Аннотация: Курьёзный случай во время долгого космического полёта
Џ Александр Парфе.
Оригинал рукописи от 1983 года.
Орфография и пунктуация сохранены.
Александр Па
Муха
фантастический рассказ
Когда кто-нибудь делает из мухи слона, люди обычно быстро это замечают. Это в обычных условиях. Но есть обстоятельства, в которых такое превращение долго не обнаруживается, что приводит к забавным ситуациям. Мы расскажем здесь об одной из них.
... Их было восемь человек, восемь отважных звездонавтов. Вот уже два года они добросовестно оправдывали надежды земных психологов, берегли свои нервы на время пребывания у цели и на обратную дорогу. Но что-то произошло в эти дни, настроение как-то не клеилось... С утра до вечера звездонавты шатались по коридорам мрачные, выдавливая из себя немногочисленные слова. Видимо, наступил тот самый переходный период приспособления людей к замкнутому существованию, к многолетнему полету далеко вне Земли, о котором писали в своих диссертациях психологи далекой планеты. Рано или поздно такое время обязательно должно пройти, но оно очень тягостно, может навсегда духовно обезоружить человека, лишить его тех душевных качеств, без которых дальнейший штурм межзвездного пространства невозможен.
Всеми силами необходимо было в короткий срок восстановить былое бодрое состояние экипажа. Это произошло само собой и совершенно неожиданным образом.
... Однажды биологу приснился чудесный сон. Будто бы сидит он в своей лаборатории, проводит какой-то эксперимент с мухой дрозофилой. Вообще-то подобные сны снились ему часто. И на Земле, и на корабле. Но этот был особенный. Этот сон в некоторых деталях до того походил на явь, что биолог сладко чмокал губами, переворачиваясь с боку на бок. Например, иногда он почти реально ощущал, как насекомое ползает по его руке, по лицу. И биолог не выдержал... Он осторожно приоткрыл левый глаз, приметил цель, напружинил бицепс руки и...
– А-а! – Муха, естественно, улетела. Из-под самой ладони. – Где я?!
Постепенно до биолога стало доходить, что он и впрямь хотел убить настоящую муху. Он сел и оглядел тесную каюту. Вторым проснулся капитан, недремлющие органы чувств которого всегда вызывали восхищение экипажа.
– Ты что-то сказал? – Он открыл глаза. В каюте горела только одна тусклая лампочка. – Кто это? Ты, Алан?
– Я.
– А кто кричал?
– Я, наверно.
– Что случилось?
– Не знаю.
– Приснилось что?
– Может быть...
– Капитан, – сонный голос физика, – прикажи всем спать, а то разговорились...
Загадочное ночное происшествие пришлось отложить до утра; оно бы, наверно, так и забылось, если бы не изменение на лице биолога, обнаруженное утром.
– ...Ты где был ночью? – спросил инженер протирающего глаза биолога.
Тот непонимающе уставился на него.
– Кто тебе, Алан, подарил такой яркий фонарь? – подсел физик, бесцеремонно ухватив голову биолога в свои огромные руки и повернув лицо бедного Алана к свету.
Алан схватил зеркало: под левым глазом "горел" великолепный синяк...
– Откуда это? – спросил капитан. – Между прочим, друзья, ночью кто-то кричал голосом нашего Алана.
Биолог уже догадался, в чем дело. Он вспомнил свой сон и ночной разговор с капитаном, вспомнил, как сам ударил себя под левый глаз, убивая воображаемую муху. И рассмеялся:
– Муха! Она ночью села мне под глаз...
Звездонавты развеселились.
– Дрозофила хотела съесть нашего биолога!
– Муха-боксер! Хотел бы я видеть этот поединок!
– Алан, это она так тебя укусила, или ты сам себе вмазал?
Один капитан молчал и только улыбался, отметив про себя, что Алан все-таки отличный парень. Пожертвовал собой (врагу не пожелаешь такого удара!) и развеселил команду... Вдруг капитан насторожился и весь вытянулся, как горностай на охоте.
– Тс-с! – приставил он палец к губам. – Давайте послушаем.
Все разом притихли, напрягая слух. И вдруг:
– Жжж... ззз...
Такой забытый знакомый звук! Звездонавты замерли; боясь пошевелиться, слушали.
– Муха! Муха! Вон, смотрите! – заорал биолог.
Восемь пар глаз устремились в одну точку на полу, где сидело насекомое. Все лица выразили радостное удивление.
– М... муха!
– Гляди... лапками-то как... Живая!
– Это она моется...
– Батюшки, как же она сюда попала?!
– Откуда она?
– Чем кормить-то ее будем?
Звездонавты переглянулись, озадаченные.
– Молочком с хлебцем...
Экипаж развеселился пуще прежнего. Каждый стремился предложить свои проекты. Физик даже выдумал:
– Может, домик для нее соорудим?
– Чепуха, надо сначала имя ей придумать. Например, муха Венедикт...
– Если на то пошло, пусть будет Гавриилом!
– Нет, я же серьезно, а ты...
– Ерунда какая... А вдруг это – она?
– Тогда – Васса, Матильда или... Лариса!
– Пусть уж остается, как и была, Мухой.
На том и порешили.
Видимо, Мухе наскучело быть центром внимания столь большого числа людей, она полетела, жужжа, по каюте.
До самого вечера экипаж только и делал, что следил за перемещением Мухи по кораблю и за ее самочувствием. Ни о какой серьезной работе не могло быть и речи. Капитан попустительствовал, он понимал, что людям нужна разрядка.
Вечером, когда все чаевничали, молча переживая события дня, планетолог, любовно наблюдая, как Муха ползает по кусочку хлеба, заявил:
– А ведь сегодня ночью Алан мог убить Муху...
Биолог, намереваясь взять третий кусочек сахару, моментально отдернул руку и весь как-то съежился, опустив виновато глаза.
– Он мог это сделать, – согласился химик, проявляя недовольство. – Мы хорошо его знаем.
– Хорошо, что он спросонья промахнулся.
– Да, это хорошо для него!.. Но если бы...
– Бросьте, друзья, Алан получил свое, – вступился капитан. – Смотрите, какой у него синяк.
Гроза постепенно отошла от бедного биолога. Он благодарно посмотрел на капитана и положил в свой стакан еще кусочек сахару.
Целый месяц Муха без устали летала по каютам и лабораториям, принося радость их обитателям и наделяя звездонавтов потребностью приносить пользу своей деятельностью. Так члены экипажа обрели душевное равновесие и способность вновь осознать свою цель в этом трудном космическом полете.
И после этого Муха скончалась. Звездонавты догадались об этом по продолжительному отсутствию ее желанного жужжания. Кто-то пытался найти ее холодное безжизненное тельце, но, так и не найдя, понурый, вернулся в столовую, где сидели за стаканами чаю такие же понурые звездонавты.
– Ее больше нет, нашей Мухи...
Долго-долго тянулось тягостное молчание.
Глаза звездонавтов были устремлены на руки физика. Он машинально крошил кусочек хлеба, хлебный мякиш шариками лежал на столе. Подняв глаза, звездонавт увидел, что все смотрят на него. Физик отложил кусочек хлеба в сторону, положил один из хлебных шариков себе на ладонь и стал его рассматривать. Потом он вдруг усмехнулся и, размахнувшись, прихлопнул его другой ладонью.
Сначала раздались один-два неуверенных смешка, а потом вдруг ударил такой дружный взрыв смеха, что дрогнули иллюминаторы...
Словно озорной мальчишка выстрелил из рогатки по огромному воздушному слону, и он вдруг лопнул, превратившись в легкую маленькую тряпочку!
В каюте стояли необычайный шум и веселье, которых корабль не видел с самого старта. Когда смех и возгласы людей прекратились, капитан сказал, бросая лукавые взгляды на своих товарищей:
– Прилетим на Землю, обязательно поставим памятник мухе, спасшей космическую экспедицию от гибели... – И уже серьезнее: – Итак, друзья, через три года корабль будет у цели. У нас еще очень много дел. С завтрашнего дня мы приступаем к выполнению второго плана наших предцелевых задач. Вопросы или предложения есть?
– Есть! – встал биолог. – Предлагаю с завтрашнего дня увеличить продолжительность рабочего дня на один час.