- Чего глазищами стреляешь, думаешь съем? - съехидничала Баба-яга.
Иван не смутился.
- Это ты загнула, - пробурчал он, прихлебывая горячую жижу, воняющую полынью.
Бабка, не спуская глаз с гостя, подлила ему в кружку из странного дымящегося ведерка. Иван зачерпнул горсть зелёных конфет, обваленных в сахаре и хлестким движением отправил их в рот.
- Знаешь ведь зачем пришёл?
- Знаю, как не знать. Зачем и все.
- А зачем все? - Иван вёл себя нарочито развязно. Бабка ухмылялась.
- Да ты не пыжься, уйдёшь-то с тем же, с чем и остальные. Если получится.
Иван замер на секунду и продолжил жевать.
- Уютно у тебя, бабуся.
Баба-яга перестала ухмыляться.
- Нехорошо это.
- Чего?
- Врать. Здесь не врут, Иван.
Иван нахмурился, зачем-то посмотрел на свои сапоги.
- Пора мне.
- Торопишься куда?
- Известно куда. Василису выручать.
- Вон оно как. А Василиса-то прекрасная или премудрая?
- Не решил еще.
Бабка, щурясь, захихикала. Иван вздохнул.
- Не дашь уйти, значит.
- А ты не сильно-то и стараешься.
Иван громко отхлебнул жижи.
- Ну тогда готовь печь.
- Запекать тебя будем? - опять съехидничала старуха.
- Успеется. Спать мне пора. Режим.
- Богатырский, значит?
- Почти.
Иван решительно встал. Баба-яга вздохнула, кряхтя поднялась, доковыляла до печи и согнала жирного серого кота.
- Готово, богатырь.
Иван шмыгнул носом.
- А чего кот не чёрный?
- Выцвел. Тебе-то что до кота?
- Да так... беседую.
Бабка снова захихикала.
- Ну давай, богатырь, устраивайся на ночлег.
- А ты где спать будешь?
- А мне без надобности.
Иван недоверчиво заглянул в заваленный грязными тряпками проем. Вдохнул поглубже и полез куда сказано.
- Вон оно значится как, - сказала Баба-яга, глядя на сонного Ивана. - Проснулся значит.
- Значит, - недовольно пробухтел Иван.
- Стало быть, не мой клиент.
- А ты думала.
Иван почесал пузо, потёр щеку, на которой остались следы складок печного тряпья.
- Корми, да прощаться будем.
Бабка ткнула пальцем на стол, где уже стояла подозрительная, пахнущая чем-то неизвестным еда.
- Выкладывай, - промычал Иван, едва набив рот. Бабка долго смотрела на него, будто не могла вспомнить кто он такой. Потом закашлялась, схватила салфетку и вытерла губы.
- Раз уж тебе приспичило, - проскрипела она, - как выйдешь, слева тропа. По ней пойдёшь, дальше разберёшься.
- Нет там никакой тропы, я смотрел...
- Не умничай, а делай как сказано, - впервые рассердилась старуха. - Ходят тут, умники.
Иван улыбнулся.
- Да ты не нервничай. Чай, не я последний. У тебя, я смотрю, вон какая коллекция, - Иван кивнул в сторону стены, которая от пола до потолка была заставлена человеческими черепами.
- А ты не радуйся, - зло усмехнулась Бабка, - Кто знает, что для тебя лучше.
Иван откинулся на стул, почесал шею, рыгнул.
- Ну вот и все. Пойду я.
- Да иди уже, - махнула рукой бабка. - Все одно толку от тебя нуль. Не богатырского помёту.
Иван улыбнулся, встал из-за стола и молча вышел.
Бабка собрала остатки еды, бросила их коту.
- Кем был-то хоть? - проговорила она куда-то в темный угол.
- Пастухом, - ответил темный угол.
- А гонору-то, - проворчала бабка.
- Так ведь и жизнь у него... грехов кот наплакал, а намучился...
- Мне мучеников здесь не хватало. На чем изба держится, знаешь?
Угол молчал.
- То-то и оно. Я, конечно, тут навроде указателя, но и питаться чем-то надо. Что у вас там, мерзавцы закончились?