Аннотация: Третья глава "Проклинающего" (07.05.2012)
Глава 3. Беспорядки
1
Несмотря на то, что выходной день перевалил далеко во вторую половину, когда все уже устали от прогулок и шопинга и ищут местечко поуютнее, чтобы подкрепиться, в кафе народу было мало. Две-три группы местных темноволосых мужчин, одетых, как здесь принято, в белые, расшитые лиственным узором, размахайки с широкими рукавами и в узкие брюки, заправленные в нестерпимо сияющие сапоги - все усатые, с намотанными на головы кружевными черными платками - сидели сгрудившись и обсуждая что-то взволнованно и тревожно. При этом говорили они негромко, что для местных мужчин уж вовсе нехарактерно. Женщин среди них не было - хоть по времени года и суток должны были бы присутствовать.
Сидевший в углу, лицом ко входу, средних лет мужчина, одетый как турист, в широкие бриджи, сандалии и просторную рубашку с набивным узором в желто-красных тонах, посматривал на местных снисходительно, что, однако, не бросалось в глаза из-за больших темных очков, закрывавших едва ли не пол-лица. Он-то знал, что говорят они о сегодняшних событиях. А ему было известно про эти события больше, чем кому бы то ни было, и он не хотел занимать этим свои мысли. Вместо того он думал о пустяках, а конкретно - радостно изумлялся тому, как местный народ умеет в любую жару устроить прохладу и уют.
И действительно, все посетители кафе сидели не внутри, в крошечном, на три столика зале, а на веранде, немного приподнятой над улицей; веранду окружали деревянные столбы, на которых сверху были натянуты кремово-белые тканые полотнища, дающие мягкую тень. У столбов в огромных глиняных горшках росли пышные кусты герани, усыпанные ярко-алыми цветами так, что зелени почти не было видно. Между столбами была устроена легкая решетка из тонких и узких деревянных планок, и по ней вился дикий виноград. Довершал картину громадный платан, в два обхвата, наискось протянувшийся через всю веранду и простерший толстенные, в туловище мужчины, сучья и над кафе, и над верандой, и над прилегающей площадью. (Кафе, естественно, и называлось "У платана".) На полотнищах, закрывавших веранду сверху от солнца и дождя, валялись его опавшие листья, а ствол и ветви красовались тонкой свежей корой, где серебристо-серой, где бледно-зеленой, почти белой, а где ржаво-коричневатой.
Все это, усыпанное ослепительными солнечными пятнами, шевелящимися от неслышного ветерка, бело-желто-зелено-голубое, настраивало на покой и отдых, тем более, что даже этот неслышный ветерок навевал нежную комфортную прохладу. Из динамиков, подвешенных к платану, доносилась местная музыка - немного заунывная, но мелодичная.
Вот только сейчас было не до покоя и отдыха.
Мужчина в темных очках пил местное домашнее вино, закусывая соленым овечьим сыром с оливками и пряными травами, и ждал.
Наконец, на площади появился рыжеволосый парень, одетый по-местному, лет на десять моложе туриста в очках, зашел на веранду и закрутил головой. Турист помахал ему, и парень решительно подошел и плюхнулся на соседний стул. Они обменялись приветствиями, после чего мужчина в темных очках спросил:
- Как прошло?
Парень, радостно взвинченный, почти выкрикнул:
- Лучше не бывает! - На что старший укоризненно покачал головой, и парень, виновато кивнув, понизил голос:
- Они как с цепи сорвались! Кидались на полицейских, плевали им в рожи, орали матом, потом вообще выдернули одного из цепи и начали лупить! Тут свиньи не стерпели и кинулись своего отбивать - и пошла драка! И все под камеры!
- Аресты были?
- А как же!
- Твоих много взяли?
- Не поверишь - ни одного! Они дрались как черти, прорвались к мэрии, выбили там дверь - а за ними толпа сама уж ломанулась. Мы не зря в первые ряды самую пьянь пригнали, им бы только побить-поломать. Свиньи как увидели - сразу в кучу, щитами прикрылись и больше не вмешивались. Да их бы там снесли и не заметили, когда уже толпа пошла.
- И что там теперь?
- Ну, я своим, как ты велел, просигналил - они из мэрии тихо так выскользнули, куда весь раж девался. И по домам. Только их ведь завтра похватают - может, вывезти куда, от греха?
- Не стоит. Они завтра ничего не будут помнить. Ни тебя, ни где были, ни что делали. Завтра не о том думать надо. Вторую группу собрали, на тебе - их опять отвезти в Джарран и обратно. Место сбора и куда везти я тебе сброшу по инфосети ближе к делу, держи планшет при себе. Поедете на автобусе, вот документы. Ты везешь будущих работников на тестирование и инструктаж в главный офис. Фирма называется "Здоровое питание Кандо", существует на самом деле, у них штаб-квартира в Магао и сеть по всей стране. Занимаются продажей магических добавок в пищу, способствующих оздоровлению. Набирают народ по объявлениям, сулят золотые горы, но нужно пройти платное обучение и купить набор добавок для продажи. Группу под это и собирали. Но учти, к нам эта фирма никакого отношения не имеет, так что постарайся в Джарране с ними не пересекаться. Автобус арендованный, чистый, водитель ничего не знает. Если полиция остановит, не дергайся, по документам все нормально, никто ничего не заподозрит. Что на месте делать, ты знаешь.
- А зачем их вообще так далеко возить? Проще ведь колдуна сюда выдернуть?
Старший глянул на парня так, что тот осекся:
- Ты думай, что и где говоришь. За болтовню у нас знаешь, что положено?
Парень переменился в лице. Старший продолжил:
- Тебя бы надо на секцию, судить перед всеми. Да ладно, на первый раз... Наказание получишь, как вернешься. Какое - будет зависеть от того, как пройдет операция. Все, иди.
2
Даже люди, хорошо знающие столицу, обычно затрудняются сказать, где находится резиденция Службы Очищения. Между тем мы не делаем из этого особенного секрета: просто из-за малого размера нашей Службы она не имеет собственного здания. Наша штаб-квартира занимает два этажа в здании одной из воинских частей Министерства внутренних дел, правда, у нас отдельный вход. На первом этаже размещена казарма дежурной секции спецназа, которая меняется раз в неделю, на втором - служебные помещения, кабинеты - мой, других Проклинающих и оперативников, зал инструктажа, а еще несколько небольших комнаток для отдыха дежурного персонала.
В подвальном этаже стоят служебные машины, в том числе спецфургоны для дежурной секции.
Место не очень удобное: второй округ, самые пробки, неудобные выезды. Когда случается что-то серьезное, иногда приходится буквально расталкивать машины по дороге. Хорошо еще, что на многих магистралях есть резервная полоса для оперативных служб, которую никто не занимает из-за огромных штрафов.
Зато совсем недалеко находится выход силы, один из трех в столице и самый мощный.
Сам выход силы, как и все такие источники в Республике, выведен в пустой двор, окруженный со всех сторон четырехметровым глухим бетонным забором. Попасть туда можно только по тщательно охраняемому подземному ходу. В старину вокруг выходов силы строили крепости-бастиды, где жили Одаренные, а рядом - полноценные укрепления для охранного войска. Первым до этого додумался Тайдор-бун Кваай, третий из династии Иззор, который стал собирать по всему своему бунату Одаренных и пользоваться их услугами в государственных целях. Он же, как известно, реорганизовал войско и превратил свою дружину в непобедимую фалангу, после чего меньше чем за двадцать лет увеличил территорию своего скромного буната в шесть раз и назвался Иззор-лэ Кваай-ти Первый, император Иззорской империи. Династия продержалась пять столетий, империя за это время выросла многократно и стала крупнейшей на континенте. Это потом, при двух следующих династиях, случалось уже всякое. А почти сто лет назад, после нелепой гибели Антар-лэ Соран-ти Пятого и всем известных событий, на Втором плебисците империя стала Республикой - злые языки говорят: только из-за того, что Пять семейств не договорились, кому из родовой аристократии основать новую династию.
За время империи каждый император, который присоединял к ней новые земли, прежде всего захватывал места силы и устанавливал контроль над ее выходами, чтобы лишить местных Одаренных возможности черпать силу оттуда напрямую. Конечно, в известном радиусе от выхода силы любой Одаренный может ею воспользоваться - в той или иной мере, в зависимости от величины и уровня развития его дара. Но у самого выхода силы, в радиусе десяти-пятнадцати шагов, возможности Одаренного возрастают многократно (хотя находиться там весьма небезопасно, а для людей со слабым даром - гибельно). Умелый и сильный Одаренный, черпая из источника, может обернуть почти любое проклятие, кроме некоторых Больших, совершенных с использованием ауры тысяч людей. Или же накрыть проклятием всех в радиусе нескольких сотен шагов - например, проклятием Подчинения или проклятием Воина, от которого у людей ускоряется реакция, повышается физическая сила и исчезает чувствительность к боли. Такие проклятия можно даже настроить на длительное действие, только потом аура проклятых значительно страдает, и без отката, желательно тем же Проклинающим, человек может серьезно заболеть и даже погибнуть.
Кстати, амулет Анофоса представляет собой нечто вроде переносного личного выхода силы. Поэтому я держу его в резиденции в спецсейфе, иначе любой более или менее сильный Одаренный почувствует, что в Столице появился новый источник. Интересно, где держали его заговорщики? Мы ведь ничего не почувствовали, и это значит, что либо те, кто привез его в Столицу, умели как-то экранировать амулет (очень нетривиальная задача; надо бы покопаться в архивах, что там есть про глушение выходов силы), либо его хранили очень близко от какого-то источника силы, не дальше, чем наша резиденция находится от нашего источника.
Я практически живу в резиденции Службы. Это очень удобно: не надо тратить время на переезды с работы-на работу, можно решать вопросы практически в момент их возникновения, постоянно к моим услугам защищенная связь со всеми ведомствами, мэрией и администрацией Президента. Бытовые потребности мои невелики и вполне здесь удовлетворяются. Правда, дежурные Проклинающие бывают недовольны, когда я вмешиваюсь в их работу или принимаю решение поверх их голов, но это уж издержки моего характера: не всегда могу удержаться, если считаю, что мое решение лучше.
Остальные Проклинающие предпочитают жить дома. У всех, кроме Айхара - моего неофициального заместителя - есть семьи. Каждый Проклинающий дежурит одни сутки, потом положены сутки отдыха, когда я стараюсь не трогать их без крайней необходимости, а остальное время коллеги, если не в отпуске и не на заданиях, днем обычно находятся в центральном управлении, чтобы быть под руками. Так уж заведено, хотя - по опыту - чаще всего что-то серьезное происходит поздно вечером или ночью.
Днем мы проводим оперативные совещания, на которых обмениваемся новостями Службы, выполняем свои обязанности по подготовке молодежи, занимаемся развивающими дар упражнениями, работаем с информацией и так далее.
3
В тесноватой комнате инструктажа собрались четверо из пяти действующих магов центрального управления Службы и гость. Я занял свое обычное место во главе стола и начал:
- Коллеги, я собрал вас, потому что у нас, похоже, серьезные проблемы. Минхаар Секки просит нас помочь. Прошу вас, минхаар.
Стерго Секки, заместитель министра правопорядка, курирующий общественную безопасность, с трудом встал из кресла, отер платком лоб, успевший покрыться крупными каплями пота, несмотря на прохладу, навеваемую кондиционером, и хриплым, одышливым голосом начал:
- Спинисса, минеерен. Вы, конечно, знаете, что Правительство уделяет большое внимание вопросам развития Саона. Там провели геологические исследования; оказалось, что залежи редких металлов гораздо больше, чем считалось ранее. Кроме того, там есть и другие полезные ископаемые, которых нашей стране не хватало. Если разработать месторождения, то мы сможем не только полностью отказаться от импорта некоторых позиций, но и кое-что экспортировать. Для этого выделены большие средства, министерство развития создало государственную корпорацию "Инфраструктура Саона", привлекли крупный бизнес. Прежде всего будут строить современную дорожную сеть, по мере ее развития - создавать добывающие и перерабатывающие предприятия. В Саон будем приглашать рабочие руки из других регионов, особенно из тех, в которых экономические трудности и мало рабочих мест. К сожалению, местное население не слишком радуется. Там сельскохозяйственный район, есть крупные хозяйства, но много и мелких. Для строительства придется отчуждать земли. Для этого принят специальный закон, по которому за отчужденные земли предусматривается довольно большая компенсация. Причем законодатели учли, что в Саоне большинство населения - мелкие землевладельцы, и для них сделали более выгодные условия компенсации, чем для крупных, которые страдают от потери части земель в меньшей степени (а многие из них и вовсе не почувствуют). Первого урожайника закон вступает в силу, и начнутся работы по отчуждению полос под дороги и новые населенные пункты. Но уже сейчас в Саоне начались демонстрации против закона, против строек и вообще против Правительства. Мы работаем с населением, разъясняем, обеспечиваем порядок во время демонстраций, иногда задерживаем самых буйных - все как обычно. Только в последнюю неделю столкнулись с тем, что на каждой демонстрации оказывается пять-десять человек агрессивных провокаторов, которые заводят толпу и провоцируют ее нападать на полицию, избивать чиновников, громить правительственные здания и тому подобное. Некоторых мы задержали - и тут оказалось, что с ними все не просто. Ведут себя неадекватно, не понимают, когда к ним обращаются, зациклены на одной теме. Провалы в памяти, не помнят, что делали на демонстрации. Физиологические реакции ненормальные. Наши целители смотрели их ауры - на всех следы одного и того же поражения. Так что мы нуждаемся в вашей помощи.
Он закончил и сел, тяжело отдуваясь. Мои переглянулись, и первой заговорила Никлета аф Лау:
- Когда появились первые пораженные?
- С неделю назад, спинисса. До этого ничего необычного не было, мы справлялись обычными средствами.
Никлета под маской фыркнула. Она не любит, когда к ней обращаются, как положено к аристократке, и в другое время попросила бы говорить ей "мефру".
В разговор вступил быстрый и жесткий, как всегда, Харне Гойза:
- А что ваши маги сказали об ауре пораженных? Вам же, наверное, присылали отчеты?
Секки поковырялся в планшете:
- Вот что пишут: "Аура истонченная, соломенно-желтая, слегка мутноватая; имеются ярко-желтые флеши и багровые стрики гладкой формы". В принципе, больше ничего.
Гойза демонстративно покрутил головой, показывая, как он относится к умственным способностям и профессионализму магов-целителей саонской полиции. Он, разумеется, был неправ. Чтобы понять тонкости поражения ауры, надо быть темным магом. Целителям это просто не дано.
Слава Породившему, что Секки мало общается с нашими и не понимает принятых у нас жестов. Мог бы обидеться, а это уж точно ни к чему.
Благодаря рабочим маскам, мы выглядим непроницаемыми и невозмутимыми. Между собой мы понимаем друг друга по позам и жестам, а для других человек в мантии с капюшоном и кожаной или деревянной маске - загадка. Президент уже не раз высказывал раздражение и намекал, что перед ним-то я мог бы маску снимать. Но правила есть правила, и наши лица могут видеть считанные несколько человек в стране - давшие Клятву молчания.
Клерг Астергам отличается внешней медлительностью; он говорит неуверенно, неуклюже подбирая слова. Его можно принять за мямлю, но в деле он решителен и точен. Как я и ожидал, он задал один из самых важных вопросов:
- Скажите, минхаар... А вот... как бы это выразиться... если взять всех пораженных... может быть, у них было что-то общее? То есть я хочу сказать - они из одного места, или одной профессии, или одного возраста, и так далее?
Секки удовлетворенно кивнул: видимо, ожидал этого вопроса и подготовился.
- Спасибо, минхаар. Мы тоже об этом подумали. Нет, явных общих признаков у пораженных не было. Если не считать того, что все они - мужчины в возрасте от тридцати до сорока лет, без высшего образования.
Я тоже не остался в стороне:
- Минхаар, а сколько всего пораженных?
- Полагаю, что многие десятки. Мы задержали тридцать два человека, но это явно не все. Они действуют по всему Саону, практически во всех крупных городах, группами по пять-десять человек.
- Ваши маги не замечали - нет ли разницы между разными группами пораженных, действовавших в разных местах?
Секки задумался, пошарил в планшете.
- Не могу сказать. Таких данных у меня нет.
Жаль, что Айхар Нурриал в отпуске. Он обычно долго молчит, но в конце концов выдает версию, которая чаще всего оправдывается. Талантливейший маг, способный чиновник, умный собеседник. Немного разбрасывается, но в его возрасте это бывает часто. Когда я уйду из Службы, я хотел бы видеть его на моем месте.
Но я уже отзывал его из отпуска во время катастрофы в "Триумфе", и было бы несправедливо не дать ему догулять сейчас.
Тем более, что дело кажется относительно простым: в Саоне явно действует малефактор, возможно, не один. Скорее всего, они проводят ритуалы над малыми группами, либо потому, что не обладают большими силами, либо потому, что не могут собрать большие группы для ритуала по той или иной причине.
Нужно сделать две вещи: обернуть проклятия и найти малефактора или малефакторов.
Кому-то придется туда ехать и работать с местными коллегами. Саон всегда был - с нашей точки зрения - местом тихим; выходов силы там на всю провинцию всего два, и мощность у них относительно невелика. Поэтому происшествий по части Службы Очищения там бывает мало, и резидентура Службы довольно слабая.
4
Мы поблагодарили Секки, договорились о том, что он выделит нам своих сотрудников для взаимодействия, попрощались и сели совещаться.
Маски поснимали: посторонних нет, ритуалов пока не будет. А в комнате душновато, несмотря на кондиционер.
Я вывел со своего планшета на визион, занимавший торцовую стену, оперативную карту Саона, сброшенную Секки. Там желтыми кружками были обозначены места происшествий. Кружков было пять.
- Какие мысли?
Харне задумчиво сказал:
- Ну, во-первых, как рабочую гипотезу примем, что там как минимум три проклятия: на послушание, на агрессию и на частичную амнезию. Их и надо будет откатывать. Во-вторых, мне кажется, мы имеем дело с Одаренным.
- Почему? - Спросил Клерг.
- Ну как же. Беспорядки проходили здесь, здесь, здесь, здесь и здесь. Видите - только один раз это было недалеко от места силы. Все остальные случаи - там, где ритуал нечем подпитать, кроме, может быть, сильного амулета.
- И ауры пары сотен человек, - поправила Никлета.
- И ауры пары сотен человек, которых немедленно хватились бы родственники, об этом сразу узнала бы полиция, да и журналисты бы обязательно такое заметили. Так что - Одаренный, и сильный. Проклятия использованы малые, но сразу три, и на десять-пятнадцать человек за один раз. Можно прикинуть расход энергии.
Мы знаем далеко не всех Одаренных. Не всегда при первых проявлениях Одаренности подросток обращается за помощью ко взрослым, как всем советуют в школе, иногда он может сам справиться с новыми ощущениями и возможностями. Иногда изменения оказываются настолько слабыми, что он не придает им значения. Такие Одареннные могут долго жить не инициированными, не используя дар.
А некоторые инициируются спонтанно, и это наша головная боль - потому что они получают все возможности темных Одаренных. Таких как мы. Правда, без обучения и систематического развития их дар обычно не достигает пика - но ведь бывают и самородки, и любознательные, способные самостоятельно найти и освоить методики развития дара.
Поэтому мы приняли предположение Харне без критики. Забегая вперед, скажу, что мы сильно ошиблись, и это привело к очень неприятным последствиям.
- Как будем действовать? - Спросил Гойза.
- Во-первых, надо собрать всех пораженных и обернуть проклятия. Мы заодно можем узнать что-то про малефактора, если проклятие частичной амнезии удастся обернуть полностью. Маловероятно, конечно, обычно человек не может после этого вспомнить то, что было затерто, но если это стихийный Одаренный, то он мог провести ритуал с погрешностями. Во-вторых, придется, видимо, кому-то из нас посидеть там на постоянной основе, чтобы откатывать будущие проклятия немедленно. А может, удастся засечь, где он проводит ритуалы. В-третьих, отправим туда оперативников и спецуру, я думаю, для начала будет достаточно одного отряда. Все согласны?
Коллеги закивали.
- Кто у нас там в резидентуре? - Я полез в справочник на планшете. - Харво Болфине? Кто его хорошо знает?
Я видел его пару раз на общих мероприятиях. Если мне не изменяет память, Харво - невысокий, но крепкий мужчина средних лет, черноволосый (вокруг обширной лысины, которую, впрочем, компенсирует весьма густая курчавая поросль на груди, вечно торчащая из всегда расстегнутой рубашки). О его деловых качествах и способностях Одаренного ничего вообще не знаю, кроме тех формальных фраз, которые написаны в его личном деле и которые ни о чем не говорят.
Никлета со вздохом произнесла:
- Я его знаю еще с учебы. Старательный середнячок. Не ленивый, но осторожный: знаете, "как бы чего не вышло". Если что-то случается, будет долго думать, докладывать или подождать, может, все само рассосется. Делать без приказа сверху точно ничего не будет. Недаром мы получили информацию от внутренников, а не от него. Но человек очень порядочный.
- Там у него заместителем некая Маара Градек - я ее вообще не знаю. Никлета, ты с ней знакома?
- Видела несколько раз. Только что с учебы. Девочка толковая и с очень мощной аурой, лет через десять из нее выйдет толк.
Я задумался. В работе с региональными резидентурами очень важно, чтобы наш человек и местные были в нормальных отношениях: хуже нет, когда резидентура каждую минуту ожидает разноса, а командированные - подставы.
Я уже хотел спросить Никлету, в каких она отношениях с Харво и Маарой, когда, подняв глаза, заметил, что все присутствующие пялятся на меня самым неприличным образом, как будто видят в первый раз. При этом на их лицах прямо на глазах изумление сменялось ироническим недоверием, и вдруг они начали хохотать, как помешанные.
Харне, показывая на меня пальцем, сквозь смех выдал, наконец:
- Шеф, ты не поверишь - тебя прокляли! На тебе проклятие... иссушения жизненной силы!
Никто не может видеть собственную ауру, так что очевидное для них было мне невдомек.
Наслать малое бытовое проклятие на руководителя Службы Очищения - это из той же серии, что малолетнему наркоману выскочить из-за угла и, угрожая перочинным ножиком, потребовать кошелек у матерого спецназовца. Коллеги тут же с издевательскими комментариями обернули проклятие, не забыв сохранить приметы ауры малефактора.
И тут Никлета первой сообразила:
- Шеф, ты бы позвонил в охрану своей квартиры и в полицию. Они же где-то должны были взять образцы твоих тканей.
Я быстро свернул совещание (поручив Никлете ехать в Саон, а Клергу подобрать ей пять-шесть толковых оперативников и договориться с командованием спецназа о выделении отряда) и поехал домой.
5
Охрана жилого комплекса ничего подозрительного не заметила. Я попросил дать мне сопровождающего и поднялся вместе с ним к квартире. На двери были явные следы взлома, причем грубого и не очень умелого: ломали фомкой, не очень заботясь о шуме. Видимо, обрадовались табличке "Продается" на соседней квартире.
В квартире все было перевернуто, вещи разбросаны. Зачем-то разбили визион. Сейф в стене не нашли, но вывернули все ящики из стола и шкафов. Я достал планшет и вызвал полицию.
Потом была обычная рутина: составляли протокол, уточняли, что пропало (несколько дорогих антикварных вещей, старый планшет, из которого давно была удалена вся информация, еще кое-что по мелочи, например, пара бутылок из бара). Я сообразил проверить ящик для грязного белья - и точно, там явно копались. Понять, забрали ли что-то оттуда, было сложно, но у меня сомнений не было.
Изъяли записи визиона на входе. Стали просматривать, и тут случился сюрприз: в подъезд вошел человек, одетый в мантию и маску, очень похожие на мои. Через некоторое время он вышел, неся один из моих чемоданов.
Поэтому-то охрана ничего не заметила. Они, разумеется, знают, кто я, где и кем работаю (все под Клятвой молчания - таков порядок). Я иногда, когда спешу что-то забрать из квартиры, прихожу в рабочей одежде.
В общем-то ничего удивительного. В межсети достаточно задать поиск по словам "Служба Очищения" - и первые же результаты содержат изображения наших масок и мантий, причем кое-где даже с крупными развертками, где показаны все узоры. Сделать копию не проблема, и одно время было даже модно являться на карнавалы в обличии Проклинающих.
А потом, еще при жизни моего предшественника, мы как-то выехали на довольно мощный ритуал неопределенной природы. И попали в толпу молодежи, где было человек тридцать в наших карнавальных костюмах. Они сновали в толпе и отдавали спецуре самые разные распоряжения - и пока мы занимались тем, что вводили каждого встречного имитатора в ступор (мы-то видим ауры, нас маскарадным костюмом не обманешь), главные действующие лица успели уйти. Потом выяснилось, что все это было затеяно "в знак протеста против репрессивных действий Службы Очищения" молодежным крылом тогдашней оппозиции. Моему предшественнику удалось тогда продавить закон, по которому носить мантию и маску, похожие на наши рабочие, является уголовным преступлением республиканского масштаба с очень серьезными последствиями, а если при этом носитель применял магию или является Одаренным, или же в результате его действий были созданы препятствия законным действиям Службы Очищения или других структур охраны порядка, то сидеть ему не пересидеть. Дольше сроки только за убийство и государственную измену.
Но, правда, сажают не в Хандогу (за исключением совершавших магические действия или Одаренных).
Наконец, полицейские ушли, и я занялся в разгромленной квартире уже собственным расследованием. Маг моего уровня видит на предметах, которых касался любой человек, следы его ауры. Эти следы сохраняются гораздо дольше, чем думают обычные люди. Нас, кстати, из-за этого довольно часто неофициально приглашают участвовать в полицейских расследованиях: предъявить следы ауры как доказательство в суде невозможно, однако можно определить, был или не был подозреваемый на месте преступления - а это уже полдела.
В квартире были следы мои, домработницы, охранника, с которым я пришел сегодня, всех полицейских, занимавшихся расследованием.
И еще одного человека.
Хуже всего было то, что аура этого человека была мне знакома. И этот человек был мне не чужой.
6
Тут раздался сигнал вызова, и я вытащил планшет.
Меня вызывали из администрации Президента. Пришлось отвечать.
- С вами хотел бы поговорить спатос Илао аф Борза. Соединяю.
В Республике вряд ли есть хотя бы один человек, хотя бы немного интересующийся политикой, который не знает Илао аф Борза, скромного секретаря администрации Президента. Если в нашей стране есть человек, делающий политику, то это как раз он. Незаметный чиновник, аристократ в семнадцатом поколении, дальний родственник последнего императора. Сноб и гомосексуалист, открыто живущий с двадцатилетним актером визиона. Умнейший и коварнейший человек, начисто лишенный какой бы то ни было порядочности и последовательности. Единственное, что его интересует - власть. Он имеет ее благодаря Президенту, который нуждается в его беспринципности и готовности на все.
Очень опасен.
- Минхаар Мхари? Вам удобно говорить?
- Да, разумеется, спатос. - В отличие от Никлеты аф Лау, он весьма чувствителен к обращениям. Не стоит игнорировать его желание, чтобы к нему обращались как положено к аристократу.
- Есть одна тема... Я понимаю, как вы заняты, но не могли бы вы приехать в администрацию... ну скажем... через час?
От таких просьб не положено отказываться. Я ведь тоже государственный служащий.
- Разумеется, я приеду. Вы будете у себя?
- Да, минхаар, вас проведут.
И он отключился.
Чего он хочет?
Впрочем, скоро узнаем.
У меня было немного времени. Я покопался в разоренных шкафах и поменял нижнюю одежду. Мантия и маска были при мне.
Я немного подумал над тем, для чего аф Борза меня вызвал, но скоро понял, что догадки не имеют смысла, а подготовиться я все равно не успеваю. По основным проблемам и проколам Службы я знал, что докладывать, но аф Борза таков, что ждать следует именно какого-то сюрприза.
Моя служебная машина стояла у подъезда. Телохранители привычно прикрыли меня у выхода, я сел в машину и мы отправились.
На проходной в администрации меня уже ждали. Я предъявил свой постоянный пропуск, поздоровался с вежливым мальчиком и пошел за ним. Зачем было меня провожать, я не понял: к аф Борза я хожу раз в два месяца, если не чаще, по самым разным поводам, и хорошо знаю дорогу. Но ритуал есть ритуал: и у малефакторов, и у политиков отступление от заданной схемы не поощряется, так как разрушает результаты.
Аф Борза встретил меня у дверей кабинета - редкая честь.
- Минхаар...
- Спатос...
(Между прочим, сам-то он обращается ко мне не так, как положено официально к представителю Службы: андо-минхаар. При всей приторной вежливости не может не ставить собеседника на место.)
- Прошу вас, - и он показал мне на низкое кресло у журнального столика в левой части огромного кабинета, скорее даже зала. Журнальный столик с двумя креслами стоял в эркере и предназначался для бесед неофициальных.
Аф Борза старше меня лет на десять. Он, видимо, седеет - и красит волосы. Одевается он всегда очень дорого и формально; в этот раз на нем был темно-коричневый официальный костюм с шестью золотыми пуговицами, сорочка с кружевным воротом, заколотым бриллиантовой запонкой, шелковые брюки и узкие блестящие туфли.
Над правой бровью у него родовая татуировка, которых большинство аристократов не делают уже лет пятьдесят.
Мы разместились в креслах, и аф Борза, потратив несколько минут на бессмысленные любезности, перешел, наконец, к делу:
- Минхаар, ваша Служба оказывает государству бесценные услуги. Я прекрасно представляю себе, во что могла бы превратиться наша жизнь, если бы не ваша самоотверженная работа. Но народ темен и неблагодарен, он не понимает и не ценит вашего колоссального вклада в стабильность, которой удалось с таким трудом добиться Республике под мудрым правлением нашего Президента, мудрейшего минхаара Валло Петти. Жизнь такова, что мало делать свое дело, мало делать его отлично: необходимо - вы понимаете, совершенно необходимо - объяснять и демонстрировать населению, что дело делается, и что оно делается правильно. Это касается прежде всего политиков, но это касается и других государственных служб.
Понятно. Катастрофа в "Триумфе" вызвала недоумение и недовольство населения. Люди почувствовали, что они не находятся в безопасности. Нужна какая-то информационная акция, которая успокоит обывателей. И он хочет, чтобы Служба приняла в ней участие.
- Чем мы можем помочь, спатос?
- Мы договорились с Шестым каналом визиона о серии выступлений в их популярных передачах. Я хотел бы убедительно просить вас принять участие в первой из этих передач. Мы специально собираемся пригласить туда кого-нибудь из оппозиционных политиков: пускай они, по своему обыкновению, выступят с нелепыми обвинениями в адрес власти. Я полагаю, что вам будет нетрудно опровергнуть эти обвинения и убедить народ, что власть, Президент, правящая партия и, разумеется, ваша Служба делают все, чтобы обеспечить спокойствие и безопасность.
Ненавижу свою работу. Но делать ее надо, и такие "развлечения" тоже входят в ее состав.
- Я понимаю необходимость и согласен.
- Огромное спасибо, минхаар! Я не сомневался, что встречу ваше понимание. Спасибо вам еще раз!
Я сделал движение приподняться из кресла, но аф Борза жестом удержал меня:
- Есть еще один маленький вопрос, минхаар Мхари. - Он сделал длинную паузу, делая вид, что смущен. - Нам предстоят сложные выборы. Оппозиция умело пользуется нашими временными трудностями. Велики националистические настроения на окраинах, и Президент опасается, что безответственные демагоги могут этим воспользоваться, чтобы сменить правящую партию и нарушить преемственность нашей политики. Мы хорошо понимаем, что органы правопорядка, включая вашу уважаемую Службу, являются нашей опорой и образуют, так сказать, костяк стабильности в Республике. Мы понимаем также, что сейчас роль Службы несколько... недооценена государством. Можно ставить вопрос об увеличении финансирования Службы, о привлечении дополнительных кадров, о расширении технической базы...
Намек предельно ясен: помогите нам с выборами, и мы поддержим вас. Ты мне, я тебе.
И совершенно понятно, чего от нас хотят. Служба может - выступив в роли тех, с кем призвана бороться - помочь убедить народ на выборах проголосовать правильно. Или убедить правильно посчитать результаты, что даже эффективнее (в том числе по нашим энергозатратам).
И почему каждый раз, когда я общаюсь с политиками, у меня ощущение, как будто я вывалялся в дерьме?
Я сделал вид, что туп и намеков не понимаю:
- Спатос, вы же знаете, что возможности Службы весьма ограничены и заключаются в защите от незаконных воздействий, не более того. В рамках наших законных, - тут я немного нажал, - полномочий мы это и планируем делать. Так что вы можете быть спокойны: любые попытки как-то изменить нормальный ход избирательной кампании и самих выборов мы пресечем, и очень эффективно.
Он пожевал губами, с явно недовольным видом. Мне легче: я в маске. И я вижу его ауру, а он не видит моей.
По всей вероятности, он принял какое-то решение, потому что начал столь же слащаво прощаться, сколь и здоровался.
Выйдя из администрации, я вздохнул с облегчением и вернулся в резиденцию Службы, к привычным обязанностям.