Летопись Тройной Системы.

7.Гуляющий Ветер /легенда/.


Когда он приходит,
Гуляющий Ветер люди его называют;
И ветер,и он -
Они связаны крепко.
Мимо проходит,тайну неся,а кому-неизвестно.
И люди,походку его различив,закрывают все двери.
Ветра ждут,когда он приходит.
Но редко кто видит его,не жди,
Иначе ворота твои
Всегда на запоре пребудут...

***

В те времена,когда крона была еще в цене,кашляя и кутая шею в высокий воротник,с непокры-
той головой,шагал путник.Шаги неспешные,но уверенные вели его к той заветной цели,которая не
давала ему ночью уснуть,а днем остановиться хоть ненадолго.
Шаг,еще один,и еще-каждый из них приближал путника к странноприимному дому.Кто-то посто-
ронний будто говорил ему,сомневающемуся в пути:"Посмотри вдаль,измерь мир своих мечтаний.
Стоит ли идти так далеко?"
Но путник шел.
Путник шел этой дорогой уже не в первый раз,но немногие из местных жителей видели его.
И вслед за ним обязательно приходил ветер.


О странноприимном доме в Беркаме поговаривали,что когда-то на этом месте остановился человек,незнакомец.Перед ним было несколько дорог и он мог выбрать любую из них,но он не решился и сошел на обочину.Со временем построил дом.Основалась небольшая колония - нынешний
поселок.
А на месте,на самом том,где стоял первый домик,построили странноприимный дом.Северо-западный приход взял его под свою опеку,лечил здесь нищих и предоставлял приют странникам,ищущим лучшей доли.
В доме было около ста человек.И все они были крайне бедны.Таково было условие,по которому
сюда принимали.
Часто бывало так:сам беден,но в руках,или в дорожной сумке довольно новый лур /что-то вроде пастушьего рожка/,или шарманка на плече,на которых бедняк играл и зарабатывал себе на хлеб.
Таких в дом не брали.Брали только тех,у кого ничего нет:ни инструмента,ни способностей,ни сил.
О Гуляющем Ветре здесь знали больше,чем где-либо еще.Знали старики.Поговаривали,что раз в три года сюда приходит одинокий странник.Он не болен,не нуждается в лечении,но живет здесь несколько дней.Откуда пришел и куда потом уходит - никому точно не было известно.
Одни говорили,что он возвращается обратно,откуда пришел,то есть в Викфьелль;другие не согла-
шались и говорили,что он здесь кого-то встречает,что-то передает и уходит дальше,до самого Стурбю.
Но что он передает и кому - про то все молчали.И не только оттого,что не знали...Боялись чего-то.


Море было недалеко.
На серых обрывах,образованных каменными складками,покрытых бело-желтыми корками горькой
соли,гнездились глупыши,чистики,атлантические олуши,образуя целые птичьи базары.С черными спинами,белым брюхом ичуть раскрытыми крыльями,готовыми к полету,тонкоклювые кайры походили издалека на мелких пингвинов.
Кайры не улетали далеко от своих гнезд.Питаясь рыбой,они кружились над водой вместе с люриками,серебристыми чайками и бургомистрами.
А вот чайки залетали к людям.И в Беркаме,и южнее - в Хвердаге,мальчишки подкидывали им в воздух мелкую рыбешку,вылавливаемую отцами,и чайки хватали ее на лету.
На внутренних озерах селились гаги.Гнезда их были труднодоступны,но мальчишки забирались по
кручам на скалы с плоским верхом и собирали пух из гнезд в мешки у пояса.Родители отпускали их,не
боясь,хотя были случаи,когда разбивались мальчишки,падая на камни.Нужда заставляла работать всех.
Но это было давно,сейчас-не так.Мальчишки обвязывались веревкой и страховали друг друга,пока забирались и спускались.
Родители учили их,чтоб ни в коем случае не трогали яиц и не забирали весь пух - птенцам тогда
будет холодно.
Пролетных птиц почти не было,лишь со Свальбарда летели поморники да полярные крачки.
Остальные же - зимующие и гнездящиеся - были тут часть весны и все лето,и к ним все давно привыкли.
Птицы высиживают птенцов и в бурю,и в дни,когда солнце обжигает - им так положено природой.
А человеку постоянно необходимо тепло и покой.
В странноприимном доме все это было.
Бывали,конечно,и тут бури - "бури"внутренние.Старики из-за еды вцеплялтсь друг другу в волосы и кричали скрипучими голосами.Но драки,все же,случались редко.Церковная община выделила людей из своего прихода,которые тут за всем следили.
Та же церковная община поставила в отстроенный дом кровати.И хотя они были жестки для старых,уставших костей,все же здесь было сухо и тепло.И странники благодарили Бога и честных людей за заботу о них в этом,как его называли в Беркаме,голодном приюте.


Бывало,вечерами все собирались в нижнем зале около низкого закопченного камина и за вечерней трапезой беседовали,рассказывали истории,вспоминали свою горестную жизнь.
Радостных рассказов почти не было,а если и рассказывали,так то были просто забавные случаи в пути,
и потом ,повеселившись,грустили еще больше и проклинали те светлые минуты.
...Рассказывали о том,как много лет назад оторвало от берега льдину с рыбаками и понесло в море.
Издалека было слышно,как они молят о помощи.Баркас,посланный на спасение,растерло льдинами в щепки и это навеяло ужас на всех,кто это видел.
Сухонький старичок,с придуманным кем-то ехидным прозвищем "Всеобщая Плакальщица",
рассказывал про то,как замерзли трое слепых в пустынных отрогах Севера.
Слушающие горько кивали - многие знали тех слепцов.Несколько лет назад они жили здесь,в приюте.
Несколько вечеров подряд перебирали старую легенду /знали люди,о чем говорили .../ о том,что
одинокие люди приносят всем несчастье. В связи с этим недобро поминали Гуляющего Ветра и дела-
ли вид,что даже зло сплевывают от досады.
Начавшие удлиняться еще летом осенние вечера были наполнены теплым уютом и различными историями,будто летевшими к огню и вспыхивающими в нем рассыпчатыми искрами.Каждый знал историй не меньше десятка и они часто спорили,если уже слышали что-то подобное,выдаваемое рассказчиком за новое.
...-А слышали,слышали,что в северном приходе было?Да и у нас такое случалось - увидеть карли-
ков...
-Слыхали.-поспешно сообщил человек в еще довольно приличном кафтане,будто кто хотел его
опередить.-Я сам одного видел.
-Как?Самого брисинга?Врешь!
-Клянусь восходом солнца!Я ночевал тогда на постоялом дворе в Хофстаде.И в одну из ночей никак не мог уснуть...
Слушатели,примолкшие после его клятвы,подсаживались поближе и в предвкушении чудесной истории напрягали слух.Их радовало,что сегодняшний вечер они скоротают вместе за интересной беседой.
-Лежал я и думал:Почему же сон не идет?И так в горле пересохло,что не продохнуть.Я встал,взял фонарь и пошел к дверям.Там конюхи выставляли ведра на колодах,чтобы утром поить лошадей.
Вдруг слышу,кто-то сзади меня идет и мягко так ступает,будто за мной присматривает. Я и не подумал
тогда,что это карлик, у хозяина двора сын был вроде того,что со стариком недавно отсюда ушли,и он,
как полная луна,так ходит ногами,а утром ничего не помнит...
- Ну,это дело известное! Дальше-то что?
- А то! Повернулся я, он стоит - маленький,мне чуть выше колена,мохнатый сам,а то ли одежда на нем такая неприметная..И глаза красные,как угли. Я возьми да и вскрикни. Фонарь из рук чуть не выпустил и попятился. А он заворчал что-то,бросился к колодам - и нет его! Как есть брисинг, святым
Христофором клянусь!.
Все закачали головами. Кто-то поверил,кто-то - нет,но начало разговору было положено
Вскоре освободились от дневных трудов приходские служки и прищли сюда, к мерцающему камину.Закурили трубки,зажгли еще свечей,чтобы не было так мрачно,и снова заговорили.
- А то еще люди говорят, что брисинги большое счастье имеют, - заметил один из приходских. - И
те,кто их видит, вовек с голоду не помрет, хоть и беден будет.
- Ну, про то много кто чего болтает,- кивнул рассказчик. - Да не всему можно верить.
- А ты голодал так,чтобы при смерти быть?
- Нет.
- Вот, видишь! - заметил приходской и, прищурясь, пыхнул трубкой.
- Так я и раньше не голодал! Вы что, будто я не знаю, где хожу!..
Все посматривали теперь на него с некоторым подозрением и от этого ему было не по себе.
- И ничего не изменилось с тех пор как ты видел карлика?
- Нет, все так же плохо.
- Эхе-хе! - вздохнул странник из Фьелльбю, редко что-либо рассказывающий. - Надо было ему сказать:Дай мне счастья! Дай удачи! Не спроста тебя увидел. У нас ходили слухи, что один сказал
так и стал богатым. Нашел несколько монет при лороге, потом еще и еще - много насобирал. А где нашел последнюю монету. построил большой дом. Специально свозил туда лес и черепицу. Теперь живет там и ночью его дома не бывает. Поговаривают. душу брисингам продал и теперь ночами уходит к ним в гору железо ковать...
- Нет-нет. я так не хочу! - вскочил рассказчик и заметался по комнате, озираясь, будто кого увидел.
На следующее утро он ушел из странноприимного дома и больше не возвращался.
По дому поползли странные слухи...


.
***


Здесь у путника не было дома, где у каждой вещи свое место и где стены дышат памятью о десятилетиях, а может и веках; где жили его предки. Сосновый посох да кое-что в дорожной сумке - вот
и все. что у него было.
В лицо неслись запахи сухой травы и нагретых солнцем скал. Зной обжигал глаза. Взгляд путника метался то к колючим кустам при дороге, на которых расцвели мелкие розоватые бутоны, то к темно-
каштановым крышам домиков, будто сползших со склонов холмов и неровно прилипших друг ко другу в долине.
Он хотел увидеть как можно больше в этих местах, чтобы вспомнить, когда будет уже далеко отсюда. И даже то,как виден волнистый горизонт, насыщенный закатным светом, в этих местах было особенным.
Но что-то похожее путник уже видел; ему казалось,что давний полузабытый сон его набрал силу
и живет вокруг него самостоятельной жизнью.
День прошлый и день настоящий, казалось, были связаны этими местами. И это было самое чудесное: сбылась мечта, которую он не надеялся увидеть когда-нибудь наяву.
Эта скалистая сторона была близка ему не только из книг. Однажды он услышал в городе, как
приезжие люди поют :
Да,мы любим эту землю,
Поднимающуюся из долин над водой,
С тысячью маленьких домишек...
Люди эти знали, о чем поют. Их лица были грустны,а песня полна воспоминаниями.
Кто-то назвал этих людей Заблудившимися и путник вспомнил, что и сам недавно был таким же, по чьей-то не очень доброй воле живший в непривычном городе...
Путник присел на травянистую кочку при дороге, достал из сумки слегка помятый бумажный лист
и маленьким тонким карандашом стал что-то быстро писать, посматривая вдаль и оборачиваясь на
пройденное. Ему пришло в голову сделать хоть небольшие заметки о своих чувствах.
Хорошо возвращаться домой после долгой дороги. Ты уже стал лучше, подумал и знакомые встретят тебя другим. Замечаешь и в них перемены, пока тебя не было, и в родных местах - все так
же и все не так. Время бежит...
Рука его вдруг остановилась. Время! Бежит!
Я благодарю утро и не хочу считать годы. Это ничего не изменит и не успокоит меня- писал
путник в следующий раз.
И не вернется то время, когда он впервые попал сюда, пристал к толпе нищих и несколько дней шагал в Беркам, оплетенный легендами.
И теперь узнал о странствиях.
П о хорошей одежде его приняли за учителя и он не стал пояснять о себе, решил - пусть думают так. Это даже к лучшему. Но последовали расспросы:Откуда идешь? И почему в пути?
Он ответил и думал. что этого будет достаточно, но снова ошибся - вопросы следовали один за другим.
Путник решил прикинуться простаком.
Подходили. Останавливались невдалеке. Вперед выходил кто-то один и спрашивал:
- Почему ты не вернешься обратно?
- Я никогда туда не вернусь, - со смешком,с простецкой улыбкой отвечал странник.
- Но ты молод! Почему...почему ИМЕННО ты не вернешься?
И он отвечал:
- Нет мне там места.
Вздыхал и поглядывал невинно-усталыми глазами на остановивштх его. Тем ничего другого не оставалось, как верить в то, что он - бродяга, нищий и неизвестно как он зарабатывает себе на хлеб.
А вообще он говорил о своем пути неохотно. Иногда посмотрит удивленно и пройдет мимо, словно это не его спрашивали.


***


Гостей в странноприимном доме в эту осень хватало. Даже из Вердага один пришел. В Беркаме никогда не видели ни одного нищего оттуда, поэтому с любопытством его разглядывали. А тот сказал всем, что был шарманщиком, но шарманку он свою отдал и теперь идет домой, откуда ушел много
лет назад не по своей воле. У него там осталась жена и дети.
- Мне лишь переночевать, - сказал он управляющему и тот благосклонно пустил буднягу.
Все, кто жил в доме, давно и хорошо друг друга знали. Новые люди приходили редко. Поэтому
Гуляющий Ветер ожидался с нетерпением и все бедняки норовили собраться к полудню в Беркаме,
чтобы посмотреть на того, о ком так таинственно говорили старики.
Все ждали, а он никак не шел. Хотя и тучи сгущались, и ветер то затихал, то налетал порывами и
срывал с голов шапки...
На стариков уже начали покрикивать и ворчать за их обман.
Кто-то предположил, что Ветер стал невидимым и уже миновал Беркам. Как же иначе можно было объяснить факт, что собирается буря, а того, кого ждали раньше все еще нет ?..
- Смотрите! - вскрикнул рослый кузнец. - Это не он ли вон там, вдалеке ?..
С перекрестка поднялась пыль и стеной закрыла все вокруг. Люди в панике стали разбегаться.
Молнии чертили мрак, стреляли в крыши, в твердые скалы. Вслед за ними, тяжелым нарастающим гулом налетал гром, утробно и глубоко сотрясая воздух.
Во всех домах округи закрывали ставни, спохвативщись, гремели тяжелыми запорами на дрожащих
от вера и непослушных воротах...


***


Вечером моросило. Путник шел, держась опушки Дальней рощи, чтобы не сбиться с пути. Одежда его вымокла, обувь отяжелела от налипшей грязи.
Перед ним, в белесом дождевом тумане лежала длинная дорога, видимая ему одному,потому что
проходила она напрямую через холмы и долины, куда с журчанием сейчас стремились переполненые
ручьи. Далеко, до самого горизонта, где скалы высоки и где ветер гудит и тужится тысячи лет, пытаясь сдвинуть их с места.
Дождь пошел сильнее. Налетал резкий ветер, бил тугими холодными струями то в лицо, то в спину, и гнал путника прочь.
Дойдя до скал, путник укрылся в расселине и дрожал от холода. Надо было переждать опасное время, когда ветер вырывает с корнями даже мелкие кусты и со свистом несет их на скалы, к обрыву,
вперемешку с песком и ледяной водой.
Гуляющий Ветер /буря/ опередил путника. Задержка в пути оказалась ошибкой, о которой теперь
можно было только пожалеть.
Так бывает.
Путник сидел в сумраке,грел руки в дорожной сумке и вспоминал легенды. С плоского камня над входом водопадом сбегала вода, стучали камни. И ветер рвал, рвал, рвал потоки в клочья, захлестывал вовнутрь, обдавая продрогшего странника брызгами.
" Ураган свистел около суток. Скалы, казалось, выли. Даже они, вечные, как море выдерживали та-
кое с трудом. От сильного ветра перехватывало дыхание. Воздух пролетал мимо рта и ты не мог надышаться пустотой. Да, так и было. А потом налетел мелкий, колючий, как песок, град. Ты побежал вперед, только чтобы не стоять на месте. Долгий бег изматывал силы, но твоя душа летела и была уже у цели...
Ты упал почти у самых дверей моей хижины. Ты не видел, что перед тобой. Бедный охотник ! Ты заплутал в мокры х и острых фьордах, но боги привели тебя ко мне.".
Так говорила старая Мать каждому, кто во мглу и сырость приходил к ее непрочной мызе.
Странник вспомнил старую легенду о Матери и она согрела его. И почему-то стих ветер, улеглась
буря.
Можно было идти.
На окраине ближнего городка стояла церковь да двухэтажный покосившийся флигель гостиницы.
Страннику здесь не было места. И он знал, что так будет везде, кроме..
Надо было торопиться в Беркам.


Трущобы.
Хозяйка проснулась от шума ветра и сразу, как открыла глаза,пошла поглядеть: все ли ребята спят.
Восемь ребят. Хозяйка пересчитала их по вихрастым макушкам, торчащим из-под одеял. Они. конечно. могли и притвориться, но сейчас на самом деле спали.
Хозяйка успокоилась - никого из них нет на улице. А как же там бедняги близ Беркама, у них и жи-
лья - то особенного нет, лишь старый голодный приют с вечно протекающей крышей ?
Старые деревянные домишки. где жили ребята, были далеко от моря, но сюда доносились раскаты грома и грозовая напряженность.
Хозяйка не знала еще, что через некоторое время она уедет отсюда и ее ребята окажутся в разных
местах. Некоторые из них будут жить у моря недалеко от Беркама, но не знать, что есть такое место на
земле.
И не знать, что раз в три года в Беркам приходит Ким, спасший тех двоих ребят на болотах и встретившийся плотнику Хельбомму.
Он и вправду был нездешний.
Ведь он и был тем человеком в богатом кафтане, кто разорил богача Кальва. И в его дорожной сумке были не только серебрянные монеты для дружных ребят-капитанов, но и несколько листов из заветной папки Васи Матюхина.


июль 94 г. Омск.