Когда Германия напала на нашу страну, я работал токарем в механических мастерских сахарного завода, возле города Винницы. Ремонт оборудования производили своими силами. О начале войны узнал по радио в 12-ть часов дня. Выступал глава правительства Молотов. Запомнились слова: "Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами". Радио и газеты сообщают о международной поддержке нашей страны, даже премьер-министр Великобритании, Уинстон Черчилль выступил с дружеской речью, хотя за его словами угадывается огромное облегчение: угроза вторжения Германии на островную Англию миновала.
Прошло, не замеченным, объявление войны Германии со стороны Тувинской Народной Республики. Днём 22 июня в столице Республике, городе Кызыл, происходил хурал. Получив извещение о нападении на СССР, народные делегаты Тувы дружно проголосовали за объявление войны Германии, предоставили в распоряжение Советского правительства свои недра, богатые на золото, кобальт, каменный уголь, ртуть, асбест и другие ископаемые. В нарушение международных норм, Германия, на объявление ей войны, никак не отреагировала. Возможно, Гитлер не нашёл на карте страны, расположенной у истоков реки Енисей.
Завод продолжал готовить оборудование к сезону сахароварения, хотя часть рабочих и автотранспорт были мобилизованы в армию. Но через две недели стало ясно, что сезона сахароварения не будет. Враг наступал, и завод начал готовиться к эвакуации. Пошёл в военкомат. Работник военкомата был немногословен:
- Суница Пётр Васильевич? 19 лет? Ваш возраст призыву пока не подлежит.
Вернулся на завод. Шла погрузка оборудования на платформы и сахара в вагоны. Погрузил на платформу свой станок ДИП-200 и я. Получил денежный расчёт и награду - полмешка сахара. Вагонов для отгрузки не хватало, поэтому завод на отпуск сахара своим рабочим не скупился. Запас, который не смогли увезти - уничтожили. Лишь бы не досталось немцам. Поступили в точном соответствии с речью товарища Сталина, которую слушали из громкоговорителя на заводском дворе 3-го июля. Речь поразила, прежде всего, необычностью обращения: "Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!"
На платформе добрался до станции Корсунь. В двух километрах, на правом берегу речки Рось, моё родное село Карашина. Там отчий дом. Село большое, около 380-ти дворов, более тысячи жителей. В селе - колхоз имени Кирова. Земли мало, меньше девятисот гектаров, поэтому часть жителей работают на железнодорожной станции, в МТС или на предприятиях райцентра.
В селе встретился с ребятами - одногодками. В армию не берут. Призвали только возрасты от 22 до 35 лет. Большинство ребят вступили в истребительный батальон. Пока изучают винтовку и готовятся ловить немецких парашютистов. Научились отличать наш парашют от немецкого. У нашего - купол круглый, у немцев квадратный. В воздухе можно будет различить. Ещё у них задача - сжечь на корню колхозные поля пшеницы, если враг приблизится. Но сейчас до Корсуня подтягиваются наши войска. От западных границ Одесской области пешими переходами подошла стрелковая дивизия. Усталые бойцы стали лагерем в лесах, часть из них разместили в селе. Отмылись в речке, отдохнули. Красноармейцы рослые, большинство - уроженцы Днепропетровщины. Особенно молодцевато выглядят молодые лейтенанты. Вот бы, рядом с ними воевать. Некоторые из них - мои ровесники, недавно окончили военные училища. Охотно вступают в разговоры. За командира - начальник штаба майор Шатилов. Командир дивизии - генерал, должен подойти с эшелонами артиллерии, застрявшими в пути. Теперь я уверился, что Днепр немцам не перейти. Обидно, что в армию не берут. Решил устроиться токарем на чугунно-литейный завод в Корсуне, чтобы вместе с заводом эвакуироваться за Днепр.
Возле проходной завода висит плакат "Родина-мать зовёт!", ниже - объявление о приёме на работу рабочих и работниц. Завод уже переходит на выпуск военной продукции. В отделе кадров женщина с заплаканными глазами молча протянула чистый лист бумаги для заявления. Когда написал - прочла, вздохнула:
-Вчера проводила сына, твоего одногодка, в военное училище. Может за два года, пока будет учиться, и война закончится.
Узнав, что у меня образование - семилетка и школа ФЗО, похвалила почерк, отсутствие грамматических ошибок и неожиданно предложила:
- Пиши заявление и о приёме в военное училище, может, примут. Тебе сейчас всё равно необходимо зайти в военкомат.
Дорога - по мосту через Рось на левый берег. Мост уже поврежден немецкими самолётами, но по разрушенным пролётам можно перебраться на другую сторону. Ниже моста - плотина ГЭС. По плотине непрерывным потоком движутся наши войска. Гидроэлектростанция - гордость района. В строительстве принимали участие и мои односельчане. Заработала в 34-ом году, с тех пор в сельских домах горят лампочки Ильича. И враг намерен всё это разрушить?
В райвоенкомате заявление приняли, направили на медицинскую комиссию. Потом сообщили:
- Никуда не уезжать, ждать повестки.
Через три дня пришла повестка. За эти дни успели подремонтировать сарай для коровы, накололи дров, пропололи огород, сварили самогонку и позвали на проводы родственников и соседей.
В райвоенкомат я прибыл, когда машина с призывниками уже ушла на сборный пункт в Черкассы. Опоздал не один я. Высокий, черноволосый паренёк с виноватым выражением на лице, сидел на скамейке. Познакомились:
- Юрий Костенко, из села Таганчи. Окончил в этом году Корсуньское педучилище. Опоздал через пробки на дорогах.
Работник военкомата говорил с нами резким тоном:
- Ваши документы отправлены в училище. До Черкасс добираться самостоятельно, на попутном транспорте. Вот вам направления. При затруднении в дороге обращайтесь к военным патрулям. За опоздание в военкомат объявляю вам взыскание. Об этом доложите командиру взвода по прибытии в училище. Счастливой дороги.
Вместе со мной прошёл медкомиссию и получил повестку мой односельчанин Лысенко Борис, но сегодня в военкомат он не пришёл. Точной причины его отсутствия я не знаю. Буду добираться до Черкасс с новым знакомым. После получения взыскания виноватое выражение с его лица сошло, оно стало деловым и слегка озабоченным. Обсуждаем варианты пути до Черкасс. Самая короткая дорога - через станцию Корсунь на Мошны. Это 70 километров. Надеемся доехать на попутной машине.
Счастливой дороги не получилось. Шли пешком из военкомата до станции Корсунь. В потоке беженцев на подводах. Гурты скота затрудняют передвижение. Редкие, переполненные автомобили не останавливались. Со станции Корсунь решили с Юрой добираться до Черкасс поездом. Удача. Милиционер подвёл к эшелону, готовому к отправлению, указал на двухосную платформу, загруженную ящиками и людьми. Уселись на ящики, поехали. Промелькнул железнодорожный мост через Рось, с зенитными орудиями и часовыми по обе стороны моста, скрылось из виду родное село. Встречный ветер вышиб из глаз слёзы. Паровоз тяжело пыхтит, преодолевая длинный "тягун" до станции Городище.
Разговорились с попутчиками на платформе. Это работники областного управления "Киевэнэрго", вместе с семьями. Эшелон идёт на Донбасс. На платформе курит дымком печка. Женщины готовят еду, чай. Нас угощают, расспрашивают, жалеют. Эшелон идёт медленно, с частыми остановками. На ночь мне и Юре выделили спальное место между ящиками, дали кусок брезента. Довольные гостеприимством, мы засыпаем.
Ночью просыпаемся. Эшелон стоит. Впереди вспыхивают в небе зарницы, слышны далёкие взрывы. Говорят, что самолёты бомбят станцию Цветково, по ним стреляют зенитки, путь впереди разрушен, зажигать огонь и курить нельзя. Отвечаем, что мы не курящие и снова засыпаем.
Утром видим, что эшелон стоит, будто в ущелье. Слева и справа возвышаются холмы на уровне крыш вагонов. Люди быстро набрасывают на платформы и крыши вагонов зелёные ветки и бурьян. Хорошая маскировка. Хождение вдоль эшелона запрещено. Будем стоять, пока не починят путь. Женщины уходят в ближайшее село за продуктами. Приносят хлеб, молоко, сало, яйца. Просят мужчин сходить за мясом. В село идём и мы. Ночью бычок ранен осколком бомбы, пришлось его дорезать, больше никто не пострадал.
Председатель колхоза щедро наделяет нас мясом, просит старшего расписаться в амбарной книге. Потом, махнув рукой, выделяет немного соли. Возвращаемся к эшелону с добычей. Женщины особенно радуются соли. Слышатся шутки, раздаётся смех. В печке горят сухие дрова, небольшой дым разгоняем ветками, вкусный запах жареного мяса приятно щекочет ноздри. Для защиты от жаркого июльского солнца делаем навес из брезента. Радуемся сегодняшнему дню, на какое-то время забываем, что идёт война, что в скупых сводках с фронтов появилось Белоцерковское направление, на котором идут жестокие бои. Прежде сообщалось о Житомирском, потом о Коростеньском направлениях. Понятно, что враг рвётся к Днепру и хочет захватить столицу Украины, город Киев.
--
АРЕСТ И ОСВОБОЖДЕНИЕ
Наконец движение возобновляется. Прибываем на станцию Бобринская. Раньше она называлась Ежово, в честь наркома внутренних дел. За злоупотребления властью наркома расстреляли, станции вернули прежнее название, уже в честь графа Бобринского. Нам предстоит пересадка на Черкассы. Пригородный поезд готов к отправлению, но желающих уехать значительно больше, чем могут вместить вагоны. Вламываемся с Юрой в толпу, кричим, что едем в училище. Привлекаем внимание милиционера. Тот, крепкими руками, хватает нас за шивороты и оттаскивает от двери вагона. Ведёт на перрон и передаёт военному патрулю. Вот мол, поймал дезертиров, так как эшелон с курсантами полчаса назад проследовал из Черкасс на восток. А эти, значит, сбежали. Толпа на перроне поддерживает блюстителя порядка, слышим ругань и оскорбления. Оберегая от побоев толпы, патруль ведёт нас в комендатуру.
Помощник военного коменданта начинает допрос. Мы предъявляем все документы, какие имеем в наличии. Кроме направлений из военкомата, имеются комсомольские билеты, удостоверения о сдаче норм ГТО. У меня ещё свидетельство токаря, у Юры - права водителя мотоцикла и удостоверение спортсмена-разрядника. У каждого имеется ещё по несколько семейных фотографий. Потрясённые и оскорблённые подозрением в дезертирстве, мы сбивчиво отвечаем на вопросы, но постепенно приходим в себя. Наше объяснение, что мы не могли знать об убытии курсантов из Черкасс, кажется всем убедительным. Для порядка проверяют содержимое наших самодельных вещмешков.
У Юры имеется карманный электрический фонарик, у меня - крепкий самодельный нож, которым я разделывал мясо бычка. Возле рукоятки - бурые пятна засохшей крови. Два куска мяса, которые нам вручили сердобольные женщины, явно поджарены на костре, а не на сковородке.
Теперь нас обвиняют в подаче ночью фонариком сигналов немецким самолетам в районе железнодорожного моста через речку Тясмин. По законам военного времени, "осветителей" могут расстрелять без суда и следствия.
Потрясенные чудовищным обвинением, мы молчим.
Следует разговор по телефону с каким-то уполномоченным, после которого у нас изымают все документы и вещи. Два красноармейца с винтовками конвоируют нас через железнодорожный переезд к низкому зданию с часовым на входе. Разговоры воспрещены. Молча переглядываемся с Юрой, расслабляемся и облегчённо вздыхаем, если нас и расстреляют, то не сейчас.
Дежурный надзиратель читает сопроводительную записку и недоверчиво хмыкает. Записывает фамилии в книгу приёма. Быстро и ловко прощупывает швы одежды, приказывает отдать ремни и шнурки от ботинок. Спрашивает о здоровье. Жалоб нет, синяков и ушибов не имеем. Надзиратель не доволен:
- Ох, ребятки, не похожи вы на шпионов. Ну, потерпите одну ночь, а завтра с вами особист разберётся. Пока приказано вас заключить в одиночки. Ужином покормлю. Лежать на нарах до отбоя запрещено.
Камеры в полуподвале. Окон нет. На потолке - тусклая электрическая лампочка. Возле двери умывальник. В углу ведро. Откидные деревянные нары уже опущены, значит можно посидеть. С трудом преодолеваю желание прилечь. Начинаю ходить, но в ботинках без шнурков и в сползающих брюках без ремня долго не проходишь. Начинаю мучительно соображать, чем подвязать брюки. В камере ничего нет. Стоп, а резинка в трусах? Вытаскиваю резинку и подпоясываю брюки. Под пиджаком незаметно, на чём держатся брюки.
Рассматриваю ботинки. Из яловой кожи, прочные, рабочие. Рвать одежду на тесёмки жалко. А вот тонкую деревянную щепку можно было бы воткнуть в отверстия над язычком. Обследую деревянные нары. Прочные доски отполированы, отковырнуть ногтями щепку не удаётся. Может, с нижней стороны нар найду скол? Под нарами лежит веник,. Вытаскиваю пару прутиков. Они сухие, нужно вымочить их в воде. Через несколько минут самодельные застёжки для ботинок готовы. Гордый, как петух, расхаживаю по камере.
На ужин подают через оконце миску каши, два кусочка хлеба и кружку с чаем. Возникает зверский аппетит. Быстро управляюсь с едой, мою посуду, ставлю на оконце. Надзиратель принимает посуду, осматривает её, потом, очень внимательно меня. Суёт в руки яблоко, говорит "Отбой" и закрывает окно.
Валюсь на нары и мгновенно засыпаю. Но одному тоскливо даже во сне, поэтому сон пропадает. Хочется пообщаться с Юркой, но как? Его камера через стенку, но азбуки Морзе я не знаю, хотя когда-то пытался выучить. Вдруг слышу стук. Три удара, потом ещё два. Снова три удара, потом два. Меня осеняет. Перед сном вежливый Юра желал мне "спокойной ночи". По слогам это и будет соответствовать числу ударов. Отвечаю ему таким же стуком. Юра, дорогой мой товарищ по несчастью, как хорошо, что ты обо мне помнишь!
Ночью мучили кошмары. Будто меня ведут на расстрел, а я говорю, что без ремня и шнурков меня убивать нельзя. Со мной соглашаются и заставляют их искать. Я ищу, но нигде не нахожу...
Просыпаюсь, когда меня настойчиво теребят за плечо. Возле меня стоит надзиратель, дверь камеры открыта. Спросонья, ничего не соображая, строго спрашиваю:
- Ремень и шнурки принёс?
Он хмыкает:
- Принёс. Быстро перебирайся в камеру к дружку. Привели настоящего клиента.
В коридоре уже стоит крепкий мужик с разбитым лицом и связанными за спиной руками. Сзади двое конвоиров.
Надзиратель открывает дверь соседней камеры. Юра уже не спит. Бледное, измученное лицо при виде меня озаряет улыбка. Очевидно, я выгляжу не лучше. Мы подходим друг к другу, в смущении похлопываем по плечам, отворачивая лица в стороны.
- Ну, ребятки, пошли со мной! - прерывает топтание на месте надзиратель. Выходим из полуподвала. Ранее утро. Нам возвращают ремни и шнурки. Надзиратель осматривает нас, словно готовя к смотру, предлагает сапожную щётку. Чистим ботинки. Мне вручает булавку.
- Вденешь обратно резинку в трусы. Не здесь. За углом дома - летний душ. Там полотенце и мыло. Слесарь вам покажет.
Под навесом душ. Мужик лет тридцати, в трусах, закрепляет под крышей брызговик. Открывает кран. Течет жиденькая струя воды. Мужик обращается к нам:
- Нужно залить воду в бак. Не поможете? Я с ночной смены. И давайте знакомиться. Я - слесарь.
- Я - токарь, - пожимаю протянутую мне руку.
- Я - учитель, - подыгрывает нам Юра.
Слесарь хохочет. Мы тоже улыбаемся. Дружно наливаем вёдрами полный бак воды, потом с наслаждением моемся по очереди. Пока один намыливается, второй трёт себя мочалкой, третий смывает с себя мыльную пену. Мы - одна команда.
Слесарь долго и с наслаждением растирает мускулистое тело грубым полотенцем. Юра не выдерживает:
- Такой здоровый, почему не на фронте?
- Пока не берут,- внимательно смотрит нам в глаза, - да и вы не слабаки, а мышцы натренируете.
Быстро надевает солдатские брюки, хромовые сапоги, рубашку-косоворотку, пиджак и кепку. В руках - командирская планшетка. Не прощаясь, уходит.
Возвращаемся к надзирателю. Он режет яблоки на мелкие дольки, готовит для сушки на солнце.
- Завтрак на столе, подкрепитесь.
Нас явно подкармливают. Появляется чувство уверенности, что всё закончится благополучно. Спрашиваю надзирателя:
- Почему не допрашивают "клиента", который занял мою камеру?
- А чего его допрашивать? Осматривал фельдшер. Зубы выбиты, язык прикушен. Оказал сопротивление при задержании. Зверь, а не человек. Напарник его умнее оказался. Сразу поднял руки вверх. Увезли в управление, наверняка уже выложил всё, что знал. Обоих пустят в расход. Война идёт лютая.
Внимательно посмотрел на нас:
- Поверьте старому солдату. Вы ещё юноши, к лютой войне не готовы. Впереди вас ожидает фронт, рукопашный бой с сильным врагом. Старайтесь ударить штыком или прикладом по голове. Сразу ошеломляет, забывает всё, чему научен.
Немного помолчав, глуховатым голосом продолжает:
- Сын у меня училище в Свердловске заканчивает. Первый курс в Черкассах учился, год назад училище перевели на Урал. Последнее письмо получили месяц назад. Возможно, уже на фронте. Зовут Василий, из Смелы, может, встретите?
Показывает фотографию курсанта. Похож на Юрия. Обещаем, что не забудем, а при встрече опознаем. Ободрённый отец прячет фото.
Появляется младший лейтенант, одетый строго по форме. Сопровождает нас на допрос. В кабинете за столом сидит знакомый "слесарь". Перед ним лежат наши документы, нож и фонарик. Вслух зачитывает сопроводительную записку об аресте, подписанную помощником коменданта, старшим патруля и милиционером. Нас подозревают в подаче сигналов фонариком, а также в краже документов, а возможно и в убийстве кандидатов в курсанты Костенко Ю.И. и Суницы П.В.
На нас накатывает волна возмущения, готовая выплеснуться потоком неуправляемых слов. Следователь опережает:
- Молчать! Учитесь владеть собой в любой ситуации! - помолчав немного, добавляет:
- Обвинить гораздо легче, чем доказать невиновность. Знакомых в Смеле имеете?
Юра вспоминает о студентке педучилища. Называет фамилию, имя. Адреса не знает, но помнит, что отец её работает на машзаводе. Это с её слов.
У меня знакомых в Смеле нет. "Слесарь" даёт указание младшему лейтенанту:
- Нож отдать на экспертизу. С помощью микроскопа, думаю, сумеют отличить кровь человека от крови животного.
Задумчиво крутит в руках моё удостоверение токаря:
- А этих орлов свози на машзавод, устрой очную ставку девушки с Юрием. Заодно проверь в цехе Петра, какой он токарь.
В кузове полуторки едем от станции Бобринской в Смелу. Минуем несколько железнодорожных переездов и подъезжаем к машзаводу. Все вопросы решаются быстро. Посыльной парнишка отправлен за девушкой, её отца здесь все знают, они проживают близко от завода. Юра остаётся возле машины, а я с младшим лейтенантом иду в цех. В токарном цехе мастер сначала смотрит на мои руки. За прошедшее время руки уже отмылись от масла и металла.
- Токарь говоришь? Ну, так подведи нас к ДИП- 200.
Станков много, но я сразу замечаю возле окна свой "родной" станок. На нём работает молоденький парнишка. Мастер устраивает мне экзамен. Рассказываю устройство станка, названия резцов, предлагаю выточить деталь по чертежу. Я увлекаюсь, но мой конвоир уже разговаривает с мастером. Записывает его фамилию в блокнот, тот расписывается, одобрительно хлопает меня по плечу.
Возле машины уже стоит посыльной. Докладывает:
- Нинка сейчас прибежит. Сказал, что парень ждёт. Прихорашивается.
Мальчишескими пальцами берёт из протянутого портсигара сразу две папиросы:
- Вообще-то я уже бросил курить. Ладно уж, деду отдам.
Заметив спешащую к проходной девушку, младший лейтенант усаживает меня с Юрой на подножку автомобиля, загораживает собой и окликает девушку. Спрашивает фамилию. Получив ответ, отступает в сторону и спрашивает:
- Кого из этих двух людей вы знаете?
У Нины расширяются от удивления глаза, она бросается к Юре:
- Юрочка, как ты здесь оказался?
Потом с вызовом говорит младшему лейтенанту:
- Это Юра Костенко, самый красивый и самый умный парень из нашего курса. И ещё самый... Следует столько похвал, что Юра краснеет, а мы отходим в сторону, давая им несколько минут поговорить наедине.
При расставании девушка целует Юру в щеку, получает ответный поцелуй, и мы отъезжаем. С лица Юрки ещё долго не сходит счастливая улыбка.
В арестантское помещение нас не пропускает часовой. Младший лейтенант выносит два солдатских, немного поношенных вещмешка, просит проверить содержимое. Внутри лежат наши "сидоры" с вещами, яблоки и по пачке рафинада. Догадываемся, что это от надзирателя. Лейтенант ведёт в здание вокзала, сам исчезает за какой-то дверью. Потом вручает проездные билеты до Ростова и возвращает все документы. Даёт последние наставления:
- Недоразумение, которое с вами произошло, называется приводом в органы госбезопасности. Вы полностью оправданы, но если хотите, чтобы вас приняли в училище, о приводе не упоминайте. Никому и никогда. Сейчас идёт война, разбираться некогда. А проездные билеты сохраните. Можете говорить, что вручил их вам младший лейтенант госбезопасности, которого случайно встретили на перроне. Решил помочь, чтобы вы быстрее добрались до училища. Сам когда-то был курсантом. Надеюсь, доедете с комфортом. Ваш поезд отправится вечером, не пропустите отправления.
3. ПЛАЦКАРТНЫЙ КОМФОРТ
Жаркий летний день. Нестерпимо хочется спать, но мы боимся пропустить наш поезд. Доедаем мясо, грызём яблоки. Вместо чая пьём кипяток. Он постоянно льётся из крана возле пристанционного здания.
Поезд отправляется вечером. Вход на перрон только по документам и билетам. Проводник указывает наши места. В купе уже сидят капитан и майор железнодорожных войск. Мы представляемся:
- Юрий, Петро, едем в училище.
- Куда? В какое?
- Ещё не знаем.
В вагон заходит патруль. Проверка документов и билетов. Нам предлагают перейти в общий вагон. Мы не возражаем, но майор берёт наши билеты, рассматривает и говорит патрулю:
- Вы не правы, у них билеты с параграфом.
Патруль снова берёт билеты, извиняется за недосмотр, козыряет и переходит в соседнее купе.
Юрий благодарит майора, просит объяснить, что означает знак параграфа на билете. Тот объясняет:
- Преимущества в следовании по железной дороге. Сейчас это параграф, завтра, возможно, будет другой знак. Поезд дальше Днепропетровска не пойдёт. Вам предстоит пересадка.
Лицо майора мне очень напоминает знакомого односельчанина, но думать тяжело, мы хотим спать, и Юра обращается к майору за разрешением прилечь.
- Разрешаю, если не желаете выпить чаю и перекусить. В вас чувствуется военная косточка. Ваш отец кто?
- Бывший военный, сейчас работает в лесничестве.
Мы влезаем на вторые полки купе, блаженно вытягиваемся на матрасах и мгновенно проваливаемся в глубокий сон.
Просыпаемся на следующее утро. Поезд стоит. Снизу слышен голос майора:
- Со своим железнодорожным батальоном я прошел путь от Котовска до Цветково, восстанавливая дорогу под бомбами. Своим бойцам при налете самолетов запрещал искать укрытия вдоль дороги. Попадет ли "Юнкерс" бомбой в вагон - еще вопрос, чаще промахивается, как вы только что смогли убедиться. А выпрыгнувшие из вагонов люди чаще попадают под бомбы.
Оказывается, наш поезд бомбил немецкий "Юнкерс-88", есть убитые и раненные. В нашем вагоне взрывной волной выбито несколько окон.
- А мы спали и ничего не слышали!
Командиры смеются и шутят над нами. Всматриваюсь в лицо майора. Точно, похожий на одного из моих односельчан. Вспоминаю, что у него есть брат - военный, окончил Военно-транспортную академию. Решаюсь спросить:
- Товарищ майор, вы не из Карашины? Я - сын Василя Суницы, может, помните?
- Конечно, помню, дорогой земляк! Я - Данила Андреевич Паришкура. Давно из села? Как поживают мои отец и мать? Какие новости в селе?
Так военные дороги случайно свели двух односельчан. Майор приходится дядей моему школьному товарищу Мишке. Мы с ним изредка переписывались. Он после школы уехал на Донбасс, окончил горное училище, работает электрослесарем на шахте. По слухам, у шахтёров - бронь, в армию не берут. Может он уже в училище? Майор от племянника известий не имеет.
Данила Андреевич - личность в селе заметная. Сейчас ему 36 лет. Вспоминаю разговоры про него. С детства увлёкся паровозами. В 18-ть становится рабочим на железной дороге. Потом учёба в техникуме, служба в армии. Участник вооружённого конфликта с японцами на Китайско-Восточной железной дороге. В армии стал командиром, окончил железнодорожный факультет Военно-транспортной академии. В отпуск приезжал с женой-полькой. По слухам, невестка отцу с матерью не понравилась. С гонором и к сельской работе не приучена. Поэтому наведывался в село редко. Да и служба на Дальнем Востоке не позволяла. После академии участвовал в передаче японцам железной дороги в Маньчжурии. Взамен убыточной дороги, наша страна получила половину острова Сахалин, богатого углём, нефтью, лесом и рыбой. Жил с семьёй в Новосибирске, преподавал в железнодорожном институте, участвовал в разработке проекта строительства Байкало-Амурской магистрали. У него четверо взрослых братьев и сестра. Все получили образование и разъехались по стране, в селе остался только Мирон Андреевич, отец моего товарища. Он работает трактористом в Корсуньской МТС. По возрасту мобилизации не подлежит.
Поезд остановили перед семафором, не доехав до днепропетровского вокзала. Пешком добираемся до непривычно малолюдного перрона. Встречаем оцепление. Сержант с эмблемами сапёра охотно объясняет:
- Бомба пробила крышу вокзала и сейчас лежит на чердаке здания. Саперы обезвредили взрыватель, но возможно, еще имеется механизм замедленного действия. Через полчаса эту стокилограммовую дуру увезут. Советую обождать, товарищ майор!
Нам ждать некогда. Нужно побыстрее доехать до Ростова. Поэтому молча минуем оцепление и входим в помещение. За окошком кассы сидит пожилой кассир. Ничего не спрашивая, быстро компостирует наши билеты. Возвращая, говорит:
- Поезд на дальнем пути, если поспешите, то успеете.
Быстро прощаемся с земляком - майором, благодарим за помощь. Мы с Юрой успеваем к поезду за минуту до отхода. Едем в переполненном тамбуре вагона. Жарко. Кое-кто из пассажиров предпочитает более комфортабельный способ перемещения - на крыше вагона. Дальше станции Синельниково поезд не идет. Этот, дополнительный, пустили, чтобы немного разгрузить вокзал в Днепропетровске. Теперь переполнен вокзал в Синельниково. К окошку билетной кассы выстроилась огромная очередь. Без очереди пробиться не удаётся. Обращаемся за помощью к патрулю.
Старший патруля советует ждать, но есть возможность подсадки на любой поезд, следующий на восток. Подошлёт на помощь одного патрульного.
Вскоре подходит и останавливается санитарный поезд. Красноармеец подводит нас к вышедшему на перрон военврачу - начальнику поезда, просит подвезти курсантов. Следует ответ врача:
- Подождите.
Из вагона санитары выносят носилки с телами двух умерших, грузят их на подводу. Возчик трогает лошадь и подвода уезжает на кладбище. Военврач обращается к нам:
- В санитарный вагон я вас не возьму. Не хочу, чтобы вы видели страдания и слышали стоны искалеченных войной людей.
Подзывает санитара:
- Голубчик, отведи их к машинисту, пусть возьмёт на тендер паровоза.
Санитар молча кивает, закуривает, и не торопясь, ведёт нас вдоль вагонов. Слышны стоны и крики раненных, измученных болью людей. Санитар рекомендует нас машинисту:
- Забери ребят. Начальник приказал. В училище едут.
4. НА ПАРОВОЗЕ
Машинист не возражает принять в состав бригады ещё двоих, но ставит условие:
- Будете работать за кочегара. Он у меня в рейсе за помощника машиниста. А кочегаром - паренёк, похожий на вас. Толковый и работящий. Устал, спит сейчас на тендере, не будите.
Поднимаемся в кабину пассажирского паровоза марки СУ. Кочегар показывает, как открывать топку и бросать лопатой уголь. Периодически нужно подгребать уголь с тендера ближе к топке. На деревянном лежаке спит круглолицый парень нашего возраста. Стараемся не шуметь, чтобы не разбудить спящего. Работать вдвоём за одного кочегара мы успеваем, но становится жарко. Оголяемся до пояса.
Машинист и помощник в постоянном напряжении. Один с левой, другой с правой стороны кабины смотрят вперёд, следят за сигналами семафоров и дублируют их голосами. Командуют нами, когда нужно подбросить угля в топку, а когда можно передохнуть.
С ходу минуем несколько станций. Наконец, запрещающий движение сигнал семафора. Машинист сбавляет ход и плавно тормозит. По левой колее на запад проходит несколько воинских эшелонов. Спешат на фронт. Из сообщений по радио уже известно, что немцы атакуют наши войска на Уманьском направлении.
Вынужденную остановку поездная бригада использует для ужина. У нас ещё сохранилось сало и полбуханки хлеба домашней выпечки. Завёрнутый в чистое полотенце, хлеб ещё не зачерствел. Выставляем и банку мясных консервов - подарок от майора-земляка, а также пачку сахара. Машинист молча возвращает консервы и сахар обратно в наш вещмешок. Из бака с водой, расположенного на тендере, моем руки, из паровозного котла чайник наполняем кипятком.
Машинист перед поездкой получил на бригаду казённый паёк, кроме него имеется вареная картошка, лук, огурцы, помидоры. К ужину успевает вовремя проснувшийся парень. Зовут Иваном, с Уманщины, тоже добирается в училище. Спрашиваем фамилию. Отвечает:
- Нэтрэба, - и быстро принимается за еду.
Едок он отличный. Крепкие зубы кусают нарезанное ломтями сало, хрустят луком и огурцами, помидоры ест не разрезая. Я и Юра стараемся от Ивана не отставать. Машинист подсмеивается над нашим аппетитом:
- Кто как работает, тот так и ест.
Чай машинист заварил и подсластил прямо в чайнике. Он крепкий и сладкий. С удовольствием выпиваем по большой кружке.
Семафор разрешает движение. Иван занимает место кочегара, нас отправляет на тендер, заявив:
- Не мешайте!
Уверенным движением открывает дверцу топки, быстро бросает лопатой уголь и закрывает топку. Следит за приборами, показывающими давление пара и температуру. Указания машиниста ему не нужны.
В разговоре с Иваном узнаём, что из полустанка на Уманщине он едет только на паровозах, выполняя работу кочегара. Поездные бригады, при смене на узловых станциях, передавали его друг другу и кормили в пути. Побывал Иван и на сборном пункте в Черкассах. Получил направление в Ростовское училище, но предпочёл добираться туда на паровозах.
На очередной станции наш поезд останавливается. Здесь предстоит плановая смена поездной бригады и паровоза. Но все бригады и паровозы в рейсах. Дежурный по станции и машинист-инструктор интересуются физическими возможностями бригады продолжать поездку до станции Ясиноватая. После короткого раздумья, машинист решает:
- Поедем. Раненным в вагонах тяжелее, чем нам.
Фельдшер проводит беглый медицинский осмотр, дополняет продуктовый паёк двумя пачками грузинского чая. Машинист-инструктор напоминает об особенностях движения на данном отрезке пути, дежурный обещает устроить, с помощью диспетчеров по связи, "зелёную улицу" до Ясиноватой. Тендер заполняют углём и водой, проводится технический осмотр паровоза и вагонов, включаются сигнальные огни впереди паровоза и на заднем вагоне. Машинист трогает поезд и включает прожектор на носу паровоза.
Машинист с помощником напряжённо смотрят вперёд, стараясь вовремя заметить в ночи световые сигналы. Часто видны зелёные огни фонарей путевых обходчиков. Наши молодые глаза тоже не лишние. Пока один работает кочегаром, двое смотрят вперёд. Соревнуемся, кто первый заметит сигнал. Чаще выигрывает Иван. Зрение у него замечательное. Он же первым кричит:
- Красный!
Машинист плавно тормозит. Экстренное торможение не включает, поезд санитарный.
Впереди стоит товарняк. Проводник с фонарём, находившийся в открытом тамбуре заднего вагона, поспешил нам навстречу и предотвратил аварию.
Помощник машиниста и я, с красным фонарём в руках, бежим в хвост поезда, проверяем работу заднего сигнального огня. Он горит, но закругление пути не позволит машинисту поезда, следующего за нами, увидеть сигнал издалека. Поэтому, я с фонарём удаляюсь от хвоста поезда на несколько сот метров. Через десяток минут появляются огни идущего за нами эшелона. Я машу фонарём, и эшелон останавливается. Пробка, пока односторонняя. На запад, мимо нас, поезда идут. График нашего движения сорван, обещанной "зелёной улицы" не получилось. Я возвращаюсь на паровоз.
Наконец, передний товарняк трогается. Наш поезд тоже начинает движение. Машинист старается не упустить из виду красный удаляющийся огонёк, не приближаясь к нему. За нашим поездом тоже идёт эшелон. Двигаться ночью в колонне поездов очень сложно. Машинист взбадривает себя крепким чаем. Чай давно остыл, но по лицу текут капли пота, рубашка на спине мокрая, хотя в кабину паровоза уже залетает утренний прохладный ветерок.
5. НА СБОРНОМ ПУНКТЕ
Станция Ясиноватая принимает поезд на первый путь. Поездной бригаде положен отдых. Происходит смена паровозов. Санитарный поезд следует в направлении Ростова. Машинист представляет нас сменной поездной бригаде, рекомендует, как опытных кочегаров. Возражений нет. Но от вагона начальника поезда бежит красноармеец и сопровождает нас в комендатуру. На ходу сообщает, что отставших курсантов уже разыскивают военкоматы и они будут отправлены на сборный пункт.
В комендатуре вокзала нас принимает работник военкомата. Сверяет наши направления со списком, удовлетворённо кивает. Обещает поездку до училища в организованном порядке. Окидывает взглядом нашу одежду, морщится от её неприглядного вида. Объясняем, что добирались на тендере паро воза, работали кочегарами. Командир звонит кому-то по телефону, требует разрешения на выдачу пяти комплектов летнего обмундирования для курсантов. Судя по его лицу, ответом явно доволен. Внезапно интересуется нашим образованием. Иван окончил сельскохозяйственный техникум. Он - агроном. Юрий - учитель начальных классов, окончил педучилище. Я - токарь, за плечами семилетка и школа фабрично-заводского обучения. Работник военкомата объясняет:
- По образованию подходите. Предлагаю написать заявление о приёме на учёбу в Новосибирский железнодорожный военный институт. В связи с нехваткой квалифицированных кадров, нарком товарищ Каганович обратился к товарищу Сталину с просьбой о направлении на учёбу в институт курсантов военных училищ. Товарищ Сталин предложение наркома не только поддержал, но и дополнил. Сначала курсанты должны получить железнодорожную специальность, например, помощников машинистов паровоза. Такие курсы в Ясиноватой имеются. После окончания курсов поедете на учёбу в Новосибирск. Согласны?
Мы ошарашены внезапным предложением и молчим. Первым нарушает молчание Иван:
- Разрешите подумать, товарищ капитан?
- Думайте во время еды. Вот вам талоны на питание. Писарь отведёт вас в столовую.
Разговорчивый писарь, по дороге в столовую, болтает о жизни в Ясиноватой, о красивых девчатах. Мы же молчим и замыкаемся в себе. Похоже, наше будущее уже определено очень высоко стоящими членами нашего Правительства. Они правы на все сто процентов. Это даже не подлежит обсуждению. Стена молчания разделяет меня, Юру и Ивана. Без аппетита едим недоваренную перловую кашу, пьём невкусный чай.
После возвращения в комнату военкомата, капитан вручает нам чистые листы бумаги для заявлений. Я первым нарушаю молчание:
- Благодарю за доверие, но считаю своё образование не достаточным для поступления в институт.
Меня поддерживает Юра:
- Хочу учиться в пехотном училище, согласно направлению из военкомата.
Спокойный голос Ивана:
- Буду бить немцев на фронте.
Капитан внимательно смотрит на нас. Делает несколько шагов по комнате, что-то обдумывая. Потом обращается к писарю:
- Доставишь курсантов на сборный пункт в Авдеевку и вручишь две повестки братьям Темнохуд. Добились-таки своего. Бронь с них снята.
Поворачивается к нам:
- Счастливой службы, курсанты.
Сборный пункт расположен на станции Авдеевка - 1. Туда мы едем на пригородном рабочем поезде. Иван ворчит:
- Так хорошо ехали на паровозе, а сейчас почему-то катим назад.
У меня хорошее настроение. Мы вместе, а это - главное.
Cборный пункт, для отставших курсантов - железнодорожный вагон-теплушка. Предназначен для перевозки 32 людей или 8-ми лошадей. Возле вагона прохаживается курсант с красной повязкой на рукаве гимнастёрки. Остальные курсанты стоят в строю на лужайке за вагоном. Двое ведут рукопашный бой на палках вместо винтовок. Руководит учебным боем курсант с двумя треугольниками в петлицах. Младший лейтенант в фуражке пограничника прохаживается в стороне, следя за боем.
Следует сбивчивый доклад писаря командиру о передаче троих курсантов. Также передаёт командиру две повестки, высказывая пожелание, чтобы задействовать курсантов для вручения повесток. Писарь явно жульничает, стараясь поскорее освободиться от своих обязанностей. Младший лейтенант смотрит на карманные часы и прерывает занятие. Обращается к стоящим в строю курсантам:
- Товарищи, сейчас красноармеец наглядно показал, что не соблюдает требования Устава о подходе и докладе командиру. Посмотрим, как у него получится после повторений.
С третьего подхода получилось. Командир обращается к глазевшим на нас местным ребятишкам, знают ли они братьев Темнохуд, просит сообщить им о призыве и привести их к вагону. Ребята кричат, что братья сейчас на работе в железнодорожных мастерских, это не далеко, и бегут за ними.
Младший лейтенант беседует с нашей тройкой. Дорожные приключения ему не интересны. Просит изложить только разговор с работником военкомата в Ясиноватой. После упоминания о выделении пяти комплектов обмундирования, беседу прерывает.
От здания мастерских к вагону подходят два рослых парня в рабочих спецовках и женщина, очевидно, с отдела кадров. Писарь вручает парням повестки. Те передают повестки женщине. Пустив слезу, женщина целует парней, обещает быстро оформить расчёт, и уходит.
Писарь ведёт нашу чумазую пятёрку в местное отделение военкомата. После короткого препирательства интенданта и телефонного разговора с Ясиноватой нам выдают летнее обмундирование и вещмешки. Писарь получает приказ: - Веди их на санобработку и медосмотр по форме 2.
Такой бани мы ещё не видели. Котёл от старого паровоза греет воду и пар. Пожилой кочегар подбрасывает в топку котла уголь. Приветствует братьев, как добрых знакомых. Старшего, со строгим лицом, называет Николаем, младшего именует Николашей. Они ещё сегодня работали кузнецами. Сегодня же им предстоит прощание с родными и отъезд в училище. А пока наша пятёрка блаженствует, смывая следы угольной пыли. Из парной выскакиваем, как ошпаренные и окатываем горячее тело холодной водой. Кто сказал, что летом парная вредна?
Обсохнув, одеваем выданное чистое обмундирование. Радуемся, что получили сапоги, а не ботинки с обмотками. Старательно подшиваем белые подворотнички к отложным воротникам гимнастёрок. Старую гражданскую одежду и обувь отдаём братьям, сгодится для младших братишек. Кочегар получает от писаря пачку махорки, а от братьев - приглашение зайти домой на проводы. Старик разводит руками - он на работе, ожидает прибытия в баню партию призывников.
Братья спешат домой на проводы, а нас писарь ведёт обратно в отделение военкомата. Интендант вручает писарю вещевые и продовольственные аттестаты для передачи младшему лейтенанту. Писарь козыряет, и мы направляемся к вагону. По дороге передаёт документы Юрию, ссылаясь на какие-то важные дела. Понятно, что снова предстать перед строгим командиром он не желает. Но у нас к писарю есть вопрос:
- Что такое медосмотр по форме 2? Ведь в военкомате мы уже прошли строгую медицинскую комиссию?
Писарь смотрит на нас с видом превосходства и, наконец, выдаёт:
- Деревня! Медосмотр по форме 2 - это проверка на вшивость!
Юра первым докладывает командиру о прибытии для следования в училище, и передаёт документы. За ним поочерёдно докладываем я с Иваном. По команде делаем несколько поворотов налево, направо и кругом. После небольшой пробежки, младший лейтенант обращается к нам:
- Сапоги необходимо подбирать по размеру ноги. У курсанта Нэтрэбы - узки, у Суницы - широки. Попробуйте поменяться сапогами.
Действительно, на внутренней стороне голенища, у моих сапог стоит маркировка "Ш", на Ивановых - "Н", что значит - норма. Но лапы у Ивана шире моих. Меняемся сапогами и довольно притопываем. Так лучше.
Командир взвода направляет нас к своему помощнику - младшему сержанту Кузьменко. Тот ведёт в вагон, указывает места на верхних нарах, куда сейчас можно положить вещмешки. Доски на нарах застелены брезентом, матрасов нет. Подходит юный курсант, рекомендуется:
- Комсорг взвода Леонид Дроздов. Комсомольцы? Прошу показать билеты. У вас взносы за последний месяц не уплачены. С вас по две копейки. И сразу даю комсомольское поручение - догнать остальных курсантов по знанию Уставов. Вот вам две книжечки. Что будет не ясно - обращайтесь ко мне.
- С Уставами ясно, догоним. Между прочим, я на токарном станке работал марки ДИП, что означает - "догнать и перегнать". У меня с Юрой другая проблема - имеем взыскание за опоздание в военкомат. Приказано доложить командиру взвода по прибытию в училище. Командир взвода есть, а в училище ещё не прибыли. Что посоветуешь?
- Докладывать и отрабатывать. До прибытия в училище можете ещё несколько нарядов схлопотать. А отрабатывать их когда? Говорят, что в училище наряды отрабатывают за счёт сна. А спать когда будете? Да и нарушение у вас серьёзное, хорошо, если одним нарядом отделаетесь. По уставу, командир взвода имеет право за одно нарушение влепить до 4-х нарядов, или объявить арест до 5-ти суток. А невыполнение приказа является преступлением и карается судом военного трибунала.
Рассуждения семнадцатилетнего курсанта убедительны. Докладываем командиру о наложенном на нас взыскании. Младший лейтенант командует построение. Прежде, чем огласить взыскание, напоминает о порядке действий курсанта при получении приказа. Следует: осмыслить и повторить приказ, осмотреть местность, найти инвентарь для выполнения работы, не испачкать обмундирование, не нанести вред здоровью, и уложиться в заданное время. Потом объявляет взыскание:
- Курсанты Костенко и Суница! Приказываю: очистить наружную поверхность вагона от пыли! Время для выполнения - пятнадцать минут.
Повторяем приказ и приступаем к работе. Быстро раздеваемся до пояса, кося глазами вокруг. Кран водопроводный есть, ведро заметили раньше внутри вагона, веник не годится, нужна метла, лучше две. Замечаем, что Иван направился к кустам, ломает ветки. Быстро делаем две метлы, обвязываем их проволокой, насаживаем на палки, служащие для рукопашного боя. Иван с веником уже залез на крышу вагона. Подаём ему вёдра с водой, я и Юра очищаем мётлами боковые поверхности. Краем глаз следим за командиром. Когда он достаёт часы, прекращаем работу и докладываем о выполнении приказа. Младший лейтенант делает краткий обзор:
- Приказ выполнен за четырнадцать минут. Можно было и быстрее. Вы не заметили лежащий вдоль рельсов шланг для воды. Работать вам помог товарищ. В данной обстановке это допускается.
Затем обращается к курсантам:
- Вы - будущие командиры. Вас научат отдавать приказы. Но, прежде, чем командовать, научитесь исполнять. Командовать может только тот, кто сам умеет подчиняться. Товарищ младший сержант, ведите взвод в столовую.
Из ворот железнодорожных мастерских по рельсам к вагону подъезжает мотовоз. С помощью курсантов маломощный внутризаводской работяга перемещает вагон за стрелочный перевод на край платформы. Вагон должны прицепить к поезду, следующему на Ростов. Командир смотрит на часы.
Слышны звуки гармошки. К противоположному краю платформы подходят братья Темнохуд с родителями и провожающими. Видим обнимания, поцелуи, слёзы. Наконец, курсанты направляются к вагону, нетвёрдо шагая через рельсы. Каждый несёт по два полных вещмешка. Подходят к младшему лейтенанту, докладывают о прибытии. Командиру взвода их доклады не нравятся. Приказывает пройти по лежащему вдоль вагона 12-ти метровому рельсу и повторить доклады. Братья мгновенно трезвеют. Повторяют приказ и возвращаются к противоположному концу рельса. При полной тишине провожающих, балансируя руками, проходит по рельсу старший. Провожающие облегчённо выдыхают:
- Николай прошёл!
Снова наступает тишина, когда по рельсу проходит младший. Потом раздаются радостные возгласы:
- Николаша прошёл!
Провожающие ликуют, слышны аплодисменты. Но снова воцаряется тишина, когда младший лейтенант предлагает вынуть из вещмешков спиртное. Появляются две бутылки. Командир обращается к провожающим:
- Прошу забрать бутылки!
От группы отходит знакомый нам по бане кочегар, подходит к вагону и говорит:
- Товарищ командир! Сынки! Возвращайтесь с победой живыми и здоровыми. А мы будем вам помогать, чем сможем.
Младший лейтенант берёт под козырёк. Смахнув слезу, старик забирает бутылки и уходит.
Прибывает поезд. Наш вагон прицепляют к хвосту эшелона. Мы трогаемся. На перроне гармонист играет марш "Прощание славянки".
6. НАШ ВЗВОД
Командир взвода формирует из нашей пятёрки новое, четвёртое отделение. К нам добавляет Женю Половина и назначает его командиром отделения. В остальных трёх отделениях - по восемь курсантов.
Братья развязывают вещмешки, предлагают угощение. Из дому и от соседей. Запасами еды распоряжается помкомвзвода младший сержант Кузьменко. Он подвигает к центру вагона стол. Поджаренных кур, варёное мясо, картошку, огурцы, помидоры и хлеб ловко делит и раскладывает по протянутым мискам курсантов и командира. Копчёную колбасу, сало и другие продукты откладывает в ящик с крышкой. Похоже, что во взводе - коммуна, продукты общие. Вносим в общий котёл банку консервов и сахар также я с Юрой. Младший лейтенант объясняет, что в пути до Ростова на одной из станций взвод должны предположительно покормить, но время военное, неувязок много, лучше иметь у себя небольшой запас. Как неприкосновенный запас, хранится в вагоне чай, сахар и половина мешка сухарей. Вагон с курсантами идёт с Николаева, к путешествию в училище ребята подготовились основательно. Кроме стола, есть большой чайник, примус, канистра, бидон с водой, фонарь "летучая мышь", телефонный аппарат и катушка с проводом. На двери вагона висит умывальник. За порядком и чистотой следит дневальный. За распорядком дня - взводный.
Выспаться, как мы хотели, не удалось. Наш вагон задний в составе, поэтому его мотает по сторонам. Остановки почти на каждой станции, чаще перед семафором, ещё до въезда. Пропускаем встречные воинские эшелоны. Их много. Командир объясняет, что только для перевозки одной дивизии требуются десятки эшелонов. У нас впечатление, что на фронт направляется целая армия.
В пути взвод не покормили. Доедаем неприкосновенный запас, изучаем уставы и текст присяги. В них чётко сказано, что воины Рабоче-Крестьянской Красной Армии обязаны переносить тяготы и лишения воинской службы. Заучиваем предложения из дисциплинарного устава Красной армии, утверждённого в 1940-ом году маршалом Тимошенко: "В случае неповиновения, открытого сопротивления или злостного нарушения дисциплины и порядка, командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы и оружия". Командир отделения имеет право назначить в один наряд вне очереди, помкомвзвода - два, старшина - до 4-х нарядов, или арест до 3-х суток. В беседах с курсантами знакомимся с личным составом.
Командир - младший лейтенант Сербин Иван. Ему 25 лет, уроженец Николаевской области. В 37-ом году, по спецнабору, призван на службу в погранвойска. Закончил краткосрочные курсы младших лейтенантов, после увольнения в запас работал механиком в машинно-тракторной станции. На другой день после начала войны явился в областной военкомат, стал в очередь командиров-запасников за направлением на фронт. Зелёная фуражка Сербина привлекла внимание молодого лейтенанта, работника военкомата. Тот вызвал его из очереди, ознакомился с личным делом, и представил военкому:
- Товарищ майор, нашёл себе замену! Прошу направить меня на фронт с первыми мобилизованными. Хочу успеть повоевать недельку-другую до нашей скорой победы!
Черноусый майор был настроен менее оптимистично:
- Недельку-другую, это ты, брат, загнул. Немец - сильный враг, до Берлина придётся топать не меньше месяца. Ладно, топай, только прежде ознакомь пограничника с планами набора молодёжи до 22-ух лет в военно-учебные заведения и с учётом командиров-запасников, не подлежащих пока призыву. И представь его начальнику транспортного отдела, как помощника. Жалуется капитан, что сам не справляется. Времени даю на ознакомление - один час. Работа в военкомате простая, но хлопотная. Свободны.
Счастливый лейтенант укатил на фронт вместе с мобилизованными в тот же день. На вагонах эшелона красовались лозунги - "На Берлин!".
Через неделю - вызов к начальнику военкомата:
- С обязанностями, вроде, справляешься, капитан тобой доволен. План по мобилизации автотранспорта выполнен, обойдётся без помощника. Даю тебе новое задание. Будешь комплектовать истребительный батальон и командовать им, пока не подберём командира. В состав отбирай молодых и пожилых, которые надоели нам заявлениями о призыве. Задача батальона - поддержание порядка в городе и окрестностях, борьба с диверсантами и паникёрами. Организуй связь с милицией, пограничниками, постами ВНОС, горкомом и предприятиями города. Срок на комплектование - двое суток. Справишься? Садись и думай пять минут.
Через пять минут младший лейтенант поднялся:
- Нет, товарищ майор, один не справлюсь. Нужен начальник штаба. Предлагаю майора запаса Зимина. Он пока на инвалидности, срок перекомиссии через месяц. Добровольно выполняет поручения работников военкомата. Ещё нужна связь - два телефонных аппарата. Помещение для штаба найду. Необходим автотранспорт и водитель-сержант на должность помкомвзвода. Найду из призывников. Прошу укомплектовать один взвод кандидатами в курсанты, обеспечить обмундированием, оружием, питанием, перевести на казарменное положение. Остальной состав батальона - гражданские лица. Дежурить будут по графику.
- Ты майора Зимина пока не трогай, сам с ним переговорю. Если согласится - не возражаю. Один телефонный аппарат выделю, второй и автомашину мобилизуй в городе. На должность помкомвзвода и водителя возьми младшего сержанта Кузьменко, из военкомата. Давно просится в училище, я ему обещал. Подыщешь на его место водителя из мобилизованных, чтобы хорошо знал город и умел держать язык за зубами. Комплектовать взвод кандидатами в курсанты разрешаю. Обмундированием и питанием обеспечим, оружие - одна винтовка на троих. Взвод расположи в районе железнодорожной станции, лучше всего в вагоне. Отремонтируешь совместно с работниками вагонного депо, указание о выделении вагона я дам. Левый берег лимана тоже под твоим контролем. Не исключено минирование противником с воздуха морского канала. Организуй посты наблюдения. Всё ясно? Приступайте к выполнению.
Курсантский взвод в составе истребительного батальона собрали быстро. Из молодых ребят, окончивших в этом году десятилетку, и ожидавших вызова в училища. Попал в их число и Евгений Половин, одновременно со школой закончивший учёбу в аэроклубе. Лётчика из Одесского училища, который должен был проверить технику пилотирования и провести отбор, в аэроклубе так и не дождались, заявок из других лётных училищ не было. Пришлось писать заявление о приёме в пехотное. Сейчас Женя - наш командир отделения. Держится со всеми немного высокомерно. Как будто высмотрел в небе что-то, недоступное для всех. Говорят, что он хороший гимнаст, запросто крутит на турнике "солнце". Вместо турника в вагоне подвешен железный лом, на котором можно соревноваться в подтягивании. Приглашают к соревнованию и новичков. Неожиданно для всех на второе место, после Жени, выходит Иван. Мышцы на руках у него незаметны, но по объёму мощные. Говорит, это потому, что у него кожа толстая.
Заметно выделяется среди курсантов и Славка Андреев игрой на гитаре. Играет он отлично, и говорят, ещё лучше поёт.
Есть во взводе и постоянный объект для шуток и розыгрышей. Это смуглый Саша Гуленко, внешне похож на цыгана. Парень из отдалённого степного села, учился на зоотехника. При следовании в военкомат, отбился от команды, сел в поезд, следующий в обратном направлении, в Николаев. На период разбирательства, майор зачислил его в курсантский взвод, хотя младший лейтенант и возражал, считая Гуленко слишком наивным и недостаточно серьёзным. Мы неоднократно слушали рассказ от Сашки:
- Выхожу я от майора радостный, ищу кабинет лейтенанта с одним кубиком. Майор, спасибо ему, предупредил, что Серб - самый младший по званию, а по характеру - самый строгий. Если уж он не сделает из меня курсанта, то никто не сделает. Так и докладываю, мол, майор приказал вам сделать из меня курсанта. А Серб спрашивает:
- Ты то, сам, чего хочешь?
- Хочу ловить шпионов, поэтому прошу послать меня туда, где их много.
-А ты рыбу на удочку ловить умеешь?
- Нет, не умею, возле нашего села и речки нет. Но, если надо, то научусь.
- Тогда тебе первое задание - научиться ловить рыбу. Спать будешь в шалаше на берегу лимана вместе с курсантами, а днём учись ловить рыбу. Лучше всего присаживайся к рыбакам и учись у них. Заодно, присматривайся к ним, если заметишь, кого подозрительного, доложишь младшему сержанту. Будешь пока в своей одежде, обмундирование получишь, когда шпиона поймаешь.
Хожу с удочкой по берегу, спрашиваю у рыбаков, где есть место, где рыба сама ловится. Они смеются и гонят меня, чтобы не мешал. Один только чёрный мужик не прогнал. Пригласил сесть рядом, объяснил, как нужно ловить. Сам же выпытал, кто я и откуда. Отвечаю, что приехал к тётке, она же работает на судостроительном заводе. Мужик рассказал, что он из Молдавии, из прифронтовой зоны пришлось уехать, в армию не берут из-за хромоты, переселенцу жить тяжело. Приходится ловить рыбу.
Только замечаю, что молдаван смотрит больше не на поплавки, а на проходящие мимо корабли. Пройдёт корабль вверх, он камешек в правый карман кладёт, пройдёт вниз - кладёт в левый. Тут и ежу понятно - шпион, если проходящие мимо корабли считает. Решаю задержать молдавана, но как? Мужик он здоровенный, одному не удержать. Краем глаза замечаю недалеко кого-то из курсантов. Выдёргиваю из воды неподвижный поплавок, и во весь голос кричу:
- Поймал! Поймал! Поймал!
Молдаван ошалело смотрит на меня и пустой крючок, потом до него доходит. Пытается ударить меня ребром ладони по шее и убежать. Но я отскакиваю, а потом прыгаю ему на спину. Оба валимся в воду. Подбежавшие на помощь курсанты и рыбаки вытаскивают нас на берег, связывают молдавану руки. Хорошо, что возле берега было мелко, плавать я не умею.
Шпион оказался не молдаваном, а румыном. Вечером задержали и его напарника. Взводу объявили благодарность, а Гуленко выдали обмундирование и зачислили кандидатом в курсанты.
У Виктора Кузьменко - сложная биография. В школе прославился, как первый драчун и забияка. Слушался только учителя физкультуры, с удовольствием посещал занятия по вольной борьбе, которые тот вёл. Но молодого учителя, как командира запаса, забрали на финскую войну, где он и погиб. Виктора потрясла смерть учителя. Забросил учёбу в десятом классе, пытался зайцем проехать на фронт. Не доехал, в марте война закончилась. Из школы Виктора исключили. В автошколу не приняли из-за плохой комсомольской характеристики. Пришлось его отцу обращаться за помощью к знакомому черноусому майору, соседу по дому. После продолжительной беседы с юношей, майор помог Виктору с зачислением в автошколу. Когда тот окончил учёбу, принял на работу в военкомат водителем. Сначала вольнонаёмным, потом красноармейцем. Направил Виктора в полковую школу, по окончании которой ему присвоили звание младшего сержанта. Снова служба водителем в военкомате, с предоставленной возможностью посещать по вечерам школу рабочей молодёжи. Получил Виктор аттестат зрелости за день до начала войны. Теперь младший сержант Кузьменко, помощник командира взвода, такой же кандидат в курсанты, как и мы.