Носов Павел Афанасьевич : другие произведения.

Голод. Часть первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В литературе и кинематографии есть жанр "фэкшн", то есть смесь из "факт" (понятно без перевода) и "фикшн" (вымысел, фантастика). Я попытался написать произведение именно в таком жанре, где повествование о нелегких буднях российской правоохранительной системы перемешано с околонаучной фантастикой, показывающей возможные последствия необдуманного применения научных достижений в области генной инженерии, немного с триллером, чуть-чуть с детективом и боевиком. Что получилось - судить Вам. Считаю нужным предупредить, что в книге присутствует ненормативная лексика и достаточно натуралистичные сцены смерти, насильственных действий и сексуальных контактов. Беременным читать не рекомендуется, серьезно. Книга пишется, будет правиться, полезные советы приветствуются, подсказки и идеи ценятся.
  Уважаемый читатель! Во избежание должен предупредить, что нижеприведенное произведение является фантастическим, все события в нем вымышленные (ну, почти), совпадения, или намек на совпадения, имен, фамилий, географических названий и названий организаций случайны, а несовпадения - умышленны. С уважением, автор!
  
  ГОЛОД.
  (роман в двух частях)
  
   "Развитие технологии генной модификации и употребления генетически-модифицированной еды стимулировали ряд экспериментов по изучению судьбы употреблённой с продуктами ДНК в пищеварительной системе. Среднестатистический человек вместе с продуктами потребляет 0,1 - 1 г ДНК, независимо от диеты. В процессе пищеварения 95 % ДНК деградирует до отдельных нуклеотидов, 5 % в виде кусков длиной от 100 до 400 нуклеотидов доходят до кишечника. Поскольку в процессе изготовления генно-модифицированных организмов широко используют конститутивные промоторы, которые способны включать гены также в животных клетках, то остается риск, что куски ДНК, которые кодируют промоторы, встроятся в геном человека и активируют спящие гены"
  Википедия, статья "Генетически модифицированная пища".
  
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
  
  
  1. Следователь.
  Весна, 2000 год.
  
  - Андрюша! Андре-е-ей!!
  
  Это Света меня заметила, и орет. "Мама Света" Крайнева - бессменный начальник канцелярии нашей прокуратуры на протяжении последних семнадцати лет. Пришла она работать в правоохранительные органы молодой девчонкой много лет назад, в надежде получить от государства бесплатную жилплощадь и найти хорошего мужа. Но, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И сейчас эта достойная сорокалетняя незамужняя дама, мать-одиночка, пережившая на своем рабочем месте смену не одного поколения прокурорских работников, до сих пор проживает в съемной квартире. Но надежды не теряет, ибо уже десяток лет стоит в очереди за вожделенными квадратными метрами самой первой. За время своей службы она стала такой же неотъемлемой деталью нашей организации, как лепнина на фасаде старого, еще немцами построенного здания, в котором расположены отдел внутренних дел и прокуратура Северо-Западного района Города.
  
  - Андере-е-ей! Зайди к прокурору, вызывает!
  
  Чтобы добраться от деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, до моего кабинета, мне надо пройти по коридору мимо вечно открытой в неприемные дни двери секретариата. Сегодня понедельник, приема граждан нет, и поэтому наши канцелярские девушки расслаблено начинают новую рабочую неделю, попивая утренний кофе и наблюдая за прибывающими сотрудниками в надежде получить какой-нибудь повод для сплетен. Вот меня и увидели.
  
  - Щас приду! - помахал им рукой, и пошел вдоль по мрачному полутемному проходу с высокими потолками, и окрашенными в синий и белый цвета обшарпанными стенами к своей, ставшей уже родной за пять лет, каморке. Что было в этом доме до войны, я не знаю. Все как-то руки не доходят поинтересоваться, дела постоянно находятся более важные. Но после войны, уже при советской власти, эти коридоры видели многое. Профиль учреждений, в них расположенных, такой, специфический. Одно могу сказать точно - ремонта они не видели давно. Не очень щедро относится государство к псам своим цепным, за порядком и законностью надзирающим. Это и по зарплатам чувствуется, и по техническому оснащению служб, ну, и по внешнему виду помещений тоже. А в свете последних веяний, перехода в новую экономическую формацию, так сказать, начальством областным чуть ли не в приказном порядке велено районам самостоятельно искать спонсоров для приведения условий работы в пристойный вид. У нас уже несколько кабинетов и санузел так отремонтировали, а до коридора вот никак не доберутся.
  
  Открыв ключом оббитую дерматином дверь с табличкой "Старший следователь прокуратуры Днепров Андрей Геннадьевич", я зашел в кабинет, швырнул на стол портфель, повесил на стоящую у входа вешалку плащ, уселся, и призадумался. Что день грядущий нам теперь готовит, в свете неожиданного утреннего вызова руководства? Фитилить меня, вроде, не за что. Нет, докопаться, конечно, и до столба возможно, тем более в таких организациях, как наша. Грешков, с работой связанных, вагон и тележка маленькая. Тем более учитывая, что ее, работы этой, эшелон таких вагонов на каждого сотрудника, да не один. Но явных, грубых залетов, за мной точно нет. А просто так, профилактически, меня песочить уже ни по статусу моему, ни по сроку службы не положено. Текучка кадров в районной прокуратуре чудовищная, сотрудников, более двух лет отработавших, по пальцам пересчитать можно. А таких как я, пятилетку осиливших, вообще единицы мамонтоподобные. Энтузиастов (дураков, считай) за копеечную зарплату пашущих, как рабы на галерах, мало нынче. Вот и бережет нас начальство по мере сил, лишний раз попусту не нервирует.
  
  Это значит, задание опять подкинут. Вздохнул я тяжело, и посмотрел на сейф, стоящий в углу. Настоящий сейф, не шкаф канцелярский с жестяными стенками, какие сейчас в большинстве кабинетов ставят. Мне, в наследство от прошлых владельцев кабинета, достался древний, громадный, тяжеленный ящик со многими отделениями, неподъемный в принципе. Как сказали эксперты-криминалисты, частые гости в моем закутке, стенки у него двойные, песком просыпанные, для сохранности внутренностей от огня и уноса. А смотрел я на него тоскливо потому, что наполнен он был битком работой текущей, делами уголовными, мною расследуемыми, и относительно свежими, и древними, возбужденными еще до моего поступления в университет. Дела у прокуратуры нешуточные, не кражи белья с велосипедами, и не мордобой кухонный. Согласно уголовно-процессуальному кодексу, к компетенции нашей относятся преступления особо тяжкие, убийства и изнасилования, в основном. Так что времени и сил отнимают очень много. И, если еще мне что-нибудь подкинут в довесок к имеющемуся, то боюсь, что важные бумаги в сейф помещаться уже перестанут.
  
  Ладно, чего тянуть, перед смертью не надышишься, надо идти сдаваться. Папку дежурную подхватил, дверь запер, пошел. Войти в кабинет начальства можно, пройдя через предбанник-канцелярию. А там дамы наши, Света, и секретарь Наташа. Девушка во всех смыслах замечательная, и лицом, и фигурой. Только один недостаток у нее присутствует, или достоинство, это с какой стороны посмотреть: после третьей рюмки коньяка просыпается в ней невиданная сексуальная энергия. Причем, и пол, и возраст оппонента для нее, в таком состоянии, обычно уже не важен. Что греха таить, и мне доставалось пару-тройку раз после пьянок коллективных, не то, чтобы частых, но регулярных - работа у нас нервная, релаксации требующая, вот и снимаем стресс проверенными веками методами. Но отношения у нас с ней после совместного времяпровождения без дальнейших взаимных обязательств, что характерно, не портились, оставались вполне себе приятельскими.
  
  Зашел я в это бабье царство, улыбнулся девчонкам ласково и поздоровался любезно:
  
  - Привет, кошелки старые! Как вы тут, плесенью не покрылись еще? - дамы фыркнули, и ответили мне в словах и выражениях, законодательными актами характеризуемыми как мелкое хулиганство. Не обращайте внимание, у нас, как и во всяком небольшом коллективе, свои манеры и традиции выработались, помогающие от рутины повседневной немного отвлечься. Не нами заведено, не нам и противиться. Обменявшись обязательными реверансами, заговорили уже о делах:
  
   - Светуль, не знаешь, чего зовет?
  
  - Не знаю, не говорил, сказал только, как появишься, сразу к нему. Но с утра, рано-рано, из областной Филатов звонил, долго они разговаривали.
  
  Вот как! И что, интересно, заместителю прокурора Области от меня понадобилось? Ох, чувствую, что-нибудь мерзопакостное подкинут, с них станется. Заметив следы тяжких раздумий на моем лице, Наталья помочь решила:
  
  - Андрюшка, кофейку хочешь сделаю?
  
  - А давай. Вот от босса выйду....
  
  - Да я тебе туда принесу, Никанорыч тоже просил как раз.
  
  Кивнул девушке, и, предварительно постучав, просунул голову в кабинет начальства:
  
  - Иван Никанорович, вызывали?
  
  - Да Андрей, заходи.
  
  Очередной районный прокурор, уже третий на моем веку, нам попался замечательный. Пришел он досидеть чуть-чуть до пенсии, в дела особо не лез, чем заслужил особое почтение местной прокурорской братии, нрав имел добрый и спокойный. Главным требованием его было отсутствие залетов, дабы не портить предпенсионный кейф пожилого человека. А еще важно, что жил он со мной в одном доме, в соседнем подъезде, и частенько подвозил меня, безлошадного, утром на работу на своем автомобиле.
  
  - Проходи, Андрей Геннадьевич, присаживайся. - невысокий, с седой бородкой-эспаньолкой, пухлый человечек, сегодня просто искрился радушием - Тебя чего с утра не видно было?
  
  - Да я не дома ночевал, Иван Никанорыч. - могу себе позволить хоть какое-то подобие личной жизни в свой законный и единственный выходной день.
  
  - А-а-а, понятно. Ну что, дело молодое, холостое, бывает. Но не об этом сейчас. Ты мне скажи, у тебя сколько сейчас в производстве?
  
  - Восемь с лицами, двадцать два без.
  
  - Выхлоп в этом месяце будет?
  
  - Да, два дела. Одно на этой неделе, сегодня как раз в СИЗО собирался на ознакомление, а второе к концу месяца.
  
  Можно подумать, он этого всего сам не знает, отчеты мои еженедельные не читает. Тут надо пояснить, о чем, собственно, речь идет. Почти всегда в группах людей, занимающихся одним делом, вырабатывается свой профессиональный сленг, понятный им, и малопонятный окружающим. Вот и у нас такое арго существует, время в разговорах существенно экономящее. Вот представьте, сколько бы у меня заняло, начни я начальнику объяснять, что, в настоящий момент, у меня на расследовании находится восемь уголовных дел о преступлениях, подозреваемые и (или) обвиняемые в которых лица уже задержаны, и с ними проводятся следственные действия, а еще по двадцати двум делам преступники не найдены, или установлены, но находятся в бегах. И что в этом календарном месяце я планирую отправить два законченных расследованием дела в суд с обвинительными заключениями, для чего собирался сегодня ехать в следственный изолятор и знакомить, как положено по закону, обвиняемого по одному из них с материалами уголовного дела. А так в двух словах объяснил.
  
  - Не получится, Андрей Геннадьевич, у тебя сегодня в СИЗО попасть. Из областной с утра пораньше звонили, забирают тебя от нас в группу.
  
   - Опять?!! - надо сказать, что переманить меня в прокуратуру Области пытались уже неоднократно, нужны им там рабочие лошади. А я все время решительно отказывался. Ну не прельщает меня перспектива с начальством высоким в коридорах ежедневно локтями толкаться. И работа там скучная, в основном глубоко бумажная, не творческая, как у нас на земле. Да, карьеру сделать вариантов там конечно несравненно больше. Но пока не интересует меня продвижение по служебной лестнице прокурорской. И, наверное, уже не заинтересует в дальнейшем. Задницы целовать руководству, что везде и всегда является катализатором служебного роста, не умею и не хочу. Зарплаты у нас, если ты не на верху самом, смешные, льгот почти никаких. Пенсии, правда, неплохие, но поди доживи до этой пенсии. Это сейчас я терплю, неженатый потому что. А семья появится - ее кормить надо. Проще в адвокаты уйти, деньги нормальные зарабатывать, или юристом в банк какой-нибудь. Боссы областные это понимали, поэтому грубо не давили, все больше тонкими намеками действовали. Вот и сейчас подумал, что хотят меня не мытьем, так катанием к себе уволочь. Прокурор в курсе ситуации был, ему самому потеря ценного кадра не выгодна, поэтому успокоить поспешил:
  
  - Не, не, не, Андрей, никаких переходов. Филатов сказал, в области какое-то преступление тяжкое на выходные случилось, резонансное шибко, а у них все толковые следаки кто в отпусках, кто в командировках. Вот поэтому группу и создают. Тебя старшим, его ответственным.
  
  Заместителя прокурора Области Филатова Эдуарда Яковлевича я знал хорошо. Так же, как и он меня. До Никанорыча он у нас в районе прокурорствовал, потом на повышение пошел. Толковый мужик. Молодой, сорока еще нет, и пробивной изрядно. С ним поработать можно, тем более, одно дело в производстве будет. Отпуск почти, незапланированный, после нашего тутошнего загона. Вот только:
  
  - А куда мою текучку?
  
  - Все, что живое, ко мне неси, я распределю балбесам нашим. А потом сам, как освободишься, проинструктируешь их, чтобы не напортачили.
  
  "Наши балбесы" - это остальные три штатных следователя. Молодые совсем пацаны, шебутные раздолбаи, но парни неплохие, в работе старательные. Формально они мне подчиняются, а на деле не лезем мы в дела друг друга, ответственности за их результаты не несу. Помогаю только иногда, если попросят или сроки подопрут. Хорошо, что привычка у меня есть к "живым делам", как шеф выразился, то есть к делам не приостановленным, требующим проведения следственных действий, напоминалки писать, планы-конспекты своеобразные с перечнем необходимых действий и временем их проведения. Все ребятам легче будет вникнуть, и сроки процессуальные не пропустят.
  
  - И давай, Андрей, живенько, к одиннадцати ты уже там должен быть!
  
  Ну, времени еще куча, девять только-только радио пропикало. Кивнул, вышел из кабинета. Забрал у Натальи кофе, который она мне приготовила, да принести не успела, поблагодарил вежливо, сигарету достал и пошел в курилку. Как ни борется с этой привычкой пагубной строгое начальство, когда запара у нас в работе, допросы там, или писанины много, курим мы обычно в кабинетах. А так, если время есть, собирается народ дымящий на лестничной площадке, организм отравить и языки почесать. Вот и сейчас толпа там, начало рабочего дня отмечают. И "балбесы" мои, и помощники прокурора, парни с девушками. Да, девчонок у нас много работает, больше чем мужчин. И, в основной массе, молодые. Симпатичные даже есть. Что меня изумляло поначалу, выезжают эти молодые и симпатичные на дежурства наравне со всеми, трупы осматривать-описывать обгорелые, расчлененные и сгнившие. И ни разу я не видел, что бы девушка на этом сломалась, истерику там закатила, в обморок хлопнулась или работать не смогла. Мужиков видел, которые после такого зрелища увольнялись, предварительно все окрестности места происшествия заблевав, а женщин нет. Вот такая загадка природы, слабый пол, понимаешь.
  
  По-барски, с кофеем и сигаретой, прошествовал я, по дороге коллектив поприветствовав, в место, отведенное для курения. И сразу, совмещая полезное с приятным, "балбесов" озадачил перспективами ударной трудовой деятельности. Приуныли пацаны. Ну и понятно, на каждого и так, без моих подкидышей, нагрузка не слабая. Самое сложное, конечно, мне достается, ребятам сообразно их опыта прокурор дела распределяет. Но даже простая "бытовуха" для правильного оформления кучу времени требует. Частенько бывает, что и ночуем мы на работе, когда сроки поджимают или расследование в чересчур активной фазе находится, пару-тройку часов сна урвав на стульях сдвинутых в кабинете или на кожаном диване в прокурорской приемной. Так что, повода веселиться после моего сообщения у них не прибавилось. Ладно, парни, носы не вешайте, я же не на луну улетаю. Здесь, рядом буду. Все, что надо, подскажу и объясню. А теперь пора мне.
  
  Покопавшись в сейфе и отобрав искомое, в несколько приемов отнес кучу макулатуры в прокурорский кабинет, кратко, под запись, пояснив хозяину, что к чему, и, час спустя, выдвинулся в Областную.
  
  Машины у меня нет. Не накопил еще на автомобиль, да и водитель, если честно, из меня паршивый. Права в армии получил, на гражданке не садился за руль почти. И служебную машину брать не стал, тут пешком пройти за полчаса неспешно можно. Тем более, весна на улице. А я весну очень люблю. Весь город, осенью и зимой облезлый и некрасивый, завешенный вечным в нашей местности сырым маревом мелкого дождя, с приходом тепла оживает и преображается. Небо, большую часть года серым, душащим эмоции покрывалом лежащее практически на плечах, становится выше и чище, зазеленевшая трава укрывает накопившиеся под снегом за зиму неприглядные остатки людской и собачьей жизнедеятельности, а проклюнувшиеся молодые листья заслоняют обшарпанные стены зданий, создавая иллюзию новизны и ремонта. Красота и благолепие, в общем.
  
  Путь мой лежал вдоль берега пруда, находящегося в самом центре Города. При немцах это была рекреационная зона, любили бюргеры по берегам променадом фланировать. И сейчас здесь почти парк, в последнее время изрядно облагороженный. Мимо недавно восстановленного из руин стоящего на берегу замка прошел на мостик, ведущий к зданию старинной гостиницы на другом берегу. Говорят, раньше в замке был дворец бракосочетаний, и брачующиеся пары, проходя по этому мосту, кидали на счастье золотые монетки в воды озера, где плавали золотые рыбки, а дно было выложено кафелем. Нынче, конечно, никакого кафеля нет, дна вообще не видно за зеленой мутью, а золотые рыбки успешно эволюционировали в карасей обыкновенных, которых мы пацанами сюда частенько ловить бегали.
  
  Но тут ничего удивительного нет, скорее удивляться приходится, как вообще Город отстроить смогли из руин. Мало того, что он очень сильно пострадал при штурме нашими войсками в сорок пятом, так еще до этого англичане с американцами, постоянные в своей манере нести мир и демократию другим народам в бомболюках самолетов, вывалили на Город в 1944 году смертоносного груза едва ли не больше, чем на Дрезден. Куда они целились, и целились ли вообще, я не знаю, но основные разрушения, как и в большинстве подобных случаев, пришлись на жилые кварталы в центре. После всего этого проще было на новом месте строительств начинать, но наши героические предки с трудностями не считались, и жизнь Городу новую подарили. А раны военные до сих пор не везде затянулись.
  
  Так, неспешно размышляя, мост перешел, по бережку прошелся, мимо гостиницы, в которой, в свое время, Маяковский останавливался на пути в САСШ, и Адольф Алоизович Шикльгрубер на постой вставал, приезжая в Город по партийным делам. В кварталы жилые углубился. И тут места, можно сказать, любимые. Напротив постамента, на котором, задрав к небесам дуло орудия, памятником танк Т-34 стоит, девятиэтажное здание общежития моего родного университета. Женское, в основном, общежитие, да. Моментов приятных с ним связанно масса, аж заулыбался, вспомнив. Не сказать, что бабник я великий, совсем нет. Особенно сейчас, когда на личную жизнь времени крохи совсем скудные остаются. В двадцать девять лет холостой да неженатый хожу, в отличии от большинства ровесников, и тенденции к изменению статуса социального пока не видно. Но были и мы рысаками, особенно, когда дикие и голодные до женского полу, после армии на учебу восстановились. Не могли нас сдержать ни вахтерши строгие, ни патрули по этажам преподавательско-коммендантские, ни стены высокие. "Спрячь за забором высоким девчонку, выкраду вместе с забором". Заборы нам без надобности были, а девчонок выкрадывали, по ночам в нетрезвом состоянии показывая чудеса эквилибристики, по балконам снаружи забираясь на верхние этажи.
  
  Так, воспоминаниями хорошими путь скрадывая, приближался к цели своего визита. Пошел мимо Центрального рынка, на территории бывших казарм полка конной полиции расположенного, и вот я на месте. Здание Областной прокуратуры у нас новое, не так давно построенное. Ходили слухи, что деньги выделялись как раз на строительство Северо-Западного отдела и нашей районной прокуратуры, соответственно, но большие босы городские решили, что в исторических интерьерах нам работать лучше будет, а вот руководство непойми где тесниться не должно, иначе, какое оно тогда руководство. Как в анекдоте про купца первой гильдии, которому невместно стеснение иметь. Вот и перенаправили денежные потоки в нужное, идеологически правильное, русло. Строение, кстати, получилось так себе. Мрачненькое, серенькое, даже на вид для обитания неудобное, штукатурка на стенах уже трещинами. Ну да Бог с ним, мне здесь не жить.
  
  Показав милиционеру на входе свое удостоверение и записавшись в журнале посетителей, поднялся на второй этаж, где кабинеты начальства расположены. В филатовской приемной аж две секретарши сидят, с важным видом деятельность бурную изображают. Не знаком с ними, не частый я гость в пенатах небожителей. Попросил доложить, сказал, что вызывали меня на одиннадцать. На это мне одно из созданий прелестных указало строго, что раз на одиннадцать назначено, значит так и надо приходить, вовремя, а не на полчаса раньше. Тем более, Сам сейчас на совещании у Главного. Ладно, не баре, подождем. Присел в углу на стул, бюллетень юридический со столика журнального взял, сижу, просвещаюсь.
  
  Минут через пятнадцать в дверь почти вбежал Филатов, и, меня сразу не заметив, к девчонкам обратился:
  
  - Днепров не приезжал? - тут увидел в углу персонаж искомый: - О, Андрей, давай ко мне быстро, только что тебя с Главным вспоминали!
  
  Вот почему мне это не нравится? Портфель свой подхватил и поплелся за ним в кабинет, дверь по дороге прикрыл. Указав мне на первый стул у перекладины Т-образного стола, начальник схватился за телефон. Пока он горячо что-то кому-то втолковывал в трубку, я расположился на стуле и приготовился к неприятностям. Ну а что еще можно ожидать простому районному следователю, если его с утра всуе вспоминают два первых лица областной прокуратуры? Сомневаюсь, что обсуждали они, как ведро сладких пряников мне в качестве премии выписать. Наговорившись, шеф ко мне обратился:
  
  - Ну что, Андрей Геннадьевич, как дела? Не обижаете там старика - прокурора?
  
  - Да вы что, Эдуард Яковлевич, мы его любим, хороший дед. А дела у нас как обычно, задница в мыле, руки в мозолях, с преступностью боремся.
  
  - Знаю я вас, борцунов, лишь бы сачкануть, коньяку втихаря нахлебаться. Шучу, шучу. Не надумал ко мне сюда?
  
  - Эдуард Яковлевич! Ну говорили же уже неоднократно! Как только передумаю, вам первому сообщу.
  
  - Ладно, Андрюха, это все лирика, не об этом сейчас речь. Тут у нас вчера вечером убийство случилось в Залесском районе. С особой жестокостью. Женщину беременную убили. А там у нас даже следователя штатного нет, уволился недавно, а нового не взяли еще. Наши областные "важняки" все в разгонах, кто в отпуске, кто в группах в Столице работает, некого послать. Так что, придется тебе. Как смотришь?
  
  - Надо, так надо, прикажете - поработаем. А с чего шухер такой? Покойная супруга начальника какого-то, что ли? - "обычное" убийство, даже беременной, даже с особой жестокостью, такого ажиотажа не должно было вызвать.
  
  - Вот когда ты успел циником прожженным стать, а? Откуда такие мысли? Просто в исполнение служебного долга и человеколюбие ты не веришь? - и посмотрев на меня, головой мотающего, вздохнул, и раскололся: - Семья фермеров, переселенцев из Казахстана.
  
  Ну, теперь понятно стало. Еще в начале девяностых, с развалом Союза, потек к нам в Область поток казахских беженцев, в большинстве своем русских, но не всегда. Сам Филатов как раз из этой волны. Надо сказать, приезжали те переселенцы совсем не нищими перекати-поле. Успевали там у себя активы распродать. И, как всякие кочевники на новом месте, были они гораздо активней автохтонов в своей жизненной позиции: открывали бизнесА, усиленно встраивались во властные структуры, занимая теплые места, даже ОПГ свои имели. И чем еще выгодно отличались, так это взаимопомощью, никогда своих земляков в беде не бросали, помогали и материально, и в продвижении карьерном. Вот так, спустя почти десяток лет, и образовалась в Области своеобразная казахская мафия, обладающая очень неплохими возможностями. И раз их человека обидели, нажмут на все рычаги, заставив шевелится неторопливую машину правосудия.
  Хотя, мне все это фиолетово. Очень не люблю я, когда людей убивают, тем более женщин, тем более, беременных. Так что, если мне в расследовании не мешать, а всемерно помогать будут, то я им еще и спасибо большое скажу. А прокурор продолжал рассказывать:
  
  - Муж с женой, два сына, невестка. Нормальные, обычные люди, я уже поспрашивал. Приехали пять лет назад, купили хутор немецкий заброшенный рядом с деревней Зеленое, в тридцати километрах от Залесска, отстроились, землю в аренду взяли. Что-то там выращивали, рапс, по моему, стадо коров на мясо и молоко держали, еще какую-то живность, местных нанимали на сезоны. Никаких конфликтов, вроде, ни с кем не было, по крайней мере, милиции не известно. Вчера всей семьей работали, как говорят. Ну, возможно, весна, самая страда.. Только невестка беременная дома оставалась. Вернулись все под вечер, и нашли в доме труп ее, сильно изуродованный. А вот дальше цирк с клоунами начался. Бросились они в милицию звонить, благо, телефон на хуторе есть. Местного участкового отыскать не смогли сразу, в район позвонили. А раз убийство, дежурный по райотделу прокуратуру поднять попытался. Дежурного следователя не нашли. Позвонили самому прокурору района, он в Городе живет. Тот приезжать отказался!!! - вот тут я офигел маленечко:
  
  - А кто у нас прокурор??!! - этот поступок попахивал... я даже не знаю чем, плохо попахивал. Было у нас четкое указание Генеральной, что на любые умышленные убийства, кроме оперативно-следственной группы, выезд соответствующего районного прокурора ОБЯЗАТЕЛЕН.
  
  - А прокурор у нас.. - и называет Филатов фамилию, в Городе очень известную. Есть в Области олигарх местного масштаба, король водочный иудейских кровей, тоже, кстати, эмигрант среднеазиатский. Завод у него по производству спирта, несколько водкоразливочных предприятий и винных заводиков. По слухам, кроме основной, легальной деятельности, крепко этот товарищ на контрабанде спиртного и табачных изделий сидит, благо Область у нас эксклавная, границ с метрополией не имеющая, кругом европейские страны находятся, где вышеназванные продукты на порядок дороже, чем у нас, стоят. Самый простор для подобной деятельности. Но это только слухи, за руку не пойман, к ответственности не привлечен. И все бы ничего, но имеет этот бутлегер кучу родственников, детей и племянников, которых всеми силами на теплые места старается пристроить, что неплохо получается у него. В одной только прокуратуре несколько товарищей с такой фамилией трудятся в различных районах на различных должностях. Только, как в хорошей сказке и положено, детки и племяннички совсем не в главу семьи пошли. Сам я с ними не сталкивался, но, тесен мирок прокурорский, по отзывам знакомых, ребята эти ума ну очень не великого, чего не сказать об их амбициях и самомнении. Вот такой тип нам здесь и попался на должности немалой.
  
  - С прокурором этим мы разбираться крепко будем, давно он нам надоел, - продолжает Филатов, - и не только с прокурором, в милиции там кошмар не меньший. Расслабились все безмерно вдалеке от руководства Областного!!! Короче, поехал туда опер дежурный со следователем милицейским, девчонкой молодой совсем, которая раньше дел, сложнее кражи куриц и лифчиков не расследовала. По дороге в поселке нашли участкового, в состоянии сильно нетрезвом, как я понял. Вот втроем они на хутор и явились. В общем, на - и протягивает мне папочку тонкую картонную, "Для бумаг", - все, что они там родили на месте. Два рапорта, три опроса. Даже протокола осмотра нет, бл...! - не выдержал начальник, сматерился, что не часто с ним бывает. Понять можно, разное бывало, но ТАКОГО бардака я, за все время моей работы, не видел ни разу.
  
  - Тело эти умники на скорой в городской морг отправили, здесь оно сейчас. И еще, зачем-то, гении сыска, мать их, задержали мужа убитой, до сих пор сидит в камере в райотделе. Так что, тебе все карты в руки. Надо дело возбуждать, тело осматривать, место происшествия тоже, допрашивать там всех. Ну что я тебе рассказываю, сам все знаешь. В оперативное обеспечение тебе областников выделили, на местных надежды никакой. Старшим - заместитель начальника убойного Зимин, знаешь такого? - ну еще бы я своего однокурсника, с которым за пять лет водки цистерну выпил и баб.. пардон, женщин, немало пере.. любил, не знал. Очень это хорошо, Олег опер знатный, от Бога, как говорят. Подтвердил, что знаю.
  
   - Тогда давай, действуй. Что и в каком порядке, разберешься. Докладывать мне каждый день. Если еще силы и средства привлечь понадобится, говори, решим. Место рабочее тебе здесь выделили, я распорядился, девочки тебя проводят. Но ты же, я думаю, у себя, в основном будешь? Твою любовь к начальству зная...
  
  - Посмотрим, Эдуард Яковлевич, как карта ляжет. Разрешите идти работать?
  
  - Работай, Андрей Геннадьевич! - забрал я папку, и пошел.
  
  Вышел в приемную, попросил барышень меня проводить, куда указано. Отвели в кабинетик небольшой на третьем этаже, на два рабочих места. Одно мое, второе пустое сейчас, нет пока хозяина. Стол, компьютер с монитором погасшим, телефон. Вот он-то мне, в данный момент, в основном, и нужен. Присел за стол, из портфеля достал блокнот с ручкой, книжку телефонную выложил, и задумался, с чего начать. Люблю, знаете ли, по порядку все делать. Приучили меня годы работы, что лучше вначале немного времени потратить, план действий дальнейших продумать и записать, и потом трудится ему сообразно, чем метаться, выпучив глаза, то за одно, то за другое хватаясь, и, в итоге, не успеть ничего.
  
  Значит, пишем: раз тело сюда привезли, то первым делом поеду в морг его осматривать и описывать. Тем более, что рабочий день сейчас в разгаре, и нужный мне человек, начальник бюро судебно-медицинской экспертизы Области Леонид Аркадьевич Козлов, явно на месте будет. У меня с ним сложились замечательные отношения, подкрепленные не только совместной работой, частыми выездами на места происшествий, но и тем, что знал он меня с самого детства моего, был отцом одноклассника. Ну, а кроме того, профессионал он высочайшего уровня, опыт имеет колоссальный, и может из предоставленного на исследования материала выжать максимум, помогая проведению расследования фактами и идеями.
  
  Затем, получив уже кое-какую почву для раздумий в морге, необходимо ехать на место, протокол осмотра писать и очевидцев допрашивать. Местным кадрам это явно поручать нельзя, они себя уже достаточно проявили. То, что по прошествии суток там могли сохраниться какие либо значимые следы, очень сильно сомневаюсь. Хотя, чудеса и в нашей жизни бывают, да и по закону положено. А вот на допросы я возлагал гораздо больше ожиданий. Теплилась у меня надежда, что все это дело окажется банальной бытовухой, как в большинстве случаев и бывает. Такой сокрушительной, в количественном отношении, убыли населению страны, какую наносили и наносят родственники, друзья, соседи, сослуживцы и собутыльники, не причинит никакая война. Не даром шутят, что, если запрещают у нас людям владеть оружием, опасаясь всплеска насилия, то, прежде всего, надо запретить кухонные ножи, ибо потери от них несоизмеримы с потерями от любых других видов вооружений. А если окажется, что родственники и соседи здесь не причем, то, вполне возможно, в ходе допросов удастся выявить другие причины убийства. В частности, не исключены и хозяйственные споры субъектов предпринимательства, которые, в отличии от зарубежных граждан, наши люди, почему-то, предпочитают решать вот в таком вот внесудебном порядке.
  
  Ладно, хватит в угадалки играть, версии на пустом месте строить. Все что угодно там может быть, и разбойное нападение, и визит маньяка, пока фактов не будет, не будет и стратегии расследования. Поэтому, двигаемся дальше. Всеми бумажными формальностями, предусмотренными УПК, я буду заниматься вечером, вернувшись после проведения неотложных мероприятий. А сейчас берем телефонную книгу, и начинаем обзванивать интересующих меня людей. Первый звонок в морг:
  
  - Алло, здравствуйте, барышня, Днепров из прокуратуры беспокоит. Леонид Аркадьевич на месте? Можно позвать? Жду.... Добрый день, Леонид Аркадьевич, некий Днепров на проводе. Узнали? Замечательно! А я по делу, и вот по какому: к вам вчера привезли... в курсе уже?... ага, ага, мне поручено. Собираюсь сейчас к вам выдвигаться, нормально будет? Да, в течении получаса буду. Добро, до встречи.
  
  Так, здесь договорились. И если для поездки к судебным медикам мне никто, кроме них самих, не нужен, пять остановок на автобусе сам доеду, не заблужусь, то для выезда на место происшествия мне свита и транспорт требуется. Поэтому, следующий звонок:
  
   - Алло, капитана Зимина хочу! Привет, старый хрыч!!!
  
  - Привет, Андрюха! Это чего это я старый? Как мне помнится, ты, прокурорская крыса, ровесник мой.
  
  - Зато ты, Олежа, как семейный человек, обременен массой социальных обязанностей, и поражающими здоровье факторами в виде жены и тещи, что тебя, несомненно, изрядно старит. А я молод, холост и перспективен. Как дома, нормально?
  
  - Да нормально все, Галка опять беременная. - Олег женился на курсе самый первый, едва вернувшись из армии, на девчонке, которая его, вот чудо-то, дождалась, и уже через год обзавелся наследником. Так как весь роман проходил на моих глазах, жену его я знал прекрасно, так же, как и тестя с тещей, и, даже по-хорошему завидовал Зимину, глядя на красивую и умную супругу его. Вообще, курс у нас был дружный, и мы, раньше часто, а теперь, ввиду катастрофической нехватки времени, гораздо реже, но с неменьшим удовольствием, собирались вместе с семьями на праздники и от души отдыхали. Поэтому за друга я искренне порадовался.
  
  - Ух ты, отцом героином, значит, будешь??!! Ну, поздравляю! Это дело надо..., - обретя статус женатого человека, Олег остепенится как-то забыл, и продолжал всемерно участвовать в веселой и разгульной студенческой жизни наравне с нами, неженатыми, изобретая тысячи поводов-отмазок для близких. А сейчас, работая на не самой маленькой в милиции должности, мог легендировать загулы служебной необходимостью, дежурствами и засадами, что, с успехом, и проделывал. Несмотря на это, жену любил, и в браке был счастлив.
  
  - Надо, надо. Я тут, как приказано, под твое командование поступаю, вот как раз время и выберем.
  
  - А-би-за-тель-но! А пока поработаем давай. В курсе ситуации?
  
  - В общих чертах.
  
  - Ты лошадный?
  
  - Ага, на "девятке" служебной.
  
  - Значит, на тебе и поедем. Давай так - я сейчас в судебную медицину своим ходом. А ты пока криминалиста толкового найди, и ко мне туда подтягивайся. Прямо оттуда в Залесск стартанем. По эксперту помочь надо, или сам справишься?
  
  - Обижаешь, гражданин начальник. Тем более, руководство по теме зеленый свет дало в привлечении всех потребных сил.
  
  - Даже так? Ну, тоже не плохо. Но пока, я думаю, обойдемся. Местных клоунов еще припашем. И это, Олег, ты там по своим каналам попробуй еще чего-нибудь разузнать, а то у нас пока информации ноль целых, хрен десятых.
  
  - Добро, Андрюха, давай, до встречи.
  
  2.
  
  Прокатившись на общественном транспорте, в средине рабочего дня избавленном от толкотни, я прибыл к зданию Городской больницы скорой помощи, на задворках которой и находился морг с лабораторией судебной экспертизы при нем. Старый громадный домина лечебного учреждения был невероятно запущен и обшарпан как снаружи, так и внутри. По ведущим к нему от автомагистрали двум аллеям то и дело проскакивали машины скорой помощи с включенными мигалками, у входа всегда, днем и ночью, толпился народ - родственники больных и пострадавших, сами увечные, выходящие на перекуры, пробегающий по своим делам медперсонал. Трафик у этого дома боли был сумасшедший, всех экстренных города, и многих из области, свозили сюда. Слава Богу, внутри, по заставленным каталками с лежачими коридорам, мне пробираться не придется, к искомому учреждению был путь в обход здания.
  
  Вокруг больницы когда-то был ухоженный парк, сейчас превратившийся в глухую, замусоренную лесопосадку на радость алкоголикам, как жителям близлежащих домов, так и выздоравливающим. Сквозь него вели тропинки, асфальтированные и не очень, по одной из которых я и отравился в путь. Двести метров, и вот она, черная металлическая дверь морга, сейчас закрытая. Сбоку от нее, в пристройке, простая деревянная дверь, ведущая в царство судебных медиков: лаборатории, приемная, кабинеты врачей, архив. Мне пока туда.
  
  Зашел, внутри тишина. Правильно, работают все, мертвецов режут, некогда им по кабинетам рассиживаться. Прошел в приемную, поздоровался с секретаршей, назвал себя, получил приглашение пройти в кабинет главврача. Ждут-с.
  
  - Леонид Аркадьевич, здравствуйте еще раз! - невысокий кругленький доктор поднялся из-за заваленного бумагами стола мне на встречу, пожал руку своей пухлой, белой, но крепкой ладошкой, даже на вид стерильной, и, дохнув вкусным запахом коньяка, жестом предложил садиться. Вот удивительно, сколько лет его знаю, не помню момента, чтобы не было этого запаха. Всегда чуть-чуть, и никогда пьяным, ни разу. Даже после того, как ему, доктору судебной медицины с более чем четвертьвековым стажем, один раз при мне на выезде стало плохо.
  
  Вызвали нас тогда на труп в малосемейное общежитие, когда-то ведомственное, а в результате перестроечных перипетий оставшееся без владельца и заселенное непонятной публикой. На третьем этаже высыпавшие соседи указали на дверь угловой комнаты, из-за которой доносился удушливый смрад разлагающегося тела. Явно, не сегодня и не вчера случилось, как они до этого терпели? Присутствующий здесь же участковый аккуратным вскрытием заморачиваться не стал, могучим ударом ноги вышиб хлипкий замок. Волна вони и туча мух выплеснула в коридор, смыв любопытных прочь в их закутки. Взглядам нашим предстало небольшое, донельзя засранное в буквальном смысле, полутемное помещение. Еле-еле пробивающийся через, казалось, несколько веков не мытое окно, свет, позволял увидеть предельно скудную, состоящую из одного только разложенного дивана и колченогого кухонного стола, обстановку, груды непонятного тряпья и мусора в углах, кучи фекалий там же. Зажимая носы, зашли внутрь, и смогли разглядеть труп очень худого человека, застывшего в странной позе: ноги, согнутые в коленях, стояли на полу, а голова и туловище лежали на тахте. А когда доктор, натянув медицинские перчатки, попытался дотронуться до тела, труп зашевелился. Нет, не само тело. Зашевелились вши, сплошным, без промежутков, ковром его покрывавшие.
  
  Позже выяснили, что не так давно, менее двух лет назад, умерший был вполне нормальным, не старым еще, пятидесятилетним человеком, имел высшее образование, работал инженером на заводе, был женат и имел взрослую дочь. Среди мусора на столе нашлась его фотография в костюме и при галстуке, сделанная в ателье. Что у них случилось в семье, я в подробностях выяснять не стал, материал был отписан другому, а у меня своих дел хватало. Факт, что из семьи и из квартиры он ушел, оставив все жене, каким-то образом вселился в эту комнату в общежитии, и, видно не справившись с гнетом рухнувшего несчастья, покатился вниз по крутой и жесткой лестнице жизни. Запил, с работы уволили, перебивался, пока мог, случайными заработками, которые, в виду стремительной деградации, случались все реже и реже. В конце концов, обессилил настолько, что престал выходить из помещения, и, в итоге, умер от истощения, вызванного голодом и жаждой. Да, почти в центре полумиллионного города, в доме, полном людей, как бочка селедкой, в конце двадцатого века от голода умер человек, у которого, очевидно, не хватило сил и мужества ни жить, ни покончить жизнь самоубийством. Вот так все просто.
  
  Когда, узнав у соседей подробности, мы вышли оттуда, доктора заметно повело, зашатало, и, чтобы не упасть, он вынужден был присесть на ступеньки крыльца. Мне самому было очень не по себе от картины именно такой смерти, беспощадной в своей кажущейся обыденности. Поэтому, дав Козлову продышаться, усадил его в дежурный милицейский автомобиль, и, купив по дороге в магазине литровую бутылку "Метаксы", повез его сюда, в его кабинет, где потом полночи, закрывшись на замок, почти не разговаривая и не пьянея, мы эту бутылку и распивали. Сидели в тишине, поднимали стакан за стаканом, и думали, стараясь как-то уложить в головах страшные подробности человеческого падения. Так и разъехались по домам на вызванном такси, мрачные и трезвые.
  
  - Андрюша, кофе будешь? С коньячком, а? - отвлек меня от воспоминаний голос доктора.
  
  - С удовольствием, Леонид Аркадьевич. Денек сегодня тот еще предстоит, взбодриться не помешает.
  
  - Кофе, правда, растворимый только, зато коньяк хороший, настоящий дагестанский, СОБРята знакомые из командировки привезли. - да, в стране опять началась очередная контртеррористическая операция, и городские правоохранители сводными отрядами ездили на юг, топить, как наказали свыше, негодяев в местах общего пользования.
  - Замечательно. Только по чуть-чуть.
  
  - Конечно, конечно. - доктор, возясь у столика со стоящими на нем чашками и электрическим чайником, продолжил беседу: - А скажи мне, друг ситный, ты никому там у себя на хвост не наступил? По работе, или по жизни?
  
  - В смысле? - не понял я вопрос.
  
  - Что "в смысле"? Никто, спрашиваю, на твое место усиленно не метит? Начальству в компот не плевал? Или по делу какому сильным мира дорогу не переходил?
  
  - Да вроде нет. - продолжал я недоумевать: - Дураков, на мое место лезть, особо не находится. Сами знаете, наш район в областной "фронтом" называют, самый крупный в Городе, дел на порядок больше, чем в остальных. С начальством вроде ровно все, наоборот, к себе зазывают. И по работе как обычно до сего дня, никаких свежих "заказух" или политики не было, а что есть, древнее, приостановленное. Да и замучаются меня подставлять, я мальчишка взрослый, гниль почувствую - сразу рапорт на стол положу, за должность не держусь. А почему спрашиваете?
  
  - А на дело это почему именно тебя поставили?
  
  - Сказали, некого больше. Все их "важняки" в разгонах, командировках и отпусках, а Филатов меня лично давно знает, работали вместе, вот и предложил. Не в первый раз, кстати.
  
  - Ага, все следователи, значит, в отпусках у них. А я вот вчера в зоопарке с внуком гулял, Гунько там встретил, тоже внучку выгуливал. И говорит он, что работает в поте лица, в отпуск летом собирается. - Слава Гунько был одним из опытнейших следователей по особо важным делам областной прокуратуры, "зубром", отпахавшим в следствии почти три десятка лет.
  
  - Так Гунько забыл уже, когда по убийствам работал. Он давно "придворным" следаком трудится, вся "политика" на нем, взятки и коррупция. Да что не так то?? - уже всерьез забеспокоился я.
  
  - Ну, может быть и некого больше, может быть. Но напрягают меня звонки эти сверху, внимание слишком пристальное. А что не так, я тебе покажу. Вот допьем сейчас, ты печеньку бери, вкусная, Марина, секретарша, сама печет, и пойдем смотреть. Больно необычно тут все, я такого не видел никогда.
  
  - Даже так? - чем можно удивить старого доктора, повидавшего, казалось, смерть во всех возможных и невозможных вариантах, я даже предположить не мог.
  
  Закончив кофепитие, тронулись в недалекий путь. Выйдя из двери пристройки, подошли к основным воротам, железным и большим, сейчас закрытым. В них была прорезана калитка, не запертая по случаю рабочего дня, через которую и зашли внутрь, попав в предбанник морга, знакомый мне в мельчайших подробностях. В узком помещении длиной метров пятнадцать, сейчас освещенном лишь одинокой лампой на сорок ватт, стояли две металлические каталки на колесиках, накрытые коричневого цвета кусками клеенки. Комната эта была предназначена для приема привезенных тел и предварительного их осмотра, и сейчас была пуста. И это очень хорошо, потому, что попадал, бывало, я сюда в моменты, когда трупами разной степени сохранности тут было завалено все свободное пространство полностью, и, случалось, не в один ряд. Особенно часто происходило подобное в дни длительных выходных и праздников, которые у нас в стране так любят. После работы в таких условиях, приходилось, придя домой, выкидывать всю бывшую на мне одежду потому, что стойкий въедливый запах разложения не перебивался никакими стирками и проветриваниями. Запах был и сейчас, но другой. Обычный, если можно так сказать, запах морга, не то, чтобы сильный, или уж очень невыносимо неприятный, но вездесущий и приторный, вызывающий дурные ассоциации.
  
  В глубине помещения была дверь в основной зал, где хранились покойники и производились вскрытия, а справа зиял пустой и темный дверной проем, ведущий в душевую, где обмывали мертвецов. Туда меня и увлек доктор, взяв под руку, и на ходу пояснил:
  
  - Велел там ее положить, что бы на глаза никому не попалась.
  
  Щелкнул выключатель, и отделанная от пола до потолка желтым кафелем комната, размерам лишь немногим уступавшая приемной, осветилась ярким светом. В дальнем ее конце, прямо на полу, лежало накрытое простыней тело. На ходу натягивая на руки тонкие медицинские перчатки, Козлов подвел меня к трупу и сдернул с него покрывало. Серо-синее тело мертвой молодой женщины было страшно изуродовано. Кровь с нее давно смыли, и сейчас все раны были видны особенно отчетливо. Голова осталась целой, застывшие открытые глаза на заострившемся чертами, оплывшем лице неподвижно уставились в потолок. Синюшные губы были приоткрыты, оставляя на виду опухший, прокушенный язык. Когда-то большие груди словно сдулись, лежали на грудной клетке бесформенными блинами, стекая под мышки. Правая рука было почти отделена в плечевом суставе и как будто обгрызена, мне показалось, что я различаю на плоти следы челюстей с отметинами зубов. Такие же следы были и на обеих ногах, только пострадали они еще сильнее, мяса почти не осталось, белели кости бедер и торчали обрывки сухожилий. Внизу живота зияла огромная рваная рана с краями, загнутыми наружу, кожа там мятой грязной тряпкой опала до самого пола, облепив позвоночник и кости таза, словно из туловища вытащили плоть и часть внутренних органов.
  
  - Доктор, она же вроде беременная была? У нее что, плод вырезали?
  
  - Слушай меня, Андрей, и слушай очень внимательно. Без вскрытия и экспертизы я тебе сейчас много сказать не могу, но то, что я при предварительном осмотре рассмотрел, уже ни в какие ворота не лезет. Да, она была беременная, даже кусок пуповины есть. Только, похоже, никто ее не резал, половые органы, мышцы, кишки и кожа паха разорваны, и разорваны изнутри!!! Ты понимаешь, что это значит?
  
  - Что? - я тупил самым позорным образом.
  
  - Это значит, что она родила. Только ЧТО она родила, я не знаю!! Никогда, ни в какой медицинской литературе не описано, что ребенок при рождении может вот так, как худой презерватив, роженицу порвать. Ты посмотри на рану!! Да, бывают при тяжелых родах, когда плод очень крупный, разрывы промежности, и сильные, и даже умирают от них. Но здесь, что бы сотворить такое, ребенок должен килограммов пятнадцать-двадцать весить! Да у нее, с такой аномалией, давно бы беременность прервали. Где она наблюдалась? УЗИ делали? Где плод, рядом с телом что-нибудь нашли?
  
  - Док, я меньше вас знаю, мне это дело полчаса назад всучили, я даже рапорта ментовские прочитать не успел, сразу к вам!!
  
  - Выясни обязательно, все выясни!!
  
  - Подождите, это что получается, она от родов умерла?
  
  - Без вскрытия точно не скажу, но предварительно, похоже, да: либо болевой шок с остановкой сердца, либо ураганная кровопотеря в результате разрыва внутренних органов.
  
  - Во как! Выходит, нет у нас убийства! Смерть по естественным причинам. Ну, тогда и дела никакого нет! - значит, я, с чистой душой, могу, проведя предварительные мероприятия и дождавшись результатов экспертизы, либо отказывать в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления, либо, буде обнаружится вина в гибели женщины медицинских работников, передавать дело по подследственности.
  
  -Ну, тут я сказать ничего не могу, это твои юридические заморочки. Только это еще не все.
  
  - А что еще? Да, и что за травмы у нее на конечностях?
  
  - Вот, о них и речь. Травмы, похоже, посмертные, точнее - после экспертизы. Ели ее после смерти.
  
  - Б...дь! Кто?
  
  - Хороший вопрос, Андрюша, хороший! Какое-то животное, без сомнений. Ты знаешь, давно я судебным медиком работаю, много разного видел. Нападения собак, медведей, даже ребенка, которого тигр в зоопарке загрыз, ко мне привозили, ты не помнишь, еще не работал. Бомжей, крысами съеденных. Утопленников, рыбами объеденных видел неоднократно. Сам знаешь, у нас как весна, так рыбачков на льдинах сотнями в заливы уносит, а потом их вылавливают, и ко мне на стол. Даже бабушку доставляли, которую после смерти в закрытой квартире котик ее любимый обглодал. Так вот, что тут у нас такое, я не знаю!!
  
  - По-моему, следы укусов вполне явные, неужели определить нельзя?
  
  - Да, следы хорошие, четкие. Только не смог я их идентифицировать. И с утра, как мне позвонили, и я предварительно ее осмотрел, полез в атласы по судебной медицине. Большие такие книжки с картинками, ты их видел, когда в университете судебную медицину проходил. И знаешь, на что эти укусы похожи?
  
  - Ну??!!
  
  - А похожи они, Андрей, на следы, остающиеся после нападения акул!! Небольших таких. Только вот в чем дело - в воде погибшая не была. Да и стай акул я в Залесском районе что-то не припомню.
  
  Тут мне стало нехорошо, голова вдруг закружилась, перед глазами мушки побежали.
  
  - Доктор, мне выйти подышать надо! - и пошел к выходу. На улице присел на скамеечку возле входа в пристройку, достал сигарету, закурил. Голова уже не кружилась, только звонкая пустота и полное отсутствие мыслей. Следом за мной из морга вышел Козлов, присел рядышком, жестом попросил сигарету, прикурил от моей зажигалки.
  
  - Полегчало? - и после моего кивка продолжил: - И что, следователь, мы теперь делать будем?
  
  - Работать будем, Леонид Аркадьевич, что еще. Выяснять, что случилось. А то пока у нас фантастика какая-то хреновая получается. Сейчас протокол осмотра напишем, потом я вам постановление на экспертизу сделаю, сам на место поеду смотреть. И еще, можем мы, кроме фотографий, слепки следов укусов сделать?
  
   - Узнать хочешь, что за чудище ее скушало? Сделаем, почему нет. Протезиста-стоматолога нашего попросим.
  
  - Ну и хорошо, доктор. Пошли теперь работать, времени у меня не много, еще в Залесск сегодня обязательно попасть нужно.
  
  Минут через сорок закончив писать протокол, я вышел из морга. С доктором попрощался внутри, когда он, позвав санитаров, погрузил тело женщины на каталку и повез на вскрытие. Дела мои здесь пока закончены, пора было ехать на место. Зимин уже прибыл и дожидался меня у входа. Сидел на лавочке, блаженно щурился на солнышко, покуривая сигарету. Худощавый, выглядящий моложе своих лет среднего роста парень, в состоянии покоя он не выглядел опасным. В работе же заместитель начальника второго отдела областного УР был зол и беспощаден, хватку имел бульдожью. Начинал после университета с самых низов, участковым. Затем перешел опером в УБОП, где был отмечен областным руководством и приглашен в центральный аппарат. Успел съездить пару раз в командировки на Кавказ еще в первую компанию.
  
  Увидев меня, выходящего из дверей, он поднялся, и мы обнялись, похлопав друг друга по спинам:
  
  - Геннадьич, чота вид у тебя нифига не веселый. Проблемы?
  
  - Я, Олег, еще сам не понял, что у нас. Скажем так: странности имеются некоторые. Давай, я тебе по дороге все, что узнал, расскажу. Ты где встал?
  
  Машину Зимин оставил у входа в больницу. Рядом с ней прохаживался, разминая ноги, длинный худой тип с огненно рыжей шевелюрой и удивительно смотрящимися на его лице, совершенно не гармонирующими с обликом, пухлыми розовыми щеками - эксперт-криминалист Славка Степанов. По возрасту он был чуть постарше нас с Олегом, закончил в свое время военно-инженерное училище, прослужив пару лет, и после развала Большой Страны, когда армию в стране стали гнобить со страшной силой, перешел в милицию. Формально он был специалистом - взрывотехником, но за годы работы неплохо поднаторел и в остальном экспертном, так что выбор Зимина я одобрил полностью, работать со "Степой", как его звали в УВД, забыв, кажется, его настоящее имя, мне уже приходилось.
  
  Поздоровался с ним за руку, и мы уселись в служебную зиминскую ВАЗ - 2109 цвета "мокрый асфальт", Олег за руль, я рядом, Степа сзади:
  
  - Мужики, я сейчас недолго с бумагами поработаю, Олег, ты рули в Залесск, а потом расскажу вам, что знаю.
  
  Пока Зимин выбирался через городские пробки на окружную дорогу, кольцом опоясывающую Город, я достал папку, врученную мне Филатовым, и углубился в изучение бумаг, составленных милиционерами на месте вчерашнего происшествия, собираясь выяснить интересовавшие меня моменты. Материалы были паршивыми. Написанные отвратительными почерками на удивительной смеси канцелярского новояза и малограмотного лепета троечника-восьмиклассника, они несли в себе очень мало информации. Рапорт участкового я вообще прочитать на смог, кривые каракули и наезжающие друг на друга строчки документа полностью подтверждали версию о маловменяемом состоянии этого работничка. А вот из опросов членов семьи покойной, взятых опером, кое-что полезное для себя вынес.
  
  Закончил я разбираться с бумагами, когда машина уже вырулила с окружной на шоссе, ведущее в нужный нам населенный пункт. Захлопнул папку, засунул ее в портфель, и развернулся полубоком на сидении, что бы видеть обоих коллег:
  
  - Ну, господа хорошие, давайте я вам коротенько изложу, что мне известно на данный момент. В предварительном приближении, ситуация у нас следующая: возвращается вчера вечером семья фермеров после полевых работ к себе на хутор, где днем оставалась в одиночестве беременная супруга одного из них. Там они видят, что окно в доме на первом этаже разбито, входная металлическая дверь заперта изнутри. Открыв ее, обнаруживают в прихожей изуродованный труп женщины. Прибывшая на вызов группа нетрезвых милиционеров, в отсутствии криминалиста и судебного медика, существенной помощи оказать не может, но задерживает зачем-то мужа покойной, который до сего времени находится в камере РОВД. Тело переправляют в город. При осмотре трупа сделаны предварительные выводы, что смерть наступила от естественных причин: либо болевой шок с остановкой сердца, либо кровопотеря в результате нетипичной родовой травмы. Кроме того, по словам врача, чтобы причинить подобные травмы, плод должен был быть необычайно крупным, порядка пятнадцати-двадцати килограммов. Но это еще не все. На теле есть посмертные раны, оставленные неизвестными животными, доктор говорит, что травмы похожи на укусы акул. Обглодано тело после смерти. Вот теперь все.
  
  После продолжительного молчания Зимин спросил:
  
  - Вы что там с Козловым пили?
  
  - А я тебе сразу сказал, что странности имеются!
  
  - Странности??!! Это, б..дь, не странности, на х..й, а бред сумасшедшего. Ты сам понял, что только что сказал? Акулы, б..дь? Дети двадцатикилограммовые, б..дь? Чо за херню ты тут городишь? Андрей, кончай прикалываться. У меня своей работы выше крыши, времени хохмить тут нету. - и возмущенный Олег смачно сплюнул в боковое окно, забыв, что оно закрыто. Это разозлило его еще больше, он сурово засопел, кося на меня недобрым взглядом. Степа на заднем сидении молчал, забыв закрыть рот.
  
  - Ты успокойся давай! Чего возмущаешься? Я тебе рассказал, что знаю. Абсолютно серьезно. Сам охренел, когда доктор мне все объяснил. А два часа назад об этом деле и понятия не имел. Так что, кончай истерить, и давайте думать, что нам делать дальше. Ты узнал, что я просил?
  
  Еще немного помолчав и посопев, переваривая информацию, Зимин, наконец-то успокоившись, ответил:
  
  - Нихрена я не узнал, не у кого! Начальник Залесского отдела сейчас в областном УВД на ковре, и когда оттуда выйдет - неизвестно. На хозяйстве там остался зам. по розыску, который вчера отдыхал, и не в курсе ситуации. Опер, который на месте был, в отсыпе после дежурства. Я заму сказал, к нашему приезду его поднимут и доставят. До участкового не дозвониться. На место они больше не выезжали, им боссы без нас не велели. Мужик задержанный сидит в обезьяннике, его колоть пытались еще ночью, в несознанке он. Все.
  
  - Не сильно хоть кололи? Целый?
  
  - Да хрен их знает, не спросил.
  
  - А по семье?
  
  - По ним тоже ничего конкретного. По учетам не проходят, ни у нас, ни в УБОПе информации на них никакой нет.
  
  Сзади наконец-то ожил Степанов:
  
  - Погодите, мужики, это что получается: она, в закрытом доме, сама родила, померла, а потом ее кто-то съел? А ребенок где, нашли? И как этот трупоед в дом попал - через окно?
  
  - В рапортах про ребенка не упоминается. Я думаю, если бы нашли мертвого, то вместе с матерью бы передали. А если живого, уж всяко бы упомянули.
  
   - Могли тоже сожрать. - Зимин начал думать конструктивно: - Если уже совсем бредовые версии не плодить, что это он и скушал мамку акульей пастью, а потом смылся. Кстати, окно снаружи, или изнутри разбито?
  
  - Протокол осмотра не составляли, поэтому непонятно.
  
  - Да, ситуация. Вот по хорошему, если медицина подтвердит, что она сама померла, получается, что это не наше дело. С погрызенным трупом пусть участковый разбирается. Акулы - х..ня, ошибся Козлов. Правильно говорю?
  
  - В принципе, правильно. Но, для того, что бы нам это дело после такого пристального интереса руководства спихнуть по подследственности или прекратить, бумагами придется обложиться по самое негорюй, чтобы ни у кого вопросов не возникло. А по этому, поработать придется со всем тщанием. Да чего я вас уговариваю, сами все понимаете!
  
  3.
  
  Почти вся дорожная сеть в Области, за исключением относительно новой дороги к Столице, осталась практически нетронутой после немцев. Ну, кое-где покрытие заменили, которое после проезда по нему советских танков пришло уже совсем в неприглядный вид. А так, в некоторых местах трассы возникает полное ощущение, что сейчас из-за поворота вырулит телега, запряженная першероном, в которой восседает везущий на рынок копченые колбаски и самоваренное пиво толстенький усатый бюргер в коротких штанишках с помочами, расписной жилетке и зеленой шляпе с пером. Это впечатление усугубляется картинкой мелькающих за окном автомобиля поселков и хуторов, всех, как один, застроенных довоенными домами красного кирпича с черепичными крышами, с непременными часовнями, в основном в руинном состоянии, и мощенными тесанным камнем улицами.
  
  А еще, все загородные дороги обсажены по обочинам деревьями, старыми, вековыми липами, дубами и каштанами. Есть несколько версий, зачем пруссам понадобилось разводить эту придорожную ботанику. По одной из них, это было сделано в преддверии Второй Мировой войны, дабы скрыть от авиации противника перемещение военной техники по дорогам. Но тут меня терзают обоснованные сомнения, так как, судя по виду некоторых деревьев, в момент их посадки не только союзная авиация не могла совершать "налеты возмездия" на "гнездо прусского милитаризма", а и братья Райт еще не взлетели, и даже не думали об этом. Другая версия гласит, что проделано это было прижимистыми немецкими крестьянами, которым было приятней возить на продажу плоды своих трудов не под палящим солнцем, а в теньке по холодку, да и скоропорт продуктовый так страдал от жары меньше. Но, скорее всего, правы те, кто утверждает, что сделано все с сугубо практичной и утилитарной целью - большая часть территории Области лежит ниже уровня моря, очень много заливных и пойменных земель, и, в половодье, вышедшие из берегов реки настойчиво пытаются размыть насыпанное дорожное полотно, а деревья своими корнями призваны укреплять насыпи, спасая от разрушения.
  
  В детстве, когда везли меня куда-нибудь на родительской машине, на рыбалку с отцом и дедом, на пикник, мне всегда казалось, что этот мелькающий за окном строй лесных великанов, как деревянная армия Урфина Джуса, приветствует меня широкими улыбками нарисованных на них белых полос. Но детство кончилось, и, вместе с ним, кончилось очарование этого сказочного войска.
  
   С разгаром перестройки в Область, имевшую тогда один из крупнейших рыболовных портов Большой Страны, хлынул поток заграничного автомобильного хлама, привозимого на палубах сейнеров, траулеров и плавбаз, иногда в два-три ряда, один над другим, предприимчивыми морячками. И дороги, рассчитанные на бюргерские повозки и на нечастые машины зажиточных счастливцев, мгновенно перестали удовлетворять всем правилам безопасности. Наши автолюбители, отнюдь не такие дисциплинированные в соблюдении ПДД, как прошлые хозяева этих земель, принялись с похвальным в любом бы другом деле упорством на бешенных скоростях носится по узким трассам, и количество ДТП со смертельным исходом, произошедших в результате столкновений с обочинными лесными насаждениями, возросло до небывалых величин, приблизившись в количественном выражении за год к потерям в десятилетней военной компании, ведущейся Страной на южных границах. То справа, то слева мелькают на стволах с содранной корой прибитые пластмассовые венки и стоящие на земле лампадки, отмечая места окончания земного пути очередного лихача.
  
  И вспомнили тогда нынешние жители этих земель, что они, по сути, захватчики здесь, и решили, что мстят им придорожные деревья за хозяев своих, частично истребленных, частично выгнанных с насиженных мест по окончании кровавого побоища мировой войны. И прозвали они стражей лесных "последними солдатами Вермахта", продолжающими борьбу с оккупантами и через шестьдесят лет.
  
  Вот на этих вот мелькающих по сторонам бундесвоинов, встречающих и провожающих путников белыми ухмылками светоотражающих полос, мы и смотрели задумчиво из окон летящей по трассе машины, гоняя в голове каждый свои мысли, любуясь игрой солнечного света, пробивающегося через древесные кроны и причудливыми фигурами ложащегося на дорожное полотно.
  
  ____________________\\ ___________________
  
  Поселок Зеленое расположен на перекрестке дорог - главной, соединяющей крупные областные города, по которой мы и приехали, и второстепенных, ведущих к другим селам и хуторам. Антураж типичен для нашей местности: дома большей частью довоенные, красного кирпича, крытые бурой глиняной черепицей были разной степени сохранности, какие-то не ремонтировались уже лет пятьдесят, некоторые недавно подлатаны, что, несомненно, привлекательности им не добавляло. Крепко немцы строили, на века, за что им большое спасибо от местного населения. На въезде непременная полуразрушенная часовня, сложенная из схваченных раствором диких валунов, с остатками барельефов на стенах, древность несусветная. Кое-где мелькали прямоугольные блочные постройки эпохи позднего социализма. Ну, и обязательные приметы времени: пара-тройка "новорусских" деревенских особняков, построенных в архитектурном стиле "бабла море, что хочу - то и ворочу". Магазинчик на самом перекрестке с семьей армян-хозяев. В общем - ничего выдающегося.
  
  Опер Дима, участник вчерашнего милицейского анабазиса к месту происшествия, захваченный нами из Залесского райотдела проводником и свидетелем, показал, где свернуть к дому участкового.
  
  В самом Залесске, обычном районном центре тысяч на тридцать душ, застроенном немецкими двух-трех этажными домами, разбавленными редкими вкраплениями серых "хрущевок", мы долго не задержались. Пока Зимин бегал по отделу, мы со Степой уныло курили возле машины. А перед этим разбились вдребезги мои чаяния допросить мужа погибшей гражданки. Оказалось, что вчерашние ночные беседы с сотрудниками милиции не прошли для товарища даром, и полезным собеседником он сможет стать не раньше, чем месяца через полтора, когда ему вытащат спицы из поломанной челюсти, которую подозреваемый, конечно же, ну кто бы сомневался, сломал, споткнувшись на ступеньках. И при этом заработал еще и тяжелое сотрясение мозга с гематомами по всему телу, по случаю чего в настоящий момент прибывал в палате интенсивной терапии районной больницы. Об этом, глядя на меня кристально честными глазами клинического олигофрена, сообщил дежурный по отделу старлей, стараясь при этом дышать исключительно внутрь себя, дабы не свалить меня с ног мощным запахом застарелого перегара. Правда, он забыл добавить еще и про отбитые гениталии неловкого гражданина, о чем мне поведал дежурный врач во время моего звонка в больницу с целью поинтересоваться самочувствием клиента местных правоохранителей.
  
  Когда я, громко и матом характеризуя здешний край непуганых идиотов, вернулся к стоящему во дворе автомобилю, привлекая к себе недоуменные взгляды удивленных необычным поведением непонятного гражданского готовящихся к разводу ППСников, Зимин как раз закончил беседовать с местным зампорозыску, и направлялся к нам, практически волоча за собой молодого, едва-едва за двадцать, белобрысого парнишку.
  
  - Знакомьтесь, товарищи, это - Дима, стажер-оперативник местного УР, он вчера на место выезжал. И сегодня нам все покажет и расскажет, да, Дмитрий?
  
  Пацан с готовностью закивал головой.
  
  - А вот это, - Олег, обращаясь уже к оперу, ткнул в меня пальцем, - самый грозный начальник из всех, которых ты, парень, когда либо видел в своей жизни. Страшный следователь прокуратуры Андрей Геннадьевич, и полномочий у него, как у того агента 007, вплоть до расстрела на месте, в том числе и в отношении провинившихся сотрудников милиции. У него генералы на допросах рыдают, как дети. Все понял? - побледневший Дима снова усиленно закивал, - Тогда по коням, нечего здесь больше время терять.
  
  - Погоди, Олег, ты дал задание выяснить по женской консультации?
  
  - Да, обещали туда людей послать, все бумаги по покойной изъять, врачей опросить, на обратном пути заберем.
  
  Когда мы, проехав по старинному немецкому мосту над текущей через город рекой, выехали на трассу, Олег поинтересовался:
  
  - Ну что, Геннадьич, побеседовал с терпилой?
  
  - Ага, щаз! С ним нонеча врачи беседуют из интенсивной терапии. Несчастный случай произошел, упал человек на ступеньках, разбился в хлам, и челюсть заодно сломал, бедненький. - и я развернулся на сидении лицом к оперу: - А поведайте мне, Дмитрий, почему в вашем славном отделе посылают на выезд по убийству оперативника - стажера, а? Какое у тебя образование, и сколько ты в милиции работаешь?
  
  - Полгода работаю, осенью, как на дембель пришел, сразу и устроился. Сейчас летом хочу в школу милиции на заочку поступать. А образование у меня среднее-техническое, коммунально-строительный техникум до армии закончил.
  
  - Замечательно! Ну, и почему такого крутого профи заставляют на какие-то непонятные "убои" выезжать?
  
  Мальчишка, и так старавшийся стать как можно незаметней на заднем сидении автомобиля, вжался в дверь, как будто собирался выпрыгивать прямо на ходу.
  
  - Ладно, Андрюха, не прессуй пацана, он уже все понял и готов сотрудничать. Ему только что прямым текстом его начальник приказал нам всю правду-матку вываливать. Так? - Зимин сурово посмотрел на Диму в зеркало заднего вида. Парень вздохнул, и рассказал нам печальную историю.
  Вчера весь коллектив славного Залесского ОВД праздновал день рождения начальника ОЭП района. Празднество происходило с утра в одном из местных злачных заведений, а его, Диму, как самого молодого, оставили в отделе дежурным. Ну правильно, дедовщину еще никто не отменял. К вечеру наиболее стойкие из праздновавших потянулись в стены родной организации, с целью продолжить и усугубить веселье. И когда на пульт поступило сообщение о происшествии, из вменяемых в отделе оставался он один, поэтому и был послан дежурным по отделу на выезд. Захватив по дороге из дому дежурного следователя, такую же стажерку-соплячку, в виду малолетства не приглашенную ко всеобщему столу, опер убыл на место. А когда приехал обратно с докладом о страшном преступлении, да еще и привез с собой подозреваемого, умудренные опытом и алкоголем старшие товарищи решили показать щеглу, как настоящие профи раскрывают мокрые дела, и всем, еще остававшимся на ногах, обществом приступили к допросу. Итог известен.
  
  - А скажи мне, опер, на кой ляд ты этого гражданина вообще задерживал и в отдел доставлял?
  
  - Ну, он вел себя подозрительно, как невменяемый был. На вопросы не отвечал, мычал только, кулаками в стену дома бил, из рук вырывался, когда его родственники успокоить хотели. Вот мы со следователем и подумали...
  
  - А о том, б...дь, что у человека жена беременная погибла, горе у него, вы подумать не могли?? Что его не в ментовку, а в больницу везти надо, успокоительное колоть?? А, да что теперь... - ну да, легко мне рассуждать, зная, со слов эксперта, причину смерти. А каково этому пацану-несмышленышу там было, когда перед глазами окровавленный растерзанный труп лежит?
  
  - Ладно, Димон, расскажи, что вы на месте видели. - Зимин направил беседу в конструктивное русло.
  
  Ничего нового, чего бы не было в прочитанных мною рапортах, очевидец нам поведать не смог. Да, приехали, увидели мертвую женщину, лежала в прихожей, все вокруг в крови. Родственники говорят, так и нашли. Приехали они к дому все вместе, весь день были друг у друга на виду. Входная металлическая дверь закрыта, окно разбито. Как разбито? Не знаю. Вспоминай, где осколки были! Похоже, изнутри, осколки, в основном, во дворе валялись. Нет, рядом с телом ничего не было, никаких мертвых детей. Семья говорит, никто им не угрожал, конфликтов ни с кем не было, жили себе, и жили спокойно. Никого не подозревают.
  
  - Дима, а собака у них в доме есть? - это Степа вспомнил про съеденные конечности.
  
   - Есть во дворе, на цепи, "кавказ" здоровенный.
  
  - А мог он отвязаться, в дом забежать?
  
  - Да не, там цепь такая, о-го-го.
  
  Ладно, ясно пока, что ничего не ясно. Будем на месте смотреть. Так и доехали.
  
  Дом, в котором жил участковый, одновременно являлся и местным опорным пунктом милиции. Во двор мы заезжать не стали, остановились на улице, и принялись осматривать панораму типичного русского деревенского подворья, декорированного немецким домом. Лохматый, яростно гавкающий из-за забора мелкий кабысдох своими воплями должен был, казалось, переполошить всю тихую, по случаю разгара рабочего дня, деревню. Во дворе, привычно, по нашему, хозяйственно-неопрятном, присутствовали все, обязательные на взгляд городского человека, приметы сельской жизни. Собранные из подручных материалов скособоченные сараюшки, яблоневые и вишневые деревья, бродящие по двору куры, занятые поисками вкусных червячков, клетки с какой-то живностью, похоже, с кроликами, под хлипким навесом, и громадная навозная куча в углу двора. С этой пасторалью диссонировал мотоцикл "Урал" с коляской, ярко-желтого цвета с синей полосой и надписью "Милиция", стоящий тут же. Да, таких раритетов я давно не видел.
  
  Вышедший на шум участковый и сам был олдскулен донельзя, словно сошел с экрана фильма про доблестных милиционеров пятидесятых-шестидесятых годов. Невысокий крепкий сорокалетний дядька одет в форменный китель с лейтенантскими погонами, опоясанный портупеей с кобурой на боку, и в галифе, заправленных в хромовые сапоги. От удивления мы с Олегом и Степой аж рты раскрыли - такой формы одежды никто из нас не видел последний десяток лет точно. Пока мы наслаждались видом бравого служаки, Дима с воплем: - Петрович!, бросился к участковому, словно ища защиты у знакомого человека от злых и кровожадных столичных пришельцев, и принялся тому быстро-быстро что-то рассказывать, периодически тыкая в нас пальцем.
  Выслушав молодого, Петрович привычным движением поправил китель под ремнем, размеренным шагом подошел к нам и представился:
  
  - Товарищи начальники, участковый инспектор Золотов Алексей Петрович.
  
  Вблизи стало заметно, что бравому служаке явно нехорошо после вчерашнего. Полопавшиеся прожилки на покрасневших глазах, мятое лицо, ядреный запах перегара, который пытались заглушить чесноком - все приметы хорошо проведенного вечера, а может, и ночи. Чуткий, как все хорошие оперативники, Зимин, видя, что я, наблюдая очередную, черт знает какую по счету за сегодня, жертву алкоголизма, начинаю закипать, как чайник на огне, взял инициативу в свои руки.
  
  - Товарищ старший следователь, вы пока покурите с товарищем экспертом, а мы с товарищем участковым пока побеседуем, ОК?
  
  И, не дожидаясь моей реакции, схватил милиционера под руку и повел-потащил его к двери дома. Нам со Степой ничего не оставалось делать, как полезть в карманы за сигаретами. Дима, глядя на мое недоброе лицо, робко жался в сторонке.
  
  Беседа правоохранителей затянулась. Степа развалился на заднем сидении автомобиля и задремал, а я, коротая ожидание и устав курить, подружился с кабысдохом, который успокоился и подошел к нам знакомиться, любезно позволив почесать себя по загривку, а потом, бухнувшись на бок прямо в дорожную пыль, и по брюху.
  
  Минут через сорок, порешав свои производственные вопросы, из хаты появились довольные друг другом милиционеры. Скинувший внимательному исповеднику Зимину груз с души Петрович вспомнил, что является радушным хозяином, и принялся приглашать нас отобедать, чем Бог послал.
  
  - Не, не, не, Петрович, не время щас, Родина в опасности. Может, на обратном пути. Давай, показывай дорогу на место. - Олег не собирался выпускать бразды правления из своих рук.
  
  - Ну, так давайте я на мотоцикле вперед поеду, а вы за мной пристраивайтесь. Здесь недалеко, километров семь будет.
  
  Таким порядком и двинулись. В машине Зимин коротко поведал нам, о чем беседовал с участковым. Шерифствовал Петрович в этом районе уже два десятка лет, местных знал всех наперечет, со всеми слабостями, недостатками и достоинствами. С семьей потерпевшей был знаком самого начала их проживания в этой местности, и отзывы выдавал о них самые положительные. Почти не пьющие, работящие как черти, вежливые, помимо себя обеспечивали сезонным заработком половину поселка, даже лавка у них была, в которой занедорого торговали продукцией со свое фермы. Как раз покойная ей и занималась. Врагов, действительно, не имели, как ни странно это звучит в наше время, жалоб от них никогда никаких не поступало. Знакомство водили с большими людьми, по словам Петровича в гостях у них на хуторе не единожды были замечены товарищи на крутых автомобилях с номерами областной администрации и столичного региона. В беседах рассказывали, что подписались участвовать в каком-то международном сельскохозяйственном эксперименте, даже крупный рогатый скот им из-за границы привозили. Вчерашнее происшествие участковый помнил смутно, потому что, как на грех, в этот выходной день у его свояченицы случился день рождения, и он, используя свое закрепленное в конституции право на отдых, был у нее в гостях, когда примчались опер Дима со товарищи и выдернули его из-за стола. Так что, ничего нового мы опять не узнали.
  
  Следуя по дороге за желтым мотоциклом, мы свернули на перекрестке, и поехали почти строго на север, в направлении одного из двух, омывающих берега Области, морских заливов.
  
  4.
  
  Когда-то давно, до кровавой войны и переселения народов, прусская земля была житницей всей Германской империи, снабжая ее хлебом, картофелем, и другими плодами сельского хозяйства. Презрев все трудности, связанные с ежегодным, почти повсеместным заливом пахотных земель, трудолюбивые прусские крестьяне и агрономы наладили на диво работающую систему мелиорации. По всей территории была прорыта обширная система каналов, отводящих паводковые воды в заливы и море, на всех полях были проложены дренажные канавы, выложенные, для сохранности, обожженными глиняными трубами на манер черепицы. Собственно, и немаленькая река, через которую мы проезжали в Залесске, как таковой рекой не являлась, а была, по сути, искусственным каналом, прорытым для сброса воды из основной водной артерии Области, впадавшей в море на другой стороне полуострова и текущей через главный областной Город Реки.
  
  Начавшие хозяйствовать на месте убывших пруссов наши крестьяне о проложенной системе канав и не подозревали, в результате чего за первые годы социалистического хозяйствования были нарушены все ирригационные сооружения на полях, перепаханы вместе с глиняными трубами. Результат не замедлил сказаться, и плодородные некогда земли мигом превратились в заливные луга, весьма пригодные для выпаса скота, но малоудобные для выращивания хлеба. Наши, конечно же, пытались и пытаются восстановить былое плодородие, но, судя по результатам, получается у них не очень.
  
  Систему больших каналов было разрушить не так просто, поэтому она сохранилась до сих пор, разрезая земли на почти шахматные клетки по всей Области. В эти каналы, повсеместно связанные между собой, с удовольствием заходит на нерест рыба из полупресноводных заливов, вызывая по весне ажиотаж у мужского населения, склонного к "тихой охоте". Вот по этому-то места, по которым мы ехали вслед за участковым, были мне знакомы. Много лет назад, когда я был счастливым, не знающим забот советским ребенком, октябренком-пионером, и были живы отец с дедом, именно сюда мы приезжали на рыбалку, подгадывая выезды аккурат к майским праздникам, когда голодные после зимы, торопящиеся набрать вес перед нерестом, плотва, густера и лещ валом валили в здешний довольно глубокий, судоходный для некрупных кораблей, канал.
  
  С тех пор я много лет здесь не был, но места, в принципе, помнил неплохо. И даже представлял, где могли поселиться казахские хлеборобы. По левую руку от дороги, почти на самом берегу канала, рядом с небольшим озерцом, в давние времена располагались остатки немецкой усадьбы, полуразрушенный основной дом, сараи с толстенными кирпичными стенами, построенные так же, как и дома, на века, только без поломанных крыш, остатки загонов для скота, в которых тогда паслись тощие коровенки местного колхоза. Да и сейчас, невооруженным взглядом было видно, кто, где и как ведет хозяйство на здешней земле. Слева от трассы, по которой мы проезжали, аккуратно зеленело до горизонта ровное ухоженное поле, засеянное какой-то культурой, на вид не могу определить, не специалист. А справа земли были дикие и необработанные, на полях, поросших кустами, одинокими деревьями и буйным разнотравием, паслись несколько довольно жалкого вида лошадок, и горстка овец под предводительством облезлого козла.
  
  Дима, к которому я обратился за уточнениями, подтвердил мою догадку о месте расположения окончания нашего маршрута, уточнив, что никаких развалин он там не увидел, а в точности наоборот, все было аккуратно отстроено и на диво ухоженно. Семь километров проскочили быстро, и вот уже видны берега знакомого озерка, а за ними протянулся на многие десятки метров новый забор из светлых пластиковых ребристых листов на железных, крашенных шаровой краской, столбах.
  
  Тут Петрович, все так же ехавший впереди на мотоцикле, поравнявшись с забором резко затормозил, остановился, и вскинул вверх руку, привлекая наше внимание.
  
  В современных отечественных автомобилях проблема звукоизоляции решена удивительным образом. Возможно, изоляция и глушит звуки, идущие снаружи. Возможно, потому, что убедиться в этом не получается никак - во время движения салон автомобиля наполнен звуками отнюдь не тихо работающего двигателя, который надежно заглушает все внешние шумы. После того, как по знаку участкового, Зимин остановил нашу машину, и мы из нее вылезли, стали во всей красе слышны звуки окружающей природы. И были они совсем не пасторально умиротворяющими, картинке окружающей никак не соответствовали. Надрывно, без перерывов и на одной ноте, выла собака. Издалека, откуда-то из-за видимых за забором крыш жилых строений, доносился мощный многоголосый гул-писк-визг-рев напуганной до состояния крайнего ужаса скотины.
  
  Вслушиваясь в эту дикую какофонию, мы подошли к замершему у закрытых ворот и прорезанной рядом с ними в заборе калитки участковому.
  
  - Это что такое, Петрович?
  
  - А хрен его знает, Олег, никогда такого не слышал. Животных напугал, похоже, кто-то, там у них сразу за домами ферма, коровник со свинарником, там орут.
  
  - Может, волки? Говорят, их недалеко, у Солдатовского канала, видели недавно? - поделился идеей Дима.
  
  - Может, и волки, - Зимин подошел к калитке, приоткрытой на десяток сантиметров, и потянул за ручку, сделанную в виде львиной головы с кольцом в зубах. Дверь легко поддалась. Перед Олегом и нами, выглядывающими из-за его плеч, предстала следующая картина: посреди широкого, мощенного светлой тротуарной плиткой двора лицом вниз, раскинув по сторонам руки, лежало в огромной луже крови человеческое тело. То, что это труп, было понятно сразу - у покойного практически отсутствовали ноги, торчали только отливающие ослепительной белизной на фоне буро-красной жижи обломки бедренных костей. Не живут с такими травмами. Слева, возле забора, впритык к которому стояла громадная собачья будка, почти вольер, вжавшись всем телом в стену своего жилища, уставившись немигающим взглядом вытаращенных глаз куда-то вглубь двора, голосила громадная собака, вздыбившая всю свою шерсть, и от этого ставшая похожей на пушистый шар, кавказская овчарка. Видимая нам сбоку входная дверь в дом была распахнута настежь.
  
  Наше оцепенение от увиденного прервал сориентировавшийся быстрее всех Зимин. Резким движением он вытащил из-под куртки из наплечной кобуры пистолет, дослал патрон в патронник, и начал командовать:
  
  - Степа, бегом в машину, там рация, попробуй докричаться до отдела, вдруг добьет, вызывай группу. Андрей, оружие есть?
  
  - Ты что, бля, сериалов насмотрелся? Где ты прокурорского с оружием видел? - окрысился я, нервничаю очень сильно, нечасто в такие ситуации попадаю. Пистолеты нам, в принципе, положены. И даже, говорят, есть они на весь личный состав. В оружейке, в областной прокуратуре. Если не врут. Только, ни один нормальный сотрудник прокуратуры оружие это получать не будет. Просто незачем. Лично сами бандитов мы не ловим, в перестрелках не участвуем, на места происшествия выезжаем тогда, когда все уже случилось, и злодеи, по большей части, давно убежали. И то при этом нас сопровождает масса народа, которому это оружие иметь при себе должностными обязанностями положено. Плюс ко всему, хранение табельного оружия на постоянной основе порождает массу ненужных таким канцелярским крысам, как я, сложностей, в виде установки дома стационарного, намертво привинченного к полу, сейфа, проверок сотрудниками разрешительной системы условий хранения, и так далее, и тому подобное. Поэтому - нет, пистолета у меня не было.
  
  - Тогда не суйся никуда, здесь будь!! Дима?
  
  - Есть, с собой.
  
  - Петрович?
  
  - Есть.
  
  - Дима, со мной, к дому. Петрович, смотри дальше, во дворе. Пошли!
  
  Держа "Макаров" перед собой двумя руками, на полусогнутых ногах Зимин скользнул внутрь. За ним, как приклеенный, растерянно вертя головой во все стороны следовал опер. Петрович сразу за калиткой сместился влево и пошел вдоль забора, мимо собачьей будки, вглубь двора. Пес на проходящего рядом с ним человека не обратил никакого внимания, продолжая все также заунывно и непрерывно тянуть свою ноту ужаса.
  
  Стоять на месте мне было невмоготу. Оглянувшись на ковырявшегося в машине Степу, я, решившись, ступил на хорошо подогнанные друг к другу, ровные плитки за забором. Петрович уже приближался к другому концу двора, обогнув стоящий на дороге пикап "Тойота" с открытым кузовом, по пути заглянув под него, а Олег с Димой стояли у открытой двери дома, готовясь войти внутрь. За ними я и пошел, осторожно обходя озеро натекшей крови, и рассматривая тело в нем. Убитый мужчина лежал на животе, повернув голову на бок. Мне было видно его лицо, целое, почти не испачканное, с остекленевшими открытыми глазами и оскаленным в гримасе то ли боли, то ли ярости ртом. Недалеко от тела, но уже за пределами кровавого круга, валялась лопата, простая штыковая лопата с поперечиной на конце черенка, и с испачканной уже подсыхающей кровью рукоятью. Отбиваться, что ли, пытался?
  
  Сознание мое в стрессовой ситуации фиксировало происходящее с четкостью фотоаппарата, и дальше, за загустевшей лужей, на светлых плитах я увидел отчетливые следы, много следов, разных. Одни, похожие на широкую бурую полосу, были либо от волочения тела, либо ныне покойный мужчина полз сам, пока еще мог, и вели они от открытой двери дома. А вокруг большого следа было множество отпечатков поменьше, как будто кто-то, один или несколько, скакали вокруг тела, исполняя какой-то замысловатый танец. И эти следы, местами довольно четкие, совсем не были похожи на волчьи или собачьи. Меня будто замкнуло, и, не обращая совсем никакого внимание на то, что происходит вокруг, я уставился на кровавые отпечатки босых человеческих ног, чередующиеся с зачем-то прочерченными по земле полосами.
  
  Все еще пребывая в ступоре, краем сознания я машинально отметил, что что-то в этих следах кажется мне странным. А когда, действуя как сомнамбула, поставил свою обутую в туфлю ногу рядом с ближайшим ко мне отпечатком, то понял, что именно - следы были маленькими. Нет, не детскими, скорее женскими, или подростковыми, если сравнивать с моим сорок третьим, то размера тридцать четвертого - тридцать пятого. От общей беспорядочной мешанины кровавых луж и отпечатков вокруг тела и крыльца, явственно отделялась дорожка следов, ведущая к открытым настежь воротам на дальнем конце двора, в которых, как я отметил боковым зрением, недавно скрылся Петрович. Сразу за воротами начиналась насыпная гаревая дорога, которая, метрах в десяти делала резкий поворот направо и скрывалась за буйно разросшимися кустами в направлении четко видимых теперь мрачных громад немецких сараев или коровников. Участкового я уже не увидел, наверное, пока я разглядывал следы, он скрылся за поворотом.
  
  Тут, прервав мои созерцания, из дома выскочили оперативники.
  
  - В доме еще один труп, обгрызенный, все кровью залито!! - информировал наткнувшийся на меня взглядом Олег. Я молча ткнул пальцем в следы у своих ног. Зимин всмотрелся в них, выругался сквозь сжатые зубы, и одним взглядом, сразу, схватил картину бегства в сторону ворот прыгавших здесь в кровавой вакханалии непонятных подростков.
  
  - Где Петрович? - Все так же молча я показал рукой направление его движения.
  
  - Так, Димка, ты давай за дом, все там проверь, пристройки, баню, только очень аккуратно, понял? - парень кивнул головой и побежал за угол дома.
  
  - А ты.. - это уже ко мне, но договорить не успел. Со стороны коровников послышался заглушивший даже непрекращающийся до сих пор вой животных вопль Петровича: - Ааааа, бляяяя!!!!, - а затем загрохотали выстрелы.
  
  Зимин рванул туда сразу, с места набрав приличный темп. Я, не размышляя, в след за ним, по пути наклонившись и подобрав валяющуюся у ног лопату с липким черенком, в качестве единственного оружия.
  
  Опер бегал лучше меня. В юности я был вполне себе спортивным парнем: куча секций - бокс, борьба, пятиборье, первые подвальные качалки, всего понемногу, нигде дольше, чем на год-два, не задерживаясь. Непременные турники на школьном дворе, пацанячьи разборки "район на район" застал краешком. В армии тоже заплыть жирком особо не давали, часть была нормальная, военному делу учили настоящим образом. В университете еще умудрялся сдавать зачеты по физо на "отлично", на старом багаже. Но последние пять лет, в течении которых редко поднимал что-либо тяжелее шариковой ручки или стакана с коньяком, на мою физическую форму повлияли не самым лучшим образом.
  
  В общем, когда Олег уже давно скрылся из глаз, я только подбегал к повороту дороги. Заворачивая, краем глаза успел заметить, как из-за угла дома выбегает и резвой рысью направляется в нашу сторону стажер. В это время стрельба, утихшая было, возобновилась с новой силой.
  Забежав за поворот с шанцевым инструментом на перевес, увидел такую картину: метрах в двадцати дальше по дороге, возле аккуратно сделанной из ошкуренных тонких деревянных хлыстов невысокой изгороди загона для скота, навзничь лежал участковый, держащий обеими руками себя за шею. Дальше, через поле, к виднеющейся уже за прибрежными деревьями голубой ленте канала, бежал Зимин, стреляя на ходу, а перед ним в сторону воды скакали две настолько нелепые фигуры, что я аж затормозил на полном ходу, пытаясь переварить увиденное. Голые, на первый взгляд вполне человеческие тела, две руки, две ноги, голова, только все это пятнистое, серо-зеленое, они на бегу помогали себе маневрировать немаленькими, метра по полтора, мощными хвостами, похожими на хвост ящерицы, сплющенными на концах, как лопасти весла. Расстояние от меня до погони было довольно большое, и габариты их оценить отсюда я не мог. Первый беглец уже почти достиг воды, второй бежал заметно медленнее, припадая на одну ногу, и именно в него Олег сейчас всаживал пулю за пулей.
  
  Очнувшись, бросился к лежащему Петровичу. Старый мент был жив, хрипел, зажимая себе горло обеими руками, из-под пальцев фонтанчиками выплескивалась кровь. Услышав сзади топот, я обернулся, и увидел подбегающего Диму. Проорав ему: - Петровичем займись!!, - отбросил все еще стискиваемую руками лопату, и схватил валяющийся рядом с телом участкового "Макаров". На затворную задержку тот не встал, значит, сколько-то патронов в нем было. И рванул вслед за добежавшим почти уже до самой реки Зиминым.
  
  Когда я, совершенно запыхавшись, добежал до него, Олег стоял у самого берега канала с пустым пистолетом в руке, и задумчиво смотрел на покачивающееся метрах в двух от берега на небольших волнах тело.
  
  - Две обоймы почти в нее высадил. И еще Петрович сколько. Живучая, сука. Была. - не оборачиваясь, произнес опер, услышав мой хрип за спиной.
  
  В нее??? Точно! Плавающий на спине, раскинув по сторонам ноги и руки, голый труп, под которым расплывалось в воде темное облачко вытекающей крови, позволял увидеть явственно выраженные женские половые признаки на человеческом туловище. Вообще, если бы не зеленая масть, и не уходящий в глубину под телом хвост, это существо легко было принять за человека, невысокого подростка. Ну и лицо. Ушные раковины на голове отсутствовали полностью, волос тоже нигде видно не было. Широкий, доходящий краями почти до слуховых отверстий рот, под плоским носом с большими ноздрями, был приоткрыт, и в нем ярко белели треугольные, совсем не похожие на человеческие, зубы. Глаза ее были закрыты.
  
  Так мы и стояли, рассматривая это странное создание, пока сзади не раздался голос стажера:
  
  - Так не бывает!
  
  - Угу, не бывает. - согласился Зимин, и повернувшись, спросил у измазанного с ног до головы кровью Димы: - Петрович?
  
  - Умер. Горло совсем разорвано, кровь не остановить было. - ответил опер, все так же не отрывая взгляда от туши монстра.
  
  - Ты вот что, Дмитрий. Давай иди, найди Степу, узнай, докричался он до отдела, или нет. Если нет, в доме телефон должен быть, оттуда позвони, пусть группу присылают, бойцов побольше, там еще она тварь плавает, ловить как-то надо. Труповозки тоже пусть шлют. И не распространяйся пока особо о том, что видел. Скажи, убийство массовое. Понял? Иди. А мы пока эту тетю достанем.
  
  Парень, на ходу постоянно оглядываясь, побрел в сторону дома, и вскоре скрылся за поворотом.
  
  - Ты знаешь, Геннадьич, что-то меня не тянет в воду лезть, пока там другая зверюга присутствует. А может, и не одна? Давай, что ли, поищем, чем ее подцепить.
  
  Но ничего найти мы не успели. По опыту рыбалки я помнил, что глубина в канале начинается резко, обрывом, на расстоянии метров двух-трех от берега. Как раз на границе свала сейчас и колыхалось зеленое тело. И как только мы зашевелились, оглядываясь по сторонам, в поисках подручных предметов нужной длины, из мутной, непрозрачной воды позади трупа показалась голова, как две капли воды похожая на голову убитого существа. Только живая. Мы окаменели.
  
  Тварь долгим, немигающим взглядом больших, на пол-лица, глаз с вертикальными зрачками, уставилась на нас, словно запоминая. От этого взгляда меня пробил, нет, не озноб даже, а просто зимний январский мороз по всему телу, до судорожной дрожжи и паралича конечностей. Показалось, что остался я один на один, и без оружия, перед древним страшным хищником, ожившим динозавром из Спилберговского фильма, и участь моя уже решена им, бежать, спасаться просто бесполезно. Иррациональный, животный ужас чувствовался просто физически, он погасил волю к сопротивлению мгновенно, как пламя свечки задувает порывом сквозняка. Про пистолет в руке я забыл совершенно. Рядом так же застыл соляным столпом Олег.
  
  Еще несколько секунд монстр рассматривал нас, а затем ощерил в зловещей ухмылке полную зубов пасть, выпростал из воды руку, схватил мертвое тело подруги, и скрылся вместе с ней в глубине, оставив на поверхности стайку пузырьков и разбегающиеся к берегам круги.
  
  Из комы меня вывел голос Зимина:
  
  - Бля, Андрюха, я, кажется, обоссался.
  
  5.
  
  Утром следующего дня, в девять ноль-ноль, я сидел в кабинете Филатова и готовился отчитываться. Поспать за прошедшие сутки мне не пришлось совсем, поэтому голова работала не очень хорошо, окружающее было как в тумане. Домой успел заскочить буквально на полчаса, нырнул в душ, побрился и переоделся. Держа в руках изрядно распухшую от бумаг ту самую папку, которую мне вчера вручил шеф, сегодня наполненную многостраничными протоколами осмотров, допросов, изъятых документов, постановлений о производстве экспертиз, я вяло прокручивал в голове события вчерашнего вечера и ночи.
  
  Вспоминал, как разительно изменился тихий речной берег после того, как туда прибыло наше подкрепление сначала из районного отдела, а потом и из Города. Десятки вооруженных людей, снующих по делу и без дела, ползающие повсеместно на карачках эксперты, собирающие образцы, фиксирующие следы, и ищущие другие вещественные доказательства, судорожные поиски по окрестностям лодок с эхолотом для погони за оставшейся в живых тварью, затем сама погоня, все это при свете сначала закатного солнца, а потом электрических фонарей и автомобильных фар. В результате монстра мы не нашли, зато обнаружили недалеко от этого места стоящий у канала автомобиль, "Вольво 440" с открытыми дверями, а рядом заброшенные в воду донки, на берегу другие приспособления для рыбной ловли, и отсутствие хозяина всего этого добра. Сейчас милиционеры выясняли личность еще одной жертвы, в чем я ни секунды не сомневался.
  
  А до этого был дикий взгляд Димы в ответ на наше сообщение о пропаже трупа существа, не менее дикий взгляд ничего не видевшего Степы после нашего рассказа, мучительные попытки придумать какую-нибудь более-менее правдоподобную версию для вновь прибывающих, что бы с ходу не быть связанными и отправленными в сумасшедший дом. Потом, глубокой ночью, уже в Залесске, разбор материалов, попытка разобраться в доставленных из женской консультации бумагах, допросы врачей и еще тысяча дел и формальностей, на самом деле, ни на йоту не приблизивших нас к разгадке происшествия.
  
  А еще я до сих пор ощущал на себе ВЗГЛЯД. Змеиные глаза твари засели в мозгу намертво, заставляя вздрагивать каждый раз, когда их вспоминал.
  
   Шеф, видя мое сомнамбулическое состояние, приказал секретуткам сварить мне кофе покрепче и побольше, и вышел из кабинета, велев ждать. Вернулся он не один, за ним вышагивал какой-то незнакомый мне молодящийся лощеный мужичок в дорогом темном костюме, белой сорочке и при галстуке. Ну, то есть я думаю, что костюм на нем был дорогой, уровень моего благосостояния не позволяет вот так, на взгляд, определять марку и стоимость одежды и аксессуаров, рылом не вышел. Но на вид было богато.
  Показав гостю место за столом напротив меня, Филатов занял свое кресло и взялся исполнять представительские функции:
  
  - Алексей Николаевич, вот это - жестом указал на меня - старший следователь Днепров Андрей Геннадьевич, опытный сотрудник, которому поручено заниматься нашим делом. Сейчас он нам доложит о проделанной следственной группой работе - от лучезарной улыбки шефа можно было прикуривать. Это меня слегка озадачило. Мужик Филатов был достаточно суровый, закаленный работой на земле и подковерными интригами, вовсю процветающими в нашей организации, за время совместной работы узнал я его неплохо, и таким почтительным, даже можно сказать, подобострастным, не видел никогда. Опять же, тема беседы к веселью совершенно не располагала. Заметив мой удивленный взгляд, шеф пояснил:
  
  - Андрей, Алексей Николаевич - заместитель министра сельского хозяйства Страны.
  
  Заместитель барственно кивнул, сложив гофру подбородков. Кивнул не мне, и не Филатову, а просто в пространство, отреагировав на прозвучавшее слова. Удобно развалившись на стуле, он лениво осматривал помещение, барабаня по столу пальцами руки, на которой, из-под задравшегося манжета рубашки, поблескивало что-то золотое.
  
  Я начальство не люблю. С прямым руководством, пашущим, иногда, не меньше нашего, стараюсь уживаться. С начальством повыше предпочитаю без большой нужды не сталкиваться, существуя, по возможности, в параллельных реальностях. Кесарю - кесарево, так сказать, а слесарю - слесарево. Бывают, конечно, и среди них нормальные люди, с недоконца убитой аппаратными играми совестью, но это вид редкий, вымирающий в наше время. Прекрасно понимаю, что, с такой жизненной философией, мало-мальски успешная карьера мне не светит ни в коем разе, но иначе я не могу воспринимать людей, на любой должности думающих только о личном кармане. Воспитали меня по-другому, и воспитали, я считаю, правильно. Черт с ней, с карьерой, зато в конфронтацию со своей совестью не вступаю.
  
  А больше всего меня бесят вот такие вот потерявшие берега слуги народа, уверенные в своей исключительности, одним видом показывающие презрение к окружающему их быдлу. Что-то не припомню я феерических успехов у нашего сельского хозяйства, руководимого этим типом. Наоборот все в точности происходит, в глубокой заднице оно находится. А ведь если продать весь блестящий обвес сидящего напротив меня Важного Товарища, то вполне можно годик-другой дотировать сельхозпроизводство какой-нибудь немаленькой области. С зарплаты товарищ приоделся, с премий за ударный труд? Ну-ну. На лбу у него написана чеченская фамилия Распил Откатов.
  
  Диагнозы галантность и такт в моем анамнезе отсутствовали напрочь, непростой характер усугублялся хроническим недосыпом:
  
  - Эдуард Яковлевич, а нас что, пока я отсутствовал, переподчинить успели? Причем здесь сельское хозяйство? С какой стати я перед товарищем отчитываться должен? Помнится, читал я в умных книжках слова красивые про тайну следствия и независимость следователя.
  
  Шеф побагровел, лицо моментально кровью налилось:
  
  - Днепров, ты у нас в организации независим только сексуально можешь быть, и то не всегда, а когда прикажут!!! Какого хрена....
  
  Но тут заместитель министра остановил готового взорваться Филатова движением руки, и в первый раз прямо посмотрел на меня:
  
  - Эдуард Яковлевич, не кипятитесь, давайте я все объясню. Видите ли, молодой человек, в чем дело. Как вам наверное известно, наша страна сейчас находится в очень тяжелом экономическом положении. После непростых девяностых годов мы имеем резкое падение уровня как промышленного, так и сельскохозяйственного производства. Если конкретно по сельскому хозяйству, то на нынешний момент мы производим только четверть от того объема продукции, какой выпускался в 1989 году. Примерно те же цифры и в промышленности. Страну заполонили западные товары, с которыми отечественная продукция не может конкурировать в виду значительной разницы в стоимости. Новому руководству Государства такое положение вещей решительно не нравится. Но, к сожалению, пока, особенно учитывая последствия кризиса 98 года, правительство не имеет возможности своими силами кардинально исправить положение. Поэтому, любая помощь, любые инвестиции из-за рубежа в нашу страну принимаются нами с благодарностью, инвесторам, особенно вкладывающим значительные средства в промышленность и сельское хозяйство, создается режим наибольшего благоприятствования.
  
  - Вы мне лекцию по политической экономике читаете?
  
  - Не торопитесь, не торопитесь молодой человек, тем более, после вчерашнего происшествия, как я понимаю, торопится уже особенно некуда, верно? Я как раз подхожу к сути разговора. Так вот, не так давно, один из крупнейших мировых производителей сельскохозяйственной продукции фирма "Монсандо компани", использующая в своей деятельности новейшие научные разработки в этой области, на самом высоком уровне вышла на нас с предложением о вложении ОЧЕНЬ значительных инвестиций в наше сельское хозяйство. И не просто так вышла, а при поддержке правительства Соединенных Штатов Америки. И предложение это было с благодарность принято и одобрено НА САМОМ ВЫСОКОМ УРОВНЕ! Они предлагают нам создавать в регионах крупные комплексы по производству как животноводческой, так и растениеводческой продукции, полностью финансируя деятельность этих предприятий, снабжая их техникой, семенным и племенным материалом. Понимаете, что это значит? Мы, кроме укрепления продовольственной безопасности государства, получаем тысячи, десятки тысяч рабочих мест в самых депрессивных областях Страны! В качестве эксперимента в нескольких регионах были выбраны ряд хозяйств, на которых было решено произвести, так сказать, обкатку проекта. И, как вы наверное уже догадались, одно из этих хозяйств вы вчера посещали по не самому благовидному поводу. Поэтому я повторяю: в нашу Страну вкладываются ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ, проект курируется на САМОМ ВЫСОКОМ УРОВНЕ, и никакие происшествия, могущие сорвать этот контракт, нам не нужны. А что касается моих полномочий участвовать в этом деле, то звонка Генерального прокурора вам будет достаточно? Или, я могу попросить соединить нас с самим Президентом, который, разумеется, большим с удовольствием подтвердит сказанное мною следователю районной прокуратуры?
  
  Мм-да, товарищ оказался с яйцами. Хотя, кто бы сомневался, чтобы забраться на такую высоту, эти самые яйца надо иметь из стали, как и челюсти, чтобы глотки соперникам драть. И анус железный немаловажен тоже, мне кажется.
  
  Прекратив дискуссию, в которой не имел ни единого шанса, я начал докладывать. Чем больше рассказывал, тем больше округлялись глаза Филатова. Всех подробностей вчерашнего происшествия он не знал, не было у меня времени, что бы с ним связаться. По правде говоря, всех подробностей не знал никто, кроме нас четверых, присутствовавших на месте с самого начала. А еще я чувствовал, что, по мере того, как я углублялся в детали, мой доклад выглядел все более и более неправдоподобным. И это меня очень злило. Важный Товарищ же оставался совершенно спокойным.
  
  Кроме самого рассказа о произошедшем, изложил наметки плана ловли вчерашнего чудища, который мы с Зиминым вчера начерно накидали, и который включал в себя целый ряд возможных мероприятий, вплоть до мобилизации всех владельцев лодок с эхолотами для прочесывания акватории канала и прилегающих водоемов. Когда я закончил и сел, наступила пауза.
  
  Через некоторое время министерский заговорил:
  
  - Как я понимаю, вы намеренны твердо стоять на своей версии, и добиваться поимки этого гм... существа всеми доступными для этого методами, в том числе и с привлечением широких общественных масс?
  
  - Естественно! Учитывая его опасность, считаю необходимым принятие всего комплекса возможных мер безопасности, и, в первую очередь, оповещение населения района. А какие еще могут быть варианты?
  
  - Не спешите, молодой человек, вариантов может быть масса. Итак, господа, давайте я вкратце резюмирую все то, что рассказал нам...
  
  - Андрей Геннадьевич. - подсказал Филатов.
  
  - Да, именно. Так вот, по словам Андрея Геннадьевича, позавчера на ферме женщина после смерти родила двух зеленых чудовищ с хвостами и акульими пастями, которые за сутки выросли до размеров взрослого человека, и скушали всю оставшуюся семью, участкового и неустановленного рыбака. И с которыми героически боролись сотрудники милиции во главе с Андреем Геннадьевичем, и даже убили одно из них, но труп, у них на глазах, забрало второе чудище. Последующие поиски... кстати, что вы сказали остальным, что искали?
  
  - Крокодила. - мрачно буркнул я, понимая, что, в таком свете, выгляжу совершенным идиотом.
  
  - Ага, последующие поиски крокодила результатов не дали. Я правильно все изложил, Андрей Геннадьевич?
  
  - Да.
  
  - И вы предлагаете оповестить ОБ ЭТОМ население немаленького района, а лучше и нескольких прилегающих, и устроить широкомасштабную операцию по поимке с привлечение гражданских лиц?
  
  - Да.
  
  - Эдуард Яковлевич, - обратился Важный Товарищ к Филатову, - вам не кажется, что рассказ вашего сотрудника напоминает... ну, я даже не знаю, пересказ третьесортного голливудского фильма ужасов? Как вы думаете, если я доложу подобное министру, а паче того, Президенту, сколько секунд я еще буду оставаться на своей должности? А вот этот молодой человек, ничноже сумняшеся, позволяет себе выдавать нам этот бред. У вас в прокуратуре большая нагрузка на сотрудников? - неожиданно сменил он тему разговора.
  
   - Да.... не маленькая. - Филатов был совершенно растерян.
  
  - Мне кажется, Андрей Геннадьевич очень устал на работе. Такое бывает, поверьте мне. Даже самые крепкие люди не выдерживают нагрузок и стрессов. Я думаю, Андрею Геннадьевичу непременно надо отдохнуть, сходить в отпуск, развеяться, подлечиться.
  
  И тут до меня дошло: а ведь он даже не удивился! Филатов вон до сих пор отойти не может, выпученными глазами вокруг смотрит, а замминистра проглотил все, и не поморщился, как будто так и надо, как будто знал заранее, о чем я рассказывать буду. И тут же начал заготовленные решения предлагать. Значит...
  
  - ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ говорите, Алексей Николаевич? На контроле на САМОМ ВЕРХУ, говорите? А ведь это у вас не первый такой случай, мне кажется, а? Сколько вам еще трупов надо, что бы это перестало выглядеть голливудским фильмом? Вы понимаете, что, если не принять меры, завтра оно по системе рек и каналов может приплыть прямо сюда, в Город, и тогда мы начнем съеденные трупы на площадях собирать?
  
  Министерского проняло. Маска вальяжности мигом с него слетела, лицо заострилось, на губах заиграл хищный оскал. Он подался в мою сторону, навалился всем телом на стол, и зашипел:
  
  - Слушай меня внимательно, мальчишка! У тебя один выход - уйти и забыть все к чертовой матери, как страшный сон. А иначе я тебя упрячу в дурдом, навечно, да еще в такой, что по сравнению с ним любая тюрьма тебе санаторием покажется!! Ты меня понял?!
  
  - А с остальными что будете делать? Тоже в дурдом?
  
  - А это не твое собачье дело! Будет все равно, как я сказал, а у тебя два варианта, по-хорошему, и по-плохому. Выбирай. - и он откинулся на спинку стула.
  
  - Знаешь что? Да пошел ты на х...й, заместитель министра!
  
   - ЧТООО??? Да ты, щенок.. Да я тебя....
  
  Но это все мне уже в спину, я шел к выходу.
  
   - Днепров, жди меня в своем кабинете, - успел крикнуть Филатов, прежде чем захлопнулась дверь.
  
  Поднимаясь на третий этаж, во временно выделенное мне помещение, я, почему-то совершенно спокойный, болтал в руке папку с материалами дела, и напевал под нос непонятно откуда привязавшуюся песенку:
  
  - Как мы можем победить, если нас легко купить?
  - Как мы будем побеждать, если нас легко продать?
  
  В кабинете плюхнулся на стул, закурил, и бездумно уставился в окно, на освещенные ярким утренним светом вереницы машин спешащих на работу горожан.
  
  _________________________\\ ___________________________
  
  Примерно через полчаса, или три сигареты, в кабинет зашел Филатов. Молча занял свободное место за вторым столом, и, так же как я, стал смотреть на улицу. Еще через какое-то время, не отводя глаз от окна, заговорил:
  
  - Андрей, у тебя отпуск за этот год не отгуленный?
  
  - Да у меня и за прошлые года куча осталась, ни разу целиком не брал.
  
  - Хорошо. Тогда пиши заявление, выбирай все, что есть, полностью. Пока пиши на отпуск с последующим увольнением, чтобы мне было, что им предъявить, а там погуляешь месяц-другой, может к этому времени все и устаканится, тогда переиграем.
  
  - Хорошо. Эдуард Яковлевич, но вы-то понимаете, чем все это закончиться может? Или вы тоже думаете, что я сгорел на работе?
  
  Филатов, наконец, развернулся ко мне:
  
  - Андрей, я не политрук Клочков, под танк с гранатой лезть не хочу, и не буду. Верить-то я тебе верю, все так и было, как говоришь, но представь, какая польза будет, если мы с тобой в дурке соседние койки займем? Этот обух нам никакой плетью не перешибить, маловаты у нас плеточки по сравнению с ихними. А так, они здесь не вечно сидеть будут, как уедут, сделаю что смогу. Дай сигарету.
  
  Закурив, продолжил:
  
  - Дело Гунько сдашь. И, хотя ты все сам понимаешь, я тебя душевно прошу, никому, вообще никому об этом не распространяйся. Лучше вообще, на время уедь из города, вон, в Сочи, что ли, слетай, отдохни. Или на рыбалку, в Карелию.
  
  - И Гунько тоже не говорить?
  
  - Нет, ему можно. Я его предупредил, он в курсе ситуации. Тем более, надо версию придумывать правдоподобную после вчерашнего шухера. Полный морг трупов, слухи все одно поползут. Крокодил тут не проканает.
  
  Я ухмыльнулся:
  
  - Ну не было у нас ни времени, ни сил что-нибудь получше выдумать, ситуация не располагала.
  
  - Ладно, пошел я. Дело Славе прямо сегодня передай. Счастливо тебе, удачи. - и, пожав мне руку, вышел из кабинета.
  
  Ну, вот и все. Кончилась моя недолгая, но яркая карьера прокурорского работника. Черт, даже легче как-то стало! Сел за стол, достал чистый лист, написал заявление на имя Главного. Потом набрал секретариат следствия, спросил, где Гунько. Оказалось, с утра в судебную медицину уехал, не возвращался еще. О, а может это и к лучшему? Поговорю с обоими стариками сразу, возможно, что толковое вместе и надумаем.
  
  - Алло, Марина, здравствуйте, Днепров из прокуратуры, с Леонидом Аркадьевичем можно соединить? Жду. Леонид Аркадьевич, день добрый, Днепров. Узнали? Гунько там не у вас, случайно? У вас? Можно попросить, что бы меня дождался, я сейчас к вам приеду? Ага, прям сразу и выезжаю. До встречи.
  
  Еще звонок:
  
   - Здравствуйте, Днепров из прокуратуры беспокоит, Зимина можно к аппарату? У начальства? Можете ему передать, пусть, как освободится, мне на пейджер сообщение скинет? Спасибо.
  
  Занес заявление в секретариат, отдал на подпись и регистрацию, и потопал к остановке общественного транспорта.
  
  ______________\\ ________________
  
  - Ну что, упыри-трупорезы, выползли из своей прозекторской на живых людей посмотреть? - трое знакомых экспертов-медиков курили перед дверью морга, греясь на солнышке.
  
  - Да ладно, кто бы говорил, мясник ты наш. Кто морг трупами завалил, работы нам на месяц вперед подкинул? Что у вас там случилось вчера?
  
  - У-у-у, сия тайна следствия великая есть, и если я вам ее расскажу, мне придется вас убить. И ляжете вы во цвете лет рядом со своими бывшими пациентами, все такие молодые и красивые!
  
  - Во-во, шеф тоже про страшную тайну рассказывал. Всех привезенных в душевой отдельно сложил, на охрану самого здорового санитара посадил, сказал сам, лично, заниматься будет, а нам, если полезем смотреть, тоже смерть страшную обещал, с кастрацией.
  
  - Вот видите, у умных людей часто мысли совпадают. Пойду, пообщаюсь в высших сферах, нечего мне с вами, холопами, лясы точить! - и гордо удалился в дверь медэкспертизы, выслушав в спину несколько довольно нелицеприятных предположений о высших сферах и о моем месте в них.
  
  В приемной помахал рукой Марине, и зашел в кабинет. "Зубры" сыска и судебной медицины устроили посиделки с комфортом. В помещении пахло кофе, коньяком, и хорошим трубочным табаком - это Гунько лет десять назад решил бросить курить, и перешел на трубку. Курить, естественно, не бросил, но без трубки уже не мог. На столе кофейные чашки и вазочка с непременным марининым печеньем, блюдце с ломтиками лимона, усыпанными сахаром, и тарелочка нарезанного сыра.
  
  - О, Андрюша, здравствуй, дорогой! - обрадовался Козлов - присаживайся. Кофе будешь, или просто коньячку налить?
  
  - Здравствуйте, господа хорошие, - я пожал руки мужикам, - а вы знаете, Леонид Аркадьевич, давайте, пожалуй, и просто коньяку. Я все-таки отпускник нынче. А от кофе меня уже тошнит за сутки. Слава, ты какими судьбами здесь? У тебя же дел убойных нет, по моему?
  
  - Теперь будет, твоей милостью. Мне, как с утра сообщили, что я у тебя дело это забирать буду, так сразу сюда и рванул. Хотел спокойно поговорить, без ушей лишних. Как знал, что сюда приедешь.
  
  - Провидец ты, - я с удовольствием отхлебнул терпкую ароматную жидкость из кофейной чашки, куда мне из спрятанной под столом пластмассовой канистры плеснул коньяк доктор. Сильно налегать нельзя, еще срублюсь с недосыпу, да и дел сегодня полно, это я хорохорюсь на счет отпускника. А по чуть-чуть, сосуды расширить, самое то. - На, держи. - протянул ему папку, - тут все, опись, прОтокол, принял-сдал. Ты знаешь, я порядок в делах люблю.
  
  - Порядок в делах - это хорошо. А на словах что велели передать?
  
  - А на словах я сейчас тебе все расскажу, а уж как к этому относится, сам решай. Да, Леонид Аркадьевич, вскрытие женщины что-нибудь новое дало?
  
  - Нет, Андрюша, все как я вначале и говорил, умерла от кровопотери и болевого шока, травмы на конечностях посмертные. Химия еще не готова, но и там, думаю, ничего нового не будет. Да! Вот что! Двойня у нее была, Андрей, двоих она родила.
  
  - А я знаю, Леонид Аркадьевич. Сам видел, двоих этих.
  
  - Ну давай, не томи, рассказывай!
  
  В этот раз рассказ дался мне гораздо легче, да и публика была совершенно другая. Козлов и так знал, что говорю я чистую правду. Он своими глазами видел последствия на вчерашних и сегодняшних трупах. Да и у Гунько сомневаться в моих словах оснований не было, понимал прекрасно, что все это не просто так заварилось. Поведал я им все, без утайки, вплоть до разговора со столичным гостем и его обещаний в мой адрес. Деды слушали молча, не перебивали, вопросов не задавали, только иногда покачивали головами.
  
  После того, как я закончил, Гунько очень удачно спародировал товарища Сухова:
  
   - Крокодилы, говоришь? Х-хе-х.
  
  - Ладно тебе издеваться, теперь сам попробуешь что-нибудь другое придумать, а мы посмотрим. Только сдается мне, Вячеслав Сергеевич, что повествование мое тебя не очень сильно удивило, как и замминистра того, а? Слышал уже о чем-то подобном?
  
  - Ты знаешь, я по командировкам в Столицу мотаюсь часто, то в одной группе, то в другой. Так вот, уже с годик были слухи разные. Никакой конкретики, так, шепоток по углам.
  
  - Да-а-а, дела. Андрюша, а ты-то что теперь делать думаешь? - Козлов искренне за меня переживал.
  
  - Не знаю пока. Отдохну как следует, это точно, уже года три в нормальном отпуске не был. А потом видно будет: либо ситуация рассосется, тогда вернусь; либо пойду адвокатом в коллегию, или еще куда. Мир не без добрых людей, помогут, если что. Леонид Аркадьевич, а вы сделали слепки, как я просил?
  
  - Конечно, Андрюша, сделали. Вот держи. - и он выложил на стол два, завернутых в плотную бумагу небольших свертка. - Только зачем они тебе теперь?
  
  - Пригодятся, есть мысли, - ответил я, разворачивая один из них. - Славе, как я понимаю, в свете новых веяний они не нужны? - и положил на стол гипсовый слепок. Теперь на нас троих из центра стола щерил широкие, треугольные, с едва заметно зазубренными краями, зубы невиданный зверь. Меня от воспоминаний вновь передернуло.
  
  - Один заберу, второй пусть у вас полежит, доктор. Похоже, очень похоже. Только вот, размерами сильно отличаются от того, что я видел. Как они смогли за сутки так подрасти? И вообще, каким образом такое чудо могло получиться? Леонид Аркадьевич, вы тут, среди нас, самый сведущий человек, может выскажете какое-нибудь соображение? Сбой какой-нибудь при формировании плода? Сельское хозяйство кругом, гербициды с пестицидами разные. Я вот со школы помню, что человеческий зародыш во время развития проходит все стадии предыдущих поколений, простейшие, там, рыбы, земноводные, птицы, млекопитающие. Может такое быть, что, из-за воздействия каких-то внешних факторов, произошел сбой, и на одном организме оказались части разных животных: челюсти рыбы, хвост ящерицы, а?
  
  - О-хо-хо, до чего же неграмотная у нас молодежь пошла! Ты, Андрей, очевидно, имеешь в виду теорию господина Гаккеля о том, что онтогенез повторяет филогенез?
  
  - Доктор, не выражайтесь в приличном обществе!
  
  - А-а-а, все с вами понятно. Объясняю популярно: раньше бытовала теория, а одно время ее даже называли "законом", предложенная в девятнадцатом веке биологом Эрнстом Гаккелем, о том, что индивидуальное развитие организма, прежде всего внутриутробное, так называемый "онтогенез", повторяет все стадии исторического развития групп организмов, "филогенез". Как ты говоришь рыбки-ящерки-птички и так далее. Возможно, вам в школе ее еще преподавали. Рисунки показывали, как зародыш человеческий развивается, да? Так вот, эта теория давно развенчана, не повторяет человек в эмбриональном развитии всю эволюцию. А рисунки эти Гаккель рисовал сам, не то, что есть на самом деле, а то, что ему хотелось бы видеть.
  
  - Но, как же так? Есть же не только рисунки, но и фотографии, там где и жабры видны у зародыша и хвост?
  
  - Объясняю для недоверчивых: то, что вы видели на фотографиях, это совершенно не жабры и хвост. То, что вы принимаете за жабры - это всего лишь кожные складки шейно-челюстной области, ничего общего с жаберными щелями не имеющие, а служащие предшественниками головы и шеи. Так же и с хвостом. У зародыша, как и у нас с вами, тридцать три, редко тридцать четыре позвонка, бывает один лишний копчиковый. А кажется, что у зародыша позвоночник длинней лишь по тому, что все органы растут в утробе с разной скоростью. Теперь понятно?
  
  - Теперь понятно. Но не все. А откуда тогда берутся мутации: лишние органы, конечности, даже головы, хвосты. Бывают же, я лично в кунсткамере видел!
  
  - Бывают, да. Видите ли, в период гаструляции....
  
  - Доктор!!!
  
  - А, да, простите. Как бы это вам попроще... В общем, есть такое понятие - "зародышевые листки". Они формируются в процессе развития плода из одноклеточного в многоклеточный организм. Из этих листков в последствии получаются различные ткани и органы, из каждого свои. Но, при изменений условий, ход развития отдельных частей зародыша может измениться, и зародышевые листки могут дать начало не тем органам и тканям, которые должны были бы развиваться из них в обычных условиях. Так понятно?
  
   - Вполне. А что может послужить причиной изменения хода развития?
  
  - Ну, тут может быть много факторов. Может быть воздействие окружающей среды, ее химизм, температура, та же радиация; может быть неправильное взаимодействие между клетками самого зародыша; а может быть и наследственный, генетический сбой.
  
  - То есть, то, что я говорил - воздействие пестицидов-гербицидов, или какой-нибудь другой гадости, вполне может привести к развитию аномалии плода, не те органы могут вырасти? Тридцать четвертый позвонок в хвост превратится?
  
  - Вполне может. Только, это все ни как не объясняет стремительного роста уже родившегося организма. И у меня по этому поводу никаких теорий нет. Вы материалы по беременности потерпевшей собрали, с врачами беседовали?
  
  - Собрали, беседовали. Только ничего нет там. Наблюдалась она один раз, в самом начале беременности анализы сдала, УЗИ не делали. Там срок-то, оказывается, был всего шесть месяцев. Так что они не только после рождения, а и в утробе очень быстро выросли. Леонид Аркадьевич, а вам такое название фирмы: "Монзандо", или "Монсанто", ни о чем не говорит? Сельским хозяйством они занимаются, применяя какие-то прогрессивные методы?
  
   - Нет, Андрюша, не слышал даже. Где я, и где сельское хозяйство?
  
  6.
  
  Два могучих черных быка на постаменте над фонтаном вот уже без малого сто лет вели свою нескончаемую схватку.
  
  "Это место в центре знает каждый житель Города. Бронзовые громадные то ли бизоны, то ли зубры, упершиеся в жестокой драке друг в друга рогами, когда-то были установлены перед зданием Верховного суда Восточной Пруссии, и, по замыслу автора, должны были символизировать извечную борьбу двух противоположностей в судебном процессе: адвоката и прокурора. Вздыбленные мускулы на загривках, попирающие гранит мощные ноги, напружиненные хвосты - животные прекрасно удались талантливому скульптору. Кроме того, художник был очень точен в деталях, и, что бы ни у кого не возникло сомнений в гендерной принадлежности скотов, заметной частью композиции стали висящие немаленькие бычьи тестикулы. После войны памятник уцелел, и советские школьники и студенты, совершенно не религиозные и не чуждые простым развлечениям, мимо такого пройти, конечно же, не могли. Каждый год на Пасху яички бедных парнокопытных сверкали всеми цветами радуги. Иногда проказников ловили, вручали наждачную бумагу и заставляли исправлять содеянное, но лучше от этого не становилось, и горожане, проходя мимо, не могли сдержать улыбок, глядя на сверкающие на солнце, до блеска отдраенные гениталии безответных животных.
  
  Вот и сейчас я, вальяжно развалившись за столиком в тени тента кафе, расположившегося вокруг фонтана с этим памятником, и прихлебывая из пластмассового стаканчика ледяную "Колу", ухмылялся, когда спотыкался взглядом о ярко желтые пятна на черном фоне скульптуры.
  
  Идти на работу не хотелось. Нужно было ехать к себе в район, готовить дела к сдаче, так как в слова Филатова о том, что за месяц все утрясется, я не верил ни на секунду. Он мужик неплохой, и возможно говорил мне это искренне, в тот момент сам в это верил. Но я неплохо знаю нашу организацию, как в ней относятся к сбитым летчикам. И так же думаю, что неплохо разбираюсь в людях - замминистра и другие, за ним стоящие, мне этого не простят. Угрозы Важного Товарища я воспринял вполне серьезно. Не простят то, что я оказался не в том месте и не в то время, не простят, что увидел и понял много лишнего, не простят, что не пошел у них на поводу, своими действиями покусился на их БОЛЬШОЙ КУШ. В конце концов, мне просто опасно оставаться на этой должности - они непеременут меня подставить, не из злости, просто профилактически, им так будет спокойней. Поэтому, желательно надежно выпасть из поля их зрения, не напоминать о себе как можно дольше, "лечь на дно, как подводная лодка, и позывные не передавать".
  Дела готовить было нужно, но сейчас - не хотелось. Времени еще полно, пока приказ сделают, пока рассчитают меня, успею. Тем более, все живые я уже передал, остались только приостановленные. А пока хотелось бездумно посидеть где-нибудь, посмотреть на людей, выпить что-нибудь холодненького, тем более, день такой замечательный, теплый и солнечный. Доехав на автобусе до цента Города, я забрел в это кафе, и вот уже полчаса любовался архитектурными памятниками и ножками молодых девчонок, стайками сидящих за соседними столиками.
  
  После войны здание суда отдали под вновь образуемый институт. А так как Город имел огромный, единственный в стране незамерзающий порт на Балтике, и усиленными темпами развивал океанский рыболовный флот, то и ВУЗ сделали профильным, дабы было где черпать кадры наиболее востребованных профессий - институт рыбной промышленности и хозяйства. Вот его-то студентки и радовали меня видами голых, еще не очень загорелых по весеннему времени коленок.
  
  Тут ленивый ход моих мыслей споткнулся о название учебного заведения, обучавшего владелиц этих самых коленок. "Рыбной промышленности". А у меня в кармане лежит слепок, очень похожий, по утверждениям доктора, на отпечаток челюстей рыбы. В ВУЗе, я это знал точно, есть кафедра ихтиологии, где этих самых рыб и изучают, всяких разных. Где еще спрашивать консультаций, как не в профильном учреждении? Зачем мне, отстраненному от дела, и от работы вообще, это было нужно, я не смог объяснить даже самому себе. Любопытство? Привычка доводить дела до логического завершения? Может быть. Но решение уже принял, поднялся, выкинул стаканчик в урну, и потопал к центральному входу учебного заведения.
  
  Огромный вестибюль с колоннадой из гранита и мрамора, широченная мраморная же лестница на другом конце помещения, ведущая на верхние этажи, производили сильное впечатление и являлись наглядной иллюстрацией выражения "храм науки". И был он заполнен снующими молодыми прихожанами в огромном количестве, которым до пожилого тридцатилетнего постороннего не было никакого дела. Поэтому, остановить кого-нибудь из них и узнать дорогу я даже и не стал пытаться, а прямиком направился ко всевидящему оку любого учреждения: бабушке-гардеробщице. Суровая старушка, предварительно бдительно поинтересовавшись моей личностью и целью визита, указала мне направление движения, и я, уворачиваясь от летящих во всех направлениях юных тел, потопал по лестнице на третий этаж.
  
  Изнанка институтского здания сильно отличалась от витринного холла, и величественного впечатления совершенно не производила. Попав на третий этаж и свернув от центральной лестницы в указанном бабушкой направлении, я моментально заблудился. Коридоры и коридорчики разбегались во все стороны в хаотичном, как мне показалось, порядке, а нумерация помещений не подчинялась никакой логике. Будучи послан несколько раз отловленными студентами "вон туда за угол", и не найдя там искомого, через какое-то время стал чувствовать себя героем Фарады из фильма "Чародеи". В конце концов, когда набрел на большую двустворчатую дверь с табличкой "Научный морской музей рыбного хозяйства и океанографии", решил на этом закончить свои блуждания. На этот поступок меня подвигли следующие мысли: а) я люблю музеи и б) сотрудники музея, обычно, люди, склонные к систематизации данных, и, возможно, именно их указания помогут мне выбраться из этого замкнутого круга.
  
  Подергав створки, и обнаружив одну из них открытой, я проник внутрь. И сразу замер в ошеломлении. Здоровенное помещение неправильной формы было до отказа заполнено разнообразными экспонатами. По всему залу стояли, лежали и висели чучела рыб размерами от некрупного леща до гигантских тунцов и акул. Стены уставлены стеллажами, на которых множество склянок с какими-то заспиртованными существами, кости, раковины; на оставшихся свободных стенах щерят белоснежные зубы целые грозди акульих челюстей; у стен стоят чьи-то позвонки размером с колесо БЛАЗа; и еще много, много всего, одним взглядом сразу не охватить. Сделав несколько шагов, я буквально уткнулся в висящее на прикрепленных к потолку тросах чучело громадной, метров четырех длинной, рыбы буро-коричневого цвета. Стоящая рядом с ней табличка гласила, что при жизни этот экспонат был полярной акулой. Но не величина рыбины привлекла мое внимание, а картина, буквально символизирующая цель моего визита - у этой акулы были ноги.
  
  Красивые женские ножки в туфлях на небольшом каблучке, выглядывающие из-под начинающейся немного выше колена узкой черной юбочки. Не-а, с ума я не сошел, хотя, учитывая вчерашние события, это было не мудрено. Конечно же, ноги были не у рыбы. Ноги были у девушки, которую скрывало от меня чучело, оставляя на виду только их. Но общая картинка выглядела именно так, и на эту картинку я заворожено уставился, и даже наклонился слегка, что бы внимательнее рассмотреть совершенно не имеющие отношения к ихтиологии, но очень привлекательные детали.
  
  - Что, понравилась наша красавица? - голос, донесшийся сзади, заставил меня подпрыгнуть на месте и резко обернуться. Пожилой, невысокий, полненький мужичок в неновом костюме темно-зеленого цвета ласково смотрел на меня через толстые линзы очков. От неожиданности я почувствовал, что начинаю краснеть, как подросток, и не сразу сообразил, что дяденька имеет в виду не мой сеанс вуаеризма, а эту чертову рыбину.
  
  - Э-э-э.. да, очень впечатляет.
  
  - Один из наших лучших экземпляров! - похвастался мужчина. Что он под эти подразумевал, было понятно, но я согласился бы и на другой вариант. - Молодой человек не очень похож на студента. Что привело вас к нам? Интересуетесь рыбами?
  
  - Ну, в какой-то мере. Я ищу кафедру ихтиологии, мне нужна консультация.
  
  - Считайте, что уже нашли. Я заведующий кафедрой Витман Давид Ааронович. Какого рода консультация вам нужна?
  
  - Здравствуйте. Меня зовут Андрей Геннадьевич, я из прокуратуры, вот мои документы. А консультация мне нужна от специалиста, занимающегося хищными рыбами, в частности, как раз акулами. Найдется у вас такой?
  
  - Ха, очень необычно! Прокуратура, и консультация по акулам! Я бы с удовольствием вас послушал, подозреваю здесь необычайно увлекательную детективную историю, но, к сожалению, хрящевые рыбы не мой профиль. Но вам повезло, молодой человек! Здесь как раз присутствует очень нечастый гость в последнее время, одна из лучших наших выпускниц, а сейчас сотрудник института АтлантНИРО, аспирант нашей кафедры Дарья Александровна Гвоздева. Она как раз и занимается этой тематикой. Дарья Александровна, можно вас отвлечь?
  
  - Да, Давид Ааронович, уже иду.
  
  Когда владелица замечательных ног появилась из-за туши акулы, я испытал гамму чувств, сложно поддающуюся описанию. Меня... поразила молнией?.... пыльным мешком по голове ударили?.... канделябром оглоушили?.. не знаю. Писаной красавицей она не была, совсем не модельный вариант. Высокая, только чуть ниже меня ростом, белокожая, светлые волосы средней длины, светло-серые, при другом свете, может, и голубые, глаза. Лицо - а черт его знает, я мужик, я не умею описывать понравившиеся мне женские лица. Тем более, какого-то определенного критерия и нет вовсе, все исключительно на чувствах, ощущениях. Не яркое, естественное, если и пользовалась косметикой, то почти незаметно. Милое лицо. Стройная фигура. Под заправленной в уже внимательно рассмотренную мною черную юбку белой блузкой задорно топорщились небольшие острые грудки. Такие не теряют форму и после рождения даже нескольких детей, и обладательницы их в бальзаковском возрасте вызывают черную зависть у более богато архитектурно оформленных подруг, с прожитыми годами вынужденных фиксировать свою девическую гордость на уровне пояса. В общем, впечатление лучшая выпускница кафедры произвела на меня сногсшибательное.
  
  Подойдя к довольному, как сытый кот, Аароновичу и парализованному мне, она протянула ладошку для знакомства:
  
  - Здравствуйте. Меня зовут Дарья. Я слышала ваш разговор, что именно вас интересует?
  
  Легкий, едва уловимый дефект речи, ели слышное "фф" вместо "ш", был очень трогателен, и намертво вбивал последний гвоздь в крышку моего гроба. То, что мне надо пожать протянутую руку, я сообразил только через несколько мгновений:
  
  - Э-э-э, здравствуйте, - блин, да что ж я блею-то так, - Андрей, очень приятно.
  
  - Дашенька, окажите, пожалуйста, помощь нашим правоохранительным органам, хорошо? А мне, молодые люди, к сожалению, пора. - напомнил о своем существовании завкафедры.
  
  - Да, да, Давид Ааронович, спасибо вам большое. - уход со сцены третьего лишнего дал мне время опомнится и прийти в адекватное состояние. Проводив мужчину взглядом, я обернулся к девушке и сделал серьезное лицо:
  
   - Дарья Александровна....
  
  - Просто "Дарья". А лучше "Даша". А то я себя училкой пожилой какой-то чувствую.
  
  - Но я сейчас обращаюсь к вам официально! Так вот, Даша Александровна, отечественное следствие в тупике и надеяться остается только на вашу помощь! Нами сейчас разрабатывается международный преступный синдикат, участники которого похищают молодых и красивых аспиранток, а иного даже кандидатов и докторов наук, и безжалостно скармливают их акулам. И только ваше экспертное заключение может нам помочь определить, каким именно акулам преступники бросают на съедение невинных девушек, что бы в дальнейшем полностью истребить этих хищных рыб и спасти от геноцида научный генофонд нации. Поэтому, сразу первый вопрос: вы сегодня уже обедали?
  
  - Н-нет. - девушка была абсолютно ошарашена той чушью, которую я нес.
  
  - Тогда, в качестве гонорара за вашу консультацию, я приглашаю вас на обед! И, в процессе поглощения пищи, буду задавать вам различные каверзные вопросы. Кроме того, есть еще причина, по которой вы не можете отказать мне в моей просьбе: я тут у вас совершенно заблудился, и без помощи знающего человека отсюда просто не выберусь. Представьте, что если вы откажет, через какое-то время в одном из здешних бесконечных коридоров найдут мой высохший труп с табличкой в руках: "В моей смерти прошу винить Дашу Гвоздеву". Какой удар по вашей репутации! Ну что, согласны?
  
  Ну, наконец-то! На задумчивом и внимательном лице аспирантки, пытающейся уловить суть моей ахинеи, промелькнула улыбка, потом она засмеялась:
  
  - Хорошо, не могу вам отказать, такого страшного удара по репутации я не перенесу. Да и науку спасать нужно. Через пять минут я буду готова. А вы пока стойте здесь, и никуда не уходите, иначе снова заблудитесь, и вам придется долго блуждать по музею, взывая о помощи и питаясь заспиртованными экспонатами.
  
  ________________________\\ _________________________
  
  Совсем рядом, только площадь перейти, в здании, где у немцев был вокзал для пригородных поездов, а после сначала гостиница, а теперь деловой центр, располагалось уютное кафе, хозяина которого я хорошо знал. Знал, но за все время знакомства так и не задал вопрос, какого черта он назвал заведение общепита именем конъюнктурного барда времен начала перестройки, застреленного в ходе дележа гонораров.
  
  Зал ресторанчика был разделен стойками на несколько частей, два больших аквариума с рыбками огораживали закутки с отдельными столиками, создавая интимную атмосферу. За один из этих столиков я и повел свою даму, предварительно поздоровавшись со знакомыми девчонками-официантками и барменом.
  
  На "ты" мы перешли мгновенно. И вообще, у меня складывалось впечатление, что эту девушку я знал уже сто лет, настолько легко и непринужденно мне с ней было. Болтали ни о чем, и обо всем, а я любовался ее лицом, освещенным неярким светом из аквариума, и, с каждой минутой, оно казалось мне все красивей и красивей. Давно, очень давно мне, погруженному с головой в свою чертову работу - сосредоточие всей мерзости рода человеческого, не было так хорошо.
  
  - Андрюша, а ты что спросить на кафедре хотел, зачем приходил-то?
  
  - Тебя увидеть, как чувствовал!
  
  - Нет, ну серьезно!
  
  Порывшись в кармане, я выложил на стол гипсовую челюсть:
  
  - Что скажешь? Только, ты меня прости, сразу предупреждаю - рассказать ничего не смогу, секреты серьезные, и уже даже не мои.
  
  Даша повертела кусок гипса в руках, внимательно всмотрелась в него:
  
  - Ты знаешь, это очень похоже на отпечаток челюстей небольшой сельдевой акулы. Видишь, характерное строение зубов: широкие, треугольная форма, зазубрины по краям.
  
  - Сельдевой? Это как катраны в Черном море?
  
  - Нет, - засмеялась Даша, - это другие. Катраны - это род колючих акул семейства катранообразных. Они, кстати, и у нас в Балтике есть, вполне промысловая рыба, между прочим. А сельдевые - это отряд ламнообразных, одни из самых древних акул. Сейчас насчитывается пять видов, а раньше было очень много, но вымерли. И, не смотря на несерьезное название - очень серьезные рыбки. Про белую акулу слышал?
  
  - Ну конечно, кино даже смотрел, "Челюсти".
  
  - Вот, это и есть сельдевая акула. А про мегалодона?
  
  - Ага тоже читал, самая большая акула, да?
  
  - Да, не просто самая большая акула, а самый большой хищник на земле. Считалась, что вымерла очень давно, несколько миллионов лет назад. Но недавно в Тихом океане нашли зубы мегалодона, радиоуглеродный анализ которых показал, что им всего одиннадцать тысяч лет, то есть, по меркам палеонтологии, это даже не "вчера", а "сегодня". Когда она в океане плавала, человек уже во всю землю пахал, мамонты почти вымерли. Некоторые ученые не исключают вероятность, что эти рыбы существуют до сих пор. Так вот, ее тоже относят к сельдевым акулам. Понял?
  
  - Понял, да. Спасибо, профессор, очень познавательно. Но, к нашей проблеме..... Слушай, а вдруг... тебе не попадалось нигде такое название "Монзандо"?
  
  - "Монсанто компани"?
  
  - Да, точно, "Монсанто"!
  
  - Попадалось, и не вдруг, а по работе. Но тебе-то каким образом, товарищ следователь?
  
  - Даш, ну я же сказал, не могу...
  
  - Ладно, ладно, поняла, ужасные тайны, похищенные аспирантки. А про "Монсанто" и ты должен был слышать. Войну во Вьетнаме помнишь?
  
  - Я слишком молод, мадам!
  
  - Балда! О том, как американцы вьетнамские джунгли различными пестицидами поливали, читал? "Агент Оранж"?
  
  - Ага, читал, слышал.
  
  - Так вот, "Монсанто компании" и есть изобретатель и главный производитель этого "Оранжа".
  
  - Ну, а ты какое отношение имеешь к вьетнамским джунглям, ихтиолог?
  
  - К джунглям никакого, а к "Монсанто" - самое прямое. Про выращивание рыбы слышал?
  
  - Конечно.
  
  - Так вот, в состав корма для промышленного разведения рыбы входят гормоны роста, а "Монсанто Компани" является сейчас ведущим мировым производителем этих гормонов. И другой генноинженерной продукции.
  
  - Во как! Гормон роста? - что-то мне это напоминает - Слушай, а он в сельском хозяйстве применяется?
  
  - Ну да. В Америке все животноводство на применении этих гормонов основано. У нас, правда, и в Европе, в большинстве стран, его применение запрещено.
  
  - А чего так? Какие-нибудь побочные эффекты?
  
  - Да. Видишь ли, в чем дело: исследования о безопасности применения каких либо гормонов, пестицидов, генно-модифицированных продуктов, обычно заказывают и финансируют компании, которые эту же продукцию и выпускают. Вот, например, как раз с "Монсанто". Они выпускали такой гормон - рекомбинантный бычий гормон роста - генетически модифицированный гормон роста, который применялся в молочном животноводстве для повышения надоев молока. Заказанные ими исследования утверждали, что применение этого гормона безопасно, и он был разрешен Американской комиссией по контролю за качеством продукции. А потом оказалось, что эти исследования компанией были представлены комиссии не полностью. В процессе его создания получилось так, что в него оказалась встроена необычная, неподходящая аминокислота. Подробности я тебе рассказывать не буду, все равно не поймешь, не твой профиль, но вкратце - если хотя бы одна аминокислота в искусственно созданном гормоне или протеине отличается от нормального генетического кода, то при употреблении продукции, созданной с его помощью, возможны страшные последствия, раковые заболевания, мутации плода, и так далее. "Монсанто" при проверке этот факт скрыла. А когда все вышло наружу, был страшный скандал, огромные штрафы. Но это только единичный случай, на самом деле их намного больше. Никто толком не знает, какие последствия для человека от их применения будут в долгосрочной перспективе, используются они относительно недавно, и данных таких просто нет.
  
  - Вот оно что! Ну, спасибо тебе огромное, считай, что ты мне очень помогла, свой обед отработала!
  
  - Рада стараться, ваше благородие!
  
  Тут у меня на поясе завибрировал пейджер. Глянул - Зимин объявился. Извинившись перед Дашей, я подошел к барной стойке, где у администратора, я знал, был городской телефон.
  
  - Але, здорово, пропащий. Ну что, вырвался из цепких лапок начальства?
  
  - Ага, вырвался. Андрюха, слушай, щас говорить не могу, давай я вечером к тебе подскачу, поболтаем. Ты где будешь?
  
  - Да на работе буду допоздна, у себя в районе. Тебя дождусь по любому.
  
  - Добро, тогда я после шести, плюс-минус, и подъеду. Давай, до встречи.
  
  __________________ \\ __________________
  
  Нехотя расставаясь с Дашей, которой пора было на работу, обменялись с ней всеми телефонами: домашними, рабочими, номерами пейджеров. Уходя, предупредил ее, что через несколько дней стану вольным отпускником, и весь избыток своего свободного времени намереваюсь посвятить одной задаче - изъятию из обращения ее свободного времени в свою пользу. На что получил уверения, что она, в принципе, не против такого развития событий. После чего, окрыленный перспективами, помчался на работу.
  
  Если бы космические корабли летали со скоростью распространения слухов, люди давно бы заселили Млечный Путь и его окрестности. На работе меня встретил коллектив похоронных физиономий. Шефа не было, а все остальные уже были в курсе. Первым я попал в цепкие лапки канцелярских девушек. Охи, ахи, и причитания по моей загубленной во цвете лет карьере. Когда потянулись остальные, и влили свои голоса в скорбный хор, стало не хватать только цветов у подножия моего монумента. Мне это надоело, и я рявкнул на личный состав, призвав не портить мне заслуженный отпуск, за который я намереваюсь проставиться, как положено, как только получу отпускные, а после отпуска обязательно вернусь, и буду еще долго украшать собой монолитные ряды сотрудников прокуратуры Района. Народ немного успокоился.
  
  А я заперся у себя в кабинете и, наконец, занялся делом. А часов в семь вечера, после положенного стука "Спартак чемпион", в кабинет ввалился Зимин со звенящим пакетом в одной руке, и секретаршей Наташкой в другой. К этому времени разбор многолетних завалов, своих и своих предшественников, я практически закончил, благо, и до этого дела находились в относительном порядке, и был готов с толком провести остаток дня. Пока Наталья накрывала импровизированный достархан, мы с Олегом вышли покурить не лестницу:
  
  - Ну, дай угадаю, отпуск с последующим увольнением или, в альтернативе, сумасшедший дом?
  
  - Молодец, догада, возьми пирожок с полки. У тебя, как я понимаю, варианты те же?
  
  - Не-а. У меня выбор богаче. И, в результате него, послезавтра еду заместителем командира сводного отряда на Кавказ.
  
  - Олег, бл..дь, тебе оно надо? Ребенок подрастает, жена беременная! Да что, на этой работе свет клином сошелся? Мы, молодые здоровые мужики, что, места себе на гражданке не найдем?
  
  - Не кипятись, Андрюха, не трать нервы. Не готов я еще к гражданской жизни. Привык на службе, да и делать больше ничего не умею. Это ты у нас юрист, у тебя вариантов море, а я опер, "легавый", сыскарь. Идти куда-нибудь в охрану к денежным мешкам, холуем работать, подай-принеси, не, не готов. А Кавказ... ну что Кавказ, был там уже, нормально, можно работать. Тем более, люди говорят, в этот раз там порядку гораздо больше.
  
  Олег глубоко затянулся и выкинул бычок в урну:
  
  - Да и знаешь, охота мне посмотреть, чем это дело закончится. Не знаю как у тебя, а меня от этого взгляда монстрячего, как вспомню, до сих пор трясти начинает. А на службе, куда бы после командировки не засунули, по любому вариантов больше все узнать будет, чем на гражданке. У тебя новое есть что-нибудь?
  
  - Не знаю, что тебе говорили, но кое-что узнал, да.
  - Расскажешь?
  
  - Конечно.
  
  - Мальчишки, хватит там дымить, готово все, идите! - Натаха из кабинета выглянула.
  
  Пьянели быстро, особенно я. Сказывались вторые бессонные сутки, нервотрепка. В небольших промежутках между поднятием стаканов коротко и завуалировано, что бы Наташка не поняла, поведал Зимину о своих дневных находках и беседах. А потом вырубился.
  
  ____________________\\ ____________________
  
  - А знаешь, Днепров, по-моему, ты влюбился.
  
  Похмелья почти не было. Так, тяжесть в голове, не сильная, где-то даже приятная. И еще приятная тяжесть обнаженного женского тела была у меня на правом боку. Наташка, уютно устроившись у меня под мышкой, положив голову мне на грудь и закинув на меня длинную красивую ногу, перебирала нечастые волосики на моей груди.
  
  - Это ты с чего, радость моя, взяла?
  
  - Да тут старшим следователем быть не надо, все и так ясно. После того, как я тебя вчера до дома дотащила, и ты спать завалился, даже не попробовал к бедной девушке поприставать, полночи какую-то Дашу звал, я даже ревновать немножко стала!
  
  - Ну что ты, красавица, зачем тебе ревновать, кто с тобой может сравниться? А кстати, ты почему на работу не спешишь? Судя по солнышку, утро уже глубокое.
  
  - А мне вчера Никанорыч отгул дал. Мы, когда сидели, а ты в осадок уже начал выпадать, он как раз заглянул, посмотрел на нас, и велел мне тебя оберегать всемерно, доставить до дома, а самой завтра, сегодня, то есть, сказал, можно не приходить.
  
  - Оп-па! Шеф заходил? Слушай, а я, с пьяных глаз, ничего ему не наговорил?
  
  - Не, ты мирный был, уставший только.
  
  И завозилась, начала перелазить через меня, елозя по мне своими большими наливными грудями и другими частями тела. Организм, так предательски поведший себя вчера, ожил и заволновался. И Наташка это, конечно, почувствовала. И увидела, так как лежали мы голыми, одеяло где-то в ногах валялась. Лукаво стрельнув глазками, она поднялась, и зазывно покачивая изумительной формы бедрами и ягодицами, прошлепала босыми ногами на кухню. Зная, что мне ее со своего места прекрасно видно, открыла дверцу холодильника, нагнулась за чем-то, продемонстрировав аккуратно выбритое сокровенное. Затем достала две бутылки пива, открыла, и, прихлебывая из одной, вторую понесла мне.
  
  - Спасибо, о спасительница ты моя! Говоришь, вчера не смог исполнить желание дамы? Иди сюда. - протянул свои руки загребущие.
  
  Наталья засмеялась и отпрыгнула, тряхнув челкой и колыхнув грудями:
  
  - Э нет, теперь подождешь, я в душ сначала схожу, пиво пока пей.
  
  Пока она шумела водой в ванной, я блаженно попивал прямо из горлышка ледяной напиток, и думал, что жизнь, все таки, прекрасная штука; и черт с ней, с этой проклятой работой; и что тридцать лет - самое время начинать все по новой; и что здоровье и силы есть, а значит - прорвемся. Будем жить!
  
  КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"