Было еще светло, когда решили завязывать с рыбалкой. Серега Волков, маньяк подледного лова, конечно, протестовал, и даже матерился в адрес приятелей.
-Только клев начался,-орал он, размахивая буром.-Еще часик, и судак пойдет.
-Да достал ты уже всех этими судаками,-посмеиваясь, говорил ему Саня.-Мы, сюда, что, за рыбой приехали? Помудохались, и хватит. Сейчас к Седому поедем. Баня, водка, все дела. Оттопыримся хоть. А насчет рыбы, я с ним договорился. Бабе своей пару щучек привезешь.
Конечно, эти слова не убедили Серегу, но, видя, что остальные уже грузятся на снегоходы, и никто не собирается ждать начала чудесного клева, он тоже начал упаковываться.
У Седого, владельца рыбацкого становища на Косьве, было все нормально, баня ждала рыбаков. Достав водку, мужики начали готовить стол. Один потрошил выданных хозяином судаков и налимов, другой чистил картошку, топили печь, и между делом наливали.
Сварили двойную, из лещей, окуней, налимов, щук и судаков уху, приготовили здоровенную кастрюлю с картошкой, тушенкой и луком, пожарили все тех же налимов с судаками и плотно уселись за столом.
Пили, хохотали, по очереди что-то рассказывая и подсмеиваясь друг над другом. Настроение отличное.
-Все-таки лучший отдых без баб,-говорил Иван Сереге.-Сейчас бы базары какие-нибудь глупые слушать пришлось. Потом кому их трали-вали на диване, разбираться бы начали. Да ну их к лешему.
Поддатый Серега, забыв про обиды, улыбался и согласно мычал в ответ.
Они курили на улице, выйдя из избы на утоптанный снег.
С обрыва, где располагалось становище Седого, было отлично видно камское море. Широкий разлив, образованный соединением трех рек-Камы, Косьвы и Иньвы, был покрыт сейчас льдом и снегом. На другом берегу едва-едва различались мигающие огоньки какой-то деревни.
Холод давил не на шутку. В черном небе ярко сияли звезды. Их отражающийся от снега свет довольно ярко освещал и замерзшее море, и лес на обрывистых берегах, и стоявших на обрыве мужиков.
-А почему огоньки мигают на том берегу?-спросил озябший уже Иван у Сереги.-Будто мелькает там что-то.
-Это от мороза,-Серега сделал последнюю затяжку и кинул окурок вниз.-Туман от холода поднимается. Скоро тот берег совсем закроет.
Иван тоже выбросил свой чинарик, и мужики вернулись в избу.
Через час выяснилось, что водка заканчивается. Ящика на семерых оказалось мало. Спать никому не хотелось, все начали возмущаться. Саня зачем-то стал пересчитывать пустые бутылки.
Решили так. Играют в карты, в подкидного дурака. Два раза. Двое проигравших едут в село за водкой на "Буране". Тем более, там бар работает всю ночь, а ехать всего десяток километров по реке. За час можно обернуться.
В дураках остались Иван и Саня. Недовольные, они начали одеваться. Натягивая на ноги пижонские камуфлированные зимние сапоги, более подходящие для охоты, а не для рыбалки, Саня бормотал, что его подставили, и смухлевали с козырной шестеркой.
Оставшиеся мужики ржали. Приняв по рюмке на дорожку, гонцы вместе с остальными вышли на улицу.
Ветра не было, но холодный воздух сразу проникал под шерстяные свитеры провожающих. Морозило крепко. Огни на другом берегу, скрытые дымкой, было уже не видать. Мужики начали торопить посланцев.
Те, выбрав снегоход, проверили уровень бензина, уселись на сиденье, пару раз дернули за ручку и, дождавшись, пока заревевший движок минутку порычит, скатились по крутой дорожке с обрыва на лед.
Мужики покурили, провожая взглядами быстро удаляющийся по реке "Буран", и вернулись в теплый, уютный дом. Пара бутылочек еще оставалась.
Отъехав пару километров, Иван остановил снегоход, и заглушил движок.
Вместе с Саней они слезли на снег, и, посмотрев друг на друга, начали хохотать.
-Пошли они в задницу,-отсмеявшийся Саня достал из-за пазухи бутылку водки.-Просто так, что ли, поедем. Ты закусить-то прихватил?
Иван, ухмыляясь, извлек из кармана перемешавшиеся между собой куски хлеба и жареной рыбы. Выдернув заднюю спинку сиденья из пазов, он откинул сидушку, и вытащил из ящика, который она закрывала, пластмассовую кружку.
-Наливай, Саня.-Иван пошоркал пальцами внутри кружки, пригляделся, дунул туда, и потряся сосуд кверху дном, подставил его напарнику.
Приняв по дозе, они зажевали водку холодной рыбой и уже начавшим смерзаться хлебом. Достали сигареты, закурили.
-Поддувает что-то,-Саня, прикрываясь от поднявшегося ветерка, чиркал зажигалкой.
Прикинули, откуда подуло, развернули снегоход, и уселись за ним.
Минут за двадцать бутылочку они выпили, завели "Буран" и поехали дальше. От монотонного гудения двигателя сидевший сзади Иван задремал, и проснулся от толчка.
-Ё-моё-ругался Саня, плюхаясь своими щегольскими сапогами в темной воде, куда уткнулась морда снегохода.-В наледь влетели. Давай выбираться.
На реках, особенно на водохранилищах лед иногда трескается, от мороза, от того, что на плотине гидроэлектростанции увеличили спуск воды. Лед проседает, трещит, снизу пробивается вода, пропитывая снег, лежащий сверху. Мокрый снег быстро замерзает, и если у попавшего в такую наледь снегохода быстро не прочистить гусеницы около катков, машина просто не поедет. Придется долго и нудно выбивать смерзшиеся куски. Да и снегоход, если его так оставить, просто вмерзнет в лед.
-Давай попробуем в обратную сторону,-Иван попытался дернуть рычащий "Буран" назад, но снегоход крепко застрял и не двигался.
-У меня ноги промокли,-Саня выбрел из наледи и посмотрел вниз. При свете фары было видно, как быстро деревенеют его камуфлированные сапоги. Рыбацкая обувь полностью резиновая, непромокаемая, а у охотничьих верх сделан из какой-то ткани, через которую свободно проникла вода. Поднявшийся ветерок быстро морозил Санины ноги.
-Да черт с ним, дай мне спинку, я попробую откопать морду бурановскую,-Саня зашел обратно в наледь, принял от Ивана спинку, и начал отбрасывать в сторону мокрый снег.
Вроде очистили. Решили так. Саня берется за лыжу, раскачивает снегоход, а Иван дает задний ход.
Дернули раз, дернули два, получилось! Освобожденный "Буран" стоял на твердом льду.
-Ногам капут, холодно так,-Саня ударил рукой по правому сапогу, от него отлетел кусочек льда. Шнурки смерзлись в ледяную кучку.-Не снимешь, бля.
Иван, обутый в валенки, а сверху них резиновые чуни, плюнул на снег.
-Ложись на лед, на спину, ноги на сидушку задирай,-сказал он, доставая из кармана нож.-Сейчас шнурки разрежу, снимем их. Я тебе валенки отдам, а сам в носках и чунях поеду.
Сняв сапоги, Саня стащил с ног промокшие вкладыши и шерстяные носки. Их запихали поближе к движку-на просушку.
-Ну что, поехали,-Иван газанул и осмотрелся.-А где это мы?
Над ними светили звезды, а берегов, обычно темнеющих на фоне ночного неба, не было видно. Поднявшаяся морозная дымка надежно скрыла все ориентиры. Фара снегохода освещала лишь злополучную наледь и метров пять за ней.
Оказывается, уснул не только Иван. Саня тоже закемарил за рулем. И куда они заехали, было трудно представить. Оба знали, что когда едешь наугад, непроизвольно поворачиваешь направо. Ширина камского моря здесь была около пятнадцати километров, и можно крутиться по ней, пока бензин не кончится.
Вдруг у Сани зазвонил мобильник.
-Алё, да,-быстро стащив рукавицу, он ткнул пальцем в клавишу.-Привет, да на рыбалке еще. Бухаем тут, да нормально все. Нет, сегодня не приеду. Давай, пока.
-Прикинь, подруга звонит,- Саня запихнул телефон обратно во внутренний карман, и подышал на мгновенно захолодевшую от мороза и ветра ладонь.-Они там с девчонками отдыхают в баре. Неплохо бы сейчас в городе, на тачке, да по барам. Ладно, поехали по следам нашим.
Но не получилось. Весь снег был изъезжен снегоходами рыбаков, и найти отпечатки своих гусениц не получилось.
Решили ехать хоть куда, главное, чтобы прямо. Мужикам решили пока не звонить, из гордости.
Но приятели позвонили сами. Оказывается, они пропадают уже два часа, и мужики забеспокоились. К тому же начиналась поземка.
Договорились, что Саня с Иваном остановятся и подождут. В телефоне было слышно, как на становище заводят снегоходы. Их поехали искать на всех трех машинах.
Стоять на месте нельзя, ноги моментально остывают. Пришлось все время ходить, но поднявшаяся метель выдувала тепло из-под одежды.
-Давай поедем куда-нибудь,-Иван сел за руль.-А-то сдохнем тут.
Саня молча устроился у него за спиной. Но вскоре "Буран" заглох. Фара погасла. Завести его не удалось. Что-то, видимо, сломалось.
По телефону мужики спрашивали их, слышат ли они моторы, но ветер давил все звуки. Вдруг, метрах в двадцати от них, по ветру завиднелся свет, и донесся шум движка. Саня бросился туда, доставая телефон, но снегоход проехал мимо, и не остановился. Его не заметили.
-Стой, стой!-орал Саня в мобильник.- Вы нас проехали.
-Кто проехал-то? Бля, не поймешь-ответивший Серега созвонился с остальными, и поисковики начали тихонько ездить кругами. Но найти потеряшек не удавалось.
Саня вытащил свои сырые шерстяные носки, помял их в руках. Они с Иваном уже здорово подмерзли. На лицах, плотно закутанных шарфами, виднелись одни глаза. Пар от дыхания поднимался вверх и оседал на ресницах. Они постоянно смерзались. Аккуратно, голыми пальцами мужики растаивали маленькие льдинки на глазах, но, через несколько минут ресницы снова склеивались морозом.
-Сейчас носки в бензине намочим,-сказал Саня.-Подожжем, и будем махать. Ты повыше меня, залезешь на снегоход, а я отойду в сторону.
-Не надо отходить,-сгорбившийся Иван взял один носок. -Потеряешься.
-Нормально все,-Саня, сняв капот, уже откручивал крышку бензобака.-Если не поможет, придется "Буран" жечь. Капут, потому что.
Мокрые носки, даже пропитанные бензином, горели не очень. Огонь был плохо заметен даже метров с десяти.
-Алё, алё!-надрывался Саня в телефон.-Все, Ваня, батарейка села. А твой где?
-В доме на столе оставил,-Иван отбросил оставшийся от носка огарыш.-Были бы на берегу, в снег бы закопались, или веток наломали, костер разожгли. А тут снега-два сантиметра, бля. И идти некуда, давай уж здесь подождем.
Мужики сели за снегоход, укрывшись от ветра. Толкая друг друга, чтобы не уснуть, они подтянули под себя ноги, мерзнувшие все больше. Пальцы уже не чувствовались.
Их искали до рассвета. К поискам подключились мужики из села, имевшие снегоходы.
Нашли их сразу, как рассвело. Полузаметенный ветром "Буран" стоял метрах в двухстах от берега. Ивана спасти не смогли, а Сане ампутировали отмороженные ноги и четыре пальца на руках.
На подледный лов он выехал только через год, но рыбачить мог немного. Как только время приближалось к двум часам, он начинал торопить приятелей, чтобы те начинали собираться. Попасть в дом он старался до сумерек.