Джек радостно выбежал из домика, стал прыгать вокруг, сразу испачкав мне брюки. Следом за ним появилась баба Дарья, миленько улыбаясь.
- Добрый день, Дарья Семеновна!
- Здравствуйте, Сергей Николаевич!
- Как мой сорванец, не больно озорничал?
- Да что вы, совсем даже наоборот! Такой милый песик, такой умничка... А вы к нам надолго?
- На недельку, а там увидим.
- Ну, счастливо вам тогда, вдохновения...
- Спасибо! Пошли, парень!
Тихая осенняя улочка дачного поселка, посеребренная густой росой, привела меня к желтому деревянному домику, укрытому за поредевшими кронами старых яблонь. Заботливо смазанный замок сработал с пол-оборота, и Джек бросился внутрь исследовать затхлые пространства комнат. Я же вернулся к припаркованной под навесом машине, вытащил пакеты с едой и сумку с ноутбуком.
Холодильник включился с недовольным рычанием, следом взорвался волной хитов приемник. Пока Джек перекусывал с дороги, я набрал в колодце воды (в ведре очаровательно плавали жухлые листья - надо будет починить навес), поставил на плиту кастрюлю для макарон и чайник.
Уборку делать не хотелось. Завтра. Сегодня - отдых, настройка.
2.
Пока Джек резвился, пугая воробьев, я обдумывал план романа.
В запасе всегда есть пара-тройка завязок, так что первые две-три главы идут на ура. Потом наступает неизбежная пробуксовка, когда приходится связывать воедино уже заготовленные кульминацию и развязку. Когда пишешь под заказ, всегда с этим сталкиваешься. В таких текстах нет естественно развивающегося сюжета, всегда приходиться мучиться со стыковкой линий. Если потрудиться, то в рецензии увидишь что-то вроде: "...автор, не спеша, подводит читателя к открытию тайны, а потом начинает головокружительный слалом, ведущий к неожиданной развязке." Моя работа выглядит именно так, как представляет себе потребитель - сидит мужик у компа, планомерно набивает страница со страницей. Я - ремесленник, работник цеха. Я вынужден делать изделия нужной формы и назначения. Это гений может пуститься в свободное плаванье, переживая свое произведение, рождая его из себя. Но быть гением неприбыльно, поэтому приходиться переводить процесс на индустриальные рельсы.
А лучшей промышленностью я считаю плановую.
Джек после прогулки разлегся в большой комнате, я же принялся за работу.
Лучше всего пишется, когда предполагаемая обстановка романа совершенно противоположна той, в которой я присутствую. Если попроще - на даче я пишу о городе, в городе - о приключениях в деревне. Лично мне должно чего-нибудь не хватать. Сидя в душной квартире, я написал неплохой текст о приключениях в глухом лесу. А сейчас у меня просто голова закружилась, когда я создал в воображении офисную обстановку - запах свежего кофе, трель факса, манящий запах духов улыбчивой брюнетки-секретарши. Находясь среди реальных декораций, никогда не опишешь их красочно. А вот на удалении память выдает контрастную картинку в несколько утрированном виде, векторной графике, посему повествование получается рельефнее, что ли.
Вот и теперь жизнь в большом городе текла перед моим мысленным взором, похожая на калейдоскоп, переливаясь разнообразием и острыми гранями.
Пять дней - четыре главы. С перерывами на выгул спаниеля, попытками поймать что-нибудь в местной речушке, здоровым крепким сном и чтением.
Только в пятницу, когда схлынула завязка, пришел притык.
Я сбросил в издательство по мейлу первые главы, и отправился в город за продуктами.
3.
Кризис - это когда множатся развилки в сюжете.
Всегда забегаешь вперед, планируешь развитие событий, крутишь их туда-сюда, пытаясь придумать что-то получше, пока, в конце-концов, не становится смертельно-скучно. Будто уже прочитал книгу раз десять подряд, или посмотрел фильм раз пятнадцать. Острота развития сюжета пропадает, становиться совершенно все равно, куда сворачивать. Вдохновение не помогает - приходится "пилить вручную", набирать слова в предложения, гонять героев попусту, приближая вожделенную кульминацию.
Но перед этим надо отдохнуть.
Я сел в машину, и поехал в супермаркет. Весьма неудачно - в бакалейном отделе наткнулся на Владимира. Высокий, чертовски красивый шатен изучал коробку дорогих итальянских спагетти.
- О, привет, старина! Как делишки?
- Помаленьку.
- Ты щас где? Судя по прикиду, в деревне?
Я молча кивнул.
- Рождаешь в гордом одиночестве очередной шедевр?
- Будет видно.
- А я вот снова с Катей поругался...
Черт! Опять! Если не сбежать, начнется излияние на мою голову бед и неприятностей. Он весьма приспособленный, этот Володька - все свои проблемы спешит разделить с окружающими, обязательно добиться понимания и одобрения. Неврастеник, замаскированный под преуспевающего адвоката.
- Извини, Володя, но мне некогда. Надо в издательство съездить, и все такое. Сам понимаешь.
- А, да, конечно. - он покивал головой, провожая меня взглядом до самой кассы.
В издательстве мне делать было нечего. Если Лена захочет, то позвонит сама. Лучше наведаться на квартиру, проверить, все ли в порядке. Потом - к родителям.
Что делать в воскресенье?
В газетах ничего примечательного или нового не нашлось. Осень проходила хлопотно и буднично, то ли дело лето. Но ничего, погуляю с Джеком, пораскину мозгами, может притык рассосется сам...
4.
По дороге на дачу удалось потаксовать - компашка молодняка ехала на дачи на шашлык. Парнишка и две девочки. Одна меня сразила наповал - светлая и шустрая, словно солнечный зайчик. Оказалось, они собирались тусоваться на соседней линии - там их уже ждали знакомые.
- Приходите к нам! - постреливая глазками, пригласила Солнечный Зайчик. - Пива на всех хватит!
- Спасибо, но я не пью.
- Но приходите все равно!
Светлое настроение вернулось. Пока Джек резвился в саду, у меня совершенно непроизвольно получился отличный рассказик. О девушке - Солнечном Зайчике, мечтах о светлой любви, разочаровании, смысле бытия.
Настоящий праздник сердца, тот самый свободный поиск, удел гениев, могущих позволить себе "путешествие с посохом" в неизвестность.
А потом вдруг случилось продолжение. Я сидел на крыльце.
- Добрый вечер!
Зайчик прямо светился в темноте.
- Почему вы не пришли?
- Я слишком стар для вашей компании. К тому же я никого не знаю. Я не люблю оказываться в окружении незнакомцев.
- Вот, возьмите. - она протягивала мне пиво.
- Я не любитель.
Пауза.
- Но не хочу, чтобы вы обиделись.
- Правильное решение.
Она присела рядом, почти касаясь меня бедром. Широкий вырез свитера приоткрывал волнующее декольте и белизну худеньких плеч. Прибежал Джек, прервав начавшийся разговор. Они поиграли.
- Вы здесь живете?
- Нет. В отпуске.
- Не обманывайте. Вы - писатель, я знаю. Здесь все знают.
Я рассказал о своих методах, и она засмеялась в ответ.
- Забавная тема эта ваша писательская кухня! А приметы какие-то есть? Предрассудки?
Я рассказал о страницах и главах, четных тринадцати, о Джеке (если тот слишком часто отвлекает, то лучше бросить начатое, и взяться за что-нибудь другое) и еще о всяких разных мелочах, которые портят процесс. Последние шептал уже на ушко, обнимая за тонкую талию. Она ответила на поцелуй, положила руки мне на плечи, и мой "поход с посохом" пришел к совершенно логическому завершению.
5.
Она ушла среди ночи.
Я пошел искать ее, но шумной компании и след простыл.
Мне стало плохо.
6.
Дня два или три меня мучила депрессия. Я пытался забыть Солнечного Зайчика, но безуспешно. В конце концов, работу продолжил, но теперь героям пришлось несладко. Знаю, гадко вымещать на них злость, но ничего не мог с собой поделать.
Ни с того ни с сего в среду позвонила Катя.
- Привет, Сережа. Есть минутка?
- Валяй, уже почти обед.
- Как там Джек?
- Озорничает.
- Ты там с голоду не пухнешь? А то знаем вас, писателей, войдете в раж - забываете обо всем на свете.
- У меня не так. - почти огрызнулся я. - У тебя что-то случилось?
- Да. Я с Володькой поссорилась.
- А чего вдруг?
- Он... Он не обращает на меня внимания.
- А поконкретней?
- Да неважно...
- Тогда чего страдать?
Вздох.
- Он забыл о дне нашего первого свидания. Сережа, ну почему мужики такие нечувствительные? Почему вы ни о чем не помните?
- Потому, что мужской мозг напоминает компьютер.
- То есть?
- А у нас все, как в компьютере. Самое важное - пиво, футбол, дружба - сохраняется на диске С. На диске D - все, что касается жизненных будней, работы и знакомых. А где-то на поцарапанном компакт-диске в стареньком CD-приводе - семейные обязательства и всякие глупости, над которыми так трясутся женщины.
- Дурак!
- Приятного тебе пробуждения, Спящая Принцесса!
И я продолжил адский марафон.
7.
На третьей неделе листва окончательно пожелтела. По ночам стало слишком холодно, и я начал включать калорифер. Несколько раз пропадал свет, и я уже собирался перебираться в город, но добрые духи поселка возобновили электроснабжение.
Дачи опустели, утонув в холодных осенних дождях. Я разбавлял тоску жизнерадостными воплями радиоприемника, мелкими поблажками главным героям, жаренными на костре охотничьими колбасками, беспроводным Интернетом.
Снова "поперло", одиночество подхлестывало повествование, конвейер работал по плану. Слив очередную порцию чтива Лене, включая и рассказ о Зайчике, я готовился взойти на вершину Кульминации.
Не знаю, как там у других, а у меня в этой точке начинается супердрайв. Хорошо, что я не курю и не пью, потому что в таком состоянии не следишь ни за чем - ни за состоянием тела, ни за присутствием всех домашних в голове.
Я уже был наготове, когда раздался звонок мобильного.
- Привет...
Голос Зайчика звучал сладко и тепло, боль запульсировала в артериях, руки затряслись от сверхдозы адреналина.
- Привет... Я тебя искал.
- А я думала - нет.
- Ты так быстро исчезла...
- Я... Мне стало стыдно. Знаешь, это было как-то совершенно необдуманно.
- Зачем тогда звонишь?
- Ты там надолго?
- На месяц, где-то так.
- Это хорошо. В смысле, я тогда уже буду свободна. Встретимся?
- Конечно! Можно, я буду тебе звонить?
- Нет, это не мой телефон. Я сейчас у подруги на работе, это безлимитный. Я наберу тебя, когда куплю себе свой.
- Послушай, приезжай ко мне, прямо сейчас!
- Нет, не могу. Именно сейчас не могу. Через месяц, ладно? Ну, все, мне надо закругляться! Пока!
- Стой! Подожди! - кричал я уже в короткий писк гудков.
Потом битый час набирал входящий номер, но там было постоянно занято.
Работа остановилась.
Я сидел с мобильным целый день, потом еще день, и еще. Трубку предполагаемого безлимитного никто не поднимал, а потом вообще стал отвечать вечно обаятельный робот.
Бросив все, я сел в машину и поехал в город.
8.
Я запил.
Джек привел меня в чувство на третий день, подвывая от голода.
Прости, дружище.
Кто-то стучал в дверь.
За порогом стояла Катя. В синем плаще, в чем-то воздушном вокруг головы. Темные прядки прилипли к щекам, в чайного цвета глазах застыла тревога.
- Сережа, ты чего? Запой, что ли?
- Чего надо?
- Так, ну-ка, где тут у тебя чайник...
Она стала хозяйничать, а у меня уже не было сил сопротивляться. Пьет кровь своим нытьем, так пусть отрабатывает!
Горячий чай привел меня в кондицию. Мне даже начало становиться стыдно за неприглядный вид жилища и внешности, но я вовремя остановился.
- Ты обо мне так печешься, или опять с Володькой поссорилась?
Она только отмахнулась.
- Да ну его! Он меня больше не интересует.
- Ты что, порвала с ним?
- Да.
- И на меня переключилась? Учти, у меня нету даже поцарапанного дисочка в приводе, все на флешке, да и то не знаю, где заныкал...
- Плохая шутка, господин писатель. Не вздумайте использовать - курам на смех.
- Тогда почему?
Она издала поистине трагический вздох.
- У меня такое ощущение, что я скоро умру.
Я фыркнул.
- К психиатру сходи, дура!
- Да пошел ты! Если бы у тебя было такое ощущение...
- Это всего лишь сезонная депрессия! Выпить хочешь?
- Да пошел ты!
- Дура дремучая!
Как два боксера, мы разошлись по углам.
Наступила холодная октябрьская ночь.
Она очутилась под моим одеялом - больше спать было негде.
- Сережа?
- Чего?
- Почему у нас ничего не получилось?
- Потому, что не могло.
- Я же люблю тебя. И ты, ведь признайся, тоже неровно дышишь... Почему?
- Просто я скучный.
- Ой, глупости какие! С тобой очень даже интересно!
- После ссоры с бойфрендом, где-то около десяти часов? Потом писатель становится предметом интерьера - шкафом, что припадает пылью, воняет немытыми подмышками и не в состоянии поддержать разговор.
- Ну, я же все понимаю! Профессиональный перекос и все такое...
- Я - конченый одиночка, Катя. Гребаный патологический одиночка. И заткнись, пожалуйста, спать хочу...
9.
Она выдержала до вечера следующего дня. Пыталась быть примерной хозяйкой, вычистила мою берлогу, приготовила горячие бутерброды. Потом гуляла где-то часа три, а вечером попыталась меня соблазнить.
Она была великолепна. Навела красоту, зажгла свечи, которые я держал на случай пропажи электричества. Потом пристроилась сзади.
- Дай почитать!
- Уйди!
- Да не будь букой! Покажи!
Горячо дышала в ухо, коснулась плеча упругой грудью, но эти поползновения только взбесили меня - я толкнул ее раз, другой, потом замахнулся рукой, и она, вскрикнув, упала в кресло, прикрывая лицо руками.
- Убирайся! Выматывайся!
- Урод!
- Пошла вон!
Она схватила плащ, и через минуту, хлопнув дверью, исчезла.
Джек подполз, скуля, и мне пришлось долго успокаивать пса.
Я включил приемник погромче.
10.
Я очутился в долине теней. Туман стал плотным, как саван, сквозь который чернели скелеты деревьев. В этой глубокой тишине наступил час моего триумфа.
Я стоял на вершине, обозревая путь пройденный, предугадывая путь оставшийся, тот самый спуск; предчувствуя полет, падение, головокружительные виражи, легкую тошноту и сладкое похмелье. Оставалось совсем немного, и, наконец, я был свободен от всего - от надоедающих посетителей, от лишних мыслей и от сомнений.
Оставалось нестись вперед, по проторенной дороге, по готовой развязке, лишь слегка украшая ее.
Потом была поставлена последняя точка.
Я смеялся и плакал, таскал воющего Джека за уши, мерз и практически ничего не ел. Когда по утрам стали замерзать лужи, я начал вычитку. Три дня зашивал дырки, подрезал неровные края, а когда выдохся, просто впихнул файл в письмо без текста и отправил Лене.
После этого наступило опустошение.
Я бродил вымершим поселком, поставил аккумулятор на зарядку, готовясь к выезду. Джек охотился на чересчур резвых ежиков, вороны навроде голубей слетались к крыльцу, и я кормил их черствым хлебом и подпорченной колбасой. Сдерживая сладкое предвкушение, я доживал последние осенние дни.
Холодное блаженство поздней осени особенно подчеркивает рыжее бесстыдство огня. Пляска пламени сродни канкану - распутна и вульгарна, полна пустого блеска и обещания адских мук. В эти последние дни я стал самым неистовым огнепоклонником, служителем развращенного культа жизни, внимал эротику смерти, предвкушая порнографию воскрешения.
А за два дня до встречи с Леной собрал вещи, обесточил домик, смазал замок, и укатил в город.
11.
- Елена Аркадиевна у себя?
- Да. - улыбнулась Наташа. - Она вас ждет.
- Спасибо.
Лена восседала за своим огромным столом наподобие пулеметчика в доте.
- Присаживайтесь, Сергей.
- Благодарю.
- Плохой у вас вид. Заболели?
- Устал.
- Это как раз и понятно. Текст получился очень резким и жестким, не такой, как три первых романа. Это отпугнет многих почитателей, но может привлечь и новых. Героиня Катя выступает своеобразным генератором случайностей, запутывая сюжет. Жалко, что в конце вы решили от нее избавиться.
"Давно надо было прибить суку."
- И как-то совсем незаметно исчез Владимир. Хотите поменять статистов?
- Я считаю, что они уже отжили свое.
- Надоели?
- Можно и так сказать.
- Однако без них, дорогой Сергей Николаевич, это уже будет совершенно другая история. А у вас контракт на семь романов одной серии.
- Но главный герой-то сохранится...
- А вы пристыкуйте туда свой рассказ! Хороший, кстати, рассказ, браво! Если изменить кое-что, можно закончить историю на мажорной ноте. Обновленная Катя готова лицом к лицу встретить новые испытания! И не дуйтесь, как мышь на крупу! Это всего лишь работа, не относитесь к персонажам излишне щепетильно!
- Хорошо, я переделаю.
- А потом возьмите отпуск. Приступите к следующему роману после Рождества. Отдохните основательно, впереди еще много работы.
12.
Черный город замерзал без снега.
Я искал своего Солнечного Зайчика, бесцельно бродил людными улицами, вглядывался в лица.
И нашел.
Она шла в обнимку с... Владимиром. Я долго провожал ее взглядом, и, в конце концов, она почувствовала его. Я спрятался за деревом, а потом бежал до самого дома.
Джек встретил меня укоризненным взглядом, и мы пошли гулять. По дороге я купил макарон, соуса, колбасы, и мы славно поужинали.
А потом, поздно вечером, открыл ноутбук, и переделал концовку романа, тут же отправив полный текст Лене.
Все. Конец.
13.
Первой позвонила Лена.
- Сергей, это у вас такой компромисс? - без обиняков начала прессовать.
- Да, такой компромисс.
- Вы точно устали, я вижу. Хорошо, пусть будет по-вашему. Помните, после Рождества я жду вас у себя. Не позднее пятнадцатого.
- Конечно.
- До свидания.
Потом пришла очередь Кати.
- Привет, Сережа.
- Привет.
- Спасибо.
- За что?
- За то, что оставил меня.
- Извини, я не хотел.
- Все злишься?
- А ты как думаешь?
- За что? Когда-то нам было хорошо вместе...
- Давай прекратим этот разговор.
- Но почему? Где моя вина?
- Отстань!
- Тебе сказать трудно? Ты меня уже сильнее не обидишь!
- Я вынужден был променять на тебя очень хорошего человека! Ты, дрянь, не стоишь ее!
- Она не стоила тебя, поверь! Я научусь любить...
- Заткнись!
- Я люблю тебя!
- Заткнись!!!
Я бросил трубку.
Мне не было ее жаль. Нисколько. Я так изменил текст, что теперь ее возненавидят все, будут требовать убрать совсем. Я не стану слушать воплей, не стану жалеть никого из своих демонов. Осталось три книги, думаю, продержусь.
А потом, когда договор будет закрыт, я возьму свой посох и пойду на все четыре стороны. До самого горизонта.