В дверь постучали, сильно, настойчиво. Похоже, что стоящий за дверью не любил долго ждать. Он подошёл, выглянул в глазок. Стоящего за дверью Он сразу узнал, но, несмотря на это, всё равно спросил: "Кто?".
Так было положено...
Тогда постучали сильнее, ещё настойчивее, и он сразу открыл.
Негоже заставлять гостей долго ждать... Тем более если на дворе уже ночь.
Друг, пригнувшись, зашёл, снял пальто и повесил, прошёл на кухню.
Он прошёл за ним, поставил чайник, положил чашки на стол и сел напротив. За окном завывал холодный осенний ветер. Вода с шипением грелась на огне.
Кем был Друг Он не знал. Просто он иногда приходил - вот и всё. Случалось, что он не просился в дом. Просто подойдёт, бывало, к двери и грустно смотрит, но не стучит... Или просто походит вокруг дома, повздыхает и сразу уходит, растворяется в ночной тьме, чтобы появиться на следующий день или вообще через неделю... Но Друг всегда возвращался.
Чайник задорно засвистел, клубы пара весело взлетали ввысь, к потолку. Должно быть в такие моменты он ощущал себя и не чайником вовсе, а теплоходом, что смело бороздит просторы океана... Наверное для него просто тесна эта кухня, вот и всё...
Он налил воды, добавил заварки, сахару.
Пришло время для очередного чаепития.
Как и обычно, пили молча, задумчиво. Временами Друг очень горько вздыхал - наверное вспоминал о чём то очень далёком, хорошем... И в такие моменты Он вздыхал тоже, не так горько, а просто чтобы поддержать... А потом, когда чай заканчивался, Друг, так же молча, вставал и уходил, оставляя Его одного в доме и Он всё сидел и сидел, думал о чём-то своём, пока сонливость окончательно не брала верх.
Кто знает, кто такой Друг? Быть может он тоже жил когда-то в этом доме?
Дом стоял на самом отшибе деревни, так далеко, что и вовсе не принадлежал ей. Места были тихие - дай бог один-два человека рядом пройдут за год. Но дом не замечали. А тот всё стоял и стоял, много дней, лет и зим.
Задумчивый и тоже грустный...
Ему в этом доме нравилось, хоть и не помнил уже, когда тут поселился - так давно это было.
Кем он был в прошлой жизни?
Тут было тихо и спокойно.
Правда так было не всегда. Иногда случалось, что по чердаку кто-то ходил. Обычно в такие моменты Он уже лежал в кровати.
Топ... Топ... Топ... Гулкие и монотонные шаги.
Тогда Он говорил себе, что это, должно быть, вороны, но другая часть его мозга - более жестокая и рациональная - в такие моменты спрашивала: Разве под силам воронам перетаскивать мебель? И тогда Он прятался с головой под одеяло и лежал так до самого утра, пока тусколое солнце не проникало в щели между занавесками Его спальни.
Интересно страшно ли солнцу проникать в тёмные комнаты?
А утром Он обычно вставал у дверей на чердак. И долго так стоял, не решаясь войти.
Кто знает что там - за дверью?
Стоял и стоял словно древний ледник пока наконец не решался. Всё же Он тут хозяин или кто? Открывал дверь, но никого там уже и не было вовсе. Обычный пыльный чердак. Да и ходил ли по нему вообще кто-то ночью или просто приснилось?
Тогда Он, всегда, внимательно его осматривал, хоть и знал уже каждую пылинку наизусть...
Вон сломанные деревянные лыжи... Давно заросшая паутиной керосиновая лампа... Настольный пыльный абажур, который так похож на шляпку гриба... Давно пожелтевшие книги... Помутневшие фотографии, должно быть они остались от прежних владельцев... Ощетинившееся поролоном кресло...
Отголоски. Призраки давно забытых эпох. Может это они и шумят, недовольные своей забытостью? Или им просто скучно...
Когда Он доходит до древнего лампового радиоприёмника, то всегда замирает, внимательно прищуривается. Однако ничего так и не происходит.
Этот приёмник давно уже сломан - в нём не хватает очень многих деталей.
И всё же иногда можно услышать, как он работает... Обычно это происходит лишь в первые дни летних ночей. В такие моменты, если заранее прислушаться, то можно услышать сначала очень тихий щелчок - это поворачивается белая кнопка ползунка... Затем загораются лампы, хоть Он этого и не видит, но знает, что именно так и должно происходить, чувствует... И уже теперь, если продолжать прислушиваться, слышно, как помехи сменяются голосами. Это вещают старые передачи и давно прошедшие новости...
Кто включает радио? Раньше Он частенько задавался такими вопросами. Может - загадочный Топотун. А может это оно само забыло, что сломано. У старых обычно ужасная память...
Закончив осмотр Он всегда успокаивает себя.
Всё тут в порядке... Пусто и тихо... Должно быть и в самом деле приснилось. И тогда опять просыпается его самая нелюбимая часть мозга - рациональная, которая опять говорит: "Если приснилось, то откуда тогда на пыли эти следы?" И после этого Он всегда торопливо закрывает дверь. Всегда...
А потом Он уходит. Перед выходом всегда смотрит на стену - рядом с ней ещё стоит чёрный кассетный магнитофон. На ту самую пустую стену. Именно отсюда, накануне, и приходил к нему Друг...
Никто не знает куда Он уходит. Он просто уходит. Может идёт на работу, может гуляет, а может и просто так... В такие моменты брошенный дом грустно стоит на своём отшибе, обдуваемый холодным осенним ветром. Одетый в шапку из жёлтой листвы. Это и правильно - холодной осенью может заболеть даже дом. Но к вечеру Он всегда возвращается, зажигает свет, и тогда дом опять, радостный, оживает.