Роберт потянулся и откинулся на спинку кресла. С каждым днём игра всё больше и больше захватывала и увлекала его. Не хотелось возвращаться в скучную реальность, хотелось, как можно дольше бродить по волшебной стране сновидений. В которой он был и человеком, и кошкой, и крысой. И всё это благодаря Альберту Семёновичу Кудакову, известному профессору генетику, создателю неоантропоса, то-бишь - Роберта.
Роберт всмотрелся в своё отражение в тёмном экране компьютера и недовольно фыркнул:
- Хорош, новый человек, фигурой похож на человека, с кошачьей головой и крысиным розоватым хвостом, покрытым редкими рыжими волосками... Кто увидит, испугается.
Роберт давно смирился со своей кошачьей физиономией, она ему даже нравилась. Шёрстка такая мягкая и гладкая, расчёсывать её одно удовольствие. А вот с хвостом смириться долго не мог. Пару раз срезал этот противный крысиный отросток, но тот довольно быстро отрастал и своим видом нагонял на Роберта зелёную тоску.
Профессор всегда успокаивал своё чадо одними и теми же словами:
- Я просто горжусь тобой, сын! За неочеловеком - будущее. У простых смертных его нет. Посмотри за окно. Что ты там видишь?
Роберт послушно поворачивал голову и внимательно всматривался в местность за окном. Он всегда видел одну и ту же безрадостную картину: голая серая почва до самого горизонта и плотная завеса пыли, почти никогда не исчезающая и стыдливо скрывающая обезображенную кислотными дождями землю.
- В этих условиях может выжить только очень хорошо подготовленное существо, обладающее острым зрением и слухом, быстрой реакцией, умеющее самостоятельно себя лечить и защищать, - непременно добавлял профессор и почти всегда на этом их разговор заканчивался. Альберт Семёнович отправлялся в лабораторию, а Роберт мог делать всё, что угодно.
Он мог пойти в спортзал и заниматься там до полного изнеможения, мог отправиться на прогулку по территории научно-исследовательской базы или же снова сходить в страну сновидений.
Роберт потянулся и, оттолкнувшись ногами, высоко прыгнул с кресла через спинку, сделав в воздухе кувырок через голову. Приземлился на все четыре конечности, снова прыгнул, распрямившись в воздухе, и стал на ноги. Роберту его послушное и тренированное тело, только хвост не давал покоя.
Роберт выпустил из подушечек пальцев острые когти и почесал голову, потом лизнул ладонь и потёр ею лицо.
- Роби, я сколько раз просил тебя, не делать так, - раздался за спиной сварливый голос профессора. - Ты - человек и этим всё сказано, а кошачьи повадки нужно искоренять.
- Извини, па! Задумался.
- О чём?
- Хочу прогуляться. Погода сегодня отличная. Дождик прошёл, пыль прибил.
- Да-а? А я и не заметил. Иди, гуляй!
- Можно взять АРК?
- Только далеко не уезжай. Рацию возьми обязательно.
- Зачем?
- Да так, на всякий случай. Мало ли кого встретишь в пути.
- Я хочу съездить в лес.
- Зачем? - резко спросил отец. - Опять затеешь драку с аборигенами?
- Нет! Обещаю... Прошлый раз они сами первые...
- Ну, да... Они первые и они же пострадавшие.
- Так пусть не начинают.
- Тебе двадцать лет, а ты всё как ребёнок. Ладно! Езжай. К вечеру чтобы был дома.
Роберт снова подпрыгнул, сделав сальто, и довольно мурлыча песенку, убежал.
- Маленькие или большие, но они всё равно дети, - проговорил профессор и сел в кресло, в котором совсем недавно сидел Роберт.
- Так, так... Пока Роби не видит, поиграю. Прогуляюсь по стране счастья!
Профессор осторожно надел на голову шлем и щёлкнул пультом. Альберт почти мгновенно уснул и оказался в своём таком далёком и счастливом детстве.
- Робик, Алик, идите обедать, - мама стояла на пороге такая молодая и красивая, что невозможно было отвести глаза.
Дети бросились к ней
- Я первый, крикнул Роберт.
- Нет, я, - ответил Альберт.
Толкаясь и визжа, братья-близнецы бросились к матери.
Спящий человек шевелил пальцами, беззвучно открывал и закрывал рот. Он бежал, стараясь опередить брата.
- Ура! Я победил, - крикнул Альберт и открыл глаза.
Он очень хорошо помнил то знойное лето. Они с мамой жили у бабушки в деревне. Отец был занят работой в городе. Иногда приезжал, но дети дичились и не подходили к нему, всегда строгому и серьёзному мужчине. Он не играл с сыновьями, не рассказывал сказок, не ходил с ними в лес на прогулку, а всегда был сдержан, сосредоточен, много писал. Бабушка всё время сердилась:
- Сеня, ты хоть отдохни, с детьми поиграй, в кино жену своди. Ну что ты всё пишешь, да пишешь?
- Да, да! Обязательно, мама..., - бормотал он в ответ и продолжал что-то писать.
Для Роберта и Альберта то лето было самым счастливым, потому что они больше никогда не ездили на лето в деревню. Наоборот, бабушка продала свой домик и переехала жить к ним в душный, грязный город. Нужно было помогать невестке, воспитывать детей, потому что сын - Семён, погиб во время каких-то испытаний. Он был учёным и работал над созданием новых видов биологического оружия.
- Да, - подумал Альберт Семёнович, - Хорошее было время. Огромная страна, раскинувшаяся на пол континента, была его Родиной. А что теперь? Ни Родины, ни континента, ни чего не осталось. Жалкие остатки людей, и умирающая планета. Хотя... Кое-что можно сделать, да только никому это не нужно...
Профессор встал из кресла и бормоча себе под нос:
- Жаль, жаль, - направился в лабораторию.
Роберт вывел из гаража АРК, больше напоминающий кресло на колёсах и, надев шлем, закрывающий лицо тёмным стеклом, направил своё странное средство передвижения в сторону синеющих в дали гор. АРК не спеша двигался по приглаженной ветрами почве. На специально подготовленной трассе он мог развивать скорость свыше 150 километров в час, но дать волю АРКу в этих условиях было равнозначно самоубийству, поэтому Роберт не торопился. Куда спешить? Даже при такой скорости он скоро будет там, в пойменном лесу, на берегу быстрой горной реки.
Ещё мальчишкой он часто ездил туда. Сначала с отцом, а потом сам. Чудом уцелевшие деревья за эти годы поднимались в небо, шелестя зелёными, блестящими с одной стороны и пушистыми с другой, листьями. Тополя, ивы, несколько дубков всегда радостно встречали гостя. Листья папоротника приветливо покачивали длинными, закрученными на концах хвостами. После страшной катастрофы, это был единственный во всей округе зелёный островок. Его обитатели тоже уцелели Пение птиц, цокот белок, шуршание мышей в опавшей листве приводили Роберта в восторг. Он, точно кот, гонялся за мышками, и если удавалось поймать, то играл со зверьком до полного изнеможения. Лазал по деревьям в поисках птичьих гнёзд и мог часами наблюдать за беззащитными пташками. Рос лес и рос Роберт, но любовь к этому зелёному чуду не проходила, а становилась только крепче.
Несколько лет назад в пещере на краю леса, поселились странного вида люди. Мужчины все, как один с длинными волосами, заросшие так сильно, что лиц невозможно рассмотреть. Женщины худые, измождённые, такие же потлатые. Только одежда их и отличала. Мужчины в чёрных брюках и косоворотках, а женщины в коричневых хламидах почти до земли. Откуда они пришли, не рассказывали. Называли себя "идущим". А вот куда идут, тоже не рассказывали.
Отец очень расстроился, когда Роберт рассказал ему о незнакомцах. Профессор боялся, что люди уничтожат лес. Он часто отправлял сына на разведку, но ничего плохого не происходило. "Идущие" ломали руками сушняк, бывший в лесу в изобилии, уносили его в пещеру и там жгли небольшой костерок. Пищей им служили белки и рыба. Так прошло три года. Люди привыкли к Роберту, часто наведывающемуся в лес. Он познакомился с их вожаком, одноглазым Лехом. Тот иногда просил у Роберта лекарств, для своих друзей. Юноша никогда не отказывал, сочувствовал бедным изгнанникам. Но при всём при этом шлем с головы никогда не снимал. Мало ли, как отреагируют чужаки на его внешность?
За нечеловеческие способности люди прозвали Роберта Тарзаном. Лех сказал, что Тарзан жил в лесу и лазал по деревьям, как обезьяна. Роберт сначала обиделся и даже хотел накостылять насмешнику, но Лех быстро объяснил, что Тарзан был человеком, просто вырос среди обезьян.
- Ладно! Буду Тарзаном, - согласился Роберт и в мгновение ока взлетел на дерево, потом перепрыгнул на другое. Тонкая ива, согнулась под его тяжестью. Ещё прыжок, и вот он уже стоит на земле, блестя стеклом , закрывающего лицо шлема.
На вершине холма Роберт остановил АРК и посмотрел вниз. Зелёный островок, как всегда, был рад гостю. Призывно покачивали ветками ивы. Запах реки и леса проник под шлем и Роберт чихнул.
- Будь здоров, Тарзан! - раздался рядом голос.
- И ты не болей, - отозвался Роберт и посмотрел на, невесть откуда, взявшегося человека.
Худой очкарик задумчиво смотрел на бурлящую внизу реку, на зелёный лесной массив.
- Я вот, что думаю, а если собрать семян с деревьев и посеять по берегу реки? Как думаешь, толк будет?
- Если кислотных дождей не будет, то и толк будет. Можно попробовать.
- Да я уже сеял, но кроты и мыши всё съели.
- Ладно, не огорчайся, Жук. Я поговорю с отцом. Может он нам поможет.
- Нам? Так ты хочешь заняться этим серьёзно?
- Конечно, - кивнул Роберт и направил своего пластикового "коня" вниз, по еле заметной колее, выбитой колёсами АРКа.
В лесу всё было по-прежнему. А вот у входа в жильё "идущих" происходило что-то необычное. Люди сидели полукругом. В центре расположился Лех и что-то тихо говорил. Роберт отставил свой транспорт и бесшумно приблизился.
- А теперь я задам вам главный вопрос: кто из вас готов идти дальше? - услышал он слова Леха.
- Я, я, я - раздались несколько голосов. Остальные сидели молча. Тут заговорил Жук, стоявший рядом с Робертом:
- Зачем нам куда-то идти? Здесь хорошо. Есть кров, вода пища. Что ещё искать? Ты говоришь о том, что мы должны принести пользу Земле. Так давайте принесём пользу здесь: посадим леса, построим дома, родим детей, и будем жить в ладу с собой и природой.
- Дети никому не нужны, да и родятся они после всего, что произошло, уродами. Леса сожгут дожди, дома... Нам они не нужны, как и дети, - горячо возразил Лех. - Мы спасаем свои души...
- Вы спасаете свои души, а кто будет спасать Землю? - спросил Роберт.
- Послушай, Тарзан, мы ни разу не видели твоего лица, мы ни разу не спросили, кто твой отец, уж не дьявол ли? Есть ли у тебя душа, мы не знаем, и знать не хотим. Мы не вмешиваемся в твои дела, так что и ты не лезь в наши.
- А когда ты заболел, Тарзан привёз тебе лекарство. Помнишь? - спросила высокая светловолосая женщина.
-И что это доказывает? - не успокоился Лех.
- А то, что ты, наврал ему, с три короба, он поверил и в тот же день привёз лекарство. Будь он сыном дьявола, то не стал бы беспокоиться, о таком негодяе, как ты, Лех.
- А ты, Ночка, помолчи. Мы сейчас говорим о том, что пора уходить. Мы - Идущие и нам нужно идти дальше, а не заводить свары, - оборвал, черноглазую, Лех.
- Я остаюсь, - резко проговорила Зорька. - Кому охота скитаться, пусть идут, а я остаюсь.
- Я тоже, - поддержал женщину Жук.
- Я-а-сно, - протянул угрожающе Лех - Мне всё ясно... Вы сговорились!
- А какая тебе разница, сговорились мы или нет, - рассердилась Зорька.
- Я давно замечал, как вы поглядывали друг на друга.
- Как? - хором спросили Жук с Зорькой.
- А так... Ладно... Кто со мной?
- Я! - вскочила Ночка.
Остальные сидели, понурившись, не поднимая взглядов.
- Так... Ну, что ж... Пойдём вдвоём, Лех встал и направился по тропинке к берегу реки. Ночка пошла следом за ним. Она несколько раз останавливалась и оборачивалась, но люди остались сидеть. Больше никто не последовал за ними.
- А где Забияка? - спросил Жук, конкретно ни к кому не обращаясь.
- Пошёл в горы, обещал принести козлёнка, - после недолгой паузы ответила Зорька.
- Он пошёл один? Снова спросил Жук.
- Взял с собою Лялю, - смущённо отвёл взгляд и откашлявшись ответил Хлыст.
- В чём дело? - не понял Роберт и уставился на Жука.
- Пока не в чём, - ответил тот.
- Любовь у них, - хохотнул Хлыст и прикрыл беззубый рот ладонью.
- Любовь? - переспросил Роберт
- Ага...
Люди зашевелились и негромко заговорили между собой.
Странное чувство охватило Роберта. Ему захотелось сбросить надоевший шлем, прыгать, стараясь достать до неба, плакать и смеяться одновременно. Он, сам не осознавая того, что делает, рванул рукой шлем с головы. Застёжка щёлкнула и сломалась, заперев голову в шлеме, точно в ловушке. Он опустил подрагивающие руки и сел прямо на землю, там, где стоял.
- Эй, Тарзан, ты заболел, что ли? - участливо спросил, склонившись к нему Жук.
- Объясни мне, что такое любовь, - хрипло попросил Роберт.
- Любовь - это волшебное чувство. Любить умеют все: букашки, козявки, птички, белки, люди. Все умеют любить...
- А... зачем?
- Зачем? Вот это правильный вопрос. Пойдём в лес, там есть одно красивое место, посидим, покалякаем.
Роберт согласно кивнул и в несколько прыжков очутился под сенью деревьев. Лес успокаивающе шептал своей листвой, звонко и весело пели птицы. Откуда-то издалека раздавалась частая дробь дятла. Душа Роберта, сжавшаяся в пружину, медленно расслаблялась. Подошедший Жук, тронул юношу за плечо и кивнул головой в сторону крохотной полянки, на которой кто-то смастерил скамью из трухлявого ствола упавшего когда-то огромного дуба. Место вокруг было расчищено, а земля утоптана.
- Присаживайся, Тарзан. Разговор будет долгим. Я расскажу тебе о своей первой и единственной любви, погасшей так же внезапно, как и вспыхнула. Может мне удастся объяснить тебе, что такое любовь, а может, и нет. Ну так вот... В молодости я был байкером, гонял на мотоцикле. Ох, и зверь он был... Я так его и назвал - Зверь. Нас было шестеро. Три парня и три девушки. Вместе мы объехали полсвета, где только не побывали. В те времена дороги были что надо... Хоть и машин на них было много. Ну, да об этом в другой раз... А сейчас о любви. Одну девчонку звали Настя. Красивое имя - Анастасия, ей дали родители. Смелая была, просто слов нет. У неё тоже был мотоцикл, меньше моего, но тоже хороший. Летали мы, чаще от одного города к другому. Везде были у нас друзья, всегда встречали, угощали, давали кров. А однажды, во время одного из таких вот переездов на мокром асфальте, прошёл небольшой дождик, не удержалась Настя на дороге и слетела на обочину. Скорость была приличная... Я, был замыкающим и всё это видел, - Жук потёр ладонями лицо и глубоко вздохнул. Затем продолжил:
- Я остановился, побежал к девушке, подхватил на руки и понёс к дороге. А она вся в крови, бледная, глаза закрыты. Но всё же почувствовала, что я её несу, левой рукой обхватила меня за шею, глаза приоткрыла и прошептала: "Я тебя люблю...". От неожиданности я чуть не выронил её. Сердце заколотилось в груди. Я приостановился, а она опять прошептала: "Я люблю тебя, Женя, Женечка". Рука её ослабла, и девушка потеряла сознание. Я был вне себя от горя. Настя любит меня, а я даже не подозревал. Молодая, весёлая девчонка никогда ни словом, ни жестом не давала мне понять, что влюблена... На попутной машине я отвёз девушку в больницу. Сидел у её постели, шептал ласковые слова, гладил безвольную руку и плакал. Я готов был умереть за эту девушку, ещё почти девочку. Ей было всего семнадцать лет. Для того, чтобы спасти умирающую Настю, я продал свой мотоцикл, отвёз её в хорошую клинику. Но всё было напрасно. Через две недели она тихо угасла, как угасает свеча, - Жук замолчал на некоторое время, но вскоре продолжил.
- Поверь, Тарзан, я люблю её до сих пор и мучаюсь угрызениями совести. Ведь она погибла из-за меня. Любовь двигала ею, заставляя мотаться на байке, чтобы я снизошёл и обратил на неё внимание. Я похоронил свою любимую в том самом городе, где она умерла, и сам остался там. Работал автомехаником, но на мотоцикл больше ни разу не сел. Понимаешь? Если бы ты сказал мне, что возьмёшь мою душу, а взамен вернёшь на белый свет ту, юную девочку, я не раздумывая ни минуты, отдал бы тебе свою душу, - хрипло проговорил Жук и отвернулся. Спина его дрожала от сдерживаемых рыданий.
Роберт тоже молчал. Ну, что он мог сказать этому убитому горем человеку?
- Кх-кх, - прочистил Роберт горло. - Извини...
- Спасибо, мне даже легче стало, - устало проговорил человек и встал со ствола, собираясь уйти.
- Подожди... А что было дальше? - спросил Роберт.
- Не помню. Я жил точно во сне. Ничего не видел и не слышал. Чувствовал себя механической игрушкой, которую завели, а остановить забыли. Работал, ел, пил, курил всякую дрянь, несколько раз пытался покончить с жизнью, но каждый раз чудом оставался жив. Окончательно пришёл в себя только здесь, в этом лесу, на берегу бушующей реки. Кто я, откуда родом, были ли у меня родители - не помню. Ничего не помню. Только и есть в голове воспоминание о летящей под колёса байка ленте дороги и умирающая в больничной палате Настя.
Жук ушёл, шаркая подошвами босых ног по утоптанной тропинке. Роберт поднял упавший к его ногам листочек и задумчиво уставился на него, вертя листок в руке.
Томление в теле не отпускало. Снова захотелось совершить нечто из ряда вон выходящее. Рассказ Жука не принёс душевного облегчения, скорее наоборот.
Роберт, вскочил на ноги, высоко подпрыгнул и в мгновение ока оказался на вершине дуба, распростёршего над молодой порослью свои могучие ветви. Желтобокая иволга, испуганно пискнув, взлетела с гнезда. Маленькие, ещё голые птенчики, открыв свои рты, повернули крохотные головки к Роберту. Вид крохотных, беззащитных существ подействовал успокаивающе.
Прильнув всем телом к стволу, Роберт принялся наблюдать за гнездом. Птичка-мама, не заметив чужака, вернулась к своим чадам. В клюве у птички была какая-то мошка, и она сунула её в открытый клюв, самому голодному, птенцу. Улетела, и через некоторое время вернулась, сунула зелёного червячка, в клюв другому птенцу. Один птенец был немного больше остальных и поэтому отталкивал их от прилетевшей матери, стараясь съесть больше остальных. Да не тут-то было. Маленькая птичка, строго следила за порядком и пару раз даже клюнула обжору в голову. Он немного притих, но не на долго. Понаблюдав за птичкой, Роберт спустился на землю. Ему было стыдно, за своё поведение, он не хотел признаться даже самому себе, что хочет любви. Что его молодое сильное тело созрело, чтобы познать это одновременно радостное и горькое чувство.
Стараясь быть не замеченным, Роберт, точно вор, прокрался к своему АРКу, и помчался на базу. Ветер бил в лицо, стараясь сбросить злополучный шлем с его головы.
Вокруг необъятный простор. Чёрная плоская равнина, кое-где приподнятая невысокими холмами, раскинулась до самого горизонта. Солнце ярко светило с прозрачного неба. Обычно солнца не видно, только неясный жёлтый круг просвечивается сквозь пелену пыли, поднимаемой сильным ветром. А там, откуда Роберт сейчас возвращался, всегда было чистое небо и яркое солнце. Отец объяснял ему это явление влиянием восточной горной системы, закрывающей лес от ветров.
Вдалеке показалось здание научной базы. Оно похоже на огромный гриб, с красной шляпкой, в которой располагалась обсерватория.
Вдруг, что-то мелькнуло справа и исчезло. Роберт не успел рассмотреть, что это было, но успел почувствовать, что за спиной осталось живое существо. Плавно затормозив, он повернул АРК обратно.
- Интересно..., интересно, - забормотал он, внимательно вглядываясь в окружающую его чёрную пустыню. Проехав, километров пять и, никого не встретив, Роберт снова развернулся.
Прямо перед ним, буквально в метре от себя, он увидел огромную оскаленную клыкастую морду, то ли пантеры, то ли собаки, готовую к прыжку.
Толчок и длинное тело летит на Роберта. Его спасла только невероятная скорость реакции и самообладание. Одно движение рукой и силовое поле включено. АРК и Роберт, накрыты им, точно куполом. Обычному, живому существу, состоящему из мышц и костей, пробиться через него не возможно. Разрушить защитный купол могут энергетические сущности, так говорил его создатель, но и то, при условии, что их массовая сила будет больше. Зверь, почувствовал защиту, и резко дёрнув хвостом, пролетел мимо, даже не задев смертоносной оболочки.
Включив двигатель, Роберт осторожно двинулся следом, в надежде проследить путь хищника. Но через несколько минут зверь исчез, будто растворился, среди чёрных безжизненных холмов.
- Роби! Что случилось? - раздался голос отца.
Рация хрипела и трещала, искажая простые слова.
- Всё в порядке, я уже почти доехал, - отозвался сын и помчался к дому. Только сейчас он понял, что был на волосок от гибели. Если бы зверь бросился на секунду раньше, у Роберта просто не хватило бы времени, для включения силового поля.
- Откуда он здесь взялся? - подумал вслух Роберт.
- Кто? - спросил отец.
- Чёрный зверь, - ответил Роберт и остановился у гаража. Автоматика сработала, бесшумно открылись ворота и так же бесшумно закрылись за Робертом, отрезав его от внешнего мира, бывшего до сегодняшнего дня таким простым и безопасным.
Длинным пустынным коридором Роберт прошёл в гостиную. Профессор пил кофе и что-то писал в свой потрёпанный блокнот. Он поднял голову и посмотрел на вошедшего юношу. Взгляд синих глаз учёного был отсутствующим, а выражение лица жёстким и чужим. Постепенно его взгляд потеплел, на лице появилась улыбка.
- Ну, рассказывай, что произошло?
- Сегодня много чего было. Сначала, Лех хотел увести людей. Но они не захотели уходить. Потом Жук предложил посадить семена деревьев по берегу реки, а по дороге домой на меня напал зубастый зверь. Ловкий и быстрый. Он чуть меня не съел.
- "Чуть" не считается, - задумчиво проговорил отец и погрузился в свои мысли.
- Так, так... Расскажи подробнее об этом животном.
Профессор внимательно выслушал рассказ Роберта.
- И ты не почувствовал запах зверя?
- Нет. Да я же был в шлеме. Кстати, папа, помоги расстегнуть застёжку, а то мне в этом шлеме и спать придётся.
- Давай посмотрим... Ага! Заклинило. Пойдём в лабораторию, срежу лазером.
После нескольких неприятных минут проблема была решена и Роберт смог снять шлем.
- Фу... Спасибо, па...
- Рад стараться, - шутливо поклонился Альберт Семёнович и похлопал Роберта по плечу.
- И всё-таки, почему ты не почувствовал близость животного? - снова задумчиво спросил профессор. - А может... - он не договорил и посмотрел на сына. - Сейчас проведём небольшой эксперимент. Я дам тебе понюхать одно неприятно пахнущее вещество, потом спрячу его, а ты попытаешься найти. Если почувствуешь запах с пяти шагов, оценка - пять, с четырёх - четыре и так далее. Выводы будем делать потом, а сейчас за дело! Где-то у меня в пробирке есть нечто неприятное... Вот оно! Иди, понюхай и выйди за дверь.
- Я и так чувствую... Фу, ну и гадость...
Роберт выполнил указание отца, а когда вошёл, то застыл у двери, от невозможной вони, стоящей в лаборатории.
- Ну, ты и навонял, - сказал он отцу, указав рукой на подоконник.
Зашипев, по кошачьи, Роберт выскользнул из комнаты, плотно закрыв, за собой, дверь. В коридоре он чихнул несколько раз и, махнув рукой, быстро пошёл в свою комнату. Там он сбросил куртку и комбинезон, кожаные армейские ботинки на толстенной подошве и бросился в душ. Ему казалось, что даже тело пропиталось неприятным запахом. Долго тёр себя мочалкой, с удовольствием расчёсывал голову и грудь острыми когтями и даже ненавистный хвост потёр жёсткой мочалкой, стараясь всё же не смотреть на это безобразие.
В душе снова начало подниматься какое-то странное томление, какое-то желание, от чего сердце застучало быстрее и громче. Тело налилось силой и тяжестью. Роберт не мог больше сдерживаться и закричал. И в то же мгновение он почувствовал, будто что-то взорвалось внутри. От неожиданности юноша сел на пол душевой кабины и закрыл глаза. В голове билась мысль: "Я болен. Я болен". А потом пришла ещё одна: "Надо сказать отцу", но эту мысль Роберт прогнал, потому что ему отчего-то стало стыдно. Будто он совершил какой-то страшный по своей абсурдности проступок, и в этом стыдно было признаться даже себе, ни то, что отцу.
Наспех потёршись пушистым полотенцем, Роберт быстро оделся и вышел. Собрал разбросанные вещи и отнёс в прачечную, где без раздумий сунул всё в стиральную машину, представляющую из себя, квадратный герметично закрывающийся короб, стирающую паром. Такую стиралку, лучше назвать парилкой. Моющего средства нужно мало, а воды ещё меньше. Зато вещи после парилки такие чистые и так приятно пахнут, иногда хочется переодеваться по несколько раз на день. Отец знал об этой слабости Роберта, но ничего не говорил ему, по этому поводу. Сам же мог не переодеваться неделями, по своей рассеянности просто забывал надевать чистую одежду. Тогда сын тайком пробирался в комнату отца и пока тот спал убирал грязные вещи, оставляя на их месте чистые.
Вдруг произошло невероятное. Альберт Семёнович собственной персоной явился в прачечную. Роберт удивлённо уставился на отца и сразу улыбнулся, поняв, в чём дело. От свёртка, который профессор держал в руках, нестерпимо разило.
- И тебя проняло? - с улыбкой спросил Роберт.
- Да и не говори. Пришла же в голову мысль использовать кошачий секрет.
Профессор сунул вещи в рядом стоящую стиралку и захлопнул крышку. Автоматика сработала мгновенно, запустив рабочий режим.
- Но я всё-таки решил продолжить проверку, - хитро сощурив глаза, проговорил отец.
- Опять? - закричал Роберт.
- Теперь, другим способом. Сиди там, не подходи ко мне и скажи, что я сейчас делал?
Роберт потянул носом и засмеялся:
- Ты вкусно поел. Мясо с грибами и салатик с капустой.
- А что ещё, - пытливо уставился Альберт на сына.
- Тебе этого мало?
- Конечно. Я ещё что-то съел невероятно вкусное, - и профессор похлопал себя ладонью по животу.
Чуткое обоняние Роберта не подвело. Он почувствовал еле различимый аромат клубники.
- Что, клубничкой закусил? - спросил он отца и потёр нос ладонью.
- Точно. Закусил и тебе оставил. Иди, обедай, а потом поговорим.
Роберт только сейчас понял, как сильно ему хочется есть. Просто, если он сейчас не положит чего-нибудь в рот, то упадёт и умрёт на месте. Почти бегом он бросился в столовую. Приятный аромат, доносившийся оттуда, не давал возможности задерживаться. Всё уже стояло на столе. Юноша набросился на еду, будто много дней голодал. Тарелки быстро опустели.
- Пора заглянуть к отцу, он собирался со мной поговорить, - лениво размышлял Роберт после сытного обеда. Думать ни о чём не хотелось, а хотелось сесть в своё любимое кресло и отправиться в страну сновидений. Но отец... Да, раз отец сказал, что нужно поговорить, то никаких игр быть не может. Сначала дело, а уж потом отдых. И Роберт, неслышно ступая, отправился в кабинет отца.
- Па, ты здесь?
- Заходи, Роби. Я вот что думаю...
Роберт удобно свернулся калачиком на диване и приготовился слушать.
- Всё, что произошло сегодня, представляет для меня определённый интерес. Первое о чём я думаю, это твоя встреча с чёрным зверем. Из твоего рассказа я делаю следующий вывод: животное не настоящее, это, скорее всего биоробот, - начал Альберт Семёнович. - Твоё обоняние в норме, а запаха ты не почувствовал. Но это не главное. Важнее то, для чего и кем создан этот хищник? Ответить на этот вопрос я пока не могу. Второй аспект проблемы более серьёзный. Опасен хищник для людей или нет? И как быстро он может добраться до лесного массива?
- Ты хочешь сказать, что "идущим" нужна защита?
- Именно это я и хочу сказать, - утвердительно кивнул головой профессор. - Кстати, а люди носят одежду, которую мы им предоставили?
- Не видел, - ответил Роберт, - они всегда в своих лохмотьях.
- Жаль... Все комбинезоны оснащены спец защитой от хищников. Правда она не очень сильна, но отпугнуть животное может. Если точнее, то отпугивала бродячих собак, медведей, рысей, волков, ещё в те времена, когда эти звери вольготно жили на просторах континента. Да, то было совсем другое время... Извини, я немного отвлёкся. Если хищник на самом деле биоробот, то комбинезоны людей не спасут. Так что не важно, носят их люди или нет.
- Отец, а может, лучше перевезти людей сюда, к нам? - спросил Роберт.
- По закону я не имею права даже думать об этом, - резко ответил Альберт.
- Но ведь ты уже нарушил закон, - не удержался Роберт от замечания.
- Да, нарушил... Я создал тебя, что категорически запрещено конвенцией о человеческой расе, я вступил в контакт с посторонними людьми, пришедшими неизвестно откуда, и идущими неизвестно куда. Я три года кормлю этих пришельцев, одеваю, лечу от болезней. Я - преступник и если мои художества станут известны Совету по социальной политике, то меня разберут на молекулы, не оставив ни одного шанса на выживание.
- О чём ты говоришь, отец? Уже тридцать лет никто не вспоминает о тебе, не связывается с тобой для переговоров. У меня такое впечатление, что людей нет на Земле. Остались только мы, да семеро "идущих".
- Может быть и так, а может быть, и нет, - проговорил профессор. - Но что всё-таки делать: сохранить верность приказу или спасти людей?
- Думай сам. Я согласен с любым твоим решением.
- Ну и задачу ты мне задал, Роби.
- Конечно, - снова заговорил профессор, после недолгого молчания, - здесь места хватит всем. Жилой корпус пустует с тех самых пор, как работников станции спешно эвакуировали.
Глаза отца налились такой тоской, что Роберт не нашёл, что сказать, а просто кивнул головой. Помолчал, подёргал усами и в задумчивости лизнул свою ладонь.
- Ро-о-би! - укоризненно протянул отец.
- Извини... Задумался...
- О чём?
- Что тогда произошло? Почему все улетели, а ты остался?
- А-а... Ты об этом... Подвела рассеянность, - профессор покивал головой, будто соглашаясь со своими словами. - Всё произошло очень просто. Я был занят в лаборатории и совсем забыл, хоть меня и предупреждали несколько раз, что в 21-00 прибудет космолайнер и вывезет всех из опасного района.
- Это когда обломки космической станции летели к Земле?
- Ну, да. Точку падения никто точно не мог определить. Да и разброс был огромный. Представь себе десятки тонн горящего металла, мчащегося к Земле. Говорили, что это террористическая акция. Только кто и зачем направил КС на Землю, так и не выяснилось. А потом уже и не до того было. Так вот. Я был занят очень серьёзной работой: занимался генной инженерией. То есть создавал новые биообразцы. Один уже был почти готов. Крысокот. Такой забавный зверёк получился. Да ты должен помнить его.
- Конечно, помню. Пушистый рыжий проказник с длинным голым хвостом.
- Точно. Когда я вспомнил, что нужно готовиться к отлёту, было уже поздно... Никто меня не ждал и не позвал... Ладно... Я сам виноват. Но, как ты понимаешь, обломки упали в другом месте, где их вообще не ждали и разрушили атомную электростанцию. Произошёл мощный взрыв, потом еще один и по цепной реакции взорвались все пять реакторов. Ударная волна девять раз обошла Землю, круша всё на своём пути. Вот так я остался один. Десять лет я ждал хоть какого-нибудь сигнала, или знака, что обо мне не забыли, а потом понял, что всё кончено. И решил начать жизнь сначала.
- Как это?
- Очень просто: я создал тебя. И горд, что ты есть у меня. Такие, как ты - будущее нашей планеты. Запомни, сынок!
Роберт смутился и отвёл глаза. Но одна мысль не давала ему покоя и он, решился-таки задать отцу ещё один вопрос:
- Почему наша станция не была разрушена взрывной волной?
- Хороший вопрос. Я рад, что ты спросил об этом. Всё дело в материалах из которых построено здание. Это экспериментальные самовосстанавливающиеся гибкие плиты.
- Как это понять?
- Я и сам не знаю, потому что комплекс, строили другие люди, которые знали в этом толк. Слышал, что там всё происходит на молекулярном уровне.
- Спасибо, папа.
- И тебе, спасибо. Пошли спать, а завтра с утра съездишь к "идущим" и перевезёшь их к нам.
- Да?! - Роберт чуть не запрыгал от радости. - Спокойной ночи, - и прямиком направился в свою комнату. Он немного устал, но лечь в постель не торопился.
Сел в кресло, надел шлем и отправился в страну счастливых сновидений.
Сегодня он был белым, пушистым котёнком, беззаботно бегающим по клумбе, усаженной разными цветами. На террасе деревянного дома стояла маленькая девочка, в пышном розовом платье и в шляпке, такого же цвета.
- Няня, посмотри, на Пушка. Ну, посмотри же. Он нюхает цветочки. Ой! Какой смешной малыш.
Там же , на террасе, в кресле-качалке сидела полная дама и быстро вязала на спицах.
- Вижу, Катенька, вижу. Пусть побегает немного, воздухом подышит. Спускайся к нему, да поиграй, душечка, с котёночком.
- Хорошо, няня.
Девочка быстро сбежала вниз и присела рядом с котёнком.
- Смотри, Пушок, это маргаритки, а это - ромашки. Видишь, как они похожи? А это - бархатцы. Вот, смотри. Здесь розы. Ты к ним не подходи, у них шипы, острые.
- А кто это тут в цветнике прячется? - раздался мужской голос.
- Папенька, вернулся, папенька!
Мужчина подхватил девочку на руки
- Можно я Пушка возьму? Пусть он посмотрит, какая кругом красота, - защебетала девчушка.
У Роберта даже дух захватило от того великолепия, что он смог рассмотреть. Большой парк окружал дом. Разные деревья и цветы росли на этой благодатной земле.
- Пушок, а во-он ёлочка. Зимой мы её нарядим бусами и игрушками, - проговорила девочка и ласково прижала котёнка к своей груди.
Роберт проснулся и открыл глаза. Захотелось наяву попасть в чудесный сад и встретить там повзрослевшую девочку, Катюшу. Потрогать и понюхать каждый цветок, посидеть под каждым деревом.
Роберт глубоко вздохнул и лёг на кровать. Закинул руки за голову и размечтался, о том, как вместе с горсткой людей насадит настоящий парк и там будут разные деревья, цветы, трава. И будут все ходить босиком по зелёному живому ковру. Он не заметил, как уснул. И снова оказался в парке. Только не там, где видел девочку. А совсем в другом месте. Кто-то звал его, стараясь предупредить о чём-то, но он никого не видел и не понимал, что от него хотят. Постепенно парк превратился в лес. Начало темнеть. Наступала ночь. Небо разрезала острая, точно кинжал, молния, раздался удар грома и по листьям застучали капли дождя. Роберт укрылся под раскидистым дубом. И только он подумал, что не намокнет, молния ударила точно в вершину дерева. Оно мгновенно вспыхнуло, расколотое ударом почти до середины. Роберт бросился бежать. Удар и боль заставили проснуться. Он лежал на полу.
- Ого! Удирал от огня, чуть не убился! - подумал юноша.
Удар грома застал его врасплох, и он даже вскрикнул. За окном бушевал ливень. Длинные стрелы молний прорезали небо до самой земли. Раскаты грома были настолько оглушительными, что у Роби даже заложило уши.
- Вот это да! Гроза!
Полюбовавшись из окна на разыгравшуюся непогоду, Роберт лёг и снова уснул, теперь уже без всяких сновидений.
Утро было ясным и солнечным. От ночного ливня остались лужи во дворе, да окружающий безжизненный пейзаж стал чернее.
- Доброе утро! Па, а ты слышал, какой гром был ночью?
- Конечно... А молнии какие! Я с утра проверил дозиметры. Уровень кислотности упал в 4 раза и скоро приблизится к норме.
- Неужели? Значит, скоро можно будет сажать деревья, - проговорил Роберт и спрыгнул с кровати.
- А ты до сих пор не передумал? - отец удивлённо приподнял одну бровь.
Вообще-то он всегда так: удивляется, подшучивает, пытаясь выяснить всё до конца, до самого донышка души.
- Нет. Не передумал и не передумаю, - быстро ответил юноша и направился в душ.
- Похвально, похвально... - проговорил вслед ему профессор. - Приходи завтракать, - крикнул он громко, стараясь перекричать шум льющейся воды.
Во время завтрака профессор молчал, хитро улыбался и поглядывал на Роберта. Потом всё же не выдержал:
- Роберт, - начал он официальным тоном, хоть в его глазах и мелькали весёлые искорки, - хочу тебе сообщить одну очень важную новость: в хранилище, на третьем уровне собраны семена всех растений, произраставших в этой климатической зоне до катастрофы, ты об этом знаешь... Я решил выделить для тебя по несколько семян разных видов... Это и есть новость.
- Да, но...
- Никаких, "но". Пойдём в хранилище, и я на месте тебе всё расскажу и покажу.
Спустившись на три этажа под землю, профессор с сыном остановились у неприметной двери, ведущей в хранилище. Роберт бывал здесь с отцом много раз, но ему и в голову не приходило, что здесь хранятся семена растений.
Огромный зал уставлен стеллажами, на которых стоят разные по размеру и форме глиняные сосуды с узкими горлышками, запечатанными воском. На каждом не большая табличка, с указанием вида, сорта и даты закладки.
- Я уверен, что семена отлично сохранились, - проговорил Альберт Семёнович, останавливаясь у крайнего стеллажа. - Конечно, для того чтобы убедиться в сохранности посевного материала, необходимо вскрыть хотя бы один сосуд и прорастить семена. Что я и хочу сделать. Что ты хочешь посадить? Здесь есть деревья, кустарники, травы, цветы, овощи.
- Мне сегодня приснился лес, - задумчиво проговорил Роберт. - Давай деревья
- Лиственные, хвойные... Какие хочешь?
- Выбери сам...
- Дуб до первого цветения растёт тридцать лет, ель - тоже долго. Ива подойдёт. Растёт быстро и неприхотлива. А может, лучше, плодовые деревья: вишня, слива, груша?
- Папа, я не знаю... Хочется побыстрее увидеть результат.
- Это сложно, хотя... Послушай, Роби, а что если...
- Ты, что-то придумал?
- Не уверен. Берём травы. Видишь ли, дело в том, что нужно открыть всю ёмкость, чтобы взять несколько семян. А что будет с оставшимися? Вдруг они начнут портиться? Этот склад предназначен для будущих поколений, и мы с тобой не имеем права испортить что-нибудь.
- А ты не думаешь, что уже пришло то будущее, о котором ты говоришь? - спросил Роберт, серьёзно глядя отцу прямо в глаза.
- Не знаю, не знаю, - пробормотал Альберт Семёнович, а потом остановился и хлопнул себя по лбу. - Вот пустая голова. Совсем забыл, что есть специальный шприц для забора проб. Где же он? Должно быть в лаборантской.
Профессор отправился к двери, ведущей в комнату лаборантов. Роберт последовал за ним. Ничего примечательного в этой небольшой комнатушке не было. Два стола, кресла и стеклянные шкафы у стен, заполненные разнообразной стеклянной посудой. Микроскопы на столах, компьютеры, и всё те же стеклянные принадлежности, указывали на то, что здесь велась определённая важная работа. Разовые халаты, шапочки, перчатки и бахилы, сложенные аккуратными стопками в одном из шкафов вызвали у Роберта удивление.
- А это зачем здесь? - спросил он отца, кивнув головой в сторону вещей.
- Здесь соблюдался режим стерильности, - ответил профессор и принялся искать так необходимый ему шприц. Тот оказался в небольшой пластиковой коробке, в одном из шкафов. Взяв его, Альберт Семёнович вернулся в зал, нашёл ёмкость с надписью: "Тимофеевка луговая" и попытался набрать семян. Воск, на горлышке ёмкости так затвердел, что проколоть его сразу не получилось. Профессор несколько раз безуспешно пытался это сделать, и в конце концов небольшой по объёму сосуд, напоминающий по форме горшок, свалился на пол. Роберт попытался подхватить летящую посудину, да не успел. Бах! И мелкие семена рассыпались по полу.
- Что я наделал? - завопил профессор и схватился руками за голову, зацепив при этом шприцем ещё один сосуд. Тот угрожающе качнулся.
- Нет! - крикнул Роберт и успел подхватить горшок.