В марте 1990 года партия давала последний выборный бой. Вслед за прошедшими не так давно выборами в Верховный Совет СССР подошли выборы в Верховный Совет РСФСР. Уже многое поменялось в стране. Откипели предвыборные собрания, прильнувшие к экранам телевизоров массы получили возможность лично пронаблюдать за поведением своих избранников и возбужденно пообсуждать их за чаем или в курилках в многочисленных НИИ и конторах, и даже в цехах! Постепенно эйфория сменялась озадаченной усталостью, граничащей с разочарованием. Ну, пошумел Сахаров с трибуны. Ну, заклеймил Собчак партийные привилегии. Ну, вытер ноги Попов об административно-командную систему. Ну, выбрали, наконец, Михаила Сергеевича первым, как потом оказалось, и последним, Президентом СССР. На альтернативной основе! Он в открытой борьбе победил никому дотоле и поныне неизвестного научного сотрудника с дворянской фамилией Оболенский. И что?
Никаких мало-мальски понятных народу идей, как организовать понятную народу жизнь не поступило ни справа, ни слева. Было много-много общих слов о благодатной роли рынка и о его невидимой руке, которая все сама расставит по местам. Особо активно шла агитация за легализацию частной собственности. Вот уж хозяин-то нас оценит! Такая тема не сходила с обсуждения за интеллигентским чаем-кофеем. Тем временем колбасная проблема не решалась. Что вызывало раздражение в массах и поиски виновников. Прошла еще одна выборная волна, - всюду выбрали директоров и начальников. Как правило, тех же самых, а кого же еще? Зато теперь от них ожидали больше любви и заботы. Да начальники-то и раньше, и теперь были не против любви и заботы, вот только на любовь и заботу деньги нужны, и весьма, весьма большие. Много-много больше, чем те, которые директорам удавалось прикарманить под зорким оком коллектива, профсоюза, рядовых убежденных партийных и беспартийных товарищей по работе. Ну, приносил один из директоров завода рваные трусы, чтоб их обменяли на форменные, полагавшиеся вахтерам в комплекте спецодежды. Ну, выручил другой директор родной завод и выкупил за бесценок японский джип, который год простоял в закрытом цехе и сгнил напрочь, так что никто его брать не хотел. Ну, помогли третьему директору заводские работяги привести в пригодный для жилья вид старенький деревенский домик. На большее мало кто замахивался. Начальник нашего главка говаривал директорам на оперативках: "Узнаю, что кто-то из Вас дачу отгрохал, - тут же пишите заявление! Вы же работать бросите, только дачей и будете заниматься!" Отдушину для подобных инициатив дали кооперативы. Через эту легальную дырку потекли безналичные деньги, скоренько превращаясь в наличные. У кооперативов были банковские счета, через которые с ними рассчитывались госпредприятия. В обиде никто не оставался. Массы завидовали кооператорам и тоже хотели.
Из предыдущей избирательной кампании и власти и оппозиция сделали выводы, - предварительные собрания уполномоченных отменили. Выдвижение кандидатов стало предельно демократичным, кандидаты в депутаты выдвигались на собрании трудового коллектива. Выборы в том году проводились одновременно в городской совет, в областной совет и в Верховный Совет РСФСР. Перед собранием по выдвижению кандидатов к Георгию подошел начальник лаборатории антенн Виктор Кумелев, сравнительно недавно перешедший в КБ с авиационного завода.
- Георгий Васильевич! Давайте мы выдвинем Вас в депутаты?
Предложение было неожиданным. Но принял его Георгий практически без раздумий. Во-первых, было интересно посмотреть на предвыборную кухню изнутри. Во-вторых, нужно оправдать доверие товарищей. Хотя шансов быть избранным у непубличного человека практически нет никаких, зато наименование нашего КБ лишний раз помелькает на публике, что очень важно в свете сокращения военных заказов и объявленной конверсии. В-третьих, появлялась возможность познакомиться с новыми незаурядными людьми, расширить круг знакомых, а то ведь до пенсии оставалось почти десять лет. В-четвертых, а ну как все-таки выберут? Интересно же! Собрание проводил представитель райисполкома Сергей Обозов. Народ дружно поддерживал одну кандидатуру за другой - в городской совет, в областной совет. Кандидатура Георгия, секретаря партбюро КБ, начальника отдела, предложенная в Верховный Совет России, оказалась неожиданной и приняли ее с небольшим превышением положенных пятидесяти процентов. Тем более, что на ехидный вопрос: "А в какой партии Вы окажетесь при многопартийной системе?" Георгий искренне, не задумываясь, ответил: "В социал-демократической!" Далее Обозов, ведущий собрание, предложил определиться, в какую палату Верховного Совета рекомендуется наш кандидат - в Совет республики или Совет национальностей. В Совет национальностей выбирался всего один депутат от всего города Горького. Вот туда и решил выбираться Георгий. За это решение собрание проголосовало дружно. Так Георгий вступил в избирательную кампанию.
В тот момент состав претендентов еще не был известен. Поскольку никто уже не регулировал низовой процесс выдвижения кандидатов, их оказалось в городском округе по выборам в Совет национальностей двенадцать человек! Прямо таки двенадцать апостолов перестройки! Почти все они были мало известны широкой публике, и времени на приобретение известности было явно маловато. Как мы теперь знаем, на это нужны годы, а не месяцы. Но тогда все были доверчиво наивны. Или почти все. На самом деле, партия не дремала. Горьковская партийная организация получила сверху разнарядку, и в Совет национальности одним из трудовых коллективов была выдвинута Галкина Галина Николаевна. Эта кандидатура и стала той основной, на поддержку которой был брошен весь административный ресурс, которым еще располагала партия и советская власть. Именно для нее организовывались многочисленные встречи на предприятиях, с партийным и советским активом, с профсоюзами и женсоветами. Разнарядка есть разнарядка! Да и человек был достойный: почти двадцать лет на освобожденной партийной и советской работе, три года в Афганистане, три года на посту заместителя председателя Комитета советских женщин, - зам Валентины Терешковой! Пожалуй, еще три года назад этого всего с лихвой хватило бы, чтобы стать депутатом. Тем более, если против нее оказалось десять почти никому неизвестных мужиков местного разлива. Пусть даже и мужиков небезинтересных, с биографиями и идеями, но - десять! Каждому из которых встречи никто не будет организовывать, да и с ума сойдешь их организовывать, для десяти-то. Да еще внимания избирателей домогаются десятки кандидатов по просто территориальным округам. Это национально-территориальный округ, по которому вознамерился избираться Георгий, был один на весь город Горький, а территориальных было по городу чуть ли не десяток. Так что перед избирателем мелькало два десятка человек, среди которых он должен был делать выбор. Но это только мы говорим о выборах в Верховный Совет. А ведь еще одновременно проходили выборы в областной совет и выборы в городской совет. И там тоже было далеко не по одному кандидату в каждом бюллетене. И каждый из кандидатов рвался пообщаться с народом, показать народу собственную программу строительства светлого завтра. Да-а-а!
Впрочем, программы не сильно отличались друг от друга, прямо скажем, не сильно! Едва ли хоть с одним положением в программе одного из кандидатов мог не согласиться любой другой кандидат. Все звали к свободе, к высокой зарплате, к товарному изобилию, к ограничению власти партии, а самые смелые - к отмене пресловутого шестого пункта конституции, затверждавшего "руководящую и направляющую роль" КПСС, а самые смелые из самых смелых - даже к многопартийной системе! Партия не возражала против изобилия рвущихся в депутаты, справедливо полагая, что при таком их изобилии сработает, как всегда, административный ресурс, и будет обеспечена поддержка нужных людей. Зато, посмотри народ, какая вам дана свобода и демократия! Выбирай, не хочу!
Однако, шутить с народом уже стало опасно. Появились среди кандидатов демократы, так сказать, второй волны. Ребята молодые, без биографии, но зато не запятнанные сотрудничеством с теряющей доверие властью. Когда Георгий пошел в избирательную комиссию регистрироваться в качестве кандидата в депутаты по городскому национально-территориальному округу, слегка волнуясь и подозревая, что ему сейчас откажут под каким-нибудь благовидным формальным предлогом, вместе с ним подошел получать удостоверение кандидата Борис Ефимович Немцов. Тогда его и Ефимовичем-то мало кто называл! Тридцати лет, кудрявый, черноволосый, в мятых джинсах, резкий и бесцеремонный, что бы не сказать - нахальный, он сразу привлекал к себе внимание в любой компании. Одетый, обычно, в свитер, размашистый, с зычным голосом, уже попривыкший к митингам, он нравился молодежной аудитории. Научные, технарские и интеллигентские коллективы с увлечением слушали его бунтарские речи, предлагавшие призвать к ответу КПСС за все, что люди недополучили, за то, что не в каждой семье есть автомашина, за то, что в хрущевках людям тесно, за то, что дешевую колбасу распределяют по талонам, за гражданскую войну, за репрессии, за жертвы в отечественной войне, за то, что мы все еще не догнали Америку. И аудитории казалось - вот кто нам нужен, вот с кем мы Америку обойдем и заставим ее глотать пыль позади нас! Тем более, и рецепт у Бориса был, и рецепт несложный: надо срочно, немедленно ввести частную собственность. Логика была железная: в Америке нет очередей за колбасой, потому что там частная собственность и рыночное хозяйство. А у нас нет частной собственности и плановое хозяйство, потому и колбаса по талонам! Все! Слушатели соглашались, колбасы хотелось.
Георгий с Борисом, как мы уже сказали, одновременно получали удостоверения кандидатов в депутаты в избирательной комиссии. Они познакомились, и Борис тут же пригласил Георгия в Дом Ученых, на встречу кандидатов-демократов. Георгий немедленно согласился, ведь любопытно, для чего же иначе он пошел на эти выборы! И не пожалел! После этой встречи расстановка предвыборных сил стала Георгию более понятна. В небольшом зале Дома Ученых собралось человек тридцать - сорок, знакомых Георгию лиц было совсем мало, и он сел ближе к выходу, в дальнем конце зала. А тема встречи была куда как серьезна, как выяснилось в дальнейшем. Обсуждалась, ни много, ни мало, программа горьковского отделения движения демократических реформ - попытка объединить на общей платформе пока немногочисленных сторонников революционных преобразований в обществе. Это сегодня все стали демократами, это сегодня все покорно одобряют тотальный снос якобы тоталитарной системы, а тогда было не так уж очевидно, кто победит. Обком КПСС еще напоминал бело-ледяной дворец снежной королевы, гордый, холодно чистый и пустой. Малая Покровская улица еще носила имя первого нижегородского чекиста Воробьева, и в ее начале по-прежнему высился "самый высокий дом в городе, из которого Сибирь было видно", дом областного КГБ. Но время перемен подошло вплотную. Собрание затейников перестройки не вызвало никакого сколько-нибудь видимого интереса ни со стороны первого дома, ни со стороны второго дома. Как оказалось, не были делегированы на это историческое собрание активистов преобразований убежденные сторонники правильности того проверенного курса, про который основоположник говорил с бесчисленных плакатов: "Верной дорогой идете, товарищи!" Не нравилась собравшимся та дорога! Предлагалось в новой программе вернуть в страну частную собственность, которую в упор не допускала программа "руководящей и направляющей силы". Предлагалось реформировать Советский Союз, разрешив выход всем желающим. Предлагалось ввести многопартийную систему, и многое другое. Вел собрание со сцены Борис Немцов. Он предложил каждому присутствующему высказаться по поводу положений предложенной платформы. Один за другим люди делали замечания или выражали согласие с ней.
Так, постепенно, очередь отвечать дошла до Георгия. Многопартийность Георгия не смущала. Он много раз обращался к истории страны, и знал, что ВКП(б) стала единственной партией только после смерти Ленина и самороспуска партий анархистов и эсэров. Диалектический материализм требовал для развития системы борьбы противоположностей, а для этого нужны, как минимум, противоположности. Хотя бы две!
А вот по поводу судьбы России и СССР у Георгия было свое мнение. Конечно, роль России, как самоотверженной матери-кормилицы братских республик, не казалась ему единственно правильным способом взаимоотношений в большой стране. Георгий много ездил по стране, в командировке и в отпуска, и побывал во всех, союзных республиках, кроме только Таджикистана. И его задевало, что на этих, в недалеком прошлом богом забытых окраинах, и строились города, и создавались заводы, которые далеко обгоняли родные русские Брянски, Калуги и Курганы. Оно, конечно, понятно, старший брат, но сколько можно? Да и зарубежным друзьям помощь шла все же не из Ужгорода, Ивано-Франковска и Шауляя. Хотелось если не справедливости, то хотя бы ясности. Кстати, и Ленину выбранная схема СССР совсем не нравилась, он считал себя виноватым перед русским народом и считал необходимым вернуться к этому вопросу. Смерть помешала! Георгию очень хотелось, чтобы Россию перестали обделять в пользу младших братьев, но чтобы распускать Союз, когда столько Россия вложила в республики? Да все наши советские стройки у них прахом пойдут, даже у прибалтов, не говоря уж о таджиках! Кому с того польза?
И уж никак не радовала Георгия перспектива победы частной собственности. Какой частник потянет гиганты, созданные за годы Советской власти? А что можно делать на мелких, слабо оснащенных частных заводиках, как им выдерживать конкуренцию с тщательно продуманной системой производства на западе? Только очень наивные люди представляют себе западную систему, как вольную вольницу, где каждый делает, что ему в голову взбредет: вчера выпекал пироги, сегодня изготавливает детские игрушки, а завтра будет торговать лекарствами. Если и существует "свободный" малый бизнес, то только лишь в строго отмеренных и отведенных ему нишах, зачастую, как приложение к серьезному кооперированному производству. Действительно, какой автомобильный конвейер с полной автоматизацией доступен малому бизнесу? Вон, писал Цветов о Японии. Крестьянин выращивает и возит корма на большую ферму. Его спрашивают:
--
Каждый день возите?
--
Каждый день!
--
А если, вдруг, заболеете?
--
Жена отвезет.
--
А если и она не сможет?
--
Сын отвезет.
--
А если и он не сможет?
--
Сосед отвезет!
Вот и весь рынок! Потому-то Георгий и высказал кратко свои предложения по уточнению платформы. Неожиданно ведущий собрание Борис Немцов прервал дальнейший опрос присутствующих:
- Хватит пока предложений! Проходите-ка, Георгий Васильевич, на сцену. Поясните нам свою точку зрения!
Пришлось Георгию подняться на сцену и встать лицом к заинтригованному залу. Что ж, хороший тренаж! А ты как думал?
- Я думаю, нельзя записывать тезис о равноправии форм собственности! Ведь над частной собственностью практически невозможно установить контроль со стороны государства, располагая деньгами, она все скупит, оглянуться не успеешь. Коллективные виды собственности, а тем более государственная собственность, несравненно более прозрачны. Набор методов, которыми может пользоваться частная собственность, много шире, чем возможности групповой собственности, поэтому фраза о равноправии форм собственности в новом государственном строе - не более, чем фикция, прикрывающая торжество частной собственности. Но ведь это уже было в России! До семнадцатого года было! А потом была гражданская война, и не Ленин же три года с шашкой по степи скакал! А потом была Отечественная война, и люди на оккупированных территориях шли не в предприниматели, а в партизаны. Вы же не хотите, чтоб снова все повторилось?
- Ну, и что же Вы предлагаете?
- Ну, хотя бы вот такую формулировку: "Равное право граждан на выбор формы собственности".
Формулировка понравилась. Георгий перешел к вопросу о характеристике политической системы СССР, как тоталитарной.
- Зачем вводить спорные и непонятные формулировки? Разве мало действует в стране общественных организаций: профсоюзы, женсоветы, советы всех уровней, советы трудовых коллективов, советы ветеранов, и т.д. и т.п.? Ведь предложил хорошую формулировку Гавриил Попов - "административно-командная система".
Тоже согласились. Георгий перешел к судьбе СССР.
- Предлагаемый переход к конфедеративному устройству Советского Союза поставит Россию в еще более неудобное положение! Все, что построено в республиках, окажется в их пользовании, а смогут ли они, в отрыве от единого народно-хозяйственного комплекса, эффективно использовать это имущество?
Тут у демократов терпение лопнуло, Георгию сказали:
- Хватит!
И попросили покинуть трибуну.
Вскоре всех двенадцать кандидатов пригласили на теле представление. Для Георгия это тоже было в новинку. Он покорно подставил лицо гримеру, и потом сокрушалась его пожилая мама:
- Что же ты был такой бледный, сыночек?!
О чем можно сказать за две минуты? Георгий сказал:
- Чего я хочу? Да того же, что и вы все, и все присутствующие на встрече. А вот чего я не хочу. Я не хочу, чтобы продолжались недомолвки и обман. Я не хочу, чтобы люди искали работу, а не работа искала их. Я не хочу, чтобы люди тревожились о завтрашнем дне!
Георгий отдавал себе отчет, что рядовому телезрителю немыслимо за считанные минуты вникнуть в мало чем отличающиеся тезисы двенадцати кандидатов. Все это был, в общем-то, некий ритуал. Но вот что его, прямо скажем, озадачило. Непосредственно перед ним выступал Борис Немцов, согласно алфавиту. И что же? Основным тезисом Бориса прозвучало:
- Равное право граждан на выбор формы собственности!
Ловко, ловко! - подумал про себя Георгий. - На ходу подметки режут! Сейчас дальше мое слово, как же реагировать на беззастенчивый плагиат?! Начать перепалку? А тебе ответят, что эта формулировка им нравится! Могут подтвердить, что и ты ее высказывал, а могут и удивиться твоими претензиями на авторство в такой основополагающей области политической жизни. И не отмоешься! Тем более, раз твою формулировку принимают, так живи и радуйся. Так Георгий и решил, будем радоваться союзнику! Похоже, что и Немцов оценил его позицию, и во время всех последующих совместных встреч с избирателями они держались если не по-приятельски, то вполне корректно, поскольку и сажали их, сообразно алфавиту, по соседству.