Аннотация: Рекомендован сообществом сайта "Книга фанфиков" Второе место в конкурсе женской прозы "Высокие каблуки -5"
Аккуратно разложены на столе приборы, под каждую тарелку заправлена салфетка, скатерть в одной цветовой гамме с посудой - всё идеально. Как всегда.
Люба ещё раз оглядела стол - да, всё на местах. К приходу мужа и дочери она готова. Она улыбнулась своим мыслям. Вот сейчас раскроется дверь, и дочка прокричит прямо с порога:"Мама, ты просто не понимаешь!" Сейчас у неё самый прекрасный возраст - каждый день новые открытия, мир прекрасен и полон чудес, любящие родители и верные друзья...
Люба поднялась и направилась к входной двери - шум открывающегося лифта возвестил о возвращении мужа и дочери домой. Проходя мимо зеркала в прихожей, она поправила волосы, провела рукой по воротнику выходного платья - ну что ж, для своего возраста она неплохо выглядит.
Дверь открылась, и дочь бросилась к ней с вполне ожидаемым: "Мамочка! Ты просто не понимаешь - там такой чудесный слонёнок!"
Люба улыбнулась, целуя в щеку дочь и поднимая глаза на мужа.
- Здравствуй, Любушка, - Сергей Владимирович слегка приобнял жену за плечи, поцеловал в лоб, заглянул в глаза. - Как ты, отдохнуть успела?
- Да я и не устала особо. А вы, значит, в зоопарке были?
- Мама, папа, ну дайте же мне сказать! - дочь скакала по прихожей, пытаясь одновременно выпутаться из шарфа, снять сапожки и поднять упавшие на пол перчатки и зонтик. - У него волосики на голове и он за мамин хвост держится... А крокодил в ванне лежит...
- Всё-всё, - Люба засмеялась. - Мыть руки и за стол. Потом поговорим, вижу, что впечатлений много.
Чинно восседающая за столом дочь, с аппетитом уплетающая блинчики с куриной начинкой и запивающая их куриным бульоном из большой суповой кружки, муж, нахваливающий голубцы, цветы в вазе на столе, солнце за окном - разве это не счастье? Все дома, все здоровы, все довольны. Люба улыбается, оглядывая своё маленькое семейство.
- Любушка, сиди, я помою...
- Ну, что ты, находился уже, теперь отдохни... Что тут мыть-то? Кофе через полчасика принесу, хорошо? Ты лекарства принять не забыл?
- Да я в порядке...
- Значит, не принял. Тогда иди, приляг, я сейчас принесу, - Люба осуждающе качает головой. - Ну, что ты как ребёнок!
- Ну, Любаша....
- Разговорчики!
- Яволь, мон женераль!
Сергей Владимирович, с притворной покорностью повесив голову, отправился на диван. Люба проводила его взглядом и пошла за лекарством. Глаз да глаз нужен - и ведь знает, что не стоит со здоровьем шутить, а всё равно. С самого утра на ногах, да зная их непоседу-дочь - не просто на ногах, а всё бегом и прыжками. Что поделать, трудно быть родителями, когда тебе уже пора нянчить внуков.
На кухне, дочь, повязав вокруг талии мамин передник, мыла посуду.
- Машунь, иди, отнеси папе лекарство, - Люба мягко отстранила девочку. - Потом возвращайся, расскажешь свои впечатления.
Слушая рассказ дочери о медведях, мороженном, карусели, Люба кивала головой и улыбалась своим мыслям. Растёт ребёнок - надо бы сапожки посмотреть - не упирается ли палец, может уже пришло время новые покупать. Серёже - тёплый шарф нужен. Этот уже старенький, не греет, да и самой рукавички на зиму тёплые пригодились бы. Можно завтра с утра на рынок прогуляться...
- А ещё нам учительница рассказывала про Ромео и Джульетту, - Маша уже закончила тему зоопарка и делилась школьными новостями. - Так я в библиотеке взяла, прочитала и знаешь что?
- Что?
- Джульетте-то всего тринадцать лет было! Всего на три года старше меня! Ты представляешь?
- Не рановато ли тебе про любовь читать, Маш? - Люба улыбнулась, выключила воду.
- Да что ты, мама! Ты не понимаешь - там такая любовь, такого же сейчас не бывает! Они так друг друга любили, что прямо жить друг без друга не могли! Он как умер - и она сразу умерла, представляешь?
Люба мельком взглянула на восторженное лицо дочери.
- Да, конечно...
- Ты не понимаешь, мам... - Но Люба уже не слушала.
Та весна запомнилась необычно ранним прилётом ласточек. По дороге в институт Люба каждый день видела, как растёт количество прилепившихся к козырьку крыши гнёздышек. Уже почти восемь месяцев, как призвали в армию Олежку, значит, осталось чуть меньше полутора лет... Он вернётся и они поженятся. Люба ждала редких писем, перечитывала их по много раз, хранила их все в специально купленной для этого красивой кожаной папке. Скорее бы, скорее... Так хочется его увидеть, прижать к сердцу, услышать родной голос. Как медленно тянется время!
Люба бежала домой, занятия окончились чуть раньше обычного - лекцию отменили, дополнительных занятий не предвиделось.
- Здравствуйте, баба Таня! - поздоровалась Люба со знакомой из Олежкиного дома - родной район, жила тут с самого рождения, знала всех в лицо и по именам.
- Здравствуй, Любочка, - отозвалась та. Потом приостановившись, сощурилась. - А что, с Олегом-то вы как, разошлись или что?
- Что Вы, баб Таня! Он же в армии - вот вернётся, поженимся...
- А, ну да, ну да... - соседка заторопилась, но пройдя несколько шагов остановилась.
- Ты вот что, домой-то к ним зайди...
- А что такое? - у Любы похолодело в груди.
- Так ведь вернулся он... уже с неделю. Пьёт по-чёрному, - неодобрительно поджав губы, баба Таня удалилась.
Люба неуверенно улыбнулась - да не может такого быть. Напутала, наверное, что-то. Ему же ещё служить и служить, да и письмо последнее совсем недавно получила - ни о каком отпуске речь не шла. Служит, писал, скучает, всё нормально. Она повернулась и отправилась к Олежкиному дому. Навестит будущую свекровь. В конце концов - что такого?
По лестнице на третий этаж Люба взлетела на одном дыхании и долго стояла перед дверью, набираясь решимости позвонить. Наконец, услышав на лестнице пролётом ниже чьи-то медленные шаги, Люба глубоко вздохнула и поднесла руку к звонку...
- Здравствуйте, Таисия Васильевна! Вот, решила забежать, давно не проведывала...
Таисия Васильевна остановилась рядом с Любой, посмотрела ей прямо в глаза.
- Что ж, заходи... Чего тянуть-то, всё равно узнаешь...
- Вы о чём? - Любе стало неуютно под её пристальным и каким-то неживым взглядом. - Что-то случилось?
- Случилось, - Таисия Васильевна открыла дверь, вошла в прихожую, зажгла свет. - Проходи сразу на кухню, поговорим.
Люба вошла в квартиру, бросила взгляд на закрытую дверь Олежкиной комнаты, заглянула на кухню. Окна на кухне, также как и в столовой, были завешены тяжёлыми тёмными шторами.
Люба неуверенно оглянулась.
- А...
- Пойдём, - Таисия Васильевна решительно провела Любу на кухню, закрыла дверь, раздёрнула шторы.- Садись. Не будем ходить кругами. Я ведь ждала, когда ты придёшь. У нас тут, как в деревне, - она усмехнулась. - Ничего не скроешь. Ты ведь уже знаешь, что Олег вернулся?
Люба ошеломлённо кивнула.
- Тебя он не хочет видеть, извини, но это его слова. Поэтому, сейчас ты была тут последний раз, хорошо? Ты девочка славная и я против тебя ничего не имею, но мой сын не женится на тебе. Вот, это он просил тебе передать.
- Но, как же так... - Люба почувствовала как из защипавших глаз покатились слёзы обиды. - Что я ему сделала? Если меня кто-то оговорил... Или он другую встретил?
- Деточка, - в глазах Таисии Васильевны тоже блеснули слёзы. - Иди домой. Не надо сюда больше приходить. Забудь. Ты ещё молодая, ещё встретишь свою судьбу...
- Ну, уж нет! - Люба сжала руки в кулаки, вскочила на ноги. - Сначала я с ним поговорю! Пусть он мне всё это в лицо скажет!
- Не будет он с тобой встречаться, Люба! Не нужна ты ему, уходи!
- Нет, не уйду! Где он? Я хочу его видеть!
Люба кинулась к комнате Олега, резким движением распахнула дверь.
- Остановись, не ходи!
Люба услышала, как тётя Тая заплакала, но не оглянулась - замерла, уставившись на лежащего на диване человека.
Совершенно лысая голова на подушке, чужое, покрытое тёмными пятнами лицо, запавшие воспалённые глаза, свесившаяся с кровати на пол худая рука, тяжёлый запах лекарств и алкоголя в комнате...
- А где Олег, тётя Тая? - Люба почему-то не могла отвести взгляда от лежащего на кровати человека.
Таисия Васильевна прикрыла дверь.
- Уходи, Люба!
- Нет, вот теперь - точно не уйду, пока всё не расскажете!
Сколько слёз было пролито в тот вечер...Из рассказа матери Люба поняла, что Олег возил специалистов на секретный объект, тот самый, о котором несколько невнятно говорили по радио и телевидению уже несколько месяцев. Там произошла авария, но почти всё уже хорошо и волноваться не стоит. Так было сказано... А Олежка даже близко туда не подходил, только подвозил людей и забирал их обратно, после смены. Кто же знал, что даже одежда, в которой были эти специалисты, опасна. То, что её трогать нельзя, а надо уничтожать, объяснили далеко не сразу, у Олега же даже перчаток не было, когда он помогал переодеваться вернувшимся с объекта. Выдать защитную одежду шофёру никто не подумал...
Сначала его тошнило, но он не придавал этому значения - решил, что из-за недосыпа или что-то не то в столовой перехватил, потом пошла носом кровь, начало путаться сознание. В себя пришёл уже в госпитале. Что там было, как лечили - не рассказывал, и про диагноз молчит, но демобилизовали его по состоянию здоровья.
- Первым делом попросил, чтобы тебя к нему больше не пускали, - вытирая глаза, закончила свой рассказ Таисия Васильевна.- Олежек хороший мальчик, правильно всё решил, что тебе с инвалидом-то...
- Да за что ж Вы меня так-то... тётя Тая... Ведь не первый день мы знакомы... Не брошу я его, даже не просите!
- Ох, деточка, я же мать, послушай меня! Уходи сейчас, потом ему ещё больнее сделаешь...
Не ушла тогда Люба, осталась. Упрямая была всегда и упрямство это её пригодилось. И тогда, в первые дни, когда гнали её из дома оба - и Олег, не хотевший жалости и не верящий, что его, такого, можно любить, и мама его, которая видела, как мучается её сын, не сколько болью физической, хотя и этого хватало, сколько душевной. И позже, когда заставила Олега сыграть свадьбу, не какую-нибудь молодёжную с двумя бутылками боржоми за столиком в кафе, а большую, настоящую, чтобы всё было как положено - и машина с кольцами, и платье, и костюм жениху, и шампанское, и друзей-родственников не один десяток! Чтобы поверил, что не жалость это, а любовь, что не собирается Люба отдавать его болезни, что хочет с ним прожить жизнь, родить детей, вырастить внуков, что всё у них получится!
Не получилось. Не отпустила проклятая болезнь, понемногу забирала к себе, по кусочку, пока не забрала целиком... Сначала вроде бы всё наладилось - Олег устроился работать шофёром, пригодилась армейская специальность. Ну, не отросли волосы - да разве же это главное! Люба закончила учёбу, работала в больнице, понемногу копили деньги, стали задумываться о детях. Когда выяснилось, что детей у них не будет... И тогда Люба не отступилась, не дала Олегу скатиться в пропасть отчаяния, не позволила утопить горе в бутылке, и никто не знает, чего ей стоило оставаться такой же уверенной в себе и жизнерадостной, когда сердце рвалось на части от сознания того, что матерью она не станет! Потом Олег стал слепнуть, начало прихватывать сердце. Инфаркт в 25 лет. Врачи отводили глаза. "Что Вы, девушка! Никакой связи с тем происшествием быть не может, да и в документах нигде не записано, что он каким-то боком там присутствовал. Хорошее питание, свежий воздух, всё образуется!"
Она не верила, но переворачивала небо и землю, чтобы найти фрукты, лекарства, врачей, санаторий...
Когда всё закончилось - Олег тихо умер во сне, просто остановилось сердце - Любе показалось, что и её жизнь закончилась тоже. Не было больше смысла в её жизни, не для кого было возвращаться домой. Тёти Тая уже не было на свете, родители не приняли и не одобрили её решения связать свою жизнь с Олегом, отношения с ними разладилась уже давно. Подруги? У всех семьи, дети. Любе не хотелось видеть жалость в их глазах. Решение уехать из города пришло внезапно.
Ни разу не пожалела Люба о том, что оборвала все связи в одночасье, оставила всё, что было знакомо и дорого, и начала новую жизнь с чистого листа. Новый город, новая работа, новые знакомства - и глубоко в сердце запрятана неутихающая боль.
Так прошли годы. Коллеги по работе ценили и уважали, Люба всегда была в центре всех событий - многочисленные друзья не давали скучать, но в свою душу Люба не впускала никого. "Наверное, я однолюб", - думалось ей.
В день её сорокалетия, среди множества букетов на столе в кабинете, один особенно привлёк её внимание. Тюльпаны. Да, она любит тюльпаны, но в это время года? От кого? Проведя небольшое расследование, Люба выяснила, что это тот самый высокий седой военный, что приходит навещать одного из её пациентов. Несколько раз, встречая его в коридоре больницы, Люба обратила внимание на его выправку и манеры. "Надо бы поблагодарить" - решила она.
Не сразу пришло к ней осознание того, что Сергей Владимирович стал неотъемлемой частью её жизни, что ей с ним уютно и, как давно уже не было, спокойно. На предложение руки и сердца, сделанное с шутливой присказкой - "я старый солдат и не знаю слов любви", Люба ответила жеманным "ах, я такая вся внезапная, такая противоречивая..." и они оба рассмеялись.
Тогда Люба долго думала - можно ли любить так, без всесжигающей бури страстей, как в молодости, а со щемящей нежностью, тихой радостью и бесконечным уважением. Да и любовь ли это? Потом поняла, что ей неважно, как зовётся то чувство, что после многих одиноких лет поселилось в её сердце - она снова смогла полюбить, это ли не чудо?
У Сергея Владимировича не было детей - не случилось обзавестись семьёй, всю жизнь отдав службе, на себя времени как-то не нашлось, поэтому предложение Любы взять на воспитание ребёнка он встретил радостно. Машенька появилась у них в доме почти десять лет назад. Надо ли говорить, что для них она стала своим собственным, родным и любимым ребёнком...
- Мама! - возмущенный голос дочери вырвал Любу из воспоминаний. - Да ты же не слушаешь!
Люба засмеялась и чмокнула девочку в нос.
- Слушаю, конечно, ты абсолютно права, солнышко! А теперь пойди, посмотри - папа не заснул? Если нет, то скажи ему, что кофе сейчас будет.
Девочка вприпрыжку поскакала в комнату, Люба посмотрела дочери вслед, покачала головой, улыбаясь. "Как бежит время! И да - надо бы уже начать обдумывать новогодние подарки. Надо же, о любви читает... Совсем большая..."
Второе место в конкурсе женской прозы "Высокие каблуки -5" 