- Семёныч, канаты проверил? Если опять меньше трёхсот метров будет - ей-Богу, натяну тебя вместо верёвки.
- Да проверил, проверил, сто градусов мне в печень, - буркнул техник, плюнул на пол и пошёл-таки за дополнительной бухтой. Нрав у Слона тяжёлый, под стать кличке - если обещал натянуть, то человека потом любая гитара с родной струной перепутает.
Дмитрий Семёнович Вишин застегнул комбез,надел шлем и перчатки - в неотапливаемом складе температура редко поднималась выше минус шестидесяти. Тонкая дверца из хладостойкого полимера шустро отъехала в сторону. Семёныч, властелин пятого ангара по хозчасти, скользнул лучом нашлемного фонаря по полкам с консервами и всякой мелочёвкой. Верёвки, заботливо свёрнутые самим Семёнычем, лежали внизу. Техник с нецензурным, но приветливым словом взвалил не лёгкую, под двадцать килограмм, бухту на плечо.
- Тяжела доля техника, - привычно пробурчал Семёныч, укладывая канат в грузовом отсеке эвертоплана.
- Сейчас станет ещё тяжелее, - приободрила капитан Елена Алексеевна Мелешко; как всегда, техник не услышал её шагов, - летишь с нами. Как выяснилось на планёрке, ночью нам поставили новые аккумы, будем тестировать в полевых условиях.
- Без моего ведома лазили по ангару? - Семёныч снова хотел плюнуть, но вовремя вспомнил, что перед ним капитан, да ещё и женщина, и плюс к тому он в шлеме. -Мёрзлый спирт, вот перекрою им доступ в тоннель, будут по поверхности топать!
- Ну что там, кэп? - штурман и специалист по выживанию Александр Петрович Бальцев, он же Слон, прогрохотал по рампе титановыми ботинками экзоскелета. - Полёт плановый?
- Осваиваем АБ-49, после Нового Года уже в серию пойдут. В остальном по плану - доставим запчасти на Белоярскую, заберём оттуда тяжелых больных и переселенцев, если такие найдутся, зарядимся. На обратном пути завернём на "Ависму", печатникам нужен титан, минимум четыре тонны. Маршрут составь так, чтобы километров пятьсот лишних вышло в каждую сторону.
- Четыре тонны? - техник выругался про себя. - Да это почти день резать и тягать!
- Для тебя, родной мой Семёныч, я выбила у выживальщиков скелет последнего образца, как у Слона. Не спрашивай, как, и что пришлось пообещать. Должны были погрузить вместе с запчастями. Наверное, вон тот зелёный ящик. Бери и пользуйся, железный человек-техник.
- Сосули спиртовые! Вот это царский подарочек! Эх, не будь вы, Алексеевна,капитаном, расцеловал бы!
Алексеевна, которой на днях исполнилось двадцать семь, зарделась и ушла в кабину, чтобы скрыть смущение от экипажа.
***
Эвертоплан- простонародное сокращение от экранолёт-конвертоплан - готовился к взлёту. Бортовая компьютерная система проводила общую диагностику, выводя результаты на мониторы, а также на полимерные стекла на шлемах капитана и штурмана. На аэродроме Спасфлота покрытие взлётно-посадочных полос обновлялось и очищалось ежедневно, а специальные распыляемые составы делали сверхуплотнённый снег идеально ровным и практически нескользящим, поэтому эвертопланы стартовали в горизонтальном режиме с максимальным разбегом.
Наконец, система дала "добро". Капитан позвала Семёныча и Слона в кабину, прервав восторженный диалог о достоинствах нового поколения экзоскелетов. Когда экипаж пристегнулся, ворота ангара разъехались в сторону, выпуская машину на безбрежное, снежно-белое великолепие ямальского полдня. Вдалеке, по правому крылу, гигантским алмазом блистал купол Лунограда, по другую сторону виднелись наполовину занесённые снегом заводы и дома Сабетты, а ещё дальше и левее - вмёрзшие в лёд гигантские танкеры-газовозы. Пока эвертоплан выруливал на взлётно-посадочную полосу, Слон прочертил маршрут, учитывая данные с метеоспутников.
Луноград стал неофициальной столицей России, а может быть и всего человечества, после катастрофического 2045-го, ставшего первым годом новейшей ледниковой эпохи. По-научному эпоху называли Австралийским Оледенением, а в просторечье -Ле?дником, с ударением на "е".Экспериментальный город, защищённый от внешнего мира прозрачным куполом, должен был стать прообразом колоний на других планетах. Помимо наземного яруса с парками и жильём, город располагал шестью подземными ярусами в гигантских искусственных пещерах: лабораторным, тепличным,энергетическим,промышленным, складским, а на самом нижнем устроилась кислородно-водорослевая ферма. По случаю открытия, тридцатого мая 2045-го,в Лунограде собрались лучшие учёные и инженеры страны и мира, многие из которых должны были остаться уже как луноградцы. Остались все - тридцать первого числа мир в буквальном смысле замер. За сутки температура по всей планете, начиная с Австралии, опустилась до минус восьмидесяти, а местами и до минус ста градусов. Луноград, изначально рассчитанный на десять тысяч человек, принял тридцать - жителей близкой Сабетты и персонал новенькой аэростанции"Ямал-Спасфлот",а также эвакуированных позднее служащих арктических баз.
То, что выжили луноградцы и обитатели военных и гражданских баз в Арктике - не удивительно. Куда удивительнее, что уцелели жители Заречного, города-спутника Белоярской АЭС. Руководство атомной станции и города отреагировали мгновенно - заречане в первый же день Ледника укрылись в просторных помещениях АЭС. Вырабатываемую энергию перенаправили на подогрев воды в Белоярском водохранилище, доведя её до семидесяти градусов - конечно, оградив участок для разведения рыбы. В дно вбили стальные трубы, между ними соорудили настил, оставив промежутки-колодцы, настил засыпали землёй. Получилось поле, пригодное для выращивания риса. В конце лета 45-го, когда снежные бури улеглись, Луноград и Заречный наладили стабильное воздушное сообщение. Пошёл уже пятый год, как северяне взяли на себя обеспечение уральцев, принимая и желающих переехать, но таковых, как ни удивительно, было очень мало.
- Батареи отлично держат, кэп, - порадовал Слон, когда эвертоплан приблизился к Сибирским Увалам, - осталось на сорок процентов больше энергии, чем обычно. Может, заглянем в Аномалию? Заряд позволяет.
- Возможно, по дороге назад, - после короткого раздумья ответила Елена, - если пассажиров не будет.
Обычно они летели по руслу Оби, а затем сворачивали на Северную Сосьву, вскоре переходили с режима экраноплана на режим самолёта, и двигались на юг вдоль Урала. Но в этот раз они встретились с холмами Увалов, оставаясь на Оби и отклонившись к юго-востоку от привычного маршрута. Обильные снегопады практически сравняли лес с руслами рек - только верхушки самых высоких сосен ещё выдавались кое-где над снежной пустыней. Вершины же холмов выглядели ещё более уныло, напоминая могильники:бесснежные, лысые, грязно-бурые;с полями пеньков, перемежающимися с завалами изломанных веток и деревьев. Выше двухсот пятидесяти-трёхсот метров - не только на Урале, но и по всей Земле -дули почти не прекращающиеся штормовые ветра, безжалостно ломающие всё, что встречается на пути.
- Саша, не пора ли сворачивать? Скоро Ханты-Мансийск.
Штурман всегда прокладывал маршрут так, чтобы огибать города - капитан Мелешко не переносила зрелища мёртвых поселений, поглощаемых снежными волнами. Холодные и блистающие барханы напоминали Елене ненасытных и неутомимых чудовищ - пришельцев из страшных сказок или с других планет. Дома и заводы, эти памятники вымерзшей и вымершей цивилизации, всего несколько лет назад строившей, любившей и мечтавшей - они смотрели в небо и в её, капитана,глаза с горьким и безнадёжным вопросом, на который у неё не было ответа.
- Всё, всё - беру вправо, пройдём по самому краю Кандинской низменности, - Слон, хоть и делал вид, что нехотя подчиняется приказу, тоже чувствовал себя неуютно возле деревень и городов, превратившихся в засыпанные снегом братские могилы.
- По краю Аномалии? Сусла в морозильнике, - встрепенулся всю дорогу молчавший Вишин, - не нравится мне эта идея! Может, лучше развернёмся? Хотя бы до Овечьего острова, а там прямиком на Нягань и потом вдоль железной дороги?
- Семёныч, не дрейфь, мы и подальше с разведкой забирались. Главное, чтобы щупальца не вылезли, - штурман был философски спокоен.
"Щупальцами" лётчики называли опускающиеся изредка из штормового слоя смерчи. Эти смерчи появлялись внезапно и буквально за пару секунд доставали до земли, где преломлялись и протягивались ещё метров на пятьдесят в горизонтальном, несколько раз меняющемся, направлении. Если смотреть на это явление через тепловизор, а температура внутри "щупальца" обычно на 10-15 градусов ниже, чем в окружающей среде, действительно выглядело так, будто с неба опускается тёмное щупальце и шарит по земле. За несколько лет луноградцы наблюдали "щупальца" лишь несколько раз, и то издалека.
- Возле Аномалии их ещё не встречали, не думаю, что они тут вообще... - поспешила успокоить Мелешко.
- Ну, вы, вороны в комбинезонах, - Семёныч, весьма трепетно относившийся к вопросам выживания, тем более - собственного, позабыл о субординации, - хватит кар...
Видимость упала до нескольких метров. Раздался громкий треск, с каким рвётся длинная и прочная ткань, а потом протяжный, жалобный скрежет, с которым гнутся массивные металлические конструкции. Эвертоплан начал вращаться вокруг своей оси, всё быстрее и быстрее.
- Не трогайте катапульту! - что было мочи заорал Слон. - Здесь безопас...
Дальнейшие наставления штурмана - толковые, хоть и матерные, капитан и техник уже не слышали. В крышу врезался, проломив даже пятимиллиметровую титановую броню, огромный кусок льда, тут же улетел куда-то и кабина наполнилось жутким свистом. Огни погасли, приборы и радиосвязь отключились. Через несколько секунд дикой тряски и непредсказуемого вращения отключились и члены экипажа.
***
- О-ох, суррогат ледяшный, как же больно, - простонал Семёныч.
- Шутки про алкоголь? - усмехнулся Слон. - Ты в порядке.
Техник открыл глаза. Сквозь огромную рваную дыру в крыше падали косые солнечные лучи, металлические кончики разорванных кабелей блистали, словно драгоценное ожерелье. Семёныч протянул руку, чтобы убрать их - провода рассыпались.
- Ого. Ниже сотни? - техник с пятой попытки расстегнул ремни безопасности. Стальной наконечник отломался.
- Сто пятнадцать.
- Два градуса до замерзания спирта, - Семёный был мрачен. - Это рубеж, который мужчина не должен пересекать.
- Согласен. Надевай-ка скелет и будем делать носилки для капитана.
Елена Мелешко лежала на полу без сознания. К её правой ноге и левой руке были прибинтованы шины - выломанные из подлокотников алюминиевые профили.
- Как она? - техник наклонился, крови на комбинезоне или шлеме не обнаружил. На внутренней поверхности стекла тревожно мигали оранжевые огоньки.
- Медблок ввёл лекарства, но внутренних повреждений слишком много, ей нужен хирург. Будем идти на запад и молиться, что покинем Аномалию раньше, чем сядут батареи.
- Почему на запад?
- По инструкции. Шевелись, Семёныч, время!
Слон схватил Вишина за плечи и подтолкнул к выходу из кабины - вежливо, но техник с большим трудом устоял на ногах. Оказавшись снаружи, Семёныч мудрёно-матерно, даже по меркам техников, выругался.
Эвертоплан был не разрушен, а скорее распотрошен - Вишин возблагодарил мысленно конструкторов, снабдивших кабину защитной капсулой. Поле дымящихся чёрных обломков простиралось во все стороны, и ни один из них не был крупнее футбольного мяча. Сосновый лес неподалёку был грязно-сер от осевшей сажи. Экзоскелет, сделанный из сверхпрочного титанового сплава, лежал целёхонёк, лишь слегка присыпанный золой от сгоревшего деревянного ящика.Рядом что-то блестело - техник смёл рукой грязь и обнаружил тот самый канат, который занёс перед отлётом.
Семёныч разгрёб ногами небольшой участок на земле, разложил на нём экзоскелет, а затем лёг сверху, спиной. Крепления на суставах захлопнулись - "скелет" признал хозяина.
Носилки соорудили из разобранных кресел и надёжно скрепили верёвкой, а затем бережно уложили капитана.
Идти в экзоскелете было легко, словно сила притяжения уменьшилась раза в три-четыре.С непривычкиСемёнычу казалось, что он вот-вот оторвётся от земли, и он внимательно смотрел под ноги, чтобы не пропустить этот момент.
За пределами обгоревшего участка Аномалия предстала во всей красе. Здесь не было ни снега, ни инея - будто они перенеслись в лето. Закатное солнце ласкало багрянцем изумрудную, словно только что вымытую, зелень. Небольшие, но яркие сибирские цветы раскрашивали обочину лесной дороги, на которую вскоре вышли потерпевшие крушение. Иллюзию нарушало то, что трава крошилась под ногами, поднимая тучки пыли, а ветви кустов и деревьев, стоило их только задеть, обламывались и падали вниз, раскалываясь подобно фарфору. Не было слышно ни птиц, ни зверей, ни сверчков - тишина стояла мрачная, зловещая, вовсе не торжественная. Семёныч, уроженец Забайкалья, поймал себя на мысли, что обрадовался бы и живому таёжному комару.
Через пару часов они вышли на асфальтную дорогу - свидетельств апокалипсиса стало больше. В беспорядке стояли машины со жмущимися друг к другу людьми внутри, которых легко можно было бы принять за живых, если бы не остекленевшие глаза и полная неподвижность. Трупы попадались и на самой дороге, и в придорожном кустарнике - потеряв от страха рассудок, многие покидали машины и искали спасения с лесу. Встречались и замёрзшие животные - звери убегали от невидимой опасности вместе, как от огня, и умирали тоже вместе - лоси и медведи, волки и зайцы лежали вповалку.
Луноградцы поглядывали на индикаторы батарей с тревогой. Рассчитанные на морозы до ста градусов, аккумуляторы разряжались куда быстрее, чем должны были. Если в ближайшие день-два они не выйдут из Аномалии, не смогут подать по радио сигнал бедствия, то превратятся, как и всё живое здесь, в статуи, в вечные памятники самим себе. Угрожающими темпами расходовался и кислород в баллонах- в здешнем воздухе было меньше четверти от нормы.
- Семёныч, ты тоже видишь это? - штурман заговорил впервые после наступления темноты.
- Указатель? - техник увеличил мощность нашлемного фонаря. - Конечно, вижу. Деревня Мулымья - название странное, но я и посмешнее видал. Там можно и передохнуть, кстати.
- Нет, тепловизор включи.
На самом пределе видимости, в направлении деревни, появлялись и пропадали с периодичностью в две секунды движущиеся рыжие точки.
- Что это? Какие-то аномальные мини-вулканы или шаровые молнии?Снег текильный, мне это опять не нравится.
- Если там есть тепло, сэкономим заряд.
Возразить Вишину было нечего, и лугонрадцы пошли к центру Мулымьи. Рыжие точки превратились в большие оранжевые пятна разной яркости, их становилось всё больше и больше.
- Ничего не понимаю, - пробормотал штурман, - больше всего это похоже на...
Его речь оборвал мощный клаксон грузового автомобиля. Мгновение назад они шли в мёртвой ночи Ледника и вдруг очутились на оживлённой, по деревенским мерками, залитой мощным электрическим светом улице. Прямо на них, отчаянно сигналя, мчался Камаз. Ни Бальцев, ни, тем более, Вишин среагировать не успели, но Камаз исчез, вернулись тишина и ночь. А когда грузовик появился две секунды спустя дальше по улице, то выяснилось, что сигналил он старушке с клюкой, переходившей дорогу.
- Что за... - и штурман так виртуозно выматерился, что заслужил полный уважения, если не благоговения, взгляд старшего товарища.
- Оно самое, Слон, оно самое.
Вокруг них свет менялся с тьмой, появлялись и пропадали машины, чинно шествовали по делам редкие деревенские жители. Пришельцев из другого мира мулымьяне не замечали. Ради эксперимента Бальцев и Вишинпрошлись по дороге обратно - там, как и положено, царил Ле?дник.
- Вон там, за перекрёстком, - Семёный указал вниз по улице, - странное здание. Не похоже на сельский бар или магазин.
В полукилометре к северо-востоку, на берегу то живой и текущей, то похожей на сумеречную тень реки высилась белая сфера,метров шести в диаметре. Сфера пребывала вне калейдоскопического пространства, оставаясь хорошо освещённой со всех сторон, хотя рядом с ней не было фонарей.Подойдя ближе, товарищи обнаружили, что огромный шар парилв двух метрах над землёй, поверхность у него была гладкая с виду, как фарфор. Участок земли около сферы был светло-серым, идеально ровным.
- Это что, наливной пол? - Семёныч хотел было шагнуть и проверить.
- Стой! - Бальцев аккуратно опустил носилки на землю, затем снял с плеча моток верёвки и бросил конец на наливной пол.
При пересечении невидимой грани, канат испарялся, как кипяток на сильном морозе.
- Погодите! - голос доносился из сферы, он был громоподобен и если бы не аудиофильтры в шлемах, товарищи оглохли бы. Обладатель голоса кашлянул смущенно, и продолжил уже на нормальной громкости. - Не пытайтесь пройти, вокруг лаборатории хроноквантовые девиации особенно сильны, физика буквально с ума сходит! Я пробью тоннель на двадцать секунд, дольше не могу, и спущу для вас трап. Успеете?
Луноградцы переглянулись. Расстояние было небольшим - всего метров двадцать. Благодаря экзоскелетам, тяжести носилок они почти не ощущали, так что задача казалось не трудной.
- Выбора нет, Семёныч. Батарей и на сутки не хватит, а от Мулымьи до границ зоны километров семьдесят. Не дотянем.
Слон махнул рукой неизвестному собеседнику и поднял носилки.
- Да, забыл предупредить, - встрепенулся обитатель сферы, - не обращайте внимания ни на что и не покидайте тоннель.
Тут же внизу "лаборатории" собралась, словно под водопроводным краном, гигантская капля. Её поверхность слегка отдавала серебром, а внутренность была прозрачной и желеобразной. Капля стекла на землю, поколебалась мгновение, а потом вытянулась в сторону гостей, образуя тоннель.
- Давайте! - скомандовал голос, когда тоннель достиг невидимых границ. Раздался хлопок. Желеобразное содержимое мигом впиталось в стенки образовавшегося прохода. Стенки затвердели, приобрели ледяной блеск. В нижней поверхности шара протаял люк, на землю опустился трап.
Товарищи трусцой устремились по тоннелю. Их одолевали приступы жары и холода, от минус до плюс семидесяти, сменяющиеся по несколько раз в секунду. Дышать стало нечем. Все системы комбезов отказали, экзоскелеты превратились в двадцать килограмм лишнего веса, тяжесть носилок неприятно обрушилась на руки и спины. Стекла шлемов мгновенно запотели - двигаться приходилось по памяти. На третьем шаге гравитация в проходе разделилась на несколько слоёв - от полной невесомости до двух и даже трёх "g". Эти слои проходили сквозь тело: они менялись местами, оставляя "пузырьки", перетекали друг в друга. Разные части тела словно находились на разных планетах или вовсе в космосе.
Шаге на десятомСемёныч, бежавший первым, почувствовал, что его подхватило течение, понесло, завертело, принялось швырять из стороны в сторону. Тем не менее, часть сознания по-прежнему верила, что он бежит или, скорее, идёт по ровному полу к таинственной лаборатории. Когда тошнота и головокружение достигли предела, техник почувствовал, что его схватили его за локоть и плечо, и толкнули вверх по лестнице.
***
- Четыре года! Четыре года я ни с кем не разговаривал! Думал, что все превратились вфантомов, как в этой деревеньке! - молодой человек атлетического телосложения, в белом халате, уложил капитана на самодельный стол, предварительно очищенный от странного вида приборов, деталей и просто хлама. - Да, забыл представиться - Лавочкин Олег, аспирант, Новосибирский политех. Вы пейте и отдыхайте, а я вашу спутницу быстро починю. У меня медарь СИМ-45, и мёртвого подымет, в буквальном смысле. Если не позже десяти минут с момента смерти, конечно же. Так-ас, переломы, гематомы, внутренние кровоизлияния - пустяки!
Едва только компания вошла в сферу и люк закрылся, хозяин вручил ошалевшим гостям по чашке острого, пряного напитка, от которого у тех прояснялось в голове и проходила усталость.Пока товарищиприходили в себя, Олег снял с Елены Мелешко шлем и прикрепил к её виску перламутровую пластинку - медблок СИМ-45.
"Низа" в классическом понимании в лаборатории не было -внутренняя поверхность сферы и являлась полом, отменяя привычные представления луноградцев о силе тяжести. Почти вся полезная площадь была заставлена в ряд электрическим и вычислительным оборудованием, а также обычными стеллажами с колбами и небольшими приборчиками. Похоже, что жилого отделения в лаборатории предусмотрено не было - аспирант просто разобрал несколько шкафов, соорудив стол и стулья, и постелил прямо на полу что-то мягкое для сна. Повсюду преобладал белый цвет, кроме центра сферы. Там, над головами людей, плавал, чуть покачиваясь, метрового диаметра шар -антрацитово-чёрный, с изредка вспыхивающими на поверхности фиолетовыми искорками и вихриками.
Буквально через минуту капитан села, удивлённо озираясь и с недоверием принюхиваясь к протянутой Лавочкиным чашке. Пришло время рассказов.
Гости начали первыми. Аспирант слушал молча, с каждой минутой всё мрачнея.
Затем пришёл черёд хозяина.Как выяснилось, в 2140-м году Юпитер неожиданно и необъяснимо начал превращаться в звезду, что грозило Земле уничтожением. Учёные рассчитали, что критическая точка, точка невозврата придётсяна 2245 год.Если в это время и в нужном месте воздействовать на планету энергетическим ударом достаточной мощности, процесс можно будет обратить. Проблема в том, что люди не могли возвести необходимыегенерирующие мощности, даже если бы занимались только этим.К счастью, наука вплотную подошла квозможности перемещений во времени - правда, только в будущее и только для информационно-энергетических пакетов. Классические путешествия людей считались невозможными. Гигантский научно-исследовательский комплекс в Мулымье закончили в 2145-м ипередача энергии началась.Процесс должен был длиться все сто лет, постепенно наращивая мощность с вводом новых электростанций. Но уже через сутки учёные обнаружили, что передают в будущее гораздо больше энергии, чем получают сами - она прибывала из неизвестного источника. Лавочкин отправился в лабораторию хроно-ретрансляции и оказался в эпицентре мощных временных и гравитационных возмущений. Затем произошёл чудовищный энергетический выброс, перенесший его в 2045-й. Он пытался связаться с кем-то - тщетно. Покинуть лабораторию он не мог, ведь более-менее стабильный проход удерживался не дольше двадцати секунд. Точнее - мог, но тогда уже не вернулся бы.
- Хорошо, что кто-то из коллег забылздесь синтезатор пищи, и санблок остался со времён монтажа, - подытожил Олег и ткнул пальцем вверх, на серебристо-бежевую стеклянную кабинку. -А эффект, заморозивший планету и перебросивший меня на сто лет назад, я изучил и назвал "компенсационной тепловой хроно-инверсией".
- Скажите, Олег, - капитан внимательно смотрела на чёрный шар над головой, - будущее из которого вы прибыли, уже никогда не состоится?
- Сейчас существуют одновременно обе Вселенные - дуализм пространственно-временного-континуума. Здесь, в Мулымье, это прекрасно видно. Норано или поздно истинная Вселенная будет поглощена инверсионной.
- А можно отправить в истинное будущее весточку, чтобы они не запускали хроно-ретрансляцию? Чтобы искали другой выход?
- Можно, - аспирант оживился, убежал на потолок и прикатил оттуда самую обычную графическую доску на колёсиках, испещрённую схемами и формулами, - я давно всё рассчитал. Можно даже меня отправить. Но в любом случае понадобится источник энергии с гигантской мощностью - два гигаватта. Где столько взять?
- Эй, да что это с вами? - Олег с недоумением и настороженностью следил за гостями. Те, замерев, с отчаянным и наполовину безумным видом уставились друг на друга.
Единственная в России и мире Белоярская АЭС в 2049-м году вырабатывала как раз два гигаватт-часа энергии.
***
Двадцать седьмого сентября 2049-го года майор Елена Мелешко на новеньком эвертопланепатрулировала побережье Арктики к востоку от Новосибирских островов. Её назначили заместителем командира недавно открытой аэростанции "Тикси-Спасфлот", но она и слышать не хотела о прекращении полётов. Местность была ещё новой, не изученной, и Елена с любопытством вглядывалась в береговую линию, составляя для себя карту визуальных примет. Рядом с ней усердно таращился в приборы стажёр - выпускник Академии МЧС Паша Гребенский.
Сознание майора раздвоилось - похожее состояние бывает после особенного глубокого и реалистичного сна.Только в этот раз воспоминанияне собирались блекнуть и отступать в небытие - они были настолько яркими и полными жизни, что у Елены спёрло дыхание ипотекли слёзы. В одно мгновение её разум наполнился памятью, мечтами и горестями четырёх прожитых в ином мире лет.Елена трясущимися руками сняла лётный шлем, хорошенько зажмурила глаза и затем бросила быстрый, полный ужаса взгляд на море, ожидая увидеть снежную пустыню. Всё было в порядке -внизу по-прежнему величаво катились тяжёлые волны седого моря, свободного ото льдов.