Парфе Александр Васильевич. Чудесные приключения Лопушка и его подружки в шляпе (часть 2)

Лопушок обо что-то сильно стукнулся плечом, потом ноги его сделали круг над головой и наткнулись на твёрдое - кажется, это была земля, - но мальчик не удержал равновесия, упал и ушиб себе правый бок. Одновременно с этим он уловил запах шпал - такой родной запах! И в лицо ему ударил яркий свет. Свет был настолько сильным, что пробивал веки, и Лопушок просто боялся открыть глаза, чтобы не ослепнуть.

Земля под ним, точнее то твёрдое, на чём он лежал, мерно постукивала. Слышался шум поезда - сначала далеко, потом всё ближе, ближе, ближе... Наконец он открыл глаза и увидел свет прожектора, который стремительно приближался вместе со стуком железных колёс.

Оказывается, Лопушок лежал на путях какой-то станции!

Мальчик вскочил. Рассматривать ушибы не было времени: поезд неумолимо выростал перед глазами, а Лопушку надо было ещё вскарабкаться на высокий перрон, доходивший ему до подбородка, и успеть отбежать в сторону.

Перрон - не забор, на него так просто не запрыгнешь. После нескольких попыток из глаз мальчика брызнули слёзы. Локомотив был уже совсем близко. Машинист заметил на путях человека и дал пронзительный гудок, но тяжёлый поезд с десятками вагонов быстро не остановишь! Лопушок решил лечь между рельсами - в каком-то рассказе он читал, что таким образом спаслась одна девочка...

Но тут он заметил людей на перроне. Была ночь, светили фонари, и мальчик видел, что люди остановились и все смотрят на него и на поезд. Он закричал, замахал руками, запрыгал, и один человек бросился ему на помощь.

Сильные мужские руки выдернули его, как редиску, из-под самых колёс поезда.

- Лопушок?! - услышал он изумленный вскрик своего спасителя. Голос был таким невозможно знакомым...

Мальчик распахнул глаза.

- Папка!

Это был его папа! Кто бы мог подумать? Папа!

- Ты что, с луны упал, Лопушок? - спросил отец и взглянул на большую полную луну у них над головами. И все люди, что стояли на перроне, тоже посмотрели вверх.

Лопушок всхлипнул. Ему и самому показалось, что его, словно пустую бутылку, выбросили за окно вагона. Он ничего не мог сказать - какой-то ком торчал не только в горле, но и в голове.

Подбежала мама.

- Сыночек мой!

Она стала целовать его грязные солёные щёки, а он беспомощно висел в руках отца, как тряпичная кукла, и ничего не соображал.

На перроне всё больше скапливался народ. Люди выходили из вагонов, их встречали родные, и отовсюду были слышны радостные вскрики, песни, смех и всхлипывания. Люди собирались семьями - в кружок, - мама, папа и ребёнок. У всех на лицах было написано удивление. Другие мамы и папы, ещё не встретившие своих детей, проходили мимо, но у них тоже были удивлённые лица.

- Ты что, с луны свалился? - кричал какой-то мужчина.

- Доченька! Как я рада тебя видеть! - кричала женщина в другой стороне. - Откуда ты взялась?

Папы и мамы и их дети запрудили весь перрон. Подходили всё новые поезда, они привозили новых пап и новых мам, и их встречали с криком "Ура!" Вскоре вся привокзальная площадь превратилась в базар.

- Это что-то невообразимое, - сказал папа и отдал Лопушка в мамины объятия. - Какое-то мамаднение!

- Какой-то папажар! - сказала мама.

- Папажар с мамаднением! Представляешь, сынок, мы с мамой ехали на третьей полке... Билетов - не достать. Все носятся во-от с такими глазами, как перед Новым годом в поисках сметаны.

- Что там Новый год! - сказал какой-то проходящий дедушка. - К нам приехали сразу четверо внуков, да со своими детьми, да потом ещё нагрянули их родители вместе со своими тёщами и свекровками - всех разбудили, всё в доме поставили на уши!

- Просто кошмар! - согласилась с ним мама. - Я бы назвала сегодняшний день Международным Праздником Встречания.

Папа пошёл искать такси, но все такси в страхе попрятались от пассажиров, которые нападали на них, как стаи волков на оленей. Так и пришлось бы ночевать на вокзале, если бы не дядя Боря. Он примчался на своей машине, посадил всех и ещё трёх попутчиков взял.

- Варька ко мне вернулась! - крикнул дядя Боря.

Лопушок припомнил, что тётя Варя - это бывшая жена дядя Бори, которая ушла от него к какому-то другому дяде. Он её очень любил и долго горевал. И вот она неожиданно вернулась. Да, это был настоящий Праздник Встречания!

- Домой! - сказал папа.

- Нет, поедем ко мне, - сказал дядя Боря. - У нас сегодня застолье. Варька торт печёт. Говорит, что очень ей хорошо у меня, что никогда больше от меня не уйдёт, ведь это её дом.

Все возвращаются домой, подумал Лопушок. Да ведь это исполняется желание червеглотиков! Он вспомнил о них, как будто читал это в какой-то книжке, а не сам участвовал во всех событиях. Ещё он вспомнил Божью Коровку. Словно туман рассеивался у него в голове: он вспомнил Пыха, Пшика, чудо-паровоз, тётушку Шуль-Буль, Слюньку, гвоздика Дюпа, его бабушку, сунного ребёночка Люлю, толозоискателя, станцию "Лопушки"... Но всё это всплыло в его памяти, как прочитанное когда-то, а не как виденное его собственными глазами.

Краем уха Лопушок слышал болтовню дяди Бори.

- Варька-то не одна приехала, а с коровой! - кричал он. - Вот славное пополнение в моём сарайчике! Дык я только запустил её туда - она тут же и отелилась! Произвела на свет симпатичную крошку - ма-а-аленькую такую коровку, я раньше таких и не видывал! Размером с собачку, можете себе представить?

У Лопушка вдруг заколотилось сердце. Он не знал почему, но ему очень захотелось повидаться с той коровкой. Он умоляющими глазами посмотрел в зеркало впереди, в котором отражалось ухо дяди Бори, и попросил:

- Дядя Боря, а вы покажете мне её?

- Кого? - не понял дядя Боря и обернулся.

- Ту маленькую коровку!

- Ну, что за вопрос - конечно! Приедем - покажу, а утром даже разрешу поиграть с ней.

- А как она выглядит? - спросил Лопушок и замер, ожидая ответа.

- Как выглядит? Хм-м... - Одной рукой дядя Боря отпустил руль и почесал в затылке. - Как все крошки в её возрасте - очень милая, с кудряшками на лбу, такая вся маленькая, в яблоках и с шоколадными глазами... Да, забыл совсем: на голове у неё шляпа.

Лопушок радостно подпрыгнул.

- Что? - спросил папа, не донеся до рта сигарету. - Шляпа? Она что - в шляпе родилась?

- Совершенно верно, в шляпе, - сказал дядя Боря и пожал плечами. - Я же говорю - это очень симпатичная крошка. Я просто без ума от нее.

Лопушка укачало. Ему казалось, что это всё ему снится. Он очень устал, наверное, целый год не виделся с подушкой. И он так и уснул у мамы на коленях.

Маленькая коровка в шляпе

Когда мама разбудила Лопушка, он проснулся легко. Он спал всего пять минут, но в голове было свежо, как по волшебству.

Они вышли из машины, и дядя Боря повел всех к сараю, на двери которого висел здоровенный замок. Он открыл замок и подмигнул гостям:

- Сейчас вы познакомитесь с нашей коровой. У неё такое вымя... Четыре ведра!

Он распахнул дверь, включил свет.

Лопушок ахнул, увидев бумажный лист во всю стену, на котором была нарисована толстая корова. Но дядя Боря, как ни в чём не бывало, подошёл к рисунку и погладил корову между рогами.

- Мы назвали её Му-у-уркой, - мурлыкнул он ласково и поцеловал свою корову прямо в губы.

Папа сказал:

- Она уже признаёт тебя: смотри, как хвостом машет.

А Лопушок ничего такого не видел. Он подёргал отца за рукав и шёпотом спросил:

- Пап, вы что, разыгрываете меня все, да? Она же бумажная!

- Кто? - спросил папа.

- Корова эта.

Дядя Боря подслушал их разговор. Он сказал обиженно:

- Сам ты бумажный! Бумажные коровы не телятся. Глянь, какое потомство произвела наша Мурка.

Он отогнул полог в углу сарайки, и Лопушок увидел маленькую живую корову в шляпе и с яркими бусами на шее. Коровка взглянула на Лопушка, и в глазах у неё заплясали весёлые огоньки. Эти глаза словно сказали мальчику: "Ну, как дела? Скучаешь без нас?"

Лопушок подошёл к ней. Она была точно такая, как та Божья Коровка - из книжки. А может, не из книжки? Он коснулся её носа. Нос у Коровки был тёплым и шершавым, таким же, про какой он читал... Но разве такое можно вычитать из книги? Ведь это можно узнать только, если живёшь рядом с кем-то, а не читаешь про него!

- Лапонька! - сказала мама.

А папа сказал, что таких коров надо держать заместо кошек в доме - они забавные, и с ними можно нянчиться, а больше от них нет никакой пользы.

- Да она вырастет и будет давать молоко! - возразил дядя Боря.

- Нет, - покачал головой папа, - не будет она расти. Это карликовая порода.

- Карликовая? От такой-то мамы? - воскликнул дядя Боря, показав на свою бумажную корову.

- Ну-у... - протянул папа, - может, она и вырастет на два пальца... м-да... но молока всё равно мало будет давать... м-да... не больше полстакана в день.

- А что, и полстакана - тоже польза! Из полстакана можно сделать четыре стакана чая с молоком...

Божья Коровка захихикала, но один только Лопушок заметил это.

- Полстакана или четыре, но моему сыну пора уже спать, - заявила мама, и дядя Боря согласился с ней.

- Завтра поиграете, - сказал он Лопушку.

Прощаясь с Коровкой, Лопушок поцеловал её в нос и вдруг совершенно отчетливо услышал тихий девичий голосок, который быстро влетел ему в ухо:

- Приходи один. Есть дело! Ключ дядя Боря вешает над дверью.

У Лопушка запылали щёки. Значит, он не ошибся! Божья Коровка существовала на самом деле!

- Пошли, пошли, - позвала его мама, - ещё нацелуешься со своей новой подружкой.

- Подружкой в шляпе, - уточнил папа и подмигнул дяде Боре.

И они все вышли из сарайчика, и дядя Боря навесил на дверь замок. Ключ он прицепил к гвоздю у притолоки - достаточно высоко, но если поставить ящик, а на ящик полено...

И мальчик вприпрыжку побежал за родителями.

Бусы зюзиков

Варька у дяди Бори была такая же добрая и весёлая, как и он сам. Лопушок удивлялся: ну как она могла уйти от него к другому дяде? Неужели тот другой был ещё добрее и веселее?

"Да чё там, - говорил дядя Боря, когда они ехали в машине, - я её понимаю. Она цивилизацию любит, вот и уехала в город. Но душа её всё равно здесь осталась, со мной. Душа-то в конце концов и перетянула! Да и чем тут хуже? Лифта нету? Дык это просто замечательно: не застрянешь в нём на полдня! Мусоропровод отсутствует? Дык и что же? От него только тараканы заводятся. А ванна и у меня есть, и газ, и водопровод. Зато у городских нету такого огорода, как у меня, и сарайки, в которой можно кого хочешь держать!"

Хозяйка пекла торт "Наполеон". Тонкими блинами-корочками у неё был уставлен весь стол.

- Тёть Варь, а как вы назвали маленькую коровку? - спросил Лопушок.

- А никак ещё не назвали. Она ж вот родилась - и часа не прошло!

Тётя Варя взбила крем и дала Лопушку попробовать ложку. Крем был душистый и по вкусу напомнил мальчику муравьиный мёд из сада тётушки Шуль-Буль.

- Сам дай имя, - предложила тётя Варя. - У тебя фантазия вон какая.

- Божья Коровка - вот как её зовут! - выпалил Лопушок.

- А что, ничего, хорошее имя, - сказала тётя Варя. - Я же говорила, что у тебя фантазия.

Она свернула из бумаги кулёчек, положила в него крема, затем отрезала ножницами кончик и, выдавливая крем через дырочку, написала на одном из блинов: "Божья Коровка". И розочку нарисовала.

- Отметим День рождения нашей Божьей Коровки, переночуете у нас, а завтра суббота - к себе поедете.

- Согласна, согласна, - сказала мама, - только Лопушка я сейчас уложу. Мы оставим ему кусочек торта. Веселиться он и утром может, нечего ему до ночи сидеть... Марш чистить зубы!

Тётя Варя постелила Лопушку на сундуке в дальней комнате. Ему совсем не хотелось спать, но он погромче зевнул, лёг, и мама укрыла его одеялом.

- Ты так и не рассказал мне, сынок, что с тобой приключилось, - шепнула мама, присев с краю. - Почему ты не пошёл сразу к дяде Боре, как обещал мне? Где ты целый день бродил, голодный, неумытый, и как занесло тебя на эти ужасные рельсы? У меня чуть сердце на разорвалось от страха за тебя, Лопушок, бедненький мой.

- Потом, мамочка. - Лопушок зевнул ещё громче. - Завтра я тебе всё-всё расскажу.

Мама поцеловала сына и вышла, потушив свет.

Лопушок вскочил. Быстро одевшись, он посмотрел в окно. Окно выходило прямо во двор. Луна освещала крышу сарайчика, которая была на расстоянии вытянутой руки от окна. У Лопушка защемило в груди. Так здорово! Никогда в жизни он не вылезал ночью в окно на крышу сарая, да ещё тайком от родителей!

Лопушок открыл окно, в лицо ему пахнуло ночной свежестью. Где-то на соседнем дворе лаяла собака. Он приставил табуретку, отодвинул горшок с фиалками и взобрался на подоконник. Оглянувшись в последний раз на свою уютную постельку, он решительно прыгнул на крышу сарайки. Крыша была покрыта железными и фанерными листами, и Лопушок старался ступать на фанеру, которая не гремела. Он подкрался к тому краю, где была дверь сарайчика. Там он лёг на живот и свесился вниз. Он вспомнил, что совсем недавно проделывал то же самое на крыше паровоза - теперь это вспомнилось ему не как прочитанное, а как пережитое по-настоящему.

Ключ висел перед самым носом, поблёскивая в темноте молочным лунным светом. Но это только казалось так. Мальчик вытянул руку на всю длину и не достал ключа. Дальше тянуться было опасно - внизу лежали острые грабли. Тогда он отломил от дерева веточку и попробовал подцепить ею ключ. Это ему удалось, но он так торопливо дёрнул веточку, что ключ сорвался и, описав в воздухе широкую дугу, упал куда-то в кучу сена у стены сарайки. В темноте было бесполезно искать его, и мальчик ужасно расстроился.

Он не знал, что теперь делать. Попытаться всё-таки поискать ключ? Но ему так не терпелось поскорее увидеть Коровку! Он обошёл крышу по периметру и в одном месте обнаружил прореху. Фанерный лист сильно прогибался там и был прибит всего двумя гвоздями, которые шатались. Лопушок расшатал их ещё больше и, поднатужившись, вытащил один. Теперь фанера убиралась в сторону, как шторка на дверном глазке. Под ней была дыра такого размера, что в неё мог свободно пролезть даже Пшик, предварительно съев две-три порции мороженого. Удивительно! Лопушок помнил и то, что от мороженого Пшик уменьшается! Пережитые недавно события всё меньше и меньше напоминали ему книгу...

Лопушок заглянул в дыру.

- Коровка! - позвал он.

- Я здесь, - откликнулась Коровка из темноты.

Лопушок увидел светящуюся ниточку бус, которая запрыгала прямо под ним.

- Сейчас, - сказала Коровка.

Бусы задрожали, и вдруг одна зелёная бусинка отделилась от остальных, потом как пулька стрельнула вверх и вспыхнула под потолком, осветив всё вокруг ярким изумрудным светом. Лопушок зажмурился.

- Испугался? - хихикнула Коровка. - Это волшебные бусы, те самые, что подарили мне зюзики, помнишь? Я потеряла их в Голубой стране, когда разразилась та ужасная буря. А зюзики нашли их и вернули мне... Да ты прыгай, Лопушок! Здесь сено.

Лопушок сначала сел, свесив ноги в дыру, потом повис на руках и прыгнул вниз.

- Только ты ни о чём не спрашивай, - торопливо сказала Коровка, когда он выбрался из сена. - ЗДЕСЬ не спрашивай. ЗДЕСЬ у нас совершенно нет времени!

Изумрудная бусинка спустилась вниз и вдруг начала раздуваться, превращаясь в растущий мыльный пузырь. По поверхности пузыря пробегали радужные пятна, пузырь рос, и весь внешний свет перетекал внутрь него. Сначала в темноте утонул потолок, потом стена, сено, а вскоре и ног мальчика не стало видно, и даже его рук. Изумрудный шар светился перед ними, но не разгонял темноту вокруг, а выхватывал только глаза, нос и щёки Лопушка и мордочку его подружки вместе с краем шляпы. Это было так забавно! Когда Коровка поворачивалась боком, половина её мордочки внезапно исчезала, и на Лопушка смотрел какой-то полумесяц с одним глазом, одним ухом, одной щекой и кусочком носа.

- Не пугайся, - сказала Божья Коровка. - Иди за мной.

Пузырь вырос до размера шкафа, и Коровка взяла и вошла в него, и тут же озарилась волшебным светом. Особенно ярко загорелись её изумрудный нос, изумрудные копыта и изумрудная расчёска на конце хвоста. Лопушок тоже шагнул вперёд. Ничего плохого он не почувствовал, входя в этот свет. Это как шагнуть из тёмного леса на солнечную поляну - ничуть не страшнее. Пальцы у мальчика превратились в изумрудные кристаллы, прозрачные, излучающие свет. Он почувствовал тепло в руках.

- А теперь - держись! - сказала Коровка.

Лопушок увидел перед собой какое-то прочное колесо, похожее на штурвал, и вцепился в него. В ту же секунду всё вокруг завертелось, и послышалось гудение, как звук фена, когда мама сушит себе волосы. Это гудение становилось всё тоньше и тоньше, а вращение вокруг - всё стремительнее. И вот, когда звук превратился в комариный писк и затем исчез совсем, раздался звонкий щелчок, и изумрудный пузырь лопнул.

Лопушок огляделся и вскрикнул от удивления: не было никакой сарайки! Они очутились совсем в другом месте, в какой-то комнате с хрустальными стенами.

- Где мы? - спросил мальчик шёпотом.

- В гостях у зюзиков, - ответила Коровка и засмеялась.

- У зюзиков?! - вскричал Лопушок. - Значит, мы снова очутились в мире под Сунной?

- Нет, это другой мир. Это - мир над Иззей. Мир, в котором живут зюзики. Теперь, Лопушок, у нас есть время, и я тебе всё расскажу. Пошли в спальный зал, а то скоро время сна, и неприлично как-то спать в прихожей.

- Но мне не хочется спать, - сказал Лопушок.

- Скоро захочется!

И Божья Коровка улыбнулась загадочно.

Приключения продолжаются!

Коровка провела Лопушка в соседний зал, такой же хрустальный, в котором каждый шаг отдавался эхом. Пол в этом зале был весь в дырочках, как решето. Кроме хрустальных стен, потолка и пола с дырочками в нём ничего больше не было. Правда, в одном углу валялся какой-то плоский предмет, похожий на противень для сушки сухарей.

- Как же здесь спят? - удивился мальчик.

- Увидишь.

Коровка легла на полу, и Лопушок последовал её примеру. Из дырочек струился лёгкий тёплый ветерок, он приятно щекотал его, забираясь под рубашку.

- Слушай, Коровка! - сказал мальчик, с удовольствием вытягивая ноги. - Я ничегошеньки не понимаю! Как мы тут очутились?

Коровка показала на свои бусы.

- Они волшебные. Видишь, есть голубые бусинки - они приносят удачу. Красные помогают победить врага, а жёлтые - ответят на любой вопрос. Ещё есть зелёные бусинки - они путеводные, с помощью одной такой мы и очутились здесь. Знаешь, Лопушок, если бы я не потеряла их тогда и если бы знала, как ими пользоваться, мы могли бы уже тогда вернуться в мир под Солнцем! Зелёные бусинки приведут тебя куда бы ты ни захотел. Мне же их зюзики подарили, а всем известно, что зюзики - самые могущественные волшебники из всех, когда-либо живщих на свете! А теперь, с этими бусами, и я немножко волшебница.

- Но если бы мы тогда сразу вернулись домой, мы бы не спасли Сунну, - сказал мальчик.

- Да, и я нисколечко не жалею, что потеряла их... Слушай, что я тебе сейчас расскажу, Лопушок. Тут столько всего произошло, пока тебя не было!

- Подожди, Коровка, что ты говоришь такое? Меня же не было всего каких-то два часа... - возразил мальчик.

- Слушай внимательно, Лопушок, и ты всё поймёшь, клянусь тебе.

Коровка сняла шляпу, положила её на пол, потом легла поудобнее и направила на Лопушка свои глаза-шоколадки.

- Когда Ево загадал, чтобы все-все вернулись домой, - начала она рассказ, - ты, Лопушок, немедленно улетел к маме и папе. Ну, потом я ещё выведаю у тебя, что с тобой напроисходило за эти два часа, а сейчас слушай, что случилось с нами. Слюнька очутилась у себя в Слюнландии - с ней всё просто. Червеглот с козявками тоже туда улетел. Он опять стал булочником Чеготом, а козявки - его сыновьями Тавором и Кевором. Я потом летала к ним в гости... Ох, Лопушок, они стали совсем другими! Булочник слывёт теперь добрейшим человеком под Сунной, он печёт такие вкусные булочки, вкуснее которых, наверное, лишь кренделя тётушки Шуль-Буль. Кстати, сама тётушка не изменилась нисколько. Только, пожалуй, стала съедать чуточку больше муравьиного мёда в день, чем раньше, а Толмыш, наоборот, стал ещё ленивее. Он растолстел ещё больше и целыми днями валяется в постели.

- А что стало с Пыхом и Пшиком? - нетерпеливо спросил Лопушок.

- Пых и Пшик остались под Сунной. Для них не найти родины лучше. Они возят пассажиров от Железного города до Слюнландии и обратно, причём совершенно бесплатно, что всем очень нравится. Ведь чудо-паровозу не нужен уголь, а водой он может заправиться у любой реки! Только мне пришлось потратить одну голубую бусинку на перекраску вагонов из зелёного в синий цвет, чтобы поезд не превращался в кисель в Зелёной стране и не задерживался в Голубой. Чёрный человечек устроился проводником первого вагона, ему тоже очень нравится его работа, особенно он любит разносить чай с конфетами. Кот Уся тоже не вернулся под Солнце - у него там нет дома, он ведь был бездомным котом. Он теперь работает проводником второго вагона. Пассажиры в нём души не чают, а дети дёргают за усы и завязывают ему банты на хвост... Знаешь, ведь я не удержалась и подарила ему замечательный пушистый хвост!

- Вот здорово! А ты, Коровка? Почему и ты осталась под Сунной, ведь у тебя есть мама?

Коровка вздохнула.

- Мама моя умерла, - сказала она тихо. - Но ты не волнуйся за меня, Лопушок: с тех пор прошло много времени, и мне уже не так больно вспоминать об этом...

- Бедная твоя мама! - У Лопушка навернулись слёзы на глазах.

- Она не вынесла разлуки со мной. Поэтому я и осталась здесь, ведь зюзики подарили мне бусы, а они дарят их только тем, кого любят как своих детей. Их дом стал моим домом. Вот я и живу сейчас с ними - над Иззей.

- Как-как ты живёшь? - не понял Лопушок.

- Над Иззей, - повторила Коровка и улыбнулась. - Это то, что труднее всего будет тебе объяснить. Видишь ли, Сунна светит сверху, над землёй, а под землёй есть другое светило - Иззя. Если Сунна - выше всех, то Иззя - ниже всех. Понимаешь? Здесь, над Иззей, живут зюзики. Сегодня после сна я свожу тебя на урок географии, ты посидишь там, послушаешь и всё поймёшь. Я ведь не учительница, я плохо объясняю.

- После какого сна?

- Тут все спят. Это такой закон подземного мира - спать десять-пятнадцать минут через каждый час. Ведь ночей здесь нет, Иззя светит не переставая, вот все и приспособились спать понемногу в течение дня. Впрочем, и дней здесь никаких нет, и календарей нет, и суббот, и понедельников - ничего такого, что нам известно там, наверху. Здесь всё другое, не такое, как там. Но можно привыкнуть.

- Как же всё это успело произойти всего за два часа? - повторил Лопушок вопрос, который не давал ему покоя.

- Под Сунной жизнь идёт быстрее, чем под Солнцем, - сказала Коровка. - Там у вас прошло всего два часа, а тут - целых две недели! А над Иззей время идёт даже ещё быстрее, вот почему я торопила тебя, Лопушок, поскорее идти ко мне в сарай. Мы могли опоздать! Ведь если бы мама задержала тебя на ужин или заперла в комнате хотя бы ещё на час, здесь прошло бы столько дней, что всё бы пропало!

- А куда мы спешим, Коровка?

- Мы должны помочь зюзикам. С ними случилась беда - Иззя гаснет!

- Гаснет? Наверно, объявился какой-то подземный Червеглот...

- Не знаю. Иззя угасает с каждым днём, как сунерка, у которой отобрали воду. Зюзики не могут спуститься вниз, чтобы узнать, что там случилось: это запрещает им закон этажей. Он гласит: никто не может спуститься ниже своего этажа. Только мы, верхушники, можем сделать это. Поэтому я и примчалась за тобой, Лопушок. Я долго думала, как мне появиться у вас, чтобы твои родители ничего не заподозрили, и придумала "родиться" у дяди Бори. Я нарисовала корову и подбросила её ему через тётю Варю и заколдовала всех, чтобы все, кроме тебя, думали, что она настоящая. И теперь мы снова вместе, Лопушок! Мы поможем зюзикам, они надеются на нас, ведь только мы можем спуститься вниз на разведку. На нас не действует закон этажей, потому что мы - не зюзики.

- Мы - это я и ты, да?

- И ты, и я, и Пых с Пшиком, и Тайфунчик, - ответила Коровка. - Я уже вызвала их по кастрюльному телефону.

- По кастрюльному телефону? - удивился мальчик. - А это как?

- Это Пых придумал. У каждого из нас есть полуволшебная кастрюля, их нам тётушка Шуль-Буль дала. Когда надо поговорить, один кричит в кастрюлю, а другой приставляет ухо к своей кастрюле и слушает... Просто!

Божья Коровка зевнула. Глаза её как-то потускнели. Она проговорила:

- Лопушок, ты не пугайся, сейчас сюда придут зюзики спать. Я тоже посплю, а ты если не хочешь, так просто полежи. Когда проснёмся, я познакомлю тебя со всеми.

Открылась дверь, и в спальный зал вошёл первый зюзик.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Разведчики

Как спят зюзики

Зюзик вошёл с закрытыми глазами. Он прямо спал на ходу. Едва дверь за ним захлопнулась, как Лопушок почувствовал, что воздух из дырочек в полу подул сильнее. Вошли ещё несколько зюзиков, потом ещё парочка, а потом они потянулись нескончаемым потоком. Все они были ужасно сонные. Они входили и тут же ложились - кто куда.

Тёплый ветерок из пола стал к тому времени сильным и упругим ветром, он приподнял зюзиков, и они повисли в воздушных перинах, блаженно улыбаясь. Ветер всё набирал свою мощь, и вот Лопушок ощутил, что и сам оторвался от пола. Это ощущение было таким приятным! Тёплые волны бесшумно обдували мальчика со всех сторон, он лежал врямо на воздухе и покачивался, как шлюпка на воде. Можно было повернуться в этой перине на бок, можно было лечь на живот, а можно было барахтаться и кувыркаться, как на домашних подушках, и не бояться, что упадёшь с дивана и поставишь на лоб шишку!

Коровка устроилась неподалёку. Она сразу уснула, как только оказалась в воздухе. Она спала с серьёзным выражением на мордочке, будто решала во сне задачку. А у зюзиков были весёлые сны. Они все улыбались, чмокали губами и чесали у себя за ухом. Зюзики были маленькие и лёгкие и парили под самым потолком.

Лопушок обратил внимание на то, что в зале не было ни окон, ни лампочек. От нечего делать он стал думать, откуда берётся в зале свет, и так задумался, что нечаянно уснул.

Ему приснилось какое-то вертящееся колесо, которое плашмя летело прямо на него, всё увеличиваясь в размерах. Лопушок оцепенел от ужаса. Волосы у него на голове встали дыбом. Что будет, когда это колесо врежется в него?!

Но колесо разорвалось на части перед самым его лицом, и откуда-то из темноты выскочило кошмарное чудовище с двумя головами и маленьким туловищем. У чудовища было шесть мохнатых лап - по две у каждой головы и ещё две у туловища. Вокруг голов колыхались красные гривы. В одной пасти вместо языка болталась вилка, а в другой - ложка, а вместо зубов торчали кухонные ножи. Когда чудовище закрывало и открывало пасти, раздавался железный лязг. Ведение было настолько реальным, особенно когда чудище попыталось откусить ему голову, что Лопушок завопил.

От своего крика мальчик проснулся. Зюзики тоже уже просыпались, зевая и сладко потягиваясь. Поток воздуха ослабел, и все плавно опустились на пол.

Вдруг один из зюзиков, завидев Лопушка, задрожал от страха.

- Замба! - крикнул он, ткнув в мальчика пальцем.

Все человечки повернулись в сторону Лопушка. Он увидел, как в ужасе исказились их лица. Зал наполнился пронзительными воплями:

- Замба! Замба! - и эхо усиливало их.

Зюзики кинулись к выходу, топча друг друга и залезая друг другу на головы. Глаза у них так расширились, что чуть не полопались. Несчастные были ужасно напуганы, будто вместо мальчика с красным ухом перед ними предстал какой-то кровожадный людоед с крокодильим хвостом и с саблей за поясом.

Самым удивительным во всей этой истории было то, что среди спасавшихся бегством человечков была и Божья Коровка... Она тоже карабкалась зюзикам на головы, глаза у неё тоже были как блюдца, и она так же, как и все вокруг, неистово вопила:

- Замба!! Замба!!

- Коровка! - крикнул Лопушок и не узнал своего голоса - это был какой-то львиный рык!

Он бросился к своей подружке. Ему показалось, что у него не две ноги, а гораздо больше. Он остановился и поглядел вниз... Там он увидел шесть уродливых лап!

Что это?! Кошмарный сон продолжается?

Лопушок в бешенстве заметался по залу. Зюзики совсем сошли с ума от страха. У дверей шло настоящее побоище, в котором самой ловкой и пронырливой была Божья Коровка. Чтобы прорваться к выходу, ей пришлось укусить четыре уха, стукнуть двух-трёх соперников копытом по лбу и шлёпать, шлёпать, шлёпать всех хвостом направо и налево!

Наконец зал опустел. Но двери почему-то никто не закрыл. Лопушок немного постоял в нерешительности, потом набычился, сверкнул глазами и ринулся к выходу. Ему почему-то вдруг захотелось поиграть с трусливыми зюзиками. Вот глупенькие! Зачем они все убежали от него?

Вдруг в дверях выросла высоченная фигура робота. "Сейчас из меня сделают фунфурыли в тесте!" - пронеслось в обеих головах Лопушка. Робот передвигался на резиновых гусеницах, а сам весь был сделан из железа - четыре железные руки, железное туловище, железная башка и стальные как тиски челюсти. Как только от въехал в зал, двери захлопнулись. Это была ловушка.

Лопушку не хотелось драться с роботом. Ему вообще не хотелось никого обижать. Он же не виноват, что стал таким страшилищем! Наверное, если бы в зале было зеркало, он бы и сам умер со страху, увидев своё отражение.

Но робот выпустил когти и помчался в атаку. Лопушок отпрыгнул в сторону, пропуская его. Робот развернулся, одна его рука неожиданно выдвинулась, как антенна радиоприёмника, и схватила Лопушка за загривок.

- Помогите! - закричал Лопушок.

Словно автокраном его подняли над полом и повезли в угол, где лежал противень. Лопушок дрыгал всеми шестью лапами, царапал руку робота и плакал в голос, хотя со стороны этот его плач, скорее всего, слышался как грозный рёв царя зверей. Наверное, его сейчас любой застрелил бы на месте, даже не задумываясь, и даже его самая лучшая подруга - Коровка. Ведь для окружающих он был хищником! Даже для Коровки!

Противень был разогрет - Лопушок почувствовал жар, когда оказался над ним. Ну, точно - из него собирались делать фунфурыли! Лопушок в последний раз позвал на помощь. Бесполезно! Все сговорились против него...

"И зачем только я убежал от дяди Бори!" - промелькнула в его головах последняя мысль.

Лопушок усваивает язык зюзиков

Лопушка силой усадили на раскалённый противень. Что-то громко зашипело и забулькало под ним, и Лопушок увидел, как его лапы начали таять. Помимо всего прочего он, оказывается, был ещё из снега, как снеговик!

Последними таяли головы. Когда всё лишнее стаяло с Лопушка, он слез с остывшего противня и повернулся к роботу. Робот виновато подмигнул ему, будто сказал: "Ты уж извини, приятель. Такая у меня работа!" На животе у него открылась дверца, за нею включился вентилятор, и на Лопушка подул тёплый ветерок. Мальчик был весь как мокрая курица.

Пока он сушился, сзади к нему осторожно подошла Божья Коровка.

- Ну как, Лопушок? - спросила она робко. - Здорово напугался?

- Мне показалось, что это вы испугались, а не я, - немножко сердито ответил мальчик.

- Ещё бы! - сказала Коровка. - Ведь ты был замба!

Лопушок хлопал слипшимися ресницами, ничего не понимая. Она объяснила:

- Я же говорила, здесь всё по-другому. Сразу трудно привыкнуть. Если ты не умеешь видеть сны, к тебе всегда приходят замба. И ко мне в первый день приходили. Я не знала, куда деваться от них. Мои замба были ещё страшнее твоих, Лопушок, правда-правда! Я постоянно держала зюзиков в страхе, они даже не ложились из-за меня спать и мучались бессонницей. Но потом я научилась правильно видеть сны, и всё прошло.

- А как надо правильно?

- Надо молчать во сне. Как только ты закричишь, тебе в рот залетит замба. Сначала тебе будут сниться только страшные сны. Замба будут грызть тебя зубами, раздирать когтями, но ты терпи и молчи. Ему надоест, и он уйдёт. И потом к тебе будут приходить только хорошие сны. Даже зося может прийти.

- Кто это - зося? - спросил Лопушок.

- Это как замба, только он хороший, и его не надо вытапливать на противне - он сам потом стаивает. Но он очень редко приходит. Однажды к Люрику пришёл зося, похожий на сказочника. У него в руках была толстая книга. Этот зося весь денёк рассказывал нам сказки. Нас даже освободили от уроков в школе. Было так ве-се-лё!.. А когда денёк кончился, он растаял. Деньком здесь называется время между двумя снами, когда над Иззей никто не спит. Это примерно один час.

К этому времени Лопушок уже высох, и настроение у него поднялось.

- Но всё-таки, Коровка, какая же ты трусиха! Я видел, как ты удирала от меня.

- А ты думал! - засмеялась подружка. - Я никогда не видела замба с двумя головами и с целым набором кухонных ножей во рту! Должно быть, ты проголодался, и тебе приснился такой сон. Вот и хорошо. Мне как раз надо познакомить тебя с зюзиками, а для этого ты должен съесть словарь их языка.

- Съесть словарь?!

- Ну да! Чтобы ты мог разговаривать с ними. Вообще-то, у зюзиков лёгкий язык, он хорошо усваивается. Ты даже успеешь ещё раз проголодаться до обеда.

Коровка повела Лопушка к выходу. Они прошли по хрустальному коридору и остановились перед дверью, на которой были нарисованы вилка с ложкой. Лопушок догадался, что это столовая.

- Коровка, почему здесь всё хрустальное? - спросил он.

- Здесь, над Иззей, такая земля, - ответила Коровка, толкая дверь. - Она прозрачная и пропускает свет, поэтому над Иззей всегда светло. Ведь Иззя там, под землёй. Если бы земля не пропускала свет, здесь было бы темно, как в глубоком подвале. И тогда пришлось бы придумывать какие-то лампочки.

Они вошли в зал с длинными столами, между которыми бегали зюзики в белых фартуках и с подносами в руках - они накрывали на столы. Зюзики жили очень дружно и обедали всегда вместе, весёлой гурьбой.

Коровка подошла к одному из поваров и что-то ему зюзюкнула на ушко, показав копытом на Лопушка. Повар кивнул, сбегал на кухню и вернулся с высоким тортом на блюде. Коровка усадила Лопушка за стол. Поставила перед ним торт. Подмигнула.

- Учи! - сказала она. - Ну, то есть, ешь!

Торт был слоёный, он имел форму толстенной книги, даже не книги, а целой энциклопедии в тысячу страниц. Нет, не в тысячу, а в четыре тысячи - не меньше! Она походила на папину энциклопедию, которую папа держит на полке рядом с письменным столом, и в которой - Лопушок знал это - ровно две тысячи страниц. Каждый день папа раз десять достает её, листает, потом ставит обратно и, вздыхая, бормочет: "Ох, и тяжёлая же у меня работа!"

Так вот, торт этот был с две папины энциклопедии!

- Я не съем его, ты что, Коровка... - испугался Лопушок.

- Ты должен его съесть, - сказала подружка твёрдо. - Иначе ты будешь сидеть на уроке как чурбан. Учительница скажет: "Вёзьми зе люззики, азюля!" - а ты будешь только глазами хлопать - хлоп, хлоп! И не поймёшь, что это она сказала просто: "Возьмите ручки, пожалуйста!" Ешь, кому говорят. В этом торте все слова зюзиков.

- Но их так много!

- Они лёгкие. Давай я тебе помогу.

Коровка взяла нож и разрезала словарь на части - получились высокие пеналы. Лопушок взял самый крайний и затолкал в рот. Он тут же растаял на языке, как его и не было.

- Ого! - сказал Лопушок. - Вкусно!

- Я же говорю - лёгкий язык, - улыбнулась Коровка.

Один за другим пеналы исчезли во рту мальчика. Расправившись с тортом, Лопушок почувствовал, что потяжелело у него не только в желудке, но и в голове. У каждого слова, которое он знал до этого, и которое прочно сидело в мозгу, появился двойник - то же слово, но не русское, а смешное какое-то, как будто специально придуманное для баловства. Например, Лопушок мог сказать: "Ложка!" А мог и так сказать: "Лёзька!" - и это было одно и то же, просто он всегда должен помнить, для кого какое слово надо говорить.

Он сказал Коровке:

- Смотри-ка, я весь торт съел!

А зюзикам, которые стояли неподалёку и с любопытством глазели на него, он сказал:

- Спазибё!

Зюзики так и прыснули, схватившись за животы.

- Чего это они? - обиделся Лопушок. - Я же им просто спасибо сказал...

- Ты немножечко не так говоришь, вот они и смеются, - пояснила Коровка. - Сейчас тебе принесут стаканчик правильного произношения - запить торт.

Ему принесли стакан какого-то веселого искристого сока. Лопушок выпил его и почувствовал, что язык во рту стал мягче, чем прежде, и намного подвижнее.

- Спязибё! - поблагодарил он зюзиков, и те уже не смеялись.

С той поры Лопушок стал понимать маленьких смешных человечков, как быдто всю свою жизнь прожил с ними.

На уроке географии

Они зашли в школу как раз в тот момент, когда зазвенел звонок. Коровка схватила в раздевалке свой портфель, забросила его себе на спину и крикнула:

- Бежим! Я уже договорилась о тебе с училкой.

Школа представляла собой целый лабиринт из хрустальных коридоров, и кругом были двери, двери, двери. Пробегая мимо одной из них, Коровка шепнула Лопушку:

- Здесь я учусь писать. Скоро буду грамотная!

Показав на другую, она вздохнула:

- А это кабинет математики. Я так не люблю считать!

Наконец они подбежали к нужной двери.

- Это здесь, - сказала Коровка и, постучав, толкнула её.

Лопушку было боязно входить в незнакомый класс. Для уверенности он взялся за коровкин хвост и, когда дверь распахнулась, от страха нечаянно ущипнул его.

- Ай! - вскрикнула Коровка по-русски, а на языке зюзиков это слово означало "Привет!" или "Как поживаешь?" - так зюзики обычно приветствуют своих самых закадычных друзей, но только не учительницу!

Урок уже начался. Учительница поверх очков удивлённо посмотрела на опоздавших и сказала строго:

- Как ты себя ведёшь, Божья Коровка? И почему опаздываешь на урок? Если бы не новенький, я бы сегодня обязательно тебя наказала. Не люблю, когда на мои уроки опаздывают! А теперь садитесь и внимательно слушайте.

Но не успели они сесть за парту, как она спросила, глядя в глаза Лопушка:

- А как зовут новенького? Мне надо записать в журнал.

Лопушок поднялся красный-прекрасный от неловкости. В классе было пятнадцать учеников - маленьких зюзиков, девочек и мальчиков. Все они, разинув рты, смотрели на Лопушка, который, как каланча, стоял посреди класса и чуть не задевал потолок своей макушкой.

- Л-лопушок... - произнёс он, заикаясь от страха.

- А фамилия? - спросила учительница, записывая.

Но Лопушок так растерялся, что назвал вдруг город, в котором живёт, и почему-то сказал сначала:

- П-пень... - потом хотел добавить "Нижний", но учительница опередила его. Она сказала:

- Прекрасно, можешь сесть, Лопушок Пень.

Коровка захихикала.

- Божья Коровка! - одёрнула её учительница. - Смеяться будем на перемене. А сейчас мы продолжаем наш урок. Достаньте свои тетради. Сегодня домашнее задание я спрашивать не буду, но соберу тетради в конце урока.

Коровка расстегнула портфель, вытащила толстую тетрадь, а Лопушку дала чистый листок с карандашом.

- Всё записывай, - шепнула она ему. - Училка любит, когда у неё на уроке прилежно записывают.

Учительница подошла к гладкой белой стене и чёрным мелом начала писать, говоря вслух:

- Тема сегодняшнего урока - "Нижние этажи". На прошлом уроке мы с вами закончили изучение нашего, верхнего этажа - очень сложного и интересного мира, в котором живём мы, большие зюзики.

Учительница взяла циркуль и начертила окружность во всю стену. Коровка поступила проще - она поставила на тетрадку своё копыто и обвела его карандашом. Окружность у неё получилась немного кособокая, похожая на каблук ботинка.

Лопушок решил стараться, чтобы не сердить строгую учительницу. Он попросил у Коровки циркуль.

- Не знаю, где он у меня, - ответила Коровка. - Поройся в портфеле.

Лопушок заглянул в её портфель... Боже мой, чего там только не было! В портфеле вместе с тетрадками лежала ложка, испачканная вареньем, там же валялись огрызки яблок, фантики, золотинки, крошки от печенья, обрывок шнурка, ржавый гвоздь, птичье перо, ещё моток каких-то грязных ниток, и к довершению всего две книжки были намертво склеены между собой жвачкой! Циркуля там и в помине не было.

Лопушок не верил своим глазам. Что стало с его всегда опрятной Коровкой? В какую неряху она превратилась? И куда она задевала свой чистый слюнявчик, который так любила повязывать на шею перед каждой едой?

- Коровка! - громко прошептал Лопушок.

- Что? - спросила Божья Коровка.

Весь класс навострил ушки. Учительница запнулась и строго взглянула в их сторону, и мальчик не стал больше ничего говорить. Он только подумал, что за две недели его подружка успела здорово измениться, и неправильно винить в этом её одну. Она ведь прожила целых две недели под землёй, где всё другое, другие обычаи, другие привычки - она не могла не измениться.

Лопушок прислушался к учительнице. Она рассказывала что-то интересное. Он от руки начертил окружность и стал записывать. Вот что получилось у него на листке.

(рисунок)

Тема урока: Нижние этажи.

Нарисуем апельсин. Представим себе, что у нашего апельсина пять толстых кожурок, а сам плод размером с горошину - закрасим его жёлтым карандашом. Наш мир похож на этот апельсин. Кожурки - это этажи. Их всего 5. Жёлтое ядро - это Иззя. Свет Иззи пронизывает кожурки, и на каждом этаже поэтому светло. Внешняя оболочка апельсина тонкая, она называется почвой, она не пропускает свет Иззи, и на ней сверху живут верхушники - человечки, похожие на зюзиков, но привыкшие к свету Сунны, которая, представьте себе, висит у них над головой.

Мы живём на пятом этаже. Под нами, на червёртом, живут карлики. Это такие маленькие зюзики, о которых говорится во многих сказках. Они иногда поднимаются на наш этаж через Окно.

Третий этаж заселяют сюзюлики. Никто не знает, чем они занимаются, но от карликов известно, что они добрые и тоже похожи на нас, но очень-очень маленькие - ещё меньше карликов.

Второй этаж и особенно первый - тайна за семью замками. Наука до сих пор не может найти ответы на многие вопросы. Например, откуда берётся фиолетовый дым на втором этаже, который затмевает Иззю, и на несколько деньков у нас становится так холодно, что реки покрываются льдом? А в последнее время учёным не даёт покоя загадка Красного Пятна, которое появилось на втором этаже и непонятно зачем разгуливает по нему. Сейчас учёные строят самый сильный телескоп, с помощью которого они собираются разгадать эту тайну. Они считают, что Красное Пятно повинно в том, что Иззя вдруг начал гаснуть.

- А правда, что мы скоро умрём, когда Иззя совсем погаснет? - спросил с места какой-то ученик.

- Сизи, когда ты хочешь что-то спросить, подними сначала руку, - сказала учительница.

Сизи покраснел, но руку не стал поднимать, и строгая учительница не ответила на его вопрос.

- Я ещё не сказала о законе этажей, - продолжала она. - На каждом этаже в потолке есть Окно, через которое можно проникнуть на этаж, который расположен выше. Карлики могут ходить к нам в гости, на пятый этаж со своего четвёртого, а сюзюлики - в гости к карликам и даже ещё выше - к нам, но мы их никогда у себя не видели. Они боятся забираться выше. А вот карлики посмелее, иногда они даже вылезают посмотреть на Сунну. Мы тоже можем ходить в гости, но только к верхушникам, через Окно в Голубой стране. На четвёртый же этаж дорога нам закрыта. Мы не можем спуститься ниже своего пола. Запомните это. Никто не может спуститься ниже своего этажа. Это и есть закон этажей. Запишите его и хорошо вызубрите. На следующем уроке я спрошу.

Коровка подняла копыто.

- А я слышала, что верхушники - могут.

- Да, верхушники могут спускаться вниз по этажам, - сказала учительница. - К нам на пятый этаж иногда приходят гости оттуда, но очень редко. Что им здесь делать, они же не зюзики.

- Как - что? - удивилась Коровка. - Вот я, например, не зюзик, но живу здесь, и мне тут очень нравится! И мой друг Лопушок приехал сюда погостить. Его учёные пригласили.

- Всё это так, - ответила ей учительница, - но, кто знает, может, ты через сто или двести деньков затоскуешь по верхнему миру, и уже ничто не сможет удержать тебя здесь. И твоего друга Лопушка.

Коровка села на место. Она не знала, о чём ещё спросить.

До конца урока оставалось несколько минут, и учительница начала собирать тетради, как вдруг кто-то с силой рванул ручку двери, дверь распахнулась, и в класс влетел восторженный крик, известие, от которого все тетради из рук учительницы посыпались на пол:

- Сюзюлики! Сюзюлики пришли!

И по коридору затопали сотни ножек. Все бежали и кричали:

- Сюзюлики! Сюзюлики! Они выходят из Окна!

- Урок окончен... - промямлила учительница и сняла очки, чтобы протереть их и хорошенько подумать. Она была уже старенькая, она не могла сломя голову бежать смотреть на сюзюликов, которые ну никак не должны объявиться здесь, на пятом этаже, ну никак не должны... Она знала это абсолютно точно! Она прочитала за свою жизнь множество книг, и ни в одной не было написано о таком событии!

Весь класс как ветром сдуло.

Неужели правда сюзюлики заявились в гости?

Бегство от клюворога

Зюзики были страх как любопытны - они лезли вперёд по головам друг друга, отчаянно дрались, кричали и плакали, словно по их следам шло целое стадо замба. И всё ради того, чтобы хоть краешком глаза посмотреть на сказочных сюзюликов, которые, как утверждали слухи, уже разгуливали по всему пятому этажу.

А на самом деле произошло вот что. Постовой, который в тот денёк дежурил у Окна, увидел двух крошечных человечков, как две капли воды похожих на зюзиков. Они поднялись с четвёртого этажа, но это были не карлики: постовой знал, что карлики намного выше, и у них колокольчики на одежде. И ещё он знал, что карлики говорят на языке, который хоть и отличается от языка зюзиков, но всё-таки родня ему, а эти двое лепетали так странно, по-птичьи, что постовой сразу догадался - дело нечистое!

Он немедленно вызвал начальника караула, дёрнув за длинную верёвку, конец которой был привязан к колокольчику в офицерской будке. Начальник примчался и тоже был удивлён, увидев странных гостей.

Маленькие человечки выглядели очень напуганными, они щебетали на своём языке, размахивали ручками и всё посматривали на Окно четвёртого этажа, как будто за ними гнались. Начальник караула слушал, топтался на месте, разводил руками и опять слушал. Потом ему надоело это пустое занятие. Он решил отнести "подозрительных птичек" в столовую и хорошенько покормить их словарём, чтобы они научились говорить понятно для зюзиков. Вот из столовой-то и пошёл первый слух. Кто-то из поваров вымолвил неуверенно: "Сюзюлики?" Кто-то повторил: "Сюзюлики!" Кто-то добавил: "Их несколько". Следующий божился, что сам видел, как они гуськом выходят из Окна. А десятый уже кричал: "Сюзюлики! Целая толпа! Они гуляют повсюду!"

Но в действительности их было всего двое.

Когда милые гости уплетали наспех испечённый торт, в столовую уже набежало столько народа, что яблоку негде было упасть. Лопушок и Коровка прибыли в числе последних, и им ничего не оставалось, как повиснуть на двери, чтобы быть повыше и видеть дальше. Несмотря на время обеда, никто из собравшихся даже не взглянул на расставленные тарелки с едой.

- Тихо! - прокричал Люрик, директор школы. Он стоял на столе с ножом в руке, потому что недавно разрезал торт. Вид у него был ужасный. Шутка ли, продираться через толпу своих же учеников, которые тебя пинают, кусают и рвут на тебе одежду, даже не думая о том, что завтра ты можешь наставить им всем двоек полный портфель! - Тихо! Всем тихо! Если мы будем так себя вести, мы не услышим ни единого слова от наших дорогих гостей! Мы можем даже не заметить и растоптать их своими ножищами... А это... это всё равно, что растоптать историю.

Директор вёл уроки истории, поэтому из уважения к нему все замолчали.

На стол поставили табуретку, а на табуретку - сюзюликов. Они так и не осилили всего торта, ведь они были крохотные, как воробьи, и никто не был уверен, что с таким мизерным запасом слов они смогут объяснить, что с ними приключилось. Но, как оказалось, сюзюлики - не такой простой народец. Осваивая язык больших зюзиков, они выбирали из торта самые вкусные, самые лакомые кусочки. Эти хитрецы искромсали его так, что он превратился в рыхлый муравейник, а у них в головках осели самые необходимые для общения слова.

В полной тишине, когда было слышно, как скрипит перо писаря, сидевшего под столом в дальнем углу столовой, в этой гробовой тишине раздался писклявый голосочек одного из исторических гостей, старшего из них:

- Дайте зубочистку!

Люрик встрепенулся.

- Принесите сюда зубочистки! - потребовал он свирепо.

Откуда-то взялась коробка зубочисток. Люрик торопливо открыл её, тряхнув, и одна зубочистка упала на головку младшего сюзюлика. Бедняжку оглушило, и он потерял сознание. Второй подхватил его под мышки.

- И вы?! И вы?! - с отчаянием прокричал он. - Все нападают на нас, не дают спокойно жить, и вы - тоже?!

- Спокойно, спокойно, - ответил директор школы, - давайте разберёмся. Кто на вас нападает?

Сюзюлик уложил своего младшего друга, легонько похлопал его по щекам и, когда тот пришёл в себя, повернулся к Люрику:

- К нам на этаж проникло чудовище! Оно топчет наши жилища. Оно так кричит, что рушатся горы. И неизвестно, что ему нужно. Все наши семьи перебрались на четвёртый этаж, к карликам. Остались только труженики, потому что они не могут бросить свою работу. Если чудовище убьёт тружеников - мир рухнет! Уже Иззя гаснет... Вы заметили?

Люрик вытаращил глаза. Это известие всполошило всех. Зюзики загалдели, заспорили, затопали ногами. Опять поднялся невообразимый шум.

- Тихо! - призывал директор, но его не слушали. - Тихо! Замолчите все немедленно! Они ещё не всё сказали!

Сюзюлики сморщили личики и, заткнув пальцами уши, вжали головки в плечи - вдруг опять прилетит какое-нибудь бревно.

- Ти-и-ихо! - крикнул Лопушок неожиданно для себя и для Коровки, которая тут же свалилась с двери кому-то на голову.

Вмиг в столовой воцарилась тишина. Люрик с благодарностью посмотрел на Лопушка. Потом он повернулся к сюзюликам:

- Скажите, милые мои, ведь это касается всех нас - откуда оно взялось, это чудовище?

- Мы не знаем, мы никогда не видели таких страшилищ, - ответил старший сюзюлик. - Но нам кажется, что оно явилось со второго этажа - больше неоткуда.

- А как оно выглядит?

- Оно... такое! - Сюзюлик начертил в воздухе пальчиком круг, пририсовал к нему сбоку длинную шею, кружок поменьше и от него - ещё что-то длинное и острое на конце, а снизу к большому кругу приделал ножки. Потом всё это он обвел волнистой рамкой и поставил точку где-то в районе головы невидимого чудовища - наверное, это был его глаз.

Никто ничего не понял из этого объяснения, но младший сюзюлик зажмурился и в страхе бросился наутёк, чуть не свалившись с табуретки. У него было богатое воображение - он испугался даже нарисованной в воздухе картинки!

- Это похоже на... - сказал Люрик и замолчал, так и не придумав, на что это похоже.

- А какого оно цвета? - спросил писарь из-под стола.

- Оно... такого цвета! - Крошка поглядел сначала налево, потом направо, потом себе под ноги и ткнул пальцем в шнурки на своих ботинках. Шнурки были ярко-красные.

- Красное! - ахнули все.

Кто-то из учеников бросил Люрику красный мелок. Директор согнал со стола любопытных и стал прямо на нём рисовать, раздвигая локтями тарелки.

- Смотри и говори, что не так, - велел он старшему, более храброму сюзюлику.

Тот сел на краю табуретки, чтобы удобнее было подсказывать:

- Круг, вот так, правильно. А теперь к себе... длиннее... ещё длиннее! Как это называется, я забыл?

- Шея! - крикнул какой-то ученик из толпы.

- Пятерка, Жуля! - сказал директор. - Но больше не кричи под руку. Она у меня и так дрожит.

На конце шеи он нарисовал круг поменьше.

- А теперь, - сказал сюзюлик, - как это называется...

Он сморщил носик, похожий на крошку от сыра, вспоминая, как называется то длинное, что Люрик должен был сейчас пририсовать к голове чудовища, но не вспомнил. Это слово осталось на блюде - в рыхлом муравейнике от торта.

- Как же оно называется? - почесал он в затылке. - Такое длинное!

- Нога? - спросил Жуля из толпы.

- Нога? На голове? - удивился директор. - Теперь тебе двойка, Жуля!

- Язык! - крикнула Коровка.

Сюзюлик покачал головой.

- Нос? - предположил Люрик. Нет, не нос. - Может, рог?

- Что такое рог? - спросил сюзюлик.

Директор вместо ответа приставил к своему лбу нож.

- Рог, рог! - обрадовался маленький гость, но тут же нахмурился. - Рог, но не там.

Люрик приставил нож к носу. Малыш нахмурился ещё больше. Не подходит! Но когда директор сунул ручку ножа в рот, чтобы погрызть её и подумать, сюзюлик завопил:

- Там! Там! Это - там!

- Что такое? Рог во рту? - поразился директор школы. - Действительно, ужасное чудовище! Это или клык, или очень большой зуб...

- Да ведь это клюв! - догадался Лопушок. - Клюворог - вот кто напал на сюзюликов.

- Клюворог! Клюворог! - загалдели сюзюлики.

А директор повернулся к Лопушку и спросил у окружающих:

- Вы не знаете, кто этот умный мальчик?

- Это мой друг Лопушок, - ответила Божья Коровка. - Он приехал, чтобы спасти Иззю. Его учёные пригласили.

- Учёные! - воскликнул Люрик. - Мы забыли о них! Учёные - вот кто поможет нам во всём разобраться!

И зюзики всей толпой, обгоняя друг друга, побежали к учёным.

Кузнечики живут на потолке

Но не успели они пробежать длинный коридор из конца в конец, как денёк кончился, и их сморил сон. Первыми заснули дети - они так и попадали на пол. Сюзюлики уснули прямо в портфеле, который нёс Лопушок, за ними свалились учителя, повара и остальные взрослые зюзики. Только директор школы держался крепышом. Он проглотил какую-то таблетку и подмигнул Лопушку:

- Это даже лучше, что все уснули. Шума от них много... Идёмте! - позвал он и побежал как ни в чём не бывало дальше. - Идёмте двигать историю!

Лопушок чувствовал себя прекрасно, но у Коровки подгибались коленки, она вся узевалась, пока они добежали до выхода.

А за дверью... за дверью было такое, отчего Лопушок остановился, как прибитый к порогу гвоздями. Снаружи был фруктовый сад, все деревья в котором росли сверху вниз!

- Что это?! - воскликнул мальчик.

- Обыкновенный сад, - пожал плечами Люрик. - Не отставай!

И директор побежал по саду, пригибаясь под кронами самых высоких, точнее, самых низких деревьев. Свои корни деревья пустили в потолок - их коричневые жилы были хорошо видны в хрустальной толще. На потолке таким же образом - корнями вверх и "головой" вниз - росла трава. Лопушок пригляделся и увидел в траве плоды, упавшие с деревьев, - они падали не вниз, а вверх!

- Коровка! - взмолился он. - Что же это за сад такой?

- Да здесь всё растёт так, - вяло ответила она и зевнула. - Иззя ведь снизу светит, а все деревья к свету тянутся.

- А как же тогда яблоки вверх падают? И как их собирать там?

- Ох, Лопушок, не спрашивай! Ты потом сам ко всему привыкнешь. Здесь всё по-другому, я же говорила тебе. Здесь можно ходить не только по полу, но и по потолку. Потолок притягивает к себе, как магнит. Вот, смотри.

Не взирая на усталость, Божья Коровка подпрыгнула, уцепилась за ветку "внизголовой" яблони и полезла вверх. Первые два метра дались ей с большим трудом, ведь она была всего лишь коровой, а не обезьяной. Но дальше она лезла, почти не хватаясь за ветки, и наконец где-то на середине дерева просто повисла в воздухе, как невесомый шарик. Она даже оттолкнулась от веток и проплыла над головой Лопушка к другому дереву. Со своей шляпой на голове она выглядела, как космонавт в скафандре.

- Вот это да! - захлебнулся от восторга Лопушок.

- А теперь - гляди!

Коровка полезла дальше по веткам и вдруг - опля! - сорвалась вниз... то есть вверх - на потолок! Она проделала красивое сальто и приземлилась на все четыре ноги, спугнув стайку кузнечиков, которые преспокойно жили там, на потолке, как у себя дома. Там она немножко попрыгала, радуясь, что сонливость её прошла, а потом бросила Лопушку яблоко. Но оно не долетело до мальчика, повиснув "между небом и землёй".

Лопушку тоже захотелось попрыгать вместе с Коровкой, он уже поставил портфель на землю, когда его остановил крик Люрика, успевшего уйти довольно далеко от них:

- Эй! Нашли время для баловства! Если все проснутся и догонят нас, они разнесут всю обсерваторию. Амзику это очень не понравится.

- Амзик - это главный учёный, - пояснила Коровка Лопушку. - Я его знаю. Бежим, я тебя с ним познакомлю.

И она поскакала по потолку вперёд. Лопушок побежал за ней под деревьями. В конце сада Коровка спустилась вниз по специальной лесенке, которой зюзики пользовались при сборе урожая.

За садом начиналась тропинка. Она повела путников куда-то вниз, петляя между хрустальными холмами и целыми глыбами из чистейшего кварца, и спустя некоторое время они остановились на краю гигантского кратера.

- Я так люблю ходить в гости к учёным! - сказала Коровка.

- А я нет, - отозвался Люрик. Он заметно помрачнел. - Я ходил к ним раза три и протёр дырку на штанах.

Коровка засмеялась.

- Три, три - и будет дырка!

Она подмигнула Лопушку и вдруг, сев в какой-то жёлоб, поскользнулась, шлёпнулась на спину и покатилась хвостом вперёд - вниз по склону кратера! Если бы не её задорный смех, долетевший до мальчика из пугающей глубины кратера, Лопушок подумал бы, что подружка попала в беду.

- Это лифт, - уныло объяснил Люрик. - Он везёт до самой обсерватории. Этот Амзик не мог изобрести ничего глупее!

Он взял у Лопушка портфель, проверил застежку - не откроется ли? - и спустил его по жёлобу. Портфель только сверкнул на зеркальной поверхности и был таков.

В горле у директора как-то непонятно булькнуло.

- Теперь твоя очередь, - сказал он Лопушку. - Только плотнее прижимайся на поворотах, а то тебя выбросит к черту на рога. Дурацкая затея всё это. Я давно уже понял.

Лопушок потрогал поверхность жёлоба пальцем. Она была скользкая, как ледяная. Мальчик с удовольствием скатился бы с этой "горки", будь она хотя бы на километр покороче, но сейчас у него дрожали коленки.

- А может, тут поблизости есть какая-нибудь лесенка? - с надеждой в голосе спросил он.

- В том-то и дело, что нет здесь никаких лесенок! - очень рассердился на кого-то директор. - Изобретатели! Самоучки! - Он потряс в воздухе кулаком. - Им лишь бы побыстрее да с ветерком!

Лопушок вздохнул.

- Если ты не едешь, то пойдём обратно, - предложил Люрик. - Пусть сами расхлебывают!

- А как же Коровка? А сюзюлики? - спросил Лопушок и оглянулся на жёлоб. "А как же история, которую мы хотели двигать?" - хотел он ещё спросить, но не спросил.

Директор махнул рукой.

- Сюзюлики! - поморщился он. - Ну и что - сюзюлики? Разве они стоят того, чтобы ломать из-за них шею?

Он повернулся и зашагал обратно.

Лопушок только посмотрел ему в спину. Когда директор исчез за холмом, мальчик решительно лёг в жёлоб и, зажмурившись, оттолкнулся.

Главный учёный по имени Амзик

У Лопушка захватило дух от стремительного падения в пропасть. Потом он почувствовал, как его с силой прижало на повороте - он не мог даже голову оторвать от поверхности жёлоба, где уж там вспоминать ещё о каком-то черте рогатом! Ветер выбивал слёзы из его глаз, трепал ему в ярости рубашку, но Лопушку почему-то было весело. Ве-се-лё!

"Горка" понесла вдруг вверх, скорость упала, и неожиданно Лопушок почувствовал, что потерял вес. Он стал легче пушинки! Продолжая лететь, он врезался в какой-то туман, проткнул его насквозь и вынырнул в огромном круглом зале, пол которого походил на туалетную раковину, только без отверстия посередине. Лопушок мягко опустился на эту раковину.

Удивительным было то, что в зале стоял полумрак. Его стены не пропускали света, и только маленький лучик пробивался через единственное окошко, полуприкрытое ставнями. Зал был пуст. Не увидел Лопушок ни одной живой души и тогда, когда глаза привыкли к темноте. Даже Коровки нигде не было, а ведь она не так давно скатилась по жёлобу и должна была быть где-то поблизости! Не было и портфеля с сюзюликами внутри. Лопушок набрался смелости и тихо позвал Коровку.

Вдруг совсем рядом, у себя над головой, он услышал чей-то хохоток, потом кто-то громко и беззастенчиво прыснул, и вот зал лопнул от неудержимого смеха нескольких, вполне дружелюбных человечков. По залу кругом прокатилось эхо.

Лопушок задрал голову... Он увидел Коровку и трёх зюзиков, которые как мухи сидели на потолке и хохотали, показывая на него пальцами!

- Эй! - крикнул мальчик, нисколько не обидевшись на насмешников. - Как вы туда залезли?

- Как вы туда залезли? - повторило его вопрос эхо.

- А как ты туда залез? - вопросом на вопрос ответил зюзик с длинной бородой и круглыми очками на носу. - И вообще, что ты там делаешь, на потолке? Слезай немедленно, а то получишь от меня на орехи! - И эхо забарабанило по стенам, путая слова в одну кашу.

Зюзик как будто сердился - об этом говорили его брови, рот и даже нос, который почти побагровел от "гнева". Но человечка выдавали глаза - их можно было сравнить с ягодками рябины, повидавшими сорок морозов и потому сладкими. Глаза глядели на мальчика из-под очков шутливо и весело.

- Это и есть твой друг Лопушок? - спросил зюзик Коровку.

Коровка утвердительно промычала в ответ.

- Неплохой у тебя друг, - похвалил учёный, - только несколько тяжеловат. Боюсь, как бы он не наступил случайно на линзу и не раздавил её.

- Лопушок! - крикнула Коровка. - Спускайся к нам, только не наступи на линзу!

- А где тут лесенка? - спросил Лопушок, когда эхо от звонкого Коровкиного голоса успокоилось.

Пустой зал вновь загремел от хохота.

- Иди вперёд, не бойся!

Мальчик пошёл и, чем выше он взбирался по вогнутому потолку-полу, тем легче становился. Наконец, наступила невесомость. В животе у него всё неприятно повисло. Если бы он перед этим напился, то вся выпитая вода вылетела бы сейчас из него в виде шариков - ведь в невесомости жидкость сворачивается в шар, это он видел по телевизору, когда показывали космонавтов. Он оттолкнулся от стены руками, пролетел полметра, потом вдруг на лету перевернулся и приземлился на ноги рядом с Божьей Коровкой, став такой же "мухой", как и она.

- Ух, ты! - только и смог он выговорить.

- Ещё бы! - ответила Коровка и спросила: - А где Люрик? Что-то он задерживается.

Лопушок нахмурился:

- Он ушёл обратно. Он сказал, что не собирается ломать себе шею.

- А что ещё ты хотел от него услышать? - засмеялся бородатый зюзик. - Это же Люрик! Известный всем трус! Когда была лестница, он своей башкой пересчитал все её ступеньки, потому что, видите ли, ему от страха высоты ноги подкосило. Он потребовал, чтобы до обсерватории был лифт. Ладно, тогда мы на месте лестницы построили отличный скоростной жёлоб - специально для таких "лопухов", как он. И что вы думаете - ему и лифт оказался не по нраву! С трудом уговорили прокатиться три раза - сначала я его столкнул, потом ещё по разу мои коллеги...

Учёный с рябиновыми глазами похихикал ещё минутку, затем застегнул на пиджаке все пуговицы и неожиданно рявкнул:

- Становись!

- ...Ись...ись...ись! - подхватило эхо.

Он выстроил двух своих коллег и Коровку по росту, пригладил бороду, поправил очки, крякнул, задрал нос кверху и сказал торжественно:

- Мы приветствуем тебя, Лопушок, в нашем мире над Иззей! Мы благодарим тебя за оказанную нам честь и надеемся, что ты предотвратишь ту беду, которая нависла над нашим маленьким подземным народом!

Лопушок покраснел от кончика носа до правого уха.

- Коровка в двух словах рассказала нам, что на сюзюликов напал какой-то ужасный клюворог, - продолжал учёный. - Это невыносимо! Два несчастья сразу! Что будет, если клюворог захватит четвёртый этаж и затем пятый? А что случится, если погаснет Иззя? Ни на один из этих вопросов наука пока не может дать ответа.

Хмурясь и озабоченно теребя бороду, умный зюзик подошёл к портфелю, который стоял в стороне и уже давно раскачивался от толчков изнутри, и расстегнул его. Оба сюзюлика, немного помятые и рассерженные, выскочили на свободу.

- Опять нас мучают! - прокричали они. - И когда это прекратится?

Учёный обошёл вокруг сюзюликов, с любопытством присматриваясь к диковинным лилипутам, потом сел перед ними на корточки и, оглянувшись на Лопушка, предложил:

- Давайте-ка первым делом познакомимся. Меня зовут Амзик. Я - главный учёный, главнее меня никого нет. Это вот Розня, - он показал на одного из своих коллег, - а это - Зивня, - он показал на другого. - Они не любят попусту чесать языком, как я, поэтому с ними легко работать.

Розня был повыше Амзика и намного младше его. Вместо бороды у него был окладистый галстук с пятнами чего-то жёлтого, а на исписанном чернилами лице гулял беззаботный мальчишеский взгляд. Тем не менее он являлся ответственным наблюдателем обсерватории, в то время как его коллега Зивня - простым наблюдателем, хоть и имел уже жиденькую бородку и морщинки на лбу.

Главный учёный снова повернулся к лилипутам:

- А вы, если не ошибаюсь, - сюзюлики?

- Да, - с достоинством ответил более высокий сюзюлик. - Меня зовут Гу-Гу-Ко младший, а моего друга - Ру-До-До старший, - и он показал на своего приятеля, который был на голову ниже его.

Амзик почесал в затылке.

- Хм-м... - хмыкнул он. - А вы ничего не перепутали? Мне кажется совсем наоборот: ты - старший, а он - младший...

Гу-Гу-Ко младший сказал сдержанно:

- Ничего я не перепутал. Всё очень просто. У меня есть брат, который старше меня, а у Ру-До-До тоже есть брат, но младше его. Вот и получается, что я - Гу-Гу-Ко младший, хоть я и старше Ру-До-До старшего, ясно?

- Ясно! - сказал Амзик. - Теперь остаётся только запомнить, кто из вас Го-Го, а кто - До-До...

- Нет ничего проще, - ответил словоохотливый сюзюлик. - Ру-До-До старший обычно молчит. Он не очень-то любит чесать языком. Зато он умный. Это он придумал спрятаться от клюворога на четвёртом этаже.

Амзик с уважением потрепал маленького сюзюлика мизинцем по макушке.

- Какой сегодня знаменательный денёк! - просиял он. - Сегодня первое испытание самого большого в мире глубинного телескопа, и очень символично, что на этом испытании будут присутствовать представители глубины - сюзюлики!

- Действительно, - вдруг высказался Розня. - Этот телескоп мы строили сто деньков. Подумать страшно!

Лопушок воскликнул удивлённо:

- Вы что, руками всё строите?! А как же... Ведь всем известно, что зюзики - великие волшебники! Вам стоит только захотеть...

- "Стоит только захотеть"! - передразнил его главный учёный. - Если бы тебе дали стаканчик мороженого и сказали, что это самое последнее мороженое во всей твоей жизни, что бы ты с ним сделал? Ведь не съел бы, а положил в холодильник и хранил бы его там, изредка доставая, чтобы разочек лизнуть, верно? Так и с нашим волшебством - его у нас мало осталось. Приходится экономить. Это ведь не то простое колдовство, которым у нас занимаются все, кому не лень, начиная с младенцев!

Чтобы сказанное не показалось пустым, Амзик пробормотал под нос несколько непонятных слов, и Лопушок обомлел, увидев перед глазами эскимо на палочке. Эскимо, покачиваясь, висело в воздухе. Оно выглядело как настоящее. На деревянной палочке даже был виден коричневый сучок. Коровка занервничала. Она подпрыгнула, пытаясь ухватить эскимо, но только стукнула его носом, и оно завертелось, как пропеллер. С одного его бока отвалилась пластинка шоколада, и обнажилась белая холодная масса, которая так и просилась на язык.

За последнее время Лопушок перепробовал столько всякого мороженого! Интересно, подумал он, а каково на вкус мороженое зюзиков? Он протянул к эскимо руку, но Амзик опередил его. Учёный сцапал его и сунул себе в рот вместе с палочкой, проглотил, не жуя, а потом усмехнулся:

- Всего лишь обман. От колдовской еды сыт не будешь.

- Хватит болтать, - подал голос Зивня. - У нас много работы. Боюсь, мы за сегодня не управимся.

- Да, мой друг, ты прав, - ответил Амзик.

А Розня радостно потёр руки и подошёл к стене, где стоял стол с приборами. Зивня взял тряпочку и хорошенько почистил линзу, вделанную прямо в пол в центре зала.

Испытания начались.

Клювороги приходят из темноты

Обсерватория была построена на дне самой глубокой ямы, ведь из неё наблюдали не звезды в небе, а нижние этажи и Иззю. Это было большое круглое здание, напоминавшее купол цирка и покрытое изнутри белой глиной, которую специально привезли из мира под Сунной. Глина не пропускает свет - для обсерватрии это было чрезвычайно важно.

Лопушок, Коровка и сюзюлики легли на полу. Амзик стал перед ними в позе сказочника.

- Можно начинать? - спросил Зивня и плотно закрыл ставни. Воцарилась кромешная темнота.

Послышался щелчок - это Розня нажал кнопку. Из линзы ударил яркий свет. Лопушок с непривычки зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел картину во весь потолок. На ней был изображён какой-то серый дымчатый квадрат.

- Что это? - спросил Амзик. - Я бы сказал, что это похоже на сковородку для очень большого замба.

- Нет, - задумчиво сказал Зивня, - скорее всего, это - пруд.

- Какой ещё пруд? - возмутился главный учёный. - Где ты видишь там пруд? В пруду должна водиться рыба, а её не видно!

- А я не вижу ни одного замба на твоей сковородке, - ехидно отозвался Зивня.

- Стоп! - остановил спорщиков Розня. - Я знаю, что это. Это - стол! Обыкновенный стол в доме какой-нибудь добропорядочной сюзюльки!

- Гм... - задумался Амзик. - Наш телескоп достаточно мощный, и мы должны бы увидеть, по крайней мере, хлебные крошки на этом столе.

- Хозяйка смела все крошки на пол, - упрямился Розня. - Это стол - я точно вам говорю!

Амзик обратился за помощью к сюзюликам. Гу-Гу-Ко младший покачал головкой.

- Это не стол, - сказал он. - У нас вообще не бывает квадратных столов. У нас они круглые. Круглый стол говорит о том, что в доме достаток. Ведь Иззя тоже круглый.

- Хороший у вас обычай, - сказал Амзик.

Но Розню это не расстроило. Он наморщил лоб, приставил к виску палец и вдруг выдал:

- Тогда это... шорты! Точно! И как это я сразу не догадался? Самые обыкновенные шорты, вот как у Лопушка.

- Ну, ты совсем того? - Амзик нахмурился. - Какие это тебе шорты? С чего ты взял?

- Я выдвигаю самые невероятные версии, - беззаботно откликнулся коллега. - Это развивает воображение. Почему бы той же хозяйке не расстелить во дворе шорты на просушку?

- Мы, сюзюлики, не носим такую одежду, - сказал Гу-Гу-Ко.

А Лопушок в это время думал о том, что глубинный телескоп похож на волшебный фонарь, с помощью которого смотрят диафильмы на белой стене. Он вспомнил, как однажды вечером они с папой смотрели "Затерянный мир" - страшный диафильм о динозаврах, живущих где-то в Африке. Фильмоскоп у них был старенький, резкость то и дело сбивалась, и папа шутил: "Вот и хорошо! Так зубы тупее смотрятся..."

- А вы резкость-то навели? - спросил он учёных зюзиков.

- Резкость! - закричал Амзик и свалился со стула. - Мы же забыли про резкость!

Розня, сердито сопя (видно, он расстроился, что не додумался до этого первым), что-то повертел у себя на столе, и квадрат на экране принял четкие очертания. Квадрат был выложен какими-то серебристыми листиками, как рыбьей чешуей.

- Это крыша, - раздался чей-то незнакомый писклявый голосок.

Все взглянули на Ру-До-До старшего. Маленький молчаливый человечек действительно был очень умным.

- Это крыша одного из домов в нашем городе. - Ру-До-До вздохнул. - Теперь в нём никто не живёт.

- Замечательно, - сказал главный учёный, - так близко нам ещё не приходилось видеть ваш третий этаж! Ну-ка, Розня, дай обзор.

Крыша дёрнулась и вдруг прыгнула за край картины, уступив место другой, точно такой же крыше.

- Да, похоже, это и правда город, - сделал вывод Амзик.

Крыши сменялись одна за другой. Наконец они кончились, и на потолок выплыло что-то коричневое. Розня настроил резкость, и умный лилипут сообразил первый:

- Это корни деревьев. Мы видим с вами сад.

- У вас тоже деревья растут вниз головой? - спросил Лопушок. - То есть, я хотел сказать - вниз листьями?

- А как они должны расти? - проворчал Ру-До-До старший. - Корнями вниз, что ли? Ха-ха-ха! Этот мальчик сначала показался мне таким умным...

- Да у нас... - начал Лопушок, но Коровка толкнула его.

- А вот это уже настоящий пруд, Зивня! - воскликнул Амзик.

На экране всё озарилось голубым светом, в волнах которого можно было легко разглядеть резвых рыбок.

- Давай-ка, Розня, поищи берег. Может, там мы увидим какого-нибудь зеваку с удочкой?

Розня медленно-медленно крутил своё колёсико, и длинная труба телескопа уводилась всё дальше в сторону. Озеро было довольно приличное. На потолке долго ничего не менялось, и вдруг показался краешек чего-то красного.

- Вот, я же говорил! - завопил Амзик. - Это край рыбацкого плаща! Крути дальше.

Плащ рос прямо на глазах. Вот он занял уже треть экрана, вот он затопил уже его половину... Телескоп медленно двигался дальше. Наконец в зале стало темно и тихо - потолок весь стал кроваво-красный!

- Да ведь это... - прошептал Амзик. - Да ведь это...

Зивня вскрикнул:

- Красное Пятно!

- Откуда оно на третьем этаже? - шёпотом спросил Розня.

- Может, мы нечаянно заглянули на этаж ниже? - предположил главный учёный.

- Нет, - замотал головой Розня, - для этого надо было покрутить большое колёсико, а я его не трогал.

Вдруг красный "плащ" на потолке зашевелился.

- Не крути! - зашипел Амзик. - Я ещё не всё посмотрел.

- Я ничего не кручу, - совсем тихо прошептал Розня. - Оно само шевелится!

Божья Коровка в страхе вскочила, чтобы убежать куда-нибудь подальше. Шляпа слетела с её головы. Коровке показалось, что это чья-то рука сверху дотянулась до неё, и она закричала как безумная. Лопушок схватил подружку в охапку.

- Не бойся, глупенькая! - шепнул он ей в ухо, но у самого губы тряслись от неясного ужаса.

Внезапно на них упала чёрная ночь, словно перегорела лампочка в фильмоскопе, и в этой темноте послышалось чье-то страшное завывание.

- Мамочка! - жалобно пропищала Божья Коровка.

- Зачем ты выключил! - закричал Амзик.

- Я не выключал! - заплакал Розня в ответ.

Страшный вой становился всё громче и всё ближе. В зале началась паника. Кто-то на кого-то наскакивал, кто-то кого-то топтал ногами, кто-то стонал, а кто-то стучал зубами...

Лопушок не помнил себя от ужаса. Его укусили за нос. Он побежал сломя голову и со всей силой налетел на стену. Завывание становилось невыносимым. Неизвестный зверь выл где-то совсем рядом, в самое ухо мальчика. Лопушок закрыл лицо руками, и в этот момент зверь прыгнул на него сверху, вцепившись в волосы.

Лопушок упал на спину. Ему показалось, что он умер.

Страшное чудовище, которое пыхтит

Розня первый догадался открыть ставни. Обсерватория наполнилась светом.

Было уже тихо. Никто не бегал и не завывал. Лопушок поднял голову и огляделся. Он не увидел никакого чудовища, только вокруг лежали его друзья - Коровка, Амзик и Зивня, Гу-Гу-Ко младший трусливо помаргивал из портфеля, а Розня уже сидел за столом и, мусоля грязные ладони, прилизывал себе челку.

У самой дальней стены, сжавшись в комочек, лежал ещё один зюзик. Непонятно было, откуда он взялся. Его лица не было видно. Он весь дрожал, как от холода.

- Где моя шляпка? - всхлипнула Коровка.

Её шляпа лежала в самом центре зала.

- Ах, вот почему погас телескоп! - сказал Розня. - Линзу-то шляпой накрыло! А мы перепугались все!

- У страха глаза велики, - усмехнулся Зивня.

- А кто выл? - задал вопрос Амзик. - Ведь кто-то же выл, я сам слышал!

Все посмотрели на дрожащего зюзика. Таинственный незнакомец повернул наконец своё лицо, и... ужасный хохот потряс стены обсерватории. Это был не кто иной, как трусливый директор школы!

- Люрик! Ты как тут оказался? - воскликнул Амзик.

Из портфеля выползли оба сюзюлика. Они сердито затопали ножками.

- Хорошенькое испытание телескопа! - проворчал Гу-Гу-Ко младший. - Нас чуть не раздавили в лепёшку!

Люрик шмыгнул носом.

- Я съехал на лифте, а тут темно... - начал он оправдываться. - Я даже испугался немного...

- Так это ты выл? - догадался Амзик. - От страха?

Директор кивнул и опустил глаза. Его чистосердечное признание всех обезоружило. Никто уже не хотел ругать его. Даже наоборот, Амзик похвалил его:

- Молодец, не испугался, сам скатился по жёлобу.

- Я хотел только сообщить одну важную новость, - спохватился Люрик. - Там наверху жуть что творится! Объявилось какое-то чудовище! Все говорят, что это клюворог. Но по-моему, это не клюворог. Он ворвался к нам из верхнего мира. Он очень сердитый, всё время пыхтит, но не злой. Он ещё никого не растоптал и не съел. Просто стоит и пыхтит себе и пар выпускает, как чайник.

- Это Пых приехал! - радостно воскликнула Божья Коровка.

- Какой Пых? - спросил Амзик.

- Ну, Тайфунчик, паровоз такой! А Пых на нём машинист. Помнишь, я вам рассказывала? Я вызвала их по кастрюльному телефону.

Амзик сразу засуетился.

- Пошли, - сказал он. - Я хочу познакомиться с ним. Судя по твоим рассказам, Коровка, этот паровоз - просто палочка-выручалочка для зюзиков!.. Розня, не забудь выключить телескоп.

Они все поднялись на потолок обсерватории, где сбоку было отверстие лифта. Амзик напустил на Лопушка и Коровку реактивность, и они быстренько улетели вверх по жёлобу. Потом он так же поколдовал над портфелем с сюзюликами, а сами учёные и директор школы справились с этим нехитрым делом самостоятельно.

Уже в саду они услышали далёкий шум и восклицания. Они ускорили шаги и наконец очутились на запруженной народом площади, посреди которой возвышался чудо-паровоз без вагонов и без тендера, красивый как прежде. Пых и Пшик стояли на его крыше. Лопушок помахал им рукой.

Пшик нисколько не изменился за это время, даже не подрос, а на Пыхе была новая одежда. Он был теперь начальником поезда и носил красивую форму чёрного цвета, с блестящими пуговицами, блестящими пряжками и замочками, а на голове у него аккуратно сидела чёрная фуражка с эмблемой в виде железнодорожного кольца, помещенного в цветок Сунны.

- Лопушок!! - заорал Пых и заплясал от радости. Пшик тоже заметил мальчика - иней на его лице растопила тёплая улыбка.

Лопушок с трудом пробился к Тайфунчику. Вокруг шумело какое-то зюзиморе! Весёлые человечки галдели и сами же затыкали себе уши, чтобы не оглохнуть. Они стояли так тесно, прижимаясь друг к дружке своими смешными носами, что площадь походила на бочку, до краёв набитую солёными огурцами.

Зюзики уже не боялись железного чудища, потому что оно никого не трогало, тихо стояло себе и дышало паром. А потом ещё из него вылезли Пых и Пшик - они тоже никому не причинили зла, к тому же говорили на забавном языке, в котором совсем не было звуков "зю" и "сю". Смешно, не правда ли?

- Вот что, - сказал Пых, когда Лопушок забрался к ним на крышу, - я не буду обнимать тебя, но знай, что я очень рад нашей встрече!

- И я! - сказал Пшик. - Но я тоже не могу тебя обнять - боюсь, что ты простудишься.

- Ну и пусть, - ответил Лопушок и счастливо засмеялся, - всё равно я люблю вас больше всех на свете!

Он повторил это на языке зюзиков, чтобы подземные человечки убедились, что бояться действительно некого, и те ответили ему безудержным весельем.

Тёмная пещера

После того как друзья отведали знаменитого торта и досыта наговорились, Амзик подвёл к ним человечка с серебряными волосами и глубокими морщинами на лбу, что указывало на его почтенный возраст. Они познакомились.

- Генерал Зюмяска! - представился старичок. - Главнокомандующий всеми войсками над Иззей... Бывшими войсками, - добавил он и крякнул в кулачок.

- Значит, вы тоже - бывший главнокомандующий? - спросил Пых.

- Бывший, но вам без меня всё равно не обойтись, потому что у меня хранится ключ от Тёмной Пещеры! - с гордостью ответил генерал.

- А зачем нам эта пещера? - спросил Лопушок.

Генерал Зюмяска очень обрадовался возможности поговорить с теми, кто ещё ни разу не слышал его историй - среди зюзиков таких давно уже не находилось. Он лихо подкрутил свои седые усы и громким шёпотом произнёс:

- Сейчас узнаете! Идёмте.

Он скомандовал сам себе: "Нале-во!" - и повернулся, щёлкнув каблуками. Потом рявкнул: "Шаго-ом марш!" - и, не оглядываясь, пошёл вперёд строевым шагом. Все двинулись за ним длинной цепочкой, потому что любопытных было очень много - первыми шли гости, за ними семенила Коровка, за Коровкой ступал Амзик, за Амзиком - Розня и Зивня с портфелем, следом за ними - Люрик, учителя, ученики, повара, садовники, портные... - словом, весь пятый этаж, никто не остался дома!

Всей этой вереницей они дошли до подножия горы. Там генерал Зюмяска остановился.

- Дальше никому нельзя, - строго сказал он толпе. - Можно только мне и нашим гостям... ну, ещё главному ученому, пожалуй.

- А мне? - спросил Люрик жалобным голосочком. Ему очень хотелось со всеми "двигать историю".

- Ладно, тебе тоже можно, - усмехнулся генерал, - если не боишься Щщоза.

- Щщоз! Щщоз! Щщоз! - пронёсся по толпе боязливый шепоток.

Зюзики отступили на шаг назад. Никто не хотел встречаться с ужасным Щщозом, обитавшим в Тёмной Пещере! Этот страх удержал всех любопытных - и в том числе директора школы - на месте, когда генерал зашагал вверх по крутой стене. Амзик отважно отправился следом за ним. Подошвы ботинок у них были заколдованы на прилипание и хорошо схватывались с гладкой хрустальной скалой. Главный учёный не забыл заколдовать и ботинки "верхушников", и те, как таракашки, тоже полезли вверх по склону. Божья Коровка отказалась от помощи Амзика. Ей самой захотелось попробовать заколдовать свои копыта - за время жизни у зюзиков она выведала у них некоторые волшебные слова. К её великой радости, это удалось ей с первой попытки - копыта прилипли!

- Я тоже умею колдовать! - запела Коровка. - Я теперь как настоящий зюзик!

Сзади засмеялись. Ох, как бы расстроилась бедняжка, если бы узнала, что в её колдовстве ей тайком помог Розня... Но она так и осталась в неведении. Она догнала Лопушка и гордо зашагала рядом с ним.

- Удивительно, правда? - сказала она. - Под землёй горы не такие, как под Сунной. Там можно залезть на вершину горы и посидеть на ней, если не страшно. Можно даже попрыгать немного. А на вершине этой горы не попрыгаешь - свалишься и костей не соберёшь.

- А где здесь вершина? - спросил Пых. Он давно уже вертел головой, ровным счётом ничего не понимая.

Над Иззей горы походили на песочные часы. Одна такая гора имела сразу два подножия - одно внизу, а другое - на потолке. Вершиной назывался узкий перешеек ровно посерёдке, где царила невесомость.

- Вон вершина! - махнула копытом Коровка. - Видишь - генерал уже не идёт, а плывёт в воздухе. Он уже почти на вершине. Там невесомость. С такой вершины можно свалиться и вверх, и вниз... Здорово?

Генерал влетел в какое-то чёрное отверстие. Остальные поспешили за ним и очутились в пещере, которая в глубине была перекрыта каменной непрозрачной стеной с дверью.

В бусах на шее генерала был один огонёк очень редкого цвета - тёмно-фиолетового.

- Таких бусинок всего две - одна у меня, а другая лежит за этой дверью, - сказал он гордо. - Эта фиолетовая бусинка - ключ.

Зюмяска подплыл к двери. Бусинка-ключ отделилась от нити, ярко разгорелась и медленно облетела дверь по периметру, после чего та открылась. Фиолетовый огонёк повис неподвижно в воздухе, как бы приглашая всех войти в таинственное логово Щщоза.

- Делайте, как я, - сказал Зюмяска.

Он вплыл внутрь пещеры, перекувырнулся через голову и пробормотал какое-то слово, которого никто толком не расслышал - нечто похожее на "мзя". Проделав всё в точности, как он, немного испуганные спутники генерала оказались в тесноватом склепе, в котором всё имело свой обычный вес, и можно было нормально стоять на ногах. В углу склепа что-то мягко светилось.

- А где Щщоз? - спросила Коровка, прижимаясь к Лопушку. - Он нам ничего не сделает?

- Он ушёл, - ответил Зюмяска. - Мы же прогнали его. Если б мы не сказали "мзя" и не перекувырнулись через голову, он бы проглотил нас вместе с тапочками.

В углу пещеры, как дорогие музейные экспонаты, лежали волшебные огоньки. Для каждого огонька чьей-то заботливой рукой была сшита атласная подушечка соответствующего цвета. Огоньков было очень мало, из них вряд ли можно было набрать даже одну цельную ниточку бус, но зато там были все-все цвета.

Генерал Зюмяска поправил подушечки и начал рассказывать:

- Однажды, давным-давно, наши предки обнаружили эту пещеру, а в ней - целую россыпь волшебных огоньков. Так зюзики - подземные жители - стали волшебниками. В то время над Иззей не было этажей. Это было славное время - я знаю о нём от моего деда, который тоже был генералом. Наши предки придумали нанизывать огоньки на нитки и носить на шее, чтобы ни на секунду не расставаться с ними. Огоньков было много, и никто не заботился о том, чтобы хоть изредка пересчитывать их. Зюзики стали всемогущими! И в то же время - отменными лентяями... Они палец о палец не ударяли и даже пользовались зелёными огоньками для того, чтобы перейти улицу! Но чаще всего они применяли красные огоньки, которые приносят победу над врагом - они растратили их в обычных ссорах и мелких драках... Можете себе представить, как быстро истощились бесценные запасы Тёмной Пещеры!

Генерал горько вздохнул и продолжал:

- Хорошо ещё, что они вовремя опомнились. Все оставшиеся огоньки сложили здесь и закрыли Тёмную Пещеру на замок, а ключи раздали трём королям, которые правили тогда над Иззей.

Но короли ни одного денька не смогли прожить в спокойствии. Каждый из них подозревал другого в том, что тот тайком хочет проникнуть в Тёмную Пещеру и выкрасть волшебные огоньки. И вспыхнула война. Не счесть, сколько зюзиков погибло в той войне! Кончилось всё тем, что короли помирились. Они разделили огоньки поровну между собой, построили каждый себе по этажу и стали жить, не вмешиваясь больше в дела друг друга. С той поры много воды утекло. Многое переменилось. Добавилось ещё два этажа - кто их построил, неизвестно. И сами зюзики изменились - они превратились в добрых человечков, больших на пятом этаже, поменьше ростом - на четвёртом и совсем крошечных - на третьем. Между этажами появились Окна, через которые стало возможным ходить из нижних королевств в верхние, но не наоборот. Потому что маленькие сюзюлики не могут обидеть карликов, которые выше и сильнее их, а карлики не могут обидеть нас - больших зюзиков. А войска за ненадобностью распустили... Посмотрите на меня: перед вами последний солдат регулярной королевской армии больших зюзиков!

Генерал Зюмяска гордо поднял подбородок.

- Ты хочешь дать им в дорогу волшебные огоньки? - спросил Амзик. Ему не терпелось узнать, для чего генерал привёл их сюда.

Зюмяска покачал головой.

- Ни один огонёк не может пройти через Окно, - сказал он. - Это - одно из условий сохранения мира и спокойствия над Иззей.

- А мои бусы? Их вы тоже отберёте? - испугалась Коровка.

- Да, - вздохнул генерал, - ради мира их придётся забрать у тебя. Представляешь, что будет, если наш король узнает, что часть богатств его королевства перешло к карликам? Он объявит им войну, и всё начнётся сначала.

- Как же вы будете воевать с карликами, ведь вы не можете спуститься к ним даже в гости? - спросил Лопушок. - Это же закон!

Седой генерал нахмурился. Он сказал серьёзно:

- Нам, зюзикам, всё доступно! Король может нарушить закон этажей. Вы видели, как легко бусинка-ключ открыла эту дверь? Она может раз сто так сделать, а потом навсегда погаснет. Ей по силам любая дверь. Окно - это ведь тоже, по сути, дверь, только очень непростая. Бусинка его тоже может открыть, правда, всего один раз, но ради того, чтобы проникнуть на этаж к карликам и в гневе их уничтожить, король ничего не пожалеет. Понимаете? Война - это как болезнь: стоит только чихнуть - и пошло поехало!

Божья Коровка поёжилась, представив, как гремят пушки, как полыхает огонь кругом, и как зюзики идут с ружьями друг на друга. Она подумала, что лучше расстаться с бусами прямо сейчас, и сняла их. Зюмяска аккуратно положил их вместе с другими огоньками, горячо поблагодарив Коровку за благородный поступок.

- Когда вы вернётесь, ты получишь их обратно, - улыбнулся он.

- А для чего ты привёл нас сюда? - спросил Амзик. - Неужели только для того, чтобы положить Коровкины бусы на хранение?

Вместо ответа Зюмяска шагнул в самый тёмный угол пещеры. Там он наколдовал немного света, и глазам любопытных посетителей этого необычного "музея" открылся целый арсенал всевозможного оружия, висевшего на стене.

- В разведку не ходят без оружия, - сказал генерал.

Он снял со стены меч, вынул его из ножен, погладил рукоятку, и лицо его сразу помолодело. Старик улыбнулся своим воспоминаниям. Он поднял клинок над головой и сказал почтительно:

- Это меч-длинносеч. С ним вы будете в безопасности. Этим мечом вы можете разрубить пополам кого угодно, даже клюворога. Вы можете рубить, не сходя с места. Клинок меча летает как молния, подчиняясь всем движениям руки.

Генерал протянул меч Пыху. От восторга машинист так взмахнул им, что чуть не отрубил Коровке хвост, который она неосторожно задрала кверху.

- Полегче с ним, Пых! - испугался Лопушок.

- Я дам ему щит, - сказал генерал. - Он тяжёлый, и ему некогда будет размахивать мечом.

Он снял со стены круглый щит, похожий на крышку от чугунка, и протянул его Пыху. Пых согнулся под его тяжестью. Генерал усмехнулся в усы.

- То-то же! Волшебный щит-всезащит оградит вас от любой беды. Даже если на голову вам будет падать целая гора - он отбросит её в сторону.

- А мне тоже дайте что-нибудь, - попросила Коровка. - Например, вон тот шарик! Он такой красивый...

Она углядела какой-то серебристый мячик на верёвочке, сиротливо висевший в сторонке от оружия. Генерал засмеялся. Он вежливо кашлянул и сказал:

- Да это вроде бы ни к чему вам. Вы же отправляетесь в разведку, на выполнение опасного задания, от которого зависит судьба зюзиков. А это... это так - баловство, игрушка, одним словом. Её королевич оставил. Он приходил сюда однажды на экскурсию - давно, когда ещё я не так стар был. Теперь он уже королевством правит, а игрушка эта всё висит... Она на резинке. Да вы знаете! Надеваешь резинку на палец, и шарик - прыг, прыг! Королевич всюду с ней бегал.

Он показал, как бегал королевич, играя серебристым шариком. Коровка просто обезумела от радости! Проще было уговорить Иззю потухнуть, чем её - не брать эту игрушку! Генерал отдал ей шарик. Коровка тут же нацепила резинку на копыто и понеслась вокруг Пыха.

- Эй! - прикрикнул на неё машинист. - Я с оружием. Не вертись под ногами.

А генерал только вздохнул.

- Дети, просто дети! - сказал он. - Я в вашем возрасте уже сам коня седлал... Лучше вот это возьмите, это может пригодиться вам в дороге.

Он дал Лопушку какие-то железные скобы с острыми зубчатыми колёсиками, похожими на шестерёнки от часов.

- Это шпоры-вскачь заборы. Наденешь их, и любой камень, любое бревно для тебя - всё равно что конь летучий, успевай только ему бока пришпоривать!.. В молодости эти волшебные шпоры помогли мне унести ноги из лагеря врага. Я сел на пустую пороховую бочку, пришпорил её - и только меня и видели!

У Лопушка загорелись глаза. Шпоры-вскачь заборы понравились ему не меньше щита и меча. И они были лёгкие и удобные. Мальчику сразу же захотелось испытать чудесные подарки бывшего главнокомандующего, но генерал не торопился. Старик перебирал оружие на стене, любовно гладил холодные стволы ружей, проверял пальцем лезвия кинжалов, трогал кольчугу, доспехи, и грустная улыбка не сходила с его лица.

- А мне ничего не надо, - просительным голосом сказал Пшик. - Я боюсь всех этих штучек. - Он с опаской посмотрел на кинжалы. - Ведь не забывайте, что я всего лишь пузырь. Я могу лопнуть от любой из этих железок.

- Поэтому тебе просто необходимы доспехи! - воскликнул генерал.

Он попробовал снять с крючка стальной рыцарский костюм, но доспехи были такими тяжёлыми, что старик отказался от своей затеи, очень Пшика обрадовав.

Они вышли из Тёмной Пещеры. Дверь закрылась, и фиолетовый ключик вернулся не шею генерала. Под горой никого не было: приближалось время сна, и все зюзики ушли в спальные залы. Зюмяска и главный учёный тоже уже зевали. Хором с ними зевала и Божья Коровка - четвероногий зюзик, как называл её Амзик.

Они спустились к подножию и отправились вздремнуть, а Лопушок с Пыхом и пузырём, возбужденно обсуждая пережитое за этот денёк, пошли к паровозу. Они ещё не сошли с ума, чтобы спать в такое время!

Последнее напутствие короля

Но они не успели испытать своё грозное оружие. Пока Пых с Лопушком соображали, как закрепить шпоры на ботинках, а Пшик невпопад им подсказывал, сонное время зюзиков подошло к концу, и человечки вновь запрудили площадь. Коровка, выспавшаяся и весёлая, запрыгнула в кабину паровоза и сообщила новость:

- Знаете, кто сюда едет? Король! Он хочет посмотреть на нас и сказать речь нам на прощание.

Пых кинулся к бритве, потому что из-за этих шпор у него на лице образовались такие заросли, что король мог запросто принять его за куст малины и даже не поздороваться.

Коровка смотрела, как он суетится, потом сказала, усмехнувшись:

- Да ты не старайся шибко-то, Пых! Тоже мне, франт выискался! Бреется, прям как добрый... Ты что, не знаешь разве, что все зюзики - неопряшки? И самый главный неопряшка - Его величество? Да тебя насмех поднимут с твоим чистым подбородком!

Пых удивлённо посмотрел на подружку, потом перевёл взгляд на Лопушка и пожал плечами. Лопушок сказал:

- Коровка, я давно заметил, что ты сильно изменилась, пожив у зюзиков. Ты стала какой-то грязнулей, просто кошмар!

- Я её прекрасно понимаю, - сказал Пых, открывая бритву, - но это совсем не значит, что я тоже должен быть грязнулей.

Он надел маску и начал намазываться огненным кремом. Коровка вздохнула, явно недовольная тем, что он не слушается её.

- Взял бы ножницы да обрезал, - проворчала она. - Времени уже нету. Смотрите, вон он едет!

Лопушок услышал музыкальный звон колокольчиков. В "зюзиморе" не въехала, а влетела карета, запряжённая парой прекрасных коней. Зюзики, суматошно посыпая друг друга тумаками, расступились, и карета подкатила к самому паровозу. Два королевских пажа, спрыгнув с задка на землю, распахнули обе дверцы, и из кареты вышли Его величество со всем своим семейством. Шурша платьями и удивлённо перешёптываясь, они подошли к Тайфунчику, обтрогали его, общупали со всех сторон, потом залезли под колёса, похихикали там и, утолив таким образом своё любопытство, вернулись в карету. У паровоза остался только вымазанный в мазуте король - совсем ещё молоденький зюзик с короной на одном ухе. Его величество задрал вверх голову и спросил у Лопушка, выглядывавшего из окна:

- А где тот молодец, про которого говорят, что ему ничего не стоит проглотить горящий факел, сидя на раскалённой сковороде?

- Пых, - позвал мальчик, - это тебя! Его величество очень хочет с тобой познакомиться.

Машинист к тому времени уже вовсю брился. Он достал из топки сунерку, плюнул на неё и, когда она вспыхнула, поднес к лицу. Как раз в этот момент Лопушок и позвал его. Мальчик отшатнулся, пропуская пылающего друга к окну.

- Вот он я, Ваше величество! - Пых помахал королю рукой.

- Какой здоровский парень! - восхитился король. - Факел вместо лица - глаз не видно, - а ему хоть бы хны!

- Папочка! - крикнули из кареты. - Отойди подальше! Уголёк отлетит...

Но король никого не слышал вокруг себя. Он скинул с плеч мантию, поплевал на ладони и полез в кабину паровоза знакомиться со "здоровским парнем" поближе.

Его величеству в жизни не доводилось так утруждать себя. Прежде чем одолеть все пять ступенек лесенки, ему пришлось два раза провалиться ногой, два раза потерять корону и один раз даже съехать на пузе вниз по ступенькам. И когда он, наконец, переступил порог кабины, Пых был уже побрит, умыт и пострижен.

- Эй? - удивился король и посмотрел по сторонам, даже за ящик заглянул. - А где тот парень, что махал нам рукой из окна?

- Как он выглядел, Ваше величество? - спросил Пых.

- У него были языки пламени на щеках! - ответил король, начиная нервничать. - Куда он подевался?

- Это был я, - ответил машинист и потупил глаза. - Просто я остыл, Ваше величество, пока вы сюда лезли.

- Какой быстропотухачий... - Король расстроенно потёр свой нос грязным от сажи пальцем.

Пых, смутившись окончательно, стал объясняться. Он бормотал что-то про бритву, про бороду, которая отнюдь не украшает мужчину, а только делает его похожим на гориллу, про мыло, про зубную пасту и ещё про какую-то чепуху. Но король не слушал его.

Взгляд Его величества прилип к сияющему чистотой носу Пыха. Брови короля сдвинулись. Он опустил взгляд ниже - на гладкий подбородок машиниста, потом подозрительно посмотрел на аккуратную чёлочку под козырьком его фуражки, на розовые уши, на малиновые щёки - и грудь его начала медленно раздуваться. Наконец он рявкнул:

- Молчать!

Пыха словно отбросило невидимым пушечным ядром. Он стукнулся затылком о стену, отскочил в грязный угол, покатился по полу и так извалялся, что сейчас его бы и Пшик родной не узнал. Только он встал на ноги, настроение у короля переменилось. Его величество признал грязнулю!

- Здоровский парень! - воскликнул он, сам до ушей в саже.

Пых изумленно посмотрел на Коровку. Та подмигнула ему: "Ну, я была права?"

- Вот что, - сказал король, - мы сейчас будем говорить речь. Нам надо забраться повыше, чтобы всем слышно было.

- Лучше всего с крыши, Ваше величество, - отозвался Лопушок. - Давайте мы подсадим Вас.

Они помогли королю залезть на крышу паровоза, а сами присоединились к народу на площади.

Зюзики встретили своего короля восторженным визгом. Вверх полетели колпаки, после чего в толпе завелась свара - свои колпаки порастеряли, а подбирать чужие никто не хотел. Наконец всё уладилось, волнения в "зюзиморе" улеглись, и король прочистил горло.

- Кхм, кхм! - сказал он. - До нас дошёл слух, что учёные подготовили экспедицию к центру нашего мироздания - светейшему Иззе. Мы хотим видеть тех разведчиков, которые отважились на это путешествие.

Толпа расступилась перед четырьмя героями.

- Какие здоровские ребята! - воскликнул король. - Четверо смелых! Генерал говорил нам про вас. Правда, он без нашего высочайшего дозволения выдал вам здоровское оружие древних зюзиков... За это мы посадили его на два денёчка в карцер. И Амзика тоже - за соучастие. Пусть образумятся.

- Они ни в чём не виноваты! - крикнул Лопушок.

- Мы сами знаем, - ответил король. - Всё равно пусть посидят. Потому что мы так захотели. Ясно?

- Не спорь с ним, - шепнула Коровка Лопушку. - Он очень капризный. Говорят, он однажды посадил в карцер свой язык...

- Как это? - вытаращил глаза Пых.

- А так! Взял и посадил! Для этого в двери даже специальное отверстие выпиливали, чтобы язык был в карцере, а сам король - снаружи. Но язык ему всё равно прищемило...

- За что же он наказал свой язык? - спросил Лопушок.

- А за то, что он говорит не то, что думает голова. Особенно это с ним случается тогда, когда король зачитывает свои королевские указы. Да вы сейчас сами убедитесь!

Коровка замолкла, потому что король достал из кармана свёрнутый вчетверо листок бумаги.

- Сейчас, сейчас, - бормотал он, разворачивая листок. - Сейчас мы прочитаем напутствие нашим героям. Я написал его сегодня утром.

- Пока он его прочитает, вечер наступит! - послышался шепоток в толпе. Самые смешливые из зюзиков тихо прыснули, зажав нос в кулачок.

Наконец Его величество поднёс бумагу к глазам, ещё раз прокашлялся и зачитал:

- Дорогие верхушники Пик, Пшых, Коропок и Божья Лошовка!

По "зюзиморю" прокатилась волна смеха.

- Как он сказал - Божья Лошовка? - крепился, чтобы не расхохотаться, Пых. Он подёргал Коровку за шляпу.

- А ты - Пик, - отозвалась Коровка и надулась, как мышь на крупу. - Этот величество ещё не такое может выдать.

- Он что - шут гороховый? - спросил Лопушок.

- Нет, он наш король, и мы все его очень любим, - ответил, вволю насмеявшись, один из зюзиков. - С ним весело!

- Ве-се-лё! - кивнул другой зюзик.

Король посмотрел на своих подданных поверх листка, подождал, пока они успокоятся, а потом невозмутимо, как индейский вождь, продолжал:

- Четверым отважным зюзикам выпала высокая честь спасти верхушников от неминучей гибели!

Лопушок, не удержавшись, покатился со смеху.

- Что он говорит? Это мы-то - четверо зюзиков?

- Га-га-га! - загоготал Пых.

Король оторвался от листка.

- Если вы будете прерывать нас, - через силу выговорил он, бросив беспокойный взгляд на карету, - мы не дочитаем до конца то, что здесь написано, и тогда наши герои никуда не поедут, и произойдёт катастрофа. Вы должны внимательно выслушать... М-да... на чём мы остановились? - Король перевернул листок вверх ногами, потом помахал им, словно хотел стрясти с него все написанные слова, и вдруг, как-то болезненно вздохнув и зажмурившись, скатал бумагу в шарик.

- Правильно! - одобряюще крикнули из толпы.

Вжав голову в плечи, король стоял на крыше паровоза и чего-то ждал. По-видимому, он решил, что после такого его поступка должен рухнуть потолок. Но ничего не произошло. Он открыл сначала один глаз, затем другой, потом вытянул шею, улыбнулся и притопнул.

- Надоели эти бумаги! - Король размахнулся и запустил бумажным шариком в карету. - Целыми деньками всё сидим и всё пишем, пишем, пишем... Покоя нету! Где наш меч? Где наш здоровский меч?!

- Никаких мечей! - раздался строгий голос королевы.

Карета закачалась - должно быть, королева ерзала на своём месте.

- В поход! - не на шутку разошёлся Его величество. - Хочу в поход с этими четырьмя героями! Хочу спасать мир, а не сидеть в душном дворце! Где мой меч?!

- Я тебе покажу меч! Я тебе покажу такой меч, что ты навсегда у меня запомнишь!

Зюзики, заткнув уши и завязав губы бантиком, на цыпочках стали расходиться. Один за другим они покидали площадь, и вскоре у паровоза остались только Пых, Пшик, Лопушок с Коровкой и королевская карета, которая, казалось, попала в шторм - так её трясло от возмущения.

- В поход он собрался! Вы посмотрите на него! Герой!

Из кареты высунулась толстая нога, потом появилась широченная спина, и наконец вперёд задом вылезла сама обладательница сердитого голоса, вся одетая в яркие шелка.

- Убегу, всё равно убегу! - ещё кричал король, но уже не так громко. Вся его храбрость улетучилась.

Королева упёрла руки в крутые бока, растянула губы в улыбку и подозрительно мягко сказала:

- Ну, раз ты настаиваешь, то я дам тебе меч. Спускайся.

- Правда? - недоверчиво спросил король.

- Правда, правда. Слезай оттуда, живо!

- Если ты меня опять обманешь - убегу... - ответил король и сам испугался своего голоса.

Он посмотрел на неё овечьими глазками и спустился с крыши на землю. Лопушок был уверен, что королева обманывает его, но чем он мог помочь? И разве красиво вмешиваться в личную жизнь королей?

- Давайте уедем! - прошептала Божья Коровка.

Друзья залезли в кабину паровоза. Пых на одних носочках подошёл к топке, открыл её и побрызгал на сунерку. Вода в котле начала разогреваться.

Краем уха они слышали, как несчастного короля запихивают в карету, чтобы отвезти в душный дворец писать указы.

- Плохо быть королём, - вздохнула Коровка. - Я бы ни за какие коврижки не пошла жить во дворец. На улице в сто раз лучше!

- Да, - согласился с ней Пых, - это просто пожар!

Машинист посмотрел на приборы. Давление в котле быстро поднималось, и скоро можно было трогаться в путь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Письмо для короля

Окно

Кто сказал, что незюзики могут спускаться на нижние этажи? Лопушок с друзьями стояли у Окна и чувствовали себя обманутыми. Неподалёку прохаживался постовой, он исподтишка посмеивался над ними. Вот чудаки! Решили к карликам в гости наведаться!

Окно представляло собой высокое овальное зеркало, вмонтированное в крутой, почти отвесный склон горы у самого подножия. Зеркало ничем нельзя было разбить. Оно было гладкое, и разведчики отражались в нём во весь свой рост.

- А если по нему из пушки пальнуть? - спросил Пых.

- Пробовали! - ответил постовой.

- А колдовством? - спросила Коровка.

- И колдовством пробовали - ничто не берёт. Это же Окно!

Пых ещё раз постучал по зеркалу кулаком и даже боднул его своим горячим лбом, но оно было прочным, как гранитная стена, и по ту его сторону не было слышно ни звука.

- А если попробовать паровозом? - сказал он, взглянув на Лопушка, но постовой ответил не задумываясь:

- И паровозом вашим не выйдет, даже не старайтесь.

- Но ведь у нас не простой паровоз...

- Всё равно не выйдет. Сколько работаю здесь, ни разу не видел, чтобы кто-нибудь, кроме самих карликов, входил в это Окно. Любопытных, конечно, много, но они все лбы расшибают. Один зюзик даже расквасил себе нос до крови.

- А как входят карлики? - спросил Лопушок. - Что они при этом делают?

- Ничего не делают, просто входят, и всё! - раздражённо ответил постовой. Ему уже начинал надоедать этот пустой разговор.

- Вот так берут себе и входят? - снова спросил Лопушок.

- Берут и входят! - ответил зюзик. - Окно для карликов - всё равно что дверь открытая.

Вокруг Окна потихоньку собирались зеваки. Это тоже злило постового, ему пришлось даже взять наперевес своё ружьё.

- Расходитесь, расходитесь, нечего тут глазеть! - говорил он любопытным, но те пропускали его слова мимо ушей - по их лицам было ясно, что они пришли в цирк и твёрдо намерены досмотреть представление до конца.

- Больше нельзя ждать, - сказал Лопушок, направляясь к Тайфунчику. - Скоро здесь будет весь город!

Вдруг раздался звук трубы. Раздвинув толпу, к паровозу подъехал всадник с письмом, на котором была наклеена марка в виде золотой короны и стоял королевский штемпель. Письмо было скреплено тяжёлой сургучной печатью и, видимо, было очень важным и срочным.

Гонец спешился, поклонился Лопушку и протянул ему письмо. Мальчик слегка покраснел. Зюзики считали его главным. Ему было немножко неловко от этого, но одновременно и приятно.

- Письмо Его величества для короля карликов! - громко объявил гонец. - Велено передать вам в руки, а на словах сказать... это... - Гонец почесал в волосах, вспоминая. Потом просиял: - "Король карликов - мой лучший друг. Прочитав это рекомендательное письмо, он примет вас, как своих собственных детей". Это так мне король сказал... Ещё он сказал, что извиняется за своё дурацкое поведение на площади, и что вы - здоровские ребята, герои, и что он гордится вами...

- Мы все гордимся вами! - воскликнули зюзики, обступившие паровоз со всех сторон.

Доброта зюзиков очень тронула разведчиков. Они помахали им на прощание, пожали королевскому гонцу руку и залезли в кабину.

Зюзиморе вздохнуло, пришло в движение и отхлынуло от рельсов.

- Давление? - строго, по-командирски спросил Лопушок Пыха.

- Что надо! - блеснул глазами машинист.

- Расстояние до Окна? - теперь вопрос Пшику.

- Сорок шагов! С тютелькой! - ответил пузырь, не моргнув глазом.

- Путь свободен? - спросил Лопушок Коровку, и она удивилась: мальчик стоял у самого окошка, а ей, чтобы выглянуть наружу, надо было сначала подойти туда и потом ещё взобраться на перевёрнутое ведро. Но Коровка выполнила всё, что Лопушок от неё потребовал, и без лишних разговоров. Ей это даже доставило удовольствие.

Путь до самого зеркала был свободен.

- Гони! - дал команду Лопушок, и Пых нажал на рычаг.

Тайфунчик сорвался с места.

- Быстрее!

Пых поддал пару. Промежуток между ними и отвесной стеной неумолимо сокращался.

Зюзики подняли крик - такого зрелища им не доводилось ещё видеть за всю свою размеренную подземную жизнь! И под их дикие улюлюканья чудо-паровоз врезался в гору! Раздался треск! Звон бьющегося стекла! Вверх и во все стороны брызнули фейерверки искр, клубы серебристого дыма устремились под потолок, а когда всё стихло, перед глазами зрителей предстало всё то же невредимое Окно.

Только паровоза уже не было.

Таинственный ящик

На миг за окнами паровоза стало тихо-тихо, а свет померк. Наступило безмятежное успокоение. В теле ощущалась лёгкость, словно оно было не из костей, а из птичьих перьев.

- Командир, где мы? - прошептал Пых, и его голос пророкотал, как двигатель большегрузного самосвала. Пых удивился.

- Мне кажется, мы летим, - послышался откуда-то сверху шёпот Божьей Коровки, напоминавший скорее стук железной кружки по дну пустой кастрюли, нежели нормальное коровье мычание.

- Всем оставаться на своих местах! - приказал Лопушок и чуть не задохнулся от восторга: их маленький отряд подстерегали враги, отовсюду можно было ожидать клюворога или какого-нибудь другого, не менее опасного чудовища, а он, Лопушок, - командир этого отряда! Сейчас ему позавидовал бы любой мальчишка планеты!

- Интересно, мы висим или падаем? - спросил Пшик. Его голос вообще ни с чем нельзя было сравнить. Вот если капать на раскалённые угли водой, то можно получить какое-то подобие тех звуков, что вылетали из Пшика, когда он говорил, - но всего лишь жалкое подобие!

Ответом послужил сильный толчок. Паровоз тряхнуло как игрушку. За окном снова стало светло.

- Хороший гоголь-моголь для мозгов, - сказал Пых. Голос его стал нормальным.

Лопушок выглянул в окно, и холодок пробежал по его спине: Тайфунчик парил как птица над ватными облаками, освещёнными солнцем. Между ними, далеко внизу, просматривалась земля в каких-то коричневых разводах.

- Пых! - в ужасе крикнул мальчик. - У тебя парашюты есть?

Машинист подскочил к окну. Его лицо перекосилось.

- Не знаю, может, в этом ящике? - промямлил он.

Все посмотрели на ящик, на котором сидел Пшик.

- А что в нем?

- Бог его знает! - Пых развёл руками. - Он всю жизнь стоит тут. Мы ни разу не открывали его - видите, какой замочище?

- А может, там и нет ничего, - вставил слово пузырь. Ему не хотелось слезать с ящика.

- Нет, он тяжёлый, я пробовал приподнять, - сказал машинист.

- Открывать тоже пробовал? - спросил Лопушок.

- Да, командир. Бесполезно! Я колотил по замку кувалдой. Он какой-то заколдованный.

- Жаль, что я так и не научилась колдовать по-настоящему, как бабушка Дюпа, - вздохнула Коровка. - Я умею только намагничивать копыта.

Лопушок поднял с пола гвоздь, подсел к ящику и стал ковырять им в замке. Пшик какое-то время наблюдал сверху, а потом сказал:

- Он раньше совсем лёгкий был. Пых забыл, а я хорошо помню, как он ездил из угла в угол на поворотах. Я ведь на нём сидел, и это доставляло мне большие неудобства.

- Кто ездил?

- Да ящик этот! Он пустой был сначала - лопнуть мне на этом месте!

- Может, его кто-нибудь привинтил к полу? - предположил Лопушок, взглянув на Пыха. Машинист пожал плечами:

- Кто? Я не привинчивал, больно надо. А Пшику такое и в голову не придёт.

- Никто не привинчивал, - подтвердил пузырь.

- К тому же он сдвинулся, когда нас тряхнуло, - добавил дотошный Пых, внимательно изучив пыльный пол вокруг ящика.

Они долго ещё размышляли бы над этой загадкой, если бы паровоз не пошёл на снижение. Про ящик сразу забыли.

- Всем привязаться! - приказал Лопушок.

Хорошо было Коровке - она обмоталась хвостом вокруг поручня, ноги расставила и вцепилась зубами в штанину Пыха. Сам Пых пристегнулся поясным ремнём к скобе у приборного щитка.

- Не обожги нос, - напомнил он Коровке.

У Лопушка с Пшиком не было ремней безопасности.

- За меня не беспокойся, Лопушок, - сказал пузырь. - Мне ничего не будет, только попрыгаю чуток. А ты возьми верёвку в тендере и привяжись покрепче.

В этой суматохе никто и не вспомнил, что тендер и оба вагона Пых за ненадобностью оставил под Сунной. Мальчик распахнул заднюю дверь, ахнул, взмахнул руками, и его как пылесосом утянуло наружу. После этого дверь от ветра захлопнулась. Всё произошло за какую-то долю секунды. Был Лопушок, разговаривал, и вот его не стало... Даже крика его не донеслось на прощание...

Коровка тоскливо замычала.

Как рога оленя лес

Падение было мягким. От толчка о землю не подпрыгнул даже непривязанный Пшик.

Друзья выскочили из кабины на опушке странного леса без листвы. Они не обратили внимания на то, как в тени деревьев мелькнуло и скрылось хмурое недружелюбное лицо с рыжими усами. Или это был местный леший, или лесник, но в любом случае его следовало остерегаться, и, если бы разведчики заметили его, они так бы и поступили. Но лес показался им пустынным и совершенно безжизненным.

Паровоз приземлился как и полагается - всеми четырьмя колёсами на рельсах. Он словно никуда и не летал. Мягкой посадкой он был обязан длинным белым нитям, прилепившимся к нему с боков. Другие концы нитей уходили вертикально вверх, к белым плотным облакам, похожим на хорошо прожеванную жевательную резинку. Сделав доброе дело, нити по очереди отстреливались обратно в небо.

- Ой, наш Лопушок! Живой! - вдруг закричала Коровка.

Она показала копытом на лес, нетерпеливо обежала вокруг Пшика, встала на задние ноги, подпрыгнула, перекувырнулась через голову и поскакала к лесу. Там над деревьями с голыми сучьями и висел её друг, раскачиваясь на таких же белых нитях.

- Лопушончик! Живой! Мы спасём тебя! - заорал Пых.

Машинист просто обезумел от радости. Он галопом обошёл Коровку и первым подбежал к дереву, над которым висел Лопушок. Мальчик помахал ему.

- Кажется, с ним всё в порядке, - просияла Коровка.

Сзади подкатил Пшик. Он сказал, запыхавшись:

- Нити лопаются, а дерево под Лопушком мне совсем не нравится. Когда я вижу такие рога, меня выворачивает наизнанку от ужаса!

- Я залезу! - вызвался Пых.

- Ещё чего, - сказала Коровка, - с такой бородой тебе только по деревьям и лазить! Запутаешься, потом ещё и тебя спасать придётся.

- Я побреюсь...

- Да у нас нет времени ждать! Смотри, он висит на волоске!

Нити рвались одна за другой, и чем меньше их оставалось, тем чаще слышалось это противное "дзонннь!"

Лопушок задрыгал ногами.

- Не шевелись, миленький! - завопила Коровка. - Я сейчас умру от страха.

Дерево было невысокое. Крона его никогда не знала листьев, да и не крона это была, а какой-то морской ёж - ветки, напоминающие оленьи рога, торчали кверху остриями, и никто не мог поручиться, что эти острия не отравлены каким-нибудь смертельным ядом.

Коровка смело обняла ствол дерева, но он был гладким, и с её копытами нечего было мечтать долезть до первого сучка.

Пшик покачал головой.

- Это могу сделать только я. Ну-ка, подсадите.

Пузырь стал ногой Коровке на голову, Коровка встала на руки машиниста, Пых поднял их обоих, и, прежде чем Коровкины копыта задымились, Пшик ухватился за сук.

К удивлению оставшихся внизу, на верхушки деревьев Пшик умел залезать так же легко, как на свой любимый ящик. Основной трудностью для него было не задеть случайно за острый кончик какой-нибудь ветки.

- Представляете, какой получится из меня взрыв, если я хоть разок наколюсь на эти рога? - прошипел пузырь.

- Не думай об этом! - попросила Коровка, у которой по щекам уже потекли слёзы.

Пшик всё сделал как надо и вовремя. Последняя нить, связывавшая Лопушка с небом, оборвалась, и - дзонь! - он свалился на друга, даже не поцарапавшись.

- А теперь, дорогой, мы с тобой расстанемся, если ты не хочешь превратиться в ледяную статую, - сказал Пшик.

На земле их встретили восторженным писком.

Теперь у разведчиков было время, чтобы хорошенько осмотреться.

Они угодили в какую-то долину, со всех сторон окружённую горами. Некоторые горы, самые большие, были как песочные часы. Они соединялись с невидимым за облаками потолком. Остальные были поменьше и походили на пещерные сталагмиты. Над ними нависали "сталактиты" - точно такие же горы, только растущие из потолка пещеры. Впрочем, свет шёл сверху, поэтому потолком следовало считать именно ту долину, на которую приземлились путешественники, а не наоборот. Ведь солнце в странном мире зюзиков находилось под ногами!

Но наши разведчики не сразу поймут это. Сейчас они стояли с открытыми ртами и удивлённо чесали в затылках. Долина была покрыта рогатым лесом. Сверху её накрывала перина из облаков - резиновых, как теперь выяснилось. А что было там, выше облаков? Неужели небо?

- Под землёй не бывает неба, - сказал Лопушок. - Там потолок, как в том саду, помнишь, Коровка? Но только здесь он гораздо выше, за облаками.

- А мне кажется, там всё-таки небо, - прищурилась Коровка. - Голубенькое, как моя шляпка.

Машинист дал гудок.

- Куда едем, командир?

- Вперёд! - сказал Лопушок.

- Но там лес.

- Тогда назад!

- Но и там лес...

Лопушок ответил, что чудо-паровозу всё нипочём, и Пых нажал на рычаг.

Как танк, сокрушая всё на своём пути, Тайфунчик въехал в лес. Первые два дерева он подмял под шпалы с хрустом, словно картофельную соломку. Но дальше деревья окружили его со всех сторон, вцепились в него своими рогами, и он порядком увяз в них. Колёса проворачивались и так нагревались от трения, что от них шёл дым.

- Давление пара на пределе, а мы не можем с места сдвинуться! - проворчал Пых. - Ну, это мне надоело!

Он схватил меч-длинносеч и, высунувшись наружу, как топориком порубил им все ветки. Паровоз проехал немного и снова стал. Пых снова порубил мерзкие рога, но они опять и опять лезли в окна, цеплялись за поручни, опутывали трубу.

- Это не деревья, а какие-то осьминоги с щупальцами, - сказал Лопушок.

Пых забрался на крышу и начал рубить оттуда. Лицо его запылало от работы.

Он случайно нажал скрытую кнопку на рукоятке меча, и вдруг острый клинок отскочил в сторону.

- Я сломал свой меч! - закричал машинист.

Но клинок не упал, а повис в воздухе. Пых опустил руку, и клинок тоже рухнул вниз, разрубив попутно целое дерево, словно полено. Пых поднял руку - клинок взнёсся над лесом.

- Ага, так-то гораздо веселее! - обрадовался Пых.

Деревья стали валиться направо и налево, и Тайфунчик, больше нигде не задерживаясь, помчался вперёд.

Наконец основной лес кончился. Теперь на их пути встречались только редкие рощицы и отдельные деревья. Попадалось всё больше и больше сухих почерневших стволов, валяющихся там и тут.

Угорелый Пых, пошатываясь, вернулся в кабину, поставил оружие в угол и первым делом заглянул в полуволшебную кастрюлю.

Фургон рыжего карлика

Кастрюля была пуста. Пых почесал в затылке, потом набрал побольше воздуха в лёгкие и крикнул в неё:

- Тётушка-а-а!

Ему никто не ответил. Пых подождал и крикнул ещё раз.

- Не работает, - сказал он. - Если не работает телефон, значит, и обедов нам не видать, как своих ушей. Кастрюли тётушки Шуль-Буль не работают на такой глубине. Нам надо было раньше об этом подумать и запастись хотя бы хлебом.

- Мы можем сделать это у карликов, - отозвался Лопушок.

- Я что-то не уверен, что мы именно к ним попали, - пробурчал Пых, - это какой-то другой мир. Сколько едем, не встретили ещё ни одного карлика.

Он выглянул в окно и вдруг заорал:

- Тормози!

Лопушок нажал на тормоз. Пар с шумом вырвался наружу и окутал паровоз непроницаемой подушкой.

Когда туман рассеялся, разведчики увидели перед носом паровоза красивое дерево с настоящими листьями и настоящими плодами на ветках.

- Какое чудо мы чуть не раздавили! - воскликнул Пых.

Дерево это было подозрительным. Потому что оно было одно такое на всю округу. Поле, посреди которого оно росло, не было покрыто даже травой. Земля представляла из себя сухую светло-коричневую корку, кое-где потрескавшуюся. Ну просто не могло на такой бедной почве вырасти дерево с сочными румяными плодами и зелёными листьями!

Но разведчики были очень голодны. Им некогда было задумываться о подобных пустяках. Они оставили паровоз и, обгоняя друг друга, понеслись к дереву.

Пых вырвался вперёд. Лопушок бежал следом за ним. На поясе у него болтались шпоры-вскачь заборы, и мальчик пожалел, что так и не успел приладить их к ботинкам.

Коровка, звонко смеясь, мчалась позади, а за нею еле поспевал круглый Пшик. Пузырь бежал и бормотал себе под нос:

- А вы уверены, что плоды не ядовиты? Что-то они мне не нравятся. Эх, если бы мне такие же ноги, как у этой длинной кочерги, я бы первый попробовал эти красивые яблочки и спас моих друзей от гибели.

Но его никто не слышал. Никто не замечал и того, что пленительное дерево не приблизилось ну ни на столечко, в то время как паровоз исчез вдали! Оно было заколдовано, и Пшик вскоре понял это. Он крикнул:

- Остановитесь! Это ловушка!

Но он так отстал от своих друзей, что они его не услышали.

Наконец Пых остановился.

- Чёртово дерево! - сказал он, топнув ногой. - Лопушок, мне кажется, мы за ним до самого вечера бежать будем. А в животе у меня уже всё заморозилось!

Он повернулся назад, чтобы взглянуть на Лопушка, и волосы у него встали торчком из-под фуражки.

- Я вас прекрасно понимаю! Но где мой Тайфунчик? Он исчез! Это просто пожар! Исчез с концами!

Когда Пых повернулся обратно, он увидел, что дерево тоже исчезло, как мираж.

- Куда делось наше дерево? - завертелась Коровка. - Я хочу яблочко!

- Тише, - подоспел Пшик. - Разве вы не видите - нас заманивают в ловушку!

- Кто заманивает? - спросил Лопушок и поморщился оттого, что в животе у него неприятно булькнуло. Он ничего не ел с того самого раза, когда зюзики угостили его тортом-словарём.

- Не знаю, кто, но мне всё это не по душе, - ответил Пшик. - Лучше поскорее вернуться.

Они побрели назад, но сколько ни шли, паровоза всё не было видно. Когда они поняли, что заблудились, Божья Коровка легла на землю и заплакала.

- Не хочу больше оставаться тут! - ревела она. - Хочу есть и спать!

Пых сел рядом с ней. Он разложил бороду на коленях и спросил:

- У кого-нибудь есть ножницы?

Лопушок протянул ему шпоры. Ничего более подходящего у них не было. Машинист кое-как откромсал бороду острыми колёсиками и вдруг подпрыгнул:

- Идея! Мы найдём какое-нибудь удобное брёвнышко, Лопушок оседлает его и с помощью этих шпор обскачет всё в округе. Я уверен - Тайфунчик где-то рядом.

- Где тут найдёшь брёвнышко? - скривился Лопушок. - Это же пустыня.

Но он взял шпоры и попросил Пыха помочь ему прикрепить их к ногам. На этот раз они быстро управились. Спустя несколько минут Лопушок встал, потопал ногами, и шпоры зазвенели.

Пых загорелся:

- Идёмте искать брёвнышко.

- Никуда я не пойду, - сказала Коровка. - Надоели мне приключения! Я есть хочу. Я спать хочу. Вот лягу тут и умру-у-у! - Она опять зарыдала.

Лопушок прижал подружку к себе.

- Коровка, ты с Пшиком подожди нас, - сказал он. - Мы мигом. Найдём что-нибудь, на что можно сесть, - и сразу к вам.

- Ага! - Пых чуть не подавился восторгом. Он весь пылал от нетерпения. - Мы быстро!

Рассудительный Пшик, покачав головой, сказал:

- Мы должны быть вместе. Никто не знает, что это за страна, и какие чудовища тут обитают.

- Да это же четвёртый этаж, - пробовал убедить холодного друга Пых. - Здесь живут эти... карликовые зюзики... Ты что, забыл?

Пузырь пожал плечами:

- А ты забыл, как говорящие бананы чуть не погубили нас в Оранжевой стране? Мы были тогда такие же голодные и глупые, как сейчас. А как озорники заманили к себе Божью Коровку и чуть её не слопали с перцем? Тоже забыл? Всё, хватит! Хоть я голодный не меньше вашего, но мозги у меня на месте.

Пых и Лопушок удивлённо смотрели на Пшика. Никогда ещё пузырь не произносил таких длинных речей. Должно быть, положение у них было в самом деле не из лёгких...

Они помолчали, думая каждый о еде, и до их слуха неожиданно долетел тихий звон колокольчиков. Коровка села, повертела головой и сказала:

- Это оттуда.

Шляпа у неё работала как локатор, великолепно улавливая звуки. Разведчики посмотрели туда и увидели запряженную в пёстрый фургон лошадку, которая не спеша перебирала ногами в их сторону. Лошадкой управлял маленький рыжеволосый человечек. Он скорее не управлял, а дремал, уткнувшись носом себе в плечо, и вожжи мерно покачивались.

- Ну, что? - торжествующе сказал машинист Пшику. - Похожа эта лошадка на чудовище, а?

Пузырь ответил гордо:

- Всё равно я прав. Мне хватило Оранжевой страны. Я никогда теперь не полезу в незнакомое место. Говорят же: не зная броду, не суйся в воду!

Пых моргнул.

- Ты умнеешь прямо на глазах, Пшик. Признавайся - книжки стал почитывать?

- Жизнь - лучшая книга, - мудро изрёк пузырь.

Их болтовню никто не слушал, потому что фургон подъехал уже так близко, что можно было разглядеть надписи и картинки на нём. А разглядывать было что!

Во всю боковую стенку на фургоне красовался торт, выложенный по краю половинками персиков. В центре него цвели розы из настоящего сливочного масла, а всё остальное пространство торта было покрыто застывшей пеной мороженого в мелкую ореховую крапинку. Над тортом ярко выделялась надпись: "Десерт-кафе", а под ним - "на колёсах".

Когда изумлённые разведчики изучили всю стенку до мельчайших подробностей, рыжий человечек буркнул на лошадь, и фургон повернулся к ним другим боком.

Там картинка была ещё краше - шоколадный город, в котором улицы были вымощены мандариновыми дольками, а на вафельных крышах домов сверкали тонюсенькие флюгера-леденцы. И стояла надпись: "Самое бесплатное кафе на колёсах!"

Фургон подкатил к страдающим от голода путникам. Он был не больше собачьей будки, что вполне устраивало маленькую - в два раза ниже пони - лошадку. Сам рыжий человечек походил на куколку с опущенными ресницами, потому что, как уже говорилось, он спал или притворялся спящим. Путникам стало ясно, что перед ними один из тех карликов, в гости к которым они, собственно, и заехали.

Пшику почудилось, что человечек через щёлочки глаз исподтишка подглядывает за ними. Один раз ему даже показалось, что карлик моргнул. Но пузырь не придал этому значения.

Как только повозка остановилась, лошадка умиротворённо опустила голову и закрыла глаза, а карлик, наоборот, открыл их.

У него был неприятный взгляд человека, привыкшего чужие вещи считать своими. Зрачки в таких глазах не стоят на месте, а непрерывно катаются по кругу, озирая всё сразу.

- Ой! - сказал карлик, изобразив на резиновом лице удивление. При этом он окинул взглядом форму машиниста, покосился на шляпу Коровки и не оставил без внимания уголок королевского письма за пазухой Лопушка. - Вы кто такие?

На сытый желудок командир отряда, конечно, поступил бы осмотрительнее, но теперь Лопушку было не до того, тем более, что от фургона исходил нежно-сладкий запах ванили. Мальчик ответил жалобным голосом:

- Мы верхушники. Мы приехали к вам в гости и не подумали захватить с собой хлеба. Мы сильно проголодались!

- Нам бы хоть корочку хлеба! - ещё жалобней попросила Божья Коровка. Она привстала на задние ноги и вильнула хвостом.

Рыжий карлик почесал бородавку на носу, потом сузил глазки в хитрые щёлочки и сказал:

- Моё кафе на колёсах совершенно бесплатное, но в нём, к моему великому сожалению, нет хлебных корочек...

- А что есть в вашем кафе? - нетерпеливо поинтересовалась Коровка.

Человечек, закатив глаза, стал монотонно перечислять:

- Торты и пирожные... конфеты, вафли, печенье... мороженое-пломбир... чай, какао и живой апельсиновый сок...

- Всё... всё это мы можем съесть! - закричала Коровка. - Это даже лучше, чем хлебные корочки!

Пых и Лопушок с усердием закивали, а Пшик проглотил ледяную слюнку - в этот момент пузыря подвели даже его знаменитые трезвые мозги.

- Что же вы тогда стоите? - спросил карлик и притворно зевнул. - Вход - сзади. Но предупреждаю: еды мало. Я же, видите, с ярмарки возвращаюсь.

Последние слова только подстегнули несчастных. Божья Коровка первая отогнула полог в задней части фургона и запрыгнула внутрь кафе на колёсах. Лопушок последовал за нею.

Пых постоял в нерешительности, боясь, что обожжёт друзей в тесноте, но потом и он нырнул под полог. Пшику там уже явно не досталось места. Он принялся ходить кругами вокруг фургона, бормоча:

- Забыли старину Пшика, ой, забыли!.. А ведь нам так славно было всем вместе...

- А ты что остался? - обеспокоенно спросил рыжий карлик и - зырк, зырк! - прощупал глазами все его пуговицы.

- Жду своей очереди, - вздохнул пузырь. - Боюсь, там уже всё вкусненькое разобрали...

Карлик усмехнулся, важно слез с козел на землю и, запустив руки в штаны, сказал:

- Если ты думаешь, что не поместишься в фургоне, то ты ошибаешься: в моём удивительном кафе могут находиться сразу десять таких верзил, как ты. Понял?

Пшик приподнял полог и недоверчиво сунул голову в темную глубину фургона. Странное дело: там он никого не увидел и даже не услышал звонких причмокиваний, которые обычно издаёт Пых во время еды.

Зато он услышал топот ножек снаружи - с той стороны, куда он стоял задом. Это походило на топот разбегающегося футболиста. В ту же секунду Пшика вдруг подбросило от сильного пинка, пузырь охнул, перевернулся и полетел вниз, в какую-то бездонную шахту, непонятно каким образом оказавшуюся на месте "десерт-кафе".

В плену у мазутов

Никто не мог и предположить, что невзрачная с виду, малюсенькая собачья будка может оказаться входом в глубоченную пещеру. Пещера была такая глубокая, что Лопушок сосчитал до пяти, прежде чем попал в знакомые объятия резиновых нитей.

Он небольно стукнулся о каменный пол. Рядом с ним стукнулся ещё кто-то. В пещере было сумеречно, и Лопушок не сразу бы догадался, что это Пых, если бы не его возмущенный возглас:

- Я вас прекрасно понимаю!

Где-то в стороне замычала Коровка.

- Коровка, иди к нам, - шёпотом позвал её Лопушок.

Коровка подошла, встревожив эхо цоканьем копыт, и ткнулась носом мальчику в колено. У неё был пришибленный вид, помятая шляпа кособоко сидела на затылке, а кудряшки были разбросаны по лбу. Она хлюпнула носом:

- Лопушок, где мы?

- Мы в ловушке. Пшик предупреждал нас, а мы не верили!

- А где он сам? Что-то задерживается, - сказал Пых. - Давайте подождём, только отойдём в сторонку, чтобы он не свернул нам шею.

Они сделали несколько шагов по коридорчику и упёрлись в глухую стену.

- Знакомое место, - пробормотал машинист. - Помните, нас бросили в темницу лгунов? Так это место ничем не лучше. Даже хуже: ведь у нас нет кастрюли...

- А мне этот рыжий карлик показался таким добрым, - вздохнул Лопушок. - И что плохого мы ему сделали?

- Не грусти, командир. Вот дождёмся Пшика... Он у нас голова. Такой умный стал! Что-нибудь придумаем.

- Ничего мы не сможем придумать, - захныкала Коровка. - Потому что есть хочется. Когда в животе пусто, то и в голове ничего не может появиться.

Вдруг они услышали шорох.

- Смотрите! - тихо вскрикнула Коровка.

На стене сам собой нарисовался светлый квадрат. Всё, что было внутри квадрата, начало медленно осыпаться, и спустя несколько минут пленникам открылось окно в другую пещеру, которая была гораздо светлее, так как стены её были сделаны из прозрачного хрусталя.

- Добро пожаловать! - раздался от окна хриплый насмешливый голос.

Лопушок заглянул в окно.

Он увидел малиновую дорожку, ведущую от окна к центру пещеры, где на возвышении стоял трон. На троне восседал карлик, который мальчику сразу не понравился. Один глаз карлика был по-пиратски перевязан чёрной лентой, а лицо заросло чёрной бородой, ни разу не чёсанной. Все зубы у него были золотые и страшновато поблёскивали, когда он улыбался. Одет карлик был хоть и дорого, но без вкуса - он был похож на витрину ювелирного магазина.

- Заходите, заходите! - приглашал карлик. - Меня зовут Пират. Я - атаман мазутов.

Они вошли через окно. Пират сосчитал их грязным пальцем и спросил:

- А где четвёртый?

Лопушок развёл руками.

- Вас же было четверо!

Пират соскочил с трона, и тут все увидели, что ноги атамана были скованы короткой и тяжёлой цепью. Эта цепь позволяла ему делать лишь маленькие шаги. Ступеньки под троном были низкие - специально для него, - и он, гремя железом, спустился по ним к своим "гостям". Он был по грудь Божьей Коровке.

Подойдя к окну, Пират заглянул в него.

- Действительно... никого! - пробормотал он.

- Что вам от нас нужно? - хмуро спросил Лопушок и неожиданно для себя громко и неприлично икнул, видно, от голода.

- Мне? От вас? - притворно удивился Пират. - Что вы себе вообразили? Да я просто пригласил вас в гости, вот и всё.

- Так не приглашают! - вскричал Пых и шагнул вперёд.

Пират испуганно отскочил. Пых для него был диким мамонтом, не меньше.

- Не шумите в моём тронном зале, пожалуйста, - подчёркнуто вежливо произнёс он и, задрав голову, посмотрел на машиниста. - Предупреждаю: если будете буянить, упеку вас в такое место, гда каждый день дают только воду с маринованными лягушками.

Коровка вытянулась по струнке. На Пыха это тоже подействовало, он присмирел и говорил уже только шёпотом. А Лопушок попросил, сам стыдясь своего дрожащего голоса:

- А вы... вы покормите нас? Ведь мы же гости...

- Что, голод не тётка? - усмехнулся Пират. - По-другому заговорили? Ха-ха! Вы у меня ещё не так запоёте!

Сзади них что-то загремело. В окне появилось одурелое лицо Пшика.

- Здравствуйте... - поздоровался пузырь.

- А-а, вот и четвёртый! - обрадовался Пират. - Здравствуй, здравствуй! Заходи, воспитанный мой! Мы тебя уже заждались.

Пшик шагнул в окно. Атаман мазутов забрался обратно на трон и хлопнул в ладоши. Одна из дверей тронного зала распахнулась, и вошёл слуга с подносом и тоже с цепью на ногах.

- Четыре порции, ваше превосходительство! - сказал он, поклонившись.

- Какая доза? - шёпотом спросил атаман.

- Тройная! - ответил слуга, выпучив глаза.

- Ага... - Атаман потёр руки. - Всё идёт по плану... - А громко сказал: - Садитесь на ковёр, гости дорогие! Угощайтесь! Всё для вас и только для вас!

Слуга поставил поднос рядом с роскошным ковром у стены и, пятясь задом, удалился.

Коровка прыгнула на ковёр и лизнула его. Ковёр походил на цветочную лужайку. Он был соткан из удивительных ниток, которые могли передвигаться по ковру, и, когда Пых чуть не сел на яркую пятнистую бабочку, та просто вспорхнула и перелетела на другое место.

- Что вы так уставились? Ковров никогда не видели? - Пират нетерпеливо громыхнул цепью. - Угощайтесь же! Я вижу, вы мне наврали. Никакие вы не голодные, а?

Такая нетерпеливость могла бы вызвать подозрение у любых гостей, но только не у тех, в животе у которых стрекотали кузнечики.

На подносе стояло четыре вазочки. Коровка заглянула в одну - там пузырилась какая-то розовая пена.

- Что это? - спросила она и тут же отпила половину.

- Это мусс, - быстро проговорил Пират, заерзав на своём троне, - вы что, мусса никогда не видели? Обыкновенный красно-смородиновый мусс. Он повышает аппетит.

- Да он у нас и так завышенный! - сказал Пых и залпом выпил свою порцию. - Что там у вас на первое?

Лопушок тоже выпил. Мусс был чуть-чуть терпким, но, в общем, вполне съедобным.

Когда Пшик, как самый медлительный из всех, опустошил свою вазочку, атаман мазутов аж подпрыгнул от радости. Хлопнув в ладоши, его превосходительство сказал:

- А на первое у нас борщ!

- Мясной? - испуганно спросила Коровка.

- Постный! - успокоил её Пират. - Скажу вам по секрету: я не ем мяса! - Он сверкнул золотыми зубами. - Вегетарианец, одним словом. Ясно?

- Ясно! - засияла Коровка.

Лопушок почувствовал что-то неладное в животе. У мальчика было ощущение, что внутри него топчутся революционеры со штыками. Пых сидел прямой, как свечка, по-турецки сложив ноги. Он тоже озабоченно прислушивался к своим внутренностям.

- Командир, - шепнул он Лопушку, - у меня такой зверский аппетит разгорелся! Сейчас бы какую-нибудь котлетку сжевать... - и он жадно посмотрел на красное ухо мальчика.

Лопушок на всякий случай отодвинулся подальше от голодного друга.

Вошёл слуга с новым подносом, уставленным глубокими тарелками.

- Доза? - спросил Пират уже громче, не особенно таясь.

- Максимальная, ваше превосходительство!

Он поставил поднос и в страхе отскочил к двери, потому что гости с жутким рычанием набросились на еду. Атаман чуть заметно кивнул слуге, и тот скрылся за дверью.

После тарелки борща Лопушок почувствовал такой лютый голод, что согнулся пополам. Еда, приносимая слугой, голод не утоляла, а, наоборот, усиливала... Это было сущим мучением!

Пых лежал на спине и дрыгал ногами и руками.

- Помогите! - вопил машинист. - Горю!

Кончики пальцев у него в самом деле светились, как свечки, и чем быстрее бедняга махал руками, тем ярче они вспыхивали.

Пшика вообще сплющило от боли. Он лежал на ковре, как выброшенная на песок камбала, хлопая глазами и беззвучно открывая рот.

Но самое удивительное случилось с Коровкой - она взбесилась и галопом понеслась вокруг трона!

- Забодаю! - кричала Коровка. - Не подходи! Забодаю!

У неё от ужаса даже молочко побежало. Неожиданно она поскользнулась и врезалась головой в трон. Атаман мазутов скатился вниз по ступенькам.

- Забодаю, му-ммм-у-у-у! - промычала Коровка, и, если бы Пират не подпрыгнул, от него осталась бы мокрая лужица.

На четвереньках атаман быстро-быстро забрался обратно на трон и затрясся там, насмерть перепуганный.

- Вернись на ковёр, зверюга! - потребовал он. - Пожалеешь!

Но Коровка разошлась не на шутку. Она стала с разбегу бодать трон. Трон закачался, как при землетрясении, и Пират совсем струсил. Он пошёл на уловку:

- Ну, хорошо... Ну, перестань, милая... Сейчас я велю принести гасилку, и боль твою как рукой снимет. Только вернись на ковёр. Ладушки?

Коровка ему поверила, вернулась и сразу пожалела об этом. Из глубины ковровой лужайки, откуда-то из-под цветов, выползли вдруг длинные чёрные змеи и в мгновение ока опутали разведчикам руки и ноги, а на Коровку накинулись самые толстые из них, потому что она отчаянно сопротивлялась.

Когда дело было закончено, Пират облегчённо вздохнул, спустился с трона, подошёл к своим "гостям" и с наслаждением пнул каждого, насколько это позволяла ему цепь на ногах. А на Коровку он был так зол, что просто запинал и затоптал её, да ещё побил кулаками, а потом схватил тарелку и добавил ей ещё и тарелкой по шляпе. Если бы он был не карлик, а большой зюзик, он бы убил бедняжку на месте!

После этого он самодовольно усмехнулся, скрестил руки на груди и объявил:

- Привет, красавчики! Всё, ваша песенка спета. Вы - в плену у мазутов!

Шпоры-вскачь заборы

- Сейчас вам принесут обед, красавчики. Не забудьте помыть руки! - Пират захохотал и вышел из тронного зала через дверь, на которой были нарисованы череп с костями, что означало: посторонним вход воспрещён.

- "Не забудьте помыть руки"! - возмутился Пых. - Этот негодяй ещё издевается над нами!

Машинист попытался развязаться, но чёрные верёвки-змеи зашипели на него:

- Ушшшалю!

- Э-э, да они разговаривают... - удивился Пых.

- Нету лучше сторожей у бравых мазутов! - похвастались змеи.

- Я вас прекрасно понимаю.

Боль в животе утихла, остался только голод. Невыносимый, лютый голод, от которого хотелось выть по-волчьи. Лопушок смотрел на змей, и они представлялись ему кольцами живой колбасы. Он потрогал своё левое ухо. "Наверно, оно и правда похоже на котлетку..." - подумал он.

- А кто такие эти мазуты? - спросил Пшик у гадюк. Он легче всех переносил голод, потому что мог изменять размеры своего живота.

- Так называют карликов, которые живут здесь, на потолке четвёртого этажа, - получили они ответ.

- Так это потолок?! - воскликнул Лопушок. - Значит, настоящие карлики там, внизу, то есть - наверху?

- Мазуты - это тоже карлики, только сосланные за преступления, - ответили змеи. - Пират самый умный из них. Он великий преступник!

- То-то он сразу не понравился мне, - сказал Лопушок.

- И много тут преступников? - спросил Пшик. Лопушок мысленно похвалил его. Даже в трудных условиях пузырь оставался разведчиком.

- Так мы и сказали вам! - ответила самая нахальная змеюка. - А кукиш с маслом не хотите? - И она сложила хвост фигой. - Это военная тайна!

- А что с нами хотят сделать? - прохныкала Коровка.

- Это тоже военная тайна.

- Тайна, тайна! Хоть бы поесть принесли! - сказал Пых сквозь зубы.

Слуга словно подслушивал за дверью. Он влетел в зал, толкая перед собой столик на колёсах. На столике дымилось что-то вкусное.

- Горяченькое! - обрадовался Пых.

- А какая теперь доза? - спросил у слуги Пшик и прищурился.

Слуга даже не смутился.

- Доза - нуль! - сказал он. - Хорошая еда. Кушайте на здоровье.

Он оставил всё прямо на столике и удалился.

Из того, что привёз слуга, можно было устроить праздничный пир! Там было всё, и на любой вкус: и мясо, и капуста, и какая-то ароматная травка, и соки, и пироги, и конфеты с чаем. Каждый мог выбрать блюдо по душе.

Змеи освободили пленникам руки, и они быстренько всё со столика подчистили. На какое-то время они даже забыли о своей жалкой участи. Еда была настоящая - от неё приятно тяжелело в животе, а мысли в голове спутывались в неразборчивый моток.

Они так бы и заснули на ковре, если бы одна из змей, та самая, что показывала им кукиш, не сказала, ехидно посмеиваясь:

- Хорошие из них выйдут поросята для хромого повара! Хе-хе!

Лопушок дремал и не совсем понял смысл того, что сказала змеюка, но его разозлило её нахальное "хе-хе". Он вскочил и принялся распинывать змей в разные стороны. Делать это было легко, потому что змеи расслабились, полагая, что пленники уже спят, и их незачем держать так крепко. Чёрные гадины звонко шмякались о стены и с шипением сползали на пол.

- Молодец, командир, - в полусне сказал Пых.

- Этот "молодец" сейчас у меня попляшет! - пообещала змеюка-предводительница.

Змеи встали на хвостах в кружок и начали шептаться, поглядывая на Лопушка. Мальчик испугался. Спать ему уже не хотелось. Он лихорадочно соображал, куда бы спрятаться. С атаманского трона его снимут в два счета... На стену не залезешь... Что же придумать?

Единственное, что приходило в голову, это укрыться за дверью слуги. Там скорее всего кухня, и, если ему повезёт, он сможет незаметно спрятаться в какой-нибудь мешок с манной крупой.

Лопушок бросился к двери, натолкнулся на столик, и тот с грохотом покатился впереди него.

Дверь оказалась запертой с той стороны!

Лопушок помчался к двери с нарисованным черепом, но споткнулся и упал. Чёрные гадюки отрезали ему путь. Они взяли мальчика в кольцо и стали медленно, очень медленно к нему приближаться, извиваясь всем телом и вымётывая свои длинные красные язычки.

- Сейчас ты отведаешь нашего ядика! - шипели они.

Пых проснулся и вяло запустил в них тарелкой. Гадюки на это даже не отреагировали.

Лопушок огляделся. В двух шагах от него стоял столик. Он забрался на него с ногами и приготовился к сражению не на жизнь, а на смерть.

Змеи вплотную подобрались к столику и не торопясь поползли по его ножкам вверх. Когда самая шустрая из них показала над краем голову, Лопушок пнул её. Все вокруг ясно услышали, как звякнула о стол шпора.

- Шпоры-ы-ы! - крикнул Пых.

- Шпоры-вскачь заборы! - проснулся и Пшик.

- Лупи их, Лопушок, - промычала во сне Коровка.

Лопушок ещё раз ширкнул шпорой. Столик под ним взбрыкнул ножками. Змеюки посыпались с него как горох. Сев поудобней, Лопушок пришпорил "коня" и понёсся вскачь вокруг трона!

Гадюки брызнули в разные стороны, но некоторым не посчастливилось - они остались лежать, раздавленные.

- Задавлю-ю-ю! - кричал Лопушок, округлив глаза.

Управлять столиком было нелегко, он всё норовил перевернуться на повороте, но мчался будь здоров - только ветер свистел в ушах! Он чувствовал каждый удар шпорой и каждый раз подскакивал, а однажды чуть не сбросил Лопушка, встав на дыбы.

Столик вёл себя как нормальный необъезженный конь. И как нормальный конь, которому не удалось скинуть седока, вскоре признал силу человека - на шестом круге он перешёл на ровную рысь, а на восьмом ему уже можно было придумывать самую добросердечную кличку.

Чёрные гадины испарились, как их и не было.

Гарцуя на своём красавце коне, командир поъехал к друзьям:

- Собирайтесь, будите Коровку, мы пойдём искать выход из этого подземелья.

Пшик раздулся от гордости за своего удалого командира, в одиночку сразившего семь дюжин страшных ядовитых змей. Пых, обалдело улыбаясь, сидел на ковре как падишах. Он воскликнул с жаром:

- Командир, я полезу за тобой хоть в пекло!

- Разговорчики! - сказал Лопушок строго. - Выполняйте приказ.

Пока они пёрышком щекотали Коровке нос, Лопушок попробовал открыть дверь с черепом, но она тоже оказалась запертой. Тогда он на полном скаку пихнул её шпорой, и она, подпрыгнув, слетела с петель.

- Сюда! - позвал он разведчиков. - Здесь выход!

За таинственной дверью начиналась лестница, которая вела круто вверх, закручиваясь по спирали.

- А ты точно знаешь, что это выход? - спросил Пшик.

- Точно!

Коровка проснулась. Она уже могла ходить, но Пшик продолжал держать её за край шляпы, потому что глаза у неё ещё спали.

- Это мне снится или это на самом деле? - бормотала подружка себе под нос. - Всё-таки снится! - сказала она, когда Пшик дыхнул на неё пломбирным холодом. Но когда Пых ущипнул её за хвост, она завопила: - Нет! На самом деле! - и открыла глаза.

- Коровка, садись мне за спину, - сказал Лопушок. - Живенько! Мы уезжаем отсюда.

Подружка увидела, на чём сидит мальчик, и покатилась со смеху:

- Всё-таки это сон! Замечательный сон!

- Садись и не разговаривай, - сердился Лопушок.

- Как же мы поскачем на этом столе? - Коровке в рот попала смешинка, и она просто заливалась смехом.

- А ты что, никогда не скакала во сне на столах? - спросил Лопушок.

- Скакала, скакала! Но на корыте...

- Вот видишь. А на столе ещё приятнее. Поехали!

Лестница оказалась высотой всего в двадцать ступенек. Она вывела разведчиков в длинный коридор, в конце которого была ещё одна дверь. Дверь была приоткрыта. Они подкрались к ней и заглянули в щель.

Ужасный разговор, подслушанный под дверью разбойников

За этой дверью находился штаб мазутов - такой большой зал с круглым столом посредине, за которым сидели разбойники и их одноглазый атаман. У них проходило важное совещание, и у двери стоял часовой. Следовало вести себя очень-очень тихо, чтобы не привлечь внимания бандитов.

Всё, что говорили за столом, было хорошо слышно разведчикам. Разбойники рассказывали атаману про захваченный ими паровоз:

- Отличная машина у этих олухов, атаман! Наверно, она развивает огромную скорость! Но уж больно тяжела... Чтобы оттащить её, нам пришлось запрячь сорок лошадей и ещё самим вверблюжиться. Сто потов сошло, пока дотащили.

- Балбесы! - выругался Пират. - Зачем вы её на себе тащили? Надо было просто завести её да приехать.

- Она не заводится, атаман. Очень хитрая машина. Ни угля в ней, ни дров, ничего горючего - одна вода! Ребятки под конец так осерчали на неё, что хотели разломать проклятую. Но ничто её не берёт! Мы даже пробовали разрубить её мечом, который нашли там же.

Пых в отчаянии сжал кулаки. Он жалобно посмотрел на Лопушка. Ему хотелось влететь, разметать бандитов по углам и вернуть себе меч-длинносеч, но командир покачал головой. Силы были слишком неравные.

- Что за меч? - спросил Пират.

- Очень хороший, очень острый меч, атаман. Рубит абсолютно всё, кроме этой железной машины и наших треклятых цепей, заговоренных королём карликов. К нему прилагается ещё щит. Мы хотим подарить их тебе, атаман.

- Ну ещё бы! - сказал атаман весьма довольным голосом. - Ведь я бы всё равно отобрал у вас...

Он взял в руки меч и попробовал его остроту.

- Осторожно, атаман! Один из нас так попробовал и отрезал себе палец! Это очень острый меч.

- Ладно... Что ещё вы там награбили?

- Да больше ничего там нет, атаман. Полный голяк! - сказал один бандит.

- Ну, правда, сундук там стоит... - протянул другой. - Тяжё-ёлый!

- Что в нём? - У Пирата загорелись глаза. - Ну, говори, говори, я всё равно дознаюсь... Что в сундуке?

- А мазут его знает, атаман... Закрыт он. А замок... замок такой здоровущий!

- Вы что, разучились сундуки взламывать?

- Да заговорённый он, замок этот. Не сердись, атаман. Судя по запаху, его заговорили большие зюзики, к тому же совсем недавно, буквально денёк назад... Мы пробовали все вместе разговорить - не смогли, голова пухнет от натуги. Может, оставим пока?

- Ладно, - согласился атаман. - Пусть полежит малость, поослабнет. Потом откроем.

- А эти верхушники, атаман? Что ты сделал с этими олухами?

- Я накормил их от пуза! - атаман заржал, и бандиты, даже часовой у двери, подхватили его смех. - Сейчас они лежат там на лужайке - созревают. Гы-гы-гы! Скоро будет у нас праздник!

- Да, таких экземплярчиков я ещё не видел!

- Трое из них даже крупнее больших зюзиков!

- А что будет, когда они дозреют! Представляете? Хорошо хоть, потолок в тронном зале высокий...

- А мне больше тот нравится, в шляпе. У него такие кругленькие бока... Чистейшее сало! Когда его разбабахает, мне кажется, мы сможем накормить весь наш отряд одной только его ляжкой.

- Таких мамонтов ещё долго не разбабахает, - засомневался кто-то.

- Разбабахает, разбабахает, и ещё как! - заорал атаман. - Я вкатил им тройную дозу, а потом максимальную... вы бы видели!

Слушая этот разговор, разведчики потели от страха. Коровка за спиной Лопушка мелко тряслась, и столик под ними мелко позвякивал. Мальчик легонько шлёпнул подружку, но она не могла остановиться и всё дрожала, дрожала как осиновый лист.

- А чем мы их будем шинковать? - спросили атамана.

- Вот этим мечом, чем же!

Пират одним махом срубил горлышки у всех бутылок, что стояли на столе.

- Отличный меч! Эх, мне бы его, когда я молодым был и грабил всех подряд... С таким оружием я не испугался бы залезть и во дворец самого короля! Как это должно быть здорово - ограбить короля карликов, а?

Разбойники захохотали. Посыпались разнузданные ругательства в адрес короля:

- Чтоб он сдох, как крыса!

- Чтоб он колдовать разучился!

- Чтоб его дворец провалился на Иззю!

- Чтоб его Красное Чудовище сожрало!

- Так его разэтак!

Вдруг Коровка упала со столика, наделав так много шума, что Лопушок похолодел. К счастью, мазуты не услышали, только часовой насторожился, повёл одним ухом, но потом снова принялся хохотать.

Лопушку показалось, что на столике действительно стало тесно. Раньше они с Коровкой прекрасно умещались вдвоём, а теперь он сам сидел и только и думал, как бы не свалиться на пол. Он оглянулся на Коровку и чуть не ахнул вслух: подружка располнела и стала похожа на резинового поросёнка, которого накачали воздухом. Коровка тоже ахнула, увидев лицо мальчика.

Лопушок потрогал свой нос. Нос у него стал как у зюзиков - длинный и мясистый. И пальцы на руках потолстели, превратившись в неудобные сосиски. Да и вообще вся одежда на нём тихонько потрескивала оттого, что он весь раздувался, как кусок свежего дрожжевого теста...

- Вас разбабахивает! - в ужасе прошептал Пых. Сам он почему-то не толстел, а сплющивался с боков, вытягиваясь вверх.

Лопушок посмотрел на Пшика. Пузырь "разбабахивался" в обратную сторону - он уменьшался! Он был уже размером с мячик, и им можно было играть в футбол, если б не его вес, - "мячик" тянул на все сто и с каждой минутой тяжелел всё больше и больше.

Когда Пых удлинился настолько, что в стоячем положении ему стало некуда себя девать, он лёг на пол, лентой растянувшись во весь коридор. Но потом ему и коридора стало не хватать, и он просунул голову под дверь, за которой совещались разбойники.

Мазуты увидели Пыха и остолбенели. Пых зашипел змеёй. Он нервно ударил "хвостом" по полу, и по его телу пробежала волна. Кругленький Пшик нечаянно попал под эту волну, его протащило и как пращой швырнуло в дверь. Тяжёлым пушечным ядром он пролетел над головами разбойников. Он напугал их так, что на стульях под ними образовались лужицы. Стукнувшись о стену, Пшик отскочил к потолку, оттуда - на стол, разнёс его в щепки, опять подпрыгнул, огляделся, приметил, где сидит атаман, и, оттолкнувшись ножками от стены, ринулся разбойнику прямо в лоб!

Конец великого атамана мазутов был близок.

Пират замышляет какую-то хитрость

Что-то больно треснуло Пшика по затылку. Он упал на пол. В голове у него зашумело, и, чтобы немного прийти в себя, он закатился под обломки стола. На огромной скорости бедняга не заметил, что Пират загородился щитом. Щит-всезащит - это не игрушка, это крепчайшая стена, о которую разбиваются железные палицы, а порой и прилетевшие из космоса кометы, что уж там говорить о каком-то простом комке снега!

- На улицу! Всем - на улицу! - заверещал атаман и первый бросился к двери, ведущей наверх из подземелья.

Поднялась паника. Никому не хотелось оставаться наедине с пушечным ядром и бешеной лентой. Разбойники колошматили друг друга стульями, кусались и лезли к двери. Своего атамана они размазали по стенке. Пират пожалел, что посеял где-то волшебный меч, а то бы он не задумываясь прорубил им себе дорогу!

Пшик вылез из-под обломков и стал помогать несчастным. Он разгонялся и врезался в толпу, как паровой молот. Мазуты от этого чуть совсем не потеряли рассудок. Когда к Пшику присоединился и ленточный Пых, зал в миг опустел.

- Эти мазуты - страшные трусишки, - сказал Пшик, отряхивая ручки.

- Они же преступники, - отозвался Пых, - а как известно, нет никого трусливей воров.

В зал, переваливаясь, вошли Лопушок и Коровка. Лопушок так опух, что ему трудно было смотреть на мир через узенькие щёлочки глаз. Рубашка его порвалась вдоль спины, шнурки полопались, шорты тоже вот-вот готовы были треснуть по швам. Коровке было легче без одежды, но она беспокоилась за свою шляпку, которая стала такой маленькой, что могла скатиться с затылка и потеряться.

- Ребята, мне вас так жалко! - сказал Пшик. Лопушок в ответ только пошевелил надутыми растопыренными пальцами.

- Пошли на улицу, - сказал Пых, смотав себя в рулон. - Здесь очень тесно.

Пых ещё не привык к своему новому телу. Он то сматывался, то снова разматывался, то разбрасывался по всему залу кольцами.

- Садитесь на меня, - вдруг предложил он Лопушку с Коровкой. - Только не на хвост - он раскалён докрасна. Вот сюда, ближе к голове, она у меня холодная, как у Пшика.

Они сели на ленту и поехали. Пшик покатился сзади.

За дверью, в которую умчались мазуты, была лестница, ведущая вверх. На её ступенях валялись потерянные в спешке ботинки, шапки и пуговицы разбойников, а у самого выхода на улицу разведчики нашли даже чьи-то разодранные штаны. Видимо, у выхода произошло ещё одно столпотворение с дракой. Только непонятно было, как штаны пролезли через цепь на ногах несчастного бандита... Проползая мимо этой тряпки, Пых задел её хвостом, и штаны вспыхнули как порох.

У выхода их не ждали никакие неприятные неожиданности. Мазуты настолько потеряли голову, что забыли расставить ловушки.

Разведчики выползли из норы и огляделись.

Первое, что они увидели, и что обрадовало их необычайно, был их милый паровоз, который стоял в ста метрах от норы и весело подмигивал друзьям.

- Тайфунчик! - завопил Пых и подлетел от радости.

Машинист забыл, что он лента. Когда он подскочил, Лопушок с Коровкой очутились на вершине высоченной горки, в низу которой краснел раскалённый хвост. Ещё чуть-чуть, и бедняги съехали бы в это пекло! Но Пых растянул рот в улыбку, изогнув шею, и Лопушок с Коровкой, как два бильярдных шара, скатились в образовавшуюся лунку.

С высоты они увидели мазутов. Разбойники копошились в овраге перед самым паровозом, что-то затевая. Похоже было, что воришки и не думают сдаваться. Было хорошо видно, как блестят их отточенные ножи и пики, и как ворочаются какие-то большие чёрные колёса - должно быть, колёса орудий.

- Чёрт, нам не прорваться! - выругался Пых и опустил друзей на землю.

- А если попробовать в обход? - сказал Лопушок. - Они ещё не знают, что мы уже вышли... Если тихо-тихо, по оврагам...

Они спустились в один из оврагов и пошли в обход. Их и правда никто не замечал. Но и они ничего не видели! Они прошли двести метров и остановились.

- Так мы не выйдем к Тайфунчику, мы даже не знаем, где он сейчас, - сказал Пшик. - Мы повернули два раза направо, один раз налево и ещё раз направо, так?

- И ещё раз налево, - промычала Коровка.

- А по-моему, направо три раза, - проговорил Лопушок.

- Три раза? Когда - в начале пути или в середине? - спросил Пшик. - Вот видите, мы уже заблудились...

- Я выгляну, - предложил Пых.

- Нет! - испугался пузырь. - Ты всё испортишь: ты длинный, тебя за версту видать. Лучше я выкачусь.

- Да ты ничего не увидишь со своего роста! - усмехнулся Пых.

- Ну, положим, трубу паровоза уж точно увижу.

- Пусть Пшик идёт, - согласился Лопушок.

Пузырь вкатился на гребень оврага, посмотрел направо, посмотрел налево, потом, встав на пятку, сделал круг, вздохнул и вернулся к друзьям.

- Я же говорил! - рассердился Пых. - Выскочка!

- Мы ушли слишком далеко в сторону, - сказал Пшик. - Тайфунчика нигде не видно.

- Может, мазуты опять утащили его? - испугалась Коровка.

- Что-о-о?!

Пых подпрыгнул, забыв опять, что он не человек с ногами и руками, а длинная скользкая лента. Как кобра он встал на хвост, голова его блеснула в лучах Иззи, и разведчики ясно услышали голос атамана мазутов, который прозвучал так громко, словно Пират находился в соседней комнате:

- Вот они! Хватайте их!

- Бежим! - крикнул Пых и со страху понёсся в противоположную от паровоза сторону.

Разбойники бросились за ними в погоню.

- Назад, недотёпа! - крикнул пузырь, разглядев наконец родную трубу над холмом, но было поздно - все обходные пути к Тайфунчику им отрезали всадники с длинными копьями. Пшик чуть не расплакался. - Эх, ты, горячая твоя голова!

- Она у меня холодная, - отозвался Пых.

Они влетели на какой-то пригорок и остановились, с ужасом обнаружив, что окружены - вокруг пригорка плотным кольцом стояли мазуты. Бандиты звякали ножами и скалили зубы. Их атаман стоял впереди. Он почему-то был в одних трусах.

- Попались! - сказал он злобно.

Божья Коровка вдруг засмеялась.

- Смотрите, он без штанов! - крикнула она.

Все разбойники покраснели и опустили глаза, а Пират прямо побагровел от злости.

- Я тебя первой съем, зверюга! - пообещал он Коровке.

- Попробуй подойди, - ответил Пых и взмахнул своим страшным хвостом.

Бандитов обдало горячим воздухом.

- Может, не будем их есть, атаман? - подошёл к Пирату разбойник с широким, как лист кукурузы, ножом. - Ещё, чего доброго, животы прожжём...

Атаман сверкнул на него глазами:

- Лучше спустись в логово и поищи мой меч, а кого есть и под каким соусом буду решать я!

Разбойник ответил: "Слушаюсь, атаман!" - и подбежал к лошади, но не сбоку, как все нормальные кавалеристы, а спереди. Он хлопнул лошадку ладонью между ушей, она присела на передние ноги, и разбойник, повернувшись к ней задом и пошире расставив ноги, запрыгнул через голову ей на спину. Лошадка встала, разбойник ударил её ногой в челюсть и галопом помчался к норе.

- И захвати мои штаны! - крикнул Пират ему вдогонку. - Они где-то у входа должны быть!

Пленникам на пригорке вдруг стало весело. Пират повернулся к ним:

- Что гогочите? Не видели, как мазуты на коней садятся? Посмотрел бы я на вас, окажись вы в таких же ожерельях! - Он потряс цепью на ногах. - Ладно, сдавайтесь по-хорошему, пока мы не сделали из вас поросячьи отбивные!

- Подойди попробуй! - повторил Пых.

Его хвост шипящим метеоритом пролетел над макушками разбойников. Они отступили на шаг.

- Ну что ж, не хотите по-доброму... - Атаман щёлкнул пальцами.

Из оврага выкатили две машины - что-то вроде короткоствольных пушек с поршнями на пружинах. Их зарядили песком, оттянули пружины и выстрелили.

- Закрывай глаза! - крикнул Лопушок.

- Ха-ха-ха! - заржали бандиты.

Они выкатили ещё две машины, потом ещё парочку. Песочная батарея дала залп. Вдруг сзади дала залп ещё одна батарея... Целая песчаная буря обрушилась на разведчиков. Они упали лицом на землю.

- Ворюги! - выругался Пых. Он встал на хвост, но пескомёты били далеко и достреливали до его глаз. Тогда Пых построил из своей ленты стенку вокруг друзей, туда же сунул голову и накрыл всё это убежище хвостом.

- Долго мы не продержимся, - сказал Лопушок, отплевываясь от песка. - Если они отыщут меч, они порубят нас на кусочки!

- Что-то я не нашёл его, - ответил Пых. - Я ведь тоже хорошо искал. Он как сквозь землю провалился. И щит вместе с ним... Но, похоже, нам и без меча будет несдобровать!

Снаружи послышался душераздирающий рёв атакующих. Пескомёты замолчали. Пых пружиной развернулся и сшиб с ног сразу две дюжины мазутов.

- Получите, ворюги! Так вам!

Атакующие откатились назад. Атаман дал отбой, потому что к нему в это время прискакал гонец, которого он посылал за волшебным мечом. Гонец прискакал с пустыми руками, даже без атаманских штанов.

- Осёл! Кретин! - разругался на него Пират. - Отдавай теперь свои штаны!

Незадачливый разбойник спрыгнул с лошади, дёрнул за шнурок на своих штанах, взялся за пояс и... ловким движением снял штаны через голову, как юбку. Разведчики рассмеялись, забыв, где они находятся и что с ними стало.

Напялив штаны, атаман мазутов завязал шнурки, потом поправил повязку на глазу и сделал шаг вперёд.

- Предлагаю перемирие! - крикнул он и подмигнул Пыху. - Перекур, так сказать.

Пых рубанул хвостом:

- Не нужны нам никакие перекуры! Мы будем биться до последнего!

- Тогда я приглашаю вас на переговоры. Мы можем договориться, чтобы, так сказать, и овцы были целы, и волки сыты.

- Никаких переговоров! - горячился Пых, грозно катая кольца.

- Постой, Пых, - шепнул Лопушок. - Надо хотя бы послушать, что они скажут.

- Да что они могут сказать! Они нас опять обманут, как дважды два!

- Не обма-а-анем! - пропел Пират фальшиво. - Мы могли бы отпустить вас на все четыре стороны, и всё тут!

- Отпустить! - воскликнула Коровка. - Пых, они хотят отпустить нас!

- Врут!

- Не врё-ё-ём, честное мерзавское!

- А сделать нас обратно нормальными вы тоже можете? - спросила Коровка.

- Не-пре-мен-но! - отчеканил Пират. - Мы вернём вам ваш прежний облик. Кстати, чем быстрее мы сделаем это, тем лучше для вас. Чуете?

Они чуяли. У Лопушка от давления отстрелило пуговицу на шортах, но шорты не сползли, потому что ноги мальчика были слишком толстыми. А Пых покрывался трещинами, которые нестерпимо чесались. Пузырь пока чувствовал себя сносно, но не мог поручиться, что через минуту с ним тоже не начнёт происходить какая-нибудь чертовщина.

- А что вы хотите получить от нас взамен? - спросил Лопушок.

- Пустячок! Маленький пустячок! - атаман махнул рукой. - Всего-то... убить короля карликов!

- Убить короля карликов?! - ужаснулся Лопушок.

- Ага, убить его, чтоб духу его над Иззей не было!

- Убить! Убить! Убить! - закричали разбойники, потрясая в воздухе ножами.

- Мы его ненавидим, - объяснил атаман просто. - Он заковал нас в цепи и засадил в эту дыру, где нет даже самого разнесчастного замухрышки, которого можно было бы обчистить или слопать! Скукотища!

- Но король карликов - друг короля зюзиков, а значит, и наш друг! - вскричал Лопушок. - И мы не убийцы!

- Да скорее мы сами умрём, чем пойдём на это! - добавил Пых.

Атаман хитро прищурился.

- Где это написано, что он - друг короля зюзиков? - спросил он. - Короля зюзиков я знаю - это хороший парень! А этот... этот же просто злодей!

- А вот где написано!

Лопушок выхватил из-за пазухи письмо и помахал им.

Разбойники зашептались. До разведчиков дошли только обрывки фраз: "Письмо!.. Письмо!.. Так и есть!.. Атаман говорил!.. Он знает!.."

- Что это? Письмо? - спросил Пират чересчур уж безразличным голосом.

- Это - рекомендательное письмо короля больших зюзиков. Нам поручено доставить его королю карликов.

- А-а-а, - протянул Пират, - я-то думал: пакет с деньгами...

Он сделал ещё два шага вперёд.

- Всего лишь письмо... Подумаешь, письмо...

И ещё три шага...

- Письмо с сургучной печатью и королевским штемпелем... Эка невидаль! Да в своё время я потрошил целые мешки таких писем, когда мне с моими ребятками удавалось ограбить почтовую карету.

Он приблизился к письму настолько, что со следующим шагом мог уже выхватить его, если бы Лопушок не держал его слишком высоко.

- Но-но, полегче! - сказал Пых, раскусив его замысел.

- Да он не достанет, - усмехнулся Лопушок.

Вдруг Пират резко размахнулся, и в письмо полетел какой-то тёмный комок на верёвочке.

- Липучка! - крикнула Коровка.

Лопушок глазом не успел моргнуть, как письмо выскочило из его руки и очутилось за спиной злодея! Мальчику показалось, что его как бы слизало длинным липким языком.

Божья Коровка бросилась на разбойника и сшибла его с ног, а Пшик подкатился и отобрал письмо.

Атаман мазутов поднялся, отряхнул бороду и зло покосился на Коровку. Она приготовилась услышать от него что-нибудь вроде: "Убью, зверюга!" - но он неожиданно вздохнул и сказал спокойно:

- Ладно, ваша взяла! Я отпускаю вас.

- За так? - удивилась Коровка.

- Не за так, а за услугу, но на этот раз совсем-совсем простенькую.

- Опять убить кого-нибудь? - спросил Лопушок.

- Нет. Совсем простенькую. Легче плюнуть! - Пират сделал кислую мину и сплюнул. - Тьфу! Клянусь кошельком одноглазого мазута, никогда в жизни я не дешевил так круто!.. Но вы мне понравились, парни, и мне хочется вас отпустить за чисто символическую плату.

- Какую? - спросил Пых. - Не убить, так ограбить кого-нибудь? На это мы тоже не пойдём, так и знай, грязный потрошитель!

Пират молча проглотил насмешку Пыха и как ни в чём не бывало продолжал:

- Да нет, что вы! Никого грабить не надо. Вы должны просто передать письмо королю карликов, и всё. Это же самое письмо.

- Но мы и так собираемся его передать, - сказал Лопушок удивлённо.

- Да, но моё условие состоит в том, что вы должны передать его не где-нибудь, а на пятачке Героев, и это должен сделать не кто-нибудь, а вот эта ваша зверюга в шляпе! - Он показал на Божью Коровку. - Вот за такую простенькую услугу я и отпускаю вас на все четыре стороны. Согласны?

- А что это за пятачок такой? - подозрительно спросил Пшик.

- О, это самое святое место карликов. Своеобразный пьедестал почёта. Не сомневайтесь, в этом нет никакого подвоха. Когда вы предложите королю принять письмо именно на этом пьедестале, у него не будет никаких возражений, уверяю!

- Ладно, мы согласны, - сказал Лопушок. - Ерунда какая-то...

- Вот и чудненько, вот и прекрасненько! - обрадовался Пират. - Только помните: на пятачке Героев, и не кто-то, а именно зверюга в шляпе! По честному!

- Я не зверюга, - сказала Коровка.

- Не зверюга, не зверюга! - с готовностью закивал атаман. - Но бодаешься ты во как! - Он поднял большой палец.

Потом он повернулся к своему отряду и приказал:

- Убабахать их обратно, живо!

По рядам разбойников прокатился недовольный ропот.

- А как же наш обед, атаман? - проныл кто-то.

Атаман топнул ногой:

- Исполнять приказ! Немедленно! Они мои друзья, а друзей я не ем.

Один из бандитов нехотя выступил вперёд и направил на разведчиков какую-то трубу с раструбом на конце, и на них вдруг хлынул странный дождь из сухих капель. Тотчас же они мучительно раскашлялись и через минуту, оглушительно чихнув, увидели, что снова стали прежними - с нормальными руками, ногами и головами.

Божья Коровка расплакалась от счастья. Она бросилась к Пирату, чтобы на радостях расцеловать его, но атаман мазутов, дико вскрикнув, спрятался за спинами разбойников. Он решил, что она опять хочет забодать его...

- Отчаливайте, пока я не передумал! - взвизгнул он.

Разбойники расступились, и по образовавшемуся коридору, под их злобными взглядами, разведчики пошли к паровозу.

- Зачем ты отпускаешь их, атаман? - спрашивали мазуты своего главаря. - Нам тоскливо видеть, как сладкие окорока уплывают прямо из наших рук!

Когда разведчики поднялись в кабину паровоза и закрыли дверь, Пират собрал разбойничков в кучку, потёр руки и, хитро подмигнув, сказал:

- Что для настоящего мазута важнее: хороший обед или смерть ненавистного короля?

- Смерть короля! - в один голос ответили его собраться по цепи.

- Так вот, знайте: я придумал, как покончить с королём карликов! И поможет мне в этом то самое королевское письмо. И ещё зверюга в шляпе.

Маленький, но очень ценный попутчик

- Как хорошо мы выпутались из всей этой истории! - воскликнул Пых, разогревая котёл. - А я сначала не верил атаману, думал, что он опять нас обманывает. Но он оказался хорошим парнем, честным и даже с юмором...

- Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, - хмуро ответил Пшик со своего ящика. - Он очень хитрый, этот атаман мазутов. Вряд ли он просто так отпустил нас. Он поставил условия, очень странные, я бы сказал, условия!

- Что бы они могли значить? - спросил Лопушок. Он сидел на перевёрнутом ведре и зашивал свою одежду.

- Мы не узнаем этого, пока не доберёмся до карликов и не увидим всё своими глазами. - Пшик сунул в рот палец. - Какое-то сомнительное место этот пятачок Героев... И при чём здесь Коровка?..

- Да ни при чём! - рубанул Пых. - Просто ты привык всех во всём подозревать, но теперь, мне кажется, твоим мозгам надо дать немного отдохнуть.

- Атаман мазутов - хороший, добрый человек, - сказала Коровка. - Я его ни в чём не подозреваю.

Лопушок встал на сторону рассудительного Пшика:

- Всё равно здесь что-то не так. Мы должны быть осторожными, чтобы не угодить ещё в какую-нибудь историю.

Паровоз уже мчался вперёд, весело стуча колёсами. Все смотрели в окно, где проплывали холмы и рощи, проскакивали какие-то столбы с номерами, и треволнения недавних событий постепенно забылись.

- Что это за столбы? - спросила Коровка.

- Это верстовые столбы, - ответил Пых. - Они показывают, сколько километров осталось до главной станции. Судя по ним, мы скоро куда-то приедем.

- Куда? - спросила глупышка.

- На кудыкину гору, - ответил машинист и улыбнулся Коровке.

Не сбавляя скорости, паровоз обогнул какую-то хрустальную скалу, и на повороте мимо них неожиданно проскочил домик с трубой, на крыльце которого они успели разглядеть испуганное лицо. Пых нажал на тормоза.

Когда облако пара растворилось в воздухе, на крыльце домика уже никого не было. Разведчики вышли из паровоза.

Домик был таким крошечным, что в его окошко невозможно было просунуть ничью голову, даже Коровкину и даже если без шляпы. В домике кто-то был, потому что за его дверью чихнули, после того как Пых дунул в трубу.

- Выходите, мы не сделаем вам ничего плохого! - сказала Коровка, заглядывая в окошко. В домике было темно оттого, что она, заглядывая, загораживала весь свет.

- Уже сделали! - послышался сердитый голос, и из окошка высунулась головка, вся облепленная пеплом. Коровка отпрыгнула.

- Ой, простите! - сказала она и с укором посмотрела на Пыха. - Мы больше не будем дуть в вашу печку.

- Теперь можете дуть сколько вам нравится, - проворчала головка, - там уже не осталось пепла.

Головка спряталась, затем отворилась дверца домика, и его малюсенький хозяин вышел во двор помыться. Он побрызгал на себя водой из бочечки, пожамкал мокрым кулаком нос, поковырял в ушах и, набрав воздуха, окунулся в воду с головой.

Вытеревшись полотенцем, он бросил его под скамейку, сел и улыбнулся.

- Наверно, деньков сто не мылся! - гордо сказал человечек.

Было ясно, что перед ними карликовый зюзик, потому что все зюзики - невозможные грязнули.

- В дом я вас не могу пригласить, сами понимаете... - сказал человечек, боязливо покосившись на Пыха.

- Мы вас прекрасно понимаем! - ответил машинист, а Лопушок спросил:

- Вы не подскажете, как нам попасть туда, к карликам? - Он показал пальцем на облака.

- А вы кто и как здесь очутились? - спросил человечек, разглядывая великанов. - Судя по вашему росту, вы с пятого этажа, но вы не зюзики.

- Мы верхушники, - сказал мальчик.

Он стал терпеливо рассказывать, как и зачем они сюда прибыли. Человечек слушал, недоверчиво пошевеливая носом.

Он был на целую голову ниже мазутов, щупленький и уже немолодой, о чём можно было догадаться по количеству огоньков на его бусах, изрядное число которых было уже истрачено. Одет он был в простую, но строгую одежду с пряжками, застежками и погонами - на каждом погоне по три пришитых в ряд пуговицы красного цвета. По всей видимости, это был какой-то смотритель, заброшенный на потолок к мазутам по долгу службы.

- Опишите поподробнее, как выглядел тот рыжий с фургоном, - нахмурился человечек, когда Лопушок дошёл до их встречи с "кафе на колёсах". Лопушок попробовал описать его внешность, но кроме рыжих усов и общей подозрительности ничего больше не вспомнил. Ему помогла более наблюдательная Коровка, которая вспомнила о бородавке на носу хитрого фургонщика. Смотритель воскликнул: - Я так и думал! Это - Хлыст, правая рука Пирата! Он до сих пор на свободе. Ума не приложу, как он проник сюда через кордон и через туннель?

Смотритель схватился за голову и забегал вокруг бочечки. Потом он неожиданно остановился, заглянул в неё и вдруг шлёпнул рукой по своему отражению в воде. Брызги попали на лицо машиниста и зашипели. Человечек успокоился.

- Вы должны помочь мне, - сказал он твёрдо. - Мне надо как можно быстрее попасть на кордон, чтобы предупредить охранников. По Хлысту давно цепи скучают!

- Нет ничего проще! - воскликнул Пых. - У нас есть паровоз.

- Это вон то огромное и страшное? - Карлик показал на чудо-паровоз, стоящий на рельсах в стороне и дышащий паром. - А он меня не съест?

Божья Коровка звонко рассмеялась.

- Не смейтесь, - серьёзно сказал карлик, - здесь, на потолке четвёртого этажа, столько всяких чудовищ, что вам и не снилось!

- Что-то мы не заметили ни одного, - сказала Коровка. - Самыми ужасными из всех, кто встретился нам на пути, были мазуты. Они хотели съесть нас.

Смотритель покачал головой.

- Вы были в центральной части потолка, в Мёртвом лесу. Этот лес потому получил такое название, что мазуты выловили в нём всех животных и даже чудовищ, которые в нём обитали, и съели их. Они съели все плоды с деревьев и даже листья. В этом лесу теперь даже комары не водятся. Мазуты сожрали их вместе с остальными насекомыми. Ссыльных ведь не кормят, они сами должны заботиться о своём пропитании, а если умрут с голоду, то и лучше - туда им и дорога. Мёртвый лес - место их ссылки, за его границы они не имеют права заходить. Мой пост находится как раз на этой границе.

Всё это человечек выдал на одном дыхании и резко замолчал. Затем он выпучил глаза, взглянул на всех по очереди и прошептал, будто посвящая их в жуткую тайну:

- Дальше на вашем пути до самого кордона столько опасностей, что вам лучше заранее вырыть себе по могилке... - Но вдруг его лицо оживилось. Он хлопнул себя по колену и заявил, улыбнувшись: - Но вам страшно повезло, чёрт вас подери! Ведь с вами еду я!

Кишка Скелетов

Они сели на паровоз и тронулись в путь. Смотритель облюбовал себе место у окна - там висела новенькая фуфайка Пыха, и он устроился в одном из её боковых карманов, а в другой упрятал свой дорожный мешок.

- Страшная у вас работа, - сказала Коровка с восхищением. - Всё время один, кругом чудовища, мазуты, и ни телефона у вас нет, чтобы позвать на помощь, ни мотоцикла какого-нибудь, чтобы удрать в случае чего, ни даже забора вокруг домика! И как вы с ума не сходите от такой жизни?

Карлик улыбнулся, потрогал нос.

- Это на первый взгляд так кажется, - сказал он скромно. - На самом деле, совсем не страшная у меня работа. Сиди себе у крыльца да смотри на дорогу. Если появляется какой-нибудь заблудший мазут, напомнишь ему, что дальше ему пути нет, он постоит на месте, помнётся, помнётся да и повернёт обратно, - и сиди себе дальше... А иногда, когда становится скучно, я пускаю их в дом. Сидим, зюзюкаем, чаи распиваем, иногда бандитские песни поём... Они научили меня таким песенкам, просто жуть!

- И вы не боитесь сидеть рядом с голодными мазутами? - изумилась Коровка. - Они же могут вас скушать!

- Не-а, не могут. Моё мясо заговорённое, и они это знают. Сам король заговорил! Отведаешь кусочек такого мяса и сразу Иззе душу отдашь. Они знают это, они не дураки, чтобы кушать смотрителя.

- А чудовища? - спросил Лопушок. - Они тоже знают, что ваше мясо заговорённое?

- Здесь нет никаких чудовищ, я же говорил вам. Их всех мазуты повыловили. Чудовища рыщут там, за горным хребтом. - Он махнул рукой по движению паровоза. - Горный хребет и является границей Мёртвого леса. Он окружает лес со всех сторон. Горы непреступные, с цепями на ногах их ни за что не преодолеть, поэтому Мёртвый лес - лучшая тюрьма для воров и грабителей.

- А как мы проедем через эти горы? - озабоченно спросил Пых. - Тайфунчик ведь не летает.

- Там есть сквозной туннель - единственная дверь в эту тюрьму. Туда как раз мы и едем.

Смотритель высунулся в окно.

- Какой быстрый у вас паровоз! - сказал он. - Вот уже и туннель! Надеюсь, мы проскочим его в два счета. - Карлик перешёл на шёпот. - Этот туннель - первая опасность на нашем пути...

Хрустальные горы были уже перед самым носом. У основания ближайшей горы виднелось серое отверстие, как вход в пещеру. Пых прицелился глазом, определяя, вместится ли Тайфунчик в туннель вместе с трубой и рельсами, и сказал:

- Впритирочку... - Он покачал головой и спросил у карлика: - Этот туннель прямой?

- Нет, он извивается, как кишка. У него и название такое - Кишка Скелетов.

- Ой! - тихо вскрикнула Коровка. - Кишка Скелетов!

Машинист нахмурился:

- Очень трудно будет проехать. Слишком тесно.

- Я понимаю, - сказал смотритель, и голос его вдруг дрогнул. - Но другой дороги у нас нет...

Он ещё раз выглянул в окно, ещё раз прошептал: "Кишка Скелетов!.. О-о-о!.. Кишка Скелетов!.." - и спрятался в карман по самые уши. Ничего не понимая, разведчики глядели на странного карлика. Его страх, как заразная болезнь, начинал переползать и к ним.

- А почему он так называется? - спросила Коровка испуганно.

Карлик чуть-чуть высунулся. Наружу торчали только его нос и выпученные, какие-то посеревшие от смертельного ужаса глаза. Он прошептал совсем тихо:

- Этот туннель - место не для слабонервных. У нас есть всего полденька времени на то, чтобы проскочить его. Тот, кто задерживается в Кишке Скелетов дольше чем на полденька, - остаётся там навсегда...

Пых похолодел, а Божья Коровка разинула рот.

- Ловко придумано, - с одобрением сказал невозмутимый Пшик: - дверь тюрьмы вроде и открыта, но ни один мазут не пройдёт через неё, потому что пешком ему не управиться за полчаса.

- Потому-то они и хотели отобрать у нас Тайфунчика! - воскликнул Лопушок.

- А что происходит с тем, кто остаётся в туннеле? - шёпотом спросила Коровка.

- Этого никто не знает, - ответил смотритель и поглубже зарылся в карман, - потому что нет ни одного живого существа, которое могло бы поведать об этом. Известно только, что скелетов после этого становится там на один комплект больше... Сейчас их там, по моим подсчётам, ровно девяносто пять.

- Девяносто пять! - прошептал Лопушок. - А нас пятеро. Если мы...

- Никаких "если"! - завопила Божья Коровка, закутываясь в шляпу. - Ничего больше не хочу слышать про этот туннель!

Страшный разговор отвлёк их внимание, и они пропустили тот момент, когда чудо-паровоз на всей скорости вошёл в туннель. В уши им ударило грохочущее эхо.

- Тормози! - заорал Пых, забыв, кто на паровозе машинист.

Лопушок сам потянул рычаг. Избыток пара с рёвом вырвался из цилиндров, и всё вокруг на миг погрузилось в туман.

- Сейчас врежемся... ой... врежемся! - пищала Коровка, зажмурившись и сжавшись в комочек.

- Не-не-не врежемся, - ответил карлик из фуфайки. - В самом начале Кишка Скелетов прямая. Это потом она начинает из-из-из-из-виваться.

Вдруг под днищем паровоза послышался какой-то нехороший скрежет: грын-дрын-брын!

Паровоз выпустил последнее облако пара и остановился.

- Слышали? - спросил Пых и посмотрел на друзей такими несчастными глазами, что все поняли - это конец.

- Что? - выпучила глаза Коровка.

- Кажется, трансмиссия полетела! - ответил машинист.

Лопушок побледнел. У Пшика медленно вытягивалась шея - у пузыря, оказывается, имелась тоненькая розовая шея, о чём никто до этого и не подозревал.

- Что-что-что вы сказали? - спросил маленький смотритель, высунув нос. - Это значит, что мы не поедем дальше? Да? Да? Ну, отвечайте же!

- Если это правда трансмиссия, то мы застряли надолго, - ответил машинист упавшим голосом.

- Насколько? - спросил Лопушок.

- На час, не меньше.

- Час - это сколько? - быстро спросил карлик.

- Это денёк по-вашему, - ответил за Пыха Лопушок.

- Целый денёк! - взвыл смотритель. - Мы погибли! - Он спрыгнул на пол и побежал к двери. - Бежим! Пока ещё не поздно!

- Куда ты? - закричал машинист. - Я ещё не посмотрел, что там с трансмиссией.

- У меня дети! - ответил карлик. Он навалился на дверь, но она была слишком тяжела для него. - Откройте! Я не хочу умирать! Не хочу оставлять своих крошек сиротами!

Лопушок пожалел коротышку. Он открыл дверь. Смотритель пулей вылетел наружу, кубарем скатился по лесенке и припустился назад, к выходу из Кишки Скелетов.

Божья Коровка постояла, постояла, приплясывая, и вдруг тоже сорвалась с места. Что есть духу она понеслась прочь из страшного туннеля.

- Коровка! - Лопушок бросился вслед за подружкой.

Пшик взглянул на Пыха и, свесив с ящика ноги, тоже медленно потянулся к полу.

- Да погодите вы! - рассердился Пых. - Ещё не пожар!

Машинист спрыгнул на землю и залез под паровоз.

- Ну конечно! - воскликнул он из-под колёс. - Всё в порядке! Это не трансмиссия. С Тайфунчиком всё нормально. Можно ехать дальше.

- Можно ехать! - крикнул Лопушок.

Божья Коровка остановилась.

- Эй, можно ехать! - крикнула она карлику.

Смотритель вернулся. Он недоверчиво заглянул под колёса.

- Мы наехали на какие-то палки, - сказал Пых, улыбнувшись человечку. - Видишь, сколько их тут. Это они грынгрынкали по днищу.

Карлик выпучил глаза:

- Это не палки! Это кости! Мы сшибли громадный скелет, который стоял у стенки.

- Скелет? - Коровка в страхе запрыгнула в кабину.

- Это скелет огромного чудовища, - прошептал смотритель. - Вы только поглядите вот на эту кость. Это была его нога. Таких огромных ног я никогда не видел! Это чудовище было очень сильным и могло быстро ходить, раз добралось почти до выхода из туннеля.

- Как жалко, что оно погибло, так и не добравшись до выхода... - сказал Пых и на немой вопрос карлика ответил: - Такой был бы прекрасный обед для мазутов!

Карлик покачал головой:

- Мазутам оно всё равно бы не досталось.

- Почему? - спросил Лопушок.

- Потому что сдохло бы, не дойдя до Мёртвого леса.

- А от чего?

Карлик вздохнул.

- От моего мяса, заговорённого королём, - ответил он.

Человечек грустно улыбнулся. Он тихо забрался в кабину, залез в карман и не разговаривал до тех пор, пока паровоз не доехал до первого поворота.

- Наверно, моя работа и правда очень опасная, - проговорил он. - Вот кончится срок службы - уволюсь. Лучше буду стоять на посту номер один, там меньше платят, но зато нет никаких чудовищ.

Пых мастерски выполнил поворот, даже не задев стенок туннеля. Он сам удивился. Настроение у него поднялось, и, чтобы поддержать разговор, он спросил:

- А что это за пост номер один?

- Это там. - Карлик ткнул в потолок кабины. - Это на пятачке Героев. Простая работа. Просто стоишь и никого не пускаешь на пятачок, особенно ребятишек, чтобы они не свалились в Дыру.

- Пятачок Героев?! - вскричали разведчики все разом. Получилось так громко, что смотритель подскочил и чуть не вывалился из кармана фуфайки.

- Вы что вопите? - Он уставился на них испуганными глазами. - Я думал - опять трассисия...

- Расскажите нам, пожалуйста, об этом пятачке, - попросил Лопушок. - Нам как раз туда надо.

- Что рассказывать? - пожал плечами смотритель. - Пятачок как пятачок. Небольшой такой, десять шагов сюда, десять шагов туда. С краю - Дыра. Что ещё вам хочется знать?

- Какая дыра? Зачем дыра? - спросил Пых и открыл рот.

- Просто - Дыра. Что тут неясного? Я же не спрашиваю, зачем тебе дыра под носом, например.

- А при чём здесь герои? - спросил Лопушок.

- Они прыгают в Дыру.

- Зачем?

- Чтобы спасти карликов от замба, - ответил человечек. - Когда замба начинают часто приходить к одному и тому же карлику, это становится опасным для всего королевства, и такой карлик становится Героем. Он прыгает в Дыру.

- А что там с ним происходит? - спросила Божья Коровка, опять начиная мелко дрожать.

- Он улетает в прошлое. Эта дыра - прореха во времени, как бы дверь назад, в ту эпоху, когда над Иззей правили замба. Он улетает туда, и в королевстве вновь наступает тихая, спокойная жизнь.

Коровка поежилась.

- Не хотела бы я оказаться в той Дыре. Там, наверно, очень холодно, одни страшилища вокруг, и ни друзей, ни знакомых...

- А ты как думала! - сказал карлик. - На то они и Герои! Знаешь, как горько плачут родственники Героя, когда провожают его? Они плачут навзрыд, не умолкая, и поток слез течёт, как бурная, неудержимая река... Это очень печальное зрелище. Поэтому я и не захотел долго оставаться на посту номер один и перевёлся сюда. Здесь работа гораздо спокойнее - сиди себе да поплёвывай на дорогу... И платят больше...

Между разговором Пых проделал ещё два блестящих поворота. В кабине стало тихо, потому что за окном начали мелькать белые безжизненные фигуры. Скелеты были в тех позах, в каких настигла их смерть. В основном это были скелеты каких-то больших уродливых животных, но попадались и маленькие, человеческого вида. Большие скелеты стояли беспорядочно, а маленькие все до одного были устремлены пустыми глазницами вперёд - по ходу паровоза. Некоторые из них стояли с протянутыми вперёд руками.

- Это мазуты, - прошептал смотритель, - ни одному из них не удалось выйти из туннеля.

- Бедняги... - сказала Коровка.

- И всё-таки, - задумчиво проговорил карлик, - как Хлыст прошёл через Кишку Скелетов? Пока мы этого не узнаем, мы не сможем спать спокойно.

Следующий поворот Пых проворонил. Он зазевался и схватился за рычаги тогда, когда до стены туннеля оставалось не больше двух шагов. Все зажмурились в ожидании страшного удара, но через минуту открыли глаза... Чудо-паровоз мчался дальше как ни в чём не бывало!

- Дорогуша! - воскликнул Пых и обнял дверцу топки. Потом сказал нежно: - С моим Тайфунчиком не пропадёшь! Он у меня самостоятельный. Захочу, вообще не буду подходить к рычагам! Только знай подливай воду к сунерке - вот и вся работа! Ха!

Лопушок вздохнул облегченно. Коровка обмахивалась шляпой - от страха у неё кудряшки взмокли. А карлик сказал с восхищением:

- Какая замечательная машина! Такую бы нам в охрану. А то у нас ракеты, они очень неудобные и неповоротливые.

- Мой паровоз - единственный, и я никому его не отдам, - ответил влюблённый машинист.

Так они ехали в хорошем настроении ещё несколько минут. Пых взял пасту и почистил все шишечки на рычагах - так, что они заблестели ещё ярче. Божья Коровка встала к окошку и, разговаривая с карликом о том о сём, смотрела вперёд. Её уже не пугали скелеты. Она представляла, что это деревья.

Неожиданно, когда карлик сообщил, что они преодолели уже больше половины туннеля, и что по такому поводу стоит подкрепиться, Коровка сказала:

- Тс-с-с! Я слышу чье-то мычание впереди!

- Глупости, тебе просто показалось, - ответил Пых, зыркая на дорожный мешок карлика, из которого смотритель сначала выудил довольно длинную гирлянду сосисочек, потом пошарил в мешке рукой, засунул туда нос и, мурлыкая песенку, вытащил на свет краюху хлеба, пучок лука, репку, дюжину шоколадных батончиков в ярко-красной обёртке и банку кваса.

- Присаживайтесь, - пригласил попутчик, - еда у меня скромная, но вкусная.

- Там кто-то мычит, говорю вам! - топнула копытом Коровка и посмотрела на Лопушка.

Мальчик тоже не слышал её. Они с Пыхом пристроились к мешку карлика, облизываясь и глотая слюнки.

- Лучок! - воскликнул и Пшик. - Свежий зелёный лучок! Дайте-ка мне пёрышко...

Пузырь скакнул к столу, даже не взглянув на Коровку. Её никто не слушал! Коровка понимала, что они не нарочно, она и сама чувствовала, что проголодалась, но ведь там впереди кто-то мычал! Кто-то жалобно звал на помощь!

- Садись, Коровка, - позвал её Лопушок. - Ты любишь репку? Вот тебе кусочек. Нас угощают, садись же! Каждому по два батончика дают! А кто не сядет, тому не достанется...

Коровка потопталась на месте и наконец присоединилась к друзьям.

За окном замычали ещё жалобней, но она этого уже не услышала.

Лопушка проглотило чудовище

Смотритель раздал каждому по горбушке хлеба, по кусочку репки, по четыре пёрышка лука, по три сосисочки и по два шоколадных батончика. Два оставшихся батончика он спрятал про запас. Потом открыл банку с квасом и сказал:

- Милости просим!

Еды было мало, но она была очень аппетитной. Пых выменял у Коровки все её сосиски на лук и репку, которых он близко не выносил, а Пшик отдал Лопушку две своих сосиски, взамен получив два луковых пёрышка. Таким образом, все остались довольны трапезой. Когда банка кваса обошла круг и опустела, и когда хлебные крошки все до единой были сметены на язык, Божья Коровка вспомнила про того, кто мычал за окном.

Она вскочила как ужаленная.

- Тормози, Пых! - крикнула она, едва высунувшись в окно.

Машинист пребывал в состоянии сытого блаженства и не сразу среагировал на крик. Коровка сама нажала на рычаг. По туннелю промчался леденящий душу визг тормозов.

Все повалились на пол.

- Эй, кончай так шутить, Коровка! - рассердился Пых.

Они выглянули наружу и обомлели: перед паровозом, вытягивая шею и принюхиваясь, стоял непонятный зверёныш в чистой пушистой шубке. Он был зверь как зверь, с ушами, с глазами как у болонки, с чёрным носом и весь белый, но у него было пять лап - четыре нормальных, на обычном месте, а пятая - на месте хвоста. Эта пятая лапа больше походила на обезьянью руку с бледной шерстью. Зверёныш мог делать ею всё что угодно - чесать за ухом, протирать глаза или теребить загривок.

У зверёныша был очень грустный вид. Должно быть, он потерял свою маму и в её поисках забрёл в Кишку Скелетов, где заблудился окончательно.

- Несчастная животинка, - сказал Пых. - Он и не знает, что скоро от него останутся рожки да ножки.

- Давайте вывезем его отсюда! - горячо воскликнула Коровка.

- А ты попробуй затащи его в кабину, - скептически отозвался машинист. - В этом малыше пол-Червеглота весу, не меньше!

- Да он сам вскарабкается, его только попросить надо.

- У нас времени мало, - напомнил карлик.

Разведчики посмотрели на своего командира.

- Попробуем, - решился Лопушок и подмигнул Коровке. - Оставайтесь в кабине.

Мальчик спрыгнул на землю. Зверь был ему до плеча, он сразу потянулся к Лопушку влажными губами.

- Он принял тебя за маму! - засмеялась Коровка из окна.

- А я бы и на десять шагов к нему не приблизился: вдруг голову откусит, - проворчал карлик.

Лопушок стал боязливо обходить зверя. Когда он оказался сзади него, рука-хвост неожиданно метнулась к мальчику и зависла над его головой, а потом осторожно опустилась на волосы и погладила их. Мальчик посмелел.

- Пошли, ну, пошли!

Он взял малыша за руку - она была тёплой и шершавой. Он потянул. Рука крепко сжала руку мальчика, зверь упёрся лапами и не сдвинулся с места.

- Ни в какую не желает идти, - сказал мальчик и потянул сильнее. - Вот упрямый осёл! Тебе же хуже будет, погибнешь тут!

Зверь посмотрел на него и жалобно промычал в ответ.

- Ну всё, - сказал карлик, - заканчивайте, ехать надо. - Его брови нервно задёргались. - Может, у вас нет детей, а у меня семья... Понимаете?

- У меня тоже мама с папой есть, - ответил Лопушок и хлопнул упрямца по спине.

- Ну же! Давай! - упрашивала сверху Коровка, кусая губы.

Но зверёныш не слушался!

- Эй, - озабоченно сказал смотритель, - а ведь он нам дорогу перегородил... Надо его согнать!

- У вас не осталось ещё колбасок? - спросил его Лопушок. - Мне почему-то кажется, что он их тоже очень любит.

- Ещё чего, - проворчал карлик, - ещё не хватало всяких чудовищ подкармливать... А потом они нас съедят! Нету ничего у меня.

- Жаль.

Лопушок навалился на зверя плечом, но тот вежливо отстранил его от себя рукой. И снова замычал жалобно.

- Скорее же! - В руках у карлика очутились бусы. Перебирая в пальцах волшебные огоньки, он сказал: - Скорее убирайте с дороги этого чудика, иначе я воспользуюсь зелёной бусинкой. Она у меня последняя, мне будет очень не хватать её... Но что поделаешь!

Лопушок не удержался и легонько пнул зверя шпорой. Малыш взвыл обиженно, но не сдвинулся со своего места ни на шаг. Лопушок, скрепя сердце, пнул его посильнее, и тогда зверёныш схватил мальчика за шкирку и отбросил от себя.

Карлику было жалко расставаться с бусинкой. Он сказал:

- Ладно, у меня ещё остались сосиски. Вот, лови. - Он скинул мальчику свой дорожный мешок. - Только я не уверен, что это поможет делу.

Зверь почуял запах мяса, рука его беспомощно повисла между ног, а морда вытянулась вперёд. Из-под шерсти блеснули просящие глазки.

- Ага! - обрадовался Лопушок. - Ещё бы ты не любил сосисок!

Мальчик пошарил в мешке. Еды там у запасливого карлика было ещё на два обеда! Лопушок достал одну сосиску и повертел ею перед носом мохнатика. Зверь сделал шаг вперёд, а мальчик отступил на шаг. Зверь сделал два шага, - и мальчик два, только назад. Так они дотопали до лесенки паровоза.

- Всё, садись! Дорога свободна, и можно ехать, - торопил карлик. - Осталось совсем мало времени, ещё немного, и мы - скелеты!

- Нет-нет-нет, его надо заманить в кабину! - сказала Коровка.

За эти минуты смотритель даже высох немного от расстройства, превратившись в маленького трухлявого человечка. Он беспрестанно брюзжал из своего фуфаечного кармана:

- Никаких "в кабину"! Неужели вы не понимаете, что у нас совсем нет времени на всякие там добрые поступки? Сомнительно добрые поступки! Надо немедленно выбираться из Кишки Скелетов, пока ещё есть мясо на наших костях! Машинист, трогай!

А зверь, как назло, всё упрямился и упрямился. Он слопал уже две сосиски, а на ступеньку ещё ни одной лапы не поставил.

Вдруг Лопушок уловил какой-то шорох позади паровоза. Он оглянулся и оцепенел от ужаса, увидев, как из какой-то ниши в стене в туннель выбралось огромное мохнатое тело мамы зверёныша. Это был настоящий монстр с раскрытой пастью и с гигантской, бьющейся в ярости рукой на месте хвоста. Мама малыша была размером с паровоз. Она ступила на рельсы и издала такой чудовищный рёв, что у всех заложило уши.

Карлик превратился в белую фарфоровую куклу, а Божья Коровка завизжала.

- Скорее сюда, Лопушок! - крикнул Пых дёргая рычаг.

У Лопушка было ещё время, чтобы схватиться за поручень и встать на подножку. В тот же миг паровоз сорвался бы с места и унёс его от опасности. Но события развернулись не так, как хотел того машинист. Это походило на кошмарный сон.

Малыш неожиданно вцепился зубами в мешок с сосисками и потянул его. Видно, он хотел показать его своей любимой мамочке. Лопушку надо было просто отпустить мешок и лететь в кабину, но он почему-то тоже крепко вцепился в него и не отдавал... Зверь тянул, мотая головой, и мальчик, упираясь изо всех сил, шёл за ним. В следующую секунду к ним подвалила грозная мамаша. Паровоз развил уже полную мощность, в любой момент он мог помчаться вперёд, все ждали одного Лопушка, но мальчик от страха потерял голову. Какое-то затмение затуманило ему ум. Он не выпустил мешок даже тогда, когда чудовище занесло над ним острые кинжалы своих зубов.

- Лопушок! - взвизгнула Божья Коровка.

Это было последнее, что он услышал. Кинжалы сомкнулись под ним, и он оказался на языке зверюги - в кромешной темноте её пасти.

- Трогай! - завопил смотритель. - Ты же видишь, оно проглотило его! Едем! Скорее! Ему уже ничем не поможешь!

И паровоз, дав прощальный гудок, умчался к выходу их Кишки Скелетов.

Рыжий с бородавкой на носу

Липкая вонючая слюна склеила Лопушка, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Склизкий язык чудовища подгребал мальчика к зубам - всей кожей он ощущал, как к нему приближаются их острые края. Вот вспыхнул свет - это чудовище приоткрыло пасть, чтобы положить свою добычу на зубы и разжевать. Лопушок одурел от ужаса. Время остановилось для него. В голове всё словно бы замёрзло, закоченело, и он ни о чём не думал - лежал и ждал своей участи. Он даже не вздрогнул, когда его голова оказалась между коренными зубами чудовища. Кровожадный зверь уже начал сжимать челюсти...

Вдруг Лопушок словно очнулся. Он увидел перед глазами острые кинжалы с натянутыми струнами слюней и изогнулся всем телом. Его голова соскользнула на язык. Сейчас же лязгнули зубы, и опять стало темно. Лопушок закричал и забрыкался. Шпоры на его ногах несколько раз глубоко вонзились в тёплое мягкое мясо. Чудовище взревело от боли. Лопушок полоснул его ещё раз, потом ещё, потом ещё... Он почувствовал, что может сражаться с врагом на равных! Это придало ему сил.

Лопушок с трудом разлепил ноги и теперь кромсал и кромсал язык чудовища. Противно запахло горячей кровью. Зверь завыл. Пасть его раскрылась, и мальчик увидел хрустальную стену туннеля. Он с силой оттолкнулся, выпрыгнул из пасти и повис на стене, зацепившись за какой-то выступ.

Но ослепшее от ярости животное и не думало отпускать добычу. Оно ударом лапы скинуло Лопушка со стены. Мальчик шлёпнулся ему на чёрный нос, чудовище подкинуло его, как кусочек сахара, и несчастный, стукнувшись о хрустальный свод, полетел головой вниз - прямо в глотку людоеда...

Страшилище проглотило его не жуя. В пищеводе зверя мальчика сдавило так сильно, что у него захрустели косточки. В нос ему ударило жуткое зловоние, которое шло из желудка чудовища. Лопушок пытался брыкаться, кричать, звать на помощь, но вскоре понял, что для него всё закончено, и слёзы брызнули из его зажмуренных глаз.

Лопушок пришёл в себя, пощупал голову, ноги и открыл глаза. Он лежал в какой-то клетке с толстыми выгнутыми прутьями. Прутья были гладкие, белого цвета, и Лопушок подумал, что они очень похожи на ребра гигантского скелета. Только он так подумал, как жуткие воспоминания о недавно пережитом пронзили его. Скелет! Чудовище, которое его проглотило, превратилось в скелет!

- Пых! Коровка! - позвал он. Но поблизости никого не было. Паровоз умчался. Конечно, друзья решили, что он погиб, и уехали!

Надо скорее бежать отсюда, пока я тоже не превратился в скелет, подумал Лопушок. Неизвестно, сколько я пролежал тут!

Мальчик пополз к краю скелета, чтобы спрыгнуть вниз. Вдруг он услышал какой-то скрип. Скрип приближался. Наконец, из-за поворота выскочило что-то рыжее и потное, оно сидело на деревянных колёсах и, отдуваясь, крутило педали.

Лопушок пригляделся и ахнул: это был рыжий фургонщик - собственной персоной, на самодельном велосипеде, собранном из оглобли и двух колёс от телеги! Вот, значит, как хитрый воришка приспособился проходить Кишку Скелетов!

Рыжий не ожидал встретить на пути препятствие и на всей скорости врезался в ногу скелета. Оглобля треснула пополам, одно колесо раскололось, а другое укатилось назад. Сам фургонщик пропахал носом пол и замер в лежачем положении.

Скелет чудовища закачался. Лопушок спрыгнул вниз. Рыжий увидел его, и глаза его вылезли на лоб от удивления. Он икнул, поскрёб бородавку на носу, и в этот момент на головы им посыпались тяжёлые белые дубинки.

Не проронив ни слова, Хлыст выбрался из-под костей, собрал детали своего велосипеда в кучку и, сев рядом с ней, расплакался.

- Ты что? - спросил Лопушок.

- Умирать не хочу-у-у! - завыл карлик.

- Здесь выход недалеко, беги.

Хлыст взглянул на мальчика злыми глазами.

- Не успею! - сказал он. - Всё из-за тебя! Из-за вас!

- Почему из-за нас?

- Если бы вас не было, Пират не послал бы меня по вашим следам, и я бы не сидел сейчас здесь, в ожидании самой лютой смерти!

- А зачем он послал тебя за нами? - спросил Лопушок.

- А-а-а... Не скажу! Умирать буду - не скажу! Ненавижу вас!

- Ну и ладно! Некогда мне тут с тобой рассиживаться. У меня тоже времени мало осталось.

Лопушок решительно встал и подошёл к груде костей. Там он давно присмотрел себе здоровущий шейный позвонок, на котором вполне можно было доскакать до выхода из страшного туннеля.

- Ага, тебе хорошо, у тебя ноги вон какие длинные, - с завистью сказал Хлыст, зыркая глазами.

- Нет, у меня кое-что получше есть! - ответил Лопушок.

Он сел на позвонок и ударил в него шпорами. Позвонок взвился. Лопушок еле удержался.

- Ого! - тихо изумился рыжий карлик, и глаза его вспыхнули ещё большей завистью. - Волшебные шпоры! Интересно, откуда они у этого красавчика?

Лопушок не видел, как Хлыст торопливо снял со спины дорожный мешок и вынул оттуда длинную верёвку с грузиком и петлёй на конце. "Конь" под мальчиком уже присмирел и не вставал на дыбы. Лопушок направил его к выходу.

"За минуту доскачу, - подумал он. - Только бы успеть..."

Неожиданно что-то мелькнуло у него перед глазами, в тот же миг что-то больно ужалило его в горло, и мальчик полетел назад от сильного непонятного толчка. Он упал. Ему стало не хватать воздуха, и он потерял сознание.

Если бы рыжий карлик затянул петлю на шее Лопушка чуть посильнее, мальчик бы никогда уже не проснулся. Но силёнок у человечка было маловато, ему удалось только сбросить седока с "коня".

Лопушок очнулся от тёплого прикосновения ко лбу чьих-то влажных губ.

- Му-у! - сказал кто-то в самое его ухо.

Лопушок открыл глаза. Над ним склонился мохнатый малыш - детёныш грозной мамаши, в желудке которой не так давно побывал мальчик. Малыш находился в туннеле меньше своей матери и поэтому, как и Лопушок, ещё не превратился в белый скелетик.

- Скорее отсюда! - закричал Лопушок, вскакивая. Но голова его закружилась, перед глазами поплыли разноцветные круги, и он опять повалился на пол.

Лежа он осмотрел себя. Снял с шеи верёвку. Потрогал ссадину на коленке. Потом взглянул на ноги и похолодел: шпор не было... Проклятый фургонщик украл у него шпоры-вскачь заборы! Лопушок стиснул зубы. Глаза наполнились слезами.

Какой же я непутёвый, горько думал мальчик. Даже лучше будет, если я сейчас умру. Таким непутёвым не надо жить на свете. Только жалко маму и папу, и Коровку, и дядю Борю, всех жалко. Они очень опечалятся, когда узнают о моей бесславной смерти...

Сквозь слёзы он видел, как малыш вытаскивает из-под груды костей дорожный мешок смотрителя.

- Хорошая мысль, - сказал Лопушок вслух. - Тащи его сюда, малыш. Наверно, перед смертью всегда есть хочется...

Зверёныш достал мешок, положил его на ровном месте и, свернув от любопытства голову, стал копаться в нём своей задней рукой.

Какая-то мысль промелькнула в голове мальчика.

- Погоди, не ешь! - закричал он и на четвереньках пополз к малышу. - Не ешь! Не ешь!

Зверёныш недовольно посмотрел на человека. Ему очень хотелось скушать то вкусное, что пахло из мешка.

Откуда было знать глупышу, что это вкусное могло спасти его не просто от голода, а от самой смерти?

Нападение комаров-зубров

Божья Коровка рыдала всю дорогу, оставшуюся до выхода из Кишки Скелетов. Когда Тайфунчик вырвался на зелёную лужайку с цветами, она продолжала рыдать. Она рыдала и рыдала, не умолкая ни на секунду. От горя бедняжка просто сошла с ума!

Чтобы хоть как-то успокоить подружку, Пых остановил паровоз и вывел Коровку на лужайку. Он не заметил предупреждения карлика, которое тот сделал ему у двери:

- Будьте осторожны! Где-то здесь неподалёку гнездо комаров-зубров!

Пых этого не услышал. Он был очень расстроен. У него всё валилось из рук. Но внутренним чутьём машинист понимал, что не должен терять голову - из всего отряда он остался единственный, кто ещё в состоянии был справиться с заданием и спасти Иззю. Коровка, когда вся выплачется, вряд ли сможет сразиться с ужасным клюворогом, а Пшик от горя впал в длительную спячку и проснётся теперь не раньше, чем через полгода. За ним теперь нужен уход. Вот и получается, что Пых отныне сам себе отряд и сам себе командир.

- Эх, мне бы сейчас мой меч-длинносеч! - вздохнул он и плюнул с досады. - Угораздило же потерять его!

Коровка легла в траву и заревела пуще прежнего.

- Скушай этот красивый цветочек, - уговаривал её Пых. Он рвал цветы, пучки разных вкусных трав, но Коровка от всего отворачивалась и ревела, ревела, ревела. Губы у неё разбухли, щёки опали, шляпка измялась. Жизнь выходила из несчастной вместе со слезами.

Вдруг Пых услышал костлявый стук. Он обернулся на дорогу и почувствовал, как к ногам подобрался внезапный холод, будто он встал в сугроб: мимо паровоза галопом мчался рыжий карлик верхом на позвоночной кости большого животного. Фургонщик, - а Пых узнал мерзавца! - что есть силы лупил бока своей "лошади" волшебными шпорами, кое-как примотанными к его маленьким ногам верёвками. Не было никакого сомнения, что это - шпоры-вскачь заборы, которые последний раз были на ногах Лопушка.

- Хлыст, стоять! - крикнул смотритель из дверей паровоза.

Фургонщик на всём скаку запустил в него камнем, и смотритель покатился вниз по ступенькам.

- Стой! - заорал Пых, оправившись от столь внезапного появления заклятого врага. - Стой! Догоню - пожалеешь!

Машинист пустился в погоню за рыжим карликом, но, несмотря на свои длинные ноги, так и не догнал фургонщика. Хлыст показал ему язык и скрылся за углом леса.

- Откуда он здесь взялся? - сам себя спросил Пых.

Он повернул обратно. Подходя к паровозу, он увидел, что смотритель носится по шпалам как угорелый и размахивает руками. В воздухе над его головой кружили какие-то коричневые шары с крылышками.

- Комары-зубры! Комары-зубры! - вопил карлик.

Пых бросился к нему. Мимо со свистом пронеслась Коровка с глазами величиной с дыню. За нею прожужжала коричневая стая. Один из летучих шаров оторвался от стаи и повис над головой машиниста. Пых подпрыгнул и задел его. Шар был мягкий, как набитый поролоном. От прикосновения горячей руки он разнервничался, закружил над Пыхом и вдруг со всего лету вонзил ему в шею своё жало.

- О-о-о! - завыл Пых и побежал напролом через кустарник.

- Четыре укуса этих тварей, и ты - покойник! - прокричал смотритель. - Закрывайте шею!

Коровке было лучше всех, её шляпа сбивала комаров-зубров с толку, они не могли подобраться к её шее, злились и свирепо жужжали крыльями.

Пых поднял воротник и короткими перебежками добрался до паровоза.

- В кабину! - скомандовал он.

Они забрались в паровоз, захлопнули все двери, завесили одно окно фуфайкой, а у другого Пых встал с палкой наготове.

Один жирный комар-зубр попробовал сунуться, но тут же получил по лбу и как мячик поскакал по земле.

- Ага, не нравится? - обрадовался Пых.

Остальные насекомые повисели в воздухе, поглядели на страшную палку и нехотя отступили. Пожужжав ещё немного над крышей, они всем роем улетели в лес.

Эта маленькая победа сильно подняла дух машиниста. В его глазах появился прежний огонь, а в движениях - уверенность, несмотря на то, что шея его опухла от укуса.

- Надо прижечь шею каплей яда жёлтой ящерицы, - сказал смотритель, - иначе у тебя будет горячка.

- Пустяки, - ответил Пых. - Лишняя горячка мне не повредит. Да и где взять жёлтую ящерицу?

- В лесу поймать. Только ловить её надо не за хвост, а за левую заднюю лапу.

- Да знаю, хвост у ящериц отрывается. За хвост их только дураки ловят.

- Ничего не отрывается! - сказал карлик. - Может, у ваших, верхушечных ящериц он и отрывается, а у наших - нет.

- Почему тогда её нельзя за хвост ловить?

- Да потому, что на хвосте у жёлтой ящерицы - жало. Оно загибается на правую сторону, поэтому ловить её надо именно за левую лапу. Над Иззей многое не такое, как у вас. Вам просто повезло, что вы нашли себе такого проводника, как я.

Пока они вели эту беседу, Коровка сидела у окна и печально смотрела на дорогу. Вдруг мордочка у неё осветилась необыкновенной радостью. Она подпрыгнула и, сбив с ног карлика и чуть не уронив с ящика спящего Пшика, помчалась вон из паровоза.

- Стой! Там комары-зубры! - закричал Пых.

- Может, у неё горячка? - предположил карлик, поглаживая ушибленный бок. - Может, её тоже укусил комар, а мы не видели?

До них донёсся её счастливый визг:

- Лопушок! Я тебя так люблю!

- Ну точно горячка, - вздохнул Пых. - Мне её так жалко. Лопушка тоже жалко, но его уже не вернуть. Он погиб как герой!

Машинист подошёл к окну и выглянул на дорогу. Его изуродованная шея вытянулась в струнку. Он стукнулся лбом о притолоку, потом шлёпнул себя по коленям и выговорил охрипшим от удивления голосом:

- Сгореть мне на этом месте!.. Лопушок!

- Ну, вот. Ещё один... - печально сказал смотритель.

Пых тоже выскочил на улицу. Карлик подошёл к двери и с опаской выглянул наружу. И чуть не вскрикнул от неожиданности!

По дороге, улыбаясь во весь рот, ехал Лопушок, сидя на спине мохнатого зверёныша. В руках он держал длинную кость, как палку, с привязанной на конце гирляндой сосисок. Сосиски висели перед носом малыша, и тот упрямо бежал за ними, подпрыгивая и пытаясь сорвать их лапами. Бедняга даже вспотел от усердия!

- Лопушок, ну, ты даёшь! - подлетел к нему Пых. Он ощупал всего мальчика глазами. - Ты ли это?! Мы тебя уже похоронили! Как ты выбрался из желудка чудовища?

Лопушок спрыгнул с малыша, отдал зверю честно заработанное лакомство и как ни в чём не бывало сказал:

- Привет, Пых! Как дела? Какая-то шея у тебя толстая... Вы что уехали и не подождали меня? Испугались чудовища? а я сразился с ним голыми руками!

Лопушок расцеловал Божью Коровку, потом повернулся к Тайфунчику и рассмеялся, увидев в дверях бледное личико смотрителя.

"Великий Иззя! - говорил себе карлик. - Этому верхушнику нипочём ни зубы чудовища, ни Кишка Скелетов! Должно быть, он сделан из железа, а не из мяса и костей, как все мы, простые зюзики..."

Волчья Яма

Едва они, счастливые, сели в паровоз и дослушали удивительный рассказ Лопушка о его спасении, из лесу, круша деревья, вышло белое чудовище с рукой на месте хвоста - точь-в-точь такое же, какой была мама малыша, но намного крупнее её. Этот монстр был в два раза выше паровоза, он мог запросто, как консервную банку, расплющить его и даже не заметить. Грозно зарычав, он двинулся прямо на них.

- Это его папа! - воскликнул Лопушок.

Машинист уже пустил пар в цилиндры. Тайфунчик дёрнулся, рельсы замкнулись в кольцо, и они начали набирать скорость.

- Быстрее!

Пых подлил воды в топку, и пламя заревело.

Чудовище ускорило шаги, потом прыгнуло и перегородило им дорогу.

- Он нас проглотит! - запищал карлик, потянув с шеи красную бусинку. Ему было очень жалко её тратить, так жалко, что всё его личико искривилось, как от боли.

Но смотрителю не пришлось воспользоваться огоньком. Откуда-то сбоку на дорогу вышел малыш. Виляя рукой, он весело подбежал к папаше и промычал:

- Му! Му-му-мум!

Родитель успокоился, запрял ушами, полизал малышу макушку, затем обнял его и повёл в лес.

Разведчики облегчённо вздохнули.

- Какой ужасный лес, - сказала Коровка. - То комары-зубры, то чудовища на каждом шагу!

- У нас впереди ещё встреча с волками, - "обрадовал" их смотритель. - Это такие злюки! Ещё пострашней одноруких чудовищ! Они обитают в зарослях хлестучих ив.

- А нельзя ли как-нибудь объехать эти заросли? - спросил Лопушок.

- Можно! - воскликнул карлик и подмигнул мальчику. - И знаете почему? Потому что я с вами!

- Опять ты расхвастался, - недовольно проворчал Пых. - Получается, что без тебя мы не смогли бы никуда и шагу ступить.

- Естественно, - гордо ответил человечек. - Вы ведь ничего не знаете... Смотрите! Вон они, подъезжаем!

Впереди выросла стена чёрного-пречёрного леса, состоявшего из тонких деревьев с ветками, свисавшими до самой земли. Между деревьями там и тут вспыхивали жёлтые глазища, которые внимательно следили за приближением паровоза.

- А я как раз свой меч потерял! - опять расстроился Пых. - Ух, я бы показал этим волкам!

- Не беспокойся, - вкрадчивым голосом сказал карлик, - мы их объедем, и дело с концом. Нас же пятеро! - Он загадочно улыбнулся. - Пять - это нечётное число.

Дорога повернула налево, в обход зарослей. Тайфунчик сделал поворот, и жёлтые глаза пустились за ним, мелькая меж деревьев.

- Они очень голодны, - сказал карлик, боязливо отстраняясь от окна. - Когда у них пусто в животе, их глаза светятся жёлтым, а когда наедятся - глаза становятся тёмно-зелёными и не такими круглыми. Смотрите, они у них как блюдца и желтющие, будто лимоны, а некоторые почти белые - это верный признак, что волки не ели деньков тридцать, не меньше!

Стало слышно, как стучат зубы у Божьей Коровки. Карлик прошептал:

- Если бы нам пришлось ехать напрямик, они загрызли бы нас вместе с паровозом!

- Я вас прекрасно понимаю, но зачем напрямик, когда объездная дорога есть? - спросил Пых.

- Объездная дорога - только для нечётников, - объяснил смотритель. - Скоро мы подъедем к Волчьей Яме. Это такая западня, которая ловит волков целыми стаями. Так вот, она срабатывает только тогда, когда в стае - чётное число волков.

- А если нечётное? - спросил Лопушок.

- Тогда ловушка не срабатывает. Здесь раньше волчий заповедник был. Эту хитрую западню поставили, чтобы волков не разводилось слишком много, но, в то же время, чтобы они не истребились совсем. Потом заповедник забросили, забыли про него, а Волчья Яма осталась. Между прочим, она срабатывает не только на волков, но и на любых живых существ, например, на нас с вами...

- А её нельзя стороной объехать? - спросил Пых. - Я боюсь, что мы всё же в неё провалимся.

Карлик затряс головой:

- Никак не объехать! Во-первых, дорога узкая, справа хлестучие ивы, а слева - отвесная стена. А во-вторых, Волчью Яму не видно, она замаскирована, и никто не помнит уже, в каком она месте. В последний раз в неё угодила ракета с тремя смотрителями. Было это ужасно давно, ещё на памяти моего деда. А случилось всё по глупости: один из смотрителей не читал инструкцию и тайком повёз с собой в кармане хорька, чтоб не скучно на работе было. Он был любителем животных. В ракете их стало поэтому четверо, вот они и провалились.

- А что с ними сделалось? - спросила Божья Коровка. - Они разбились?

- Хуже. Их сожрали волки. Прямо живьём загрызли.

- Какие волки? Это которые уже в яме были?

- Да нет. На дне ямы - озеро кипящей смолы. Если бы бедняги свалились в него, они бы сварились за пару секунд, и это для них было бы лучшей участью... Но, к сожалению, один из смотрителей успел воспользоваться волшебными бусами, и их выбросило из ямы. Они упали на камни, стукнулись и потеряли сознание. Тут волки и напали на них...

Разведчики поёжились. Карлик обвёл их взглядом и сказал более весело:

- Да не беспокойтесь, мы же нечётники! Проедем!

- И всё-таки... - пробормотал Пых, - мне кажется... ведь мой паровоз такой тяжёлый...

- Никаких "кажется"! По этой дороге провозили груз и потяжелей вашего паровоза. Самое главное, чтобы нас было нечётное число. Нас ведь сколько? - Смотритель сосчитал присутствующих, загнув все пальцы на руке. - Пятеро. Пятеро, правда ведь? Значит, будь спокоен! Проедем, и даже ни один волосок не упадёт с твоей головы!

Паровоз помчался в узком пространстве между лесом и скалой. Это было очень мрачное место. Чёрные ветки хлестали паровоз с правого бока, а с левого летели искры оттого, что он на скорости задевал за хрустальную скалу. В довершение всего выли голодные волки.

Смотритель притих. Всю храбрость из него как сквозняком выдуло.

- А нас точно пятеро? - спросил он шёпотом, взглянув на Лопушка.

Лопушок пересчитал отряд: Божья Коровка, спящий на ящике Пшик, Пых возле топки, он сам и карлик. Получается ровно пять.

- Нормально, - промямлил человечек. - Раз нас пятеро - проедем!

Но что-то не давало ему покоя, через минуту он опять всполошился:

- А в карманах никаких зверьков нет? Ни у кого?

Пых вывернул карманы, а Коровка приподняла шляпу - там на затылке у неё лежал шарик на резинке, и больше ничего.

- Если у кого-нибудь спрятан хорёк или там... барсук какой-нибудь - лучше сразу выкиньте за окно! Немедленно! Кто его знает, может, западня уже под нами!

Смотритель задёргался в кармане фуфайки. Вдруг он увидел ящик.

- Что в ящике?! - завопил он. - Что в этом ящике?!

- Если там и был кто-то живой, то давно уже сдох от голода, - ответил Пых. - Этот ящик всю жизнь на замке.

Карлик немного успокоился. Но через минуту опять:

- А мыши здесь водятся?

- Да нету никаких мышей на моём паровозе, - уже сердито сказал машинист. - Кот Уся всех выловил.

- Ладно, теперь я уверен, что проедем, - вздохнул карлик и замолчал, съёжившись и на всякий случай зажав между пальцами голубую бусинку.

В следующий миг под паровозом что-то треснуло, железная громадина клюнула носом, вздрогнула, заскрежетала и ухнула вниз - под землю...

Волчья Яма сработала!

Божья Коровка колдует

От страшного удара все двери в паровозе распахнулись, а разведчиков вышвырнуло наружу. Паровоз завертелся в воздухе.

Снизу шёл горячий удушливый пар кипящей смолы. Там, внизу, ревело раскалённое озеро, оно бурлило красными языками пламени, с каждой секундой эти языки всё приближались и приближались.

Адским жаром Лопушку опалило лицо, грудь, руки. Мальчик зажмурил глаза и ждал, когда огненная жидкость ударит в него и проглотит и поджарит его живьём...

Вдруг его сильно тряхнуло, и стало тихо, а в лицо дунуло прохладой. Так приятно! Должно быть, он попал на тот свет! В благоухающий рай! Как хорошо, что это случилось без всяких мук и без боли!

Лопушок открыл глаза, но вместо ангелов увидел чёрные лапы хлестучих ив, которые тянулись к его горлу. В темноте зарослей блеснули жёлтые немигающие блюдца. Лопушок вскочил, отпрыгнул назад, и одна нога его повисла в пустоте. Он оглянулся. Его волосы встали дыбом: он чудом повис на самом краю Волчьей Ямы!

- Мама!

Он пошатнулся, вторая нога тоже соскользнула, он упал на колено, и ужасная пропасть, как болото, стала его засасывать в себя. Мальчик хватался за траву, но она рвалась, и он опускался всё ниже и ниже.

- Коровка! Пых! - позвал он на помощь.

Над краем ямы уже остались только его руки и голова.

Неожиданно одна из хлестучих ив далеко выбросила свою ветку, Лопушок ухватился за неё и, напрягаясь из последних сил, выкарабкался. Он не успел перевести дыхание, как в тот же миг ивы утащили его к себе, опутали ему руки и ноги и принялись хлестать его по лицу.

- Помогите!

Но его голос, кажется, слышали одни волки. Эти людоеды окружили его со всех сторон. Они щёлкали зубами и, ощетинившись, остервенело кусали друг друга - так самые сильные из них утверждали своё право на самые лакомые куски добычи.

- Спасите!! - ещё громче и ещё жалобней закричал мальчик, и это был его последний крик, потому что ивы сдавили ему горло. Один из волков вцепился зубами в его ботинок.

Вдруг послышался яростный скрип зубов, но не волчьих. Лопушок приоткрыл правый глаз. Он увидел Пыха, который с боем продирался к нему, сжимая челюсти.

- Лопушок, держись! - рычал машинист.

Он рубил ветки ребром ладоней - они отлетали и извивались, как оторванные змеиные хвосты. Те деревья, что держали мальчика, он срубил под самый корень. Лопушок освободился. Схватив палку, мальчик тоже вступил в бой.

С волками было труднее справиться. Пых дубасил их своими раскалёнными кулаками, а Лопушок пытался выткнуть им палкой глаза. Когда сильно запахло палёной шерстью, серые людоеды отступили, дав им возможность вырваться из окружения и присоединиться к остальным разведчикам, которые укрылись под навесом из большого плоского камня.

Под навесом тряслась Божья Коровка. Она не упала ещё в обморок только потому, что была ответственна за жизнь двух своих друзей, лежавших у её ног. Это были Пшик и смотритель. Пшик всё ещё находился в спячке, а карлика оглушило при падении, когда волшебным вихрем их выбросило из Волчьей Ямы. Он всё ещё крепко сжимал в кулачке свои драгоценные бусы, спасшие их всех от верной гибели.

- Лопушок! - завопила Коровка, кинувшись в объятия мальчика.

- Если бы не смотритель, мы бы давно уже жарились во фритюре! - сказал Пых. - Это его бусинка спасла нас. И когда только успел он сорвать её?

- А что с ним? - встревоженно спросил Лопушок. Он склонился над карликом и потрогал губами его лоб. Лоб был горячий.

- Ударился о камень. Нас прилично швырнуло.

- А где Тайфунчик?

Пых сел на землю и нахохлился.

- С ним всё гораздо хуже, командир, - сказал он печально.

- Он сломался? - прошептал мальчик. Ему очень не хотелось в это верить.

- Нет, мне кажется, с ним ничего не сделалось. С ним вообще ничего не может сделаться! Просто... просто нам ни за что теперь не пробиться к нему. Его отшвырнуло на другую сторону ямы! Вон он, командир, видишь?

Пых показал рукой на дорогу у противоположного края Волчьей Ямы. Чудо-паровоз стоял там целый и невредимый и даже, как показалось мальчику, блестел начищенным котлом ещё ярче прежнего. Но... но чтобы добраться до него, нужно было покинуть уютное убежище и обогнуть яму, пройдя по чёрному ивовому лесу, в котором кишели четверолапые людоеды. Волки рыскали повсюду. Они даже на паровоз налетали стаями и пытались грызть его стальные колёса.

Одна серая оскаленная голова заглянула к ним под камень, и Пых огрел её кулаком.

- Видишь? Нам не пробиться!

- А бусы?! - воскликнул мальчик. - У нас же есть волшебные бусы!

Он бросился к карлику. Человечек держал бусы мёртвой хваткой. Его кулачок невозможно было разжать, не сломав ему пальцы.

- Надо растолкать его!

- Он в глубоком обмороке, - покачал головой машинист. - Мы уже пробовали.

Лопушок вспомнил, что при обмороке дают подышать очень вонючей жидкостью - нашатырём, но у них не было её.

- Есть что-нибудь вонючее? - спросил он. - Надо дать ему понюхать.

В этот момент к ним заглянула ещё одна волчья голова. Пых оглушил зверя мощным ударом, затем оторвал клок его шерсти и сунул себе в рот. Через минуту из его носа повалил сизый дым. Пых закашлялся, закатил глаза и чуть сам не упал в обморок. Склонившись над карликом, он дыхнул на него этим смрадом, но карлик даже носом не повёл. Пых дыхнул ещё раз, потом ещё. Уже у Коровки потекли слёзы по щекам от едкого дыма, а смотритель всё не просыпался.

- Хватит, Пых, - сказал Лопушок. - У него уже лицо посерело. Ещё умрёт! Не надо. Мы должны что-то другое придумать.

Пых выплюнул шерсть. Руками они разогнали дым и увидели, что Пшик сидит с открытыми глазами. Вместо смотрителя очнулся пузырь! Это событие было скорее досадным, чем радостным, поэтому никто даже не поздоровался с Пшиком и не поздравил его с пробуждением от спячки. Он так и остался сидеть, удивлённо хлопая глазами и прислушиваясь ко всему, что говорилось вокруг него.

- Это верно, все вместе мы не пробьёмся, - сказал Лопушок. - Надо, чтобы кто-нибудь один это сделал.

Пых похолодел. Он проглотил слюну и сказал хрипло:

- Я не справлюсь, командир. Я уже весь выдохся, а этих тварей там - миллион... Вот если бы подкрепиться шестью дюжинами горяченьких котлет!

- Значит, ты не сможешь? - спросил Лопушок.

- Нет, командир, я упаду на полдороге.

- Ладно, не переживай, друг. Это дело строго добровольное, - серьёзно сказал Лопушок. - Карлик отпадает. Остаются трое. Пшик не справится, это и так ясно. - Мальчик, нахмурившись, посмотрел на пузыря. - Он не сделает и двух шагов, как волки растерзают его.

При слове "волки" глаза у Пшика стали совсем круглыми.

- А о Коровке и говорить нечего - они проглотят её вместе со шляпой.

Коровка задышала посвободнее. Она знала, что командир скажет именно так, но всё-таки до самой последней минуты её душил страх - а вдруг пошлют её?

- Остаюсь я, - сказал Лопушок, сжимая в руке палку. - Я должен это сделать просто потому, что я командир нашего отряда.

Тут Коровка вспомнила, что он не только командир, но ещё и Лопушок - её милый старый друг, - и сердечко у неё сжалось от смертельного ужаса.

- Лопушок! Я пойду с тобой!

- Нет, Коровка. С тобой мне только труднее будет. Мне придётся двоих защищать, а не себя одного. Ты останешься здесь.

- Командир! - воскликнул Пых. - А давай так: полдороги ты пробиваешься, полдороги - я. А?

- Нет, Пых. Ты нужен здесь.

Лопушку не надо было доказывать это: один худющий волчище высунул из-за камня башку, цапнул Пшика за ногу и поволок куда-то вверх. Пузырь даже не сопротивлялся, болтаясь в воздухе, как мешок с соломой.

Пых выскочил из убежища, залепил волку затрещину и едва успел закинуть Пшика обратно под камень, как на спину ему свалилось ещё два волка. Лопушок бросился на помощь другу. Завязалась ожесточённая схватка, из которой разведчики вышли все в крови.

- Нет, тебе не прорваться, командир, - сказал Пых, когда они обессиленные упали на полу в убежище.

Лопушок не сдерживал слез. Волки прокусили ему ухо и расцарапали руку.

- Ну и ладно, - ответила Коровка, зализывая мальчику раны. - Посидим тут ещё немного. В конце концов, должен же смотритель когда-нибудь прийти в себя!

- Волки ещё раньше загрызут нас, - простонал Лопушок. - Они всё больше наглеют. И ещё новые появились, коричневые... Вы заметили? Эти - настоящие убийцы! Они нас заколют, как овец.

Коричневые волки, которые как-то незаметно появились в серой стае, и число которых стремительно росло, были крупнее и злее своих клыкастых сородичей. Но главное - они были хитрее. Они пока не подходили близко к убежищу, а неслышно рыскали вокруг, изучая подступы к жертве, и по всему их поведению было ясно, что они ни за что на свете не откажутся от своего "законного" куска.

Коровка подсела к смотрителю и застучала копытами под самым его ухом.

- Ну, очнись, карличек, миленький! Разожми кулачок! - упрашивала она его.

Пальцы у карлика уже посинели, но не разжимались.

- Коровка, - задумчиво проговорил Лопушок, - а ты хорошо умеешь колдовать?

Коровка посмотрела на него удивлённо. Пых спросил:

- Что ты придумал, командир?

- Ещё не знаю, но... у нас есть Коровка, которая умеет колдовать!

- Я умею заколдовывать копыта на прилипание, - сказала Коровка. - Помните, я сама это сделала, когда мы ходили в Тёмную Пещеру? Это просто! Но вряд ли это сейчас пригодится...

- А что ты ещё умеешь? - спросил Лопушок и посмотрел на карлика, лежавшего без движения, как деревянная кукла. - Кулаки умеешь разжимать?

Коровка нахмурилась, уставилась на карлика, прошептала какие-то загадочные слова, перепрыгнула через него дважды, но противный кулачок не поддавался.

- Может, у простых людей я бы и смогла, но у зюзиков не могу, - сказала бедняжка.

- А железяку? Железяку можешь заколдовать? - спросил Пых. Он в это время смотрел на паровоз. Прищурившись, он разглядывал его так внимательно, словно видел впервые. - Паровоз мой, например? Даже не его самого, а всего лишь маленький пусковой рычаг...

- Что ты там увидел? - спросил Лопушок.

- Пар! Лёгкая струйка из трубы выходит, видите? Это значит, что топка ещё не остыла и давление в котле есть! Стоит только нажать на рычаг, и...

- И!.. - вскричала Божья Коровка в сильном возбуждении.

- И он сам поедет! А поворачивать он и сам умеет, вы же знаете! Он подъедет сюда, мы сядем в него и помашем волкам ручкой!

- Хорошая идея, - уныло сказал командир.

- Хорошая, - подтвердила Коровка и тоже вдруг скисла. - Ладно, я попробую.

Она села, поставила хвост свечкой и как гипнотизёр вперила глаза в паровоз. Она уже поняла, что у неё ничего не выйдет, ведь паровоз был огромный и тяжёлый. Это вам не спичку двигать взглядом! Но она прилежно сидела и смотрела, чтобы не расстраивать Пыха.

Коровка думала о несчастье, постигшем их, и солёные прозрачные бусинки тихо скатывались по её щекам. Перед глазами у неё плыло, но она всё сидела и всё смотрела вперёд. Пых решил, что она плачет от невероятного умственного напряжения. Чтобы "колдунье" случайно не помешали, он оградил её рукой, как шлагбаумом.

Потом Коровка задумалась о той волшебной силе лёгкого пара, которая заставляет двигаться тяжеленную махину паровоза. Незаметное движение рычага с блестящей шишечкой - и колёса начинают вращаться, всё быстрей, быстрей, быстрей. Она представила себе этот простенький рычаг. Представила, как двигает его копытом вниз...

- Получилось! - взорвалось у неё над самым ухом. Это сумасшедшему машинисту почудилось, что его паровоз шевельнулся.

- Пых! - сказала она. - Я чуть не оглохла.

- Но ведь получилось!! - вскричал Пых ещё безумнее - так, что волки отступили на шаг.

Коровка присмотрелась к Тайфунчику. В самом деле, она увидела, как дёрнулся шатун, как повернулись колёса, и паровоз переместился немного вперёд... Вдруг рельсы спереди и сзади поднялись вверх и сцепились над его крышей.

- Получилось! - закричали Пых и Коровка вместе.

Теперь уже все видели, что Тайфунчик проехал не меньше десяти метров и не думал останавливаться. Обогнув яму, он дал гудок и побежал прямо к ним.

- Ура! - воскликнули разведчики все разом.

Волки, рыча на приближающееся железное чудище, поджимали хвосты и медленно отступали.

Сенсация под нафталином

Когда чудо-паровоз, подкатив к убежищу, лихо развернулся и встал к разведчикам боком, они вскрикнули от неожиданности: из окошка подмигивало им круглое носатое лицо большого зюзика!

Это был настоящий сюрприз. На целую минуту все онемели.

- Привет, с кем не виделись! - сказал зюзик и помахал рукой.

- Жулька! - пискнула Божья Коровка. - Ты как здесь очутился?

Но зюзик не успел ответить. Стая коричневых волков налетела на разведчиков. Убийцы всё-таки дождались того момента, когда их жертвы вышли из-под навеса. На Пыха набросилось сразу четыре здоровенных зверя, которые повалили его на землю и не давали опомниться. Лопушка окружила троица волков, тоже не менее свирепых. За Коровкой погнался один, такой голодный, что за ним тянулся длинный жгут белой слюны. Пшика и карлика уже начали раздирать когтями. Под сильными ударами волчьих лап карлик катался, как поленце, а пузырь должен был вот-вот лопнуть.

Лопушок и не пытался махать палкой. Волки вцепились ему в горло... Мальчик закричал, но почему-то не почувствовал боли. Волки наскакивали на него, и их зубы натыкались на какую-то тонкую, но очень прочную плёнку, запеленавшую Лопушка, словно младенца. Плёнка вдруг стала набухать, превращаясь в туман и отодвигая от мальчика всех врагов.

...Лопушок открыл глаза. Он сидел у окна паровоза, и ласковый встречный ветер трепал ему волосы. Паровоз мчался вперёд. Стучали колёса. Мимо проскакивали верстовые столбы.

- Лопушок, - услышал он голос Божьей Коровки.

Мальчик повернул голову и, сквозь туман, увидел свою очумелую подружку в помятой шляпе. Туман постепенно рассеивался, и вскоре он разглядел ещё кого-то, длинным чёрным бревном лежавшего за спиной Коровки. Это "бревно" пошевелилось, потом село, почесало шишку у себя на лбу и прохрипело:

- Я вас пр... пр... екрасно понимаю!

За ящиком вырисовывались контуры мешка, очень похожего на Пшика, а рядом с мешком проявилась маленькая деревянная фигурка в строгой одежде с застёжками.

Пшик и деревянная фигурка тоже ожили и окрыли глаза.

После этого туман окончательно развеялся, и все увидели большого зюзика по имени Жуля, который сидел на ящике и строил им рожи. От него жутко несло нафталином.

- Я вырвал вас из лап врага! - похвастался зюзик.

- Как? - спросил Лопушок, ощупывая горло. - Я помню, как волки вцепились в меня зубами!

- Да, я видел, - кивнул зюзик. - Ужасно! Если бы я не успел сорвать красную бусинку, вам всем была бы крышка. - Он погладил бусы у себя на груди. - Я отдал свою бусинку, чтобы спасти вас! За это вы не должны ругать меня, что я без спроса залез на ваш паровоз и отправился с вами в это опасное путешествие.

У Лопушка в голове было столько всего намешано, что он промолчал, не зная, что ответить.

Лучше всех чувствовал себя карлик. Он не видел волков, он только что проснулся, голова его была свежей, и он спросил:

- Так ты правда большой зюзик?

- Ага! - до ушей улыбнулся Жуля. - А ты - карлик?

Смотритель подскочил.

- Сенсация! - проорал он ненормальным голосом. - Сенсация! Большой зюзик - на четвёртом этаже! Сенсация! Сенсация!

Он понёсся сломя голову вокруг ящика.

- Сенсация! Большой зюзик в гостях у карликов!.. Скорее! Подкиньте угольку! Мне надо как можно скорее сообщить всем об этой сенсации!

Пых поднялся, кряхтя, заглянул в топку и подлил воды на сунерку.

Но этого уже можно было не делать, потому что за окном промелькнул столб с цифрой "1", и ещё через минуту паровоз влетел в маленький, почти игрушечный посёлочек, чуть не передавив всех его обитателей. Пых услышал дикие вопли и немедленно нажал на тормоза. Тайфунчик остановился, и его рельсы шлёпнулись на землю всего в нескольких шагах от хрупкого двухэтажного домика, к крыше которого была прибита вывеска с яркими буквами:

Кафе "Пограничник"

Вокруг домика росли фруктовые деревья. Между деревьями стояли столы, а за столами сидели грязные загорелые пограничники и хлебали суп с лапшой. Вернее, они уже не хлебали, а опрометью неслись прочь от железного чудища, так внезапно пожаловавшего к ним в гости.

- Приехали! - завопил смотритель из окна паровоза.

- Это и есть пограничный кордон? - спросил Пых.

- Он самый!

Карлик торопливо кивнул и спрыгнул на землю, чуть не убившись.

- Спасибо, что подвезли! - крикнул он на прощание. - Побегу майору докладывать. Пока!

Потом разведчики ещё некоторое время слышали его восторженные восклицания:

- Сенсация! Большой зюзик на нашем этаже! Сенсация! Сенсация!

Пограничники с опаской выглядывали из своих укрытий. Они разинув рот смотрели на паровоз. Сердито сопящий Тайфунчик произвёл на них сильное впечатление. Увидев, что чудовище стоит без движения и даже не думает нападать на них, они начали потихоньку подходить к прибывшим столь внезапно верхушникам. Уже через минуту они обступили их плотной суетливой толпой. Маленькие человечки носили точно такую же форменную одежду, что и смотритель - строгий покрой, пряжки, застёжки и погоны с пришитыми к ним красными пуговицами. У кого была только одна пуговица на погоне, у кого две, у кого три, а у кого и целых четыре.

Задрав головы, карлики во все глаза пялились на Жулю, который стоял с гордо поднятым носом. Они цокали языками, раздували щёки и обменивались друг с другом короткими репликами, вроде того:

- Ничего, крепкий малый, а?

- Он и правда очень похож на большого зюзика...

- Похож, похож... Но скорее всего это верхушник, как и его приятели.

- Точно, верхушник! Какой же он зюзик?

- Зюзики не могут появиться на нашем этаже.

- Не могут.

- Но у него волшебные бусы, как у всех зюзиков!

- А-а... ерунда... Стекляшки!

Жуля слушал, слушал всю эту чепуху, потом не выдержал и "подарил" самому нахальному их пограничников лёгкий щелчок по макушке, от которого тот рухнул, как сражённый пушечным ядром. В ответ на его дерзость карлики набычились и загудели, как пчёлы. Это они начали быстро-быстро произносить волшебные слова хором, чтобы нагнать на Жулю страху, и чтоб он с позором дал дёру. Но зюзик усмехнулся, процедил два небрежных, но тоже волшебных слова, и карлики бросились от него врассыпную.

- Большой зюзик! - в ужасе закричали они. - Это большой зюзик! Он нарушил закон этажей, он пришёл, чтобы убить нас!

Жулька захохотал.

- Как я их, а? - сказал он Лопушку. - А что, будут знать, какой я им незюзик! Пошлите сядем, расскажете мне, что с вами произошло, пока я спал в этом душном чемодане. Я просто сгораю от любопытства!

- В каком чемодане? - удивился Лопушок.

- Ну, в этом... в сундуке вашем.

Они подошли к одному из столиков. Жуля отодвинул стул, сел прямо на землю и поставил локти на столик. Разведчики последовали его примеру. Пшик двигался как лунатик. Он не задавал вопросов и смотрел на всё вокруг такими глазами, будто всё это видел во сне.

К ним подбежал официант, убрал всё со стола, вытер его и принял заказ. Зюзик спросил у него пять кружек пива и сосисок "побольше".

- Пусть ты и большой зюзик, но ещё не взрослый, тебе нельзя пиво, - ответил официант, насупившись. - Не принесу, даже если ты превратишь меня в лягушку!

- Хорошо, - вздохнул Жуля, - тогда принесите пять больших кружек чаю и по пирожному всем. - Официант ушёл, и зюзик ещё раз вздохнул. - И тут не дают пожить по-взрослому!

История у него была короткой, он успел рассказать её до того, как вернулся официант. Жуля очень хотел поехать с верхушниками спасать Иззю. Он наглотался таблеток против сна и, пока все спали, проник в паровоз, вскрыл колдовством ящик и спрятался в нём. А потом, когда действие таблеток прошло, его сморило, и он продрых в "душном чемодане" не меньше двух деньков.

- Вылез, смотрю - нет никого. Выглянул в окно, а там волки! Лес какой-то... Страшно... Сел в угол и стал думать, куда это я попал? Потом решил уловить чьи-нибудь мысли. Это меня дедушка научил. Если кто-нибудь есть поблизости, то его мысли парят вокруг, и специальным способом их можно загнать себе в ухо. И тогда можно услышать, о чём думает другой зюзик...

- Ты услышал мои мысли! - воскликнула Божья Коровка.

- Ага. И сделал всё, как ты хотела, чтобы паровоз поехал.

- Здорово! - загорелась Коровка. - Ты потом научишь меня?

Подошёл официант и поставил поднос с маленькими розовыми тортиками на бумажных тарелочках.

- Фу, как от тебя пахнет! - сказал он зюзику.

- Разумеется, - ответил тот, - я же столько времени провёл в старом бельевом сундуке!

Пыха словно током дёрнуло.

- Слушай! - заорал он. - А что в нём? Сколько езжу, всё мне интересно - что же там спрятано от нас с Пшиком?

Пузырь слегка заёрзал на месте. Ему, по-видимому, тоже любопытно было узнать это. Но он продолжал сидеть в закостенелой позе, как йог, и только уши его подрагивали.

- Как я уже понял, в ящике полно нафталина, - сказал Лопушок. - Должно быть, там какие-нибудь тряпки?

- Ну да, барахло всякое, - ответил Жуля без интереса. - Старьё всякое! Кастрюля какая-то... Лопата... Всякая дребедень вроде рваных штанов, каких-то мятых жестянок и другой чепуховины. А пылюка какая! Ладно, забудьте про это... - Всё внимание зюзик переключил на пирожное, и несколько минут с ним ни о чём нельзя было беседовать.

Наевшись, он потребовал, чтобы ему рассказали о тех приключениях, которые он проспал. Коровка, Пых и Лопушок наперебой ему всё рассказали.

Они умолчали только про нечётность, которую Жуля нарушил своим тайным присутствием, из-за чего Тайфунчик угодил в Волчью Яму. Об этом никто не хотел заговаривать первым. Не хотелось расстраивать весёлого зюзика, ведь всё в конце концов обошлось, все были живы, и история эта уже начала постепенно забываться.

Они не заметили, как проболтали целый денёк.

Зюзик зевнул, пожелал всем спокойного сна и улегся под столом. Разведчиков тоже уморила длинная беседа, к тому же, от всех тех событий, которые они пережили за короткое время, мог бы устать даже слон. Они легли все рядышком и сейчас же заснули.

Арест рыжего фургонщика

Неподалёку от кафе, у дороги, торчал из земли трухлявый пень. Он был с пустой сердцевиной и весь рыжий от старости. Мимо него туда и сюда сновали пограничники, и никто не замечал, что сейчас сердцевина была заткнута какой-то рыжей мочалкой.

Когда на кордоне все уснули, "мочалка" эта зашевелилась. Она приподнялась, и из-под неё блеснула пара злобненьких глазок с рыжими ресницами. Затем показался толстый нос с бородавкой, а за ним - рот, весь искривлённый страданием. Потом появились скрюченные ручки и ножки.

- Проклятье! - прошептал фургонщик. Он вывалился из пня на землю и со скрипом разогнулся. - Ещё полденька в этой душегубке, и я бы засох, как муха!

Он размял пальцы рук, присел четыре раза, попрыгал на одной ножке и направился к столику, под которым спали разведчики.

Подойдя к Лопушку, он осторожно отогнул рубашку на его груди и нагло усмехнулся, увидев уголок письма.

Затем он с профессиональной ловкостью вытащил письмо и с любопытством его обнюхал. Воришка и не подозревал, что за всеми его действиями внимательно наблюдает Пшик, который не спал. Пузырь лежал тихо, но не из-за боязни, что его обнаружат, а просто потому, что он был таким тихим всё последнее время.

Карлик положил письмо на стол, достал из кармана шило и аккуратно проколол им бумагу в самом незаметном месте. В этот момент Пых дёрнулся во сне, взмахнул рукой и чуть не убил фургонщика. Машинисту, видно, снились волки.

- Тьфу ты, напасть такая! - прошептал воришка и отодвинулся от него подальше.

Теперь Хлыст оказался прямо возле носа Пшика. Пшик видел, как он вынул из-за пазухи какую-то маленькую баночку, открыл её и взял щепотку жёлтого порошка. Проговорив над щепоткой несколько колдовских слов, фургонщик легонько дунул, и порошок тоненькой струйкой улетел в письмо через дырочку. Затем негодяй заклеил дырочку слюнявым пальцем, хихикнул в кулак и засунул письмо обратно - Лопушку под рубашку.

Хихикнув ещё раз, он перепрыгнул через мальчика, потом через Коровку и подошёл к паровозу. Посмотрел по сторонам, снова достал свою баночку, пошептал над нею и уже хотел посыпать жёлтым порошком рельсы перед колёсами, когда Тайфунчик вдруг издал пронзительный гудок. От неожиданности фургонщик выронил баночку, и порошок рассыпался по земле. Воришка присел, озираясь вокруг. Он не ждал такого поворота событий.

Первым проснулся Жуля. Он увидел рыжего и растолкал Пыха:

- Смотри, какой-то карлик вынюхивает что-то у твоего паровоза.

- Это же Хлыст, - сказал Пых, протерев глаза. - Хлыст! Хватай его!

Машинист вскочил, запнулся об Лопушка, и мальчик тоже подпрыгнул, ещё не успев толком сообразить, что произошло. Фургонщик бросился наутёк.

- Держи мерзавца!

Из домиков выбежали заспанные пограничники. Один из них был с большой майорской пуговицей на фуражке. Вслед за майором выбежал смотритель. Все они кинулись ловить рыжего карлика, который, как затравленная лисица, метался между домами, выискивая какую-нибудь лазейку, чтобы улизнуть из посёлка. В конце концов, он не нашёл ничего лучшего, чем спрятаться в ангаре, где стояли ракеты.

Майор обрадованно потёр руки.

- Все сюда! - подозвал он пограничников. - В ангаре нет окон. Он там как в ловушке! Сейчас мы возьмём его.

Вдруг в темноте ангара что-то зарокотало, и в тот же миг вспыхнул яркий свет.

- Он сел в ракету! - завопили все вокруг.

- Сейчас я ему покажу ракету! - сказал Пых и побежал к своему паровозу.

Паровоз раскочегарился удивительно быстро. Когда рыжий преступник вылетел из ангара на ракете, Пых тоже уже на всех парах мчался по улице ему наперерез. Ракета была меньше Тайфунчика. Длинная и неуклюжая, она разворачивалась очень медленно, и её можно было догнать в два счёта. К тому же, мерзавец не умел управлять ею. Он разворотил домик часового, прежде чем научился правильно держать руль. Пограничники в ужасе разбежались.

- Убью! - крикнул Хлыст из кабины и погрозил Пыху кулаком.

Когда паровоз догнал ракету, пристроившись у неё в хвосте, струя её раскалённых газов начала лизать ему бока. Котёл страшно разогрелся, и Пыху приходилось держать клапан постоянно открытым, чтобы он не взорвался. Но и с открытым клапаном паровоз не отставал от ракеты.

У Пыха был замечательный паровоз. Машинист оставил все приборы без присмотра и вылез на крышу. Тайфунчик понял замысел своего хозяина - он издал победный гудок и стал обходить ракету. Когда он поравнялся с ней, Пых оттолкнулся и рыбкой прыгнул в её кабину, прямо на голову очумевшему фургонщику, "нежно" обняв негодяя. Тот был вынужден немедленно нажать на тормоза: ещё секунда, и он превратился бы в уголёк!

- Сопляк! - прокричал Пых. - Кого ты хотел убить? Меня? Да я тебя сейчас так поджарю... - И он прикоснулся горячим пальцем к бородавке на носу карлика.

- А-а-а! - завопил фургонщик. Он пулей выскочил из ракеты и добровольно сдался подоспевшим пограничникам.

- Вот мы и встретились, Хлыст! - сказал майор. - Давненько же ты не заходил к нам в гости!

И он нацепил на негодяя наручники.

Майор от имени короля поблагодарил разведчиков за поимку опасного преступника.

- Мы его допросили, - сказал он. - Негодяй ещё не оправился от страха и всё рассказал нам. Это не просто преступник, это ещё и хитрый изобретатель. Он изобрёл специальный порошок, который может долгое время хранить в себе колдовство, испаряя его из себя в заранее намеченный срок. С помощью этого порошка он и проходил через кордон незамеченным. Он делает так: заговаривает порошок нужными словами, потом насыпает его в солонку, привязывает солонку к хвосту кошки и даёт ей хороший пинок. Кошка бежит сломя голову мимо будки охраны, вверх по мосту, затем вниз - сюда, на потолок, - пробегает мимо нашего пограничного поста, и вся дорога за нею посыпается этим порошком. В определённое время порошок начинает испарять колдовство, заговаривая охранников, например, видеть осла вместо карлика. После этого мерзавец смело отправляется в путь и спокойненько проходит все посты. Ослы ведь имеют право беспрепятственно пересекать границу! При этом он может даже помахать ручкой пограничникам, а те только прикрикнут: "Живей шевели копытами, скотина!" - и отвернутся от него...

- Вот кого я поймал, оказывается! - сказал Пых, удивляясь сам себе. - Хитрая птица!

- Кстати, - добавил майор, - этим же порошком он хотел посыпать колёса вашего паровоза, чтобы через денёк-другой он перестал вас слушаться и отвёз в Мёртвый лес - в руки мазутам. Но паровоз, умница, не позволил ему осуществить эти планы.

Разведчики обрадовались, что такой опасный изобретатель будет сидеть теперь в Мёртвом лесу, закованный в цепи.

- А Кишку Скелетов мы замуруем, - пообещал майор. - Ни один велосипедист больше не сможет проехать через нее.

- Как же вы сами попадёте по ту сторону горного хребта? - спросил Пых.

- Есть у нас один способ... - ухмыльнулся майор. - Я не могу вам сказать. Ведь секреты должны быть не только у преступников!

- Понятно, - сообразил машинист и больше не тревожил пограничника глупыми вопросами.

- А где мои шпоры-вскачь заборы? - спросил Лопушок. - Куда он их подевал? Он не сказал вам?

- Говорит, что потерял, - ответил майор. - Я склонен ему верить. Они были ему велики и просто слетели с ног.

- Жалко, такие были хорошие у меня шпоры! - вздохнул мальчик.

- Мы постараемся их найти, - утешил его майор.

Он проводил разведчиков. Они сели в паровоз, попрощались со смотрителем и поехали к пограничным воротам, за которыми начинался мост, ведущий вверх. У ворот была будка. Два пограничника открыли ворота и отдали верхушникам честь. Паровоз дыхнул на карликов горячим паром. Разведчики помахали им и повернулись лицом вперёд.

Они переступали границу потолка. Там, наверху (или внизу? - ведь то был пол!), их ждали новые приключения.

Король карликов объявляет большим зюзикам войну

Королевство карликов было весёлым и солнечным. От Мёртвого леса на потолке оно отличалось, как небо от земли. Здесь всё-всё-всё было по-другому, всё было "вверх тормашками". Разведчики заметили это сразу, едва их паровоз помчался по улицам города.

Необычность этой страны, её весёлость подчеркивались непрерывным суматошным перезвоном колокольчиков, которые висели повсюду, на всём, что двигалось - на дверях домов, на форточках, на флюгерах, на шее у карликов, на их одежде. Каждую секунду звучало не менее сотни колокольчиков. В этом городе никогда не было тишины, даже когда все его жители спали.

Четвёртый этаж был ближе к Иззе, свет здесь не загораживали облака, как на потолке, и поэтому здесь все ходили в странных шляпах, похожих на плоские бублики. Шляпы носились не на голове, а на плечах. Их пристёгивали к воротнику пуговицами, и они защищали головы карликов от перегрева, а заодно и затеняли им глаза, чтобы карлики не ослепли от ярких лучей Иззи.

Одевались карлики в лёгкую просторную одежду, через которую даже просвечивало розовое тело - в такой одежде было абсолютно не жарко. На ногах у человечков ничего не было. Даже сам король всю жизнь ходил босиком, подставляя Иззе свои загорелые до черноты ступни. Белые пятки считались здесь уродством и признаком тупости. Да, в это трудно было поверить, но это было именно так!

Лопушок велел Жуле спрятаться в угол и не высовываться.

- Мало ли что, - сказал он. - Ты же большой зюзик. Карлики могут испугаться тебя.

Зюзик кивнул и сел за ящиком. Но стоило Лопушку отвернуться, как он уже по пояс вылез в окно и заорал:

- Ух, ты! Вот здорово!

Пых загнал непослушного зюзика обратно в угол и погрозил ему горячим пальцем, но через минуту тот опять высунулся. Лопушок махнул на него рукой. Бесполезно бороться с любопытством, когда за окном так интересно!

Паровоз мчался между двумя рядами трёх-четырёхэтажных домиков, нагоняя ужас на их жителей. Человечки захлопывали окна, закрывали двери на ключ, а прохожие прижимались к стенам. Никому из них и в голову не приходило выискивать большого зюзика. Какой там зюзик, когда по их улице, гремя железом и извергая клубы белого дыма, неслось кошмарное чудовище, готовое проглотить их вместе с их домиками!

В конце улицы, в самом центре города, стоял роскошный дворец Его величества. Слух о прибытии страшного чудовища обогнал паровоз, и, когда он остановился перед порталом дворца, его окружил отряд до смерти перепуганных гвардейцев с ружьями наперевес.

- Привет карликам! - весело поздоровался Пых, помахав им из окна.

Он дал гудок, и гвардейцы в ужасе попадали на мостовую.

- Отведите нас к королю, - попросил Лопушок. - У нас к нему важное дело.

Офицер побежал во дворец. Он вернулся очень скоро, подошёл к великанам и, лихо щёлкнув голыми пятками, сделал рукой под козырёк.

- Король примет вас, верхушники, - сказал он. - Следуйте за мной.

Они вошли во дворец.

Короли обычно живут на широкую ногу, и король карликов не был исключением. В его дворце было просторно - даже в двери верхушники прошли, не нагибаясь. В огромных залах дворца люстры висели так высоко, что даже Лопушок, как самый высокий, не смог бы и в прыжке достать до них.

Офицер провёл их в тронный зал, где на троне восседал босоногий король. Вокруг трона толпились придворные - генерал, первый советник, второй советник, начальник канцелярии, личный королевский парикмахер, повар и главный писарь. У них были превосходные пяточки, густого шоколадного цвета, но всё-таки чуть-чуть светлее, чем у короля.

Когда верхушники вошли, король и придворные первым делом посмотрели на их ноги.

- Снимите туфли, пожалуйста, - вежливо попросил король вместо приветствия.

Гости скинули обувь. Увидев на их ногах белую кожу, король болезненно поморщился, а придворные с презрением отвернулись.

- А у меня нету туфель, - заявила Коровка и постучала копытами.

- Ты хочешь сказать, что это - твои настоящие ноги? - недоверчиво спросил король. Он хлопнул в ладоши. - Принесите воды!

Слуга принёс тазик с водой и поставил перед Коровкой. Она посмотрела на своё отражение и хихикнула.

- Помойте ноги, - потребовал король. - Знаем мы вас! Приходят с вымазанными грязью пятками и ещё утверждают, что из благородной семьи!

Коровка встала в тазик, потопталась в воде и подняла одно копыто, которое стало даже чернее прежнего.

Придворные одобрительно зашептались, а король, улыбнувшись, сказал Коровке:

- Мы рады видеть тебя, благородный верхушник с четырьмя пятками! Подойди поближе, расскажи, кто ты и зачем прибыл к нам на этаж. - Он взглянул на её друзей и нахмурился. - А эти босяки пусть выйдут и не оскверняют наш тронный зал!

Изумлённых разведчиков вытолкали за дверь.

- Вот так дела! - сказал Пых, взглянув на пустые стены приёмного зала. Дверь, за которой осталась Божья Коровка, плотно прикрыли, и оттуда не было слышно ни слова. - Этого короля я прекрасно понимаю... Ненормальный какой-то!

- А вдруг они хотят съесть Коровку? - прошептал Лопушок. - У того генерала - видели? - такие подозрительные глаза!

- Да ничего с ней не будет! - сказал Жулька. - Лучше пойдёмте по дворцу пока пошатаемся. Тут столько интересного!

Зюзик направился к какой-то двери.

- Стой! - остановил его Лопушок. - Не вздумай никуда ходить без нас! Мы - один отряд, нам нельзя разбредаться.

- Да глупости всё это! - ответил Жулька. - Если вы боитесь, то я один пошатаюсь. Я быстро!

- Хочешь, я остановлю его, командир? - воскликнул Пых, который на духу не выносил недисциплинированных бойцов.

- Не надо. Пусть идёт.

- Да ты что, командир? - загорячился машинист. - Он опять натворит чего-нибудь!

- Когда это я творил чего-нибудь? - обиделся зюзик. - Наоборот, я вас от верной смерти спас! Прямо из волчьих зубов! Или вы уже забыли? - Он искренне удивился и даже язык высунул.

- Мы не забыли, - нахмурив брови, ответил Лопушок, - но мы тебе не сказали одной вещи...

- Какой такой вещи?

- А такой, что в Волчью Яму мы попали по твоей милости, вот!

Зюзик опешил.

- То есть, ты хочешь сказать, что я виноват в том, что вы угодили в ту яму, так что ли?

- Да, - сказал Лопушок твёрдо, и Жулька расхохотался.

- Вот так номер! - смеялся он. - Лежал себе в чемодане, никого не трогал, а теперь вдруг выясняется, что я во всём виноват!

Лопушок рассказал ему про чётность-нечётность, и зюзик сразу перестал смеяться, погрустнел и даже чуть не заревел.

- Выходит, это всё правда... - всхлипнул он. - Если бы меня не было с вами, вы бы проехали по дороге, и ничего бы не случилось! Всё из-за меня... А я... я... хотел помогать вам спасать Иззю... От меня один только вред!

Он расстроился по-настоящему. Разведчики давно заметили, что их новый друг не умеет и не старается притворяться, и это в нём нравилось им больше всего. Даже Пых пожалел несчастного. Он сказал ему:

- Ладно, Жуль, иди, пошатайся... Я разрешаю.

- Правда? - просиял зюзик. - И вы больше не сердитесь на меня за Волчью Яму?

- Нет, - засмеялся Лопушок, - не сердимся. Иди, только быстрей возвращайся назад.

Жулька обрадовался, прошёлся на руках от избытка чувств и скрылся за дверью. Лопушку очень хотелось пойти с ним, но он ничего не сказал Пыху. Машинист в глубине души и сам горел желанием "пошататься", но тоже промолчал. Так они стояли, молчали и глядели на Пшика, который был смурнее прежнего.

- Наверно, у него продолжается спячка, - шепнул Пыху Лопушок.

- Не знаю, - пожал плечами машинист. - С ним никогда не случалось такого. Я бы сказал, что он проглотил лягушку и думает - стоит её переваривать или нет? - Машинист похихикал.

Они подошли к высокому окну и выглянули на улицу. Неизвестно было, сколько продлятся эти тягостные минуты ожидания...

Под самым окном двое охранников играли в песке от скуки. Они построили крепость, воткнули в песок веточки, на веточки насадили вишенки и бомбили этих солдатиков камнями. За всей этой "войной" с любопытством наблюдали малюсенькие сюзюлики, как воробьи рядком сидевшие на заборе.

Смешные лилипутики были кругом, куда ни бросишь взгляд. Они стайками перебегали двор, возились в песке, играли у фонтана, а самые отважные из них плавали по воде в картонных коробках из-под сахара. А один даже не побоялся тяжёлых булыжников и залез в построенную охранниками крепость. Когда от крепости остались лишь развалины, он выкинул белый флаг.

Мимо "поля боя" проходила прачка с тазиком. Охранники приказали ей подлить воды на песок и принялись азартно лепить новую крепость.

В отдалении лениво маршировали по кругу гвардейцы. Они изнывали от жары. Офицер стоял с плеткой в центре круга и отбивал такт: "Раз, два, три... Раз, два, три..." Потом он скомандовал: "Разойдись! Купание пять минут!" - и гвардейцы с весёлым гиканьем, прямо в одежде запрыгнули в фонтан, распугав сюзюликов.

Вдруг дверь тронного зала распахнулась, и из неё выбежал озабоченный генерал. Он остановился, внимательно оглядел разведчиков и помчался по какому-то срочному делу. В колонном зале послышался его сиплый голос:

- Объявить тревогу. Построить солдат. Почистить ружья. Раздать бомбы.

- Слушаюсь, господин генерал! Так точно, господин генерал! - отвечал ему другой голос.

Потом дверь снова открылась, но не сильно. Из-за неё показался край голубой шляпы. Коровка вышла с виновато опущенной головой. Она закрыла дверь задним копытом, доцокала до окна и сказала:

- Лопушок, кажется, я наболтала лишнего...

На улице зашлёпали босые ноги солдат. Кто-то крикнул:

- Война!

- Смерть большим зюзикам! - заорал другой.

- Что случилось, Коровка? - спросил Лопушок.

- Король... король... - промямлила Коровка, - король объявил... большим зюзикам... - мордочка у неё плаксиво скривилась, и на последнем дыхании она промычала: - войну-у-у!

- Объявил войну?! - вскричал мальчик. - Но почему? Что плохого сделали ему большие зюзики?

- Я проговорилась, что с нами Жулька... Он нарушил закон...

- Глупости. Неужели только из-за этого надо объявлять войну?

- Не только из-за этого. - Божья Коровка жалобно посмотрела на друга. - Лопушок, помнишь, в подземном ходе, когда за нами гнался Червеглот, мы встретили зюзиков, и они подарили мне волшебные бусы? Так вот, это были не зюзики, а карлики. Среди них был королевский повар... тогда он ещё не был королевским... это он сейчас стал королевским... Короче, он меня узнал и поинтересовался, где я оставила свои бусы? Где я их оставила? Понимаешь? Ну, где я могла оставить их! Я так им и сказала: на пятом этаже, в Тёмной Пещере... "Ага! - сразу вскричал генерал. - Зюзики обвели эту простушку вокруг копыта и стащили наши бусы!" - Нет, отвечаю, не стащили, я оставила их на хранение... Но генерал ничего не хотел слышать. "Бусы карликов забрали большие зюзики!" - завопил он. Его подхватили советники и парикмахер, а повар и начальник канцелярии молчали. Тогда король топнул пяткой и сказал: "Они нарушили вековую дружбу между нашими этажами! Они нагло обворовали нас! Я объявляю войну большим зюзикам!" А генерал сказал: "Они ещё подослали шпиона, Ваше величество! Надо схватить этого Жульку, тщательно допросить, выжать из него все важные сведения, а потом расстрелять как государственного преступника!" И король... и король сказал: "Действуй, мой боевой генерал!"

Коровка еле договорила последнее слово и горько разрыдалась. Лопушок обнял её, стал ласково гладить её по спинке, но она только пуще заливалась слезами. Она чувствовала себя предательницей. Ничего не могло уже развеселить бедняжку, даже мороженое тру-ля-ля и даже изумрудный пенек с маковой начинкой, если бы ей вдруг сейчас их предложили.

- Надо скорее разыскать Жульку, - сказал Лопушок. - Если его поймают, его расстреляют! - А Коровке он сказал: - Идите с Пшиком на паровоз, закройтесь, и сидите тихо. Мы пойдём с Пыхом выручать зюзика.

- Я с вами...

- Нет, - строго сказал командир. - Иди на паровоз, Коровка. Война - это не женское занятие.

И Коровка его послушалась.

Как расстреливали Жульку

Лопушок с Пыхом бросились в ту дверь, за которой скрылся зюзик. Они пробежали по длинному залу, увешанному картинами. Жульки там не было. Они бросились дальше. Промчались по коридору, заглядывая во все двери, какие попадались на пути. Жулька как сквозь землю провалился.

Вдруг они услышали близкий звон колокольчиков, а затем крики:

- Вот он! Держи шпиона!

Они ринулись в ту сторону, наугад открыли дверь и попали в какой-то музей кувшинов.

Зюзик спрятался за огромной вазой из тонкого фарфора. У него был вид нашкодившего мальчишки. Он ещё не знал о войне. Он думал, что его хотят просто выдворить отсюда, чтобы он не разбил чего-нибудь.

Он тоже увидел друзей и подмигнул им. Разведчики притаились за колонной у противоположной стены. По залу уже стучали пятками солдаты с ружьями. Если Жулька побежит через весь зал, он станет для карликов прекрасной мишенью. Содаты могли запросто укокошить его!

- Что же придумать, командир? - прошептал Пых. У машиниста росла борода. - У них заряженные ружья!

Один из солдат крикнул:

- Я видел, как он спрятался за той вазой!

- Только осторожно, не разбейте, - предупредил офицер.

Вояки стали на цыпочках обходить вазу. Жулька куда-то исчез, даже друзьям он был теперь невиден.

Вдруг ваза покачнулась, и из неё высунулась всклокоченная голова без колпака. Это был зюзик! Никто не мог понять, когда он успел залезть в вазу.

- Вот он! Держи! Хватай! Не разбей!

Солдаты заржали как лошади, очень довольные победой, и сомкнулись кольцом вокруг вазы.

- Э-эх... - вырвалось у Пыха.

Вдруг ваза под их натиском опрокинулась и упала на спину одному из солдат. Другой вояка хотел поставить её, поднатужился и нечаянно саданул локтем соседа. Завязалась драка. Никто из дерущихся не заметил, как от колонны неподалёку от них отделилась высокая фигура и перебежала через зал к противоположной стене.

- Жулька! - радостно удивились Лопушок и Пых. - Как это ты умудрился? А кто в вазе?

- Мой двойник, - хихикнул зюзик. - Он из воздуха... Обычное колдовство! Карликам такое не по силам.

Никем не замеченные они добрались до двери, и всё было бы хорошо, если бы не этот хвастливый дурачок. Зюзик обернулся на пороге и показал солдатам язык.

- Эй! - крикнул он. - Поймали, да? Ха-ха-ха!

В ответ прозвучал выстрел. Пуля звякнула о каменную притолоку над самым Жулькиным ухом и с противным жужжанием отскочила, сбив колпак с его головы. Пока Жулька поднимал колпак и удивлённо таращился на карликов, его тут же и схватили.

- Ты думал, мы с тобой шутки будем шутить? - сказал офицер. - На войне не шутят!

- На какой войне? - ещё больше удивился зюзик.

- На этой самой, вот на какой!

Жулька повернулся к друзьям. В глазах его был испуг.

- Король объявил войну зюзикам, - сказал Лопушок и сжал руки в кулаки. - Они расстреляют тебя, Жулька, потому что думают, что ты шпион.

- Я? Шпион? Да они сошли с ума!

- Там разберутся, - ответил офицер. - Ведите арестованного к генералу!

У Жульки отобрали бусы, связали ему руки и увели.

"Шпиона больших зюзиков" допрашивал сам генерал, который по такому случаю напялил на себя парадный мундир. Мундир был тесен ему. В последний раз он надевал его в молодости - на коронации нынешнего короля. С тех пор он растолстел, и мундир давил ему во всех местах.

Жульку привязали к железному стулу, привинченному к полу в центре мрачной камеры. Хрустальные, без единого окошка стены были так плотно увешаны всевозможными орудиями пыток, что в камеру проникало совсем мало света.

Перед самыми глазами зюзика висели ржавые клещи, которыми у несчастных вырывали совершенно здоровые коренные зубы. Рядом с клещами висели чулки из колючей проволоки. Что-то там ещё было, но он боялся повернуть голову. У бедняги зуб на зуб не попадал от страха.

- Говори, когда ваш король собирается напасть на нас? - требовал генерал, размахивая перед носом Жульки какой-то коробочкой. - Говори, а не то отведаешь вот этих крабиков!

Он отвинтил крышку, и Жулька увидел, что в коробочке копошатся маленькие крабики - каждый с веером кошачьих усиков.

- Запущу всю коробку тебе под рубашку - мигом заговоришь!

Больше всего на свете любой зюзик боится щекотки. Щекотка не поддаётся никакому колдовству, и от неё запросто можно умереть!

Жулька заплакал.

- Наш король и не думает нападать на вас! - прохныкал он. - Отпустите меня, пожалуйста! Я сразу вернусь домой и больше никогда не посмею и носа сунуть на ваш этаж! Ну, пожалуйста!

- Если он не думает нападать на нас, то зачем подослал шпиона?

- Какого шпиона? - всхлипнул зюзик.

- Тебя, вот какого!

- Я не шпион, отпустите меня! Честное слово, самое честное над Иззей! Клянусь вам!

Генерал был не такой уж злодей, как могло показаться на первый взгляд. Он и в этой-то страшной камере пыток никогда раньше не был. Давно-давно, ещё до него, камеру построили просто для устрашения врагов, которые повсюду чудились трусливому королю, правившему в то время карликами. На этом железном стуле не сидел ещё ни один зюзик - ни большой, ни маленький. Жулька был первым.

Генералу давно уже надоела скучная жизнь во дворце. Всё на четвёртом этаже было в полном порядке. Воров ловила полиция, а ему, генералу, совсем нечем было заняться. Войны ушли в прошлое, и король держал небольшой отряд гвардейцев просто для престижа. Но солдаты хоть маршировали целыми деньками и купались в фонтане, а он, бедный, слонялся по пустынным залам дворца и прямо выл от тоски!

Стоит ли удивляться тому, с какой лёгкостью он поверил, что Жулька шпион и что зюзики хотят напасть на карликов? У генерала появилась работа! Война - это же так здорово!

Но сейчас он всё меньше и меньше верил своим мыслям. Перед ним сидел зюзик, хоть и большой, но совсем ещё ребёнок! И этот ребёнок плакал настоящими детскими слезами!

- Ну хорошо, - смягчился генерал и завинтил крышку. - А как же ты проник к нам на этаж? Ведь этого не может сделать ни один большой зюзик. Тебе разве ничего не известно о законе этажей?

Жулька рассказал ему про паровоз и про ящик. Он клялся, что не хотел нарушать законов, а хотел только помочь верхушникам спасти Иззю. Генерал слушал его и вздыхал. Он всё больше убеждался, что перед ним никакой не шпион, а обыкновенный добрый зюзик. Но ему всё-таки очень хотелось расстрелять его... С барабанным боем! С этим жутким, певучим "Гото-о-овьсь!" И чтобы на главной площади, чтобы толпился народ, чтобы у всех вокруг были раскрыты рты от изумления и страха!

- Сержант! - позвал он.

Вошёл солдат с мокрой после купания чёлкой.

- Отведите этого... этого шпиона на площадь перед дворцом. Подготовьте дюжину самых верных королю гвардейцев и выдайте им новые ружья, которые не дают осечку.

- Слушаюсь!

Сержант отвязал Жульку от стула и ткнул его штыком между лопатками:

- Пошёл, пошёл, шпион несчастный!

- Я не шпион! Куда вы меня ведёте?! - в голос заревел Жулька.

Его привели на площадь, где уже был почти весь город. Карлики и сюзюлики пришли, напуганные слухами о войне. Никто не знал, что это такое. Старики утверждали, что это что-то очень страшное, как клюворог, но тоже не могли объяснить толком. Над площадью стоял такой звон, что воздух казался одним сплошным куском хрусталя.

Карликовые мальчишки устроились на крышах домов, а самые смелые из них залезли на паровоз, из кабины которого печально выглядывали Пых, Лопушок и Коровка. Разведчики чуть не заплакали, когда увидели связанного Жульку и отряд гвардейцев с ружьями.

- Что с ним собираются делать? - тревожно спросила Коровка.

- Я их прекрасно понимаю! - ответил Пых, а Лопушок промолчал.

Под дробь барабанов зюзика развязали и поставили к кирпичной стене. Стена была вся в выбоинках от пуль.

- Его хотят расстрелять! - догадался Лопушок.

- Ой! - вскрикнула Коровка. - Это из-за меня! Я во всём виновата!

Гвардейцы выстроились в шеренгу и передёрнули затворы новеньких ружей. Барабаны смолкли.

- Гото-о-о-овьсь! - пропел генерал, подняв руку с саблей.

Солдаты направили ружья на зюзика, прицелились и замерли в ожидании дальнейших приказаний. Жулька был весь мокрый от слёз. Слёзы уже не лились из его красных глаз, потому что он выплакался до самого донышка. Он стоял и смотрел в чёрные жерла ружей.

Карлики застыли. Все-все-все застыли! Звон колокольчиков как по волшебству пропал, и стало непривычно тихо, так тихо, как никогда не бывало у них на этаже!

Вдруг Божья Коровка завизжала:

- Не убивайте, не убивайте Жулю-у-у! Он ни в чём не виноват! Лучше меня расстреляйте!

Она выпрыгнула из окна прямо карликам на головы и поскакала к генералу просить его о пощаде. Она надеялась, что он прислушается к ней, или хотя бы согласится расстрелять её вместо зюзика. Ведь это из-за неё его поставили к стенке!

Лопушок и Пых бросились за нею по узкому коридору в толпе. Они почти добежали до генерала, когда тот в диком восторге выкрикнул:

- Пли-и-и! - и рубанул саблей воздух.

Раздался оглушительный залп. Солдаты, генерал и кирпичная стена потонули в пороховом дыме, а карлики на площади в ужасе попадали друг на друга. Наконец-то они поняли, что такое война...

Страшная месть атамана мазутов

Дым рассеялся. Печальная картина предстала перед глазами поражённой публики: у кирпичной стены лежало безжизненное тело большого зюзика, а на его груди - что-то голубое и круглое. Голубое и круглое шевельнулось, приподнялось, и все увидели мокрые смятые шоколадки Божьей Коровки.

- Он дышит! - сообщила она. - Скорее позовите врача!

Но Жулька двинул рукой, ногой, потом пошевелил носом и вдруг сел.

- Меня не убили? - шёпотом спросил он.

Божья Коровка внимательно осмотрела зюзика и не нашла на его одежде ни одной дырочки от пули, ни одного кровавого пятнышка.

К ним подошёл генерал.

- Патроны были холостые! - воскликнул он с наслаждением. - Здорово получилось, правда? Этой минуты я не забуду никогда в жизни!

- И я, - сказал Жулька.

Зюзик встал, отряхнулся, сунул руки в карманы и поплёлся к паровозу. Его остановил король:

- Эй, большой зюзик! Ты извини нас, что всё так получилось... Я отменил войну. В знак примирения я приглашаю вас отобедать за королевским столом.

- А мои бусы вы мне вернёте? - спросил Жулька.

- Нет, этого я не могу сделать. Твои бусы конфискованы!

Жулька сжал руки в кулаки. Коровка подскочила к нему:

- Жульчик, я отдам тебе свои! Правда! Они даже лучше - бусинок в них больше!

- Честно?

- Честное коровье!

Все обиды были забыты. Король карликов пригласил гостей во дворец. Пока они ели фрукты и рассказывали ему о своих похождениях, повара накрывали на стол, величаво разнося на подносах самые изысканные кушанья, какие только можно отведать при высочайшем дворе.

Потом они обедали и продолжали рассказывать. Его величество сам откупоривал бутылки с лимонадом и подливал гостям в бокалы. Два раза он промахнулся, налив на скатерть. В первый раз это случилось, когда Лопушок рассказывал про то, какими словами проклинали короля мазуты. А во второй раз он пролил лимонад оттого, что задумался, услышав о письме и о загадочном требовании атамана мазутов вручить его на пятачке Героев.

- Где это письмо? - спросил Его величество.

Лопушок достал его. Король схватил письмо в руки и прощупал его. Потом опустил к полу, чтобы посмотреть его на просвет. Не увидев ничего подозрительного, он взял заляпанный шоколадным маслом нож и хотел вскрыть конверт, но Коровка запротестовала:

- Нет-нет, отдайте! - Она вырвала письмо из рук короля и положила себе под шляпу. - Я должна вручить его вам на пятачке Героев. Я обещала. Всё должно быть честно!

- Да кому ты обещала! - засмеялся король. - Атаману мазутов, этому прохвосту! Да он тысячу раз обжуливал мою доблестную полицию, а уж какую-то маленькую корову обдурить ему - раз плюнуть!

- Но он освободил нас, он хороший! - сказала в ответ Коровка и взглянула на Пыха, ища у него поддержки.

Машинист промямлил:

- Да, совершенно верно, всё это так... Если бы не атаман, разбойники зажарили бы нас на костре, а из меня нарезали лапши на гарнир!

Пыху не хотелось перечить королю, но он считал, что ещё хуже предавать своих друзей, а Коровка ведь была его единственной подружкой. Он ещё ниже опустил глаза и, чмокнув губами, наложил себе в тарелку добавочную порцию голубцов, которые прямо дымились от жара.

- А я не верю ему, - насупившись, сказал Лопушок. - Он задумал что-то. Так просто он бы нас не отпустил.

Лопушок посмотрел на Пшика и вздохнул, потому что пузырь не мог рассудить их: он походил на большую плюшевую игрушку со стеклянными глазами. Пшик не притронулся ни к еде, ни к напиткам, как и в предыдущий раз, когда они закусывали в кафе "Пограничник". Так же, как и тогда, за него всё съел Пых, а все напитки выпил Жулька.

- Ладно, - весело сказал король, - допивайте свой лимонад и пошли на пятачок Героев. И вы сами убедитесь, что Пират - самый последний негодяй и мерзавец!

Пятачок Героев находился за городом, на высоком хрустальном постаменте со ступенями.

Короля охранял целый отряд гвардейцев под командованием самого генерала. Гвардейцы подозрительно всматривались в толпу карликов, собравшихся вокруг постамента, и держали наготове ружья, сабли и бомбы. От атамана мазутов можно было всего ожидать.

- Я послал пограничников в Мёртвый лес, - шепнул генерал Его величеству. - Пятачок Героев расположен как раз под тем местом на потолке, где у мазутов вход в логово. Есть подозрения, что они задумали использовать своё логово как ствол пушки и выстрелить Вашему величеству на голову чем-нибудь тяжёлым, например, каменной глыбой, обтёсанной в форме ядра.

- Какая дерзость! - сказал король. - Откуда у них порох?

- Не знаю, Ваше величество... Это только наши, Ваше величество, предположения... Вполне возможно, что мы переоцениваем мазутов. Но недооценивать их очень опасно! Они могут пойти на всё. Просто счастье, что нам удалось, по крайней мере, обезвредить Хлыста - эту ходячую лабораторию безумных идей!

Король поёжился и, придерживая корону на голове, посмотрел вверх, где висели ослепительно белые облака.

- Мы всё продумали, Ваше величество, - шептал дальше генерал. - Ваша жизнь вне опасности. В эту самую минуту верные короне пограничники шуруют штыками в логове мазутов!

- Я пожалую тебе медаль за смекалку и верную службу, генерал, - пообещал король и, подобрав мантию, ступил на лестницу, ведущую к пятачку Героев.

Генерал от удовольствия стал малиновым. Он щёлкнул пальцами, строго прикрикнул на офицера, и гвардейцы оцепили постамент, никого не подпуская к нему ближе чем на бросок ножа.

Цепь на мгновение разомкнулась, приглашая Божью Коровку с письмом. Лопушок шепнул ей:

- Будь осторожна, Коровка!

- Глупости! - нетерпеливо ответила подружка. Она даже не взглянула на мальчика.

Пых дожёвывал котлеты, которые он прихватил с обеда, и только подмигнул Коровке. Коровка весело взбежала по ступенькам наверх.

На пятачке Героев очутились, таким образом, король карликов, Божья Коровка, и там же уже стоял постовой с ружьём. Втроём им там было совсем не тесно.

- Ну, давай своё письмо! - сказал король.

Коровка огляделась вокруг. В десяти шагах от неё чернело жерло Дыры. Неподалёку торчал часовой. Король находился как раз между Дырой и Коровкой.

Часовой поминутно прикладывал к лицу платок. Он только что заступил на пост, а перед этим наелся чесноку. "Кабы знал, что сам король сегодня заявится, сроду бы не ел этот проклятый чеснок!" - думал он про себя. Вставать спиной к королю было непозволительно, поэтому он дышал в платок.

Коровка посмотрела на кислое лицо постового, на нетерпеливо протянутую руку Его величества, и у неё почему-то упало настроение.

- А где же торжественность? - разочарованно спросила она.

Вдруг ударил оркестр. Зрители захлопали. Поднялся такой невообразимый шум, что Коровка даже припала к полу. Но ей это понравилось - хоть и громко, но вполне празднично!

"Ещё надули бы воздушные шарики и раздали всем гвоздики," - подумала она и хихикнула в копытце: если сказать не "гвоздики", а "гвоздики" - получается гораздо смешнее!

Она подбежала к королю. Когда она отдавала ему письмо, перед её глазами вдруг появилось бородатое лицо с чёрной повязкой на одном глазу. Пират подмигнул ей, и она даже услышала его хриплый голос: "Только на пятачке Героев, и только ты, зверюга в шляпе!"

Коровка тряхнула головой, и наваждение исчезло, но после этого ей стало как-то не по себе. Отдав письмо, она отбежала к лестнице. Лопушок помахал ей из толпы. Коровка улыбнулась ему и немного повеселела. Она повернулась к королю.

Его величество откусил зубами уголок конверта, засунул в дырку палец и разорвал его.

- Так-так-так, - пробормотал он, сгорая от любопытства.

Он вынул сложенный вдвое лист, и тут все увидели, что из пустого конверта высыпался какой-то песок. Но об этом все сразу забыли, потому что король стал читать вслух:

- "Мой любезный дружок, здоровский король карликов! Посылаю тебе это письмо с четырьмя верхушниками, здоровскими ребятами, которых ты должен принять с высшими почестями и уважением, каких только достойны герои!" - Его величество оторвался от листка и посмотрел на Коровку. - Ну, я вас и так не очень-то обижал. Только немножко в войну поиграли... и всё! - сказал он скромно и принялся читать дальше. - "Они отправляются в опасное путешествие на самые глубокие этажи, куда не ступала нога подземных человечков. Они должны сразиться с клюворогом, разгадать тайну Красного Пятна и ещё разведать, почему гаснет Иззя".

Толпа зрителей одобрительно загудела. В последние деньки Иззя и правда не сходил с уст карликов и сюзюликов. С каждым деньком становилось всё холоднее. Карлики были непривычны к холоду. Зима в подземном мире была редким явлением. Она случалась, когда второй этаж заволакивало таинственным фиолетовым дымом. Зимой горемыкам приходилось надевать неудобные валенки и шубы. Они очень не любили зиму, им было страшно даже представить, что зима может прийти к ним навсегда, и что им придётся даже спать в валенках!

Король продолжал читать:

- "Накорми героев, дай им еды в дорогу и всего, чего они пожелают, и отправь в путь! А теперь, дорогуша, выслушай мои новые соображения по устройству царства-государства..." - Это уже было личное, и Его величество стал читать про себя, шевеля губами.

Вдруг он отвел письмо в сторону и принюхался. Какой-то неприятный запах шёл от пола. Король поморщился и снова углубился в чтение. Неожиданно листок выпал из его рук. Его величество оглушительно чихнул и застыл, как изваяние. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой!

Коровка тоже почуяла вонь. Она увидела жёлтое марево, которое, стелясь по полу, приближалось к ней. Марево уже окутывало ей копыта, грудь, мордочку... В глазах у Коровки потемнело. Она моргнула, почувствовала покалывание в глазах и зажмурилась. Когда она снова посмотрела на мир, она почему-то увидела его в коричневом цвете. Что-то в ней переменилось. Она чувствовала какую-то неуютность, мешающую ей вздохнуть свободно. Кто-то загораживал ей воздух.

Коровка взглянула на застывшую фигурку короля. Это он! Это он встал между нею и вентилятором! Проклятый коричневый карлик! Что он встал тут?! Невозможно больше терпеть такую наглость! Ну, сейчас он узнает, где раки зимуют!

Божья Коровка грозно зарычала. Она ударила копытом о землю и хлестнула свои бока хвостом, как плёткой. Ей показалось, что на лбу у неё выросли длинные и острые рога. Она прицелилась ими коричневому карлику в грудь и понеслась...

У заколдованного короля глаза в ужасе выкатились на лоб. На него летела разъярённая рогатая корова, а он не мог отойти в сторону! Он понял, что погиб: позади была Дыра. Из Дыры исходили далёкие, леденящие душу звуки, которые как бы звали короля к себе. Проклятый Пират всё-таки перехитрил его! И как просто! Никакого пороха, никаких каменных ядер сверху - обыкновенное колдовство, подсыпанное в конверт!

Сейчас корова налетит на него... Он приготовился. Вспомнил свою любимую королеву, детишек, которые остались во дворце, мысленно попросил Иззю отпустить ему все его королевские грехи - и зажмурился... В последний миг Его величество почувствовал, как его сильно толкнуло, но не в грудь, а в бок. Он повалился на пол, ударился головой, отскочил далеко от края Дыры и, как бревно, покатился вниз по ступенькам - подальше от опасного пятачка.

Короля спас часовой, на которого не подействовало колдовство, потому что он дышал через платок. На следующий денёк своим величайшим указом Его величество провозгласил чеснок самым излюбленным лакомством карликов и даже приказал воздвигнуть на главной площади памятник этому растению. Но это случилось на следующий денёк.

А сейчас... сейчас огромное горе постигло верхушников и всех, кто успел уже привыкнуть к милой симпатичной Коровке в шляпе, к её задорному заливистому смеху и к её добрым шуткам, кто успел полюбить её всем сердцем и душой...

Бедняжка перевернулась в воздухе, в последний раз мелькнули её хорошенькие чёрненькие копытца, и она полетела в пропасть веков - в бездонную Дыру, из которой веяло космическим холодом.

Прощай, Коровка!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Последний вздох Клюворога

Горячка Пыха

Только теперь, после гибели Божьей Коровки, разведчики поняли, как по-настоящему опасно то путешествие, в которое они отправились. До этого все несчастья обходили их стороной. Даже побывав в желудке однорукого чудовища, Лопушок вскоре забыл про это. Всё вокруг представлялось ему сказочным, нереальным, несуществующим на самом деле. Ему казалось, что ничто не может случиться ни с его друзьями, ни с ним самим, потому что в сказках герои не умирают.

Но вот погибла Божья Коровка... Она была отважным, смелым разведчиком! Долгое время никто из них не мог ничего делать. Они двигались, как неживые. Незаметно проехали Окно. Незаметно очутились на третьем этаже.

Лопушок горевал очень долго по своей подружке. Теперь он сидел у окошка, смотрел на какую-то белую пустыню, проносившуюся мимо, и ни о чём не думал. Он не понимал, куда он едет и зачем едет. Он не понимал слов Пшика, которые влетали в одно его ухо и вылетали в другое. Он ещё не совсем пришёл в себя от пережитого.

А Пшик пришёл в себя раньше всех. Как только он это сделал, его язык развязался, и он говорил и говорил без умолку. Пузырь рассказывал про то, как он до сих пор считал, что спит. Он спал и был уверен - всё, что происходит вокруг него, является сном, самым обыкновенным сном. Такие, очень реальные сны он и раньше видел довольно часто, и поначалу это его нисколько не удивило и не насторожило.

Этот длинный и страшный "сон" начался для него под каменным навесом в зарослях хлестучих ив. Да, ничего более ужасного ему не снилось никогда в жизни! Когда волк цапнул его за ногу и потащил вверх, он даже почувствовал боль, но не закричал, потому что был уверен, что спит. Он был совершенно твёрдо уверен, что спит! Ведь он видел перед собой Лопушка - живого и невредимого, которого сожрало чудовище. Конечно, это был сон, разве можно было сомневаться?

И пузырь продолжал "спать" дальше. А дальше его "сон" был всё более и более интересным, всё более захватывающим. Ему "приснился" большой зюзик. Такое действительно могло только присниться, потому что ни один зюзик не в силах нарушить закон этажей! Потом он увидел рыжего фургонщика. Этот карлик не понравился ему ещё тогда, в Мёртвом лесу, и было вполне естественным, что негодяй явился ему во сне со своими новыми пакостями. Пшик видел, как он насыпал в письмо жёлтый порошок. Но пузырю и в голову не пришло предупредить Лопушка: как он мог сделать это, если был всего лишь зрителем увлекательного фильма?..

И только смерть Коровки заставила его усомниться в том, что он спит. Он видел горе Лопушка, видел, как страдает Пых, и в первый раз задумался о своём "сне", который был так близок к реальности. Но в том, что он не спит, его окончательно убедили слёзы Пыха. Пузырь никогда не видел, как плачет его горячий друг. Слёзы капали на щёки машиниста и с шипением испарялись, закутывая его голову в плотную подушку пара. При этом на щеках его вырастала твёрдая белая корочка соли. Такого Пшик никогда не видел. Он знал, что во сне не может присниться то, чего ты не встречал в своей жизни, и это вывело наконец его из спячки.

Он сразу же рассказал всё карликам. Когда они узнали, что он всё видел, но не предупредил Коровку и короля о жёлтом порошке, они стали щипать его и кусать зубами, и бедняга "проснулся" уже окончательно.

Он сам завел паровоз и въехал на третий этаж через Окно, которое показали ему сюзюлики. Пых лежал на полу белым покойником, а Лопушок и Жулька не реагировали на него, как будто он не существовал для них. Так они и ехали: Пых валялся, зюзик и мальчик тупо смотрели в окно, а Пшик хозяйничал у рычагов и без остановки чесал языком. Он уже сто раз извинился перед друзьями, сто раз обозвал себя тюфяком (ругательства, страшнее этого, он не знал) и сто раз поклялся, что такого больше не повторится.

Неожиданно он умолк, раскрыв рот на полуслове. Впервые он подумал о Коровке! Мысль, что её не стало, пронзила его. Он еле доплёлся до ящика, сел и застыл, и льдинки покатились из его глаз.

Пых зашевелился, соскреб с лица коросту и посмотрел на Лопушка.

- Командир, где мы?

- На третьем этаже, - ответил мальчик, тяжело вздохнув.

- Не будем останавливаться, ладно?

- Не будем, - кивнул Лопушок. - Только спросим у тружеников, где Окно на второй этаж, и поедем дальше.

- Я отомщу! - проскрипел зубами Пых. - Я убью клюворога! Я разорву на куски Красное Пятно. Я разгоню фиолетовый дым! Сейчас я такой сильный, командир! Ты не представляешь, какой я сейчас сильный!

- Но у нас нет оружия. Даже волшебные бусы у нас отобрали, - сказал Лопушок.

- Да, - вздохнул зюзик, - одним колдовством клюворога не возьмёшь.

- Я голыми руками сотру его в порошок! - воскликнул Пых и вскочил. Вдруг он застонал, схватился за шею и, став на одно колено, так блеснул глазами, словно вместо мозгов в голове у него бушевало пламя.

- Что с тобой? - спросил Лопушок.

- Всё кипит внутри... А в горле жжёт, как будто я выпил серную кислоту...

- Наверно, это оттого, что ты переел у короля карликов, - попробовал пошутить Лопушок и грустно улыбнулся, вспомнив, как Коровка на том пиру уплетала сладости.

- Нет, это не от котлет...

Машинист вдруг взревел как лев и пружиной взвился под потолок.

- Тормози! - заорал он, вцепившись в свою шею, словно это был тормозной рычаг.

Лопушок бросился к приборам. Паровоз зашипел, завизжал и начал останавливаться. Не дождавшись полной остановки, Пых вылетел наружу. Он пустился бегом вокруг паровоза.

- Что с тобой, Пых? - в ужасе крикнул Лопушок.

- Это горячка! - ответил машинист, пробегая мимо окна. - Комары-зубры... Помнишь, я рассказывал тебе?.. Так один укусил меня в шею... Это горячка. Не обращай внимания, командир! Не обра... а-а-а!..

Пых завертел руками и ногами. Со стороны можно было подумать, что на человека, прыгающего на раскалённых углях, напали ещё и пчелы.

Неожиданно несчастный сорвался с места и помчался по пустыне к горам, видневшимся вдали.

- За ним! - сказал Лопушок, и Жулька дёрнул пусковой рычаг.

Загадочные труженики

На третьем этаже было жарко, как в Сахаре. Если бы не это обстоятельство, Пых давно бы уже вылечился. В жару ведь любой больной с высокой температурой чувствует себя хуже.

Пых мчался и мчался вперёд, и за ним стоял целый столб пыли. Машинист был быстрее своего паровоза, который всё больше и больше отставал от него и наконец совсем потерял его из виду. Тайфунчик очень хотел догнать своего хозяина, но ему ничего не оставалось, как издать печальный гудок и сбросить скорость.

- Мы поедем по его следам и всё равно когда-нибудь догоним его, - сказал Лопушок.

В кабине было просто невыносимо от жары и духоты. Она напоминала раскалённую духовку. Мальчишки разделись до трусов, а Пшик только вздыхал, глядя на них. Пузырь не мог снять с себя одежду. Сделать это ему было так же невозможно, как рыбе - отстегнуть свою чешую. Пшик очень страдал, на него больно было смотреть. Он раздувался прямо на глазах.

- Мне бы сейчас хотя бы одну мороженку тётушки Шуль-Буль... - стонал бедняга. - Она бы хоть на одну минутку заглушила мои страдания... Я скоро лопну! Поклянитесь, что с почестями похороните мои бренные останки, ту тряпочку, которая останется после взрыва!

- Не мели чепуху, Пшик, - сказал Жулька. - Никто не собирается тебя хоронить.

- Я так и думал! - с горечью ответил пузырь. - Вы даже не похороните своего старого приятеля! Вы всё ещё имеете на меня зуб из-за того проклятого порошка!

- Да нет же, Пшик. Просто мы не дадим тебе умереть, вот и всё.

- Но как? Без мороженого тётушки Шуль-Буль моё раздувание в этой жаре невозможно остановить. А впереди, на нижних этажах, жара должна быть ещё более ужасной. От неё мне не будет спасения!

Лопушок и сам не знал, как помочь другу. Он взял рубашку и стал обмахивать пузыря. Это давало ему очень мало, но всё же он чуточку замедлил свой рост.

По следам Пыха они доехали до гор, которые были пронумерованы, как дома в улице.

- Под горой номер четыре должна быть дверь, - прошипел Пшик. - Мне об этом рассказал король карликов. Нужно постучать и сказать: "Чих, сисик, бук!" - и она откроется. За этой дверью - лаборатория тружеников. Король сказал, что они покажут нам, где Окно на второй этаж.

Следы Пыха вели к шестой горе. Лопушок решил, что сначала лучше узнать дорогу до Окна, а потом ехать разыскивать больного друга. Это не должно было занять слишком много времени. Ещё было очень любопытно узнать, кто же они такие, эти загадочные труженики.

Паровоз подъехал к подножию четвёртой горы. Действительно, здесь в хрустальной стене была дверь, похожая скорее на лисью нору, заваленную плоским камнем.

Лопушок постучал по камню и сказал:

- Чих, сисик, бук!

Камень дрогнул и сдвинулся в сторону, открыв вход в узкий туннель, ведущий в глубь горы.

- Кто первый полезет? - спросил Лопушок.

Зюзик взглянул на него жалобно-просящими глазами.

- Ладно, ты первый, Жулька. Только будь осторожен. Кто его знает, что там внутри!

Жулька как змея заполз в нору. Немного подождав, Лопушок пополз следом за ним. А Пшик расстелил на хрустальной земле одежду мальчиков и уселся в этот тенёк ждать их возвращения.

Внутри горы была светлая пещера, в которой можно было стоять, не задевая головой потолка.

Мальчики огляделись.

- Никого нет... - шёпотом сказал Лопушок.

- Когда я влазил сюда, я услышал, как кто-то убегает, - отозвался Жулька тоже шёпотом.

- Может, зверёк какой-нибудь?

- Нет, это были человечьи ножки. Топ-топ-топ!

Пещера была бы пустой и неинтересной, если бы не тёмный круг посреди пола, по краю которого бежали отверстия. Именно бежали, потому что эти маленькие светлые дырочки не стояли на месте, а двигались. Жулька ступил на круг и вдруг тоже поехал. Круг вертелся, потому-то и казалось, что дырочки бегут сами по себе.

Неожиданно они услышали неприятный стрёкот, и над головой зюзика пролетело что-то зелёное, как стрекоза, но размером оно было с летучую мышь. Одновременно с этим Жулька почувствовал на своём теле множество болезненных уколов. На обратном пути "стрекоза" пролетела над Лопушком, и мальчик тоже вскрикнул. В его шею, локти, спину и ноги вонзились острые иглы с крючками на концах. Через ушки игл были продеты тонкие прочные нити. Кто-то с силой потянул за эти нити, и Лопушка свалило с ног и подняло куда-то вверх. Иглы прочно держались крючками за кожу и не отрывались. Было нестерпимо больно, как если бы тело щипало сразу сорок гусей.

- Отпустите нас! - закричали Лопушок и Жулька.

Зюзик машинально схватился за грудь, где у него раньше висели бусы, и чуть не заплакал от обиды. Он попробовал колдовать, но проклятые нити были сильнее колдовства больших зюзиков...

Их припечатало спинами к потолку. В воздухе замельтешила целая туча зелёных "стрекоз", и разведчики почувствовали, что их всё больше и больше заматывают нитями, как паутиной. Теперь им было уже ни за что не отлепиться от потолка!

Одна из стрекоз подлетела к зюзику и, стрекоча крыльями, зависла под самым его носом, и тут он разглядел, что это была не стрекоза, а нормальный человечек, с ножками и ручками, и даже в малюсеньких лилипутских очках на носике. Человечек был раза в два крупнее сюзюликов и облачен в гладкий зелёный костюм. Необычным было только то, что за спиной у него были крылышки. Ни у одного из сюзюликов они не видели крыльев. Зелёный человечек походил на сказочного эльфа.

- Эй, ты кто? - спросил Лопушок, но эльф даже не посмотрел в его сторону.

Зюзик подул на человечка. Эльф отлетел немного от него, а потом опять подлетел. Вдруг он пропищал:

- По-моему, это большой зюзик! - и махнул ручкой другим эльфам, которые тут же подлетели и зависли рядом с ним. Они все до последнего были очкариками. - Я узнал его по колдовству. Таким сильным колдовством обладают только большие зюзики и мы, труженики. Но, пожалуй, наше колдовство сильнее.

- Да-да-да! - запищали со всех сторон. - Это большой зюзик! Но откуда он тут взялся?

- Это немыслимо!

- Это колоссально!

- Всё немыслимое колоссально!

- Хи-хи-хи-хи!

Затем они всей стайкой подлетели к Лопушку.

- А этого совсем не надо было связывать.

- Не надо было!

- Излишняя предосторожность.

- Да-да, совершенно излишняя предосторожность!

- Он туп в колдовстве.

- Туп, туп, туп!

- Хи-хи-хи-хи!

Потом они отлетели от пленников на некоторое расстояние и хором пискнули:

- Извините нас! Мы думали, что к нам залезло Красное Чудовище!

Паутина полопалась, и мальчики плавно опустились на пол. Раны у них все сразу зажили. У Лопушка не осталось никаких следов даже от укусов коричневых волков.

- Красное Чудовище - это клюворог, да? - спросил Лопушок.

- Клюворог? - спросили человечки. - Можно и так его назвать. У него длинная шея, и мы боялись, что он залезет к нам. Мы бессильны против всего красного.

- А вы кто? - спросил Жулька.

- Мы труженики. Мы целыми днями трудимся. На наших хрупких плечиках весь мир держится! - гордо сказали зелёные человечки.

Крохотные очкарики опустились на пол пещеры и, сложив крылышки, суетливо забегали вокруг дырочек. Один из них остался с гостями.

- Сейчас начнётся! - сообщил он.

Из дырочек, как из мясорубки, полезли вдруг фиолетовые жгутики. Дырочки бежали по кругу, поэтому жгутики стали закручиваться в толстый жгут. Несколько очкариков подхватили конец этого жгута и потянули его вверх. Жгут был тяжёлый, и зелёные человечки изо всех сил махали крыльями. Лопушку захотелось помочь малявкам. Он протянул руку к жгуту.

- Нет! - крикнул их маленький собеседник.

Что-то сильно стукнуло мальчика по руке. Ему показалось, что он задел зеркало несущегося с огромной скоростью автомобиля.

- Убить же может! - сказал очкарик. - Давайте-ка я провожу вас до двери, а то вы нам мешаете работать.

Мальчики нехотя направились к выходу. Краем глаза они увидели, как жгут наконец затолкали в какое-то отверстие в потолке, и его стало засасывать туда, как пылесосом. Труженики устроились вокруг дырочек - кто на малюсеньких стульчиках, а кто просто на полу - и принялись за работу, которая со стороны выглядела обыкновенным битьём баклуш, то есть бездельничанием. Они по очереди тыкали в жгут пальцами и произносили совершенно глупые фразы, например, такие:

- У этого есть карандаш. Он хочет стать сильнее слона.

Или вот ещё:

- Этот белого цвета. У него есть нож. Он хочет выучить стихотворение.

- Чего это они? - спросил Жулька, уже просовывая голову в нору.

- Они классифицируют желания, - непонятно ответил человечек, - а жгут их концентрирует.

- А куда он уползает, это жгут? - спросил Лопушок.

- Он уходит к верхушникам - к Колодцу Желаний. А Колодец Желаний управляет всем миром. Он исполняет желания. Без желаний нет интереса, а без интереса - нет жизни.

- Ух, ты! - выдохнул Жулька. - Значит, без вас, тружеников, всё в мире остановится?

- Совершенно верно.

- А откуда приходит этот жгут? - спросил Лопушок.

- Неизвестно. Этого не знаем даже мы, великие труженики. Судя по всему, он приходит со второго этажа, а откуда там берётся - это никому не дано знать.

Очкарик заработал крыльями и стал уже силой выгонять мальчиков. Его абсолютно не интересовало, кто они и зачем явились в пещеру. Для зелёного турженика главной была его работа, и он уже нетерпеливо оглядывался на своих коллег у жгута, предвкушая ту минуту, когда, засучив рукава, сядет рядом с ними.

- Постойте! - воскликнул Лопушок. - Мы же хотели узнать у вас, как проехать к Окну на второй этаж!

- Вы что, путешествуете по подземному миру? - спросил человечек. - Нашли время! Ведь тут разгуливает Красное Чудовище! Оно слопает вас или просто раздавит, не заметив. Оно огромно!

- Но нам это очень важно!

- Хорошо, я скажу. Это ни для кого не секрет. Окно тут рядом. Шестая гора. Знаете? Рукой подать!

- Спасибо!

Узнав, что им нужно было, мальчики поспешили наружу, к Пшику, который их уже явно заждался.

Пшик видит закат солнца

За это время Пшика заметно раздуло. Он уже не умещался в тени, и горячими лучами ему жарило ноги.

- Ну наконец-то! - прошептал он одними губами, увидев своих друзей. - Я уж думал, до вечера не увижу вас... Солнце уже садится!

- Сильно же его припекло... - сказал Лопушок Жульке. - Закат чудится!

- Ничего и не чудится, - ответил Пшик. - Сами посмотрите. Вон там, между гор.

Лопушок повернулся, и ему стало плохо: над горной цепью высовывался красный полукруг. Но это было не солнце. Это не могло быть солнцем!

- Какая красота! - сказал зюзик. - Что бы это значило?

Вдруг "солнце" зашевелилось.

- Мне кажется, надо сматывать отсюда удочки, - сообразил Лопушок. - Пшик! Лезь в кабину!

- У меня не получится... - виновато вздохнул пузырь.

- Как это не получится! Должно получиться!

Пшик встал и подошёл к паровозу. Он был шире входной двери.

- Лезь! - потребовал командир.

- Я лучше здесь останусь, - сказал Пшик и печально оглянулся на место в тенёчке. - Так хорошо было сидеть и смотреть на закат...

- Я тебе покажу закат!

Вместе с Жулькой они стали запихивать Пшика в паровоз.

Несмотря на жару, пузырь был холодный, как вода в проруби. Он никак не пролазил. Между тем, красная громадина выпустила из себя ногу и перешагнула через гору.

- Это клюворог! - Жулька весь затрясся.

- Я и не думал, что он такой огромный! - воскликнул Лопушок.

Они принялись ещё яростнее тузить Пшика. Он охал, жаловался, что лопнет, но медленно протискивался.

- Ой, больно! Ой, не давите! - шипел несчастный. - Ох, как жарко! Может, мне поехать на крыше? На крыше всё-таки тенёк...

- С крыши тебя сдует, и прямо в лапы клюворогу!

Наконец, они кое-как затолкали беднягу в кабину. Для них самих места там почти не осталось.

- Трогай! - крикнули они Пшику, потому что руки у них замёрзли, и они не могли пошевелить даже пальцами.

Пузырь дёрнул рычаг, потом как можно дальше отодвинулся от жаркой топки и закрыл глаза.

- Делайте со мной, что хотите, - пробормотал он. - Жить мне осталось недолго.

Клюворог переставил через гору вторую ногу, затем над горой показалась его голова. Мальчики спешно отвернулись, даже не успев разглядеть страшную разинутую пасть, из которой торчало что-то длинное и острое на конце. Ужасный рёв ураганом пронёсся по пустыне. Тучи песка ударили в паровоз, и тот чуть не перевернулся.

- К шестой горе! - крикнул Лопушок, надеясь, что волшебная машина услышит его и сама повернёт к Окну второго этажа. - Хорошо, что и Пых туда же побежал! Мы найдём его!

Тайфунчик стал набирать скорость.

Клюворог всеми четырьмя ногами стоял уже по эту сторону горного хребта. Это было такое страшилище, какое не приснится ни в одном кошмарном сне. Тело его походило на бочку, высоко над телом волнами ходила красная мантия размером с Красную площадь. Мантия была прицеплена к длинной шее, изогнутой наподобие скорпионьего хвоста. На конце шеи тяжёло висела голова-наковальня, вся утыканная острыми противными бородавками. Языка у чудовища не было. Вместо него из зубастой пасти торчал розовый рог. Когда чудовище уставало держать голову, оно опускало её на спину и продолжало шагать вперёд, как бульдозер сметая всё на своём пути. Ещё раз пустыню всколыхнул его грозный рёв. Паровоз подбросило ветром.

- Он нас заметил! - завопил Жулька.

- Бедный Пых... - прошептал Лопушок. - Где он сейчас?

Чтобы не пропустить машиниста, мальчики смотрели в оба окна. Но они не видели ничего, кроме гор песка. В песке повсюду валялись перевёрнутые, полузасыпанные крыши домиков, торчали оглобли малюсеньких тележек, оконные рамы, кирпичи и целые стены. Раньше здесь был город сюзюликов, но пришёл Клюворог и в одночасье растоптал его.

Следы Пыха замело, и Тайфунчик шёл теперь по их запаху, как собака. По следам машиниста можно было понять, как тяжело он заболел. Они петляли, делали неимоверные выпады в сторону, кружились, закручивались в спираль, потом вдруг неслись по прямой, после чего опять начинали завязываться в узлы...

Окно второго этажа было почти с гору. Это было громадное зеркало, в котором Клюворог отражался весь целиком, вместе со своей мантией. Он топал ногами позади паровоза, приближаясь к нему с быстротой разъярённого носорога.

Следы Пыха здесь выравнивались. Судя по всему, Пых увидел своё отражение в зеркале и ошалело ринулся на него. В этом месте следы были не до конца засыпаны. Шаг у них был не менее двух метров. Это говорило о том, что машинист развил приличную скорость. У самого зеркала следы обрывались.

- Он прошёл через Окно! - закричал Лопушок.

- Скорее за ним! - обрадовался зюзик.

Волшебный паровоз ответил им длинным прерывистым гудком.

Страна хрустальных озёр

Таинственный второй этаж оказался вовсе не страшным, как думали разведчики, а очень даже прекрасным, полным голубой воды, аккуратные озерца которой чередовались с зелёными лужайками. Здесь было тепло и уютно.

Паровоз проткнул зеркало и остановился у одного из озёр. Он сам остановился, никто не трогал тормозной рычаг.

- Что? - спросил зюзик и высунулся в окошко. Тайфунчик издал гудок. - Какое чудо! - завопил Жулька. - Сказочная страна!

Лопушок тоже выглянул, и у него защемило сердце. Он смотрел на всю эту красоту и глотал слёзы. Он отдал бы всё на свете, чтобы Божья Коровка сейчас оказалась рядом с ним, живая, весёлая и немножко глупенькая и чтобы она тоже увидела сказочную страну! Но она не доехала до неё...

Неожиданно небо словно треснуло пополам, раздался гром, и над головами присевших разведчиков профырчало что-то огромное и красное. Это был Клюворог. Чудовище разогналось так сильно, что, пройдя через зеркало, подбросилось вверх. Разведчики выскочили из паровоза.

Клюворог висел в невесомости между полом и потолком второго этажа и дрыгал ногами. Мантия его развевалась, словно знамя. В эту минуту он показался Лопушку таким беспомощным, что мальчик даже пожалел его. Но всё-таки было бы лучше, если бы чудовище свалилось вверх, а не вниз, им на головы.

Так оно и случилось. Клюворог полетел вверх, становясь всё меньше и меньше, и вот ударился о потолок, распластавшись по нему, как мокрая тряпка. До мальчиков донеслось обиженное рычание.

- Пока он добежит до ближайшей горы и переберётся к нам, мы успеем удрать, - сказал Лопушок.

Зюзик посмотрел по сторонам.

- А куда удирать? - задал он очень правильный вопрос.

- Вас съест Клюворог, а я скоро и сам умру! - услышали они громкий шёпот из кабины паровоза. В жару мозги у Пшика вставали набекрень.

- Ты там помалкивай, - рассердился на него Лопушок, - без тебя тошно.

- Смотри-ка! - вдруг прошептал зюзик, выпучив глаза. Он уставился на зелёную лужайку, как будто никогда травы не видел. - Там лежит кто-то!

Лопушок пригляделся и увидел чьи-то ботинки, торчащие из кустов.

- Да это же Пых!

Они подбежали к кустам. Пых лежал на спине, заложив за голову руки, и пялился в небо. Во рту у него был цветочек. Машинист улыбнулся мальчикам.

- Что вы так шумите? - спросил он беззаботным голосом. - Тут так прекрасно лежать! Как на печке! В жизни не встречал мест более прекрасных, чем это.

Лопушок присел на корточки рядом с Пыхом и потрогал траву. Лужайка и в самом деле была горячей. Снизу она хорошо подогревалась Иззей. Трава была пострижена газонокосилкой. Неизвестный газонокосильщик работал в спешке: тут и там были оставлены нескошенные полосы, и кругом валялись клочья высохшей травы. Лопушок почесал в затылке. Он перевёл взгляд на счастливо улыбающегося машиниста и спросил:

- И давно ты лежишь тут?

- А не помню, - ответил Пых. - С тех самых пор, как прошла горячка. Я попил из озера, лёг, и моей болезни - как не бывало.

- Ну, раз так, то вставай. Нам надо ехать дальше.

Но Пых даже не пошевелился.

- Командир, а ты сам-то знаешь, куда ехать? - спросил он через минуту.

Лопушок не знал. Он посмотрел на потолок. Клюворог уже оправился от падения, встал и, шатаясь, направился к горе, которая голубела на горизонте.

- Не куда, а от кого, - сказал он. - Нам надо куда-нибудь спрятаться от Клюворога. Это чудовище как хвост следует за нами. И что оно в нас нашло? Неужели мы такие вкусные?

Пока они разговаривали, зюзик подошёл к берегу озера, снял трусы и голышом залез в воду. Он повернулся к друзьям. У него была такая счастливая рожица, что Лопушок не удержался и тоже побежал купаться. Он не успел снять трусы, как Жулька окатил его с головы до ног. Лопушок охнул от неожиданности. Вода была тёплой и очаровательно приятной! Лопушку показалось, что он сто лет с ней не встречался!

- Сейчас как вымоюсь! - запищал зюзик. Он зажмурился и окунулся в воду с головой. - Уф! Конечно, чистым быть ужасно противно, - сказал он, вынырнув, - но зато купаться - это так здорово!

Мальчики барахтались в озере, машинист блаженно грелся на травке, и никто из них не замечал, как печально моргают в окне паровоза два голубых глаза. Пшик так раздулся, что занял всю кабину, вжавшись в стены и заполнив своим резиновым телом все пустые углы. Лицо его выдавило в окно. Он очень хотел закрыть глаза, но у него ничего с этим не выходило.

Пузырь смирился с судьбой. Он смотрел на своих счастливых друзей, вздыхал и считал минутки, которые ещё остались ему в этой жизни.

Фиолетовый дым

Накупавшись, мальчики стали играть в догонялки. К ним присоединился Пых. От горячего машиниста они удирали с диким визгом.

Заигравшись, разведчики не заметили, что от хрустальных озёр пошли какие-то фиолетовые испарения. Со дна озёр поднимались пузыри, лопались на поверхности, и от этого казалось, что вода кипит. На самом же деле она с каждой минутой становилась всё холодней. Вскоре на поверхности воды образовались льдинки. Прошло ещё немного времени, и лёд покрыл озёра толстой коркой, которую не могли пробить пузыри. Фиолетовый дым стал гуще.

- Что это?! - вскричал Пых, первым почувствовавший холод.

- Фиолетовый дым! - с ужасом произнёс Лопушок. - Наступает зима, о которой рассказывали карлики.

- А мы без трусов... - невесело хихикнул Жулька.

- И моя лужайка остывает... - сказал Пых.

Мальчики оделись и, ёжась от холода, побежали к паровозу, но в этот момент повалил снег.

- Скорее! - закричал Пых. - Мне это совсем не нравится.

Снег повалил так густо, что они сбились с пути. Кругом, куда ни глянь, стояла непроницаемая белая стена. Снег давил на голые плечи бедняг жутким холодом.

- Как... теперь... - стуча зубами, проговорил зюзик.

Вдруг Пых упал. Лопушок дотронулся до его лба - он был холодный, как лёд. Машинист промёрз насквозь.

Мальчики взяли его за руки и потащили.

- Г-где?.. п-паровоз?.. - еле слышно спросил Жулька.

Из-за падающего снега трудно было разглядеть даже ботинки машиниста, не то что паровоз.

"Гудок! Дай гудок, Тайфунчик!" - мысленно умолял Лопушок.

Мальчики волокли машиниста наугад. Часто останавливались и прислушивались к вьюге. Если даже Тайфунчик и давал гудки, то их нельзя было услышать за плотной снежной стеной.

Жулька замёрз первый. Он отпустил руку Пыха и боком рухнул в снег. Он был весь как из белого мрамора, только красные в жёлтый горошек трусы выделялись из сугроба.

Минуту спустя рядом с ним рухнул закоченевший Лопушок.

Пузырь откапывает мертвецов

Пшик открыл глаза, вдохнул морозный воздух и радостно соскочил с ящика. Подбежав к двери, он выглянул наружу. Кругом во все четыре стороны раскинулась белая безмолвная пустыня. Таким он и представлял себе рай.

- Уррра-а-а! - воскликнул пузырь.

Он встал на цыпочки и потянулся. Ручки и ножки были у него как заново сделанные. Сам он был маленьким и кругленьким. Он чувствовал себя ещё лучше, чем тогда, ещё при жизни, у тётушки Шуль-Буль, когда съел целую корзину мороженого.

"А Пых говорил, что в раю светит жаркое солнце, и на каждом углу бесплатно раздают беляши с мясом..." - усмехнулся он про себя.

Пузырь скатился вниз по лесенке, взял пригоршню снега и запихал в рот. Снег был лучше всякого мороженого. От него всё так и леденело внутри!

- Вот здорово! - сказал Пшик. - И что я сразу не умер? Всё жил, жил, жил в том ужасном жарком мире! Всё из-за этой кочерги в чёрном колпаке!..

Он нырнул в сугроб и начал барахтаться там. Стукнувшись о колесо паровоза, он потёр шишку и сказал удивлённо:

- Странно... Я попал в рай вместе с паровозом Пыха! Неужели он тоже умер? Машинист будет очень расстроен, потеряв Тайфунчика. Представляю, как тоскливо он будет выть...

Но пузырь быстро забыл об этом. Он посмотрел вдаль, и у него захватило дух от величественной безбрежности снежной пустыни. Ему вздумалось охватить всю эту сказку. Он распахнул ручки и, счастливо зажмурившись, побежал вперёд.

Споткнувшись о какую-то корягу под снегом, он упал. Разгрёб снег и с любопытством потрогал толстую ветку, изогнутую в виде локтя. Пузырь решил, что на этом месте когда-то был райский сад. Ему захотелось откопать себе замёрзшее яблоко, он живее заработал руками, и вдруг на конце ветки вместо фруктов обнаружились белые человеческие пальцы... Пшик вскрикнул, вскочил и очертя голову понёсся по пустыне.

Отбежав на безопасное расстояние, он сел в снег, приложил палец к щеке и стал размышлять.

Если здесь валяется обледенелый труп, значит, это не рай, а ад, потому что в аду всё гораздо хуже, чем в раю... Но в то же время здесь так прекрасно! Разве бывает в одном месте сразу и плохо, и прекрасно? Пожалуй, такое бывает только на земле... На земле!

Пузырь подскочил.

- Это никакой не рай, - сказал он вслух. - Я по-прежнему нахожусь на земле, вернее, под землёй - в мире над Иззей!

- А значит... - продолжал он размышлять, - значит... этот труп - кто-то из моих друзей!

Эта мысль сбила его с ног, и он упал в снег.

Немного оправившись от испуга, он вернулся к страшному месту. Откопал мертвеца. Им оказался Пых. На лице машиниста не было ни кровинки.

Покопавшись чуть в стороне, пузырь вытащил из снега зюзика, а за ним и Лопушка. Они тоже были мертвы. Пузырь сел над ними и горько-горько заплакал.

Пузырь - волшебник!

Пшик встрепенулся, вскочил и приложил ухо к груди машиниста. Его сердце работало! Один удар в минуту... Мальчики тоже не совсем ещё были мертвецами. Сердце зюзика стучало чаще, но еле-еле слышно, а у Лопушка оно делало целых десять ударов в минуту!

Значит, друзей ещё можно было спасти!

Действовать надо было быстро и решительно. Чтобы вернуть им жизнь, необходимо было развести костёр. Но где взять ветки и спички? И где найти хотя бы крошечный участок без снега? Вот задачка, которая была бы не по силам даже самому хитрому и опытному альпинисту, заблудившемуся в горах. Но холодный ум Пшика разрешил её в два счёта.

Пузырь бросился к паровозу. Глаза его округлились от страха. Он боялся не успеть. Он подпрыгнул к печи. Огонь в ней давно погас, но дверца была ещё тёплой. Пшик открыл её. Он и не рассчитывал на то, что в топке можно было разыскать какой-нибудь малюсенький огонёк, чтобы из него сложить костёр. У него и веток-то не было... Нет, он думал о сунерке.

Он нашёл осколочек в самом конце печи. Он попробовал залезть в печь, но тут же выскочил: там для него было слишком тепло. И подцепить сунерку было абсолютно нечем. В кабине не было ни лопаты, ни проволоки какой-нибудь. Ящик был закрыт на замок. Порывшись в углу за ящиком, пузырь нашёл бороду Пыха. Он разделил её на четыре шнура, связал их вместе и на конце соорудил петлю.

- Главное - не суетиться, - сказал он сам себе.

Сосредоточившись и подождав, когда перестанут дрожать руки, он забросил это лассо в топку и попал с первого раза. Петля затянулась на сунерке. Пшик вытащил её. Осколочек был тёплым. Он подошёл к двери, размахнулся и зашвырнул сунерку как можно дальше от паровоза, но и не слишком далеко от того места, где лежали в снегу безжизненные тела разведчиков.

Сунерка упала в снег, и целую секунду ничего не происходило. Пузырь даже заволновался. Он не мог ошибиться в расчётах!

И вдруг яркий свет ударил из-под снега! Вверх поднялось жёлто-малиновое пламя. Оно загудело, заревело, и снег вокруг начал медленно проседать, уплотняясь и тая.

Пшик спрятался от огня, а когда через некоторое время осторожно высунулся, то увидел чудо: перед паровозом наступила весна! Там, дальше, была зима, лежал снег, а здесь, в кругу размером с арену цирка, зеленела травка и журчали ручьи! Сунерка горела весёлым костром в самом центре круга. Неподалёку от неё сидел Пых.

- Пых! - закричал пузырь. Он схватил с полки полуволшебную кастрюлю и спрыгнул с паровоза. Набрав в кастрюлю снега, Пшик с опаской ступил в тёплый весенний круг.

Лопушок тоже очнулся и сразу чихнул. Затем пришёл в себя зюзик. Пых сидел и, как пьяный, тряс башкой. Он открыл один глаз и увидел Пшика. Открыв другой, он увидел костёр.

- Огонь! - прохрипел машинист и пополз к сунерке.

Он растянулся у самого огня. Пузырь сел неподалёку, поставил кастрюлю между ног и, жуя снег, рассказал Пыху всё, что здесь произошло, пока тот был мертвецом. От Пыха валил густой пар. Он слушал, кряхтел, поворачивался к костру то левым, то правым боком и с блаженством расчёсывал себе грудь. Наконец он вскочил, полный энергии.

- Пшик! - воскликнул он. - Я по гроб буду благодарен тебе!

Мальчикам ещё трудно было говорить, и они только улыбнулись своему спасителю. Пузырь был на седьмом небе от счастья.

Живительное тепло Сунны сделало своё дело. Оно прогрело разведчиков до самых костей. Через полчаса они чувствовали себя ничуть не хуже, чем тогда, когда бегали по горячему лугу.

Пшик принёс им одежду. Они оделись, сели вокруг костра и завели неторопливую беседу ни о чём, наслаждаясь жизнью и весело подмигивая своему верному холодному другу. Пузырь сидел на границе зимы и лета и тоже улыбался им. Он думал о том, что хорошо бывает не только в раю. Иногда минутки счастья выпадают и здесь, на этой грешной земле... Тьфу ты! Вернее - под землёй!

Клюворог плачет

Друзья так увлеклись разговором, что забыли про опасность. Клюворог давно уже спустился с потолка и теперь подкрадывался к ним сзади. Сугробы приглушали его тяжёлые шаги, а хруста снега разведчики не слышали из-за громкого потрескивания костра.

Чудовище вышло из-за холма, когда они уже начали собираться в дорогу.

- Клюворог! - закричал Жулька и сорвался с места.

Они кинулись к паровозу, в страхе забыв про сунерку. Но без сунерки паровоз не поедет! Опомнившись, Пых хотел вернуться, но было уже слишком поздно. Сделав ещё два шага, Клюворог оказался на их летнем островке.

- Всё равно нам каюк, так или иначе! - простонал машинист. - Котёл промёрз насквозь. Я удивляюсь, как он вообще не лопнул, ведь вода при замерзании расширяется!

Он захлопнул дверь. Разведчики притаились.

- Холодно... - прошептал Жулька.

- Сейчас будет жарко! - пообещал Пых.

- Вот будет весело, когда Клюворог поставит ногу нам на крышу... - тихо сказал Лопушок, стуча зубами. - Стоило тогда Пшику отогревать нас?

- Уж лучше замёрзнуть, - согласился зюзик.

Пых снял с себя фуфайку и одолжил её на время Жульке. Тот закутался в неё с ушами, посидел, шмыгая носом, а потом дал погреться Лопушку. Так они и пускали её по кругу.

Вдруг паровоз тряхнуло. Они услышали ужасный рёв чудовища. В кабине стало темно от красной мантии, закрывшей окно.

- Сейчас... - проскулил Жулька.

Они зажмурились, сжались в страшном ожидании, но ничего не произошло, паровоз так и стоял, нераздавленный. Тогда они открыли глаза и удивлённо переглянулись. В окне они не увидели ничего, кроме белого холма вдали. Вдруг, повернувшись к другому окну, Пых завопил во всё горло:

- Полундра!!

Лопушок посмотрел туда, и по спине у него пробежали мурашки: Клюворог стал на колени и, вытянув шею, заглядывал к ним в окно!

Вблизи его морда была просто исчадием ада! Пшик забился в угол, Пых прыгнул в открытую топку, а Лопушок и Жулька, побежав, стукнулись лбами.

Клюворог издал тяжёлый вздох и перешагнул через паровоз, который был для него всё равно что игрушка. Долго ещё они не решались выглянуть наружу. Наконец Пых, как самый храбрый, подлез к краю окна и стрельнул глазом. Потом он высунулся смелее. От удивления шея у него вытянулась, а челюсть отвисла.

- Что там? - спросил Лопушок.

Он тоже выглянул.

Клюворог не ушёл. Он сидел на лужайке и, печально повесив голову, смотрел на огонь сунерки. Ноги у него не вмещались и лежали в снегу за пределами тёплой лужайки. Костёр горел прямо между его ног. Огня чудовище не боялось. Разведчикам показалось даже, что огонь для Клюворога - обычное дело, с которым он каждый день сталкивается на кухне...

- Он греется у нашей сунерки! - гневно прошептал Пых.

- Пусть! Жалко тебе, что ли? - ответил пузырь. - Погреется и уйдёт.

Клюворог дрожал от холода. Он подставлял огню шею, голову, передние ноги и горестно вздыхал.

- Когда сунерка потухнет, он сам уйдёт, - с уверенностью сказал Лопушок.

- Жди да радуйся, - снова прошипел Пых. - Не знаю, как вы, а я уже превращаюсь в ледышку... Завещаю вам свою фуфайку - носите на здоровье.

Машинист и правда замерзал. Остывал он очень быстро, и никакая фуфайка не могла спасти его от холода. Ему нужен был подогрев изнутри.

- Мечтаю о горячих голубцах и о тарелке бульона, - еле слышно прошептал Пых.

Это были его последние слова. Он побелел и рухнул на пол. Напрасно Лопушок укутывал его фуфайкой и растирал ему щёки - он так и не очнулся.

- Глядите! - в тихом ужасе вскрикнул Пшик. - Глядите, что он делает!

Лопушок подскочил к окну и, несмотря на холод, ему стало так жарко, что пот выступил у него на лбу. Сунерка начала гаснуть, и Клюворог, зачерпывая рогом снег, сыпал его в огонь! Костер снова разгорался.

- Так мы ни за что не дождемся, когда он уйдёт, - проворчал Жулька.

А пузырь круглыми глазами посмотрел на Лопушка. Мальчик знал, о чём он думает: кто мог сказать этому чудовищу, что горение сунерки поддерживается водой?!

- Он будет сидеть там целую вечность и греться, а мы замёрзнем, - не успокаивался зюзик. - И, как назло, нет ни одного колдовства против холода! - Он подумал, хмурясь, и сказал ещё мрачнее: - И никаким колдовством его не сдвинешь, махину такую!

Пшик прошептал:

- Наверно, он с потолка увидел, как я бросил сунерку в снег, и как она вспыхнула. Он очень умный. Нам его не победить!

Клюворог сидел неподвижный как гора. Он смотрел на огонь и думал о чём-то грустном.

- Должно быть, ему одиноко и скучно бродить по этажам, - сказал пузырь.

- Скучно! Сказал! - тихо закричал Жулька. - Столько городов растоптал! Всё от скуки, да?

- А может, он не замечал их? Попробуй-ка разгляди крошечные домики сюзюликов с такой высоты.

- А если он и тебя не заметит и раздавит? Ты тоже будешь говорить: ах, какой бедный Клюворожек, ах, как ему скучно! Да?

Пшик насупился.

- Не раздавит, - ответил он уверенно. - Он бы давно уже раздавил нас, если б захотел... Ой, смотрите, он плачет!

Из глаз Клюворога текли ручейки. Вся его морда взмокла и приобрела совершенно жалкий вид. Клюворог положил голову на землю перед костром, хлюпал носом, пускал слюни и вздыхал. Когда сунерка остыла, он закрыл глаза. Его красная мантия упала на сунерку, и разведчикам показалось, что чудовище уснуло.

Безвыходное положение

Чудовище уснуло, но разведчики боялись даже дышать громко. Так они прождали довольно долго и наконец решились выйти.

Пшик отважился подойти к самому Клюворогу. Он потрогал ногу великана пальцем и на всякий случай отбежал назад. Чудовище ничего не почувствовало.

- Он тёплый, - сообщил пузырь. - Я даже палец обжёг. Идите, погрейтесь об него.

- Ты с ума сошёл! - вытаращил глаза Жулька.

Но холод пробирал мальчиков до самых костей. Лопушок первый приблизился к громадному красному брюху. Оно действительно излучало тепло. Лопушок позвал зюзика. Вместе они встали к Клюворогу спинами, словно к печке, и услышали, как бьётся у него сердце. Кожа чудовища была толстой, как у кита, и пульсировала.

- Если ему вздумается сесть поудобней - мы в могиле, - одними губами прошептал Жулька.

- Достать бы как-нибудь сунерку, - вздохнул Лопушок. - Но она прямо под ним!

Они посмотрели на мантию. Она лежала складками, образуя длинные запутанные ходы. Если проползти по этим ходам...

- Вообще-то, достать можно, но... страшно! - прошептал Лопушок.

Зюзик поёжился.

- Не надо, Лопушок, - попросил он. - Мне уже тепло... А тебе?

- Мы-то согрелись. А Пых? Он может замёрзнуть навсегда!

Лопушок на цыпочках подошёл к мантии и заглянул в трубу одной из складок. Там было светло, но очень тесно. Труба вела примерно к тому месту, где лежала сунерка, и Лопушок, в последний раз оглянувшись на зюзика, сунул в неё голову.

Вдруг мантия задрожала, сдвинулась с места и придавила мальчику руку.

- Жулька, спасай меня! - позвал Лопушок.

Зюзик прошептал какие-то волшебные слова. Лопушка высосало из трубы и бросило к ногам Жульки.

- Я же говорил! - шёпотом заругал его друг.

Красная гора зашевелилась.

- Бежим! Он поднимается!

Обгоняя друг друга, мальчики бросились наутёк. Клюворог проснулся. Он поднял голову над землёй и огляделся. Увидев удирающих мальчишек, он издал грозный рык, встал на ноги и направился в их сторону.

У них от страха ушла душа в пятки. Пшик мчался впереди всех, в снегу он чувствовал себя, как рыба в воде. Лопушок и Жулька едва поспевали за ним, барахтаясь в сугробах. Снег обжигал им лицо, руки, но ещё сильнее обжигала их мысль, что Клюворог уже занёс над ними свою ужасную ногу и сейчас опустит её им на голову...

Вдруг Пшик остановился.

- Он ушёл! - сказал пузырь.

Мальчики недоверчиво обернулись. Клюворог, перешагнув через снежный холм, уходил от ни прочь! Они видели, как он дошагал до гор и скрылся за ними. Затих и его рёв вдали.

Кое-как разведчики доплелись до лужайки. Под конец они уже не могли двигать закоченевшими ногами и ползли на животе. Скорее к сунерке! Скорее! Скорее!

Пузырь притащил гипсовую фигуру машиниста и положил её у самого кострища. Потом он отошёл к границе лужайки и сел там.

- У него ещё бьётся сердце, - сказал он. - Мы успеем спасти его.

Лопушок из последних сил дополз до сунерки и потрогал её рукой. Рука ничего не чувствовала. Сунерка остыла! Он посыпал её снегом, но снег лежал на осколочке и даже не таял.

- Она замёрзла! - сказал Лопушок. - Нужна всего капелька воды, чтобы снова разжечь её. Где взять каплю воды?

- Плюнь... - в полусне отозвался Жулька.

Во рту у Лопушка было сухо. Все слюни его вымерзли. Он попробовал дышать на сунерку, но она не зажигалась...

- Побегу из котла наберу воды! - крикнул Пшик, но остановился, не сделав и двух шагов. Какая там вода, когда котёл тоже замёрз!

- Жулька, - прошептал Лопушок, - наколдуй крошечку тепла, растопи снежинку! Ведь мы умираем!

Зюзик пошевелился.

- Не могу, - выдавил он, стиснув зубы.

Положение было безвыходным. Холодная сунерка лежала перед самым носом умирающих разведчиков, а вода была вот она, рядом, но она была в виде снега, совершенно сухая, и никто не в силах был добыть из этого снега даже капельку!

- Прощай, Лопушок... - прошептал зюзик, и веки его закрылись насовсем.

Лопушок тоже хотел что-то сказать другу, какие-нибудь тёплые слова на прощание, но клюнул носом и забылся холодным сном мертвеца.

Всех спасает шоколадка

Пшику было хорошо известно, что озёра зимой замерзают только сверху. Первым делом он попытался продолбить прорубь во льду ближайшего озера. С этим у него ничего не вышло. Лёд был чрезвычайно крепок. Здесь даже был след Клюворога - лёд не проломился под его тяжестью! Бросив это бесполезное занятие, и так отнявшее у него слишком много драгоценного времени, пузырь вернулся на лужайку, которая уже покрывалась инеем. Он сел и стал думать.

"Я должен, должен спасти своих друзей! - думал он. - Если мне удалось это в первый раз, то удастся и во второй!"

У Пшика, особенно в зимнее время, всегда было ледяное убеждение, что выход можно найти из любого, самого запутанного лабиринта. Только нужно сесть и крепко-крепко пораскинуть холодными мозгами. И он сидел и старательно думал. Он перебрал кучу способов добывания тепла и остановился на самом простом, который был доступен ему. Конечно же, это было трение! Пузырь хрустально рассмеялся.

- Сейчас возьму сунерку и хорошенько потру её обо что-нибудь. Она нагреется, снежинки растают и зажгут её!

Он захлопал в ладоши и, приплясывая, подбежал к осколку Сунны. Он попробовал поднять сунерку, но она намертво примёрзла к земле.

- Не беда, - сказал Пшик. - Если ЕЮ нельзя потереть, то потру чем-нибудь ОБ НЕЁ.

Он посмотрел по сторонам и вдруг увидел что-то ярко-красное, торчавшее из кармана зюзика. Пузырь взял странный предмет в руки и поднёс к глазам.

- Что? Что-что-что? - удивился он.

Это был шоколадный батончик, очень похожий на те, какими угощал их смотритель, только раздавленный в лепёшку. Другая умная голова на месте Пшика просто подумала бы, что батончик этот не из мешка смотрителя, а откуда-нибудь с королевского стола или из кафе "Пограничник", и просто забыла бы о нём. Но пузырь был не из таких. Он внимательно осмотрел обёртку батончика. Красная бумага была заляпана выдавленным шоколадом, и в одном месте зеленело пятнышко от лука... Без всякого сомнения, этот батончик был из дорожного мешка смотрителя! Ни в кафе "Пограничник", ни на столе у короля карликов лука не было и в помине! Пшик хоть и "спал" тогда, но от его глаз ничто не ускользнуло.

Он поднёс батончик к носу и понюхал. Какой-то очень знакомый запах... Так пах зюзик, когда вылез из ящика.

- Нафталин! - вскричал пузырь.

Думать с каждой минутой становилось всё интереснее. Пшик пошёл кругами, размышляя вслух:

- Итак, что мы имеем? Шоколадку, которая раньше лежала в мешке смотрителя; зюзика, к которому она попала неизвестным образом; и таинственный, пропахший нафталином ящик... Очень хорошо. В мешке оставалось два батончика. Мешок смотритель потерял, потому что на нас напало лохматое чудовище. Лопушок, судя по его рассказу, взял только гирлянду сосисок, чтобы привязать их к палке, а сам мешок так и остался в Кишке Скелетов... Прекрасно. Батончики теряются и вдруг... отыскиваются в кармане зюзика, вылезшего из таинственного ящика!

Пузырь прямо забегал от нетерпения. Разгадка была где-то рядом. Он чувствовал, что она кроется именно в этом странном железном ящике, и он был уверен, что она поможет зажечь сунерку.

- А что зюзик говорил про ящик? - Пшик наморщил лоб, вспоминая. - Он видел в нём какую-то кастрюлю, лопату, тряпьё всякое... Постойте, постойте... А ведь я когда-то потерял свою лопату... Уж не та ли самая лопата лежит в этом ящике? Если та, то каким образом она нашлась, и кто её туда сунул, да ещё тайком сунул, пока мы с Пыхом были в отлучке?!

Вдруг пузырь подскочил вверх от какой-то новой мысли.

- Кастрюля! - завопил он. - Уж не та ли это полуволшебная кастрюля, которая осталась в темнице лгунов и взамен которой тётушка Шуль-Буль выдала нам новую?

Он сел в сугроб, собрал все мысли в один плотный комок и начал мять этот комок, стараясь выжать из него всё до последнего. Наконец он встал. Глаза его светились победой. Громко, чтобы слышали все в округе, он сказал:

- Ещё в этом ящике должны лежать железные спички Дюпа! Когда мы вывалились из кармана тётушки Шуль-Буль, я заметил, как мимо меня пролетел коробок с этими железными спичками. Лопушок потерял их, и, значит, сейчас они должны быть в этом волшебном ящике!

Пшик помчался к паровозу, но на полпути вдруг резко затормозил.

- А как я открою ящик? Там висит такой здоровущий замок!

Немного расстроенный, но неунывающий, пузырь взбежал вверх по лесенке. Подойдя к ящику, он присел перед замком и задумался.

- Пых молотил по нему кувалдой, и - ничего... А чем же я могу помолотить?

Он посмотрел направо, посмотрел налево. Под рукой не было ничего тяжёлого. Тогда Пшик со злостью стукнул по замку кулаком, и тот упал на пол...

- Вот так фокусы... - усмехнулся пузырь.

Он поднял крышку и сразу чихнул, утонув в облаке пыли. Когда серый туман рассеялся, Пшик протёр глаза и с острым любопытством заглянул в таинственное нутро ящика.

Там он увидел лопату, которую он сразу узнал, кастрюлю с личным клеймом тётушки Шуль-Буль, старый, запачканный в угле колпак Пыха, его старый комбинезон, алюминиевую ложку, утерянную на станции Лопушки, дорожный мешок смотрителя и ещё многое другое, рассматривать которое у него не было времени.

Среди всех этих вещей, старых и забытых, прямо на виду лежал маленький коробок спичек.

Бешеный охотник на клюворогов

Весело плясал огонь сунерки. Тепло разливалось по лужайке. От травы поднимался пар.

- Как ты это сделал, Пшик?! - вскричал Пых, едва язык у него отмёрз от зубов и получил возможность шевелиться.

Пузырь важно улыбался. В ногах у него стояла кастрюля со свежей порцией снега. Мальчики тоже оттаяли. Стуча зубами, они тянули к огню свои негнущиеся пальцы. Пшик в двух словах рассказал им, как он разгадал тайну железного ящика.

- Ага, - кивнул Жулька, - я нашёл эти шоколадки в мешке прямо у себя на голове, когда проснулся. Одну съел, а другую положил в карман и вылез из ящика. Замок я просто так повесил - неохота было колдовать... Но кто расшмякал её так?! - спросил он, изумленно вертя в руках шоколадную лепёшку в обёртке.

- Да это ж я сидел на вашей одежде, когда вы ходили к труженикам, - ответил пузырь.

А Лопушок взял в руки коробок железных спичек.

- Не понимаю, - сказал он, - почему они не хотели загораться там, в темнице лгунов, помните?

- Ты чиркал их не тем концом, - улыбнулся Пшик. - Видишь, коробок весь исцарапан железным концом спички!

Пых нетерпеливо дёрнулся.

- Погодите, погодите, потом об этом! - выкрикнул он. - Так ты говоришь, в этом ящике лежит всё, что мы когда-то потеряли?

- Ну да, и не только мы, но и все, кому пришлось хоть разок притронуться к этому волшебному ящику, - ответил Пшик и положил в рот комок снега. - Я назвал его Железным Возвращателем. Всё, что бы ты ни потерял, будет тебе возвращено железно!

- Значит, и мой меч-длинносеч там? - воскликнул Пых так горячо, что всем показалось, будто изо рта у него, как у дракона, вылетело пламя.

- Вероятно. А где ж ему ещё быть? - прохладно сказал пузырь. - Только зачем он тебе? Не понимаю, как можно жить, всё время думая об оружии?

- Здравствуйте, я ваша тётя! - взорвался машинист. Он уже достаточно прогрелся и как сумасшедший понёсся вокруг костра. - А Клюворог?! Ты что, забыл о нём? Да теперь мы расправимся с ним одним махом!

- Не надо ни с кем расправляться, - попросил Пшик. - Ну, скажи, зачем тебе убивать Клюворога? Что плохого сделало это несчастное животное?

- Мы уже говорили об этом, - отрезал Пых. - Всё, хватит!

Он бросился к паровозу, одним прыжком залетел в кабину, и до разведчиков донеслись его восторженные возгласы:

- Мой остренький меч! Неужели я снова возьму его в руки? Я просто не верю своим глазам! А щит-всезащит? Он тоже должен быть где-то здесь.

- И шпоры-вскачь заборы! - воскликнул Лопушок.

Он тоже рванул к паровозу.

- Хоть ты со мной останься, Жулька, - вздохнул пузырь.

Где там! Зюзик даже обогнал Лопушка, запрыгнув в кабину перед его носом. Без него не могло обойтись ни одно важное дело! Пшик встал и поплёлся за ними.

У Железного Возвращателя не было дна. Пых вынимал и вынимал вещи, но их в нём нисколько не убавлялось. Кастрюлю тётушки Шуль-Буль он бережно поставил в шкафчик, лопату - в угол. Жадно потряс мешок смотрителя, но из него выпорхнул лишь фантик от батончика, который слопал Жулька. Старая форма машиниста, чёрный колпак, мятые консервные банки и прочее барахло полетело в окно.

- Зря стараешься, - сказал пузырь. - Всё это потом опять вернётся в ящик. Железный Возвращатель работает без промахов.

Пых извлёк на свет замызганный слюнявчик Божьей Коровки, вздохнул и бросил его на пол.

- Кочерга бесчувственная! - рассердился на него Пшик. Он подобрал слюнявчик и отдал Лопушку. Мальчик с любовью сложил его и, всхлипнув, спрятал в карман.

Затем из ящика был извлечён школьный портфель Коровки. Лопушок, Жулька и Пшик разрыдались. Пых проворчал:

- Ладно вам! Слезами её не вернёшь... - и тоже отвернулся. Они видели, как над головой машиниста взметнулось лёгкое облачко пара.

- А может, Железный Возвращатель и Коровку нам вернёт? - всхлипывая спросил Жулька. Он засунул голову в ящик и жалобно позвал:

- Коровка!.. Коровочка-а-а!..

Ему никто не ответил.

- Нет, - печально сказал Пшик, - он возвращает только личные вещи друзей, а не их самих. Друзей нельзя терять - их никто тебе не вернёт...

- Не горюйте, - взбодрил приунывших разведчиков Пых, - когда вернёмся, я высеку этим мечом памятник нашей Коровке. Из гранита!

Они увидели в руках машиниста волшебный клинок. Пых рубанул мечом воздух и снова поднял его над головой, любуясь отблесками света на остром лезвии. Потом он порылся и вытащил из ящика щит-всезащит и шпоры-вскачь заборы.

- Теперь мы вооружены! - сказал Пых с горящими глазами.

Зюзик упросил его дать ему подержать меч-длинносеч. Пых похлопал мальчика по плечу:

- Нравится? Будешь моим оруженосцем!

Он отобрал у зюзика меч и отдал ему щит. Щит был тяжелее меча. Жулька вздохнул, но не обиделся.

Лопушок нацепил шпоры. Он сразу вспомнил, как уговаривал Божью Коровку покататься на столе, и опять загрустил.

- Беда! Беда! - вдруг услышали они голос Пшика. Пузырь стоял у двери и бился головой о стенку. - Снег растаял! Мой снег растаял! Какая горькая потеря! Что я буду делать теперь? Я опять раздуюсь...

Разведчики выглянули в окно. Снова перед их глазами раскинулась Страна Хрустальных Озёр - в том виде, в каком она явилась им в первый раз. Снег растаял так же быстро, как и появился. Зелёные луга дышали паром, в озёрной глади отражались фиолетовые облака. Облака сгущались, тяжелели и опускались на потолок.

- Наверно, фиолетовый жгут берётся из этих облаков, - предположил Лопушок.

Снова начинало припекать. В котле затрещал лёд. Пых спрыгнул на землю, осмотрел паровоз, подкрутил какие-то гайки, потом залез под колёса и долго стучал там молотком.

- Можно ехать, - сказал он наконец. Он взял горячую сунерку в руки, отнёс в топку и приступил к своей обычной работе. Скоро вода в котле заметно нагрелась, но ещё не закипела.

- Всё взяли? Ничего не забыли? - спросил машинист. - Скоро поедем.

- Я сейчас! - крикнул пузырь.

Он схватил кастрюлю и побежал к озеру. У берега ещё плавали льдинки. Пшик стал торопливо собирать их, всё время оглядываясь на паровоз, как будто боялся, что уедут без него. Льдинки выскальзывали у него из рук, он шлёпал по воде ладошками, подгребая к себе воду, и всё оглядывался.

Вдруг он увидел, как друзья отчаянно замахали ему руками. Они что-то кричали и показывали пальцами в его сторону. Пузырь решил, что они увидели акулу в озере. Он обернулся. Озеро было абсолютно гладким, в нём отражались облака и какая-то красная простыня во всё небо. Пшик медленно поднял глаза и обмер. Над ним зависла широченная нога Клюворога! Как чудовище смогло незаметно подобраться к озеру?

- Беги! - орали до хрипоты разведчики.

Пшик выронил кастрюлю. Он был очень медлителен. Пока он разворачивался, пока катился к паровозу, набирая скорость, нога Клюворога опустилась почти до земли. Пых не выдержал, схватил свой меч и выскочил из паровоза.

Вдруг Клюворог оглушительно проревел. Его нога замерла в воздухе, почти над самой головой Пшика. Длинная шея чудовища изогнулась, и Клюворог заглянул под свою ногу. Увидев пузыря, Клюворог взревел ещё громче. Ветром бедолагу выдуло из опасного места и отбросило далеко в сторону - прямо к ногам Пыха.

- Садись в паровоз! - крикнул ему машинист. - И на всякий пожарный отъедьте подальше. Я сейчас разделаюсь с этим жирным слонопотамом!

- Нет! Не надо! - взмолился пузырь. Он подпрыгнул, вцепился в руку Пыха, которая держала меч, но тут же вскрикнул и упал с шипением на землю. От прикосновения к горячей руке машиниста его немедленно и очень заметно раздуло.

Пых побежал, не обращая на него никакого внимания. Перед своими глазами он видел только врага, в эту минуту ничто не могло остановить его. Охотник на клюворогов был просто взбешён! Он так размахивал мечом, что клинок свистел, рассекая воздух.

Клюворог, кажется, заметил охотника. Он низко опустил голову и удивлённо уставился на сердитого человечка, бегущего прямо на него с каким-то смехотворным ножичком. Вдруг ножичек оторвался от человечка и молнией полетел чудовищу в глаз. Клюворог увернулся. Его больно кольнуло за ухом, потом ещё... Чудовище застыло, ничего не понимая. Пых воспользовался его замешательством и запрыгнул ему на нос. Хватаясь за складки кожи огромной головы, он полез на её загривок.

Клюворог помотал головой, затем потоптался на одном месте и вдруг, развернувшись, пошёл назад, к горам.

- Пых! - вскричал пузырь. - Наш бедный Пых!

- За ним! - приказал Лопушок.

Жулька дёрнул за рычаг. Тайфунчик вздрогнул, вздохнул, будто пробуждаясь от зимней спячки, издал слабый гудок и побежал за Клюворогом.

Старичок с жёлтой бородкой

Клюворог скрылся за горами. Он унёс с собой Пыха, и неясно было, жив ещё машинист или нет. Тайфунчик не мог переехать через горный хребет. Он остановился и печально дыхнул паром.

- Он был моим лучшим другом, - сказал Пшик. - Немного горячим и невоздержанным, но очень добрым. Он оберегал меня от всего горячего, особенно от себя самого - для этого он долго учился разговаривать без рукомахания. За всю жизнь он только три раза прикоснулся ко мне: один раз, когда я родился, второй - в Сонной реке и ещё раз, когда мы повалились с ним за ящик, но это была чистая случайность. Он всегда сильно переживал за меня, а однажды подарил мне сантиметр с тетрадкой и попросил вести дневник. Я туда каждый день записывал объём своей талии...

Пузырь со вздохом вытянул ручки вдоль своего круглого тела. Он опять быстро полнел. Иззя палил нещадно, стояла такая жара, что трава на лужайках кое-где пожухла.

- Мы постараемся разыскать Пыха, - сказал Лопушок.

Он не знал, как утешить пузыря. Он вообще ничего не знал. Этот этаж был для них тупиком. Что делать дальше? Куда ехать? Где Окно на первый этаж? Не было никого, у кого можно было бы спросить об этом. Сколько бы они ни ехали, везде были только озёра и лужайки, и ничего больше. Лужайки по-прежнему стриг какой-то неизвестный косильщик и собирал после себя всё сено. Вот если бы найти этого незнакомца! Они с зюзиком проглядели уже все глаза, но не обнаружили пока ни домика, ни шалаша, ни, хотя бы, того места, куда косильщик свозил всю скошенную траву.

Жулька зевнул и сказал:

- Я посплю. Не забывайте, что я зюзик и что мне спать надо чаще.

Он лёг в угол за ящиком и сразу захрапел.

Пузырь смотрел на него задумчиво, и вдруг что-то пришло ему в голову. Он слез с ящика и, так как ему самому было трудно развернуться, попросил Лопушка:

- Лопушок, будь так любезен, открой крышку Железного Возвращателя.

Мальчик открыл.

- А теперь посмотри, нет ли там чего-нибудь холодненького? Например, кастрюли со льдом. Ведь я бросил её на берегу озера!

- Нет, - ответил Лопушок, заглянув в ящик. - Кастрюли нет. Она ещё не вернулась. - Он отогнул край какого-то старого одеяла и вскрикнул от неожиданности. - Зато здесь полно снега!

- Давай его сюда, - живо сказал пузырь и протянул руку, сложенную совком.

Когда он уменьшился до своего обычного размера, он сам стал грести снег, жадно глотая его и приговаривая:

- Вкусный снежочек! Любименький мой снежочек! Как я по тебе соскучился!

Лопушок даже испугался. Он захлопнул крышку ящика и отчитал Пшика:

- Какой же ты жадный, Пшик! Так ты можешь совсем маленьким стать, как букашка, и мы раздавим тебя нечаянно!

- Ладно, я больше не буду, - ответил довольный пузырь. Он взгромоздился на ящик и хихикнул. - Теперь у меня всегда снег с собой будет. Я же потерял его. Помнишь, как это меня расстроило? Там, у озера, было много снега. Мне ни за что не съесть столько!

Пузырь прошёлся по ящику туда и обратно, потом сел, свесив ножки, и сказал гордо:

- Теперь в голове у меня полный порядочек. Если ты дашь мне две минуты, я придумаю, как нам найти Пыха и что делать дальше.

Он положил в рот палец и закрыл глаза.

Лопушок разделся, сходил к озеру, искупался, а когда вернулся на паровоз, пузырь всё ещё думал. Задачка была очень трудной. Он даже немного раздулся, пока размышлял. Наконец он открыл глаза. Они были очень уставшие.

- Мне стыдно сознаться, Лопушок, но я ничего не придумал...

Лопушок вздохнул.

- А я так на тебя надеялся, Пшик!

Пузырь покраснел.

Вдруг за ящиком кто-то вежливо покашлял. Они забыли про зюзика... Должно быть, он уже проснулся! Может, они втроём придумают что-нибудь?

Лопушок заглянул за ящик, и ему подкосило ноги от страха, он чуть не упал, опёрся на край ящика, взглянул на Пшика. Медлительный пузырь тоже повернулся туда.

- Ого!.. - сказал он, и опять: - Ого!..

На том месте, где раньше спал Жулька, сидел сморщенный старичок с каким-то горшком на голове и с ярко-жёлтой бородой до самого пола.

- Не "ого", а Бодо! - сказал старичок и намотал бороду на кулак. - Меня зовут так. А полное имя - Гоня Бодо... Вас я знаю, можете не представляться.

- А... где зюзик?.. - промямлил Лопушок.

Старичок потащил себя за бороду вверх, с трудом поднялся, доковылял до печки и сел больной поясницей к теплу.

- Я - зося, - вместо ответа сказал Гоня Бодо. - Я буду рассказывать вам сказки.

Старичок снял с головы горшок, поставил его на пол перед собой и нацепил на нос очки.

- Зося?! - вскричал Лопушок. - Значит, Жулька там, внутри вас?

- Возможно... - Зося сконфуженно кашлянул. - Итак, какую сказку вам хотелось бы услышать? Я могу достать из горшочка любую... - Он сунул руку в горшок, повозил ею и вытянул маленькую книжечку. - "Сказка про белого бычка", - прочитал он название. - Хотите такую?

- Н-нет... - неуверенно сказал Лопушок. - А про Клюворога у вас нет, случайно?

- У меня всё есть!

Гоня достал другую книжечку, открыл и начал читать:

- "Жил-был на свете страшный Клюворог. У него не было мамы. Целыми днями Клюворог ходил-бродил по этажам и выл от голода. Он был так огромен, что не замечал городов, встречавшихся ему на пути, и топтал их..."

- Нет! Дальше не надо! - попросил Пшик. - Это очень страшная сказка.

Лопушку тоже стало не по себе. Он выглянул из паровоза, посмотрел на небо над цепью гор и сказал шёпотом:

- Он ходит где-то поблизости... Вдруг услышит?

Пшика неожиданно осенило. Он попросил зосю рассказать сказку о бравом охотнике на клюворогов. Старичок покряхтел, роясь в своём горшке, и вытащил тоненькую книжечку.

- Эта сказка без продолжения. И вообще, она неинтересная. - Он поморщился, мотнул головой, и очки слетели с его носа. - Охотник оказался хвастливым и неумелым. Он так и не убил ни одного клюворога... Что вам всё про клюворогов да про клюворогов? Давайте лучше я почитаю вам про одиногий беззубый рот. Это самая новая сказка. Она оч-ч-чень интересная!

Так как никто сразу не нашёлся, что ответить, сказочник выудил из горшка следующую книжечку и, почмокав губами, стал с удовольствием читать:

- "Одинокий беззубый рот лежал в тёмном шкафу. У него было две губы, мохнатые усы и язык с откушенным кончиком. Больше в шкафу ничего не было, только этот одинокий беззубый рот с губами, мохнатыми усами и языком без кончика. Шкаф был крепко закрыт на замок. Он стоял в мрачной комнате с одним окошком. В этой комнате жил трусливый мальчик. Вот однажды трусливый мальчик подошёл к шкафу, достал из кармана ключик и..."

- Хватит! - чуть не закричал Пшик, посинев от инея, выступившего по всему его телу. - Это очень страшная сказка...

Старичок с жёлтой бородой замолчал. Он и сам дрожал от страха. Он бросил книжечку в горшок и вжал голову в плечи.

В кабине паровоза наступила тишина. Гоня сидел, обхватив руками горшок и выглядывая из-за воротника одним глазом. Пшик, весь синий, торчал на ящике - на самом видном месте - и мучился от мысли, что Клюворог, мохнатый рот или кто-нибудь ещё очень страшный схватит его первого. У Лопушка глаза тоже были круглыми. Он сидел у окошка и всё посматривал на горы. Он уже знал, что Клюворог появляется всегда оттуда.

Вдруг в этой тишине раздался кромкий нетерпеливый стук. Стук доносился из железного шкафчика.

- Это беззубый рот! - прошептал зося. - Он просит, чтобы его выпустили!

- Да нету там никакого рта... - ответил Лопушок, похолодев от ужаса.

В шкафчике кто-то поскребся, потом покашлял, и вдруг его дверцы задребезжали от громкого сердитого голоса:

- Эй! Где вы там?!

Пшик проявил невиданную прыть. Он кубарем скатился с ящика и вылетел на улицу. За ним сломя голову бросился Лопушок.

- А я?! А я?! - закричал старичок. Он вскочил, охнул от боли в спине и захромал к двери.

Они подальше отбежали от паровоза и сели на траву, стуча зубами.

- Там же никого не было, в шкафчике! - прошептал Лопушок.

- Нет, там рот сидит! - ответил зося.

- Откуда он там взялся? - спросил Пшик, подпрыгивая на раскалённой лужайке. Зося пожал плечами.

Сердитый голос закричал ещё громче, так, что им на улице было хорошо слышно каждое слово:

- Куда вы пропали?! Смылись от меня, да? Я пришёл, а вас нет!.. Эй-е-ей! Где вы? Отзовитесь!

Лопушок и зося сидя попятились назад. Внезапно раздался паровозный гудок.

- Слышу! Слышу!! - заорал голос. - Тайфунчик! Дорогульчик! Слышу тебя! Где ты? Отзовись! Ты один? Лопушок и все остальные ушли от тебя? Бросили? Мой бедненький! Позови их, ну же, скорее! За мной гонится Клюворог! Только Лопушок может спасти меня!

Паровоз продудел в ответ.

Лопушок удивлённо посмотрел на Пшика.

- Это Пых? - спросил он неуверенно.

- Но как он оказался в шкафу? - вскричал пузырь. - Постой, постой... Постой... Постой!

Пузырь запрыгал ещё быстрее.

- Дошло!! - вдруг заорал он и помчался к паровозу. - Бежим! Пых в опасности!

- Ты куда?!

- Это телефон! - ответил Пшик уже со ступенек. - Пых позвонил нам по кастрюльному телефону, а мы чуть не померли со страху!..

Теперь и до Лопушка дошло. Он засмеялся, дал старичку тумака от радости и побежал за пузырём. В шкафчике стояла кастрюля тётушки Шуль-Буль, которую они извлекли из Железного Возвращателя. Другую кастрюлю Пшик второпях оставил у озера. Машинист вернулся на старое место, нашёл её и связался с ними по кастрюльному телефону!

- Пых! - кричал пузырь, ещё даже не открыв шкафчика. - Пых! Мы здесь!

Наконец он вытащил кастрюлю, и она прямо у него в руках завопила:

- Пшик! Дорогуша! Как поживаешь? Как погода?.. А где Лопушок? Позови-ка его скорее! Мне очень нужно!

- А где твой острый меч? - ехидно спросил пузырь. - Опять потерял?

- Некогда мне шутить! Скорее!

Лопушок выхватил кастрюлю:

- Пых, вот он я! Что с тобой?

- Командир! - обрадовался машинист и даже раскашлялся от счастья. - Как хорошо, что ты не ушёл далеко... Снимай шпоры! Быстро! Положи их в кастрюлю и накрой крышкой! Всё! Потом ждите меня, я прискачу к вам...

- Ты же не знаешь дорогу, - сказал Пшик в кастрюлю.

Пока Лопушок отстёгивал шпоры-вскачь заборы, пузырь объяснил далёкому другу, где стоит их паровоз. Затем Лопушок бросил шпоры в кастрюлю, накрыл крышкой, а когда через минуту открыл - их там уже не было...

- Прекрасно, - сказал Пшик и залез на ящик. - Теперь остаётся только ждать.

Едва он сказал это, кабину затрясло от ужасного грохота, вырвавшегося из кастрюли. Оба разведчика заткнули уши. В дверь заглянуло перекошенное от страха лицо старичка с жёлтой бородой. Лопушок повернулся к нему, улыбнулся и, пытаясь перекричать шум, объяснил:

- Это наш машинист на кастрюле скачет!

Последнее сражение с Клюворогом

Пых примчался весь серый от пыли. Он влетел в кабину, кинул в угол кастрюлю и заорал ненормальным голосом:

- Трогай!!

Они услышали далёкий рёв. Клюворог топал по пятам машиниста. Земля вздрагивала под его ногами.

- Куда ехать?! - крикнул Лопушок.

- Куда хотите, только подальше от этого ужасного слонопотама! - ответил машинист, боязливо выглядывая из паровоза. - У меня поджилки трясутся от одного его вида! Знаете, он ведь чуть не растоптал меня, когда скинул со своей шеи на землю...

И он впопыхах рассказал друзьям о своём коротком приключении. Они поняли только то, что машинист, потеряв меч-длинносеч, чудом остался цел и теперь не мечтает больше ни о каких военных победах - лишь бы поскорее убраться в тихое спокойное место, где не разгуливают красные чудовища, где пышат жаром зелёные лужайки и поют птички.

- Эта сказка пострашней той, что я недочитал вам - про беззубый рот в шкафу, - высказался старичок с жёлтой бородой.

Лопушок открыл заднюю дверь. Через неё разведчикам было лучше видно догонявшего их Клюворога.

- Где же Окно на первый этаж? - простонал мальчик.

- Что? - спросил старичок. - Окно на первый этаж? Это здесь поблизости! Я читал в одной сказке, что Окно находится в кратере вулкана. А когда мы сидели на лужайке и дрожали, я как раз обратил внимание, что одна из гор не соединяется с потолком и к тому же плоская у вершины... Да вон же она!

Зося махнул рукой на окошко. В середине горного хребта был провал: одна из гор была как бы срезана, и из её вершины выходила струйка пара. К вершине вела дорога, спиралью вьющаяся вокруг горы.

- Окно! - завопили разведчики. - Это оно! Это точно оно!

Клюворог настигал их. Было видно, как трясутся от бега складки его красной кожи. Тайфунчик нёсся на всех парах. Он тяжело отдувался и скрипел, но понимал, что теперь всё зависит от него одного.

Они уже домчались до горы, когда Клюворог занёс над ними свою страшную ногу. Лопушок схватил щит-всезащит и на всей скорости выпрыгнул из паровоза.

- Я задержу его! - услышали разведчики.

- Шпоры! - крикнул ему Пых. Он скинул с себя шпоры вместе с ботинками и швырнул за дверь. - Догоняй нас, каскадёр!

Щит смягчил удар о землю. Лопушок два раза перекувырнулся через голову и встал на ноги. Клюворог завис над ним, закрыв полнеба своим красным телом. Чудовище сильно исхудало за это время. Лопушок увидел ребра у него на боках. "Должно быть, он очень голодный, поэтому и злой..." - мелькнула у него мысль.

Мальчик поднял щит, закрывая голову. Клюворог встал на щит ногой, и вдруг его всего с силой отбросило назад. Чудовище охнуло и так неуклюже шмякнулось на землю, что чуть не свернуло себе шею. Пока оно сидело, удивлённо раскачивая головой, Лопушок залез в ботинки Пыха, кое-как зашнуровался, потом сел на щит и поскакал за друзьями. Тайфунчик в это время уже карабкался вверх по склону вулкана.

Он догнал их у самой вершины. Паровоз остановился, и разведчики с криками радости затащили своего командира в кабину.

- Лопушок, - сказал Пых, опустив глаза, - мне стыдно за мой трусливый поступок. Я теперь буду с тебя пример брать!

Они остановились на краю кратера. Внизу в кратере блестело зеркало - последнее Окно на их пути!

- Прыгаем! - закричал Пых.

- А Клюворог? - спросил зося. Он весь покрылся какими-то каплями и дрожал, как от холода. - Клюворог тоже прыгнет за вами и на первом этаже уж точно вас добьёт... Мне-то наплевать, я скоро растаю!

Они посмотрели назад. Клюворог, хромая, упрямо шёл вверх. Он страшно ревел и разбрасывал по дороге розовые клочья пены. И что он привязался к ним?

- Командир, разреши мне... - прошептал Пых. Глаза его горели. Он поспешно надел свои ботинки, взял в руки щит-всезащит и спрыгнул на землю.

- Будь осторожен! - крикнул посиневший от страха Пшик.

- Со мной щит! - ответил машинист.

Они встретились с Клюворогом на краю обрыва. Под обрывом у подножия горы блестели острые камни, высота была ужасная, и разведчики, затаив дыхание, смотрели на грандиозное сражение, развернувшееся у них перед глазами.

Клюворог шёл на Пыха, не замечая его. Машинист поднял над головой щит, и чудовище остановилось, словно натолкнувшись на стену. Оно заревело, и эхо покатилось по ущелью. Хитрый машинист отошёл немного в сторону. Он стал давить на Клюворога сбоку, подгоняя его к пропасти. На краю обрыва Клюворог отчаянно замахал мантией. Он упирался ногами, ревел, и от его голоса в горах просыпались каменные лавины. Поднялся такой шум и грохот, что Пых на минуту оставил щит. Он подобрал с земли два камешка и затолкал себе в уши. Клюворог получил короткую передышку. Он отошёл от пропасти и хотел идти дальше, но Пых подбежал и опять надавил на него щитом. Снова чудовище повисло на самом краю обрыва...

Вдруг чудовище сильно взмахнуло мантией, и, то ли из какого-то его кармана, то ли из складок кожи, выпал большой серебристый шар, привязанный к толстой верёвке. Пых отскочил назад от неожиданности.

Лопушок вскрикнул из окна паровоза. Что-то знакомое было в этом шаре, что-то неуловимо знакомое...

Клюворог намотал конец верёвки себе на рог и затряс головой. Верёвка оказалась резиновой - шар весело заплясал, ударяясь о землю и подпрыгивая. Пых остолбенел. Где-то он уже видел такое!

- Не убивай его, Пых! - услышал он слабый крик Лопушка. - Это не Клюворог! Не убивай его, пожалуйста! Не убивай!

Машинист опустил щит.

Желудки, мечтающие стать волшебниками

Паровоз покачнулся на краю кратера и смело полетел вниз. Со звоном проткнув зеркало, он очутился на первом этаже.

Здесь были сплошные джунгли из высоких растений с толстыми крепкими стеблями. У них были огромные красные листья, которые заслоняли собой небо. А небо было ярко-жёлтым и раскалённым, как один гигантский осколок Сунны.

- Куда это мы приехали?! - воскликнул Жулька, вылезая из-за ящика и протирая глаза. Он был весь мокрый, как будто попал под дождь.

Друзья засмеялись.

- Ты ничего не помнишь, Жулька? Ты же только что разговаривал с нами! - сказал Лопушок.

- Да я ведь спал.

- Нет, ты нам сказки рассказывал. Только у тебя была жёлтая борода до пола и горшок на голове, и звали тебя Гоня Бодо. Ты нам очень помог, показав, где Окно на первый этаж.

- Да ты что? - поразился зюзик. - Я ничего не помню!

- Конечно, ведь ты был зося...

- Зося?! - заорал Жулька и запрыгал от радости. - Ко мне пришёл зося! Ко мне! Первый раз в жизни!

Друзья стали рассказывать ему о его похождениях в облике зоси. Жулька был в восторге. Они шли через джунгли, и он шагал задом, натыкаясь на колючие кусты и запутываясь в лианах. Когда Лопушок заканчивал своё описание, Жулька подскакивал к Пыху и просил его рассказать то же самое, потом подлетал к Пшику. Каждый добавлял что-нибудь новое, и Жулька всё это впитывал в себя, как губка. Вот уж похвастается он, когда вернётся к своим друзьям-зюзикам!

Вдруг Жулька наступил на кого-то. То ли животное, то ли насекомое, пискнув, выпрыгнуло у него из-под ног. Оно походило на круглую подушечку с четырьмя ножками, хвостиком и безобразной пастью, рассекавшей "подушку" почти пополам. Странное существо было тёмно-зелёного цвета и прыгало как блоха. Оно поглядело на разведчиков любопытными глазками, потом напружинило крепкие ножки и вдруг со звонким щелчком отстрелилось от земли, исчезнув с глаз.

Разведчики прошли вперёд ещё немного и очутились на поляне, заросшей какими-то грибами без шляпок - тут и там из земли торчали невысокие белые трубки. Посреди поляны стоял холм. Трава здесь была сухая, выжженная жёлтым небом. В этом месте небо зависало над землёй особенно низко и почти касалось вершины холма.

Было так жарко, что Пшик непрерывно жевал снег из кастрюли, которую он держал у себя на животе. Пузырь придумал хитрость: одну кастрюлю взял с собой, а другую засунул в сугроб в железном ящике. Теперь, сколько бы он ни брал снега из своей кастрюли, в ней каждый раз появлялась его новая порция.

Неожиданно позади них загремело, затем они услышали нарастающий свист, и огромная красная "комета", протаранив в джунглях длинную просеку, врезалась прямо в холм.

- Клюворог! - вскричал Пых и схватился за щит.

Лопушок остановил его:

- Не надо, Пых, прошу тебя! Это не Клюворог.

- А кто? - спросил машинист сердито. - Ты не дал мне скинуть его в пропасть, но я и здесь могу прекрасно расплющить его об этот холм!

- Не делай этого! Я не знаю, как тебе объяснить, но... - Лопушок мучительно подыскивал слова, - но это не Клюворог... Мне кажется, это... Коровка! Наша бедная Коровка!

- Что-о-о?! Ты сошёл с ума, командир! - машинист так и закипел весь. - Как ты можешь тревожить память о нашей геройски погибшей Коровке? Как ты можешь сравнивать крохотную бедняжку с этим ужасным уродом?

Лопушок развёл руками.

- Не знаю, - вздохнул он, - но сердце у меня больно сжимается, когда ты поднимаешь щит!

- Ладно, - сказал Пых, немного утихомирившись. - Обещаю не трогать Клюворога до тех пор, пока он сам не захочет растоптать нас.

- Он больше не будет! Вон, смотри, он совсем не злой.

Клюворог встал на ноги, поморгал, повертел башкой из стороны в сторону и, увидев красные заросли, кинулся в них с громким, восторженным рёвом. Он врезался в джунгли и начал стричь растения рогом, который, оказывается, был у него из двух половинок и работал, как ножницы. Клюворог стриг листья и жадно их проглатывал. За одну минуту он выел в джунглях поляну в четыре раза большую его самого и продолжал кромсать листья с ещё большим рвением. Особенно ему нравились круглые розовые орехи на верхушках растений. Он сначала откусывал их, с наслаждением, зажмурившись, разжёвывал, а потом кромсал всё остальное растение.

Разведчики стояли на поляне и удивлённо смотрели, как всё пространство первого этажа очищается от красных зарослей.

- Да он тут поест всё! - испуганно вскрикнул Жулька.

- Ну и хорошо! Пусть поест! - вдруг услышали они писклявый голосок.

Разведчики повернулись и удивились ещё больше, увидев огромную армию "подушек с ножками". Это действительно была армия: "подушки" стояли ровными рядами, и целый частокол их острых зубов блестел в лучах Иззи.

- Кто вы?! - закричал Пых, хватаясь за щит.

- Не бойтесь! - сказала главная "подушка", которая стояла впереди армии. - Мы - желудки. Мы служим у Иззи. - Существо показало лапкой на жаркое небо. - Иззя излучает из себя мудрость, а трава вбирает её в себя. Мы жуём траву, перерабатываем её в фиолетовый дым и потом вдуваем дым вот в эти трубочки. По трубочкам мудрость Иззи идёт на второй этаж, затем на третий и затем ещё выше. Говорят, мудрость Иззи доходит аж до самого верхнего этажа!

Разведчики стояли и хлопали глазами на удивительное желудочное войско. Главный желудок помолчал, а потом продолжил своё разъяснение:

- Честно говоря, мы ждали вас. Мы чувствовали, что кто-то должен прийти сюда, чтобы спасти подземный мир. Из-за красных растений всё меньше света стало проникать на этажи. Откуда взялись эти сорняки, никто не знает. Мы не можем их есть, потому что они очень сладкие. Мы не приспособлены к такой пище и очень обрадовались, когда увидели, как легко ваш большой друг расправляется с ними!

Комок снега застрял в горле у Пшика.

- Значит, это из-за этих красных листьев гаснет Иззя? - пропыхтел он.

- Иззя не гаснет, - вежливо улыбнулся желудок. - Он светит всё так же и в ближайшее время, как нам известно, гаснуть не собирается. Просто сорняки стали загораживать свет, вот и всё. Но, похоже, с этим покончено. Ваш друг уничтожил их всех до последнего. Он съел все их семена, и они больше не смогут расти на нашем этаже. Скажите нам, пожалуйста, как зовут этого героя?

- К-клюворог, - ответил Пых.

- Нет! - воскликнул Лопушок. - Это не Клюворог!.. Это... маленькая Коровка! Только я не понимаю, как она стала таким чудовищем?

Лопушок сбивчиво рассказал желудкам всю историю от начала до конца. Клюворог тем временем доделывал свою важную работу. Подбирая плоды с вкусными семенами красных сорняков, он несколько раз обошёл кругом весь маленький первый этаж, потом, толстый и ленивый, вернулся к холму, растянулся на травке и повернул к разведчикам глупую морду.

- Знаете что, - сказал Пшик, - а ведь он и правда похож на обыкновенную корову!

Лопушок смело подошёл к сытому чудовищу и погладил его страшный рог. Чудовище сладко зажмурилось, как кошка.

- Коровка! - прошептал мальчик.

Красная громадина весело шевельнула мантией. У Лопушка не осталось никаких сомнений, что перед ним его бедная подружка, каким-то злым волшебством превращённая в монстра. Он обнял Клюворога за толстую губу и горько заплакал.

- Ты чего? - спросил желудок, скакнув к мальчику.

- Моя бедная Коровка! - ответил Лопушок. - Она всю жизнь теперь будет такой огромной и ужасной! Она всегда будет голодной, потому что где она найдёт себе столько корма?.. Я теперь знаю, кто косил траву на лужайках! Это была она, моя несчастная подружка!

Желудок постучал ножкой по колену мальчика:

- Эй, Лопушок, послушай меня!

Лопушок повернул к нему мокрое лицо.

- Не плачь, - сказал желудок. - Ещё не всё потеряно. Под Иззей возможны любые чудеса!

- ПОД Иззей? - удивились друзья Лопушка, которые, уже не боясь Клюворога, подошли к ним сзади.

- Именно так! - засмеялся желудок. - На первом этаже нет пола. Здесь только потолок. Здесь Иззя всегда НАД головой. Это самая великая загадка подземного мира: пока Иззя далеко от тебя, ты всегда над ним, но стоит тебе лишь приблизиться к нему вплотную, как он вырастает над твоей головой - великий и могущественный, - и ты тогда понимаешь, что нет никого и ничего выше Иззи!

Разведчики со страхом посмотрели вверх, на жаркое небо, по которому ходили раскалённые кольца и плясали языки пламени.

- Под Иззей возможны любые чудеса, - повторил желудок. - Всякий, кто попадает на первый этаж, может стать волшебником. Но для того, чтобы исполнились твои желания, надо попасть на вершину этого холма и сказать: "О, Иззя! Ты выше всех! Ты мудрее всех!" - и загадывай всё, что захочешь. Но сделать это очень трудно: там, наверху, жарко как в печке!

- Значит, я могу попросить Иззю вернуть мне Коровку, и он исполнит моё желание? - радостно воскликнул Лопушок. Слёзы высохли у него на щеках.

Желудок не ответил, он только улыбнулся от левой ноги до правой и махнул хвостиком.

Лопушок бросился к холму, но, не поднявшись и до его середины, почувствовал, как волосы у него на голове задымились от жара Иззи. Он сбежал обратно вниз.

- Я не могу! Я сгорю на вершине! - крикнул он.

Желудок вздохнул.

- А ты думал, стать волшебником легко? - сказал он и грустно оглянулся на желудочное войско. - Мы тоже все мечтаем постоять на вершине этого холма... Но никому из нас не удавалось добраться и до его середины! Видимо, и вам не удастся... - Он опять вздохнул. - Спасибо вам за всё и прощайте! Нам надо работать.

Главный желудок свистнул, и его войско вместе с ним самим упрыгало кто куда - жевать травку. Разведчики остались одни.

- Нет, я дойду до вершины! - крикнул Лопушок и погрозил Иззе кулаком.

Он выхватил у Пшика кастрюлю, вывалил из неё весь снег себе на голову и побежал вверх.

- Стой! - закричал Пых, но Лопушок не слышал.

На этот раз он забрался выше середины холма. Но до вершины было ещё так далеко... Голова его быстро высохла. От ужасной жары он получил тепловой удар, потерял сознание и скатился вниз - в объятия холодного Пшика.

Машинист покоряет Иззю

Лопушок пришёл в себя. За ним ухаживали Пшик и ещё кто-то. Лопушок тепло улыбнулся пузырю. Пшик заметно раздулся за это время, потому что большую часть снега клал не себе в рот, а на лоб больного. Второй, кто ухаживал за Лопушком, стоял сзади и чем-то обмахивал мальчика, создавая лёгкий ветерок и тень для него. Наверно это был Жулька. Лопушок изогнулся назад, чтобы и ему улыбнуться, но вдруг увидел край голубой шляпы и чёрное коровье копыто...

- Он проснулся! - раздался в его ушах такой родной, такой ласковый голос...

- Коровка! - вскрикнул мальчик.

Он вскочил и уставился на Божью Коровку. Живая и невредимая, такая же весёлая, как прежде, она сидела перед ним и застенчиво теребила расчёску на своём хвосте! На голове у неё была её знаменитая голубая шляпа, кем-то хорошо отутюженная, а на шее - роскошный розовый бант. Она была такая вся праздничная!

- Коровка! Милая моя!

Лопушок не мог поверить в это чудо, пока крепко не обнял свою подружку и не поцеловал её в губы.

- Я так счастлива, что мы снова вместе! - сказала Коровка и засмеялась.

Она показала копытом на что-то большое и бесформенное, лежавшее в стороне. Оно было красного цвета. Лопушок догадался, что это останки Клюворога.

- Мы победили его! - сказала Коровка. - Жаль, Лопушок, что ты спал и не слышал его последнего вздоха!

- Это Пых убил его? - прошептал Лопушок, ничего не понимая.

- Пых. Хотя он не убивал его, а только вытащил меня из этой красной оболочки. Ведь Клюворогом была я... Лопушок, тебе особый привет от моей мамочки!

Коровка зажмурилась и завертелась, как юла. Пшик добродушно усмехнулся. Он сказал:

- Как долго она держалась, чтобы не сообщить тебе эту новость ещё в самом начале!

- Какая мамочка? Чья мамочка? - опешил Лопушок. С каждой минутой он понимал всё меньше из того, что происходило вокруг него.

Божья Коровка подпрыгнула. Её звонкий смех, как шарик на резинке, поскакал по поляне. Лопушок посмотрел по сторонам и увидел... большую взрослую корову, мирно пасущуюся на лужайке. У мальчика заколотилось сердце.

- Кто это, Коровка? - прошептал он.

- Да мама же моя! Ты что, не понял до сих пор? - Коровка подпрыгнула, чмокнула Лопушка в щёку и шепнула: - Пшик тебе всё расскажет! А я сейчас... Ты потерпишь?

Она чмокнула мальчика в другую щёку и побежала к той взрослой корове, которая ждала её. Они обнялись хвостами и, беседуя о чём-то хорошем и радостном, пошли по лужайке.

- Это её мама, - сказал Пшик и набрал полный рот снега. - Мне кажется, ей Коровка обрадовалась даже больше, чем тебе, Лопушок. Они и до этого целый час проболтали вместе, и вот опять...

Но этих слов Лопушок не разобрал, потому что пузырь ещё не проглотил снег.

- Но она же умерла! - воскликнул мальчик.

- Под Иззей возможны любые чудеса! - многозначительно ответил Пшик. - Коровка ведь тоже умерла, если ты помнишь. А теперь она жива и жизнерадостна, как прежде.

- Ничего не понимаю... - вздохнул бедный мальчик.

- И не поймёшь, пока не выслушаешь меня, - отозвался пузырь. - Когда Коровка провалилась в ту ужасную Дыру, она не упала на самое дно веков. Ей удалось закатиться в какой-то боковой ход, поэтому она оказалась не в далёком-далёком прошлом, а всего лишь в несколько дней назад. Улавливаешь? Там она превратилась в ужасного замба - клюворога - и вышла на втором этаже. Помнишь того таинственного газонокосильщика, что стриг траву на лужайках в стране хрустальных озёр? Им и была наша доблестная Коровка. Она была очень голодна и кушала всё подряд.

- А зачем она растоптала город сюзюликов и за нами гналась? - спросил Лопушок.

- О сюзюликах она и понятия не имела. Сам подумай: можно ли с такой высоты разглядеть каких-то букашек с их спичечными домиками? А за нами она не гналась вовсе. Она узнала Тайфунчика и просто шла за ним, как преданная собачка.

- Всё так приятно закончилось! - сказал Лопушок и счастливо улыбнулся.

- Под Иззей возможны любые чудеса! - повторил пузырь. - Ты разве не знаешь, Лопушок, - Пых стал волшебником. На один день.

- Волшебником? А где он?

- На холме, где ж ещё. Его сейчас оттуда и муравьиным мёдом не выманишь.

Лопушок оглянулся на холм. Машинист стоял на самой его вершине и хохотал, размахивая руками, как крыльями мельницы. Иззя лизал ему голову пламенем, вонзал в него огненные молнии, но горячему машинисту ничего не делалось, ему только щекотно было. Он стоял, выкрикивал желания, и Иззя беспрекословно выпонял их одно за другим. Под холмом возвышалась уже целая гора каких-то предметов. У этой кучи стоял Жулька и, задрав голову, жадными глазами смотрел на "волшебника".

Пузырь усмехнулся.

- Он такой смешной, этот Пых. Нахватал себе столько глупых вещей! Каких-то ключей гаечных, парочку запасных шпал, наколдовал целый ящик гвоздей, шурупов, болтов всяких... даже одну ось с колёсами и новенький котёл на всякие пожарные... Про восемь противней горячих котлет я уж не говорю!.. И как он повезёт всё это добро?

- Он и маму Коровке вернул? Живую?

- Он сделал это сразу, едва Коровка пришла в себя после Клюворога. Мама у неё самая живая, живей не бывает!

- Здорово! Пых просто умница! - воскликнул Лопушок.

Пузырь вздохнул.

- Он и домой вас вернёт, Лопушок. Тебя и Коровку с её мамой. Вот там, за холмом, специальный везделёт стоит.

- Как?! - не поверил своим ушам мальчик. - Я скоро буду дома? Это так замечательно, Пшик!

Но пузырь пожал плечами, сунул руку в кастрюлю и оставил её там, задумавшись. Потом сказал:

- Жалко мне с вами расставаться.

- Не грусти, Пшик. Мы ещё встретимся! Ты веришь?

Пузырь не ответил. Он не решился напомнить мальчику, что время под Солнцем течёт намного медленней, чем здесь, в сказочном мире. Расставшись сейчас, они уже больше никогда-никогда не встретятся... Он печально улыбнулся и сказал:

- Коровка ещё хочет, чтобы все сфотографировались на прощание.

- Хорошая идея, - похвалил Лопушок свою подружку. - Я сделаю рамочку на фотографию и повешу её на стенку в своей комнате.

- Он хочет, чтобы на этой фотографии были все-все-все, кого мы знаем, с кем подружились за это длинное путешествие.

- Как это? - удивился и даже немного встревожился Лопушок. Ему уже хотелось поскорее увидеть своих маму и папу. Он по ним страшно соскучился! Неужели ещё придётся объезжать всех-всех на паровозе?

- А очень просто, - ответил пузырь и опять почему-то вздохнул. - Пых ведь волшебник. Он устроит это. Нас это не должно заботить.

Вдруг они услышали гудок паровоза.

- Ой, Тайфунчик! - воскликнул мальчик. - Мы же оставили его у Окна... Он сам едет к нам?

- А ты думал. Это же Тайфунчик, - ответил Пшик и вылил себе на голову талую воду, накопившуюся в кастрюле.

Перед ними остановился чудо-паровоз Пыха.

Прощание с друзьями

Паровоз остановился, и из него вышел король зюзиков.

- Здоровская машина! - воскликнул он. - Я всегда это говорил!

Увидев Лопушка и остальных верхушников, он завопил:

- Здоровские ребята! Герои! Хочу пожать вам руки! - и свалился со ступенек на землю.

За ним из паровоза один за другим, как мячики, выпрыгнули все зюзики с пятого этажа. После зюзиков стали выходить карлики. Лопушок смотрел на них на всех, разинув рот от изумления. Вокруг поднялся невообразимый шум. Зюзики веселились, поздравляли Лопушка и с любопытством щурились на Иззю.

Кто-то хлопнул Лопушка по плечу. Мальчик обернулся и вздрогнул, увидев пирамиду из трёх карликов. Самый верхний в пирамиде был Пират, грозный атаман мазутов с чёрной бородой, самый нижний - рыжий фургонщик, а посредине - сам король карликов. Фургонщик пикнул, и пирамида рассыпалась.

- Привет! - сказал Пират, виновато опустив свой единственный глаз.

Пока из паровоза выходили сюзюлики, атаман мазутов рассказал про то, как хотел превратить короля карликов в ужасного замба и забросить его в глубину веков. Но получилось так, что в Дыру провалился не король, а Коровка.

- А теперь мы дружим, - сказал король и подёргал фургонщика за усы. - Мы поклялись друг другу в вечной дружбе.

- Гори всё синим пламенем! - кивнул фургонщик. - Лучше дружить, чем греметь цепями и загибаться от голода!

В толпе со взъерошенными волосами носился Амзик. Главный учёный за всеми приключениями разведчиков следил в телескоп. Он только что разгадал непонятную тайну, долгое время волновавшую его, и теперь кричал во всё горло:

- Коровка не провалилась в древние века оттого, что в Дыре есть боковые туннели! Она спланировала на своей шляпе и залетела в один из них! Потом она превратилась в Клюворога и вышла из туннеля на втором этаже и на сорок деньков в прошлом!

Издали Лопушку улыбался смотритель. Он не мог пробиться к нему через толпу. Но Лопушок скоро забыл о нём, потому что из паровоза стали выходить обитатели мира под Сунной: маленькая Люлю, Дюп с бабушкой, Брукс, приёмщик железа со своим железным яблоком, человечки с белыми волосами, среди которых Лопушок узнал Генриха Четвёртого и Дубину - короля Железного города...

Потом из паровоза вышла маленькая тётя в фартуке. Она открыла какую-то баночку, намазала себя чем-то и вдруг выросла, став в два раза больше паровоза.

- Тётушка Шуль-Буль! - обрадовался Лопушок.

Вслед за тётушкой из паровоза вылетел Толмыш на своём подрезанном хвосте. За ним - Слюнька на зонтике и с чемоданчиком. Она стала очень деловой девочкой. На дереве Шу-Буб она строила муравейники, чтобы улавливать медовые тучки все до единой и, таким образом, навсегда избавить слюнландцев от зонтиков. За девочкой выпрыгнули озорники с барабанами и трубами и заиграли праздничный марш. Под эту торжественную музыку по ступенькам осторожно спустился булочник Чегот с сыновьями. Булочник широко улыбался и махал всем толстенькой розовой ручкой. Тавор и Кевор были в белых рубашках с галстуками - они недавно поступили в кулинарную школу. Папа ими очень гордился.

За булочником вышел почтенный господин в голубой шляпе - бывший комендант тюрьмы лгунов. Когда указом короля все тюрьмы были отменены, он занялся разведением бибисонов в белых тапочках. Он мечтал построить для них заповедник.

Последними на землю спрыгнули два сияющих друга - кот Уся и Ыг, небезызвестный чёрный человечек.

У Лопушка голова закружилась от всего этого!

Пых спустился с холма и начал командовать. На плечах у него болтался здоровущий фотоаппарат с треногой. Машинист расставил всех на склоне холма. Получилось как на трибуне стадиона. Взвел фотоаппарат. Включил и побежал в первый ряд, где стояли Лопушок, Божья Коровка со своей мамой, Пшик, Жулька, тётушка Шуль-Буль, булочник с сыновьями и ещё несколько крупных верхушников. В ногах у них сидели карлики и сюзюлики, а зюзики в несколько рядов устроились выше на склоне.

Пружинка в фотоаппарате весело жужжала. Все смотрели в объектив, улыбались и ждали птичку.

Когда птичка вылетела, Пых открыл заднюю крышку фотоаппарата и каждому выдал по фотографии. Он повторял без устали:

- Это вам на память от Лопушка и Коровки!

Божью Коровку окружили поклонники. Они попрошайничали у неё автографы, и бедняжке пришлось за один только час поставить карандашом триста шестьдесят девять хвостиков с расчёсками.

После этого настала пора прощаться. Зюзики торопили. Им скоро надо было ложиться спать.

Лопушок и Божья Коровка с мамой сели в толстобокий везделёт. Пых научил Лопушка управлять машиной. Это оказалось проще, чем летать на обрезке мышуного хвоста!

Когда везделёт поднялся над землёй, провожающие внизу запрыгали как сумасшедшие, замахали руками и закричали им последние, самые важные слова. Даже холодный Пшик повеселел. Он куда-то задевал свою кастрюлю и прыгал, хлопая в ладоши.

Везделёт поднимался всё выше и выше. Сюзюликов уже невозможно было рассмотреть. Потом пропали карлики, зюзики, Пых и Пшик. Толмыш и Слюнька ещё пытались держаться за везделётом, но Иззя начал обжигать им пропеллеры, и они опустились на землю. Последней за жёлтыми языками пламени скрылась тётушка Шуль-Буль.

Везделёт сразу стал набирать скорость.

Он взял курс на Солнце.

Прощание со сказкой

Везделёт унёс путешественников домой - в мир под Солнцем, в маленький городок Нижний Пень. Он приземлился перед сарайкой дяди Бори. Была ночь, и стояла непривычная тишина.

- Лопушок, - сказала Коровка, - я так устала от нашего путешествия! Особенно в последний день, когда я была Клюворогом и бежала за вашим паровозом, не понимая, почему вы удираете от меня... Давай сейчас ляжем спать, а когда проснёмся завтра, то просто пойдём на речку купаться, а после речки - в кафе-мороженое! А?

- Давай! - улыбнулся Лопушок. Он и сам чувствовал, как гудят у него ноги.

Мальчик нажал на везделёте потайную кнопочку, и волшебная машина уменьшилась. О кнопке ему сказал Пых. Затем Лопушок отыскал в траве ключ и открыл сарайку. Божья Коровка с мамой тихонько вошли. Мальчик снял со стены бумажную корову и порвал её на кусочки. Потом он приставил палец к губам, подмигнул своим друзьям и, выйдя, закрыл сарайку. Взобравшись на полено, он повесил ключ на гвоздик и через окно пробрался в свою комнату.

Все летние каникулы были ещё впереди. У Лопушка приятно защемило в груди. Он поставил везделёт на подоконник, разделся, сунул фотографию под подушку, лёг и сладко, как зюзик, заснул.

Екатеринбург, 1992 - 1993

Комментарии: 15, последний от 06/10/2005. © Copyright Парфе Александр Васильевич (parfe@yandex.ru) Размещен: 27/09/2002, изменен: 30/09/2002. 383k. Статистика. Повесть: Детская, Сказки Сказочные повести		Ваша оценка:
Аннотация: Продолжение приключений Лопушка и Божьей Коровки. Теперь им надо победить Клюворога. Но кто он? Вот загадка!

Парфе Александр Васильевич : другие произведения.

Чудесные приключения Лопушка и его подружки в шляпе (часть 2)