тьмы, обволакивающей дальнюю стену, соткалась рука, сжимающая нож. Загнутое лезвие замерло у шеи девушки. Крист снова попытался вырваться вперед, но Страж вовремя схватил его за руку. Свободной ладонью он коснулся навершия посоха, и свет усилился. Тени перепуганными птицами заметались по складу, ставшему склепом для сотни людей.
Теперь, когда тьма вокруг связанной девушки рассеялась, двое преследователей смогли рассмотреть неуловимого Моравийского Губителя во всех деталях. Он был невысок и худ. Плащ валялся рядом, и закатанные рукава белоснежной рубашки приоткрывали жилистые руки, одна из которых обхватывала шею девушки, а вторая, сжимавшая топор расслаблено висела вдоль тела. Изогнутое топорище крепко удерживалось всеми пальцами, обух топора постукивал по забрызганному грязью высокому сапогу в такт раскачивающимся телам.
Гладко выбритое лицо было немного угловатым, но морщинки в уголках глаз и губ могли бы намекнуть, что их владелец часто смеется. Но стоило только посмотреть в большие темные глаза, и все мысли о смехе и веселье пропадали тут же. Зачесанные назад черные волосы открывали высокий лоб, и тот бледным пятном оттенял кажущиеся бездонными зрачки. В лице Моравийского Губителя было что-то неправильное - спокойный взгляд и опрятный внешний вид подходили для честного ремесленника и доброго семьянина, но не для безжалостного убийцы.
Не спуская взгляда со Стража Света, хозяин склепа, пнул стоящую у его ног чашку. Та ударилась о широкую грудь Йогана, обдавая его кислотой. Разбрасывая лоскуты кожи, ослепленный отец Вероники начал пятится в сторону и привалился на одну из подвешенных туш. К вою Криста прибавилось полное боли мычание висящего - крюки с новой силой врезались в его тело.
- Не шевелись, Йоган, я излечу тебя позже, - сдерживая себя из последних сил, произнес старец. - Отпусти девушку, дьявольское отродье.
- У меня тут несколько девушек. Какую из них? - Вкрадчиво уточнил Губитель. Его голос был спокойным и мелодичным, но словно парализующим волю менее сильных, чем старец, духом.
- Вероника! - Прохрипел Крист. Он упал на колени и уткнулся обожженным лицом в пол.
- Отпусти всех, проклятый изувер. И тебе сохранят жизнь до суда, - сдерживая ярость, выдохнул Страж.
- Какая щедрость, старик! Быть может, ты просто не в силах отнять ее? - Губы убийцы растянулись в улыбке, но глаза остались также холодны.
- В силе, но не в праве, ибо я Стаж Света! - громогласно произнес старец.
- Я знаю, кто ты, волшебник Круга, - улыбка губителя застыла, как приклеенная, но глаза налились злостью. - Ваши жалкие догмы запрещают убийство. Как же ты собрался меня остановить?
- Ты сгоришь в аду, пособник дьявола!
- Быть может, старик, я лишь Кара Господня, и дьявола стоит искать внутри себя? - улыбка вновь ожила на лице Губителя, и обоюдоострый нож перерезал горло девушки. Из вспоротого горла вырвались болезненные хрипы.
Обезумевшим зверем Йоган бросился вперед, но наткнулся на взлетевшее снизу вверх лезвие топора. Губитель вышел из-за умирающей девушки и одним плавным движением спрятался за широкоплечего Криста, харкающего кровью. Его ослабшие руки вяло пытались оттолкнуть засевшее в груди лезвие.
- Сколько жизней должно утечь сквозь твои пальцы, чтобы ты прозрел, старик?
- Остановись!
- Да, твоего друга еще можно спасти. Топор застрял в ребрах, не задев внутренние органы. Правда, если я резко поверну топорище, он умрет мгновенно.
- Я не вправе убить тебя, но чашу мучений ты выпьешь до дна, Губитель! - Старец направил посох на прячущегося за Йоганом убийцу. Подвластные ему заклятья не могли ударить по зверю в облике человека, не причинив вреда Кристу. Он не смел лишить живое существо жизни, ведь даже в этом, заблудшим во тьме создании, светлой искоркой горит человеческая душа.
-Мучений? Таких, старик?
Моравийский Губитель продолжил плавно перемещаться под прикрытием безвольного тела Йогана. Замерев у одного из подвешенных, но еще живых людей, он молниеносно полоснул ножом по спине своего пленника. Висящий запрокинул покрытую мешковиной голову и замычал от острой боли.
- Остановись, чудовище. Я сохраню тебе жизнь и позволю уйти, - выдавил из себя Страж Света.
- Не интересует, старик. Я наслышан об умениях волшебников Круга. - Губитель тихо засмеялся. - Думаю, ты не менее кровожадный монстр, чем я. Признайся, ты отпустил бы меня, пере этим ослепив или иссушив руки?
- Я не...
- Не ври мне! - Хрипло гаркнул Губитель, и на теле подвешенной девушки появился разрез от груди до паха. Не задерживаясь, мучитель продолжил двигаться среди израненных, но еще живых людей, прикованных к потолку.
- Я позволю тебе уйти, не увеча твое тело, - почти шепотом произнес Страж. - Брось нож.
- Не увеча тело, но искалечив душу? Как много в Ордене хитрых лживых тварей, - Губитель снова перешел на вкрадчивые смешки. - Я то, что я есть, и не позволю лишить себя естества.
- Я позволю тебе уйти и убивать дальше, - старец мелко задрожал. По морщинистой щеке пробежала одинокая слеза. Остановить, остановить этот кошмар немедленно, все остальное после. - Брось нож, изувер, пока я испепелил тебя, пусть и ценой своей жизни.
- Интересно, - убийца остановился и метнул нож. Лезвие на половину длины вошло в сердце Вероники. Редкие хрипы через распоротое горло оборвались. Бывший траппер был достаточно опытен, чтобы вскрыть горло, не повреждая артерий. Но теперь девушку не оживить даже силой всего Круга. - Как ты и просил, я бросил нож. Теперь повтори свое предложение.
- Выродок преисподней! Я позволю тебе уйти, не искалечив твое тело, и дам возможность убивать и дальше, - Страж Света не знал, как еще возможно сохранить жизни жертвам Губителя.
- Возможность убивать... людей?
-Да, - беззвучно выдохнул старик. Но и этого достаточно, собственных клятв не обойти.
- Возможность убивать, свобода воли и передвижения, никаких увечий. Ты что-то задумал старик? Я чую в твоих речах скрытый обман. - И снова тихий смех из сонма теней.
- Отпусти этого человека, чудовище, - неожиданно властным голосом произнес Страж. Посох снова полыхнул светом, позволяя увидеть прятавшегося за Кристом убийцу. - Будет так, как я сказал, и это мое последнее слово. Дальше - только смерть.
- Со смертью я по утрам чай пью, нашел чем испугать, - хмыкнул Губитель. - Ну, не заводись, старик, уже отпускаю твоего толстяка.
Траппер демонстративно поднял руки и шагнул в сторону. Йоган, потеряв опору, рухнул на пол. Обух топора уперся в земляной пол, и лезвие, под весом могучего тела, вошло в грудь, распарывая сердце Криста.
Не сдерживаясь больше, Страж с криком направил посох на грудь убийцы. Струй белоснежных молний отшвырнули Губителя в угол.
- Твое слово, Страж! - прохрипел бывший траппер, выгибаясь дугой от боли.
Повинуясь жесту руки, молнии опали и уползли в кристалл посоха. Вот он, Моравийский Губитель. Безоружный и жалкий, трясущийся от боли. Силы, физические и магические, переполняли взбешенного волшебника, но сделать он ничего не мог. Мощь, данная Орденом Солнца, обязывала сдерживать ярость и уничтожать в себе злость.
Убийца попытался отряхнуть перепачканные чужой кровью и глиной штаны и рубашку, но ограничился одним взмахом руки. Одежда безнадежно испорчена. Он с трудом встал и, пошатываясь, усмехнулся.
- Славно развлеклись, старик. Надеюсь, и ты не скучал. - С кряхтеньем разогнув спину, убийца направился к выходу. - Прощай, старик. Желаю скорой и мучительной смерти тебе и всему твоему Ордену.
- Не так быстро, звереныш! - Рявкнул Страж, и сеть молний снова отшвырнула Губителя в угол землянки.
- Твое слово, Страж Света, - напомнил упавший человек, сплевывая кровь с разбитых губ.
- Я верен своему слову, Губитель, и заставлю тебя быть верным ему, - медленно произнес старец, не сводя посоха с разбитого лица мучителя.
Вместо молний из кристалла неторопливо вылезли сполохи света и зазмеились к упавшему человеку.
- Что это за гадость? - Траппер попытался отшвырнуть слепящую полосу каблуком.
- Это Змеи Света, - пояснил старец. Он опустил посох и устало привалился к стене. Дальше выпившее немало сил заклятье будет действовать самостоятельно.
Моравийский Губитель истошно закричал. Магические твари коснулись кожи, болезненно обожгли и полезли к голове. Убийца забился в истерике. Расцарапывая кожу, но пытался скинуть с себя этих созданий, никак не желая осознать бессмысленность своих действий. Наконец он затих, только крупная дрожь изредка пробегала по телу, создавая иллюзию движения у застывших Змей. Одна из них замерла белесой татуировкой на груди, другая на затылке. Третья - на пояснице, а две последние - на боках.
- Теперь ты можешь убираться прочь, мразь, - властно сказал Страж. - Змеи Света на твоем теле не позволят тебе никого убивать.
Губитель со стоном сел на пол. Скинув жалкие остатки рубашки, он осмотрел свое тело. Похоже, он был цел, добавились только нелепые узоры на коже.
- Что же, - произнес он, пытаясь встать. - Мое тело не искалечено, и духом я остался самим собой. Но что означают твои слова про убийства? Ты никак не мог напрямую обойти собственную клятву.
- Ты сможешь убивать, но только того, кого укажу я, - мрачно ответил Страж.
- Но... - Убийца задумался на несколько секунд. - Но по нашему договору, я должен иметь возможность убивать постоянно. Как только я пристукну названную тобой жертву, ты должен будешь дать мне имя новой, не так ли?
- Так, Губитель. Не ты ли тешил себя мыслью о Каре Господней на головы невинно убиенных тобою? Отныне ты, по воле Круга, исполнишь обязанности Воина Света.
- Ты еще более безумен, чем я, старик, - прошептал Губитель. - До такого... До этого просто невозможно додуматься ничьим свернутым мозгом. Ты... Ты...
- Я дам тебе рецепт зелья, сдерживающего твои порывы страстей. Как только жажда смертоубийства одержит верх над твоим больным разумом, ты найдешь меня, и сообщу тебе имя.
- Говори сейчас, - быстро сказал новоявленный Воин Света.
- Одро-Завоеватель. - Ответил Страж, любуясь вытянувшимся лицом убийцы. - Его армии уже на наших границах. Обезглавив врага, ты спасешь целостность нашей страны.
- Как я попаду на границу, а потом еще и в сердце вражеской армии? Это настолько нереально, что здорово похоже на попытку убить меня чужими руками, - выдавил из себя ошарашенный Губитель. - Найди кого-нибудь другого.
- Боишься? - усмехнулся старец. - Не волнуйся, ты получишь золото на взятки и нужные для пограничников документы. И еще, открою тебе маленький секрет. Я действительно провел над тобой ритуал, делающий тебя Воином Света. Со временем, ты обнаружишь немало новых способностей, которые помогут достижению святых целей.
- Святых, - повторил человек, держащий всю Моравию и ее окрестности в ужасе. Слово это на вкус было горьким и противным, как листья ивицы. - Знаешь, старик, я, пожалуй, прикончу этого Одро. И так, что его войско разбежится по домам в тот же день. Но я вернусь, и мы продолжим эту игру.
- Я вернусь, но не думай, что твои заклятья изменят мою натуру. Я буду убивать тех, кого назовешь ты, пусть даже это и приносит пользу нашей стране. Я ужу спрашивал тебя сегодня, и повторю вновь - сколько жизней должно утечь сквозь твои пальцы, чтобы ты прозрел, старик?
- Прочь! - крикнул Страж вслед удаляющемуся и безумно хохочущему Губителю.
Ну, вот и все, он сделал то, что от него требовал Круг. Теперь пора заняться лечением тех, кто еще жив. Накладывая исцеляющие заклятья на истерзанные жертвы, бесшумно покачивающиеся от сквозняка на крючьях, он никак не мог обрести покой.
Все, входящие в Круг, даже сам Хранитель, были Стражами. Истинные Воины Света не рождались уже много столетий, и маги не могли заставить убивать врагов Дня никого, кто не был рожден делать это. Смелое решение Иакова, Хранителя Круга Знаний, провести ритуал над убийцей. Скованный заклятьем, он должен был быть послушным им.
'Всеединый, - тихо пробормотал старец. - Мы нашли самого жестокого убийцу от рассвета времен и подарили ему способности величайшего Воина. Дай мне знак, что все кончится хорошо'.
Но вместо ответа до него донесся лишь отголосок дьявольского хохота.
Глава 1.
Все поэты нашей эпохи похожи на рыцарей в сверкающих доспехах, чьи отливающие солнцем мечи должны изгнать все низшие чувства, оставляя лишь возвышенное восхищение великолепно сложенными строфами. Между тем, истинное Искусство, Искусство с большой буквы, всеобъемлюще. Чистый помысел блистает невинностью только на фоне грязи обыденности. Не зная изнутри быт нищего, нельзя описать пресыщение золотом, это как смертная скука мудреца отшельника из уст столичного повесы, не начавшего бриться, но уже пишущего смелые, но глупые стихи. И восхищающий Вас автор, по Вашим же словам метающий строчки, словно молот в лицо, более похож на унылого ремесленника, роняющего молоток себе же на ногу...
/из личных писем Хранителя Иакова/
По пристани гулял прохладный весенний ветер, заставляя передергиваться от холода спускающихся с трапа грузчиков и матросов. Потирая озябшие плечи, они то и дело поглядывали на горизонт, торопя проклятиями только начавшее подниматься утреннее солнце. Висгардский корабль прибыл в Леон лишь на сутки, и времени на ожидание благодатной теплоты дня не было.
Капитан корабля не отягощал себя физической работой, и потому вынужден был накинуть поверх камзола плащ. Его пурпурный шейный платок придавал небритому и не выспавшемуся лицу болезненный оттенок. Снять цвета Висгарда никак нельзя, хоть благородный пурпур на взмыленных шеях матросах может привлечь нежелательное внимание людей. Видит Всеединый, не его вина, что ныне покойный Король Одро, прозванный Завоевателем, развязал кампанию против соседних стран. Покорив весь запад, он обломал зубы на границе с Галахардом, крупнейшим королевством востока. Наследник Одро выбрал иную тактику. В ближайшие годы он решил навести порядок в уже покорившихся странах, отложив войну на неопределенный срок. Мудрое решение, но вистардским торговцам от этого не легче. С перекупщиками из Галахарда удавалось встречаться только здесь, на острове Бурь. И не в столичном порту, а на мелких пристанях, рискуя встречей с пиратами.
- Капитан, - шепотом произнес подошедший рулевой. - У нас проблемы. Я тут разузнал, похоже, то судно, что щетинится пушками по соседству с нашим, самого Черного Весельчака. Убраться бы нам поскорее.
Капитан еще больше посмурнел. Один из самых кровожадных и жестоких пиратов бросил якорь по соседству! И никто не бежит за славными копейщиками, все бояться пьяного сброда под предводительством Весельчака.
- Когда прибыл пиратский корабль? - Уточнил капитан, поправляя душащий платок.
- Только вчера. Если будет на то воля Всеединого, успеем выйти из бухты до того, как он окончит громить кабаки.
Капитан, опасливо озираясь, поплелся торопить портовых грузчиков. Он давно заметил одинокую фигуру, терпеливо поджидающую его у трапа. Вступать в разговор с незнакомцем не хотелось, хотя тот и не выглядел угрожающе. Подойдя ближе, капитан различил под плащом человека ворот белоснежной рубашки пурпурный узел платка. Хвала Господу, земляк.
- Мое почтение, капитан, - вежливо начал разговор ожидающий незнакомец, скидывая капюшон. - Не буду вас отвлекать пустыми разговорами, а перейду сразу к делу. Я рассчитываю вернуться в Висгард на вашем корабле, и за ценой не постою.
Капитан оглядел человека. Худ, невысок. Лицо открытое, гладко выбритое. Черные, слегка вьющиеся волосы откинуты от высокого лба, глаза большие и темные. Легкий запах дорогих духов немного успокаивал - возможно, это вполне приличный человек. Только какого дьявола он носит на шее цвета Висгарда? Внешность северянина позволила бы ему назваться галахардцем без всяких проблем. Болотистые леса вперемешку с проплешинами тундры одной безлюдной шапкой венчают северные границы обеих стран. Пойди разбери, кто ты и откуда.
Капитан нехотя согласился. Все же не дело бросать соотечественника на острове Бурь. Тот обрадовался и немедленно расплатился полновесным золотом. Цокая языком, капитан спрятал монеты, и вернулся к надсмотру за матросами. Те уже успели отложить бочки и тюки, и живо обсуждали нового пассажира.
- Чего расселись, дармоеды! - Прикрикнул капитан. - Один Линко таскает, а все остальные уши развесили!
Линко, один из матросов, торопливо обнял очередной тюк и потащил к поджидавшим у склада грузчикам. Ему очень не хотелось попадаться под руку капитану, а точнее - под его суровый взгляд. Капитан не пожалеет кнута для подчиненного потерявшего символ своей страны. Именно потерявшего - если признаться, что только что продал пурпурный платок за два серебряника незнакомцу, наказание будет более суровым. Оставалось только надеяться, что завтра северянин припрется на пристань без платка, иначе ему, Линко, точно не избежать встречи с кнутом.
Волновался матрос напрасно. Незнакомец не пришел вообще. С рассветом корабль поднял якорь и покинул Леон, не дожидаясь случайного пассажира. Едва судно оставило бухту за кормой и вышло в открытое море, капитан подошел к рулевому и, усмехаясь, сказал:
- Все прошло отлично, за эти бесконечные сутки я не встретил на берегу ни единого пирата!
- Господь Всеединый провел нас мимо несчастий, - ответил набожный рулевой. - Я молился полночи, капитан, и не зря.
- Ты же знаешь, я неверующий, - с гримасой на лице произнес капитан. - Никакого божественного провидения и происков дьявола, только наша сила и ловкость против растерявших хватку пьяных разбойников!
- Не следует так поминать Господа, а тем более - Дьявола. Накличете беду.
- Брось, впереди висгардский берег и увольнительная, и все...
- Капитан! - Раздался сверху крик впередсмотрящего. - Корабль на горизонте!
- Где? - Капитан торопливо достал подзорную трубу. - Не вижу никого.
- Позади нас, капитан! Приближается на большой скорости!
Капитан, побледнев, побежал к корме. 'Накликаете беду, накликаете беду' - раз за разом проносились в голове слова рулевого. Несмотря на прохладное утро на его лице заблестели капли пота. Стоило только поднести трубу к глазу, все сомнения пропали. Черные паруса Весельчака сложно было спутать с чем-то еще. Быстроходный пиратский корабль неумолимо приближался, и капитан впервые за свою жизнь начал молиться.
- Потому что я его не называл, - хмуро ответил ранний покупатель. Впрочем, лучше ответить. Пусть владелец книжной лавки запомнит его имя, а не внешность. - Я Йоган Крист, из Читы. Это город близ Моравии, слышали?
- О Моравии я, безусловно, наслышан, господин Крист. Говорят, бывшая столица Галахарда - красивейший город. Почему только королевский дворец перенесли в другое место?
- На это я могу ответить. Столицу перенесли в Софию во время строительства Башни Ордена. Почему те решили, что в той местности им будет удобней творить свою волшбу, я не знаю, но Король тут же решил обосноваться поближе к ним.
- Припоминаю, я читал о подобном. Кстати, господин Крист, могу предложить вам широчайший выбор магических трактатов, написанных первейшими лицами Ордена Солнца.
- Не интересует, - отрезал покупатель. - Благодарю, но пока мне будет достаточно уже купленного.
-А Ордена Луны? - почти шепотом спросил продавец, заговорщицки склонившись к Кристу. Но тот только отрицательно мотнул головой.
- Да, понимаю вас, - немедленно отозвался хозяин. - Книги - дорогое удовольствие, и требуют не только денег, но и массу времени для тщательного прочтения. А время дороже золота, так, кажется, говорят в Галахарде?
-Не совсем. Говорят, время ценнее серебра, а молчание - дороже золота.
- Верно, только в большинстве переводов 'тишина', а не 'молчание', - еще раз продемонстрировал свою грамотность продавец книг.
- В нашем случае предпочтителен мой вариант, - озадачил продавца покупатель и вышел.
Странный человек. На лице - ни единой эмоции, а глаза будто пылают бешеной злобой. Такой краем взгляда заденет, как проклянет. И действительно, в тот день торговля не заладилась. Хозяин хмуро поглядывал в окно на серое небо. Неясные предчувствия заставляли чувствовать себя неуютно, и он с трудом дотерпел до обеда. Сегодня, пожалуй, можно закрыться пораньше.
Закрыв лавку, он осенил лицо крестом и кругом, и отправился к виночерпию. Едва повернув на соседнюю улочку, он - вот оно, предчувствие! - наткнулся на копейщиков, изучающих почерневшие лужи крови в переулке. Стражники были злы от свалившегося на голову преступления, которое едва ли будет раскрыто. Ни преступника, ни жертв, только следы недавней бойни. Книготорговца тщательно допросили и отправили кружной дорогой. Он был умным человеком, и предпочел не делать никаких выводов, и старательно перебирал в уме сорта вин перед покупкой. А ведь у него даже была мысль выглянуть из лавки вслед необычному незнакомцу. Если бы ему случилось стать свидетелем убийства... Бррр, нет, надо спешить к виночерпию. 'Красное южное' или 'белое игристое'?
- Смотри, Свин, уже без платка. - Горбун продемонстрировал желтые зубы, и довольно подтолкнул локтем своего друга, полностью соответствующего прозвищу.
- Может, он снимает его перед каждым темным переулком, - хохотнул Свин, невольно поражающий своими размерами, особенно объемом живота. - Чего молчишь, висгардский выблядок?
Взявший имя Йогана Криста молча осмотрел перекрывшую ему дорогу пару. Змеи Света, покрывавшие его тело, нестерпимо зазудели. Этим утром он не стал пить очищающее разум зелье, оставив склянку на вечер. Ночью ему понадобиться максимально возможное сосредоточение и кристальная ясность ума.
Но ночь не скоро, а жажда захлестывает уже сейчас. Полгода назад переступившие ему дорогу были бы уже мертвы, и, корчась в аду, благодарили бы дьявола, что тот не шепнул на ухо трапперу не торопиться.
Пять белых завитков жгут так, что, кажется, раскрой рот, и повалит дым тлеющих потрохов. Проклятие Ордена не допустит невинных жертв, даже если те далеки от невинности как ростовщики от честности.
- Что застыл, уродец? Хочешь сберечь шкуру, гони кошель.
- Да, и сожри свой платок. Верно я говорю, Шило?
Неожиданные последствия фокуса с платком. Покидая набережную, он сорвал яркую тряпку с шеи и зашел в книжную лавку, даже не думая, что его уже приметили местные бандиты. Возможно, закон острова Бурь не так усердно опекает жителей воинственного Висгарда?
- Сейчас, - ответил он, протянув обе руки к левому карману плаща. Надо позволить им подойти еще на два шага.
Сгорбленный и хромоногий оборванец по прозвищу Шило пошел вперед, не позволяя деньгам проскочить мимо своих рук к подельнику Свину. Но вместо кошеля проклятый висгардец выхватил из левого рукава тонкий стилет и молниеносно взмахнул им, рассекая горло бандита. И тут же, возвратным движением, лезвие полоснуло по рукам, пытавшимся зажать рану на шее.
Свин пораженно уставился на своего окровавленного товарища, привалившегося к стене. Чужеземец пошел в атаку, не сомневаясь ни секунды, будто бывший берсеркер передовых отрядов Одро-Завоевателя. Шило, как ни странно, умирать не спешил, только исходил хрипами и махал рукой, указывая Свину на висгардийца. И Свин бросился вперед, надеясь на силу своих огромных кулаков.
Траппер метнулся навстречу. Пригнувшись перед столкновением, он выставил стилет перед собой, но неведомая сила швырнула его руку в сторону. Мышцы ладони свело, лоб покрылся нездоровой испариной. Проклятые солнцепоклонники из Ордена!
Чудом не выроненный нож пришлось переложить в левую руку. Гороподобный бандит развернулся к увильнувшей жертве и уже замахнулся - его явно не сдерживали никакие запреты.
Траппер задел предплечье Свина самым кончиком стилета, и тут же сместился в сторону. Пнув врага по колену, он успел дважды распороть одежду и кожу спины гиганта, и снова отскочил. Непросто вести бой, когда заклятье Стража отводит в сторону любой удар, могущий оказаться смертельным. Пришлось снова увиливать от медвежьих лап и ограничиваться глубокими порезами. Через минуту Свина зашатало от кровопотери, и можно было закончить дело кулаком. Воин Света, с ног до головы покрытый крапинками крови, с блаженной улыбкой на лице сбивал костяшки об морду бандита.
Наконец приступ безумия отступил, и он, отвесив напоследок пару пинков Шилу, поспешил убраться из портового района. Оба оборванца были живы, но крови кругом было столько, что невзрачный проулок напоминал Соколиный перевал. Трапперу однажды довелось побывать в том месте, где среди гор сложили свои головы тысячи воинов двух армий полтора века назад. Человеческие кости так густо устилали землю, что и поныне топорщились из снега и хрустели под ногами.
Стянув ножны с предплечья, он зашвырнул их вместе со стилетом в канаву. Проклятье, будут ли его теперь искать? Надо продержаться до завтрашнего дня, и корабль увезет его в привычный и знакомый Галахард.
Кисть болит. Не сломал ли фалангу? Кажется, нет. Хорошо, хоть не выпустил из руки стилет, рукоять которого послужила внутренним кастетом.
Надо закутаться в плащ, и скорее добраться до своих комнат. Подслеповатая старушонка, что жила в полуподвальном этаже старого дома возле церкви, безжалостно сдирала полсеребряника за ночь. Темные комнаты без ванны и ледника не стоили и четверти этой суммы, но уж больно удобным было место - почти в центре городка, и никаких праздных прохожих. Только молчаливые фратеры Всеединого сгорбленными тенями ныряют в черный ход церкви. Центральные ворота церкви, к счастью, выходили на соседнюю улицу.
Проскользнув мимо дряхлой хозяйки, траппер скинул окровавленную одежду и вытянулся на скрипучей кровати. Дрожь никак не желала стихать. Змеи Света нещадно сдавливали торс с такой силой, что ему больше часа пришлось выравнивать дыхание. Но когда это удалось, он наконец смог расслабиться и погрузиться в свои мысли.
Лишившись возможности отнимать чужую жизнь, он потерял внутренне равновесие. Скорая смерть вполне закономерный итог для большинства живущих, да и для него самого. И он привык выбирать момент смерти - не только чужой, но и своей тоже. Хватило бы ему духу убить себя? Безусловно. Но это - итог, а не цель. У него были серьезные, ныне рухнувшие в пропасть, планы на свою жизнь. И они не ограничивались одними убийствами.
К слову, не единожды траппер подходил к людям с благими намереньями. Будущий собеседник представал перед взором Губителя девственно чистым Божьим сыном. Влекомый порывом радостной щедрости слова он подходил ближе - и иллюзия рушилась. Существо любого пола и произвольного возраста оборачивалось чернью. Несколько фраз и неловких жестов, и душа человека становилось похожа не на юную деву, а на престарелую шлюху, готовую за лишний медяк обслужить нескольких пьяниц разом.
Траппер закрывал глаза. Внешне он был недвижим, но невидимая глазу дрожь сотрясала все его естество. Покрытая ложью и грязью, как чумными пятнами, душа просилась на волю. И он не мог отказать ей.
Нож сам появлялся в руке. Охотничий обоюдоострый нож с клинком без дол и острием, загнутым вверх. Стесненные перчаткой пальцы укладывались в углубления на чрене. И из обжигающего пламени боли освобождалась она, скидывая оковы плоти. Струи крови, как взмахи крыльев сказочных птиц, ласкали холодный воздух...
Траппер задремал, и на его лице появилась улыбка. Тень неведомых остальному миру черных грез окутала Воина Света и увлекла в пучину мимолетных видений.
Силлар, занимавший пост Отца Церкви в Моравии два века назад, к своей чести не писал стихов. Но, по совершенно не ясным причинам решился издать сборник сочинений наиболее одаренных братьев. Большая часть стихов была безобразна, но не это самое отвратительное в купленной утром книге. Сама тематика вызывала у траппера отвращение - каждый фратер счел своим долгом упомянуть пламенную Веру и безудержную любовь к Господу Богу, даже если та была совершенно не к месту. Губитель перевернул очередную страницу и прочел душеизлияние фратера Остина.
Прячась от холода ночи
В пещерах воспоминаний
Я слышу как тишина молчит
Полная своих страданий...
Опять сыны церкви жалуются на скудоумие, страшась высунуть нос дальше Заветов Всеединого. Каким образом Ордену удается поддерживать отношение с кучкой зануд в рясах?
Страхи душат горло
Слабость вяжет руки
Выше, выше чем горы
Ждут посмертные муки...
Захлопнув книгу, траппер отшвырнул ее в угол. Дочитывать до конца такое он не намерен. Иногда он встречал весьма приличные строфы, намертво врезавшиеся в память с первого прочтения, но в большинстве случаев книги вылетали в окно.
Когда он жил в Моравии, у окон его дома постоянно ошивались несколько нищих, которых невозможно было прогнать ни угрозами, ни палкой. Моравийский Губитель был бы поражен, если бы узнал, что ему ставят свечи в церкви с пожеланием всех благ на устах. Он и не догадывался, что целая община побирушек живет с перепродажи выкинутых фолиантов.
Темнеет. Солнце покидает остров Бурь, и для кого-то эта ночь будет последней.
Пора собираться. Кровь разнесла зелье старца по телу, и спокойствие обволокло мечущуюся душу. Переодевшись в грязные обноски, он накинул дорогой плащ и не торопясь застегнул его на все пуговицы. В один из карманов он сложил несколько медных монет. Запястье сжал пурпурный платок, доставивший утром немало неприятностей. В сумку, перекинутую через плечо, отправилась бутыль дешевого рома и набор военного лекаря - пара скальпелей и костная пила. Блестящие хромом инструменты после тщательного протирания отправились в надлежащие им чехлы, и притаились между мотком веревки и короткой дубинкой, оббитой мягкой тканью.
Накинув капюшон, он вышел в ночь.
Редкие фонари выхватывали из тени небритый подбородок, скрывая движения рук под широкими рукавами плаща. Он покинул мощеные мостовые, и стоптанная земля поглотила стук каблуков. Размытой тенью он добрался до пристани и замер у сколоченных из нетесаных бревен стен склада. Дальше следовало продвигаться с еще большей осторожностью.
Разговоры трезвых, а потому злых, матросов Черного Весельчака пришлось подслушивать больше часа. Наконец сторожившие трап пираты упомянули пирушку за желтыми стенами, проклиная строгого, но разгульного капитана. Траппер заранее обошел местные таверны, и фасад из желтого кирпича 'Попутного Ветра' помнил.
Хорошо, что не придется оглушать и допрашивать никого из пиратов. Значит, времени остается с запасом. Можно будет успеть создать из рядовой смерти настоящую композицию, в равных долях совмещающую красоту и уродство, страх и восхищение... Нет, не стоит распалять себя раньше времени. Впереди еще немало работы.
Фонари перед 'Попутным Ветром' были разбиты, и, пока не уедет беснующийся пират, никто не спешил менять стеклянные колпаки и заправлять их маслом. К счастью, наводящий страх на морских торговцев Весельчак разбил еще и одно из окон. Траппер привычно расположился среди осколков и обратился в слух.
- Да вы все у меня в кулаке! - Фразу завершил удар по столу. - Если я, Ярги-Весельчак, захочу, ваш мэр вместе с начальником стражи будут мне сапоги чистить! У меня хватить на это золота... Дьявол! - Еще удар. - Они вылижут мне сапоги, если я просто оставлю им их жизни!
Голос был еще достаточно трезвым, язык кричавшего почти не заплетался. Но ждать - это не так сложно, как многим кажется. Не смирение, как учит церковь, а терпение есть высшее благо.
Перечить пирату никто не собирался, поэтому его монолог почти не прерывался посторонними репликами. Прошел час, и он потребовал все ножи с кухни, и начал демонстрировать умение кидать их в цель. Еще час, и Весельчак начал учить повара правильно жарить мясо. Повар вяло соглашался, не понимая половины указаний. Наконец пират потребовал очередную груду бутылок подать не на стол, а отнести наверх. Судя по женскому визгу, с собой он захватил одну из продажных девок.
Траппер начал тихо красться вдоль таверны, пока не увидел нужные ему окна второго этажа, залитые светом. Следовало выждать еще немного, и он не торопясь изучил кладку стены, планируя подъем. Прикинув спуск и дальнейший путь отхода, он начал взбираться вверх. Выпуклости кирпичей складывались в орнамент и изрядно облегчали передвижение.
Наконец он смог заглянуть в комнату. Большую часть просторного помещения занимала широкая кровать, стены и пол укрыты коврами. На дубовом столе ворох бумаг и столбики золотых монет. Дверь пока не видно из-за дерущихся тел. Шлюха, а может быть даже дочь хозяина 'Попутного Ветра', наконец сдалась и под натиском Весельчака рухнула на постель.
Дверь отличная, из мореного дуба. По краям прибиты полосы войлока, прикрывая и без того отсутствующие щели и заглушая посторонние шумы. Да еще толстые ковры на стенах. Великолепно.
Теперь окна. Из комнаты выходили три двухстворчатых окна. Одно разбито, и занавешено тяжелой шторой. Второе недавно открывалось, и, глядя на подтеки рвоты на подоконнике, не стоит долго раздумывать зачем.
Трапперу не хотелось трогать извержения больного желудка, но выбора не было. Сохранение тишины важнее мимолетных слабостей. Окно открылось с тихим скрипом, но увлеченно пыхтящие фигуры не обратили никакого внимания на нежданного гостя.
Бывший Губитель, а ныне Воин Света одним прыжком оказался у кровати и резким, без замаха, ударом дубинки вышиб сознание из пирата. Весельчак невольно боднул лбом девку, и та тоже затихла.
Оставив пока в стороне свою жертву, траппер оттащил девку в сторону. Ее разбитый нос немного портил общую картину, и пришлось обтереть лицо обрывком платья. По замыслу, она должна будет выбежать из комнаты без единой царапины, дабы не подготовить кровоподтеками к отрывающейся зрителям картине. Но пока придется ее связать, уткнув лицом в угол.
Губитель откинул капюшон и шумно вздохнул. Вот оно. Чувство, заставляющее биться сердце в неподдельном восторге. Имя Весельчака дал ему старик из Ордена, сумевший поймать в ловушку Моравийского убийцу. Хотя, если тщательно все обдумать, траппер еще дешево отделался - в последние месяцы за ним развернулась настоящая охота по всему королевству.
Отложив в сторону одну из чистых простыней, он передвинул тело пирата в центр кровати. Заткнув куском покрывала слюнявый рот спящего, он привязал руки и ноги Весельчака и к мощным резным дугам, украшающим весьма не дешевую койку. Теперь можно будить.
Весельчак очнулся после нескольких легких пощечин и задергал привязанными конечностями. Выпученные глаза обещали самые страшные муки, но траппер был спокоен. Никакие угрозы давно не страшили его, и яростно вздувающиеся мышцы пирата только помогали строить будущую композицию.
После смерти руки можно отпилить, да и ноги тоже. Пальцы... Нет, пальцы оставим на месте. Если только ногти...
Весельчак затих, уловив умиротворенный и почти дружелюбный взгляд своего пленителя. Пират, не спуская глаз наблюдал, как выскочивший, будто с того света, человек в плаще, скрывающем фигуру, доставал из сумки страшные инструменты. И он испугался так, как не пугался никогда, даже в сопливом детстве, отхватывая от пьяного отца страшнейшие побои, и глядя на избитую и зареванную мать.
Человек выбрал самый маленький скальпель и склонился к груди Весельчака. Замер на секунду, и вновь вернулся к столу. У пирата потемнело в глазах от обезумевшего сердца, отбивавшего гулкую дробь в груди. Оно будто предчувствовало, что маленький хромированный лепесток стали доберется до него сквозь толщу могучих мышц и ребер.
Но ночной гость вернулся с бритвой и помазком. Пират изумленно наблюдал, как ему сбривают щетину на лице и волосы на торсе. Он никак не мог объяснить себе подобное поведение. Пусть за ним пришел убийца. Пусть убийца окажется жестоким садистом, но это...
Он не мог предположить, что перед ним Воин Света, для которого жестокость давно потеряла всякий смысл, и чужая боль уступила место одному ему виденной красоте. Окончив свое нелепое занятие, траппер снова взялся за скальпель.
Весельчак, скосив глаза, смотрел, как на его груди появляются буквы, и в сторону отшвыриваются полоски кожи. Боль была жуткой, но Весельчаку доводилось терпеть и не такое. Если этот безумец ограничится одной надписью, то раны заживут буквально через пару недель.
Мучитель удалился к своей сумке, и пират, вывернув голову, прочел на груди два коротких слова. 'Лицо войны'. Этот человек и в самом деле безумец. Надпись забавная. Может быть, он даже сделал бы такую по доброй воле. Но что имеет ввиду этот человек? Какая война? Чье лицо?
- Твое лицо, конечно, - с едва коснувшейся губ улыбкой траппер. И приблизился к нему со скальпелем и щипцами в руках.
Когда Весельчак уже был не в силах мычать сквозь заткнутый рот, траппер насыпал на раны пушечного пороха и поджог. Буквы на груди запузырились паленым мясом и закипевшей кровью. Вот и все, пират окончательно потерял сознание от боли, а может быть даже и умер от шока. Такое бывает, прокуренное и пропитое сердце просто не выдерживает перегрузок, исходящих от нервных окончаний и чувствительных рецепторов. Траппер, в своей далекой молодости, подумывал стать врачом, и успел посетить лекции не одного светила науки. Это потом, значительно позже, жизнь повернулась так, что пришлось бежать в леса севера.
Орудуя пилой, он вспоминал свое босоногое детство и мечтательно улыбался. Вспоминал, как впервые ушел один в лес, как пытался разговаривать с домашним скотом, а потом и с дикими зверьми. Однажды его здорово подрала рысь, пришлось несколько месяцев отлеживаться. Еще не скоро он научиться неслышно передвигаться между вековыми деревьями и на равных сходиться в схватке хоть с диким медведем....
Подставив подушку, он придал торсу пирата вертикальное положение среди отсеченных конечностей. Пришлось пожертвовать одним скальпелем и пришпилить к спине черную косу сплетенных с яркой лентой волос, чтобы голова не свешивалась в сторону. Бросив перед изуродованным остовом чистую простыню, он разложил сердце и прочие внутренние органы, присыпав их вырванными зубами. Бело-желтые квадратики зубов неплохо оттеняли получавшуюся картину.
Теперь снова нужно вернуться к лицу. Срезанные уши запихнуть в рот, вырванный язык... Что с ним-то сделать? Привесить распутной девке на шею?
Нужно смочить полотенце в ведре воды, так кстати оказавшимся в углу. Правда, воды осталось совсем немного - часть он потратил на бритье, а часть вылил в горло умирающему пирату. Это было грязно и неудобно, вода в момент смерти была необходима. Теперь ее остатками надо смыть лишнюю кровь с груди и лица - любой вошедший должен сначала увидеть выжженную надпись и лишенные век глаза над оскалом пасти, в которой остались только две пары клыков. И только после этого осознать все увиденное целиком. Сознание сразу перескочит с двух светлых пятен, бросавшихся в глаза, на остальное кровавое месиво из десятков чудовищных деталей.
Но хватить любоваться содеянным, пора остатками воды смыть свои следы, отпечатавшиеся в лужах крови, предварительно повязав на шею покойнику пурпурный платок. Подняв за шиворот шлюху, он пинком выставил ее из комнаты, а сам метнулся к окну.
Покидая темный двор, траппер услышал гневные крики из разбитого окна первого этажа. Погоня начнется через несколько секунд.
На бегу он сорвал плащ и завернул в него сумку. Обе вещи насквозь пропитались кровью и привлекали ненужное внимание. К счастью, ночные улицы были темны и пустынны. Некоторое оживление наблюдалось ближе к пристани. У портовых рабочих и моряков находятся дела и ночью, да и пить, и те и те привычны до рассвета. Повезло еще, что Черный Весельчак гулял не первый день и рано отправился на боковую.
Сверток отправился под пирс, и траппер жадно припал к бутылке. Желудок запротестовал против дешевого рома, и пришлось оторваться от стеклянного горлышка. Привалившись к швартовочному столбу, он сбрызнул свои лохмотья дурно пахнущей жидкостью из пузатого бутыля и снова начал пить. Когда на пристани появились пираты, рома оставалось не больше трети.
- Нет никого!
- Значит, Жук пошел по верному следу!
- А это кто? - Голос приблизился и траппера дернули вверх. Ветхая одежда не выдержала, и он снова шлепнулся на пирс. - Пьянь портовая. Эй, ты, видел здесь кого-нибудь?
- Неа, - пьяно проблеял Воин Света.
- Скотина! - Один из пиратов вышиб ударом ноги бутылку.
- Не отдам! - Взвыл траппер, сжимая разбитые кованным каблуком ладони у бокового кармана.
- Держи его! Что он прячет?!
- Заламывай руки!
Из разодранного кармана посыпались медяки. Траппер свернулся клубком, подвывая что-то про безжалостных грабителей и призывая Всеединого в свидетели.
- Тьфу ты, - сплюнул один из пиратов. - Только время зря потеряли.
- Идем дальше, осмотрим всю пристань! Убийце капитана от нас не уйти!
Гремя палашами и стуча сапогами, они двинулись дальше. Уходить пока было нельзя, и пришлось мерзнуть, ожидая следующей группы взбешенных пиратов. Они, похоже, подняли весь город на уши, и всем составом высыпали на улицы, сверкая мечами и саблями.
Очень хорошо. Остается надеяться, что в их отсутствие не один любопытный обыватель заглянет в комнату капитану. Слухи поползут быстрее чумы.
Наконец забрезжил рассвет, и начал прогревать ледяной ветер моря. Траппер, несмотря на приличную дозу спиртного, давно успел протрезветь и промерзнуть. Пошевелиться удалось лишь однажды, когда один из пиратов пнул его. Траппер снова взвыл о Всеедином, сжимая медяки.
- Заткнись, никто твою мелочь не трогает. Забудь о нем, Карп. Похоже, эта скотина валяется здесь дня два.
Пираты наконец закончили безуспешные поиски, и столпились на пристани. Один из них, вероятно старпом или боцман, привлек всеобщее внимание. Из доносившихся до траппера обрывков слов, было понятно, что они заметили таки цвета Висгарда на шее своего капитана. Недолгие разговоры окончились избиением начальника порта, и погоней за торговым кораблем.
Едва пиратское судно отчалило, Воин Света со стоном поднялся на ноги. Неужели придется постоянно терпеть такие побои, пока проклятый волшебник Круга не избавит его от вгрызшихся в кожу Змей? Впрочем, не ему одному быть битым этим утром. Наверное, висгардские торговцы не заслужили такого, но проклинать им стоит не его, а политические интересы Галахарда.
Добраться до своего временного логова оказалось проще простого. Покалеченные пиратами люди частенько встречались на улицах, и многие из них брели к церкви. Морские разбойники явно не стеснялись, выбивая признания из граждан портового городка.
Ввалившись в свою комнату, траппер и не подумал отдыхать. Первым делом он сел бриться. Отбитые пальцы плохо слушались, но избавиться от растительности на лице и голове удалось. Смазав случайные порезы маслом, он, собравшись с духом, вдел в ухо массивное золотое кольцо. Переодевшись в черные шаровары и красную рубаху, он в изнеможении завалился на кровать.
Проснувшись на закате, он сначала было подумал, что проспал нужный момент, но нет. Город бурлил и исходил пеной, не думая укладываться спать. Подпоясавшись широким кушаком, но надел остроносые сапоги и вышел на улицу. Хозяйка полуподвала была тут же, живо обсуждая новость с соседями ее одного с ней возраста.
- Приветствую, хозяюшка, - вежливо обратился к ней траппер, пряча за спину короткую изогнутую саблю, популярную среди жителей Леона.
- А... вы... - Растерялась старушка. Не каждый день из вашего дома выходит пиратской наружности незнакомец.
- Постоялец я ваш, не узнали? Конечно, я же раньше всегда в плаще ходил. Так порвали его прошлой ночью, чуть сам живым ушел, - совершенно искренне пожаловался старушонкам Губитель и продемонстрировал многочисленные синяки.
- Да что говорить, полгорода под горячую руку мерзавцам попалось. Моей знакомой вообще дверь вышибли, и весь дом перевернули... - Поделилась одна из соседок.
Обсуждение тут же повернулось в новое русло, и соседки начали перемывать косточки очередной знакомой, не забывая вставлять хлесткие комментарии.
- А из-за чего все? Неужто каждый раз так, как пираты нагрянут? - Невинно поинтересовался траппер.
- Да что ты, они смирные в основном, разве что девку иной раз испортят, так и нечего этим вертихвосткам перед носом крутиться...
- А мы в свое время такого себе не позволяли, - вставила одна из сплетниц.
-Верно, мы вот, да в свое время...
Траппер устало махнул рукой и отправился дальше. Пожалуй, стоит зайти в один из кабаков. Там он точно наслушается нужных россказней. Первая попавшаяся таверна гудела растревоженным осиным ульем. Траппер сходу заказал выпивку и пожаловался соседу на то, что его избили намедни. Тут же на него со всех сторон посыпались слухи один краже другого.
Кое-что полезное он уловить все-таки смог. Во-первых, пираты хоть буянили дикими зверьми, а все же испугались. Во-вторых, все связали ужасающую смерть Черного Весельчака с не менее чудовищной кончиной Одро-Завоевателя в начале зимы. Все, как один, без умолку болтали о Последнем Дне и Каре Господней, выбирая под гнев Всеединого новую жертву.
И, в-третьих, фантазируя об грядущих изуверствах безумного убийцы, толпа подавала трапперу множество отличных идей.