Аннотация: Господи, а как тут картинки в текст вставляются? Никаких подсказательств!
Таки как Тамармбозис попал в тюрьму?
ИммаН помахала покрасневшей рукой, разгоняя пар, клубами стоящий в воздухе. С другой стороны, какое ее гимнастское дело? Крути колесо и не думай, какой леший тянет мужчин за решетку. Главное, сообщить, что у труппы опять нет музыканта.
Кстати, кто-то вообще слышал, как он играет?
ИммаН укоризненно покачала головой. Эта планета всех выбила из колеи. Как ни привычны были артисты к мельканию городов и обычаев, как ни устойчивы к суете и ЧП, меняя дислокацию во вселенной чуть ли не каждую вторую неделю, эта планета повлияла на них не лучшим образом. Обязательное - как стружка на арене и отче наш перед прыжком, действие - прослушивание музыканта перед наймом - оказалось не только не выполненным. Оно оказалось забытым.
Столик недовольно проворчал что-то пружинками и за ненадобностью убрался, унося с собой запах сдобы.
ИммаН задумчиво поковыряла в зубах. Как же он все-таки попал за решетку?
Плюхнувшись в кресло, она закрыла глаза. Картинки, посетившие ее в пустыне, всплыли в памяти практически моментально. Но на этот раз ИммаН решила от них не бежать.
Упершись ботинками в пол перед собой и на всякий случай, вцепившись в обивку кресла, она сглотнула и вздернула острый подбородок, словно говоря: "Ну давай!".
Через секунду ее мимика болезненно исказилась. Поплывшие перед закрытыми глазами клипы, опять потащили ее туда, где нормальному челочеку не слишком-то нравится быть. ИммаН крепче вцепилась в кресло. Упрямо напрягая какие возможно мышцы, она не давала себе снова провалиться в тот красочный бред, воспоминанием от которого осталась короткая и непонятная мысль: "Спасите!".
Неженским усилием пытаясь остановить мелькание, ИммаН вывела, заплетаясь мысленным языком: "От кого?", и направила вопрос прямо в середину чего-то панически живого и напуганного. Почти неразличимый до этого звон в голове превратился в немыслимый гул, напряжение тела, казалось, уже через долю секунды оборвется летально. ИммаН почувствовала, как ее рот открылся - в бессчетное количество раз шире, чем он мог открыться на самом деле - и легкие до отказа заполнились едким воздухом.
Картинки пропали.
ИммаН разлепила глаза и умудрилась нащупать взглядом обрывки комнаты. Сапоги на золотых каблуках, их отражение в зеркале, страницы купленной на Иофе старинной книги, заложенной углом одеяла... Ее рот, действительно, оказался открытым. Через пару минут ИммеН удалось разжать пальцы одной руки. Каким-то не своим движением она потрясла головой. Рот захлопнулся.
- Чорт, - сказал не совсем ее голос.
И пронеслось в голове: "До каких пор мне нужно будет сражаться с этим?". "В одиночку", - с тоской также мысленно добавила она и, наконец, выдохнула из легких если не весь воздух, то хотя бы, чтобы было куда вздохнуть.