Гл. 11 . "Завеса тайны"

Если секрет знают больше, чем двое, это уже не секрет.
Агата Кристи

***
ХVIII век...
" Многие решили бы, что после подобного фиаско попыток больше не будет, но я - не многие, и поэтому просто сделал пометку в своем дневнике: "При несоблюдении всех элементов ритуала в точности, возможны жертвы. Замок останется закрыт"

(Александр Стеланов-Фортис)

-- Мама! -- радостно закричала Эмма, спускаясь со второго этажа.

Она подбежала к женщине и крепко обняла её.

-- Наконец-то!

С момента их отъезда прошла неделя. Эмма вздохнула и посмотрела в довольные, светящиеся счастьем глаза Джессики. Если бы она только могла рассказать, поделиться с ней тем, что так беспокоит её. Она обязательно расскажет ей о том, как провела эту неделю. И, конечно, она никогда не расскажет ей, как она провела её на самом деле.

-- Где Макс? -- спросила Эмма.

Ей нужно было поделиться с ним -- она ждала так долго. И, не смотря на то, что рядом всегда были члены "Созвездия" и Феликс, девушка не решилась говорить с ними прежде, чем расскажет обо всем тому, кому доверяла больше всех. Поэтому, первым делом после того, как обнять мать, она спросила её о своем друге.

-- Он пошел к ребятам, -- ответила Джессика, вешая пальто.

Она взяла куртку Алека, и отпустила его к прыгающей от радости дочери. Мальчик и девочка расположились на диване и начали делиться новостями.

-- Прямо как вы! -- заметила женщина, кивая на детей. -- Солнышко, налей мне чаю, пожалуйста!

Она подошла к столу и присела.

Быстро вскипятив и разлив воду по чашкам, Эмма растворила в ней любимый жасминовый чай матери и села напротив.

-- Мам, -- продолжила она,-- так почему Макс не пришел сразу сюда? Что-то срочное?

-- Да нет, просто я попросила его позвать к нам ваших друзей и, еще кое-кого, чтобы вместе отметить нашу победу! -- она перевела взгляд на Алека. -- Теперь у вас с Кари, официально, есть братишка. А это значит -- вы с Максом теперь тоже брат и сестра.

-- Здорово! -- улыбнулась девушка и добавила: -- Всегда хотела иметь брата, а кандидатура Сваровского меня вполне устраивает!

Несколькими часами позже, когда в их доме собралось много народа, Эмма углубилась в воспоминания. Она сидела на диване между Феликсом и Лилиан, которая рассказывала Ричарду Сион о том, почему он должен посетить Мадрид на осенних каникулах. Она, во что бы то ни стало, решила показать её и Вивиен дом, в котором родилась и город, где провела первые пять лет своей жизни.

Попросив Феликса сделать ей кофе, Эмма оглядела собравшихся. Сэм, Артур и мистер Леони говорили о делах академии. При этом Мартин энергично жестикулировал руками, что, по мнению её крестного, придавало его речи дополнительные баллы на слушании дела, но неимоверно раздражало при дружеской беседе.

На ковре, вместе с Алеком, играли Виктор и Ванесса. Изловчившись, мальчик прыгнул на Громова и тот, шутливо, повалился на спину, изобразив свое поражение. Несси от всей души посмеялась, когда тыча в неё пальцем, Алек заявил, что король Виктор проиграл турнир и теперь королева Ванесса достается ему. Уоррен, пытаясь успокоить закатившегося Эмиля, посмел возразить, сказав, что Несси -- его королева, а не Виктора, на что Ал выдал такое, от чего вся четверка пятикурсников схватилась за животы:

-- Что ж, -- с серьезным видом произнес мальчик, подходя к Лему, -- придется и тебе надрать задницу!

Эмма улыбалась, глядя на то, как светятся глаза её друга при виде брата. Макс действительно был счастлив, и ей так не хотелось омрачать это чувство. Поэтому, она не стала говорить ни о том, чем закончилась еще одна её тайная вылазка с Альгадо, ни о том, что она вообще была.

-- Мы отлично добрались до Мюнхена! -- сказала Джессика, обнимая Кари. -- Мистер Альгадо был очень любезен. Не понимаю, вашего общего предубеждения и страха касаемо этой фамилии!

-- Думаю, дело не в фамилии, -- заметил Артур. -- Мой брат властен и бывает резок по отношению к людям.

-- Точно! -- поддержал Феликс, садясь рядом с Эммой. -- С корицей -- как ты любишь! -- сказал он ей, передавая большой бокал, и продолжил. -- Я согласен, с мистером Шорсом: дело не в фамилии.

Он обнял девушку, и Эмма почувствовала себя под защитой.

-- Декан ведь тоже -- Альгадо, -- пояснил он свою мысль, -- но мы его совершенно не боимся!

Эмма спрятала свое лицо в чашке с кофе. Похоже, Феликс все еще злился на Артура за субботнюю отработку.

-- Он отличный преподаватель и наставник! Правда, Эмм?

-- Вам не вогнать меня в краску, Штандаль! -- заметил Артур и улыбнулся. -- Но я думаю, вы преувеличили мои достоинства.

-- Вовсе нет! -- решилась Эмма, и он сразу же перевел взгляд на неё. -- Вы действительно отличный преподаватель, мистер Шорс, и я благодарна вам за то, что вы взялись готовить меня к экзаменам на физмат.

-- Так это правда? -- спросил Эмиль. -- Она сможет перейти?

-- Да, если сдаст экзамены хорошо, -- ответил Артур. -- А она сдаст!

Эмма испытывала искреннюю благодарность к декану. С тех пор, как он сообщил, что будет индивидуально учить её, она с нетерпением ждала начала занятий. И дождалась.

В этот понедельник он нашел её на "Психологии труда" и вызвал в коридор.

Эмма тихо беседовала с Яной, когда дверь открылась, и Артур вошел в кабинет.

-- Добрый день, мисс Френч! -- приветствовал он преподавателя. -- Могу я забрать мисс Керн на минутку?

-- Что ему от тебя нужно? -- прошептала Яна.

-- Расскажу потом, -- пообещала она и вышла за дверь.

В коридоре Артур сразу перешел к делу. Он достал из папки листок и передал его девушке.

-- Это ваше новое расписание, Эмма, -- пояснил он. -- Я все уладил в вашем деканате, и завтра жду вас на первый урок.

Эмма с интересом разглядывала листок. Как он и говорил ранее, они будут занимать три раза в неделю.

-- Какие учебники мне нужно взять в библиотеке? -- поинтересовалась она, перестав изучать расписание.

Артур посмотрел на неё и покачал головой.

-- Нет, -- ответил он, закрывая папку, -- я уже обо всем позаботился. Вся необходимая на данный момент литература у меня на кафедре. Вы получите некоторые учебники завтра, а сейчас, возвращайтесь в аудиторию.

-- Спасибо, мистер Шорс, -- улыбнулась она. -- Всего хорошего!

-- До свидания, Эмма! -- ответил он и ушел.

С того дня они провели уже три занятия: вторник, четверг и вчера. Феликс был крайне расстроен, что она не смогла пойти погулять с ним в субботу, но он понимал, как важны для Эммы эти занятия. При этом, он, как и в предыдущие дни встретил её и проводил до дома. Эмма потерлась волосами о щеку парня и почувствовала, как он улыбнулся. Его мягкая ладонь нежно поглаживала её плечо.

Вчера Артур устроил ей пробное тестирование. Все время, от начала, до конца занятий, она сидела за его личным ноутбуком и отвечала на вопросы.

-- Что это за программа? -- спросила она, закончив тест нажатием кнопки "подсчет". Программа запустила процесс обработки данных.

-- Это -- специально разработанная система оценки знаний студентов нашего факультета, -- ответил Артур, присаживаясь за её парту. -- Мы пока не получили официального разрешения на использование её в рамках оценки знаний студентов академии, но Роман, точнее -- ректор, обещал Демиену помочь в её продвижении.

-- Вашему племяннику? -- переспросила Эмма. -- А он здесь причем?

-- Он -- разработчик и правообладатель.

-- Что? -- сказать, что это удивило её, значило бы в разы приуменьшить эффект.

Вообще-то она была в шоке. Её удивление позабавило Артура, и он улыбнулся.

-- Я и не думала, что...

-- Что он хорош не только в танцах? -- закончил мужчина, поднимаясь, и ей стало неловко.

Значит, он все-таки видел их на танцполе неделю назад. После непродолжительной паузы мужчина сказал:

-- А вот и результаты!

Эмма отхлебнула еще кофе и втянула ноздрями пары корицы. На душе было легко от того, что все они сейчас вместе. А еще, она чувствовала вкус победы, своей победы.

-- Ээ... Эмма, -- нерешительно заговорил Артур, когда появились результаты теста.

-- Что?

Волнение охватило её, и страх взглянуть на экран только подпитывался ошарашенным выражением на его лице.

-- Я провалилась, да? -- надрывно спросила она, кусая ногти. -- Провалилась?

-- Знаешь, -- начал он, поправляя воротник рубашки. -- Я бы сказал, что "да".

Эмма замерла.

-- На сколько? -- спросила она, осилив страх.

Уж лучше было знать все сразу, чем томиться в неведении.

Артур повернул монитор и ткнул пальцем в цифру "три" на экране.

-- Ровно на столько, -- ответил он, не веря, -- чтобы не попасть на четвертый курс физико-математического факультета.

-- Простите, что? -- не поняла она, и Артур, все еще немного ошарашенный, произнес:

-- Тест показал, что уровень твоих знаний соответствует "твердой четверке" третьего курса и "тройке" четвертого.

-- И, что это значит?

-- А то и значит, что теперь мы будем готовить тебя по программе на третий курс!

В тот вечер она поделилась этой новостью с Феликсом. Он был так рад, что схватил её, поднял на руки и нес всю дорогу до дома. Он был рад, ведь если все получится -- в следующем году Эмма будет учиться в его группе. Он уже строил планы, как выгонит своего соседа по парте, для того, чтобы освободить ей место рядом с собой. Как и сейчас, обнимая её, он стремился быть рядом постоянно. Это могло показаться давлением с его стороны, но ничего подобного она не чувствовала. Феликс никогда не навязывал ей себя, он не настаивал на чем-либо, если она была против. При этом, она знала -- он искренен с ней. Феликс не боялся выражать свое мнение прямо и открыто. В тоже время ему было не безразлично, что по тому или иному поводу думает сама Эмма. Это было приятно. Вспоминая свои предыдущие отношения, она видела, что уважение и доверие в них были односторонними. С Феликсом все было иначе. И она ничего не имела против того, чтобы быть рядом с ним еще чаще.

-- Что ты делаешь? -- Макс подсел к Эмме и Феликсу, который дул на её кофе.

-- А ты не видишь? -- отозвался парень.

-- Работаешь холодильником?

-- Скорее -- вентилятором! -- она прикрыла рот парня своей ладонью. -- Хватит уже Фел. Я же сказала -- он не горячий.

-- Смотря, о чем ты говоришь, -- вставила Лилиан. -- Или о ком.

Её тон и красноречивый взгляд дополняли фразу словами: "я-то знаю, о чем говорю, а вот догадываешься ли ты? ". И, о да, она догадывалась. Как можно было не понять, когда подруга доставала её одним и тем же вот уже более недели?

-- Господи! Что это было? -- воскликнули в один голос Лилиан и Мориса.

Коллективный психоз -- верный признак -- что-то, правда, не в порядке. Глядя на расширенные зрачки и ощущая волну безудержного любопытства, Эмма мечтала испариться на месте, подобно каплям воды на асфальте в сорокоградусную жару.

-- Просто танец, -- ответила она, оглядываясь по сторонам в поисках путей отступления.

Ну почему? Почему она сразу не пошла к выходу? Конечно, побег не уменьшил бы эту рвущуюся вперед "жажду знаний", он бы даже подогрел сплетни, но сейчас, сейчас ей бы не пришлось чувствовать себя насекомым под увеличительным стеклом. Господи помоги!

-- Ну, допустим, что и "просто", -- с выражение произнесла Мориса. -- Но, что ему было надо?

В одном она была права: Альгадо ничего не делает просто так. Поверить в то, что он пригласил её ради собственного удовольствия, было глупо. Все знали -- "золотой мальчик" не обращает внимание на девочек её сорта.

-- Он хотел поговорить о Ганне и той ситуации на допросе, о которой я говорила вам на первом после случившегося собрании.

-- Ему что, психологическая помощь понадобилась?

Лилиан взяла новый бокал с коктейлем. Её аккуратные длинные пальчики с идеальным маникюром зацепили трубочку и сделали пару медленных витков в мутно-зеленой жидкости. Эмма улыбнулась, ей нравилось то, как одинаково они мыслили. Брейн была раскованной и веселой, она всегда излучала мощные волны уверенности и буквально заражала окружающих своим оптимизмом. Про таких обычно говорят: "палец в рот не клади" или "за словом в карман не полезет".

-- Если бы так! -- ответила Эмма. -- Он интересовался, не проболталась ли я о Ганне. Вы обе знаете, что это -- секрет. Я обещала ему, что никому не расскажу. А он догадывается, что вы в курсе -- вот и бесится. Но, -- Эмма передала свой бокал Морисе, -- мы поговорили и все выяснил, так что забудем об этом. А сейчас, я отойду ненадолго -- мне необходимо найти одногруппницу, которая вышла в туалет.

После этих слов, она мгновенно смылась из зала, а когда вернулась -- их уже не было видно. Однако, пред уходом, она заметила Лилиан, беседующую на балконе с Ричардом и Эмилем. Их взгляды встретились, и Эмма поняла -- так просто ей не отделаться!

Опасения подтвердились на четвертый день после танцев. Все это время ей удавалось избегать расспросов, но в этот день Лилиан поймала её на прогулке в саду. Освободившиеся пораньше, они начали разговор именно с этой темы.

-- Ты хоть понимаешь, как шикарно вы двое танцевали? -- спросила она, уводя её к озеру.

-- Ничего особенного, -- отмахнулась Эмма.

-- Ни чего себе -- не особенно! Судя по тому, что вся академия жужжит как пчелиный рой, задаваясь тем же вопросом, это было нечто большее, чем ничего особенного!

Эмма закатила глаза и отвернулась. Этого ей еще не хватало! Она, конечно не слепая, и заметила, что во время танца очень многие пялились на них, но где-то в глубине жила надежда -- "завтра никто и не вспомнит". "Ага, как же! Не вспомнят они! Одна Рудова чего стоит, - девушка вздохнула". От Эммы не скрылось то, как косится на неё соседка по парте и вроде бы -- её подруга. Хотя в последнем она уже не была так уверена, и это было грустно. Плюс к тому -- это была вина Альгадо и Эмма в очередной раз убедилась в том, что желание придушить его не исчезнет никогда!

Эмма злилась, а тем временем Лилиан продолжала:

-- Вы с ним были словно единое целое! Если бы это был не Альгадо, я бы подумала...

Под тяжелым Эмминым взглядом она осеклась и не закончила фразу.

-- В ваших движениях было столько эмоций, столько страсти...

-- Единственная эмоция, которая присутствовала там -- это ярость! -- перебила Эмма.

Они стояли меж двух сосен у самой воды. Прислонившись к стволу одной из них, девушка посмотрела в глаза подруги.

-- Этот гад шантажировал меня. Он пригрозил, что если я не помогу ему, не пойду с ним на рейд ректорского кабинета, он сдаст нас всех совету!

Лилиан застыла на месте. Она даже рот открыла от удивления и заикаясь, пыталась сформировать мысли в слова.

-- Ну вот, отлично! -- Эмма поняла, что проговорилась.

-- И, что теперь? -- Лилиан начала бледнеть. -- Он же не... Стоп!

На лице подруги заиграла дьявольская улыбка, и она не предвещала ничего хорошего.

-- Ты что, согласилась?

Взгляд, брошенный Эммой, убедил её окончательно, и от испуга не осталось следа. На его место пришел азарт. Теперь Лилиан от неё точно не отстанет!

-- Господи, вы что, пробрались в кабинет ректора, пока шли танцы?

-- Да, -- только и сказала она.

Эта дурацкая ситуация стала выводить её из себя. Лилиан откровенно рассмеялась. Было ясно -- все это забавляет её, в то время как Эмма никак не может побороть свои внутренние страхи и сомнения. "Что же, прекрасная идея! -- злилась она. -- Давайте добьем Эмму Керн окончательно! "

-- Так, Демиен теперь -- "одногруппница, вышедшая в туалет"?!

-- А что я должна была сказать? Что у меня союз с врагом? -- "к черту тормоза и остатки терпения, гори все синим пламенем! " -- Может быть, нужно было предупредить вас или, еще лучше -- взять с собой? Хотя, нет! Думаю, я могла бы просто сказать вам, что не только я, а все мы связаны с Альгадо, ведь он -- один из восьми ключей! И да, рискуя тем, что его угрозы могли оказаться правдой, я могла бы наплевать на это и просто разболтать всем эту тайну, которую, кстати, поклялась хранить! А еще, нас чуть не поймал ректор! -- Эмма задыхалась. -- Что я должна была сказать, Лил?

Эмма уставилась на подругу с широко разведенными в стороны руками. Дыхание было тяжелым, а от долгого монолога пересохло во рту.

-- Мне надо присесть, -- тихо сказала мулатка.

Лилиан опустилась на массивный корень дерева, возвышающийся над землей словно скамейка. Спустя минуту Эмма присоединилась к ней, она заправила за уши растрепанные волосы и посмотрела на подругу. Эмоциональный пик прошел, и теперь ей было жаль, что она взорвалась.

-- Расскажи мне все, Эм, -- почти шепотом попросила она. -- Ты должна поделиться с кем-нибудь. И, раз уж мне довелось знать больше остальных, раз ты сама доверила мне все это, будь добра -- дай мне детали!

Эмма развернулась и облокотилась о спину подруги.

-- Боюсь, ничего большего мне не остается.

Да, теперь она знала все. Даже Макс, которому она безгранично доверяла -- не знал, и это, пожалуй, было к лучшему, ведь знай он все -- непременно свернул бы Альгадо шею. Эмма положила голову на плечо Феликса. Нет, она не переживала за Альгадо, -- ей самой не раз представлялась картина, где она душит его, -- но Эмма не хотела, чтобы Макс получил очередную отработку. Прознай об этом О'Рой -- она из шкуры вылезет, но оторвется на нем по полной.

-- Ты уже говорила с Максом? -- спросила Лилиан тихо-тихо, наклонившись к самому уху.

-- Нет еще, -- отозвалась Эмма. -- Давай потом поговорим.

-- Конечно, -- Лилиан вернулась к разговору с Ричардом.

Раздался стук в дверь. Эмма гадала, кого имела в виду её мать, когда предупредила, что у них будут еще гости. Но она и не думала, что среди пришедших миссис Сион и Штандаль, а так же Оливера Стига, будут отец Виктора и Роман Соболев.

Увидев Соболева, Эмма дернулась. Кофе, уже не горячий, но от этого не менее мокрый, нещадно пролился на новые джинсы, привезенные ей матерью.

-- Мне нужно переодеться! -- сказала она, разглядывая пятна на ткани.

-- Я с тобой, -- Феликс поднялся следом.

Эмма взглянула на него, не зная, что сказать. Мысль о том, что он увидит её полуголой, была не тем, о чем ей хотелось думать в присутствии такого количества гостей в их доме. И, все же, она улыбнулась.

-- Сядьте, Штандаль! -- скомандовал Артур.

Эмма и Лилиан, впрочем, как и все, повернулись в сторону стола.

-- Девушка идет переодеваться. Что вы там будете делать?

Нехотя, под веселый смех друзей, парень опустился на место. Артур же вернулся к разговору с Сэмом о лошадях.

-- Я пойду, -- сказала Лилиан, беря Эмму за руку. -- Надеюсь, мне можно, мистер Шорс?

Под очередной взрыв смеха и слегка удивленный взгляд декана физмата, девушки удалились в комнату. К насупившемуся Штандалю подошла Кари. Она села на диван и, раскрыв свои огромные карие глаза, спросила его:

-- А почему тебе нельзя пойти с Эммой, Фел?

-- Сам не знаю! -- ответил парень.

Он испытывал противоречивые чувства к декану своего факультета. С одной стороны он уважал Шорса за его ум, преподавательский талант и непохожесть на других Альгадо -- внешность не в счет. С другой же, этот человек уже не первый раз лезет не в свое дело. Он не понимал, почему Шорс обращает внимание на них с Эммой, когда её собственная мать не сказала ни слова.

В это время новые гости поздравили Макса и Джессику, которая уже суетилась о дополнительных приборах на стол. Вскоре они все расселись и продолжили праздник. Через некоторое время после этого в дверь снова постучали, и Макс пошел открывать. На пороге стояла Кира Соболева. Увидев её, парень слегка растерялся, но она избавила его от дилеммы и заговорила первая:

-- Я ищу отца, -- объяснила она свой визит и прошла в дом. Взгляд девушки тут же нашел Соболева. Она поздоровалась с присутствующими и обратилась к нему: -- Папа, мне нужно поговорить с тобой.

Поднявшись из-за стола, мужчина подошел к дочери. Он приобнял её за талию и проводил к дивану, на котором сидели Феликс и Макс.

-- Побудем еще немного, дорогая! -- сказал он и предложил ей присесть. -- Мы поговорим позже, а сейчас ты можешь провести время в хорошей компании.

Кира нехотя опустилась на диван между парнями.

-- Макс,-- обратился к нему ректор. -- Надеюсь, ты поухаживаешь за девушкой?

Парень нерешительно поднялся. Играющий на полу Ал поднял на него глаза и подмигнул.

-- Да, ко...

-- Нет! -- сказала Кира, потянув его обратно за рукав рубашки. -- Это не обязательно!

-- Я просто принесу тебе чай или кофе, ладно? -- предложил Макс и она кивнула.

-- Чай, пожалуйста, -- озвучила девушка. -- Без сахара.

Когда макс ушел выполнять заказ, Феликс решил немного развлечь однокурсницу разговором. И, так как обычно он говорил, что думал, а сейчас он думал об Эмме, то Кира услышала следующее:

-- Ты прямо как Эмма, -- начал он. -- Она тоже не пьет с сахаром по вечерам.

-- Много сахара -- вредно, Штандаль! -- ответила Кира. -- Видимо, девушка твоего друга это понимает.

-- Подожди, -- не понял он. -- Ты сейчас о ком?

-- О Керн, конечно. Ты же с нею меня сравнил?

-- Нет, то есть да, с ней. Но я не о том. О каком друге ты говоришь?

Кира посмотрела на него как на дурочка. Не хватало только крутящего движения указательного пальца у виска, но ему казалось, что он почти видит, как она это делает. Он ждал ответ.

-- О Сваровском, о ком же еще? -- она облокотилась о спинку дивана. -- Вся академия жужжит по поводу их романа.

К удивлению девушки Феликс рассмеялся.

-- И, с каких пор ты стала слушать дворовые сплетни?

-- О чем ты?

-- Макс! -- позвал парень друга.

Сам он давно уже перестал сомневаться, но разубедить еще одного человека в том, чья это девушка, было приятно.

-- Сейчас, -- отозвался тот.

Смахнув назад упавшую на глаза челку, он достал было сахарницу, но тут же убрал её на место. Потом он подошел к дивану с чашкой в руке.

-- У тебя с Эммой роман! -- сказал Феликс, напуская на себя как можно больше серьезности.

Фраза "попала в лоб" и он усмехнулся выражению его лица: "что серьезно, Феликс? Опять? ", загоревшемся на лице Макса мигающей кнопкой.

-- Это не я сказал, -- пояснил он и указал на Киру. -- А она.

-- Феликс, -- Макс сел на диван, передавая девушке чай. -- Может быть, хватит уже? Одно и то же каждый раз... Пора бы уже успокоиться и поверить, что мы с Эммой -- друзья, не более, а теперь еще и родственники. И вообще, мне нра... -- тут, взгляд девушки заставил его сменить направление, -- мне не нравится, что ты продолжаешь доставать меня этим!

-- Ревность -- неблагодарное чувство, Штандаль! -- сказала Кира, отхлебнув чаю.

-- А тебе-то, откуда знать? -- фыркнул парень. -- Ты, похоже, совсем не ревнуешь Альгадо к Кэтрин Мидл!

-- А почему я должна его ревновать? -- поинтересовалась Кира, поднося чашку к губам.

-- Ревность и любовь -- не разделимы!

В следующий миг его окатило брызгами. Откашлявшись, Кира поблагодарила Макса за платок, который так и не достался Феликсу.

-- Любовь? -- переспросила она в изумлении. -- Ты считаешь, что я влюблена в Демиена?

Кивок Феликса и она закатила глаза.

-- Ты что, совсем уже того? -- воображаемый палец у его виска обрел материальность движения. -- Вот скажи мне: ты любишь Морису?

-- А причем тут моя сестра?

-- Просто ответь!

-- Да!

-- А ты её ревнуешь?

-- Ревную? Нет, она же моя сестра! -- ответил он. -- К чему ты это все?

-- К тому, Штандаль, что раз уж мы тут мифы развеиваем, то на тебе еще один разгром: Я не влюблена в Демиена, а он не влюблен в меня: мы дружим с самого детства -- он для меня как брат. Это не та любовь, которая может вызвать ревность! Ясно?

Глаза Феликса обвели гостиную, и следом за ним Кира обнаружила, что все собравшиеся смотрят на них с интересом.

-- Кто следующий? -- спросил Эмиль, заметив её напряжение. -- Я вот, к примеру, все еще сплю с плюшевым медвежонком.

Теперь все смотрели на него и Кира облегченно вздохнула.

-- А что? -- он скрестил руки на груди. -- Это тяготило меня: попытки прятать его от соседей по комнате, страх разоблачения, самоанализ психологического застоя, страх расставания... А теперь, я признался, и вроде как свободен! Кари, -- обратился он к малышке. -- Ты любишь плюшевых медведей?

-- Нет! -- уверенно ответила она, протягивая ему ежика. -- У меня есть живой Мармеладка!

Пока все смеялись над Радугой, Кира спросила Макса:

-- Она что, назвала ежика Мармеладкой?

-- Да, -- так же тихо ответил он, улыбаясь.

-- Как конфету?

Макс рассмеялся. Он посмотрел в её глаза: зеленые с серой паутинкой, длинные ресницы, касающиеся тонких бровей, и этот блеск во взгляде.

-- А вы с Эммой и правда, очень похожи! -- заметил он.

-- Чем же?

-- Да многим! -- ответил он, разворачиваясь к ней всем корпусом. -- Вы обе любите лошадей. Хорошо разбираетесь в физике, -- перечислял Макс. -- У вас обоих приятный голос и красивые выразительные глаза. Вы даже одним и тем же вещам удивляетесь одинаково.

-- Прости, что?

-- Я говорю, вы удивляетесь одинаково.

-- Да нет же, что там про глаза? -- уголки губ дернулись в неуловимой улыбке. -- Ты считаешь, что у меня красивые глаза?

-- И не только, -- ответил Макс, немного смутившись. -- Хочешь еще чаю?

-- Да, пожалуй, с мармеладкой!

-- Пре непременно! -- весело заверил он.

Передав ему в руки чашку, девушка проследила, как Макс подошел к зоне кухни и включил чайник.

-- Наверное, он -- хороший друг, -- сказала Кира, обращаясь к Феликсу.

-- Лучше нет! -- ответил он. -- А я знаю многих.

-- Для каждого свой друг -- лучший!

Феликс взглянул на неё и сказал с усмешкой:

-- Но со своим-то ты разругалась! -- заметил он. -- Поняла, наконец, что он -- полное дерьмо!

Кира вздрогнула и резко обернулась к нему. Макс тоже обернулся и увидел, как девушка вскочила на ноги.

-- Знаешь, Штандаль! -- зло бросила она. -- Не тебе судить о людях, которых не знаешь! И, более того, не тебе указывать мне на недостатки моих же с кем-либо отношений! Понял?

-- Понял! -- быстро сказал парень.

Во всей этой атмосфере праздника и доверия, он совершенно забыл, с кем разговаривает. Еще минуту назад перед ним сидела вполне нормальная, открытая девушка. Но стоило ему задеть её, как она превратилась в гордую снежную королеву.

-- Я ухожу, пап! -- совершенно спокойно предупредила Кира, поцеловав Соболева в щеку. -- У вас очень вкусный чай, миссис Керн! -- поблагодарила она Джессику и направилась к двери.

Макс подошел к Феликсу.

-- Что ты ей сказал, дурень? -- зашипел он на друга.

Тот хотел ответить, но его перебил голос ректора, обратившийся к Максу:

-- Макс, -- позвал он. -- Проводи Киру до её комнаты, пожалуйста!

Девушка пыталась возражать, но отец настоял на своем. Спорить с ним совершенно не хотелось, да и зачем? Если он решил что-то, то уже не отступит. Открыв дверь, она кивнула Максу, и он поспешил следом.

Скинув джинсы, она стояла перед шкафом в низких стрингах.

-- Красивая татушка! -- заметила Лилиан, указывая на развилку, начинающуюся от перехода спины в ягодицы. -- Давно сделала?

Эмма обернулась и провела пальцами по замысловатому узору.

-- Очень давно, -- ответила она, продолжив рыться в шкафу. -- Это забавная история. Мне было столько же, сколько сейчас Карине, когда мы с бабушкой ездили в Шартр -- город, где она родилась.

-- Твоя бабушка -- француженка? Ух ты!

-- Да, по маме. В то время, в Шартре проходила ежегодная ярмарка с гуляниями и бабушка повела меня на праздник. Мы гуляли, ели яблоки в карамели на палке, смотрели уличный кукольный театр -- было весело, и, было жарко. Поэтому, зная, что недалеко есть озеро, мы захватили с собой купальники.

На берегу было много народа и развлечений: водные горки, катамараны и просто места для отдыха и спокойного загара. Мы переоделись в специальных кабинках и направились к воде, а когда устали -- решили, что пора собираться домой. Мы почти добрались до кабинок, как нас остановила разряженная женщина. Она приглашала всех взрослых и детей принять участие в увлекательном развлечении -- раскрашивании долго стойкими красками. -- Эмма усмехнулась. -- Когда бабушка дала свое согласие, она решила, что будет забавно увидеть выражение лица моей мамы, когда я скажу ей, что сделала татуировку. Мы выбрали место, чтобы мама не сразу обнаружила, и женщина-художник за пять минут украсила меня этим необычным узором.

Эмма достала с полки несколько вещей.

-- Я была ребенком, и просто играла, а бабушка хотела посмеяться над мамой, но, когда это не смылось ни через месяц, ни через два -- обеим стало не до смеха.

-- И как твоя бабуля не поняла, что это -- настоящий татуаж? -- удивилась Лилиан. -- Это же, наверняка, было больно!

-- Нет, -- ответила Эмма. -- Не было. Я точно не помню, но, кажется, было тепло.

-- Тепло?

-- Да, тепло. Я чувствовала сильное тепло и может быть еще легкое покалывание. Но это было так давно, что я могу ошибаться.

Лилиан подошла ближе и внимательно рассмотрела татушку.

-- И зачем было уродовать детей? -- возмутилась она.

-- Уродовать? -- воскликнула Эмма, оборачиваясь. -- Ты же сказала, что она красивая?!

Лилиан рассмеялась и кивнула. Да, она считала это красивым, но ведь тату сделали Эмме против её воли. Сама она ничего толком не смыслила в процессе татуажа, поэтому решила не вдаваться в дальнейшие рассуждения на эту тему. Но она заметила, что за пятнадцать лет рисунок ни капельки не испортился. И это было очень странно, ведь Эмма давно выросла из пятилетней девочки.

-- Безразмерная татушка, -- пошутила она.

Глядя на себя в зеркало, Эмма задумалась о том, что с её стороны было чрезвычайно глупо реагировать на появление ректора таким образом. То, что произошло в вечер танцев, то, что она слышала тогда, не давало покоя. Это было странно и страшно, и тем, вокруг кого все это вращалось, был он -- Соболев. Она не хотела выдавать себя. К их неизбежной встрече Эмма морально готовилась, начиная с самого утра каждого дня. Но, в течение недели, этого так и не произошло.

-- Ну и чего ты трясешься, словно фруктовое желе? -- спросила Лилиан.

Девушка подошла к подоконнику и открыла окно. В комнату сразу же подуло прохладой. На улице стоял октябрь месяц, и хотя в это время температура воздуха в Баварском регионе не падает меньше десяти градусов выше ноля, синоптики обещали в два раза меньше. Подтверждением тому стали мелкие "мурашки" покрывшие её с ног до головы. Повернувшись к подруге, Эмма укоризненно надула губы.

-- Холодно, тебе не кажется?

-- А я думала, кому-то стало жарко!

Улыбнувшись своей лисьей улыбкой, девушка закрыла окно и уселась на подоконник. Тем временем Эмма натянула новую тунику поверх темно-серых капри. Длинные расклешенные рукава имели разрез по внутренней стороне от самого локтя.

-- Опять бордовая... Хочешь вывести из строя Сваровского, или умаслить Шорса? Ой, прости! -- Лилиан схватилась ладонями за щеки. -- Он же не просто Шорс, он -- Альгадо-Шорс!

-- Ну, ты и язва!

-- Ладно, прости. -- Лилиан села на кровать. -- Я просто хотела отвлечь тебя от этих мыслей, о которых ты мне ничего не хочешь рассказывать.

-- На то есть свои причины.

Эмма не то чтобы не хотела, она боялась рассказать. Ей казалось, что если она промолчит, это само уничтожит услышанный разговор и все сопутствующие ему обстоятельства того вечера.

-- Что произошло, Эмма? -- спросила девушка. -- Я же твоя подруга! Ты рассказала мне так много, а про какой-то разговор молчишь?

-- Лил, -- Эмма села рядом.

Груз, лежащий на душе долгое время, становится таким тяжелым, когда кто-то просит скинуть его, соблазняя избавиться от ответственности.

-- Это сложно, понимаешь. Я боюсь, что могла неправильно понять то, что услышала.

-- Ясно, -- девушка поднялась. -- Хочешь сойти с ума от возможно ложных умозаключений -- вперед! Недаром ты сейчас на социолого-психологическом факультете: у вас много специалистов, которые помогут, в случае крайней необходимости. Так что успокойся и пойдем в гостиную. Только больше не шарахайся от ректора, а то это может показаться странным. Мне вот уже кажется!

Лилиан медленно пошла к двери.

-- Стой, -- окликнула Эмма. -- Ты права!

Лилиан обернулась.

-- Я не хочу рассказывать, но мне нужно это сделать, иначе я действительно сойду с ума! -- Эмма кивнула подруге приглашая сесть рядом. -- И пообещай, что сама не начнешь вести себя странно после услышанного. Мы должны сохранить это втайне от остальных, пока не решим, что делать. Хорошо?

-- Как скажешь, -- согласилась Лилиан. -- Я обещаю, что все услышанное мной сейчас останется строго между нами ровно на столько, насколько долго ты сочтешь нужным.

-- Я солгала тебе, -- начала Эмма.

Мысли вернулись к тому моменту, с которого начался весь этот сумбур в её голове.

В дверь вошли двое.

-- Что бы ни случилось! -- добавил Альгадо, и она молча кивнула.

Они стояли в темноте, и лишь маленький лучик света пробивался в дверную щель сквозь скрывающую их завесу. Ей не хотелось говорить, да и не стоило. Кому хочется попасть в руки ректора при проникновении в его собственный кабинет? Эмма не хотела, поэтому, она не стала упираться, когда сев на пол, Альгадо потянул её за собой. Медленно и тихо она опустилась рядом с ним. Похоже, что застревать в темных, узких местах с "золотым мальчиком" становится её бичом.

Да, места и правда, было мало. Благодаря тонкому, но все же достаточному, лучу света, она могла видеть смутное очертание чего-то квадратного со стороны парня. То, что это ящик с коньяком она поняла только после того, как Демиен достал одну бутылку и отвернул крышку. В тот же миг она ощутила отвратительный запах, который не любила с самого детства. Но, эта жидкость была любимым напитком деда, и каждый праздник ей приходилось "наслаждаться" его парами, выпускаемыми Эдуардом Керн старшим при разговоре.

-- Что ты делаешь? -- прошептала Эмма.

-- Собираюсь насладиться спектаклем! -- он поднес бутылку к носу и вдохнул. -- И кто разливал это сокровище в такую дешевую тару?

Эмма тихо вздохнула. Она злилась на Альгадо, но это раздражение, которое он вызывал, было отличным щитом от нарастающего волнения.

-- Будешь? -- предложил он, приблизив горлышко слишком близко.

-- Просто заткнись! -- бутылка вернулась обратно по траектории.

Прикрыв нос рукой, Эмма прислушалась.

Через щель в дверях можно было различить силуэты двоих мужчин. То, что это мужчины, она поняла только после того, как они начали разговор. А пока, один из них взял что-то и поставил на пол, по звуку и последующим действиям она догадалась, что это стул.

-- Так о чем ты хотел поговорить, Диего?

Голос Соболева -- абсолютно спокойный и ровный, произвел обратное впечатление на Демиена. Услышав имя, он чуть было не подавился коньяком. Эмме пришлось закрыть ему рот рукой, дабы его кашель не выдал их с головой. Убрав её руку, он сделал еще глоток и превратился вслух. И, следующее, что они услышали и узнали, был голос Диего Альгадо -- отца парня.

-- Меня беспокоит твое отношение к некоторым студентам, Роман, -- сказал он. -- И к студентам вообще.

-- Что ты имеешь ввиду? Говори, не стесняйся: я всегда готов выслушать претензии в свой адрес и исправить то, что действительно того требует.

-- Меня интересует ответ на один вопрос: почему ты воспринял в штыки мою помощь с охраной академии? И, более того, почему все, что я предлагаю для повышения уровня безопасности, приводит тебя в откровенную оппозицию? Чем были плохи камеры в общественных зонах?

-- Ничем, пока ты не назвал общественной зоной личные комнаты студентов, -- прозвучал ответ.

-- Это детали, -- отмахнулся Альгадо старший. -- Я же вижу, что ты чем-то недоволен. И это началось еще несколько лет назад, когда в академию поступили студент с потока моего сына. В чем дело, Роман? Ты ведешь себя так, будто не доверяешь мне! Или дело в чем-то другом?

Эмма и Демиен сидели и не смели шелохнуться. В голосах взрослых звучали странные нотки. Она не знала, заметил ли Альгадо, но это и не было важно, -- Эмма просто слушала и запоминала.

-- Почему ты зациклился на "Созвездии"? -- внезапно спросил Диего.

Услышав упоминание об их группе, девушка вздрогнула, что не укрылось от сидящего рядом. Демиен сделал очередной глоток.

-- Я не "зацикливаюсь", как ты выражаешься, -- заметил Соболев. -- Но как ректор я обязан быть в курсе всех объединений студентов во вверенном мне заведении. Это моя работа.

-- Твоя работа следить за их учебой, а не за ними самими, -- парировал Альгадо старший.

Почувствовав на своей щеке теплое дыхание, Эмма быстро развернулась и уткнулась носом в нос парня.

-- Что за "Созвездие", Керн? -- прошептал он, глядя ей в глаза.

Надо заметить, что уже тогда в них появился первый отблеск пьяного огонька.

-- Тихо! -- прошептала она в ответ, стараясь отодвинуться как можно дальше.

За завесой продолжали:

-- Моя работа, Диего, включает в себя намного больше обязанностей, чем ты предполагаешь!

-- И, помогать создавать новые семьи -- одна из них?

Было видно, как силуэт Диего Альгадо поднялся со стула и приблизился к шкафу. Теперь он находился не более чем в тридцати сантиметрах от них. Инстинктивно Эмма вжалась в парня.

-- Хотя, -- продолжал Диего, -- здесь возможен и личный интерес, не так ли?

-- О чем ты?

-- Надо признать, -- в голосе послышалась усмешка, -- эта рыжеволосая нимфа и на меня произвела впечатление!

Трясущимися руками Эмма рванула бутылку на себя и сделала длинный глоток.

-- О ком это он? -- нервно спросил Альгадо.

Эмма не ответила, но это сделал Соболев:

-- Причем здесь Джессика Керн?

Бутылка коньяка быстро перекочевала обратно к парню.

-- Хватит пить! -- зашипела Эмма, пытаясь вырвать сосуд из его рук.

-- Лучше заткнись, Керн! -- прошипел он в ответ.

И, не смотря на то, что она не знала, что её больше пугает: быть рядом с опьяневшим Альгадо или быть пойманной, -- она выбрала последнее и прекратила попытки.

-- Вот видишь, -- усмехнулся Диего. -- Мне даже не пришлось уточнять!

-- Я не понимаю ход этого разговора, -- Соболев приблизился к шкафу за завесой. -- Но не думаю, что это важно и требует обсуждения сейчас. У меня внизу идут танцы, и твой брат в одиночку следит за порядком, так что я попрошу меня извинить...

-- Конечно, Роман! -- согласился Альгадо. -- Я никогда не перестану восхищаться твоим энтузиазмом в работе, и все же, -- он сделал паузу, и Эмме показалось, что она прозвучала как предупреждение, -- я бы хотел, чтобы ты не выделял кого-либо из учащихся академии. Они все одинаковы!

Диего откланялся, а Соболев продолжал стоять на месте.

-- Одинаковы, -- повторил он. -- Как бы не так!

Это воспоминание пролетело перед ней за пару секунд.

-- Я солгала тебе о том, -- повторила Эмма, -- что было после того, как ушел Диего Альгадо. Мы с его сыном просидели в этом чертовом шкафу еще минут двадцать. Соболев не хотел уходить, он, кажется, отослал сообщение с пейджера и ждал. Через десять минут, или около того, в кабинет постучали, и он открыл: пришел мужчина. Они говорили в самом кабинете, но нам все равно было слышно.

-- Роман, что случилось? -- встревоженный голос пришедшего не был знаком Эмме, однако, по тому как застыла бутылка у лица Альгадо, она поняла, что ему он известен хорошо.

-- Не знаю, я не уверен.

-- Ты послал экстренный код! -- заметил мужчина. -- А еще, я встретил на лестнице Диего Альгадо.

-- Он тебя заметил?

-- Нет, я спрятался в нише, и, судя по тому, что ты спрашиваешь -- я правильно сделал.

-- Да, -- ответил Соболев. -- Мне кажется, он подозревает меня.

-- В чем?

-- Он намекнул -- ему не нравится то, что я наблюдаю за членами "Созвездия".

-- Он нам-мекнул?

Голос мужчины пропустил паузу, давая понять его реакцию на слова ректора.

-- Волнуется, гад! -- зашипел Альгадо.

Эмма сидела молча, она так ничего и не понимала. Но напряжение, которым был пропитан воздух помещения, упорно поддерживало в ней беспокойство.

-- Что будем делать? -- спросил Соболев. -- Он может помешать нам, если узнает.

-- Он не просто может, -- поправил второй мужчина, -- он сделает это наверняка. Ты бы не сделал на его месте то же самое?

-- Нет, меня это не волнует! -- жестко ответил ректор. -- Меня волнует только то, что если он, или кто-либо догадается, мы не сможем сделать исчезновение восьми студентов незамеченным! Что мы будем делать, Борис? -- повторил он свой вопрос.

Эмма, в очередной раз отняла бутылку у парня.

-- Кто такой Борис? -- спросила она у Альгадо.

-- Борис, -- сказал он, -- это преподаватель с лингвистического факультета -- Борис Громов -- отец Виктора Громова.

-- Что?

-- Молчи, и не мешай слушать!

Из кабинета ничего не доносилось, и они уже было подумали, что мужчины ушли, но тут раздался голос Громова старшего:

-- Выход один: если он что-либо предпримет, мы должны остановить его первыми, иначе он сорвет наши планы и тогда -- все, мы уже не сможем...

-- Он не знает, это точно, -- перебил Соболев. -- Но он понимает -- что-то не чисто. Нужно быть осторожными. Ты ничего не говорил Виктору?

-- Что? Нет! Я не уверен, что сделать это сейчас -- хорошая идея.

-- Послушай, Борис! -- сказал ректор. -- Время идет, а у нас сплошные пробелы. Если мы не найдем эти сокровища, то все кончено!

-- Мы найдем! -- твердо сказал Громов. -- И, спустя столько веков, мы приведем все к логическому завершению. Это сделаем мы.

Рассказ был окончен. Она постаралась передать все в точности так, как оно было на самом деле.

-- Ты понимаешь, что это значит? -- Эмма с волнением посмотрела на подругу.

-- Мы все в еще большем дерьме, чем предполагали, -- констатировала Лилиан, и Эмма распознала напряжение сквозившее в её голосе.

Что им было делать? Когда опасность грозила извне, было не так страшно как теперь, когда она узнала, что враг -- среди них. И то, о чем говорили Соболев и Громов, подтверждало реальность происходящего: да, все они могут умереть следующим летом.

-- Ты думаешь, Виктор знает?

-- Нет, уверена, что нет! -- ответила Эмма. -- Иначе его отец не сказал бы, что они должны действовать осторожно, не вызывая подозрений ни у кого из вас, тем более его сына.

-- Что же нам делать, Эмма? Если мы расскажем -- мы не знаем, как поведет себя Виктор. Он ведь вполне может встать на сторону отца.

-- А ты бы встала на его месте?

-- Нет, ни за что! -- ответила она. -- Но мне бы было сложно удержаться от разбора полетов! А это значит, что Виктор, скорее всего, начнет допытываться правды у отца, чем поставит в опасность всех нас!

Эмме стало страшно. Ей снова предстоял сложный выбор, и она знала, что любое решение ни к чему хорошему не приведет. Если она все расскажет сейчас, Виктор и правда может натворить глупостей, а если промолчит, то будет постоянно бояться того, как он станет относиться к ней, когда узнает правду.

-- Будем молчать! -- заключила Эмма. -- Пока -- это единственно верное решение, которое я вижу. А сейчас, -- она встала, -- давай уже вернемся к остальным.

Выходя из комнаты, Лилиан настраивалась на то, чтобы мило улыбаться ректору и всем остальным. Но, когда они оказались в гостиной, подруги обнаружили, что ни ректора, ни отца Виктора там уже не было.

-- Соболев так быстро ушел, -- как бы невзначай заметила Эмма, садясь с Феликсом. Макса она тоже не нашла, но решила не спрашивать.

-- Да, они с Громовым уже ушли.

Девушки переглянулись. И, прочтя понимание в глазах подруги, Эмма почувствовала облегчение. Все-таки хорошо, что она рассказала ей обо всем, тянуть этот груз в одиночку больше не было сил.

Конец главы

Следующая

__________________________

Друзья! Прошу, оставляйте Ваши комментарии в общем файле! Жмем на картинку снизу