Константинов Виктор Павлович : другие произведения.

Милость к падшим

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Идея сюжета подсказана рассказом Боба Шоу "В отеле "Новый путь"". В рассказе Боба Шоу человека, совершившего убийство, помещают в гостиничный номер, где он может спокойно находиться до тех пор, пока не будет оглашен приговор присяжного суда. Ренфрю - так зовут главного героя - подозревает, что он умрет прямо в номере в результате отравления или какой-то другой неожиданности. По телевизору оглашают приговор присяжных: НЕВИНОВЕН, и Ренфрю бросается из номера. Он хватается за ручку двери и умирает от яда. Автор пытался переиграть судьбу Ренфрю, но в итоге пришел к самостоятельному сюжету, но на ту же тему: возможная эволюция пенитенциарной системы в эпоху НТР.
   Саймон Ренфрю, нынешний губернатор штата, солидно - одобрительно поджав губы, скупо улыбался с прошлогоднего рекламного предвыборного плаката. Левой рукой он сжимал запястье правой, опустив их на живот, которого, впрочем, и не было. Подтянутый, солидный, достаточно молодой, позитивный мужчина. Один угол плаката оторвался на добрую треть высоты баннера и хлопал на ветру.
   Я голосовал за Ренфрю два года назад. Настоящий мужик, взвешенный и спокойный - не то что та истеричная баба - кажется, Клинтон - которая, требовала ввести в штате смертную казнь за кражу со взломом. Домохозяйки, ясное дело, голосили (и голосовали) за эту чокнутую как одна. Но Ренфрю все же победил, и это была победа разума и человечности.
  Программа Ренфрю содержала два пункта - гуманизация пенитенциарной системы и развитие туристического бизнеса в штате. Шикарная природа - леса, горы, озера - давно должны были бы приносить звонкую монету в нашу казну, но никто из политиканов за последние лет пятнадцать так и не смог наладить дело. Все кончалось обычными преференциями небольшим фирмочкам, учрежденным родственниками этих же политиканов. Никаких заповедников, прогулочных маршрутов, гостиниц и спортивных баз как не было, так и не появилось. Ренфрю - не такой. Он честный. Он не крикун, такие никогда не трезвонят на всех телеканалах о том, как расцветет при них штат. Он сказал всего один раз: вообще уберу все тюрьмы и удвою бюджет за счет туризма. Один раз сказал, и поджал губы. Видно же - человек дела. Такие не трепятся.
  
   Вы, конечно, можете себе смеяться - ха-ха, ну ты дурачок, нашел чему и кому верить. Но, парни, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Прошло два года - и что бы вы думали? У нас нет больше ни одной тюрьмы. Вообще ни одной. И никакой этой мерзости вроде электрического стула или инъекции с ядом. Приезжала специальная комиссия Конгресса из Вашингтона, и она все подтвердила. Нет, и все. Хотите - верьте, хотите - нет. Но таковы факты. Я же говорю - мужик.
   Я свернул с улицы Линкольна на Вторую Цветочную. Вот она - лавочка старого Шлимаха. Мы с Майком должны были встретиться в час дня - аккурат когда Шлимах закрывается на обеденный перерыв. Мы точно выяснили, что Шлимах не запирает дверь - только вывешивает табличку "Closed". Майка пока не было. Я походил по улице туда-сюда. Вот этот мусорный бак. Под баком я оставил свою бейсбольную биту. Бита Майка лежала в десяти метрах дальше, в кустах. Проверил и ее - на месте.
  Ближайшие прохожие находились метрах в двадцати впереди меня, в глубине Второй Цветочной. Парень, можно сказать - молодой мужчина, и девушка. Так, посмотрим, куда они пойдут. Мой расчет был в том, что значительная доля прохожих в это время завалится в МакПитерс на ланч. Есть! Так и есть - парень с девицей свернули в забегаловку. Пока все работает.
  Наконец, появился Майк. Он шел из глубины Второй Цветочной. Он вынырнул из поворота на Таймс авеню. Немного позже, чем мы договаривались, но, в принципе, в рамках. Майк едва кивнул мне и направился к кустам с его битой. Я тоже кивнул и повернул к моему мусорному баку.
  Мы остановились перед дверью в лавку Шлимаха. Как при переходе улицы - посмотри налево, посмотри направо. Все отлично - ближайшие пешеходы метрах в ста. Мы с Майком переглянулись, и зашли внутрь.
  
  - Привет, ребята! - Шлимах был вполне приветлив. Он как раз был за стойкой и пересчитывал утреннюю выручку. - Зайдите через часок, мы закрылись.
  - Папаша, это ограбление. Открывай сейф. - Майк поднес биту к носу старика.
   Глаза Шлимаха широко раскрылись. Видать, давно его никто не чистил. Но в какой-то момент он осознал реальность, и вполне ее принял. Глаза его вернулись к исходному размеру, и он философски пожал плечами. Мы выгребли полторы с небольшим тыщи вполне себе не истертых федеральных марок.
   Когда мы вышли из лавки Шлимаха, моторобот Санчеса уже стоял рядом, под парами. Сам Санчес нас не ждал, и это была наша инновация. Биты мы не выбросили, а скинули в заранее открытый люк канализации за углом. Потом мы их заберем - чего уж разбрасываться добротным инструментом. Сам Санчес выйдет из ближайшей пивнушки через пять минут и закроет люк.
   Мы отмечали успех этого дельца, все втроем в норе у Майка. Все прошло очень гладко, как по нотам. Никаких погонь. Потрясающе грамотно и четко сработали. Наш план оказался великолепным. Санчес провозгласил очередной тост:
  - Давайте, пацаны, чтоб не в последний раз!
  
   И тут выяснилось, что пива больше и нет, мы все уже успели выдуть к этому моменту. Быстро, однако! Я взялся прогуляться в соседский магаз за следующим ящиком Бадвайзера.
  - И ветчины возьми! - крикнул в догонку Майк.
   Мне действительно хотелось прогуляться. В лавке кубинца Туэльи мне нравилось. На стене висел огромный телик, и у него всегда было включено какое-то ток-шоу. Пока двигалась небольшая, но вечная и неизбежная в здешних краях очередь из двух-трех окрестных жителей, я всегда с удовольствием слушал слезливую историю какой-нибудь дамочки, которую обманул и бросил с тремя дочерьми ее благоверный. В принципе - все как у всех, но в моих пенатах все лавки были какие-то не такие душевные, как у Туэльи. Здесь был какой-то домашний уют, и я всегда завидовал Санчесу. Одно время подумывал даже о том, чтобы переехать в этот район, но парни сказали, что это плохая идея. Банда не должна кучковаться в одном месте. Жаль, но это верно. Подошла моя очередь, я поставил на стойку свои Bud и STAM. Туэлья приветливо кивнул и пробил мой счет:
  
  - С вас сто тринадцать федеральных марок! - радостно сообщил кубинец.
   В смысле - сто тринадцать?! Что за хрень? Вся эта фигня стоит не больше двух десятков марок, от силы - трех. Я схватил одну упаковку ветчины и проверил ценник. Так и есть, я не ошибся, когда выбирал на полке: два - сорок. Так, а банка пива? Один - семьдесят.
  - Дружище, твой аппарат что-то напутал. Тут никак не может быть на сто тринадцать гребаных марок. Новая Великая Депрессия еще не подоспела. Я могу показать тебе ценники. Видит бог - тут понадобилось бы десять ящиков Bud-а, и во столько же раз больше ветчины.
   Туэлья нахмурился и уставился в монитор. Несколько секунд, и он снова просиял:
  - Мистер, никакой ошибки, можете взглянуть сами, - он повернул монитор ко мне. - Смотрите: Ганс Меньшикофф, 2107 год рождения, уроженец г. Лоуэлл, округ Миддлсекс, штат Нью-Хэмпшир . Это же Вы, нет ошибки?
  - С утра был я, Пресвятая Дева... Но какое это имеет значение?
  - Мистер, посмотрите вот в эту графу "Дополнительная информация". Смотрите, что здесь написано: "Непогашенные судимости: заочно осужден окружным судом г. Поттери Брукс такого - то числа такого - то месяца 2041 года за ограбление. Мера наказания: повышение розничных тарифов на продовольственные товары на двести процентов и на промышленные товары - на двести пятьдесят процентов, сроком на шесть месяцев".
   Сказать, что я присвистнул - было бы не совсем верно. Я издал целую трель. Я все понял. В школе у меня были четверки по арифметике и географии. А по американской литературе вообще пятак.
  - И что, все это пойдет в твою кубышку?
  - Ну что Вы, мистер, мне положено всего пять процентов от надбавки. Так сказать, за риск общения со слабо социализированным гражданином. Только Вы не обижайтесь, это не я так Вас называю, это формулировка закона штата. Остальное забирает бюджет штата. - Туэлья продолжал лыбиться совершенно дружелюбно. - Так что, будете брать?
   А куда было деваться.
  
   Мы обсудили с парнями сложившуюся ситуацию. На самом деле, наше положение было не такое уж аховое, просто требовался некоторый перерасчет нашей прибыли, а после этого - коррекция устава компании и ее бизнес - планов.
  Да - мы забыли, что все кругом напичкано нано-камерами. Они видят все вокруг и снимают это. Когда-то - в первой половине двадцать первого века - это было проблемой в том смысле, что хранение видео-информации, на 99% совершенно никчемной, требовало огромных хранилищ. Сначала все это хранили на магнитных дисках, потом произошла революция твердотельных накопителей - и размеры хранилищ сократились, хотя все еще оставались гигантскими. Вычислительный центр Береговых Соединенных Штатов был распределен по трем крупнейшим прибрежным городам, причем эти базы данных запихнули прямо в океан, где они получали естественное водяное охлаждение.
  
  Но после того, как в 2078 г было открыто программирование вакуума Казимира (его так назвали в честь открытого совсем еще в дремучем ХХ эффекте Казимира) - мир получил совершенно неограниченный доступ к Акаши - той самой памяти Вселенной, о которой знали еще древние индийские йоги. Теперь вся эта гребаная, нужная и ненужная, информация, сливалась прямо Богу (или дьяволу?) в уши. Миллиарды гигабайт пустых перекрестков, днями и ночами напролет, триллионы километров очередей в магазинах, судах и аэропортах - теперь мы пихали всю эту муру Вселенной в душу, и давно уже не задумывались, к чему это может привести.
  Записывалось вообще все. И, конечно, во всех магазинах, даже самых маленьких, стояла эта квантовая видеозапись. Еще недавно все эти чудесные технологии отправляли в тюрьмы и на стул огромное число бедолаг. Но ведь губернатор Ренфрю все изменил! Он стал первым настоящим Спасителем забредших душ, за всю историю человечества. Он провел программу гуманизации уголовного преследования (как это зовется у законников? - пени... цен... цун... тун... тарная система), и теперь не было больше никаких тюрем!
  
  О чем мы Майком и Санчесом думали, отправляясь чистить старика Шлимаха? Мы думали, что нам грозит, ну, скажем - курс психологической коррекции, все за счет государства. Так мы и не возражали. По телеку было много передач про эту хрень - они там пьют чай и трепятся с псих-олухами в удобных креслах. Я был совершенно не прочь обсудить с этим чуваком - а еще лучше, если это молодая чувиха! - как Герман Мелвилл написал Моби Дик. У меня же пять по литературе, вы не забыли? Я думаю, что мог бы поразить своими познаниями не одну такую университетскую цыпочку.
  А оказалось - вон оно как. Нас даже не потащат к психу. Мы получили, на самом деле - трудовых лагерей на полгода! Только нас никто никуда не повезет, свой исправительный труд мы вправе отбывать вообще где угодно. Просто теперь нам вменили "адресные" цены, которые в три раза выше рыночных. Ведь камеры теперь везде - и сразу становится известна личность покупателя. Вот как, оказывается, осуществляется "гуманизация пенису... тьфу! - тарной системы". Н-да, это немного не то, на что мы рассчитывали. Неприятно, но, в принципе - вовсе не выносимо. Если вдуматься, то это все равно очень круто и современно.
  
  Мы сочинили наш следующий план с поправкой на новую реальность. Когда мы шли к Шлимаху - мы обсуждали возможность наличия нано-камер. Да. И вопрос о том, чтобы их обнаружить и вывести из строя - он, в принципе, стоял. Но мы рассудили так: времена изменились - это раз. Прошла великая реформа Ренфрю, а значит - ничего страшного нам не грозит. Майк и Санчес совсем недавно откинулись (я-то уже года три батрачил на стройке, как последний фраер), и давно не были в деле. А это значит - ловкость уже не та, нам придется некоторое время приходить в форму. Поэтому, решили мы - на фиг камеры, будем сразу брать товар. Вот когда почувствуем себя в деле - там можно будет и камеры вырубать. А пока - вроде не стоит.
  Бизнес не может остановиться, и нам было нужно новое дело. Первый опыт несколько обескуражил, но назвать его совсем уж провальным тоже было нельзя. Мы поняли, какие теперь в игре правила. Что ж, мы согласны повести себя социально ответственно и адаптироваться к новым условиям.
  Нужно брать магазин покрупнее, и надо все же постараться вырубить камеры. Если раньше - до великого Ренфрю - это могло быть вопросом жизни и смерти, то теперь это вопрос количественного подсчета баланса дохода и издержек.
  
  Мы перебрали с два десятка магазинов. Все были негодны. Все. Если место малолюдное - как у Шлимаха, то и магазин бедный. Если магазин большой - то и место людное. Ну, это же очевидно. Чем больше магазин, тем, очевидно, больше камер. Но брать маленькую лавочку - опять получим "штрафа" больше чем гешефт. Вообще непонятно, что делать! Что за фигню придумал этот Ренфрю?! Ну не может же такого быть, что никто ничего не может взять в Поттери Брукс, при том, что никого не сажают! Бред какой-то... Дня на три - четыре мы просто выпали в прострацию.
  Решение, однако, появилось - как мы тогда думали. У чудо-мотоцикла Санчеса вылетела какая-то кастомная деталька, которую, в принципе, можно было заказать через Скайнет. Но вы же сами понимаете, что цену за эту детальку с Санчеса затребовали - согласно его судимости - втридорога. И тут до Санчеса дошло, что в Поттери Брукс есть вещевой рынок! О, парни, рынок - это такая штука, которая переживет любые Скайнеты, нанотехнологии и программирование вакуума. Так же, как и никакие магнитные карты и биткойны никогда не отменят звонкую монету. Санчес отправился в бухту, где находился городской рынок - и быстро нашел там свою детальку. Со сбитыми заводскими номерами и без чека, зато - как вы уже догадались - безо всяких наценок, даже со скидкой.
  
  Прознав про это, мы с Майком стремглав помчались на рынок. Мы открыли для себя, что там, почти не отходя от своего рабочего места, отпускали свою добычу рыбаки-любители. Но кроме этой рыбы, а также небольшого количества солений и варений, почти никакой еды не было. Ну так - так так. Мы закупились рыбой и салом, причем мы скупили все предложение этого сала, а мужик, который все это нам продал, сказал, что раньше чем через полгода он сюда не явится, а других торговцев копченым салом он в Поттери Брукс и не знает. От голода, мы, конечно, в ближайшие дни не скопытимся, но говорить о том, чтобы систематически закупать еду на рынке, не могло быть и речи.
  Но если вы подумали, что на рынке почти и не было торговли, то, парни, вы промахнулись! Здесь было добрых тридцать рядов, где народ торговал всякую кастомную фигню, как та самая деталька для моторобота Санчеса. Мы все это видели своими глазами, но поначалу совершенно не осознали значение этого факта. Мы уже покидали площадку, когда Майк заметил мужичка на стареньком пикапе, который застрял у какого-то окошка возле выхода. Майк заинтересовался и отстал от нас. Оказалось, хлопец сдавал наличку - свою дневную выручку - в обмен на чек, который выписывал администратор рынка. Майк догнал нас, и мы решили еще последить за процессом.
  
  Рынок работал до десяти вечера, и все это время мы проторчали в дешевой забегаловке на дороге, прямо за выездом с рынка. Мы проклинали все на свете, потому что надо было что-то заказывать, а брали с нас по тройному тарифу - через терминал. Пришлось целый день дуть пустой чай, что несказанно повеселило хозяина - китайца. Но мы были вознаграждены, потому что мы увидели, как поздно вечером к рынку приехала машина инкассации и забрала у администратора мешок с деньгами.
  Вернувшись домой, мы подняли в Скайнете подписку финансовой газеты штата, и выкопали, что наш вещевой рынок Поттери Брукса дает дневную выручку в районе двадцати-тридцати тысяч федеральных марок. То, что надо, наш размерчик! Ни в мегамолл, ни в банк заходить смысла не имело - там все в камерах, к гадалке не ходи. Мелкий же магазин попросту не окупается - ну, я уже говорил об этом. А тут всего одна инкассаторская машина, но с хорошей денежкой, как у магазина среднего размера. Ну, вы меня поняли.
  
  Еще несколько дней мы потратили на то, чтобы тщательно изучить маршрут инкассаторов. Оказалось, их было два. Машина ехала по одной и той же дороге до развилки на углу Третьей Цветочной и Дональда Трамп. В этот момент им звонил босс их инкассаторской фирмы и говорил, в какой из двух банков они поедут сегодня. Мы разнюхали каждый поворот на каждом из обоих маршрутов, и, наконец, определились с местом. В принципе, было бы идеально вырубить фонарь в этой улочке, но с этим возникли трудности. Как я сказал, они каждый раз ехали по-разному, поэтому вырубать фонарь заранее смысла не имело. Вырубить же его на месте битой было сложно, потому что расстояние от нашего поворота было большое. То есть, это было такое полуосвещенное место, но хотелось бы убрать вообще любой свет. Можно было бы шмальнуть по фонарю из ствола, но у нас давно не было пушек, а купить новые сейчас было сложно. Но Санчес решил и эту проблему. Несколько ночей он обхаживал этот проклятый столб со своим инструментом, оставаясь все время на зетененной стороне. В конце концов, он приделал к фонарю чертову кнопку.
  
  Все прошло как по нотам. Мы никак не прослушивали связь машины с диспетчером, мы просто стали ждать каждый день подряд, на том месте, которое подготовили. Нужный выбор диспетчера состоялся на четвертый день, и мы встретили машину во всеоружии и в полной темноте. Перед фургоном в узком проезде просто встал сварной противотанковый ёж. Мы с Майком, с битами наперевес, блокировали боковые двери, а Санчес закрепил взрывчатку на задних дверях. Взрывчатку нам тоже подогнали добрые парни с рынка. Вообще без наценки, прикиньте! Было, конечно, громко, и даже светло, но всего пару секунд. После чего, в благословенной темноте, мешок с дневной выручкой вещевого рынка Поттери Брукса благополучно перешел в наши руки. Все тридцать четыре тысячи двести семнадцать федеральных марок. Бинго!
  На следующий день мы послали Майка купить пива, и он купил ее строго по ценнику! Никаких гребаных наценок! Но мы были осторожны. В течение двух недель мы покупали всякую мелочевку. Все было чисто! Нет, парни - нас развели как младенцев. Майк, на самом деле, стал известен копам в день первой же покупки. Но - как, спросите вы? Все просто - при приеме купюр на рынке администратор пропускал их через машинку, которая запоминала все номера. Когда инкассаторы принимали мешок, одновременно они скачивали базу номеров. Все номера были переписаны, каждый день. И Майка вычислили в первый же вечер. Но это еще не все. Весь "срок" могли дать одному Майку - и ради бога. Это нас бы устроило! Просто Майк не ходил бы в магаз, и всего делов! Но эти говнюки подождали, пока появятся другие купюры, и в итоге они вычислили нас всех.
  
  Как и в прошлое наше дело, никто нас не заметал в отделение, не тащил к судье - потому что доказательства были очевидные, не нужно было никаких слушаний. Нам впаяли новое повышение тарифов, и сложили с предыдущим "сроком". На круг мы получили, "по совокупности", повышение тарифов на пятьсот процентов для продовольственных товаров и восемьсот процентов для промышленных товаров! Сроком на полтора долбаных года!
  На колу мочало, начинай сначала... Что же делать, жить-то как?
  - Я думаю, все просто, - выдал, наконец, Майк, когда мы немного пришли в себя от очередной горестной попойки. - Штука в том, что наших денег у нас никто не отбирает. Мы просто платим за все как за золотое. Но наш приговор не вечный, и мы точно это знаем. Всего полтора года. Мы можем залечь на дно. Так говорили раньше, а сейчас и залегать-то не надо. Просто придержим наши денежки, а сами пойдем, парни, работать.
  
  - Так разницы нет, - возразил я. - Хоть работай, хоть воруй, номера украденных купюр уже никого не интересуют. Мы за все платим в шесть тире девять раз, какими бы деньгами не рассчитывались.
   Майк кивнул.
  - Я об этом не подумал... Хорошо. Тогда надо переехать в другой штат. Это же все Ренфрю придумал, это заморочка только нашего штата.
  - Да фиг его знает, - отозвался Санчес. - Никому неизвестно, как далеко это зашло. Может, это уже повсеместно. В газетах ничего такого не пишут, но штука в том, что и про наш штат тоже перестали писать. Тут все нечисто. Очень похоже, что для того и не пишут, чтобы парни типа нас с вами не заподозрили неладное.
  - Однако, - Майк глубокомысленно воздел перст к потолку, - я еще раз повторю, что наши денежки при нас, а наш срок всего полтора года. Если мы как-то проживем эти полтора года и не потратим денежки, - мы выиграли.
  - Но жить в городе мы не можем...
  - Значит, чуваки, надо уходить в лес! - резюмировал Санчес.
   И это было правдой. Ведь даже теоретически мы не могли "одуматься" и заняться честным трудом. Есть полтора года, и как бы ты не жил - будь добр плати столько, сколько доктор прописал, а это нереально.
   И мы ушли в лес. Можно было бы ловить рыбу в бухте, как те рыбаки, что торговали на рынке, но в чем смысл? Они торговали за деньги, а никакие деньги в ближайшие полтора года нам ни к чему. Ловить-то рыбу можно, но только для себя, а так долго не проживешь. Мы стали охотиться, собирать ягоды, грибы. И это была бы неплохая история, парни. Но даже в лесу мы не сразу осознали масштабы происходящего.
  
   Примерно через месяц жизни Робин Гудами мы обнаружили, что прилегающие к Поттери Брукс леса уже кишат такими же горемыками, что и наша троица. Мы познакомились с парой - тройкой таких стаек, немного побухали с ними, - и это было классно - но нам быстро и вежливо объяснили, что на всех места в окрестностях города не хватает, нам надо уходить дальше. А ведь мы нередко возвращались в свои скромные квартирки, чтобы помыться и переночевать, как люди, ночку - другую. Уходить в лес дальше означало все больше и больше забывать о родном Поттери Бруксе...
   Но и это еще не было концом света, я вам доложу. В одно прекрасное утро мы проснулись в своей хижине, которую уже успели соорудить в местах, достаточно далеких от других групп. Проснулись от звуков ружейных выстрелов, звуков охотничьих рожков и собачьего лая, раздававшегося со всех сторон. Это было странно, потому что, во-первых, мы честно соблюдали границы, и наши соседи по лесному промыслу, как мы привыкли думать - тоже. Но даже если бы это были соседи, то это ведь совсем небольшие группы, подобные нашей. И никаких рожков и тем более собак у них отродясь не было. Да что там - почти ни у кого не было стволов, мы все были в прямом смысле Робин Гудами, работали луками и стрелами. Некоторые счастливчики имели луки из наноматериалов, которые приобрели на рынке Поттери Брукса, и мы тоже заказали себе такие - это было изделие на заказ.
  
   Я вышел на опушку, и увидел вдалеке мужиков в таких, знаете, средневековых охотничьих костюмах. В смешных шароварах, в сапожках, и да - с такими шляпами с перьями. Они двигались к нашей избушке с самыми модными охотничьими винтовками наперевес, весело и громко переговаривались и хохотали над своими шутками. Один такой чувак разглядел меня и вскинул ружье. Матерь божья! Я бросился на землю, успев проорать Санчесу и Майку, чтобы они уносили ноги.
   Нам некогда было сговариваться, но Майк решил сматывать удочки самостоятельно, и прокричал, чтобы мы не приставали к нему. А Санчес прибился ко мне и я не возражал. Санчес принес свой лук и мой, и у нас было два десятка стрел. Ни воду, ни запеченную крольчатину Санчес не успел схватить, и я его не виню. На нас спустили с десяток собак. Половину из них мы положили, потом стрелы кончились. Мы отчаянно драпали в направлении, как мы предполагали, по окружности вокруг Поттери Брукса. Мы как-то, не сговариваясь, решили, что идти в город не имеет смысла, а удаляться от него тоже худо. Собаки практически нагнали нас, но мы могли еще отбиваться луками как палками. Силы быстро таяли. Наверно, нам бы пришел конец, если бы мы не нашли ручей, после чего пошли вплавь, а собаки уже не стали залезать в воду.
  
   Это очень грустная история, ребята. В итоге, где-то через неделю, мы выбрались в Поттери Брукс где-то недалеко от рынка, на океанский берег. Ни Майка, ни кого-нибудь из соседних групп мы не встречали. Мы притащились сюда практически в шоковом состоянии, но хуже всего, что у Санчеса, по-моему, началось заражение крови в месте укуса собаки. Я оставил его на берегу, а сам отправился в город. Санчесу нужен врач. Кажется, я нашел врача, но он мне сказал, что год я буду его рабом. Я буду работать за еду, и ничего лучше я не найду, потому что еда для меня стоит как алмазы. Если бы я был один, я бы убил этого гада, но я не могу оставить Санчеса умирать.
   Сейчас я волокусь по улицам Поттери Брукса, чтобы забрать Санчеса. Никто на меня не охотится, никто не хочет меня арестовать. Город как будто живет своей обычной жизнью. А на ветру полощется плакат:
  
  С 15 августа по 15 октября Поттери Брукс приглашает все Береговые Соединенные Штаты на уникальный охотничий сезон!
  Такой охоты вы еще не видели!
  Поттери Брукс - новая мировая столица охотничьего туризма!
  
  
  Идея сюжета подсказана рассказом Боба Шоу "В отеле "Новый путь"". В рассказе Боба Шоу человека, совершившего убийство, помещают в гостиничный номер, где он может спокойно находиться до тех пор, пока не будет оглашен приговор присяжного суда. Ренфрю - так зовут главного героя - подозревает, что он умрет прямо в номере в результате отравления или какой-то другой неожиданности. По телевизору оглашают приговор присяжных: НЕВИНОВЕН, и Ренфрю бросается из номера. Он хватается за ручку двери и умирает от яда.
  Автор пытался переиграть судьбу Ренфрю, но в итоге пришел к самостоятельному сюжету, но на ту же тему: возможная эволюция пенитенциарной системы в эпоху НТР.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"