Впереди оказался Генеральный секретарь ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС, Верховный Главнокомандующий, Президент СССР, "Лучший немец"! Наш доморощенный теоретик перестройки - незабвенный Михаил Сергеевич Горбачев, муж Раисы Максимовны. Никогда в истории человечества не было человека, обладавшего такими возможностями и такой властью. Ядерного оружия и средств его доставки, находившихся в его распоряжении, было достаточно, чтобы многократно уничтожить не только любого вероятного или невероятного противника, но и весь земной шар, со всеми птицами и млекопитающими. Деньги, которые зарабатывала огромная страна, тоже были у него под рукой. Административно-командная система готова была выполнить любой приказ. Народ и партия были едины в желании не связываться с властью, и единогласно выбирали тех, кого предлагала власть.
Горбачев предложил народу жить еще лучше. Народ, в принципе, не возражал, хотя сомнения были. Уяснить себе, как это лучшее будет выглядеть, и, соответственно, как мы к этому лучшему будем приближаться, из многословных речей генсека, Георгий не смог. Не прояснила ситуацию и многословная книга генсека о "новом мышлении". Инструкций из вышестоящих партийных органов также не поступило. А тем временем, для пробы, из магазинов пропало мыло. Пропало! Всегда было, даже во время войны. А тут вдруг везде пропало! Мыло было дешевым, и как только его подвозили, люди хватали его пачками и ящиками. Мыло везли из Европы и из Индии. У Георгия лет десять потом не было необходимости покупать мыло - все диваны и антресоли были им забиты.
Потом ввели сухой закон. Точнее, полусухой, что было еще более странно. До одиннадцати утра пить и даже покупать водку было нельзя. А после одиннадцати - можно! Такой же запрет был наложен и на вредный напиток одеколон. Помните: "А я тебе спрашиваю, что мы будем пить? Пильзеньское пиво, самогон-вино, душистую фиалку, или ничего?" Так вот, одеколон "Душистую фиалку" можно было купить теперь только после одиннадцати утра. Очереди за талонной водкой достойны отдельной повести. Кстати, Георгий многих расспрашивал, был ли в России раньше сухой закон. Почти никто не помнил, что его ввел царь во время первой мировой войны. В итоге состоялась Октябрьская революция, которая, тоже, между прочим, не сразу отменила запрет на продажу водки. Только в 1925 году появилась в продаже "рыковка". "Рыковка" - потому что тогда Председателем Совнаркома, после Ленина, работал Рыков. А кто работал Лениным, то есть Председателем Совмина потом, мы пытались говорить выше.
Потом пропала колбаса. Как-то внезапно она стала перемещаться в холодильники граждан, минуя прилавки. Правда, ее можно было купить в коммерческих магазинах, с наценкой. Или в Москве. Был анекдот: "Что такое: длинный, зеленый, пахнет колбасой? - Это поезд Москва-Горький!". Люди, наученные горьким военным опытом, запасали соль, муку и спички. Как все это могло происходить при плановой системе? Загадка века! Но уверенно звучавшие голоса доходчиво объясняли, что все дело именно в плановой системе. Которую негодную систему срочно, немедленно, быстро-быстро надо заменить на свободный рынок. И все будет расчудесно! Будем жить, как в Европе. И, может быть, даже, как в Америке!
Горбачев не возражал. Правда, опять не рассказывал о деталях - сколько нужно будет поиметь автомобилей, компьютеров, коттеджей, кто их будет производить, что мы будем покупать в европах, что мы будем туда продавать? А пока вся страна продолжала делать танки, радары, ракеты, самолеты, переводя гигантское количество металла, горючего, электроэнергии и человеческого труда. Казалось бы, ставь задачи по выпуску гражданской продукции, плати науке и инженерии, купи или сделай необходимое оборудование, заплати за подготовку производства - и вместо ракет и торпед через пару лет заводы начнут клепать гражданку. Только дайте на это те деньги, которые сэкономим на оборонке! Можно ли было сократить расходы на оборонку без риска быть немедленно завоеванными вероятным противником? Теперь мы это уже проверили. Оборонку свернули, а нас не завоевали. Или? На нынешних витринах в окнах ГУМа, выходящих на Мавзолей, нет ни одной русской надписи...
Да, конечно, много чего хотелось поменять в той, прошлой жизни. Ясно было, что такую оборонку стране содержать не по силам, конкуренция с богатой Америкой давалась нелегко. Георгий знал это не понаслышке, сам со своими друзьями изо всех сил упирался в своем КБ и на полигонах, догоняя "вероятного противника". Они чувствовали, что разрыв сократился, где-то мы начинали и вперед выходить. Об этом уже пишутся, и еще будут написаны другие книги. Ясно было, что и Америке дурацкое соревнование достается нелегко, потому и начались разговоры о разрядке, да и не только разговоры. Георгий часто думал, что могло бы быть, если бы руководство страны не испугалось ответственности и смело бросило освобождающиеся ресурсы на мирные цели. Проработав всю жизнь в оборонке, он знал, что тем мощным заводам практически все равно, что делать: радары, телевизоры, ракеты, магнитофоны, стиральные машины или торпеды. Весь вопрос во времени на переналадку и в деньгах на оборудование. В конце концов, оборудование можно, можно было сделать. А еще проще купить. Видел он современные заводы, оснащенные современным оборудованием. Их продукция и сейчас валом валит на экспорт - стекло, бумага, трубы, химия. А вот печатные платы приходится заказывать на Тайване! Там крестьяне по вечерам, после трудного дня на плантациях риса в своих убогих хижинах вручную изготовили необходимое сверхточное оборудование и теперь могут делать печатные платы и для нас, бестолковых и нищих!
Да, конечно, сложившаяся в "годы застоя" система управления страной как панцирем сковывала инициативу снизу. И об этом мы много говорили в "Войне радаров". Георгий, рассказывая в кружке политпросвета о перестройке, рисовал схему взаимодействия предприятий между собой. Разговор шел не на пустом месте. Во всю обсуждались перспективы сокращения военных заказов, конверсии. Георгию директор его КБ поручил заниматься подготовкой к переходу на гражданскую продукцию. Ну, не совсем чтобы заменить военку, но поискать ей альтернативу. Георгий встретился с главным конструктором соседнего завода по производству стиральных машин. А выстроен был тот завод на территории известного всем судостроительного завода "Красное Сормово". Кстати, вот вам подтверждение о действительных возможностях большого завода. Чего только не делал за свою долгую жизнь этот завод! Пароходы, паровозы, вагоны, первые советские танки в разрушенной России во время гражданской войны и лучшие в мире танки Т-34 во время Великой отечественной войны. А позднее лучшие в мире атомные подводные лодки из титана. Георгий предложил главному конструктору поработать над повышением качества стиральных машин, занявшись автоматизацией всех контрольных операций в процессе производства. Опыт такой был приобретен при решении задач создания безлюдной военной техники. Что же сказал Георгию главный конструктор?
- Вы какого министерства?
- Радиопром.
- А мы судпром. Кто же нам разрешит привлекать за деньги судпрома КБ из другого министерства?
Вот так было везде!
Попытался Георгий завязать связи с Горьковским автомобильным заводом. Договорился с техническим директором ГАЗа. Вместе с главным инженером своего радиозавода Георгий приехал на ГАЗ. Технический директор ГАЗа собрал своих главных конструкторов и сказал:
- Вот, ребята, к нам приехали радиоэлектронное КБ и радиозавод. Наши, горьковские! Пусть они займутся автомобильной электроникой, пора нам догонять запад в этой области! А их завод возьмем в объединение ГАЗа.
Разошлись довольные встречей, пришли к директору нашего завода.
- Да зачем нам такая реформа? Ведь там конвейер, не поставишь им что-то в срок, ой-ой-ой! Давайте с чего-нибудь начнем, - сказал наш директор.
Начали с замены разъема на блоке электронного зажигания. На этом и закончили. А в электронике наши "Волги" как отставали, так и отстают.
Почему так получалось? Система была такая! Общим начальником у Георгия и главного конструктора с "Красного Сормова" был только Предсовмина. Или Горбачев. Да разве до них можно было добраться через объединения, главки, министерства?! Совершенно то же относится и к контактам с ГАЗом.
Масса была и других недостатков в жестко заорганизованной системе, которую Гавриил Попов удачно назвал административно-командной. Она четко пропускала команды сверху вниз. И совсем почти никак не пропускала предложений снизу вверх. Нет-нет! Порядок прохождения инициатив был расписан, был известен. Предложение рассматривалось внизу. Если дело касалось науки или техники, то обсуждалось на техсовете отдела, затем на техсовете предприятия, затем на техсовете головного предприятия, затем на техсовете главка. Вы еще не утомились? Причем все это инициаторы обязаны сделать бесплатно, на общественных началах! Если денег требовалось много, то предложение обсуждалось на техсовете министерства, но это редко. Если заключение было положительным, тогда предложение оформлялось в виде согласованного технического задания (ТЗ). Сначала на научно-исследовательскую работу (НИР), потом все по той же схеме на техническое предложение (Аванпроект), потом на собственно опытно-конструкторскую работу (ОКР). Потом выполнялся эскизный проект, потом технический проект, потом рабочая конструкторская документация. И каждый раз через все техсоветы по полной программе! И каждый раз надо было добиться не только положительного заключения соответствующего технического совета, но и включения работы в План министерства, главка, объединения, предприятия. А потом нулевая оснастка и опытный образец (дорогущий, потому что "на коленке"). Потом его испытания, доработки, иногда повторные испытания и снова доработки. Потом решение о начале производства, смета на подготовку производства, включение в план производства министерства, главка, объединения, предприятия. Потом начало производства, аттестация, сертификация, испытания первых головных образцов. У-ф-ф! Ну-ка теперь сосчитайте, сколько на все это нужно времени? Сосчитали? Так это далеко не все! Ведь, как правило, в любом изделии собираются комплектующие из разных министерств. И в каждом случае весь процесс проходил - см. выше! А когда нужны были еще и новые материалы?! Какой уж тут научно-технический прогресс! Только на энтузиазме одержимых идеей, таких как Вадим, о котором вы читали выше, и двигалась наша техника. Конечно, мечталось все это и упростить, и ускорить. Хотелось больше самостоятельности для предприятий. Хотелось иметь право зарабатывать больше и работать лучше. И побыстрее, побыстрее, побыстрее!