Уже понимая, что ничего не изменишь, пытаться ускользнуть, забыться, спрятать голову под крыло. Сон - то, чего ты не осознаёшь. Ты помнишь, как упал на кровать, и потом: вот только что тебя не было, а теперь всё плохо.
Это значит, что ты просыпаешься.
Постепенно неопределённое плохо, заполнявшее всё твоё существо, конкретизируется, обрастает плотью и распадается на части: измотанное сном в одежде тело, невнятное нытьё в затылке, густой кисловатый запах, тяжесть слипшихся век, желание немедленно почистить зубы, - не дают тебе сосредоточиться и понять, чего же ты так боишься; чего-то неизбежного, как чёрная фигура за спиной в ночном кошмаре; и ты понимаешь - словно попадаешь в сеть за миг до того, как оторвёшь голову от подушки и откроешь глаза, уже зная, что увидишь, -
Рыцарь сидел в кресле у стены напротив кровати, точно такой, каким я видел его в последний раз. Чёрные доспехи, усаженные шипами, все в копоти и пятнах подсыхающей крови - вот откуда эта вонь, - порванный грязный плащ, сапоги в пыли и пепле. Длинные волосы слиплись сальными косицами. Нестерпимо яркой полоской меч на коленях.
Доброе утро.
Я знаю, что его сюда привело. Месть. Она будет мучительной и долгой.
В глубоком синем небе сияла тёмная звезда. До замка было недалеко, его башни уже маячили за неровной кромкой леса. В одной из них жила принцесса.
Рыцарь улыбался, он нервничал и пытался это скрыть, как всегда перед боем. Всё как всегда. Откуда ему было знать, что я решил его убить.
Ещё вчера вечером я вёл его сквозь чащу, отыскивая место для ночлега, чтобы и без комаров, и огонь костра не был бы виден издали, а потом сторожил его сон.
И я спрятал его улыбку под шлемом, старательно пристегнул к панцирю застёжки из драконьей кожи. Рыцарь проверил, легко ли опускается наклоном головы внутреннее забрало, наглухо перекрывающее смотровую щель, повёл плечами, как бы заново привыкая к тяжести доспехов, внешне похожих на турнирный штехцойг - такие же неуклюжие и тяжёлые консервы, но только на вид. Они во много раз крепче, легче и подвижнее. И стоят как вон тот замок со всеми землями.
Я подвожу Рыцарю коня - закованного в броню, огромного, широкогрудого, как тяжеловоз. На самом деле это невероятно резвый, выносливый и смышлёный конь, способный выдержать любую самую бешеную скачку и не сдохнуть под весом своего седока и железа, которое навешано на них обоих. Хоть в этом и нет необходимости, я держу Рыцарю стремя. Потом подаю большой, как у пехотинцев, щит, обтянутый драконьей шкурой и исписанный заклинаниями против огня, и копьё с заговорённым наконечником.
Теперь он сам себе и крепость, и армия. Для него есть лишь один достойный противник, и этот противник приближается.
- Хватит валяться, вставай, - говорит Рыцарь, и я начинаю жалеть не о том, что мне не удалось его убить, а о том, что я попытался. Тошнотворнее чистосердечного раскаяния - только кошка, попавшая под асфальтовый каток.
На дрожащих ногах тащусь в ванную, стаскиваю с себя измятую и пропахшую потом одежду, ожесточённо драю зубной щёткой ротовую полость, потом принимаю контрастный душ, словно решившись напоследок вести здоровый образ жизни. Страх и отчаяние, конечно, никуда не уходят. Мне не легче. Я лишь пытаюсь оттянуть неизбежное.
Закутавшись в махровый халат, я иду на кухню, чтобы сварить себе кофе. В этом есть даже что-то дерзкое, что-то от гражданского мужества: вот так, не спрашивая его, сварить себе кофе. Мне ведь можно кофе? - и с вызовом прямо взглянуть ему в глаза.
- Можно. И мне свари.
Брякнул джезву на плиту, дрожащие руки ломают спички. Не стоило так, ты же сам прекрасно понимаешь. Надо вести себя с молчаливым скромным достоинством, напрасно ты позволил себе с ним лишнего. Ну и правильно получил, правильно, зато теперь я не буду высовываться.
И я не выдерживаю. Не взгляда в спину - кто я такой, чтобы он на меня смотрел - я разваливаюсь под собственной тяжестью на части, превращаюсь в руины; словно гнойник прорвало - меня несёт:
- Я... я понимаю тебя... но можешь ведь и ты меня понять? Хотя да, конечно... просить о понимании того, кого собирался убить - это... но ведь я же, собственно, и не претендую. Просто в мире так мало понимания. В нашем мире. А мы ведь из разных миров. А понять другого - так просто... и так сложно, конечно.
Комок и резь в горле. Сглатываю. Щёки и уши становятся пунцовыми.
- Я не мог больше, ты п... пожалуйста... ты - герой, ты - Убийца Драконов, легенда. Тебе - слава и всеобщая любовь, твоими подвигами восхищаются по обе стороны Грани. А что доставалось мне? Бессонные ночи? Бесконечная грязь, конский пот, помои из окон, дерьмовые кабаки, из которых я вытаскивал тебя, пьяного до бесчувствия? Я не могу, я устал, ты пойми. Я... я хочу другого... В моей голове - пути в миллионы миров, прекрасных, восхитительных. Я пью, я живу, как свинья, но я хочу другого...
...курить... где-то были же сигареты - только пустая пачка из-под "Дуката" на столе, да полная банка окурков...
...Я закурю, ты не против?
Он не против. Он словно не обращает на меня внимания, я ему противен. Я сам себе противен. Я раздавлен, я уничтожен, я вожусь своими толстыми пальцами в банке, выбирая окурок подлиннее.
- Ты молчишь, не считаешь нужным... я понимаю, да, конечно. Кто бы говорил, да не я. Ведь ты всю жизнь сражаешься с драконами. Двадцать лет по вашему счёту, пять - по нашему... Но знал бы ты, как я устал за эти пять лет. Я точил твой меч, я седлал тебе коня, краюху ячменного хлеба в твою перемётную суму подбрасывал тоже я. Мне надоело быть твоим слугой, твоим охвостьем, твоей тенью. У тебя была жизнь, слава - а что получал я?
- Деньги.
Большинство драконов лежит себе на грудах сокровищ и спит спокойно, пока до этих сокровищ не найдётся охотников. Откуда-нибудь из окрестных деревень. Вы когда-нибудь видели деревню, сожжённую драконом? Ровная, почти идеально круглая площадка диаметром около версты, покрытая тонким жирным пеплом - копыта коня утопают в нём по бабки, вздымая лёгкие сизые облачка. Ни обгорелых деревьев, ни печных труб. Даже вода в колодце выкипела. Не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы на таком месте выросло что-нибудь.
Кофе мне удалось не пролить, но он не заглушил мерзкой табачной горечи. Сделав ещё пару затяжек, я заглушил окурок о подоконник. Собирался же: здоровый образ жизни, - мелькнула мысль, и хотя всерьёз я не собирался (какая уж тут жизнь), волна чистосердечного раскаяния вновь накрыла меня, и на этот раз я не выдержал, встал на четвереньки - и вот меня выворачивает наизнанку, прямо на пол.
Тёмная звезда растёт, увеличивается в размерах. Дракон пикирует с такой высоты, что от одной попытки представить голова идёт кругом. Набирает воздух в лёгочные мешки: чем сильнее давление, тем сильнее напор и жарче пламя. Такой номер далеко не каждому дракону по силам. Этот - очень старый и сильный ящер. Любой другой змееборец пустился бы наутёк (и неизбежно погиб), но только не Рыцарь. Он неподвижно застыл в седле, он абсолютно спокоен. Дракону нужно приземлиться, он не может атаковать с воздуха: его просто перевернёт. И рыцарь выжидает, следит, стараясь не упустить тот момент, когда изменить траекторию посадки станет уже невозможно - и внезапно, повинуясь его невидимому со стороны сигналу, конь срывается с места.
Окутанная рыжим ореолом тварь бьёт мощными крыльями - метров двадцать в размахе; грациозно выгибает длинную шею - и распрямляется пружиной навстречу стальной чёрной молнии, не в силах удержать пламя.
Оно сметает холм, как струя брандспойта сносит кучку мусора. Земля встаёт дыбом, пепел и дым превращаются в огромное облако, из которого - с совершенно неожиданной стороны - вылетает невредимым чёрный всадник.
Он мчится слишком быстро. Дракон не успеет перевести дыхание, не успеет и увернуться от удара - от единственного, отточенного до совершенства удара копьём в самое слабое место, между чешуй...
Кто же знал, что под копыто коня попадётся камень.
- Пошевеливайся.
Я выжимаю тряпку и последний раз насухо протираю линолеум. Чистое пятно подчёркивает грязь месяцами немытого пола.
- В конце концов, - говорю я, - попытайся войти в положение драконов...
...поднимаю глаза; он высится надо мной антрацитовой колонной, сжимая в руках меч. Бежать? Куда?.. Сопротивляться? Смешно.
Я не хочу.
- Вставай. Пойдём.
И я встаю, бросаю тряпку и иду, вытирая руки о халат. Ещё ничего не случилось, но я чувствую, как всё глубже погружаюсь в липкий сладенький стыд.
...Ему лучше сейчас не звонить, да и телефон, я думаю, всё равно отключен... да, как всегда, после вчерашнего. Сначала пьёт и калечит мягкую мебель, потом просыпается и садится писать. Аванс уже получен и частично пропит... да, вы правы, я не знаю, что хуже: когда у него есть деньги, или когда их у него нет... Ну, на то я и литературный агент, чтобы знать, как управляться с такими субъектами. Так что очередное продолжение "Убийцы Драконов" выйдет в самом ближайшем будущем...