Павлова Екатерина : другие произведения.

Долг жизни. 1 часть. Душа ведьмы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Иной мир существует параллельно нашему миру. Лишь избранным дано войти в его двери. Сила, новые знания и путь к могуществу готовы открыться перед теми, кто обладают сверхъестественными способностями. Готова ли обычная девушка из необычной семьи принять свой дар? Жизнь больше не принадлежит ей. Демон получил право распоряжаться судьбой ведьмы.
    Бессмертный князь твердит, что она слаба и "берет под своё крыло"; Хранитель Рода уверяет, что в её крови спит сила и нужно только разбудить магию; друг-оборотень обещает любить и защищать...вечно. Только не следует верить существам, преследующим тайные цели. Верить можно только своему сердцу.

    Городская мистическая история без Мери-Сью и попаданцев.

    Все дальнейшие изменения этой части не коснуться глобальных переделок сюжета. Так, небольшая правка выловленных неточностей.

   ДОЛГ ЖИЗНИ. ПЕРВАЯ ЧАСТЬ. ПРОБУЖДЕНИЕ ВЕДЬМЫ
  
   Когда солнце зашло, луна зашла, и погас огонь,
   какой свет светит тогда существу?
   Упанишады
   Вот моя тайна. Все совершенно просто:
   хорошо видеть можно только сердцем.
   Главное скрыто от глаз человеческих.
   Антуан де Сент-Экзюпери

Пролог

   Ведьма - женщина, владеющая энергетикой, умеющая считывать информацию с пространства либо с человека. Та, кто "всё ведает", "знает".
   Прирождённой ведьме сила даётся от её Рода, учёной - после овладения магическими практиками через наставника или духов. Обращение к тёмным силам порождает тёмную ведьму.
   Ведьма обладает даром гипноза, ясновидения, умением исцелять, предсказывать судьбу по различным предметам и звёздам, понимает язык животных и силу трав. Сильные ведьмы могут навести морок, изменить собственный облик, им подвластны стихии и сущности из скрытого от глаз обычных людей мира.
   Лунная энергетика наделяет ведьму обострённой интуицией. Именно в полнолуние следует проводить многие ритуалы и собирать лечебные травы, при полной луне наступает оптимальное время для их сбора. Старайся оградить себя от чужих взглядов. Невеждам свойственны опасные для жизни ведьмы заблуждения и поступки.
   Магия поможет сохранить молодость, убережёт очаг от дурного глаза и разорения, сохранит счастливый брак, избавит от напастей и недугов, привлечёт удачу и благоденствие.
   Помни, если ты решишь использовать свою силу во зло, то остановиться будет сложно. Подарив однажды могущество, силы зла будут возвращаться к тебе снова и снова даже вопреки твоему желанию.
  
  
   Wala. Наставления молодой ведьме.
  
  
   Демон или даймон - рок, власть Бога. Тёмные ангелы - пастыри мира земного. Искушение и наказание.
   Демоны имеют две ипостаси: человеческую и демоническую. Человеческая ипостась - неотличима от людской, демоническая - сопоставима со звериной формой оборотней. Могут изменяться рост, вес, цвет кожи и волос, форма и разрез глаз, окраска радужки; часто появляются рога, хвост, крылья; кожа покрывается костяными пластинами, выростами или меняет свою плотность. Метаморфозы происходят за счёт внутренней энергии самого демона.
   Для человеческой формы характерна исключительная привлекательность.
   Демонам свойственно желание властвовать и покорять. Они обманывают и соблазняют. В характере этих существ - не столько грешить самим, сколько вовлечь человека на путь греха.
   Демоны подпитываются через энергетическую связь с людьми.
   Чистые демоны не могут иметь детей от чистокровного человека, однако, способны подселиться в тело ребёнка, когда на него перестаёт действовать защита матери. Известны случаи, когда демоны заранее помечали нужного им ребёнка, находящегося ещё в утробе, и ждали своего часа.
   Существует опасность впустить демона через повреждённую ауру. Самостоятельно подселяются бесы и иные астральные паразиты, именно их чаще всего называют демонами. Это не правильно. Бесы (лярвы, мафлоки) являются ничем иным как паразитами и помощи от них человек не получит - только вред. Те, кто просил помощи у тёмных сил попадают под власть демонов и чертей (помощников демонов).
   Если человек решил стать добровольным вместилищем демона, следует заранее обезопасить себя с помощью специального амулета или пентаграммы (лучше накожной). При заселении тела сильным демоном в сознании поселяется вторая сущность - человек может терять контроль над собственным поведением, мысли и чувства искажаются, возможны галлюцинации, провалы в памяти, кошмарные сновидения.
   Вселить демона можно только в тело того человека, душа которого представляет хоть какую-то ценность для потусторонних сущностей. Демоны - не друзья и не враги. Помни о том, что даже ненависть к демону греховна.
  
   Wala. Защита от демонов.
  
  

Глава 1. Утренние хлопоты

         Улица встретила Кассандру крадущим дыхание морозом. Ослепнув от яркого солнца, она еле уклонилась от летящего прямо в лоб стального крюка строительного крана.
      - Эй, совсем сдурели! - одновременно кричать и уворачиваться от снаряда оказалось не так-то просто.
        Молодой крановщик мазнул по девичьей фигурке удивлённым взглядом, но, недоуменно пожав плечами, справился с вышедшей из повиновения стрелой и продолжил разгружать грузовик со стройматериалами. Парню послышался негодующий вскрик около пустыря, где только-только начались работы. "Должно быть, техника скрипит от холода", - решил крановщик.
   Двор возле двухэтажного дома из серого кирпича, в котором жила Кася, опоясывала веревка. Флажки плясали и бились на ветру язычками пламени.
         - Как волков обложили, черти, - ругательство, слетевшее с губ, не было особенно грубым, но и оно заставило Касю смущенно замолчать, только глаза гневно сверкали сапфировыми бликами, выражая крайнюю степень возмущения хозяйки.
        - Что б вас приморозило, - пробормотала Кася в сердцах. Пробираясь между сугробами, она старалась не попасть под очередной поворот стрелы.
         Словно отвечая на пожелание, кран фыркнул и застыл, издав жалобный стон напоследок. Его водитель, подергал рычаги, заглушил мотор, - попытка завести машину вновь не увенчалась успехом. Рассерженное кряканье не желавшего заводиться агрегата вызвало только смачную ругань сквозь зло сжатые зубы: "Чтоб тебя... вот и поработали сегодня".
           - Парни, харе, наработались, - крановщик высунулся из кабины и махнул руками рабочим в тёмно-зелёных пуховиках, отороченных светлым пушистым мехом, - по домам.
            - Вот ...А материалы так, что ли оставить? Все ж замёрзнет, - недовольно загомонили мужчины, следившие за разгрузкой строительных блоков из подогнанного вплотную к крану грузовика.
            - Ручками... надорвёмся. Мне за это не платят, - парень вылез из крана, с грохотом захлопнул дверь. - Завтра потеплеет и продолжим.
             - Если потеплеет, - мстительно прищурилась Кася, в голубых глазах бледнели синие точки. Слушать мужскую ругань ни времени, ни желания не было, и Кася продолжила свой путь, уже ни на что не отвлекаясь.
     
   Завернув за край дома, она остановилась, поражённая неприятным открытием: вдоль всего квартала тянулось сетчатое заграждение, целиком закрывающее вид на парк, через который проходил так любимый всеми жителями района короткий путь к автобусной остановке. Там же любила собираться молодежь по вечерам на поздние посиделки.
     - Обалдеть! И когда только успели? - возмутилась Кася. Она пыталась вспомнить, была ли эта сетка здесь вчера или нет.
     - Кася, как я рада тебя встретить!- громкий знакомый голос вывел Кассандру из задумчивости.
     Чуть полноватая, немолодая женщина похожая на мопса из-за отвисших круглых щёк, закутанная в дорогую чёрную шубу, обняла девушку и ласково сжала протянутые для рукопожатия ладони. Почему-то вид изящных замшевых перчаток, утонувших в огромных пушистых рукавицах, развеселил Касю. Она протянула объемную папку, сдерживая неуместный смешок.
        - Здравствуйте, Нинель Всеволодовна. А я к Вам шла. Перевод сделала.
       - Умничка, - широко улыбаясь тёмно-красными, неприятно плотно накрашенными губами, дама вынула из вытянутой замшевой сумки пухлый конверт, - спасибо, выручила. Представляешь, на работу вызвали, тебе стала звонить, чтобы предупредить, а ты, видимо, уже убежала.
         - Да убежала, - Кася улыбнулась в ответ, - видите, как удачно получилось.
           - Удачно, не то слово, - дама замолчала и зябко повела плечами. После небольшой паузы она неожиданно нахмурилась. - Видела, что делается? - Нинель Всеволодовна быстро кивнула на зелёную сетку. - Совсем управы на этих иродов нет.
           - А в чём дело?
        - Не знаешь? - блёклые сероватые глаза выкатились, выражая недоумение их обладательницы. - Земля под нашим районом выкуплена какой-то строительной компанией, а нас, будто и нет совсем, - весь внешний вид женщины выражал негодование. - Глянь, какие физиономии откормленные, а одеты как - куртки тёплые с мехом, не телогрейки какие-нибудь. Всё шумят и шумят целыми днями, ни пройти, ни проехать.
         Кася пожала плечами, но ответить не успела.
         - Ничего, сносить парк мы им не дадим! Ты же поможешь?! - Кася растерялась от резкой перемены темы разговора. Нинель в упор уставилась на девушку.
          - Чем помочь?
         - Мы подписи собираем, вот, - Кася машинально поставила закорючку напротив номера своего дома и квартиры в череде неровных столбцов.
         - Дорогу они строить будут, центр развлекательный, магазины, а деревья как же? Им же по 500 лет. Я же там еще маленькая бегала, - ворчливые интонации в голосе Нинель Всеволодовны стихли, взгляд её остановился. Кася решилась прервать затянувшуюся паузу, тронув даму за локоть и сообщив преувеличенно бодро:
   - Мама передавала привет.
   - Ой! - накрашенный рот округлился, показав более светлый внутренний контур губ. - Прости, я не спросила, как здоровье Сафи`, совсем безголовая стала, - соседка сокрушенно покачала головой.
   - Ничего, бывает, - Кася уже привыкла, что её работодатель всегда называла Са`фи на французский манер Сафи`, ставя ударение на последнем слоге. Да и мама не возражала, лишь с лёгкой улыбкой советовала прощать людям их некоторые странности. Раньше Кася всякий раз внутренне съёживалась, когда при ней кто-то интересовался у соседки, можно ли её звать "Ниной". Видеть снисходительно-презрительный взгляд и возмущенно сморщенное лицо, слышать при этом менторский тон, каким немолодая женщина поучала оплошавшего собеседника, было неловко. "Я, Нинель, а не какая-то Нина" - произносилось таким царственным тоном, что становилось неудобно за сам факт своего существования рядом с той, в чьих жилах текла не иначе, как голубая кровь, причем не разбавленная ни в одном поколении прославленных предков.
   Тетя Нина (Кася никогда не называла про себя соседку полным именем) снова впала в некое подобие транса, совсем не обращала внимания на присутствие рядом девушки и прозвучавшее предложение навестить подругу. Кася опять подергала рукав шубы.
   Встрепенувшись, Нинель Всеволодовна торопливо попрощалась, пообещав зайти как-нибудь на днях. При этом она прижимала папку к груди, как величайшую ценность. Ритмичный скрип сминаемого каблучками снега долго вторил её шагам до угла парковой ограды.
   - Если что, обращайтесь! - звонко кинула вдогонку Кася. - Деньги мне всегда пригодятся, - она произнесла уже для себя. Благодаря спешке дотошной тётки, больше не было нужды тащиться в соседний двор и терпеть въедливость маминой приятельницы, которая имела привычку проверять каждый исписанный листок, хотя совершенно не знала ни одного иностранного языка. Несмотря на это Кася каждый раз читала вслух сначала предложение на русском, затем английский перевод. Так что сдача работы затягивалась на целый день. Неожиданно возникший выходной следовало провести с пользой. Сразу возвращаться домой не хотелось. Мамина болезнь вызывала в Касе странное неприятие. Маму она любила и заботилась по мере сил, однако общая атмосфера дома угнетала. Решение немного погулять выглядело привлекательным, несмотря на мороз. "С мамой ничего не случится за пару часов", - убеждала Кася саму себя.
   Преграда вокруг парка казалась монолитной только на первый взгляд. Внимательно присмотревшись, Кася отыскала небольшую щель, куда смогла бы протиснуться. Воровато оглядевшись по сторонам, пробралась внутрь. Безлюдная вымороженная улица равнодушно проводила поземкой, бьющей по ногам белыми колючками.
                       
  
      Узкие дорожки отзывались на легкие шаги стылым хрустом. Тихо. Так тихо. Безветренно. Спокойно. Среди многовековых гигантов можно бродить часами, наслаждаясь видом могучих крон, подпирающих мрачное серое небо. Как же давно она здесь была в последний раз: ветер шелестел свежей листвой, а воздух благоухал цветами, щедро разбросанными по клумбам. Лето кружило шумом и сбивало с ног ощущением счастья и кажущейся свободы. В тот июнь Кася закончила институт. Она предавалась радостному ничегонеделанию, ожидая прихода Кицу. За прошедшие пять лет он стал самым близким товарищем. Смешно вспомнить, как они "собачились", когда нескладный подросток только приехал и занял комнату в их доме: мама уже тогда болела и семье требовались деньги; наполовину японец - троюродный брат по маминой линии - весьма кстати взял на себя часть расходов по квартплате.
   Братец наотрез отказался отзываться на данное родителями имя Акито, по непонятной причине предпочитая детское прозвище Кицу. "Мама называла меня лисенком, кицуне", явно смущаясь от повышенного внимания, сказал он при первой встрече и грустно вздохнул, пряча глаза за густой чёлкой. Кася сама недолюбливала официальную запись в собственном паспорте, где в графе "имя" значилось весьма претенциозное Кассандра, так что вполне понимала новоявленного родственника. Лохматый, тихий и постоянно слегка горбивший плечи, он производил впечатление субтильного подростка, в то время как Кася уже оформилась в весьма привлекательную особу, несмотря на то, что была всего на год старше парня. Мама Каси с восторгом восприняла присутствие в доме молодого мужчины: она была рада обрести сына в вежливом и обходительном мальчике. Кася, конечно же, ревновала, ей было невыносимо слышать: "Акито такой воспитанный", "Акито такой умный", "Акито такой молодец", "позаботься о брате, у него никого в городе нет кроме нас" и всё в том же духе. Смешно, но тогда Кася в пику матери называла брата Кицу. С подачи девушки однокурсники начали звать японца Кицу и никак иначе.
   Постепенно Акито пообвык: перестал скрывать свои удивительные оленьи глаза за волосами и сутулиться. Впрочем, молчаливости у него не убавилось. Но Кася болтала за них двоих, и Кицу органично влился и в маленький семейный коллектив, и студенческую компанию. Касины приятели стали воспринимать неразлучную парочку как брата и сестру, а незнакомые люди и вовсе - за настоящую пару. Кася хихикнула. В чём-то они были правы: помыслить свою жизнь без умного понимающего взгляда, озорной улыбки и редких шуточек ей уже вряд ли бы удалось.
        Поддавшись воспоминаниям, она совершенно потеряла счет времени. Казалось, его вообще больше не существовало среди засыпанных снегом исполинов. Кася не замечала, как тянуться к ней голубые тени деревьев, лишь слышала на самой границе слышимости шепот: Кассандра, Кассандра. Она испуганно озиралась по сторонам, однако тени уже опутали ноги и ползли вверх к голове. Кася не успела испугаться - сама не заметила, как успокоилась: больше не было чувства холода, её сердце начало замедлять свой ритм, дыхание застыло причудливыми узорами на шарфе и ресницах. Только блуждающая на губах улыбка, да облачко пара, периодически выходящее изо рта, говорили о том, что стоящая на пересечении ровных дорожек статуя - живой человек.
  
    Трель телефона возвестила о том, что кто-то активно жаждет пообщаться. Справиться с призывно мерцающим аппаратом оказалось сложно: замёрзшие от неподвижности пальцы не желали слушаться.
    - Подруга, ты чего не берешь трубку?! - Кицу почти кричал. - Я же волнуюсь! Да и руки стынут ждать твоего ответа, ... ухо уже к трубке примерзло, - к концу длинной возмущенной тирады голос звучал тише и тише, пока не дошел до обычной громкости.
    - У меня тоже стынут. Вот, блин, - Кася перехватила плечом выскользнувшую тонкую пластину телефона, - чудо техники, варежки не воспринимает совершенно. Кицу, что хотел?
    - Я освободился, готов выполнить утреннее обещание, - отрапортовал Кицу. Возникшая заминка заставила насторожиться. - Только твоя машинка... - того...
    - Что того?
    - Заглохла и не заводится, я её оставил тут недалеко, прямо за парком, - зачастил друг. Кася представила, какое у Кицу сейчас должно быть виноватое лицо и прыснула.
    - Ладно, не грузись, потом заберу, - она расслабленно выдохнула, - удивительно, что машина вообще в такой мороз тебя повозила.
    -Ух, - Кицу облегченно перевёл дух, - а я с мыслями собирался, как тебя порадовать. Ну, ты просто молоток.
    - Ага, молоток, потому, что на всё забиваю, что ли? - Кася рассмеялась. Она совершенно не жалела, что утром отдала Кицу ключи от машины. Подобное вполне могло произойти и с хозяйкой автомобиля.
    - Не, в смысле, молодец, - ответный смех заразил Касю несвойственным ей в последнее время оптимизмом, и она так же весело продолжила:
    - Готов меня кормить?
    - Всегда готов.
    - Шутник, ещё салютуй по-военному.
    - Уже. Я тебя буду ждать в нашем кафе.
    - Закажи мне что-нибудь горячее, через 15 минут буду.
   Кася спрятала телефон в карман, просунула успевшие окоченеть руки в варежки и бодро зашагала к ранее найденной дыре в заборе.
                                         
       Кафе в стиле немецкой таверны встретило смешением запахов: свежий хлеб, мясное жаркое и поджаренный лук, совсем недавно скворчащий на сковородке, грибы, присыпанные травами, - многообразие аппетитных ароматов вызывало голодные спазмы в успевшем переварить утреннюю порцию желудке. Со студенческой поры Кася полюбила проводить в этом заведении время с приятелями по прежней беззаботной жизни. Здесь всегда ждали вкусный недорогой обед и атмосфера домашнего уюта, так редко встречающаяся в подобных местах. Заказы принимала Лара: всегда подтянутая темноглазая брюнетка с неизменной приветливой улыбкой на миловидном лице. После смерти отца молодая владелица не стала продавать семейный бизнес, а стала полноправной хозяйкой.
   Кицу ждал за привычным столиком в самом углу подальше от чужих глаз. Приветственно кивнув ему, Кася набросилась на наваристый суп с жадностью, не допускающей застольных бесед. Кицу исподтишка наблюдал, как насыщается его подруга, не беспокоя разговором. Только когда её отяжелевшее тельце удовлетворенно откинулось на спинку кожаного дивана, а на лице Каси появилось умиротворенное выражение, Кицу осторожно спросил:
       - Как погуляла?
       - Отлично, - Кася казалась несколько рассеянной, - ты стройку у дома видел?
       - Видел, - невозмутимо ответил Кицу, - она уже год идет.
       - Не свисти, - Кася от удивления округлила глаза, - я только сегодня заметила.
   Энергично помассировав виски несколько секунд, она встрепенулась, - массаж оказал просто волшебный эффект: вместо тела, лужицей растекшегося по коричневому кожаному диванчику, сидела сосредоточенная и внимательная молодая леди.
       - Ну, ты, подруга, даешь, - присвистнул Кицу, - в каких облаках витала, что мимо каждый день ходила и только сегодня заметила?
       - Не знаю, - Кася замолчала и уставилась в одну точку. - Ничего уже не знаю, бредятина, какая-та вокруг творится.
        - Какая такая бредятина? - Кицу пересел к подруге на диван и обнял за плечи. - Расскажи.
        - Знаешь, я пожелала строительному крану замёрзнуть, и он сломался, - Кася удобно устроила светло-русую головку на плече Кицу и продолжила: - отражение в зеркале меня опять передразнивает... Вот.
        - Ну, то, что кран замёрз, - неудивительно, - сегодня -30,- Кицу успокаивающе погладил Касю по плечу. - А отражение - я тебе уже по поводу него советовал - передразнивай в ответ.
        - Я боюсь, Кицу, - Кася подняла на Кицу взгляд ставших почти прозрачными глаз. - Я боюсь, что схожу с ума, - уткнувшись в грудь друга, горячо зашептала: - Кицу, я совсем ненормальная стала, мне какие-то тени по углам мерещатся, деревья разговаривают, глаза цвет меняют, ...предчувствие у меня в последнее время нехорошее появилось - что-то плохое, ...очень плохое случится.
        - Не бойся. Я с тобой. Ничего плохого не произойдет, - кости резко проступили под кожей на лице Кицу, словно что-то рвалось наружу. Обслуживающая гостей Лара испуганно отшатнулась, но быстро отвернулась, сделав вид, что ничего необычного не происходит. Кицу крепко сжал Касю в своих объятьях, затем, навалился спиной на спинку дивана, мягко приподнял Касино лицо, поймал свое отражение в её расширенных зрачках и уверенно произнёс: - Кася, успокойся, запомни, с тобой все в порядке.
       Тело девушки расслабилось и обмякло. Кася задремала и не слышала шёпот Кицу:
     - Всё будет хорошо.
     Кицу гладил по волосам доверчиво прильнувшую к нему подругу, забирая часть тревоги вместе с воспоминаниями. Постепенно его лицо приобретало вполне обычное выражение, глаза утратили нечеловеческий отблеск. Через пару минут в кафе сидела ничем не примечательная обнявшаяся парочка: симпатичный молодой мужчина что-то ласково бормотал на ушко усталой симпатичной девушке.
                       
     Полутёмный кинотеатр встретил запахом жареной кукурузы и толпы человеческих тел - Кицу невольно поморщился, впрочем, данное отражение эмоций явилось мимолетным признаком недовольства. Кицу придержал дверь. Заметив, как заинтересованно реагируют на его спутницу посторонние мужчины, также ожидающие сеанса, внутренне ощетинился. Оценивать красивую девушку наличие собственных подруг потенциальным самоубийцам не мешало. Кицу прекрасно понимал, что Кася выглядит донельзя притягательно даже в обычной водолазке (облегающей грудь девушки, словно вторая кожа) и тёплых зимних штанах - идеальную фигуру невозможно скрыть от внимательного взгляда. С его точки зрения, подруга являла собой образец женственности. Кицу мог бы бесконечно любоваться нежным овалом лица, ярко-голубыми глазами чистого небесного оттенка, не испорченной слоем пудры идеальной кожей, чуть влажными от блеска пухлыми губами, а собранные в аккуратный низкий пучок светло-золотистые волосы и вовсе с удовольствием распустил бы и смотрел, как в них играют солнечные блики. Кася улыбалась робко, неуверенно - внимание посторонних людей нервировало её. Кицу же отлично видел излучение её ауры, невидимая обычным людям энергия манила к себе мужчин, словно маяк корабли, обещая уютную гавань после длительного путешествия.
   Чужие взгляды скользили по телу Каси, касались её лица. Гнев зародился в глубине груди Кицу. Он мог позволить этому чувству жить лишь в своих глазах. Кицу оглядел холл кинотеатра. Те, кто смотрели на идущую рядом с Кицу девушку, не приняли молчаливый вызов - уставились в пол и больше не изучали её так откровенно. Галантно пропустив барышню вперед, Кицу протянул дежурившей на входе в кинозал женщине пару билетов.
      - Самый центр, как ты любишь, - шепнул Кицу Касе, предложил свою руку и уверенно повёл на поиск мест.
      - Кицу, ты так здорово в темноте ориентируешься, - не удержалась от похвалы Кася.
   Кицу чертыхнулся вполголоса.
      - Ну, так мы на эти места билеты обычно и берем, я просто привык.
      - Не прибедняйся, я иногда думаю, что ты носишь специальные линзы.
      - Какие линзы?
      - В фильмах про спецслужбы показывают.
      - Кася, - Кицу тихонечко рассмеялся, - похоже, что кое-кто излишне увлёкся фантастикой.
      - Я излишне увлекаюсь? - возмущенное шипение напомнило Кицу гадюку.
      - Не сердись, - Кицу обнял Касю, - ты же постоянно что-то о потусторонних существах читаешь.
      - Скажи, что у меня повода нет.
      - Так ты же потом на всякую странь и чертовщину жалуешься.
      - Сам ты странь, - обиделась Кася. - Видишь в темноте как кошка, бегаешь, фиг догонишь, вон мускулы какие накачал, - она обхватила пальцами крепкий бицепс, - и когда только успел - недавно совсем дохляк был, точно в спецслужбы какие подался, на тебе там опыты ставят.
        - Скажешь тоже, опыты, а может я, этот, мутант, как в кино, вон реклама новой части идет, - легкий кивок и Кася увидела схватку получеловека-полуволка с вампиром на экране.
         - Ты! - Кася подавилась воздухом, - да ну тебя, Кицу, это ты, похоже, фантастикой излишне увлёкся.
          - У меня много скрытых талантов, - Кася заслушалась незнакомыми интонациями в голосе, звучащем ниже обычного.
           - Это, каких же? - с подозрением поинтересовалась она, устраиваясь в сером велюровом кресле.
           - А нюх, как у соба-а-ки, а глаз, как у орла, - насмешливо пропел Кицу, вытягивая длинные ноги.
   - Тьфу, ты, опять шуточки.
   - Какие уж шуточки, - пробормотал Кицу.
   - Что ты сказал?
   - Сейчас, кино, говорю, начнётся.
   Кася тихонько открыла бутылку с водой и поставила в держатель между креслами - последнее время её мучила постоянная жажда, поэтому приходилось таскать в сумке пару полулитровых бутылок.
      Весь сеанс Кицу не отводил глаз от подруги: казалось, фильм полностью захватил её, она неотрывно смотрела в светящийся прямоугольник, полностью отдавшись магии, сотворённой умелым режиссёром. Касю совершенно не беспокоили ни противный хруст и шебуршание, ни легкие шепотки - обычные звуки, свойственные многолюдью. С удовлетворением Кицу заметил, что Кася с восхищением смотрит и на обольстительного кровопийцу, и на его соперника волка-оборотня. Сам сюжет фильма мало интересовал Кицу: вся эта беготня и возня раздражала своей излишней театральностью, а трюки вызывали только брезгливую усмешку.
   - Тебе кто больше нравится? - вкрадчивый шёпот отвлек Касю от увлекательной сцены: князь вампиров полузадушено болтался в железной хватке вожака волчьей стаи.
   - Не знаю...- вампир такой обаятельный, - на миг Касе показалось, что глаза Кицу странно блеснули, - но он такой холодный, бррр, - её передернуло, - а оборотень - мягкий, теплый.
   - Ха, - Кицу коротко хохотнул, - скажешь тоже, мягкий, теплый, ты же не коврик выбираешь.
   - Не сбивай с мысли, - Кася шлёпнула Кицу ладошкой по плечу, - повторяю, мягкий, теплый, надёжный и заботливый, да и вообще я собак больше, чем мышей люблю.
   - Ты только при встрече, вампира мышью не назови, хорошо? - казалось, Кицу совсем развеселился. - Дальше смотри, а то самое интересное пропустишь.
   - Какой такой встречи?
   - Пойдешь одна тёмной ночкой, а он как выскочит, как выпрыгнет...
   Кася тонко взвизгнула от неожиданности, когда спокойно сидящий рядом Кицу замолчал и резко переместился с кресла на корточки, так, что оказался очень близко. Его зрачок, занявший почти всю радужку, заполнил глаза чернотой, она затягивала подобно глубине омута, если долго в неё всматриваться. Сердце Каси пропустило удар и затем быстро затрепыхалось. Кицу заправил выбившуюся светлую прядь за ухо и ласково провел пальцами по щеке девушки. Кася только и смогла судорожно вздохнуть, когда он тихо произнес:
   - Не бойся, это же я, Кицу.
   От одной простой фразы она расслабилась, пережитое волнение выдавали только пальцы, стиснувшие ладонь Кицу.
   - Нельзя же так пугать, - Кася нервно рассмеялась. Люди вокруг возмущенно зашикали. Молодые люди переглянулись и сдавленно прыснули. Подивившись причудливой игре освещения, Кася совсем успокоилась.                      Едва заметная улыбка оживила лицо Кицу, неестественное в свете, бьющем с экрана. Он склонил голову, уткнулся в Касины колени, замер, казалось, даже перестал дышать, и серьёзным тоном произнес:
   - Знаешь, и в этом мире есть надежные парни.
   - Я знаю, Кицу, - Кася погладила ещё колкие после недавней стрижки пряди на его затылке чуть подрагивающими руками. Кицу поднял голову и вернулся на своё место. Касе опять показалось, что, когда он бросил в её сторону один короткий взгляд, в его глазах появился фосфоресцирующий отблеск, более свойственный животным. Она отмахнулась от глупых ассоциаций и доверчиво устроила голову на плече друга. Кицу сидел прямо, а Кася наслаждалась фильмом.
  
    Уходящие титры проводили последних зрителей. Кицу помог застегнуться. Люди торопились разбежаться по протопленным квартирам, опасаясь замерзнуть. Старый кинотеатр с проплешинами отвалившейся штукатурки, щелями между досками пола и скрипучими креслами снова превратился в покинутое царство тишины.  Кицу притянул Касю поближе, зарылся носом в макушку, отметив про себя, что рост у подруги идеальный, как и она сама. Кассандра прижалась щекой к центру груди Кицу и крепко обняла его. Стук сердца Кицу всегда успокаивал её.
       От прикосновения волна энергии хлынула в его тело. Только немыслимым усилием он сумел не выдать своего состояния. Ему казалось, что электрический взрыв разносит огненные пузырьки по венам, ускоряет несущийся алый поток, вот уже сердце начинает биться в рваном ритме, не справляясь с перегрузкой. Эйфория. Запредельное, немыслимое наслаждение. Кицу даже не мог помыслить, что так отреагирует на обычное соприкосновение.
       - Тебе понравилось? - Кицу обнял Касю, не давая ей всмотреться в свое лицо и увидеть изменения во внешности, - диковатый животный взгляд и кончики белоснежных клыков, явно больше человеческих, испугали бы девушку, если бы она смогла увидеть.
       - Да. - Кася попыталась высвободиться из затянувшихся объятий, - Кицу, какой ты горячий, просто печка. Нам домой пора, мама беспокоиться будет.
       - Да будет, - Кася уловила растерянность в голосе друга, но решила, что он просто устал за день.
      Кицу провел языком по зубам. Удостоверившись, что они вернулись к вполне приемлемому размеру, мягко разжал руки, однако смотреть на Касю прямо по-прежнему избегал. Она же беспокоилась о матери: не стало ли ей хуже. Утром мама выглядела бодрой и сама советовала погулять с Кицу. Мама за день ни разу не позвонила. А если ей стало плохо, и она не смогла набрать номер? Кася позволила вести себя по заснеженной улице. Уверенность, с которой Кицу ориентировался в темных дворах, его слова о том, что так будет короче, парк, стройка, ряд спящих коробок-домов - все эти образы мелькали и отстраненно проматывались, не вызывая сколь угодно ярких эмоций, как кадры скучной кинохроники. Дорогу до дома Кася не запомнила совершенно.
  

Глава 2. Праздник детства

   Смеющиеся молодые люди ввалились в полумрак прихожей.
   - Хватит меня щекотать, - Кася старательно отпихивала пальцы, которыми Кицу безошибочно находил самые чувствительные точки на её боках. Впрочем, избавиться от настойчивых прикосновений не удавалось - сильные руки с не замечали преграды из девичьих ладошек, вызывая новый неконтролируемый приступ хохота. Кася отчаянно зевала в подъезде, и Кицу решил таким образом стряхнуть с неё апатию.
   - Пусти, я больше не могу, - Кася глубоко вздохнула, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. - Мы маму разбудим.
   Кицу замер, прислушиваясь, но руки не убрал. Проказливо улыбнувшись, он сообщил:
   - Сафи не спит, - поведя носом сторону кухни, мечтательно протянул, - судя по запахам, нас ждет нечто необыкновенное.
   Кася перестала дергаться и, безвольно навалившись на грудь Кицу, произнесла одними губами:
   - Попали.
      Сафи, высокая, статная, красивая (как на фотографиях той поры, когда не приходилось жаловаться на здоровье) вышла в коридор, вытирая на ходу руки расшитым алыми бутонами полотенцем, - следом за ней потянулась тонкая полоса света.
     - Дети, хорошо провели время? - ласково спросила она.
     - Ага, - появление матери настолько ошарашило Касю, что она смогла только кивнуть, ещё больше удивлял непривычно праздничный образ Сафи.
   - Мам, ты зачем встала? - прозвучало по-детски жалобно.
    - Мне лучше, - тихий густой женский смех заполнил полутёмное пространство. Касе показалось, что действительно стало чуть светлее.
   - Сафи ты как? - Кицу высунулся из-за плеча подруги. Одного еле заметного движения чётко очерченного подбородка Сафи хватило, чтобы Кицу опустил голову, пряча беспокойство за упавшей на лицо прядью густой челки. Кицу в очередной раз поразился тому, насколько велико внешнее сходство между Сафи и Касей. Если среди утренних теней лицо Сафи казалось бледным и осунувшимся, то этим вечером она выглядела как старшая сестра Каси. Линии времени, щедро расписавшие кожу Сафи, словно разгладились от её улыбки. Тёплой и радостной. Яркие синие глаза Сафи лучились весельем.
   - Намного лучше, - поправив выбившуюся из головной повязки тёмно-русую прядь волос, Сафи бодро скомандовала:
   - Руки мыть и марш за стол!
   - Мы сейчас, - Кицу быстро снял с Каси пуховик и шапку, аккуратно повесил одежду на вешалку, выровнял обувь, разделся сам. Подталкивая Касю мелкими тычками в спину, выпалил: - Ну, что ты застыла? Поскакали умываться.
   Кася шла по коридору, на каждом шагу оглядываясь на мать. Кицу весело хихикал и переставлял девушку на один-два шага вперед, обхватывая её подмышками. Сафи наблюдала за ними, стараясь казаться весёлой.
      Полоса, выливающаяся из раскрытой двери, стала шире, обозначив приход на кухню хозяйки. Стол, накрытый накрахмаленной белоснежной скатертью, ломился от угощения, казалось, он готов принять не меньше дюжины оголодавших за неделю едоков. От вида салатов, бутербродов, всевозможные канапе с экзотикой, нарезанного тонкими ломтиками сыра шести видов, исходящей паром огромной курицы на внушительной горке рассыпчатой картошки и множества маленьких тарелочек, сходу определить содержимое которых было сложно, непроизвольно начиналось усиленное слюноотделение. Даже Кася, думая, что после дневного "праздника живота" ограничится чашечкой чая, решила позаботиться о фигуре потом.
     - В честь чего вот это? - потирая руки, поинтересовалась она.
     - Неужели забыла? - Сафи и Кицу заговорщически переглянулись.
     - Happy birthday to You, Happy birthday to You! - запели они. Мягкий тембр Кицу органично переплетался с тихим, но глубоким голосом Сафи.
     Кицу поднял именинницу над полом и закружился вместе с ней по комнате. Кася радостно засмеялась.
   - С днем рождения, - промурлыкал Кицу, поставив Касю обратно. - Держи, - на протянутой ладони уместилась маленькая золотистая коробочка, перетянутая рубиновой лентой.
   - Ничего, если я сразу посмотрю? - просила Кася. Она знала, что на родине Кицу не принято открывать подарки при дарителе.
   - Конечно.
   Золотой медальон в форме собачьей головы с парой глаз, сверкающих бриллиантовыми искрами, вызвал вопль восторга.
     - Он будет тебя охранять, - Кицу помог застегнуть цепочку на шее. - Тут он открывается, - смущённый Кицу нажал небольшую кнопочку, створки бесшумно раскрылись, явив спрятанные доселе две фотографии. На одной улыбалась Сафи, а на другой хохотала Кася, Кицу стоял за ней. Он строго и чуть исподлобья смотрел в объектив камеры.
     - Спасибо! - Кася расцеловала Кицу в обе щеки и заметила, как заметно он подрос за прошедший год - чтобы дотянуться, пришлось встать на носочки. Кицу вытянулся по стойке "смирно" и не шевелился, Кася еле сдержала порыв рассмеяться: такое обычное действие вогнало невозмутимого парня в краску.
   - А это от меня, - Сафи отдала дочери вязаное платье, синее, под цвет своих глаз. - Оно мягкое, как ты любишь, и носиться будет долго.
   Кася перехватила странный взгляд Кицу, адресованный матери, девушка могла бы поклясться, что в нем сквозила благодарность и удовлетворение. Неужели ему так нравятся платья?
   - Тебе очень идут платья, - словно прочитав мысли, заметил Кицу. Он уже устроился в своем любимом кресле в углу кухни-столовой и неподвижностью позы мог бы поспорить с каменным сфинксом.
     - Мам, - Кася сморгнула слезы, - я так тебя люблю! Спасибо, мам.
     - Иди, примерь, - голос Сафи дрогнул. - Кицу пока шампанское откроет, - вручив сверток, она мягко выпроводила дочь из кухни.                       
   - Без меня не начинайте, я сейчас переоденусь! - крикнула Кася, убегая. Угол скатерти взметнулся, было, за ней следом, но опал аккуратной волной.
   - Не торопись, красоту наведи, будем фотографироваться! - голос Сафи ещё звучал в коридоре, а Кася уже задумчиво изучала небогатое содержимое косметички.
  
   Глухо стукнула дверь в глубине дома, Сафи пошатнулась, лицо залила восковая бледность. Кицу вышел из состояния статуи, успев молниеносно подхватить мать Каси и усадить туда, где он еще биение сердца назад находился сам.
   - Плохо, Сафи?
   - Да, не думала, что будет настолько... тяжело, - натужный вздох завершился хриплым бульканьем в груди. - Останешься за главу семьи.
   - Только сегодня? - вскинулся Кицу, настороженно глядя в лихорадочно поблескивающие глаза Сафи.
   - Нет, насовсем, - Сафи отвернулась, пряча выражение лица от присевшего на ручку кресла Кицу и замолчала. Она не видела, как сжались в плотную линию побелевшие губы, и темнота затопила золотисто-коричневую радужку.
     - Не придумывай, у тебя еще есть время, - Кицу обнял Сафи так крепко, как мог, чтобы не причинить боль. - Дыши спокойнее, сейчас будет легче.
     - Он предупредил...- Сафи старалась контролировать каждый вдох, однако каждый раз, когда смотрела в сторону окна, дыхание снова сбивалось. Проследив за этим прыгающим взглядом, Кицу разглядел некоторую, не цеплявшую ранее глаз, странность: среди распахнутой прозрачной вуали на подоконнике лежал букет кроваво-красных маков, свежих, только срезанных, с влажными на срезах стеблями.
        Сафи заметила замешательство Кицу:
     - Он сказал, я сразу пойму...- из её горла вырвался сухой смешок, за ним очередью сбивчивый шёпот. Сафи вцепилась в руку Кицу. - Маки, подумать только... маки в декабре.
     Кицу побледнел сильнее, хотя, казалось бы, что бледнее человеку быть невозможно.
     - Сегодня? - его голосом можно было заморозить.
     - Да, - глухо прошептала Сафи. Её сгорбленная фигура тряслась в кресле от рыданий. Будто постарев разом на пару десятков лет, Сафи превратилась из подтянутой дамы средних лет в измученную старуху. - Никак не могу заставить себя подойти к окну и поставить их в воду.
      - Не надо, не вставай, - Кицу гипнотизировал сердцевину, чернеющую на фоне алых шелковых лепестков, покрытых россыпью капелек влаги. - Им ничего не сделается.
   - Кася их видела?
   - Нет. Пока я не покажу, их никто не увидит. Кроме...- Сафи содрогнулась, словно в припадке смеха, всхлипывая и роняя слезы. - Кася, а как же Касенька? - очередной всхлип перешёл в приглушенный животный стон, казалось, такой звук не могло издать человеческое существо. - Кицу, что же с ней будет?
   - Я о ней позабочусь, - взгляды Кицу и Сафи встретились. Сафи поразилась, как же быстро вырос её двоюродный племянник. Сейчас перед ней сидел уверенный молодой мужчина, а не мальчик, каким он запомнился по прибытию в их дом.
    - Я рассчитываю на тебя, - Сафи выискивала в облике Кицу малейший знак сомнения или неуверенности.
   - Кася сейчас зайдет, давай продолжим разговор позже? - не разрывая зрительный контакт, предложил Кицу совершенно ровным голосом, будто спрашивал, который час. Ответ Сафи можно было разобрать, только прочитав по губам, впрочем, Кицу все понял. Ему не хотелось, чтобы подруга стала свидетельницей их разговора. Он отошел к мойке и открыл кран. Сафи невольно засмотрелась на то, как тонкая струйка воды льется в подставленные ковшом ладони.
                          
   - О чем это вы шушукаетесь? - Кася, неслышно подкравшись, обняла маму за плечи, запечатлевая на щеке звонкий поцелуй.
   Кицу сполоснул лицо, заправил за уши волосы, и на Касю уставились чёрные омуты:
   - Да так, размышляем, как быстро ты выросла, - оценивающий взгляд прошелся по изгибам девичьей фигуры, соблазнительно очерченным платьем. - Красавица.
     Кася потупилась. Она то и дело расправляла несуществующие складки на подоле.
   - Оно такое облегающее. Мам, ты специально?
   - Да, тебе так идет! - в синих глазах блеснули смешинки. - Хватит уже как пацанке бегать в джинсах. Не позволяя вставить ответную реплику, Сафи ухватила молодых людей за руки и бодро скомандовала:
   - Вперед, еда почти уже остыла. Зря, я старалась?
  
   Ужин прошел в атмосфере домашнего праздника. Кицу по своему обыкновению шутил и щёлкал фотоаппаратом, стараясь незаметно подловить удачные кадры, Сафи улыбалась. Глядя на них, Кася ощутила прилив радости - такое бывало в преддверии Рождества или Нового Года, когда каждый день был наполнен ожиданием чуда, которое вот-вот должно постучаться в окно. Заметив, что мама выглядит уставшей, Кася предложила перебраться из кухни на диван в гостиную, пообещав убрать посуду и приготовить чай. Кицу пытался напроситься ей в помощь, кивая на то, что негоже виновнице торжества так хлопотать в свой праздник, но его быстро убедили не лезть в женские дела, а лучше помочь передвинуть мебель, чтобы все смогли удобно разместиться.
    На то, чтобы подвинуть два кресла ближе к дивану и принести криволапый маленький столик, у Кицу ушло минуты две. Он не стал включать телевизор, полагая, что тому не место в семейном торжестве, однако для музыки сделал исключение. Легкие мелодичные напевы гармонично вплетались в атмосферу праздника, не заглушая разговоры, а лишь создавая настроение. Внимание Кицу привлекла зелёная лесная гостья, сиротливо ютящаяся в углу комнаты, когда ей полагалось бы гордо мерцать яркими шарами и гирляндами, приковывая общее внимания и вызывая возгласы восхищения. Кицу нахмурился, но через минуту уже удовлетворенно улыбался: маленькие огоньки расцветили пушистую хвою золотистым сиянием, отбрасывая блики на заигравшие ёлочные украшения.
   Сафи задумчиво смотрела в окно, отгородившись тяжёлыми шторами. Голос Кицу вывел её из раздумья:
   - Сафи, о чём думаешь?
   - Так, ни о чём. Вспоминаю. - Сафи даже не повернула головы, продолжая вглядываться в темноту улицы.
   Кицу пробрался за занавесь и сел рядом на подоконник. Он на короткий миг закрыл глаза, когда Сафи материнским жестом пригладила тёмные волосы.
   - Не грусти, мальчик, я почти не о чем не жалею, - усмехнулась она.
   Кицу видел выражение её лица в отражении на ночном стекле, взгляд Сафи блуждал где-то далеко. Кицу сжал её тонкую высохшую ладонь и долго не отпускал. Затянувшееся молчание не тяготило ни молодого расстроенного мужчину, ни печальную женщину, любующуюся равнодушными звёздами.
  
   Сафи сосредоточенно смотрела на Кицу через отражение и нервно покусывала губы. Он покрепче сжал ладонь, которую не отпускал все это время.
     - Скажи, чем я могу помочь, Сафи?
     Сафи тряхнула головой и крепко зажмурилась. Кицу поразился, как одинаково мать и дочь проявляют эмоции. Зная мимику одной, можно без труда понять состояние другой. Кицу помог Сафи спуститься с подоконника. С неожиданной силой она потянула Кицу за собой в сторону её комнаты. Заперев дверь на задвижку, Сафи предложила присесть - кроме тщательно заправленной кровати, на которой не было ни одной складки, приземлиться было некуда. Кицу аккуратно устроился на самом краешке. Сафи пребывала в состоянии явного возбуждения: на щеках горели неровные пятна румянца, между бровей четко обозначились две вертикальные морщины, движения Сафи казались дёргаными и резкими, она мерила свободное пространство широкими шагами от кровати до двери и обратно. Вдруг Сафи резко остановилась и вперила в Кицу тёмно-синий взгляд. Когда она начала говорить, её обычно мелодичный голос прозвучал неожиданно глухо:
     - Кицу, у меня для тебя поручение. Обещай, что выполнишь мою последнюю волю, - выражением глаз она заставила Кицу, открывшего рот в попытке вставить слово, замолчать. - Да, ты не ослышался, последнюю волю. Когда меня не станет, - голос Сафи сорвался. Прокашлявшись, она продолжила:
   - 40 дней в комнате ничего не трогайте, не двигайте, даже не вытирайте пыль, потом можете хоть всё спалить к Чертовой Бабушке.
    Кицу молчал, сейчас он напоминал только выгоревшую тень самого себя, лишь лихорадочный блеск огромных глаз (странных для того, в чьих жилах текла изрядная доля жителей страны Восходящего Солнца) выдавали его переживания. Заострившиеся черты придавали ему некоторое сходство с хищным зверьком, вокруг рта залегла горькая складка. Сейчас Кицу казался значительно старше. Он выпалил:
    - А ты?!
    - Что я? - Сафи скривила полные губы, отчего её лицо превратилось в трагичную маску. - Я не испорчусь.
    - Каким образом? - брови Кицу устремились вверх, передавая его изумление. Ответа не последовало, Сафи лишь покосилась на овал зеркала и весьма выразительно глянула на Кицу, предлагая самому додумать возможные варианты. Кицу внимательно посмотрел на Сафи, затем на самого себя только в зеркале. После тяжкого вздоха он пробормотал:
    - Понятно.
   Сафи подошла к висящей на стене картине, где было настолько искусно запечатлено маковое поле, что цветы казались живыми. Ласково проведя кончиками пальцев по узорной раме цвета вытертой бронзы, Сафи приподняла самый нижний правый угол: белый конверт без надписей мягко скользнул по стене. Сафи бережно подхватила послание и передала Кицу со словами:
    - Утром отдашь Касе. Пусть прочтет.
   Кицу прижал фигурный картон к груди, ожидая инструкций, которые последовали незамедлительно.
   - Будь рядом с ней. Просто будь рядом. Ещё передай, пусть она поверит девушке в своем отражении. Она на самом деле лучше, чем даже сама о себе думает. - Сафи внимательно смотрела на молчаливого Кицу. От следующих слов Кицу она невольно вздрогнула и обернулась к зеркалу.
   - Ты знаешь про Отражение Каси, - Кицу не спрашивал, скорее, констатировал факт.
     - Ты тоже. - Сафи потерла переносицу. - Моя дочь тебе сама рассказала?
   Кицу насторожено кивнул. Сафи задумчиво обвела комнату взглядом, когда она задала следующий вопрос, то показалась явно расстроенной:
    - Почему Кася не поделилась со мной?
    - Не хотела тебя дополнительно тревожить.
    Сафи зажмурилась. Она так сжала руки в кулаки, что побелели костяшки пальцев. Слова раскатились, напоённые горечью.
   - Конечно, я же, совсем умирающая, меня нельзя волноваться... Так?
   Кицу нахмурился. Он похлопал рукой рядом с собой, настойчиво приглашая Сафи перебраться к нему поближе. Кицу говорил мягко, будто имел дело с маленьким ребенком:
   - Твоя дочь тебя любит.
   Сафи трясла головой, словно отгоняла чужие слова. Приступ гнева закончился. Сафи тщательно расправила складки юбки. Её пальцы чуть подрагивали. Одинокая слеза прочертила влажную дорожку на по-девичьи гладкой щеке, окончательно смывая короткий всплеск злости. Кицу отодвинулся к самой стене, Сафи забралась с ногами на покрывало и примостилась рядом, откинулась спиной на витую спинку кровати.
   - Не так я представляла себе наш последний разговор, - совсем загрустила Сафи. - Девушка, похожая на Касю, как две капли воды, приходила ко мне во сне, - Сафи, чуть растягивала слова. Её голова, словно под своей собственной тяжестью опустилась на плечо Кицу.
   - Расскажи, как это было.
   - Ты знаешь, я плохо сплю, - Кицу утвердительно кивнул, мазнув подбородком по русой макушке. - Поначалу, я даже испугалась, когда увидела свою дочь в очередном кошмаре, даже не разобрала, что это не совсем она.
   - А как ты поняла, что это не твоя дочь?
   Сафи тихо засмеялась и пояснила:
   - Моя девочка такая робкая.
   - Неправда, она просто замкнутая.
   - Ты с ней общаешься больше, возможно, я и не заметила, произошедших в ней изменений.
   - У зеркального двойника твои глаза.
   - Да, - Сафи улыбнулась, - синие, как кобальт.
   - Как кобальтовое небо, - мечтательно повторил Кицу.
   - Я в них смотрела, и видела себя, - Кицу насторожился, уловив прозвучавшую в голосе Сафи тоску.
     - Поясни, - попросил он, прижимая Сафи ближе к себе. Она отстранилась и грустно посмотрела на него. У Кицу защемило сердце.
     - Я могла бы быть такой же. Молодой, красивой, сильной.
     - Ты такой и была.                        
     - Давно! Это было так давно! Посмотри, что со мной стало! - Сафи развернулась, чтобы лучше видеть лицо Кицу.
   Он ничего не говорил. Но она, как-то сникла под его укоризненным взглядом и уже совершенно безжизненно продолжила:
     - Во сне я умирала. Мне было тяжело дышать. Как будто кто-то высасывал из меня все силы.
     - Это приходил тот, про кого я думаю? - Кицу резко выдохнул сквозь сжатые зубы.
       - А кто же ещё, - Сафи равнодушно пожала плечами. - Больше некому. Когда мне стало совсем плохо, я увидела эти удивительные глаза. Веришь, мне стало легче?
       - Она поделилась с тобой своей силой, вернее силой Каси.
       - Да, я поняла утром, когда не смогла разбудить свою дочь, а она ведь жаворонок.
        - Птичка, - Сафи заметила, как меняется выражение лица племянника, когда он думает о её дочери - словно светом озаряется.
     - Вот, Кася думала, что подхватила грипп, пару дней девочку знобило, потом прошло.
      - Да уж, а она, считала, что так часто болеет из-за нервов.
     - Правдоподобная версия, не находишь? - скептически хмыкнула Сафи.
     - Боюсь, она нас не простит, когда узнает правду, - вместо очередной улыбки у Кицу вышла горькая усмешка.
     - Кася поймет, что выхода у нас не было.
     - В любом случае, я буду рядом, пока она меня не прогонит.
   - Надеюсь, ты прав, и она нас поймет, - Сафи устало потерла переносицу. - Я опять отвлеклась, извини, времени для разговоров мало.
      Следующие слова она уже произносила быстро, не следя за реакцией Кицу:
      - Так вот, эта девушка приходила снова и снова, она же подсказала, как перехитрить, - Сафи скривилась, - нашего благодетеля. Рассказать не могу, не проси. Сам понимаешь, стены умеют слушать.
     - И говорить, - Кицу задумчиво оглядел комнату. Сквозь неплотно сдвинутые шторы перекинулся лунный мост. Кицу встал, чтобы их резко задернуть, и остался стоять там же у закрытого плотной тканью квадрата.
     - И говорить тоже, - Сафи смотрела туда, где секунду назад серебрилась лёгкая тень ночного светила. - Ты только скажи нашей девочке, не забудь, чтобы она, когда будет сомневаться, поверила своему отражению, скажи, что я велела.
     - Скажу, Сафи.
     Дождавшись от Кицу согласия, Сафи оживилась:
     - Кася нас, наверное, уже хватилась.
     Кицу повернулся к двери:
     - Нет, она в гостиной музыку опять слушает.
     - Я хочу побыть с ней.
     Дрожь пальцев Сафи унять не могла, и Кицу заметил это, когда помогал ей встать с кровати, поэтому, невзирая на робкий протест, взял хрупкую ношу на руки и понес в гостиную.
                    
        Спокойная музыка, треск поленьев в камине. Сафи улыбалась, глядя на две склоненные головы: фотосессия завершилась тем, что были вытащены все альбомы и Кицу и Кася разбирали старые фотографии - заботливо раскладывали их по тематическим кучкам, чтобы потом подарить каждому событию специально отведенное для него место. Сафи достались детские снимки, где её девочка была еще совсем крохой.
      Большая стрелка с легким скрежетом приближалась к верхней точке временного цикла, стремясь завершить круг ожидания встречи с её более короткой сестрой. Близилась полночь. Сафи отложила в сторону альбом, страницы которого она минут пятнадцать, как забыла переворачивать, и предложила с несколько неестественным воодушевлением в голосе:
      - Дети, а не попить ли нам чая.
     Кася и Кицу недоуменно покосились на журнальный столик: там, совершенно нетронутые стояли три чашки. Сафи потрогала круглый бок чайника и, прищелкнув языком, произнесла:
     - Надо же, уже остыл, надо заваривать снова.
      Кася вскочила и уже взялась за гладкую ручку, намереваясь заняться обязанностями хозяйки вечера, как была остановлена мамой, та, с предостережением глядя на Кицу, предложила:
     - Мне сладкого захотелось. Сбегайте в магазин за тортом. Вы же вернетесь минут через тридцать, а я пока чаем займусь.
   - Но, мам... - начала Кася, однако Кицу сказал ей на ухо несколько слов, и она замолчала. Сафи одними губами шепнула Кицу:
     - Задержи Касю подольше.
     Кицу, хлопнув себя по лбу, как будто только что вспомнил нечто важное, трагически прошептал:
     - Кася, мы с тобой совершенно забыли об одной важной вещи.
     Глядя на преувеличенно грустное выражение лица Кицу, Кася только фыркнула. Видя её непонимание, он патетически воскликнул:
     - Как ты могла забыть о своем верном друге?
     - Я о тебе помню.
     - Да я не о себе, а о твоем верном железном коне, который весь день и уже половину ночи ждет свою владелицу.
      - Тьфу, ты Кицу. Не пойдем же мы сейчас заводить машину.
      Сафи спросила, пытливо глядя на ребят:
      - Почему бы и не сходить?
       Кася нахмурилась:
      - Мам, ночь на дворе и холодно.
      Успевший сбегать в коридор и одеться Кицу (уже в ботинках, шапке и распахнутой куртке) держал Касин пуховик на вытянутых руках.
        - Вообще-то на улице не так холодно, как утром. Смотри, быстренько до тачки добежим, заведем, и пока она греется, я сделаю покупки. А ты посидишь в тепле, меня подождешь. Как тебе такой план действий?
        Видя, что Кася все еще колеблется, Кицу начал натягивать на неё одежду:
        - Я тебя развеселю, не сомневайся.
         Глаза Кицу выражали такой щенячий восторг, что она не нашла в себе силы резко отказаться.
                          
         Кася замерла в тёмном холле, не решаясь сделать шаг в стылую полночь. Кицу протиснулся вперед и внимательно осмотрел двор: пустынную улицу оживляли только редкое свечение, падающее из соседских окон, за которыми еще бодрствовали немногие обитатели. Не заметив ничего опасного, он легонько подхватил подругу под руку и увлек за собой в морозную темноту. Впрочем, пока продолжалось праздничное застолье, на улице ощутимо потеплело, и холодный воздух уже не казался обжигающим.
      Кася недовольно бурчала, пробираясь по занесённым снегом дорожкам:
     - Может ну, её, эту машину, - завтра, вернее уже сегодня, но позже заведем.
     - Не, давай сейчас, спать пока совсем не хочется.
   - Кицу, может, ты сам справишься, а я домой вернусь.
   - Договорились гулять, идём гулять.
     Кася вздохнула. Кицу продолжал её тормошить, он был весел и болтал не умолкая.
       - Запустим твоего железного коня и пройдемся заодно.
       - Ага, надо растрястись немного, - Кася скорчила забавную рожицу и похлопала себя по животу. - Ощущаю себя Винни-Пухом, обожравшимся в гостях у кролика.
      - Нет, я похож больше, - Кицу смешно надул щёки и пошел по тропинке, копируя косолапую походку мультипликационного героя.
      - Спасибо, Кицу, только не надо меня веселить, я понимаю, ты хочешь, как лучше.
   - Я тоже за твою маму переживаю, она плохо выглядит.
    - Весь вечер на ногах, я от неё такого не ожидала. Но, признаюсь, вы меня сегодня поразили. Оба. Спасибо.
     - Кась, твоя мама не хотела бы, чтобы ты в такой день предавалась грусти.
     Кицу закинул девушку на плечо и понесся по заснеженной тропе, легко перепрыгивая через завалы. Он не обращал внимания на возмущенные крики, вскоре их сменило радостное повизгивание.
                    
   Машину покрыл толстый слой инея. Кася щёлкнула рычагом дальнего света, подождала немного, повернула ключ в замке, но не до упора.
   - Раз-два-три-четыре-пять, - посчитала она нараспев и провернула ключ в замке до конца. Кицу с удивлением следил за её действиями. - Запоминай, - Кася подмигнула ему и необидно усмехнулась. Машина недовольно фыркнула, но сразу завелась. Звук работающего двигателя наполнил спящий город.
   - Грейся, а я сбегаю в магазин, конфет или торт куплю, придём - будем чаевничать, сказал Кицу.
     Кася сонно моргнула, но кивнула, подтверждая, что она согласна с предложенным вариантом действий.
   - Только двери заблокируй, мало ли что, - настойчивость, с какой Кицу следил за движениями её пальцев на кнопке сигнализации, настораживала.
   Глядя в его удаляющуюся спину, Кася ощутила толчок беспокойства, она потянулась было выйти из машины, чтобы остановить Кицу, но отогнала прочь глупые переживания. Писк сигнализации, легкий щелчок сработавшего центрального замка и двери заблокировались. Пригревшись, Кася незаметно провалилась в сон под звук тихо работающего мотора.
  
      Знакомая комната. Мама неподвижно лежит на кровати, кажется, она не дышит. Двое стоят возле неё: высокий очень красивый брюнет и ...женщина. Женщина похожа на Сафи, только моложе лет на двадцать, прозрачная, светящаяся голубовато-серебристым цветом. Они разговаривают. Кася не слышит ни одного слова. Женщина печально улыбается, а мужчина совершенно бесстрастен, но в уголках его тёмно-серых глаз прячется довольная усмешка.
   Легкий прищур (дьявольский почему-то возникла такая ассоциация), странное движение рукой по кругу комнаты, не менее странное переплетение мужских пальцев с необычно длинными ногтями и Кася видит, как в комнате проявляются светящиеся узоры. Побегами вьюна они оплетают стены, пол, потолок, концентрируясь вокруг кровати. Кася слышит, как густой баритон, словно сквозь толщу воды, пробивается до её слуха:
     - Так я и думал.
     Насмешливое выражение глаз на неподвижном лице пригвождает ступни к полу, не позволяя сделать ни одного шага. Кася озирается по сторонам и понимает, что её видят все, присутствующие в комнате. Призрачная мама дергается к ней, но неподвижно зависает над полом, не решаясь приблизиться.
   - Решила ей помочь? - мужчина обозначает легкий кивок в сторону тела, лежащего на атласном покрывале. Призрачная Сафи дергается снова. Следующий вопрос Кася не понимает вовсе:
      - Не боишься, что бедное дитя осталось без присмотра?
      Кася пытается что-то ответить, но тело перестает слушаться, им управляет кто-то другой. Оно отзывается голосом зеркального близнеца:
     - Ты ей не сможешь повредить, я поставила защиту, не пробьешь.
     - Уверена? - правая бровь брюнета ломается углом.
     - Сегодня да, - Кася чувствует, как по её лицу расползается победная усмешка.
      - Я все же её навещу, поболтаю, - после этой фразы Кася ощущает сильное беспокойство, однако слышит мысли, не принадлежащие ей, - двойник шепчет, чтобы она ничего не боялась и Кася почему-то верит.
     Она с любопытством рассматривает странного человека, впрочем, уверенности в том, что перед ней человек, нет. Одобрительное хмыканье её подруги (уже подруги?) утверждает, что подозрения не беспочвенны.
     Тёмная фигура делает шаг к окну:
     - Веселитесь, девушки.
   Алый бутон летит прямо на подушку. Брюнет с пола шагает на подоконник, и растворяется в лунном свете.
   Мама, призрачная леди на самом деле её мама. Кася осознает это совершенно отчетливо.
   Именно тогда приходит понимание, что мамы больше нет среди живых.
   Сердце болезненно сжимается... Собачий вой полный тоски, которому вторит нестройный многоголосый лай. Почему-то эта какофония стряхивает оцепенение. Сквозь спокойствие в голове бьются волны - два женских голоса:
     - Думаешь, он полетел к Касе?
   - Уверена.
   Мама стискивает своего молодого двойника в объятиях:
   - Тогда тебе тоже пора. Помни... Ты обещала.
  
         Объятия всё крепче и крепче, становятся болезненными, толчок острой боли и в распахнутых небесно голубых глазах в озере слёз плещется ужас.
         - Кошмар, просто очередной кошмар, - облачко пара размыкает холодные губы, разбивая ледяную тишину.
                       

Глава 3. Маки

  
         Сафи смотрела на любимую картину - цветное пятно на светлом песочном фоне в центре стены над кроватью: ярко-красное поле маков, мягко колышущихся от дыхания теплого ветра. Напоминание о том времени, когда чаша жизни была наполнена счастьем до краев, и они с Касей пили его большими глотками, не думая о будущем и не оглядываясь в прошлое - просто наслаждались каждым прожитым днем. Шесть лет назад в разгар лета неожиданное путешествие по солнечной Италии. Жарко. Знойно. А они радостно улыбались восходящему солнцу. Тогда в окрестностях Рима, случайно наткнувшись на чудо, Сафи заворожено рассматривала цветущее поле в окружении спелых пшеничных колосьев. Папавери - так назвал алые цветы смуглый гид и восторженно прищелкнул языком. Он смеялся, активно жестикулировал, показывая на поле, свои наручные часы, снова на поле и очень быстро говорил. Молоденькая студентка-переводчица с трудом поспевала за его речью: bel fiore, seniora... quindici minuto, seniora. (красивые цветы, сеньора... 15 минут...). Всего, нет целых пятнадцать минут стоянки отвел неумолимый бег стрелок до того момента, как большой белый автобус с затемнёнными стёклами тронется и повезет группу туристов дальше по серой змее серпантина.
         Она тогда ответила:
        - Molto.(Очень.) Ей хотелось добавить, что-то ещё, но не смогла выразить обуревавшие её чувства.
        - Il tempo e scaduto , - гид покачал головой и добавил: - purtroppo , non ho tempo, seniora. (Время истекло..., сожалею, нет времени, сеньора).
         - Si, purtroppo.(Да, сожалею).
         Сожаление, именно сожаление. Нет времени. Даже здесь в этой стране с размеренным жизненным укладом приходилось торопиться. Сафи пожалела о том, что не послушала дочь и не взяла машину напрокат, тогда можно было бы, не спешить. Она улыбнулась от мысли, что вернется сюда когда-нибудь, возможно, и на следующий год. Возможно. Такое нелюбимое слово. Занозой кольнуло дурное предчувствие, от которого перехватило дыхание. Возникнув, казалось бы, в глубине груди, оно не отпускало...
   Сафи смотрела на свою дочь, уже такую взрослую: Кассандра казалась птицей, танцующей в лучах заходящего солнца, счастливой и свободной. А потом накатила тоска - предвестница грядущих изменений - опыт подсказывал, буквально кричал о скорой расплате за затянувшуюся светлую полосу. Проклятое чутье. Дар, от которого она отказалась, давал о себе знать обостренной интуицией. Вот и сейчас все чувства кричали об опасности. Расслабилась. Слишком спокойно проходили последние годы. Может, дело в том, что дочь неоднократно делилась своими планами, говорила о самостоятельной жизни, когда через четыре года она завершит свое обучение. Да всё дело именно в этом, мысленно успокаивала себя Сафи. Уже сейчас Кася приходит домой только ночевать. Сафи понимала умом - молодость беспечна, и девушке не свойственно все время находиться рядом с матерью, наоборот ей необходимы друзья, вечеринки. А она одна... Ждёт... Эх, вернуть бы время, когда девочка в ней нуждалась.
   Сафи тряхнула головой, отгоняя ненужные глупые мысли - как не вовремя она захандрила. Потому до боли в глазах и вглядывалась в цветы, пронизанные заходящим солнцем, стараясь впитать эту яркую картину, чтобы было о чём вспоминать тоскливыми вечерами. Не хотелось думать о том, что это, возможно, последний счастливый год их совместной жизни. Впереди, кто знает, что их ожидает впереди...
   В маленькой деревеньке, стремясь увезти на память хотя бы кусок поразившего её пейзажа, Сафи купила картину у местного художника. Тот долго-долго смотрел куда-то вдаль, и потом назвал смешную цену, как раз столько, сколько Сафи могла заплатить. Он заговорил на неожиданно хорошем русском, сказав, что рад помочь бывшей соотечественнице. Сухой старик с длинной какой-то козлиной бородкой и кустистыми кочками бровей походил на вымышленного персонажа из рождественских историй - до того странный, не от мира сего, был у него вид. Старик настойчиво просил не ехать, остаться на пару дней у него, казалось, он чего-то ждал, предупреждал, или вовсе знал заранее все ответы на заданные и не заданные вопросы. Пронзительный взгляд его болотных глаз был необычайно мудр и полон скрытой силы. "Экскурсионная программа оплачена", - одернула сама себя Сафи, она старалась не встречаться с этим понимающим взглядом. Он манил обещанием покоя. Очень хотелось остаться, очень. Маки её заворожили.
   Получив категоричный отказ в ответ на своё приглашение, художник как-то сгорбился, поник. Более он не настаивал. Сафи даже стало жаль его. Возможно, ему просто скучно и старик обрадовался возможности пообщаться с гостями из его далекой Родины. Сафи до сих пор помнила шорох плотной упаковочной бумаги, сопровождающий каждое движение жилистых морщинистых пальцев, кажущихся еще более загорелыми на бежевом фоне. Художник любовно огладил раму, после того, как закончил заворачивать картину.
   Глядя на полотно, Сафи погружалась в состояние светлой задумчивости. В довесок она получила подарок - легенду, рассказанную пожилым то ли русским, то ли уже итальянцем. Сафи никогда не была очень религиозной, потому не особенно вслушивалась в старческое бормотание, только вежливо кивала, создавая иллюзию заинтересованности. Только такая странность - она запомнила всё, что он поведал, могла повторить каждое слово. Художник на прощание очень тепло улыбнулся, отчего морщинки добрыми лучиками прорезали кожу вокруг его глаз, и шепнул на ухо: " вы скоро поймете, что в легендах есть больше смысла, чем обычно представляют себе люди".
         Старик поведал одну из них. Сафи запомнила.
   Однажды Создатель почтил своим присутствием на Землю - пришел узнать, довольна ли она той жизнью, которую Он некогда на нёе насадил, и нет ли здесь существ недовольных или несправедливо обиженных?
Земля встретила своего Создателя с радостью, но поведала Ему, что не все живущие на ней счастливы: сильные убивают и поедают более слабых; смерть, не щадящая никого, уносит с собой даже великих; на каждого счастливого человека приходится огромное количество несчастных.
На первые два указания Создатель ответил, что всё без исключения на Земле являются клеточками одного громадного организма. Они обмениваются друг с другом соками и энергией, так что один помогает другому, одновременно беря и отдавая. Смерть же есть только отдохновение тех, кто устал и утомлён, кто выполнил свое предназначение. Она - колыбель вновь возникающей жизни.
А вот что касается третьего указания, Создатель глубоко задумался и сказал, что на Земле действительно слишком много горя. Но вложенная в человека искра всемогущества поможет научиться, как это горе преодолевать и как от него излечиваться. Человек жаждал быть свободным, так пусть же и несёт теперь все последствия этой желанной для него свободы.
Земля продолжала просить  облегчить страдания людей, дать человеку хоть какое-нибудь средство успокоения - чтобы боль не была так тягостна, продолжительна и смертоносна.
Тогда  Создатель дал Земле маленькие мелкие зёрнышки и велел разбросать их везде. Из этих семян выросли прекрасные алые цветки мака. Их можно встретить везде: вдоль дорог, среди полей, на опушке леса...
Люди ненадолго забывались, любуясь этими красивыми цветами. Ну, а употребление семян мака давало избавление от боли.
    Сильные особи, как бы хотелось ей думать, что она как раз из таких "особей". Сафи всегда ненавидела слабость. Что ж, она надеялась на то, что у нее уже есть утешение - дочь. Кася взяла её за руку, не сумев иначе привлечь внимание. "Всё в порядке, я задумалась", - вроде бы так она сказала, успокаивая девочку, и улыбнулась. Знать бы раньше, что много позже подобная улыбка превратится в вечную спутницу - смех, когда хочется плакать, только, чтобы родные не заметили как же ей паршиво на самом деле. Старик был во всем прав. Вспоминая его задумчивый взгляд, на Сафи накатывало понимание того, что этот необычный человек тоже знал, кто ожидал их на крутом повороте трассы.
   После поездки Сафи тяжело заболела. Первыми вестниками грядущего нездоровья были незначительная слабость и головокружение по утрам. Затем, сильные разрывающие череп головные боли, от которых, казалось, вот-вот лопнут глаза. Доступные медикаменты не помогали. Врачи недоуменно разводили руками и говорили, что от мигрени нет действенных лекарств, нужно больше лежать и не нервничать. Лежать. Последние полтора года Сафи только и делала, что лежала. Сил хватало только дойти до ванной, даже есть старалась лежа в кровати. Хорошо, что в их жизни появился Кицу, он стал настоящим братом непоседливой Касе. Вдвоем они зачастую веселились и дурачились, но Сафи все чаще замечала обеспокоенные взгляды, которыми молодые люди обменивались, думая, что она не видит...
      Кицу обещал помочь. Только что он сможет сделать, чтобы защитить её девочку. Сафи ему рассказала всё - он не выглядел удивлённым. Странно. Возможно, это особенность восточной ментальности - японцы намного ближе к природе сверхъестественных событий. Иногда ей казалось, что Кицу знает что-то очень важное, однако предпочитает не распространяться. От расспросов он отшучивался. Прожив в одной квартире столько лет вместе, Сафи по-прежнему почти ничего о нём не знала. Впрочем, чутье на людей раньше никогда не подводило, потому Сафи и не стремилась лезть к Кицу с расспросами. Он выглядел старше. Немудрено. Бедный мальчик, так настрадался в детстве.
  
   Кицу справился и Сафи справится. Мальчик, такой похожий и не похожий на её старшего двоюродного брата. Сколько же они не виделись: десять, нет пятнадцать лет. Жаль, что уже не суждено.
  
      - Пора, Сафи.
     Сафи ощутимо вздрогнула всем телом, с губ сорвалось:
     - Ты?
     Она быстро оглянулась, зрение выхватило из полумрака густую как чернила спрута тень, похожую очертаниями на крупного мужчину. Лунный свет сгустился. Миг затемнения - и в центре комнаты (спиной к распахнутому настежь окну) появился холеный брюнет, словно сошедший с обложки модного журнала. Дорогой шёлково поблескивающий ночью костюм, выглядывающий из-под добротного зимнего пальто, отороченного гладким мерцающим мехом, казался неуместным среди небогатой обстановки. Порыв холодного ветра взлохматил шторы, они обвили ноги гостя выпрашивающей хозяйскую ласку домашней кошкой. На удивительно красивом лице не отражалось ни одной эмоции: шедевр неизвестного скульптора, мастерски вылепленный образ неземного божества, запечатленного в холодном гладком мраморе.
     - Веррин, - устало, с толикой некоторого облегчения, прошептала Сафи,- ты пришел.
      - Я обещал, - от густого баритона по ее коже пробежала волна мурашек. Брюнет сделал один шаг от окна. Сафи резко отступила от приближающейся фигуры. Заметив страх в устремленном на него взоре, Веррин криво усмехнулся, правый уголок губы дернулся вверх, придав лицу пугающее выражение. Синие глаза Сафи расширились, она прерывисто вздохнула, почувствовав, что задыхается от ужаса. Новый шаг... Сафи продолжала отступать, пока не прижалась спиной к стене, пальцы бездумно погладили шероховатые обои. Крепкие руки с сильными длинными пальцами, упирающиеся ладонями слева и справа от лица, заперли в клетку, не оставив пространства для дальнейших маневров. Сафи не могла заставить себя взглянуть в серые бесстрастные глаза - они всегда пугали, преследуя в кошмарных снах - она старалась смотреть поверх плеча. От затянутого в сумрачный мрак пришельца ощутимо веяло холодом, даже снежинки, застрявшие в ворсе воротника, не спешили таять. Взгляд Сафи метался по комнате, пока не нашел свое отражение на фоне любимой картины в зеркале, висевшем напротив кровати. Знакомые огненные цветы успокоили и согрели, начавшая сотрясать тело женщины дрожь затихла.
   - Твоё утешение маки? - спросил гость.
     - Мне нравится смотреть на них, - прохрипела Сафи.
     Брезгливая гримаса исказила холодное лицо, однако придала ему вполне человеческое выражение, пусть и злое.
     - Ты по-прежнему веришь в бредни того итальяшки, выжившего из ума на старости лет?
     - Я не понимаю.
     - Да неужели? Ты ведь помнишь легенду? Глупости про создателя и утешение для людей.
     - Про маки? - Сафи прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать рвано-вырывающиеся всхлипы.
      Веррин утвердительно кивнул, вороново крыло закрыло глаза, всего на мгновение, но и этого хватило, чтобы скрыть злую алую вспышку потустороннего отсвета:
   - Старик подарил тебе эту мазню не просто так, верно?!
   Сафи недоуменно посмотрела на Веррина. От змеиной ухмылки, скользнувшей по его лицу, её снова затрясло. Мужской голос звучал тягуче и вкрадчиво.
   - Он надеялся тебе помочь.
   - Я не понимаю, - Сафи сама не заметила, как в её правую руку впились закругленные острия золотого крестика. Тело, действуя своевольно, искало защиту.
    - Тебе легче, пока ты на них смотришь? - не меняя интонации, Веррин когтем провел по пальцам Сафи, подцепил витые звенья и резко дернул, - тонкая цепь распалась на две половинки, как бумажная лента.
     Шея горела, будто по ней прошелся язычок пламени. Продолжая стискивать нательный символ, Сафи не сразу заметила, что стал нагреваться кусочек золота в её ладони. Словно загипнотизированная огромным удавом птичка она не шевелилась, не могла говорить, только шептать:
     - Да... Раньше было, - в стальных глазах гостя появилось какое-то злое предвкушение, Сафи замолчала, но увидев, вытянувшийся в вертикальную щель зрачок, продолжила срывающимся голосом, - сейчас все намного хуже. Мне постоянно больно.
   - А ты что хотела? Жить больно, Сафи.
   - Я не думала, что будет так больно.
      Разжав её пальцы, сведенные болезненной судорогой, Веррин резко ударил по тыльной стороне ладони Сафи. Крест подпрыгнул, завис на пару секунд в воздухе и потек расплавленным металлом на пол. Не долетев до него пары сантиметров, тяжёлые капли бесшумно растворились.
   - Создатель..., - губы Сафи пытались произнести беззвучную мольбу.
   - Ведьма, истово верующая? - демонические глаза блеснули.
   - Я не ведьма, - задушено выдохнула Сафи.
   - Обманывать - грех, Сафи. Ты ведьма по рождению. Твои редкие визиты под купола могут обмануть только тебя саму, - палец с так и не исчезнувшим когтем перечеркнул губы Сафи легким касанием, принуждая к молчанию. Из открытого в безмолвном крике рта, более не выплеснулся ни один звук. Веррин прислонился лбом ко лбу Сафи, его кожа обжигала ледяным прикосновением. Облачко пара осело хлопьями инея, когда демон выдохнул очередную фразу прямо в губы Сафи:
        - Я могу прийти позже.
        - Нет. Я так устала, - её губы посинели от холода, зубы начали выбивать пляшущую дробь.
        - Только устала? - температура в комнате понизилась на несколько градусов.
        Сафи казалось, что она замерзает сильнее, словно стоит под порывами ледяного ветра, даже мысли ворочались с трудом в засыпающем сознании. Крик прорвался сквозь сведенное судорогой горло, стряхивая оцепенение:
        - Нет, я боюсь, что начинаю ненавидеть собственную дочь!
        - А я предупреждал, - понимающая усмешка Веррина вышла почти ровной на этот раз. Он выпустил Сафи из кольца рук, даже отвернулся к окну, но отходить дальше пары шагов не спешил, предлагая жертве возможность попытаться ускользнуть. Сафи сомневалась, что ей это будет под силу.
        - Вы смертные такие предсказуемые. Она все хорошеет, такая молодая, полная сил и юной энергии, ей отведено прожить долго, очень долго.
        Сафи обхватила тело руками в попытке согреться.
        - Ты - старая, беспомощная, одинокая, - безжалостный острый взгляд впился в бледное лицо, с интересом подмечая страдание, которое вызвали жестокие слова.
        - Неправда, - Сафи замотала головой, не желая признавать его правоту.
        - Неужели?
        - Я им нужна.
        - Кому им? Кто у тебя есть? Что у тебя осталось, кроме молитв, которые ты шепчешь перед сном?
        Веррин не приближался к Сафи, однако ей казалось, что стальные глаза по-прежнему находятся в дюйме от лица. Сафи не могла заставить себя оторваться от постоянно меняющих форму зрачков, они: то вытягивались в узкую щель, то заливали почти всю радужку.
         - Кася и Кицу.
         - Ненормальная дочь.
        - Нет, не говори так, Кася хорошая девочка! - снова сорвалась на крик Сафи.
        - Не спорю, хорошая, но она странная, не от мира сего, - Веррин с наслаждением смежил веки и улыбнулся самыми кончиками губ. - Ведьма, не принявшая силу.
        - Ты сам знаешь, почему так случилось.
        - А что это меняет?
        - Ничего...
        - Ненормальная дочь и странный парень.
      - Кицу не странный, - Сафи сделала один маленький шажок от стены в сторону в попытке обойти стоявшего у неё на пути в обличье мужчины демона.
      - Время покажет, - Веррин, не открывая глаз, шагнул в её направлении и снова застыл изваянием.
       - Что ты знаешь? - Сафи дрожащими кончиками пальцев коснулась мехового воротника.
        - Много того, чего тебе знать не следует, - ледяная ладонь жёстко впечатала нежную руку в покрытый изморозью мех.
       - Будешь просить очередную отсрочку? - блеснувшая из-под век сталь полоснула, казалось бы, саму душу Сафи, отрезая лезвием бритвы излишние сомнения.
        - Нет, демон. Прошу скорее, пока я не передумала, - Сафи запустила пальцы глубже в колкий ворс, то ли в поиске тепла, то ли в поиске поддержки.
        - Ты так торопишься? На тебя это не похоже, - в баритоне послышались ноты обольщения ноты. - Вы, люди, странным образом цепляетесь за ускользающее полотно своего существования зубами и когтями. Неужели вас так страшит смерть?
        Веррин взял в плен своих пальцев вторую руку Сафи и положил на другую сторону воротника. Широкая улыбка показала игольчатые клыки вместо обычных человеческих зубов.
        - Ты так сладко боишься, милая.
         Милая прозвучало до неприличия интимно.
         - Раньше я думала, что мое предназначение воспитать достойную дочь. Потом - задержаться рядом с ней. Я даже отреклась от своего дара, чтобы у неё была нормальная семья, - Сафи нервно сглотнула от ироничного взгляда Веррина, но продолжила, - сейчас, я чувствую, что стала для Каси обузой.
          Демоническое существо внутри мужчины насмешливо фыркнуло:
          - Фи, решила поиграть в благородство. Бедная, столько лишений ради той, которая даже не подозревает о том, скольким ради неё было пожертвовано.
          - Она не должна знать, - Сафи молила монстра, понимая, что вряд ли сумеет убедить столь чуждое людям существо. - Я боюсь, её возненавидеть и начать проклинать за выбор, который сделала в свое время.
        - Это твое испытание Сафи, - Веррин оттолкнул женское тело, впечатав в стену. Сафи медленно сползла на пол и уткнулась лицом в колени.
        - Я больше не хочу, - её плечи подрагивали.
        - Не хочешь?
        - Нет, хочу, но не так. Больно, Веррин, - Сафи подняла голову. Покрасневшие веки и нос припухли, но даже с заплаканным лицом, Сафи оставалась по-прежнему красивой. Она бросила только один мимолетный (последний, как она обещала себе) взгляд на алое пятно, как Веррин (безразличный ко всему до этого момента) будто взбесился.   Он резко одной рукой вздернул её вверх и яростно зарычал:
        - Решила, что я буду твоими маковыми зернами?
        Демон разжал пальцы и резко смял нежные алые лепестки - откуда в его левой ладони появился цветок, Сафи не заметила. В неярком мягком персиковом свете торшера померещилось, что на пол сквозь пальцы просочились не шелковые обрывки, а капли свежей крови.
        Растерев чёрные семечки в пыль, Веррин дунул в лицо Сафи.  От удушливой пряно пахнущей волны, забившей ноздри, Сафи закашлялась. Когда она перестала моргать из-за выступивших слез, то снова обратилась к картине, видеть вполне человеческое выражение на красивом обычно надменном лице ей было неприятно.
        - Я не против, - Веррин оскалился, однако, когда Сафи моргнула, черты его лица застыли маской безмятежности. - Хочешь туда? - Сафи кивнула, из её глаз выскользнули прозрачные капли. Стараясь успокоиться, Сафи вновь погрузилась в созерцание ярких всполохов на зелёном фоне. Она сама в эту минуту походила на яркий цветок, упрямо держащий высоко поднятой голову на тонкой ножке: такой хрупкий, беззащитно трепещущий под порывами ветра, что стремиться оборвать нежные лепестки, заставить обнажить составляющую его суть, все, что скрывалось под ворохом раскрашенного шёлка.
        - Хочешь бежать по летнему лугу, подставив лицо освежающему дуновению ветра? - непривычно ласково спросил Веррин.
        Сафи смахнула слезы и кивнула, не поднимая взгляд выше мраморно-твёрдого мужественного подбородка:
        - Да.
        - Хочешь не думать ни о чем, снова быть молодой и полной сил?
       Слезы опять потекли ручейками, Сафи даже не делала попытки стереть их.
      - Да.
       - Больно не будет, - Веррин наклонился к её лицу так близко, что мог бы коснуться губ.
      Сафи с удивлением заметила, что бледная кожа, казавшаяся ледяной, пышет жаром. Этот странный контраст ледяного тела и обжигающего лица вызвал судорожный вздох.
       - Будешь меняться, как тогда? - правое веко Сафи дернулось, лицо исказила гримаса отвращения.
       - А ты хочешь? - проникновенно шепнул Веррин.
       - Нет, прошу, не надо, - быстро пробормотала Сафи, с нарастающей паникой наблюдая, как пять пар лезвий острых когтей легко входят в стену. Сафи зажмурилась, стараясь защитить глаза от брызнувших фонтанчиков из осколков и пыли. Веррин, не отводя взгляда от бледного лица, равнодушно зафиксировал:
        - Я чувствую твою панику, слышу, как колотится твое сердце, - когти уменьшились до размера обычных человеческих ногтей. Он протянул: - Поздно боятся, С-а-ф-и.
        - Я уже не боюсь, - Сафи выпрямилась. Веррин гадко ухмыльнулся.
        - Смотри на меня, С-а-а-ф-ф-и, - низкий мужской голос, рычаще перекатывающий на языке её имя, легкое касание рук, обжигающий холод прижимающего к стене сильного тела, пробудили давно забытые ощущения: тугой ком опалил жаром низ живота. Сафи залилась краской, она сама слышала свое тяжелое дыхание, чувствовала, как горят щеки, и прятала глаза, ожидая встретить снисходительную или, что было бы еще хуже, безразличную улыбку. Веррин не стал ждать, когда к его жертве вернется самообладание, он сам приподнял подбородок, подчиняя своей воле, и почти нежно повторил:
       - Смотри на меня, Сафи.
       Глаза, цвета пасмурного неба. Черный зрачок пульсировал, вытягивая круг, заполнивший почти всю радужку, в вертикальную щель. Внимательный взгляд без тени насмешки, наполненный чувством ожидания, - Сафи не сразу поняла, что именно ожидает демон. Перед её внутренним взором калейдоскопом закрутились яркие кадры из прожитой жизни, и то, о чём только мечтала. Сафи пыталась остановить мельтешение, однако покорно перестала сопротивляться после властного приказа "Не отворачивайся!"
       Образы, расплывающиеся в пелене слёз, захватили Сафи в водоворот воспоминаний. В самый последний миг она поняла, что демон забирает только боль и грусть, оставляя не выжженную пустыню, а безграничный поток радости, от которого хотелось кричать и кружиться, раскинув руки; запоздало промелькнула мысль, что должно быть именно так видят мир наркоманы после очередной дозы.
        - Спасибо, что так, - счастливо улыбающаяся Сафи стала заваливаться. Последнее что, она запомнила, - это холодный мех пальто демона и его налитые силой руки. Веррин аккуратно положил Сафи на алое покрывало.
      - И здесь маки... атласные, - усмешка с оттенком брезгливой жалости искривила его губы; задумчивый взгляд остановился на лежащей фигуре: казалось, помолодевшая очень красивая женщина просто спит на усеянном маками поле.
       - Все, как обещал, Хранитель, - ядовито процедил Веррин сквозь зубы, - нежнее некуда, - с протянутой руки сорвался сгусток чёрного огня, он растекся по груди неподвижно лежащего тела, впитываясь без следа в ткань платья.
  

Глава 4. Дитя без присмотра

  
      - Сафи, пора! - голос Веррина расколол пространство реальности. Повинуясь команде, от тела отделился призрачный силуэт и повернулся к демону. На бледно светящемся прозрачном лице Сафи появилась несмелая улыбка. Призрак недавно почившей огляделся по сторонам, отрицательно покачал головой, и Веррин услышал лёгкий шелест прямо в своей голове:
      - Еще рано, Веррин.
      - Пора, Сафи, - с нажимом произнес Веррин, в его голосе послышалось рычание, новый комок пламени плавно стёк с голубоватого контура, обрисовавшего тело Сафи, не причинив никакого вреда его обладательнице.
      - Не выйдет, Веррин, - Сафи не двигалась, неподвижными оставались и её губы. - Видишь, я нашла способ получить дополнительную отсрочку.
      Гнев, просочился сквозь маску невозмутимости. Облик Веррина поплыл, что-то начало распирать тело ночного гостя изнутри. Призрак подплыл к вздувшейся буграми мышц фигуре демона и поднялся к потолку так, что сияющие сапфиры оказались напротив бездонных провалов, заполненных обсидиановой чернотой зрачков.
        Вместо голоса - тихий шелест и слова перемешаны с мыслеобразами.
   - Не надо, Веррин, что тебе стоит подождать еще чуть больше месяца? - Сафи умоляюще сложила руки на груди.
   Демон хмыкнул, приняв игру жертвы:
   - Ничего... Признаю, я тебя недооценил, милая. Я ещё подумал, что это тебе так жизнь опротивела.
   - Не сердишься?
   - Нет, так даже веселее, - Веррин захохотал. Отсмеявшись, небрежно обронил, возвращаясь в облик человека: - Кто помог, не расскажешь?
   Призрак отрицательно покачал головой.
   - Сам узнаю.
   Веррин прищурился - в его в глазах зажглись азартные огоньки - и сделал сложный пасс рукой. В комнате появилась ещё одна призрачная девушка, на этот раз Кася.
   - Так я и думал, - удовлетворение от верной догадки ничуть не смягчило его. Сафи попыталась приблизиться к дочери, но взгляд демона был весьма красноречив. Она поняла, что горько пожалеет о своем порыве, если осмелится ослушаться. Веррин всем телом повернулся к новоприбывшей и плавно повел головой в сторону кровати.
   - Решила ей помочь? - сухо спросил он.
   Посмотрев туда, куда показывал Веррин, Кася увидела расшитое покрывало, на нём покоилось тело Сафи. От шока девушка не могла вымолвить ни слова.
    - Не боишься, что бедное дитя осталось без присмотра? - вкрадчиво поинтересовался Веррин, обращаясь к ней.
   Чарующий, не принадлежащий Касе голос, но исходящий от её тела, ответил:
   - Ты ей не сможешь повредить, я поставила защиту, не пробьешь.                  - Уверена? - глаза демона насмешливо блеснули.
   - Сегодня да.
   От довольной улыбки Каси Веррин задумался, затем, небрежно бросил.
   - Я все же её навещу, поболтаю.
    Мощная фигура сделала шаг к окну, но задержалась.
    - Веселитесь, девушки, - слова демона заставили обе призрачные сущности вздрогнуть.
     В пальцах Веррина появился алый бутон на зелёном стебле. Бросив его на подушку, ночной гость шагнул на подоконник, замер, подставляя лицо мягкому серебристому свету, и пропал. Выбоины на обоях затянулись сами собой.
                    
   Тень просочилась между колес тяжёлого машинного крана. Крупный зверь внимательно проводил глазами исчезающего мужчину и завыл: тоскливый пробирающий до костей вой разбудил спящий квартал. Тонко заскулили и залаяли хозяйские собаки, до этого мирно спавшие в квартирах. Раздались громкие крики, призванные утихомирить разошедшихся питомцев, однако наоборот, добавляющие беспорядок.
     Из створок полупрозрачной вуали в светящемся контуре появились две обеспокоенные девушки, похожие друг на друга словно близнецы, только одна из них выглядела чуть старше. Видно было, что они о чём-то переговариваются, однако из их уст не вылетело ни одного слова. Пятнистое животное с белой проточиной на зачерненной морде, похожее на большую толстолапую лайку стояло и внимательно вслушивалось в их разговор, настороженно поводя ушами. Девушки обнялись и та, что была моложе, растворилась в воздухе. Пёс присел на задние лапы, принюхался, в последний раз взглянул на распахнутое окно, коротко рыкнул и размашистыми скачками помчался прочь. Облако снежной пыли бросилось вдогонку.
  
   Крупная птица кляксой сорвалась с карниза, и, бесшумно взмахивая крыльями, пропала из виду, не потревожив установившуюся уличную тишину.
  
   Ветви мощного дуба на поляне в парке закачались под сильным порывом ветра. Налетев внезапно, он принялся гнуть и скручивать мощные ветви. В ответ они отозвались протяжным, напоминающим глухой, вполне человеческий, стон гулом.
  
   Тишина. Дыхание хрипом рвущее безмолвие улиц. Заполошно стучащее сердце, бьющееся в ушах набатом, прогоняющее жизненную силу сквозь натужно работающую мышцу. Постепенно льдистый страх в глазах девушки, одиноко сидящей в черном внедорожнике, сменился состоянием спокойной расслабленности. Кася сделала серию глубоких выдохов - вдохов (резкий вдох через нос на четыре счета и медленный выдох через рот на тот же счет), именно так, как учил Кицу, - сердечный ритм выровнялся, и мысли несколько прояснились. Бросив взгляд на приборную панель, Кася с удивлением отметила, что спала всего минут десять - с такими видениями скоро вообще глаза закрывать будет страшно.
   В свете одинокого фонаря улица казалась неприветливой. Кася включила фары, настроила приёмник и приготовилась ждать Кицу, который до сих пор не вернулся. По всем прикидкам друг должен был вот-вот возвратиться. Кася ожидала, что он позвонит из магазина и спросит, что дамы желают из сладкого. Странно, обычно Кицу по пять раз переспрашивает, что именно купить. Жуткий сон все никак не шёл из головы, заставляя волноваться до дрожи в руках. Противный червячок беспокойства, будто бы грыз девушку изнутри, не давая спокойно ждать. Тыкая пальцами по светящимся в темноте кнопкам, Кася набрала знакомый номер.
   - Абонент временно не доступен, - отрапортовал металлический женский голос.
   - Вот гадство, - ругнулась девушка.
   После прослушивания длинных гудков домашнего телефона возникло уже не шуточное беспокойство. Что ж, если Кицу с кем-то в магазине заигрывает, то пусть пеняет на себя и идёт домой пешком, а Кася проверит маму, не случилось бы чего. Скорее всего, она уже спит - намаялась за вечер. Кася поймала себя на мысли, что постоянно соскальзывает в сон, старательно отматывает назад, как пленку кинофильма, пытаясь вспомнить мельчайшие подробности. Она решительно пододвинула ближе водительское кресло и уверенно положила руку на рычаг переключения скоростей.
   Легкий скрежет на крыше выбился сквозь гудение приёмника. Резко выкрученная влево ручка громкости утихомирила радио. Скрежет повторился. Паника захватила Касю, резко врубив драйв, она нажала на педаль газа. Машина не тронулась с места. Двигатель ревел, шипы с отчаянным воем скребли дорогу, Кася видела волны летящего из-под колес снега - железный конь буксовал, словно его держал кто-то невидимый. Свистящее: "с-с-тоять", и машина заглохла. Кася сжалась в комок, обхватив руками колени. Не смотреть назад, только не смотреть назад. Почему-то ей казалось, что если она посмотрит назад, то увидит нечто ужасное. Все же помимо воли взгляд упал на зеркало заднего вида: в нем отразились мрачные почти чёрные глаза на бледном знакомом лице. Мужчина, в котором Кася узнала человека из сна, смотрел на неё с пугающе спокойной улыбкой. Кася от страха даже не могла закричать, только ладони свело от того, с какой силой пальцы вцепились друг в друга.
   Снова и снова Кася пыталась запустить двигатель автомобиля - тщетно - тот чихал и жалобно крякал, но не заводился. Мужчина покачал головой и провел по стеклу длинным ногтем - от мерзкого визгливого скрежета заныли зубы. Внутренне холодея, Кася безотрывно следила за появлением светлой полосы, следующей за движением мужской руки. В некотором ступоре ей подумалось, что у этого психа ногти, должно быть, покрыты алмазной крошкой, если от них остаются такие царапины. Пересушенные от напряжения глаза непроизвольно, всего на одно мгновение, спрятались за длинными ресницами, этой вспышки слепоты хватило, чтобы мужчина исчез из поля зрения. Воцарилась мёртвая тишина.
   Сколько прошло времени, Кася не знала - стрелки часов с момента появления незнакомца замерли, словно испугались отсчитывать время, руки и ноги уже начали коченеть от ледяного зимнего дыхания, пробравшегося в такое ненадежное убежище. Мужчина и не пытался открывать дверь машины, но Кася на всякий случай дернула ручку - дверь оставалась заблокированной - надо же, совсем забыла о том, что защелкнула центральный замок после ухода Кицу. Кнопка сигнализации моргнула огоньком, пикнула, но и после её нажатия замки не открылись. Кася жала на кнопки в разной последовательности, однако, ни одна дверь по-прежнему не открывалась.
    Лихорадочные попытки дозвониться до Кицу закончились с тем же нулевым результатом, впрочем, ненормального брюнета рядом с машиной не наблюдалось также, потому решение выбираться из ловушки самостоятельно и быстро показалось Касе на тот момент разумным. Она перебралась на заднее сидение, легла на спину и резко выбросила вперед обе ноги, старясь вышибить боковое стекло с водительской стороны. Глухой удар, но на прозрачной поверхности не появилось ни одной трещины. Кася ударила снова. Она пинала и пинала стекло с остервенением до тех пор, пока не выбилась из сил. Ужом переползла в багажник, надеясь отыскать там что-нибудь острое или тяжёлое. Багажник оказался совершенно пуст, даже огнетушитель куда-то исчез. От настойчивого стука по лобовому стеклу Кася замерла. Почему-то она была уверена, что это не Кицу. Осторожно высунувшись из-за заднего ряда сидений, прильнула к стеклу - на улице не было никого. Померещилось. Озираясь по сторонам, забралась на место водителя и достала ключ из замка зажигания, решив, что его острый конец поможет пробить стекло. Сделав хороший замах, Кася оцепенела под пристальным вниманием страшных глаз с вертикальным зрачком. В памяти мелькнули отголоски узнавания, смутные образы, чувство дежа вю. Когда-то давно, ещё до привидевшегося кошмара, она уже видела обладателя этого безжалостного взгляда, взгляда без малейшего проблеска человечности.
   Где это было, Кася никак не могла вспомнить, только одно она знала точно: эти глаза, заполненные клубящейся тьмой вместо зрачков, приносят смерть. Однажды она уже умирала. Он был там, вернее не он, а его глаза на морде чудовища. Монстр довольно улыбался, из пасти, полной игольчатых зубов, стекали тягучие красные капли, прямо ей на лицо. Это была кровь. Её кровь. Она знала точно... Кап... Кап... Кап.
   Кася отчаянно завизжала. Звуковая волна разнесла стёкла вдребезги. Девушка только и успела закрыть голову и лицо руками, чтобы уберечься от жалящих брызгов. Она не могла видеть, как в довольной ухмылке расползлись губы демона. Не могла знать, что только зачарованное стекло не давало ему пробраться внутрь.
    - Ай - яй- яй, - твоя глупая подружка не предупредила, что в машине ты в абсолютной безопасности? - монстр нервирующее медленно карабкался на капот, тарабаня чёрными загнутыми когтями незнакомый ритм. Бледное лицо, покрытое сетью мелких порезов, готовое к броску тело, опирающееся на одно колено, иссеченные осколками руки, вскрывшие лист железа как консервную банку, бездна вместо глаз, острые длинные клыки, подрагивающие тонкие ноздри - кошмар ожил. От вида того, как из ран вываливаются кусочки стекла, а вязкие капли медленно втягиваются обратно под кожу, оставляя за собой только гладкую, не поврежденную поверхность, девушку замутило. Она боялась двигаться, даже отвела взгляд, чтобы не спровоцировать хищника на нападение.
   В зеркале, перечеркнутом уродливой трещиной, отразились кобальтовые озера, наполненные виной и сожалением - её копия будто просила прощения то ли за то, что не может помочь, то ли за то, что не смогла предостеречь. Подкрашенные красным губы зеркального двойника слабо шевельнулись. "Беги", - прочитала по ним Кася. Она лихорадочно начала просчитывать маршрут побега, только как отвлечь демона, совершенно не представляла.
   Монстр, бесстрастно наблюдавший за девушкой, резким движением выдрал кусок пластика, на котором крепилось зеркало, заглянул в него и криво усмехнулся:
   - Что, боишься взглянуть на дело своих рук? - ненужная деталь с торчащими в разные стороны обрывками проводов, полетела в снег.
   - Я не хотела, - сдавленный писк сменился протяжным вздохом, когда демон принял облик черноволосого божества.
     - Хотела, не хотела, - он пожал плечами и резко приблизил к Касе свое лицо, - так больше нравится? - девушка испуганно шарахнулась.
     - Нет? - демон молниеносно сграбастал маленькую девичью ладонь и провел по ней губами - это не было поцелуем в обычном понимании, скорее ощущалось ритуальным обнюхиванием. От еле уловимого прикосновения обжигающей кожи Касю дернул разряд электричества.
     - Что же ты, милая, так меня испугалась?
   Кася почувствовала, как баритон, наполненный сексуальными обертонами, закутывает её тело в вязкий кокон, вызывая дикое, почти не контролируемое желание. Она смотрела в аристократичное бледное лицо, ей так и хотелось коснуться чувственных губ своими губами, провести кончиками пальцев по упрямому абрису подбородка - никогда прежде она не испытывала ни к кому ничего подобного. Искуситель понимающе усмехнулся, он с ленивой улыбкой следил за вялыми и тщетными попытками добычи увеличить дистанцию. Касе казалось, что перед ней идеальное воплощение фантазий женщин от 15 до... бесконечности. Глядя на звёзды, кружащиеся по только одним им ведомым траекториям в обрамлении чёрных ресниц, чьей густоте и длине позавидовала бы любая красавица, Кася не могла отвести взгляд. Зрачки монстра медленно расширялись. Две черные дыры, не давая ни малейшего шанса избежать погибели, затягивали в свою ненасытную утробу.
   Кася очнулась, от морозного прикосновения ветра, бросившего в лицо застывший пух. Она уже наполовину высунулась из салона, и стояла на четвереньках, опираясь одной рукой на покореженный металл капота, а другой нежно гладила мужское лицо. Касю передернуло от мысли, что ещё бы немного, и она бы сама поцеловала монстра. Резко отдернутая рука застыла в воздухе, перехваченная когтистыми пальцами. Демон, пристально смотрел на девушку.
   - Брезгуешь? - спросил он.
   - Нет, - Кася медленно покачала головой.
   - Даже дотронуться противно? - мужчина сам прижался лицом к ледяным пальцам, грубо стискивая их. Гримаса ужаса, исказившая черты лица Каси только подтвердила его утверждение.
   - Я же твой, можно сказать, спаситель, - яростное шипение контрастировало с нотами обольщения, звучащими ранее.
   - Я не понимаю, - прошептала Кася. От безумия, плеснувшего из глубины глаз монстра, она ощутила прилив страха и стала вырываться с удвоенной силой.
    
   Глава 5. Монстр из прошлого
  
     Резкое движение и демон выдернул дрожащую от страха девушку целиком наружу. Хлесткая пощечина прекратила начавшуюся истерику. Глаза в глаза. Водоворот затянул в чужую дыру сознания и выбросил захлебывающуюся слезами Касю на берег речушки. Осколок чужой памяти - островок лета среди зимы: за редкими деревьями в просвете виднелась дорога. Размытая тень мелькнула за левым плечом, подтолкнув Касю идти вперед. До этого она нерешительно топталась на одном месте, боясь ступить в неизвестность. Не противясь чужой воле, Кася двинулась вперед на доносящиеся звуки. Пение птиц, стрёкот кузнечиков, далёкий шум человеческой речи. Нагретая земля отдавала свой аромат, ударяя в нос цветочно-травяным духом. Маковое поле, только сейчас, с другого ракурса Кася узнала его - здесь они были с мамой пять лет назад, то же самое место, что и на картине в её комнате.
      Перевернутый автобус на пустынной дороге. Распахнутые настежь створки, битое стекло окон. Кучка перепуганных исцарапанных людей. На асфальте в пятне винного цвета изломанной куклой лежит девушка с широко открытыми глазами - в них застыло отражение голубого неба с проплывающими облаками. В растекшейся под головой луже огненными бликами плавают алые волнистые кораблики, выпавшие из макового венца, лежащего на пыльных волосах (некогда красивого светло-русого оттенка, но сейчас перепачканных красным и дорожной пылью).
      В той девушке Кася узнала себя, чтобы не закричать, зажала рот ладонью, не замечая, как обагряются пальцы кровью, сочащейся из разбитой губы.
      Мама, стоящая рядом с телом на коленях, отчаянно воет, раскачиваясь из стороны в сторону.
     - Верните её! Верните!
     - Хочешь воскресить свою дочь?- старый или новый знакомый возник неподалеку от убитой горем женщиной, казалось бы, из пустоты.
    - Да, - огонек безумной надежды загорелся среди отчаяния.
    - Я могу помочь.
   Не поднимаясь с колен, мама ползёт к мужчине, оставляя за собой рваную жирную полосу цвета переспелой вишни и обнимает его ноги, не замечая как алые капли пачкают дорогую ткань выбеленных льняных брюк, впрочем не оставляя следов, а моментально впитываясь.
   - Всё, что угодно, умоляю, ... все что угодно. Хриплое "пожалуйста" и... безостановочно текущие слёзы.
   - Она попросила такую малость, - голос демона растёкся приторной сладостью, - Касе остро захотелось заткнуть уши и не слушать того, что будет сказано дальше.
   - Согласись, жизнь за жизнь, - справедливая цена?
   Кася замотала головой:
   - Молчи, она не могла...
   - Не могла, говоришь, - из клубящегося облака выступила страшная морда. Кася задохнулась от хищного прищура красных глаз.
   - Хочешь посмотреть дальше? - выражение лица чудовища было почти человеческим. Кася кивнула в ответ на его предложение.
   - Смотри, - серая мгла снова заволокла сознание, вытаскивая новое воспоминание. Кася будто бы раздвоилась: одной частью она была в заснеженном парке, а другой - на залитой солнцем поляне.
      Мужчина присел на корточки рядом с мамой. Она, как ожидающая команды хозяина собака смотрела в его глаза.
     - Сколько у меня времени, чтобы принять решение?
     - Сколько угодно, оно сейчас не властно над судьбой твоей дочери.
     Кася удивленно покосилась в сторону демона, тот приподнял бровь так, как поднимают уголок шляпы джентльмены, приветствуя друг друга, и сдержанно наклонил голову, подтверждая не высказанный вслух вопрос. Кася подивилась сокрытой в этом существе силе, ей было даже страшно подумать, на что тот еще способен. На всякий случай она решила пока не нервировать монстра.
     - Ты будешь слабеть, отдавая свою силу дочери - синий взгляд метнулся к неподвижной девушке - демон добавил угрозы в голос. - Рассказать ей не сможешь, и не надейся, впрочем, если что и сболтнешь лишнего, она все забудет, я прослежу, - Сафи вздрогнула всем телом
   - Не смей её трогать! - угрожающе прошипела она.
   - Трогать? - демон удивленно поднял брови, на губах появилась понимающая улыбка. - Нет, в таком смысле она меня не интересует, хотя... - он медленно облизал губы.
   - Не смей, я тебя убью! - ненависть вспыхнула в глазах Сафи. - С того света достану!
   Кася отстраненно подумала, что еще никогда прежде ей не приходилось видеть такой незамутненной ничем эмоции, должно быть, так смотрела бы волчица на охотника, задавшегося целью уничтожить её выводок.
   - Ты? - демон недоверчиво оглядел Сафи с ног до головы и скептически заметил, - Давай, попробуй. Уверена, - он посмотрел верх и продолжил, - что там что-то есть?
   Сафи хотела ответить, что да, уверена. Она дерзко подняла голову - тело тут же скрутило судорогой, резкий кашель отозвался кровавыми брызгами, щедро плеснувшими на не успевшую остыть дорогу. Мужчина мазнул рукой по влажной дорожке, растер несколько капель между подушечками пальцев. Стальной взгляд в упор и вопрос:
    - Передумала?
   Сафи замотала головой. Пряди светлых волос змеями стегнули воздух.
   - Так вот, ты отдашь силу дочери, а я буду излишки забирать у неё.
   - Ей это повредит? - Сафи пыталась подняться, но с тихим стоном повалилась на землю.
     Кася сжала кулаки, стараясь сдержаться и не вцепиться ногтями в нагло ухмыляющуюся физиономию.
      - Не знаю, возможно, появятся некоторые дополнительные возможности, - демон задумчиво уставился на тело, лежащее на дороге.
      - Кем она станет потом. Монстром?
        Он небрежно пожал плечами:
      - Вряд ли.
      - Кем? - настойчиво переспросила Сафи.
      - Если всё пройдет как надо, то ведьмой.
      - К-какой ведьмой?- Сафи начала заикаться.
        Демон поджал губы:
     - Что переполошилась? Всего лишь ведьмой. Как все в вашем роду. Надеюсь, что в ней будет достаточно силы.
     - Достаточно для чего? - Сафи спрятала лицо в ладонях. Ответа она не дождалась. Сквозь рыдания можно было разобрать, повторяющуюся фразу:
     - Как же она будет жить? Как она будет жить? Как?
     - Как все, - коротко хохотнув, добавил демон, - только недолго.
    - Нет! - от отчаянного вопля он только вознес взгляд к небу. По тому, с каким выражением лица демон проталкивал слова сквозь зубы, было видно, что приближается предел его терпения.
    - Недолго в этом мире. Я потом заберу её и щенка в другой.
     - Какого щенка?
     Демон ухмыльнулся:
   - Узнаешь в свое время. Я думал, ты спросишь, какой другой мир?
   - Ад? - ужаснулась Сафи.
   Демон покрутил пальцем у виска:
   - Бредни жалких людишек.
   - Его не существует? - Сафи села в пыль.
   - Понятия не имею, - демон потрепал Сафи по голове, будто домашнего питомца. - Возможно, где-то и есть милое местечко: алое небо, угольная трава, воздух с ароматами серы, черти снуют, люди корчатся в мучениях - красотища. - Увидев, что его жертва начала сотрясаться от еле сдерживаемых рыданий, вполне миролюбиво добавил, - "Ад", вернее то, что под этим словом подразумевают ваши святоши, для каждого свой. Как думаешь, какой он будет для тебя?- демон грубо потянул Сафи за волосы, вынуждая смотреть в глаза.
    - Ты, чудовище, - слезы в синих глазах грозили вот-вот пролиться.
    Кася заметила, что мама стала белее снега, который окружал девушку в реальном мире, и еле держится, стараясь не показывать, что её не трогают слова адского существа.
    Проницательный демон, видимо, чтобы окончательно "добить" несчастную жертву, по-другому Кася не могла объяснить себе его поведение, уселся рядом, прямо в грязь в своем светлом одеянии. Он обнял Сафи за плечи, начал ласково гладить по спине и что-то шептать на ухо. Рука, нагло сползшая ниже талии, была с негодованием сброшена, Сафи попыталась отодвинуться. Властный окрик ожег плетью:
     - Сидеть.
     Женская фигура обреченно сгорбилась. Демон довольно осклабился:
     - Мне нравиться твое послушание. Не желаешь познакомиться поближе?
     У Каси все поплыло перед глазами, происходящее действие казалось нереальным, но от этого не менее пугающим.
      Мама, её добрая мама, всегда строго державшая себя после смерти отца с другими мужчинами, закусив губу, начала расстегивать верхнюю пуговицу платья. Следом другую. И ещё одну. А этот мерзкий выползень из бездны смотрел с неприкрытой похотью. Мелкие белые пуговки закончились быстро. Длинным отросшим когтем демон медленно провел борозду, спускаясь от шеи к ложбинке на груди, пожирая взглядом нежную и гладкую кожу, на которой кровавыми каплями набухал порез. Раздвоенный на конце длинный язык слизал их все до одной. Все это время Сафи не шевелилась. Только прозрачные ручейки текли из-под плотно закрытых век. Когда демон повалил жертву на спину, Сафи только сдавленно прошептала:
    - Не надо.
   Её губы дрожали.
    Он остановился и внимательно посмотрел на залитое влагой лицо.
    - Открой глаза! - приказал демон. Глядя в потухшие глаза Сафи, отражающие охватившие её тоску и стыд, он снова провел лапой по линиям женского тела, задержав хватку на груди, скрытой платьем, - ткань жалобно трещала и расползалась под остриями когтей.
    - Не надо, прошу, - на мольбу демон оскалился и сжал грудь сильнее, - несколько капель крови проступили на платье.
    - Попроси меня остановиться, - насмешка, звучавшая в его голосе, не коснулась непроницаемого взгляда.
   - Не надо. Сжалься.
   Демон навис над женщиной, лежащей под ним без малейшего сопротивления, улыбнулся краешками губ и резко встал на ноги. Сафи так и осталась лежать на асфальте в расстегнутом почти до талии платье, некогда белоснежном, а теперь покрытом пятнами пыли и свежей крови. Глядя сверху, демон заговорил с безразличием, от которого Сафи дернулась и села, пытаясь стянуть края разошедшегося лифа.
   - Я удивлен, что ты могла решить, будто можешь быть кому-то интересна в этом, - он выразительно окинул Сафи взглядом с головы до кончиков летних сабо, - я предпочитаю молодое и нежное мясо.
   - Тогда зачем? - Сафи выглядела ошеломленной.
   - Мне скучно, - демон пожал плечами.
   - Скучно?- тихо переспросила Сафи.
   - Хотел посмотреть, на что ты готова пойти ради дочери.
   - Посмотреть?! - с негодованием воскликнула она.
   - Посмотреть, - он снова пожал плечами.
   - Моей жизни тебе мало?! - Сафи уже кричала.
     - Всегда мало.
    - Тебе нужно унизить и растоптать мою гордость!
    - Какая может быть гордость в твоей ситуации?- от глумливой гримасы Сафи обхватила себя руками.
   - Если ты такая гордая, что же валяешься в ногах?
   - Я не хочу хоронить своего ребенка, - Сафи упрямо вздернула подбородок и выпрямила спину. - Что угодно, только не это.
   Демон наклонился, запустил пальцы в волосы на её затылке и заставил встать на ноги, не обращая внимания на тихий вскрик боли. Плотно прижав свою игрушку к своему телу, прошелся кончиком языка по изгибам ушной раковины:
   - Всё, что мне угодно. М-м-м. Знаешь, моя фантазия безгранична.
   Сафи только тяжело вздохнула и расслабилась, словно уже смирилась с уготованной ей участью. Демон развернул безвольное женское тело в сторону умирающей девушки:
   - Смотри на неё, Сафи.
   Сафи, не мигая, смотрела на Касю. Грудь девушки, перемазанная бурыми пятнами, поднималась всё реже и реже. Сафи взмолилась своему мучителю:
   - Ты обещал, что она...
   Демон оборвал фразу:
   - Она будет жить долго. Обещаю.
   Исчезнув из-за спины Сафи, он сразу оказался рядом с Касей. Стоя на коленях рядом с головой девушки, блеснул глазами в сторону Сафи и проговорил, медленно растягивая каждое слово:
   - Если она не захочет, я верну её в то состояние, в каком познакомился. Закопать не обещаю - не люблю с землёй возиться.
   Сафи рухнула перед ним на колени, схватила за руку, не обращая внимания на ранящие ладонь когти. Слёзы мешали ей говорить:
   - Нет, не соглашайся, даже если она попросит.
   Искры раздражения вспыхнули в серых глазах, мужчина выдернул руку, отчего раны на коже стали глубже:
    - Ты не сможешь мне помешать, тебя уже не будет.
    Сафи обреченно склонила голову. Медленно подняла взгляд уже сухих глаз:
   - Сколько у меня времени?
   Пять-шесть лет, после её 24 дня рождения я приду.
   - Я согласна, будем заключать договор?
   Демон рассмеялся:
   - Книжек начиталась? Ты и без договора уже моя.
   - Как?
   - Я уже получил твою жизненную субстанцию, - монстр довольно облизнулся. - Мне этого достаточно. Он вложил холодную Касину руку в перемазанную кровью ладонь Сафи и велел:
   - Держи дочь!
     Сафи еле сдержала вопль ужаса, когда очертания тела мужчины поплыли: обладатель спортивной фигуры воплотился в гиганта, макушка Сафи ему доставала только до груди. И без того внушительные плечи разъехались ещё шире, руки вздулись буграми мускулов. Сафи отметила странность того, что костюм увеличился в объеме следом, только жалобный треск сопровождал разошедшийся на спине пиджак - громадные кожистые крылья вырвались на свободу. Голову увенчали два загнутых витых рога, в которые трансформировались выступившие костяные выросты. Чешуйчатые пластины закрыли верхнюю часть носа и подбородок, защищая глаза броней надбровных дуг, кожа приобрела серо-коричневый оттенок, под цвет чешуи. Сафи прикусила костяшки пальцев свободной руки, когда пасть демона украсили игольчатые острые зубы. Глаза остались прежними, но из них исчезло всякое выражение, они несколько ударов взбесившегося сердца изучали два женских тела у ног потусторонней твари, которой являлся их обладатель.
      Сделав по надрезу на своих ладонях, монстр обхватил ими лицо Каси. Сафи следила за его манипуляциями, только вздрогнула, когда кровь демона начала проникать в выступившие височные вены дочери.
     - Держи Кассандру и не дергайся, - от глухого буханья слов Сафи превратилась в статую, продолжая наблюдать за процессом лечения.
     На губах демона появилась легкая ухмылка, придавшая облику выражение готового к броску зверя. От резкого жёсткого поцелуя-укуса по подбородку Каси побежал неожиданно яркий на белом фоне красный ручеек, - Сафи отшатнулась, неосознанно пытаясь расцепить сросшиеся руки. Демон инстинктивно потянулся следом за ней назад, удлинившиеся когти только слегка царапнули нежные щеки девушки, но оставили две симметричные глубокие борозды. Уже в человеческом обличии он укоризненно покачал головой, провел подушечками пальцев по рваным краям, старательно затирая следы.
      - Что же Вы, смертные, любите всё усложнять? Сказал же, не дергаться.
     Затем, раздвинул губы Каси поцелуем и передал ей свое дыхание.
     Кася резко вздохнула, бессмысленное выражение сменилось ужасом, воздух разорвал отчаянный вопль:
   - Нет!
   - Спи.
   Тихий, как дуновение легчайшего ветра, приказ и она послушно закрыла глаза, расслабляясь под сосредоточенным взглядом.
   Демон внимательно глянул на Сафи, продолжавшую крепко удерживать руку дочери.
   - Когда она проснется, ничего не будет помнить.
   - Спасибо, - Сафи кивнула.
   - Не благодари, - от зловещей улыбки, румянец, вернувшийся было на бледное до зелени лицо, снова его покинул.
   - Как я узнаю, что уже пора? - вопрос застал только уходящую спину мужчины.
   - Ты узнаешь, - красивый сероглазый брюнет разжал длинные музыкальные пальцы, - смятый бутон, похожий на огромный рубин, рассыпался на лепестки и опал засохшим пеплом.
   - Кстати, - мужчина резко обернулся и пристально посмотрел в глаза Сафи, - меня зовут Веррин, запомни.
  

Глава 6. Ночные гонки

  
      Обессиленная девушка лежала на снегу, сверкающим под желтоватым светом фонаря, вместо подушки её голова покоилась на мужских коленях. Разбитая губа алела на бескровном лице экзотическим цветком; падающие тени, подчеркивали и без того выразительные глаза, облачая их в тёмно-серое одеяние. Демон прислонился спиной к колесу и, не глядя на Касю, лениво разбирал спутанные светлые пряди. Мороз пощипывал мокрые от недавних слёз щеки, однако, Кася не обращала на дискомфорт внимания.
   В отбрасываемой машиной тени тускло мерцали прозрачные осколки - всё, что осталось от стекол. Кася непроизвольно начала их пересчитывать - была в этом какая-то неправильность, не должно было лобовое стекло разлететься во все стороны. Менеджер салона при покупке особенно упирал на безопасность авто, мол, и подушки раскрываются и стекло не осыпается, а тут, - бум и вдребезги.
   - Ты крикнула хорошо, - Веррин словно прочитал мысли. - До сих пор в ушах звенит, а у меня, - мимолётная усмешка скривила его губы, - организм покрепче человеческого будет. Был бы, такой же, как ты, - развеселился он, - порвало бы перепонки.
   Кася непонимающе посмотрела на миролюбиво настроенного собеседника и отвернулась: под напором воспоминаний, видеть участливое выражение на его физиономии не хотелось совершенно.
   - Ты лежи, не шевелись, - заботливый голос просто взбесил девушку.
   Кася поднялась, только сейчас до конца осознав, на чём так удобно лежит, и села рядом, так же как демон, вытянув ноги, - накатившее головокружение никак не способствовало обретению спокойствия.
   - И что тебе не лежалось спокойно, теперь мушки летают, подташнивает, - демон по-хозяйски обнял упрямицу и привлек к себе, прислонив её голову теперь уже к своему плечу.
   Кася тяжело вздохнула, решив, что он однозначно сделает всё по своему, а спорить с ним она сейчас просто не в состоянии.
   - Значит, это правда? - Кася решила прервать затянувшееся молчание первой, желая прояснить ситуацию.
   - Что конкретно? - бархатный тембр не походил на гулкое буханье, от которого тело покрывалось липким потом. Наоборот, настраивал на мирную беседу.
   - Воспоминания и..., - Кася помялась, но закончила фразу, - сон.
   - А ты как думаешь? - демон бесцеремонно отодвинулся. Голова девушки сорвалась вниз от неожиданности. Касе пришлось опереться рукой на ногу Веррина, чтобы сохранить равновесие, но смутившись интимности прикосновения, Кася отдёрнула руку и выпрямилась. Теперь они располагались вполоборота друг к другу. Такое положение ей нравилось больше - не такое личное - если бы не приходилось натыкаться на изучающий взгляд, то было бы совсем комфортно, насколько этот термин вообще применим к данной ситуации.
   - Я надеюсь на бред воображения, - Кася опустила ресницы.
   Демон понимающе усмехнулся и перестал гипнотизировать её.
   - Надеешься поутру проснуться в своей кроватке, на полосатых простынях, - насмешка мелькнула и затерялась в морщинках, пробежавших от прищуренных глаз.
   - Откуда? - неподдельное изумление вызвало новый гортанный смешок.
   - Откуда я знаю про цвет твоих простыней?
   Кася кивнула и залилась краской от двусмысленности, прозвучавшей в вопросе.
   - Не смеши, я про тебя знаю всё, милая.
   - Я Кася, - сдержанно проговорила она, по-прежнему не поднимая глаз.
   - Как угодно, милая Кася. Видишь, я даже знаю, что ты не любишь, когда тебя называют Кассандрой, - демон сел на корточки, обхватил ладонями узкое девичье лицо, провел подушечками больших пальцев по щекам, коснувшись нижней губы, нежно погладил свежую коросту на месте недавней ранки. Он вкрадчиво поинтересовался, - признайся, как тебе понравилось кино, - в кинозале такое не увидишь?
   - Ты отвратителен, - Кася мотнула головой, вырываясь из чаши, образованной руками демона.
   - Зачем же так грубо, - Веррин с немым укором покачал головой и назидательно продолжил, - твоя мама такая воспитанная дама, ...увы... была. А дочь...
   Кася ткнула острым кулачком в плечо чудовища, которое пыталось притворяться этаким добрым дядюшкой, и гневно воскликнула:
   - Не смей даже имени мамы упоминать, ты же её убил!
   От града ударов демон даже не поморщился, весь его внешний вид выражал крайнюю степень негодования.
   - Я?! - возмутился он.
   Обвиняющий голубой взгляд наткнулся на снисходительную усмешку уверенного в своей правоте существа.
   - Я не могу просто так, как ты выражаешься, "убить", - по-прежнему ласково, чуть растягивая слова, проговорил Веррин.
   - А как это называется, по-твоему? - Кася закрыла глаза, - ресницы слиплись паучьими лапками. Снег или навернувшиеся слёзы поспособствовали этому, она не знала.
   - Мое дело предложить, - менторским тоном начал разговор Веррин, - ваше дело соглашаться или нет. Договор невозможно нарушить, ты же не будешь пытаться соскочить с поезда во время движения? - Кася уставилась в чернильное небо, глотая слёзы.
   - Вижу, что нет. Скажи спасибо за новый шанс, который дает судьба в моём лице. Не кривись, согласен, звучит слишком пафосно. Итак, твоя, ныне покойная, - демон поднял взгляд к точкам далеких звёзд, - мать заключила сделку со мной. По ней твоя жизнь принадлежит мне.
   - Нет! - синие блики вспыхнули в нежно-голубом взгляде, выдавая ярость его обладательницы.
   - Дослушай! Не желаешь принять это, - тебя ждет смерть. Вернее было бы сказать: уже заждалась.
   - Если я умру, мама будет жить? - голос Каси сорвался, вместо "мама" прозвучал неразборчивый хрип, демон с исследовательским интересом наблюдал, как синеву глаз вытесняет прозрачный горный хрусталь, но не прокомментировал происходящее.
   - Не преувеличивай мои возможности, милая. Я могу, конечно, поднять труп, но это будет простой зомби. Да и некромантию я не очень жалую.
   - Ты, вообще, кто? - Кася уже еле сдерживала рыдания.
   Веррин пожал плечами, мол, думай, что хочешь.
   - Ты же не человек.
   - Дай мне свое определение, - ехидно сощурившись, предложил он. - Вы с твоей матерью на пару меня уже окрестили.
   - Ты демон?!
   - В твоих устах это звучит не как вопрос, а как утверждение.
   - Ты подтверждаешь, что являешься демоном? - не сдавалась Кася.
   - Можешь так называть. Не обижусь, - зрачок Веррина сщелкнулся в змеиную вертикаль. Кася поёжилась.
   - Так как? Покинешь этот мир сейчас? - она шарахнулась от нависшей над ней зловещей фигуры и быстро затрясла головой.
   - Нет? Тогда вопрос закрыт, - почти человеческий взгляд демона уже не выражал ничего пугающего.
   - Ты не сможешь меня сейчас забрать, - от робкого писка Кася замолчала, испугавшись того, как жалко звучит собственный голос.
   - С чего ты взяла?
   Кася прокашлялась, голосовые связки пришли в норму:
   - Если мне не приснилось, то мое время пока не пришло.
   - Пока, - Веррин хищно оскалился, рот заполнился загнутыми иголками, - проверим?
     - Нет, - Кася шумно сглотнула и начала медленно отползать в сторону, не отводя расширенных глаз от пульсирующих тьмой зрачков.
     Демон вытянул руку и поманил девушку пальцем. Невидимая сила приподняла Касю над землей, перенесла в объятия к мужчине. Кася сразу притихла. Усилив крепость захвата, он спросил:
   - Впечатляюще, не правда ли, милая.
   Кася задергалась в его руках:
   - Не смей так меня называть, повторяю, я тебе не милая.
     - Тогда, дорогая? - демон улыбнулся и потерся носом об её нос. - Ты мне очень дорога, милая.
      - Я тебе не милая. Ты что, оглох? - Кася старательно отпихивала Веррина. Получалось плохо, быстрее можно было бы сдвинуть с места многотонный грузовик.
      - Предлагаю поиграть, не милая, - предложил демон. Кася перестала бороться. В предвкушении развлечения он улыбнулся, - раздвоенный язык обвел контур почти чёрных в лунном свете губ, демон разжал руки, - змеиный шёпот свистом рассёк воздух. - Беги, Кася, ...беги.
  
         Фонарь погас, моргнув напоследок рваной вспышкой. В разбавленной бледным серебристым светом темноте Касе померещились странные тени. Уродливые и кривляющиеся, они тянули к ней громадные клешни, стараясь схватить. Неловко поднявшись, она побежала. Помчалась изо всех сил, проскальзывая затёкшими от долгого сидения на мёрзлой почве ногами, ругая предательские дорожки. Утоптанные и промороженные за студеные ночи, они казались твёрдыми на первый взгляд - свежевыпавший пух успел припорошить их - дорога так и норовила уйти из-под рифленой подошвы сапог. Хохот и завывания ветра подстегивали сумасшедший бег. Кася не выбирала направление, почти ослепла от бьющего по глазам колючего крошева. Гостеприимно распахнутые ворота в парк. Черные стволы деревьев. Смешки. Вой. Хриплое карканье, от которого дыбом поднялись волоски на спине....
   Страх, нет, скорее животный ужас. Беличьи скачки мыслей. Так сложно зацепиться хотя бы за одну из них, чтобы сориентироваться. Кася громко закричала: "Оставьте меня". В ответ раздалось мерзкое металлическое карканье. Новый круг сумасшедшей гонки. В какой-то момент Кася стала подозревать, что пробегает среди группы молчаливых гигантов не в первый раз. Только следов не было. Ни одного отпечатка - лишь девственный снег. Словно давая ответ, поземка мазнула наждаком, слизывая оставленную дорожку частых шагов за спиной. Кася остановилась. Дыша, как загнанное животное, прислонилась спиной к шершавому стволу. Короткая передышка позволила определиться с тем, куда её занесло: знакомая аллея. Кася никак не могла понять, как завернула в этот безлюдный уголок, но дорогу домой из своего любимого места она могла бы найти даже с закрытыми глазами. Снова сверлящий спину взгляд. Почудилось, будто деревья скрипят: "Ату, ату её".
      - Предлагаю сделку, - неясная тень исчезла, лишь стоило обернуться.
      - Если ты найдешь свой дом, то я от тебя отстану.
       - Совсем? - робкий огонек надежды вспыхнул, но погас.   От раздавшегося издевательского хохота Кася вжала голову в плечи.
       - Нет, не совсем, ты мне слишком дорога, милая.
        Ледяные когти чиркнули по лицу, заставляя поднять подбородок - в снегопаде фосфоресцировали два огонька на фоне чёрной размытой тени.
       - Скажем так, месяца на полтора. Дела, знаешь ли. Но не переживай, к похоронам твоей нежно любимой мамочки я вернусь.
        Кася закусила губу, сдерживая рвущиеся слова, глубже натянула успевший свалиться капюшон и побежала снова. Вслед полетело:
        - Торопись, я не люблю ждать.
        Снег хлестал и раздавал оплеухи. Ноги до колен увязали в плотном ковре. Кривляющиеся фигуры и злобное завывание ветра, в котором слышалось знакомые переливы. Касе стало казаться, что дальше она не сможет ступить ни одного шага, ноги отказывались передвигаться, в боку уже давно предательски кололо, дыхание рвало раскаленными щипцами бешено сокращающиеся легкие. Она запнулась, упала в сугроб, да так и осталась лежать на спине, раскинув конечности в стороны, совершенно не чувствуя холода. Забрела глупая мысль, что нет разницы - найдет монстр или нет - силы кончились. Если охотник захочет, то сможет настигнуть дичь в любой момент, в этом не было ни малейшего сомнения. Почему он тянет? К чему?
     - Поднимайся, ну, поднимайся, же, - как мантру твердила измученная девушка.
     Тело не желало слушаться. Кася обреченно рассматривала мерцающие холодным отчуждением небесные глазки, заиндевевшие деревья, прореху в заграждении парка... Вспыхнувшая надежда электрическим разрядом пробежалась по венам, подбрасывая вверх успевшее закоченеть тело. К собственному удивлению Кася не свалилась бесформенной массой в сугроб, а мягко приземлилась на ноги - готовясь к очередному забегу.
              
     Ровный ряд абсолютно одинаковых коробок встретил зловещим молчанием. Ни одного огня, ни одного указателя, ни единого проблеска света в зашторенных наглухо окнах. Кася отсчитала нужный дом и в нерешительности остановилась. Все постройки - двухэтажные коттеджи - выглядели в точности, как её дом, даже кусок обвалившейся кладки у них был на одном и том же месте: чуть левее гнутого металлического козырька над входом. Совершенно одинаковая железная ковка перил, одинаковые затвердевшие потёки воды на кирпичных стенах, даже сугробы на крыше поражали идентичностью размеров и расположения. Кася прошла вдоль квартала один раз, другой, тщательно вглядываясь в очертания, силясь обнаружить мельчайшую деталь, способную указать нужное направление - напрасно. Однотипные, пугающе похожие друг на друга постройки, были словно близнецы. Кася прильнула к холодному окну на нижнем этаже дома, мимо которого она шла в момент, когда промелькнула идея - бредовая, но за неимением другой, вполне могущая сработать. Кася до боли всмотрелась в своё отражение, представила на месте своих глаз два кобальтовых озера и взмолилась:
   - Пожалуйста, помоги. Мне нужна помощь.
   Отражение замерцало, как на экране телевизора, при наличии помех на линии. Секунд через пять мелькание прекратилось - на стеклянной поверхности проступила синеглазая девушка.
   Кася обратилась к своей, как она надеялась, подруге:
   - Где мой дом?
   Отражение пожало плечами.
   - Ты можешь говорить? - Кася почти кричала, опасаясь, что её не слышно.
   Синеглазая девушка открыла рот, шевельнула губами - ни единого звука не донеслось до Каси. Она отрицательно покачала головой, показав руками на уши. Её копия сосредоточенно нахмурилась. В голове Кася услышала далекий голос:
   - Так слышишь? - звучание было совсем слабым, но именно такое было в ночном сне, когда она пользовалась мысленным общением. Кася обрадовано закивала. Двойник выплыла из тёмной глубины (там не отражались ни улица, ни падающие снежинки) к границе стекла и положила на него обе ладони. Кася последовала её примеру. Когда руки соприкоснулись, звучание чужого голоса усилилось, стало четче. Девушка в отражении проговорила:
   - Попробуй найти по запаху, настоящий дом пахнет живым теплом. У каждого дома есть свойственный только ему одному аромат.
   Кася заметила, что синие глаза испуганно расширились, а сама подруга смотрит куда-то поверх плеча девушки. Обернувшись, Кася никого не увидела. Когда голубые глаза снова встретились со своим отражением в импровизированном зеркале, из них ушла вся синь без следа. А само отражение, поблекнув, исчезло.
     Кася решила последовать неожиданному совету и принюхалась. В нос дохнуло сыростью. Кася закрыла глаза и втянула воздух еще раз. Сквозь запах улицы пробились нотки морской свежести и хвои. Следующий дом пах сигарами и дорогим виски. Ещё один, с флером амбры и мускуса, тоже не ассоциировался с родными стенами. Бесконечная вереница, Кася почувствовала, как притупляется обоняние от одуряющих запахов. Не то, все не то. Она вырвалась из круговерти запахов и полной грудью набрала свежего морозного воздуха.
   Почудилось:
   - Торопись, Кася.
   Затравленно оглянувшись по сторонам, она припустила по направлению к очередной постройке. Сердце учащённо забилось, когда в ноздри вплыл тонкий аромат кофе с корицей и свежеиспеченной сдобы. Перед глазами промелькнула картинка, виденная утром: пар разорвал плотную пену, вырвавшись белёсым облачком из медной турки, в духовке подошли и зарумянились аппетитные булочки, и руки, её руки (плохо вытертые от маслянистых капель, оставшихся после разделки апельсина) держали ухватку с вышитыми на ней алыми маками.
   - Есть! Нашла! - Кася запрыгала от переполнявшей её радости и вбежала по ступеням, уже почти провернула кованую ручку, как раздались  громкие хлопки, их перекрыл уже надоевший за вечер баритон:
   - Молодец, справилась!
   Кася обернулась и успела увидеть, как демон щелкнул пальцами. Дверная ручка, в которую вцепились её скрюченные пальцы, выскользнула из вспотевшей ладони, тело протащило по ступеням и швырнуло в снег к начищенным до блеска мужским ботинкам.
   - Не так быстро, милая. Веселье не закончилось, - Веррин довольно щурился.
     - Ты же обещал, - простонала Кася, наблюдая за тем, как из-под сорванной корки на губе падают густые капли, разбухая на снежных кристаллах.
      Жалобно скрипнула дверь. Кто-то вышел из подъезда. Взгляд зафиксировал только вернувшуюся на место створку. Голос с такой родной хрипотцой угрожающе произнес:
     - Отпусти девушку.
     Веррин приподнял Касю за подмышки и поставил перед собой:
     - О, глянь, вот и твой дружок нарисовался. Никак соскучилась по нему?
      Демон не держал её, и Кася рванулась к Кицу, однако от резкого рывка за волосы повалилась на колени. Она подняла взгляд на друга и всхлипнула, Кицу (его лицо было неестественно белым с пятнами горячечного румянца на щеках) сжимал кулаки, но стоял совершенно неподвижно на границе круга, очерченного вновь зажегшимся фонарем. Казалось, Кицу не смеет поднять глаз на неё... или на её мучителя: ветер трепал густую шевелюру, периодически бросая на глаза каштановые пряди.
   Хлестко прозвучала насмешка демона:
   - Ну что же ты, защитник, так и будешь стоять?
   Левая щека Кицу дернулась, всё его тело вздрогнуло, но он по-прежнему не шевелился, только глухо процедил:
   - Отпусти, ты не можешь её сейчас забрать.
   - А я хочу попробовать, - демон наклонился. Его язык, по-змеиному изгибаясь, медленно лизнул ранку на губе, - Кася содрогнулась от отвращения.
   - Отпусти, - рычание вырвалось из горла Кицу.
   - А то что? Что такая шавка, как ты мне может сделать?
   - Кицу уходи, - сдавленно прошептала Кася, она по-прежнему не поднималась с колен.
   Демон разжал хватку, освобождая золотистые пряди. Он медленно начал обходить Кассандру по кругу, пристально разглядывая парня:
   - О, хочешь, я покажу, кто такой наш дружок на самом деле?
    - Не надо, - угроза в голосе Кицу только рассмешила монстра, - он запрокинул голову и рассмеялся:
    - Смотри, милая.
     Демон неожиданно бросил какой-то сгусток в Кицу. Тёмная, вязкая, похожая на плевок субстанция, угодив в центр груди, прямо в вырез распахнутой куртки, прилипла намертво. Кася видела, как от этой уродливой нашлёпки протянулась нить, оканчивающаяся в пальцах Веррина. Тот со зловещей улыбкой намотал её на длинный коготь и резко потянул на себя: Кицу закричал, его тело выгнулось дугой, упав на четвереньки, он стал кататься в сугробе, словно бы стараясь содрать с себя присосавшуюся мерзость.
    - Знаешь, принудительная трансформация очень болезненна для оборотня, наслаждайся, милая, в кино такое точно не увидишь, тут тебе и 3 и 4 D - демон противно заржал, - и запахи, - монстр втянул приторный аромат кровавых лужиц, выплёскиваемых толчками с хлюпающим звуком из горла мечущегося Кицу. Веррин причмокнул от удовольствия, - и вся полнота ощущений, еще эффект присутствия, - новый смешок, от которого Кицу забился в очередном приступе судорог.
     Сколько длилось издевательство, Кася не могла сказать ни сейчас, ни позже, когда вспоминала события ночи. Ей казалось, что время застыло, и агония Кицу будет длиться бесконечно. Мутная пелена застилала глаза, мешая рассмотреть подробности, что ж Кася была благодарна слезам за то, что они избавили её от душераздирающего зрелища. Мама всегда подшучивала над повышенной чувствительностью девушки, говорила, что у той глаза всегда на мокром месте, и верно, любое переживание: радостное или не очень и глаза начинало щипать от подступающей влаги. Теперь же слышать вой родного человека было невыносимо.
    - Можешь посмотреть, всё закончилось. - Веррин наклонился и пальцами вытер Касе глаза, возвращая четкость зрению, - Или началось, как посмотреть.
     На месте Кицу, среди грязной кашицы сидел крупный остроухий пес, перемазанный кровью. Увидев, обращенный на него голубой взгляд, зверь заскулил и вильнул хвостом.
     - Это Кицу? - Кася показала дрожащими пальцами на собаку.
     - Есть другие варианты? - демон подтащил Касю за шкирку ближе к животному и кинул в паре шагов от него, как нашкодившего котенка. Пёс шевельнулся.
      - Лежать, - от окрика животное плюхнулось на брюхо прямо в рыхлый снег и замерло, хвост виновато дрогнул.
      Кася протянула ладонь, давая псу возможность познакомиться, зверь старательно тянул шею, но не мог достать даже кончиков пальцев. Он снова жалобно заскулил.
      - Можно, - смилостивился Веррин.
      Пёс приблизился, припадая на передние лапы, и тщательно обнюхал мокрым холодным носом середину ладошки. Розовый тёплый язык облизал ледяные пальцы. Кася зарылась двумя руками в слипшуюся кровавыми сосульками шерсть; отвечая на ласку, зверь уткнулся в колени девушки лобастой головой и закрыл глаза.
      Демон некоторое время рассматривал притихшую парочку, затем, скривился и отдал новый приказ:
      - Ползи ко мне.
      Пёс сморщил нос, показывая внушительные клыки, Веррин продемонстрировал свои, - по размеру и количеству демон явно имел преимущество.
      - Ко мне!
      Зверь понуро подполз к ногам демона.
      - Уже лучше, а то распустился совсем. - Веррин опустился на корточки, заглянул в недобро сверкающие глаза зверя и с силой вдавил встопорщенную холку в ржавое снежное месиво. Кицу дёрнулся, но затих под жёсткой хозяйской рукой, - с горечью Кассандра заметила, как потух злой огонек в его взгляде.
       - Зачем ты так с ним? - подойдя к демону, она присела рядом и заглянула в лишённое эмоций лицо.
        - Каждая собака должна знать свое место, - ответил, не глядя на неё, Веррин.
        - Он же не собака, - возмутилась Кася. Она несмело положила свою ладонь выше большой руки Веррина между ушами пса, плотно прижатыми к голове.
       - Ошибаешься, он - мой, - демон покосился на безучастного зверя, убрал девичьи пальцы, поглаживающие собачий затылок, и добавил: - Мой... пес.
       Белый кончик пушистого хвоста вяло шевельнулся.
           

Глава 7. Чудовища

  
      - Не пригласишь зайти на чашечку кофе? - демон оскалился и притянул Кассандру ближе, крепко обвив руками за талию, заставляя зарыться носом в густом мехе воротника на своей груди. Касе показалось, что если он сожмет их еще чуть сильнее, то её тело переломится пополам, как вафельная трубочка под слишком нетерпеливыми пальцами.
     - Нет! - Кася билась в руках Веррина, пока не выскользнула в снег. Неловко поднявшись, заковыляла к крыльцу, чуть не плача из-за болезненно онемевших ног. Она ступала насколько возможно медленно, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание.
     - Как знаешь, - от равнодушия в голосе демона повеяло могильным холодом. Настроенный на меланхоличный лад, он походил на каменное изваяние: скупые точные движения, неподвижный, застывший в одной точке взгляд, тягучая затягивающая речь. Касе казалось, что каждое его слово все глубже и глубже погружает её в болото отчаяния. Сидящий на корточках Веррин, был похож на нахохленную хищную птицу. Он говорил, причём, говорил много, не обращая внимания на притихшую на ступеньках девушку.
     - Ты не сможешь жить среди смертных. Думаешь, легко прятаться день за днем, год за годом, стараясь не показать, что ты не такая как они? Стадо всегда чувствует опасность. А ты опасна для них Кассандра. Они не пожалеют тебя, если увидят малую толику твоих особенностей, им хватит одного твоего переменчивого от настроения взгляда.
   Веррин помолчал, задумчиво пробежался взглядом по напряженной девичьей фигурке, задержав взгляд на лице девушки, продолжил:
   - Красивые у тебя глаза, Кася: такие чистые, переливающиеся всеми оттенками неба, меняющие цвет от бриллиантовой прозрачности до благородного сияния сапфиров. В них отражается твоя сила. Спасительная сила. Я так долго искал тебя. Зря ты отказалась пойти сейчас со мной. Я бы забрал тебя с собой. Ты бы ни в чем не нуждалась, смогла навсегда покинуть ваш паршивый городок.
   Демон поднял лицо к небу.
   - Не надейся затаиться. Твоя сила не простит пренебрежения - будет сводить с ума, медленно, день за днём. Ты не сможешь противиться своей природе.
   Кася слушала его, затаив дыхание. У неё сложилось стойкое ощущение, что Веррин говорит не только о ней, сколько о самом себе. На краткий миг, она ощутила острую жалость к сильному, но, несомненно, одинокому существу.
   - Дура, мерзкая тварь просто морочит тебе голову, - мысленная оплеуха, отвешенная самой себе, придала ходу мыслей более стройное течение. Кася отругала себя за излишнюю доверчивость. Даже успев понять, что Веррин отлично разбирается в людских настроениях и виртуозно играет на чувствах, она не могла ему не сочувствовать: вдруг правда, и он нуждается в помощи.
   - Спроси своего друга, - реплика, брошенная чуть резче, отвлекла Касю от размышлений, Веррин показал на неподвижно лежащую собаку, - спроси Кицу, как он жил все эти годы, какого ему было скрываться от всех, даже от тебя?
   - Как я его спрошу, он что, в этой виде говорить может? - удивилась Кася.
   - Вот глупая девчонка, - красноречивый взгляд, которым демон одарил её, наглядно показал, что тот думает об умственных способностях Каси.
  
   Пока Кася разглядывала дремлющего пса (Кицу лежал с закрытыми глазами, не шевелился, совсем не проявляя интереса к происходящему), хватило, чтобы пропустить момент, когда Веррин пропал из поля зрения: воздух в том месте, где он сидел, сгустился до состояния сумеречной тени. Когда дымка рассеялась, его уже не было. "Куда же он запропастился?" - спрашивала Кася саму себя, - "не мог он уйти, не мог". Она отошла от витых перил и внимательно осмотрела всю улицу: на освещенном пятачке мужчины не было. Под фонарем только собака и девушка - больше ни одной живой души.
       - Куда он ушел? - обратилась Кася к псу. Зверь встрепенулся, блеснул сонным взглядом из-под полуопущенных век, вздохнул, и виновато замел хвостом по успевшему застыть неопрятными бороздами снегу, словно бы извиняясь за то, что не может или не хочет выдавать местоположение хозяина. Кася задумалась о том, что теперь у Веррина появилась еще одна игрушка, - она, живая голубоглазая блондинка.
   - Ты можешь говорить? - Кася снова обратилась к псу. Теплый язык вновь прошелся по руке. - Похоже, что нет.
   - А так? - Кася мысленно представила друга в человеческом облике и продублировала вопрос внутри своей головы, так же, как она общалась с синеглазым двойником недавно.
   - Тяжело, - отозвался Кицу, его голос звучал приглушенно, будто из бочки, но, несомненно, это был именно её друг.
   - Что именно тяжело?- Кася положила обе ладони на собачью голову. Пёс поднял слишком умный для животного взгляд, и девушка услышала:
   - Его присутствие.
   - Тебе сложно со мной общаться пока Веррин рядом? - уточнила Кася.
     Пес положил морду на лапы, закрыл глаза, раздался тяжкий вздох:
   - Прости.
    Кася рассеяно гладила Кицу. По её реакции было сложно понять, слышала она извинение друга или нет.
  
  
   - Наобщались, голубки? - Кася вздрогнула, когда тёмный господин вернулся. - Думали, я ушел?
   К Веррину вернулось весёлое настроение: серые глаза сверкали воодушевлением, в жестах снова появилась резкость и стремительность. Он приблизился к насторожившейся парочке, ударил Кицу в бок острым носком ботинка, очередная команда прозвучала незамедлительно:
   - Сидеть!
   Кася не смогла стерпеть такого обращения. Она бросилась к Веррину и встала перед ним, не давая снова замахнуться. Выражение глаз демона окатило ледяным презрением:
   - Подумать только, ты жалеешь бедную собачку? - Веррин иронично изогнул брови. - Будь он сейчас человеком, ты бы на него наверняка набросилась с упреками и расспросами, а сейчас - заступаешься.
   - Преврати его обратно, - потребовала Кася. Измученный грязный пес вызывал только одно желание, защищать от нападок садиста.
   - Зачем?
   - Надо.
   - Мне не надо, - с нажимом произнес Веррин. Ему, - демон кивнул в сторону сидящего пса, - полезно напомнить, кто он на самом деле. Кицу, ты считаешь себя человеком?
   Пес отвернулся.
   - Неважно, кем он себя считает, главное, я считаю его человеком, - Кася обхватила собаку за шею и уткнулась носом в шерсть, не обращая внимания на то, в чем она вымазана.
   - Я и забыл, как трепетно ты относишься к своему "братику".
   - Я его люблю.
   - Легко любить того, кого совсем не знаешь... Хм, может ему следует задержаться в таком состоянии, как думаешь? Будешь его любить еще больше такого блохастого?
   - Не юродствуй, - вскинулась Кася.
   - Ишь осмелела, нахалка, - Веррин подчеркнуто внимательно посмотрел на обнаглевшую жертву.
   - Хотел бы мне навредить, давно бы уже что-нибудь сделал, - огрызнулась она. Кася почему-то совершенно не боялась монстра, он вызывал в ней опасение, не более того.
   - Милая, это в тебе, случайно, не твоя синеглазая подружка сейчас проснулась? А то, смотрю, расхрабрилась. Не боишьссся уже? - демон плавным движением подхватил Касю на руки и продемонстрировал убийственный арсенал, где каждый зуб был с палец длиной.
      - Ты, кот саблезубый, кончай меня пугать, я скоро заикаться начну, - Кася осеклась и жалобно посмотрела на Веррина. Демон ехидно усмехался пока голубая радужка, расчерченная синими мраморными прожилками стремительно поглощалась расширяющимся зрачком. - У меня глаза опять синие да?
      - Почти, - Веррин оскалился в подобии улыбки.- Сама почувствовала. Надо же, как эта ведьма осваивается в твоем теле, - я восхищен.
      Демон как тряпичную куклу вертел Касю, разглядывая её под разными углами, то так, то эдак. Приподняв веки, он тщательно осмотрел глаза. Кася подавленно молчала, силясь понять, какие реакции свойственны ей, а как она бы не поступила никогда. Отсутствие страха или изумления при виде двух крайне необычных существ, прямо сказать не существ, а кошмарных чудовищ - да она должна была бы бежать от них куда подальше, вопя во всю мощь своих легких, а вместо этого беседует с маньяком, убившем её мать, и гладит оборотня. Бред. Кицу оборотень. По всему выходило, что или у неё не всё в порядке с головой, или она просто спит. Спит и скоро проснется.
     - Не проснешься, не надейся даже, - как бы мимоходом сообщил Веррин. Он повернул Касю спиной к себе и плотно прижал к своему телу, так что ей было проблематично даже дышать. Ноги болтались бесполезными отростками, не доставая до земли. Кася пыталась брыкаться, но демон слегка придушил воительницу, и она покорно затихла.
     - Ладно, раз я сегодня играю в доброго демона, то придется коротенько обрисовать тебе ситуацию, чтобы ты не думала, что окончательно свихнулась, - Веррин легонько встряхнул обмякшее тело. Дождавшись возмущенного писка в ответ на свои действия, продолжил: - Как ты уже поняла, Кицу мой пес, - демон несколько помедлил и добавил, - оборотень. Я его послал присматривать за тобой, охранять и всё такое, ты понимаешь?
      - Не совсем, - Кася старалась повернуть голову, чтобы разглядеть выражение лица своего мучителя, однако обзор закрывал меховой воротник пальто, неприятно колючий от застывшей на нем изморози.
      - Он должен был сохранить тебя в целости и сохранности.
      - Для кого? - Кася резко дернула головой назад, демон увернулся от её затылка и раздраженно выпустил когти. Четыре глубоких отметины на каждом плече сразу окрасились кровью.
       - Ты совсем наивная или решила меня довести глупыми вопросами?! - от боли и прорезавшегося в низком голосе рычания Кася перестала дергаться. Веррин развернул её лицом к себе и поставил на ноги, не размыкая кольца рук, - шея быстро затекла из-за неудобно откинутой назад головы.
       - Может, сама додумаешься? - Кася уловила издёвку в тихом мужском голосе.
   Она прищурилась и медленно проговорила:
      - Уж, не для тебя ли он должен был меня сохранить?
       - Сообразила! - демон картинно округлил глаза и продолжил с сарказмом, - Даже без подсказки обошлась. Кстати, хватит брызгать синими искрами, ты ещё слаба против меня.
      - Получается, Кицу даже не мой брат?
      - Я тебя умоляю, какой брат? Тело, которое он занимает, действительно принадлежало сыну двоюродного брата Сафи. Только учти, брат - приёмыш. Ни капли общей крови. Обычный человек.
     - Как принадлежало, он умер?
     - К сожалению, да.
     - Ты убил мальчика? - Касе было всё равно, приемный был двоюродный дядя или нет, но она всегда воспринимала его как родного, на его сына такое отношение распространялось также. Тема усыновления никогда не обсуждалась. Семья есть семья. Кася ткнула пальцем в затянутое в дорогой драп плечо, лицо её раскраснелось, волосы растрепались и встопорщились. По ним начали пробегать едва заметные искры.
     - Почему сразу я? - демон скосил глаза на проявление иллюминации. - Тебя послушать, так в вашем мире всех людей убивают исключительно демоны, - Веррин казался искренне возмущенным несправедливыми обвинениями. - Я дал ему новое тело, теперь он работает на меня. Причем, - демон сжал смотрящий ему в лицо палец и опустил руку девушки вниз, - совершенно добровольно.
     Кася недоверчиво вытаращилась на Веррина:
      - Добровольно?
   Она никак не могла разгадать, на самом деле демон возмущен несправедливыми обвинениями, или просто нацепил маску оскорбленного существа и потому злилась. Она пыталась скрестить руки на груди, но Веррин вцепился в её кисть, мешая двигаться. Кася обиженно засопела и уточнила:
   - И как же он умер?
   - Все тебе скажи. Знаешь, что с любопытным носом может произойти? Вот и молчи. Пусть твой "брат" сам тебе расскажет, демон слегка щёлкнул Касю по покрасневшему от холода носу.
   - Не сомневайся, спрошу. И в чём же заключается его "работа" можешь пояснить?
   - С тобой дружить, охранять, я же уже говорил.
   - Что еще?
   - Ухажеров гонять, - невинно сообщил демон. - Неужели ты думала, что такая красавица не будет интересна никому?
   Кася выдернула руку из демонической железной хватки и отвернулась:
   - Ерунда, я училась, мама болела, какие парни.
     - А то, что он тебе врал все время, тоже ерунда?
      - Не важно, - Кася упорно не желала смотреть на Веррина, она выдвинула подбородок вперед, глаза чуть сузились. - Мне всё равно, что ты о нем скажешь, Кицу не сделал мне ничего плохого, даже если это ты его послал, он единственный оставшийся у меня родной человек. Я дорожу им.
   - Что же вы так любите всех убогих, - сплюнул Веррин, - вон Сафи тоже просила его не трогать.
   - Тебя волнует, кого я люблю? - Кася с вызовом встретила жёсткий серый взгляд.
   - Опять огрызаешься, - небольшая угроза в голосе и промелькнувшая из одного угла глаза в другой тень заставили Касю опустить взгляд. - Кицу не сможет долго скрывать то, что ты странная, вернее, вы оба. Сам шифроваться он привык, а вот ты...- Веррин покачал головой.
     Кася молчала. Её руки ныряли в кармашки и сразу же высовывались обратно, не позволяя теплу осесть на ледяной коже, обветренной под зимним ветром.
   - Тебя или упекут в больницу для душевнобольных, или препарируют, как редкий экземпляр. Согласись, - Веррин поймал обе ладошки и крепко сжал, останавливая их мельтешение, - до постоянной прописки в четырех стенах недолго осталось, судя по твоим перепадам настроения и всяческим видениям.
   Демон развел её руки в стороны и начал медленно кружиться. Кася, поворачивалась за ним следом - раскинув руки, обнимала весь мир. Полы длинного пальто причудливо вились, заключая две черные фигуры в ореол - они казались двумя фитилями, окутанными призрачным светом. Глаза демона лихорадочно сверкали. В зрачках звёзды снова завели хоровод. Почему-то именно сейчас Веррин пугал намного больше, нежели раньше, когда прижимал к капоту разбитой машины когтистыми лапами. Его голос глубокий проникал в самое сердце, оставляя в нем неизгладимый отпечаток.
     - А раньше, - горела бы ты ярко. Глаза демона затуманились. - Я бы пришел посмотреть.
     Собачий лай остановил странную пляску. Пёс дрожал всем телом, шерсть на холке вздыбилась, он ощерился, переступил передними лапами и басовито гавкнул снова.
     Веррин отпустил Касю, попутно бросив в Кицу молнию, - захрипев, пёс повалился на бок, лапы дергались, царапая плотный снег, капли крови, вытекшие из носа, слились в небольшую дымящуюся лужицу.
     Натекшее пятно приковывало взгляд. Глаза Каси расширились от ужаса, рот округлился. Девушка открывала и закрывала его, как рыба, прежде чем смогла выплюнуть:
      - Чудовище!
      - Только заметила?
       - Монстр, - мелкими шажочками Кася отступала к Кицу, держась к Веррину лицом. Демон почти не реагировал на её передвижение, только подбородок вслед за каждым отпечатком ступней, чуть уходил влево - вправо, слегка поворачивая голову на столбе позвоночника, как у марионетки на шарнирах.
      - Друга своего спроси. Не думаю, что он считает также, - в зрачках демона на короткий миг вспыхнули язычки пламени.
        Кася осторожно ощупывала безжизненное животное. Веррин внимательно следил за порхавшими по собачьему телу пальцами.
      - Ты не считаешь его чудовищем.
      - На нем нет чужой крови, - найденным в кармане изрядно помятым платком Кася обтирала собачью морду.
        -Уверена? Давай спросим? Только ради тебя, я верну ему человеческий облик быстро.
        - Что сделаешь? Кася не успела договорить. Гортанный приказ и на месте Кицу оказался человек. Кицу так и лежал среди снежного месива, прижимаясь лбом к коленям девушки. Кася продолжала непроизвольно перебирать жесткие, теперь уже человеческие волосы и вытирать пятна крови с безжизненного лица.
      Веррин послал в Кицу разряд энергии, по крайней мере, Кася видела легкое голубое свечение, слетевшее с пальцев демона, оно больше всего напоминало электрический разряд грозового неба.
      Кицу застонал. Его веки поднялись. Затравленное выражение в карих глазах поразило Касю.
      - Нет. Ты не мог, - Кася отдернула руку, будто прикосновения к нему могли обжечь кожу. Она наклонилась так, чтобы её взгляд оказался на уровне больного взгляда друга. Кицу не отводил его, только робко по-собачьи заглядывал в лицо с такой тоской, что у девушки заныло где-то в животе.
         - Девочка, да он тебя защищал все эти годы. А ты сразу передумала его жалеть. Как думаешь, почему ты спокойно гуляешь везде, даже ночью? - демон присел рядом.
         - Я...- Кася зажмурилась, - я не понимаю, не понимаю.
         - Разве? - угольная бровь сломалась ироничным росчерком. - Позволь, я помогу.
           

Глава 8. Рассвет над городом

  
   Вспышка, щелчок, словно неведомый погонщик подстегнул кнутом кобылу памяти, и та помчалась, выкидывая из-под копыт вместо комьев вязкой земли обрывки воспоминаний.
            Ранняя осень. Поздний вечер. День рождения приятельницы из института три года назад, - собралась почти вся группа. Веселье, танцы - обычная домашняя студенческая вечеринка. Кася тоже отлично провела время: она много смеялась, выпила пару бокалов вина, кажется, даже с кем-то покачалась пару песен в обнимку под волнующие мотивы. Возвращались вдвоём с Кицу уже после полуночи. Пьяная компания из пятерых крепко-сбитых ребят попросила закурить у не очень грозного на вид паренька. Глумливо усмехаясь, предложили поделиться подружкой. Паренёк отказался. Кто-то выхватил нож. Кицу усмехнулся и, как в замедленной съемке, удары, точные удары рук в голову и по корпусу: вот один из противников хватает ртом воздух, силясь отдышаться, а другой пытается остановить хлещущую из, кажется, сломанного носа кровь. Кицу вертится волчком, перемещается от одного противника к другому, молниеносно уходя с линий атаки и уклоняясь, не позволяя задеть его даже вскользь.
   Схватка, вернее избиение, закончилась быстро. Взрослые плечистые парни разлетелись как кегли после меткого броска опытного игрока, застыв в неестественной неподвижности. Запах крови, алые брызги на бледном лице Кицу, шальные глаза друга с расширенными зрачками, как у наркомана после дозы, совершенно пьяная улыбка, и кончики клыков, приподнимающие верхнюю губу, отчего он походил на оскалившуюся собаку. Кицу долго смотрел на Касю, будто не узнавая, затем подошёл, принюхиваясь - его ноздри заметно раздувались - постепенно взгляд Кицу стал осмысленным, а сам парень, как будто меньше ростом и уже в плечах.
     - Всё хорошо, Кася, - Кицу, вытянув вперёд руки ладонями вверх, медленно подходит к девушке, испуганно жмущейся к стене. - Я тебя не трону, Кася.
      Это последнее "Кася" Кицу произнес так проникновенно, что Кася не нашла сил сопротивляться. Она закрыла глаза и замерла в ожидании. Прикосновение, невесомое как перышко, как дуновение весеннего ветерка, - оно не заставило себя ожидать слишком долго.
     Потом... Кася не помнит, что было потом. Она вообще до сегодняшнего дня не помнила, что это вообще с ней произошло.
       Закипая от ярости, Кася перевела взгляд на того, кого считала до сегодняшнего дня другом, вид Кицу её ужаснул: длинные острые клыки, странный пугающий своей сосредоточенностью взгляд, он напомнил Касе лезвие острого ножа, кончики пальцев, заканчивающиеся длинными когтями - насколько они были острые и прочные, проверять не хотелось. Когти то вытягивались на всю длину, то почти исчезали, пока Кицу не воткнул их глубоко в снег, Кася не могла определить, делает он это, чтобы скрыть от неё свою звериную часть, или чтобы удержать своё тело на одном месте и не кинуться в её сторону. Уловив движение к ней, Кася сдавленно охнула и спряталась за спиной демона, непроизвольно ища у него защиты. Веррин только гадко усмехнулся:
     - Он тебя пугает больше, чем я?
      Кася вскочила на ноги, отпрыгивая в сторону, теперь она была на одинаковом расстоянии от обоих нелюдей. Кася пристально рассматривала мужчин, смотрящих на неё снизу вверх. В данный момент Кицу, борющийся с неведомыми чудовищами внутри собственной шкуры, казался опаснее, чем холёный красавец, откровенно наслаждающийся ситуацией.
   - Зачем я тебе? - спросила Кася демона.
   - Нужна.
   Лаконичный ответ не устроил её.
   - Ответь, зачем?! - крикнула она.
   Ей померещилось, что Веррин ответил, что не может сказать. Однако губы его не шевелились. Кася нахмурилась. Улыбка сползла с лица демона, на мгновение показалось, что в его глазах скользнула какая-то странная эмоция, похожая на сожаление, однако, она была столь мимолетна, что не поддавалась определению.
   Кицу успокоился, сейчас в его взоре сверкала настороженность.
            Кася пошатнулась, закрывая лицо руками - пробуждение памяти вызвало резкую боль в глазах.
            Кицу держал за горло задыхающегося блондина и зло выговаривал:
            - Кася моя. Ещё раз увижу вас вместе - убью.
            Её друг, разжал пальцы - тело свалилось мешком на землю с жалобным оханьем. Кицу поднял голову за светлые пряди и задал вопрос:
            - Все понял?
            Парень кивнул. Кицу небрежно вытер испачканную руку о ветровку противника и ушел.
            Кася вскрикнула, когда поймала знакомое выражение серо-голубых глаз, потерявшихся среди багрово фиолетовых кровоподтеков, вспухающих на лице отвратительными буграми. Страх и отчаяние, точно так Кася недавно смотрела на оскаленного демона. Она узнала этого человека. Максимильян. Это был ее Макс...
           
            К Касе, учащейся третьего курса начинал оказывать знаки внимания пятикурсник Максимильян, привлекательный молодой мужчина, увлекающийся горными лыжами и автомобильными гонками - он мог себе позволить подобные увлечения. Все девчонки с их потока вздыхали по мужественному спортсмену. А он выбрал, как казалось самой девушке, невзрачную мышку. Ненавязчивые дружеские объятия, поцелуи и посиделки за чашечкой кофе плавно перешли в ту фазу отношений, когда парень ожидает услышать конкретный ответ на предложение встречаться. Кася, отчаянно краснея, поделилась с Кицу радостной новостью: у неё появился парень. Кицу на мгновение замер, переваривая известие, затем, с дружелюбной улыбкой, посоветовал не спешить развивать отношения. Касю тогда несколько удивил несвойственный Кицу жесткий огонек, мелькнувший в глазах, но она списала все на банальную ревность. Через неделю Макс позвонил и, извиняясь за отсутствие возможности встретиться лично, сообщил, что уезжает на стажировку в Столицу. Экзамены можно сдать заочно, а упускать шанс получить престижную работу он не хочет. Кася расстроилась, даже плакала пару дней, жалуясь на несправедливость судьбы,... Кицу был рядом.
           
      Она сквозь слезы смотрела на Кицу взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Друг вызывающе задрал подбородок. Глаза Кицу не отводил.  
     - Твой избранник тебе не подходил. По-хорошему некоторые не понимают, - упрямо мотнув головой, заявил он.
     Касю посетила запоздалая мысль, что такого Кицу, жёсткого, временами жестокого и уверенного в своей правоте она совсем не знает. Кася успела уловить в серых глазах демона смешинки, прежде чем их скрыл легкий налет заинтересованности.
     Новое совсем недавнее воспоминание оказалось не таким болезненным.
     Обед в кафе сегодня, вернее уже вчера, днём. Странный разговор, испуганные глаза Лары, когда она косилась в их сторону, накатившее безразличие. Шёпот друга. Ощущение близости.
           - Хочешь, что-нибудь посмотреть ещё? - на лице демона отразились интерес и участие.
            - Не надо, хватит, - отмахнулась Кася, устало закрывая глаза руками.
            - Раз дама так желает, - Веррин в изящном поклоне подмел землю невидимой шляпой. - Только маленький подарок, на прощание, ты ведь не откажешься? - Касе не понравилось, как сверкнули его глаза. Когда он заметил ярость Кицу, его улыбка стала еще шире. - В день рождения принято дарить подарки. Твой друг уже отдарился.
   Веррин подцепил кончиком ногтя цепочку и вытащил из ворота куртки подаренный Кицу медальон. Кася пыталась выхватить украшение, но, получив легкий щелчок по пальцам, отвернулась - ей было неприятно видеть подаренную другом вещь в чужих руках.
            - Занятная собачка, - демон поскрёб когтем блестящую поверхность, от его прикосновения по медальону пробежали алые всполохи. Веррин слегка поморщился и выпустил висюльку из рук. - Против меня - бесполезная безделушка, а так - носи. Потанцуем?
   Кася только охнула, когда демон прижал её тело крепко к себе и начал вальсировать под завывания разбушевавшейся метели. Кася не успевала переставлять ноги, чтобы попадать в такт движениям. Веррин не обращал внимания на партнершу, грубо дергал за руки, закручивал в сложные фигуры. Кася всегда любила двигаться под музыку, но это было форменным издевательством над самой сутью танца.
   В самом конце музыкального действа демон склонился к её лицу, Кася крутилась ужом в его руках, правильно угадав то, что он собирается сделать. Когда пришло понимание, что её сил не хватит, чтобы получить свободу или увеличить дистанцию между ними, девушка сжала свои губы, не желая отвечать на навязываемый поцелуй. Однако мужские губы оказались неожиданно нежными и мягкими - Кася сдалась, проваливаясь в тягучее ощущение правильности происходящего, словно это было так естественно страстно отвечать на поцелуй древнего чудовища, вжимаясь в его тело, перебирать шёлк смоляных волос - легкий чуть слышный стон, сорвался с её губ. Этот звук отрезвил девушку.
   - Ненавижу, - прошептала она, пряча глаза.
     - Чаще повторяй это себе, милая. Напрасно отказываешься, - жаркое обещание накрыло новой лаской влажные зарумянившиеся губы. Кася попыталась вырваться из плена объятий, но не смогла. Плавилась, сдавалась, не надеясь на милость демона. Веррин с рычанием оторвался от её губ. Его трясло.
            - Это всё? - ненавидя саму себя за слабость, спросила Кася. Дрожь демона передалась её голосу и предательски подогнувшимся коленям.
            - Не совсем, - Веррин шумно втянул воздух. В ожидании нового подвоха Кася напряглась и подозрительно уставилась на демона. Впрочем, он разжал руки, тут же завладел правой рукой девушки и, неотрывно глядя в глаза, легко коснулся губами тыльной стороны запястья, клеймя горящим прикосновением. Чёткий отпечаток засветился тёмно-бордовым светом и, словно, вгрызся в кожу, исчезая на глазах.
            - Что это? - Кася тёрла руку, стараясь унять нестерпимый зуд. Ей было дико страшно.
            - Немного информации о твоем друге не помешает.
            - Как это клеймо связано с Кицу? - Кася коротко взглянула на оборотня, но он, казалось, совсем не обращал на происходящее внимание.
            - При близком контакте задай ему вопрос, все связанные образы ты увидишь. Действовать будет, пока не надоест, - гримаса Веррина походила бы на вежливую улыбку, если бы из-под его верхней губы не торчали выпущенные на всю длину зубы. Спрятав клыки, демон продолжил:
   - Станет совсем невмоготу - позовешь. Полагаю, у тебя хватит ума задавать нужные вопросы, чтобы разобраться, как говориться: "Who`s who".
            - Больше никаких интересных функций?
            - Обижаешь, конечно, есть, должен же я знать, где тебя искать. Да, кстати, у подарка имеется чудесная особенность, - в глазах демона запрыгали бесенята. - Чтоб вам не тратить время на пустую болтовню, твой друг так же увидит всё.
            Веррин провел двумя пальцами (средним и указательным) по уже исчезнувшему пятну - легкая чёрная дымка на месте отметины показала, что метка никуда не делась, только изменила форму и скрылась от любопытных взоров.
            - Не думаю, что ты решишь отрезать руку, хотя, кто тебя знает, вдруг дружок отгрызет. Может, лучше переставить на шею, или щеку, как думаешь?
            Кася спряталась за Кицу.
            - Вижу, ты его уже не боишься, - хмыкнул Веррин. Оборотень с Касей переглянулись. Девушка сделала шаг навстречу демону.
            - Э, нет, - он в протестующем жесте поднял ладони. - От рукопожатий я, пожалуй, воздержусь. Или ты решила сама подарить поцелуй на прощание?
            Кася остановилась.
            - Вижу, что нет, - театрально расстроился демон, его черные брови устремились навстречу друг другу, придав лицу скорбящее выражение.
           Через пару секунд он исчез. Измученные молодые люди, ещё постояли немного, уставившись в начавшее светлеть небо.
            - Пойдем домой. Я отвечу на все вопросы, на какие смогу, - Кицу вытер ладони снегом и протянул Касе руку. Немного поколебавшись, Кася приняла её, крепко обхватывая мелко подрагивающими пальцами, так, должно быть, она бы вцепилась в протянутую ветку, если бы тонула в бурном потоке горной речки. Никаких необычных ощущений пока не появилось, и Кася выдохнула - перед тем, как подать руку, она непроизвольно задержала дыхание.
            - Пойдем, - Кася потянула Кицу за собой под поблескивающий в лучах восходящего солнца металлический козырек.
            Над городом занимался рассвет.
  
  
            Жёлтое с рыжеватым краем солнце выцепило из сумеречных теней молочные сугробы, раскрасив их голубыми тенями. С крыши самого высокого здания в районе старого города открывался шикарный вид на парк и невысокие двухэтажные коттеджи. Багряное небо, расчерченное сизой дымкой редких облаков, и ржавое пятно на горизонте. Скоро улицы заполнятся скрипом быстрых шагов и гулом разбуженных машин, безразлично скользящих по лучам, пробивающихся сквозь заиндевевшую бахрому древесных веток. Вряд ли укутанные до глаз прохожие захотят полюбоваться новой скульптурой на высоте шестого этажа, потому, можно не опасаться проявления излишнего интереса спешащих убраться с мороза людей.
            Ворон противно каркнул, отчего мужчина, на плече которого птица так вольготно расположилась, недовольно поморщился:
            - Побереги мои уши, Корран.
            Огромная угольная птица переступила цепкими лапами, глубоко впиваясь длинными когтями в богатый мех воротника, лежащего на плечах красивого брюнета, и издала новую порцию, неприятно режущий слух звуков:
            - Упустил, упустил.
            Широкое плечо неожиданно исчезло из-под ворона, - Веррин резко подбросил непочтительного седока, перекувыркивая того через голову. Чёрные крылья суматошно захлопали, Корран потерял равновесие и судорожно пытался выровняться - птичьи пальцы тщетно заскребли по неожиданно скользким ворсинкам воротника, и не находили новой опоры. Холода в голосе демона хватило бы, чтобы проморозить незадачливого летуна насквозь:
            - Что-то ты не на того раскаркался.
            В наглых доселе глазёнках появилось испуганное выражение. Птица осторожно приземлилась на предложенную руку и понуро нахохлилась.
            - Прости, хозяин, - Корран зажмурился в ожидании заслуженного наказания.
            Веррин криво усмехнулся, с пальцев левой руки сорвалась еле заметная тень и впилась в пышные иссиня чёрные перья на груди ворона - когти птицы резко дёрнулись, оставляя глубокие точки на кожаной перчатке; два маленьких пёрышка покружились, как вертолетные лопасти, и спланировали на белоснежное земное покрывало. Ворон внимательно через узкую щель век следил за их полетом, чуть кивая клювом, словно мысленно отсчитывал этажи.
            - Ну, и долго еще будешь притворяться? - поинтересовался демон.
            Корран осторожно открыл правый глаз полностью, встряхнулся, грустно проводил взглядом ещё одну пару перьев и обиженно пробормотал:
            - Хозяин предпочитает лысых помощников.
            - Нечего жалеть, не зубы - вырастут, - от издевательского хохота птица ещё больше насупилась.
            - У меня, в отличие от некоторых, - ворон покосился на мужской рот, - нет зубов, - среди каркающих звуков отчетливо послышались ворчливые интонации.
            - Ну, ты и наглец, - восхитился Веррин, впрочем, почесал нахала под клювом. - Скажи, спасибо, что у тебя добрый хозяин.
            - Ага, добрый, - бусина глаза ехидно блеснула и скрылась за кожистой складкой. После новой ласки птица попыталась перебраться по руке обратно на плечо, но была снова сброшена.
            - Не торопись, Корран.
            Ворон замер на предплечье хозяина и уставился на него преданным взором.
            - Расскажи глупой птице, к чему ты устроил весь этот цирк, Веррин.
            - Что не купился? - усмешка коснулась серых глаз демона.
            Ворон укоризненно посмотрел на развеселившегося хозяина:
            - Я тебя знаю уже вечность, не поверю, что ты не мог сломать защиту этих недоучек и забрать девицу.
            - Ну а вдруг.
            - " Вдруг" у тебя не бывает, - птичья голова склонилась вбок. - Что это вообще за театральное представление?
            - Какое представление? - продолжил "ломать комедию" Веррин.
            - С твоей показной яростью, сочувствием и все такое прочее... брр, такое существо, как ты, обуяли человеческие эмоции, умереть не встать, - ворон сердито по-змеиному зашипел.
            - Не поверил? - демон сокрушенно вздохнул.
            - И не пове-р-р-ю, - птица подпрыгнула, распушая оперение.
            - А они? - Веррин пытливо уставился в серые бусины.
            - Они, - ворон брезгливо каркнул, - они дур-р-раки, если вообще связались с демоном.
            - На редкость обаятельным демоном, не находишь? - Веррин самодовольно ухмыльнулся.
            - Ага, обаяешь их до смерти.
            - Почему только до смерти, - жестокая усмешка сломала чёткую линию губ. - У меня на эту компанию далеко идущие планы.
            - Расскажи, - жёсткий клюв уцепил хлястик на рукаве и начал его теребить.
            - Не порть пальто, Корран, - хозяин снова вошел в образ надменного демона, не располагающий к шуткам. Ворон испуганно моргнул, но перестал дёргать одежду и повторил просьбу:
            - Р-раскажи.
            Веррин внимательно посмотрел на замершую птицу, - в обычно ехидных глазках отражалось только любопытство. Пожав плечами, насмешливо произнес:
            - Много знать вредно, - от щелчка по носу птица побоялась уворачиваться.
            Ворон отвернулся, демонстрируя несправедливость обиды, впрочем, круглый глаз периодически косил в сторону хозяина. Демон несколько секунд молчал, затем, аккуратно обхватив пальцами клюв, повернул птичью голову.
            - Слушай внимательно, Корран, - ворон весь подобрался, - я знаю, что я делаю, - птица согласно моргнула. - У меня есть план, и ты будешь помогать. Сам знаешь, как я ограничен в этом мире, задери этого Хранителя все твари Иного мира.
            Ворон попытался открыть клюв, но уловил предостережение в пляшущей бездне и перестал шевелиться. Хозяин продолжил:
            - Полтора месяца будешь следить за нашей сладкой парочкой. Только так, чтобы они тебя не засекли, - птица обиженно булькнула. - Знаю, ты умеешь, - демон позволил пернатому партнеру разглядеть одобрение, проступившее в дымчатом мареве. - Я буду видеть твоими глазами. Сам меня не ищи. Зови только в крайнем случае - мне слишком дорого обходятся незапланированные визиты. - Вопросы? - от запрятанной в уголках глаз усмешки ворон нервно переступил лапами и отрицательно покачал головой, насколько позволял зажатый тисками клюв, - в исполнении птицы данный жест смотрелся весьма странно.
            Вывернувшись из хозяйского захвата, ворон принялся чиститься, периодически встряхиваясь. Демон некоторое время снисходительно наблюдал за этим действием, но этот процесс ему вскоре наскучил. Взъерошив перья на спине помощника, Веррин скомандовал:
            - Полетел. Будешь наблюдать за всеми перемещениями девушки.
            Ворон уже было собрался взлететь, однако резко затормозил и обернулся:
            - А если они разделяться, за кем следовать?
            - За парнем, только осторожно. Он может тебя почуять, - демон, казалось, ненадолго задумался, но вскоре его лицо разгладилось. - В любом случае, они не разлучатся надолго. Побоятся.
            - А что делать с оборотнем?
            Веррин недовольно поморщился, затем, достал из внутреннего кармана подвеску на чёрном кожаном шнурке и нацепил её на шею птице.
            - Амулет поможет. Сам выбери, какая голова лишняя.
            Корран уцепил лапой матовый ромб из чернёного серебра и стал внимательно рассматривать вертикальную полосу, соединяющую верхний и нижний угол подвески. Нет лишних голов. Все восемь оставшихся горячо любимые и необходимые. От скептического карканья демон снова поморщился:
            - Поможет скрыться от шавки?
            - Поможет. И пережить её лай поможет. Один раз. Больше амулет не проси. Редкость это. Мастеров нет.
            - И на том спасибо, хозяин.
            За обращение "хозяин", произнесенное с недостаточным подобострастием, ворон получил новый разряд боли, лишивший его одного из хвостовых перьев.
            - Поменьше каркай, целее будешь, - прозвучало вслед набиравшему скорость пернатому.
            Корран последний раз глянул на демона и, ругая свой безудержный язык, полетел вверх, старательно увеличивая расстояние между ним и пока ещё терпеливо сносящим его выходки хозяином. Ворон отправился в укромное местечко, где никто не помешает вывалиться в другой мир - надеть украшение.
            Через пару минут о том, что на крыше кто-то был, не напоминало почти ничего: чуть примятый снег, да небольшое чёрное пёрышко.
  

Глава 9. Завещание

  
        Уже в подъезде Кася попыталась вытащить свои пальцы из руки Кицу. Оборотень внимательно наблюдал за безуспешными попытками разжать его крепкую хватку. Получив очередь из злых и раздраженных взглядов, Кицу отпустил пленницу. Кася крутнулась вокруг своей оси. Не оглядываясь, размашисто зашагала по лестнице вверх, её упрямо сжатые губы, подрагивали. Поднимаясь за ней следом, Кицу соблюдал дистанцию в три шага. Он не замечал, что неосознанно ставит свои ботинки в отпечатки, оставленные женскими сапогами. Кицу периодически бросал быстрые взгляды на сосредоточенное лицо подруги, на котором не проступало ни одной эмоции. Быстрый поворот ключа и Кася почти без шума вошла в коридор, скинула пуховик прямо на пол, не разуваясь, направилась в сторону кухни - там, где ребристая подошва сапог коснулась светлых досок, остались грязные кляксы. Кицу, прислонившись к двери, провожал взглядом удаляющуюся спину - он слегка повернул голову влево на скупой скрип, раздавшийся внизу чуть позже щелчка сработавшей собачки замка. Кася замерла от фразы, произнесенной ровным тихим голосом:
         - Тебе не идет эта маска.
   Кася развернулась. Сузив глаза, выплюнула в лицо друга:
            - Так лучше?
            Кицу поразился, сколько ненависти может заключаться в обычно мягком голубом, а теперь в гневно-синем взгляде. Казалось, глаза подруги живут своей жизнью: яркие синие всполохи на неподвижном лице.
            - Ты всё знал с самого начала!
         Она стремительно пересекла коридор и вцепилась в полы и так порядком пострадавшей за ночь куртки. Сжатые кулачки сильно дергали ткань, так что всё тело Кицу сотрясалось, глухой стук сопровождал каждое касание мужского затылка с деревом входной двери. Кицу не сопротивлялся. Он печально смотрел в заполненные яростью и гневом глаза Каси.
            - Я хочу знать! - Кася кричала, захлебываясь рыданиями.
            Поддёрнув правый рукав кофты, поднесла обнаженное запястье к лицу Кицу:
            - Как это работает?!
            Кицу перевел взгляд на тонкую нежную кожу, покрытую грязными разводами.
            - Сегодня не получится, Кася, - сказал он.
            - Почему? - она прижала руку к щеке Кицу и замерла, напряженно всматриваясь в его расширившиеся зрачки. Кицу вжал щеке в её запястье, слегка царапая колючей только начавшей пробиваться щетиной. От легкой полуулыбки, изогнувшей большой рот Кицу, Кася нахмурилась, но руку не отняла. Они так и стояли друг напротив друга: сверкающие глаза, подрагивающие ноздри и прерывистое дыхание девушки выдавали её взбудораженное состояние, Кицу, же напротив, казался расслабленным. Он провел носом вдоль бьющейся жилки, более хриплый, чем обычно, голос вывел Касю из молчаливого противостояния:
            - От тебя пахнет мной.
    Кася резко отступила назад:
            - Без тебя знаю, что я вся в крови и пахну непонятно чем.
            Кицу сделал только один шаг, однако Кася вытянула руку вперед, протестуя против его приближения.
            - На себя посмотри! - сощурившись, рявкнула девушка. Окинув Кицу выразительным взглядом, язвительно прошипела, - тебе душ сейчас нужен больше.
            И в самом деле, Кицу с осунувшимся лицом, в драной одежде, покрытый с ног до головы бурыми разводами и засохшей коркой мало походил на добропорядочного гражданина, вышедшего прогуляться вечером до магазина. Одно движение, и девичьи пальцы, так опрометчиво ткнувшие его в живот, оказались в плену цепких рук. Кицу провел по раскрытой ладони Каси только подушечками пальцев, невесомый поцелуй, за ним ещё один, и ещё...- короткая дорожка касаний губ пробежалась до сгиба локтя.
            Кася открыла рот, чтобы возмутиться, однако Кицу взглядом указал ей на тень, проступившую на коже - вместо поцелуя проступили очертания круга, размером с крупный циферблат наручных часов.
            - Смотри, метка на меня реагирует. Но еще слабо. Через пару часов пятно будет гореть ярче, - Кася уловила невеселую усмешку в карих глазах. - Тогда ты сможешь приступить к расспросам. - Кицу выпрямился и больше не удерживал подругу, давая ей возможность уйти.
            - Отлично! - Кася круто развернулась, - концы светлых прядей хлестнули Кицу по лицу. Он потянулся всем телом следом за ними, вдыхая ускользающий аромат, в голосе прозвучали вибрирующие ноты:
            - Иди, мойся первая.
            Кася остановилась, оглянулась и с негодованием уставилась на мужские пальцы, поглаживающие волосы. Она дернула головой в надежде освободиться от назойливого внимания. Кицу, казалось, был сосредоточен только на любовании приглушенным медовым блеском сквозь полуопущенные ресницы.
            -У меня процесс займет куда больше времени, тихо произнес оборотень.
            Очень тёплый взгляд с таким же медовым отливом, как и у волос, поразил Касю, - она не могла вымолвить ни одного слова, так и застыла, приоткрыв губы. Бушующее пламя эмоций, испытываемых по отношению к её, как ей всегда казалось, почти брату, притухло под влиянием потока ломавшей защиту сердца нежности, отраженной во взоре Кицу. Он медленно разжал пальцы, высвобождая текущее между пальцами золото.
            - После душа ляг, поспи.
            - Не указывай, - Кася скрестила руки на груди, защищаясь от чувств, так не вовремя проснувшихся. Кицу предпринял попытку приблизиться, однако Кася отступила в противоположном направлении.
            - Кася, я виноват перед тобой. День был тяжелый, давай обсудим утром. Я обещаю...
            - Мне не нужны твои лживые обещания! - Кася грубо оборвала Кицу, холодный голубой взгляд из-под нахмуренных бровей не отражал ни малейшего следа добрых чувств. - Встретимся утром.
  
            Неопрятный ком стянутых в ванной промокших грязных вещей, с изрядной долей брезгливостью был закинут в барабан стиральной машинки. Струи воды, горячие, на самой грани терпимости, хлестали по обнаженной спине. Смывая мыльную пену, Кася с остервенением терла мочалкой кожу, очень быстро окрасившуюся в малиновый цвет. Поток воды стал давно кристальной прозрачности, но Кася продолжала скрести своё тело. Вскоре от влажного пара закружилась голова, да и дышать стало тяжело. Она всегда плохо переносила высокую влажность при высокой температуре. Выкрученный до упора кран кипятка открыл дорогу ледяному потоку. Кася задохнулась визгом, тело сразу покрылось зябкими мурашками, однако дышать стало легче.
           Чтобы всмотреться вглубь запотевшего зеркала, пришлось вытирать его полотенцем: синяя радужка отражения приветливо мигнула, сменив на одну секунду голубой цвет. Кася недовольно скривилась, коснувшись разбитой губы. Она внимательно изучила багровые кровоподтеки на месте ушибов, и уколов когтей, морщась, каждый раз, когда прикосновение вызывало саднящую боль. Затем, она накинула банный халат, опёрлась на зеркало ладонями и усмехнулась:
            - Выходи, есть разговор, - в глазах зеркальной Каси промелькнула новая синяя вспышка.        
   - Выходи, я сказала! - короткие ногти цокнули по раме, на блестящей поверхности появилась небольшая трещина.
            - Ты не в духе, подруга, - двойняшка отвернулась, всем видом показывая, что у неё нет желания продолжать разговор.
            - Я не в духе?! - от следующего прикосновения кончика ногтя к стеклу колотая змейка пробежала до середины.
            - Пока не успокоишься, я с тобой говорить не буду, - изображение близнеца начало бледнеть.
            - Неужели?! - от зловещей ухмылки Каси сеть трещин заполнила серебристое поле.
            - Да, - двойняшка, чьи отраженные в мелких кусочках клоны, подарили в ответ стайку не злых, а скорее ехидных усмешек, ушла, оставив после себя только матовый блеск амальгамы.
            - Вот гадство! - от удара по кафелю, рядом с зеркалом, кусочки, хаотично позвякивая, осыпались на пол.
            - Кася, ты в порядке? - из-за двери раздался встревоженный голос.
            - В полном, - закутанная в белоснежный мягкий халат девушка даже не повернулась на звук, продолжая отжимать тяжелую гриву большим полотенцем. Дверь распахнулась, в лицо Кицу дохнуло облаком испарившейся влаги. Обозрев открывшуюся ему картину разрушений, Кицу удивленно присвистнул. Кася наконец-то повернулась и смерила друга недовольным взглядом. Кицу уже успел снять с себя лохмотья, в которые превратилось его сегодняшнее одеяние, отмыть голову и руки. Подозрительный звон застал его, видимо, в процессе вытирания, так как с мокрых каштановых волос струйками стекала вода, оставляя на синей футболке мокрые пятна. Взгляд Каси упал на некогда белое, а теперь непонятного грязно-бурого цвета полотенце, которое Кицу комкал в руках. Вопросительно поднятая светлая бровь, и Кицу отступил из дверного проема, пропуская Касю - она, не проронив ни звука, направилась в свою комнату.
            Услышав "я всё уберу", Кася только равнодушно пожала плечами и плюхнулась на кровать, поверх покрывала. Бездумно гладя в потолок, она прокручивала в голове события сегодняшней ночи. Сон не торопился снизойти до неё, чтобы одарить благодатью короткого забвения. Кто-то поскребся в дверь комнаты. Кася поморщилась, отрывистое "входи" и Кицу уже примостился рядом на полу, просительно заглядывая в лицо.
            - Что надо?! - Кася и не пыталась скрыть своего раздражения.
            - Тебе надо поспать, - Кицу протянул руку, отмытую до розовой кожи, к голове девушки.
            - Не смей! - взвизгнула Кася, она пыталась уклониться, но Кицу мог быть очень быстрым.
            - Спи, - приказал он, и отяжелевшая голова безвольно упала на подушку, - Кицу погладил подсыхающие волосы, разбирая волнистые после воды пряди, поцеловал сухие, искусанные губы, провел языком по подсохшей коросте - через пару минут корочка отвалилась, а кожа разгладилась. Затем он аккуратно обнажил Касины плечи. Рычание заклокотало в его горле, при виде оставленных демоном глубоких царапин. Наведенный сон должен был быть крепким, потому, оборотень не беспокоился о том, что подруга проснется и застанет, как он зализывает каждую ранку.
   С трудом оторвавшись от процесса лечения, Кицу поправил на Касе халат, и, выудив из-за пазухи плотный конверт, положил его на прикроватную тумбу; сверху лег золотой амулет, оставленный на краю раковины; погашенный неуловимым касанием ночник уступил место утреннему свету, проникающего сквозь тонкую вуаль. Совершенно бесшумно Кицу задёрнул шторы, покинул комнату, и тихонько затворил за собой дверь. Некоторое время он еще стоял за ней, вслушиваясь в неровное дыхание, обгоняемое быстрым стуком маленького сердца. Только когда Кася задышала ровно и спокойно, как и полагается мирно спящему человеку, он позволил себе отправиться в поисках еды - подзабытое чувство голода дало знать о себе с новой силой.
           
  
     Ноздри оборотня хищно дернулись, когда открытые дверцы холодильника явили свое нутро: после застолья полки оказались забитыми разными вкусностями. Кицу достал большое плоское блюдо и наполнил его с горкой, отдавая предпочтение мясу; по ходу к столу щелкнул по кнопке большого чайника. Не утруждая себя соблюдением столового этикета, оголодавший мужчина принялся жадно поглощать еду, хватая её прямо руками, сильные челюсти методично работали - зубы, гораздо крупнее человеческих, глубоко погружались в толстые мясные ломти, они с легкостью разрывали даже жестковатые волокна, дробили кости. Насытившись, Кицу поискал глазами свою личную расписную чашку - её нигде не было. Залегшая между бровей складка разгладилась: после секундных раздумий Кицу сообразил, где следует поискать пропажу.
            Елка мерцала по-праздничному, освещая гостиную разноцветным сиянием. Дерево недовольно качнуло обвитой мишурой макушкой, негодуя на грубость, с которой была выдрана из розетки вилка. Маленький чайник, по прежнему стоял около дивана на столике в окружении разномастного трио. Заваренный прошлым вечером чай давно остыл: вместо золотисто-травяного приятного оттенка благородный напиток мерцал ореховыми оттенками коричневого сквозь прозрачную стенку. Гримаса неудовольствия исказила правильные черты Кицу, он поморщился, когда сделал глоток прямо из общей емкости - горькая и холодная жидкость лишь утоляла жажду, не давая удовольствия от процесса. Чуть слышный свит пара известил о том, что кипяток поспел и можно приготовить нормальное питье. Кицу быстро метнулся на кухню, бросил в чашку щепотку сладковато пахнущей травы, вытащенной из маленькой железной коробочки, которая до его прихода стояла на нижней полке подвесного шкафа. Забравшись в излюбленное кресло у окна, Кицу следил, как раскрываются чаинки под воздействием горячей воды, отдавая цвет и аромат.
           
           Кася проснулась. Некоторое время бездумно разглядывала потолок. Царящий полумрак не позволял определить, который час и долго ли она умудрилась поспать. Прислушавшись в себе, довольно улыбнулась: никаких неприятных ощущений на месте недавних повреждений не было, тело чувствовало себя на удивление отдохнувшим и полным сил. Кася резво поднялась, подошла к окну, раздергивая тяжелые складки. Комнату залил яркий свет полуденного солнца, один луч блеснул, привлекая внимание к бриллиантовым глазкам амулета, лежащего слева от кровати. Кася взяла в руки золотую голову собаки, долгое время её крутила в пальцах, решая одевать или нет. Увидев бежевый конверт без надписей, положила подвеску на полированную поверхность тумбы. Кася нахмурилась после прочтения первых строк, написанных рукой матери: Кася!
            Она пыталась сообразить, с чего бы это маме писать ей письма. Коротко охнув, ещё раз перечитала первые строки. Буквы затряслись. Аккуратные строчки расплылись от слез, мгновенно перелившихся через края век. Кася села на кровать, положила развернутый лист рядом с собой и горько расплакалась, закрыв лицо руками. Когда рыдания стихли, и тело перестало вздрагивать от всхлипов, Кася тщательно вытерла следы слёз краем пододеяльника. Она прикусила губу, чтобы не разреветься снова, и вернулась к письму.
            Кася!
            Если ты читаешь это письмо, знай, меня уже нет.
            Не плачь. Я давно знала, что это произойдет. Жаль, что случилось так скоро. Прости меня за то, что не смогла рассказать - ты уже знаешь кто, не дал мне такой возможности. Я не ведаю, что именно Ему от тебя нужно, потому, опасайся. Раньше Он приходил ко мне во снах каждые два-три месяца в полнолуние, полагаю, как-то тянул твою энергию через меня. Он не человек, потому, никогда не оценивай его действия, основываясь на поведении и морали людей.
   Как ни печально это осознавать, ты на самом деле принадлежишь ему. На тот момент, когда я чуть не потеряла тебя, это казалось единственным выходом. Прости.
   Он обещал рассказать тебе все подробности сам, надеюсь, обещание будет выполнено. У меня была возможность убедиться - Он всегда выполняет свои обещания.
     Даже не вздумай винить себя, в том, что я так поступила. Это было только мое решение. Когда у тебя будут дети (надеюсь, это произойдет), ты меня поймешь. Для матери нет худшего испытания, чем видеть смерть своего ребёнка.
   Я попросила Кицу позаботиться о тебе. Знаю, ты старше, но в нём есть, какая-то внутренняя уверенность и сила. Я надеюсь на его помощь. Я чувствую, как сильно Кицу тебя любит. Не потеряй его.
   Я никогда не рассказывала, но пришла пора узнать, что у тебя должна была родиться сестра близнец. Вспоминать тяжело. Я долго переживала её гибель, хотя малышка даже не успела появиться на свет. Думаю, она не ушла на небо, а каким-то образом сумела задержаться, чтобы помочь нам. Это синеглазая девушка из отражения. Поговори с ней, именно её помощь позволила получить отсрочку 40 дней. Не бойся её, прими в нашу семью, прошу тебя, Кася.
            Кася подошла к окну, она так крепко сжала письмо, что бумага смялась. Открытая оконная створка пропустила в комнату мощный поток свежего воздуха. Только отдышавшись, Кася расправила страницу и вновь углубилась в чтение - край листа подрагивал в напряженных пальцах.
            Я не понимаю, что означают странные знаки, которые я нанесла в комнате под её руководством, но Она обещала, что на этот срок вы с Кицу будете в безопасности, и моё тело не будет портиться. Странно так писать о собственном теле. Не находишь, мне удалось неплохо пошутить напоследок?
           Прозрачная капля сорвалась с пушистых ресниц и расползлась на знаке вопроса. Лицо Каси слегка посветлело от распустившейся кривоватой улыбки.
            Только ничего не трогайте. Тело сожгите, вдруг Он что-нибудь придумает с ним сотворить, я не хочу, чтобы его пальцы меня касались.
           Ты не обычная девушка. Каждая женщина в нашей семье обладала небольшим Даром. Никто из нас не был счастлив в браке. Я хотела быть счастливой с твоим отцом. Не знаю, права была или нет, когда отказалась от дара - прошлое уже не вернуть.
   Запомни одну простую истину: хорошо видеть можно только сердцем. У тебя золотое сердце. Оно подскажет верное решение, когда ты будешь находиться на перепутье. Верь своим снам и интуиции. Слушай Мир и он придет тебе на помощь.
   Верю, что вы втроем придумаете, как справиться. Не надо меня оплакивать. Не опускай голову, у тебя впереди еще очень долгая жизнь, интересная, наполненная необычными событиями. Надеюсь на это.
            Помни, я люблю тебя.
            Твоя мама.
            P.S. Слишком много слов: "надеюсь" в таком коротком послании. Меня сейчас поддерживает только надежда на то, что всё образуется. Не опускай рук никогда, сражайся за свою жизнь до последнего вздоха. Не позволяй демону забрать твою душу. Поверь, сохранить душу важнее, чем - жизнь.
   Выше голову и улыбайся, мне так нравиться твоя улыбка.
  
   Кася несколько раз перечитала письмо. Губы шевельнулись: "Я тоже тебя люблю, мамочка".
   Снова на глаза попался злосчастный кулон. Удушливая волна поднялась откуда-то из глубины: кулаки сжались, лицо покраснело от прилившей к щекам крови. Кася схватила украшение и с силой швырнула его в угол. Сбивчивый шёпот разбудил гнетущую тишину комнаты: "Мама, ты ошиблась, Кицу не мой друг. Он нам врал. Он не поможет мне, мамочка!"
     Кася сидела на кровати, обняв руками плечи, и качалась, как маятник из стороны в сторону. Плотно закрытые веки не могли удержать слезы. Часы пробили один раз. "Час дня", - вяло отметила про себя Кася. Она не знала, сколько длилась истерика, только больше не могла плакать, видимо, организм устал производить влагу, смывающую горе - воспаленные, покрасневшие глаза девушки уже давно смотрели в одну точку.
           
            Шорох под дверью разрушил состояние оцепенения, в котором пребывала Кася. Распахнутая дверь чуть не ударила Кицу, только реакция уберегла его от столкновения. Не успел он произнести и слова, как разъяренная фурия набросилась с кулаками: всегда спокойная Кася, колотила изо всех сил по его груди.
         - Ненавижу! Ты нас обманул! Обманул!
         - Я не хотел! - Кицу безропотно сносил удары, давая излиться гневу.
         - Не верю! Ты такой же, как и Он!
        - Нет! Я не такой! - Кицу вывернулся, и отошел в центр комнаты, оставив в руках Каси рубашку, - мелкие пуговки покатились по деревянному полу, постукивая, как костяные кубики. Кицу был явно напряжен: плотно сжатые губы, напруженные ноги, расслабленно висящие по бокам туловища руки, и пальцы, сжимающиеся и разжимающиеся в кулаки.
            - Неужели? Чем он тебя купил?
            - Он меня не покупал, - Кася заметила, как тяжело вздымается грудь Кицу, дыхание вырывается с приглушенным свистом, ногти на пальцах удлинились и загнулись, взгляд, направленный в пол, напомнил взгляд дикого зверя, готовящегося напасть. Кася испугалась. Первый порыв был как-то успокоить взбешенного неосторожными словами Кицу, однако инстинкт самосохранения спасовал перед валом ярости. Хотелось избить обманщика, исцарапать лицо, дать почувствовать, какую боль причинило предательство.
            - Нет, он тебя купил! - Кася чуть танцующей походкой приблизилась к оборотню, не завершившему трансформацию. И произнесла, глядя в глаза. - Признайся, что он тебе пообещал за наши с мамой жизни?
            - Ничего, - слова с трудом продирались сквозь линию бледных губ. - Он мой хозяин, я не мог ослушаться.
            Плечи Кицу поникли, отчего широкая спина согнулась - сейчас он не казался опасным.
            - Сволочь!
            Кася замахнулась, намереваясь влепить бывшему другу пощечину, однако он легко успел перехватить руку в миллиметре от своей щеки. В тот же миг Кася тонко вскрикнула. Обеспокоенный Кицу ослабил захват и принялся рассматривать запястье, проверяя, на наличие повреждений.
            - Больно?
            - Да! - Кася задергалась. - Пусти! Руку жжёт!
            Под пальцами Кицу проявлялись ярко багровые точки, выстроенные по ровной окружности. Он пытался оттолкнуть Касю, но метка демона, словно склеила двух людей в один единый организм. Кицу только и смог шепнуть девушке, в чьих глазах среди вспыхивающих разрядов боли отражался животный ужас перед происходящим:
            - Терпи, Кася. Терпи.
            Кася кивнула, капелька крови показалась под белеющим кончиком зуба, прижавшего губу. Кицу облизнулся, он еле удержался от соблазна попробовать полную жизни солоноватую жидкость.
            Пляшущие перед глазами белые пятна вызвали головокружение, Кася пошатнулась - только опора в виде держащего её мужчины, уберегла от незапланированной встречи с полом. Слепота сменилась цветными блоками, они крутились, как в детском калейдоскопе, складываясь в странные узоры - только Кася никак не могла разобрать детали в сгустившейся дымке.
  

Глава 10. Калейдоскоп

           
   Постепенно зрение настроилось на полумрак, и стало возможно разглядеть пару (лет сорока) в коридоре, напоминающем больничный. Высокий русоволосый мужчина, прижимал к себе плачущую женщину азиатской наружности. Она горько рыдала, уткнувшись в плечо, обтянутое медицинским халатом. Слова, произнесенные на незнакомом мяукающем языке, Кася слышала впервые, но прекрасно понимала, что они означают, будто в голове шел подстрочный перевод - знание само всплывало в виде ясных образов и значений.
            - Врач сказал, надежды нет, - женщина всхлипнула и зажала рот ладонью.
            - Нет, - мужчина погладил женщину по спине, пытаясь успокоить.
            - Сколько осталось нашему мальчику?
            - В лучшем случае, недели две.
            - А операция?
            - Слишком поздно. Болезнь развивается стремительно.
            Разговор прервало появление медбрата, толкающего перед собой каталку с бледным худым мальчиком, бритым наголо. Окружённые синяками глаза раскрылись, и Кася узнала в этом изможденном, напоминающем более всего узника концлагеря, Кицу.
            Картинка расслоилась на паззлы, чешуйки перемешались, образуя новый узор.
            Склонённая фигура в чёрном строгом костюме, контрастирующая с отбеленным постельным бельем узкой больничной койки. Сначала Касе показалось, что мужчина жадно целует, лежащего в переплетении проводов пациента. Присмотревшись внимательнее, она увидела, что глаза парня широко распахнуты, тело неестественно выгибается в хватке рук незнакомца, старающихся удержать дергающиеся в судорогах руки и ноги. От вида крови, щедро заливающей простыни, стекающей на пол тяжелыми каплями, которые успели собраться в лужи, девушку замутило. Она отвернулась, взгляд упал на мигающую красным лампочку на мониторе отслеживания сердечных ритмов. Противный писк, от которого должна была давно прибежать дежурная медсестра, вторящий ползущей по монитору ровной линии, уходил в никуда, Кася преисполнилась уверенности, что на тревожный зов не придет ни один врач.
            Она хотела досмотреть, чем закончиться действо, однако изображение разрушилось снова.
            Худой парень с заметно отросшим ежиком каштановых волос внимательно рассматривает отражение лица в квадратном зеркале. Из-под пальцев, сжатых мертвой хваткой на краях раковины, расходятся трещины: когти пробили керамику, вгрызшись в неё лезвиями. Зрачки, расширенные, насколько это максимально возможно, ловят быстро приближающее отражение лица. Удар. Во все стороны разлетаются осколки. Рыдающее тело сползает на пол, парень закрывает голову руками. Кровь капает из многочисленных порезов. Кася слышит переходящее в отчаянный вопль рыдание:
            - Я не злой дух. Не Ёкай, нет! Я нормальный! Нормальный!
            Осколки на полу собираются, кружатся роем ос, затем устремляются к ней. Кася зажмуривается, готовясь принять жала. Боли нет. Перед приоткрытыми глазами светит солнце.
            В центре свежескошенной поляны замер в глубоком поклоне Кицу, его волосы уже заметно длиннее, они собраны в хвост чёрной резинкой. На него недобро смотрит поджарый мужчина лет пятидесяти на вид. Он боец в светлом кимоно, жилистые запястья сжимают увесистый длинный посох. Один конец посоха поднимает голову парня, подталкивая под подбородок. Отрывисто брошенное в лицо слово:
            - Уходи!
            Кицу поднимает потухший взгляд:
            - Почему?
            От набежавших к центру лба складок, мужчина выглядит хмурым и старым, жесткая складка у рта становиться резче, когда он произносит:
            - Я чувствую в тебе зло.
            Карий взгляд наливается чернотой, Кицу резко выпрямляется, он становиться выше ростом, шире в плечах, взрослее. Верхняя честь одежды трещит и рвется по швам. Такой Кицу выглядит серьёзным противником. Кася всем телом ощущает исходящую от него недобрую энергию. Мужчина перехватывает посох, готовясь к схватке. Голос Кицу звучит глухо:
            - Я уйду, мне нечему больше у вас учиться, наставник.
            "Наставник" он произносит с кривой ухмылкой, от неё у мужчины дергается лицо, посох описывает дугу, но соприкасается только с примятой травой - Кицу играючи уклоняется. Одно смазанное движение и он стоит позади человека. Белое кимоно залито красным. Посох дрожит среди густых травинок. Кицу вытирает руки о ткань, оставляя алую подпись, когти медленно втягиваются в пальцы.
            - Против тебя я ничего не имею, но мальчик мой.
            Кареглазый парень плачет на груди лежащего человека:
            - Я не хотел, не хотел.
            Облик Кицу поплыл, как оплывает воск на прогорающей свече. Кася, измученная чередой образов, приносящих только боль, закричала:
         - Хватит! Довольно!
  
            Она задыхалась от комка, вставшего в гортани, неожиданно вязкий воздух никак не проваливался, мешая сделать вдох. После увесистого хлопка по спине - натужный кашель принес облегчение. Кицу развернул Касю лицом к себе и неуверенно заглянул в широко распахнутые глаза, из них на него смотрело то чувство, которое не пристало видеть молодому мужчине во взгляде, обращенном на него девушкой - жалость. Жалость и сочувствие в радужном ореоле маленьких прозрачных капелек, зацепившихся за ресницы. Что ж, жалость лучше, чем ненависть, подумал Кицу. Он уже мог шевелить пальцами - путы заклинания памяти ослабли. Кася сама вцепилась в него мертвой хваткой и не отпускала. Кицу отнес продолжающую кашлять подругу на кровать, бережно устроил на покрывале, а сам сбегал на кухню за стаканом воды. Воду Кассандра приняла с благодарностью.
   Зубы Каси неровно стукнули о тонкий край. Её руки ощутимо тряслись, приковывая внимание Кицу - на внутренней стороне запястье чётко выделялись синеватые отпечатки мужских пальцев. На коже виднелся круг из чуть выпуклых точек, величиной с булавочную головку. Одиннадцать багровых и одна похожая на обычную светло-коричневую родинку. Больше всего печать напоминала циферблат часов без цифр и стрелок. Кицу пристально посмотрел на Касино горло, мелко подергивающееся в такт с аккуратными глотками. Он не мог отвести взгляда от шеи девушки, так и застыл на расстояние вытянутых рук, борясь с желанием пригладить растрепавшиеся волоса. Кася избегала встречаться с ним глазами, предпочитая блуждать взглядом по окружающим предметам. Не желая смущать её своим присутствием, Кицу отступил от кровати подальше, намереваясь выйти из комнаты. Тихий голос, остановил на половине пути:
            - Кицу, останься.
            Кася отставила пустой стакан и приглашающим жестом махнула рукой, подзывая ближе, она согнула ноги, обхватила их руками и уставилась своими нереально голубыми глазами на Кицу. Он улыбнулся кончиками губ, когда не обнаружил в её взгляде отголосков прежней злости и ярости. Черты лица Кицу разгладились, стали мягче, из карих глаз ушло затравленное выражение. Он приблизился к кровати, облокотился на край покрывала, удобно устраиваясь на полу. Осторожно, чтобы не спугнуть, скользнул пальцами к ладони девушки. Кася не потянулась встречным движением, но и руку не убирала. Когда горячие мужские пальцы коснулись ледяной кожи, слабое ответное пожатие вселило в Кицу надежду на то, что отношения ещё можно восстановить.
            - Прости меня, если сможешь, - Кицу уткнулся лбом в сложенные домиком ладони. Кася протянула ладонь свободной руки, чтобы коснуться каштановых вихров, но замерла - спина Кицу напряглась, он затаил дыхание. Когда тонкие пальцы всё же дотронулись до жестких волос, Кицу еле слышно выдохнул, расслабляясь под нехитрой лаской. Кася задумчиво перебирала каштановые пряди и говорила, даже не пытаясь притушить звучавшую в её словах грусть, Кицу внимательно слушал.
            - Я могу понять, что у тебя не было выбора. То, что с тобой случилось, - чудовищно. Но это не оправдывает того, как ты поступил с нами. Мне, действительно жаль, Кицу, что так вышло. Но не проси от меня слишком многого. Как раньше уже не будет. Я не смогу доверять тебе полностью.
            - Я прошу только, дай мне еще один шанс, - попросил Кицу.
            - Шанс? - Кася задумалась, невольно её пальцы резко сжались, причиняя боль. - О каком шансе ты говоришь, если ты, - она потянула Кицу за волосы, побуждая посмотреть на неё, - вмешивался в мою жизнь?
            - Для твоего блага, - Кицу повернул голову, проводя коротко стриженым виском по ладони. Он быстро спрятал выражение глаз за веками, но Кася успела заметить блеск удовольствия и отдернула руку.
            - Это для моего блага ты избил единственного человека, который мне действительно нравился? - глаза Каси метали молнии. Она сама не поняла почему, но из всей череды образов наибольшее отторжение вызвало именно избиение Макса.
            - Он тебе не подходил, - в голосе Кицу слышалась мрачная уверенность.
            Кася еле сдержалась, чтобы не ударить Кицу, ей хотелось стереть ухмылку с его лица, разбить маску самоуверенности, под которой скрывался её друг. Этого упертого мужчину, упрямо взирающего на неё из-под насупленных бровей, она не знала совершенно. Кася глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
            - Хорошо, этой темы мы не касаемся, - стараясь не смотреть на друга, сказала она. Кицу сумел скрыть тёмный блик удовлетворения, резко опустив ресницы. - Мы попробуем начать с чистого лица, но у меня есть одно условие.
            - Какое? - Кицу внимательно взглянул в глаза Каси, такие обманчиво спокойные, однако он знал, что в любой момент небесную гладь может сменить яростная синь или, что было бы значительно неприятнее - убийственная прозрачность. Стоило ему вспомнить, как глаза девушки заполняет мёрзлый лед, как ему стало несколько не по себе. Пёс внутри него каждый раз начинал жалобно поскуливать под этим взглядом. И это Кася не осознает в полно мере, какое влияние оказывает на окружающих - Кицу дал себе мысленный зарок приложить все усилия для того, чтобы она научилась контролировать свои способности как можно быстрее.
            - Тебе важно? - Кася казалась удивленной.
            - Тебе важно, - Кицу выделил голосом первое слово. - Я твой друг, Кася, судьба свела нас вместе.
            - Я не просила, друг, - синие глаза сузились, Кася нервно тряхнула головой, рассыпая светлые пряди по плечам.
            - Я тоже, - Кицу проследил взглядом за солнечным зайчиком, нашедшим прибежище в медовых прядях, и улыбнулся.
   - Тебя любит солнце, - заметил он.
            Зайчик прыгнул в синь радужки и рассыпался искрами, высветлив ее, - Кася зажмурилась, будто ей в глаз угодила соринка. Моргнув несколько раз, она недоуменно посмотрела на чем-то довольного парня, светлые брови вопрошающе изогнулись. Улыбка Кицу стала шире, он пояснил:
            - В тебе нет темноты, солнце тебя любит, я видел.
            Кася невольно улыбнулась следом:
            - Мы, как два идиота, сидим и скалимся.
            - Ага, - Кицу кивнул.
            Кася дружеским жестом растрепала каштановые волосы, так же как делала это раньше, - Кицу с грустью наблюдал, что миг возврата к прошлому закончился. Будто очнувшись, Кася подобрала ноги под себя. Сидя на пятках, подалась вперед так, что лица оказались на одном уровне. Ее губы выпрямила жесткая прямая, а во всем облике появилась настороженность. Кася смотрела твердо, она тщательно подбирала слова:
            - Мое условие: ты мне рассказываешь все, что знаешь о демоне, - Кицу согласно склонил голову, - и о себе. - Кася заметила, как вскинулся крупный, немного выдающийся вперёд подбородок; тень скользнула в карих глазах, превращая их в пугающие головешки; неприятная усмешка, искрившая губы, застыла хищным оскалом.
            - В моей истории мало веселого, Кася, - Кицу показал кончики вытянувшихся клыков, от хриплого низкого голоса девушка побледнела, пальцы сжали край покрывала, но её тело не сдвинулось с места.
            - Я знаю. В моей тоже.
            Услышав вызов в словах Каси, Кицу одобрительно хмыкнул:
            - Я согласен на твои условия.
            Улыбка без клыков вышла вполне нормальной. Кицу вытащил кусок изрядно смятой атласной ткани из одеревеневших пальцев и аккуратно пожал их, скрепляя договоренность.
            Желудок девушки жалобно мяукнул, Кася скорчила забавную гримасу и погладила изрядно поджавшийся животик. Кицу резво подскочил и подал руку:
            - Сначала завтрак.
            Прислушавшись к себе, Кася признала, что серьезный разговор лучше вести сытой. Она покосилась на протянутую ладонь, после секундной заминки, все же коснулась её самыми кончиками пальцев и соскочила с кровати.
  
  
           Кицу прислонился к кухонному шкафу. Закрыв глаза, он слушал: вот босые ступни прошлепали в ванную, вот зашумела вода в душе, вот первые капли попали на покрывшуюся мурашками кожу и ударили в пластиковое дно. Кицу резко тряхнул головой, прогоняя наваждение. Скоро прибежит голодная подруга, а у него ничего еще не готово. Что ж он готов показать себя с иной стороны. Кицу улыбнулся.
   Кася не стала долго нежиться под теплыми струями, она наскоро сполоснулась и напоследок выкрутила кран с горячей водой. Ледяной дождь, пролившейся на голову, окончательно взбодрил - обжигающая волна холода, пробежавшая до самых кончиков пальцев, наполнила тело энергией. Отражение в зеркале порадовало идеальным видом кожи: Кася уже не походила жертву нападения, вчерашние синяки исчезли бесследно, губа зажила полностью, царапины на плечах тоже пропали. Вглядываясь в глубину своих глаз, она надеялась увидеть синий проблеск в радужке, однако зеркальный двойник не проявлялся. Кася подумала, что её копия, должно быть, обиделась на вчерашнюю грубость. Принесенные перед зеркалом извинения не помогли - в блестящей поверхности по-прежнему была только Кася.
  
            Аппетитные ароматы привели в царство кастрюль и поварёшек. Сегодня в обычный распорядок были внесены существенные коррективы: господствовал мужчина. Кася невольно залюбовалась тем, как виртуозно он орудует ножом, нарезая тонкие полоски холодного мяса, раскладывает подогретые куски пирога по тарелкам и старательно расставляет приборы на двух человек.
            - Проходи, все готово, - позвал Кицу. Не оборачиваясь, он продолжил разливать дымящийся янтарный напиток, ощутимо пахнущий мёдом, по высоким кружкам.
           Кася только и смогла выдавить из себя:
            - Я не знала, что ты такой хозяйственный.
            Кицу повернулся, его глаза весело блеснули.
            - Это я с вами девушками обленился, а так меня эта возня успокаивает, - сказал он.
            Задумчивый взгляд, скользнул по лицу Кицу, задержался на слегка изогнутых в улыбке губах и вернулся к пляшущим смешинкам. Кася усмехнулась, ухватила с самой верхушки пирамиды подогретую булочку и впилась в неё зубами.
            - Ммм, какая же я голодная, - прозвучало неразборчиво из набитого рта.
           
      Кухня редко видела подобные молчаливые завтраки. Кася не решалась заговорить первой - сидела и ждала, что предпримет Кицу. Она уже несколько жалела о своей настойчивости узнать правду. Червячок сомнений грыз изнутри и внушал опасения, что ей не понравиться рассказ друга, а опрометчивое обещание простить Кицу, уже было озвучено. Кася признавалась самой себе, что более не чувствует к нему прежней ярости или ненависти, будто, кто-то проколол воздушный шар распирающих её негативных эмоций, и он, вместо того, чтобы лопнуть с оглушительным грохотом, вяло сдулся. Сам Кицу не отставал от быстро жующей девушки, казалось, пара соревнуется, кто быстрее очистит наибольшее количество тарелок. Из еды осталась только стопка тостов и новая порция наструганного мяса. При этом Кицу умудрялся своевременно доливать воды в быстро пустеющий чайник - оба едока оказались водохлебами. Кася отметила про себя, как двигается Кицу: плавные движения, и ещё быстрые, очень быстрые. Он уже перешел к мытью посуды - методично споласкивал мыльную пену и убирал тарелки в сушилку. Светлая бровь девушки удивленно изогнулась, едва только Кицу только начал собрать грязную посуду, большее вызвало удивление то, что он сам же её и помыл. Кася следила, как тщательно Кицу намыливает каждый предмет, вытирает мокрые капли с блестящей поверхности раковины, сушит полотенцем руки.
            Кася подмечала каждую деталь в поведении Кицу. Он замер, услышав:
            - Знаешь, за последний день я узнала о тебе больше, чем за пять с лишним лет совместного проживания.
            Мокрая тарелка бесшумно вошла в предназначенное для неё гнездо.
            - Ну и?
            Кася пожала плечами и медленно поднесла ко рту очередной кусок свинины, лежащий сверху ломтика поджаренного в тостере хлеба:
            - Да вот, думаю, какие сюрпризы следует ожидать, приятные или нет?
            Кася вгрызлась зубами в бутерброд - на секунду блеснули ровные белые зубы - и принялась методично жевать, пристально глядя на Кицу.
            - Сама решишь, - он сел на край любимого кресла, развернув его к Касе. Отодвинув в сторону тарелку, Кицу всем своим видом показал, что готов к разговору. - Для разминки могу поведать, отчего ты столько ешь.
            Кася поперхнулась, окинула взглядом опустевший стол, её жалобное "Ой" вызвало беззлобную усмешку Кицу.
            - Вот тебе и "Ой", - Кицу откровенно веселился, показывая глазами на раздувшееся девичье брюшко.
            Кася давно стала подмечать особенность того, что они с этим, - быстрый взгляд в сторону друга, наткнулся на насмешливо заломленную бровь, - едят много. Он, понятно, парень, причем, спортивный парень. А она? Иногда она могла съесть больше. Девушка, конечно, дружила со спортом: пробежки по утрам и придуманная Кицу зарядка, но это не объясняло подобную прожорливость. Такой аппетит подходил культуристу в период набора массы (видела по телевизору), но никак не хрупкой леди. Хорошо, что на фигуре это не сказывалось, подруги (эх, где они все) завидовали такому метаболизму. Кицу иногда дразнил тем, что у Каси внутри завелись червяки.
            - Кася, не смотри на меня так кровожадно, ты, вроде, наелась, - Кицу пододвинул к ней ближе тарелку с последним бутербродом и указал на него взглядом. Кася обиженно отвернулась, но рука потянулась к еде. Сдавленное хрюканье последовало незамедлительно, стоило только откусить кусочек. Лицо Кицу перекосило от еле сдерживаемого смеха, на глазах выступили слезы. Не обращая внимания на его гримасы, Кася доела и поинтересовалась:
            - Когда начнешь рассказ?
  

Глава 11. Ину гами

           
   Демон регулярно, раз в два-три месяца тянул из Каси энергию. Чтобы восполнить потери, организм требовал много воды, жиров, белков, углеводов... Кася знала, что энергию можно было получать не только из еды, но и из линий силы, но пока не умела их видеть. Кицу обещал научить, что несказанно радовало.
            За то время, что он жил в их доме, Кицу уже составил режим дня для Каси. Он же приучил её каждое утро вставать не свет и заря на пробежку с конкретной целью: добиться наилучшего физического развития - чем сильнее тело, тем больше жизненной силы оно вырабатывает. Дыхательная гимнастика, которой начиналась и заканчивалась зарядка, должна была помочь настроить весь организм для работы с энергиями. Кицу начал тренировки заранее, чтобы потом, когда только появиться возможность использовать магические возможности, Кася была бы готова. Её дар вряд ли бы проявился спонтанно, для активизации, если не было никаких проявлений в детстве, нужен толчок. Кто в их случае выступил в роли "толкателя" Касе объяснять не требовалось.
   - Так демону нужен какой-то паршивый дар? - возмутилась она.
   - Сомневаюсь, что только он, - Кицу казался расстроенным. Он задержал дыхание, словно собирался что-то сказать, затем резко выдохнул и отвернулся. Подойдя к кухонной мойке, Кицу оперся руками в каменный край. - Я не знаю, зачем ты нужна демону, - глухо сказал он. - Моей задачей была охрана и...,- Кицу замолчал.
   - Что и? - Кася подалась вперед, она почти до живота заползла на стол.
   - Я наблюдал за тобой, - Кицу по-прежнему не поворачивался.
   - В смысле?
   - Если бы дар пробудился, я должен был вызвать Его.
   - Зачем? - гримаса ужаса скользнула по лицу Каси, она закрыла рот ладошкой, словно испугалась, что демон может услышать.
   - Зачем? - Кицу медленно повернулся. Он с силой провел рукой по лицу от подбородка до макушки - кожа вспухла красными полосами вслед за его пальцами.
   - Зачем? - уже тише переспросил он. - Понятия не имею. Я - охранник, цепной пес, оберегающий добро хозяина. - Кицу улыбнулся. Улыбка вышла горькой и смотрелась жутковато на украшенном своеобразной боевой раскраской лице.
   Кася села ровно - тело само старалось убраться подальше от ставшего чужим друга.
   - Неужели демон с самого начала все это подстроил? - голос Каси дрогнул.
   - Возможно, - Кицу отвёл взгляд.
            Так, значит, Веррин не зря обещал её маме, что дочь станет ведьмой. Ведьмой. Знать бы, чем одарил тандем из спящей силы рода и демонического влияния.
   - Какие у меня могут быть способности? - наведя порядок в мыслях, поинтересовалась Кася.
   - Почему ты меня спрашиваешь? - усмехнулся Кицу. Лицо его посветлело, и он уже не казался таким диким воином.
   - Ну, - замялась Кася, - мне почему-то показалось, что ты можешь знать.
   - Тебе показалось, - довольно резко ответил Кицу. Он облокотился на стол так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами подруги. Кася откинулась назад, - под позвонками она ощутила ребристую спинку своего стула.
   Уже мягче Кицу поведал, что демон что-то сделал с её энергетическими каналами, заблокировав большую часть силы: Кася могла только аккумулировать и отдавать.
   - Еще посмотрим, - буркнула она. При этом так порывисто поднялась, что стул упал с грохотом, от которого оборотень поморщился - такие громкие звуки были весьма неприятны для его чуткого слуха.
   - Посмотрим, - глядя в глаза друга, повторила Кася. - Тоже мне, нашёл батарейку.
   - Посмотрим, - уголок рта Кицу дернулся вверх.
   - А какой дар был у мамы? - спросила Кася. Она вспомнила про письмо. Именно Кицу отдал его ей, а это наводило на мысль, что мама была с ним более откровенна.
   Жалобно скрипнула столешница под пальцами Кицу.
   - Не знаю, она не говорила. Ты можешь не верить мне, но я любил Сафи, мне рядом с ней было очень тепло, словно она очень близкий для меня человек...Я обещал заботиться о тебе...
   - Ты сдержишь обещание? Поможешь мне?
   - Чем смогу, - он кивнул. Когда Кася смотрела на него с такой надеждой, Кицу готов был пообещать что угодно.
   - И ничего скрывать больше не будешь?
   Взгляд Кицу остановился. На какой-то момент Кася решила, что оборотень просто уйдет и отправит её подальше со всеми этими расспросами. Но после недолгих размышлений Кицу ответил:
   - Хорошо, не буду.
   - Давай, уже спрашивай, вижу, тебе что-то крайне любопытно узнать, - подбодрил оборотень, замолчавшую подругу. Она кругами ходила вокруг стола. Молчала. Топала. Пол скрипел в одном месте рядом с окном.
   - А как ты познакомился с Веррином? - вжав голову в плечи, выпалила Кася.
   Её уже давно занимал этот вопрос, однако спрашивать ранее она не решалась. А тут, Кицу сам предложил.
   Он помрачнел.
   - Не хочешь, не говори, - зачастила Кася. - Хотя бы расскажи, как он тебя исцелил.
   Кицу рухнул за стол, поставил на столешницу локти и уронил голову на сведенные вместе кулаки.
         - Я не могу объяснить, как демон меня вылечил, - сказал он, подняв голову. В глазах Кицу появился нездоровый лихорадочный блеск. Мелкими осторожными шажочками Кася подобралась к любимому креслу друга, которое он почему-то проигнорировал, и тихонько села, стараясь сложиться в компактный комок.
   Кицу продолжил:
   - Пробудившись, я понял, что боли нет, - он подошел к окну и распахнул створки. Морозный воздух заставил Касю поежиться. Речь Кицу отрывистая и лишенная подробностей оживляла стройный ряд образов перед глазами. Кася снова видела ту злополучную палату и женщину, плачущую в объятиях высокого мужчины, чьи виски уже разрисовали серебряные нити.
   - Знаешь, в 13 лет услышать диагноз лейкемия - страшно. За два года больниц, процедур и обследований я почти сгорел и к своим пятнадцати напоминал высохший полутруп - ты же сама видела, на кого я был похож. - Кася кивнула. Кицу не видел её, но она могла поклясться, что оборотень слышит каждое движение. - Врачи советовали родителям молиться, так как медицина бессильна помочь.
   Кася забралась с ногами в кресло Кицу и завернулась в его любимый плед, замоталась по кончики ушей, как бабочка шелкопряда. Она не шевелилась, стараясь не спугнуть откровенность друга.
   - Моя мама только и делала, что молилась богам. Отец старался скрыть свое горе, но я видел... Это страшно, когда твой отец рыдает, закусив кулак, чтобы не было слышно. Помню, как странный доктор зашел в больничную палату и наклонился к моей постели. Медсестра представила его как высококлассного специалиста из Испании. Доктор Суэрте, сказала она. Я подумал тогда, что этот чертов испанец делает в моей палате, неужели родители выписали врача из Европы. Понимаешь, - Кицу виновато посмотрел на подругу, - их было уже столько, этих специалистов. И приход каждого обозначал новые анализы, исследования и новую надежду. А Он заглянул в мои глаза, и словно проник в самые потаенные уголки моей души. Наизнанку вывернул. Обещаешь служить мне, если я вылечу тебя, спросил он. Я согласился. Да и кто бы отказался. Я не хотел умирать в 15 лет. Я, - Кицу сделал ударение на этом Я, - Я согласился, и Его когти сомкнулись на моем горле.
   В сознании Кицу навсегда отпечатался образ слишком бледного для испанца черноволосого мужчины: его тонкие длинные нервные пальцы оказались чудовищно сильными; крупный хищный нос с чёткими подрагивающими ноздрями; следящий за агонией дергающегося в стальной хватке тела страшный взгляд, безучастный и не мигающий. Кицу помнил это ощущение, как будто кисти рук зажаты в тисках, и нет возможности вырваться.
   - Мне было не больно, только вытекло много крови, - Кицу повернулся, на его лице проступили красные пятна, словно оборотня мучил внутренний жар, на висках выступили бисеринки пота.
   - Я возненавидел это сочетание, - сказал Кицу
   Когда он заговорил о тех событиях, черты его лица проступили резче из-под кожи, Кицу казался напряженным, как оголенный провод - дотронься и ударит током, - Кася хотела обнять друга, чтобы успокоить, но не решилась.
            Очнулся он в пентаграмме среди кровавого месива, рядом с головой незнакомого мужчины, траву усыпали обрывки ткани, в которых можно опознать остатки темного кимоно - они лежали вперемешку с ошмётками чужой плоти. Веррин потом пояснил (гадко ухмыляясь при этом), что он несколько вмешался в колдовской обряд человечишки, который начитавшись старинных фолиантов, возомнил себя колдуном. Вызывать потустороннюю сущность, да еще и заклинать её себе в помощь, не обладая при этом необходимой силой, может только глупец. Глупец - идеальная жертва. На слове жертва у демона дернулся кадык, словно он уже сделал хороший глоток тёплой крови.
   Касю замутило от описания ритуала. Обряд создания идеального живого оружия теоретически был очень прост, но вместе с тем требовал филигранной точности в начертании пентаграммы и формулировке заклятья. Желая создать собаку-вместилище бога (Кицу назвал её инугами), чёрный колдун умертвил собственного верного пса-телохранителя. Несколько дней он морил животное голодом и всячески издевался. Но вместо местного бога на вызов явился наш знакомый и из умирающего парня и мёртвого пса сотворил оборотня, не подчиняющегося колдуну. Отрубленная голова должна была схватить мясо, после чего её следовало поместить в специально заговоренный сосуд, и к этому вместилищу божественной темной силы колдун позже мог обращаться за помощью. Одной капли собачьей крови, капнутой на угол дома, хватило бы, чтобы погубить всю семью, проживающую в нем, наслать мор или сумасшествие на врага.
   Всё пошло не так. Разум Кицу, замутненный яростью озверевшего животного, не справился с телом, позволив ему растерзать человека. Кицу помнит все ощущения, как зубы рвут плоть, переламывают кости и железный привкус крови, льющейся по языку.
    Кася уже ругала себя за то, что вынудила друга затронуть болезненную тему. Справившись с бунтующим желудком, подошла к Кицу и накрыла сжатые в кулаки руки своими ладонями, заглянула в его больные глаза. Запястье снова второй раз за утро полыхнуло. Она пыталась отодвинуться, но было уже поздно.
       Двор, заросший густым кустарником. Высокий забор, не пропускающий любопытные взоры. Ствол дерева, дергается рывками так, что с каждым движением ветки жалобно стонут, провожая сорвавшиеся листья. Тощий кобель, грязный до такой степени, что невозможно определить окрас, рвётся с цепи, стремясь дотянуться до миски, дымящейся запахом свежего мяса. Бросок за броском, когти взрывают плотную черную землю - клочья травы летят прочь. Сухой бледно-розовый язык, высовываясь из раззявленной пасти, пытается лизнуть пищу. Пёс прижимает облезлым боком траву, катается по дерну, выворачивается из ошейника. Он ложиться так близко к миске, насколько это возможно и тоскливо воет. Вой переходит в жалкое поскуливание.
      На звуки выходит толстый раскосый коротышка, в плотном графитовом кимоно, подпоясанном широким фиолетовым поясом, из выреза на груди выставляется нижняя рубаха, такого же насыщенного цвета, широкие штаны скрывают ступни полностью. Мужчина кончиком ноги, обутой в кожаную сандалию пододвигает мясо чуть ближе к собаке. Когда пасть пса касается еды, Кася уже знает, что произойдет и не хочет видеть подробности жуткого зрелища, но не может: ни закрыть глаза, ни отвернуться, под властью заклинания. Резкий взмах узким изогнутым мечом, свист рассекаемого воздуха, и голова собаки падает в тарелку с мясом.
   Капли медленно стекают по полированному лезвию на обломанные стебли. Вокруг дерева, как раз по окружности, вытоптанной животным, возникает светящийся сиреневым светом круг. Иероглифы, образующие узоры, горят и медленно поднимаются над землей. Мужчина напряжён, Кася видит это по лихорадочному блеску вишнёвых глаз, по выступившей на лбу испарине и капелькам пота, блестящим над верхней губой. Глаза пса открываются - угли вместо зрачков, недобро смотрят на прежнего хозяина, челюсти клацают раз-другой, резкие щелчки слышны далеко вокруг. Сотканная из теней фигура проступает за спиной колдуна. Неслышный приказ срывается с губ. Острые клыки смыкаются на кожаной сандалии - остатки ноги исчезают в бездонной пасти. Громкий вопль, от которого кровь Каси замедляется в венах, и человек падает на землю, он пытается отползти, однако пёс уже стоит на четырех ногах, его новое тело, похожее на остывающую лаву, дымится. Уже вполне видимый демон с ленивой улыбкой на губах наблюдает за гибелью неудачливого заклинателя, хрипящего: "приказываю, тебе, подчиняйся", потом: "изыди", - но всё бесполезно. Зверь подчиняется совсем другому хозяину, тому, в чьих глазах нет ни жалости, ни снисхождения, только интерес. Хищно раздутые ноздри ловят запах смерти, висящий над поляной густым облаком. Демон макает пальцы в теплую лужицу и слизывает густые капли: брезгливо морщится, сплевывая на останки. Говорит, что у гнилого колдуна гнилой вкус.
      Кобель рычит, когда демон протягивает к нему руку. Легкая предвкушающая полуулыбка. Чужая воля подтаскивает пса к ногам его нового хозяина. Веррин поднимает собаку за холку на уровень своего лица, смотрит в глаза и очертания пса начинают плыть. Через пару минут демон держит на весу обнаженного худого подростка. "Договор заключен". "Теперь ты подчиняешься мне". Кася видит согласие в таких знакомых карих глазах, где среди безумия бьется обреченность.
        Кицу, отброшенный сильной рукой к дереву, так что ствол впечатывается в его спину, трясется, пытаясь обрести спокойствие, он обхватывает колени тонкими руками, но дрожь не утихает. Демон скалится, приподнимает оторванную голову мужчины и бросает в Кицу. Парень вздрагивает всем телом, когда ловит страшный мяч. Кровь на срезе спеклась и не течет. Кицу переводит взгляд широко открытых глаз с этого снаряда на усмехающегося мужчину туда и обратно, не решаясь отшвырнуть голову. Демон протягивает руку, приглашая следовать с ним, Кицу поднимается, делает шаг и валится на траву, скручиваясь от рвотных спазмов....
            Глаза в глаза. Застарелая боль - в карем взгляде, и боль от обретённого знания - в голубом. Кася потянулась рукой к волосам Кицу, но друг не пожелал принять утешения.
            - Не надо меня больше жалеть, Кася. Я того не стою, - его теплые губы прижались к запястью, от поцелуя зуд на коже стих. Вторая багровая точка превратилась в родинку.
            - Спасибо, - светлые ресницы спрятали страдание от Кицу. - Ты стоишь, - произнесла Кася беззвучно.
            Она почувствовала, как Кицу улыбнулся, несмотря на то, что не могла из-за слез видеть выражения его лица, - впрочем, она почувствовала. Взяв Кицу за руку, Кася провела его пальцами по своей губе:
            - Твоя работа?
            - Да.
            - Как?
            - Слюна оборотня обладает способностью быстро регенерировать повреждения, - Кицу казался смущенным.
            Кася покраснела, как только представила себе весь процесс лечения, но злости не было. Пытливый взгляд в лицо Кицу напоролся на виноватую улыбку.
            - Прости, что без спроса.
            - Знаешь, среди последних событий поцелуй без спроса, это такая малость, - женская гордость возликовала, когда Кицу скис из-за её слов. Он смотрел подозрительно.
            -Ты на самом деле считаешь, то, что я тебя поцеловал это ерунда?
            Кася захлопала ресницами и зачастила:
            - Я спала, ничего не помню, так что не считается.
           Касе расхотелось шутить на тему поцелуев, когда горячие пальцы сжали её руки чуть сильнее, Кицу пододвинулся ближе, так, что она увидела свое отражение в расширенных зрачках. Взгляд оборотня прикипел к губам. Он тихо выдохнул:
            - Сейчас ты не спишь.
            Кася подозревала, что Кицу прекрасно слышит и колотящееся сердце, и ставшее неровным дыхание. Касе захотелось обнять Кицу, прижаться ближе, почувствовать каково это, ощущать его губы на своих губах. Воспоминание о том, как она липла ночью к демону, и какие эмоции при этом испытывала, оказало эффект ушата холодной воды, вылитого на голову и не на шутку испугало. Внезапно вспыхнувшая страсть по отношению к ещё одному странному и опасному мужчине ужаснула. Кася решила высвободиться из его объятий. Кицу не стал настаивать. Недовольный блеск исчез в уголках потемневших глаз слишком быстро, чтобы Кася могла его заметить.
            - Предлагаю для дальнейшего разговора переместиться в другую комнату, - шепнул Кицу прямо в ухо. Кася замерла. Оборотень сморщил нос, закусил губу, сдерживая смех. Уж слишком подозрительно смотрела Кася. Она заулыбалась в ответ - ситуация с поцелуями сейчас показалась ей скорее комичной. Подумаешь, друг полечил, потом подшутил, в своей обычной манере, а она дала волю фантазии. В выражении его лица не было ничего "эдакого" - только дружеское расположение, и Кася успокоилась, решив, что Кицу ничего не заметил.
           
  
   Она поняла, что каждое попадание в прошлое выключает одну точку - осталось десять. Пока Кася размышляла над возможностью путешествий во времени, друг взял с комода приготовленный поднос для чайной церемонии. Кася проигнорировала предложение Кицу зацепиться за его локоть, опасаясь оживления заклинания, но, заметив, тень обиды на лице друга, положила кончики пальцев на сгиб предложенного локтя.
     - Я совсем дурак безголовый, - покаянно пробормотал Кицу, проследив за тем, как осторожно она касается его рубашки. Кася только пожала плечами.
     - Подружку твою звать будем? - спросил он уже в коридоре.
      Кася задумалась. Идея устроить очную ставку среди всех обитателей квартиры показалась весьма заманчивой. Она начала выстаивать цепочку вопросов, ответы на которые интересовали в данный момент более всего. Кицу по-своему расценил затянувшуюся паузу и отсутствие ответа.
     - Не хочешь, не надо, просто я подумал, лучше сразу тебе послушать обоих, да и мне, признаюсь, интересно узнать в деталях, что произошло ночью, в мое отсутствие.
      - Мне тоже интересно, где ты шлялся, пока меня гоняли по парку как зайца! - от неожиданной резкости в её голосе Кицу остановился, стекло на подносе испуганно звякнуло. Кася уже сделала шаг вперёд. Она не успела разжать пальцы и от рывка потеряла опору.
           
       Холодно. Темно. Руки обледенели. Кася пошевелила пальцами - в обжигающих ощущениях, возникших под ладонями, прослеживалось что-то знакомое - снег. Выбираясь из сугроба, она постоянно ёжилась от дыхания зимы. Кася озиралась по сторонам, недоумевая, как же её закинуло в это морозное безмолвие. Словно вспышка накатило осознание того, что с каждым разом видения приобретают большую реалистичность - неприятное открытие. Одно дело - просто наблюдать, а другое - получить в нагрузку весь спектр ощущений. Громкий хлопок, раздавшийся сбоку, привлек внимание к сетчатому полотну, гремящему под порывами ветра: зев прохода приглашающее распахивался чуть шире с каждым звуков. Ну, уж нет, лезть в эту дыру Кася не собиралась. Набегалась уже. Она никак не могла определить, выход приведет её на улицу, или, наоборот, заманит в парк.
   Свечение серебристого диска прыгнуло на плотный белый покров, кажущийся серо-синим, пометив искрами дорожку округлых отпечатков собачьих лап, исчезающих в глубине парка. Странный зов, которому Кася не могла противиться, увлёк следом. Вскоре, она уже могла различить светлый кончик пушистого хвоста, мелькающий среди стволов. Пёс передвигался уверенно, но с короткими остановками, он периодически замирал, поводил ушами, настороженно прислушиваясь, глубоко втягивал носом воздух и шёл дальше. Дойдя до границы пятна, освещенного фонарём, животное забеспокоилось: холка вздыбилась ровной грядой густой шерсти, уши плотно прилегли к голове. Кася вытянула шею вверх, в стремлении разглядеть того, кого ожидал пёс. Несмотря на готовность к встрече, невольно вздрогнула и спряталась за ближайшим деревом, когда знакомый силуэт крупного мужчины, соткался из светящихся частичек: мощное тело забрало себе всю темноту, таящуюся в округе, а лицо, впитало лунный холод. Краски улицы потускнели, но ледяное лицо Веррина, напротив, излучало потустороннее сияние. Ни демон, ни собака, не обращая внимания на невольного свидетеля, вели свой разговор, неслышный никому, кроме них самих.
   Кася вдоволь налюбовалась на красивую физиономию, не опасаясь, быть замеченной. Точно, на испанца похож, только бледноват, мама одобрила бы его "породистый" нос. Не понятно с чего вспомнились её комментарии по поводу внешности актёров и артистов. Глупые неуместные мысли, заставляющие обратить внимание на приметы во внешности демона, на одну примечательную деталь. От мыслей становилось холодно в груди, словно глупая дочь предает своих родителей. Гнать их, гнать, но Кася все равно не могла заставить себя не смотреть на мрачного красавца.
   Ни одно слово не слетело с губ демона, пока он пристально изучал оскалившегося пса: тот, поджав хвост, глухо ворчал, из-под верхней губы торчали впечатляющие своим размером и белизной острые клыки. Кася даже не успела моргнуть, как Веррин, тряхнув идеально ровными волосами, оказался радом с собакой. Протяжный визг отразился эхом от деревьев и убежал прочь, его отголоски поселились в животе девушки, вызвав мышечный спазм, швейной иглой прострочивший тело насквозь до позвоночника. Демон вбивал животное в снег до тех пор, пока пёс не перестал подавать признаков жизни.
           Пальцы, с затерявшимися в плотной собачьей шубе когтями, оставили аккуратные дырки на шее животного - из них толчками выплескивалась кровь.
         Только сейчас, когда её спина заледенела, Кася обратила внимание на то, что на ней только футболка и джинсы, надетые утром - они никак не могли служить надежной защитой от стужи, пробирающей до самых костей. Попытка представить себя в жарко натопленной комнате, в надежде, что это поможет немного согреться, не удалась: тело уже начало деревенеть, кончики пальцев неприятно покалывало. Засыпая, Кася увидела, как демон двинул ногой по бесчувственному телу, развернулся и исчез. Она больше не чувствовала озноба, сотрясавшего её как в лихорадке, бледные посиневшие губы подрагивали в такт чечетки, которую отплясывали зубы. Спать, у нее осталась только одна потребность: закрыть глаза и уснуть.
        
         - Кася, открой глаза! - паника в голосе Кицу вытащила из забытья.
         Кася с трудом смогла сфокусировать зрение на взволнованном лице друга. От блаженного тепла, разлитого вокруг, проникающего в каждую клеточку, хотелось вернуться в сон.
         - Подруга, не спи! - Кицу продолжал тормошить безвольное тельце.
         - Отстань, - Кася повернулась на бок в стремлении избежать настойчивых попыток до неё дозваться, однако вместо удобной подушки, лицо поджидала приятно горячая, но мокрая... вода. Кася села и перевела возмущенный взгляд на перепуганного Кицу.
         - Как я здесь очутилась? - от резкого движения вода рассерженно булькнула, окатив лицо горячей волной. Кася выпрямилась и быстро стряхнула текущие по лицу ручейки руками.
         Кицу присел на корточки, убрал с лица девушки волосы.
         - Я тебя принес, - сказал он.
         - Зачем?
         - Что ты помнишь? - Кицу ухватился за край ванны с такой силой, что пластик жалобно скрипнул.
         - Я, - Кася задумалась, - упала? - утвердительный кивок побудил продолжить вспоминать события. - Я была в парке. Веррин тебя бил, - Кася зажмурилась и нервно сглотнула, переживая заново эту картину жестокости. - Он не разрешил меня искать, так? - Кицу поморщился и нехотя кивнул. Кася обрадовано улыбнулась, впрочем, выражение радости быстро исчезло, когда она пожаловалась:
   - Знаешь, там было холодно, очень холодно и я, похоже, замерзла.
   - Замерзла, - лицо Кицу оказалось очень близко, Кася ощутила исходящий от друга свежий запах одеколона и чистой кожи. Тихая речь заполнила легким рычанием голоса всё пространство небольшой комнатки. - Я испугался за тебя. Когда ты начала падать, я успел подхватить твоё тело: оно было такое холодное, неподвижное, губы синие, на ресницах иней, - Кицу взлохматил волосы на макушке, Кася давно подметила, что этот жест выдавал его растерянность и волнение. - Я не придумал ничего лучшего, как набрать полную ванну тёплой воды. Ты теперь вся мокрая.
         - Ничего, переоденусь, - Кася осмотрела себя: намокшая футболка, начавшая остывать, неприятно облепила тело.
       Кася задумчиво рассматривала запястье. Метка исчезать не собиралась, девять рубиновых точек выделялись на почти белой коже. Перехваченный неприязненный взгляд такой, будто Кицу смотрел не на изящную женскую руку, а на ядовитую змею, неприятно кольнул. Заметив, что Кася смотрит на него с обидой, Кицу извиняюще улыбнулся и придал своему лицу выражение обыденной доброжелательности:
         - Сушись, потом будем звать твою подругу, надо с этим, - он кивнул на клеймо, - что-то решать.
         Кася не возражала. Конечно, за последний день благодаря картинкам из прошлого она узнала много нового о друге, однако реалистичность событий начала пугать, может, в следующий раз она не в зимний лес, а, например, в жерло вулкана угодит. Нет, с этим подарком определенно следовало что-то решать.
      Ей хотелось еще о многом расспросить Кицу, только она знала, что пока он не захочет рассказать сам, ни одного слова из него вытащить невозможно даже клещами. Он будет злиться, замыкаться в себе и всячески уходить от ответа.
         - Я подожду за дверью, - Кицу удалился, бесшумно прикрыв дверь. - Буду тут не далеко.

Глава 12. Родные люди

  
         - Подруга, ты здесь? - Кася вглядывалась в зеркальную глубину своих глаз. Дрогнувшая синевой радужка вызвала вопль восторга.
         - Тише, - двойник приложила палец к губам, - я тоже рада тебя видеть.
         - Спасибо, что починила зеркало. - Кася погладила кончиками пальцев чуть влажное стекло. Разговаривать с самой собой уже не казалось такой дикостью, два голоса внутри собственной головы не вызывали немедленного желания обратиться к доктору.
         - Это не я, - синеглазка стрельнула глазами в сторону двери.
         - Он? - Кася не смогла сдержать возглас удивления, - легкий поворот головы подруги и взмах ресниц, обозначили невесомый кивок.
         - Как?
         Близняшка пожала плечами. Глядя на безупречное отражение своего двойника в зеркале - леди, над лицом которой колдовал мастер-визажист, накладывая умелый почти незаметный макияж, в роскошном кремовом платье, с волосами, уложенными крупными волнами, - Кася завистливо вздохнула. Она не могла видеть сейчас своего отражения, но и без этого знала, что в банном халате с нечесаными мокрыми волосами выглядит мокрой кошкой. Не успела Кася окончательно расстроиться, как по зеркальной глади прошла рябь, и девушка увидела уже себя. Мокрые волосы высохли и распушились облаком вокруг разрумянившегося после водных процедур лица, халат превратился в элегантный белоснежный трикотажный футляр, такой мягкий и уютный, что Кася, не удержавшись, потерлась носом о широкий воротник-шаль.
         - Здорово, - с восхищением выдохнула она и блаженно зажмурилась.
      Через пару мгновений отражение снова показывало красавицу в кремовом платье, которая с теплотой смотрела на свою собеседницу. Касе захотелось, что бы у неё была такая настоящая подруга, а не только отражение, которое даже никто не сможет услышать кроме нее.
         - А ты можешь сделать так, чтобы тебя слышала не только я? - переборов внезапную робость, спросила она.
         - Зачем? - прозвучавший наяву приятный голос, должно быть очень нравился мужчинам, да и не только им. Собственный голос Каси, слышимый на записи видеокамеры, казался излишне высоким. Она всегда хотела уметь говорить так, чтобы грудной звук мягко обволакивал собеседника. Близнец, даже в простом одеянии, и выглядела, и говорила, как настоящая шикарная дама. Кася с восторгом смотрела на эту леди, она даже невольно скопировала её позу и выражение лица.
         - Разговор предстоит на троих, - заговорщически прошептала Кася.
         Отражение понимающе усмехнулось:
         - Очная ставка?
         - Вроде того, - Кася потупилась. Неожиданный стыд за подозрения в адрес вероятной сестры раскрасил девичьи щеки пунцовыми румянами - новая подруга ещё не дала оснований не доверять ей.
      Синие глаза насмешливо блеснули. Прозвучавшее в голове Каси разрешение позвать оборотня, тут же вырвалось коротким приглашением: "Кицу!".
        
         Кицу откликнулся моментально. Он просочился в ванную, притащив с собой два удобных стула. Закрывать дверь Кицу не стал, пояснив, что нужно оставить щель для вентиляции. Его взгляд рассеянно скользнул по отражению, словно бы оно не интересовало оборотня. С невольной радостью Кася отметила одобрение в его глазах, когда внимание друга задержалось на ней. Она потихоньку начинала привыкать к тому, как приятно чувствовать мужской интерес. Следуя примеру обитателей застеколья, двойник тоже устроилась с комфортом: под ней появилось обитое вишнёвой тканью (похожей на бархат) кресло.
         Кася не удержалась и тихонько спросила Кицу:
         - Ты когда зеркало умудрился склеить?
               - Зачем клеить, я осколки выбросил. В век господства технологии заказать новое зеркало через интернет не представляет никакой сложности.
   К своему стыду, о такой возможности Кася даже и не вспомнила. Она снова раскраснелась, когда Кицу шепнул ей на ушко, что с распущенными волосами, вся в белом, похожа на ангела, сошедшего в мир.
         - Может, по делу пошушукаемся? - "сестра" недовольно нахмурилась. - Мне тяжело долго с вами общаться. - Кицу колко глянул на зеркало и более старался не смотреть в него.
         Кася украдкой поглядывала то на оборотня, то на синеглазую девушку, ей было странно присутствовать в такой необычной обстановке. В отраженной комнате сидели три собеседника: Кася, сосредоточенный Кицу, напоминающий сжатую пружину, готовую выстрелить в направлении любой опасности, и похожая на снежную королеву красавица с удивительно яркими глазами.
  
        Тогда на дороге Кася умерла. Чтобы её оживить, демон привязал к ней жизненную энергию Сафи, перенастроив течение потоков так, чтобы почти все силы матери уходили к дочери. И без того сильная связь между ними стала прочнее каната. Кася сама по себе накапливала много энергии внутри. Чтобы избежать пробуждения магического дара раньше времени демон заблокировал энергетический канал, отвечающий за способность экстрасенсорного восприятия, а также способность пользоваться сверхчувствами, так называемый "третий глаз".
   Раз в два три месяца в сон Сафи приходил демон и через неё выкачивал силу девушки. После таких ночей Сафи, выпитая им почти досуха, долго не могла подняться с постели. Сама Кася отделывалась ознобом и подъёмом температуры, как при обычной вирусной инфекции - демон высасывал энергию, особенно не заботясь о своих донорах.
      Благодаря тренировкам с Кицу, Кася за пять лет научилась, сама того не осознавая, быстро восстанавливаться после подобных визитов. Она получала подпитку от солнца, земли, деревьев, но магические способности так и не открылись. Если раньше, странное недомогание могло длиться около недели, то теперь на выздоровление требовалось два-три дня. Кася даже не догадывалась, что такая периодичность возникновения плохого самочувствия неспроста. Не замечала она и того, что каждый раз объем изъятой у неё энергии увеличивался.
   После очередного не очень радостного утра Кицу тащил Касю в парк, шутками и уговорами побуждал повторять комплекс простых упражнений с контролем дыхания до тех пор, пока у его подопечной не возрождался интерес к жизни. Через пару дней, наполненных преимущественно прогулками на свежем воздухе и интенсивной кормежкой, Кася начинала ощущать бьющий из неё поток энергии. Только тогда она возвращалась к обычному распорядку: бег, физические упражнения, работа и обычные каждодневные заботы о ...маме. Мама...мама... Мысли рассеивались. Усилием, Кася заставила себя вслушаться в речь отражения.
       Сафи больше нет, и Кася скоро сама сможет заметить изменение восприятия. Канал распечатается независимо от её желания, но процесс можно и ускорить. Помощников уговаривать долго не потребуется. Кася заметила, как дрогнули уголки губ зеркальной красавицы, обозначив невесомую улыбку. От воспоминаний, как они сидели с мамой в обнимку за чтением книг, глаза защипало. Сосредоточившись на своих ощущениях, Кася с удивлением обратила внимание на то, что упоминание имени матери отзывалось легкой грустью. Слёзы наворачивались, но от разъедающей душу тоски не осталось и следа. Кася задала вопрос, отчего её чувства притупились. Вспоминая своё поведение, она совершенно не думала о матери, только тогда когда читала письмо, да и то, позже забыла. Кицу дернулся от вопроса, словно он имел к нему отношение. Промолчал. В цепком взгляде из-под нахмуренного лба, нацеленном на синеглазую леди мелькнуло странное выражение, похоже, что Кицу предостерегал от излишней откровенности. Та проигнорировала молчаливую просьбу и весело воскликнула, обращаясь к Касе:
         - А твой друг тебя не просветил на этот счет?
         Кицу оставался недвижим, его внутреннее беспокойство проявилось лишь в том, что желваки четко обозначились на лице, и напряглись пальцы рук, сжатые в замок.
         - Он же такой заботливый, - с сарказмом произнесла двойняшка, - так печется о твоём благополучии, - глаза Кицу сузились. - Лишь с памятью у него не очень. Забывает просветить объект своей заботы о том, что копается у него в мозгах!
         - Я не копаюсь в мозгах, - Кицу неотрывно смотрел на зеркальную леди.
         - Согласна, не в мозгах, но ты уж просвети свою подругу обо всех твоих возможностях, - синеглазая леди источала любезность.
           - Каких возможностях? - Кася коснулась плеча друга, вынуждая посмотреть на неё.
         - А нечего объяснять, - Кицу говорил медленно, отрывисто, выражения его глаз Кася разобрать не могла из-за опущенных ресниц. - У меня есть определенные способности, кроме скорости и регенерации... Я могу влиять на... эмоции людей.
         - Поясни!- потребовала Кася. Она наклонилась в сторону Кицу, даже привстала, чтобы заглянуть в его лицо.
         Кицу подчинился такой настойчивости, он смотрел прямо на Касю, грустно, виновато, по-собачьи. Касе подумалось, что будь сейчас у Кицу хвост, он бы им пристыжено мотал из стороны в сторону.
   - Я могу убирать сильные переживания, так, что человек успокаивается и просто не думает о расстраивающих его событиях, - сказал Кицу.
   - Это как? - Кася замерла. Её копия фыркнула.
   Немного помявшись, он признал, что на Касю приходилось оказывать влияние часто - её сознание должно было быть готовым реагировать на сильные раздражители.
   - Согласись, подруга, намного ведь лучше, когда у тебя почти всегда хорошее настроение? - лицо оборотня исказилось, словно что-то пыталось вырваться из-под кожи. Это мимолетное изменение не укрылось от отраженной леди, она как-то сразу подобралась, будто готовилась к схватке или возможному бегству, а вот Кася, напротив, ничего не заметила.
   - Подруга, - тихо повторила она. Кася теребила руками край платья, осмысливая услышанную информацию. Пытаясь понять, какие чувства испытывает к Кицу, она совершенно растерялась. Оказалось, что в спектре эмоций присутствуют: тепло, жалость, желание обнять, дружеское расположение, и почти нет злости.
      - Ты! - Кася отодвинулась вместе со стулом, - от противного скрежета дерева по кафелю не Кася сморщила нос. - Что ты со мной сделал?!
      - Ничего. Я ничего...- Кицу поднялся и попытался приблизиться, но был остановлен яростным отпором почти прозрачных глаз. Оборотень метнул короткий взгляд на обеих девушек, доли секунды ему хватило, чтобы оценить молчаливые приготовления синеокой колдуньи, на кончиках пальцев которой мерцали голубые искры, и ауру напряжения, исходящую от Каси: она словно искрилась, даже воздух вокруг неё начал потрескивать, как от грозовых раскатов. Кицу стало тяжело дышать от запаха озона. Он распластался на полу, придавливая волей зверя, рвавшегося в бой. Пёс чуял угрозу, дрожал, но инстинкт заставлял его бросить вызов двум ведьмам. Они обе, явно, были ведьмами. Волна ярости застилала разум оборотня, вызывая из памяти боль, причиненную когда-то ему и его второй сущности. Воля человека победила. Начавшееся зарождаться в груди рычание стихло, не успев выдернуть на поверхность зверя.
      - Прости, не в моих силах внушать ложные чувства, всё, что ты чувствуешь, - голос плохо подчинялся Кицу, он несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, - это настоящее, я лишь убрал боль, - оборотень быстро переместился к Касе, не обращая внимания на возмущение и попытки оттолкнуть. Опустившись на колени, обхватил стройные ноги руками, прижался лбом к теплой коже, - Кася не видела, как он повел носом, вдыхая её запах. Отражённая леди смотрела за разыгравшейся сценой с ироничной улыбкой на губах. Пальцы рук, скрещенных на груди, уже не светились, они выстукивали нервный ритм, вторя чуть заметным ударам остроносой бежевой туфли.
      - Почему я по-прежнему тебя люблю, будто ничего не произошло? Почему? - плечи Каси сотрясались от уже не сдерживаемых рыданий. Она бы сползла на пол, если бы Кицу не обнимал её ноги.
      - Я тебя тоже люблю, - Кицу поднялся, подхватил Касю и, уже не встречая сопротивления, прижал к груди, так сильно, что девушка ощутила, как сжимаются ребра. Впрочем, он быстро опомнился и ослабил хватку рук. Кицу шептал на ухо:
      - Прости, я влияю на тебя неосознанно... Прости. Мне плохо, когда ты страдаешь.
     
   Кася еще долго вздрагивала - никак не могла перестать плакать. Она слушала, что говорил друг. Его спокойный голос отгонял прочь дурные мысли. Сомневаться в единственном близком человеке не хотелось. Леди в зеркале скептически закатила глаза, когда Кася обвила шею Кицу руками, касаясь его кожи только на уровне локтей, стараясь, чтобы метка не задела даже вскользь.
     - Я всегда старался воздействовать на тебя по минимуму, и перестарался случайно, - Кицу прижался лбом ко лбу девушки и сразу выпрямился. - Смерть твоей матери больно ударила по всем нам. Привязанность между нами слишком сильна. Мне тоже больно из-за потери Сафи. Она стала мне второй матерью. Верь мне, - Кася задыхалась от эмоций оборотня. Она почему-то ощущала их необычайно остро.
   - Верю, - почему-то шепотом сказала она и уткнулась в плечо друга.
   - Я усыпил тебя, сон всего лишь сместил акценты в восприятии действительности, - Кицу поцеловал девушку в висок. - Ты за одну ночь прожила несколько дней, потому-то и кажутся события вчерашнего вечера далекими и зыбкими, будто сердце давно переболело и исцелилось.
         - Нельзя же так, - глаза Каси наполнились влагой, - у меня даже мысли не возникло заглянуть в мамину комнату. Я мимо нее несколько раз в день проходила, даже не екнуло внутри ничего, будто и двери нет. - Кася с силой стукнула лбом по плечу Кицу, она никак не могла смириться с тем, что просто забыла о существовании самого близкого для нее человека.
         - Знаешь, - Кицу казался озадаченным, - а ведь я тоже дверь в комнату не замечал до тех пор, пока ты сейчас не вспомнила, - он с подозрением уставился в зеркало, - красавица рассматривала маникюр на ухоженных пальчиках.
         - Ну, что вы на меня уставились? - она выглядела пристыженной. - Я тоже немного перестаралась.
         Кася и Кицу переглянулись и синхронно выпалили:
         - Рассказывай!
         - Когда я руководила начертанием защитных рун в комнате Сафи, то попыталась максимально обезопасить комнату от проникновения извне - чтобы сорок дней покой усопшей никто не мог потревожить. Больше, к сожалению, нельзя, - Кася в зазеркалье развела руками, - через этот срок привязка души к телу истончается и рвётся окончательно. Если тело сжечь раньше, то демон сможет получить обещанное, потому крайне важно не позволить забрать тело.
   - Нет, у меня были кое-какие сомнения, - её изображение чуть нахмурилось, по нему пробежала легкая рябь, - полноценно колдовать в таком странном состоянии невозможно, так как своей силы у меня нет.
   У синеглазой колдуньи получилось создать барьер для демона - он не мог бы проникнуть к Сафи ни с улицы, ни изнутри, а люди просто эту дверь не увидели бы. Простое, но эффективное заклинание для отвода глаз, подкрепленное сложной рунической вязью, сработало. Кася пока слабая ведьма и не видит линий силы, составляющих основу волшбы, потому, на неё защитный контур подействовал также. А Кицу - колдунья поморщилась как от зубной боли - в нём слишком много демонической составляющей. На это замечание оборотень утробно заворчал. Копия Каси незамедлительно посоветовала ему ещё когти выпустить для пущего эффекта. Кицу успокоился моментально. Он с хрустом размял шею перед тем, как спросил:
   - Откуда взялась такая умная подруга, знающая такие эффективные заклинания против демонов?
   Кася его поддержала в стремлении узнать больше о своей новой знакомой.
   Синеглазая леди    призналась, что на самом деле   её душа должна была получить новое рождение в теле сестры Каси. Плод погиб, не успев выйти в мир. Причем, велика вероятность того, что убил его именно Веррин. Не Кася помнила одно из прежних воплощений. В прошлой жизни, её звали Аманта. Там, под другим небом она охотилась на нечисть. Большой разницы между колдуньей и ведьмой Аманта не видела. Ей было всё равно, как её будут называть, лишь бы, не феей или волшебницей. По неведомой причине Аманта предпочла не распространяться на тему личной неприязни к данным существам.
   Она владела умением построения эффективной защиты, формирования атакующих заклинаний, была сведуща в рунах и заговорах и могла многому обучить Касю, подсказать, как развить новые способности. Такого сильного демона, как Веррин, она раньше не встречала, это её и сгубило. Последнее, что она помнит - жуткие глаза, приближающиеся всё ближе и ближе - демон играл с добычей. А дальше - только беспросветная тьма, ни малейшего отголоска человеческой речи, ни звериного шороха, ни лучика света. Сколько прошло времени с той поры, Аманта не представляла. Она не помнит себя в состоянии бесплотного духа. Рождалась ли она вновь? Возможно.
   Она словно плавала в морских глубинах. Однажды, в темноте забрезжил неясный свет, и Аманта всеми силами рванула к его источнику. Сильное сердце стучало, как огромный молот. Ему вторили ещё два маленьких молоточка.
   Радость скорого рождения. Ожидание встречи с новой семьёй. Аманта говорила во снах с мамой. А потом почувствовала обволакивающее недоброе внимание, страх и сильную боль.
   - Мне удалось создать привязку к твоему телу в самый последний миг и не погибнуть окончательно, - глядя в потолок сказала она.
   Кася вздрогнула в объятиях Кицу.
   - Он что, еще и виновен в гибели моей родной сестры? - громким шёпотом возмутилась она.
   - Не торопись с выводами, - Кицу прижал её чуть крепче к себе.- Это всего лишь одна из версий произошедшего.
   - Моя версия! - на миг в приятном голосе Аманты проявились свистящие ноты, противно резанувшие слух Каси. Она удивлённо взглянула на рассказчицу.
   - Сбои из-за напряжения, устаю, - голос Аманты снова звучал как обычно.
   Она горько вздохнула:
   - Сама не знаю, кем стала в конечном итоге. Не дух, не привидение, а личность, живущая в одном теле с родной сестрой.
   Кася и Кицу переглянулись.
   - То есть ты утверждаешь, что тебе не дано управлять телом Каси? - решил уточнить Кицу.
   - Ты прав, - ответила Аманта.
   - Ты ей веришь?- спросил Кицу у Каси. Он казался крайне озабоченным полученной информацией.
   - Не знаю, - Кася поглядывала то на оборотня, то на возможную сестру. - Наверное, я бы заметила, если бы Аманта управляла мной, моими мыслями и желаниями. По крайней мере, были бы провалы в памяти, а я ничего такого не замечала за собой.
   - Постарайся вспомнить, может, что-то всплывет, - предложил Кицу девушке, сам он впился взглядом в безмятежное лицо зеркальной леди. Леди вопросительно заломила бровь и слегка улыбнулась. Кицу показалось, что в улыбке есть немалая доля пренебрежения к нему. Он подавил горловой рык. Зверю новая родственница пришлась не по нраву.
   Расценив наступившую тишину, как разрешение продолжить рассказ, Аманта заговорила снова.
   Впервые она осознала себя живой примерно через месяц после возвращения Каси с мамой из Италии. Истинная хозяйка тела спала, обессиленная после того, как Веррин впервые использовал Сафи в качестве проводника к его кормушке. Тогда-то на пробудившийся от долгой спячки разум обрушились обрывки воспоминаний из прошлой жизни, формируя картину давно минувших дней - не полную, а подлатанную заплатками беспамятства.
         Активность Аманта проявляла только ночью, когда Кася отдыхала, а днём большую часть дня проводила в спячке; лишь изредка она смотрела глазами сестры, следуя по границе сознания. Брать тело под свой полный контроль дух не мог - только направлять энергию в нужную точку. Упражняясь по ночам, получилось произвести общую настройку Касиного тела: разогнать силовые потоки по энергетическим линиям и потренировать зрение в другом уровне восприятия - ничего более. Когда Аманта находилась в состоянии отражения - никаких трудностей с колдовством не испытывала - проблема заключалась в низком уровне магических сил этого мира. Большинство заклинаний оказались слишком слабыми.
  
   Первая встреча с Сафи произошла в одно полнолуние - луна тогда висела очень низко - Аманта скользнула в тревожный сон матери и рассказала о себе. После знакомства с демоном, Сафи была готова поверить во вторую личность, живущую в теле Каси.
   - Сафи обрадовалась мне, - Аманта подошла к зеркальной границе, провела кончиками пальцев по поверхности. - Знаешь, - синие глаза влажно блеснули, - Сафи призналась, что именно после гибели не рожденного ребёнка окончательно решила отказаться от своего дара. Она знала, что у неё должны были родиться близнецы: две девочки - ты и я. Наша мама была уверена, что это дар погубил одну из них. В вашей семье до взрослого состояния не доживало больше одного ребенка. Ты же знаешь?
   - Не знала этого, - Кася помотала головой, она уже в голос рыдала. Ей всегда хотелось, чтобы у неё была сестра, старшая, на которую она могла бы равняться или младшая, о которой она могла бы заботиться. Раньше девушка не обращала внимания на то, что в их роду действительно до взрослого состояния доживал только один ребенок. Причем, все эти дети были женского пола - остальные погибали или в младенчестве, или в утробе матери, либо с ними происходили несчастные случаи. Самое ужасное, что если второй ребенок переживал первые лет шесть, то умирала старшая сестра - до двадцати не дожила ни одна перворожденная.
   Сама мысль о том, что синеглазый двойник на самом деле родная сестра, безмерно радовала. Кася одернула себя - слишком свежи были воспоминания о предательстве Кицу - не следовало сразу привязываться к новой родственнице. Кася уже настолько привыкла к присутствию брата в своей жизни, что не могла отказаться от него, даже зная о его секретах, о том, что её эмоциональное состояние подвергалось ретуши. Только представив на минуту, что она больше не увидит лукавые смешинки, пляшущие в теплых глазах, и ехидную ухмылку, кривящую губы, не ощутит крепкие объятия, прижимающие её к груди, где мерно стучит мощное сердце, становилось так тоскливо, будто кто-то вырвал кусок души, и рана никак не затянется. Даже смерть матери не казалась такой ужасной по сравнению с этим.
        
   Сафи отлично справилась с нанесением рун, во сне можно совершить многое. Аманта чертила их на импровизированном холсте, а Сафи старательно запоминала и повторяла после пробуждения. Работа кропотливая. Ночные художества заняли около двух месяцев, прежде чем нужный результат был достигнут. Разрисовать всю комнату по периметру удалось.
   - Почему мама не попросила у Веррина отсрочки? - Кася не могла не задать этот вопрос.
   - Мы долго готовились и боялись, что если демон исчезнет ещё на месяц другой, то силовые линии ослабнут и все наши труды пойдут прахом. Наоборот, мы опасались, что Веррин пообещает вернуться в ближайшее время.
   - Не понимаю, - ответ Аманты не убедил Касю. - Так в моем распоряжении осталось всего полтора месяца, а их я могла бы провести со всей своей семьей.
   Аманта сочувствующе улыбнулась:
   - Не совсем так, Кася. В нашем случае тебе нужен толчок для раскрытия способностей. У тебя есть время не только прийти в себя, но и стать сильнее. Ещё бы не мешало придумать, как избавиться от нашего благодетеля.
   Кицу недоверчиво хмыкнул:
   - И ты знаешь как?
   Если бы глаза могли испепелять, то Кицу бы воспламенился от гневного взгляда колдуньи.
   - Твой друг не понимает в обретении колдовской силы ровном счётом ничего, - Аманта окатила Кицу презрительным холодом своих глаз. - Твоя сила, - глубокая синева потеплела, когда колдунья обратилась к Касе, - вот-вот пробудится. Пойми, мы не могли предугадать, когда именно демон решит тебя забрать, и решили подстраховаться. Он бы просто утащил тебя, не оставив ни малейшего шанса обрести свободу.
   - Кому обрести, уж не тебе ли, колдунья? - рыкнул Кицу. Он уже не мог слушать откровения выползшей непонятно откуда сестрицы. Касе показалось, что волосы оборотня топорщатся, наподобие вздыбленной холки его зверя. Кася смотрела то на Кицу, то на Аманту, силясь сложить в своей голове чёткую картину произошедших событий. Ничего не получалось. От вороха мыслей и препирательств у неё заломило виски.
         Заметив, как морщится Кася, Аманта попросту стала игнорировать нападки Кицу обращать на его бурчание никакого внимания. Она готова была поклясться чем угодно, что в её планы вовсе не входит забрать не принадлежащее ей тело - даже поддержания обычного разговора требовало очень много сил. Только мощный эмоциональный всплеск мог отдать бразды правления телом в руки Аманты на короткий срок тогда, когда её сестре требовалась помощь. Или добровольное разрешение. За сцену около парка она переживает - никак не могла ожидать, что Кася сможет разбить стекла, нарушая тем самым границы защиты. Предупредить было сложно, вряд ли Кася на тот момент ей бы поверила, она до последнего времени всячески избегала общения со своим отражением.
        
   Рассказ Аманты казался логичным. Присутствующие в нём недомолвки несколько настораживали Касю, но, возможно, сестра (Кася очень хотела, чтобы это оказалось правдой) просто не могла пока откровенничать, а может, не считала нужным пояснять все сейчас, да и по выражению лица Кицу Кася видела, что он не очень доверяет новой помощнице. Проверить Аманту на детекторе лжи было проблематично. У Каси возникла идея попробовать приложить метку к зеркалу и посмотреть, что получиться. Аманта, равнодушно пожав плечами, посоветовала не заниматься ерундой, так как на неё "печать демона" вряд ли подействует. Но Кася не удержалась. Кицу с неохотой выпустил её из своих рук.
  
         Блестящая поверхность приятно холодила кожу. Аманта обвела кончиками пальцев контур часов, прочно обосновавшийся на коже Каси. Даже Кицу подался ближе к ним и затаил дыхание в ожидании результата. Кася была уверена, что, если что пойдет не так, то он сможет ей помочь. Ничего не произошло. В синих глазах Аманты на миг вспыхнуло торжество.
         - Я же говорила, что не сработает, - колдунья медленно отняла руки от прозрачной границы.
         - Жаль, могли бы получить подтверждение твоему рассказу, - Кицу задержал взгляд на кривом шраме, показавшемся из-под задравшегося правого рукава Аманты. Рассмотреть знак ближе не удалось - белая ткань закрыла его полностью, стоило лишь Аманте опустить руки вдоль тела.
        Под прямым открытым взглядом Аманты Кася потупилась и обругала себя за глупые страхи и излишнюю осторожность, ведь могла давно узнать всё про свою сестру, а вместо этого закрывала глаза и убегала от своего отражения. Кася всей душой пожелала помочь Аманте обрести новое тело. А пока решила слушаться наставницу и Кицу.
  
  

Глава 13. Печать Хора

  
        Аманта удобно устроилась в своем кресле и коротко рассказала о подарке, которым наградил Касю демон. Печать Хора сама по себе была очень интересным заклинанием и без дополнения в виде маячка. Она уже полностью настроилась на владелицу, что видно по насыщенному рубиновому цвету. Основное свойство печати - способность пробуждать память. Стоило коснуться собеседника рукой, как магия выдергивала из его воспоминаний все, что могло относиться к интересующему вопросу. Опасность в том, что тот, на кого эта печать была настроена, попадал в конкретный кусок реальности, который он видел в данный момент, словно сам незримо присутствовал при этом событии. И вся окружающая обстановка на него действовала так же. Редкие безумцы, не входящие в круг очень сильных колдунов, решались воспользоваться таким полезным заклинанием - всегда существовал риск угодить в весьма неприятное окружение, например, в жерло вулкана или морскую бурю. Если не было защиты от физических повреждений, то можно было бы и распрощаться с жизнью, так как самому выбраться из пучины памяти невозможно. Возвращение откладывалось до тех пор, пока отрывок не будет просмотрен полностью. Только если точно знать, что исследуемый объект не принимал участия в крайне опасных для здоровья приключениях, рискнуть можно.
   Точки показывали, сколько раз сработает печать.
   - Почему двенадцать? - переспросила Касю Аманта. - Двенадцать - идеальное число. Дюжина. Число месяцев в году. Число отметок на циферблате часов.   - Кицу, ты как думаешь, может Касе ничего больше не угрожает? - она неожиданно обратилась к оборотню.
         Кицу отрицательно покачал головой:
         - Я бывал во многих переделках, туда, я бы хрупкую девушку ни за что не потащил.
         Он скривился, будто раскусил кислую лимонную дольку, внимательно посмотрел прямо в лицо колдунье:
         - Ты можешь помочь заблокировать действие метки?
         Аманта задумалась, внимательно оглядела замершую в ожидании пару и отчетливо произнесла:
         - Да.
         - Когда приступим? - подорвалась Кася. Она прижала сжатые кулачки к груди и чуть не подскакивала на месте от нетерпения.
         - Хоть сейчас, - Аманта подошла вплотную к стеклу, её губы обозначили улыбку, однако глаза оставались спокойными. - Только, Кася, неужели ты хочешь добровольно отказаться от возможности узнать всё о собеседнике? Печать сработает ещё девять раз.
        Девять. Кася покосилась на Кицу - он с отсутствующим видом подпирал стену. Сомнительная перспектива снова бегать по сугробам или где похуже не прельщала совершенно. Касяаи так уже начала вздрагивать и шарахаться в сторону каждый раз при сближении с Кицу, панически боясь прикоснуться к нему снова. Да и чужие воспоминания, напоминающие фильм ужасов, её пугали.
         - Кицу, а ты что посоветуешь, тебя ведь это касается не в последнюю очередь? - повернулась она к оборотню.
         Лицо Кицу не отражало абсолютно никаких эмоций и походило на равнодушную маску демона. Касю огорчило это сравнение. Ей бы хотелось повернуть время вспять, снова вернуться в те дни, когда рядом с ней находился смешливый весельчак. Словно почувствовав её настроение, Кицу улыбнулся, как раньше. Ему неприятно ворошить прошлое, но ради возвращения дружбы он готов. Только, оборотень беспокоился, что может не успеть уберечь от травм. Кася понятия не имела, на что способна Аманта, но вспомнив действенность защиты от демона, понадеялась на богатый арсенал заклинаний в копилке сестры. Она посетовала на отсутствие достаточного количества энергии для создания защиты тела сестры. Будь Кася в полной силе - сама смогла бы создать мощный щит от опасностей.
         Касе показалось, что Аманта вполне искренне переживает и желает ей помочь. Когда же она сказала, что ритуал можно повернуть вспять, если возникнет необходимость порыться в воспоминаниях, то Кася отбросила прочь все сомнения. Аманта добавила, что она могла бы заблокировать эмоции человека, находящегося под действием печати, подобно тому, как это делает Кицу. Кася отказалась наотрез, не желая быть бесчувственной куклой. Уподобиться мраморной статуе. Брр. Кася панически боялась потерять себя, стать своей среди каменных изваяний. Потому, и уцепилась за предложенный вариант заморозить печать.
         Аманта ободряюще шепнула:
         - Не бойся, это не больно.
         Кася боялась и не скрывала.
        Она крепко зажмурилась - от страха внутренности стянулись в узел. Выдохнув, протянула обращённую ладонью вверх руку вперёд.
         - Давай. Что нужно делать?
        
        
   Приготовлений почти не потребовалось. В набитых барахлом ящиках кладовки нашлась широкая плотная атласная лента и две свечи, отыскались даже нужного цвета, темного шоколада. Кто бы знал, что страсть к разноцветным ароматическим свечкам окажется полезной. Аманта пояснила, что коричневый - это цвет для сотворения защитной магии, так же, этот цвет принадлежит древнему Богу Времени.
         - Хроносу, что ли? - Кася вспомнила лекции по античной мифологии.
         - У него много имен, возможно, в вашем мире он носит это имя, - равнодушно ответила колдунья.
         Кицу выставил мешающуюся мебель наружу и затаился в самом углу комнаты. Он скрестил руки на груди, привалился спиной к холодному кафелю, замер в напряженном ожидании. Его длинная фигура не привлекала внимания, затерявшись в тенях.
         Кася погасила электрический свет. Язычки свечей, поставленных на раковину, причудливо изгибались, им вторили блики отражений. Сосредоточенное лицо Аманты, подсвеченное мягким оранжевым светом, казалось ещё более красивым. Льющиеся с её губ рифмованные строки на незнакомом языке слагались в мелодичную песнь. Под воздействием монотонного бормотания Кася начала погружаться в подобие транса. Она перебирала пальцами невидимые струны; плавно поводила плечами в такт неслышимой музыки; её голова, запрокинутая назад, качалась из стороны в сторону. Сквозь чуть прикрытые веки за Амантой следили яркие синие глаза. Отраженная двойняшка ребром правой ладони снизу вверх прочертила вертикальную линию, светящуюся голубым цветом. Правая рука Каси, словно живущая своей жизнью, прикоснулась к зеркалу так, что горящий след перечеркнул часы Бога Времени. От соприкосновения с колдовством, метка приобрела тёмно-синий цвет. Кася почувствовала онемение и легкий холодок на запястье.
         Когда она пришла в себя, Кицу заканчивал бинтовать руку белой гладкой лентой. На ткани появилась вертикальная синяя полоса.
         - Это руна льда, - пояснила Аманта. - Действия хватит примерно месяца на два. К этому сроку или обновим защиту, или это уже будет без надобности, - взгляд колдуньи странно блеснул. - Жаль, что на маячок данная руна не действует. Так что демон по-прежнему может отслеживать твои перемещения.
  
         Аманта казалась уставшей. Тени залегли под её глазами. Она тяжело опустилась в кресло. В голове Каси прозвучали тихие, почти не различимые в потоке мыслей слова:
         - Устала, говорить вслух тяжело. Скажи Кицу, пусть пару дней тебя учит видеть течение энергий и ауры. Я тренировала твое тело - получиться быстро. Мне нужно восстанавливаться.
         Аманта выдала целый список своих пожеланий по тренировкам Касе, девушка же озвучивала их Кицу. Следовало подготовить просторную комнату - общим решением выбрали гостиную. Предстояло унести лишнюю мебель и установить большое зеркало. Кицу вменялось в обязанность просветить Касю относительно основных энергетических точек на теле человека и внести новое упражнение в утреннюю зарядку.
         Когда он подтвердил, что это ему под силу, отражение поблекло. Свечи погасли, оставив после себя запах гари.
     
      - Кася, - Кицу задержал подругу на выходе из ванной, - я знаю, что не имею права тебе говорить об этом, но прошу, постарайся трезво относиться к Аманте.
   Касю неприятно покоробила подозрительность Кицу, она уже начала считать колдунью членом семьи.
      - Не боись, друг, - Кася хлопнула Кицу по плечу левой рукой - его глаза радостно блеснули. Кицу не опечалило, что слово "друг" были произнесены после небольшой запинки, - за сохранность моей головы можешь не беспокоиться.
      - Ты что сильно ударилась? - Кицу убрал пряди, падающие Касе на лицо, и аккуратно заправил их за уши. Он никак не показал, что его песья сущность внутри прекрасно чувствует все вспышки настроения Каси: оборотень ощущал уколы её агрессивности и теплые поглаживания благодушного настроения. Внимательный осмотр лба развеселил Касю.
      - Совсем забыла, что ты плохо знаешь местные изречения, - прозвучало без насмешки.
      - И что в них говориться?
      - Один раз наступить на грабли - больно, - два раза - глупо.
     Кицу понимающе улыбнулся и, потрогав лоб девушки, невинно поинтересовался:
      - А если три?
      Кася фыркнула, снова похлопала Кицу по плечу и с серьезным выражением произнесла:
      - Тогда твоему упорству можно позавидовать.
     Высвободив руку, Кася с удовлетворением отметила, что ритуал проводили не зря: погружения в прошлое не произошло, несмотря на то, что Кицу держался за перебинтованную конечность. Уже в дверях, обернувшись, Кася добавила:
      - Я пока никому из вас полностью не доверяю.
  
   Кася сидела в любимом кресле Кицу на кухне, точно так же, как и он, подобрав под себя ноги. Кицу залюбовался тем, как изящно обнимают фарфор музыкальные пальцы. Янтарная жидкость, залитая в белоснежное нутро чашки с неизменными маками, замерла. Ноздри оборотня уловили медовый аромат напитка - Кицу машинально заметил, что любимый чай Каси уже остыл. Мягкая поступь не потревожила девушку, лишь, когда мягкое прикосновение клетчатого пледа укутало хрупкие плечи, она подняла голову и благодарно улыбнулась. Кицу решительно положил свои руки на спинку кресла. Удивление отразилось в голубых глазах, ставших совсем круглыми, от неожиданного вопроса:
   - Хочешь, я превращусь в собаку?
   Кася не хотела. Так и ответила оборотню. Кицу не поверил словам, наклонился к самому уху:
   - Не упрямься, тебе же интересно?
   Отведенный в сторону взгляд и быстрое бормотание: "Я уже видела", вызвали снисходительную усмешку, перешедшую в провоцирующую улыбку. Кицу приблизился ещё ближе. Сдунув блондинистый локон, шепнул, почти касаясь губами узорного края ушной раковины:
   - Что ты могла рассмотреть? Было темно, грязно.
   Золотистые блики мигнули перед тем, как замереть редкими островками в горьком шоколаде радужки оборотня.
   Кася, уже начав погружаться в терпкую сладость мужских глаз, вздрогнула. Упрямо выдвинула подбородок.
   - Не самые приятные воспоминания, - зло сказала она.
   Кицу пристально смотрел на Касю, золото постепенно растворялось, чуть разбавляя глубокую почти чёрную окраску радужки до обычного тёмно-карего цвета. Вместе с этими метаморфозами внешности оборотня на его лицо выползла та самая мальчишеская улыбка, которая неизменно вызывала отклик у Каси и её матери, независимо от того, какое у них до этого было настроение.
   - Предлагаю, чтобы ты посмотрела в спокойной обстановке, - Кицу пытался вернуть расположение подруги и игнорировал её выпады.
   Уголки рта Каси непроизвольно дернулись вверх, но она, плотно сжав губы, демонстративно отвернулась, уставившись в окно, лишь бы не смотреть на Кицу. Он видел, как сильно при этом, её пальцы сжимают чашку.
   - Нет, так нет, - оборотень бесшумно проследовал к выходу из комнаты. Отслеживая каждое движение подруги, он заметил, что её плечи опустились, а в чертах лица проступила смесь из разочарования и досады. Не выдержав, Кицу тихонько рассмеялся. Кася насупилась. Только сейчас увидев нетронутый чай, она сделала глоток - скривилась и отставила чашку в сторону. Золотые искры снова вспыхнули, расцветив тонкими прожилками радужку, влились в темноту солнечными лучиками - выражение глаз смягчило заостренные черты лица Кицу. Оборотень дождался того момента, когда привычка пить любые горячие напитки определенной температуры (Кася не могла пить кипяток, но и питье комнатной температуры не переносила) побудит девушку выпустить чашку из рук. Кицу не решался сделать это сам, опасаясь справедливого возмущения.
   Чашка стукнула о блюдце. Он всё ещё мог просчитывать поведение Каси.
   Из коридора, цокая когтями по деревянным доскам, вышел красивый палевый пес, белогрудый и белолапый. Стоячие уши, зачернённая морда, белая проточина на лбу, умные глаза глубокого тёмно-коричневого цвета, густая даже на вид шерсть - в каждой черточке облика животного проглядывала порода. Кася не могла определить её название сходу, однако собака выглядела красивой и благородной. Белый кончик хорошо опушенного хвоста активно качался из стороны в сторону. Чуть просев на передние лапы, Кицу подкрался к Касе и, устроив свою голову на её коленях, выдохнул воздух через ноздри. Касе показалось, что собака ехидно улыбается, но ручаться за то, что верно интерпретировала выражение собачьей физиономии, девушка не могла. Она столкнула пса локтем, Кицу обиженно фыркнул, обошел с другой стороны, нагло пролез под рукой и снова положил голову на облюбованное ранее место.
   - Кыш, - от сердитого шиканья Кицу прижал уши к голове.
   Его заискивающий взгляд и собранные домиком брови придавали собачьему лицу умильное выражение; хвост, сумасшедше метавшийся из стороны в сторону, показывал, насколько животному не хочется прерывать контакт. Кася сдалась: обняла пса за шею, погладила его по голове, груди, бокам. Зверь довольно заурчал. Сообразив, что ласкает молодого мужчину, Кася отдернула руки. Из приоткрытой зубастой пасти вылетел кашляющий звук, похожий на смех, насмешливый вполне человеческий взгляд окончательно смутил Касю - у неё даже шею залило жаркой румяной волной.
   - Мне было приятно, - хриплый голос друга раздался внутри головы Каси.
   - Гад, - Кася резко дёрнула нахальное животное за ухо.
   Длинный язык прошелся по щеке девушки, оставляя на ней мокрый след.
   - Фу, - Кася вытерлась бумажной салфеткой, использовать для такой цели рукав нового платья, она не собиралась.
   Пес прыгал вокруг и старался лизнуть снова, Кася вертелась на стуле, старательно прикрывая лицо ладонями.
   Басовитый лай смешался с возмущенным визгом.
   - Все, хватит, как я соседям объясню, кто у нас гавкает?
   Пёс перестал беситься, сел рядом и уставился на Касю, его бока поднимались редко и размеренно, почти незаметно. Кася перевела дыхание, ей было тяжело говорить от смеха.
   Внимательно осмотрев "собачку", был вынесен вердикт:
   - Красивый.
   Пёс улыбнулся. Кася никогда не думала, что животные так умеют: он сморщил нос, показывая передние зубы, губы растянулись в самую настоящую улыбку - клыки смотрелись жутковато, но не пугали. Кася поймала себя на мысли, было бы совсем неплохо осуществить детскую мечту прогулять домашнего питомца: мама не разрешала держать дома животных, а Кася мечтала о маленьком пушистом щеночке - кто бы знал, что воплощение детских желаний окажется таким своеобразным. Уловив её настроение, Кицу предложил:
   - Пошли в парк.
   - Ты пойдешь так? - Кася боялась поверить, что друг на самом деле пойдет с ней в таком облике.
   - Так безопаснее, в данном обличье я смогу увидеть, если поблизости будет твориться волшба, у меня все органы чувств обостряются.
   - А, я подумала, что ты мои мысли читаешь, - облегченно выдохнула Кася.
   Пес то ли чихнул, то ли фыркнул:
   - Вот ещё. У тебя на лице написано, что ты мечтаешь погулять с собачкой.
   - Все написано? - прищурившись, Кася смерила друга многозначительным взглядом.
   - Да пошутил я, - пёс осторожно прихватил Касю за запястье и потянул в коридор. - Помню, как ты рассказывала, что всегда хотела принести домой щеночка.
   Кася уже начала привыкать общаться мысленно, ей только было странно, слышать голос друга, а видеть перед собой заросшую шерстью физиономию, особенно, когда челюсти собаки смыкались на руке, и из пасти животного не вылетало ни одного звука. Кицу предложил не только подышать свежим воздухом, но и провести тренировку, так что следовало одеваться в зимнюю спортивную форму.
   Кроссовки на толстой подошве, серые теплые штаны, лыжная куртка голубого цвета, облегающий тело слой термобелья, рукавицы и мягкая небольшая шапочка - Касе нравилось отражение спортсменки и, как заметил цокающий по коридору зверь, красавицы. Она с сожалением посмотрела на снятую одежду: платье превратилось обратно в халат, стоило только скинуть его, - и свистнула Кицу, приглашая на прогулку.
  
   Испуганное восклицание: "ой, собачка" принадлежало соседке по дому, живущей этажом выше. Ровесница Каси Елизавета раньше была близкой приятельницей, однако в свете неблагоприятных событий девушки отдалились. Кася не находила времени для общения, а Лиза, или, как её называли друзья, Лизка не считала нужным навязывать своё общество замкнувшейся в семейном мирке подруге.
   - Привет, вы собачку взяли?- большие глаза невнятного серо-зелёного оттенка на кукольном округлом личике загорелись любопытством.
   Молчаливая серьезная Кася не желала вдаваться в подробности приобретения домашнего животного перед славящейся своей болтливостью Лизкой - неуемная фантазия вкупе с хорошо подвешенным языком, раздражали. По возможности коротко Кася просветила соседку, старательно маскируя растущий внутри дискомфорт от неожиданной встречи:
   - Нет, это временный жилец. Друзья уехали, пса оставили.
   Кицу уткнулся носом в опущенную вровень с его мордой руку "владелицы". Он прижал мочку носа в то место, на внутренней стороне изящного запястья, где биение сердца ощущалось сильнее всего - не преминул воспользоваться случаем, насладиться тонким ароматом кожи
   - Здорово, - Лиза выжидающе смотрела на Касю. - Можно погладить?
   Неуверенное пожатие плечами и высказанное вслух сомнение в том, что пёс подпустит к себе постороннего для такого близкого контакта, не остановили соседку от осуществления её намерений.
   Кицу сидел, привалившись к ногам Каси. Пока девушки обменивались приветствиями, он, не отрывая носа от руки его якобы хозяйки, сосредоточенно смотрел в узкую щель между дверью и косяком, откуда пахло прохладной свежестью и, казалось, был полностью поглощен созерцанием виднеющейся полосы улицы. От протянутой ладони уклонился, сморщил нос и выразительно посмотрел на пальцы, замершие в опасной близости от раскрывшейся пасти.
   - Не любит чужих? - Лиза пугливо отпрянула.
   - Не знаю, - Кася извиняющее улыбнулась, она отобрала у пса источник запаха, переместив руку выше на его лоб, пальцы массировали кожу между острых ушей, тем самым давая понять приятельнице, что девушка контролирует животное. - Он у нас второй день всего живет.
   - Что за порода? Я раньше таких собак не видела, - соседка отступила на пару шагов вглубь холла, ближе к почтовым ящикам, с опаской косясь на крупные клыки.
   Кася пребывала в замешательстве. Она мысленно попросила Кицу помочь с ответом, так как в выведенном многообразии четвероногих друзей не разбиралась совершенно. Могла опознать только болонку, пуделя, овчарку, и несколько самых распространенных пород.
   - Акита ину, японская собака, - повторила Кася дословно, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
   - Не слышала, - Лиза покачала головой. - Редкая, наверное?
   - Какая-то японская.
   - Умная - сразу видно, - уважительно протянула соседка.
   Кася заметила ехидство, написанное на морде Кицу, когда он преданно уставился в лицо хозяйки, старательно подметая при этом пол своим хвостом.
   Впрочем, Лиза больше не решилась повторить попытку дотронуться, быстро переведя беседу в другое русло.
   - Как Кицу, не уехал еще? - от того, как Лизка кокетливо хлопнула ресничками, у Каси напрягся подбородок.
   - Нет, не уехал, - ответила она по возможности равнодушно.
   - Где собирается Новый год встречать? - продолжила допытываться соседка. - Мы у Лары в кафе. Приходите. Будет весело.
   Подобный интерес оказался неожиданно неприятен Касе. Она медлила с ответом, стараясь придумать, как бы вежливо отвязаться от Лизаветы. Спасение пришло в облике мохнатого компаньона: Кицу поскреб лапой серую штанину на уровне колена и дернул зубами за полу куртки, показывая, насколько ему жизненно необходимо гулять. Кася извинилась перед соседкой, что не может с ней еще поболтать, и быстро выскочила за дверь, попутно поблагодарив друга за избавление от навязчивого любопытства приятельницы.
   Уже за дверью девушка расхохоталась:
   - Подумать только, акита ину. Сам придумал назваться собакой Акито.
   Кицу насупился.
   - Я же не виноват, что демон меня превратил именно в эту породу, - обиженно проговорил пес.
   - Что реальное название? - вытаращилась на друга Кася.
   - Угу, - он отвернулся.
   - Да, и родители тоже не могли этого предугадать, когда давали тебе имя Акито. - Заметив, с какой укоризной косится на неё пес, почувствовала себя ужасно виноватой. - Прости, прости меня бестолковую, - сев на корточки, она обняла Кицу за шею.
   - Точно, бестолковая, - фыркнул в лицо пёс, - и шуточки у тебя бестолковые.
   - Прости, я же не со зла. Как услышала "Акито ину", сразу пробило на хохот.
   - АкитА, - Кицу показал передние зубы.
   От сильного толчка в грудь Кася повалилась в сугроб. Кицу пугающе рычал и не позволял встать, роняя в снег, стоило ей только чуть-чуть приподняться. Прохожие старательно обходили девушку с крупной собакой, не делая никаких замечаний, только что-то чуть слышно бубнили. Кася хихикала и закидывала зверя снежками. После небольшой потасовки, они наперегонки принялись отряхиваться.

Глава 14. Хранитель

  
   Кран во дворе бодро тарахтел, рабочие выгружали доски из кузова. Кася в очередной раз помянула недобрым словом того умника, кто дал разрешение на стройку во дворе. Благодаря подобным дельцам, жильцы квартала не могли больше ходить через площадку, лежащую перед коттеджами - ранее она была поделена между автомобильной парковкой, сквером и огороженной детской площадкой со всевозможными снарядами и хоккейной коробкой. Скоро строители сколотят высокий забор, ограничивающий место возведения будущего офисного центра. Ограждение проходило всего в паре метров от домов. Складывалось ощущение, что строительные нормы и мнение местных жителей никого не интересовали. По планам застройки существующий район с двухэтажными постройками необходимо было уплотнять, а старинный парк подлежал реконструкции - там планировалось создать центр досуга. Власти обещали сохранить живописную аллею вязов, однако, дубы должны были спилить из-за их возраста: они де уже совсем дряхлые и могут рухнуть в любой момент. Кася не верила, она чувствовала, что эти исполины спокойно могут просуществовать ещё лет двести-триста.
   Молодой улыбчивый кареглазый парень в оранжевой строительной каске и рабочем комбинезоне (на правой стороне груди красовалась эмблема - три многоэтажки на фоне изображающего солнце круга) шёл по тропинке навстречу, в одной руке он нёс ящик с инструментами, а другой поддерживал лямку висящей на плече сумки. Кася рассчитывала на то, что симпатичный мужчина уступит дорогу хорошенькой девушке, потому не стала отступать на обочину. К удивлению Каси, он чуть не толкнул её плечом и, совершенно не обращая внимания на возмущенный писк: "осторожнее!", пошёл дальше. Большее изумление вызвал тот факт, что оскаленного и рычащего Кицу парень не заметил также.
   - Ничего не понимаю, - Кася остановилась. - Он слепой?
   - Тогда уж глухой и ничего не чувствует, - пришла мысль от друга, севшего на задние лапы. - Я же влез между вами, а он не отреагировал никак.
   - Может, он не настоящий? - жалобно протянула Кася, её лицо стало выглядеть совершенно по-детски: только у готовых разреветься ребятишек, Кицу видел настолько растерянный взгляд больших глаз и мелко подрагивающий подбородок.
   Пёс догнал мужчину и тщательно его обнюхал. Вернувшись, сообщил, что тот пахнет, как самый обычный человек, и совершенно не похож на призрак или дух. Получив согласие Кицу проверить одну идею самостоятельно, Кася подошла к рабочим, устанавливающим забор. Как она и предполагала, её вежливое "здравствуйте" проигнорировали все. Кася похлопала по плечу одного, попрыгала перед лицом второго - итог был один: на неё не обращали внимания совсем, будто она была пустым местом. Подозрение в том, что, скорее всего, это именно она и её друг "ненастоящие" крепло с каждой минутой. Возможно, они с Кицу уже умерли. Кася остановилась посреди тропинки.
   - Не грузись, подруга, разберемся, - Кицу пытался выглядеть уверенно, однако был не на шутку встревожен.
   Он поставил лапы на уровне пояса Каси и дотянулся холодным носом до щеки. Кася автоматически почесала зверя за ухом. Мысль не паниковать раньше времени, так как наверняка всему есть логическое объяснение, казалась здравой. Потрепав пса по холке, Кася решительно направилась в сторону парка. Краем глаза она уловила, как Кицу злорадно оскалился, задрал лапу на угол сложенный штабелями досок и бросился догонять удаляющуюся подругу. Жёлтая лужица выглядела вполне натурально. От детской шутки: "хорошо быть кискою, хорошо - собакою..." Кася невольно хмыкнула.
   Быстрая ходьба, почти на грани бега, помогла улечься неприятным переживаниям. Кицу в облике собаки двигался рядом, почти касаясь лопаткой колена. Периодически он уносился вперед, но быстро возвращался обратно и занимал свое место возле ноги. Завидев дыру в ограждении парка, ускорился, в несколько прыжков преодолел пару десятков метров и остановился у провала, поджидая Касю - она услышала телепатическую просьбу не бояться идти за ним. На поляне, окружённой древними исполинами, было спокойно. Кася порадовалась, что парк закрыт для посещений, потому можно было не опасаться привлечь внимание праздных прохожих.
  
   - Кассандра, - показалось, что кто-то очень тихо произнес её имя. Бесполый голос не принадлежал оборотню. Оглянувшись, она никого не заметила. "Послышалось", - решила Кася. Через секунду шёпот повторился. Она нервно сглотнула неприятно густую слюну и стала искать взглядом Кицу - тот так не вовремя скрылся за деревьями. Из-за испуга, не сразу заметила, что серые стволы вязов окутаны каким-то оранжевым свечением, по снегу и коре деревьев бегут разноцветные змейки, поблескивающие, как грани самоцветов, когда на них падает луч света.
   - Не бойся,Wala, - не несло угрозы даже в звучании. Невидимка не спешил показываться на глаза, что настораживало. Почему Вала?
   - Закрой глаза,... Кассандра.
   - Нет, - она упрямо покачала головой, не собираясь слушаться незнакомого голоса. - Я не Вала.
   - Слушай мир,Wala.
   - Слушай мир, - повторила Кася. Перед глазами резко всплыла строчка из письма матери с таким же указанием. Девушка вздрогнула и послушно закрыла глаза. Вала, так Вала.
   - Я тебе помогу обрести истинное зрение. Расслабься, смотри как бы сквозь предметы.
   Последовав совету, Кася увидела цветные ручейки, текущие по земле и деревьям.
   - Ух! - восхищенно воскликнула она. - Что это?
   - Энергия мира, - отозвался голос.
   - Ты кто?
   - Хранитель.
   - Что ты хранишь?
   Кася вслушивалась в тишину до звона в ушах. Не дождавшись ответа, громко крикнула в пустоту:
   - Зачем мне помогаешь?!
   - Так надо. У тебя слишком мало времени.
   Голос казался смутно знакомым, однако Кася никак не могла вспомнить, где его раньше слышала. Ей было важно знать, откуда взялся доброжелатель; стукнула мысль, что это какая-та новая шутка демона.
   - Откуда ты знаешь меня? - крикнула в пустоту Кася. - Ты демон?
   - Нет, я Хранитель твоего Рода, - терпеливо повторил голос, - в нём не было даже намека на гнев или обиду. Там, откуда пришли женщины твоего рода, их называли Wala.
   - Я не понимаю. Откуда пришли?
   - Потом поймешь, - поток воздуха скользнул по волосам Каси и окутал тело согревающим прикосновением. Она прикрыла глаза от приятного ощущения. Тепло собралось в центре живота, комок огня пульсировал несколько секунд, затем, искры разлетелись в разные стороны.
   - Что это?
   - Подарок, - после паузы ответил голос.
   - Какой?
   - Скоро узнаешь. Другу пока не говори, - мягкий смех раскатился бубенцами в разные стороны. Ощущение внимательного взгляда исчезло. Восприятие мира вернулось к обычному состоянию. Кася осталась в одиночестве. Звук приближающихся шагов испугал её.
  
   Скрип становился громче. Кася пожелала превратиться в снеговика, лишь бы не быть замеченной тем, чьи шаги так страшно скрипят. Она никого не видела и не знала куда бежать. Попыталась вернуть новую способность видеть энергии: серо-белый мир стал цветным, но ничего нового в этом мерцании поначалу не появилось. Какая-то смутная тень за спиной привлекла внимание. Кася начала медленно поворачиваться. От вкрадчивого: "Готова позаниматься?" Кася подпрыгнула. Она обернулась и посмотрела прямо перед собой: огненный пес в широком утыканном шипами ошейнике произвел пугающее впечатление. От ужаса её ноги приросли к земле. В то же время в реальности пушистый пёс поставил лапы на тонкую талию девушки и уставился в бледное лицо, старательно вглядываясь в мутный цвет радужки с голубым ободом вокруг зрачка. Выражение глаз Каси озадачило Кицу. От плещущегося в них страха оборотень не на шутку встревожился. Он никак не мог сообразить, что заставило его подругу так паниковать. Пёс жалобно заскулил.
   - С тобой все в порядке? - телепатически поинтересовался он.
   - Что? - Кася крепко зажмурилась. Открыв глаза (снова естественно-голубого цвета) и увидев перед собой Кицу, расхохоталась. Подумать только, какой же оказывается страшный её друг в ином зрении.
   - Что произошло? - ментальный голос оборотня звучал мягко, он старался ненавязчиво выяснить причину происходящего с Касей.
   - Я, - Кася нахмурилась и огляделась по сторонам. Выражение её лица, сначала сосредоточенное, вскоре стало каким-то потерянным, - я что-то необычное увидела, - дрожащим голосом сказала она и обхватила пса за шею. Перебирание шерсти успокоило Касю, ей почему-то казалось, что это не её руки обнимают собаку, а она сама находится в кольце мужского объятия. Кася сама не знала, почему утаила от Кицу всю правду. Помня малейшие детали неожиданного разговора, она решила пока не рассказывать оборотню о новом знакомом.
   - Я, - Кася решительно отодвинулась: ей претила мысль всю дальнейшую жизнь прятаться за Кицу, - тебя видела, но ты выглядел совсем по-другому. Просто адский пес, весь багровый, в таком колючем ошейнике. От ужаса я даже не вспомнила, что уже видела тебя в таком обличии... в воспоминаниях...на поляне.
   - Испугалась? - взгляд Кицу стал чужим.
   - Да, - призналась Кася. - Я не поняла, что это ты. Прости.
   - За что ты просишь прощение?- изумился Кицу. - Это я должен просить его. Я ведь даже специально старался ступать громко, чтобы ты меня услышала.
   - Я не слышала и не видела.
   - Не знал, что у тебя так быстро откроется способность магического зрения. Думал, успею предупредить. Простишь? - Кицу лизнул Касю в нос.
   - Уже, - Кася покосилась на дубы. - Знаешь, я видела странное свечение вокруг деревьев.
   - Где? - глаза пса загорелись энтузиазмом, кончик хвоста возбужденно качнулся слева направо.
   - Мягкое оранжевое здесь и там, - Кася махнула рукой в направлении деревьев, растущих по бокам дорожки. - Примерно на расстоянии один два сантиметра вокруг тех вязов и очень красивый оттенок жёлтого вокруг дубов.
   - Этих? - Кицу молнией переместился метров на десять к трём самым старым парковым деревьям, он внимательно что-то рассматривал, задрав голову к кронам. - Поздравляю с пробуждением истинного зрения, - радостно оскалился пёс.
   Причину произошедшего Кицу не знал, но предположил, что это может быть связано с энергетикой любимого места Каси. Она подошла и присела на корточки около собаки, ей всегда нравилось сидеть на скамейке (сейчас скамейку завалило снегом) в окружении трех морщинистых деревьев. Иногда Кася прислонялась к коре самого древнего из них - никто не знал, когда его желудь упал в землю, но толщина ствола поражала воображение - его не могли обхватить пять взрослых человек, взявшись за руки. Кицу говорил, что энергия дуба подходит Касе, позволяет восполнить силы. Она не знала, как это работает, но после "общения" со "своим" деревом всегда ощущала прилив бодрости. Вот и сейчас, стоило только прийти на поляну, как нервозность сменилась состоянием спокойствия и умиротворенности.
   - Ты как, в состоянии размяться? - Кицу требовательно ткнул Касю в щеку кончиком морды, не касаясь носом. - Побегаем и вернемся для твоей подзарядки, - вариант собачьего поцелуя оказался приятно мягким. Кася без раздумий ответила согласием.
  
   Неспешный бег по дорожкам под аккомпанемент хрустящего под кроссовками снега. Ровное ритмичное дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох. Кася не думала ни о чём, послушно меняла темп, следуя за четвероногим тренером. Через час или чуть больше - ей было сложно отслеживать время - ноги налились свинцовой тяжестью, поселившийся в гортани холод мешал правильно дышать. Чуткие уши оборотня уловили перемены в состоянии порядком выдохшейся бегуньи. Пёс замедлил ход и остановился. Кася сориентировалась быстро: они опять вернулись на поляну трёх дубов. Пока ведьма восстанавливала силы, Кицу вернул себе человеческий облик. Как он подкрался, Кася снова не заметила, только подскочила на месте от раздавшегося за спиной мужского голоса:
   - Молодец.
   - Хватит меня пугать! Я скоро заикаться начну.
   - Не будешь, - Кицу не казался виноватым, - тебе нужен стимул, тренировать слух.
   Кася бросила в него горсть снега, норовя попасть в лицо. Оборотень увернулся и заметил, что ей надо ещё и нервы тренировать.
   - Ты, все-таки, редкостный вред, - махнув рукой, беззлобно заявила ведьма. Сил не осталось даже на то, чтобы продолжать пререкаться.
   - Повторяю, ты молодец.
   Кася недоверчиво глянула на Кицу, проверяя, не послышалась ли ей похвала.
   - Что тебя так удивляет, ты на самом деле хорошо поработала сегодня, - по невозмутимому виду оборотня не было заметно, что он тоже совершил забег на несколько километров: дышал ровно, цвет лица не изменился, на щеках не было даже намека на румянец. Еще бы, подумала Кася, он же не человек. Сама она дышала тяжело: по-рыбьи открывая и закрывая рот, словно её выбросили на берег и кислород не поступает через жабры. Она наклонилась вперед, опираясь ладонями в колени.
   - Носом дыши, посоветовал Кицу, - а то горло застудишь.
   - Кто бы говорил, - Кася смерила друга негодующим взглядом. Кицу стоял без шапки в распахнутой куртке. От вида футболки, являющейся преградой между голым телом и холодом улицы, Кася завистливо подумала, что в обладании животной ипостасью есть свои преимущества.
   - Положенный час отбегала, - Кицу насильно разогнул спину Каси, заставляя держать её ровно, - километров двенадцать сегодня одолела.
   - Ага, я собой горжусь, - вялый вид спортсменки не соответствовал оптимистичному настрою Кицу. Она знала, что бегает медленно. Сегодня ускорялась, как могла, и выдохлась. Попытку упасть в сугроб Кицу пресёк на корню: перетащил подругу к деревьям и прислонил к самому внушительному. Предложение заняться медитацией в таких условиях, мягко говоря, не обрадовало. Кася искренне недоумевала, как она может расслабиться.
   Кицу настаивал, что условия просто райские и не в её ситуации сейчас привередничать, нужно тренироваться, причем, чем больше, тем лучше. С тяжким вздохом Кася согласилась. Обычно после пробуждения, лежа в кровати, она проводила своеобразный ритуал, к которому приучил Кицу. Как он объяснял, основанное назначение медитации было подзарядить организм энергией и заставить его проснуться. И в самом деле, после десяти-пятнадцати минут дыхательной практики Кася пробуждалась к активной жизни.
   Удалось представить, что вместо жёсткого ствола спина вольготно располагается на удобной кровати, руки лежат по бокам. Кася погладила кончиками пальцев шершавые борозды коры - место соприкосновения древесной кожи с ладонями сразу нагрелось. Ведьма закрыла глаза, выровняла дыхание. Она расслабила все члены своего тела, старалась дышать глубоко и медленно.
   Сияющая золотом сфера вокруг макушки. Вдохнуть-выдохнуть ровно пять раз. Кася направила внимание на лучистый ореол и ощутила исходящий из макушки свет. Далее внимание переключилось на горло. Пять вдохов выдохов с задержкой внимания на солнечном тепле. Шар света переместился к центру груди. Пять медленных подъёмов и опусканий грудной клетки и жар растекается дальше, расходясь лучами по ребрам. Она покатила сосредоточие миниатюрного солнца по телу вниз, через солнечное сплетение, область таза к ступням.
   Сложнее всего было представить все шесть сфер, окружающих чакры, сразу. Сегодня, на удивление, это удалось без усилий. Да и вообще, чувства обострились. От кончиков пальцев по поверхности кожи до светящихся точек протянулись излучающие энергию нити. На выдохе она устремлялась через левый бок от макушки вниз, на вдохе поднималась от ступней вверх. Совершив оборот трижды, энергия сфокусировалась у земли, чтобы потечь через центр тела вверх к голове и выйти через макушку фонтаном света. Кася чувствовала себя золотой куколкой, когда сияние курсировало вокруг, создавая иллюзию полной отрешенности от внешнего мира. Энергия бежала по стенкам воображаемой защиты и через ступни снова устремлялась наверх. Кася повторяла несколько раз, пока её не охватила глубокая расслабленность и счастье. Она стояла под деревом и глупо улыбалась.
   - Жаль, что ты не можешь пока видеть, насколько красиво то, что ты сейчас делаешь.
   - Почему не вижу, вижу, - невозмутимо отозвалась Кася.
   Она поймала отражение своих глаз в зрачках друга: золотой обод вокруг черноты на фоне неба смотрелся потусторонне. Кицу успел поддержать, начавшее сползать в снег тело.
   - Уже видит, - от удивления Кицу не находил слов, - скоро настоящей ведьмой станет.
   - Я всё слышу, - не открывая глаз, сообщила Кася, прежде чем окончательно обмякла.
   - О, ты, похоже, перепила энергии, - Кицу попытался придать подруге вертикальное положение, но она снова начала заваливаться, - твой любимый дуб нынче расщедрился, - Кицу неодобрительно покачал головой. В скрипе исполина послышался смешок. Кася словно выпила несколько бокалов сладкого игристого вина: приятная легкость в теле, непослушные ноги, шум в голове - все признаки опьянения налицо. Палец, нацеленный на лицо Кицу, задрожал. Кася хихикнула и засопела, уткнувшись в шею оборотня. Тот только вздохнул и прижал девушку к груди одной рукой, другой - подхватил Касю под коленками.
  

Глава 15. Первые уроки

  
   Часы в гостиной пробили шесть часов вечера. Кася бездумно разглядывала потолок, пока бронзовые молоточки отстукивали положенное число ударов - звонкий гул за стеной слышался отчетливо. Не сразу удалось сообразить: приснилась прогулка по парку или нет. Мышцы тянуло пост тренировочной усталостью - раз забег не привиделся, то и Хранитель должен оказаться реальным. Новое знакомство, скорее, настораживало, чем внушало оптимизм.
   На стуле лежала ровная стопка одежды - Кицу снял с задремавшей спортсменки тренировочный комплект и аккуратно сложил на стуле, оставив на её теле только короткие чёрные шорты и футболку. Наскоро сполоснувшись в душе, Кася прямо в халате прошлёпала на кухню. Кицу явно ожидал подругу. Совет не объедаться перед тренировкой вызвал недовольное бурчание вечно-пустого желудка. Кася допивала уже второй стакан воды мелкими глотками, чтобы унять чувство голода - порция салата не насытила.
   Пока ведьма предавалась дневному отдыху, Кицу отогнал машину в автосервис, сходил за продуктами и подготовил комнату для тренировок. Вокруг дома никаких следов демона им обнаружено не было. Связь с демоном у оборотня установилась двухсторонняя - он ощущал присутствие своего "хозяина". Отпечатки творимого демоном колдовства Кицу находил метров за десять пятнадцать. Шпионов Веррина - обычных людей, работающих на него, чуял только при плотном контакте: осевшая на их коже тень запаха демона маскировалась плохо.
   Демон мог найти своего пса намного быстрее.
   Пса. Кицу подчеркнуто пренебрежительно назвал себя "псом". Но Кася видела его глаза в этот момент - не хотела бы она оказаться на месте Хозяина, когда зверь обретёт свободу. Кицу уверил, что словам Веррина всегда можно доверять, если он пообещал не появляться сорок дней, значит и не появиться...явно, а от его помощников особых гадостей можно не опасаться - пусть себе играют в шпионов.
   Надежда на относительно спокойную жизнь, без гнетущего ожидания неприятного визита, обрадовала. Теперь можно было спокойно сосредоточиться на тренировках. Кася вообще старалась не загадывать далеко вперед. Кицу был уверен, что Веррин прекрасно знает о том, что Кася будет заниматься с оборотнем. Другой вопрос, знает ли он об Аманте? При упоминании синеглазой сестрицы Кася сердито засопела. Кицу не стал её напрасно нервировать, решив разобраться с тайнами "сестрички" самостоятельно. Он набросал примерный план занятий на ближайший вечер и следующий день. Кася только вздохнула - похоже, что "учитель" уморит её раньше, чем демон.
  
   Гостиная выглядела намного просторнее, чем раньше: из всей и без того немногочисленной мебели остался только диван. Новый большой бежевый ковер казался таким мягким на ощупь, что Кася не удержалась и, сняв тапок, потрогала ворсинки босой ступней. Глаза не обманули - прикасаться к ковру - одно удовольствие.
   - Можешь сесть, - Кицу выглядел явно довольным тем, что подруге понравилась перестановка.
   Она не заставила просить себя дважды: грациозно опустилась рядышком с оборотнем в центре ковра, уселась на пятки так, чтобы от долгого сидения не затекали ноги. Кицу кивнул на стену, где раньше висел плоский телевизор, теперь там было прикручено зеркало. С теплотой Кася подумала, что Кицу позаботился обо всем - заниматься организацией чего-либо она не любила. Оборотень пояснил, что телевизор мог сгореть от спонтанных выбросов энергии - техника имеет свойство выходить из строя от перепадов электричества. Кася всерьёз обеспокоилась собственной безопасностью и сохранностью квартиры, однако Кицу уверил, что пока у Каси недостаточно сил, чтобы причинить ощутимый вред имуществу, а позже Аманта поможет навесить защиту на стены.
  
   Кицу предложил переодеться. Для занятий он приобрел пару комплектов, состоящих из удобных свободных штанов, и туники до середины бедра с разрезами по бокам. Кася в очередной раз подивилась той основательности, с какой он подходил ко всему, за что брался.
   Теоретическая часть урока поначалу не показалась сложной. Общее представление об важных точках на теле человека Кася имела - занималась йогой, только дальше базовых асан и утреннего "приветствия солнцу" дело не пошло. Активная нагрузка привлекала ведьму больше. Кицу раньше уже рассказывал про энергетические точки или чакры. Сегодня он решил напомнить основы и дать необходимую новую информацию, не перегружая мозг сложной терминологией.
   - Жизненная сила пронизывает всё мирозданье. Она циркулирует по меридианам, соединяющим внутренние хранилища энергии. Воздействием на эти меридианы можно менять циркуляцию этой силы, вызывая изменения в теле человека.
   - Иголки втыкать? - не выдержала Кася, она вспомнила сеансы иглоукалывания, на которые они с Кицу возили её маму. Он кивнул, однако неестественно застывшее выражение его обычно подвижного лица не понравилось Касе, когда Кицу повторил за ней:
   - И иголки тоже, - дернувшийся левый уголок губы скривил рот в неприятной усмешке. - Не только иголки, но и пальцы отлично "втыкаются" в тело человека. Если точно ударить в правильно выбранную точку, то результат будет убойный.
   Кася слишком наглядно представила себе картину "убойного" результата - шутить на данную тему сразу расхотелось. Кицу обещал показать самые болевые точки, чтобы научиться давать эффективный отпор физически - вдруг из Каси не получится сделать приличную боевую ведьму.
   - Боевую ведьму? - переспросила Кася. Она не задумывалась о том, что у ведьм бывает специализация. Кроме странностей с отражением и слышимых шепотков она вообще не замечала за собой ничего необычного. Видением потоков энергий, по её разумению, должны были обладать все люди с обострённым восприятием мира.
   - Именно боевую ведьму, - тщательно выделяя голосом каждое слово, подчеркнул Кицу. Он умолк, и жёсткая складка появилась вокруг его рта, добавляя возраст чертам лица.
   - Это кидаться огненными шарами и тёмными сгустками? - Кася опёрлась на сжатые кулаки и передвинулась по ковру ближе к Кицу. Он смотрел слишком тяжело и пристально на оживившуюся ученицу. Она хотела задать новый вопрос, но оборотень совсем помрачнел. Потирая середину груди, ответил:
   - Типа того.
   Кицу поднялся и подошел к окну: ладно сидящее на поджарой мужской фигуре белое кимоно смотрелось органично на фоне чередующихся полос рыжевато-песочных штор и белого тюля. Взъерошенный каштановый ежик (скорее дикобраз из-за длины волос) придавал Кицу сходство с героями японских мультфильмов. Некоторое время он просто стоял, вглядываясь в темноту улицы, размытую тусклым светом единственного фонаря, горящего около подъезда. Кицу заговорил. Его голос, ровный и глухой, не выдавал эмоций:
   - Твоя новая подруга, видимо, весьма преуспела в искусстве убивать с помощью магии.
   Кася вздрогнула. Плавно поднялась с пола. Мягкий ворс упруго пружинил под босыми ногами. Она подошла и обняла Кицу со спины, обвила руками за пояс. Коснувшись лбом точки между напряженных лопаток, Кася тихо спросила:
   - Тебе будет неприятно, если она научит меня убивать?
   Кицу не двигался, даже не моргал, только крылья носа на секунду стали четче, и кадык прыгнул вверх. Мышцы, идущие вдоль позвоночника, напряглись. Послышался стук, будто кто-то цокнул ногтями по столу. Кася выглянула из-за плеча оборотня, туго обтянутого белой тканью. В кончики пальцев Кицу втянулись звериные почти черные когти: на месте контакта с пластиком подоконника остались чуть заметные сероватые пятнышки. Руки Кицу скользнули с опоры и повисли плетьми вдоль его тела.
   - Ты слишком хорошая девушка. Я бы хотел, чтобы ты вообще не сталкивалась с этой стороной мира, - Кицу избегал взгляда ведьмы.
   Кася наощупь нашла пальцы Кицу, крепко сжала. Ладони Кицу были очень горячими, шероховатыми от мозолей. Неожиданно повеселев, он продолжил:
   - Ты вполне можешь оказаться лекарем или предсказательницей. Но об этом мы не узнаем, пока не начнем тренироваться, - Кицу развернулся неожиданно, прижал Касю к себе, чуть приподнял над полом - она даже не успела возмутиться подобным обхождением. Оборотень умел рассчитывать силу и боли не причинил. Он вгляделся в лицо ведьмы, ошеломлённое и ждущее. Влажный полуоткрытый рот манил. Кицу сглотнул. Кася дышала поверхностно. Её сердце трепетало рядом с сердцем зверя.
   - Я буду заботиться о тебе, - пообещал он. - Веришь?
   - Да, - сорвалось с губ Каси вопреки логическим размышлениям, которым она предавалась на протяжении сегодняшнего дня. Оснований верить оборотню Кася не находила, но страха перед его второй сущностью не испытывала.
   Он был слишком близко. Сжимал слишком крепко. Смотрел слишком внимательно. Касе стало неуютно. Словно нехотя, оборотень поставил её на ковёр. Ретировался из комнаты. Вернулся скоро - с волос падали капли, оставляли следы на одежде.
   Кицу предложил все же перейти к запланированному на вечер занятию. Кася согласилась, сделав себе заметку на память: не забыть выспросить у учителя показать, куда следует ткнуть особо надоедливого поклонника, чтобы не распускал лапы.
  
   - Давай, ученица, покажи основные центры силы, через которые двигается энергия. Расскажи, что помнишь из занятий йогой, - попросил Кицу.
   Кася ненадолго задумалась, выстраивая в голове логическую цепочку.
   - В смысле покажи? - подозрительно прищурившись, уточнила она.
   - На мне или на себе, для наглядности, - усмехнулся Кицу. - Если хочешь, я могу помочь.
   - Я сама, - быстро ответила Кася. Несмотря на внешне невозмутимое лицо друга, неловкость ситуации вгоняла в ступор. Собравшись с мыслями, ведьма бодро выпалила:
   - Копчиковая энергетическая точка тесно связана с циркуляцией крови человека, её стимуляция запускает процесс активации всех остальных чар или центров силы.
   - Ну? - Кицу вздёрнул бровь.
   - Что, ну? - Кася непонимающе посмотрела на него.
   - Где находится копчиковая энергетическая точка? - по-прежнему слегка улыбаясь, спросил он.
   - Где-где, - огрызнулась Кася. Повернулась к оборотню спиной и выразительно перевела взгляд на точку, пониже своей спины. Трогать себя под ждущим взглядом Кицу она не собиралась. Тем более не собиралась трогать его самого.
   - Эту можешь не показывать, - после на схеме изобразишь, но с остальными я тебе помогу. Не возражаешь? - оборотень был странно настойчив. Кася не знала, как себя следует вести - его поведение выходило за рамки обычного. И за рамки приличия тоже.
   Шорох ткани около кожи. Кицу обхватил указательный и средний пальцы ведьмы своей рукой и прошелся по чакрам лёгкими касаниями.
   Кася рассказывала, что помнила.
   Точка над селезенкой связана со структурой тела и продолжением рода; над областью солнечного сплетения, находится центр волевой структуры человека.
   Ладонь Кицу, направляющая её руку, почти не ощущалась поначалу. По мере прохождения очередной точки она становилась всё горячее. Карие глаза оборотня не выражали никаких эмоций, помимо сосредоточенного внимания и сдержанного одобрения. Юная ведьма старалась не думать о том, что её трогает молодой мужчина. Она повторяла себе, что такая близость воздействия нужна для дела - Кицу друг, почти брат, но мысли упрямо сбивались в совершенно другом направлении. Касе казалось, что под рукой Кицу кровь нагревается в венах, волны лавы устремляют свой бег куда-то в низ живота, не разбиваются, а скручиваются в тугой узел - последствия их ударов отзывались слабостью и дрожью неожиданно ослабевших ног. Дыхание Каси участилось, взгляд затуманился.
   Кицу поддержал напряженную поясницу Каси левой рукой, массируя сильными пальцами мышцы. Он помог оставаться в вертикальном положении, кончики пальцев правой руки, чуть сильнее надавили над пупком и несколько раз ритмично погладили эту зону. Кася изумленно вздохнула: жар резко выплеснулся из своего сосредоточия. Он растекся кипящими ручейками вниз к пяткам и пальцам на ногах и синхронно вверх по позвоночнику и далее по рукам до кончиков ногтей. Кася застонала.
   - Тшш, - Кицу погладил её по спине, - не пугайся. Твоя сила чистит энергетические каналы.
   Ведьма не сразу пришла в себя. Её трясло от противоречивых желаний. Одновременно хотелось убежать куда-нибудь и попросить Кицу повторить. Золотистые искры в его глазах превратились в горящие угли.
   - Блин, я поначалу испугалась, что оконфузилась, - покраснев, призналась Кася.
   - Не придумывай глупости, - Кицу зажмурился и тихонько хмыкнул. Он сделал паузу секунд на пять прежде, чем продолжил с легким смешком. - Но могла.
   - Что? - пискнула Кася.
   - Шучу я, шучу, - оборотень успокаивающе погладил свою подопечную по волосам.
   - Уф, - выдохнула Кася. - Так всегда будет? - она вцепилась в плечи Кицу, чтобы не сползти на пол от накатившей слабости.
   - Нет, - оборотень помог опуститься на ковер, пристраивая Касю спиной к дивану, - я буду аккуратнее, не думал, что процесс пойдет так бурно, - что-то сегодня всё идет не так, как надо.
   - Это плохо? - забеспокоилась Кася.
   Кицу не знал ответа, но обещал работать с точками только на полу и в горизонтальном положении. Кася закашлялась от картинки, подсунутой воображением. Оборотень оставался невозмутим, по крайней мере, внешне.
   Хорошо, что следующих чакр Кицу не касался руками.
   - Сердце - это любовь и мудрость.
   Кася запнулась на последнем слове. Она попыталась улыбнуться, мол, все в порядке, сейчас соберусь с мыслями и продолжу. Любовь и мудрость, мудрость и любовь, повторяла про себя. Кицу ждал. Именно мудрости Кася на данный момент нуждалась больше всего. По краю сознания скользнула мысль: "может в любви?" - мысль исчезла также быстро, как и появилась - какая романтика, когда жизни осталось дней сорок.
   Оборотень со свистом втянул воздух через хищно расширенные ноздри, прикрыл глаза, пряча потемневшую радужку. Звериная сущность лишь на краткий миг взглянула на мир его глазами, но после одержки послушно заняла свое место чуть позади человека. Кицу старался вести себя, как ни в чем не бывало, будто и не было этого краткого всплеска.
   Кася прикоснулась к горлу:
   - В горловой чакре концентрируется творческая энергия.
   Жадное внимание к её шее, насторожил ведьму. Кицу встал на ноги. Запах Каси и биение её пульса сводили с ума. Почему-то именно сегодня самоконтроль полетел куда подальше. Мощный выброс энергии ведьмы, который оборотень ощутил ранее, взбаламутил всё у него внутри. Кицу опасался испугать её ещё больше, ведь она только начала доверять ему снова. Ему уже не удавалось держать облик молодого парня, которым наградил его демон. Впрочем, не наградил, а восстановил - Кицу выглядел бы примерно так, не встреть на своем пути "Хозяина". Внутренняя сущность: более взрослая, опытная и жестокая почти не поддавалась контролю.
   Кицу сел обратно на ковёр - на значительном расстоянии от Каси.
   В горловой концентрировалась не только творческая энергия, но и сила красоты, что очень важно для сохранения женской привлекательности. Касю пока не очень заботила проблема наступающей старости, она вообще сомневалась, что доживет до преклонных лет, потому, отмахнувшись, попросила показать, где же располагается центр силы, раскрывающий дар ведьмы.
   - Как ты сама думаешь? - учитель не желал подсказывать.
   Кася сморщила лоб, свела глаза на переносице и пошевелила бровями. Пантомима оказалась настолько выразительной, что Кицу рассмеялся. Напряжение последних минут рассеялось. Он выдохнул, стараясь скрыть явное облегчение.
   - Чакра в области бровей как раз отвечает за раскрытие паранормальных способностей. Но простых путей нет. Необходимо тщательно развивать все центры силы, - "порадовал" оборотень.
   Кася знала, что Кицу неспроста приучал к ежедневной ритуальной медитации. Большая часть чакр Каси были развиты хорошо, однако - небольшая запинка заставила внимательно вслушиваться в каждое слово - шестой центр силы в области бровей демон заблокировал. Что касается седьмой точки над макушкой, благодаря которой достигалось совершенство в использовании всех сил и физических, и магических, то эту чакру предстояло разрабатывать долгими и упорными тренировками.
   От дальнейшей информации у Каси голова пошла кругом. Наглядно представить все шесть тел, помимо физического, которые составляли сущность человека, окутывая его наподобие плотных слоев, ей было трудно. Кицу успокоил, что рационально мыслящему человеку действительно сложно принять на веру то, о чём он рассказывал, но вскоре Кася сможет научиться считывать информацию с тонких тел, принадлежащих не только ей, но и посторонним людям.
   - Зачем мне это надо знать? - Кася даже не скрывала возмущения в голосе.
   - За надом, - моментально оборвал Кицу намечающиеся возражения.
   Вялую попытку избежать забивания головы дополнительной информацией резко отсекли жесткий тон и строгий взгляд учителя. Он обещал, что Кася обязательно научиться видеть эфирное тело - энергетическую матрицу, по которой строится само физическое тело. Это дало бы ей возможность диагностировать проблемы здоровья, научиться лечиться самой и помогать другим, видеть, в какую точку нацелен удар недоброжелателя или уже были нанесены повреждения и вовремя защититься.
   Идея, превратиться в здоровое энергичное существо, быстро регенерирующее повреждения, наподобие Кицу, казалась донельзя привлекательной. Кася уже мысленно потирала ручки в предвкушении результата тренировок, однако друг мог помочь только в теории, так как сам "видел" интуитивно благодаря своей животной сущности. Кася позавидовала Кицу, ей предстояли тренировки, а он получил способности в дар. Вспомнив способ, каким подарок вручался, Кася устыдилась.
   Словно просчитав направление её размышлений, Кицу заметил:
   - Между прочим, я тоже тренируюсь.
  
   Второй слой, вернее третий после физического тела, был связан с эмоциональной сферой. Как натуре эмоциональной и чувствительной, Касе жизненно необходимо научиться защищать свою эмоциональную сферу. Чувства и эмоции, переживаемые человеком, отражались в астрале, напитывая его энергией. Кицу бы не хотел пугать, но в ином мире обитает огромное количество сущностей, готовых присосаться к этому слою и питаться за чужой счет.
   - Хочешь сказать, что мои чувства - могут служить пищей демону? - поразилась Кася.
   Кицу пожал плечами:
   - Не только, ему, но и всякой более мелкой нечисти, бесам, призракам. Из-за вашей с Веррином связи он может пока тянуть из тебя со всех слоев.
   Оборотень видел людей в виде светящихся коконов, окрашенных в разные цвета. В зависимости от насыщенности и направленности энергии, менялась интенсивность и яркость окраски. А физическое состояние оборотень, проще говоря, "чуял носом". Кицу было тяжело объяснить весь ассоциативный ряд, возникающий в голове, он понимал, что чувствовал объект сканирования: злость, ярость или наоборот расположение и симпатию, какое воздействие тот собирался оказать на него. Кицу видел разноцветные линии силы, потому, мог определить характер магического воздействия, но не больше. Кицу посоветовал не "привязываться" к цвету чакр и силовых потоков, так как восприятия цвета разнится у разных людей и сами центры силы могут быть окрашены по-разному.
   Астральные энергии формировали астрал, эфирные - формировали эфирную реальность. Ментальные энергии, выделяемы разумом и рассудком человека, формировали ментальное поле, этот слой принадлежал "конкретному" уму. Кармы людей формировали кармическое поле и так далее. Таким образом человек одновременно существовал в нескольких реальностях, сам того не осознавая.
   Оживление центра, соответствовавшего пупку, пробуждало на астральном плане чувствительность различным влияниям, но без четкого понимания, какого рода это воздействие, например, могло возникнуть смутное чувство, что влияние дружественное или наоборот, некоторые места приятные, а некоторые несут негативную энергетику.
   Четвертый центр наделял способностью понимать и сочувствовать вибрациям других сущностей, понимать некоторые их чувства, осознавать их печали и радости, иногда даже вызывать физическую боль через сочувствие. Эмпатия - весьма полезное свойство, но необходимо было научиться им управлять, чтобы не испытывать недомогания несвойственного собственному телу.
   Чакра на горле, развивала способность слышать в астрале, также как органы слуха работали в физическом теле. Можно слышать голоса, которые порой что-то шептали, музыку, различные звуки. Причем, дальность слуха просто ошеломляла. Развитие межбровной чакры давало способность ясного видения сущности и формы астральных объектов, без раскрытия "третьего глаза" путь в Астрал был попросту закрыт.
   - А что это за объекты? - Кася решила выспросить всё сразу. Факты упрямо не желали выстраиваться в понятную картину, и захотелось отвлечься на более доступные к пониманию вещи.
   - Всякие разные. Начиная от духов умерших родственников и заканчивая теми, кого люди принимают за ангелов и демонов.
   - Твою мать! - не сдержалась Кася, и тут же извинилась за грубые слова. - А зачем туда лезть?
   - От этого зависит твоя жизнь. Я могу воздействовать только на ограниченный круг низших астральных сущностей: некоторых мелких демонов и призраков. Мой предел - низший астрал. От не очень могучих астральных паразитов я защитить смогу. С сильной лярвой я не совладаю.
   - С кем?
   - Есть такие твари - развоплощенные после трагических смертей или тяжёлых болезней люди. Внешне они похожи на медуз. Питаются человеческой энергией. Их иногда называют мафлоками или бесами. Пугать заранее не буду - малоприятные в общении твари.
   - Ты их убивал?
   Кицу нехорошо посмотрел на любопытную ведьму.
   - Нужен прямой контакт с лярвой.
   Кицу помнил ощущения - будто зловонный труп обнимаешь, а он тебя заживо схарчить пытается.
   - А как же мастера бесконтактного боя? - своими вопросами Кася иногда могла довести кого угодно. Оборотень поспешил переключить её внимание на нечто более приятное, чем описание астральной гадости.
   - Их противник находиться в реальном мире. И удар наноситься по эфирному двойнику. Чтобы победить в астрале, нужно обладать магической силой. Я не всегда буду рядом.
   Кася видела, что настроение Кицу опять начало ухудшаться. Она подобралась к оборотню ближе и удобно устроила голову на мужском плече, не обращая внимания на то, что друг пытается отползти в сторону. Кася вытянула ноги, уставшие от согнутого положения - теперь учитель и его ученица сидели рядом, касаясь друг друга плечами. В её голове крутились недавние воспоминания о странном и нелогичном поведении демона. Частая смена демонстрируемых им эмоций обескураживала.
   - Кицу, а Веррин на самом деле существо эмоциональное или притворяется. Вроде бы он может испытывать человеческие чувства?
   Глаза оборотня подсветились алым.
   - Я его не понимаю, - медленно процедил он.
   - В смысле? - удивилась Кася.
   - У меня органы чувств рядом с демоном отказывают, как будто я в бункере, сплошном, чёрном и непроницаемом, - Кицу сжал кулаки. Когда он расслабил руки, Кася успела заметить затягивающиеся ранки на ладонях.
   Оборотень стукнул костяшками правой руки по полу, в голосе послышались нотки отчаяния:
   - Я даже не могу предугадать очередное заклятье, направленное в меня - чтобы увернуться инстинктов недостаточно. Только чую чужое присутствие: такой мерзкий затхлый приторный запах тлена, перемешанный с кровью. От волны отвращения, вызванной неприятной картиной, Кася содрогнулась. Она ясно представила покойника в разрытой могиле и скривилась от мерзкого чувства.
   - Гадость, - вырвалось у неё.
   Воцарилось молчание. Недолгое. Минут на пятнадцать-двадцать. Точнее Кася подсчитать не могла. Кицу смотрел прямо перед собой, шевеля в задумчивости губами, словно разговаривал с кем-то или сам с собой. Кася не хотела его тревожить. Тело начало сводить усталое онемение, от которого противно тянуло мышцы шеи. Кася покрутила головой - позвонки хрустнули. Звук, похожий на стук пластиковых кубиков, брошенных тупыми гранями на полированную столешницу, привлек внимание оборотня - усталым жестом он провел рукой по лицу снизу вверх, отбрасывая упавшую на лоб челку, Кася засмотрелась на игру бликов от лампы освещения, раскрасивших каштановые пряди коричными мазками с вкраплениями солнца.
   Информацию об остальных тонких слоях Кицу посоветовал поискать в книжках - практического смысла в их изучении пока не было. Касю терзали сомнения, как будет происходить дальнейший процесс обучения, теория теорией, но возможность видеть то, что нельзя потрогать руками, работать со своим подсознанием казалось бредом. Как сказал Кицу: самое важное - это твое подсознание.
   - Звучит, как бред, - подумала Кася
   Может, она давно лежит в палате для душевнобольных, обколотая наркотой, и видит красочные галлюцинации, - бред, просто бред не совсем психически здоровых людей.
   - Не бред, а развитие скрытых возможностей, - заметил Кицу.
   - Я, что вслух сказала? - Кася встрепенулась от неожиданно неприятной мысли, что у оборотня могут быть еще другие особенности. Она с подозрением уставилась на его лицо.
   - Вслух, - Кицу укоризненно покачал головой.- По твоим глазам вижу, что опять какую-то пакость про меня нафантазировала, - он взял Касю за руку и коснулся поцелуем тыльной стороны ладони.
   - Прости, просто утомилась, - Кася покаянно опустила голову.
  

Глава 16. Новые обиды

  
   Вспомнив недавнюю встречу в парке с существом, назвавшимся Хранителем, захотелось повторить их общение. Почему-то казалось, что должен быть более простой путь обретения знания.
   - Нет, я совершенно не собираюсь обманывать Кицу, - успокаивала Кася саму себя. В конце концов, я не обязана ему рассказывать обо всём. Противный червячок грыз изнутри - будучи по природе натурой честной, Кася не любила обманывать даже в мелочах.
   - Откуда ты знаешь столько всего? - Кася прильнула к другу. Подушечками пальцев свободной руки она ощутила, как неожиданно окаменели грудные мышцы под тонкой гладкой тканью.
   - Читал много, - после заминки сообщил Кицу. Уловив скептический взгляд, добавил:
   - Учитель хороший...был.
   Кицу не отворачивался, только чуть нагнул голову - слова падали пудовыми камнями, придавливая Касю чувством чужой вины:
   - Я его ...убил.
   На миг в глазах Кицу появилось детское выражение. Касю резануло острое чувство жалости. Она нервно стиснула пальцы друга, горло выдало невнятный сип, вместо положенных слов сочувствия, впрочем, она никак не могла подобрать нужных. Мальчик давно уже уступил место взрослому мужчине с жёстким взглядом. Мимолётный возврат к слабому состоянию вызвал внешние изменения. Перемена в выражении лица оборотня была настолько разительной, что Кася испуганно отшатнулась.
   - Боишься, - мрачно заметил он.
   - Опасаюсь, - Кася не стала спорить, временами она на самом деле побаивалась своего друга.
   Вжавшись спиной в диван, Кася настороженно следила за передвижением начавшего трансформацию оборотня. Кицу потянулся к ней. Заметив удлинившиеся когти, выругался и впечатал сжатые кулаки в длинный мягкий ворс ковра. Оборотень подался вперед. Но остановился. Он едва не коснулся лица Каси (она не двигалась, даже старалась не дышать). Искажённое скуластое лицо и звериные глаза отразились в зрачках ведьмы.
   - Я тебя не обижу, я обещал.
   - А Веррину ты что обещал?! - вскинулась Кася. Она сама не знала, зачем подначивает Кицу, вместо того, чтобы успокоить. Обычно Кася старалась сглаживать конфликты, а теперь - будто нарочно бьёт по самым болезненным точкам.
   Кицу втянул носом воздух и сжал челюсти - зубы отчетливо скрипнули. Нелепая мысль: "крепкие,- не сотрутся" оказалась настолько неуместной, что Кася прикусила язык, опасаясь её озвучить. Оборотень, не мигая, смотрел на ведьму, затем резко развернулся и вышел - сжавшаяся, словно в ожидании удара, фигурка осталась сидеть посреди ковра.
   И, что это было, спрашивала она себя уже в который раз и не находила ответа. Кицу обиделся и разозлился. Только на неё или на себя самого - Кася определить не могла. Конечно, ей следовало придержать язык и не капать другу на мозги, однако, он тоже хорош, мог бы контролировать вспышки своей ярости и не пугать нервную барышню.
   - Барышня нашлась, - Кася хихикнула и вытянулась на ковре, настраиваясь на ожидание, - она знала, что Кицу вскоре успокоится и вернётся. Если за ним бежать, пытаясь растормошить, то будет только хуже. А так - остынет и сам придет просить прощение.
   Она не успела заскучать, как оборотень вернулся. Кася потягивалась на полу, стараясь распрямить спину. Кицу ненадолго застыл в проёме, потом, не проронив ни слова, подошел и положил рядом стопку книг. На самой верхней книге в зелёном переплете Кася сумела выцепить изображение фигуры человека, окруженного несколькими дополнительными оболочками.
   - Полистай перед сном.
   - Хорошо, - перевернувшись на живот, Кася с любопытством разглядывала цветные обложки, тщательно сдерживая улыбку.
   В моменты, когда проявлялась присутствующая в характере друга детскость, Кася вспоминала, что, несмотря на болезненные переживания юности, визуально добавлявшие возраста Кицу, он был чуть младше и иногда реагировал как ребенок. В таких случаях Кася чаще всего демонстрировала доброжелательное и открытое поведение, стараясь избегать ненужных подколок, чтобы не раздувать ссору дальше. Подобная тактика приносила свои плоды очень быстро: через час-два молодые люди основа могли общаться, как ни в чем не бывало. А еще через день-другой спокойно обсуждали причины возникшего напряжения. В последнее время Кася заметила, что сдерживать свою собственную раздражительность становится почти невозможно.
   - Кася, я не сдержался, - Кицу выглядел расстроенным.
   - Не переживай, я в последнее время, тоже нервная стала, - она порывисто обняла Кицу, подтверждая, что совсем не обижается. - Ты меня тоже прости, хорошо? - Кася шмыгнула носом.
   - Хорошо, - Кицу пальцем поддел кончик её носа. Выражение глаз оборотня оставалось по-прежнему печальным и задумчивым.
   Кицу помог утащить учебники в девичью спальню. Листать их, оказалось на редкость усыпляющим занятием.
   В свете утра комната с разбросанными по полу книгами и одеждой казалась неопрятной. Сил для немедленной уборки ведьма в себе не находила. Лёжа в кровати Кася подрыгала руками и ногами, настраиваясь на утренние упражнения - кровь сразу побежала быстрее, разгоняя ночную закостенелость. Что-то больно кольнуло в бок: твердый уголок ощутимо впился в тело. Вытащив книгу в зелёном переплете, как раз ту, которую пыталась изучить накануне вечером, Кася досадливо поморщилась и пожурила себя за недостаточное рвение к учебе. Несмотря на то, что лишь пролистала малую часть внушительного талмуда, не особенно внимательно вчитываясь в текст, в памяти всплыло то, что она успела прочитать, дословно. Вспомнилось необычайно заинтересовавшее руководство "как увидеть чакры". Согласно ему, нужно было растопырить вытянутые пальцы, выпячивая ладонь, и смотреть на то место, где чувствовалось растяжение. Кася постаралась максимально отрешиться от окружающей действительности и мыслей. Она не имела представления о том, что именно должна увидеть, однако результат, к удивлению, не заставил долго ждать. Почти сразу вокруг руки Кася обнаружила светло-серую, почти бесцветную дымку. Покрутив ладонь одной, затем другой руки, ведьма разглядывала туманный ореол. Минут через она пятнадцать чётко увидела небольшие воронки в центре ладоней, они словно бы выходили из кожи, раскрываясь диковинными цветами. Вместе с мыслью: "Офигеть, как круто", пропала концентрация, попутно исчезло и иное восприятие.
   Кася от возбуждения не могла усидеть на месте, принялась быстро ходить по комнате из угла в угол, чуть подпрыгивая с каждым шагом. Для успокоения пришлось заняться медитацией. Кася прекрасно знала, что, несмотря на новые успехи, новоявленный учитель не похвалит за пропущенную зарядку.
   - Зарядка - прежде всего, - наставительно подняв верх указательный палец, продекламировала Кася, старательно копируя интонации друга. При этом не удержалась и мысленно показала Кицу язык.
   Кицу воспринял информацию о способности запоминать большой объем текста на редкость сдержанно. Кася даже ощутила толчок разочарования. Ей казалось, что реакция будет другой, более эмоциональной. А Кицу лишь сказал, что она молодец. Потому, про чакры Кася решила вообще ничего не говорить. После завтрака (опять готовка и мытьё посуды легли на мужские плечи) оборотень куда-то убежал, отменив утренний забег. Перед уходом он дал наказ прочитать оставшиеся книги и повторять упражнения по видению эфирного тела. Получив дополнительный совет учителя в течение дня концентрироваться в области межбровья, стараясь как бы смотреть из центра головы сквозь неё, Кася еле удержалась, чтобы не закатить глаза. "Можно ведь и умом поехать", - подумала она, наглядно представив предполагаемую тренировку. Чопорный холодный наставник с утра вызывал стойкое неприятие. Лучше бы вместе отправились в парк поразмяться на свежем воздухе. Но оборотень строжайше запретил передвигаться по городу без его сопровождения. Кицу настойчиво рекомендовал не слишком усердствовать: излишне болезненных ощущений, кроме некоторого неприятного давления между бровями, быть не должно.
  
   Старательная ведьма работала с энергиями больше часа. Туманный ореол получалось вызывать без малейших усилий, а вот с другим заданием дело обстояло не так радужно. Какой должен быть конечный результат? Кто бы подсказал. Ведьма представляла, будто изнутри её головы распахивается окно. В области лба поселилось препротивное ощущение, отдающее в оба глаза. Пришлось прислушаться к совету Кицу. Боль Кася переносила плохо.
   Случайный взгляд в зеркало в комнате для занятий, окончательно сбил рабочее настроение. По отражению пробежала рябь. Когда оно снова стало четким, Кася увидела Аманту. Та весело подмигнула сестричке.
   - Ты же обещала прийти только завтра! - радостно взвизгнула Кася.
   - Я тоже тебя рада видеть, сестренка, - колдунья словно светилась изнутри. - Я ненадолго. Зашла проверить, как твои успехи.
   - Отлично, я уже вижу чакры, эфирное тело и, - Кася хотела добавить, что видела линии силы в парке, но, спохватившись, резко замолчала.
   - Что и? - Аманта подобралась, её взгляд стал цепким и пронизывающим.
   - Ничего, особенного, - уже без прежнего воодушевления продолжила Кася, - я заметила, что запоминаю всё, что прочитала накануне.
   - Здорово! - Кася уловила странный оттенок недовольства, не подходящий к жизнерадостному выражению лица сестры.
   - Ты, как и Кицу, считаешь, что в этом нет ничего особенного? - сникла голубоглазая ведьма.
   - Ну что ты, дорогая! - с жаром воскликнула Аманта сестра.
   - Да? Ты так считаешь? - Кася подошла к зеркалу, положив на него ладони, прислонилась лбом - стекло приятно холодило горящую кожу, успокаивая ноющую боль. Аманта не стала приближаться к зеркальной границе - осталась сидеть в своём кресле. Кресло обзавелось львиными лапами и королевской синей обивкой.
   - Люблю разнообразие, - заявила она. - Здесь мало развлечений.
   - Ты, должно быть, не отдохнула после вчерашних событий, - Кася отступила на шаг назад и принялась торопливо прощаться.
   - Сил на пару советов хватит, - уголки глаз Аманты дрогнули, будто она сдерживала усмешку. - Садись, как тебе будет удобно, - взгляд колдуньи перепрыгнул с сестры на ковер. Кася как в тумане послушалась молчаливого приказа: тут же плюхнулась на светлый ворс. Аманта чуть заметно поморщилась.
   - Постарайся двигаться более грациозно, - не удержалась она от замечания.
   - Ага, - заявила Кася - стушевалась под строгим взглядом - подогнула под себя ноги и выпрямила спину.
   - Чем же твой друг, тебя расстроил?
   Кася пересказала события прошлого вечера. Она сама не знала почему, но поведала и о том, как её касался Кицу и о том, как на эти действия отреагировало тело. Аманта, чуть наклонив голову к плечу, слушала рассказ, внешне никак на него не реагируя, только брови колдуньи поднимались выше и выше, пока не придали её лицу крайне удивленное выражение.
   - Вот как интересно, - лакированные коготки Аманты отстукивали чёткий ритм по украшенному резьбой подлокотнику, пока колдунья внимательно рассматривала сестру.
   - Со мной что-то не так? - Кася выглядела напуганной, её подбородок задрожал. Сгорбившись, она обхватила руками коленки и спрятала лицо, желая скрыть слезы.
   - Ну, что ты, как ребенок, право слово, - укоризненно протянула Аманта. Касины всхлипы начали переходить в уже не сдерживаемые рыдания. Колдунья сменила тон. - Прости, я забываю, что ты на самом деле еще сущий ребенок, - с нежностью произнесла она
   - Не п-п-равда, я уже не ребенок. - Кася давилась словами, но старательно вытирала слезы рукавами тренировочного кимоно. Она не замечала брезгливой жалости на лице сестры.
   - Ребенок, ребенок, которому придется очень быстро повзрослеть, - Аманта слитным движением впечатала остроносые каблуки в пол зазеркалья, резко оттолкнулась ладонями от опоры и переместилась к прозрачному краю. Когда Кася проморгалась, она увидела в отражении лицо матери. В какой-то момент почудилось, что она смотрит со стены: ласково и немного печально. Голос Аманты разрушил иллюзию.
   - Я постараюсь не слишком тебя подгонять, но пойми, я всё делаю, чтобы раскрыть твои таланты как можно быстрее. Возможно, мои методы могут показаться тебе излишне жесткими, - ожившая маска лишь отдаленно напоминала маму, возможно, той же нечеловечески яркой синевой во взоре, возможно, тем же выражением лица, со скорбными морщинками вокруг рта и лапками грусти вокруг глаз.
   - Понимаю, у нас почти нет времени, - Кася виновато опустила голову. - А тут я со своими выкрутасами.
   - Ну что ты, родная, - в журчании колдовского голоса появились интонации, свойственные Сафи, - от этого ведьме стало сразу спокойнее на душе. - Твоё тело просыпается. Ты, наконец-то почувствовала влечение к мужчине.
   - И что с этим делать? - Кася недоуменно хлопнула ресницами.
   - Что хочешь, - Аманта тихонько, но необидно засмеялась. - Знаешь, дар ведьмы раскрывается быстрее после ... близких встреч с мужчиной. От нас никто никогда не требовал быть монашками, - не сводя лукавого взгляда с сестры, заметила колдунья.
   - Ты что мне такое предлагаешь? - возмутилась Кася.
   - Ничего, просто довожу до твоего сведения некоторую информацию, - улыбка погасла на лице Аманты, вернув её облику строгий неприступный вид. - Тебе не стоит корить себя за желания твоего тела. Это нормально.
   Чуть прикрыв подчернёнными ресницами глаза, Аманта зорко следила за Касей. Заметив, её замешательство, мимоходом предложила поразмыслить, насколько по-братски ведёт себя Кицу.
   - Кицу не брат.
   По крови оборотень не являлся родным.
   - Уже не брат? - легкий смешок Аманты заставил Касю задуматься, кем же ей на самом деле приходиться Кицу. По всему выходило, что братом его назвать было ну никак нельзя.
   - Он не позволил себе ничего лишнего! - Кася, закусив нижнюю губу, покраснела.
   - Меня там не было, - колдунья равнодушно пожала плечами, - судить не берусь. Но ты понаблюдай за нашим демоненком.
   - Он не демоненок, а..., - вскинулась ведьма на защиту друга.
   - Оборотень, - это одно и то же, если не хуже, - оборвала её колдунья. - Выкормыш-ш-ш темной стороны.
   Это слово "выкормыш", Аманта буквально выплюнула из своих губ.
   - Не хочу тебя зря пугать, - уже миролюбиво продолжила она, - но ты должна запомнить, - Кицу выполнит любой, повторяю, любой приказ Веррина. Он не сможет ослушаться. Ты не думала, что он согласует свои действия с демоном? Готовит тебя для него. Братом прикидывался столько лет, а тут вдруг почувствовал себя самцом.
   Насыщенную эмоциями тираду Кася прослушала, замерев неподвижно напротив зеркала. По мере осознания того, что наговорила ей сестра, изнутри начала подниматься волна ярости и обиды. Ярости от того, что Аманта зря обвиняет Кицу и обиды на то, что все это может быть правдой.
   - Кицу мне не враг, - Кася упрямо мотнула головой, отгоняя сомнения прочь.
   Аманта пожала плечами, подалась вперед и пытливо поинтересовалась:
   - А вдруг ты ошибаешься?
   Кася с силой стукнула сжатыми кулаками по ковру. Туда - где остались вмятины после руки Кицу. Она несколько раз вдавливала костяшки в мягкий ворс, наблюдая за тем, как он распрямляется, прежде чем решилась задать вопрос:
   - А вдруг ты тоже враг?
   Кася поднялась и уставилась в прищуренные глаза сестры.
   - Я? - возмущение Аманты было настолько натуральным, что Кася осеклась и проглотила готовые сорваться с языка слова.
   - Мне больно даже думать о том, чтобы причинить тебе вред. Мы же фактически одно целое. Единый организм. Одна семья! - Колдунья демонстративно отвернулась. По её лицу прошла судорога еле заметная, но, все же, на краткий миг изменившая тонкие черты. Казалось, Аманта стала старше, вся ее фигура потеряла опору. Колдунья устало откинулась на спинку кресла, потерла ладонями лицо. Изможденный и расстроенный вид Аманты причинил боль Касе.
   - Каюсь, мне тяжело воспринимать оборотня в качестве друга, - Аманта горестно вздохнула. - Не печалься. Прости, за то, что тебя расстроила, но я постараюсь привыкнуть к Кицу ради тебя. Я не буду тебя зря беспокоить, - грустный голос Аманты звучал почти не слышно.
   В каком-то ступоре Кася наблюдала, как отражение подергивается белесой дымкой. На этом фоне оставались яркими только два синих блика.
   - Ты на самом деле считаешь, что мы одна семья?! - успела крикнуть Кася, прежде чем они успели потухнуть.
   - Конечно, - прошелестела Аманты. Огоньки сверкнули чуть ярче и погасли.
  
   Кицу в облике пса кружил вокруг дома. Он уже сбегал до парка, обследовал его по периметру, выискивая следы пребывания демона. Посторонних запахов не было ни в городе, ни около подъезда. Беспокойство снедало с самого утра. Оборотень не мог четко идентифицировать, к чему оно относилось, потому, решил осмотреть округу. Ничего. Снующие вдоль домом рабочие, не замечали животное. Взгляд Кицу остановился на знакомой женщине - в ней он узнал Нинель из восьмого дома. Пёс помнил, что Кася переводила для неё тексты. Женщина приветливо свистнула животному и протянула печенье. Кицу внутренне поморщился, но решив последить за странно возбужденной соседкой, взял угощение. Есть он не хотел - хрустел из вежливости. Проходя мимо сетки заграждения, где с утра пораньше уже началась разгрузка досок, женщина возмущенно посетовала на проклятых бизнесменов. Она ни к кому конкретно не обращалась, но говорила очень громко, так, что её сильный голос разносился далеко.
   - Я управу на Вас нашла, ироды проклятые! - соседка трясла перед тяжелой техникой растрёпанным ворохом бумаг, выбивающихся из тёмно-вишневой (одного цвета с губами) папки. Кицу покосился на мужчин в строительных спецовках, - они не обращали внимания на пса и его спутницу. Нинель от этого распалялась сильнее.
   -У меня постановление на запрет сноса парка! - громко крикнула она. Мужчины продолжали слаженно работать под шум работающих двигателей.
   - Знаешь, я ведь добилась, чтобы глава района принял меня, - усталый взгляд выцветших глаз Нинель пересекся с умным пёсьим взглядом. - Такой занятой человек, но как оказалось, не равнодушен к парку. Обещал оставить самые старые дубы в неприкосновенности. Мало, но хоть что-то, - Нинель тяжко вздохнула. - И собранные подписи пригодились. - Она коротко взглянула на безмолвного слушателя. Пёс вильнул хвостом, - А, - спрятав документы в большую сумку, Нинель махнула рукой, - с кем я разговариваю, дожилась уже.
   Тяжело переставляя ноги, она побрела к ближайшей остановке. Оборотень мысленно сделал пометку последить за обитателями квартала. Непонятное оживление вокруг дома начинало нервировать. Кицу нервничал, когда не понимал, что происходит и не мог контролировать ситуацию. Пёс проводил тётку до остановки, забежал в кафе к Ларе. Девушка озабоченно нахмурилась, когда увидела собаку, выглянувшую из-за двери, и шикнула на наглое животное. Хоть здесь ничего не происходит, заметил Кицу и со спокойной совестью направился дальше. Если не считать того, что на улицах было очень мало людей, всё на первый взгляд было в порядке.
  
   Он не спешил домой. В последнее время его беспокоила Кася. Вернее его реакция на девушку. Её сила пробуждала хищника. Сегодня утром аура ведьмы искрила переполненная бурлящей энергией. Зверь внутри рыкнул, требуя завладеть источником силы, заключенным в такую притягательную для молодого мужчины оболочку. Он с трудом загнал зверя внутрь. Большого труда стоило удержать маску невозмутимости на своем лице. Кицу понял, что Кася обиделась. Заметил, как она упрямо поджала губы, как померкли её глаза, за секунду до его ответа светившиеся радостью. Кицу хотел обнять ведьму, ободрить, но запретил себе даже к ней приближаться.
   Он давно перестал видеть в Касе сестричку. Другие женщины его не волновали никогда: сначала боялся причинить кому-нибудь вред, а потом, познакомился с Касей. Видеть её, прикасаться, чувствовать запах и не иметь возможности получить то, что ему нужно. Надо держаться подальше. Зверь глухо заворочался, не согласный с этим приказом. Нельзя. Он дал слово оберегать девушку от всех мужчин... и от себя... от себя особенно. Ррр. Острые когти взрезали твердую утоптанную дорогу. Пёс помчался во весь опор.
   Сначала он не придерживался определенного направления, просто бежал по расчищенной тропинке тротуара. Затем, уши уловили крик незнакомой девушки и голоса двух мужчин. Обостренные чувства вычленили эманации сильного страха, злости, вожделения. Кицу понесся быстрее.
   Переулок. Двое. Сразу двое крупных, плечистых, агрессивных молодых существ мужского пола. Девушка брыкается и пытается укусить руку, зажимающую рот. От тычка в живот стонет. Ладони второго жадно шарят под распахнутой шубкой, ползут под платье.
   Глаза зверя азартно блеснули.
  
   Открыв дверь, Кицу стоял в прихожей, вслушиваясь в звуки жилища. Он тщательно оглядел себя с ног до головы: одежда и лицо были в полном порядке, - на этот раз умудрился даже не заляпаться. Звук работающего телевизора насторожил оборотня, вернее не сам звук, а информация, которую сообщал взволнованный голос диктора. В отрывистом женском стрекотании прорывались истеричные нотки.
   Кицу возник в проеме кухни. Кася уставилась в мерцающий разноцветными с преобладанием красного образами экран.
   - Тш, - отмахнулась она от оборотня, - тут сообщают, что дикий зверь растерзал двух человек, а девушку загрызть не успел.
   Подавившись следующей фразой, ведьма зажала рот рукой. Кицу следил за реакцией, не решаясь шагнуть в комнату. Золотисто-карий цвет его радужки почти полностью поглотил зрачок. От этого, взгляд оборотня казался мрачным.
   - Это ты их? - Кася с ужасом вжалась в спинку стула.
   - Нечего ерунду слушать, - проскользнув смазанной тенью, Кицу выключил телевизор. Вжав голову в плечи, Кася произнесла чуть громче:
   - Ты не ответил.
   - Он, кто же еще! - разъяренная колдунья появилась на тёмном экране.
   - Почему сразу я? - Кицу развернул Касю спиной к столу, опёрся руками на столешницу по обе стороны от головы девушки так, что навис над хрупким телом, не позволяя Касе вертеть головой по сторонам.
   - Я говорила тебе, что зверю нельзя доверять, вот и дождались, - не унималась Аманта.
   - Сгинь! - рявкнул Кицу, резко набрасывая на телевизор первое полотенце, подвернувшееся под руку.
   - Аманта ошибается? Кицу скажи, это ведь не ты? - Кася желала коснуться Кицу. Чтобы остановить движение своих рук, сложила их в молящем жесте перед грудью. Она еле сдерживалась, чтобы не зажмуриться. Заметив, как судорожно тонкие пальцы вцепились друг в друга, Кицу скрипнул зубами. Его бледное лицо с периодически проступающими на нем звериными чертами, вызывало в Касином животе спазмы от неконтролируемого страха. Ноздри оборотня дрогнули.
   - А, что, если это я? - желчно поинтересовался он.
   - Тебе нужно убивать людей?
   - Почему ты сразу торопишься меня обвинять? - Кицу сел за стол, обхватил голову руками. - Ты не подумала, что у меня могла быть веская причина для нападения?
   - Какая может быть причина для убийства трех людей?! - возмутилась Кася.
   - Двух, - машинально поправил её оборотень.
   - Двух, - Кася икнула. Кицу выругался. Извинился и снова выругался.
   - Ну, например, - он быстро взглянул на неё и снова уткнулся в столешницу, - два мальчика решили поиграть с девочкой.
   - К-к-как поиграть? - от испуга Кася начала заикаться.
   Кицу рисовал пальцами какие-то узоры на столе.
   - Не проси меня объяснять тебе, как два взрослых нехороших мальчика могут поиграть с хорошей девочкой, - сказал он.
   - Господи, Кицу, какой ужас! - задохнулась Кася. Из-под полотенца раздалось насмешливое хмыканье.
   - Так ты её спас? - Кася порывисто вскочила со стула. Обняла Кицу за плечи. Попытка развернуть друга не увенчалась успехом. Он покосился на неё и сбросил руки.
   - Я пойду к себе, - Кицу натужно улыбнулся. - Мне нужно побыть одному.
  

Глава 17. Поединки

   - Кицу, я зайду? - Кася робко поскреблась в дверь, не решаясь зайти без стука, хотя знала, что Кицу обычно не запирается в комнате. Не получив ответа, несколько раз постучала пальцами по дверному косяку. Тапочки у порога стояли ровно, как обычно. Повернув круглую золотистого цвета ручку, Кася осторожно заглянула в комнату.
   На тесном пятачке господствовал вихрь движений - глазам обычного человека было не уследить за безумной пляской Кицу - именно на танец походили высокие прыжки, резкие повороты и перекаты, стремительные выпады. Оборотень парировал невидимые удары ногами и руками, он отклонялся назад, практически касаясь спиной пола, через мгновение уже закручивал сальто, садился на шпагат и все это с закрытыми глазами. Кицу сражался. Касю донельзя впечатлило это зрелище. Кто был его противник и был ли он вообще, она не знала, но не хотела бы оказаться напротив оборотня: ярость, гнев и злость проступили на его лице. Шипение. Череда оскалов. Безумец с гримасой лицедея. Движения глаз такие быстрые, что не видно их выражения - только мелькают белки.
   Погруженный в транс, Кицу ничего не видел и не слышал вокруг, его разум раздвоился. Сегодня внутренний зверь решил снова попытаться вырвать кусочек свободы.
   - Она тебе не верит и никогда не поверит, - зверь самодовольно рыкнул, насмехаясь.
   - Нет, со временем она поверит в мои чувства, - блок руками закрыл лицо.
   - Ерунда, ты хищник, а она такая, - зверь замолчал и снова издал гортанный смешок. - Твоя ведьма трусиха и к тому же слабая. Ей не удержать меня.
   - Она молодая и неопытная, - ступня Кицу полетела вперед. Через долю секунды он уже отпрыгнул назад, кувыркнулся по полу через голову и поднялся на ноги.
   - Она сладко пахнет для нас.
   - Не смей, я дал слово, - воздух загудел от серии ударов когтистыми руками.
   - Я не давал слова, - зверь повернулся беззащитным боком, встопорщил холку и щелкнул зубами. - Удержи, если сможешь.
   - Ты лишь часть меня, - Кицу взвился в высоком прыжке, выбросил ноги вперед, словно стремился достать невидимку, по-звериному приземлился на четвереньки, тут же нанося удар руками вверх.
   - Лучшая часть. Без меня ты был бы жалким мальчишкой, - зверь без усилий избегал атак человека. - Мертвым мальчишкой.
   - Наш хозяин удержит обоих, - тело Кицу снова словно взорвалось каскадом молниеносных ударов.
   - Хозяин, - зверь прижал уши, взвизгнул в такой высокой тональности, что Кицу чуть не оглох. Хвост, не подчиняясь воле животного, раскрутился вниз. - Ты побоишься его позвать. Не посмеешь.
   - Посмею,- Кицу ощерился. Зверь скулил и припадал к полу, изображая покорность. Человек знал, что стоит чуть ослабить контроль, и хищник снова попробует одержать над ним верх.
  
   Кицу развернулся, уловив краем глаза движение у входа. Знакомый запах ударил в ноздри, не позволяя сомкнуть когти. Кицу открыл глаза. Под его пальцами за тонкой преградой из нежной кожи и хрящей гортани билось живое сердце.
   Кася сбивчиво извинялась - ей хотелось сбежать, очень. И было страшно, очень страшно. Кицу гипнотизировал звериным взглядом, янтарная радужка переливалась, словно драгоценный камень под лучами солнца.
   - Извини, я тебя не узнал, - первым отмер Кицу. Он опустил руку и отступил на пару шагов назад.
   - Я стучала несколько раз, та, наверное, не слышал, - принялась оправдываться Кася, но закашлялась.
   - Я тренировался, - Кицу казался рассеянным. Оглядываясь по сторонам, он поводил головой из стороны в сторону: принюхивался и прислушивался к чему-то.
   - Пожалуй, пойду, - Кася попятилась.
   - Нет, заходи, - Кицу оказался совсем рядом, он приобнял девушку и пресек попытку ускользнуть. - Ты же пришла поговорить?
   - Это подождет, - Касе совсем не хотелось оставаться наедине с Кицу, - друг был явно не "в себе".
   Она делала вид, что ничего не произошло между ними, это не он пытался пару минут назад её придушить. Кася осматривалась в комнате, будто видела обстановку впервые. Жилище Кицу почти не изменилось со времени последнего визита: тот же шкаф купе занимал всю стену; по-прежнему в углу около окна стоял скатанный в компактный рулон мат, на котором Кицу спал; никаких украшений, кроме пары фотографий родителей на полке с книгами и дисками над небольшим компьютерным столом.
   - Ты стал старше, - Кася с фотографией в руках повернулась к Кицу: с цветного фото на девушку смотрел темноглазый улыбчивый юноша, худой и нескладный. За последние годы Кицу значительно подрос и раздался в плечах, исчезла подростковая угловатость, даже волосы посветлели, выгорели на солнце. Кася присмотрелась к изображению, покосилась на друга. Точно, не померещилось, Кицу выглядел значительно старше своих лет. Не зная его возраст, она бы решила, что Кицу лет 30, таким серьёзным он стал.
   Кицу вынул простую бамбуковую рамку из её пальцев и поставил на место. У Каси вылетели из головы все приготовленные заранее фразы. Сцепив пальцы в замок, она еще некоторое время постояла, ожидая от друга хоть каких-то слов. Не обращая не неё внимания, он изучал снимок. Когда Кася была уже в дверях, Кицу встрепенулся и сказал:
   - Прости.
   Кася дернулась к нему, но осталась стоять на месте. Она продолжала испуганно таращиться то на его лицо, то на фотографию. Кицу провел по ней рукой, изумленно посмотрел на окровавленные подушечки пальцев и несколько раз моргнул.
   - В последние дни я себя плохо контролирую, - каким-то мертвым голосом сказал он, оседая на пол. Кицу начала бить крупная дрожь: тело сотрясалось, будто кто-то обхватил оборотня за плечи и трепал, как заигравшегося щенка за шкирку. Кася пролетела над полом несколько метров до Кицу, опустилась на колени и обняла за шею, стиснула руки изо всех сил. Слёзы катились градом по её щекам, падали на лицо оборотня. Кася вжималась в Кицу, стараясь унять, утихомирить содрогания его тела. Каменные мышцы свело судорогой.
   - Успокойся. Всё хорошо, - она гладила Кицу по волосам, по спине, чувствуя, как он проходит сковавший оборотня приступ.
  
   Уже позже, удобно разместившись на развернутом матрасе, после того, как оборотень излечил неосторожно оставленные им отметины на её шее, Кася прихлебывала ароматный чай, который притащил Кицу. Потихоньку нервозность исчезала, растворялась в медовых волнах.
  
  
   Неделя подходила к концу, шесть дней, списанных как под копирку. Каждое утро Кицу будил ведьму и терпеливо ждал завершения утренних процедур: после зарядки и медитации Кася обливалась холодной водой. Затем они бегали в парке до полного изнеможения, разумеется - это она валилась с ног от усталости - чтобы умотать оборотня требовалось приложить намного больше усилий. Каждый раз Кася находила время, чтобы навестить любимый дуб. Обняв ствол, она рассказывала о том, как прошел день, о том, как её страшит будущее, о Кицу, о сестре. Молчаливый слушатель только покачивал заваленной пушистым снегом кроной. Хранитель не отзывался. С каждым днём Касе всё больше начинало казаться, что голос мира ей попросту померещился.
   Дома, пока Кася приходила в себя, друг готовил завтрак. Как-то так сложилось, что Кицу взял на себя все заботы о быте. Временами, Кася чувствовала себя неуютно из-за данного положения вещей, но оправдывала себя усталостью. Сумасшедший ритм, когда после небольшого отдыха, Кася вызывала в зеркале Аманту и они занимались до ночи, не оставлял времени на пустые размышления. Кася уже научилась видеть потоки энергии вокруг предметов и читать ауры людей, распознавая особенности её строения и вычленяя некоторые цвета. Если бы кто-то еще пару недель сказал, что перед ней откроется дверь в другую жизнь, расчерченную совсем другими красками, девушка бы не поверила. Даже способность увидеть эфирное тело, не говоря о цветной ауре, казалась редким даром. Теперь же, Касе казалось, что её обучение движется подобно грузной черепахе. Вроде бы и вперед, но очень медленно.
   Способности, доставшиеся от рода и от демона, оставались пока загадкой, да и с боевыми навыками дело обстояло не лучшим образом - Кася совершенно не могла создать ни одного атакующего, ни одного защитного заклинания. Энергия фокусировалась среди ладоней (чувствовалось тепло, казалось, вот-вот появится видимый и в реальном мире шар, покалывающий ладони силой) и пропадала. Кася расстраивалась. Аманта с Кицу пытались успокоить, говоря, что дело быстро не делается, надо просто заниматься больше.
   - Давай наполняй шар силой, смотри, как он растет, - Кицу стоял в коридоре, прислушиваясь к звукам за стеной. Говорила Аманта. Кицу мог себе представить, как сейчас выглядит Кася: сосредоточилась на важной задаче, неотрывно смотрит на шар энергии, закусив нижнюю губу от напряжения. А ей наоборот нужно расслабиться. Кицу улыбнулся своим мыслям, но, тут же, озабоченно нахмурился, услышав:
   - Представь, куда хочешь попасть. О формировании снаряда не думай.
   - Да я не могу решить, куда посылать энергию, - жалобно протянула Кася. Кицу не удержался и все же осторожно, чтобы не привлекать внимания заглянул к девушкам. Кася стояла в центре комнаты лицом к зеркалу. На стеклянной поверхности серебристым цветом был четко вырисован контур человеческого тела с яркими разноцветными точками вдоль позвоночника - по окраске и расположению они соответствовали основным чакрам.
   - Это они здорово придумали, - не мог не восхититься Кицу. Расположение чакр в виде проекций на эфирном теле было очень наглядным. Впрочем, восторгался удачной находкой он не долго. То, чему учила Касю Аманта, его не на шутку встревожило.
   - О, возможностей много, - сказала она и хищно прищурилась. Её лицо вытянулось, как у ласки, завидевшей цыпленка. - Бей в центр груди (фигура человека повернулась к Касе лицом) или в соответствующую точку на спине (макет опять повернулся спиной, проекция чакры на позвоночник ярко вспыхнула).
   - Ой! - взвизгнула Кася. Кицу увидел, как распадается комок энергии между её ладонями и медленно втягивается в чакры. Глаза Аманты сверкнули раздражением.
   - Если бы ты была более собранной, то послав в цель шар энергии, ты бы увидела, как наклонилась оболочка из тонких тел. А при очень сильном ударе в районе сердечной чакры образовалась бы дыра.
   - И что бы случилось? - шепотом спросила Кася.
   Неожиданно раздавшийся голос друга заставил ее вздрогнуть.
   - Ничего хорошего, - Кицу, сжав кулаки, стоял в дверях, он был в ярости. - При удачном сильном ударе - инфаркт обеспечен.
   Кася уже начала привыкать, спокойно переносить вспышки его гнева, но сейчас оборотень казался колючим злым комком. Обратившись к иному зрению, Кася отодвинулась от Кицу подальше - адский пес вздыбил холку, оскалил клыки, с его шерсти тяжелыми багровыми каплями летели искры.
   - Что ты тут забыл, зверёныш? - ласковым тоном спросила Аманта, она заломила бровь и скрестила руки на груди. - Ты нам мешаешь.
   - Чему мешаю, превращать Касю в убийцу людей? - неслышно ступая по полу (словно шёл по ковру) Кицу по дуге подкрался к зеркалу и с возмущением посмотрел на колдунью. - Это что? - Кицу ткнул пальцем в контур подопытного человека.
   - Наглядное пособие, - фыркнула Аманта.
   - Кицу, - Кася осторожно ухватила Кицу за локоть, - Аманта мне рассказывала, какой вред наносит попадание по чакрам, она не учит меня убивать людей.
   - Да ну? - Кицу смотрел на Аманту в упор исподлобья, его верхняя губа чуть приподнялась, обнажая зубы. - Бей в центр груди, - передразнил он колдунью.
   - Мишень удобная, попасть легко, - Аманта выдержала взгляд Кицу и жестко улыбнулась. - Я готовлю боевую ведьму. Нам, знаешь ли, не в игрушки играть предстоит.
   - Нарабатывать мастерство на живых людях будете?
   - Что ты, - всплеснула руками Аманта, - на манекенах, мы же не звери. - Кицу не верил ни её спокойному лицу, ни глазам, в которых горела мрачная решимость довести задуманное до конца. Он был уверен, что, если будет нужно, Аманта уговорит Касю попробовать силы на живых мишенях. Пусть у неё не хватит сил нанести ощутимый вред, но сама попытка переведет за грань, после которой Кася уже не сможет быть прежней.
   - Кася, - оборотень беспомощно оглянулся, - ты не сможешь пробить защиту демона. Если ты попытаешься, напасть на него и у тебя не получится, то я даже не знаю, что он с тобой сделает.
   - Кася, - мягко обратилась к девушке Аманта, - не слушай его, мы найдем способ.
   - Я не позволю делать из нее убийцу, - Кицу внутренне подобрался. - В нашей теплой компании уже два есть.
   - Тебя, пожиратель плоти, не спросили, - колдунья прикидывала, хватит ли у неё сил, чтобы осадить зарвавшегося оборотня, пустив в него заряд электричества. На один удар средней мощности вполне, но тренировать сестричку ближайшие день-два не получится.
   -У меня от вас голова кругом идет, - Кася чуть не разрыдалась. - Достали. Мало того, что за последние дни я почти не отдыхаю, так ещё и вы, не можете прийти к единому мнению, чему же меня обучать.
   - Кицу сейчас уйдет, - с нажимом произнесла Аманта, - а мы продолжим тренировку.
   - С чего ты решила, что я уйду? - Кицу чуть покрутил головой, разминая шею, и прогнал волну по мышцам, заставляя кровь течь быстрее. На всякий случай он просчитал, в какую сторону от зеркала будет лучше отскакивать.
   - Уйдешь, - на кончиках пальцев зазмеились голубоватые огоньки. - Чем мешаться, иди чем-нибудь полезным займись! - Аманта шипела как кошка. Кася подумала, что добавить каплю злости и с рук сестры сорвется сила. - У тебя лучше получается супы варить, а не ведьму обучать! - не унималась она.
   - Перестаньте! Перестаньте! - зажмурившись, Кася кричала. - Я больше не могу!
   - Тихо, Касенька, ты просто устала. - Кицу обнял её, стараясь держаться так, чтобы не выпускать из поля зрения зеркальную фурию. - Тебе нужно отдохнуть.
   - Какой отдых! - снова завелась Аманта. - Хочешь, скажу, где мы такими темпами отдыхать будем?!
   - Один день отдыха, тем более что завтра Новый Год, ничего не решит!- Кицу почти рычал.
   - Все, стоп, - Кася решительно высвободилась из дружеских объятий. Вытерев слёзы, она заглянула в тёмные злые глаза друга, - Кицу, помоги подготовиться к празднику, - попросила Кася, - ты на самом деле очень помогаешь, без твоей заботы я бы уже с голоду умерла, - взгляд оборотня чуть потеплел, - Мы с Амантой закончим тренировку и завтра будем весь день отдыхать. Отметим праздник как настоящая семья.
   Когда Кицу, как ошпаренный кипятком, выскочил из комнаты, тренировка продолжилась. После нескольких неудачных попыток Аманта перестала побуждать Касю попробовать силы в метании снарядов, а лишь вкратце объяснила, какой вред можно нанести, попав магическим зарядом в определенные точки на теле человека. Кася про себя ужаснулась, но взяла информацию на заметку. Мысль, что подобное знание не дается просто так, вызывала оторопь. Раньше Кася не задумывалась, как именно ведьмы сражаются с чудовищами, и только ли с чудовищами. Ведь, незначительное воздействие на чакру обычный человек заметить не может, а, значит, не может и защититься. Неудачи, проблемы со здоровьем, потеря имущества - вот неполный список "незначительного" по словам Аманты влияния.
   - Не смотри на меня, как на монстра, - Аманта материализовала под собой кресло и откинулась на его спинку, из-под сиденья выдвинулся валик, на который колдунья сложила ноги. - Ты же не думала, что я демонов ножом режу?
   - Я ничего такого не думала, - последовав её примеру, Кася бухнулась на пол, спохватившись, сразу выпрямила спину и вытянула шею, вспомнив, с какой грацией двигается сестра. Кася подумала, а чем собственно Аманта демонов режет на самом деле и ответит ли она, если спросить прямо. Впрочем, самой резать чудовищ (неважно каким оружием) ей бы крайне не хотелось. Как-то пришлось разделывать недавно подстреленную утку, так этот опыт оставил весьма неприятные воспоминания: тёплая кровь, тёплая плоть, специфический нутряной запах - гадость редкостная. После единственного раза Кася категорически отказалась принимать часть добычи в оплату за помощь по учебе от сокурсника-сына охотника. К тому же утка была уже мертвой и никак не походила на человека.
   - Думала. Ты же умная, - Аманта не выглядела весёлой. - Жизнь у меня была длинная, в ней было всякое. Чтобы такого всякого у тебя не было я тебя и учу! - голос Аманты сорвался. В руках появился пузатый бокал на короткой ножке. Увидев удивление в глазах сестры, успокоила, сказав, что это так только воспоминания вкуса и на Касю не подействует. Аманта повертела бокал в руках, разглядывая игру бликов, сделала один глоток тягучей на вид жидкости приятного чайного цвета и умиротворенно прикрыла глаза.
   - Аманта, - позвала Кася. Синие глаза колдуньи чуть блеснули из-под полуоткрытых век, - может, ты знаешь способ, как ускорить мое обучение, а то я тренируюсь и все без особого успеха. - Аманта подалась в сторону сестры, уставилась на неё с каким-то исследовательским интересом.
   - Способ есть, - промурлыкала она. Её голос ничем иным, кроме как мурлыканьем Кася назвать не могла, таким обволакивающим и вибрирующим он был. - Только способ этот весьма болезненный, рискованный и уж точно не понравится нашему блохастому другу.
   - Расскажи, - заинтригованная Кася пропустила мимо ушей оскорбление Кицу.
   - Я открою межбровную чакру сама, пробью силой.
   - Как это отразиться на дальнейших тренировках? - Касю насторожило сочетание "пробью силой". Пробивать что-то, находящееся на лбу?
   - Теоретически должен произойти скачок в развитии твоих способностей.
   - Теоретически? - запаниковала Кася. Быть подопытным кроликом ей как-то не хотелось.
   - Свой третий глаз я открывала таким же способом, только мне никто не помогал, - Аманта потерла лоб, эти воспоминания были не из разряда приятных. Сокрытие подобной информации могло выйти боком.
   - Больно будет? - испугалась Кася.
   - Очень. Но совсем недолго. Возможно, ты потеряешь сознание, - Аманта старалась успокоить сестру.
   Подумав, что кратковременную боль она переживет, Кася решила рискнуть - надоело быть беспомощной.
   - Давай. Что нужно делать? - спросила она.
   - Расслабься и не сопротивляйся, - кресло и бокал исчезли. За стеклом сгустились тени. В отражении ничего не было, кроме Аманты и темноты. Вскоре сестра исчезла тоже. В тот же миг Кася ощутила, что тело ей больше не подчиняется. Это чувство уже было ей знакомо, но приятнее оно от этого не стало. Она осознавала, что её внутренняя энергия собирается в компактный комок, видела, как из ослепительно яркого шара формируется узкий длинный клинок. Кася закричала от невыносимо острой боли, когда меч (прозрачный и звенящий, словно хрусталь) резко ударил между глаз, пробивая череп изнутри. Свет погас. Кася даже не осознала, как тело безвольным кулем свалилось на пол.
  
  
   Кицу нёсся по заледенелым улицам, не замечая холода.
   - Как же, к поединку с демоном она готовит Касю, тварь ведьминская, - рычал но про себя. Кицу совершенно не верил в доброту Аманты, он видел и её пренебрежительные взгляды в сторону сестры, и жестокий огонек в глазах. - Сначала тренировки на манекене, потом, на живых людях, а после его добрая девочка и вовсе превратится в бездушное чудовище. - Кицу не хотел гадать, будет ли по-прежнему столь привлекательна для него не невинная девочка, а готовая пойти по трупам убийца. - Нет, Кася не превратится в подобие Аманты, - успокаивал себя он.
   Нагружая разнокалиберными покупками тележку в супермаркете, Кицу никак не мог обрести спокойствие. Смутная тревога засела глубоко внутри и подобно ядовитой змее периодически начинала ворочаться, высовывала раздвоенный язычок, словно дразнилась. Кицу торопился домой так быстро, как мог. Уже у подъезда он понял, что опоздал. В воздухе плотным облаком висел запах боли и крови.
   Не помня себя, Кицу бросил покупки у входа, проскочил лестницу, распахнул дверь в квартиру, промчался по коридору и остановился, не в силах поверить в то, что предстало перед его глазами. Кася лежала на спине, неловко вывернув ноги и руки. Он пошатнулся, увидев её безвольно откинутую голову и остановившийся, какой-то стеклянный взгляд. На долю мгновения Кицу решил, что Кася мертва... Он крепко зажмурился. Затем, тряхнув головой, внимательно осмотрел бледное лицо девушки. Кицу никогда ранее не испытывал такой радости от вида крови, медленно струящейся из обеих ноздрей Каси. Если кровь капает, значит, пациент скорее жив, чем мертв - в ступоре отметил Кицу. Тело оборотня действовало быстрее разума: он уже аккуратно положил голову подруги себе на колени, проверил повреждения ауры, пульс и дыхание и только потом заметил вяло колыхающийся призрак Аманты. Аманта казалась обеспокоенной.
   - Что ты сделала? - если бы мог, Кицу разодрал бы ей горло и с удовольствием посмотрел на цвет её крови, как быстро она перестанет бить фонтаном вверх, если порвать артерию. Кицу подложил под затылок ведьмы вместо подушки свою куртку.
   - Кася сама попросила, - полупрозрачное тело Аманты начало таять. Перед колдуньей сидел монстр, готовящийся убивать: аура оборотня горела багровым, звериные глаза неотрывно следили за каждым движением. Аманта чувствовала, что такой Кицу сможет повредить ей и в призрачном состоянии. Потому и попыталась объяснить, что произошло. Оборотень не верил. Оборотень винил только её. Вихрь энергии вокруг Кицу не позволял ускользнуть. Он был здесь и не здесь: каким-то образом сдерживал призрачную сущность колдуньи через низший астральный план. Аманта даже не подозревала, что он так умеет.
   - Кася бы сама не додумалась до такого, - оборотень чеканил каждое слово, зная, что он прав.
   - Она спросила, я ответила, - Аманта стянула крохи оставшейся силы вокруг себя. Увидев, как зверь подобрался, в панике крикнула: - Я ей помогла освободить дар!
   - Помогла?! По-твоему довести Касю до бессознательного состояния называется "помогла"?
   - С ней ничего страшного не случилось, - огрызнулась Аманта. Кицу зарычал. Руки колдуньи взметнулись в защитном жесте. - Я чувствую её тело, как свое, - торопливо сказала она. - Я контролировала состояние своей сестры. Она была готова! - голос Аманты перепрыгнул октаву, переходя в испуганный визг, - готовящийся атаковать в астрале пёс испугал не на шутку.
   - Не забывай, тело Каси тебе не принадлежит. Я позабочусь, чтобы так и оставалось впредь, - колдунья почувствовала клыки оборотня на своем горле. Странное ощущение, когда противник сидит от тебя в паре метров, его астральный зверь тоже, однако болезненный укус кажется настоящим.
   - Молись, чтобы Кася пришла в себя, - чёрные глаза Кицу обещали адские муки, если его подруга не очнется. Клыки наконец-то отпустили призрачную плоть, и Аманта смогла вздохнуть. Она поверила этому существу со звериными глазами, глазами демона, а не человека.

Глава 18. Важные дела

  
   - Голова болит, - застонала Кася. Она не делала попыток подняться или посмотреть на спорщиков, просто лежала и ощупывала лоб.
   - Это было твое решение? - ровно поинтересовался Кицу.
   - Да, - Кася поморщилась, даже не пытаясь поднять веки, - Аманта меня предупреждала, но я и не думала, что будет настолько больно.
   - Дура! - Кицу вскочил и заметался по комнате. Аманта сразу же исчезла, как только оборотень ослабил внимание. Кася приоткрыла глаза, но от мельтешения перед ними ей стало нехорошо. Не обращая внимания на её состояние, Кицу нагнулся, чуть приподнял и несколько раз хорошенько встряхнул. - Ты о чем-нибудь вообще думаешь?!
   - Думаю, что еще раз встряхнешь, меня вырвет. Отстань, без тебя тошно. Лучше бы полечил.
   - Помучайся, может, в следующий раз со мной посоветуешься, прежде чем решишься свести счеты с жизнью таким способом. Ты могла погибнуть или чакру сжечь!
   Кася закрыла уши руками, слышать рёв Кицу было больно.
   - Я не знала.
   - Не знала она. Как я тебя буду охранять, если ты так рискуешь?!
   - Я больше не буду. Обещаю. Правда.
   Кицу еще побурчал, скорее для вида, как про себя отметила Кася, и отнес её в ванну, чтобы привести в чувство. После душа и ужина ведьма почувствовала себя намного лучше - ей уже не казалось, что она сейчас упадет и лишится сил. Кицу даже не возражал насчет прогулки. Только отпускать одну не хотел категорически. Пришлось отправляться на любимую поляну вместе. Кицу шёл медленно, он был беспокоен, часто останавливался и спрашивал, как Кася себя чувствует. Сначала ей была приятна такая забота, но вскоре, она уже с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на Кицу. Когда они дошли до дубов, Кася старательно считала до десяти, двадцати и тридцати, лишь бы не сорвалось с языка, что-то очень грубое и обидное.
   - Я хочу побыть одна. Можно? - глядя себе под ноги, попросила Кася. По выражению лица Кицу было сложно понять, задела ли его эта просьба. Он, чуть склонив голову, оглядел окрестности. Не обнаружив никого подозрительного, растворился в сумерках, сказав перед уходом:
   - Я буду неподалеку. Свистни, если что.
  
  
   Нинель торопилась. Она опаздывала. Люди, её ждут люди. Надо успеть. Деревья не должны пострадать. Остановить снос парка. Остановить. Только это казалось важным: словно жизнь Нинель оборвется, стоит лишь кроне дерева коснуться земли. Нет успела. Защитники окружающей среды не пустили тяжелую технику к ограде - своими телами преградили дорогу. Нинель всунула в руки возмущенным строителям папку с запретом на снос парка. Те ругались, вызванивали начальство, но не посмели отказаться от документов. Еще бы - глава города серьезный мужик. Не зря она к нему на поклон ходила. Так, пора поблагодарить помощников им еще надо детскую площадку в своем квартале отстоять.
   Но это позже. Парк важнее. Нинель не задумывалась, по какой причине ей кажется более важным спасение деревьев, к которым она не подходила с детства, а не детской площадки возле своего собственного дома - её тоже по планам застройки должны были снести. Площадка потом. Тем более что её дети давно выросли и уехали. Нинель тряхнула головой. Сначала благодарность альтруистам. Тело Нинель выпрямилось, на лице женщины появилась широкая улыбка - она, как приклеенная, не покидала его, пока не была закончена речь, и пришедшая толпа людей не разразилась аплодисментами. Нинель облегченно выдохнула.
   - Вот, она сделала всё, что от нее зависело. Теперь дело за другими.
  
  
   Кася, наконец-то, вздохнула спокойно. Прислонившись к шершавому боку любимого дерева, долго стояла, прося поделиться энергией. Ветви стучали друг о друга. Тонкий ручеёк тепла вполз под кожу, свернулся под сердцем и принялся посылать живительные лучики к каждой клеточке измождённого тела.
   - Спасибо, - прошептала благодарная ведьма. - Словно заново родилась.
   - Кто это с собой сделал? - голос Хранителя был полон беспокойства.
   - Я сама, - быстро ответила Кася, не желая взывать гнев Хранителя на Аманту. - Я попросила Аманту разблокировать "третий глаз".
   - Попросила, говоришь. - Касе показалось, что Хранитель усмехнулся. - Вижу. Но какой ценой.
   - Ты меня не осуждаешь? - быстро спросила она. Ей было важно одобрение хоть кого-то. Надоело постоянно обманывать чужие ожидания.
   - Нет, - невидимые руки ободряюще сжали её плечи. - Каждая ведьма платит свою цену за обретение силы. Ты чуть не убила свой дар. Ещё бы чуть-чуть - слишком большой поток энергии сжег бы чакру.
   - Представить не могла, что наша затея могло так плохо закончиться, - Кася дала себе мысленный зарок, обязательно выспрашивать у Кицу и Аманты обо всех возможных последствиях их, да и своих действий.
   - Я восполнил запас твоей энергии и восстановил сбитые структуры тонких тел. С течением силы у тебя был полный хаос. Заметишь, насколько легче будешь овладевать знаниями.
   - Спасибо. Я уже отчаялась чему-то научиться к нужному сроку, - с тяжелым вздохом пожаловалась Кася.
   - Твоих наставников самих учить и учить. Бездари. Натаскивают тебя, как обычного человека. Твоё тело уже знает, как работать с энергиями, видеть ауры и потоки силы. Только отпусти подсознание.
   - Ого, как много я, оказывается, умею, - пробормотала Кася. - Осталось разобраться, как это работает, - дерево скрипнуло, будто смеясь. - Скажи, Аманта на самом деле моя сестра? - спросила ведьма.
   - Сестра, даже не сомневайся, - ответил Хранитель. Кася обрадовалась. Подтверждение родства с Амантой было для неё крайне важно. Значит, не обманула синеглазая колдунья.
   - Жаль, что ты не мой учитель, - Кася с надеждой посмотрела на качающиеся перед лицом ветки.
   - Я не могу, Кассандра. Я могу только совет дать. Впрочем, какой из меня советчик. Хранимый мной род угасает. Я угасаю вместе с ним. За последнюю сотню лет ты первая, кто меня услышал, - ветки стучали на ветру, казалось, что не дерево шевелит ими, а человек, в беспокойстве все время что-то перебирает пальцами.
   - Почему?
   - Сила слабеет с каждым поколением. Многое утрачено, ещё больше позабыто. Раньше Хранитель получал новые знания от ведающих и знающих рода, а теперь...нет ни знающих, ни ведающих. Кроме парка почти ничего не вижу, не знаю, что происходит вокруг: новости приносят перелетные птицы, да ветер доносит разговоры прохожих. В последнее время благодаря тебе нового стало больше.
   - Ты слушал, когда я все дубу рассказывала?
   - Все слышал.
   - Скоро парк станет намного оживленнее, - Кася поторопилась успокоить Хранителя.
   - Люди почти не заходят. Рано или поздно деревья снесут за ненадобностью.
   - Не переживай, не снесут. Дубы точно оставят. Там моя работодатель суетится. Кицу сказал, что она уже до главы города добралась - тот обещал остановить снос деревьев.
   - Остановить, - эхом повторил Хранитель, замолчал и осторожно спросил:
   - Она давно суетится?
   - Не знаю, - пожала плечами Кася. - Папка с подписями у неё пухлая. Могу уточнить, Нинель Всеволодовна как раз митинг проводит возле парка, со строителями ругается.
   - Оставь. Лучше отдохни. Спать ляг пораньше, - вкрадчиво попросил Хранитель. Ствол дерева перестал греть, холод его кожи проник даже сквозь пуховик.
   - Мне нужно столько у тебя узнать! - воскликнула она, понимая, что её собеседник уже прощается. - Кто такая Wala?
   - Больше, чем обычная ведьма. Со временем ты узнаешь, - ветки перестали двигаться и поднялись выше головы, в голосе Хранителя появилась отчужденность, словно он был мыслями где-то далеко. - Это не последняя наша встреча.
   - А, - начала Кася, но вместо того, чтобы задать вопрос, широко зевнула. Она очень хотела узнать про Кицу и про Аманту, но ею начала овладевать апатия: с огромным трудом удавалось держать глаза открытыми - к векам будто подвесили тяжелые гирьки. - Извини, - Кася смущенно прикрыла рот ладошкой. - На самом деле надо отдохнуть.
   Как сомнамбула она двинулась к выходу, махнув дубу рукой на прощание.
  
  
   Любопытная сорока прыгала с ветки на ветку, пока не спустилась до самой нижней, повертела головой, выискивая что-то у подножия дуба. Резво скакнув вниз, победно вскинула голову - нашла избежавший снежного погребения желудь. Дальше птица повела себя странно: не пыталась расковырять плотный панцирь, чтобы добраться до нежной мякоти, и не потащила добычу в более спокойное место. Сорока взлетела над вершиной дуба, обследовала с высоты парк по кругу, перелетела ограду, покружилась над сборищем людей и вернулась. Бросив под дерево желудь, всё это время надежно зажатый в клюве, чёрно-белая птица улетела. Ей на смену уже спешили новые крылатые гости.
  
  
   Кася послушалась совета. Кицу терпеливо ждал снаружи, у обнаруженного ими лаза. С непонятным выражением лица он наблюдал, как суетятся и кричат люди вокруг машин строителей.
   - Все в порядке? - спросила Кася.
   Кицу кивнул:
   - А у тебя? Можешь не отвечать. Вижу, дуб сегодня не жадничал, ты выглядишь намного лучше. - На кивок в сторону сборища, ответил:
   - Нинель опять народ баламутит. Строители согласились парк не трогать, так ей все неймется, не верит, требует бригадира позвать. Вот ждет. И группа поддержки тоже ждет. - Кицу хохотнул.
   - Мы пойдем посмотреть? - Кася совершенно не хотела идти в толпу, но ей казалось правильным поддержать защитников любимого парка.
   - Незачем. Там и без нас помощников много.
   Кася оглянулась на заснеженную ограду парка. Хранитель дал наказ идти домой. Кася снова зевнула. Она совсем забыла спросить о непонятностях со строителями. Ей очень хотелось бы узнать, почему же они не видят ни её, ни Кицу. Друг по-своему воспринял Касины взгляды в сторону парка.
   - Не нагулялась? Энергетическая подпитка штука опасная: сама не заметишь, как заряд кончиться. Чтобы энергия усвоилась, тебе нужно как следует отдохнуть.
  
   Они только миновали собрание, Кася заметила странное оживление среди птиц. Огромная стая прилетела на ночевку, разгоняя гомоном вечернюю тишину. Пернатые и прежде размещались на ветках, но прежде не вели себя настолько шумно и не прилетали так рано.
   - Мне не по себе, - Кася показала Кицу на кружащихся над головами людей птиц. Самое большое скопление было над парком. Кицу пристально вглядывался в небо, потом, потащил Касю за руку в сторону дома.
   - Сюрприз сверху прилетит, отмываться придётся, - мрачно пошутил он. Кицу шёл и, как ей показалось, готовился к неприятностям, - он постоянно оборачивался. Кася услышала, как друг чуть слышно пробормотал:
   - Птицы. Обычные птицы.
  
  
   Закончив подписывать последнюю карточку, Лара откинулась на спинку кресла - заполнив не один десяток приглашений на праздник, она заметно устала.
   - Отдать курьеру и можно сварить чашечку кофе, - тихонько проговорила хозяйка кафе, потягиваясь.
   Юноша, почти мальчик, в форме почтовой службы отчаянно флиртовал, стараясь привлечь внимание привлекательной девушки. Лара вежливо улыбалась, но тоном строгой учительницы попросила поторопиться, ведь до Нового Года оставались считанные часы, а она итак припозднилась с рассылкой приглашений. Решив, что небольшое поощрение заставит курьера лететь стрелой, как он хвастливо обещал, Лара улыбнулась чуть более ласково, чем обычно, и пригласила молодого человека заглянуть к ней в кафе после окончания работы.
   Влюбленный курьер просиял и пулей вылетел из дверей, стремясь выполнить поручение как можно раньше. Он не заметил одного листка, оброненного впопыхах, или, быть может, вырванного шутником-ветром из пачки плотных карточек. На приглашении было выведено красивым подчерком отличницы:
   Кася и Кицу, приглашаю Вас на празднование Нового Года в кафе " у Лары" завтра. Начало в 9 после захода солнца. Лара.
   Тень птицы подхватила летящий над тротуаром клочок бумаги и унесла в клюве.

Глава 19. Пробуждение ведьмы

  
   Осторожно ступая по укатанной чужими ногами тропинке, Кася старалась не поскользнуться. Она, конечно, не сомневалась, что Кицу её удержит, но выглядеть неуклюжей не хотелось. Кася думала, зачем согласилась отпраздновать Новый Год в кафе - дома было бы намного спокойнее. Тем более что холодильник просто ломился от запасов продуктов. Найдя в почтовом ящике приглашение, Кицу загорелся этой идеей и тормошил подругу, пока она не ответила согласием. Аманта объявилась с извинениями утром - выплыла в середине зеркала, когда Кася умывалась. Колдунья выглядела так, будто всю ночь проплакала: синяки под глазами, опухшие веки, бледные бескровные губы - Кася не видела её в таком жалком виде. Глядя на сестру, девушка сама начала шмыгать носом. Кася уверяла, что совсем не винит свою наставницу ни в чём, и вечером будет ожидать на семейное торжество, когда они с Кицу вернутся из кафе. Аманта робко улыбнулась, пообещав обязательно быть.
   Новое синее платье, стильное и красивое очень шло девушке. К нему не оказалось подходящей для вечеринки обуви. Аманта предложила помощь. Кася не сумела отказаться, когда сестра нашла в каталоге одежды модные, жутко дорогие сапоги. Дутые подобия валенок превратились в глянцевую красоту. Кася смотрела за их преображением, как ребенок за Рождественским волшебством: затаив дыхание и повизгивая от восторга. Подошва не очень подходила для зимнего гололеда, однако, Аманта фыркнула в своей обычной манере:
   - А друг тебе на что? Пусть ведёт.
   Увидев Касю, Кицу восторженно присвистнул, выражая восхищение. Девушка зарделась, Аманта подмигнула через отражение в коридоре.
   Ноги ниже колен нещадно мерзли, потому, как пуховик был лишь чуть длиннее платья - настоящими мехами Кася разжиться не успела, а объяснять, кто это подарил наколдованную шубу, желания не было. Тем более, она подозревала, что волшебство будет держаться только до тех пор, пока вещь будет надета.
   - Красота требует жертв, - шептала Кася, крепче цепляясь за руку Кицу. Он посмеивался и прижимал к себе чуть сильнее, не позволяя упасть.
  
   Попав в гущу празднично одетых людей, Кася несколько растерялась. Остановившись в проходе, ведущем в зал, стала выискивать знакомые лица. Кицу, словно ледокол, уверенно двинулся в сторону их любимого столика: он не собирался изменять своей привычке. Кася ухватилась обеими руками за его локоть, молясь про себя, чтобы хватило сил не потеряться по дороге и чтобы за столом оказалось свободное местечко. Мест не было. Впрочем, оккупировавшая их компания была хорошо знакома и Кицу, и Касе. Ребята обменялись крепкими рукопожатиями, девушки заулыбались новым гостям и приветственно замахали руками. Кто-то помог Касе раздеться, кто-то притащил дополнительную мебель - тут же освободилось местечко и для чистой посуды. Шум, гам, суета, крики: " С наступающим!". Кася почувствовала, как потихоньку включается в общее веселье.
   - Кицу! - соседка Лизавета пробиралась к столику, неся в руках круглый уставленный разноцветными бокалами поднос. Быстро сгрузив коктейли, она повисла на шее у Кицу, лишь стрельнув глазами в сторону Каси. - Как я рада, что ты пришел, - сказала она. Заметив напряженный взгляд его спутницы, Лиза быстро поправилась:
   - Вы пришли.
   Она попыталась коснуться губами губ Кицу, но оборотень шустро подставил щёку. Лизавета с деланной обидой надула губы и капризно произнесла:
   - Вот так всегда. Только в щёку.
   - А ты желание загадай, может в следующем году повезет, - кудрявый любитель поиграть на гитаре Влад, учившийся на параллельном курсе, как обычно шутил.
   - Сам загадывай, дурак, - Лизавета даже не глянула в его сторону, продолжая пожирать глазами Кицу.
   - Мое желание сбылось, - Влад широко улыбнулся. Он одной рукой обнял за плечи сидящую у него на коленях миловидную рыженькую девушку, а другой поднял бокал. Все засмеялись и начали чокаться (неизвестно по какому кругу, но, судя по блеску в глазах, этот круг был далеко не первый).
  
  
   - Кицу, поможешь по-соседски? - с томным придыханием попросила Лиза, улучив момент, когда Кицу остался один.
   Кицу оглядел зал. Увидев, что Кася беседует с Ларой и ей, вроде бы, весело, спросил:
   - Чем помочь?
   - У меня так шея затекла, просто сил никаких нет терпеть, - девушка взяла Кицу за руку и повела за собой. Укромное местечко за большой пальмой недалеко от бара по её мнению подходило идеально для того, чтобы укрыться от чужого внимания. - Ты ведь умеешь массаж делать?
   - Умею, - Кицу остановился и спокойно посмотрел на Лизу. Он еле сдержался, чтобы не вырвать свою руку. Такая навязчивость его раздражала. От Лизы слишком сильно пахло алкоголем, тяжелой парфюмерией, сигаретами и посторонними мужчинами. Зверь забеспокоился, обилие людей и резких запахов его нервировало. Кицу постарался взять себя в руки. Грубо обращаться с Касиной приятельницей на глазах их общих знакомых он совсем не собирался. Ребята начали подначивать Кицу, мол, сделай девушке подарок, раз она так просит. Кицу уже справился с вспышкой раздражения. Чуть заметно усмехнувшись, он согласился устроить мастер класс по массажу. Лизавета обиженно скривилась, впрочем, из двух вариантов: делать массаж при всех или не делать вовсе, выбрала первый.
   - Какие у тебя сильные пальцы, - блаженно прикрыв глаза, простонала она. Кицу с совершенно спокойным выражением вежливости на лице сильно массировал её шею и плечи, не особенно заботясь о том, чтобы доставить удовольствие. Лиза терпела, изображая, что ей очень приятно, Кицу про себя гадал, надолго ли хватит терпения соблазнительнице - настолько зажатые мышцы следовало прорабатывать совсем по-другому. Девушка закусила губу от болезненных ощущений, но продолжала вздыхать и прогибать спину, выставляя своё тело в выгодном ракурсе: платье с глубоким, почти до талии, вырезом облегало её фигуру как вторая кожа.
   - Ты же спортсмен, взял бы меня на пробежку, - попросила Лиза, кокетливо поведя ресницами.
   - Ты так рано не встаешь, - Кицу усилил нажим пальцев. Девушка взвизгнула.
   - А ты меня разбуди, - сказала она сквозь зубы. Реализация плана по завлечению Кицу оказалась не такой приятной, как в фантазиях. - Можем вашего милого пёсика прогулять заодно, - Лиза повернулась к Кицу лицом, решив заканчивать издевательства над своим телом.
   - Он только Касю любит, - скупая улыбка и выражение глаз, словно он разговаривал с живущей по соседству не очень-то приятной пенсионеркой, когда в процессе общения собеседник ищет достойный повод улизнуть, не сильно задев пренебрежением при этом, явно демонстрировали, что все ухищрения пропали даром.
   - А ты кого любишь? - не желая так быстро сдаваться, Лизавета провела алым ноготком по его груди.
   Кицу, сняв её руку, хмыкнул:
   - Касю.
   - А кроме Каси, - Лиза выделила имя соседки, - кто-то тебя может заинтересовать?
   - Не ты.
   - Что так? Слишком хороша? - девушка откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Платье натянулось на её полной груди. Ребята за столом присвистнули. Влад громко пошутил, что из Лизы выйдет очень аппетитная снегурочка.
   Кицу, казалось, стушевался под её оценивающим взглядом. Весёлые смешки вокруг заставили оборотня ощетиниться: Кицу выпрямился, он так сильно сжал зубы, что вздулись вены на шее. Сам он казался каким-то взъерошенным. Кицу несколько раз крепко сжал кулаки и, подчеркнуто тщательно оглядев Лизавету, заявил:
   - Слишком откровенно охотишься за мужчинами.
   - Предпочитаешь сам охотиться? - язвительно спросила она. Девушка старалась не показывать, насколько её уязвили слова парня, она еле сдерживала подступившие к глазам слёзы. Кицу даже стало жаль её, он проигнорировал вопрос, чтобы не обижать сильнее. Нет, Лизавета действительно была красива, возбуждала отнюдь не платонический интерес и всячески демонстрировала своё расположение, но идти на поводу у своих инстинктов Кицу не собирался. Ему и так было сложно призвать к ответу не в меру расшалившегося зверя. Да уж, оборотень своего не упустил бы. Это Кицу не интересовал никто, кроме Каси. Зверя просто влекла энергия. Лиза выбрасывала силу. Её аура фонтанировала светящимися в ином зрении ручейками, нацеленными на привлечение самцов. Мужчины подсознательно чувствовали это и слетались к красавице, как осы на сладкий сироп. Пусть энергию щедро разбавляли чужие примеси - адского пса подобное не волновало.
  
   Кицу попрощался с ребятами за столом, забрал свои и Касины вещи, собираясь уходить.
   - Решил вернуться к своей мышке?! - крикнула Лиза ему в спину.
   Вопрос прозвучал слишком громко в наступившей внезапно тишине (ди-джей менял диск и музыка на пару секунд стихла). Кицу обернулся через плечо. В этот раз зверь внутри был с ним солидарен: никто не смеет оскорблять того, кого оборотень считает своим. Лиза задохнулась от неприятного оценивающего взгляда, словно из всегда милого Кицу, внезапно показался хищник. Этот хищник вынырнул только для того, чтобы примериться: с какого бока ему будет удобнее откусить кусок. Лизу зазнобило. Она начала пробираться к выходу из зала, решив, что найдет кого-нибудь менее странного - за вечер с ней уже пытались познакомиться весьма интересные ребята, но стоило увидеть соседа, как все мысли о других парнях просто напросто вылетели из головы. Вот скотина, ничего обидного не сказал, а сумел настроение испортить. Лиза несколько раз щелкнула зажигалкой и глубоко затянулась, не особенно заботясь отсутствием в кафе мест для курильщиков.
  
   - Осторожнее, - возмущенный возглас отвлек от невесёлых дум. Задумавшись, она налетела на Касю.
   - Эта откуда взялась, подслушивала что ли? - с неприязнью подумала Лиза. Обида вылилась в злобу. Ухватив Касю за руку, Лиза увлекла её подальше от возможных свидетелей. Задернув занавесь уголка, рассчитанного на двоих, соседка набросилась на Касю с упреками.
   - А ты изменилась, - цветущий вид девушки, фирменные сапоги, новое платье вызвали досаду и зависть. Лиза не могла себе позволить так дорого одеваться. Ей больше по нраву была вечно занятая заботами о матери и об учебе невзрачная приятельница. - Решила Кицу прибрать? Зачем он тебе?
   - Я не понимаю о чём ты, - Кася старалась успокоить недавнюю подругу.
   - Всё ты понимаешь! Только прикидываешься невинной овечкой! Прочухала, что он на эту фигню ведется.
   - Ты что слишком много выпила? - возмутилась Кася. Только этот факт хоть как-то объяснял странное поведение приятельницы. Лиза неприятно рассмеялась.
   - Да ты же у нас не куришь и не пьешь, - она выпустила колечко дыма прямо в лицо сопернице. Помолчав, проговорила с обидой:
   - Говорила, что к Кицу как к брату относишься.
   - А я и отношусь, - Кася пыталась освободить свою руку из пальцев Лизаветы.
   - Что же тогда следишь за ним?! - снова сорвалась на крик Лиза, она не замечала, как сильно дергает Касю за руку. - Самой не надо и к другим не пускаешь! Развлекся бы "братец", утром пришел бы в целости и сохранности!
   - Ты слишком много выпила, - повторила Кася, - потому несёшь чушь.
   - Я несу?! Да кому ты нужна. Мышь серая, думаешь, нацепила фирменные тряпки и красоткой заделалась?! Разбежалась.
   - Лиза. Не лезь ко мне, - медленно проговаривая каждое слово, попросила Кася. Её лицо побледнело, стало каким-то неживым. Она всё-таки вырвалась из Лизиной хватки. Грубые слова и ещё более грубое поведение соседки лишили самообладания. Ей показалось неуместным и платье, и сапоги, казавшиеся недавно такими красивыми, да и самой Касе, не было места среди веселящейся молодежи.
   - А то что? - с вызовом спросила Лиза, её глаза насмешливо сверкнули, мол, что ты можешь мне сделать.
   Ничего не отвечая, Кася отступала от соседки, пока не выбралась из задернутых занавесок, служащих подобием дверей. Ведьма была расстроена: на глазах уже показались слезы. Вино совсем расплескалось - осталось лишь небольшое озерцо на самом донышке. Это расстроило еще больше. Кася не очень любила алкоголь, но в данную минуту ей отчаянно захотелось выпить. Взяв новый фужер у проходящего мимо официанта, сразу сделала пару больших глотков.
   Вот Лиза учудила. Кася и раньше замечала её интерес к Кицу, однако никогда прежде соседка не вела себя так вызывающе и нагло. Не думала Кася за ними следить, совсем не собиралась. Но эта прилипала взбесила. Сначала она терлась около Кицу, а он пришел с ней, с Касей. Лиза же делала вид, что девушки вообще рядом нет. Потом, улучив момент, когда Кася разговорилась с Ларой, уговорила Кицу сделать ей массаж. Вернувшись к компании, Кася потеряла дар речи, когда увидела пренеприятную картину: Лиза, совершенно бесстыдным образом выставлялась перед Кицу, словно он пришел в магазин выбирать женские прелести: "У меня так шея затекла, Кицу у тебя такие сильные пальцы". Эта картина вызвала волну бешенства. Гадина. Как смеет. Кицу мой. Чтоб тебя перекосило, гадина. Из зажатого в левой руке фужера выплескивалось шампанское, позабытый напиток выдохся и стал более походить на сухое вино, чем на игристое удовольствие.
   Кицу что-то сказал Лизе. Что-то неприятное, Кася видела, как лицо соседки перекосилось от обиды. Потом Лиза направилась к ней. Мало того, что толкнула, так ещё вместо извинений набросилась с нелепыми обвинениями - в пылу ссоры вино пролилось на новое платье. Она не стала разубеждать бывшую приятельницу в том, что та себе придумала. Вырвала руку и ушла. Скорее всего, останутся синяки, думала Кася, растирая саднящее запястье. Лиза ухватила правую руку, ту, где была нанесена на ленту руна. В запале соседка сдвинула повязку, и Кася, вернув её на место, беспокоилась, что печать снова может активизироваться. Нанесенный знак не был поврежден или смазан, но зуд под лентой становился всё сильнее.
  
   Лиза, пошатываясь на высоких каблуках, дошла до бара. Взгромоздившись на высокий стул, положила ногу на ногу и заказала порцию крепкого трехслойного коктейля. Лара подожгла жидкость и Лиза под подбадривающие крики молодых парней, зависавших за стойкой, выпила огненную жидкость залпом. Жестом попросила повторить. Парни зааплодировали. Один из них предложил девушке локоть, помогая слезть со стула. Высокий светлоглазый блондин он показал на Кицу и задал какой-то вопрос Лизе, почти касаясь губами её уха. Та откинула волосы назад, обняла нового кавалера и нарочито громко заявила:
   - Да нет, просто сосед.
   Когда Лиза поравнялась с Касей, то, небрежно фыркнув, добавила:
   - Уже лет пять мне проходу не дает.
   - Кошка драная. Сама на шею Кицу вешается, - возмутилась Кася про себя. Она смотрела, как проплыла мимо красавица Лиза в окружении трёх весьма импозантных молодых мужчин и закипала от гнева. Лиза оглядела её с явным превосходством, что-то сказала своим спутникам - все расхохотались. В этот момент Кася почувствовала себя такой невзрачной, серой, ей показалось, что смеются над ней, Касей. Впрочем, это чувство владело девушкой недолго.
   - Не сметь раскисать сестричка, ты ведьма, а не какая-то плаксивая девчонка, - ментальный подзатыльник от Аманты, привел в чувство. - Покажи, что никто не смеет обижать ведьму.
   - Никто не смеет обижать меня, - Кася заставила себя выпрямиться.
   Зрение само собой перестроилось на другой уровень восприятия. Она отчетливо увидела все основные чакры Лизы: светящиеся разно лепестковые цветы, они четко выделялись на её позвоночнике. Как там говорила Аманта: "чакра красного цвета с четырьмя лепестками в основании позвоночника влияет на связь с землей, сильный удар вышибает её из-под ног". Вот эту опору нужно и убрать. На правой руке девушки завертелась воронка силы. Из неё в сторону Лизы ударил тонкий луч энергии. Ножка бокала хрустнула. Касину руку кольнуло болью, на пол закапали густые горячие капли. Кася с удивлением посмотрела на оставшийся в пальцах фужер: на его хрустальную грань вынырнула Аманта, улыбнулась, одобрительно подмигнула и подняла вверх большой палец. Голова закружилась. Покачнувшись, Кася стала искать взглядом Кицу. Кицу нигде не было видно. Кицу не было. Не было нигде.
   - Кицу! - позвала она. Зов потонул в грохоте. Кася успела увидеть, как неудачно упала Лиза: запнувшись за порог, слетела со ступенек и ударилась о стеклянный шкаф, заполненный дорогими винами. Шкаф качнулся вперед, его обычно защелкнутые на ключ дверцы по странному стечению обстоятельств оказавшиеся незапертыми распахнулись - содержимое обрушилось вниз с жутким звуком: стон разбитых полок, звон разбитых о пол бутылок, тяжелые тупые удары обо что-то более мягкое, чем плитка. Вокруг пострадавшей хлопотали люди, кто-то звонил в скорую помощь.
   Осколки стекла, вино... красное, багровое в лужах, ...Лиза, кровь, всё смешалось. Перед Касиными глазами мелькнул образ: не Лиза, а огромная бутылка сладкого, крепленого напитка, чего-то наподобие портвейна, упала и раскололась. Из неё с хлюпами и бульканьем медленно текла сладкая, слишком приторная для ежедневного наслаждения жидкость - так бокал другой для того, чтобы согреться студеной ночью. Ассоциация показалась Касе неуместной в данную минуту, но ненадолго отвлекла от осознания того, что весь этот ужас сотворила она, Кася. Стоило только вернуться к реальности, как образы и крики оглушили. Окружающие предметы поплыли.
   - Кицу, где же Кицу, когда он так нужен, - шептала Кася в забытье. Она не замечала, что сильные руки уже прижимают её к крепкому мужскому телу, губы нежно целуют в висок, украдкой даря ласку, и шепчут:
   - Все хорошо, Кася. Все хорошо.
  

Глава 20 Желания

  
   Кася забилась в угол дивана. Она дрожала так сильно, что было слышно клацанье зубов. Кицу уже полчаса пытался привести подругу в нормальное состояние. Ни горячий чай, ни уговоры не помогали. Кася смотрела в одну точку и что-то невнятно бормотала. Отчаявшись, оборотень позвал Аманту. Колдунья появилась в зеркале незамедлительно. Аманта с жалостью посмотрела на Касю.
   - Пора загадывать желание, - пропела она. Взглядом Аманта показала Кицу на бутылку с хорошим шампанским, специально купленную по случаю праздника. Оборотень шустро откупорил её, наполнил бокал и протянул Касе.
   - Не хочу. Я не верю в эти глупости, - она не видела повода праздновать что-либо, но сомкнула пальцы на длинной точеной ножке.
   - Попробуй поверить, - мягко попросила Аманта. Кицу сел возле ног ведьмы и тоже налил себе шампанское.
   - Не хочу. Я чуть не убила Лизу, - Кася отставила вино в сторону. Аманта скривилась. Сразу же гримаса превратилась в приятную улыбку.
   - Поделом ей, - колдунья подняла свой бокал, предлагая чокнуться. - Твой друг купил дивный напиток, попробуй.
   - Нет, - Кася упрямо мотнула головой. - Это моя вина. Я хотела сделать Лизе больно. Очень больно. Очень хотела.
   - Правильно хотела. Девчонка сама напросилась. Она первая начала. Причинила тебе боль. Помнишь?
   - Помню, но так нельзя.
   Аманта пожала плечами.
   - Лизавета скверная женщина - суккуба, некто вроде энергетического вампира. Питается мужской силой. Понемногу, но пожирает. Кицу видел её суть, - оборотень закивал. Его зверя не волновало, суккуба соседка или вампирша. Адский пёс был сильнее. Он поглощал силу более слабых существ.
   - Ты слишком строга к себе, - колдунья продолжала успокаивать Касю, - Раньше никто не смел, косо смотреть на женщину, отмеченную даром.
   - Они же не знают, что я могу им навредить.
   - Ты сама не знала, что можешь причинить вред, - вмешался Кицу. - Просто будь впредь осторожнее.
   - Я вообще больше не буду.
   - Не глупи! - повысив голос, Аманта строго посмотрела на сестру. - Твой дар окончательно пробудился, ты не можешь им не пользоваться. Энергия потребует выход. Не дашь его - сойдешь с ума.
   - Аманта права, - Кицу был согласен с колдуньей. - Тебе просто нужно научиться справляться со своим даром.
   - Просто, - горько рассмеялась Кася. - Мне кажется, что после обретения дара с каждым днем моя жизнь становиться всё сложнее и хуже, и я всё хуже и темнее внутри. Куда идти я не знаю? - она задохнулась сбивчивыми словами. - Я не стану злой? - ведьма с надеждой посмотрела на друга. Кицу переглянулся с Амантой. Верхняя губа колдуньи приподнялась, чуть обнажая зубы. Кицу померещилось, что она предупреждающе оскалилась. Севшим голосом оборотень пообещал:
   - Нет. Я не позволю.
   В астрале адский пес грозно зарычал, низкий вибрирующий звук дошел до ушей той, кому он предназначался. Аманта усмехнулась.
   - У тебя доброе сердце, сестричка, - сказала она. - Давай поднимем бокалы за то, чтобы твое сердце оставалось таким же добрым и в Новом году.
   Оборотень выжидающе смотрел на колдунью и не мог определить, в чём подвох. Интуиция сообщала, что эти тосты неспроста. Кицу всунул в руки подруги бокал со сладким игристым вином и вложил в рот её любимую конфету из горького шоколада.
   - Слышишь, уже куранты бьют, - Аманта отсалютовала сестре своим бокалом и выпила до дна. На оборотня она не смотрела. Кицу ободряюще улыбнулся Касе.
   - Пей, за что хочешь, - шепнул он ей на ухо. Кася жевала шоколад, наблюдая за тем, как всплывают пузырьки в вине, затем, словно на что-то решившись, опустошила фужер.
  
   Они все загадали желания. Стрелки щёлкнули. Раздались звонкие удары. На улице загрохотало и забухало. За окном небо расцветилось огнями фейерверков.
  
   Куранты ударили в последний раз. Воздух ещё чуть подрагивал от стихающего звона. Кицу поднял голову. Звук не слышный никому, кроме него, ввинтился под череп, пробираясь в центр головы.
   - Мне нужно на воздух, - прошептал оборотень.
   - Плохо? - забеспокоилась Кася. На Кицу уставились две пары глаз: одна с неприкрытым беспокойством, другая с тщательно скрытым интересом.
   - Все нормально, давно не пил, - Кицу еле удержался от болезненного стона. Виски просто разламывались от боли. Зов становилось всё труднее контролировать с каждой минутой. - Голова разболелась.
   - Мальчик перепил, - понимающе хмыкнула Аманта.
   Кицу проигнорировал её выпад. Быстро вышел из комнаты и, не одеваясь, вышел в ночь.
   - Кицу! Ты куда? - крикнула вдогонку Кася. Не получив ответ вернулась в гостиную, подбежала к окну и долго смотрела во двор, стараясь разглядеть знакомый силуэт человека или зверя. Стекло холодило кожу, успокаивало метание мыслей. Утомившись от сидения на окне, Кася перебралась на диван: в окнах прекрасно просматривался вход в подъезд. Она ждала долго, но оборотень так и не вернулся.
  
  
   Перрон был пуст. Круглые как маленькие луны и такие же серебристые фонари чуть покачивались, - скрип-скрип, словно говорили они. "Скрип-скрип", - хрустел под подошвами снег. В кромешной темноте за пределами освещенной дорожки Кася не могла разглядеть ничего, потому и выбрать, куда идти, было не сложно. Впереди ярко горел прямоугольник света, а там за спиной была эта же чернота. "Скрип-скрип", - слушала она голос собственных шагов. "Скрип-скрип", - подбадривал ветер, подкидывая очередной лунный мяч.
   - Возьми билет, - старик со смутно знакомым лицом и по-отечески доброй улыбкой протянул ей тонкий, почти неощутимый в замерзших пальцах, кусочек картона. Кася машинально взяла его - она никуда не собиралась ехать и попыталась вернуть билет обратно. Старик покачал головой.
   - Это твой поезд, он идет до твоей станции, - сказал он прежде, чем окошко подернулось дымкой и слилось с ночью. Кася снова осталась одна. Она крутила странный билет без надписей, гадая, на каком же поезде ей предстоит отправиться в путешествие и куда.
  
   Серая стрела без опознавательных знаков затормозила мягко, почти бесшумно. Кася искала взглядом кондуктора. Поезд не собирался ожидать не слишком расторопную пассажирку. Он мягко качнулся и загудел. Кася запрыгнула на подножку ближайшего вагона, прошла внутрь. Так и не встретив никого, прошла пару совершенно одинаковых вагонов. Вагоны напоминали электричку, только обитые серо-голубым велюром диванчики были мягкие и удобные в отличие от привычных жёстких скамеек. Присев на один из них у окна, Кася сама не заметила, как задремала: в вагоне было не по-зимнему тепло, сидение оказалось по-домашнему комфортным, колеса стучали ритмично и слишком убаюкивающе.
   Поезд растаял вдали, слился с горизонтом. Вместе с поездом исчез и билет: Кася помнила, что совсем недавно сжимала его в кулаке, теперь же - пальцы касались только ладони. Маленькая станция, даже не станция, а одинокая платформа с закрытой на амбарный замок будкой билетера и навесом над единственной скамейкой казалась инородным объектом посреди колышущегося сочного поля. В стекле Кася рассмотрела свое отражение: синее трикотажное платье, в котором она недавно подмерзала, было слишком плотным для летнего зноя. Отвечая на молчаливую просьбу, ткань платья истончилась и приобрела шёлковый блеск. Кася засмеялась - сон становился всё интереснее. Раскинув руки, подобно птичьим крыльям, она танцевала под аккомпанемент собственного пения, пока взгляд не зацепился за проглядывающую сквозь высокие стебли узкую дорогу.
  
   Её вела залитая солнцем тропинка. От чистого запаха хвои дышалось удивительно легко. Кася вертела головой по сторонам, стараясь сориентироваться, куда ведет путь. Однако, яркий свет, сквозь который проступали силуэты высоких деревьев, слепил глаза. Вдалеке мягко плескалась вода, ноздри уловили проступившие сквозь сосновый дух влажные ноты речного ветра. Кася устремилась вперед, туда, где виднелся край неба, кажущийся расплывчатой дымкой. Дорога неожиданно кончилась, приведя на широкое поле, усыпанное цветами: синие, белые, желтые, пурпурные точки качались на зелёных волнах. Деревянный одноэтажный дом из цельных круглых бревен притулился на самом краю берега, там, где река круто меняла свой ход, образуя широкий плес.
   - Милая, тебе нельзя быть здесь долго.
   Кася узнала голос, узнала она и давно забытое прикосновение родных рук.
   - Бабушка, это ты? - спросила она, пытаясь рассмотреть ускользающую тень за своей спиной. Тень меняла очертания и дрожала, словно воздух над раскаленной от зноя дорогой.
   - Да.
   - Как я сюда попала?
   - Ты пожелала найти ответы на вопросы. Дорога уже открыта, - покалывание между бровей обозначило ключ, отворивший ворота в таинственный мир.
   - Почему я тебя не вижу?
   - Рано. Ты слишком поспешила, - Кася явственно расслышала упрек в строгом голосе. - И ты выбрала не тот путь. Злой путь.
   Покраснев, Кася опустила голову. Она корила себя за то, как обошлась с Лизой. Оставалась надежда, что соседка пострадала не слишком сильно.
   - Лиза поправится, - голос бабушки смягчился. - Для тебя это урок: над даром должен быть контроль.
   - Я поняла, - Кася подняла голову. Ей показалось, что краски вокруг стали блекнуть. - Что происходит? - обеспокоенно воскликнула она.
   - Время истекает. Когда пропадут все яркие цвета, ты попадешь в обычный сон. Можешь задать один вопрос. Только реши, что тебе действительно важно узнать.
   - Только один? - в голове крутилось множество вопросов. Возможность задать лишь один, угнетала. Кася никак не могла определиться: Хранитель, Аманта, Кицу, демон, таинственные Wala - кто они такие и совершенно не ясно, кому из них верить. - А в честь праздника? - решила схитрить она.
   - Вот лиса, - Кася живо представила лукавую бабушкину усмешку. - Ты всегда была такой, как твоя мама, - усмешка бабушки померкла.
   - Я опять про маму забыла, - у Каси сдавило грудь. От неприятного ощущения пристального взгляда она обхватила плечи руками.
   - Не плачь, я не должна была о ней напоминать, - давящее чувство пропало.
   - Я её вспоминаю, только если увижу её любимую вещь или кто-то напомнит, - глотая слезы, пожаловалась Кася.
   Ей показалось, что бабушка поджала губы.
   - Не дело мать забывать, даже если больно помнить. Больше ты про нее не забудешь. Забвение - это страшно. Считай, что это мой тебе подарок.
   Пока Кася обдумывала вопрос, цветы вокруг стали почти совсем серыми, лишь кое-где пока оставались светло-жёлтые крапинки.
   - Кому верить, Ба? - выпалила она.
   - Верь своему сердцу. Оно подскажет.
   Откуда-то пришло ощущение, что бабушка чуть грустно улыбнулась и провела рукой над рассыпавшимися по плечам волосами. Жёлтые крапинки выцвели, став невзрачными. Картинка зафиксировалась старым чёрно-белым снимком. Стебли травы больше не покачивались. Пики волн замерли.
   - Просыпайся, - шепнул ветер, мазнув по щеке Каси прикосновением сухих губ.
  
   - Какой сон приятный, - улыбнулась Кася, открыв глаза. Она по-прежнему лежала на диване в гостиной.
   Воспоминания окунули в ту пору детства, когда Кася приезжала к бабушке на лето. В воображении гостью принимала не бабушка, а добрая волшебница - только добрые волшебницы пекли по утрам румяные тонкие блинчики с хрустящими краешками и варили удивительно душистое варенье из лесной земляники.
   Подойдя к зеркалу в ванной, Кася сдавленно вскрикнула: платье было шёлковым, точно таким же, как во сне.
  
  
   В эту ночь не только Кассандра попала в необычное сновидение. Кицу также отправился в мир грёз. Только приятным путешествие он вряд ли назвал бы. Оборотню снилась кошка. Ненавистное для пёсьей сути создание шло впереди, не позволяя догнать его. Как Кицу не ускорялся - кошачий хвост издевательски качался перед самым носом - ухватить зубами даже клочок шерсти не получалось. Оборотень свирепел и грозно рычал, выкладываясь из последних сил.
   Кошка оборачивалась через плечо и мяукала. От высокой вибрации её голоса оборотень вздыбил холку и покрылся огненной бронёй. Только кошку ничуть не пугал подобные метаморфозы - она издевательски лениво перебирала лапами. Дорога неожиданно раздвоилась. Вместе с дорогой разделилась и кошка: сначала располовинился хвост (Кицу поначалу решил, что это нэко-мата пришла по его душу), а затем и разорвалось вдоль поджарое тело. Половинки кошек вскоре наполнились объёмом. Обе кошки смерили оборотня одинаковыми уничижительными взглядами и потрусили каждая по своей ленте пути.
   Кицу не мог решить, кого преследовать. Оставить затею, он также не мог - что-то заставляло его стремиться настигнуть обеих тварей. Через жгучую боль адский пёс выпрыгнул из тела оборотня и громадными скачками устремился по одной дороге, а Кицу-человек побежал по другой.
  

Глава 21. Старые враги

  
   Корран наблюдал за оборотнем в человеческой шкуре. Птице не было хода за ограду парка - стоило к ней приблизиться, как тело закручивал поток силы, бьющий из земли вверх на недосягаемую для птичьих крыльев высоту. Даже столь крупному созданию стоило огромных усилий вывернуться из упругих струй, перехватывающих управление полетом. После нескольких неудачных попыток проникнуть внутрь за забор ворон отказался от слежки за парой внутри столь тщательно охраняемой территории. Вот и сегодня, он устроился на ветке в ожидании возвращения девушки.
   Корран прислушался: деревья скрипели как-то по-особенному грозно, словно хозяин этого места прогонял наблюдателя. Решив не испытывать судьбу, ворон взмахнул крыльями. Он уже отлетел метров на двадцать от ограды, как неизвестно откуда налетевшая стая его более мелких серых собратьев, окружила со всех сторон. Птицы молчали. Птицы смотрели блестящими глазёнками. Птицы с удивительным упорством загоняли вглубь парка. Облепив со всех сторон, пикировали сверху, старались прижать к земле. Птицы умирали, не издав ни одного крика. Чёрный ворон сбивал их крыльями, протыкал острым клювом тех, кто не успевал отпрянуть, однако неумолимо приближался к самому центру парка. Чуя ловушку (Корран не верил в то, что Хранитель парка просто так убрал силовой заслон), ворон сражался насмерть - его верткости не хватило, чтобы спастись от длинного несущего смерть побега, копьем взметнувшегося из-под толщи снега.
   - Позови своего хозяина, - Корран очнулся, услышав приказ. Чуть приподняв веко, ворон огляделся, стараясь не обращать внимания на то, как болит каждая косточка в его бедном израненном тельце, нанизанном на ветку, словно кусок мяса на шампур. Корран не увидел никого. Только ночь и снежная буря наблюдали за его мучениями.
   - Нет, - хрипло прокаркал он.
   - Не зли меня, тварь, - сидящий в глубине его груди кончик копья, похожего на оживший корень дерева, вышел из плоти и обмотался вокруг птичьей шеи. Горящие глаза, напоминающие формой и цветом ядра миндаля, взглянули на Коррана из центра снежной круговерти. - Зови, - снова приказал их обладатель.
   - Хозяин, помоги, - ворон мысленно представил себе лицо господина, стараясь как можно точнее передать то, что с ним приключилось. - Молю, помоги, - из последних сил прохрипел ворон, чувствуя, как дерево с каждой вытекшей каплей крови забирает его жизнь.
  
   - Отпусти, ворона, - сквозь пелену Корран увидел появление своего, как он надеялся спасителя. Гибкая плеть, приподняв над землей птичье тельце, отшвырнула его подальше. Не успела неопрятная кучка упасть в сугроб, как копье выстрелило в сторону гостя, на этот раз званого. Металлический лязг возвестил о том, что сталь нашла свою цель. Дерево выдержало мощный удар со стойкостью, достойной лучших произведений оружейников: остро заточенное лезвие не смогло не то, чтобы разрубить, даже надрезать кору. Веррин вкопался ногами в снег, чтобы сдержать натиск растения. Пришлось даже перехватиться левой рукой с рукояти меча за не заточенную полосу рикассо перед ней, чтобы остановить движение копья к лицу. Корень дрогнул, размягчаясь, и моментально оплел длинное ребристое лезвие до загнутой вперед крестовины, заполз на пальцы демона и чуть приподнялся, нацеливаясь ползти дальше.
   Лицо Веррина изменилось: над человеческими чертами проявились костяные бляхи демонической брони, но они растаяли, не успев защитить хозяина. По виску Веррина текли капли пота, руки начали подрагивать от напряжения.
   - Твоей силы здесь нет, - миндалевидные глаза загорелись напротив лица демона. Новый побег оплел его ноги, на кончике корня появились зубастые отростки, они вгрызлись сразу в обе перчатки Веррина.
   В образовавшейся прорехе блеснул кровью огромный камень на массивном перстне. Демон глухо выругался сквозь сжатые зубы. Лицо Хранителя обозначилось чётче из-под скрывающей его снежной вуали, стали видны: чёткие высокие скулы, чёткий острый подбородок, чёткий прямой нос с чётко вырезанными ноздрями. Кожа Хранителя слегка отсвечивала зеленовато-коричневым цветом, таким, какой бывает у молодых стволов деревьев, кое-где проступали более тёмные прожилки.
   - Носишь мой камень, - заметил Хранитель, миндаль покрылся ажурной мёрзлой коркой.
   - А у меня есть выбор? - ощетинился демон, он старался не смотреть на перстень, но приглушенный блеск его граней притягивал взгляд, как всегда.
   - Выбор есть у всех.
   - Второй вариант меня не совсем устраивает, - Веррин справился с собой, сумев переключить внимание на лицо и речи Хранителя.
   - Поклянись, - потребовал обитатель парка, льдинки в его глазах с хрустом рассыпались. - Поклянись, что после окончания нашего дела с сёстрами, независимо от результата, ты вернешь мне мой камень.
   Корни дерева приподняли демона над землей, сжали грудь и вздернули ещё выше. Веррин напряг все мышцы, чтобы немного ослабить давление. Он старался приготовиться к падению и возможному удару.
   - Клянись, иначе ты не выйдешь из этого парка. Мне всё равно, что следующего воплощения колдуний, я буду дожидаться еще не одну сотню лет, - Веррин меланхолично смотрел на приближающие звёзды, размышляя о том, что, если его план провалится, то на излечение повреждений уйдет огромная часть собранной по крупицам магической энергии. Его терпение было на исходе. Снова ждать сто, двести или триста лет, когда родятся и доживут до взрослого состояния крайне необходимые ему новые воплощения Аманты, Каси и оборотня, Веррин не хотел. Почти мертвый в магическом плане мир давно уже стал давить на него и его демона. Чужая воля заперла их. Тюрьма. Клетка. Жёсткие рамки, куда угодил и старый враг. Насмешка судьбы позволила тройке слабых смертных победить двух почти бессмертных существ. Путь к свободе лежал через тройку ещё более слабых воплощений.
   - Хорошо, я согласен, - Веррин успел ощутить в полной мере восторг свободного падения прежде, чем притворился сдавшимся.
   - Я приму только клятву на крови, - голос Хранителя лился спокойно, но слух демона улавливал скрытую в нем бурю. Корни дерева сплелись в неком подобии гамака, принимая немалый вес рухнувшего с высоты тела. Впрочем, Веррин бы предпочел холодное снежное одеяло.
   - Согласен, - поморщился он. Шип, так и не отпустивший его руку, быстро куснул за палец чуть повыше печатки и шустро всосал несколько капель крови. - Отзови кровососа, - потребовал демон, - для клятвы достаточно одной капли.
   - Не жадничай, мой меч давно жаждал испить твоей крови.
   - Когда-нибудь и жажда моего меча будет утолена, - мрачно пообещал Веррин, покосившись на почти скрытое среди побегов лезвие.
   - Когда-нибудь, возможно, - улыбнулся Хранитель, - но не сегодня.
   - Кончай болтать, - грубо оборвал его демон. - Новая клятва это всё, что ты хотел?
   - Сорока принесла занятную новость. Ты так заботишься о сохранности моего пристанища.
   - Мало ли, что показалось глупой птице, - демон про себя ругался на древнем наречии.
   - Не юли! Я видел глазами этой глупой птицы.
   Веррин сделал новую пометку о существенно возросшей мощи Хранителя.
   - Эверрин, по нашему договору, ты помогаешь мне обрести свободу, и, как тебе известно, одним из условий как раз является уничтожение деревьев на моей поляне.
   - Я и не отказываюсь, только срок исполнения контракта еще не вышел, - демон чуть дёрнул плечом. Проклятые корни, тут же бросились методично пеленать торс и руки. Теперь Веррин не мог шевелиться вовсе. - Я всегда выполняю свои обещания, - сказал он угрожающе.
   - Не играй со мной Эверрин. Оставь игры для смертных, - миндаль засветился так ярко, что демон зажмурился, опасаясь за своё зрение. Лучи нестерпимо яркого света больно били по глазам, даже сквозь веки.
   - С бессмертными сущностями играть интереснее, - заметил Веррин, не открывая глаз. Ему уже порядком надоело находиться в положении пойманной бабочки, но отказать себе в удовольствии подразнить кого-то равного он не мог. Хранитель, развлекаясь, растянул гамак в сеть и подвесил её на ствол дуба.
   - Скука заела? - притухший миндаль приблизился к лицу добычи. Хранитель, из облика которого были явно различимы лишь лицо, очертания рук и щупальца корней, более всего походил на уродливого спрута.
   - Ты позвал меня обсуждать мою скуку? - Веррин открыл глаза, не чувствуя более давления света. Демон гадал, может ли Хранитель воплотиться полностью в человеческом облике или нет. - Ты Кассандре в таком виде являешься? Девочка любит пауков или спрутов? - язвительно поинтересовался он.
   - Я хочу внести некоторые дополнения в договор, - Хранитель проигнорировал оскорбления Веррина.
   - С какой стати? - возмутился демон.
   - Уговор был не лезть к Кассандре после последнего вмешательства.
   - Это когда, напомни?
   - Страдаешь старческим слабоумием?
   - Вмешательство при рождении - раз, - принялся перечислять Хранитель, - оживление - два.
   - А ты подарил картину и не отговорил от поездки, хотя знал, что девочка умрёт, - перебил демон.
   - Согласен. Но твои бесконечные визиты к мамочке, беготня по парку, контракты на души.
   - Куклы, - это так для подкормки.
   - Зачем ты поторопился убивать Сафи?
   - Я поторопился? Надоела причитаниями, - скривился демон. - К тому же, кто я такой, чтобы отказывать красивой женщине.
   - И что в итоге?
   - Получилось намного лучше, чем мы задумывали изначально. Тёмные Боги на нашей стороне, - Хранитель смерил Веррина скептическим взглядом. - Ты первый пометил вместилище души нашей обожаемой Аманты, - шутовская улыбка демона перешла в оскал. Побеги тут же впились с новой силой. Веррин сдержал гримасу боли. С возрастающим интересом Хранитель разглядывал пленника.
   - Наглец, - разомкнул губы он. - Если метка одна, то на момент рождения девочку забрал бы тот, кто поставил отпечаток своей силы, рисковать пропустить рождение малышки и не успеть заявить на неё свои права в первую неделю появления на свет, я не мог. Ты в этой ситуации..., - клыки демона мелькнули на короткий миг и спрятались.
   - Знаю, поступил бы также.
   - Нужно дать шанс выжить второй сестренке.
   - Зачем, - изобразил удивление Веррин. Предложение Хранителя не было лишено смысла, но было интересно, зачем это самому Миро.
   - У девочки есть потенциал, - дух леса не собирался отчитываться перед бывшим смертным, тем более посвящать того в свои планы.
   - Она же никакая. Никогда не любил тихонь. Тебе что, понравилась тихоня? - Веррин просто сыпал вопросами. От голоса давнего врага и перенапряжения сил у Миро разболелась голова.
   - Глупости. Надо уравнять шансы, - поморщился он, стараясь, чтобы гримаса боли выглядела, как выражение недовольства.
   - Не вижу смысла. Она, конечно, красивая для человека, если приодеть, однако для Аманты я подберу другое более подходящее тело.
   - Не найдешь, куда пристроить одну ведьму? - Хранитель выглядел всё более раздражённым. Это демон ощущал собственной шкурой.
   - Найду. Знаю один закрытый мирок, где ведьмы на вес золота ценятся.
   - Из этого сначала выберись.
   - Выберусь, - зло дёрнулся демон, но сразу успокоился. Путы по-прежнему держали крепко. - Не думал только, что у Кассандры достаточный потенциал для закрытого мира.
   - У меня было время рассмотреть девочку, - вспомнив принадлежащую ведьме светлую душу Хранитель, помимо воли, улыбнулся.
   - И? - заметив неожиданную эмоцию, Веррин подобрался.
   - Девочка одаренная. Возраст - несущественный недостаток при нашем сроке жизни, - два новых щупальца зашуршали по снегу, извиваясь у ног Миро. Веррин ощутил гадливость, хотя никогда не замечал за собой излишней брезгливости. Он помнил, как раньше выглядел Хранитель. Это знание навевало совсем безрадостные мысли.
   Миро предложил немного переиграть. Девочки должны сами решить, кто станет основной хозяйкой тела. Новую оболочку для лишней души создаст тот, кому она достанется. Если Аманта решит забрать себе тело Каси, то демон получает колдунью. Если же в Аманте проснется хоть что-то доброе, то её душа будет принадлежать Хранителю. Проигравший получает Касю.
   - Может, и оборотня на кон поставим? - не удержался от едкой усмешки Веррин.
   - Никогда не любил мальчиков, - Хранителя позабавило читающееся в звериных глазах демона яростное возмущение. - Я могу сразу забрать Аманту, - наблюдая за реакцией Веррина, предложил Миро. - Мороки меньше будет.
   - Я сам рассчитываю заполучить нашу ненаглядную занозу, - пленник взбунтовался, принялся выпутываться из хватки лианы с удвоенной силой. - Эта тварь меня убила.
   - Меня тоже. Ты ей уже однажды отомстил, она же не по доброй воле пошла на перерождение, - запас силы демона впечатлил Хранителя. Пора было заканчивать разговор, а то совсем скоро освободиться и начнёт диктовать свои условия.
   - Из-за неё я стал демоном! - шипел Веррин. - Ты изначально - тварь волшебная, а я человеком был. И собираюсь мстить очень долго.
  
   - Уймись, - Хранитель усмирил побеги, которые излишне крепко сдавили старого врага, и послал очередной импульс силы по древесному соку, чтобы утихомирить демона. Отростки оскалились шипами, - Если мы начнём мериться силой, то с ведьмами сладить не сможем. Вдруг они решат объединиться?
  
   - Согласен, - демон из последних сил удерживал рвущийся из горла болезненный стон. Внешне Веррин выглядел спокойным и расслабленным. Его сил хватило на частичную трансформацию, - получилось отрастить под перчатками острые когти, клыки тоже вызывались моментально.
   - Слушай, раз уж мы прояснили недоразумения, может, ты меня освободишь? - попросил он, выразительно поглядывая на кокон, в которое превратилось его тело за время разговора. Срочно требовалось расправить смятую грудную клетку. Демон ощущал каждую трещину на каждом из пяти сломанных ребер, каждую каплю крови, высосанную из многочисленных проколов на коже.
   - Не раньше, чем ты подтвердишь согласие со всеми условиями, - Миро не собирался идти на уступки, пока демон не согласится со всеми требованиями, несмотря на то, что тоже держался из последних сил.
   - То есть тебе при удачном раскладе достается наша горячо любимая колдунья, перстень и свобода, а мне..., - продолжал тянуть время Веррин.
   - Молодая перспективная не испорченная ведьма, целый ворох мелких душ смертных, которых ты заполучил в должники, свобода... и не забывай, что перстень мой. Должок свой ты Аманте отдал, когда её убил, теперь моя очередь, - мне будет приятнее, если она вспомнит, за что я хочу её наказать.
   - А ты хитер, не ожидал от тебя, ты же у нас добрый дух-хранитель, - Веррин захохотал, он был доволен: даже при самом неудачном с точки зрения Миро раскладе, демону достанется немало. Пусть на языке пенятся кровавые пузыри и магическая энергия низка, молодая ведьма и целая куча свежих человеческих душ быстро восполнят потери. Он заново научится жить без камня, тем более, основной осколок Хранителю не забрать. Главное - обрести свободу.
   - Я никогда не был добрым духом-хранителем, - Хранитель отпустил пленника. Веррин чуть пошатнулся от того, как резко размотались корни дерева, но устоял.
   - Такой партнер мне нравится, - ухмыльнулся он, - я могу тебя называть по имени, если мы так, можно сказать, сдружились за последние лет пятьсот?
   - Ты его знаешь? - удивился Хранитель.
   - Я всё знаю и помню, Миро, - в серых глазах Веррина отразился отблеск его клинка. Демон любовался им, пока протирал перчаткой лезвие.
  
  
   - Верность и в смерти, - прочитал Хранитель четкие руны, выбитые на рикассо рядом с истертым клеймом, - мне всегда было любопытно, какой был у тебя девиз, в твою княжескую бытность. Говорили, что твой девиз враги узнают лишь в момент смерти.
   - Не все враги успевали узнать мой девиз, только самые достойные, - кровожадно оскалился Веррин. - Мой самый верный друг, - демон любовно огладил сталь, - в жизни и после неё.
   Внезапно Веррин поднял голову. Меч со свистом вошел в ножны.
   - Ты тоже слышишь? - спросил Миро. Щупальца его корней подтянулись туда, где у Хранителя, будь он человеком, было бы тело. Теперь издалека Миро можно было бы принять за высокого стройного мужчину. - Инициация?
   Веррин кивнул. Переглянувшись, существа усмехнулись. Демон прислушался к чему-то, несколько раз повел головой из стороны в сторону, как охотничий пес, поймавший нужный запах.
   - Первое сознательное применение магии, - заметил он.
   - Сознательное применение, - Хранитель долго смеялся, запрокинув голову. Веррин наблюдал за весельем, едва заметно улыбаясь.
   - Ты же приложил к этому сознательному пробуждению свою лапу? - отсмеявшись, спросил Хранитель. - Я прав?
   - Ты же знаешь смертных, - лицо Веррина уже было спокойным, однако глаза прятали усмешку. - Немного подтолкнуть хозяйку кафе, чтобы написала приглашение, потом, чтобы отвлекла в нужный момент Кассандру, подзадорить бедную влюбленную дурочку - наша синеглазая колдунья, также в стороне не осталась, и вот - юная ведьма разозлилась.
   - Не мне тебя объяснять, на что способны злые ведьмы, - в голосе Хранителя сквозила тоска. Он потер лоб, словно на нём саднила давно забытая рана. - Кто мог знать, что в этой инкарнации колдунья сохранит часть памяти.
   - Никто, - Веррин потёр шею нервным движением. - Она всегда была хитрой бестией.
   Хранитель болезненно сморщился:
   - Не боишься, что Кася вскоре разберется, что Аманта влияет на её эмоции сильнее, чем пытается это показать?
   - Мне всё равно, - пожал плечами демон. - Куклы играют свои роли. Я лишь немного дергаю их за ниточки, - Веррин пошевелил пальцами, словно к ним на самом деле были привязаны куклы.
   - Меня ты тоже дергаешь? - Хранитель пытливо глянул на демона. Тот гадко осклабился, впрочем, опустил руки и перестал изображать из себя кукловода. Хранитель повернулась к демону спиной. Казалось, Миро что-то высматривает на макушках деревьев. Деревья зашумели, завывания ветра стали сильнее. Тяжелая крупа хлестнула демона по лицу, сдирая полосу идеальной кожи. Белая плеть прочертила через всё лицо ровную полосу алого цвета: с одной щеки через середину носа на другую щёку. Веррин спрятал почерневшие от ярости глаза за ресницами, он молчал и не двигался, позволяя слишком могучему в центре своей силы существу проявлять недовольство. Алое не спешило затягиваться белым.
   - Придумал, как рассказать о проклятии? - через плечо спросил Хранитель.
   - Есть мысли. Впрочем, я не уверен, что она пожелает помочь, - Веррин уставился себе под ноги, крепко сжал до побелевших костяшек кулаки, лишь бы, не сорваться.
   - Кассандра добрая девушка, - сказал Миро.
   - Доброты мало, - упрямо возразил демон. - Риск велик.
   - Ты прав, - Хранитель повернулся полностью. Снежный вихрь закрутился за его вытянутой фигурой. - Рисковать нельзя, слишком многих усилий пришлось приложить, для сбора всех в этом городе. Твой оборотень справится?
   - О, да. Он уже почти готов выполнить свое предназначение.
   - У него еще осталась одна жизнь в запасе. Его огненный демон силён.
   - Это не предмет для беспокойства.
   - Тебе не жаль его?
   В глазах Веррина не отразилось ни одной эмоции. Он равнодушно заметил:
   - Мне чуждо подобное переживание. После снятия проклятия, мне не понадобится ни проводник, ни защитник от астральных тварей, дороги откроются для меня. Подумываю, его нашей общей знакомой скормить в обмен на услугу.
   - Не смей! - на лице Хранителя выросли шипы. - Не смей втягивать Кальте без лишней необходимости.
   - Понял, не совсем дурак, - покаянно повесил голову Веррин, но тут же перестал паясничать, заметив, как разворачивается гибкий хлыст в руке Миро.
   Хранитель смотрел на Веррина долгим взглядом, будто что-то выискивал на его лице или в осколках души, оставшейся от человека, которого он знал раньше. Хлыст свернулся кольцом, повинуясь желанию Миро. Тряхнув головой, он спросил:
   - У Кассандры хватит решимости?
   - Я не оставлю ей выбора. Не сможет она - её сестра не оплошает.
   - Помни. Ты поклялся кровью, - Хранитель сжал руку в кулак. Скрученная в кольцо плеть превратилась в меч, - Веррин настороженно следил за ним: воспоминания об остроте зубастых отростков были еще слишком свежими. Дерево, снова став подвижным, свернулось браслетом на запястье своего повелителя. - Девушка не должна сильно пострадать. Я обязан хранить её род.
   Веррин досадливо поморщился.
   - Я всегда выполняю обещания, - сказал он.
  
   - Пора проинструктировать моего подопечного, - демон свистнул в диапазоне, неслышном для человеческого уха.
   - Как громко, - Хранитель недовольно нахмурился. Стая птиц, сорвавшись с насиженных веток, вспорхнула и закружилась над парком. Не успевшие выспаться пернатые надрывно жаловались миру на нежданную побудку. - Не тащи оборотня сюда. Не к чему ему меня видеть, - приказал он. Веррин понятливо кивнул. - И тварюшку свою забери. Разрешаю ему подлечиться. Только, чтобы в моем городе никто, - миндаль отразился в глазах демона, - никто, повторяю, не умер.
   Миро отвернулся и не смотрел на демона боле. Веррин сгреб недвижную тушку и размашисто зашагал к выходу из парка. Он нёс ворона с аккуратной небрежностью: птичье тельце болталось в длинных пальцах, но они не сжимали его излишне жёстко и не причиняли лишней боли тому, кто почти дошел до последней грани. С каждым широким шагом демона маленькое сердце начинало стучать все более уверенно. Алая полоса на лице Веррина медленно затягивалась.
  
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"