Начищенный до блеска кафельный пол, бежево-розовые стены и ослепляющие лампы, кажется, на каждом сантиметре потолка встретили Марию внутри медицинского центра. За ресепшеном, облокотившись на стойку тонким выпирающим локтём, стояла администратор. Шапочка на её залакированных соломенных волосах стояла торчком, обрамлённая ярко-красной каймой. Точно такого же цвета был накрашен рот администратора. Этот рот был непомерно широкий и большой, глаза с тоской смотрели на телевизор, висящий высоко на противоположной стене.
Администратор было выпрямилась во весь свой рост, но увидев, что зашла Мария она вяло помахала ей крупной костлявой ладонью и вернулась к просмотру телека. Рост у администратора был почти два метра. Из-за этого роста все халаты на ней смотрелись точно костюм для ролевой секс-игры "медсестра и больной". А высокие белые чулки дополняли образ так точно, что Мария была уверена - так и задумано. Так и задумано, чтобы при входе сначала тебя ослепляли лампы со всех сторон, затем огромный красный рот, чулки, а затем, потерявший ориентацию и разум, ты вытряхивал из кошелька последние монеты. Цены здесь были, как говорится, улёт.
- А Лена...? - неуверенно спросила Мария, топчась у входа. Она не знала имени двухметровой девушки, которая, кажется, работала на ресепшене бессменно. Так бывает, когда человека знаешь в лицо, но представиться друг другу так и не вышло. На стойке стояла треугольная табличка с ярко-красными буквами "Администратор" и всё. Ни имени, ни других опозновательных знаков.
- Здесь... - не отрываясь от телевизора ответила администратор, вытащила из-за стойки пульт и высоко вытянув длинную руку с ярко-красными длинными ногтями переключила канал.
- Только не затягивай... Сегодня полная запись! - крикнула Марии в спину дылда, когда Мария скользнула мышкой в лифт. Лифт был такой же ослепляющий, полный зеркал и хромированных деталей.
Мария вышла на четвёртом этаже и прошла налево до конца, где был кабинет её сестры. Сестра Лена была на четыре года старше Марии и на целую пропасть мудрее. Казалось, они вообще не имеют ничего общего, разве что цвет медных волос и фигура с широковатыми плечами и крупными суставами коленей могли выдать в их обликах сестёр. Лена была гинекологом, сухая по характеру, жёсткая в словах и движениях, она всегда вызывала в Марии дрожь восторга. Несгибаемая, прямолинейная Лена могла одной фразой переубедить Марию в чем угодно, вскрыть её маленький мозг, распотрошить основы и засунуть обратно. Собственно, именно за этим Мария и пришла сегодня к сестре.
На коричневом из замкожи диване ёрзал очень толстый мужчина, он потел, пыхтел, поправляя джинсовый жилет, и постоянно одним пальцем проверял что-то в кармане. Он смотрел телевизор. На соседнем диване сидела девушка с черным карэ, почему-то в черных солнцезащитных очках, она сложила ноги крест на крест и сжимала и без того тонкие губы. Мария приземлилась рядом с ней, та никак не отреагировала. Краем глаза Мария увидела, что по щекам девушки струятся слёзы. Мария решила не трогать бедняжку и посмотрела на телевизор. Там шла бурда в стиле ток-шоу, где обсуждали острые темы, престарелые женщины выкрикивали ругательства, хрипло отзывались мужчины, а ведущий постоянно размахивал руками, словно ветряная мельница. Мария усмехнулась и решила послушать, что говорят в ящике.
Спустя пять минут ей стало нехорошо. В ящике обсуждали аборты. Аборты были тяжёлой темой для Марии. Она ёрзала, иногда фыркала, ладони её вспотели. Она криво посмеялась девушке рядом, вытирая ладони о штаны, но та только мотнула в её сторону головой без эмоций. Марию это задело.
- Вы согласны с ними? - вдруг спросила девушка Марию спокойным, безэмоциональным голосом.
- Ммм? - Мария посмотрела на девушку в очках, та нервно пожала плечами.
- Вы согласны, что аборт это убийство? - спросила она так же холодно.
- Я... - Мария осеклась, поняв вдруг, что скорее всего девушка сидит в очереди к гинекологу именно за этим, Мария откашлялась. - Я, честно сказать, против абортов. - она быстро окинула взглядом собеседницу.
Мария легко отметила дорогие часы, сумочку и туфли, уложенные аккуратно волосы и следы тональника, который размазали слёзы тоже. Девушка очевидно не нуждалась в деньгах, эта мысль уколола Марию куда-то в область солнечного сплетения и она заёрзала на диване снова.
- Я думаю - продолжила Мария, потому что девушка всё ещё вопросительно смотрела на неё сквозь очки. - Я думаю, что, конечно, женщина сама в праве решать, делать аборт или нет - с паузами в словах ответила Мария.
- Но? - девушка качнула головой, в голосе её чувствовалась претензия.
Мария сглотнула подступающий колкий ком в горле, челюсть у неё задрожала. Секунду спустя, она и сама не могла понять отчего, но в груди у неё клокотал гнев. Она вцепилась пальцами в подлокотник дивана и ответила шёпотом.
- Я не думаю, что у женщины, особенно не нуждающейся ни в чём женщины - она кивнула на девушку, поймав её презрительную усмешку, отчего заговорила громче и быстрее - Не думаю, что она действительно вправе лишать кого-либо жизни, особенно если САМА этой жизнью наслаждается! - последние слова она почти выкрикнула в лицо оппонентке.
Мария отклонилась назад, готовая к тому, что девушка в очках ответит ей что-нибудь дерзкое, такое же нелицеприятное, но девушка неожиданно потеряла к Марии интерес и резко встала с дивана, оттряхнув узкую юбку. Дверь кабинета открылась и в проёме Мария увидела сестру. Лена кивнула ей со вздохом усталости и пригласила клиентку с карэ в кабинет. Дверь кабинета закрылась, а Мария принялась сверлить её глазами, будто пыталась увидеть сквозь неё.
"Чёртовы... чёртовы - в голове у Марии носились плохие, тёмные мысли, они точно огненные быки бегали туда-сюда, сталкиваясь рогами и вызывая в груди и шее нестерпимое жжение - чёртовы молодые шлюхи!" - подумала Мария и даже стукнула кулаком по дивану, отчего толстый мужчина повернулся на неё, несколько раз удивлённо моргнув. Мария махнула на него рукой и он отвернулся к телевизору.
"Нагуляют в своих клубах, зальются алкоголем ... - кажется, Мария шевелила губами, повторяя свои мысли вслух - А потом бегают по врачам, выскабливая невинных маленьких детей, точно сырой фарш со стенок морозилки. Мерзкие ..." дверь кабинета открылась, не дав Марии додумать её гневные мысли.
Девушка в очках быстро прошла мимо неё, не оборачиваясь, и исчезла в лифте.
Мария посмотрела ей вслед и почувствовала, как гнев внутри неё резко улетучивается, рассеивается дымом. Еще секунда и кожа на шее похолодела, лицо разгладилось, она посмотрела на сестру, точно сытый удав на заклинателя.
- Лена - улыбнулась Мария, Лена лишь помахала ей, приглашая к себе и быстро ушла внутрь кабинета.
Мария долго смотрела на гинекологическое кресло, стоящее сбоку от стола за ширмой. В это время Лена заполняла, какой-то бланк размашистом двигая шариковой ручкой.
Распоротые в разные стороны подставки для ног, высокая с неудобным наклоном спинка и полукруглый провал, под которым стояло ведро полное одноразовых голубых салфеток, перчаток и каких-то пластмассовых палочек, штучек, со следами тут и там розоватой крови. Марии вспомнились роды. Много крови, много боли. Боли, от которой останавливалось дыхание и сама душа ускользала из тела. Боли раздвигающихся костей таза, стон которых Мария, она готова была поклясться, что слышала как со стоном раздвигаются её кости, ощущение, как от переломов. Ноги подкашиваются, всё оставшееся сознание вопит "сейчас мы умрём! Мы умрём!".
Но если раньше Мария вспоминала свои роды лишь в кошмарах, то сейчас она упивалась этим воспоминанием. Она чувствовала себя львицей, победительницей. Мария криво улыбнулась, когда перед глазами встал образ девушки в солнцезащитных очках. Слабовольная гадкая избалованная девчонка, сделает аборт и чёрт с ней! Она бы точно не пережила того, что пережила Мария, умерла бы в родах, так что чёрт с ней!
- Маша - тяжело вздохнула Лена, перекладывая один бланк на стопку других таких же - Чего пришла? Колись. - сестра бросила на Марию взгляд и проговорила - Странная ты какая-то. -
- Обычная - отозвалась Мария, пожала плечами и наконец оторвала взгляд от кресла, которое больше всего походило на стул для пыток.
- Я тут пришла, хотела тебе рассказать. Вдруг вспомнилось ночью, я никому не рассказывала... - прошептала Мария, наклонившись вперёд к сестре. Затем она долго, с подробностями и всхлипами рассказала ей о случае в церкви. О старухе, которая непонятно откуда взялась, о бесновании, об Артёме. Лена слушала её внимательно, не перебивая, сцепив пальцы рук между собой и водя большими пальцами по кругу. После того, как Мария закончила, Лена встала с места, открыла форточку в окне и вытащив из кармана тонкую сигарету, щёлкнула зажигалкой.
- Будешь? - спросила сестра.
- Не.. - Мария замотала головой, испуганно озираясь - Тебе можно здесь? -
- А ты что, настучишь? - весело ухмыльнулась сестра, пуская тонкие струйки дыма наверх к форточке. Она сделала три или четыре затяжки, швырнула окурок за окно и села обратно, внимательно посмотрев на Марию.
- И что ты думаешь? - спросила Лена наконец.
- Не знаю - Мария откинулась на спинку стула, слегка покачиваясь на нём. - Я в Бога не верю - глухо пробормотала она.
- Ну, а какая разница? - спросила Лена, разведя руками.
- Всмысле? - Мария открыла рот.
- Всмысле, Бог либо есть, либо нет, либо Богов много, разницы в случившемся это не делает. Старушка эта твоя, бесноватая, обыкновенная истеричка. Есть такой тип личности, экзальтации, яркое, артистичное поведение на публике, вычурный внешний вид - на этих словах сестры Мария вспомнила про мятные туфли с золочеными мухами на носках и непроизвольно кивнула - Всё это привлечение к себе внимания. Вот выбрала она на старости лет такой себе путь. Стать бесноватой. И стала. Представляешь, сколько ей внимания сразу?! - Лена усмехнулась, свернув в трубочку мелкую бумажку.
- То есть, бесноватых не существует? - спросила Мария, разглядывая свои пальцы.
- Как посмотреть - пожала плечами Лена - С одной стороны, да, не существует. Это, скажем так, болезнь психиатрического плана. Но с другой стороны. Есть тысячи людей и сотни свидетельств о бесноватости. В церквях разрешены изгнания беса и активно практикуются. Бесы изгоняются. - Лена бросила бумажку в урну, которая стояла под гинекологическим креслом и кивнула сама себе, что попала.
- Что значит, изгоняются? - Мария почувствовала, что побледнела.
- А так - Лена повела неопределённо плечами - Бесноватые, то есть истерички, верят в то, что у них бесы, церковь верит, что у них бесы, бесов этих активно изгоняют специальными пасами, молитвами, и бесы, то есть приступы истерии, проходят. На какое-то время, конечно. Но проходят. Поэтому экзорцизм в каком-то смысле можно считать методом шоковой психотерапии. Но применяется этот метод узко. Крайне узко. Только у верующих в Бога и бесов истеричек. Я бы сказала, что это даже не психотерапия, а её суррогат. Кривой, косой, архаичный суррогат. В современное время придумано много способов гораздо гуманнее. - Лена улыбнулась, закинув ещё одну бумажку в урну.
Позже Мария шла по парку еле волоча ноги. Она чувствовала себя обессиленной, слабой, разбитой. Она не сразу обратила внимание, что её окрикнули. Она обернулась, спустя время и увидела, как к ней быстро идёт та самая девушка из центра.
- Ох, нет. - пробормотала Мария, сначала она дёрнулась в сторону, подумав сбежать, но поняла, что это будет выглядеть нелепо. Она опустила голову, извиняясь, чувствуя, что сейчас получит по шее за своё хамство, но девушка с карэ остановилась возле неё отдышавшись, а потом сняла очки.
Мария посмотрела в её серые глаза и ей стало её жаль, очень жаль, она сама не могла понять отчего. Но она вдруг почувствовала её скорбь, её бессилие, точно такое же бессилие Мария чувствовала бессонными ночами, качая сына. То же самое бессилие и опустошение после долгих истерик в туалете, когда она могла бить кулаком в дверь до онемения в запястье. Гнев, который чуть не разорвал её изнутри двадцать минут назад сменился на боль, её собственную боль.
- Простите. - выдохнула девушка с карэ.
- Нет. Почему вы просите прощения? Это вы меня простите! - проронила Мария, делая неловкий шаг в сторону бедняжки.
- Я понимаю, я всё понимаю - лепетала девушка, сжимая в руках свои дорогие шанэлевские очки. - Но я не могу. Просто не могу, понимаете? - она попыталась заглянуть Марии в глаза, но та отвела взгляд.
- Думаете, я не видела, как вы смотрите? Как вы ВСЕ смотрите на меня? - она точно обращалась к невидимой толпе - Но я просто не могу. - она пожала плечами, потом резко выпрямилась и бросила Марии - Прощайте. - и заторопилась прочь.
Внезапно для самой себя Мария схватила её за локоть и с силой сжала.
- Но ты же не сделаешь этого? - спросила Мария голосом, который осип на холоде.
- Отпустите меня, вы не понимаете. -
- Тебе не следует это делать. - говорила Мария, чувствуя, что это говорит не она, не та её часть, которая была знакома. А другая, плохая сторона. Та сторона, что молотит кулаком в дверь туалета, та сторона, что кричит на невинного умственно отсталого сына, та её часть, которая хочет оторвать себе соски и расцарапать ногтями лицо.
- Я не сделаю - испуганно отозвалась девушка, увидев на лице Марии нечто пугающее, она вырвалась из её рук и быстро побежала прочь, рыдая.
Мария ещё какое-то время постояла на дорожке, заметённой снегом и двинулась в сторону церкви. Она шла, шаркая ногами, которые утопали в снегу. Снега становилось всё больше и больше, он падал крупными хлопьями на её плечи и медные спутанные волосы. Мария остановилась на крыльце, пустом и снежном, пытаясь разглядеть те самые следы, что видела здесь недавно. Но не увидев их, она зашла внутрь.
Продавшица с жёлтым лицом протянула ей платок, но потом убрала руку с платком обратно, посмотрев на Марию с испугом.
- Дайте мне две свечки - просипела Мария, она не знала зачем она здесь, что её привело сюда, но в голове пульсировала настойчивая мысль "помолись..помолись святой...помолись ей".
Мария получила свечки из дрожащих сухих рук. Шла служба, пел хор из двух старушек и одной молодой худенькой девушки. Их голоса сливались в причудливый чистый узор, простой, но такой высокий, что, кажется, он сразу же улетал под самый купол. Мария не смотрела на людей в храме, которые усердно крестились и кланялись в пояс. Священник с чёрными волосами бубнил молитву по книге, один алтарный мальчик в голубой мантии держал в руках длинный высокий крест, руки его устали и немного подрагивали от веса креста.
Мария посмотрела на священника невидящим взглядом и прошла поперёк церкви к правой стене, где сразу нашла икону. Голос в голове прошептал ей отчётливо громко "помолись святой Теневе". Мария посмотрела наверх на белёный покатый потолок и увидела маленькое чёрное пятно. Она смотрела на него, нахмурившись.
- Это копоть - сказал кто-то. Мария посмотрела вниз и увидела второго мальчика алтарника, который был помоложе, ему было лет десять от силы, розовые полные щёки, светлые светящиеся кудри, очень приятное милое лицо. Лицо, которое отдалённо вдруг кого-то напомнило Марии. Мария стояла молча, глядя на мальчика, оцепенев от накатывающего ужаса.
- Вы не удивляйтесь - мальчик весело улыбнулся - Тут у нас одна старушка ходила, постоянно молилась этой вот. - мальчик кивнул на икону с беременной женщиной на скале. - Молилась, молилась, а от её свечей шла такая копоть, до самого потолка - он засмеялся кристальным смехом. И этот смех тоже ударил Марию памятью, какой знакомый смех, от него в груди у Марии обожгло и заныло.
- Как тебя зовут? - глухо спросила Мария, откашлявшись, голос к ней вернулся на секунду.
- Лев. - гордо улыбнулся десятилетний мальчишка и кивнул куда-то, видимо его звали.
- А что случилось ? - Мария показала на чёрный отпечаток на потолке.
- Ах эта, старушка? - ответил Лев, уходя. - Она померла, знаете, года два назад. Мы её тут и отпевали. Прощайте! - он добродушно махнул Марии рукой и скрылся в толпе прихожан.
"Помолись святой Теневе. Помолись ей!" - раздавался в голове старушечий голос. Из глаза Марии упала тяжёлая ледяная слеза. Слеза упала на её руку, оставляя после себя след, точно от сигаретного ожога. Мария удивлённо посмотрела на эту отметину. Затем она зажгла свечу и поставила её на подсвечник. Она посмотрела на икону. В голове продолжало пульсировать, кричать "помолись.. помолись ей.. помолись святой Теневе!" Мария вздрогнула от этого крика в голове. Она отошла в сторону, оглядывая людей в церкви. Словно тень она прошла дальше к выходу, затем остановилась вдруг и вернулась на несколько метров назад, замерев возле распятия и столиком для свечей за упокой. Она зажгла второую свечу и поставила на столике. Она попыталась закрыть глаза, как вдруг прямо перед её лицом пронеслось лицо той старухи, глаза её блестели, а руки вцепились в лицо Марии, сдирая кожу на висках и лбу. Мария вскрикнула и выбежала из церкви, спотыкаясь на ступенях.
Только улица и свежий ветер привели её в чувства через пару минут.
На улице опускался густой вечер. " Сколько времени я тут была?" - Мария озиралась по сторонам, фонари в парке горели и не было ни души. Девушка побрела домой, с трудом волоча ноги. Она не видела, не чувствовала, но точно знала, что сейчас в этой маленькой церкви горит её свеча. И тонкая чёрная струйка копоти тянется вверх до самого потолка.