Аннотация: Третья глава первого тома. Присутствует лирика и шутки, сражения и забавные повороты. Советую к прочтению.
Глава 3: "Станица Ларса"
Ступни нещадно вязли, порывались остаться в грязи. Северный тракт, размытый холодным ночным дождём, в сей миг походил на болото, углубленное десятками копыт и сотнями ног. Не хватало лишь зарослей из камыша и осоки да кваканья по сторонам. Небесное светило, недавно озарявшее кроны, уверенно и неспешно ползло по голубому чистому небу, напоминая о себе всё настырней теплом от ярких лучей. А вокруг только лес. Всё тот же, что и вчера...
- Ну, хоть мошкара... не кусает. И то - хлеб. - Сквозь тяжелое дыхание выпалил, бредущий по правую руку, Элиот и рывком поправил худой заплечный мешок.
Миртан ничего не ответил. А зачем отвечать? Все и так прекрасно! Густая незнакомая чаща вокруг. Но бояться не стоит, ведь с ним две бравые сотни попутчиков, хрипящих и обливающихся потом, а провожатые знают дорогу да милостиво позволяют за собой поспевать, даром что подгоняют. Дотянуть бы до вечера... Это мысль, небось, посетила не только его. Отчего то решив убедиться в мелькнувшей догадке, он глянул налево и тут же о что-то споткнулся. Ругнувшись в душе и неуклюже махая руками, завалился б вперед, но его мигом ухватили за ворот и рывком подтащили к себе. В спину несильно толкнули, пришлось поравняться.
- Нога то цела? - Басовито вопросил спаситель, как только они заняли свои места в колонне.
- Пойдет. - Коротко ответил Миртан, кивнув в знак признательности и мысленно поклявшись смотреть лишь под ноги.
- Без ног тут никуда. - Невозмутимо продолжал здоровяк. - Свернешь и, считай...
- Подержи. - Перебил его сухопарый парень, идущий левее, и всучил старенький деревянный круглый щит, после чего незамедлительно стал распутывать поясные завязки, продолжая идти, как ни в чём не бывало.
- Снова? - Удивленно спросил здоровяк, по-детски смешно сдвинув брови, затем беззлобно усмехнулся и стал поучительно нарекать нерадивого брата. - Глаголил я тебе - не налегай на отвар, но всё бестолку.
- Умолкни. - Раздраженно отозвался тот, боком переставляя шаги и пытаясь не отставать.
- И лучики греют. - Вдруг, тихо промолвил Элиот, обращаясь неизвестно к кому. Он шагал, задрав подбородок, и щурился от яркого полуденного света, не забывая привычно глуповато улыбаться. Мельком взглянув на него, Миртан лишь устало покачал головой и в бессчетный раз поправил мешок. Внезапно возникшая, мысль выдавила из него хоть и слабую, но всё же улыбку. Загадочная четверка! А и вправду. Два совершенно несхожих брата, всю дорогу веселящихся и травящих байки, вечно лыбящийся, как домашний дурачок, простофиля и подозрительный белобрысый хрен, который, к тому же, еще и с мечом, да не абы каким, а знатным полуторным...
2
Был светлый тёплый день, ни облачка на голубом чистом небе. Обозы с купцами отправились в путь еще ранним утром под сопровождением невероятно бодрых, после ночной гулянки, охранников. Небось, всю рябинницу успели скупить по округе. От отвара нещадно тошнило, но Миртан продолжал стоять на мехах, зная, что жаловаться бесполезно. Тело вопило от вчерашних побоев, голова раскалывалась от стонов железа, но... Бесполезно. Еще повезло, что отец не добавил.
Кузня работала на полную. Даже сквозь закрытую печь проникали отголоски нестерпного жара, пот лил ручьем, звон стоял по округе, а двор покрывали снежинки из пепла, беспечно отделившиеся от чёрного дыма, плавно уходящего вверх. Всё, как обычно. Морщась от разлетающихся во все стороны искр, Аврон изводил заготовку. Удары старого молота то громыхали, то легонько трепетали, силой унятой отдачи. Сталь ревела и огрызалась, но покорно меняла очертания, повинуясь могучей руке кузнеца. Внезапно стон прекратился.
- Умойся поди. - Мрачно промолвил Аврон, искоса глядя на сына, и ткнул будущий серп в корыто с водой.
Миртан лишь выдохнул от счастья и, шатаясь, направился к бочке. Погрузив голову в холодную колодезную воду, он неподвижно стоял, пока не закончился воздух, а когда выровнялся, узрел близ себя кузнеца. Убрав с лица прилипшие волосы, парень покосился на протянутые клещи, отрицательно мотнул головой и вымолвил:
- Не.
- А по шее? - Угрюмо вопросил коваль, не отрывая от сына свой пристальный взгляд.
- Не догонишь. - Выдохнул парень и слабо улыбнулся, отступив на всякий случай назад.
- Засранец. - Немного помолчав, беззлобно бросил Аврон, затем развернулся и направился к кузне, решив опосля проучить сорванца. Пусть хоть оправится.
Встав у печи, кузнец ухватился за ручку затвора и услышал за спиной примирительное "бать".
- Ну? - Пробасил Аврон, неспешно обернувшись, сложив руки на груди и обдав сына недобрым взглядом.
- Я решил стать собирателем. - Серьезно известил его Миртан, подражая всем видом.
Некоторое время они молча стояли и переглядывались, как схлестнувшиеся рогами лоси. Отступать никто не желал. Аврон считал затею сына полной чушью и не верил, что после стольких зим обучения тот отвергнет великое кузнецкое ремесло. Миртан же считал совсем иначе...
- Писька отвалилась? - Наконец, спокойно полюбопытствовал коваль, прервав затянувшееся молчание, а оборачиваясь к печи, добавил: - Бабе - бабское дело.
- Оно не бабское! - Встрепенулся парень и забежал под навес. - Вот может ли баба нырнуть в мутную воду на тридцать локтей?!
- А пройти в самые пущи лихой чащобы, где её могут слопать на каждом шагу?! - Не унимался Миртан.
- И это могёт. - Спокойно кивнул Аврон, вытаскивая ярко красный брусок из жерла печи.
- А убить ревуна, чтоб добыть его почки?!
- Не знаешь ты баб. - Покачал головой кузнец и замахнулся тяжелым молотом.
- Ну, какого лешего!? - Не выдержал парень и притопнул ногой.
- То-то! - Рявкнул Аврон, прихватил клещами о наковальню и обернулся к сыну. - Какого лешего я учил уму-разуму дурня?!
- Я добуду руду. - Серьезно промолвил Миртан, всё еще желая убедить старика. - У ручья её уже не найти. Я пойду на Гадюжьи болота.
- Не пойдешь и я так решил. - Неоспоримым тоном возвестил кузнец и вновь вернулся к работе.
- А вот и пойду!
- Боги! - Коваль вновь отложил клещи и воздел очи к небу, точнее к закопчённой деревянной крыше. - На кого я кузню оставлю?
- Я буду ковать, - встрял Миртан, - но лишь из той руды, что добуду сам. Ты так начинал, а я так продолжу. Я выкую латы и меч!
- Дуралей. - Неожиданно хохотнул Аврон, схватил сынулю и засмеялся, наблюдая, как тот пытается выкрутиться. С души малость отлегло. Одумается еще. Одумается, как пить дать...
Внезапно раздался призыв общинного рога, укрепленного на каменной крыше владения старосты. Гудел он и так довольно редко, а второй день подряд был как снег среди ясного неба. Отец с сыном застыли на месте, чутко ожидая продолжения, но нет - всего два гудка. Один означал прибытие важного гостя, два - общий сбор, три, хвала Богам, что не дали, - наступление врага. Делать нечего, надо идти. Нацепив на пояс подарок отца, Миртан потрусил к воротам вслед за родителем. Догнав его, зашагал рядом, а вокруг переглядывались и перекрикивались селяне, которым, несомненно, всем было по пути.
Площадь потихоньку оживала. Со всех сторон на неё стягивались слабые потоки людей. Оно и видно. Разгар дня же! Повсюду лунали приглушенное недовольство и возбужденный тревожный шепот, которые лишь усиливались от новых вливаний. Народ бросал работу, закрывал мастерские и лавки, оставлял скотину без присмотра и тянулся сюда. Вот показалась вереница, покрытых смолой, лесорубов, вот бредут босые, перепачканные чернозёмом, земледелы, чуть позади - ступают их дети и жёны, прижимающие к груди младенцев. Через некоторое время, уже было не протолкнуться от столпившегося люда, прожигающего угрюмыми взглядами десятку прибывших, облачённых в имперские цвета. Все, за исключением малых детей, знали о чём пойдет речь.
Во главе закаленных, покрытых сединой и шрамами, воинов стоял неказистый безбородый юнец зим двадцати от роду. Полный латный доспех и двуручный меч за спиной вызывали лишь сомнение в способностях парня, а, гордо задранный, подбородок - плевки и насмешки. Он казался домашним щенком среди своры диких собак.
"Небось, чей то сын", роилось в голове у многих, "доспех то целехонек, ни единой царапины". Вопреки ожиданиям, у парня оказался громкий и грубый голос:
- Моё имя - Сантор! Я взводный станицы Ларса, принадлежащей Северной рати великой Валиорской империи! В сей ненастный день, в сей скрутный для империи час, Родина нуждается в храбрых сынах, способных отстоять её на поле боя! Так делали наши деды, так делали наши отцы, но теперь настало ваше время! Время отдать непомерную дань во имя процветания, взростившей вас, страны! Время защитить ваши семьи! Время не дать врагу сделать и шагу по земле, где лежат наши предки! Время настало!
Закончив напыщенную речь, Сантор осмотрел онемевшую толпу и, не глядя, подозвал к себе старосту. Переняв от Деверуса, наскоро исписанный, свиток, он развернул его, быстро пробежался глазами по рунам и, удостоверившись в нужном количестве, стал называть имена. Названные новоиспеченные защитники империи выходили по-разному. Кто-то быстро проталкивался и бесстрашно шагал на встречу с судьбой, кто-то неспешно брёл, потупив взор и часто оглядываясь. Некоторые пытались затеряться в гуще, но их находили и выталкивали вперед, не оставляя иного выхода. Одного не пускала мать. Эта была вдова пасечника, который так и не вернулся с проклятой Готеранской войны. Она кричала о единственном сыне, умоляла сжалиться, переменить решение, взять кого-то другого, но список был нерушим. Хмурые соседи все же отцепили её скрюченные руки от рубахи сына, который улыбался со слезами на глазах и клялся, что вернется живым...
- Миртан Авронович!
Названый ошарашено застыл, не веря в происходящее. Этого попросту не могло быть. Он еще слишком молод, чтобы быть пригодным для службы. Следующая осень. Должны призвать через год! Почему?
На плечо легла тяжелая длань отца. Обернувшись к нему, он узрел до боли серьезное лицо и отрешенные, наполняемые тяжелым блеском, глаза. Кивок. Длань легко, но настойчиво подтолкнула вперед, и он пошел. Затылок зудел от пристальных взглядов толпы, а тишина, сковавшая площадь, нагоняла лишь страх и тревожные мысли. Он видел презренные усмешки новобранцев и косые взгляды вояк, слегка озадаченные, преисполненные любопытством. Глаза старосты лишь на миг выдали пылающее злорадство, прежде чем приобрели лживую и заученную годами невозмутимость. И только Сантору было плевать...
Лагерь разбили недалеко от ворот, на расчищенном от леса пространстве. В прошлом году здесь сеяли рожь, теперь же поле отдыхало, щетинясь свежескошенной еще зеленой травой. Места хватало с лихвой. Помимо упомянутого десятка, на поле заместились остальные. У стен небольшой деревушки сей лагерь казался полком, но насчитывал не более двух с половиной сотен человек, не считая расседланных лошадей, которые паслись чуть вдали под чутким присмотром охраны. Обособленно разместились и груженые телеги, накрытые пледом, а рядом с ними оставшийся взвод.
Подтверждая ожидания, жизнерадостностью и не пахло. Многие сбились в кружки у будущих костров и что-то лениво обсуждали. Кто-то точил оружие, кто-то незатейливо насвистывал или даже пел. Некоторые уходили в лес и возвращались с охапками хвороста да котелками, наполненными холодной родниковой водой. Возвращались всегда, ведь знали, что их ждет за побег. Царило уныние.
Три десятка новобранцев прошли неспешной вереницей по лагерю, вглядываясь в понурые лица, преисполненные тоски и любопытства, и быстро растворились, бесследно смешались с толпой. Кто-то узрел знакомого из соседней деревушки, кто-то друга, а кто и брата. Хоть и ненадолго, но пришло оживление.
- Миртан! Миртан!!! - Окрикнул его кто-то неподалеку, заставив обернуться.
- Элиот! - Невольно улыбаясь, крикнул белоголовый в ответ и быстро пробрался к знакомцу.
- Старина-а! - Обрадовано протянул высокий светловолосый паренек со скобленным приятным лицом, сияя светло-голубыми глазами. Мягко, но резво подскочив, он обнял друга своими жилистыми твердыми лапищами и, вернув бедолагу наземь, вопросил: - Что с лицом?
- На бутылке поскользнулся. - Отмахнулся тот. - Как сам то?
- Как видишь. - Хохотнул знакомец и развел руки в стороны, видимо, ссылаясь на лагерь, затем вдруг вспомнил о чём то и тут же полюбопытствовал: - Как поживает моя сестрица? Жива ли, здорова?
- Не бедствует. - Ответил парень, затем посуровев добавил: - В отличие от нас.
- Еще один нытик. - Презрительно сморщил хищную болезненную морду, сидящий неподалёку, щуплый лохматый паренек, продолжая терзать огниво над грудой сушняка.
- Негоже так привечать. - Покачал головой сосед дрища, грузно поднимаясь на ноги. Он был его полной противоположностью: грузное тело, широкие плечи, короткая стрижка да румяная рожа, покрытая темно-русой густой бородой. Хотя... Что-то всё-таки было у них общее. Могуче потягиваясь, детина добавил: - Прикрыл бы роток, пустобрёх.
- Да иди ты...-отмахнулся первый. -...по воду. Задрал уже, медведь сердобольный. Пожалел бы съеденных кур. Хотя постой! Давай сего енота зашлем! - он указал рукой на белоголового. - Глядишь, и котелок отдраит.
- Ох и гавно. - Покачал головой здоровяк, затем обернулся к застывшей парочке, осклабился и промолвил: - Зовут меня Броном. Его же, - он указал лапищей на первого, - Чижом. Братья мы.
Небесное светило медленно кренилось над верхушками сосен, а они всё болтали. Братья оказались добрыми знакомыми Элиота из Нижних Лощин. Все трое слыли неплохими охотниками, а после рассказа о битве с вепрем у Гадюжьих болот, одобрительно закивал даже Чиж и Миртана признали своим. Брон нахваливал огромный топор, уложивший медведя, Чиж ехидничал, потрясал добротным луком и шапкой из беличьих шкурок, Элиот больше вспоминал о доме и расспрашивал про Инну, а Миртан... А что он? Он сидел, как ни в чём не бывало, словно находился не в лагере новобранцев, а в лесу на привале. Запах, готовящейся на костре, снеди этому лишь способствовал, делая обстановку все более привычной и даже родной...
- Вот ты где! - Пробасил за спиной голосище. - Замучился искать!
- Дядька Аврон! - Опередил Миртана Элиот и, подорвавшись на ноги, обрадованно сжал знакомца. Покряхтев от могучих объятий, он всё-таки выпутался и узрел за спиной кузнеца...
- Здравствуйте, воины. - Любезно поздоровалась Элина, сжимая в руках плетенную корзинку. - А я вам тут пирогов принесла.
- Благода-арствуем, сударыня. - Зашелся в улыбке Брон. - И вам не хворать. Присядьте с нами у огня да отведайте медвежатинки.
- Благодарю, но у меня еще дома...
- Ну, ма-ам! - Протянула за спиной Инна, повисшая в объятиях брата. - Успеем еще.
- Ладушки. - Сдалась травница. - Но только не долго.
- Как жизнь, соколята? - Обратился к мужчинам Аврон, подсаживаясь к костру.
- Веселей шаг за шагом. - Чиж ответил за всех и снял с огня котелок, решив, что похлебка готова.
- Отрадно. - Кивнул коваль и, положив ладонь на плечо сына, попросил. - Приглядите за дурнем. Рано забрали.
- Бывает. - С пониманием кивнул Чиж.
- Справлюсь. - Сухо промолвил Миртан.
- Добро. Приглядим. - Пообещал Брон, укладывая рядом с котелком мешочек с сухарями, после чего чуть выждал, оглядел присутствующих, развел руки и пробасил: - Чем богаты...
Откушав яств да выпив доброго мёду, присутствующие зашлись разговором да байками, раздражая своим весельем окружающих. Когда речь зашла об оружии, Брон вновь блеснул своим любимым топором, а Чиж показал всем глубокую зарубку на старом отцовском щите и по привычке укорил нерадивого брата. Когда смех поутих, Элиот извлёк из ножен всем знакомый древний охотничий нож и поведал уже приевшуюся, но довольно забавную повесть, о которой не знал лишь Аврон:
- А ты гадаешь, откуда взялась та лосятина, которую мы ели два кварта?! - Со смехом спросила Элина, откровенно любуясь мордой соседа. - Сестрицын добытчик приволок! - И она указала на засмущавшегося племянника.
- Сказки то всё. - Махнул рукой коваль, не желая верить в подобную чепуху, но затем просиял и быстро стал расшнуровывать прихваченный с собой внушительный сверток из мехового плаща. Растолкав припасы и одежду, он ухватил обшарпанные березовые ножны и мигом извлек их на свет. Все замерли с открытыми ртами, а новобранцы, обосновавшиеся по соседству, стали негромко перешёптываться, толкая друг дружку в плечо и тыкая пальцами. А кузнец сияя изрек:
- Вот таким заколол бы, да и не только лося.
Миртан тут же узнал этот меч, но виду не подал. Лишь когда отец уселся обратно, он ненароком придвинулся и хотел, было, тихо высказаться о напрасной затее, как, внезапно, услышал:
- Держи, он твой... Да не гляди ты так на меня! Не я так решил...
3
- Ведовской?
- Что? - Не понял Миртан, резко вырванный из воспоминаний.
- Оберег. - Пояснил Брон, кивком указав на шею соратника.
- А-а. - Наконец, осознал парень и, пряча вывалившуюся вещицу обратно за пазуху, шутливо ответил. - Не-ет. Какой из меня ведун.
- Была у нас в деревне одна бабка. - Тут же нашелся здоровяк. - Как же её звали то... Чиж, - он повернул голову к брату, - помнишь ту бабку? Ну, эту...с собаками!
- Варлая. - Бесцветно ответил тот и сплюнул толи от упоминания нечистой, толи от того, что придется выслушивать очередную длинную приевшуюся байку.
- Ага! Она самая. - Обрадовался Брон и продолжил. - Так вот. Сия Варлая ютила у себя в халупке уймову тучу собак. Ну, люд честной и глаголил, мол, свихнулась бабка на старости зим. Ну, то бишь захворала на ум, мол на кой ей столько собак, однако...
Прослушав длинную повесть о бабке-ведунье, которая с помощью нечестивых чар и таинственного оберега управляла собаками, натравливала их на людей, держала в страхе всю деревню, и которую добрые люди опосля утопили в болоте, повесив булыжник на шею, Миртан лишь хмыкнул и с лёгкой подколкой промолвил:
- Весело вы живёте.
- А как ты думал! - Ехидно отозвался Чиж и захрустел сухарем. - Бабулек топим, кикимор ловим да русалок потрахиваем! Не жизнь, а медок, хоть пасеку колоти! Верно глаголю, брат?
- Язык, что лопух, хоть зад вытирай. - Покачал головой здоровяк, с осуждением глядя в озорные глаза пустобрёха.
- Да иди ты, - скривился тот, - в станицу.
- Сам иди!
- Ну, пойдем! - пожал плечами Чиж, затем хитровато взглянул на брата и заговорчески подмигнул.
- А-ай...-Отмахнулся тот и, повернув голову к Миртану, с любопытством предположил: - Девица подарила?
- Ага. - Кивнул белоголовый, не отрывая свой взгляд от дороги.
- Белокурая?
Миртан не промолвил ни слова, лишь загадочно улыбнулся и отрицательно помотал головой...
4
Вот он - последний закат... Не в жизни, конечно. Конечно же, нет. А всё же... будут ли другие закаты такими же тёплыми и родными, как этот, или будут навевать лишь грусть и тоску по забытому дому? А он его забудет. Забудет, как и остальные, и, вряд ли, уже когда-либо вспомнит. Нет, не название посёлка, не вид родимой избы, не родственников, ютящихся в ней и даже не запах, впитавшийся в стены. Нет. Он забудет каково...каково быть там... А когда вернется... Почувствует ли вновь то тепло и уют, окружавшие всю сознательную и несознательную жизнь...или же нет? Вдруг, он преступит порог и не почувствует...ничего? Не почувствует, но улыбнется от счастья, стараясь не выдать из-под ложной личины, притаившейся внутри и сжимающей сердце, горькой болезненной правды, гласящей о том, что как бы он ни старался, как бы ни лелеял свою мечту о возвращении домой, как бы ни прятал её в глубинах души, она всё равно останется лишь согревающей грёзой, которая развеется, подобно дымке, от шага через порог. Она лишь доведет его и бросит в глухих незнакомых стенах...Ничего уже не будет, как прежде.
- О чём задумался? - Инна задала свой излюбленный вопрос и сорвала с цветущего холмика тонкий упругий стебелек. Не дождавшись ответа, она легонько уколола им открытую шею друга и весело хихикнула, пряча травинку от встрепенувшегося парня.
Потерев зудящее горло, Миртан взглядом упрекнул улыбающуюся проказницу, беспечно привалившуюся рядом, затем немного поразмыслил и толкнул подругу в плечо.
- Ах, ты ж...- со смехом выпалила Инна, повалившись на траву. Недолго думая, она вскочила и накинулась на парня. Бой окончился быстро. Побежденный тут же сдался на милость победительницы, отвергнув тщетные попытки сопротивления, и теперь неподвижно лежал на спине, раскинув руки и созерцая туманными очами блики угасающего неба. Девушка уже успела запрыгнуть сверху и в сей миг уже вовсю подражала воителям, скандируя неизвестный победный клич. Но жертва продолжала лежать без признаков жизни. Странно... Зеленые глазищи недоверчиво сощурились, а в руке появилась знакомая доставучая травинка. Укол. Еще один и...ничего. Наиграно тяжко вздохнув, победительница выпустила бесполезное оружие и тут же сорвала аж целый пучок, решив похоронить павшего с надлежащими почестями. Такого он выдержать не мог...
- Ну-у-у! - Заголосил Миртан, могуче чихнув от высыпавшихся на лицо травинок. Он попытался вслепую схватить проказницу, но та с хохотом отбивалась, продолжая своё безобразное действо.
- Моли о пощаде! - Её грубый наигранный голос вызывал только смех, но парень держался.
- Не буду. - Ответил он со всей возможной серьезностью, бесстрашно взирая на бестию.
- Ну, тогда и не жалуйся. - Докончила та и мигом сорвала очередной пучок.
- Ах, так?! - Встрепенулся Миртан, намереваясь выбраться, но опоздал. Когда он вскочил и протер глаза, девицы поблизости не было. Парень чуть постоял, повертел головой по сторонам, но не увидел её ни в лесу, ни в, раскинувшемся поодаль, лагере. Где же она?
Осторожно ступая, он стал медленно обходить разлапистый дуб, растущий в середке холма. Тревога потихоньку накатывала. Она захлестнула бы его с головой, если бы не знакомая рука, на миг мелькнувшая и исчезнувшая за шершавой корой. Один молниеносный рывок и охотник стал добычей. Девушка с визгом сопротивлялась, но он был неумолим. Повалив подругу на, недавно примятое место, Миртан начал мстить. Инна смеялась, дерзко высовывала язычок и тут же закрывала лицо ладонями, прячась от пахучих зеленых стеблей, пока...
- Тихо. - Прошептал парень, и она тут же послушно замерла. Он медленно поднес к её лицу вытянутый указательный палец, на котором застыла большая, удивительно красивая бабочка-однодневка. Казалось, они не дышали, но создание, как ни странно, взлетать не спешило, словно хотело похвастаться напоследок своим узорчатым синим нарядом. Наконец, букашка вспорхнула. Быстро трепыхая легкими крылышками, она перебралась на аккуратный круглый носик, затем - на каштановую прядь. Такой он её и запомнит... Слегка возбужденную, с прикушенной алой губой, горящими лукавыми глазами и с синей бабочкой-однодневкой в растрепанных, покрытых травой, волосах...
Красное небесное светило клонилось всё ниже. Вот оно уже коснулось верхушки далекого леса и стало неумолимо погружаться в его, кажущуюся бескрайней, пучину. Заметно поблекнувший, алый свет еще заливал окрестности, но на синем темнеющем небе уже стали проявляться первые звезды, словно им не терпелось по скорее занять свое законное место. Зажглись огоньки костров и вверх поползли ленивые столбы белёсого дыма. Они вздымались всё выше и выше, расплывались, бледнели и медленно сливались в полупрозрачное, почти невидимое облако, не тронутые уснувшим ветром. На холмике у самого леса сидела знакомая парочка и молча наблюдала закат, изредка уделяя внимание ленивой суете вечернего лагеря. Наблюдала не в первый раз, но могла любоваться им бесконечно. Холмик издавна стал их излюбленным местом для игр. Он будто чувствовал, закравшуюся в сердца, печаль и не желал отпускать своих давних знакомых. Будто знал, что их больше не увидит.
- Забавно. - Задумчиво произнес Миртан, покусывая травинку. - Почему Мириас не пришел.
- Хотел бы - пришел. - Пожала плечами Инна. Медленно проведя по лагерю внимательным взором, она слабо покачала головой и, поджав губы, кратко изрекла: - Не видать.
Помолчали. Тут и добавить было нечего. Подруга давно считала виршеплета разгильдяем, забулдыгой, лентяем и прочими плохими определениями, стесняющими её уста. Впрочем, как и половина деревни. Миртан же был не в восторге. Копать-собирать! Столько всего вместе прошли, а он не соизволил, видите ли, явиться! Ну и ладно... Этот день и так выдался паскудным. Его уже ничего не испортит... Вот же!..
- Ты чего? - Вопросила Инна, обеспокоено глядя на друга. Тот безмолвствовал. Озлоблено выкинув травинку, он впечатал в землю кулак, после чего поджал колени и запустил пальцы в белые густые волосы. Шумно выдохнув сквозь, плотно сжатые губы, парень с силой протер лицо и хмуро уставился под ноги, не спеша заводить разговор. Инна чуть выждала, легонько поглаживая друга сочувственным взглядом, затем осторожно придвинулась и обняла. Он, казалось, не замечал её, уйдя с головою в мрачные мысли. Но это было не так.
- Ничего. Всё наладится. - Попыталась утешить Инна.
- Хрен там! - Свозь зубы выдохнул парень. - Теперь уже поздно! Я так и не спросил её...
- Кого?
- Катерину... Я знаю, что люб ей. Когда я признавался в любви, она не захлопнула ставни, не вылила нам на головы помои, не бранила, не прогоняла...
- И братца не позвала. - Докончила девушка и криво ухмыльнулась.
- А вот сие, - парень поднял голову и покосился на лицо подруги, - твоя заслуга.
- Кто ж знал. - Пожала плечами Инна. - Что мне поведали, то я и...
- Плевать. - Отрезал Миртан и вновь отвернулся. - Теперь уже поздно.
- Ну и хрен с ней! - Не выдержала девица и взвилась на ноги, не забыв оттолкнуть нерадивого друга.
- Ну, да. - Ехидно промолвил парень, поднимаясь с земли. - Хрен с ней. Сама-то никого не любила, вот и...
- А вот и любила! - Выкрикнула Инна, сжав кулачки, словно была готова отстаивать ими свою правоту.
- Ого. - Только и вымолвил Миртан, мигом остыв толи от испепеляющего взгляда, толи от неожиданного откровения. Сглотнув подступивший комок, он попереминался с ноги на ногу, примирительно глядя в зловещие зеленые глазища, затем все же отважился и сказал, не зная зачем, первое, что пришло в голову: - Правда?
- Ты что дурак?! - Вновь вспыхнула девушка.
- Но я же не знал! - Всплеснул руками парень в попытке оправдания, но не тут то было...
- Конечно, не знал! Ты ведь думаешь только о себе и своей...Катерине! Чтоб её перекособочило, как лешеву бабушку! На других тебе плевать! Тебе плевать где я, с кем я, как мое здоровье, на всё плевать! А если и заглянешь, то только чтоб пожрать да поныть о своей...Катер-рине! У-у-у!!!
- Инночка, ты чего? - С тревогой в голосе негромко спросил Миртан, округлив от изумления очи. Такой он видел её впервые.
- А ничего! - Кричала она. - Я тоже живая! У меня тоже есть чувства! Только тебе на это плевать!
И отвернулась, закрыв ладошками лицо. Раздался тихий и жалобный всхлип. Миртан, недолго думая, попытался её обнять, но она тут же вырвалась. Парень не мог спокойно смотреть, как страдает подруга и, чувствуя, как у самого на глаза наворачиваются слёзы, предпринял вторую попытку. Девушка вновь попыталась сопротивляться, но быстро сдалась и обмякла в сильных объятьях, а через миг - обхватила шею, уткнулась носом в шею и зарыдала.
- Извини, Инь. - Тихо шептал ей Миртан, ощущая на глазах постыдную влагу.
- Плевать! - Сквозь рыдания, приглушенно отвечала девушка и прижимала друга всё крепче.
- Не говори так. Мне не плевать...
Он осторожно гладил её по голове, пытался оправдываться, утешать. Было мучительно стыдно. Стыдно за то, что он думал только о себе, слепо следуя к собственной цели и не замечая тех, кто дорог. Стыдно за то, что обидел ту, которая заботилась о нём с самого детства, не считая отца. Ту, которая дружила и помогала, не смотря ни на что. Ту, которая понимала, как никто другой. А еще было страшно. Страшно её потерять.
Девушка вскоре утихла, а надрывные рыдания сменились тихими и обиженными всхлипами. Решив хоть немного загладить вину, Миртан осторожно спросил:
- А как его зовут?
- Ска...Скати...Скатислав его звали. - После нескольких неудачных попыток, сквозь всхлипы буркнула Инна.
- Звали? - Отрешенно переспросил парень. От её слов аж похолодело внутри.
- Волки...Съели. - Тоненько выдавила подруга и вновь зашлась в рыданиях.
О, Боги! Если бы он только знал его, то стал бы ему верным другом. Он не бросил бы его в трудный час, он бы кинулся с ножом на лютых тварей, он бы спас его! Но что толку ей об этом говорить? Что толку бередить, не зажившие, раны?
Внезапно, девушка легонько отстранилась, утерла рукавом опущенное личико и тихо сказала:
- Береги себя.
Эти слова звучали, словно прощание. И вряд ли они были чем-то иным. От них невыносимо сжалось сердце и хотелось волком взвыть, но он терпел. Знал, что закончится этим. Всего лишь мирился с судьбой...
- Ты на север. Я в Валор... - Промолвила она, не дождавшись ответа, и печально улыбнулась. Её руки потянулись к шее и отстегнули тонкую серебряную застёжку. Инна взяла ладонь, неподвижно стоящего, друга и вложила в неё оберег, после чего заглянула парню в глаза и закончила: - Боги, порой, жестоки... Я надеюсь, что он и вправду...может кого-то спасти.
Она стала медленно отступать, словно пыталась насмотреться напоследок, запомнить черты его лица. Миртан хотел последовать за нею, проводить хотя бы до лагеря...
- Нет. - Покачала головой Инна, упредительно выставив руку. - Не надо.
Затем развернулась и ушла. Миртан неподвижно стоял на холме, сжимая недавний подарок. Он ждал, что она обернется. Ждал, что рассмеется и привычно махнет ему рукой, но нет. Она продолжала идти. Её больше не занимала одинокая фигурка, застывшая на окраине леса, с надеждой глядящая вдаль. И скрылась. Исчезла за створками врат, а вместе с нею исчез последний луч...
5
- Да не вешай ты нос. - Ощерился Брон. - Ежели люб, то дождется. Ежели нет, то не стоит она твоей печали.
- Разумно. - Слабо улыбнувшись, промолвил Миртан и отнял взгляд от дороги.
- А по нему и не скажешь? - Тут же нашелся Чиж и, ехидно осклабившись, кивком указал на брата. - С виду неотёсанный простофиля, а мыслит точно мудрец давешний. Весь в папку!
- А ты в кого? - С неподдельным любопытством задал вопрос Миртан.
- В соседа. - Буркнул Брон, опередив родыча.
- В деда я пошёл, в матушкиного отца. - Не обиделся Чиж, услыхав приевшуюся, видимо, шутку. - Он был лучшим охотником в округе. Белке в глаз попадал за сто шагов. Может, слыхивал про Глеба-Вертлявого?
- А кто про него не слыхивал? - Кивнул белоголовый. - Охотник на перевёртыша.
- Ага. Вот только дед так и не вернулся с охоты, зато чернявый шатун перестал захаживать да народ пугать. Порой, мне чудится, что он еще бродит по лесу в поисках бестии. Но нутро не обманешь. Оно чует, что старик давно, как почил.
- Примите Боги его душу. - Хмуро добавил Брон и надолго затих. Видать в молитве.
- Ага. - Без охоты поддакнул Чиж. - Примите.
- А ты? - После недолгого молчания вопросил Миртан, пытаясь рассеять нависшую смуту. - Белку разишь со ста шагов? Ну, как дед?
- Не-е-ет. - Протянул стрелок и с ухмылкой покачал головой. Хитро взглянув на спросившего, он пояснил: - Я - с двухсот.
Миртан лишь улыбнулся и скосил взгляд на Брона, но здоровяк продолжал молчать. Ни тебе подколки, ни очередной шутки. Нежели, правда?
- А ты? - Чиж указал подбородком на, притороченный к поясу, меч. - Справно владеешь?
И что на это ответить? Забавно. Он чувствует себя, как корова, на которую невзначай нацепили седло, но продолжает невозмутимо стоять и щипать траву, словно так и должно быть... Так что же ответить? Что за всю жизнь он размахивал лишь деревянным и то в юности? Что никогда не мечтал обзавестись боевым? Стать воином?
- Сносно. - Только и ответил Миртан, и тут же поспешил отвернуть бесстыжий взор. Врать он до боли не любил, как и самих врунов, но прослыть кичливой неумёхой в первые же дни ему как то не хотелось...
- Ясно. - Беспечно промолвил охотник, пожав плечами, и от сердца немного отлегло, но затем он вновь вопросил: - Покажешь на привале? Я страсть, как хочу поучиться. В жизни меча не держал.
- Во, клещ. - Внезапно встрял Брон. - Всё ему покажи да расскажи...
- А тебе то что? - Огрызнулся Чиж. - Шагал бы молча. До станицы еще топать и топать. Не у всех же в башке - что пожрать и где посрать.
- А-ай...- Отмахнулся от него здоровяк, заслышав приевшуюся трель.
- Вот, Элиот подтвердит. - Не унимался стрелок, указав на друга. - Дружище, где мы?
- Лисий бор, близ Акриловых топей. - Беспечно отозвался парень, продолжая шагать, как ни в чём не бывало. Всё это время он внимательно слушал.
- В душе не ведаю, где это. - Скривился Чиж.
- В двух днях от Зимовиц. - Так же невозмутимо пояснил Элиот. - До станицы еще пару квартов. Может больше.
- Ого. - Только и вырвалось у Миртана.
- Я много где побывал. - Упредил его очевидный вопрос брат Инны. - Не люблю вспоминать.
Докапываться было неловко. В памяти всплыл давний рассказ подруги. Они сидели тогда на том же холме, что и прежде и делились самым сокровенным. Там он и узнал о давешней несчастной любви её брата охотника. О том, как семья той девушки неожиданно решила переехать в Голград - далёкий-предалёкий город у самой северной границы. Элиот тогда был на охоте третий день подряд. Он ничего об этом знал, пытаясь отыскать в сердце Гадюжьих болот редкий, возможно даже сказочный цветок, описанный в древних приданиях. Нашел он его или нет - остается такой же загадкой, как и то - куда он пропал после этого. Пропал на целый прайд, а после вернулся к, уже оплакавшей его, семье и стал жить, как ни в чём не бывало, словно никуда и не ходил. Миртан тогда не поверил, да и Элиот лишь загадочно отмалчивался да улыбался, слушая очередной ненавязчивый вопрос, будто старик, внимающий глупым выдумкам несмышлёныша. Забавно, когда давно известное становится снегом посреди лета...
- Глухомань. - Покачал головой Чиж и сплюнул, прервав неловкое молчание. - Жратва на исходе, а тут...дебри дебрями. Поохотиться бы, да... - он глянул за спину на, мирно бредущих в десятке шагов, всадников, - высекут.
- Была тут деревушка одна. - Спокойно начал Элиот, поправив заплечный мешок. - Погоричи. Когда я там был, беда уже ступила на её порог.
- И что за беда? - После краткого затишья осторожно полюбопытствовал охотник.
- Болотная хворь. А может и чахотка. - Пожал плечами таинственный спутник, а перед его глазами всплыла нехорошая картина того дня. Безжизненные, закутанные платками лица. Окрашенные кровью, недвижимые тела, замотанные во что попало и сваленные в кучу, словно поленья. Смрад разлагающихся тел чувствуется даже из витающих клубов гари, а повсюду слышны плачь и печальное пение, слабо разбавляемое треском сухих сучьев, рёвом пожара и скрипом распахнутых дверей, не скрывающих чёрные провалы обезлюдневших хат.
- Тьфу ты! - В очередной раз сплюнул Чиж и, повторяя за братом, начертил в воздухе пред собой защитный знак. Миртан не стал исключением. Ну его к лешему! Уж лучше подстраховаться. А Элиот, чтоб ему крепко спалось, лишь загадочно улыбнулся, глядя на троицу и нагоняя сим еще больше страху.
- Совсем ударился. - Заключил в итоге стрелок и, указав рукой на белоголового, добавил: - Глянь, твой друг уже совсем седой.
- Я не седой. - Притворно обиделся Миртан.
- Еще и отнекивается! - Возмутился Чиж. - Совсем запугал! Ай! Ты чего, косолапый? Совсем озверел?!
- Умолкни, дрыщавый. - Сурово пробасил Брон, отряхивая ладонь от смачной оплеухи. - Вот, ежели ты был, допустим, калекой аль...
- Да не калека я! - Насупившись, встрял Миртан. - Что за чепуха?! Ну, цветом не вышел и что теперь? Обзываться будете?
- Не серчай... - Примирительно начал здоровяк.
- Прекратите обзывать моего доброго друга. - Встрял Элиот со своей извечной невозмутимостью.
- Да кто его обзывает?! - Вспылил незаслуженно наказанный, потирая саднящий затылок. Услышав, как кто-то прыснул за спиной, он быстро обернулся и серьезно спросил: - Кишки жмут?
- Да я не сержусь. - В повисшем молчании отмахнулся Миртан. - Попросту заело. С детства только и слышу: седой, чудной, урод, паскуда, чужак, вражина и прочее. Чего обижаться, ежели привык?
- Да будет тебе. - Примирительно вымолвил Чиж и шутливо указал на брата. - Глянь на этот мешок с мясом! Это неуклюжий кусок медведя, котрый своей косолапой поступью умудряется даже грибы распугать. А вон тот, - он указал на лыбящегося Элиота, - сорвиголова! Совсем хвор на ум! То на буйного лося с ножом набросится, то стращает всех, да еще и рожа - дурак дураком. Я помню, он зайчика из силка доставал и так же лыбился. Гладил-гладил, жалел бедняжку, а потом...хрусть! И свернул ему шею! Вбивца бессердешный. А я? Погляди на мою рожу. Нос кривой; борода какая-то рыжая, да еще и растёт пучками; уста, что глиста; кожа на жабью похожа, а волосы будто боятся друг друга. От меня не то, что девки, свиньи морды воротят!.. У каждого из нас изъян на изъяне, но мы не плачем, а шуткуем. Не ведаю нахрена, но так как-то...легче, что ли?.. Брат, подсоби! Кто из нас тут басноплёт, ты аль я?
Но Брон лишь осклабился, рывком притянул родыча за руку и взлохматил его, коротко стриженные, русые космы, за что тут же получил по брюху и был назван крепким словцом.
- Тогда хрен с ним. - С улыбкой согласился Миртан, созерцая невинную забаву. - Буду седым.
- А я - косолапым. - Хохотнул здоровяк.
- А я - дрыщавым. - Ехидно усмехнулся Чиж, в очередной раз отталкивая ленивую лапищу брата.
- А я, - залыбился Элиот и скромно потупился, как красна девица, - дурачком.
Все дружно заржали да так, что отозвались, бредущие в хвосте, лошади. Смеялись не только они, но и те, кто их окружал. Строй оживал на глазах, а смута, нависавшая над ним всё это время, быстро улетучивалась, как капли росы под полуденным зноем...
- Ну, насчет баб ты сбрехал. - Ощерился Брон, обращаясь к брату. - А как же Любава?
- А что Любава? - Пожал плечами тот. - С дому сбежала, а где жить - не подумала.
- Ну, ты же ей люб. - Не отступал здоровяк.
- А ты меня щами накорми да спать поклади - я и не так запою. - Съехидничал Чиж.
- Да будет тебе! Ладная баба, работящая...
- А как же! - Согласился дрыщавый, всплеснув руками и скорчив смешную рожу. - Игла у неё в гузке застряла! Прихожу домой и всё не на своём месте: чашки на печке, лавка у стенки, а весь стол заставлен пирогами. Куда я косулю покладу то? А Гоша? Знаешь, что она сделала с Гошей?.. Выкинула! А он, меж тем, мух ловил и был моим другом!
- Выкинула кота? - Не понял Миртан.
- Кота? Не-ет, что ты! Комок бы сам её выкинул!
- Паука. - С улыбкой пояснил Брон и с сочувствием глянул на брата.
- А-а-а. Понятно. - Наконец, до седого дошло. - А почему Комок?
- Больно жирный, - пожал плечами стрелок, - не ходит, а перекатывается. Брат его откормил, да только сбежал он от него. Жуть как страшится мелких спиногрызов, - уловив на себе злобный взгляд, он тут же поправился, - то бишь этих...племяшек. Глянешь - лежит комок. Одни зубы да когти торчат.
- Забавно. - С ухмылкой кивнул Миртан, затем обратился к старшему: - Брон, а у тебя уже и дети есть?
- Ну, да. - Тот, показалось, даже удивился.
- А много?
- Пока что трое.
- И каково это? Ну, быть отцом?
- Так и не поведать. - Не на долго призадумавшись, ответил тот. - Всё равно, что у дуба спросить, мол, каково быть деревом. Ну, растёшь себе в рощице да влагу питаешь с землицы, а всякие дятлы и белки извечно покоя не дают. То дупло колупают, то жёлуди тырят...
- Не поймешь, - подытожил Брон и промахнулся по макушке, ловко увернувшегося брата, - доколе не попробуешь.
- Понятно. - Тихо промолвил парень и опустил взгляд под ноги.
- Да, не печалься ты. - Тут же подбодрил его здоровяк и дружески ткнул кулаком в плечо. - Дождется, куда она денется. Меня, вон, моя дождалась же, не сбежала. Бабы только кажутся такими...
- Как это? - Выдохнул Миртан, покосившись на спутника совиным взором.
- Ну, они плачут, говорят, мол, жить без тебя не смогут...
- Ты уже служил? - Поспешил уточнить белоголовый.
- Служил. - С улыбкой подтвердил здоровяк. - Три года в Новорне провел. Считай, легко отделался.
- Так зачем еще раз испытывать судьбу?
- Семья, друг, семья. - Вздохнул Брон. - Моя на сносях, четвёртого донашивает, а повитуха и вовсе пророчит двойню. Не то, чтобы ртов много, прокормить то я их - прокормлю, а вот достаток... Много ли выручишь с продажи шкур? То-то и оно. Не хочу, чтобы мои детки шастали по лесам да выжить пытались, как я с братом. Жалованье для бывалого куда выше, а на севере и вовсе - богатство.
- А ежели погибнешь? - Шепотом вопросил Миртан. - Что тогда?
- Значит такова воля Богов. - Пожал могучими плечами здоровяк и добавил. - И на охоте могут задрать. Чего ж мелочиться?
- Ну, да. - Скривился белоголовый. - Чего уж там...
- А насчет возлюбленной не журись, не тереби душу попусту. Ежели обещала - дождётся, ведь обещания - это не простые слова. Это, как возглас к Небесам. Боги слышат его и смотрят свысока на отважившегося произнести сие. Коль сдержишь слово - вознаградят своей милостью аль одарят благословением, не сдержись - накажут по заслугам.
- Спасибо. - Промолвил Миртан и растянул губы в лёгкой улыбке, преисполненной толикой грусти.
- За что?
- За веру. Хоть что-то...
- А как ты хотел? - Хмыкнул здоровяк. - Знать всё наперед?
- Ну, да, - немного поразмыслив, тяжко вздохнул белоголовый, - разумно.
Забавно, сколько раз здоровяк повторял себе сей нескончаемый ворох заученных утешений, пока не принял их на веру? Спросить? Да как то неловко. Попробовать самому? Можно. Может со временем и получится...
6
От лагеря остались лишь следы. Заботливо скошенная, трава местами вытоптана. Земля изрыта воронками, щедро наполненными золой, угольками да объедками. Ни единого постояльца, ни единой поклажи. Лишь безобразные неотъемлемые человеческие следы.
Рассвет. Небо уже залилось румяными красками. Светило же еще не показалось, видать, прихорашивается, подобно девице, которой предстоит целый день радовать глаз окружающих. Повсюду роса. Она на траве, на полевых цветах, на редких придорожных зарослях и, казалось, даже на усах. Воцарившаяся промозглая сырость пробирает до костей и навеивает мерзкое ощущение погружения в холодную воду. А как же. Поход это не только просторы, посиделки у костра да единение с матушкой-природой. Это еще и морось, мозоли, а иногда и дождь по нескольку дней. Мелочи, как ни крути, вот только любой пустяк в сей миг казался чуть ли не локтем. Очередным локтем вглубь добротной могилы...