Зима отражалась повсюду: в окнах многоэтажного дома, стоявшего на отшибе, в витринах ближайшего продуктового магазина, в стёклах соседского грузовика, в сонном состоянии случайных прохожих, в пасмурном небе, а также в слишком взрослых, настороженных глазах. Ещё полчаса назад он был обычным десятилетним ребёнком. А теперь...
А теперь он стремительно повзрослел. По двухкомнатной квартире ходили незнакомые, совершенно чужие ему люди. Они сновали из угла в угол, как какие-то пугливые насекомые, подметая тщательно вымытые полы своими идеально белыми халатами. Перешёптывались. Как-то странно смотрели на него, будто беспокоились. А ему было всё равно.
Они уже уходили, когда мальчик сумел наконец-то выскользнуть из цепких объятий потерянного отца. Тот был словно пьяный. От двух литров чая, нескольких шприцев успокоительного, которое так смешно называли "кубиками", бессонных ночей, проведённых возле осиротелой двуспальной кровати, а также от этой нескончаемо долгой зимы. Мужественной. Стойкой.
И этот маленький человек, который не так давно отпраздновал свою первую в жизни круглую дату, чувствовал, как ему сейчас не хватает подобных личностных качеств. Зима улыбалась ему как Снежная Королева, унося за собой жизнь самого дорогого человека не только для него, но и для любого другого ребёнка, - мамы.
Падал снег. Мягкими, лёгкими хлопьями. Наверное, очень холодными. Мальчик не мог знать этого наверняка, потому что находился за стенами, дверями и окнами, а не там, на носилках, ногами вперёд. Зима была страшна своим покоем. Абсолютно безжизненным и неопровержимым.
Усидеть на одном месте никак не получалось. Ему катастрофически не хватало углов. Вместо стен всё пространство занимал внезапно появившийся в его сознании сосновый бор, из которого выбраться самостоятельно было весьма проблематично, особенно начинающему следопыту. Но ещё больше мальчик боялся затеряться здесь вместе с отцом.
Плавно паренёк выходил из тумана своих невесёлых мыслей. Он вскарабкался на подоконник, чтобы лучше разглядеть то, что происходило внизу. Подув на ладони, мальчик ожесточённо тёр плоский прямоугольник замёрзшего окна. Тот никак не хотел оттаивать под его тёплой рукой. В отчаянии он ударил кулаком по стеклу, и оно тут же ответило ему дребезжащим стоном. Недолго думая, паренёк спрыгнул с подоконника, но не смог удержать равновесие и упал на ковёр.
Потерев ушибленную коленку, он непроизвольно запрокинул голову, щурясь от яркого света, что нещадно бил в глаза. Успокоившись, мальчик обречённо вздохнул и, набрав в лёгкие столько воздуха, сколько мог, внезапно выкрикнул в пустоту:
- Уважаемый товарищ Бог!
- Вы меня слы...
- Слышите?!
Его знобило, как в лихорадке, от осознания того, к кому он только что обратился. Мысли казались спутанными, ладони тряслись, по щекам текли слёзы. Но ему столько нужно было ещё сказать своему незримому собеседнику, что, взяв себя в руки, насколько это было возможно, он чуть дрогнувшим голосом продолжил свой монолог:
- Здравствуйте! Вы меня, наверное, не знаете, потому что нельзя знать всех людей, проживающих на этой планете. Я никогда не задумывался о том, сколько людей в одно и то же время может обратиться к Вам за помощью, а теперь почему-то задумываюсь. И как тут определить, кому важнее помочь, я не знаю. Наверное, это и не моё дело. Я не прошу ничего, мне просто нужно выговориться. Я так больше не могу, понимаете?! Не могу. Наверное, это глупо выглядит со стороны, и Вы не обязаны меня слушать, но я всё равно буду говорить, ладно?
Облизав пересохшие губы, он нервно затеребил край тёмно-красной клетчатой рубашки и продолжил:
- Знаете, что я думаю? Нельзя помочь всем. Каждый раз приходится выбирать, кому в данный момент Ваша помощь нужнее. Невозможно огородить человека от себя самого и его судьбы. Может, я сейчас и богохульствую, но меня очень волнует вопрос: а Вы можете ошибаться? Мне кажется, что я бы сошёл с ума от огромной ответственности и стольких голосов, обращённых ко мне, когда каждый считает, что помощь сейчас необходима именно ему. Не могу даже представить, что чувствуете Вы, когда не успеваете сделать что-то вовремя. Может, Вам тоже бывает одиноко и грустно? А пожаловаться некому, потому что Вас боготворят и быть непогрешимым - Ваша прямая обязанность. Страшно представить цену допущенной Вами ошибки, если такая вдруг случится. Сразу становится как-то не по себе. А ещё мне интересно: умеете ли Вы грустить, пьёте ли по вечерам чай и как проводите свободное время?
<...>
Светало. Сквозь замысловатые узоры на окне в комнату постепенно просачивалось утро, придавая чёткие контуры всем предметам интерьера. На ковре мирно посапывал светловолосый мальчик, свернувшись калачиком. Его круглое лицо покрывали веснушки. Они были разбросаны повсюду яркими точками. Улыбаясь во сне, он кому-то всё время шептал "спасибо", а вместо перегоревшей лампы его освещало Солнце...