В далёких веках от сегодняшней эры,
Прорезав горячим дыханием склон,
В удушливом смраде глубокой кальдеры
Ждал участи грозный, громадный Пифон.

Растаяли гномы и сгинули эльфы
На ткани эпох, убегающих вон.
Но прибыл однажды в селение Дельфы
Весёлый, но пьяный (чуть-чуть!) Аполлон.

Он прибыл сюда с лебединою стаей
С приветом от пенных полярных морей,
Где снег до сих пор всё никак не растает,
Где может прожить только гиперборей.

И вот, повинуясь дурному примеру
Туда и обратно летающих стай,
От склонов горы под названием Меру
Добрался туда, где всегда вечный май.

В тенёчке густого лаврового леса,
Для блага души опроставши на грудь,
По дебрям зелёного Пелопонесса
Он начал победный сияющий путь.

Лозы осознав первозданную сладость,
От жизни совсем разомлевши такой,
Играл на кифаре крестянам на радость,
Квадригой одной управляя рукой.

На утро стакан завсегда оставляя,
Избавится чтобы от тягостных мук,
Однажды меж запахов грешного мая
Он вдруг ощутил чей-то тягостный дух.

Не в силах унять непотребного стона,
Достал он пяток позолоченных стрел,
Спустился в пещеру тупого Пифона
И столько всего там наделать сумел...

Что всё рассказать не могу из приличий,
Хотя, как рассказчик, бываю неплох.
Но дальше всё было, конечно, отлично.
А бедный Пифон, как положено, сдох.

Но, жаль, одного не сумел там Аполло:
Поглубже не смог он зверюгу зарыть.
Ведь не было там ни пластида, ни тола...
И запах пошёл - впору волком завыть.

Чего бы Вы делали? Думайте сами.
Но дальше ему было действовать лень.
И тут из далёких полярных окраин
Припёрся старинный приятель - Олень.

Письмо получил он с гусиною стаей.
Покончив с делами в родимой земле,
Отправился к другу, заветного мая
Края повидать на своём корабле.

Не думая долго над тяжким вопросом.
Без лишних упрёков и пошлых реклам
В краю, где беда с незаложенным носом,
Возвёл над кальдерой сияющий храм.

Ему говорил Аполлон, удивляясь:
"Зачем? Ведь никто не попрётся сюда?"
"Не бойсь!" - отвечал ему друг, ухмыляясь,-
"Куда ты бежишь? Погоди! Ты куда?!!"

Но друг оседлал лебединые крылья
И скрылся от смрада, сбежав в обака.
А дальше всё стало обычною былью.
И деньги привычно считала рука.

Дрожали ресницы отравленных пифий.
Бледнели цари от таинственных слов,
Что голос вещал заунывный и тихий,
Врезаясь в пустые пространства голов.

Вот так, раздирая изношенный тельник,
Под старой кифары замученный стон,
Гуляли в дремучих, заброшенных Дельфах
Олень и приятель его - Аполлон!