Батюшка Василий Vs оборотень
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Батюшка Василий VS оборотень
Глава 1.
Шла церковная служба. Прихожане, старые бабки, да пара зеленых юнцов, клевали носом, подпевая в тон монологу батюшки. Сам отец все это видел и уже давно с этим смирился. Так как он сам выбрал себе приход где-нибудь поглубже, так сказать "поближе к корням", как он сам выразился в беседе со своим церковным боссом. Служба подходила к концу, престарелые прихожанки понимали это по тому, что речь батюшки становилась все более отчетливой и даже несколько осмысленней. Но с другой стороны бабушкам расходиться особенно не хотелось, так как где они еще могли встретить столько много народу. В деревне сложно найти оживленные места, где можно переброситься словом, услышать все новости. Поэтому они уже готовили для своего духовного отца новые вопросы, так чтобы задержать его на как можно больший срок. К тому же они понимали, что завтра церковь будет закрыта по причине футбола, коим увлекался батюшка, как и большая часть мужского населения деревни. Поэтому уже ни у кого не вызывало удивление то, что во время игр сборной, все прихожане усердно молились за любимых игроков основного состава, а то и за всю скамейку запасных. Вот и сегодня во время богослужения внимательное ухо "старейшин" успело уловить несколько фамилий игроков, пару реплик в адрес арбитра, в частности сравнение его с дьяволом. Также успели помолиться за всех победителей, за штангу, мяч и газон. Но экстраординарного пока ничего не случилось. Все ожидало их на следующий день после матча, в случае победы, как впрочем и поражения служба могла не состояться из-за осложнений со здоровьем наставника, так как отметить он был горазд, но только по поводу, чем выгодно отличался от прочих деревенских мужиков, находящихся в состоянии с 31 декабря на 1 января круглый год.
Но этот чарующий мир религиозных песнопений и молитв разрушили хлопанье двери и громкие шаги в церкви. Антон Белеев, местный парень, торопливо вбежал в храм Господень.
- Дмитрия нашли, сказал он запыхавшимся голосом.
- Ну, слава тебе, Господи, наконец-то, - ответил батюшка, - давайте возблагодарим небо за эту радостную новость. Как он сам-то? Почему так долго пропадал?
Вся паства уставилась на парнишку со знаком вопроса на лицах.
- Вообще он умер - ответил Антон на немой вопрос.
- Как умер? - раздался голос, - он мне денег должен.
- Помолчи, бабка, не только тебе, - остановил батюшка, - давай рассказывай все по порядку.
История эта началась неделю назад, когда местный житель Дмитрий, фамилия которого никого не интересовала, пропал. Факт, конечно, сам по себе, ничем не примечательный, если учесть, сколько людей пропадает каждый день. Но было одно но. Это были долги Дмитрия, которые он брал на протяжении всей своей жизни у всей деревни на разные нужды, заканчивающиеся, правда, всегда тратами на зеленого змия, полностью овладевшего им. Поэтому милиционер был несколько удивлен тем, как быстро местные жители вызвали его, что был объявлен поиск пропавшего, так как обычно заявление писали месяца через два, три, когда уж точно становилось понятно, что с человеком произошло что-то не то. В данном случае жители деревни объясняли личную заинтересованность в поисках родственными связями, близкими отношениями с исчезнувшим. Если бы сам Дмитрий знал это, думаю, ему стало бы лестно от такого внимания к своей персоне и, наверняка, воспользовался бы этим, чтобы пополнить свой кредитный портфель несколькими займами. Но, к несчастью, как уже говорилось, он пропал. Что же касается рассказа Антона, то из него стало понятно, что тело нашел в лесу местный охотник и уже успел увезти в районное отделение милиции, где оно и находится сейчас.
- Да, чего еще можно ожидать от таких, как Дмитрий, упокой Господи его душу. Такой подставы я от него не ожидал, - произнес батюшка и посмотрел на остальных. В их глазах он увидел полное понимание всего горя случившегося - деньги пропали безвозвратно.
- Баб Нюра, продолжи за меня, я домой пойду, - обратился священник к одной из женщин. Та недоуменно посмотрела на него, на окружающих, потом, видимо, попробовала взглянуть на себя: "Как это...?
- Ну не хочешь, не надо. Я не настаиваю. Тогда служба закончилась. Всё.
Бабушки направились к выходу, оправдывая быстрое окончание культурного мероприятия возможностью посплетничать о покойном Дмитрии, хотя, наверняка, все уже и так знали о страшной находке. Батюшка же подождал, когда все разойдутся, чтоб закрыть двери церкви на замок и положить его под коврик на входе, где он лежал всю жизнь. После чего направился к местному главе колхоза узнать о подробностях, новости он любил не меньше остальных.
Глава колхоза был по сути главным и единственным начальником в селе или деревне. Статус населенного пункта было трудно определить из-за сильной эмиграции местного населения в мир иной. Население быстрыми и уверенными темпами перекочевывало в могилу, что являлось единственным и неизменным явлением в местной среде, с чем могло поспорить только, пожалуй, беспробудное пьянство покойного Дмитрия. Дом местного головы был более новый, чем соседние строения и отличался от других наличием спутниковой антенны, купленной за счет списания и продажи трактора. Но на него никто особо не обижался, так как на самые интересные телевизионные программы вход был открыт для всех желающих. На завтра намечалось грандиозное событие - футбольный матч, поэтому места стоило занимать с утра. Поэтому когда батюшка постучал в дверь, ради приличия, и зашел внутрь, практически все сидячие места были уже заняты. А печь оккупировал дед с длинной бородой еще с прошлого года. Он не слезал со своего места, так как панически боялся потерять нагретое местечко. И все очень удивлялись, чем же он питается, потому что никто его не подкармливал. В это же время хозяин утверждал, что его кошки стали с кем-то драться по ночам за еду в мисках. Все списали на домового, который также еще таскал продукты из холодильника.
- Здравствуйте, люди добрые, - приветствовал всех присутствующих батюшка, - не рановато ли вы пришли, ведь футбол завтра?
- Не рано, кто рано встает, тому видно лучше! - крикнул дед с печи и засмеялся. Он очень гордился своим местом и считал, что его идея занять его "пораньше" говорит о его проницательности. Деревенские мужики даже ставили опыты. Перетаскивали телевизор на другое место, так чтобы его не было видно с печи и с удивлением смотрели как дед мечется по печи, желая слезть и в тоже время боясь того, что кто-нибудь может этим воспользоваться и занять его место. Так и сегодня гости уже успели пару раз подвигать телеагрегат и увидеть ужас в глазах обитателя печи.
Этим же вечером основной темой разговора стала смерть известного всем пьяницы и бессеребренника Дмитрия.
- Слышали про Димку? - начал батюшка.
- А как же, - ответил хозяин дома, которого все называли директор или начальник, правда мечтал он о звании президента колхоза, но его мечта не сбылась, и пришлось смириться с тем, что есть, - вот только что жена рассказала, а ей тётя Дуся, которой сказала баба Маша.
Если бы кто-нибудь провел расследование всей цепочки тех, от кого пришла информация, то, пожалуй, пришлось бы перечислить всех деревенских жителей и еще присоединить к ним пару дворовых собак, да кошку Машку, которая ходила по дому и, как-будто, говорила, что тоже знает уже все, причем из первых рук.
- Ну тогда давай рассказывай, как там, да что, - продолжил священник.
- Говорят, что повесился. Милиционер даже веревку показывал, когда увозил мертвяка в район. М-да, кстати, мне еще старуха рассказала со слов теть Дуси, что вроде как у него ноги покусаны были.
- Собаки что ли? - спросил Костя, колхозный сторож, отрывая усталые глаза от экрана телевизора.
- Сам ты собака, собаки по лесу не бегают, они в деревне все сидят, - ответил директор.
- А кто тогда? Может, медведь? - продолжил Костя.
- Сам ты медведь. Тут, думаю, не обошлось без нечистой силы! Вот что я думаю, - сказал директор и многозначительно взглянул на батюшку.
- Я те дам нечистую силу. Ты когда последний раз в церкви был, а? - сразу возразил служитель церкви.
- Как когда? Да вот с тобой же недавно водку там пили. Не помнишь что ли? - спросил директор и засмеялся, так как любил подкалывать батюшку по всякого рода религиозным вопросам и считал себя человеком способным переспорить любого.
- Чур тебя, прокляну, если не перестанешь ересь нести. Лучше вон принеси что-нибудь съесть. Целый день ничего не ел - Бога молил, чтоб твою душу спасти.
- Ой, перенапрягся, блин. Знаю я, как ты работаешь, стоишь да бормочешь себе под нос не понять чего. Лучше б картошку копал бы, интеллигент.
При слове интеллигент все сразу засмеялись. Батюшка очень обижался на это слово. Возможно, потому что был воспитанником рабоче-крестьянского строя, где это было одним из самых страшных ругательств. Поэтому его ответом было то, что он пообещал хозяину удар кодилом по лбу, если тот не утихомириться и "не смириться со своим грешным существованием".
Хозяин принес вареной картошки и хлеба с солью, самое что ни на есть русское блюдо, когда денег нет и питаешься только тем, что сам вырастишь. Батюшка сел на свое место, поправил рясу и принялся за еду, смотря, как и все, то, что показывали по ящику.
Батюшка появился в деревне около полугода назад, по некоторому распределению, как он сам выразился. Его привез милиционер на мотоцикле и местные жители запомнили, как развивались полы его одежды от ветра и то, что он много крестился, особенно когда увидел храм Божий, где ему нужно было выполнять свои обязанности. Церковью для него выбрали старую избу, половина которой развалилась, а вторую, видимо, разобрали на дрова. Как здесь не перекреститься...
Уже полгода батюшка Василий, так он представился, вел активную работу по восстановлению, а если быть точнее, по строительству церкви. Для этого разобрали колхозный амбар, который уже начали растаскивать с того момента, когда он был построен. Только когда Василий сказал, что это на нужды церкви и Бог простит, тогда вся деревня дружно разобрала эту ненужную, по причине отсутствия зерна, постройку. Многие радовались как дети, что можно теперь это сделать днем, а не ночью, что доставляло раньше много неприятностей. Затем батюшка напряг всех мужиков способных держать пилу и топор, чтоб они помогли ему нарубить бревен. Это оказалось настолько тяжело для них, что в итоге разобрали дом какой-то старушки, переселив ее заранее к соседке. Все остались довольны: бабуське жить веселее, а мужикам легче работать, что они уже давно не практиковали. Самым трудным было найти средства на купол. В вышестоящих инстанциях денег не нашлось, правда, обещали помолиться усиленно за удачное строительство. В деревне же удалось собрать денег только на то, чтобы обмыть строительство. Батюшка Василий был очень против этого, так как это было уже не первое "открытие" церкви: "открывали" ее каждый вечер. В итоге после многочисленных усилий и потраченных нервов новоприбывший священник созвал местных жителей на освящение церкви и первую службу. Когда все собрались, то перед ними стоял деревянный дом с кирпичным фундаментом и все. Правда, принадлежность здания к церкви можно было определить по табличке у дверей, на которой было написано "Церковь".
- Главное содержание, а не внешний вид, - сказал батюшка и пригласил всех внутрь. Внутри церковь выдавали иконы по углам, собранные во всех домах, поэтому все сразу стали тыкать пальцами и шептать, что вон там моя икона, и вон там. В целом же первая служба прошла торжественно под молитвы отца Василия, запах свечей и одухотворенные лица паствы.
С той поры прошло уже полгода и деревенские мужики уже стали относиться к Василию как к своему, да и он тоже их не чурался и проводил с ними все свое свободное время, которого у него было в избытке. Расписание работы церкви он составлял сам, и богослужения проходили тогда, когда он хотел. Вначале, конечно, это был каждый день, но потом стали появляться выходные дни, как теперь говорят "плавающие". Они были связаны с какими-либо интересными событиями, будь то футбол или чей-то день рождения, куда батюшку приглашали. А в последнее время Василий стал подумывать и об отпуске.
Вот только куда направиться и чем заняться он так и не знал. Это служило одной из ключевых тем, которые он поднимал на обсуждение со всеми, с кем разговаривал. Так, когда его встречали на улице, то обязательно высказывали свои идеи. Вначале это были обычные предложения: заняться хозяйством, сделать ремонт. Потом стали поступать идеи о поездке в районный центр, потом на курорт, если денег хватит. Дальше уже пошли совсем непонятные, типа, как отправиться в поход по лесам без карты и компаса и без еды или стать отшельником и жить на дереве. В общем, идей хватало, и вся деревня гадала, куда же он направиться и что будет делать. И каждый считал долгом чего-нибудь посоветовать.
Поэтому и сегодня, сидя перед телевизором, кто-то, глядя на спортивные соревнования, предложил Василию отправиться на олимпиаду.
- Ей-богу, может Василий, тебе на олимпиаду поехать, а?- предложили мужики - будешь молиться за команду, авось наши чего и выиграют.
- Не богохульствуйте, лучше сами езжайте, в литрболе поучаствуйте. Думаю все первые места ваши, - ответил батюшка, глядя на засмущавшихся окружающих. Это, пожалуй, был самый весомый аргумент в споре с ними. Так как пьянство было бичом деревни. Мужики пили днем, чтоб было веселее, пили вечером, потому что пили днем. Ну а утром похмелялись, так как пили вечером. Этот заколдованный круг еще никому не удавалось разорвать. Правда, ходили легенды, что один дед смог завязать и бросить эту привычку. Но он умер от цирроза печени и никто так и не узнал его секрета, если он, конечно, был. После него осталось только воспоминание о похоронах, когда все собрались в доме покойного, посидели, выпили и разошлись. И только через неделю вспомнили, что забыли похоронить тело.
Так и сегодня кто-то решил пошутить и предложил сначала похоронить умершего Дмитрия, а только потом посидеть. На это Василий сказал, что это дело его и все организует он, так как считает, что церковь должна заботиться о рабах божьих и о том, чтоб они отправлялись в последний путь как подобает. Все оживились и даже несколько нескромно. Наконец, директор, радостно потирая руки, сказал: "Ну что ж, раз ты все организуешь, то мешать тебе не станем".
- Я не в том плане, что я все буду делать. Я говорил, что прослежу, чтобы все прошло как нужно, - начал оправдываться батюшка, смекнув, что на него теперь хотят повесить все расходы на поминки, а это было не очень приятно раскошеливаться, тем более, что деньги он копил на свой отпуск.
- Я бы рад, но вы ж понимаете, сейчас на церковь возложена огромная задача, все напрягают свои силы, чтоб помочь нашему народу, - продолжил Василий.
- Хорош заливать, какой народ. И к тому же, мы, по-твоему, не народ? - подловил директор своего оппонента и по его лицу было видно, что он так горд своим красноречием, что скоро лопнет. Поэтому сидящие рядом с ним невольно отодвинулись, помня поговорку "а ты налей и отойди". Батюшка в это время думал, как бы отвертеться от того, что он сам на себя навесил и укорял себя за свою болтливость.
- Я не отказываюсь от этого, но и приличие надо знать. Мне ведь не под силу одному такое дело провернуть, - начал Василий.
- Так мы тебе поможем, накроем там, позовем кого надо... - ответил директор и посмотрел на остальных. Все закивали головой.
- А помочь, так сказать, финансово? - пошел в наступление батюшка, затрагивая самый щекотливый вопрос, который и являлся камнем преткновения в данном вопросе.
После этого вопроса все уткнулись в экран и начали обсуждать рекламу йогурта. Вроде как этот будет вкуснее того, а этим лучше водку закусывать.
- Все с вами понятно, дети мои, Бог с вами. Сам все сделаю, но помните, наступит день, когда наступит Страшный Суд и это все припомнится вам.
Но это не произвело должного впечатления, так как это было уже не первое такое заявление духовного отца. Многие из присутствующих могли похвастаться тем, что их отрекли от церкви и предали анафеме. Причем не один раз. Так молодого Костю прокляли за то, что он не уступил дорогу, директор был предан анафеме за чай без сахара. В общем, доставалось всем, когда Василий был не в духе. Но и другая сторона не отставала и так же ругалась и клялась припомнить все поступки священника, вслед за чем следовало обещание удара кадилом по башке. Правда, исполнено не было ни разу за отсутствием орудия в нужное время в нужном месте.
Василий встал, сказав, чтоб это место занято за ним на завтрашний футбольный матч и вышел на улицу. Свежий воздух немного взбодрил его, он посмотрел вокруг на хозяйство главы колхоза - это и курицы, которые бегали по двору, пара коров, овцы и свиньи в хлеву. Потом пошел за ворота и вспомнил, что забыл спросить, когда похороны-то и вообще когда обратно привезут тело покойного. Но возвращаться обратно не хотелось, поэтому он стал думать, у кого бы можно было бы узнать получше.
- Баба Нюра не подходит, да и вообще женский пол может такое порассказать, что лучше не связываться, - подумал батюшка. - Остальные у директора дома сидят, а туда возвращаться к этим иродам нет желания.
Потом он вспомнил об охотнике, который его нашел. Это был его тезка, тоже Василий, только его называли дедом Васькой в отличие от главы местной церкви. "Пойду к нему, он его нашел, наверно, и знает чего", - сказал себе батюшка и направился на другой конец деревни, где жил охотник.
Василий шел по единственной улице в деревне, которая носила гордое название улицы Ленина, которая имеется не то что в деревне, а в каждом уважающем себя городе. В начале становления независимого российского государства в начале 90-х местные жители, насмотревшись телевизора и перестроечных передач про то, как переименовывают улицы и целые города, тоже хотели поменять своей улице название, правда, весь процесс переименования закончился в тот момент, когда кто-то предложил сначала отпраздновать новое название. Вот так порой заканчиваются все смелые начинания. Но все-таки один из жителей смог внести свой вклад в борьбу с советской властью тем, что привез из какого-то города табличку "Прибрежный проспект". И всяк приезжающий в деревню видел эту табличку на крайнем доме села, причем она располагалась так, как обычно вешают вывески на заведениях - над входом.
Как раз в этом доме и жил дед Васька, к которому и пришел в гости батюшка. Дом окружал старый забор, местами уже падающий и вообще был похож на пьяного, который, чтобы не упасть, держится за столб. Роль столба досталась столь же древнему тополю, чей мрачный вид навевал грусть. Василий постучался в калитку. Сделал он это очень аккуратно, чтоб не разрушить это древнее сооружение, над которым уже пора было работать археологам. Эта ненужная привычка стучаться осталась у него еще от его прежней жизни. "Есть кто дома" - крикнул он и посмотрел на дом, в окнах которого ничего не было видно и казалось, что там никого нет. Батюшка вошел во двор, прошел мимо сарая, построенного, видимо, как аналог пизанской башни, опять постучался, но уже в дверь. Дверь была заперта, это было видно по тому, что она была закрыта на крючок. Замков в деревне не держали по причине ненадобности. Деда не было дома. Василий поморщился при мысли о возвращении в дом директора, развернулся, чтоб уйти. Тут он и встретил хозяина дома, подошедшего к батюшке.
- Добрый день, деда Вася, - поздоровался батюшка.
- И тебе день добрый, мил человек, - ответил дед, - чего надобно вам?
- Дед, я мимо проходил, решил в гости зайти, спросить как дела, что в церковь перестали ходить? - продолжил батюшка.
Потом подумал, зачем он это спросил, ведь дед и так ни разу в церкви не был, а в гости к нему особо никто не ходит, так как пропадает дед все время на охоте в лесу, который и был ему родным домом.
- А ну заходи, коли в гости зашел, - пригласил дед Вася гостя в дом, - как звать-величать вас, если не секрет?
- Дед, это я, батюшка Василий, забыл уж что ли? Я живу через два дома от бабы Нюры, которая рядом с директором живет.
- А это ты, Вася. А я думал смерть ко мне пришла во всем черном. Даже немного страшно стало, патроны то кончились, а больше оружия у меня с собой и нет, - сказал дед и усмехнулся, увидев опешившего батюшку.- Да ладно, не расстраивайся, у меня настроение хорошее, сегодня двух лис подстрелил, вот посмотри.
Дед показал на полный мешок, лежащий у забора.
- Да, нынче лис много, мех у них хороший, можно и шапок наделать, - закивал головой Василий, который понимал в охоте столько же, сколько дед в Библии.
- Да, охота была хорошая, правда, холодно уже в лесу, да и зверя почти нет, повывелся что ли. Раньше вон и кабаны были, даже медведи заходили, а теперь почти ничего и нет. Приходится ходить далеко. Хочешь чаю или может водочки? - предложил охотник.
Ну что ж давай, а то и правда холодно как-то, - согласился гость, - только немного, а то у меня еще сегодня дела есть.
- Да у меня много и нет, Василий, так, литра два и все. Делов-то.
Дед полез в подпол, где видимо у него и хранился неприкосновенный запас для гостей и для себя. Аптечка, как он ее называл. Как и большинство местных жителей охотник лечился преимущественно прогреванием, то есть водкой. Причем водка - это было общим названием, потому что водку заменял самогон, который гнали в каждом доме, а разливали в бутылки из-под водки, поэтому так и говорили "водка".
Василий сел на стул, предварительно убрав с него шкурку какого-то зверька, наверное, зайца, так как у нее были уши. Дом у охотника был небольшой, одна комната, большую часть которого занимала печь. Был стол, два стула. По углам валялись рога парнокопытных, не поделивших дорогу с дедом-охотником, какие шкуры, иконка в углу, что порадовало батюшку.
- Ну что, какие новости в деревне, чего интересного происходит? - послышался голос деда из подпола.
- Да в общем-то ничего нового. Завтра вот футбол будем смотреть, наша сборная играет.
- А этот, Яшин на воротах стоит? - спросил дед, вспоминая игроков той сборной, игры которой он слушал по радио, когда был молодым.
- Да вроде будет, - ответил батюшка, чтоб не расстраивать деда.
Дед вылез из подпола с бутылкой в руках и гордо поставил ее на стол. Бутылка была раритетной, с изображением Сталина и надписью "Ни шага назад".
- Срок выдержки как у коньяка, - гордо сказал он.
Василий чуть не поперхнулся. "Этак и травануться недолго" - подумал он.
- Дед, а у тебя чего менее ценного нет, я как-то не хочу лишать тебя такой драгоценности? - с надеждой в голосе спросил батюшка.
- Мне ради гостя дорогого ничего не жалко, - с некоторой бравадой подытожил охотник и уже собрался открывать бутылку.
- Может, давай потом, а? А сейчас там чего попроще, чайку? - сказал гость, все еще надеясь на то, чтобы остаться в живых. Но дед уже открыл сосуд и налил в стаканы.
- Ну давай за встречу, - предложил он и осушил стакан.
Василий посмотрел на это, на дверь, на случай экстренного отступления, потом на стакан. Потом радостно улыбнулся и выпил так же залпом свой стакан. Дед принес настойки, а она, как известно, от годов не портиться.
- Хороша настоечка, рецепт расскажешь потом? - продолжил разговор Василий. - Я что зашел то. Хотел спросить тебя насчет Дмитрия покойного, говорят это ты его нашел в лесу?
- Да. Вот на днях возвращался уже домой. Иду себе, друг вижу, висит что-то, очертания человеческие. Мне аж нехорошо стало. Думаю, что за чертовщина. Ну подошел поближе, смотрю, и, правда, человек висит, веревка на шее, страсти то какие. Перекрестился даже. Глянул в лицо, а оно все синющее, язык болтается. Вижу лицо знакомое, понял что Дмитрий, пил который много. Ну, думаю, все - допился до чертей, что решился на такое.
- Дед, я хотел бы про то спросить, когда его обратно привезут. Не слышал, что милиция сказала? - спросил батюшка.
- Давай помянем покойного, конечно, человек не ахти какой был, но все ж.
- Давай.
Дед разлил еще настойки по стаканам. Они молча чокнулись.
- Говорили, когда везли, вроде его родственники должны забрать. Милиционер еще меня спросил, что как насчет родственников надо оповестить. А я ему говорю, что нету у него таковых. Одни только недоброжелатели. Не особенно любили его за то, что должен он всем. Назанимал денег-то, а отдавать не хотел. Поговаривают, что даже воровал немного. Может, брешут, но все-таки.
- Да люди всякие бывают, но нужно все-таки его похоронить, чтобы по-христиански было, - сказал Василий.
- Да, надо. Но его, я думаю, и там, в районе, похоронят как надо, там вроде тоже священник при морге есть. Ты там спроси у своих, может, и не надо его сюда, все равно родственников нет, да и накладно больно.
- Ну, в таком случае давай еще по одной и пойду я, - предложил батюшка и сам разлил темно-бардовую жидкость по стаканам и даже успел выпить раньше деда, пока тот думал, какой бы тост сказать. Но видя то, что пьют и так, также проглотил весь стакан и, чуть поморщившись, занюхал рукавом.
Василий встал, поблагодарил за гостеприимство и уже направлялся к дверям, когда дед сказал как это часто бывает "А напосошок?". Отказать было нельзя. Разлили еще по одной.
- Кстати, забыл сказать. Знаешь, когда я нашел Дмитрия. Там, в лесу. Меня удивило то, что у него были ноги все покусаны, все в крови. Милиционер сказал, что это, типа, волки. Но знаешь, у нас волков в округе я не видал уже лет двадцать. Странно, да? - спросил дед.
Батюшка Василий напрягся, и что-то нехорошее заползло в душу:
- Может собаки, - еще раз спросил он, как и в доме директора.
- Да нет. Знаешь, это не похоже на звериные, я-то уж знаю. К тому же они еще были опалены чем то немного, как будто он по костру бегал, - сказал дед и посмотрел на бутылку, там еще оставалось немного.
Василий заинтересованный рассказом и подумал, что бог с ним и молча дал согласие. Дед разлил остатки, и они вновь выпили.
- И еще знаешь, там следов больно много было. Для одного человека много, - продолжил дед.
Батюшка Василий вновь встал, опять сказал спасибо за радушие и задумчиво вышел на улицу. Что-то в душе подсказывало ему, что как-то нехорошо умер Дмитрий. И даже нечто мистическое увиделось теперь Василию в этой смерти. Может это было влияние выпитого, а может быть и сила сверху, как казалось батюшке, направляла его мысли на то, что же там могло произойти в лесу. Нужно было с этим разобраться. Потому что некому больше. Тем более он обещал похоронить покойного, а это уже не понадобилось. Так что с него должок перед умершим. Нужно расплачиваться.
Глава 2.
Новый день для Василия начался с того, что зазвонил будильник. Он звонил всегда в одно и тоже время. Будильник этот был новшеством в деревне, потому что был в единственном экземпляре. Никто из местных жителей таким новшеством технического прогресса не пользовался за ненадобностью. Действительно, зачем людям, привыкшим к одному и тому же распорядку нарушать его. Но для батюшки непривыкшего к сельской жизни будильник был необходим для того чтобы не облениться в конец и не валяться весь день в постели. Так и сегодня будильник зазвонил, и Василий заворошился под одеялом. Будильник звонил все настойчивее, движение в кровати замерло. Потом Василий медленно вытянул руку и нажал на кнопку, механический петух замолк. Батюшка облегченно вздохнул и заснул с чистой совестью. Он проснулся в нужное время.
Только часа через два Василий все-таки пробудился окончательно, зевнул, потянулся. Повалявшись в кровати еще часок, он занимался тем, что разглядывал потолок и прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. За окном уже светило августовское солнце, и батюшка подумал, что скоро осень, первая осень его здесь, почти наедине с природой, спокойствием и вечностью, которую нарушало только ритмичное постукивание секундной стрелки на часах. Наконец мысли из состояния космического вернулись в земное, и священнику вспомнилось то, что взволновало его вчера. Вспомнилось то желание разобраться, пробиться за тайну, которая окутывала смерть Дмитрия. Но сегодня это было уже не то и не было никакого желания что либо делать, да и вся эта ситуация виделась уже совсем в другом свете.
- Какая нафиг тайна, - сказал сам себе Василий вслух, - еще тем более утром.
Зевнув еще раз и потянувшись, он встал, нащупал тряпичные тапочки и вставил в них белые, незагорелые ноги. Тапочки эти были подарком, сделанным ему года два назад на день рождения и следовали за ним всю жизнь. Иногда Василий даже пугал прихожан тем, что приходил на службу в них. Вообще батюшка считал, что вся церковная атрибутика не так уж и обязательна, а главное то, хочется или нет людям приходить в церковь, а остальное, как говорится, уже неважно.
Следующим шагом в утреннем расписании был завтрак, а вернее его приготовление. Готовить батюшка не любил, посему и завтрак был таким же. Помидоры, огурцы, пара свежих яиц, да хлеб. Вот и все. Ну и немного из старой городской жизни, а именно чашечка кофе. После всего этого оставалось только найти чем заняться. Хозяйства своего не было, поэтому и возиться было не с чем. В церковь он сегодня не пойдет, о чем уже предупреждены все - сегодня футбол, а это святое. До него оставался почти целый день. Василий избрал проверенный метод всех деревенских жителей. Он вышел за ворота и сел на скамейку, которая имеется во всех домах во всех деревнях. На них сидят хозяева дома и ждут, когда кто-нибудь пройдет или что-нибудь произойдет, или просто сидят. Так поступил и батюшка. Он вышел за ворота и устроился на скамейке. Жаль, что он не курил, можно было бы хоть как-то себя развлечь. Семечек тоже не было, этой забавы всей сельской местности. Прошло некоторое время, но ничего не происходило. Стратегия себя не оправдывала. Оно и понятно, сейчас было слишком рано, чтобы мужики проснулись и отошли от дня вчерашнего, а женщины возились по хозяйству.
Василий вернулся в дом, взял первую попавшуюся книгу и начал листать ее. Но все равно интерес не пробуждался. Было скучно.
Взгляд упал на стоявший в углу веник. Он был позаимствован месяца два назад у Ольги, женщины лет пятидесяти, жившей напротив. Василий все никак не мог принести его обратно, ссылаясь на нехватку времени. Причиной же было банальное нежелание приобрести свой. Но сегодня это могло стать спасением от мучащего безделья. Василий забросил книгу в кучу таких же книг, открытых на случайной странице и прочитанных только кусками, без вникания в их смысл. Взяв веник, которым он особо и пользовался, предпочитая не сорить и тем самым не убирать и пошел в гости, чтобы развлечься и хоть как-то протянуть время до предстоящего футбольного матча, который ожидался им с неменьшим напряжением, чем Новый год.
Дом Василия от дома Ольги отделяла дорога с интенсивностью движения одна машина, один трактор, две лошади, стадо коров в день. Наверное поэтому дорога как холст оставляла автографы всех, кто ступал на нее. Это и следы шин, на которые лег след гусениц и следы лошадиных копыт вместе с обновляемой колеёй. И сверху, как заключительный мазок художника, свежий коровий навоз, на который слетались все окрестные мухи.
Именно через эту проезжую часть и направился батюшка. Если бы нашелся невольный наблюдатель, то он с легкостью определил в Василии бывшего городского жителя: его непроизвольный взгляд налево, а потом направо с головой выдавали его. Совершив обряд горожанина, Василий перешел дорогу, пытаясь не запачкаться в луже, оставшейся после легкого утреннего дождя. На нем был спортивный костюм и кроссовки, на которые зарились все мужики в деревне. Они донашивали кеды еще советского производства. Только небольшая борода выдавала в Василии его профессию, так как выдают яркие спецовки работников коммунальных служб или как фуражки выдают милиционеров и военных. С той легкостью, что Василий перепрыгивал через лужи, ему можно было дать лет тридцать, хотя сколько ему на самом деле лет никто не знал, а спрашивать как-то неприлично. Сам батюшка тайны этой не выдавал, так как считал, что имея возраст в тридцать пять лет не солидно учить мирян слову Господову. Тем более, что большая часть деревни была старше его раза в два как минимум, и если бы сложить возраст всех жителей вместе, то это пожалуй могло дотянуть до возраста Рима. Так что был повод, чем гордиться.
Подойдя к воротам Василий по привычке хотел постучать, но сразу опомнился и просто открыл калитку, которая не была закрыта, как и все остальные двери в деревне в дневное время суток. После чего подошел к двери и, толкнув ее, громко позвал хозяйку:
- Есть кто дома?
- Да, я здесь, - последовал ответ с другого конца двора женский голос.
Василий направился в сторону, откуда послышался ответ. За сараем Ольга собирала вилами ботву и кидала ее в постройку, откуда доносилось довольное чавканье и хрюканье. Эти звуки напомнили батюшке картинку из телевизора, когда показывали вытрезвитель по местному телевидению. Там тоже было нечто похожее. Василий перекрестился и в который раз дал себе слово не пить, по крайней мере много.
- Я вот, что пришел, - сказал Василий, - я тебе веник принес. Спасибо что помогла в деле Божьем. Это благое дело.
- Да не за что. У меня уже новый есть, - ответила Ольга и продолжила свой труд.
Василий стоял и думал о чем бы еще спросить Ольгу, которая в этот момент смотрелось очень грозно. В ее руках были вилы, которыми она орудовала как русский мужик стаканом. И это не смотря на ее немолодой возраст. Батюшка посмотрел на часы - жо футбола оставалось еще часов шесть. Времени было навалом.
- Завтра служба будет утренняя, - продолжил Василий, чтобы поддержать начатый разговор.
- Я помню, батюшка, вы же говорили уже, - ответила женщина.
- Ах да, что то я уж и подзабыл, память плохая у меня что то. Может помочь, - спросил Василий с надеждой в голосе, так как делать ничего не хотелось, а стоять и смотреть как работает женщина, когда рядом стоит взрослый мужчина было как-то нехорошо, хотя и типично для здешних мест.
- Спасибо, отец Василий, да я уж сама, к тому же заканчиваю. Пойдем лучше в дом, у меня там чай заваренный есть, пойдем, а?
- С удовольствием, Ольга, приму ваше предложение, к тому же мне говорили, что у вас самый вкусный чай во всей деревне, - слукавил Василий, согласившись на предложение.
Ольга закончила свою работу и они пошли в дом. Входя, Василий вежливо пропустил даму вперед и вошел за ней следом. Сразу было видно, что здесь живет женщина. Все стояло в каком то своем порядке и не было видно ни соринки. И какой то дух или вернее запах, сразу выдавали пол хозяина дома.
Ольга прошла в другую комнату, которая служила у нее спальней. Оттуда послышался шум и звуки передвигаемой мебели, видимо она убирала то, что убирают, когда приходят гости - то есть те мелочи, что видеть постороннему необязательно. Это происходит всегда. Хозяева всегда убирают то, что считают некими интимными частями своего дома. Мужчины-холостяки обычно прячут носки, трусы и все те детали туалета, которых они смущаются, но которые им всегда лень постирать. Хотя возможно, если все будет лежать в чистом виде и в тех местах где должны быть по предназначению, то тогда они найдутся уже не скоро, а хозяин будет ходить в том, что лежит на виду и напоминает о себе неприглядным видом, а в ином случае и запахом. У женщин же на первом месте пыль-грязь, то есть то, что они обычно должны убирать по своей природе и, так сказать, по своему предназначению. Видимо и Ольга, не изменяя общей женской привычке закидала тряпками те места, где виднелись остатки уборки и те углы, что не успела убрать. Все это Василий проверить не мог, да и не хотел. Он, сидя за столом, мог только слышать звуки уборки на скорую руку, да делать предположения.
Ольга вернулась в комнату, служащую одновременно кухней и захлопотала у плиты. Потом видимо вспомнив, что нужно как-то развлекать гостя, начала разговор с общих фраз, типа как живешь, что нового, хотя все это она знала, как знали все жители деревни все друг о друге. В ходе разговора на столе перед Василием оказался целый обед: вареная картошка, соленые огурцы, помидоры и еще что-то. И на завершение бутылка самогона, без нее видимо никуда.
- Я, честно говоря, что-то не хочу, - сказал Василий, выпив первую стопку вместе с хозяйкой.
- Но у меня другого нет, батюшка, - ответила Ольга, думая, что Василий видимо хочет чего-то другого.
- Да нет, я в смысле утром пить не очень хочу, благодарно, - продолжил батюшка, поднимая во второй раз стакан, - ну хотя раз предложили, так видимо и надо.
И подумал о предстоящем застолье у директора, а особенно если наши проиграют, когда придется просто пить, грустно и с горечью обсуждая детали проигрыша. С другой стороны если сейчас начать, то потом будет уже как-то легче.
- Бог с нами, - сказал Василий и выпил.
Постепенно разговор зашел о том, что взволновало батюшку вчера, то есть разговор с дедом Васей, охотником. Василий начал рассуждать об этой беседе уже не замечая присутствие хозяйки дома, которая внимательно слушала разговор, запоминая детали, чтобы красочнее пересказать соседке, что придет к ней в гости вечером.
- А знаешь, у меня тут недавно кто-то двух кур унес ночью, - сказала Ольга, отвечая на слова батюшки о том, что дед Вася видел звериные следы в том месте, где повесился Дмитрий.
- Может лиса, может еще кто, - предположил Василий, вслушиваясь в слова Ольги.
Фантазия батюшки усердно развитая его церковной работой начала тут же проводить аналогии и теории, связывающие все это воедино. Сюда же можно было вплести и смерть собаки бабы Нюры, которая нашла свою любимицу в лесу, когда собирала грибы. Все сказали, что та умерла от старости, ведь ей было уж лет 10, но бабуля сказала, что это все от лукавого и уже почти собралась похоронить собаку на сельском кладбище, но жители всполошились и заставили ее совершить обряд захоронения в другом месте. Потом еще Василий предположил, что неведомый зверь свистнул у него его полотенце, сушившееся на солнце и которое искала вся деревня. В общем, фантазия - могучая сила.
- А знаешь, я тут смотрела телевизор. Там рассказывали, что где-то есть волки, которые на людей нападают, - спросил Василий.
- Нет, а что, - немножко испуганно спросила Ольга, немного охмелевшая и тоже начинавшая усиленно шевелить мозгами в поисках новых ответов и новых версий, которые переплетались с заботами о домашнем хозяйстве и другими повседневными заботами.
- Да так, ничего, - спохватился батюшка, жалея, что начал говорить всякую глупость, да еще в присутствии женщины.
"Считай уже все будут знать об этом разговоре" - пожалел Василий о затеянной беседе. Батюшка взглянул на часы, деля вид, что забыл о чем-то важном.
- Ну, пора мне, - он посмотрел на Ольгу. Та, покрасневшая от выпитого уже немного неоднозначно смотрела на батюшку, видимо сказывалось долгое отсутствие мужа. Василий моментально протрезвевший от мысли о том, что могла думать его собеседница, видя в нем не только служителя церкви, но и интересного мужчину, коим он себя представлял.
- Ну, дочь моя, пора мне идти. Спасибо тебе за гостеприимство. Слава Богу, что все у тебя в порядке и пусть так будет и дальше, - произнес батюшка громким голосом, что сразу отрезвило Ольгу и вернуло ее из тех далей, где она витала.
- А... Да и тебе спасибо, что пришел, - ответила она уже полностью придя в себя. Ей было немного стыдно, наверное, за те мысли, что взбрели ей в голову, - приходите еще, буду рада.
- Да, конечно, зайду, потом. Потом как-нибудь, позже...
Василий легкой походкой пошел к двери. Со стороны это правда смотрелось не так воздушно как ему представлялось. Запнувшись о порог, батюшка к тому же еще задел головой о низкий дверной проём и чуть было не сматерился.
- Черт - сказал он сквозь зубы, - ну до встречи, Ольга.
Попрощавшись, Василий вышел во двор и зашагал более уверенной походкой по дороге к дому директора. До матча оставалось два часа. "Ну что ж, вот и пролетело время", - подумал он и даже немного подпрыгнул от мысли о предстоящем культурном мероприятии. Посмотрев по сторонам, батюшка убедился, что никто не видел его невольной слабости, а то нехорошо, чтобы селяне узрели его прыгающим как ребенок какой-то.
В голову вернулся разговор, который состоялся в гостях у Ольги и снова в душе его начал свою длинную дорогу кружащийся листопад разносторонних мыслей. Одни из них падали на дорогу и забывались, а другие, напротив, кружились все сильнее и быстрее и начали принимать довольно определенный образ.
Василию начал представляться последний миг жизни бедного Дмитрия: вот он висит на дереве, а вокруг него бегает стая волков, ожидая, когда он упадет, и можно будет вонзить в него свои острые клыки и рвать его тело на мелкие кусочки. Здесь неожиданно Василий вздрогнул и чуть не грохнулся на землю. Один из волков в его фантазии посмотрел на него человеческими глазами и засмеялся прямо батюшке в лицо.
- Твою мать, блин, - выругался Василий, - что ж такое, а? Вот, черт, привидится же такое.
Он попытался забыть это и подумать о чем-нибудь другом, но все упорнее возвращался к мысли об увиденной картинке. На его языке вертелись лишь нецензурные слова, а перед глазами стояло это только что увиденное страшное изображение, да еще слышался где-то вдалеке этот адский смех. Поспешно Василий перекрестился и помолился о здравии, почему то именно эта молитва пришла ему сейчас в голову.
В это время Ольга сидела у окна и смотрела в след уходящему Василию. Она видела, как он неуверенной походкой вышел со двора, подпрыгнул, отчего она рассмеялась. Потом батюшка остановился и перекрестился, после чего пошел дальше медленной походкой, видимо, думая о чем то своем, небесном, как представляла она себе внутренний мир Василия. После этого она принялась убирать со стола то, что осталось после маленького застолья и стала ожидать гостей, вернее гостью, что обещала зайти к ней вечерком.
Василий же шел по дороге и уже пришел в себя, при этом давая себе зарок не думать о страшном, когда принимаешь на грудь горячительного. Все его мысли вращались вокруг того, что нужно будет сходить на место гибели, как он называл про себя смерть Дмитрия.
- Хотя почему ты решил, что он погиб? - спросил он себя вслух, - Не знаю, а вдруг и, правда, то, что мне привиделось есть происки сатаны. Эта идея начала витать в голове Василия и ему вспомнились библейские истории, когда служителей церкви злые силы испытывали на прочность. Так вот и я - это тот, кто должен достойно ответить врагу на его злые замыслы. На этих немного драматично-героических нотках батюшка дошел до цели своего пути, а мысли перенеслись с небес на землю и приняли реальные очертания дома директора, откуда были слышны звуки работающего почти на полную громкость телевизора и чьи-то голоса.
Настроение сразу поднялось в предвкушении начала футбольного матча. Знаменательные события редко происходили в деревне, поэтому футбольный матч сборной давал пищу для развлечений и отдыха.
С таким настроением Василий зашел в дом к главе колхоза, где уже собралась почти вся мужская часть деревни, окромя тех, кто уже не мог ходить или видеть, да и они пришли сюда в поисках компании и веселья.
- Бог в помощь! - прогремел батюшка, приветствуя телеболельщиков.
- Сегодня она нам понадобиться как некогда, - ответил встретивший его хозяин дома, - я надеюсь, что твои молитвы помогут нам Василий?
- А как же, всю неделю только тем и занимался, - ответил Василий и посмотрел на свое зарезервированное место.
На кресле, которое он вчера занял для себя, было пусто. На нем лежал листок бумаги с изображением креста.
- Очень смешно, - сказал Василий, убирая бумагу со своего места.
Улыбки окружающих быстро спрятались и некоторые отвернулись, чтобы не показывать своего смеха. Наверное специально положили бумагу, ожидая его реакции.
В комнате, где стоял телевизор набилось человек двадцать, половина из них сидела на стульях, кто-то лежал на диване, парни помладше расположились на полу в позах буддийских монахов. Еще несколько человек колобродило по дому, что-то доедая, что-то допивая, еще несколько постоянно выходили на улицу покурить - в доме курить было нельзя, но при этом все знали, что когда начнется матч, весь дом будет в клубах дыма.
Василий, сидя в кресле, вначале принялся смотреть на экран, где показывалась какая-то передача, но вникнуть, что же там происходит не мог из-за стоявшего громкого разговора вокруг. Кто-то что-то кому-то доказывал, объяснял, даже иногда слышалась ругань и взаимные обвинения, но все сходились во мнении, что наши сегодня выиграют, так как иного выхода у них нет. Батюшка начал выискивать себе жертву для того, чтобы нагрузить его по полной программе своими знаниями о предстоящей игре, которые он вычитал в газете, специально приобретенной для этой цели в городе. Его взгляд упал на сидевшего на полу перед ним Мишку, сына тракториста.
- Что, Миша, думаешь о результате?- обратился Василий к нему.
- А? Насчет чего? - не сразу понял парень.
- Какой счет будет? - перекричал батюшка общий шум.
- Да хрен его знает, думаю один ноль в нашу пользу, - ответил Михаил.
- Ну это навряд ли, ты что не знаешь что у наших все основные выйдут, а у противников нападающий в больнице лежит, - произнес наставляющее батюшка и в его глазах светилась гордость от того, что он облечен знанием чего-то сокровенного.
- А, это у которого фамилия такая. Как же его? - начал вспоминать Миша.
Такой поворот дела немного смутил Василия, так как вспомнить фамилию, которая вертелась на языке было не так уж легко. "Черт, я ж специально учил фамилии. Вот вратаря помню, защитников тоже, тренер. Блин, как же его..." - думал про себя Василий.
- Ну не знаешь, так и не вспомнишь, не пытайся, - пошел в нападение батюшка, от чего Мишка немного даже опешил.
"Да разговор не состоялся", - подумал Василий.
- Я вот думаю, что наши должны посильнее выиграть, даже предположу, что где-нибудь два ноль, а может и все три, - уверенно объявил батюшка.
- Спорим, что разница будет не больше одного очка, а? - предложил Миша.
Разговоры вокруг немного стихли, и интерес пробудился у всех.
- Нет, азартные игры не для меня, - подумавши, отказал Василий.
- А, испугался! - сказал кто-то из сидевших. Его поддержали, что, мол, давай спорить, раз уж так пошло. Василий немного поломался и сказал, что если спорить просто так, это он согласен, а если спорить на деньги, то это грех, а грешить нельзя.
- И вам не советую, - подытожил он.
Но это не произвело никакого впечатления, так как все ставки были уже сделаны. В основном спорили на то, кто принесет что-нибудь к столу, который по обычаю ставили после каждой игры сборной.
Пока все ударились в дискуссии насчет итогов игры, время потихоньку подошло к своей кульминационной части, которую все ожидали. На экране появилась заставка международного чемпионата, перемешанная наполовину с рекламой. Все утихли на мгновение, и вновь начался гул голосов, но уже в одинаковой тональности - все ждали начала игры.
На поле вышли команды, и комментатор поочередно назвал каждого, Василий с некоторым удовольствием подмечал, что все эти игроки были для него как родные, всех он знал и мог что-то сказать про каждого - сказывались упражнения со спортивной газетой. Все эти знания буквально поперли из него так, что как только называлась фамилия, батюшка отвешивал реплику, на манер заправского комментатора. Впрочем это делал каждый из присутствующих.
Настало время гимна - все молча встали и начали повторять слова гимна, напевая каждый на свой лад, попеременно путая слова старого и нового гимна родной страны. На телеэкране по видимому происходило примерно тоже самое - видимо границы старого и нового мира Отечества не столь уж и различимы. Гимн закончился и все удовлетворенно сели, долг каждого уважающего себя болельщика, перемешанный с патриотизмом, был выполнен. Гимн команды противника был пропущен без особого внимания и, как показалось Василию, он был намного менее интересным и захватывающим, чем главная песнь его страны. Наверное также думали и остальные. Национальный дух сильно сплочает, а перемешанный горячей атмосферой возводит его до невиданных высот.
Матч начался под довольное улюлюканье трибун, звук которых повторялся и в комнате сельского дома, затерянного на необозримых просторах страны, только несколько в меньших объемах, но по сути оставаясь таким же по степени напряженности и чувства общности. Игроки играли, болельщики болели. Так прошел первый тайм, так и не подарив ни тем, ни другим чувства превосходства и вкуса победоносности. Во время перерыва повторяли особо опасные моменты. Из присутствующих многие потянулись на улицу в туалет. Они были переполнены как в физическом плане, так и эмоциональном. Василий на улицу не пошел, предпочтя присоединиться к тем, кто занял свои места вокруг стола, на котором стола пара бутылок водки и закуска.
- Ну, за победу! - был тост директора. Он, как хозяин дома, в этот день практически один, на гора, выдавал один тост за другим.
Все опустошили поднятые стаканы, закусили. Градус в комнате поднимался все выше и выше. Вернулись ушедшие в дальний поход остальные болельщики. Матч продолжился. Игра продолжала заводить всех тем, что голов не было и не было. Их так и не дождались. "Жаль, конечно" - думал каждый из присутствующих. То же самое выразил комментатор, главной работой которого является выражение тех мыслей каждого болельщика, которые он думает про себя и, конечно, оправдание и подведение итогов, где родная команда выглядит главным фаворитом и непременно на первом месте.
Телевизор выключили и все расселись вокруг уже порядком обедневшего стола. Последнюю бутылку допили за разговорами о будущих играх и в составлении турнирной таблицы. Когда горячительные напитки подошли к концу планы на оставшийся вечер были готовы. Нужно было продолжить начатое, потому что остановиться никто из мужчин не мог, да и не хотел. Зачем останавливаться раз уж начали? Было предложено сходить за продуктами и за алкоголем. Идти, конечно, никому не хотелось, но продолжения хотелось всем, поэтому идти все таки пришлось.
Василий согласился сходить к себе за самогоном, правда, после того как Миша вспомнил ему его прогнозы. Батюшка в долгу не остался и также напомнил парню о его словах, сравнив с Нострадамусом. В общем, было решено, что они пойдут вдвоем, а за едой сходят другие. Василий вышел на улицу, где темнота ударила по всем основным чувствам. Небо над головой ясное, не закопченное как в больших городах, взывало к себе своей бесконечностью, напоминая человеку, что он всего лишь тростинка камыша, как выразился кто-то из великих мыслителей человечества. Мысли батюшки занятые неизбежным приближением Вселенной, которая ждет всех после окончания земной жизни, так он представлял себе, были прерваны словами напарника по делу продовольственного обеспечения масс болельщиков.
- Ну что пошли? - сказал Миша Василию, стоящему с задранной головой вверх, словно питающемуся небесной энергией.
- Пошли, только не бегом, времени у нас бесконечное количество, - ответил батюшка, делая ударение на слова время и бесконечное.
Улица, по которой они шли освещалась только фонарями, стоящему на равном отдалении друг от друга. Окна в домах были темны и ничем не выдавали своего присутствия. Миша шел рядом сначала молча, видимо немного стесняясь разговора один на один, но потом начал обсуждать игру. Василий не особо его слушал, все еще наслаждаясь той темнотой, что разливалась вокруг, настраивая его на возвышенные темы.
- Ты чувствуешь любовь Бога? - спросил он наконец Михаила.
Тот явно не сразу понял заданного вопроса, так как замолчал и долго переваривал услышанное.
- Я верю в Бога, - ответил он через некоторое время.
- Я знаю это, но ты знаешь, что Бог не там, - сказал Василий, указав рукой вверх, - он везде: и здесь и там. И главное вот тут.
Батюшка рукой дотронулся до груди Миши, указывая на сердце.
- Нужно понимать, что он любит тебя, и ты должен ответить ему тем же.
Миша уже успел перестроиться на лад, заданный Василием, - Да я вообще всех люблю! - воскликнул он.
- Это правильно, главное жить с этой любовью, - произнес Василий сердечным голосом.
Так они прошли еще немного. Потом Миша спросил:
- А я вот хотел узнать, я попаду в рай, да ведь?
- Не знаю, не мне судить, но думаю, что да. Все мы рано или поздно туда попадем.
Оба задумались - Миша о своем, а Василий подумал о Дмитрии, где он сейчас, вернее его душа. Наконец они подошли к дому священника и зашли внутрь. Миша остался ждать в сенях пока Василий пошел искать то, зачем они пришли. Прошла пара минут, и он вышел, закрыв уходя дверь, и они пошли обратно.
- Знаешь, я вот о чем думаю, - обратился батюшка к своему единственному собеседнику, - ты не знаешь, у нас волки в округе водятся?
- Не знаю. Вернее не слыхал давно. А что?
- Да так, ничего, просто интересно, - ответил Василий. Немного помолчал и заговорил о том, что его волновало, - Мне кажется, что есть. Помнишь, Дмитрия, что недавно отдал душу? Так вот знаешь, что когда его забрали, у него ноги были покусаны?
- А, ну да, конечно. Знаешь, мне тут моя бабка сказала, что это его не волки и не собаки покусали, а человек в волчьем обличье. Она у меня такая, в домовых верит и во все такое. Я вот думаю, что лучше б она футболом увлекалась, было бы о чем с ней поговорить.
- Оборотень что ли? - переспросил Василий, стараясь не выдавать своего волнения.
- Ну да. Ерунда по моему это. Мне больше интересно, наши в следующем матче если не выиграют, у них шанс на победу останется? Кстати, когда там следующая игра, через неделю же?
- Да, вроде, - произнес батюшка, рамышляя над словами Михаила. То, что он сказал, как нельзя явственнее выразило то, о чем он теперь думал. Образ волка, который ему привиделся обрел название. Василий уже точно знал, что это адское послание ему. И что он должен что-то сделать, а не то это будет его преследовать. И к тому же именно он единственный здесь, кто знал, как бороться с нечистью. Страшно, правда.
Миша шел, пересказывая вновь недавнюю игру. Василий молчал и думал о тех образах, что вставали у него в голове: ему вновь представлялся последний момент жизни покойного Дмитрия. Ему виделось, как тот висит на веревки, а вокруг бегает тот волк, что привиделся ему сегодня, иногда их было уже несколько. Неожиданно остальные звери исчезли, а этот, исчадие ада, встал на ноги как человек и набросился на висящее тело.
- Как думаешь, они еще там не уснули? - слова Михаила вывели батюшку из оцепенения.
- А? Что говоришь? - переспросил он.
- Я это говорю, долго ходим, надо бы побыстрее, а то пропустим еще чего - рассмеялся Миша.
- Да нет, подождут нас, куда они денутся, - ответил Василий, - знаешь, надо завтра в лес сходить, посмотреть место, где оборотень, тьфу, то есть Дмитрий висел.
- Зачем тебе? Ты бабке моей поверил? - спросил парень, открывая калитку дома.
- Ладно, забыли, пойдем, а то и правда нас заждались поди.
Они вошли, в дом, где дым стоял коромыслом, и красные лица присутствующих говорили о том, что веселье здесь не прекращалось пока они отсутствовали.
- Вас только за смертью посылать, - громко обратились к ним глава колхоза.
- Я те дам, о смерти они тут начали, - ответил Василий, не забывая, что он не только человек, но и священник, - поди уж не устали ждать.
Василий достал бутылки, которые принес с собой. В ответ послышался довольный гул голосов. Кто-то подхватил бутылки, которые с ловкостью начали разливать по стаканам.
- Ну, давайте, чтоб не в последний раз! - произнес один из присутствующих.
Все весело чокнулись, выпили, закусили. Разговор продолжился еще с большим размахом и скоростью. Каждый говорил, подмечая какие-то вещи. В общем, было так, как это происходит всегда.
- Ну, батюшка, скажи и ты тост, - все обратили свои весело-поддатые глаза на Василия, который немного выделялся на их фоне своей задумчивостью. Правда, ее списывали на его причастность ко всему божественному.
- Давайте помянем раба божьего Дмитрия, которого нет с нами и, который бы точно был бы здесь, если бы был с нами, - произнес Василий странную тираду, содержание которой было бы ясно всем, но если разобрать ее на части.
Все, стараясь соблюсти тишину, не чокаясь, выпили и начали обсуждать раба божьего, которого уже с ними нет. Но по видимому никто особо об этом не печалился, если судить то, как оценивался объект разговора. Стали вспоминать то, что творил Дмитрий в состоянии опьянения, в котором пребывал постоянно и сколько кому он был должен. Миша уже изрядно поддатый, залез на стол и начал кричать о своей бабке и о том, что только что ему говорил батюшка. Василию в этот момент пожалел, что не умеет держать за зубами то, что думает.
Идею о волках сразу же подвергли критике. Многие из присутствующих любили поохотиться и знали местные леса.
- Да нет здесь никаких волков, авторитетно заявляю, - сказал главный стахановец деревни Степан, здоровенная детина в промасленной телогрейке.
- Ну, ты батюшка учудил, не может быть такого, - подытожили вынесенное коллективное мнение хозяин дома.
Василий не любил, когда критиковали его слова, даже если их опровергали через другого человека, в данном случае Михаила.
- Посмотрим, дьявол силен в искушении людей, - начал Василий свой монолог, перебиваемый другими голосами. В итоге он сказал все, что думает о дьяволе, о страстях человеческих, о всех присутствующих также высказался, и все это было изрядно сдобрено цитатами из Библии и, если внимательно его слушать, то можно было уловить пару-тройку молитв, произнесенных на распев.
В дискуссии стали активно участвовать все собравшиеся, напитки и еда скоро подошли к концу как и силы недавних болельщиков. Итогом стали страшные истории, смесь мистики и сомнительных фактов, а также фантазии пропитанной алкоголем. Василий же под напором критики и всяческих опровержений, если можно так назвать пьяный бред, твердо решил, что его намерение проверить на следующий день место, где нашли тело Дмитрия должно быть непременно реализовано. Миша, сидящий на стуле и медленно сползающий с него под стол заявил, что он уважает батюшку и пойдет с ним в лес хоть сейчас. Он даже сделал некоторые попытки сделать это, но это ему плохо удалось. В конце концов его уложили на кровать, откуда понесся неюношеский храп.
Вечер подходил к концу и все, кому уже было лень идти до дома расползлись по углам, остальные неверной походкой пошли по домам, попутно пугая дворовых собак громкими криками, означающими изначально народные песни на подобие "дубинушки" и "катюши". Василий также пошел домой в компании других гостей и лег спать.
Глава 3.
Утро, как и следовало ожидать после весело проведенного вечера, было дерьмовое, это если еще мягко выражаться. Именно с таким чувством проснулся Василий, повторяя себе, что больше таких подвигов совершать он не будет. Следующим шагом было то, что он начал вспоминать в деталях вчерашний день. В голове все было перемешано как в куче грязного белья, что лежала у него в углу. Постепенно все структурировалось и уперлось в оборотня. Да, он не ошибся, именно в него. Так все стало немного яснее, и Василий уже начал как любой здравый человек разбираться во вчерашних мыслях. "Может ничего и не было?" - задал он себе вполне резонный вопрос. "Да нет, наверно не зря же я так думал, не может быть, чтобы все просто так", - продолжил свой диалог он сам с собой.
- Ой, пора вставать - уже уверенным голосом, произнес Василий, вставая с кровати и нарушая тишину, которая властвовала здесь всю ночь и теперь уступила место звукам нового дня.
Будильник на столе показывал час дня, а значит все деревенские жители сделали свои дела и были на ногах уже давно, в отличие от него, все никак не могущего избавиться от привычек избалованного городского жителя.
В дверь постучали и на пороге возник Михаил, весь радостный и с лицом, на котором отражалось веселое настроение середины дня.
- Добрый день, батюшка! - произнес он, пытаясь зарядить оптимизмом Василия.
- Скорее утро, - не разделил батюшка радости Миши.
- Ну как пойдем смотреть?
- Что? - вполне резонно заметил Василий
- Как что? В лес, искать следы. Сами ж вчера сказали, чтоб я с вами пошел. Вон во дворе уж нас ждут. Там Игорь и Степан, только что с поля вернулись и к вам. Ну и я с ними.
- А, ну да, -детали вчерашнего всплыли перед Василием, - сейчас оденусь, чай попьем и пойдем. Куда спешить то.
Василий одел свой спортивный костюм, который лежал на полу рядом с постелью.
- Позови их, что они там ждут, пусть тоже чай попьют, - обратился он к парню.