– В этих краях я был лет сорок назад, если считать по здешнему времени, – рассказывал капитан. – Прекрасное место! И планета тоже – ничего, и хозяева ее хорошие, гостеприимные. Скоро вы увидите сами. Кстати, Вадим, ты же летал в этих краях, что молчишь?
– Было дело, – согласился майор, – только тогда мы пронеслись мимо Жемчужины на крейсерской скорости, – Гемма не входила в наши исследования.
– Что верно, то верно, – сказал капитан. – Жемчужина известна нам так, что лишний раз возле нее корабли уже не останавливаются.
– Однако мы намерены не только остановиться возле нее, но, похоже, и "зазимовать" здесь, – угрюмо вставил слово Зеб, молодой, обычно веселый парень, химик по профессии.
– Зеб! – лениво окликнул его бортинженер Генри Лакц; бортинженер постоянно что-то жевал (что не нравилось капитану) и поэтому дикция у него была не совсем отчетливая. – Ты прекрасно знаешь, что этот случай особенный, он не требует отлагательств. И не мы виноваты, что наша "Волга" оказалась в этом кубе в тот самый момент, когда сбежал Люйфрис. Будь он – извиняюсь, капитан – трижды проклят!
– Перестань жевать, – приказал капитан.
– Слушаюсь, – неохотно подчинился Лакц.
– Понимаю, я все понимаю, – сказал Зеб. – Но из-за этого Люйфриса я, наверно, навсегда потеряю Лиду. Ее экспедиция должна вернуться на Землю как раз тогда, когда вернемся, то есть должны были вернуться, мы... Я бы мог ее встретить, ведь мы не виделись уже почти сто земных лет! И вот... этот... Зачем он сбежал?
– Не задавай наивных вопр...
– Подожди, – перебил капитан бортинженера, – ему ведь действительно тяжело. Потерять любимого человека, потерять не где-нибудь, а во времени... Это очень тяжело...
– Тяжело... – задумчиво повторил Зеб. – Может, Лида дождется меня на Земле, не улетит в новую экспедицию?
– Скорее, что так, если по настоящему любит, – попробовал успокоить Зеба майор Вадим Ковалев. – Ты не отчаивайся.
– Да, нам не повезло, – сказал астронавигатор Джон Симс, качая головой. – И почему мы должны высадиться, неужели они сами не справятся?
– Это наш долг, Джек, – ответил капитан. – Мы пролетаем мимо, братья по разуму просят им помочь, – мы должны это сделать. За нами Земля, а каждый истинный землянин должен повышать авторитет своей планеты в глазах Великого Согласия цивилизаций.
– Все это так, капитан, – старательно выговаривая слова сказал Генри Лакц. – Но я был бы не против поскорее искупаться в Средиземном море...
– На Иллиакре тоже великолепные моря, – возразил капитан. – Я купался в одном из них, только вот забыл его название.
– Все же я предпочел бы земную воду, – упрямо сказал Генри.
– Брось, Генри, – проговорил астронавигатор, потягиваясь в кресле. – Лучше море этой, как ее... Иллиакры, чем вообще никакое. А там вода теплая, капитан?
– Конечно, Джек, ведь планета обогревается двумя белыми Жемчужинами. Иллиакровцы называют их, кажется, Катинрэг и Пенью.
– Не важно, как они их называют, капитан, – проворчал Лакц, усердно работая челюстями, – но я не буду на этой Иллиакре чувствовать себя уютно. От одних их названий можно повредить себе язык.
– Разве он у тебя еще не поврежден? – сдерживая улыбку, спросил капитан.
Несколько секунд в каюте царило молчание, и вдруг оно нарушилось взрывом веселого смеха экипажа, который разразился еще сильней, когда у бортинженера от смущения и неожиданности отвисла нижняя челюсть, и изо рта выпала жвачка...
ГЛАВА ВТОРАЯ,
которая вводит читателя в курс дела.
Выполнив задание, термоядерный звездолет "Волга" возвращался на Землю. Проходя куб ZK-183, именуемый у звездонавтов Иллиакровский, радист Сергей Смит и автоматическая система "Радио" одновременно поймали сообщение президента Иллиакры, которое мы приводим здесь слово в слово:
"Иллиакра, ZK-183, президент планеты Дант-Рог-Санни. Нам известно, что ваша "Волга" в данный момент находится в кубе ZK-183. В соответствии с Уставом Великого Согласия цивилизаций, статья первая, пункт третий, просим немедленно навестить Иллиакру. Нам нужен ваш совет. Сбежал Люйфрис.
До встречи. Число 91, год 1367."
Сообщение было крайне сжатым – президент не хотел тратить на него много энергии.
– Зеб, – обратился капитан "Волги" Владимир Смагин к химику, – позови сюда наших детективов.
– Слушаюсь, капитан! – Юноша вышел из каюты.
Спустя некоторое время вошли майор Вадим Ковалев и майор Роберт Пальмерс, два "детектива", как называли их в экипаже. Настоящим заданием майоров было следить за военной готовностью звездолета; в случае нападения какого-либо противника, они должны принять на себя командование боем. Но во время странствования "Волги" в районе Арктура Ковалеву и Пальмерсу пришлось вести что-то наподобие следствия по делу арктурианца Груниярда, о котором рассказывается не в этой книге. Хотя "следствие" прошло не совсем удачно, с тех пор к майорам пристало прозвище "детективы".
– Слышали сообщение с Иллиакры? – спросил капитан.
– Так точно, – ответили оба.
– Садитесь. Ну и что вы думаете насчет этого?
– Надо лететь на Иллиакру, – ответил Пальмерс.
– Это обязательно, – наклонил голову капитан. – Я спрашиваю насчет Люйфриса.
– Нет ничего удивительного в том, что он сбежал, – сказал Ковалев. – Люйфрис правая рука Груниярда.
– А чем мы можем помочь иллиакровцам? – спросил Зеб, он тоже был в каюте.
– Вероятно они хотят, чтобы мы помогли им отыскать сообщников Груниярда. Если Люйфрис так удачно сбежал, значит на Иллиакре много агентов Груниярда, помогших осуществить побег, – сделал предположение Пальмерс.
– Очередной детектив? – улыбнулся капитан. – Но прежде надо ознакомиться с делом. Зеб, пригласи ко мне весь экипаж, будем размышлять вместе.
Зеб вышел, в последнее время он был сильно расстроен. Видно было, что вся эта кампания ему совсем некстати.
Когда в просторной каюте капитана собрались все десять человек, Смагин сказал:
– Скоро мы будем на Иллиакре, друзья, и чтобы быть подготовленными к тому, ради чего нас вызывают, надо ознакомиться с делом Груниярда. Я предлагаю прослушать записи, сделанные на Арктуре и в других местах, а также записи сообщений из эфира.
– Давайте послушаем, – согласился за всех бортинженер Генри Лакц, оглядывая звездонавтов и пережевывая свою жвачку, – все равно делать нечего.
– Тебе-то всегда есть что делать, – возразил биолог Ричард Синий*, фамилия которого всегда находилась в центре внимания экипажа. – Корова, и та может позавидовать...
– Не зли меня, фиолетовый, – лениво отмахнулся от него Генри, – а то мигом перекрашу...
Капитан нажал несколько кнопок на пульте и через секунду звездонавты услышали следующие записи:
"84 год, двадцать шестое число. Куб N-67, планета Фиклид. Сегодня утром вспыхнуло восстание противников Великого Согласия. Предводитель некий Груниярд..."
"...Двадцать девятое, того же года. Восстание приобрело невиданный размах. Повстанцы организовали митинги у здания земного посольства, а также посольств Иллиакры, Зенты и Диттиргонс, которые к вечеру перелились в угрозы оружием в адрес послов выше перечисленных планетарств..."
"...Убит посол Зенты, повстанцы захватили ее посольство..."
"...Тридцать пятое число. Восстание в столице подавлено, в целом на планете оно затихает. Груниярд скрылся в неизвестном направлении, вместе с ним скрылось около тысячи повстанцев. Ходят слухи, что предводитель и его люди улетели на четырнадцати кораблях в сторону королевства Рарэнчерры..."
"122 год, сорок второе число. Куб N-67, планета Фиклид. Пришло сообщение от Рарэнчеро с планеты Гакк; в нем говорится, что небольшой гарнизон планеты разгромлен неизвестными, которые во всем походят на фиклидян, хотя выдают себя за диттиргонцев. Они захватили планету. Нескольким нашим людям удалось спастись, мы возвращаемся на Фиклид..."
"123 год, двенадцатое. Куб N-67. Планетарство Фиклид отправило на Гакк разведчиков. Надеемся, что-нибудь прояснится..."
"126 год, семьдесят третье. На Фиклид от Груниярда пришел ультиматум с требованием "немедленно очистить планету от агентов Великого Согласия и им сочувствующих", в противном случае планетарству Фиклид и Великому Согласию цивилизаций будет объявлена война... Президент Фиклида подписал послание Груниярду о непризнании ультиматума."
"168 год, второе число. Вернулись разведчики. Из их сообщения выяснилось, что гарнизон Гакк разгромили люди Груниярда. Захватив планету, Груниярд принялся создавать сильную империю, в которой будет господствовать военная диктатура. Цели Груниярда пока не ясны..."
"169 год, девяносто седьмое. Куб N-67, планетарство Фиклид. Сегодня вечером был убит президент Фиклида Рач Рамеенто... На столе в спальне президента обнаружена записка следующего содержания: "Глава фиклидского правительства за ослушание слова Великого Диктатора предается смерти. Так будет с каждым, кто осмелится пойти против Их воли. Подписи: император Груниярд, помощник императора Люйфрис..."
– Стоп! – капитан выключил кристофон. – Вот он, Люйфрис...
– По-моему, это то, что нам нужно... – начал было Пальмерс, но Смагин его перебил:
– Подожди, Роберт, надо сначала все услышанное уложить в голове.
– Что здесь улаживать, капитан? – спросил Генри Лакц. – Все это мы проходили еще в школе. Все ясно, как божий день!
– Гм... – капитан усмехнулся, нажал несколько кнопок и все услышали: "... за ослушание слова Великого Диктатора предается смерти. Так будет с каждым, кто осмелится пойти против Их воли. Подписи: император Груниярд..."
– Стоп, – капитан выключил прибор. – Ну, что ты на это скажешь?
– Ничего особенного... – Бортинженер непонимающе смотрел на капитана.
– Да, действительно, капитан, – чмокнул губами Ковалев, – этот штрих мне тоже не совсем ясен. Выходит, что есть еще кто-то выше Груниярда. Он – император, а этот "кто-то" – Великий Диктатор...
– Интересно... – сказал астрофизик Антуан Бор. – Почему же он, этот Диктатор, не подписывается?
– Любопытно, – задумчиво проговорил майор Пальмерс. – Очень любопытно... Выходит, что Великий Диктатор не умеет этого делать!
– Ха! – воскликнул Зеб Алехин. – Чудеснейшая версия! Как это понимать?
– Очень просто: Великий Диктатор – это машина, сконцентрировавшая в себе всю силу и власть, а непосредственным ее исполнителем является император Груниярд.
– Слишком просто у тебя получается, Роберт, – усмехнулся Генри.
– Таинственное всегда просто, – невозмутимо ответил майор.
– Лучше послушаем дальше, – предложил капитан и включил кристофон.
"189 года, пятьдесят пятое число. Планетарство Фиклид. В районе планеты летает множество подозрительных кораблей военного типа..."
"189 год, девяносто шестое. Ночью все гарнизоны службы безопасности планеты подверглись ядерному обстрелу из космоса. Огромные жертвы. Враг скрылся – видимо это было предупреждение. Фиклид переведен на военное положение. В случае нового нападения братские планетарства не откажут нам в помощи..."
"189 год, сотое число. Новый ультиматум с тем же содержанием..."
"190 год, первое. Президент Фиклида Чантарик-До Тротден подписал послание Груниярду о непризнании ультиматума..."
"190 год, двадцатое. Сегодня ночью была совершена попытка покушения на жизнь президента Фиклида. Покушавшийся был пойман, им оказался сам Люйфрис... Его опознали в лицо несколько человек..."
– Вот тебе раз! – Капитан выключил кристофон.
– Ну и краб с селедкой! – воскликнул бортинженер, даже перестав жевать.
– Странный этот Груниярд, – сказал Ковалев. – То посылает своего помощника в пекло, то спасает его из тюрьмы!
– Чему вы все удивляетесь? – хмыкнул Зеб. – Это же мы в школе проходили! Забыли, наверно.
– Да, забыли, – Генри снова принялся двигать челюстями. – А тебе что – у тебя мозги свежие!
– Не свежее твоих, – обиделся юноша. – Просто в моих извилин больше!..
– Зеб, ты меня не зли...
– Прекратить перепалку! – приказал капитан. – Слушаем дальше.
"...Как планетарственный преступник Люйфрис посажен в тюрьму..."
"191 год, пятидесятое. Куб N-67, Фиклид. Сегодня ночью был убит президент Чантарик-До Тротден. Тело президента нашли в библиотеке; в смежной с ней комнате обнаружили связанного телохранителя президента, который был в невменяемом состоянии. В больнице после сложнейшей операции на мозге он рассказал, что его связал и убил президента Люйфрис. Следователь не поверил ему, решив, что у него горячка. Когда следователь пришел к телохранителю президента через три дня, тот повторил сказанное. Но Люйфрис же был в тюрьме!?"
"193 год, седьмое число. Фиклид. По неизвестным причинам в тюрьме скончался планетарственный преступник Люйфрис... Прозекторы, делавшие вскрытие, утверждают, что это отравление..."
– Час от часу не легче... – приостановил капитан кристофон.
– Запутанное дело, – с видом знатока задумчиво протянул Пальмерс.
– В школе ведь проходили, – а ничего не помню! – удивился бортинженер.
– Я тоже, – признался Зеб.
– Загадочная личность, этот Люйфрис, – принялся рассуждать Ковалев, – со странными свойствами. Он умеет раздваиваться, быть одновременно и в тюрьме и во дворце президента, на месте убийства. Он способен умирать и возрождаться вновь...
– Посмотрим, может кое-что прояснится в следующих записях.
"180 год, шестнадцатое число. Куб ZK-183, планета Иллиакра. От Груниярда получен ультиматум стребованием выхода Иллиакры из Великого Согласия цивилизаций. За отклонение этого требования планетарству будет объявлена война..."
"185 год, тридцать первое. Куб N-406, планета Зента. Получен ультиматум с вышеизложенными требованиями..."
"182 год, восьмидесятое. Планетарство Иллиакра. "За ослушание слова Великого Диктатора" Иллиакре объявлена война..."
"186 год, четвертое. Война объявлена Зенте..."
"Верные своему союзническому долгу, в войну вступили планетарства Фиклид, Земля и Диттиргонс. Мощное наступление сломило силы врага и союзники захватили Гакк. Все промышленные центры и важные объекты на планете были взорваны Груниярдом. Сам император куда-то исчез. Найти его не представляется возможным, так как империя Груниярда – вся система звезды Рарэнчеро, насчитывающая пятнадцать крупных планет и три пояса астероидов. Планету Гакк взяли под свою опеку все планетарства Великого Согласия, кроме Земли, так как она очень удалена от Рарэнчеро."
"Положение стабилизировалось, Груниярд больше не напоминает о себе..."
– Интересно, – проговорил Ковалев. – И вот, более тысячелетия Груниярд молчал, словно его и след простыл. Что он в это время делал?
– Не известно. Но не в этом суть – нам нужно думать о Люйфрисе, – сказал капитан. – Дальнейшие записи мы слушали год назад. Они получены "Волгой" уже из эфира, и потому все новейшие известия мы помним. Стоит только повторить их, чтобы только что услышанное не потеряло своей исторической последовательности. Итак, после более чем тысячелетнего молчания Груниярд напоминает о себе.
– Да, он посылает на Иллиакру Люйфриса, – продолжил астронавигатор Джон Симс. – Но его узнали в лицо, и он был заточен в тюрьму.
– Самое непонятное в этой истории то, что Груниярд и Люйфрис делаются бессмертными, – сказал Пальмерс. – Их жизнь длится уже почти полтора тысячелетия, когда как средняя жизнь, например, фиклидян всего триста шестьдесят лет, а землян – четыреста, конечно, по согласованному времяисчислению.
– И еще, – подхватил Ковалев. – Очень странно, что Груниярд всегда и всюду использует своего помощника, будто других и нет...
– Не согласен, – вдруг решил вставить свою мысль Зеб Алехин. – По-моему, Груниярд, напротив, стремится использовать Люйфриса как можно реже... Просто в лицо всем известны только Люйфрис и сам император, а все остальные его люди находятся в тайне. Вероятнее всего, планетарства Великого Согласия давно до предела "набиты" агентами Груниярда, а Люйфрис выполняет наиболее ответственные поручения.
– А ведь это неплохая мысль, а? – оглядел всех Пальмерс. – Верно!
– Я полагаю, – сказал капитан, – иллиакровцы уже до этого додумались, раз вызывают нас к себе. Чтож, наш долг помочь им найти шпионов на Иллиакре.
– И все же, я был бы не прочь поскорее искупаться в теплом Средиземном море! – подытожил Генри Лакц, перевернув языком жвачку.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой Генри Лакц выражает восхищение.
– Смотрите, сколько их! – воскликнул Зеб, показывая на иллюминатор.
– Я же говорил, что народ Иллиакры очень гостеприимный, – отозвался капитан. – Когда подлетаешь к планете, их корабли так и роятся вокруг. Зеб, взгляни вон туда.
На фоне звезд сияли два белых светила, почти одинаковые по размерам. Казалось, что они касаются друг друга – так выглядела проекция Жемчужин на планету Иллиакру, на орбите которой находился корабль землян.
– Примерно через восемь лет по согласованному времени Иллиакра делает полный оборот вокруг одной из Жемчужин, – сообщил капитан. – Кажется, вокруг Пенью. Зеб, дорогой, сходи к шлюзу, встреть пилота-иллиакровца, он должен уже состыковаться.
Зеб удивленно вскинул брови.
– Иллиакровцы построили новый космодром для инопланетных кораблей, поэтому посадку будет производить их специалист, – пояснил Смагин.
– Хорошо, капитан, – Юноша вышел.
*
Наконец, после длительного путешествия, локальное гравитационное поле было отключено, и звездонавты приобрели естественную тяжесть. Спустя некоторое время могучие демпферы корабля коснулись бетонной площадки космодрома, и двигатели отключились. Когда красный, раскаленный окрест корабля бетон остыл, к приземлившемуся звездолету подкатил длинный и низкий автобус, остановившись на почтительном расстоянии. Главный ("парадный") люк корабля открылся, и по выброшенному трапу спустились вниз звездонавты-земляне; они подошли к автобусу, сели в него и поехали в сторону огромных построек, видневшихся на горизонте.
– Вот мы и дома, – сказал капитан, снимая с себя противорадиационный скафандр.
– "Дома"! – рассердился Лакц. – Мой дом, например, в двадцати двух парсеках отсюда.
– Не кричи, Генри, – спокойно отозвался Смагин. – Тебе здесь понравится, вот увидишь. Оденем разговорники. – Он достал из кармана два небольших диска с проводами и подцепил их посредством упругой скобы себе к ушам. Звездонавты последовали примеру капитана.
Автобус вел автомат, а пилот-иллиакровец, посадивший корабль, остался на последнем, поэтому земляне были одни в машине.
– Что-то не очень они гостеприимны, – выразил сомнение Ричард Синий.
– Фиолетовый прав, – сказал Лакц, никогда не упускаюший случая подразнить биолога; но на этот раз Ричард "не сработал".
– Такова дипломатическая традиция у иллиакровцев, да и зачем им лезть в зону радиации, – ответил Смагин. – Зато там, – он показал рукой на здания, – будет настоящий праздник.
Капитан оказался прав. Как только автобус прибыл к месту назначения, и земляне вышли из него, звездонавтов окружила шумная толпа высокопоставленных лиц планеты; у каждого лица возле ушей виднелись черные диски "разговорников". Кругом щелкали фотоаппараты и блестели стекла телекамер.
Капитан сразу узнал президента, хотя тот сильно постарел; он пожал ему руку и сказал:
– Здравствуй, Санни! Вот мы опять встретились, а сколько лет прошло!
– Здравствуй, здравствуй, звездный странник, – ответил президент, улыбаясь. – Позволь, я пожму руки твоим бесстрашным спутникам.
Дант-Рог-Санни пожал руки землянам и сказал:
– Прошу в гостиницу. Спасибо, что прилетели. Владимир, познакомься, – он подвел капитана к старику иллиакровцу. – Комендант тюрьмы Шарто Нэд.
Капитан пожал руку коменданту.
– Ну а этого человека ты знаешь. – Президент подвел Смагина к другому старику.
– Алексей! – обрадовался капитан. – Я рад тебя видеть! – Они обнялись.
Это был посол Земли Алексей Косс, поселившийся на Иллиакре с семьей.
– Как жизнь? – спросил Смагин.
– Отлично, – ответил посол. – Мы не собираемся отсюда улетать. Пойдем, я отведу тебя и твоих ребят в гостиницу, а то вас скоро начнут донимать корреспонденты.
Звездонавты протиснулись сквозь жизнерадостную толпу и скрылись за огромной дверью высокого стеклянного здания.
– Здесь у нас все по этажам, – говорил Алексей Косс, когда они заходили во вместительный лифт. – Земным гостям предоставляются шестой и седьмой этажи. На шестом этаже библиотека из книг на общеземном языке (около десяти тысяч томов), игральный зал, а на седьмом этаже комнаты отдыха и столовая. На первом этаже имеется огромный бассейн и баня, так что устраивайтесь и отдыхайте два дня. А после вас ждет трудная работа. Вчера прилетел корабль с Диттиргонса, звездонавты устроились на четвертом и пятом этажах, под вами. Сегодня у них последний день отдыха. Завтра они приступят к работе.
– По делу Люйфриса? – спросил Зеб.
– Да, молодой человек, – ответил Алексей. – Мы вызвали с Диттиргонса специальный корабль, среди звездонавтов сплошные специалисты, так что с ними будет трудно тягаться.
– Это мы еще посмотрим! – возразил Генри Лакц.
Лифт остановился, и земляне вышли на просторную террасу, с которой открывался красивый вид на цветущий город.
– Это Радден, – сказал посол, – маленький городок при космодроме. Ну я пойду, отдыхайте.
Алексей вернулся в лифт и за ним закрылась дверь.
– Здесь, после утомительного полета, можно прекрасно отдохнуть, – сказал астрофизик Антуан Бор, щурясь на белые светила. – Поставить вот сюда кресла и загорать!
– Я с удовольствием понаблюдаю, как будет обугливаться твоя нежная кожа под этими палящими лучами! – расстроил Лакц мечты Бора.
Бортинженер был прав: хотя светила стояли невысоко над горизонтом, они сильно пекли кожу лица. (Стоит сказать, что иллиакровцы были совершенно черными, и Алексей Косс, прожив на планете несколько десятков лет, превратился в абсолютного негра).
– Знаете что, – вдруг сказал Сергей Смит, сладко потягиваясь, – меня что-то клонит ко сну. А?
– Сон – это полезно, – поддержал Лакц радиста. – Но сначала я был бы не прочь что-нибудь проглотить.
Бортинженер вздохнул, поискал глазами урну и выбросил жвачку.
– Только... – Смит растерянно повел головой. – За какой дверью столовая?
Действительно, перед глазами землян стояла длинная стена с множеством дверей, расположенных на три-четыре метра друг от друга.
– Идите смело за мной, я найду, – уверенно сказал Зеб Алехин.
Шумно принюхиваясь, химик пошел вдоль стены.
– Есть! – Он распахнул одну из дверей, и звездонавты вошли.
– Батюшки!.. – Генри Лакц самопроизвольно проглотил слюну.
Посреди просторной светлой комнаты стоял длинный стол, весь заставленный кушаньями. Баклажаны, дыни, ананасы, яблоки, помидоры и другие овощи и фрукты. Здесь же стояли две огромные тарелки с пельменями, от которых шел удивительно вкусный запах, приправленный парами уксуса.
– Батюшки!.. – повторил бортинженер. – Что мы стоим, братцы?!
Генри пошел вдоль стола, подыскивая себе место.
– Ба! – остановился он перед вазой, наполненной спелыми физалисами. – Ты только погляди, Ричард!
К нему подошел Ричард Синий.
– Смотри, какая прелесть! – Показав на крупные фиолетовые плоды физалиса, бортинженер взял один из них, очистил от чехлика и вонзил в него зубы. – У тебя чудесные предки, фиолетовый! Ну-ну, не сердись... Попробуй, какой сладкий!
– Рассаживайтесь, – сказал капитан, – пообедаем. Ох... давно не ел пельмени!
И звездонавты с азартом принялись уничтожать пищу.
– Для меня осталось загадкой, – сказал Ковалев, пережевывая баранину, – какими таинственными путями наш дорогой Зебушка привел нас в это волшебное место...
– Очень просто, – ответил химик, вонзив вилку в пельмень. – Вы должны благодарить мой универсальный нос... Мой обонятельный аппарат имеет большую практику и ему не доставило никаких трудов уловить в воздухе присутствие нескольких молекул уксусной кислоты. Это элементарный качественный анализ.
– Он у тебя и впрямь универсальный? – спросил Пальмерс.
– И впрямь.
– А он сможет отыскать Люйфриса?
– Надо будет попробовать, – неопределенно ответил Зеб, делая серьезное лицо.
Звездонавты дружно рассмеялись.
*
На следующее утро первым проснулся Генри Лакц. Бортинженер оглядел спящих товарищей, пощикотал перышком в носу Зеба ("Посмотрим, как среагирует его обонятельный аппарат!..") и прошелся по просторной комнате. Звездонавты продолжали спать. Не решившись никого будить, Генри вышел в коридор и спустился в лифте на первый этаж.
Кругом было тихо. Видимо, все еще спали. Бортинженер прошел по коридору и заглянул в дверь, на которой были нарисованы яркие силуэты душа, мыла и веника. Баня уже работала, поэтому Генри без промедления прошел в предбанник. Разделся, взял свежие мыло, мочалку, веник и побежал мыться.
"Баня! Сколько ж я в ней не был? – подумал он. – Почти пятьдесят лет!.."
В парилке уже кто-то был; он кряхтел, отдувался и хлестал себя веником.
"Кто бы это мог быть?" – подумал Генри, направляясь к парилке.
– Ух! хорошо! – сказал "кто-то" на чистом земном языке.
"Вот тебе раз! – удивился бортинженер. – Наши все спят, а больше на Иллиакре нет землян. Впрочем, нет. Это, наверно, посол... Греет свои старые кости."
– Это ты, Алексей? – спросил он, входя в плотные клубы пара.
– А? Кто это?
– Я, Генри Лакц, бортинженер.
– С Иллиакры?
– Не дури, Алексей.
– Я не Алексей.
– А кто же?..
– Генрис Бонтросте Жасти-дом-Крадт.
– Как-как? Домкрат?..
– Зови просто Генрис.
– Так ты мой тезка!.. Меня зовут Генри Лакц.
– Не знаю такого слова. Ты с Земли?
– Да. А...
– ...А я с Диттиргонса.
– Ты очень хорошо говоришь на нашем языке.
– Я его изучаю с самого детства. Меня заинтересовала ваша планета. И это не удивительно – такой истории, как ваша, нет ни у одного планетарства Великого Согласия. Язык Иллиакры я тоже знаю.
– Так ты полиглот!
Бортинженер опустил свой веник в горячую воду.
– Я капитан корабля "Слатчен", – сказал Генрис. – Мои ребята еще спят.
– Вы прилетели по делу Люйфриса?
– Да, перед нами стоит конкретная задача: очистить планету Иллиакра от шпионов. ...Ты хорошо плаваешь, Генри? – вдруг спросил он.
– ...Хорошо. А что?
– Я тоже неплохо. Давай соревноваться после бани?
Бортинженер согласился. Он знал, что все, кроме землян, плохо плавают (какое-то странное отличие землян от инопланетян) и поэтому решил посмотреть, так же ли Генрис плавает в воде, как говорит на земном языке.
...В бассейне уже было шумно. Многие после сна хотели окунуться в прохладной воде. Здесь были и диттиргонцы, и земляне, и даже один зентянин; как ни странно, не было ни одного иллиакровца.
Все водные дорожки были заняты пловцами, поэтому Генрис, подойдя к одной из них, объявил:
– Прошу освободить четвертую и пятую дорожки! Сейчас будет разыгрываться чемпионат по плаванию между планетарствами Диттиргонс и Земля!
Купающиеся с интересом слушали Генриса. Они освободили указанные дорожки.
– Представителем планетарства Диттиргонс являюсь я. – Генрис помялся, потом добавил: – Кто не знает: я капитан корабля "Слатчен" Генрис Бонтросте Жасти-дом-Крадт. Моим противником будет землянин Генри Лакц, бортинженер корабля "Волга". Предлагаю заплыв на дистанции двести метров, это туда и обратно.
– Не подкачай! – подошел к Лакцу радист Сергей Смит. – Покажи, как плавают земляне!
Почему-то в груди у Генри сильно застучало сердце. Хотя это и была шутка, не хотелось проигрывать.
– Не беспокойтесь! – ответил он уверенным голосом. – Все будет как надо!
Между тем капитана Генриса обступили люди из его экипажа.
– Не подкачай, ран Бонтросте! Покажи, как умеют плавать диттиргонцы!
– Не отставай, ран Бонтросте! Земляне все отлично плавают!
– Что ты говоришь, ран Сайлетти! Разве ты не видел, как великолепно плавает наш капитан? Ему может позавидовать любая рыба!
– Даю слово не отставать, – сказал Генрис, влезая на стартовую площадку.
– Внимание! – крикнул кто-то с пистолетом в руке.
– Паф!
Соперники ринулись в воду. Первым вынырнул Генри Лакц и стремительно поплыл кролем вперед. Его "тезка" не показывался из воды.
– Зря он долго не выныривает, – высказался один из землян. – Отстанет!
– Ты не знаешь нашего капитана! – возразил ему кто-то из диттиргонцев. – Ран Бонтросте плавает как рыба!
И правда. Капитан "Слатчена" вынырнул метра на два впереди Генри. Его появление из воды вызвало множество радостных возгласов со стороны экипажа "Слатчена".
– Э-эх! Силен! – воскликнул какой-то диттиргонец.
– Жми, Генри! – это уже крики землян. – На всю катушку!
Но бортинженер лучше знал, на сколько катушек ему необходимо жать. Он так выбрасывал вперед свои сильные руки, что над его головой стоял непрерывный полукруг воды. Дистанция между соперниками сокращалась.
– Э-эх! Силен! – тот же голос.
Первую стометровку Генри прошел с отставанием он Генриса. Электронное табло высветило отставание Генри от Бонтросте на две десятых секунды. Зато вторую стометровку соперники прошли великолепно вместе, синхронностью их движений стоило любоваться! Пара пловцов шла как единое целое, все движения одного пловца в точности совпадали по времени с движениями другого. Это было великолепное зрелище!
Болельщики замерли, ожидая конца состязания. До финиша оставалось десятка два метров.
...Десять метров. Та же синхронность.
...Восемь. Идут вместе!
...Пять...четыре...три...два...один...
Электронный регистратор выдал на табло два совершенно одинаковых числа: 142,3 и 142,3 секунд!
Товарищи помогли чемпионам вылезть из воды и усадили их в плетеные кресла. Пловцы тяжело дышали, улыбаясь во все стороны.
– Как хорошо шли! – восхищался один из диттиргонцев. – У вас обоих силы абсолютно равны!
– Как имена... равны, – с трудом выговорил Генри, улыбаясь.
– Э, нет! – вышел к креслу бортинженера Ричард Синий (увидев Ричарда, Лакц скользнул глазами по его ярко-красным плавкам). – Э, нет! Имя многоуважаемого капитана на одну букву длиннее!..
Все засмеялись.
– Генри, – опять сказал Синий, – неужели ты не мог отыскать в себе несколько десятых ватт лишней мощности? Был бы победителем! Но, я вижу, тебе больше по душе среднее место – ничья!..
Лакц несколько отдышался и уже мог кое-что ответить назойливому биологу. Ричард не раз попадал под стрелы остроумия бортинженера, поэтому, поняв, что наговорил лишнего, он попятился назад.
– Послушай, Ричард, – спокойно сказал Лакц (никогда не упускавший случая посмеяться, к креслу пробрался Зеб Алехин), – ты искренне желаешь мне увеличения энергии, а сам предпочитаешь себе обратное...
Ричард Синий непонимающе хлопал глазами. Генри объяснил, кивнув на его плавки:
– Я заметил: у тебя какая-то поразительная мания к длинноволновой области спектра!..
Взрыв смеха потряс стены и окна. Смеялись земляне, а диттиргонцы, не понимая, улыбались из вежливости. Ричард Синий сконфуженно улыбался, и в этот момент его легко можно было принять за диттиргонца.
Смех понемногу утихах, но стены и стекла в окнах продолжали сильно вибрировать. Когда люди совсем затихли, по стенам пронеслась последняя сильная волна; жалобно прозвенели стекла; вода в бассейне заколыхалась.
– Ого! Что это?
Снаружи доносился слабый, отдаленный гул.
– Видимо, на новом космодроме ведут какие-то взрывные работы, – сделал кто-то предположение.
– Да-а... Здорово плавает наш капитан, – после некоторого молчания сказал диттиргонец Сайлетти. – Как рыба!
– Как землянин! – поправил его Генри Лакц. – Я никак не ожидал от диттиргонца такой прыти!..
Бортинженер "Волги", удобно устроившись в плетенке, под взглядами многих людей отдыхал, блаженно щурясь на солнечные лучи, проникавшие через окно. У него было превосходное настроение. Чтобы выразить свое восхищение жизнью на Иллиакре, Лакц поискал глазами Смагина. Но капитана "Волги" нигде не было...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
извещающая о провокации близ Крыллионта.
Вдруг входная дверь с силой распахнулась и вошли Смагин, Алексей Косс и какая-то женщина. Они шли странным быстрым шагом.
– О! – громко сказал Генри Лакц. – Кто к нам пожаловал! – И уже негромко спросил, обращаясь к Бонтросте: – Генрис, что это за женщина?