Аннотация: Ranma ½ / Sailor Moon / Мифы Ктулху кроссовер с небольшой отсылкой к Neon Genesis Evangelion. Чуть более шестнадцати лет назад Томоэ Хотару умерла не родившись. Как это связано с Ранмой? Оказывается, напрямую. Переведено. Оригинал.
Отражения Разрушителя
Annotation
Чуть более шестнадцати лет назад Томоэ Хотару умерла не родившись. Как это связано с Ранмой? Оказывается, напрямую.
Лаборатория горела. Все горело. Пламя, жар и дым заполнили воздух, и ни один человек не продержался бы здесь достаточно долго. Эксперимент провалился. Революционная попытка профессора Томоэ привлечь энергию из подпространства привлекла что-то… иное. Что-то темное. Что-то, сейчас лихорадочно рыскавшее по развалинам горящей лаборатории. Рядом умирал Томоэ Соичи.
– Проклятье, где она! – прошипела темная фигура – Мистресс 9. Она была огромным, темным, немного похожим на женщину гуманоидом, и тени вились вокруг нее, но она исчезала; ее спектральная форма становилась все слабее и слабее. Она схватила профессора за горло, не обращая внимания на его состояние. – Где твоя дочь, доктор? – спросила она. – Где мой сосуд?
Соичи слабо улыбнулся, казалось бы, совсем не подозревая, что его держат на весу за горло.
– Я всегда хотел дочь… – Он жестоко раскашлялся – сильным, влажным кашлем. Когда он закончил, на его губах была кровь.
Мистресс 9 с отвращением бросила его. Она не могла понять, что пошло не так. Звезды выстроились в линию. Это была ночь, когда она могла завладеть своей хозяйкой – или потерять все. Томоэ Хотару – возрожденная Сенши Разрушения – родилась у жены этого человека. Ее предсказания показывали это. Также они показали ей, что та, что будет Мессией Безмолвия, будет в смертельной опасности этой ночью, и каждое заклинание, которое она могла сотворить, призывало ее поверить, что это будет здесь и сейчас. Наклонившись над мужчиной, она почти пропела тяжелым голосом:
– Где Томоэ Хотару?
Соичи с удивлением посмотрел на Мистресс 9.
– Хотару-тян? – с надеждой спросил он.
– Твоя дочь, доктор Томоэ. Где она?
Глаза Соичи погасли.
– Хотару, – в отчаянии прошептал он. – Томоэ Хотару. Так мы собирались назвать ее. Если бы она не оказалась… – слезы блеснули в его глазах. – Если бы она не оказалась… мертворожденной… шесть лет назад. – Даже сейчас, когда жизнь покидала его, с кровью вытекая из ужасной раны на его теле, он заплакал.
Мистресс 9 зарычала и отвернулась от сломленного человека. Герматоид видел, что он может использовать этого человека, но было ясно, что если она сама хочет выжить этой ночью, ей придется найти другую хозяйку. Хотя ни одна хозяйка не будет настолько идеально подходить ей, как могла подойти Томоэ Хотару, она уже не могла придираться. В ярости она покинула горящую лабораторию.
Ей следовало поспешить. Любая женщина могла подойти, при условии, что она будет достаточно молода, чтобы быть не в силах бороться с ней, даже настолько ослабленной.
Вот. Она подойдет.
Спектральная форма Мистресс 9 появилась перед темноволосой шестилетней девочкой, гуляющей с матерью и двумя сестрами, а в этот же момент, далеко отсюда, маленький мальчик, обвитый рыбными сосисками, был сброшен в яму, полную голодных кошек, уже в третий раз…
Глава 1. Пробуждение.
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Мир был освещен только ужасающим красным светом.
Сейлор Марс стояла посреди Токио, и казалось, что весь мир, освещенный этим красным светом, был обращен в камень. Даже ее подруги: Сейлор Мун, Сейлор Меркурий, Сейлор Венера, Сейлор Юпитер – все были как статуи.
– Безмолвие близится… – услышала она свой голос.
Сотни черных торнадо двигались через Токио, разрушая улицы, плоть и кости. Люди тихо вскрикивали, когда их каменные тела разрывало на куски. Пожары горели бесконтрольно, и вскоре всем, что могла увидеть Марс, был щебень, спаслись только она и ее подруги.
Свет засиял позади нее, и она обернулась к нему.
Там была девушка, ее силуэт был виден на фоне темноты. Своими очертаниями она была похожа на Сейлор Сенши, и она держала в своих руках глефу. Едва Марс взглянула на оружие, могильный холод проник в ее душу, и она содрогнулась.
– Кто ты? – спросила она.
Девушка, казалось, только заметила Рей и вздрогнула; она шагнула вперед, и, хотя она и говорила, не было ни единого звука.
Простите.
Рей мельком увидела темно-рыжие волосы, как раз перед тем, как один из черных торнадо добрался до нее, и мир исчез во тьме.
Глава 1. Пробуждение.
Ранма проснулся в незнакомом месте. Его голова болела. Все болело, вообще-то. Мгновение он вглядывался в незнакомый потолок, пытаясь понять, где он мог оказаться. Он поднес руку к своим глазам, сжал кулак и вновь раскрыл его. Царапина. На ее руке. Значит, женская форма. Она села.
– Аканэ! – вдруг вскрикнула она и почувствовала сильное головокружение. Сильные, но нежные руки подхватили ее за плечи, укладывая обратно в кровать, и она услышала знакомый голос.
Голос доктора Тофу.
– Полегче, Ранма, – сказал доктор, – у тебя был тяжелый день.
– Доктор Тофу? – смутившись, спросила Ранма. Она давно не встречала его. Где он был? Она не видела никаких признаков его присутствия с тех пор, как… она не была уверена, с какого именно момента. Было похоже на то, что клиника доктора просто закрылась в один прекрасный день. – Где я? – спросила она.
Тофу шагнул ближе к Ранме, наклоняясь так, чтобы Ранма могла его видеть, не вытягивая шею.
– Ты в больнице Токио, Ранма. Ты здесь уже примерно неделю. Как много ты помнишь?
ВСПЫШКА
Огонь. Боль. Сафурон.
ВСПЫШКА
– Ах… – схватилась за голову Ранма.
Доктор Тофу с сочувствием улыбнулся.
– Это нормально, если ты не можешь вспомнить все сейчас. Память восстановится. Сейчас просто сосредоточься на исцелении.
Ранма слабо кивнула, перенаправила потоки ки, чтобы ускорить выздоровление, а затем погрузилась в глубокий-глубокий сон.
ВСПЫШКА
Аканэ. Источник Дракона. Сафурон.
ВСПЫШКА
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем она очнулась снова. Был голос, разбудивший ее. Голос доктора Тофу.
– Ранма, – сказал он, – кое-кто хочет увидеться с тобой.
Ранма открыла глаза.
Аканэ была здесь, и она сдерживала слезы. Увидев ее, Ранма почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло у нее в груди. Она была жива! Слава Богу! Это сработало. Оно того стоило. Она была жива, и теперь все будет в порядке.
– Привет, – шепнула она мастеру боевых искусств с косичкой.
Ранма блаженно улыбнулась.
– Ты в порядке, – сказала она с облегчением в голосе.
– Благодаря тебе, болван, – фыркнула Аканэ. Она смотрела на Ранму с жалостью во взгляде. Это обеспокоило Ранму. Ее многое беспокоило. Она не хотела, чтобы Аканэ так на нее смотрела.
– По крайней мере, я не являюсь немиленькой пацанкой, – сказала она через мгновение.
Там. Искорка старого огня. Она была там. Появилась и… ушла. Увяла, не успев даже принять форму. Не попавшись в ловушку взаимных оскорблений.
– Ранма, – сказала она, – то, что ты сделал для меня… – Она замолчала, неуверенно глядя на него.
– Я бы сделала это для любого, – ответила девушка с косичкой так небрежно, как только могла, попыталась сесть, но не сумела.
– Лжешь, – прошептала Аканэ.
Ранма не ответила на это, но ей, наконец, удалось удержать себя на кровати в сидячем положении.
– То, что ты сказал, когда думал, что я мертва…
Что она говорила? Ранма не помнила… о. Ой. То.
– Ты это и имел в виду?
Она долго-долго смотрела в глаза Аканэ, опасаясь ее реакции. Затем она очень слабо кивнула.
Буря эмоций, сдерживаемая с момента ее прибытия, вырвалась за мгновение. Аканэ зарыдала, и, подскочив к Ранме, крепко обняла ее, плача в ее рыжие волосы.
– Болван. Идиот. Болван.
Ранма была в шоке, позволив Аканэ обнять себя и плакать, совершенно не привыкшая к такой стороне своей невесты.
– Аканэ, я… – Но сказать было нечего. Аканэ была спасена, но цена этого была высока. Даже сейчас она чувствовала то, что ждало ее на краю ее сознания.
Глефу Безмолвия.
Она обнимала Аканэ, пока опять не погрузилась в прерывистый сон.
ВСПЫШКА
Ему нужно больше энергии. Несмотря на все навыки и подготовку мастера боевых искусств, Саотоме Ранме просто не хватало энергии. Сафурон победил. Источник дракона горел. Все горело. Пламя, жар и дым заполнили воздух, и ни один человек не продержался бы здесь достаточно долго. Битва была проиграна. Борьба Саотоме Ранмы, пытающегося спасти жизнь одной девушки, которую он действительно любил, закончится смертью. Его смертью, и ее. Ему нужно больше энергии.
В отчаянии он обратился к своим внутренним резервам, опустошил их досуха и попытался выцарапать у них еще, разыскивая любую кроху энергии, которая могла помочь ему спасти жизнь Аканэ.
Там.
Там. Знакомая энергия спала там, глубоко внутри. Еще ни разу в жизни он не чувствовал ее, и все же она была знакома. Очень знакома. Он узнал имя, и в изумлении покачал головой. Томоэ Хотару. Имя его предыдущего воплощения, умершей, прежде чем она могла родиться. Знание было там, но исчезло, прежде чем он смог узнать его.
Он парил в огромной тьме, освещенной только чем-то светящимся в нескольких метрах перед ним. Ранма прикрыл глаза, пытаясь уловить в этом хоть что-то знакомое. Эту вещь он мог использовать для спасения Аканэ.
Он потянулся за ним, и перед ним появился женский силуэт, между ним и кристаллом. У нее были длинные темные волосы, она держала глефу. Она не говорила: она посмотрела, и он все понял.
Это цена.
Он был готов заплатить.
Уверен?
ВСПЫШКА
Ужасное существо обрушилось на город, шаровидное и корчащееся. Огромные щупальца взметнулись с его тела, и гигантский единственный глаз залил весь район своим зловещим красным светом; и все же его взгляд был прикован к ней.
И только к ней.
ВСПЫШКА
Шлепающие гуманоидные гибриды рыбы и лягушки толпились на улицах Токио, оставляя смерть и хаос на своем пути. Вооруженные светящимися трезубцами, они поражали всех, кто вставал перед ними. Группа гуманоидных женщин-монстров, выглядящих так, как если бы они были выращены из того, что лежало вокруг (баскетбольные мячи, автомобили, видеоигры, кошельки, и так далее), поднялись с земли и ворвались в строй рыбо-лягушек, и улицы накрыло звуками их боя. Борьба с этими монстрами станет ее обязанностью.
ВСПЫШКА
Жизнь. Бессмертие. Бесконечная жизнь, если только ее не убьют. Но не жизнь мужчины. Примет ли она такую цену? ТАКУЮ цену?
ВСПЫШКА
Еще один образ. И еще. И еще. И еще. Еще об ответственности. О цене. О бремени. Сотни образов промелькнули в его голове, все они обрушились на душу Ранмы тяжестью горы, и все же он двинулся вперед. Только одно сейчас имело значение – Аканэ. Ради ее спасения он заплатит любую цену.
Он был готов заплатить.
Пусть будет так.
В этот момент, на вершине горы Феникса, Саотоме Ранма получил доступ к силе, что всю его жизнь была скрыта в нем. Он получил силу Сатурна. В этот же момент он почувствовал знакомое покалывание, с которым он трансформировался в женскую форму, но на этот раз что-то изменилось. Он чувствовал себя… иным. Сильным. Словно огонь струился по его коже. Смертельный фиолетовый свет сиял вокруг нее. Ее волосы немного потемнели, и знак Сатурна клеймом засветился у нее на лбу.
Ранма открыла глаза.
Энергия ритмично изливалась из знака на лбу, и в этом ритме с девушкой с косичкой происходили другие изменения. Ее косичка расплелась, и волосы легли свободно. На лбу, пряча свет, появилась украшенная тиара, а ее китайские шелковые одежды были заменены чем-то вроде белого варианта сейфуку с темно-фиолетовой юбкой, темно-темно-красным бантом, и темно-фиолетовыми сапогами. В руках она держала Глефу Безмолвия, и смерть была на ее лезвии.
Сафурон в шоке наблюдал за трансформацией, свидетелем которой он стал.
– Невозможно!
Плавным движением Сейлор Сатурн подняла Глефу Безмолвия и вонзила ее смертоносное лезвие в грудь Короля-Феникса.
Звук пронзающего плоть клинка эхом отдался по всей горе Феникса. Долгое мгновение Сафурон смотрел на пронзившее его оружие.
– Но я не могу умереть, – прошептал он. – Феникс всегда возродится из пепла…
Во вспышке фиолетового света он распался и исчез.
И не осталось пепла для его возрождения.
ВСПЫШКА
Когда Ранма проснулась, Аканэ уже ушла. Но ведь она и не ожидала, что невеста останется с ней на всю ночь. Солнце светило в окна, и она легко села, протирая глаза.
– Чувствуешь себя лучше? – спросил доктор Тофу.
Ранма кивнула.
– Хорошо, – улыбнулся Тофу. – Мы уже начали беспокоиться.
– Спасибо за помощь, док. Когда я смогу уйти отсюда?
– Мне хотелось бы еще понаблюдать за тобой, по крайней мере, до полудня. Обычно я бы сказал, что еще пару дней, но ты исцеляешься удивительно быстро. – Тофу потянулся к Ранме и, удалив повязку со щеки, посмотрел на кожу под ней. – Даже рубцов не осталось. Здесь был ожог третьей степени, Ранма.
– Я быстро исцеляюсь.
– Не настолько быстро, – покачал головой Тофу.
Несколько минут они молчали, пока Тофу удалял с тела Ранмы многочисленные бинты и изучал, что осталось от травм.
– Что ты будешь делать теперь? – закончив, спросил Тофу.
Ранма посмотрела на Тофу, и открыла рот для ответа. Но слова умерли у нее на губах. На мгновение, реальность ситуации почти сломила ее. Конечно, она привыкла использовать облик девушки, и ей пришлось принять его как другую часть себя. Но он старался держаться от него так далеко, как только возможно. Но в этом-то и проблема. Он принял его как другую часть себя. Но полностью потерять мужской облик? Навсегда остаться девушкой? Он чувствовал себя ужасно, ужасно потерянным, и в этот момент он задался вопросом, не почувствовал бы он себя так же, если бы ему удалось разрушить проклятье: если бы он попал в ловушку мужского облика и жил так. Ранма содрогнулась. Оба варианта были слишком ужасны, чтобы их даже обдумывать; хотя она по-прежнему считала себя мужчиной, она привыкла и к мужскому облику, и к женскому, и теперь, застряв в одном из своих обликов, она почувствовала… как задыхается.
– Я не знаю, – наконец, сказала она.
– Ясно, – кивнул доктор Тофу.
У Сейлор Сенши выдался весьма насыщенный день. С одной стороны, появился новый враг, и, хоть он и использовал монстров, выглядящих скорее смешными, чем страшными, силу этих монстров нельзя было игнорировать. Даже "Moon Princess Halation" Сейлор Мун не была эффективна против них, а это была их мощнейшая атака. Кристалл сердца Рей был украден, а затем возвращен благодаря двум таинственным новым Сенши, и у нее даже не было времени обдумать свой сон. Но теперь… она решила, что нужно поговорить об этом с Луной и Артемисом.
Она нашла их во дворе храма. Остальные девушки были внутри, готовились к своим экзаменам. Экзамены. Еще один повод для волнения. Они ходили в среднюю школу, но было бы совсем не хорошо, если бы они не сдали экзамены. Хотя Рей просто продолжит учиться в своей католической школе, мысль об Усаги или Макото или Минако, доучивающихся в таком месте как, к примеру, старшая школа Фуринкан, была не из приятных.
Она рассказала Луне и Артемису о сне, и двое лунных котов надолго задумались. Затем коты принялись обсуждать это. Рей ждала, пытаясь понять, о чем они говорят, но оказалась не в состоянии сделать это.
– Ну и? – спросила она через несколько минут.
Луна посмотрела на Рей.
– Мы плохо помним Серебряное Тысячелетие, – призналась лунная кошка. – Десять тысяч лет в стазисе даже в самых благоприятных условиях негативно влияют на память. Однако кое-что мы смогли вспомнить.
– Мы сочли возможным, – продолжил Артемис, – что девушка, которую ты видела во сне, может быть другой Сенши. Как и две других, выступивших сегодня против нового врага.
– Но я думала, что мы – это все Сенши? – нахмурилась Рей. – Я помню совсем немного о тех временах, но я совсем не помню других…
– Мы просто не знаем, – покачал головой Артемис. – Никто из нас толком не помнит те времена, кроме Сейлор Плутон, но ее здесь нет, чтобы спросить.
– Но почему мы не можем ее спросить? – задумалась Рей.
– Это непросто, – сказала Луна. – Нет никакого способа попасть к ней без ключа Чиби-Усы. Если только вы не собираетесь физически добраться до Врат Времени.
– А где они? – спросила Рей.
– На Плутоне.
– Это будет непросто, – сникла Рей. – Я думаю, мы могли бы попытаться использовать Сейлор Телепорт, но это будет опасно…
– Очень, – резко кивнул Артемис. – Ваша магия защитит вас в космосе, но замок Сейлор Плутон был печально известен своими автоматическими средствами защиты. И даже если вам действительно удастся найти Врата Времени, Плутон никогда не любезничала с людьми, попавшими в коридор времени. Из всех, о ком я слышал, Чиби-Уса единственная, кто не был убит.
– Так что нам остается только ждать, что она с нами свяжется? – спросила Рей. – Если вообще захочет.
– Боюсь, что так, Рей, – сказала Луна.
Рей была раздражена; ее раздражала их неспособность сделать что-либо вместо ожидания следующего нападения. Тем не менее, она постаралась спрятать свое раздражение и свела подергивание глаз к минимуму.
– Спасибо, Луна, Артемис, – сказала она.
Луна и Артемис кивнули и проследовали за Рей внутрь, чтобы присоединиться к остальным.
Едва Рей и лунные коты вошли в гостиную, Усаги рассмеялась во весь голос, и он эхом разнесся по окрестностям.
– Блин, не так громко, – сказала Рей, впившись взглядом в Усаги.
– Рей! Рей! Смотри сюда! Смотри, что Шико делает с беднягой Эйко! – с энтузиазмом ткнула Усаги в мангу.
Рей нежно улыбнулась, а затем на ее лице проступило выражение бешенства.
– У-СА-ГИ! Оставь мангу в покое! Пора учиться!
– Я учусь! – нахально ухмыльнулась Усаги. – Смотри, в манге написаны действительно сложные слова! – указала она на особо сложные кандзи.
– Пора стать серьезнее, Усаги, – прохладно заметила Ами, хоть ее взгляд был нежен. – Мы в третьем классе средней школы. Меньше года до вступительных экзаменов в старшую школу.
Усаги яростно кивнула, отложив мангу.
– Для того чтобы чаще встречаться с моим Мамо-тяном, я, Цукино Усаги, сделаю все возможное! – Она засучила невидимые рукава. – Все возможное!
Минако, Ами и Макото рассмеялись.
Так было все время, их учеба периодически прерывалась шутками, смехом, склоками и сплетнями. Ами делала вид, что не заинтересована в последнем, и постоянно возвращала обсуждение на домашние задания. Затем она принялась объяснять какое-то эзотерическое понятие, связанное с тем, что они изучают, а остальные с улыбкой переглядывались, ожидая, пока она закончит. Это было больше, чем дружба; это была семья, и любовь, связавшая пять девочек вместе, наполнила их сердца теплом.
Тем не менее, все это время, Рей не могла забыть свой сон, и она задавалась вопросом, какое будущее их ожидает.
– Ранма! – весело сказала Касуми, когда Ранма вошла в дом Тендо. – Добро пожаловать домой!
– С возвращением, Саотоме, – сказала Набики, и ее обычный жадный, расчетливый взгляд в лицо был (по крайней мере, сейчас) почти похож на обычный теплый человеческий взгляд.
– Я дома, – тихо объявила Ранма.
Стол был накрыт, и все собрались за столом – Аканэ, Набики, Касуми, Генма и Соун.
– Мы только что сели обедать, – сказала Касуми. – Но я приготовила достаточно. Присаживайся, Ранма. Принести горячей воды?
Ранма уселась на свое привычное место, и, хотя ее сердце грело радостное приветствие Касуми, предложение горячей воды расстроило ее. Вздохнув, Ранма покачала головой.
– Нет, спасибо, Касуми. Но обед выглядит замечательно!
Касуми и Набики странно взглянули на него после отказа от горячей воды. Две дочери Тендо оглядели стол. Аканэ выглядела огорченной, Генма был непроницаем.
Они обедали молча, но потом, не выдержав, Набики заговорила.
– Выкладывай, Саотоме. Почему ты не изменяешься обратно, и что произошло в Китае? – Даже ей самой голос показался громким.
Ранма, Аканэ и Генма молча посмотрели на Набики, их взгляды были тяжелы, но невыразительны, и Набики сжалась под их общей силой.
– Простите, что спросила, – пробормотала она и вернулась к еде.
После небольшой паузы Ранма подняла глаза и решила ответить.
– На первый вопрос ответить проще, чем на второй, – сказала она, держа в руках чашку, наполовину наполненную горячим зеленым чаем. – Я больше не изменяюсь, Набики, – сказала она и выплеснула чай себе на голову.
Не изменившись. Совсем.
– Проклятье снова заблокировано? – широко распахнула глаза Набики.
– Проклятья больше нет, – покачала головой Ранма.
– Что ты имеешь в виду, Ранма? – спросила Касуми.
– Это было частью цены, что я заплатила. – Ранма встретилась взглядом с Касуми. – Для спасения Аканэ. – И много несказанного было в этом взгляде. Печаль, что читалась меж слов. Безнадежная тоска. Любовь, что заплатит ту же цену, если понадобится.
Лицо Касуми заметно смягчилось, хоть оно и так не было жестким. Она крепко обняла Ранму.
– Спасибо, – сказала она, именно это и подразумевая.
Ранма удивленно посмотрела на нее, поразившись, что ее настроение могло поднять такое простое слово, но вернула объятия. Она улыбнулась:
– Всегда пожалуйста.
– Можешь, наконец, прекратить заигрывать с моей сестрой, Ранма, – сердито сказала Аканэ, хотя в ее голосе и не было гнева. Печаль момента была нарушена, и они вернулись к старому, знакомому, удобному шаблону.
Ранма дерзко ухмыльнулась, хотя это и было тенью ее прежней.
– В чем дело? – спросила она, заканчивая со своим обедом. – Ты ревнуешь, или что-то типа этого, пацанка?
Аканэ уставилась на Ранму; Ранма скорчила ей рожу и кинулась прочь.
– А ну вернись, Ранма! – рассмеялась Аканэ, выбегая во двор вслед за другой девушкой.
Касуми с нежной улыбкой смотрела, как эти двое убегают.
Соун, напротив, разразился рыданиями.
– Мы живем в жестоком, жестоком мире, Саотоме! Когда наши дети, наконец, признали свою любовь друг к другу, их любовь стала невозможной! – Он печально покачал головой. – О, Саотоме, что нам теперь делать?
Генма поправил очки на лице и задумался. Он долго не отвечал, и звук рыданий Соуна заполнил комнату.
– Я думаю, пришло время парню и мне возвращаться домой, Тендо, – сказал, наконец, Генма.
Набики и Касуми удивленно подняли глаза, так же как и Соун. Это было совсем не то, что они ожидали от Генмы.
– Но школы!..
– Будут объединены, старый друг. Но после того, что я видел на горе Феникса… – Генма покачал головой. – Парень любит Аканэ, Тендо. Школы будут объединены, рано или поздно. – С этими словами он поднялся на ноги и вышел на улицу.
– Ранма! – позвал он. – Иди сюда, парень.
Ранма перепрыгнула через стену дома Тендо и легко приземлилась на траве около дома.
– Чего надо, бать?
– Мы уходим.
Казалось, у нее выбили опору из-под ног.
– Чего?
Аканэ, которой пришлось идти более длинным путем через ворота, остановилась, услышав это.
– Что? – спросила она со страхом в голосе.
– Так будет лучше, парень, – грубо сказал Генма. – Мы не можем навсегда остаться у Тендо.
– Не говори, что это «злоупотребление гостеприимством». Тебя это никогда еще не заботило. В чем дело?
– Ранма, – посмотрел на сына Генма, – твой отец, по доброте душевной, решил вернуться домой и увидеться с твоей матерью, и все, что ты можешь, это поинтересоваться его мотивами? – резко спросил он. Слезы просочились из его глаз. – Ты разбил сердце своего отца!
– Какова настоящая причина, бать? – не выглядела особенно впечатленной Ранма.
Разозлившись на своего сына, Генма сообщил правду:
– Из достоверных источников мне известно, что твоя мать сочтет принесение тобой мужественности в жертву ради спасения невесты очень, очень мужественным поступком.
Аканэ моргнула. Она вспомнила звонок тети Саотоме, и что дядя Генма долго говорил с ней, но она не думала, что они говорят об этом. Она обменялась грустным взглядом с Ранмой, и, взяв его за руку, повела его в додзе.
– Саотоме, ты не можешь! – завопил Соун. – Школы никогда не будут объединены, если вы покинете нас!
Генма посмотрел на Соуна, слезы текли из его глаз.
– Тендо, в жизни каждого мужчины наступает момент, когда он должен сравнить предложение жены о прощении, ее отличную кухню и ее неожиданное желание исполнять супружеские обязанности и мечту об объединении школ.
Набики изо всех сил постаралась не спрятать лицо в ладонях.
Соун, с другой стороны, задумчиво кивнул.
– Да, Саотоме. Действительно. Школы, наверное, могут быть объединены в другой день. И, возможно, я мог бы зайти и попробовать готовку твоей супруги? Лучше всего, в тот день, когда готовить будет Аканэ.
Генма с заговорщицким видом улыбнулся своему другу.
– Конечно, Тендо.
Без дальнейших обсуждений Генма поднялся наверх и быстро собрал свои и парня вещи. К тому времени, как он спустился вниз, Ранма ожидала его, глядя грустно, но с надеждой.
– Готов идти, парень? – спросил он, бросив рюкзак Ранмы ей.
Ранма повернулась к Аканэ, стоящей у входа в додзе.
– Увидимся в воскресенье, Аканэ, – сказала она.
– Не опаздывай! – кивнула Аканэ.
Перед тем, как уйти, Ранма повернулась к Касуми и Набики.
– Я… не идеально обращаюсь со словами, знаете же?
Касуми улыбнулась, хотя она все еще была шокирована внезапностью отъезда Ранмы.
– Береги себя, младший брат, – сказала она и обняла девушку с косичкой. Мгновение спустя Набики присоединилась к объятиям, и лицо Ранмы засветилось от счастья: на мгновение, она знала, это была та семья, что любила ее.
Десять минут спустя Генма и Ранма шли по улице, с рюкзаками за спиной, направляясь к дому Нодоки в Дзюбане, и слова, что Аканэ сказала в додзе, все еще звучали у Ранмы в ушах.
ВСПЫШКА
Аканэ снова ласково смотрела на нее, и ее сердце пропустило удар, отвечая на этот взгляд глаз невесты.
– Я буду скучать по тебе, глупый, – сказала она.
– Я тоже, – сказала Ранма. Она пыталась придумать, что сказать. Что-то, что оставит Аканэ долгую память о ней. Что-то, что заставит Аканэ любить ее еще больше. Она поигралась со словами и ничего не сказала. Красноречие никогда не было сильной стороной Ранмы.
– Это еще не конец, Ранма, – сказала Аканэ.
ВСПЫШКА
Это еще не конец.
И, несмотря на смущение ее чувств, несмотря на то, что ее старик дал ей едва полчаса на прощания, и что большая часть прощаний (с амазонками, например, с Укё и Рёгой) на самом деле так и не были сказаны, Ранма улыбнулась.
Нет, что бы ни случилось, Ранма знала, это только начало.
Глава 2. Адаптация.
Шестилетний Саотоме Ранма съежился у входа в яму, где, как он знал, его ждали кошки. Весь покрытый ужасными кровоточащими царапинами, мальчик посмотрел на отца.
– Пожалуйста, пап! – попросил он. – Я не могу это выучить! Пожалуйста, не бросай меня туда снова!
Генма с каменным лицом смотрел на сына, решив, что Ранма должен узнать этот секретный прием. Втайне он уже начал подозревать, что цена обучения может оказаться слишком высокой. Его сердце разрывалось, когда он подвергал сына этой пытке. Тем не менее, он был полон решимости сделать Ранму величайшим бойцом всех времен, и, если придется причинить ему боль, он сделает это.
Генма схватил Ранму в охапку, и на мгновение Ранма поверил, что он получил отсрочку. Но отец поднял крышку колодца и сбросил Ранму вниз.
Он упал на самое дно ямы. Ранма научился падать даже раньше, чем научился ходить: он легко перевернулся и поднялся на ноги, немного пострадавшие от падения, но падение не было тем, чего он боялся.
Да, боялся. Он, Саотоме Ранма, боялся. До ужаса. Отовсюду вокруг он слышал мяуканье голодных кошек. Некоторые из них уже были мертвы, убиты и съедены другими. Две или три дрались. Но большинство кошек смотрели на него, их глаза сияли в лучах просачивающегося через крышку на яме света.
Голодный вой сотен кошек заполнил яму, и сознание Ранмы затопила паника. Мальчик обмочился и потерял сознание.
Но в этот раз кошки не набросились на него. В этот раз что-то пошло не так.
Тени раздались, и кошки принялись отчаянно, изо всех сил, царапать стены ямы, чтобы уйти от того, что идет, но безуспешно; тьма, казалось, сложилась в кошкоподобного гуманоида, и кошки, безумно шипя, отшатнулись.
Существо облеклось плотью, и, если бы Ранма не потерял уже сознания, один только взгляд существа уничтожил бы его. Абсолютное, концентрированное, сверхъестественное зло заполнило яму, и, одна за другой, кошки принялись умирать.
Демон посмотрел на бессознательного Ранму и нечестиво улыбнулся.
– Предложение принято. Я отмечу тебя как свою собственность, Саотоме Ранма, – сказал он, и его голос урчал на всю яму. – Отныне и впредь, мы будем едины. Один дух. Одна душа. Мой навсегда.
Он протянул руку с ужасным когтем на пальце и начертил на лбу мальчика кровавую руну. Сила нарастала вокруг, отмечая этот акт, свидетельствуя связь души мальчика с демоном. Звериная мощь потекла через знак в тело Ранмы.
Глаза Ранмы открылись; они сияли, заполняя яму фиолетовым светом.
Демон с удивлением посмотрел на него.
– Что? – спросил он. Такого никогда раньше не случалось. Что это за сила? Она казалась… какой-то знакомой.
Кровавая руна, вырезанная демоном на лбу Ранмы, исчезла. Рана мгновенно исцелилась, и руна была заменена совершенно другим знаком. Шестилетний Ранма оскалился, и знак Сатурна ярко засветился на его челе.
Впервые со времен падения Серебряного Тысячелетия древний демон почувствовал страх.
Глава 2. Адаптация.
Ранма проснулась в другом незнакомом месте, и мгновение она не могла вспомнить, где находится. Память возвращалась с каждой секундой бодрствования, но далеко не сразу. Она уставилась на обои с котятами, пытаясь вспомнить сон-воспоминание, из-за которого она проснулась. Но он исчез. Растворился. Как стих, который обещаешь записать позже. Она уставилась на обои с котятами, легонько вздрогнула и села.
Она была в детской комнате. Комод был полон одежды на пятилетнего ребенка, множество смутно знакомых игрушек были аккуратно сложены в стоящий рядом ящик без крышки. Здесь были остатки того времени, которое она едва могла вспомнить, бережно сохраняемые с того самого дня, когда она и ее отец оставили все ради тренировочного путешествия.
Она открыла ящик в комоде рядом с кроватью и вытащила коробку с рисунками. Изящным, но незнакомым почерком на ее крышке было написано "Рисунки Ранмы". Она открыла коробку; она была полна сделанных пальцами рисунков, каждый не более чем брызги акварели на листе, каждый бережно сохранен.
Ранма покачала головой, вновь узнавая комнату. Несмотря на ущерб, что ее друзья нанесли комнате в последний раз, когда они здесь были, сейчас все было возвращено в то же состояние, как оно было. Точно так, как она его помнила.
ВСПЫШКА
– Привет, мам, – с надеждой сказала Ранма, ее глаза были устремлены на мать.
Саотоме Нодока церемонно поклонилась.
– Ранма, – сказала она, – добро пожаловать домой.
ВСПЫШКА
Ранма вернула коробку в комод, встала и покачала головой. Если она собирается остаться здесь, придется кое-что изменить.
Размышления Ранмы были грубо прерваны возмущением ее живота. Она ничего не ела со вчерашнего обеда у Тендо, и ее живот довольно быстро начал болеть. Она потратила несколько минут на обычные утренние процедуры – умылась (хотя она и не стала мыться в фуро), почистила зубы, воспользовалась дезодорантом, расчесала волосы и оделась в свою обычную китайскую шелковую одежду – прежде чем отправиться вниз и попробовать ароматный завтрак. Проходя мимо двери в родительскую комнату, она услышала доносящийся изнутри храп Генмы.
Ранма прошла на кухню и с радостью обнаружила, что ее мать приготовила завтрак в японском стиле. На столе был вареный рис, суп мисо, натто и тамагояки, и со счастливым "С добрым утром, мам!" она уселась и с удовольствием позавтракала.
– Ранма, – сказала Нодока, когда ее нео-дочь закончила свой завтрак, – нам нужно кое-что обсудить.
Ранма кивнула. Они вместе убрали со стола, убедившись, что Генма найдет завтрак, когда проснется, а затем вышли в гостиную и сели на татами.
– Сын мой, – сказала Нодока, – у меня есть некоторые опасения по поводу качества образования в старшей школе Фуринкан.
Ранма моргнула.
– С чего ты взяла? – удивилась она. Спустя мгновение она закатила глаза. – Мам, я не пропускала занятия в Фуринкан.
– Нет, конечно нет, – слабо улыбнулась Нодока. – Но, несмотря на это, результаты твоих тестов были не очень хороши. После года в Фуринкан ты знаешь только то, что ты должен был знать перед поступлением в первый класс старшей школы.
– Ну и что? – не видела проблемы Ранма. – Что мастеру боевых искусств даст чтение книг? Они мне не нужны, чтобы открыть додзе.
Нодока приподняла бровь.
– Невежество совсем не мужественно, сын, – зловеще сказала она. – И, если ты хочешь иметь возможность открыть однажды свое додзе, ты должен знать, как им управлять.
– Ты имеешь в виду, – моргнула Ранма, – что мне придется делать что-то еще кроме обучения учеников?
– Много чего, – кивнула Нодока. – Ты откроешь свое дело, Ранма. Для этого нужны знания.
– Но батя сказал… – под холодным взглядом Нодоки Ранма умолкла.
– Я позвонила некоторым своим должникам, сын, и договорилась, что тебя зачислят в Академию Мюген здесь, в Минато, и ты повторишь первый класс старшей школы.
– Но мам!..
– Без возражений. Мой мужественный сын не будет невежественным типом.
– Да, мам, – вздохнула Ранма.
– Будет тяжело. Академия Мюген одна из лучших школ Токио. Но если ты постараешься, ты добьешься там успеха. Или ты думаешь, что не справишься с этой задачей? – выгнула она тонкие брови и посмотрела на ставшего дочерью сына.
Ее гордость была задета, Ранма сжала кулаки.
– Нет такой проблемы, с которой не справится Саотоме Ранма.
– Хорошо, – кивнула Нодока, слабая улыбка украсила ее губы. – Итак, о чем ты хотел поговорить со мной?
Ранма моргнула, почесала в затылке.
– Ну, э-э, моя комната…
– Что с ней?
– Пора ее изменить, понимаешь? Это детская комната, а я уже не ребенок.
Слабая улыбка Нодоки стала тоскливой.
– Нет, – сказала она. – Ты не ребенок. Ты стал красивой девушкой, сын. – Она поднялась на ноги. – Пойдем. Твоей комнате нужен ремонт, а тебе, если я не ошибаюсь, нужна новая одежда.
Ранма кивнула.
– Хорошо, но хочу сказать сразу: никаких платьев и юбок, ничего вычурного и ничего девчачьего.
– Не делай ошибки, юная леди. Неважно, как ты выглядишь, ты всегда будешь моим мужественным сыном.
– Спасибо, мам, – улыбнулась Ранма.
Они вышли из дома.
С учетом всех обстоятельств, поход по магазинам был не так уж плох. Ранме никогда не нравился шопинг, но сейчас это дало ей возможность сориентироваться в районе Адзабу Дзюбан. Построенный на болотистых предгорьях к югу от центральной части Токио, он был одним из самых престижных районов Токио. И сейчас, в конце лета, он был красив, хотя и было слишком тепло. Люди были везде, вдоль улиц были высажены деревья. После приобретения материалов для ремонта комнаты, Ранма и ее мать завершили прогулку остановкой в магазине одежды через дорогу от игрового центра "Корона".
Большую часть купленного Нодокой Ранме составляли рубашки и брюки. Ей удалось найти несколько различных версий ее обычной китайской одежды, брюки разных видов, включая штаны цвета хаки, спортивные штаны и три пары джинсов, две разные пары теннисных туфель и пару модных ботинок, плюс четыре разных кимоно в мужском стиле. Хотя Ранме и было некомфортно, они также приобрели некоторое количество женского белья (в дополнение к нескольким парам боксеров), хотя, к счастью, оно не было особенно вычурным. И, наконец, они были готовы купить ей школьную форму.
Нодока подошла к молодой женщине за кассовым аппаратом. Она была милой блондинкой, хотя ее цвет волос не был естественным. Не так уж и много коренных японок имеют натуральные светлые волосы.
– Я могу вам помочь? – спросила девушка. На ее бейдже было написано имя "Кикуко".
Нодока указала на Ранму, и девушка с косичкой шагнула вперед.
– Да. Мне нужна школьная форма Академии Мюген, – сказала Ранма.
Кикуко оглядела Ранму.
– Мы ее обычно не завозим, но я могу заказать ее для вас, если вы предоставите свидетельство, что вы учитесь в этой школе.
Нодока показала письмо о зачислении Ранмы в Академию Мюген, и Кикуко кивнула.
– Все в порядке. Давайте определим ваши размеры, – сказала Кикуко и позвала другую работницу за кассовый аппарат, прежде чем повести Саотоме к столу заказов. Она быстро обмерила Ранму и приступила к работе.
– Есть ряд аксессуаров, которые школа допустила для женской формы, – сказала Кикуко, записывая найденные размеры. – Если хотите, я могу показать вам некоторые варианты…
– Мой сын будет носить мужскую форму, – прервала ее Нодока.
Кикуко подняла бровь и долго смотрела на Ранму.
– Ваш сын? – спросила она. Ранма определенно была девушкой. С темно-рыжими волосами, голубыми глазами и убийственной фигурой она была сногсшибательна. Было бы досадно прятать такое тело в мужской форме.
– Мой сын может быть женщиной, – твердо кивнула Нодока, – но она остается моим сыном. Мужскую форму, пожалуйста.
– Как вам будет угодно, – пожав плечами, сказала Кикуко, достала каталог и открыла его на странице с мужскими вариантами формы.
Ранма бледно улыбнулась.
За одну прогулку Нодока потратила на гардероб Ранмы сумму, соответствующую более чем тысяче американских долларов, к изумлению Ранмы, Нодока была богата, и для нее это не было большими затратами. И, хотя некоторые вещи из нового гардероба Ранмы дублировали ее старые, разница была, новые вещи больше подходили ее женскому телу. Чувствуя облегчение, что удалось избежать всех "вычурных" вещей, Ранма шла домой вместе с матерью.
Где-то под Токио была лаборатория, до краев заполненная знаниями о Том, Что Человечество Не Должно Знать. Огромные чаны, наполненные неизвестными жидкостями, испускающими холодное ядовито-зеленое свечение. На письменном столе лежал экземпляр "Монстров и их видов". Рядом с ним лежал написанный Альбертом Великим том об алхимии и другие подобные работы, не такие опасные, как "Монстры и их виды", но все они не должны были попасть в нечистые руки.
И в этой скрытой темной лаборатории покрытый тенью ученый обратился к своей только что вошедшей рыжей помощнице.
– Каоринайт, – сказал он, – есть ли какой-то прогресс в ее поисках?
– Нет, профессор. За десять лет ни единого признака Мистресс 9. – Она сделала паузу, давая профессору обдумать сказанное. – Вы рассматривали возможность, что она не выжила в ту ночь?
– Она находчива, – покачал головой профессор. – Было бы не похоже на нее так легко умереть. Нет, она где-то здесь. Мы должны продолжать поиски. – Он широко улыбнулся, его очки блеснули в тусклом свете лаборатории. – Даймоны должны быть полезны. Их сила привлечет ее.
Каоринайт кивнула.
– Следующее яйцо Даймона готово? – спросила она.
– Готово. – Слишком широко для человека усмехнулся профессор. – У тебя есть цель?
– Да. Я недавно заметила молодого человека, полностью посвятившего себя поддержанию лучших автомобилей в мире. Чистота его мечты должна быть достаточной, чтобы спрятать внутри Талисман.
– Хорошо. – Повинуясь жесту профессора, яйцо Даймона вылетело из ближайшего чана в руки Каоринайт.
– Удачной охоты, Каоринайт.
Каоринайт поклонилась и исчезла, остался лишь ее лабораторный халат.
Был вечер, и звезды в небе Токио были еле видны. Ранма поморщилась, прыгая по крышам через весь Дзюбан. Что бы о ней не говорили, звезды сейчас были единственным, на что она не обращала внимания. Завтра будет вторник, ее первый день в Академии Мюген, но сегодня… сегодняшним вечером она пыталась ощутить ту силу, что она получила во время битвы с Сафуроном. Земля уходила из-под ног, когда она прыгала между зданий, делая сложные ката, пересекая город из в конца в конец.
Неплохо. Без призыва Того Костюма ее скорость, прочность и сила лишь чуть-чуть увеличились. Она была сильнее, быстрее и прочнее, но не настолько, как она опасалась. Ранме никогда не нравились незаслуженные бонусы.
Но все же нужно было определить, что она может сделать, призвав полную силу той, что она стала. Было темно, и никто не смотрел, так что она решила, что достаточно безопасно. Она на мгновение сосредоточилась, и Ранму окружило темно-фиолетовое сияние – преобразовывая ее. Когда свет угас, Сейлор Сатурн подняла Глефу Безмолвия и коротко огляделась, прежде чем продолжить свой путь.
Теперь было гораздо, гораздо легче прыгать со здания на здание – почти без усилий. Она продолжала прыгать по крышам, прыгая дальше и быстрее, наслаждаясь чистой физической силой, предоставленной ей ее трансформацией. Затем она случайно срезала Глефой Безмолвия спутниковую антенну.
Она с громким лязгом упала на крышу здания, Сатурн съежилась.
– Упс, – сказала она, покраснев от смущения. Она быстро огляделась и, удовлетворившись отсутствием свидетелей, приготовилась продолжить свой путь.
Крик ужаса ножом пронзил вечер.
Сатурн бросилась к краю здания и взглянула вниз, как раз вовремя, чтобы увидеть женщину-монстра, выглядящую так, словно она была собрана из… автомобиля? Какого черта? Кто будет делать монстра из машины? Пока она удивлялась, монстр спрыгнула в ближайший (сухой) канал, ее преследовали две блондинки в форме, похожей на форму Сатурн. Заинтересовавшись, она последовала за ними, легко идя наравне.
Через несколько минут монстр выпрыгнула из канала на городские улицы, только чтобы остановиться в заносе, когда ее что-то ударило.
Сатурн забралась на соседнее здание и уставилась на разворачивающееся между двумя девушками и монстром сражение.
Сенши.
Они были Сенши.
Она не знала, что это значит, но чувствовала, что это важно.
– Чистое сердце человека, гонящегося за своей мечтой… – начала одна девушка. Другая прыгнула к ней. – Мы не позволим, чтобы негодяи унесли его! Я Сейлор-воин любви и справедливости, Сейлор Мун. Именем Луны, я покараю тебя!
С болью простонав, Сатурн ущипнула кончик носа.
– Она действительно это сказала? – вслух спросила она, внутренне съежившись от ужасающей глупости этих слов.
Монстр и девушки начали драться, посылая туда и обратно заряды энергии. Ну, девушки посылали заряды энергии. Монстр стреляла… шинами.
Сатурн чувствовала приближение головной боли. Если не было злобных принцев со смертоносными палочками для еды, были женщины-монстры, стреляющие шинами. Почему на нее все время сваливается что-то подобное?
Тем не менее, шины, действительно, казались весьма эффективными, учитывая причиняемый ими ущерб.
Она так увлеклась наблюдением за боем, что не почувствовала приближения чужака, пока он ясным тихим голосом не заговорил с ней.
– Вы планируете им помочь?
Она обернулась.
Мужчина в стильном смокинге и цилиндре, с тростью, плащом и в белой маске стоял на крыше примерно в двадцати футах от нее. Он выглядел странно, но она не собиралась его судить. В конце концов, он был не более странен, чем большинство чудаков из Нэримы, с которыми она привыкла иметь дело, а его стойка выглядела как стойка достойного бойца.
Сатурн приподняла Глефу Безмолвия и встала в оборонительную позицию.
– Я думала об этом, – сказала она.
– Это хорошо, – улыбнулся мужчина. – Им нужны все союзники, которых они смогут найти. – Он посмотрел вниз на сражение, и Сатурн расслабилась и проследила за его взглядом.
– Стоять! – раздался крик из улицы, и обе девушки и монстр обернулись, удивленные, что кто-то прервал их бой.
Две новых Сейлор Сенши стояли почти спина к спине, лицом к монстру и двум девушкам.
– Направляемая новой эрой, – сказала первая, – Сейлор Уран, действующая с элегантностью.
– Также направляемая новой эрой, Сейлор Нептун, действующая с грацией.
Сатурн снова ущипнула кончик носа.
– Им действительно стоит поработать над своими словами.
Внизу Сейлор Мун, наконец, убила монстра, а Уран и Нептун объявили, что какой-то кристалл, что был у монстра, не Талисман.
Мужчина в маске слегка улыбнулся.
– Похоже, сегодня наша помощь не понадобилась, – он задумчиво посмотрел на нее. – Я Такседо Камен. А вы?
– Вообще-то, – ухмыльнулась Сатурн, – просто проходила мимо, – сказала она, кинулась к дальнему краю крыши и спрыгнула со здания.
Такседо Камен бросился к краю здания и посмотрел вниз, но Сейлор Сатурн уже исчезла.
Ранма оставила позади пять или шесть кварталов, прежде чем отпустить свою трансформацию. Она поморщилась. Сила другой формы была неоспорима, но она была слииииишком девчачьей на ее взгляд.
Хм.
Значит, есть и другие, похожие на нее. Другие… Сенши. Сейлор Мун. Сейлор Уран. Сейлор Нептун. И она… она была…
– Сатурн, – сказала она вслух. Она не была уверена, откуда пришло это имя, но оно чувствовалось правильным. Да, факт, что были и другие, похожие на нее, заставлял задуматься.
С задумчивым выражением на лице она спрыгнула с крыши на улицу. Может быть, стоит попытаться вступить с ними в контакт, если она снова встретится с ними. Они дрались с монстрами, в конце-то концов, и, похоже, им нужна вся помощь, которую они могли получить. И это долг мастера боевых искусств – защищать тех, кто слабее. Может быть…
Но об этом можно будет побеспокоиться и в другой раз.
Пока она возвращалась в дом своей матери, ей невольно стало интересно, что этот Такседо Камен расскажет им о ней.
С ее-то удачей, наверное, ничего хорошего.
Глава 3. Странные дни.
Глухой ночью, вскоре после битвы между Даймоном и Сейлор Сенши, Существа бродили по улицам Токио.
Нечеловеческие существа.
Их было трое. Очертания были человекоподобны, но их головы были похожи на рыбьи, с огромными выпуклыми никогда не закрывающимися глазами и жабрами на шее, их родство с человечеством было отдаленным, если вообще было. У них была серо-зеленая, блестящая и скользкая кожа и чешуйчатый гребень вдоль спины. Напоминающие одновременно рыбу и лягушку, они были ужасающими созданиями. Слизь капала с их челюстей, когда они ползали на четвереньках, мокро хлопая перепончатыми ногами по асфальту, пристально изучая место, где Даймон встретил свой конец.
Через некоторое время один из них встал на задние лапы, став гротескной пародией на идущего человека.
– Мастер, – прохрипел он суровым влажным голосом.
Из тени вышел человек. Он был одет в черную одежду, на которой были написаны кощунственные заклинания, восхваляющие Древних. Только лицо его было видно, и оно было уродливым. Его глаза были слишком большими, и он редко моргал. Он наклонился взглянуть. Его голова была странно узкой, а нос был почти плоским.
– Что вы нашли? – спросил он. В его голосе был только намек на такую же суровую влажность, как у существа.
– Осколки, – прохрипело существо. – Отдельные плодородные частицы. Здесь была сила Черного Козла Лесов с Тысячью Младых. Или, возможно, сила подобного ему.
Мужчина кивнул.
– Может быть, сила Фараона 90? – спросил он.
– Вполне возможно, – прошипело существо, – зловоние Даймонов оставляет пятна похожие на Него и его Младых. Сложно сказать наверняка.
– Почему?
– Серебряная Луна пробудилась. Ожила. Они были здесь.
– Ясно. Тогда давайте уйдем отсюда, чтобы не привлекать их внимания.
Другие двое существ поднялись на задние лапы, чтобы присоединиться к человеку и твари. Тени собрались вокруг них, и они пропали.
Глава 3. Странные дни.
Едва наступило утро вторника, Ранма обнаружила себя вытащенной из кровати и выброшенной в ближайшее (открытое, к счастью) окно. Быстро проснувшись, она крутнулась в воздухе, легко приземляясь на траву на заднем дворе.
– Думай, что делаешь, бать! – закричала она.
В изящном прыжке Генма спрыгнул с окна, целясь ногой в голову Ранмы.
– Ты же не ждал, что я дам тебе размякнуть, парень?
Ранма скрестила руки на груди в оборонительной позиции и приняла на них удар Генмы. Сила удара заставила ее проскользить назад на несколько футов, хотя она и не потеряла равновесия. Затем она резко взмахнула, отправляя Генму в полет, только затем, чтобы он молнией прыгнул назад, оттолкнувшись от ствола дерева.
Чуть улыбнувшись, Ранма поднялась в воздух, истинный дом любого ученика Школы Саотоме Беспредельных Боевых Искусств.
Генма очень быстро опустился обратно на землю.
Они продолжали так еще примерно пять минут, Ранма была лучше, но Генма еще был в состоянии заставить ее попотеть ради победы. Наконец, Ранма закончила спарринг, с треском ударив Генму в челюсть, посылая его в полет вверх в воздух, а затем вниз, лицом в сад.
– Завтрак готов! – позвала Нодока.
– Продолжим позже, бать, – сказала Ранма, широко улыбаясь. В два прыжка она вошла внутрь, сделав промежуточную остановку на спине Генмы.
Генма последовал за сыном лишь мгновением позже, и они быстро покончили с приготовленным Нодокой завтраком.
Когда завтрак был съеден, и со стола было убрано, Ранма поморщилась.
– Думаю, мне лучше пойти собираться, – сказала она.
– Нам повезло, что они смогли так быстро доставить твою форму, – кивнула Нодока.
– Повезло? – спросила Ранма, направляясь вверх по лестнице. Минут через десять она спустилась одетой в школьную форму в цветах Академии Мюген. Брюки в зеленую клетку, пиджак насыщенно-красного цвета, белая рубашка с галстуком в зеленую клетку; вид этого был равносилен удару прямо в глаз.
Ранма этого не заметила, не обращая особого внимания на цвета, но глаз Нодоки немного дернулся, и она подумала, что стоит написать в школьный совет жалобу о цветах формы.
– Ну, – сказала Ранма, подхватив рюкзак и повесив его через плечо, – мне пора.
– Удачи в школе, сын, – отозвалась Нодока.
Генма промолчал. Его мнение по вопросу школьного обучения было хорошо известно.
– Спасибо, мам, – сказала девушка с косичкой, выходя из дома.
До Академии Мюген было далеко, но Ранма никогда не избегала прогулок на большие расстояния. Солнце светило ярко, и было еще тепло, хоть лето и подходило к концу, оставалось еще несколько жарких дней.
Она шла одна по длинным городским улицам, переполненным автомобилями, проезжающими мимо каждые несколько секунд. Пока она шла, спортивный автомобиль с двумя учениками, одетыми в форму Академии Мюген, промчался к школе.
Ранма шла дальше.
Проследуем за автомобилем, оставив Ранму позади. Два человека в спортивном автомобиле были прекрасными молодыми женщинами, хотя одна из них и была одета как парень. Переодетая девушка, Тено Харука, взглянула на свою спутницу – Кайо Мичиру – прежде чем вернуть свое внимание дороге.
– Ты в порядке, Харука? – спросила Мичиру.
– Безмолвие мира близится, – покачала головой Харука, – а мы еще не приблизились к нахождению трех Талисманов, – сказала она, вцепившись в руль крепче, чем было необходимо. – Это раздражает.
– Я знаю, – кивнула Мичиру. – Я почувствовала всплеск Ее силы прошлой ночью. Если мы не найдем Талисманы…
– Она проснется, и всему настанет конец, – завершила Харука.
– Сейлор Сатурн.
Несколько минут они ехали молча, и Харука несколько раз промчалась на красный.
– Ты вчера сделала домашнее задание по философии? – внезапно спросила Мичиру.
– Что? – смутилась Харука. Она посмотрела на Мичиру долгим взглядом, и, прежде чем вернула внимание на дорогу, чуть не врезалась в другую машину.
– Это довольно простой вопрос, – с насмешкой сказала Мичиру.
– Безмолвие мира близится. Домашняя работа не важна.
– Скажи это Аримуре-сан, – рассмеялась Мичиру. – Но это будет важно. Или ты думаешь, что мы проиграем?
Харука припарковала машину и, с недоверием, долго смотрела на Мичиру.
Затем они захихикали.
Мамору опустился на колени на полу в своей квартире, размышляя о том, что он узнал накануне вечером.
Новая Сенши. Точнее, еще одна новая Сенши. На мгновение он задумался, что именно он расскажет остальным о ней.
Все, что он мог сказать, что основная сложность в том, что у них просто слишком мало информации. Ни у кого не было четких воспоминаний о Серебряном Тысячелетии, чтобы можно было сказать, является ли эта новая Сенши другом или врагом. Это была проблема, которую он намеревался исправить.
Чиба Мамору открыл большой футляр и вынул минералы, бывшие останками четырех генералов Темного Королевства. Он разместил их вокруг себя, по одному с каждой стороны. Генералы не всегда служили Темному Королевству. На самом деле, они когда-то служили ему прежнему как Четыре Небесных Короля. Эти люди никогда не теряли свои воспоминания о Серебряном Тысячелетии. Возможно, они могли бы дать ему нужную информацию.
Сила Принца Земли заполнила комнату, пересекла Токио, проявляя его мощь большими знаками, которые могли быть прочитаны теми, кто знал, что искать. Четыре кристалла стали резонировать с его силой: жадеит, нефрит, цоизит, кунцит. Слабый свет наполнил комнату, и неповрежденные духи генералов предстали перед ним, все они встали на колени перед своим Принцем.
– Сир, – сказал Кунсайт.
Мамору открыл глаза и взглянул на четырех генералов.
– Здравствуй, Кунсайт. Нефрайт. Зойсайт. Джедайт. Давно не виделись.
Четыре генерала кивнули.
– Слишком давно, – доверчиво сказал Зойсайт. Затем, уже серьезнее, спросил: – Чего вы желаете?
Мамору окинул мужчин перед ним долгим взглядом. Затем сообщил:
– Три новых Сенши появились в Токио. Две, представившиеся как Уран и Нептун, искали что-то, что они называли Талисманами. Мы столкнулись с ними несколько раз. Вчера вечером я впервые увидел другую. Она не назвалась.
Генералы переглянулись.
– Внешние Сенши показались? – спросил Джедайт.
Мамору смутился.
– Внешние Сенши? – спросил он.
– Они Сейлор Сенши с силой гораздо большей, чем у других, – кивнул Джедайт. – В прошлом их обязанностью было защищать Серебряное Тысячелетие от опасностей извне Солнечной системы.
– Угрозы извне Солнечной системы?
– Они были авангардом, – подхватил Нефрайт. – Первой линией обороны между Солнечной системой и Тем, что таится во тьме.
– Как много вы помните, Эндимион? – спросил Зойсайт.
Мамору покачал головой.
– Вспышки. Образы. Чувства. Немного.
– Ясно, – кивнул Зойсайт и мгновение обдумывал свой ответ, прежде чем заговорить. – Сенши всегда были хранителями Солнечной системы, Эндимион, они начали раньше, чем мы стали писать свою историю. Десятки тысяч лет. Они стоят на страже против Порождений Хаоса. – Он встретился взглядом с Мамору. – Вселенная не так дружелюбна к жизни, как нам кажется. Только те солнечные системы, за которыми присматривали Сенши, были безопасны. Древние вторгались к нам. Они ненавидят наш свет и наше тепло. Бои между Внешними Сенши и вторгающимися Теми, кто Извне… легендарны.
– Если Внешние Сенши пробудились, – задумался Мамору, – значит, на Землю проникли эти "Порождения Хаоса"?
Нефрайт усмехнулся и Мамору вопросительно посмотрел на него.
– Земля десять тысяч лет была без присмотра, мой принц, – объяснил он. – Это не просто возможность. Это факт.
Мамору глубоко вздохнул, чувствуя, как холодный страх овладевает им. Все было хуже, чем он думал.
– Понятно. А третья Сенши?
– Опишите ее нам, – попросил Джедайт.
– У нее были темно-рыжие волосы, – начал Мамору. – Они свободно ниспадали на плечи. Ее тиара с белой жемчужиной. Ее одежда Сенши с темно-фиолетовой юбкой, ботинками такого же оттенка, и темно-красным бантом.
– Она держала оружие?
– Глефу, – кивнул Мамору.
Генералы испугались гораздо сильнее, чем раньше – даже когда они обсуждали возможное заражение Земли Порождениями Хаоса.
– Кто она? – спросил Мамору.
– Сейлор Сатурн, – выдохнул Кунсайт.
– Кто она? – повторил вопрос Мамору.
– Приносящая Безмолвие. Если она пробудилась… – Кунсайт покачал головой. – Она своего рода крайняя мера. Тяжелая артиллерия Сенши. Если она пробудилась, значит, мир скоро будет выбирать между гибелью от ее рук и чем-то еще более худшим.
– Что?
– В последний раз, когда такое произошло… появился пояс астероидов.
Глаза Мамору широко раскрылись. Он поднялся на ноги.
– Я должен предупредить Усако и остальных, – сказал он.
– Мы надеемся, что Сейлор Мун сможет найти способ предотвратить Безмолвие мира, мой принц, – сказал Кунсайт. – Ради вас. Но вы можете обнаружить, что Безмолвие лучше альтернативы.
Генералы слитно, как один, поклонились и исчезли.
Мамору бросился к двери.
Первый день Ранмы в Академии Мюген прошел на удивление хорошо, с точки зрения бывшего ученика Фуринкан. Она прибыла в школу вовремя и отправилась в офис, чтобы получить ее новое расписание. Быстро получив распечатку, она отправилась в свою классную комнату.
Класс был полон учеников, одетых в одинаковые режущие глаза цвета Академии Мюген.
– Класс, – сказал учитель, когда Ранма вошла, – у нас новая ученица. Пожалуйста, поприветствуйте Саотоме Ранму.
Все подняли на нее взгляды. Ходили слухи, Ранма перевелась из одной из худших школ в Японии: старшей школы Фуринкан. Тем не менее, даже если она была из плохой школы, она была великолепна. Хотя она была одета в мужскую школьную форму, та нисколько не скрывала ее женственности; в отличие от Харуки, Ранма просто не было сложена похожей на мальчика, хотя язык ее тела кричал "мужественная".
– Ранма, почему бы вам не рассказать немного о себе?
Ранма взглянула на доску и чуть не упала, заметив свое имя, записанное на кандзи как "комнатная орхидея". Она подошла к доске, стерла его и переписала как "дикий жеребец".
– Я Саотоме Ранма, – сказала она, – и мое имя пишется так, – указала она на доску. – Мне нравятся боевые искусства.
Класс странно смотрел на нее. Неужели она не интересуется ничем кроме боевых искусств?
– Ранма перевелась к нам из Нэримы, – объяснил учитель. Уровень напряженности чуть возрос. Все слышали рассказы о сумасшедших боевых искусствах Нэримы. – Ранма, почему бы вам не занять свободное место рядом с Тено.
Ранма кивнула и села на указанное место. Поскольку учитель начал свой урок, Ранма посмотрела на "Тено".
Странно. Он выглядел крайне смазливым для парня. Немного сфокусировав свое видение, она внимательнее взглянула на этого "Тено", рассматривая ауру ученика. Да. Несмотря на внешность (и мужскую форму), было видно, что Тено – девушка. Ранма, возможно, и обманулась бы, если бы она не переехала только что из центра трансвеститов.
Сразу за Тено сидела другая девушка, невероятно прекрасная, с аквамариновыми волосами и аурой элегантности. Тено взглянула на Ранму и кивнула с признанием, Ранма кивнула в ответ. Было похоже на признание мужчинами друг друга.
День затянулся, и вскоре Ранме стало скучно.
Скучно-скучно-скучно.
Смертельно скучно.
Тем не менее, она заставляла себя быть внимательной. Каждый раз, когда она начинала засыпать, она вспоминала задачу своей матери. Саотоме Ранма не собиралась сходить с этого пути. Если она смогла справиться с Фениксом, она сможет справиться и со школой. Хотя ей очень, очень не нравилась форма. Она чувствовала себя… сжатой. Она хотела носить что-то, в чем было бы легче драться. Ранме не пришло в голову, что в этой школе было странно ввязываться в драки: в отличие от ее прежнего района.
Два учителя провели свои занятия, пока класс оставался в том же помещении. Вместо того чтобы по совету одного учителя отправиться на историю, она прислушалась к совету другого учителя, рыжеволосой девицы по имени Аримура Юко, пойти на философию, на которой та вернулась к теме чистоты человеческих сердец. В конце концов, к счастью, прозвенел звонок на обед, и Ранма вздохнула с облегчением. С бэнто в руках она плавно выпрыгнула из окна класса во двор.
Весь класс хлынул к окну, ожидая увидеть новую девушку разбившейся пятью этажами ниже: но она была в порядке и спокойно отправилась к дереву во дворе. Ученики обменялись потрясенными взглядами. Все, кроме учителя, Аримуры-сан, записавшей имя Ранмы в своей записной книжке с комментарием: "возможная хозяйка Мистресс Девять".
Во дворе Ранма уселась у основания дерева, открыла свой бэнто и приготовилась съесть обед. Она прикончила пару рисовых шариков, прежде чем была прервана упавшей на нее тенью. Она подняла глаза.
Тено стояла над ней, с еще одной девушкой рядом.
– Чего вам надо? – спросила Ранма.
– Эй, принцесска, – с игривой улыбкой наклонилась Тено, – тебе не кажется, что милые девушки не должны выпрыгивать из окна? Лестница намного лучше.
– Я не принцесска, – моргнула Ранма. – И это не сложно. Я тренировалась с тех пор, как научилась ходить.
– Вы напугали свой класс, Саотоме, – сказала девушка с аквамариновыми волосами.
В то время как первые слова только заставили ее защищаться, вторым удалось донести мысль. Ранма схватилась за основание косички и покраснела.
– Простите, – сказала она.
Мичиру легкомысленно рассмеялась на реакцию Ранмы.
– Я Мичиру. Это Харука. – Она взглянула на Харуку, а затем театрально шепнула Ранме: – Не обманывайтесь. Она разобьет ваше сердце быстрее, чем вы успеете моргнуть, если вы не будете осторожны.
– Ты ревнуешь? – спросила Харука.
– Может быть, – застенчиво посмотрела на нее Мичиру.
Ранма взглянула на Харуку, на Мичиру, снова на Харуку, затем пожала плечами, явно не понимая происходящего между двумя девушками.
– Не возражаете, если мы присядем рядом, Саотоме? – спросила Мичиру.
– Зачем? – моргнула Ранма.
Харука привлекательно улыбнулась.
– Ты выглядишь интересным человеком, – сказала она, расточая обаяние.
Ранма порозовела сильнее прежнего и покачала головой.
– Давайте, – она посмотрела на Мичиру и вновь покраснела. – И зовите меня Ранмой.
Харука и Мичиру уселись рядом с Ранмой и вытащили свои бэнто.
В средней школе Адзабу Дзюбан было обеденное время но, к ужасу Усаги, она и другие девушки не ели. Нет, вместо этого они собрались в пустом классе (минус Рей, которая посещала другую школу), разговаривая с Мамору, который только что закончил рассказывать им собранную информацию.
Его заявление было встречено с шоком и ужасом. Где-то там прямо сейчас была Сенши, способная уничтожить мир.
– Мы должны выследить ее, – сказала Макото, хрустя костяшками пальцев, – и избавиться от нее прежде, чем она сможет уничтожить мир.
– Сенши или нет, – кивнула Минако в знак согласия, – у нее нет права разрушать мой прекрасный мир. Есть способ выследить ее?
Ами обратилась к компьютеру Меркурия и проверила несколько цифр, прежде чем говорить.
– Я просматривала логи пассивного сканирования с того момента, как Мамору сказал, что столкнулся с новой Сенши, и я обнаружила всплеск энергии Серебряного Тысячелетия, но до него и после ничего нет. Я не думаю, что мы сможем выследить ее по энергетической подписи. Мы должны найти ее каким-то другим способом.
– Мы не можем убить ее, – покачала головой Усаги. – Она одна из нас!
– Ты слышала Мамору, – холодно сказала Макото. – В последнее пробуждение Сейлор Сатурн была уничтожена целая планета! Ты хочешь, чтобы то же случилось и с Землей?
– Я знаю, и, конечно, я не хочу, чтобы это случилось! – воскликнула Усаги. – Но я уверена, что если мы будем вместе, мы найдем другой способ. Мы сможем убедить ее не уничтожать мир. Нет необходимости кем-то жертвовать. – Она говорила страстно, и сострадание яростно горело в ее глазах.
Лицо Макото смягчилось.
– Усаги никогда не изменится, – нежно сказала она.
– Даже если мы хотим только поговорить с ней, – сказал Мамору, – нам все еще нужно найти ее.
– Мамору, ты говорил, что видел, как она наблюдала за нашей битвой с Даймоном, верно? – спросила Ами.
– Верно, – кивнул Мамору.
– Тогда, возможно, она появится, если они будут продолжать атаковать, – Ами взглянула на часы. – А теперь нам пора вернуться в класс.
Звонок прозвенел мгновением позже.
Усаги моргнула и огорчилась.
– Я еще не съела свой обед! – запричитала она.
Сейлор Сатурн не показалась ни этим вечером, ни следующим, ни даже следующим за ним, хотя Даймоны атаковали в два из этих вечеров. К утру пятницы Внутренние Сенши сильно беспокоились из-за полного отсутствия контакта. Мысль, что где-то там есть девушка с силой уничтожить мир, была пугающей, и, даже если они не собирались нападать на нее, факт, что она была где-то и что-то делала, вместо того, чтобы быть с ними рядом, страшил их: они боялись того, что может произойти.
Ранма же провела эти три дня в мире, стараясь справиться с ее первыми тремя днями в школе, разбираясь со своими домашними заданиями, гуляя с двумя новыми друзьями, с которыми она там встретилась: с Харукой и Мичиру. Хотя ей было тяжело, она была счастлива, и, казалось, что она, наконец, сбежала от хаоса, с которым она жила в Нэриме. Она думала, что так может продолжаться вечно.
Она ошибалась.
Все началось по дороге домой из школы в пятницу. Ранму подвозили Харука и Мичиру. Она сидела на заднем сиденье, и ее темно-рыжие волосы струились под встречным ветром у нее за спиной.
Машина остановилась на красный.
И начались крики. Возмущенные женские крики.
– КАК МИЛО! – прокричали знакомым голосом.
О, нет. Черт возьми, нет. Она не слышала этого. Его здесь не было. Это была оптиче… ауди… слуховая галлюцинация. Ее уши сыграли с ней злую шутку.
– А-а, трусики! – снова прокричал голос, за ним последовали возмущенные женские крики. Движение остановилось, и люди вытягивали головы, чтобы увидеть, что происходит. Это была не иллюзия. Хаппосай, с полным мешком трусиков за плечами, двигался во главе толпы возмущенных женщин.
– А НУ ВЕРНИСЬ, ИЗВРАЩЕНЕЦ! – кричала одна из них. – Верни нам наше белье! – визжала другая.
Ранма схватилась за голову.
Харука остановила автомобиль на обочине.
– Что ты думаешь, Мичиру? Не должны ли мы преподать этому вору трусиков урок?
– КАК МИЛО! – снова прокричал Хаппосай, лапая грудь Ранмы.
Харука застыла в шоке. Она даже не заметила перемещения старика. Как он мог так быстро пересечь расстояние между ними.
– Ранма, вот ты где! И… это ведь? – Он поднял черный хлопковый бюстгальтер и трусики, и сразу замер в экстазе. – Ранма, ты не должен! – воскликнул он, обнимая белье.
Ранма сбросила извращенца со своей груди.
– Уйди от меня, старый урод! – завопила она.
Хаппосай легко приземлился на вершину фонарного столба. Толпа сердитых женщин быстро окружила его. Он продолжал тереться щекой о белье Ранмы.
– Ах, Ранма, мой мальчик, ты знаешь, что должен быть лучше. Ты не сможешь побить меня так легко. Признаться, я удивился, встретив тебя здесь. – Он уклонился от шара для боулинга, брошенного сердитыми женщинами. – Когда ты исчез из Нэримы, все решили, что ты ушел в новый тренировочный поход. По крайней мере, это то, что Набики продала нам. – Он достал трубку и принялся парировать различные кегли, гимнастические ленты, кинжалы, и столовое серебро, что женщины бросали в него.
Харука и Мичиру вышли из машины, и, хватая отбиваемые предметы, принялись бросать их в старого развратника.
Ранма выскочила из машины.
– Слушай сюда, старый козел, – сердито сказала она, – оставь меня в покое, понял? Я только что взяла свою жизнь под контроль, и я не хочу, чтобы ты пришел и все испортил! – Краем глаза она заметила вспышку красного. Там была женщина, которую она никогда раньше не видела. Незнакомая. Рыжая. Довольно милая. На ней было сексуальное красное платье с глубоким V-образным декольте, и она была очень, очень бледной. Ранма сосредоточилась на Хаппосае, который только что избавил Харуку и Мичиру от их нижнего белья.
Две Внешних Сенши сердито закричали, бросая все, что могли найти, в старого мастера боевых искусств.
Рыжеволосая, тем временем, наблюдая все это, сделала самое умное, что могла придумать: она позволила яйцу Даймона слиться с ее собственными трусиками. Чертов профессор. Ему стоит лучше выбирать жертвы для ее работы.
Мгновением позже Хаппосай держал трусики Каоринайт в руке, с большой радостью прижимаясь к ним щекой.
– Милая леди! – сказал он.
Трусики засветились.
– Что? – в шоке спросил он и уронил святящиеся трусики.
Они падали долго, паря в воздухе. Затем во вспышке света на их месте появился Даймон.
– ПАНСТО! – прокричал он.
Неспешно опишем Пансто. Представьте себе Сирануи Маи[1]. Теперь представьте Сирануи-сан со светло-фиолетовой кожей. Теперь представьте фиолетовую Сирануи Маи с косичками, кроличьими ушами и одетую в невероятно скудное красное белье.
Наверное, это был первый случай в ее жизни, когда у Ранмы носом пошла кровь.
Над улицей надолго повисла тишина, когда все уставились на монстра, поставившего всех в тупик своим видом.
– ЗАБЕРИ ЕГО КРИСТАЛЛ СЕРДЦА, ПАНСТО! – прокричала рыжая женщина, паря в воздухе.
Ох. Монстр атаковал. Это было более знакомо населению Дзюбана. Люди с криками разбежались.
В давке Ранма выпустила из виду Харуку и Мичиру, но Хаппосай остался стоять на месте, восхищенно разглядывая Даймона.
– Это мне? – спросил он, едва не плача от счастья.
– ПАНСТО! – прокричала Пансто, и сорвала свой бюстгальтер. Вместо того, что обычно бывает под ним у людей, у Пансто были одинаковые черные звезды, исходившие темной силой, что, конечно, выглядело гораздо более пугающим, чем ее груди.
– КРАСАВИЦА! – прокричал Хаппосай и прыгнул полапать пышную грудь, настолько свободно предоставленную ему.
– Будь ты проклят, старый урод! – прокричала Ранма, пытаясь отпнуть Хаппосая в сторону.
Волосы рыжей женщины взметнулись, вырастая до невероятной длины, обхватили руку Ранмы, бросая ее через улицу в окно на противоположной стороне.
– Не вмешивайся, – сказала она, глядя на девушку с косичкой.
Луч черной энергии луч выстрелил из черных звезд Пансто, пронзая грудь Хаппосая. Он закричал от боли, а затем рухнул на землю, когда светящийся кристалл поднялся над ним в воздух. Излучаемый кристаллом свет почти ослеплял, настолько чистое извращение он впитал.
– Это, несомненно, Талисман! – воскликнула Каоринайт, готовясь захватить парящий кристалл.
– WORLD SHAKING! – крикнул женский голос, и блестящий шар желтой энергии прилетел из-за спины Каоринайт. Он врезался в нее, и она заскользила по тротуару.
Прибыли Уран и Нептун.
– Мы не позволим тебе забрать его, – объявила Уран. – Направляемая новой эрой, Сейлор Уран, действующая с элегантностью!
– Также направляемая новой эрой, – немедленно подскочила Нептун, – Сейлор Нептун, действующая с грацией!
– Пансто! Взять их! – приказала Каоринайт, поднимаясь на ноги. Она телепортировалась к кристаллу сердца, но было поздно: Нептун уже схватила его и отступила.
Нептун подняла бровь.
– Это… не Талисман! – объявила она.
Каоринайт стиснула зубы. Столько проблем, а это даже и не Талисман?
– ПАНСТО! – прокричала Пансто, срывая лифчик и бросая его в Уран. Почти мгновенно появился новый бюстгальтер, прикрывший сомнительные достоинства Даймона.
– Ты же не серьезно, – сказала Уран, и попыталась пнуть лифчик в сторону. Бюстгальтер обернулся вокруг ее ног как тяжелый болас, и она рухнула.
– Уран! – закричала Нептун, едва не хихикая от нелепости ситуации.
Каоринайт телепортировалась перед Нептун и ударила ее своими волосами. После мощного толчка магически растущих волос Каоринайт Нептун влетела в ближайшую машину, заметно помяв дверь.
– А теперь, – сказала Каоринайт, – прикончи их, Даймон.
Широко улыбаясь, Пансто нависла над Уран.
– ЭЙ, УРОДИНА! – прокричала Сатурн, спрыгивая с ближайшей крыши.
Даймон успел лишь взглянуть, когда Глефа Безмолвия аккуратно разрезала его сверху донизу.
– Урк! – было всем, что он сделал, прежде чем развалиться на две половинки и растаять в лужу розоватой слизи.
Сейлор Сатурн ударилась о землю, пустив трещины, паутиной расходящиеся от точки ее приземления. Она с отвращением взглянула на остатки Даймона.
– Что за чертовщина? – спросила она, отпрыгивая от лужи слизи.
Каоринайт посмотрела на новоприбывшую, но она знала, когда стоит отступить. Она спустилась к Даймону. Пора было уходить. Она исчезла во вспышке.
Едва сила Даймона исчезла, связавший ноги Уран лифчик-болас растворился, и она поднялась на ноги. Она быстро присоединилась к Нептун.
– Эй, вы двое в порядке? – спросила Сатурн.
Но дружелюбный тон был проигнорирован Внешними Сенши. Столкнувшись со своим сбывшимся страхом, они в шоке уставились на новую Сенши.
– Сейлор… Сатурн… – в ужасе едва шевельнула губами Нептун.
Сатурн взяла кристалл сердца Хаппосая и одарила его долгим взглядом.
– Кажется, я действительно не могу не вернуть его, – проворчала она через мгновение и толкнула его обратно в грудь сморщенного старого извращенца.
– WORLD SHAKING!
– DEEP SUBMERGE!
Предупрежденная своим чувством опасности, Сатурн немедленно взвилась в воздух над атаками, они обрушились на автомобиль, где отдыхал Хаппосай, отправив его кувыркаться через всю улицу.
Сатурн опустилась в оборонительной стойке, взмахнув перед двумя Сенши Глефой Безмолвия.
– Итак, – сказала она, – в чем дело?
– Мы не позволим тебе уничтожить мир, Сатурн, – холодно сказала Уран. Они с Нептун атаковали рука об руку.
Они были хороши, и Ранме совсем не хотелось с ними драться. Ранма уворачивалась и уклонялась, едва избегая их атак, иногда блокируя, а не уворачиваясь.
– Что?! Уничтожить мир?
В этот момент красная вспышка пронеслась перед ее взглядом, и громкий треск разнесся по пустынной ныне улице.
В бетоне между Сатурн и Внешней Парой торчала роза. Все трое удивленно подняли глаза.
– Такседо Камен? – спросила Нептун.
Он и все Внутренние Сенши стояли через дорогу, готовые к бою.
– Не может быть прощения тем, кто нападает на невинных Сенши! – объявила Сейлор Мун. – Я Сейлор-воин любви и справедливости, Сейлор Мун. Именем Луны, я покараю вас!
Несмотря на всю серьезность ситуации, Сатурн едва сдержала смех. В этот день все менялось от странного к страннейшему. Хоть старый урод еще не проснулся.
– Держись от этого подальше, Сейлор Мун! – крикнула Уран. – Ты не знаешь, с чем имеешь дело. Мы должны остановить ее прежде, чем она…
– Уничтожит мир? – спросила Сейлор Мун. – Мы в курсе. Мы не хотим, чтобы это случилось, но мы не позволим убить ее только за то, что она это может!
– У тебя нет права принимать такое решение! – крикнула Нептун. – Ты рискуешь судьбой мира!
Под его прикрытием Внутренние Сенши метнулись к Сатурн.
– Пойдем в безопасное место, – сказала Марс, положив руку ей на плечо.
Сатурн недоверчиво покачала головой, и целое мгновение Внутренние думали, что она откажется от их предложения.
– Хорошо, – сказала она, тяжело вздохнув.
Они сбежали под покровом тумана, оставив разочарованных Уран и Нептун позади.
Некоторое время они прыгали по крышам, кидаясь из одного городского квартала в другой, пока не убедились, что за ними не следят. Затем вся группа изменила курс, скользя от тени к тени, направляясь к храму Хикава.
Они остановились во дворе. Храм был пуст, огни не горели: дедушка Рей и Юичиро на этой неделе отсутствовали.
– Здесь должно быть безопасно, – сказала Сейлор Марс.
– Раз ты так говоришь, – смущенно кивнула Сатурн. – Может кто-нибудь из вас сказать мне, почему эти две Сенши напали на меня?
Внезапно к Сатурн сзади прижалась, обнимая, совершенно обезумевшая Сейлор Мун.
– МЫ НЕ ХОТИМ, ЧТОБЫ ТЫ УНИЧТОЖАЛА МИР! – громко закричала Сейлор Мун.
Сатурн моргнула и вывернулась из рук Мун, окончательно перестав что-либо понимать.
– Чего?
Другие Сенши были смущены поведением Мун, но, тем не менее, подскочили.
– Может тебе и кажется, что это нужно сделать, – сказала Меркурий, – но пожалуйста, дай нам найти другой способ. Не делай этого.
Совсем встав в тупик, Сатурн переводила взгляд с одной Сенши на другую.
– Я… хм… я не хочу уничтожать мир.
– Никто не хочет уничтожения мира, – сказала Усаги, изо всех сил пытаясь говорить убедительно. – Но ты должна пообещать мне, что ты не… что?
– Я не собираюсь уничтожать мир, – снова сказала Сатурн, и, судя по тону ее голоса, она нашла эту идею смешной.
Сенши переглянулись, затем вновь посмотрели на Сатурн.
– Нам сообщили, что вы собираетесь уничтожить мир, – немного робко сказал Мамору.
– Откуда вы взяли эту нелепую мысль? – спросила Сатурн. – Я не собираюсь все уничтожать. Я даже не знаю, смогу ли, если вдруг захочу. – Но, высказывая сомнение, она уже знала, что лжет. У нее была сила. И она ждала. Готовая освободиться в нужный момент.
– Сенши, совещание! – объявила Мун, и все Сенши плюс Такседо Камен собрались вокруг нее. Они обменивались между собой быстрым, ожесточенным шепотом, некоторые иногда подозрительно поглядывали на Сатурн в различные моменты своего совещания. Затем, примерно через минуту, они вернулись к Сейлор Сатурн.
– Я Сейлор Мун, – весело объявила Мун.
– Сейлор Меркурий, – сказала Меркурий.
– Сейлор Юпитер.
– Сейлор Венера.
– Сейлор Марс.
Сатурн кивнула, будучи все еще в тупике, но уже соображая чуть лучше.
– Хм… привет, – сказала она, выставляя руку навстречу приближающейся волне. – Я Ра… – Она умолкла и начала заново. – Я Сатурн. Парня в смокинге я уже знаю, – указала она на Такседо Камена.
Неловкое молчание пролегло между ними.
– Итак, э-э… вам еще что-нибудь нужно? – спросила Сатурн.
Сенши в явном смущении покачали головами.
– Отлично. Увидимся. – Сатурн повернулась, чтобы уйти.
– Подожди! – позвала Мун.
– Что еще?
– Уран и Нептун. Ты должна объяснить и им тоже, а то они будут думать, что ты злая!
Сатурн засомневалась.
– Они не похожи на людей, которым можно что-то объяснить, – сказала она, – но я посмотрю, что можно сделать. – Она вновь повернулась, чтобы идти.
– Подожди! – позвала Венера.
Сатурн снова повернулась, теперь уже с легким раздражением.
– Что?
– Ты поможешь нас с Даймонами? Мы видели, как ты сразила сегодняшнего. Это было потрясающе!
– Мой ответ вам такой же, что и парню в смокинге тем вечером, – сказала Сатурн и спрыгнула с основания храма, прежде чем они могли прервать ее снова.
Сенши выжидающе взглянули на Такседо Камена.
– Что она ответила тебе тем вечером, Мамору? – спросила Меркурий.
Такседо Камен чуть улыбнулся и приобнял Сейлор Мун.
– Она думает над этим, – сказал он.
Мун с надеждой улыбнулась.
В жизни Саотоме Ранмы редко что-либо было предсказуемо. Как вы видите, принцип Хаоса в действии. Бабочка взмахивает крыльями в Чикаго, и китайский принц прибывает искать невесту в Нэриму, а не в свою местную деревеньку.
Этим вечером у Ранмы многое не удалось. Что еще могло пойти не так? Не так далеко от храма Хикава старый сморщенный извращенец задумчиво прыгал по крышам, возвращаясь в Нэриму. Близость потери кристалла чистого сердца, взращенного чистотой его извращений, лишь немного обеспокоила его. Хаппосай думал о чем-то другом.
Значит, Ранма теперь живет в Адзабу Дзюбан? Стало довольно скучно, когда парень покинул Нэриму. Может быть, пора вызвать немного проблем. Да… проблемы отлично всех расшевелят.
Он знал способ.
Глава 4. Признание.
– Ранма! – позвала Харука.
Ранма подняла взгляд. Была суббота, и школа только начиналась.
– Привет, Харука. Мичиру.
– Мы беспокоились о тебе, Ранма-сан, – сказала Мичиру. – Когда мы потеряли тебя во время нападения монстра, мы боялись, что тебя ранят.
Ранма выпятила грудь.
– Я мастер боевых искусств. Нужно что-то большее, чем тупой монстр, чтобы это можно было назвать опасностью.
– Да? Почему же ты не осталась и не боролась?
– Я… ну… – Ранма всерьез рассмотрела возможность рассказать им о Сейлор Сатурн, но потом покачала головой. – Было похоже, что у Сейлор Сенши все под контролем, – пробормотала она.
Мичиру закатила глаза, Харука рассмеялась.
Хотя остальная часть дня прошла без происшествий, Ранма становилась все более и более тихой. Позже, когда она возвращалась из школы домой, она обнаружила себя глубоко задумавшейся.
ВСПЫШКА
– Мы не позволим тебе уничтожить этот мир, Сатурн, – холодно сказала Уран.
ВСПЫШКА
Уничтожить мир. Действительно ли она обладает такой силой? Другие Сенши не сомневались, и не важно, как сильно она хотела это отрицать, Ранма обнаружила, что не могла не согласиться с ними. Она чувствовала эту ждущую силу каждый раз, когда брала в руки Глефу Безмолвия. Она едва не рассмеялась. Все, что нужно для уничтожения мира, это шестнадцатилетняя девушка, махнувшая на него Глефой. Весь мир будет уничтожен в мгновение ока, потому что ей так захотелось. Сама идея такой силы приводила ее в ужас. Она старалась не думать, что бы с этой силой могли сделать такие люди как Рёга или Куно.
Когда она вошла в дом матери, мысли Ранмы вернулись к предстоящему свиданию с Аканэ. В своих мыслях она не называла это свиданиям – она была не настолько храбра – но это все равно было свиданием. Почему все должно быть так сложно? Она любила Аканэ, но как Аканэ сможет полюбить ее снова, когда она застряла вот так? Она даже не была больше мужчиной, и все что она могла, так это попытаться притвориться.
Ранма приуныла.
Может быть, ей просто стоит позвонить Аканэ и все отменить.
Да, это именно то, что нужно.
Она спустилась вниз, подняла трубку телефона и набрала номер Тендо.
– Алло? – спросила Аканэ.
Едва услышав голос Аканэ, Ранма потеряла всю свою решимость и повесила трубку. Черт.
Секунду спустя телефон зазвонил.
– Алло? – спросила Ранма, прижимая телефон к уху.
– Привет, Ранма, – сказала Аканэ.
– О, привет, Аканэ, – сказала Ранма. – Что случилось?
– Ты скажи. Это ведь был твой звонок?
Ранма покраснела, хоть Аканэ и не могла ее увидеть.
– А, ну, да, то есть, я просто хотела… убедиться, что ты придешь!
Ранма не могла видеть лицо Аканэ, но она была уверена, что Аканэ не поверила ей.
– Ты в порядке, Ранма? – спросила Аканэ.
– Конечно! В полном! – запаниковав, ответила Ранма. – Увидимся завтра! – повесила она трубку.
На другом конце провода Аканэ задумчиво посмотрела на телефон, покачала головой и ушла.
На следующий день, в воскресенье, обычное утро Ранмы не изменилось. Вылетела в окно. Подралась с Генмой. Позавтракала. Привела себя в порядок и оделась (она надела черные брюки и синюю китайскую шелковую рубашку), приготовившись к событиям дня.
– Повеселись! – сказала Нодока, когда Ранма выходила, и Ранма уверенно улыбнулась.
– Конечно. Увидимся! – и она ушла.
Сердце стучало в груди, когда она шла к станции метро Адзабу Дзюбан, и Ранма нашла, что ей трудно поверить, что Аканэ действительно приедет, что пацанка хочет быть с таким уродом, как она. Но нет, она не сдастся, прежде чем она хотя бы не попытается. Она отмела свои сомнения и страхи.
Ранма была так поглощена своей целью и мыслями, что не заметила преследующий ее белый универсал с черными звездами по бокам. Сидящая в машине Аримура Юко – Эвдиал из Ведьм 5 – осторожно наблюдала за девушкой с косичкой, записывая данные со своего сканера.
Ранма вошла на станцию Адзабу Дзюбан. Эвдиал вышла из машины и двинулась за ней, но перед ней встал мужчина с большими выпуклыми глазами, узким лбом и плоским носом и неодобрительно взглянул на нее. Она нервно сглотнула и вернулась обратно.
Девушка с косичкой села на одно из немногих доступных мест на переполненной станции и приготовилась к долгому ожиданию поезда Аканэ. Она пришла всего за две минуты до его прибытия, но они казались двумя часами. Примерно через минуту Ранма, занервничав, встала и принялась бродить. Приедет ли Аканэ? Вдруг она пропустила свой поезд? Или заболела? Может, стоит позвонить в дом Тендо и спросить.
– Ранма!
Ранма обернулась. Аканэ, в красивом желтом сарафане, выходила из поезда. Лицо Ранмы заметно посветлело. Может, сегодняшний день будет и не таким плохим.
Они отправились в кофейню "Корона" (рядом с аркадным залом "Корона") на Десятой Торговой улице, чтобы съесть немного мороженого. Когда они вместе уселись за стол, Аканэ улыбалась.
– Без тебя у нас стало гораздо тише, – сказала она.
– Правда? – задрала Ранма брови.
Аканэ кивнула.
– Я мало что слышала о Шампу и Мусе. Укё в порядке. У-тян серьезно расширила свое дело на прошлой неделе. Она сказала мне, что думает, что ей придется нанять себе больше людей.
– Рада за нее, – слегка улыбаясь, кивнула Ранма.
– Рёга иногда появляется. Говорит, что проводит время с Акари. А Куно… ну, Куно – это Куно. Оба. Я думаю, кое-что никогда не меняется. А как ты, Ранма? Как тебе Минато?
– А, – пожала плечами Ранма, – нормально, как мне кажется.
Когда она не стала продолжать, Аканэ рассердилась.
– Кажется, нормально? – спросила она. – Я не видела тебя всю неделю, Ранма.
– О. Э-э… Я теперь хожу в другую школу. Знаешь Академию Мюген?
– Как тебе это удалось? – широко распахнула глаза Аканэ.
– Мама сказала, что у нее есть несколько должников.
– Не помню, чтобы твое отношение к учебе было серьезным. Тебе там не тяжело?
– Эй, – возмутилась Ранма, – я не тупая!
– Я этого и не говорила, Ранма, я просто сказала, что ты несерьезно относишься к учебе.
Ранма успокоилась и кивнула.
– Я поняла. Там действительно тяжело, но для Саотоме Ранмы нет ничего слишком сложного.
– Рада, что ты так думаешь.
Ранма моргнула. Это прозвучало зловеще. Словно она хочет перейти к нежеланной теме.
– Нам надо поговорить, – сказала Аканэ.
– Но мы ведь говорим?
– О нас, я имею в виду.
О, черт. Ранма сдержала дрожь. Всякая слащавая, чувственная фигня. Она никогда не была сильна в ней.
– Ты еще любишь меня? – в упор спросила Аканэ.
Ранма была шокирована и, на мгновение, старые отказы и избегания подавили ее чувства. Сосредоточившись, она проигнорировала их. И кивнула.
Аканэ улыбнулась.
– Я тоже люблю тебя, – сказала она, и мир вокруг Ранмы растворился, была лишь Аканэ. – Но ты теперь девушка…
Восторг Ранмы пропал. Ох. Да. Проклятье, это несправедливо! Как она могла позволить себе навсегда превратиться в девушку? Она любила Аканэ!
Аканэ немного понаблюдала за сменяющимися на лице Ранмы эмоциями и продолжила.
– Я люблю тебя, Ранма. Я не знаю, сможем ли мы быть вместе, если ты всегда будешь девушкой…
Ранма смотрела на Аканэ, со страхом ожидая следующих слов, которые, она была уверена, та скажет.
– …но я хочу попробовать.
Ранма уставилась на свою невесту. Возможно, только возможно, в конце концов, появилась надежда.
– Я тоже, – прошептала она. Затем, уже громче, она сказала: – Конечно, ты хочешь попробовать. Я горячая штучка, ты в курсе? Кто хо…
Аканэ оборвала Ранму прежде, чем она могла сказать что-то, о чем бы потом жалела.
– Просто поцелуй меня, тупица, – сказала она.
Полностью согласная с эпитетом, Ранма наклонилась поцеловать Аканэ, а Аканэ поцеловать Ранму, а затем…
– О, Ранма-сан! – позвала Мичиру.
Момент был упущен. Ранма и Аканэ подняли глаза. Рядом стояли Харука и Мичиру, элегантные, как никогда.
– Мы помещали? – спросила Харука с многозначительным намеком в голосе.
– Нисколько! – сказала Аканэ. – Ранма, не познакомишь меня со своими друзьями?
– О, да, точно. Аканэ, это – Харука, а зеленоволосая девчонка – Мичиру.
Мичиру подняла бровь, услышав "зеленоволосая девчонка", а Аканэ смутилась.
– Харука, Мичиру, это моя невеста, Аканэ.
Раздражение Мичиру мгновенно пропало, когда она с удивлением взглянула на Аканэ.
– Невеста? – спросила она, обменявшись с Харукой многозначительным взглядом.
– Так решили наши родители, – сказала Аканэ.
– Уверена, что здесь кроется целая история, – сказала Мичиру, переводя взгляд с Ранмы на Аканэ и обратно.
Аканэ покраснела.
– Ты не знаешь и половины, – сказала Ранма.
– Значит, у вас свидание? – спросила Харука.
Глаза Ранмы широко распахнулись, она слишком разволновалась для ответа, а Аканэ покраснела.
Мичиру тихо рассмеялась.
– Мы собираемся пойти на конкурс в Парк Влюбленных. Вам стоит пойти вместе. Будет весело.
Харука наклонилась и взяла Аканэ за руку.
– Кто знает? Может, ты найдешь кого-то получше этой сумасбродной мастера боевых искусств.
Глаз Ранмы задергался, так же как и глаз Мичиру.
– Я, ну… – покраснела еще сильнее Аканэ.
– Не слушай ее, Аканэ-сан, – сказала Мичиру, раздраженно смотря на Харуку. – Она всегда говорит милым девушкам такие вещи.
– Ты ревнуешь, – сказала Харука, гордясь тем, что вызвала гнев своей девушки.
Мичиру нежно улыбнулась, покачала головой, но ничего не сказала.
Харука, Мичиру, Ранма и Аканэ прибыли в парк минут через десять. Это было красивое место; в центре парка был небольшой пруд, там пары могли арендовать прогулочные лодки. Над прудом склонилась большая роща вишневых деревьев, пусть даже они сейчас и не цвели. С другой стороны пруда был красивый цветник. Рядом с вишневой рощей была сцена, у которой сейчас собралась большая толпа. Аканэ никого здесь не знала, также как и Ранма. Пары собирались у сцены, и четыре девушки направились туда же, когда женский голос прокричал:
– Харука-сан! Мичиру-сан!
Харука с компанией обернулись. Пять девушек стояли рядом, глядя на них. Все они были красивы. У первой были голубые глаза и длинные светлые волосы, спускающиеся по ее спине. Глаза второй были зеленые, каштановые волосы собраны на затылке в конский хвост. Третья была голубоглазой с короткими синеватыми волосами. У четвертой были длинные черные волосы и темные глаза. Последняя – та, что обратилась – была еще одной блондинкой. Ее глаза были синими, а волосы были уложены в странном стиле.
– О, булкоголовая, – улыбнувшись, сказала Харука.
– Кто твои друзья, Харука-сан? – спросила одна из блондинок.
Харука глянула на Ранму.
– Саотоме Ранма, – сказала Ранма.
– Тендо Аканэ, – сказала Аканэ и поклонилась. – А вы?
Минако ярко улыбнулась.
– Я Айно Минако, – взволнованно сказала она. – А это… – девушки по очереди заговорили.
– Кино Макото.
– Хино Рей.
– Мидзуно Ами. Рада познакомиться!
– Э-э? А где Мамо-тян?
Все остальные растерялись.
– Это Цукино Усаги, – сконфуженно сказала Рей. – У-СА-ГИ! Стоит уделить немного внимания, когда с тобой знакомятся!
Усаги ясно улыбнулась, поворачиваясь к Ранме и Аканэ.
– А! Рада познакомиться, – сказала Усаги.
Мичиру и Харука явно развлекались.
– О, конечно, – сказала Ранма, неуверенно глядя на девушек.
– Вы извините Ранму, – сказала весьма удивленная Аканэ. – Он не привык, когда вокруг так много девушек и ни одна не хочет выйти за него или убить его.
Все странно взглянули на Аканэ.
Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, почему это прозвучало странно. Она так привыкла называть Ранму "он", что ей даже не приходило в голову, что для людей, не знающих о проклятии или не живших в Нэриме действительно странно слышать, как красивую девушку называют мужским местоимением. Аканэ сильно покраснела, смущенная своей ошибкой.
– Неужели у них "такие" отношения? – шепнула Минако Рей.
– Возможно, – кивнув, шепнула Рей в ответ. – Хотя Ранма и не выглядит так круто, как Харука.
Ами очень старалась сделать вид, что не слушает, а Ранма, хоть и расслышала шепот, не поняла смысла.
– Тебя воспитывали как мальчика, Ранма-сан? – спросила Усаги.
Ранма подняла взгляд – и Аканэ заметила, что ее гордость сейчас заставит ее ляпнуть лишнего, но Аканэ вклинилась быстрее, чем у той была возможность объявить о своей мужественности.
– Это ужасно, не правда ли? – быстро сказала Аканэ. – Ее отец хотел мальчика, так что он забрал ее в десятилетнее путешествие, обучая боевым искусствам, воспитывая ее в дороге как мальчика!
Глаза девушек широко распахнулись.
– Это ужасно! – воскликнула Усаги. – Ты, должно быть, очень рада вернуться из этой поездки, Ранма-сан. Притворяться мальчиком действительно сложно.
Ранма и Аканэ изрядно напряглись.
– Ну, – понятливо сказала Ранма, – верно.
Однако Макото выглядела заинтересованной.
– Какие боевые искусства ты практикуешь, Ранма-сан? – спросила она.
– Беспредельные Боевые Искусства, – гордо ответила Ранма. – Их практикуют только две семьи, но это очень мощный стиль. А ты ведь занимаешься Кэмпо?
Макото кивнула.
– Как ты узнала? – спросила Усаги.
Макото посмотрела на Усаги.
– Бойцы могут ощущать боевой дух других, Усаги-тян.
– О-о-о, – протянула Усаги, переводя взгляд с Ранмы на Макото и обратно. Она не могла ощутить у них никакого "боевого духа". Она чувствовала только раздражение Рей.
– Пойдем, Ранма-сан. Аканэ-сан. – Сказала Харука, прерывая их, прежде чем разговор мог бы продолжиться дальше. – Если мы не выйдем на сцену, они начнут без нас.
– Нам пора, – улыбнувшись, сказала Аканэ.
– Nice meeting you! – отозвалась Усаги на своем плохом английском.
Две пары поднялись на сцену.
– Итак! – сказала организатор мероприятия, делая шаг вперед, чтобы посмотреть на пары. – Проходите, и мы начнем, как только вы запишите свои имена в поле "пары" на большой доске.
Все пары так и сделали, и когда Ранма и Аканэ писали свои имена в поле "пар", организатор смотрела на них очень странно.
– Вы пара? – спросила она.
Ранма покраснела, но Аканэ отчаянно кивнула.
– А в чем проблема? – спросила Аканэ.
– Нет, никаких проблем, – покачала головой организатор. – Мы просто такого не ожидали. Наслаждайтесь конкурсом!
Они поднялись на сцену, и Любовный Конкурс начался.
Первый конкурс был достаточно прост: все "девушки" ушли за большой черный занавес, который спрятал примерно половину сцены. Затем они просунули руки через отверстия в нем.
Ведущий обратился к парням (плюс Ранма и Харука, хотя Харука могла сойти за парня в этот раз).
– Правила первого конкурса просты. Насколько хорошо вы знаете свою девушку? Сможете ли вы найти их только по руке? – Он посмотрел на группу парней, а затем указал на Харуку. – Давай, сынок, начинай.
Харука немедленно подошла к занавесу и взялась за одну из торчащих рук.
– Хорошо! – сказал ведущий. – Без всяких сомнений! Он сделал свой выбор. А теперь, – ведущий взглянул на доску, чтобы найти имя Харуки. – Харука, позовите вашу девушку, и мы увидим, не ошиблись ли вы.
– Мичиру, ты можешь выйти, – сказала Харука.
Мичиру вышла из-за занавеса. Харука выбрала правильно. Толпа ликовала.
– Теперь пойдет… – ведущий взглянул на Ранму, – прекрасная молодая леди, мучающаяся от запретной любви! – Его выступление было настолько мелодраматично, насколько было возможно. Толпе это понравилось, звучали громкие возгласы. – Саотоме Ранма, найди свою девушку!
Ранма взволновалась, но отказ умер у нее на губах. Она уже согласилась на этот вызов, и теперь не было никакого способа отступить. Она тщательно изучала торчащие сквозь занавес руки, а время уходило.
– Она не кажется мне такой уж уверенной! – сказал ведущий. – Но кто знает? Может, ее любовь поможет ей сделать правильный выбор. Поверь в себя, девочка! Пусть сила любви ведет тебя!
Ранма метнула на ведущего недоверчивый взгляд, а затем подошла и взяла руку Аканэ.
– Отлично! А теперь позовите свою девушку, и мы увидим, что вы правы!
– Эй, Аканэ, – сказала Ранма так небрежно, как только могла.
Аканэ вышла из-за занавеса, и толпа взорвалась в криках и аплодисментах.
Соревнование продолжалось, и Харука и Мичиру побеждали почти в каждом конкурсе. Ранма и Аканэ шли за ними почти вплотную, но им было сложно соперничать с другой парой девушек. Затем пришло время для финального конкурса.
– Отлично! Вы все очень, очень хороши, но теперь пришло время для последнего состязания! – Ведущий выглядел очень взволнованным. – Правила просты: парень должен признаться в любви своей девушке. Аудитория будет судить, чье признание было самым трогательным, и те, кто получат наибольшее количество аплодисментов, победят! Готовы ли вы показать всем, насколько чистое у вас сердце?
Возгласы доносились из толпы, но при упоминании "чистого сердца" глаза Харуки и Мичиру сузились, и они обменялись взглядами.
– Первыми будут Харука и его девушка, Мичиру!
Харука и Мичиру подошли к подиуму, и все затаили дыхание, с надеждой ожидая признания в любви.
Харука взглянула на Мичиру, та кивнула.
– Шоу окончено, – сказала Харука. – С этого места мы удаляемся. Мы это все не серьезно, однако, похоже, что мы можем победить. – Она подарила Мичиру любящий взгляд. – А победить должна настоящая любовь, – с иронией сказала она. – Любовь – это все! – Они сошли со сцены, взявшись за руки, оставив позади ошеломленную аудиторию.
Ведущий выглядел взволнованным, но быстро собрался. Он позвал следующую пару, и парень немедленно признался в любви своей девушке. Зрители приветствовали их, а затем пошла следующая пара. Так продолжалось некоторое время, пока, наконец, очередь не дошла до Ранмы.
Ранма и Аканэ поднялись на сцену, и Ранма уставилась на толпу в состоянии, близком к панике.
– Все в порядке, Ранма, – тихо рассмеялась Аканэ. – Это игра. Кроме того, никого из Нэримы здесь нет, и они не услышат ничего, что ты скажешь. Ты можешь говорить что угодно, они никогда не узнают.
Это помогло, немного. Ранма тяжело сглотнула и повернулась взглянуть на Аканэ.
И молчала.
Молчала примерно тридцать секунд.
– Ты сделаешь это, Ранма-сан! – ободряюще крикнула Усаги.
– Ты сделаешь это! – вторила ей Минако.
– Аканэ, я, э-э… – не слишком уверенно начала Ранма. – Ты же знаешь, что я плохо обращаюсь со словами. Но если мне нужно это сделать, чтобы все закончить, я это сделаю.
Толпа не знала, как на это реагировать, но Аканэ улыбнулась.
– Просто сделай все возможное, – сказала она.
– Я знаю, что между нами не все было хорошо. Мы все время дрались, и всегда были люди, пытающиеся нас разлучить. Но когда я увидела тебя на горе Феникса, и я даже не знала, жива ли ты еще, я… – она умолкла, затем попробовала снова. – Слушай, Аканэ. Хоть твои бедра и немного толстые, грудь могла бы быть и побольше, и… – она снова умолкла, заметив смертоносный взгляд Аканэ. – Э-э, знаешь, ты можешь быть немиленькой пацанкой, но ты моя немиленькая пацанка и я… – Она снова замолчала, с трудом выдавливая из себя то, что хотела сказать. – Я лю… я… л… люблю тебя, – выговорила она, наконец, и ее голос наполнился уверенностью, – больше, чем кого-либо в мире.
Долгая тишина. Затем толпа взорвалась в криках и рукоплескании.
Аканэ сперва была зла, сердясь на Ранму за порчу этого момента, но потом, когда она, наконец, сказала то, что она пыталась сказать, смысл плохо подобранных Ранмой слов пронзил ее сердце, и она посмотрела на него в изумлении.
– Ранма… – изумленно сказала она.
Аудитория продолжала вопить, и ведущий сделал шаг вперед.
– Я думаю, всем ясно, кого выбрала аудитория. Дамы и господа, наши победители!
Приветственные крики становились все более и более громкими, когда Ранму и Аканэ подвели к статуе Афродиты перед сценой.
– Теперь, – сказал ведущий, – положите руки на статую, и ваша любовь будет вечной!
Ранма положила на нее руку, и Аканэ через мгновение присоединилась к ней.
Статуя ярко засияла зловещим светом. В выбросе энергии Ранма и Аканэ были отброшены. Когда свет исчез, на месте статуи стоял Даймон.
– ВЕНЕРА! – заявил Даймон, принимая форму прекрасной золотоволосой богини с каменной плотью.
– Да вы издеваетесь, – сказала Ранма, пятясь от него.
Даймон-Венера жадно посмотрела на Ранму.
– В твоем чистом сердце может скрываться талисман, девочка! – Она свела руки вместе, и черная звезда появилась там, где они соединились. – Отдай его мне! – Она выстрелила зарядом черной энергии в Ранму, но Ранма прыгнула в сторону.
– Ложись, Аканэ! – сказала Ранма.
Ведущий исчез, и вперед вышла организатор мероприятия, она сбросила маскировку, оказавшись Каоринайт. Она расхохоталась.
– Забери ее чистое сердце, Даймон!
Толпа разбежалась.
В этот момент одновременно крикнули полдесятка женских голосов, хотя сами крикнувшие были скрыты вишневыми деревьями: "MERCURY STAR POWER! MAKE UP!", "VENUS STAR POWER! MAKE UP!", "JUPITER STAR POWER! MAKE UP!", "MARS STAR POWER! MAKE UP!" и, наконец, "MOON COSMIC POWER! MAKE UP!"
Сияние разлилось из-за вишен, и все в удивлении повернулись, чтобы увидеть выскочивших на открытое пространство Внутренних Сенши.
– А ну стоять! – крикнула Сейлор Мун. – Любовь есть любовь, будь то между мальчиком и девочкой, мальчиком и мальчиком или девочкой и девочкой! Разрушать свет любви, который они, наконец, зажгли, даже если Купидон простит тебя, я тебя не прощу! Я Сейлор-воин любви и справедливости, Сейлор Мун!
– Сейлор Марс.
– Сейлор Меркурий.
– Сейлор Юпитер.
– Именем Луны, я покараю тебя!
– Не ты настоящая Венера! Я! Именем Венеры, я покараю тебя!
Ранма недоверчиво покачала головой. Отвлекшись на ужасные разглагольствования Сейлор Сенши, она была почти поражена другим зарядом темной энергии.
– Уходи отсюда, Аканэ! – закричала она. – Я разберусь с этим!
– Я не собираюсь оставлять тебя, Ранма, – посмотрела на Ранму Аканэ. – Я тоже мастер боевых искусств! – Она бросилась вперед и в прыжке пнула Даймона.
Даймон обернулся.
– Ты ведешь себя неподобающе девочке! – сказал он, посылая заряд темной энергии ей навстречу.
Аканэ нырнула в сторону и перекатилась на ноги, только чтобы обнаружить перед собой еще один заряд. На этот раз она знала, что не могла увернуться. В последнюю секунду Ранма сбила ее с пути, принимая удар на себя.
Мгновенно Ранма рухнула на землю, и сияющий кристалл выплыл из ее груди. Она тупо смотрела в небо, глаза были совершенно пусты.
– РАНМА! – закричала Аканэ. Хотя она никогда раньше такого не видела, Аканэ откуда-то знала, что это; "кристалл чистого сердца" – пришло ей в голову.
Каоринайт бросилась забрать кристалл сердца, и Аканэ кинулась ей наперехват. В это время Даймон обратил свое внимание на Внутренних Сенши. Даймон-Венера напряженно сосредоточился, а затем, как могла заметить Аканэ, Внутренние Сенши просто… остановились и стояли, тупо уставившись перед собой.
– WORLD SHAKING! DEEP SUBMERGE! – Пролетели две энергетических сферы, ударив Даймона в голову, впечатывая его в сцену.
Даймон встал, отряхнулся, и уставился на Внешнюю Пару.
– Время сражаться, а не ловить всех в иллюзии, – сказала Уран. Это, кажется, встряхнуло Внутренних Сенши, и, спустя мгновение, бой разгорелся всерьез.
Каоринайт раскрыла ладонь и отправила в Аканэ заряд темной энергии. Аканэ упорно стояла на ногах, глядя на рыжеволосую женщину. Она была между Каоринайт и Ранмой, и она собиралась защищать своего жениха до самой смерти.
– Ты не можешь победить, девочка, – сказала Каоринайт. – Отдай кристалл сердца, и я оставлю тебя в живых.
– Ты его не получишь, – яростно ответила Аканэ. – Я не дам тебе убить Ранму!
– Как трогательно. К несчастью, тебе бы еще десять лет подготовки, чтобы сражаться со мной. – Волосы Каоринайт выросли с невероятной скоростью, и быстрее, чем Аканэ успела среагировать, они обернулись вокруг ее горла и подняли ее в воздух.
Она схватилась за волосы на ее горле, но не смогла ослабить их захват. Она начала задыхаться. Мир пошел чернотой. А затем…
– Мы на одной стороне! – закричала она. – Вы должны помогать мне, а не сражаться со мной!
Аканэ смотрела на женщину.
– Сейлор Мун! – позвала Венера. – Давай!
– MOON SPIRAL HEART ATTACK!
Аканэ недоверчиво уставилась, когда Сейлор Мун атаковала Каоринайт энергетическим зарядом в форме большого красного сердца.
Тем не менее, какой бы ни была его форма, он оказался невероятно эффективен. Когда заряд ударил ее, Каоринайт вскрикнула, а когда свет погас, никаких признаков ее тела не осталось.
Сенши испустили коллективный вздох облегчения.
– Ранма! – сказала Аканэ, вдруг сообразив, что девушка с косичкой на грани смерти.
Она все еще лежала там, едва дыша, и странный светящийся кристалл парил над ней.
Аканэ протянула руку, чтобы взять кристалл, только чтобы его вырвала у нее из рук Сейлор Нептун.
– ЭЙ! Ему это нужно! – сердито сказала Аканэ.
Нептун проигнорировала ее, изучая кристалл.
– К сожалению, – сказала она через минуту, – это не Талисман. – Она вернула кристалл Аканэ, которая толкнула его обратно в грудь Ранма, ее гнев стих.
Сенши, и Внутренние, и Внешние, быстро покинули место происшествия.
А вдали Эвдиал задумчиво нахмурилась, опуская бинокль. Каоринайт была убита Сейлор Сенши. Это было проблемой. Не непреодолимой, но проблемой. Но эта девушка… что-то в ее силе казалось… знакомым. Может быть, рыжая, в конце концов, выбрала неверную цель…
Несколько часов спустя Ранма и Аканэ возвращались к станции метро Адзабу Дзюбан. Сперва они молчали. Солнце садилось, и несколько ярких звезд, способных проникнуть в световое загрязнение вокруг Токио, только начинали сиять.
Они уже были на полпути к станции, когда Ранма, наконец, нарушила молчание.
– Я нарушила слово, Аканэ.
– Хмм? – спросила Аканэ, взглянув на Ранму.
– Я использовала Ямасэн-кен. Я обещала бате, что воздержусь от этих приемов, но я использовала их.
Аканэ закатила глаза.
– У тебя не было другого выбора, Ранма.
– Я знаю. Просто… ты думаешь, что обещания можно не выполнять только потому, что это сложно?
– Ни одно обещание не стоит чьей-то смерти.
Ранма едва кивнула.
Остаток пути до станции они прошли молча.
До поезда Аканэ было еще пять минут, когда она повернулась к Ранме посреди переполненной станции метро.
– Ты знаешь, я никогда не думала, что на самом деле увижу Сейлор Сенши. Они всегда казались мне просто городской легендой.
Ранма нервно рассмеялась.
– Ага, городская легенда, – отозвалась она.
– Ну, я хорошо провела время. Спасибо, Ранма. – Аканэ улыбнулась, и они сблизились, чтобы поцеловаться, а затем…
– РАНМА! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ПОПЫТАТЬСЯ ПОЦЕЛОВАТЬ АКАНЭ!
Ранма наклонилась, и град желто-черных бандан пролетел через место, где только что была ее голова
Аканэ была разочарована. Момент был упущен. Опять.
– Блин, Рёга, чего тебе надо? – спросила Ранма, поворачиваясь к вечно теряющемуся парню.
– Когда я услышал, что ты, как трус, прячешься в Минато, я не поверил, но теперь я вижу, что Хаппосай не лгал. Ранма… ГОТОВЬСЯ К СМЕРТИ! – Рёга прыгнул вперед, чтобы сокрушить Ранму зонтиком, но Ранма легко метнулась в сторону, и Рёга вместо этого сделал небольшой кратер в бетонном полу.
– ДЕВУШКА С КОСИЧКОЙ! – заорал Куно, прыгая и хватая Ранму сзади. Застигнутая врасплох, Ранма вскрикнула от возмущения, когда Куно крепко сжал ее груди своими руками.
– СДОХНИ! – закричала Ранма, запуская Куно в стратосферу.
– УБИТЬ ПОМЕХУ! – прокричала Шампу, и Аканэ метнулась в сторону, а Шампу врезалась в землю, где та только что стояла.
О, черт. Шампу почти увидела поцелуй? Это не хорошо. Это совсем не хорошо. Но плюс в том, что поезд Аканэ прибыл.
– Моя дорогая Шампу! Вернись ко мне! – заорал Мус, присоединяясь к драке
– УХОДИ, ГЛУПЫЙ МУС! – закричала ему Шампу.
На несколько минут все переросло в бесконтрольную драку, пока поезд Аканэ не стал отходить от станции.
– Стой, Ранмааааааа!!! – ее слова превратились в панический вопль, когда Ранма взяла ее на руки и понеслась к поезду.
Девушка с косичкой уворачивалась и уклонялась, прокладывая свой маршрут через град цепей, кинжалов, поршней, кухонных раковин, и другого скрытого оружия, бросаемого Мусом. Ранма спрыгнула с одной из опорных стоек метрополитена и приземлилась на крышу поезда.
– Ранма, ты трус! – звал Рёга, догоняя разгоняющийся поезд, вертя бандану в руках. – Как ты смеешь убегать! – Он бросил бандану вслед уклоняющейся девушке с косичкой, и Ранма нырнула в последний момент; бандана проделала в стенке поезда отверстие, достаточно большое, чтобы пролезть.
Аканэ посмотрела на Ранму, затем на открытую дыру в поезде, пожала плечами и легко скользнула внутрь.
– Увидимся позже, Аканэ! – сообщила Ранма в дыру.
Вопреки себе, Аканэ рассмеялась.
– Лучше поспеши, глупый, или будешь целую вечность возвращаться на станцию.
Ранма спрыгнула с поезда и пошла вдоль подъездного пути, проходящего рядом с колеей. Примерно на полпути к станции она наткнулась на место, где Рёга, видимо, заблудился – это был неожиданный поворот в проходе и новый туннель размером с человека, вырезанный в стене.
Она закрыла лицо руками. Рёга был совершенно безнадежен.
Когда Ранма вернулась на станцию Адзабу Дзюбан, большая ее часть была оцеплена полицией, получившей такие описания как "безумные мастера боевых искусств, или, возможно, атакующий монстр". Нэримская Команда Разрушителей исчезла.
Тем не менее, когда она возвращалась домой, Ранма не смогла удержаться от вздоха. Она действительно надеялась, что здесь все будет иначе. Что, возможно, она сможет всего избежать. Помолвки, соперники… она думала, что, может быть, в Минато сможет начать новую жизнь. Все получилось совсем не так, как она хотела.
Но тогда как?
Сияли звезды, пронзая туман вокруг Токио. Луна над Парком Влюбленных была ярка. Но в парке была тьма, которую ни свет звезд, ни серебро луны не могли изгнать. Там. Он ползал по траве, и свет казался менее ярким там, где он побывал.
На том самом месте, где в этот день пал Даймон, ползал Глубоководный, собирая информацию для своих хозяев.
Здесь умер Даймон, а также нечто, хуже Даймона: ведьма, проникнутая силой Фараона 90. И что-то еще было здесь… что-то темное.
Он рассек ладонь своим когтем.
– Йа, Шаб-Ниггурат, – прошептал он и забормотал короткие, кощунственные молитвы существу, к которому он воззвал. Затем он брызнул на землю кровью.
Кровь зашипела и закипела, собираясь воедино в форме звезды. Черной звезды.
Глубоководный посмотрел на изображение, а затем встал на задние лапы, царапая подбородок. Мастера должны узнать об этом. Если один из икры Фараона 90 был здесь, все совершалось гораздо быстрее, чем они ожидали.
Он повернулся и направился к ближайшему канализационному люку.
Он не прошел и половины пути из парка, когда крик "DEEP SUBMERGE!" пронзил ночь. Сфера голубой энергии прилетела из тени под вишневыми деревьями. В начале пути она кратко осветила фигуры двух человеческих самок.
Атака взорвала верхнюю правую часть груди существа и отправила его на землю уже мертвым.
Спустя мгновение Сейлор Уран и Сейлор Нептун вышли из тени и посмотрели на быстро растворяющиеся останки твари.
– Новый враг, – сказала Уран, чувствуя изрядное отвращение к появившемуся существу.
– Похоже на то, – ответила Нептун. – Нам стоит быть осторожнее. Море волнуется…
Глава 5. Сквозь стекло, во тьму.
Небо утром было ясным, а солнце теплым, когда Тендо Аканэ подошла к старшей школе Фуринкан со своим женихом. Так или иначе, сегодня ему пока еще удалось избежать попадания брызг, и он все еще был парнем; сейчас он шел по идущему вдоль канала забору, с обычной ухмылкой на лице. Солнечный свет отражался от ряби на воде, вырисовывая причудливые образы на стенках канала, в воздухе слегка пахло цветущей сакурой.
Он раздражал ее. Она не могла вспомнить, почему. Вероятно, он недавно сказал ей что-то глупое. В любом случае, он заслужил немного ее ярости за все, через что он заставил ее пройти с тех пор, как появился здесь.
– Просто не разговаривай со мной сегодня в школе, Ранма, – сказала Аканэ.
– Фу, – закатил глаза Ранма. – Как скажешь, пацанка. Я и так не собирался с тобой разговаривать.
Аканэ остановилась как вкопанная и посмотрела на Ранму.
– И что это должно означать? – потребовала она.
– Ты что, японского не понимаешь? – сверху вниз усмехнулся на нее Ранма. – Это значит "Да кто захочет говорить с такой бесполой пацанкой?" Здесь нет никакой тайны. Ты сложена как палка, а от твоего лица меня тошнит. Твои бедра слишком жирные. Ты даже пинаться не сможешь. Ты тупа как кирпич. Разговариваешь как деревенщина. Волосы стоят торчком, и ты цепляешься к другим как клещ.
Ярость. Пылающая, бесконтрольная ярость.
– РАНМА КРЕТИН! – завопила Аканэ. Прежде, чем она даже поняла, что происходит, ее молоток был вытащен из подпространства и летел к Ранме, как молния. Ужасный треск и раскат грома; Ранма упал в канал, и, едва он попал в воду, он просто растворился. Никаких признаков его присутствия. Дневной свет померк; вдруг потемнело, грозовые тучи замаячили над головой, полные обещания гнева небес.
– СТОЙ! – закричала Аканэ, карабкаясь на забор и спрыгивая в канал вслед за исчезнувшим женихом. – Ранма, мне очень жаль, я не хотела этого! – Она упала в воду с ужасающим всплеском; вода была ледяная, и был слабый запах разложения, как от тела животного, слишком долго лежащего на дороге. Она была по пояс в холодной воде, но никаких признаков Ранмы не было. Она брела вброд, разыскивая парня с косичкой.
Ничего.
– РАНМА! – закричала она, бессильно ударяя по поверхности воды. Вода брызгала из-под ее кулаков, от точки удара расходилась рябь, постепенно стихая вдали.
Ничего.
Все произошло, когда дно канала пошло вниз. В один момент она стояла в воде по пояс, в следующий вода была уже над головой, и поверхность быстро отдалялась. Она не умела плавать! В панике она дергалась, пытаясь выбраться на поверхность, но стала только быстрее тонуть. Она вдохнула воду, и, к своему удивлению, обнаружила, что она могла спокойно дышать. На вкус было ужасно, и она закрыла рот.
Аканэ продолжала тонуть. Вниз, вниз, она опускалась все ниже. Все глубже и глубже, пока не показалось, что она опустилась в самое сердце мира, добравшись, наконец, до крайне темного места.
– Где я? – спросила она вслух, пытаясь разглядеть что-либо сквозь мрак.
Ничего. Тепло. Она чувствовала, как вода давит со всех сторон. Непроницаемый мрак.
– Ау? Ранма? Ты здесь? – ее голос странно повторялся в темноте, эхом отражаясь от неожиданных и невидимых препятствий.
А затем голос, явно не принадлежащий Ранме, ответил на ее крики, он был глубоким и страшным, как корни гор.
– Я ЗДЕСЬ.
Дрожь ужаса пронзила сердце Аканэ, и она в отрицании покачала головой.
– Нет, – настаивала она, – не вы. Не вы. Я ищу Ранму. Где он?
Вспыхнул образ. Посреди этой темной пропасти Аканэ заметила мимолетное видение молодой девушки, может быть, тринадцати лет, с темными волосами до плеч и фиолетовыми глазами, одетой во все черное.
Другая вспышка, и та же девушка была одета как Сейлор Сенши, с темно-фиолетовой юбкой и темно-красной лентой, держа страшную глефу в руках.
– Я не понимаю… – сказала Аканэ, начиная плакать. – Пожалуйста, я просто хочу найти Ранму.
Темнота придвинулась к ней. Было своеобразное ощущение, которое она попыталась описать как "нависающую ясность", и мысль об этом наполнила ее страхом.
Вспыхнул свет, и она увидела ЕГО: огромное, ужасное существо плавало в темноте перед ней, шаровидное и корчащееся, огромные щупальца крутились около его теле. В самом центре этой шарообразной массы был открыт единственный огромный глаз, излучающий зловещий красный свет.
Она закричала.
– НЕТ!!!!!! – прокричала Аканэ изо всех сил и села в постели, внезапно проснувшись. Она вся была в поту, а на ее лбу мерцала, исчезая, черная звезда. Она тяжело дышала. Под одеялом было жарко. Она сбросила его с себя.
Шаги эхом отдались в коридоре и, через мгновение, вошла Касуми, прикрыв за собой дверь. Поверх ночнушки она надела халат.
– Ты в порядке, Аканэ? – спросила она.
Аканэ посмотрела на сестру и слабо кивнула.
– …просто кошмар, Касуми… просто плохой сон.
Лицо Касуми смягчилось, и она с состраданием посмотрела на Аканэ.
– Хочешь, я останусь с тобой ненадолго? – спросила она.
После длинной паузы Аканэ с благодарностью улыбнулась.
– Останешься?
Касуми села рядом с Аканэ и обняла ее.
– Все хорошо, Аканэ. Все будет хорошо.
Ночь была холодной, и пот на ее коже быстро застыл. Аканэ дрожала, не в силах выбросить ужасные видения из головы. Но она была не в состоянии забыть имя, что появилось на кончике языка, когда в своем сне она увидела девушку: Томоэ Хотару.
Глава 5. Сквозь стекло, во тьму.
Летняя жара, наконец, закончилась, переходя к прохладной осенней погоде. Небо было усеяно облаками, но дождя еще не было. На юге формировался тайфун, его ждали в Японии через несколько дней, готовились к нему, хоть и не думали, что он поразит Токио.
Ничто из этого не имело значения для Саотоме Ранмы, танцевавшей свои ката в парке рядом с храмом Хикава. Вишни росли вокруг нее и, хотя был и не сезон, они цвели, и были прекрасны. Но она сама была еще прекраснее, хоть и не осознавала этого. Многие прохожие останавливались на несколько минут, наблюдая за ее ката, этой поэзией движения. Именно в такие моменты Ранма чувствовала себя лучше всего: практикуя искусство, определившее ее жизнь.
Она занималась целых два часа, прежде чем совершить завершающие ката, перевести дыхание и оглядеться. Листья только начинали желтеть и опадать. В воздухе чувствовалось завершение жизненного цикла; земля знала, что сезон роста окончен. А за зимой последует весна. За весной – зима, снова и снова, через множество лет. Что-то в осени всегда дарило ей чувство облегчения. Ежегодно умирающий мир был по-своему красив. Смерть и возрождение. Разрушение и обновление. Все так, как и должно быть.
Именно во время таких нехарактерных для нее философских размышлений, Ранма неожиданно ощутила слабую дрожь под землей, вызванную ки. Она прыгнула как раз вовремя, чтобы избежать взрыва грязи и камней, объявивших о прибытии Хибики Рёги.
– И ГДЕ Я ТЕПЕРЬ? – прокричал он, выходя из своей подземной утробы. Его лицо было покрыто толстым слоем грязи, но это его совсем не беспокоило. Он осмотрелся, совершенно сбитый с толку.
Ранма легко приземлилась на нижнюю ветвь дерева и уселась там, глядя на теряющегося парня.
– Эй, Пи-тян, я все ждала, когда ты покажешься.
Рёга поднял взгляд и немедленно сжал кулаки.
– Ранма! Как ты посмел сбежать из нашего боя! Из-за тебя я потерял под землей три дня!
Ранма подняла бровь.
– Три дня? – переспросила она. – Знаешь ли, я никогда не просила тебя меня преследовать. – Она спрыгнула с дерева и приняла боевую стойку.
– Не смотри свысока. Ты не имеешь ни малейшего представления о глубине моих страданий! – Рёга поднял кулак и приготовился напасть.
– Акари снова на тебя наорала? – удивленно подняла брови Ранма
Рёга увял. Он опустил кулак и поморщился.
– Заткнись, – сказал он.
– Рёга, если ты действительно хочешь драки, то хорошо, но эти твои случайные пустяковые нападения реально раздражают.
– А, ты просто девчонка, – слегка ухмыльнулся Рёга. – Настоящий мастер боевых искусств в любой момент готов к бою.
– Ага, в любой, – Ранма расслабила свою стойку – что означало, что либо она действительно готова к бою, либо ей больше не интересно.
На мгновение между ними повисла тишина, пока Рёга оглядывался по сторонам.
– Ну, значит, это Дзюбан, да? – уточнил он.
– Ага.
Молчание.
– Неплохо выглядишь, – сказал Рёга.
Молчание.
– Проклятье, Ранма, – взглянул на Ранму Рёга, – ты что, действительно хочешь, чтобы я извинился?
Ранма выжидала.
Рёга мгновение гневно морщился, затем немного успокоился.
– Отлично. Извини. Когда Хаппосай сказал, что ты сбежал как трус, никому не сказав ни слова, я должен был убедиться лично. И я увидел, как ты хотел поцеловать Аканэ и… – он умолк. – Я знаю, что я сейчас с Акари, но видеть твой поцелуй с Аканэ… – он зарычал, припоминая. – Было достаточно плохо, когда ты преследовал ее, будучи мужчиной, Ранма, но теперь? Это непростительно.
– Эй, я никого не преследовала, – подняла Ранма руки.
– Ты даже больше не мужчина, Ранма. Не будь эгоистом. Отпусти ее!
Ранма одарила Рёгу холодным злым взглядом.
– Да ну, Рёга. Я могу быть девушкой, но это не меняет моих чувств к ней.
– И каких же?
– Я лю… – Ранма поморщилась и попробовала снова, – я… я люблю ее. Понял?
Рёга разозлился еще сильнее, и на мгновение Ранме показалось, что они, в конце концов, действительно подерутся, но теряющийся парень успокоился и драматично вздохнул.
– Отлично. Но если ты заставишь ее страдать, да поможет мне Бог, Ранма, я… я убью тебя прямо на месте!
– Отлично, – кивнула Ранма.
Вновь воцарилась тишина.
– Так что…
– Ага, – буркнула Ранма.
– Ну…
Ранма подняла брови. Ну что этому идиоту было еще нужно?
– Как тебе Дзюбан? – немного неловко поинтересовался Рёга.
Понимание вдруг снизошло на Ранму и она, забавляясь, улыбнулась.
– Ты по мне скучал, – сказала она.
Глаза Рёги широко распахнулись, и он яростно помотал головой.
– Это не так, – слишком быстро отрицал он.
– Нет. Признайся. Ты скучал.
Рёга зарычал и вновь поднял кулак, готовясь ударить своего друга-соперника.
– Проклятье, Ранма! Ты, что ли, издеваешься надо мной?
– Хибики Рёга по мне скучал, – Ранма неверяще покачала головой. – В Дзюбане прекрасно, Рёга.
Кулак Рёги дрожал от напряжения, но затем парень расслабился и опустил руку.
– Ну, а как по сравнению с Нэримой?
"И когда мы стали друзьями?" – задалась вопросом Ранма, но выбросила его из головы. Загнула палец:
– Ну, не так много боевых искусств. – Загнула другой палец: – нет выскакивающих отовсюду невест. – Загнула еще один палец: – в школе труднее. – Загнула следующий палец: – труднее найти партнера для спарринга. – Загнула большой палец: – и, иногда, нападают монстры.
– Ага, – кивнул Рёга. – Звучит скучно.
Ранма пожала плечами.
В этот момент часть каменной стены, отгораживающей парк от соседних зданий, взорвалась, из пролома выскочила зеленокожая женщина-монстр, сделанная из дорожного конуса, и побежала через парк, держа в руке светящийся кристалл. Мгновение спустя Внутренние Сенши пробежали через пролом, преследуя ее.
Рёга растерялся, недоверчиво глядя на убегающего монстра.
Ранма ухмыльнулась.
– Добро пожаловать в Дзюбан, – небрежно сказала она.
Рёга подождал удара, взглянул на Ранму, снова на монстра вдали.
– Не должны ли мы им помочь?
Ранма подумала, затем пожала плечами.
– Давай. Подожди минутку…
Но Рёга уже мчался за монстром.
– Проклятье, Рёга, стой! – взвыла Ранма и припустила за теряющимся парнем.
Две минуты спустя Рёгу нигде не было видно, и глаз Ранмы немного дергался.
– Тупой свин всегда должен побежать сам и заблудиться, – пробормотала она, качая головой. Она уже две недели вращалась исключительно в девичьей компании, и это уже начало действовать ей на нервы. Она завернула за угол и чуть не столкнулась с Усаги. – Ой! – воскликнула Ранма, отпрыгивая, чтобы избежать столкновения.
Усаги, с другой стороны, не была такой ловкой. Испугавшись столкновения, она потеряла равновесие и упала на зад.
Друзья Усаги напряглись, когда Ранма завернула за угол, но расслабились, узнав ее.
– О, Ранма-сан! – поприветствовала Ами. Они все были здесь – Ами, Рей, Минако, Макото и… хм. Ранма не узнала маленькую розоволосую девочку с ними, но она была похожа на родственницу Усаги.
Едва девочка увидела Ранму, ее глаза расширились, и в них промелькнуло узнавание.
– О, прости за это, – извинилась Ранма, наклоняясь, чтобы помочь Усаги подняться.
Усаги неуклюже поднялась на ноги, чуть не упав дважды в процессе.
– Хе-хе-хе! Все в порядке. Я не смотрела, куда… – она моргнула. – О, Ранма! – воскликнула она, узнав, наконец, девушку с косичкой.
– Девушки, вы случайно не видели парня в желто-черной бандане, пробежавшего куда-то сюда? – поинтересовалась Ранма.
Внутренние Сенши отрицательно покачали головами.
– Э-э… а чудовище, за которым гналась кучка Сейлор Сенши?
Внутренние Сенши занервничали, но снова покачали головами.
Ранма вздохнула.
– Отлично. Пройдут дни, прежде чем я увижу свинопарня снова. – Она немедленно оживилась. – А ведь верно! Пройдут дни, прежде чем я увижу свинопарня снова!
– Что за свинопарень? – запутавшись, спросила Усаги.
– Ты его не знаешь.
Маленькая девочка что-то шепнула Усаги.
Усаги пожала плечами, взглянула на подруг, на Ранму.
– Знаешь, Ранма, мы собрались за мороженым. Присоединишься?
Ранма просияла.
– Мороженое? – переспросила она.
Свечение компьютерного экрана отбрасывало странный свет на лицо Аканэ, когда она сидела за терминалом в одной из публичных библиотек Нэримы. Ее руки пробежались по клавиатуре так быстро, как она только могла. Надо сказать, получалось не очень; Аканэ никогда не училась этому, занимаясь в основном боевыми искусствами. Так сказать. Так что она предпочитала старый и надежный способ набора "двумя пальцами". Тем не менее, она старалась, и, через некоторое время, ее усилия принесли свои плоды. Отчасти.
– Нашла что-нибудь? – поинтересовалась Набики, входя в компьютерный класс библиотеки.
Аканэ подняла на нее взгляд и покачала головой.
– Никого по имени Томоэ Хотару. Ближайшее совпадение, что я нашла – ученый по имени Томоэ Соичи, едва не погибший при аварии в лаборатории… хм… – она взглянула на статью на экране компьютера, – около десяти лет назад.
– Дай мне взглянуть, – попросила Набики, подходя к компьютерному терминалу, чтобы посмотреть. Она мгновение поизучала текст, – …это странно.
– Что именно?
– Эта авария в его лаборатории.
– А что с ней? – не поняла Аканэ.
– Она произошла в тот же вечер, когда заболела мама.
Аканэ замерла. Любое упоминание о смерти матери вызывало у нее депрессию. Но в этот раз было что-то еще. Что-то большее, чем вновь потревоженная старая рана. Услышав, что сказала Набики, она почувствовала вспышку… чего-то. Она не была уверена.
– А как ты? – спросила Аканэ. – Нашла что-нибудь?
Набики ровно взглянула на Аканэ.
– Что такого важного в этой Томоэ Хотару, Аканэ?
Она не знала. Она не знала, почему ей нужно найти этого человека. После того сна она так и не смогла выбросить это имя из головы. Томоэ Хотару. Так или иначе, это было важно. Она знала это.
– Я…
– Это связано с причиной твоих ежедневных кошмаров, начавшихся после поездки в Дзюбан? Или Ранма действительно так ужасен?
Аканэ помотала головой.
– Это не Ранма. Ранма…
– Извращенец? Идиот?
– …идеальна.
– Что? – изумленно моргнула Набики.
Аканэ покраснела.
– Она была настоящим джентльменом.
Набики снова моргнула, уставившись на Аканэ.
– Это совсем на тебя не похоже. Тебе же не промыли снова мозги?
– Что? Нет! Черт, Набики! У меня что, не может быть хорошего свидания с женихом без того, чтобы мир не рухнул?
– Ладно, так что с этим? – смотрела на нее Набики.
– …я не знаю, – беспомощно покачала головой Аканэ. – Я знаю, что это важно. Не знаю, почему и как, но я должна найти Томоэ Хотару. Честно говоря, больше я не знаю ничего. А теперь, ты ведь поможешь мне, правда?
Набики несколько секунд разглядывала Аканэ, а затем кивнула.
– Хорошо, – она вытащила из кармана дискету и вставила ее в дисковод компьютера. Миг спустя она уже открывала файл. Родословная Томоэ во всей красе ожила на экране.
– Набики, как ты это заполучила? – спросила Аканэ.
– У девушки ведь могут быть маленькие секреты? – невинно улыбнулась Набики.
Аканэ подарила сестре многострадальный взгляд, затем вернула все свое внимание компьютеру.
– Вот этот Соичи, – сказала она, указывая на имя в самом основании компьютерной модели. – Посмотрим… – Она увяла. – Детей нет. Его жена, Кейко, погибла в день аварии в лаборатории…
Набики тихонько присвистнула.
– Глянь сюда, Аканэ. Этот парень из самурайского рода. – Она указала на вершину генеалогического древа. Там было записано имя "Томоэ Годзэн", ее муж был записан как "Минамото-но Ёсинака".
Аканэ выглядела впечатленной.
– Но я не вижу Хотару в нынешнем поколении, – сказала она. – Кажется, это тупик. – Она потянулась извлечь дискету.
– Подожди, – остановила ее Набики. – Смотри. – Она указала на запись о Томоэ Кейко. Там была маленькая звездочка, указывающая на сноску. Она перевела курсор и кликнула на нее. Выскочило маленькое окошко с надписью: "Томоэ Хотару. Великая потеря, которой не было. Ангел миновал нас в ночи".
Аканэ задумчиво нахмурилась. Хм. Возможно, стоит наведаться к этому парню в гости.
Ранма блаженно улыбалась, беря еще один кусочек своего супер двойного шоколадного мороженого в глазури с кусочками фруктов. Это, решила она, был рай.
– Как тебе это, Ранма-сан? – полюбопытствовала Усаги.
Ранма что-то пробурчала про шоколад, запихивая в себя еще одну ложку своего непристойно роскошного мороженого. Что в нем лучше всего?.. Ну, наверное, состояние шоколадного блаженства, которое она испытывала. Но второй лучшей в нем вещью была его бесплатность. Подруги Усаги угощали.
Едва Ранма проглотила все, она улыбнулась.
– Спасибо!
– Как давно вы знаете Харуку-сан и Мичиру-сан, Ранма-сан? – спросила Ами.
Ранма задумалась над этим.
– Примерно неделю. Или уже две? Я тут типа новичка. Я познакомилась с ними в первый день в новой школе.
– Ясно. А откуда вы переехали?
– Из Нэримы.
Внутренние Сенши при этом побледнели. До них доходили слухи об этом месте. Это была территория сумасшедших мастеров боевых искусств и прилетающих инопланетных девочек.
– Правду ли говорят об этом месте? – поинтересовалась Усаги. – Что там полно сумасшедших мастеров боевых искусств, взрывающих здания, и инопланетянок, стреляющих в людей молниями?
Ранма обдумала это и кивнула.
– Ну да, по большей части.
Глаза всех вокруг широко распахнулись. Слухи были верны?
Ранма прикончила свое мороженое и грустно посмотрела на пустую чашку.
– Звучит ужасно. Должно быть ты рада, что уехала оттуда!
Ранме нужно было обдумать это и, когда она не согласилась с ними сразу, другие девушки забеспокоились.
– Думаю, да, – наконец, ответила Ранма. – В смысле, иногда это было весело, но все эти дуэли, и поединки, и ищущие невест китайские принцы быстро начинали действовать мне на нервы.
Сенши растерялись.
– Э-э, – протянула Усаги, – китайские принцы? Кто-то пытался на тебе жениться, Ранма-сан?
– На мне? – громко рассмеялась Ранма. – Я их не привлекала. А вот Аканэ похищали чуть ли не каждый день.
Розоволосая девочка – Чиби-Уса, как Ранма услышала ее имя, очевидно, какая-то кузина Усаги, только прибывшая в город – казалось, узнала это имя, и ее взгляд стал печальным.
Ранма взглянула на девочку.
– Ты знаешь что-то, чего я не знаю?
Мгновение она казалась ударившейся в панику, но затем она взяла себя в руки и кивнула.
– Много чего! – беспечно сказала она. Затем она наклонилась поближе и заговорщицки прошептала: – Я также знаю многое об Усаги, что, она думает, не знает никто.
Ранма испытующе подняла бровь.
– Правда? Например?
Чиби-Уса наклонилась еще ближе и что-то прошептала Ранме на ухо.
Глаза Ранмы в удивлении распахнулись.
– Да ну? – она удивленно взглянула на Усаги. – Я и не думала, что она такая.
Усаги уставилась на Чиби-Усу.
– ЧИ-БИ-У-СА… что ты ей рассказала?
– Ничего, – невинно улыбнулась Чиби-Уса.
– Скажи мне!
Чиби-Уса вскочила со стула.
– Ничего! – с вызовом отозвалась она и, громко рассмеявшись, выбежала из кафе-мороженого, преследуемая Усаги.
Внутренние Сенши с очевидным любопытством глядели на Ранму.
– Что она рассказала тебе, Ранма-сан? – спросила Рей.
Ранма улыбнулась.
– Ничего, – честно сказала она.
Внутренние захихикали, через мгновение Ранма присоединилась к ним.
Когда смех утих, Ранма продолжила.
– Она неплохо выглядела. Усаги, я имею в виду.
Макото кивнула, но Рей подозрительно посмотрела на Ранму.
– Она такая, – сообщила Рей.
– Чего? – моргнула Ранма. Затем до нее дошло, что Рей имела в виду. Она запаниковала. – Стой, ну, я не имела в виду… я не та… ну, полагаю, я такая, но я не это имела в виду, ну, в смысле, это не то что…
Суровый взгляд Рей растаял, когда Внутренние Сенши закатились в новом приступе смеха, и через мгновение Ранма сообразила, что они подразумевали. Она рассмеялась.
Ранма все еще улыбалась, прыгая по крышам домой. Она решила, что ей нравятся эти девушки. Да, они были девушками, и гулять с ними было не так же, как гулять с Хироши и Дайске, но было весело. Совсем другие впечатления, но весело. Она пересекла по крышам еще несколько кварталов, прежде чем спрыгнуть на улицу.
Она была дома.
Никого не было, когда она вошла, но на холодильнике висела записка. "Ранма, – прочла она, – мы с твоим отцом у Тендо. Вернемся поздно. Мама".
Да. Она поняла, что увидит их, когда они вернулся.
Ранма поднялась в свою комнату и уселась на кровать напротив настенного зеркала. Она расплела косичку, позволяя волосам свободно упасть на шею, и взглянула в зеркало, изучая свое отражение. По-прежнему казалось странным видеть это смотрящее на нее лицо; поднять его руку и увидеть в отражении, как поднимает руку она. Он не чувствовал себя собой. Она вглядывалась в лицо в зеркале несколько минут, пытаясь увидеть в ней самого себя.
Его там не было. Его черные волосы стали ее темно-рыжими волосами. Его худое мускулистое тело стало ее. Его статное лицо стало ее прекрасным лицом. Она была ниже. Он всегда был немного тщеславен, и, хотя она никогда не призналась бы в этом, ей было больно видеть, как сильно она отличается от него. Хотя… глаза. Глаза были его глазами. Ее глаза. Их глаза. По крайней мере, это не изменилось.
В конце концов, осталось кое-что его. Она с надеждой улыбнулась. Это было не так уж и плохо. Возможно, только возможно, она могла бы жить, будучи девушкой.
Ранма упала на кровать и принялась разглядывать потолок, пока не погрузилась в сон.
ВСПЫШКА
Ранма стояла на открытой палубе огромного звездного корабля, кислородный щит судна был единственным барьером между ней и пустотой. Далеко внизу сине-зеленый мир повис в темноте, чуждые океаны и континенты мерцали в черноте. Звезды над ней сияли ярче и четче, чем она когда-либо видела, заполняя небеса такой огромной массой, что на мгновение ей показалось, что она спит.
Нет. Это было бы пощадой. Хотя она всегда боялась этого дня, и ей часто снились кошмары о его наступлении, это был не сон. Сегодня она, наконец, пробудила в себе силу Сатурна. Она готовилась к этому всю свою жизнь – с тех пор, как она, младенцем, была определена как перерожденная Сенши Разрушения – и она боялась этого всю свою жизнь, надеясь, что ее сила никогда не понадобится, что она сможет жить обычной жизнью, как обычная девушка. Но ее надежды рухнули. Теперь ее обычная жизнь никогда не наступит.
Высокая женщина с зелеными волосами, грустно улыбаясь, стояла перед ней. Одетая в сейфуку, она держала посох. Кто…?
О.
Она.
Взгляд Сейлор Плутон не был незнаком ей; любовь была во взгляде этой женщины. Это была женщина, растившая ее. Обучавшая ее. Любившая ее как мать.
– Мне жаль, что все закончится именно так, – сказала Сейлор Плутон. – Но если мы позволим этому Порождению Хаоса закрепиться здесь, это будет концом не только этого мира – это будет концом Серебряного Тысячелетия. Лесным пожаром заражение будет распространяться с планеты на планету, пожирая все на своем пути, и, в конце концов, все будет поглощено этим… существом.
– Й'Гол… – начала Ранма и, пока она говорила, она ощутила смертельную, смертоносную опасность, нарастающую вокруг нее.
– СТОЙ! – закричала Плутон, перебивая молодую женщину, прежде чем она смогла завершить фразу. – Не произносите этого имени. Даже не думайте его. Говорят, что если произнести вслух его имя, он получит власть над вами, Леди Сатурн. Вы хотите стать одной из его Одержимых?
Ранма содрогнулась, ужасаясь самой мысли о присоединении к рядам проклятых Нарушителя.
– Я не думала…
– Нет, ясно, что нет. Вы можете представить себе, какие бедствия произойдут, если он овладеет силой Сатурна? Это будет гораздо, гораздо хуже, чем конец Серебряного Тысячелетия. Подумайте о значении этих слов, Сатурн: "Когда имя его будет произнесено либо прочитано, он восстанет – дабы ему поклонялись, и утолит голод, и примет обличье и душу тех, кем питается. Ибо которые читают о зле и взыскуют образа его в мыслях своих, они призывают зло, и так сможет Тварь вернуться, и ходить среди людей".
– Этого больше не повторится, Сенши Плутон, – сказала Ранма.
– Я знаю, – кивнула Плутон. – И я знаю, что вы выполните свой долг, Леди Сатурн. Простите, что нам пришлось разбудить вас… но, когда мы это сделали, вы уже знали, что это означает.
– Я знаю. Я просто хотела…
– Но мы это сделали, – с печальной улыбкой сказала Плутон. – Несправедливо, что шестнадцатилетняя девушка вынуждена отказаться от своей жизни ради спасения своего народа. Мы слишком эгоистичны, ожидая такую жертву от вас и от всех ваших воплощений на протяжении нашей истории.
Ранма обняла старшую женщину и вдруг поняла, что плачет.
– Я должна была выйти замуж, – прошептала она.
– Я знаю.
– Как бы это было?
Плутон нежно посмотрела на девушку и позволила своему разуму скользнуть вдоль края нескольких ближайших временных линий.
– Вы двое были бы счастливы вместе. Вы родили бы ему троих детей – двух девочек и мальчика. Вы умерли бы в старости, будучи прабабушкой, окруженная людьми, что любили бы вас.
Она больше не плакала, но ее глаза все еще были красны.
– Звучит прекрасно, – грустно сказала она.
– Теперь я должна уйти. Удачи, Леди Сатурн. Мы все молимся за вас.
Ранма повернулась лицом к своей судьбе.
После одной мысли ее униформа Сенши возникла на ней, и Глефа Безмолвия была в ее руках. Защищенная силой своего звездного семени, Сейлор Сатурн спрыгнула с палубы корабля, быстро покинув воздушный щит, и обрушилась на забытую планету подобно падающей звезде. Огонь горел вокруг нее, когда она вошла в верхние слои атмосферы, камнем падая в сторону столицы. Огни города становились все ярче, а детали все четче, пока она продолжала свой спуск. Все ниже, все дальше и дальше, пока…
Ее приземление было трубным гласом этого мира. Она встала на ноги и легко выпрыгнула из пятидесятифутового кратера, созданного ее приземлением в мощеных улицах столицы. Характерный архитектурный стиль Немезиды вырос вокруг нее, с широкими арками, высокими шпилями, отделанными камнем, похожим на текущую воду.
Нарушитель, Осквернитель, он почувствовал ее присутствие в мире почти мгновенно. Не успела она сориентироваться, как Его дети выплеснулись на улицы из каждого здания, и даже из каждого крупного камня на земле. Большинство были ужасающе бесформенны, их головы почти погрузились в их груди, зияющие пасти были там, где раньше были их ладони. Некоторые из них еще цеплялись за человеческий облик, но их глаза были пусты, а их лица застыли в выражениях примитивных желаний. Отдаленные вопли боли объявляли о существовании выживших людей, еще не зараженных, но для них это был только вопрос времени. Й'Голонак, Порождение Хаоса, долгое время был богом извращений и разврата. Не только человеческих извращений и разврата, но любых, какие только могли быть придуманы разумным существом, здравомыслящим или нет. Что творили эти мерзости до ее прибытия, Сейлор Сатурн даже не хотела представлять. Их вонь заполнила воздух.
Они напали.
– SILENCE GLAIVE SURPRISE! – выкрикнула она, стремительно очертив смертоносным лезвием широкую дугу над толпой. Волна чистого разрушения вырвалась из ее оружия, и Его порождения, которых она касалась, на мгновение замирали фотографическими негативами самих себя, а затем просто исчезали.
Сатурн бежала, сражаясь на пути через ужасно мутировавшие остатки планетарной королевской гвардии, сражаясь на пути в тот самый дворец. Ей не требовалось быть там, чтобы уничтожить этот мир, но она поклялась освободить Сейлор Немезиду перед концом.
Вонь здесь была сильнее всего: запах нечеловеческого секса смешался с трупной гнилью, и Сатурн заткнула себе рот, когда добралась до дверей дворца.
Сосредоточиться. Ей нужно было сосредоточиться. Когда она вырезала последнего зараженного Королевского Гвардейца, она сосредоточилась достаточно. Она заставила себя не видеть жертв, их искалеченных тел, мертвых и живых, невыразимых зверств, что Порождение Хаоса обрушило на Немезиду.
Это была истинная природа Врага. Это были враги, от которых Сенши защищали Солнечную систему.
Картины Принцессы Немезиды на стене были варварски уничтожены, мазки мастера были омрачены непристойными руками отродий Й'Голонака. Они было грубы и глупы, как почти бессмысленные малолетки. Как могли существа, способные на такую ужасную жестокость, на такие невыразимые действия… как они могли быть существами, тратящими время на рисования на картинах непристойностей?
И так было не только с картинами. Каждое произведение искусства во дворце было каким-либо способом осквернено, подвергнувшись вандализму. От самых маленьких статуй до величайших скульптур, все было сломано, осквернено.
Двойные двери, ведущие в тронный зал, были перед ней, и она знала, что здесь было самое сердце разложения, захватившего это место.
С ярко пылающим в груди гневом, Сатурн прошла через двери. Он был здесь, и он ждал ее.
– Здравствуй, Немезида, – холодно сказала она, шагнув через двери. Его порождения заполнили все вокруг входа, но не продвигались дальше. Он не позволял им. Пока еще. – Рада увидеть тебя вновь, в последний раз, перед самым концом.
Й'Голонак повернул свое обрюзгшее тело лицом к ней, и она вынуждена была подавить дрожь. Он вконец развратил тело Сейлор Немезиды, превратил ее ясные черты лица в это скрученное уродство, еще более ужасающее тем, как сильно оно напоминало человеческую маску. Он был абсурдно тучен, и его плечи отдыхали без головы на них. Его обрюзгшее, жирное тело было бледным глистом, на ладонях его рук были ужасающие пасти со множеством челюстей, полные страшных, сочащихся слюнями, ищущих языков. Сильнее всего вонь была здесь, где он делал свою работу.
Сейлор Сатурн стояла перед Великим Древним, и ее сердце чуть не покинуло ее.
– СЕЙЛОР САТУРН, – произнесло существо, хотя у него и не было рта; его голос был ужасающей пародией на человеческую теплоту. – МЕНЯ ВСЕГДА ИНТЕРЕСОВАЛО, НА ЧТО БУДЕТ ПОХОЖЕ СТАТЬ ЕДИНЫМ С СЕНШИ. ТЕПЕРЬ МНЕ ИНТЕРЕСНО, НА ЧТО БУДЕТ ПОХОЖЕ СТАТЬ ЕДИНЫМ С ДВУМЯ. – С нетерпеливой необходимостью он протянул одну их своих рук пастью к ней и высвободил свою силу. – СТАНЬ ЕДИНОЙ СО МНОЙ, ТЕЛОМ И ДУШОЙ, И Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ТАКИЕ УДОВОЛЬСТВИЯ, О КОТОРЫХ ТЫ НИКОГДА НЕ СМЕЛА И МЕЧТАТЬ.
Будь она простой девушкой, она бы поддалась его силе, и была бы потеряна, простой смертный не может устоять перед Великим Древним. Но она не была обычной девушкой: Сейлор Сатурн была носителем Истинного Звездного Семени и не числилась среди смертных. Его сила разбивалась об нее, как волны о скалу.
– Я говорила не с тобой, – строго сказала она, – Немезида, покойся с миром. Я пришла, чтобы этим клинком освободить тебя, – она вознесла Глефу Безмолвия.
Й'Голонак засмеялся, и все его отродья ворвались в комнату. Роились вокруг нее. Кусая, грызя, рубя, душа…
Она обрушила Глефу Безмолвия. Она обрушила ее прямо сквозь тварь, захватившую тело Сейлор Немезиды. За мгновение до взрыва планеты в волне энтропийного разрушения Сатурн увидела, как обрюзгшая плоть твари тает, и спектральная форма Сейлор Немезиды разрывает цепи, что удерживали ее от ее посмертия. Мир Сатурн растворился в белизне.
Существование пятой планеты, Немезиды, прекратилось.
ВСПЫШКА
Ранма проснулась и резко уселась на кровати. КАКОГО ЧЕРТА это БЫЛО?
Сердце выпрыгивало из груди, волосы прилипли к мокрому от слез и пота лицу. Она отвела их в сторону и содрогнулась. В доме было тихо. Кто-то выключил свет в ее комнате, когда она задремала, но все выглядело так же, как и раньше.
Она несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сосредоточиться на себе. Попыталась прогнать ощущения и образы из сна. Ужасную вонь Й'Голонака. Его пятнающий чувства голос покинул ее голову. Невыразимые зверства, совершенные этой тварью и его порождениями. Она вновь вздрогнула. Этому монстру повезло, что он уже мертв, потому что иначе она бы его определенно убила.
Что это было? Оно чувствовалось слишком ярким для сна, а воспоминания никогда не приходили во сне. Воспоминание? Она потрясла головой. Она никогда не собиралась выходить замуж за парня. Даже воспоминание о чувстве любви к мужчине, за которого она хотела выйти, сейчас наполняло ее отвращением. Она подумала, что эта сила, что она получила, пришла откуда-то извне. Могло ли все это прийти вместе с ней? Так или иначе, кем она была?
"Саотоме Ранмой" – немедленно ответило ее сознание.
"А кто это?" – спросила она.
Хотя на часах было 3:42 ночи, Ранма не могла уснуть. Она вглядывалась в темное зеркало до самого рассвета, пытаясь понять, кто же мог смотреть на нее оттуда.
Глава 6. Безмолвие близится.
В затемненной лаборатории, освещенной только зловещим свечением зеленых чанов с пенящейся жидкостью, пропускающих сквозь себя осколки силы Фараона 90, которые в конечном итоге будут преобразованы в Даймонов, бледный исследователь запретных наук, сгорбившись, склонился над странно пузырящимся котлом. Огромные сгустки пара поднимались из него, покрывая очки мужчины тонким слоем влаги. Он снял их, протер о свою рубашку и вернул на место. Они тускло светились в полумраке лаборатории, отбрасывая отраженный свет на содержимое котла. Пенистая красноватая жидкость наполняла его, и мужчина – Томоэ Соичи – как загипнотизированный уставился в него. Он бросил палочку корицы в пузырящуюся жидкость, и его вечная ухмылка расширилась до почти нечеловеческих размеров.
– А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! – захохотал он с изрядной долей безумия в голосе.
Он взял кружку, стоящую рядом с котлом, погрузил ее в жидкость, и поднес смесь к своим губам.
– А-а-а-а-ах, – сказал он с огромным удовлетворением. – Ничто не сравнится с горячим яблочным сидром домашнего приготовления. – Он поднял взгляд. – Каоринайт-кун? Не хотите ли прийти и попробовать?
Его слова исчезли в темной лаборатории, не получив никакого ответа. Через мгновение он нахмурился.
– Каоринайт-кун? – спросил он.
Нет ответа.
Ах, да. Она мертва. Он не был уверен, как он умудрился забыть, но у него было от этого лекарство. От смерти, конечно же, не от забывчивости. Ну, может, и лекарство от забывчивости, но он не искал легких путей. Томоэ Соичи задумчиво глотнул яблочный сидр. Посмотрим… где же он оставил копию "Откровений Глааки"? Нет, это не то. В какой же книге это было? Ах, да! "Аль-Азиф". Он подошел к небольшой книжной полке и достал том. Хорошо, листочек со ссылкой еще на месте. Будет проще. Он перевернул на нужную страницу, расчистил немного свободного пространства и начал скандировать:
Нечеловеческие слоги заполнили лабораторию, сопровождаемые ощущением ужаса от собирающейся силы. Снова и снова они грохотали по темной лаборатории, принимая на себя смертельный резонанс, неродной для его голоса. Сверхъестественная сила собиралась вокруг него; Йог-Сотот услышал его просьбу. Йог-Сотот, ключ от проложенной Великими Древними дороги. Йог-Сотот, Ключ и Врата. Воздух слабо мерцал над расчищенным профессором пространством. Это было только крошечное искажение в ткани пространства/времени, но оно было началом. С новой решимостью, профессор скандировал снова:
Искажение усилилось, ощущение силы стало еще более смертоносным, а яблочный сидр еще более вкусным. Соичи был человеком, знавшим свой сидр, и одной из вещей, что он изучил за эти годы, было то, что присутствие сверхъестественных сил помогало раскрыть скрытую сложность вкуса сидра. Тени в лаборатории уже заметно корчились, и ощущение неправильности, которым было проникнуто это место, становилось все более сильным. Он мог видеть в воздухе свое дыхание; он повернулся к горелке Бунзена, на которой подогревался котел с сидром, и сделал долгий, вдумчивый глоток.
– А-а-а-а-ах, – сказал он еще раз.
Пространственные искажения усиливались, теперь уже была заметна закручивающаяся поверхность над расчищенной областью. В последний раз он повторил свою песнь; в последний раз возросла мощь сверхъестественных сил, пока не стало казаться, что разумный мир вот-вот свалится со своего пьедестала, и абсолютный, визжащий, безумный хаос займет его место.
Вот сейчас Каоринайт вернется к нему. Вот сейчас… Он мог через воронку услышать эхо ее последнего боя:
– …SPIRAL…HEART…ATTACK!
Он сморгнул.
– Странное название для атаки.
Мгновение спустя крошечный фрагмент чистой, беспримесной Святой Магии прошел через воронку, и его энергия приняла форму крохотного красного сердца. Оно ударило профессора в грудь, бросив его через всю комнату, опрокинув все флаконы, мензурки и измерительные приборы на его пути. Охваченный прошедшей сквозь него чистой святой силой, портал с шипением распался, захватив часть рабочего стола, над которым он сформировался.
Соичи сел, все еще держа кружку сидра в руке (ничуть не взволнованный ни своим резким перемещением в пространстве, ни происшествием со столом). Он задумчиво отхлебнул сидр. Хм… Кажется, что убившее Каоринайт было больше, чем его кощунственные мольбы. Святая сила, способная противостоять заклинанию, призвавшему мощь Древних?
Это может стать проблемой.
Тем не менее, это нисколько не умалило его хорошего настроения. Он поднялся на ноги и взял телефон. Мгновение спустя человек на другом конце провода молча поднял трубку.
– Эвдиал-кун? – спросил он.
– Да, – ответил голос лидера Ведьм 5.
– Похоже, нам придется изменить подход.
– Я слушаю.
Профессор Томоэ широко улыбнулся.
Темное зеркало становилось все светлее, когда предрассветный свет заполнял комнату, но отраженная девушка и сейчас казалась такой же странной, как и час назад. Рассвет над Токио светел и прекрасен, он заполнил ее комнату светом, но она все еще смотрела на незнакомку в зеркале. К семи часам утра Саотоме Ранма не получила ни одного ответа на свои вопросы, и она была совершенно не в настроении спарринговать с отцом этим утром. Рассвет прошел, солнце полностью поднялось.
Отлично. Раз уж ответы не пришли к ней, пришло время идти и найти их самостоятельно. Ранма встала босыми ногами на гладкий холодный пол и подошла к двери.
Дверь открылась, и стоящий там Генма готов был броситься на своего якобы спящего сына и выбросить его в окно для утреннего спарринга. Глаза Генмы удивленно распахнулись при виде Ранмы, уже поднявшейся и ожидающей его, и он среагировал слишком медленно; Ранма схватила его за руку и вышвырнула в открытое окно. Через мгновение глухой стук объявил о его посадке во дворе.
Ранма вышла из комнаты, прошлась по коридору в ванную, заперла дверь и разделась догола.
– Й'Голо… – она остановилась. Даже зная, что это существо мертво, она не чувствовала себя вправе сказать его имя.
Но это глупо. Это ведь просто сон, не так ли?
Не так ли?
Вылив на голову полное ведро холодной воды, она окончательно проснулась. Все еще казалось странным мыться девушкой. Прошло больше года, как она получила проклятье в Дзюсенкё, и почти два месяца, как она навсегда стала девушкой, но она все еще не привыкла. Она не думала, что действительно когда-нибудь привыкнет. Но ей придется с этим смириться.
Ранма перевернула над собой другое ведро, смывая мыло.
Чертова вода была холодной.
Несколько минут спустя (став заметно чище), Ранма удовлетворенно опустилась в утешительно теплое фуро. Если этот сон был чем-то большим, чем сон, то эта девчонка, "Сейлор Плутон", все еще может быть где-то здесь. Если она была… если она была, то Ранме нужно только найти ее, чтобы получить ответы. Как-то так.
Она позволила сну-воспоминанию выбраться на поверхность ее сознания. "Итак, – подумала она, – Если бы я была Сейлор Плутон, где бы я была?"
Образ мелькнул у нее в голове с поразительной внезапностью и такой же поразительной яркостью: огромные, покрытые рунами врата неожиданно выросли из мглистого серого тумана. И, едва она увидела их, она уже знала и название места, и как до него добраться: это были Врата Времени. Но вот как туда добраться… она недоверчиво покачала головой.
– Ну и как же мне попасть на Плутон? – вслух спросила она. Можно было войти и с другой стороны, но это было ничуть не проще. Ранма понятия не имела, где искать вход в Подземный мир.
У нее было и два других варианта. Во-первых, она могла подойти к Уран и Нептун, попытаться заставить их выслушать достаточно, чтобы они не пытались убить ее, и попросить их связаться для нее с Сейлор Плутон. Ха! Как будто это когда-нибудь произойдет. С ее удачей, она окажется помолвленной с одной из них или обеими сразу, или только сделает все между ними еще хуже. Нет, абсолютно ясно, что сойтись с Уран и Нептун невозможно.
Оставался другой вариант: после школы она могла выследить тех других Сенши, младших, и посмотреть, не смогут ли они связаться с Сейлор Плутон. Раз уж они привели ее в храм Хикава, когда им понадобилось поговорить, начать можно и с этого места, равно как и с любого другого.
Ранма улыбнулась, поднимаясь на ноги, теплая вода стекала по ее обнаженному телу. Теперь, когда у нее был план действий, она чувствовала себя немного лучше.
Она вышла из фуро, вытерлась и оделась в чистую школьную форму. Впереди у нее был долгий день.
Тем временем в Нэриме Тендо Аканэ тоже спала плохо. Она потеряла счет идущим подряд ночам с одним и тем же сном, уж слишком много их было. Томоэ Хотару. Кто она такая? Что за монстра она видела в конце сна? Почему все казалось там ужасно… знакомым?
Аканэ никогда не хватало терпения для головоломок. Обычно это было в стиле Набики. Но это она застряла с этим. Не помогло даже то, что Шампу взяла в привычку регулярно атаковать ее. И, конечно, не помогло, что хоть она и была умелым бойцом, Шампу была лучше. Уже три раза она терпела сокрушительное поражение от разъяренной Шампу. Уже три раза она гадала, почему амазонка не убила ее.
Возможно, Шампу просто не была убийцей.
Аканэ поморщилась. По крайней мере, атаки вынудили ее серьезнее отнестись к тренировкам. Она не хотела этого признавать, но прибытие Ранмы в Нэриму замедлило ее прогресс как мастера боевых искусств до скорости едва ли не ползания. Она привыкла рассчитывать на дерущегося за нее парня с косичкой, и ее мастерство из-за этого пострадало. Но теперь… теперь она снова дралась сама за себя, проявляя признаки улучшения, и это возбуждало ее.
И, хотя она никогда этого не признает, хотя она любила его, она сердилась на Ранму за то, что его приезд сделал с ее навыками. Если бы он не приехал сюда… но тогда, если бы он не приехал, она никогда не влюбилась бы в него.
Будь он проклят.
С громким кия Аканэ закончила свои утренние ката и пошла в дом, чтобы немного позавтракать. Сегодня она собиралась отыскать ответы. Сегодня она собиралась отыскать Томоэ Хотару.
Она просто это знала.
Школьный день Саотоме Ранмы тянулся слишком, слишком медленно. Она сидела позади класса, едва ли не со слезами ожидая, когда этот скучный день закончится. Она знала, что обещала матери, что будет внимательна, но это было невыносимо. Аримура-сэнсэй продолжала смотреть на Харуку и Мичиру, отвлекаясь от своего урока, и пара чувствовала себя неудобно под ее пристальным вниманием. Что раздражало еще больше, Ранма забыла утром заплести волосы в свою обычную косичку, они остались свободными, и она продолжала получать комплименты о том, как прекрасно это смотрелось по сравнению с ее "уродливой косичкой". Прямо сейчас она просто хотела, чтобы этот день закончился.
Часы тикали мучительно медленно, и тогда, когда Ранма была уверена, что не сможет больше терпеть… часы пробили одиннадцать утра.
Она начала скрипеть зубами.
Когда школьный день, наконец, счастливо завершился, Ранма была готова прыгать от радости. Они кинулась вниз по лестнице к главному входу в Академию Мюген, минуя по пути Харуку и Мичиру.
– Куда-то торопишься, Ранма-сан? – окликнула ее Мичиру.
Ранма подняла взгляд.
– Ну… – она быстро сочинила группу прячущих смысл заявлений, способных развеять любые подозрения, которые только могли появиться у девушки: – Я.. ну… собираюсь… за мороженым! Да, точно. Я собираюсь за мороженым. – Спокойнее.
Мичиру встала в тупик и переглянулась с Харукой.
– Мне пора. Увидимся завтра!
– У тебя свидание? – поинтересовалась Мичиру.
Ранма покраснела, и Харука выглядела разозленной. Мичиру рассмеялась.
Ранма поспешила уйти пока не поздно, и не слышала, что за разговор был между ее подругами.
– Теперь ты ревнуешь? – поддразнила Мичиру, довольная, что в этот раз все было наоборот.
– Я не ревную, – уверенно улыбнулась Харука. – Я просто не могу смириться с мыслью, что ты смотришь на кого-то кроме меня.
– Это и называют ревностью, Харука.
– Так вот что этим называют? – изобразила удивление Харука.
Минако по-кошачьи улыбнулась, уже прикидывая, как именно она будет смущать Усаги, когда она прибудет для учебы. Она, Макото и Ами уже забрали Чиби-Усу из школы, встретили Рей, и шли в храм Хикава на их ежедневное учебное собрание.
Она не волновалась. Ничто не встанет на пути Айно Минако! Ни монстры, ни огорчающее отсутствие парня, ни, конечно же, тест, который они все должны сдать, чтобы перейти в старшую школу.
– Масамори-кун такой классный! – с энтузиазмом делилась Чиби-Уса. – Когда он закончил свой арт-проект, он подошел и помог мне с моим. Смотрите! – Она подняла что-то вроде странного изукрашенного кубка. Он выглядел очень ценным – или выглядел бы, если бы не был сделан из глины.
Все девушки похвалили творение Чиби-Усы – кем бы ни был этот Масамори-кун, он был талантлив. Они все видели художественные способности Чиби-Усы, и, хоть она и не была плоха, она и не приближалась к такому профессиональному уровню.
– Кажется, ты сохранишь его для себя, Чиби-Уса-тян, – хитро сказала Минако.
Чиби-Уса покраснела.
– Знаешь же, как говорится, – продолжила Минако, – поспешишь – заработаешь. Будь лучшей, Чиби-Уса!
Другие Сенши смутились, косо глядя на Минако. Вмешаться решила Ами.
– Э-э… Минако-тян, мне кажется, говорят немного не так…
Минако отмахнулась от Ами.
– Не говорите Усаги! – едва оправившись от смущения, принялась настаивать девочка. – Если она услышит, она никогда не прекратит!
– Если я услышу что? – поинтересовалась Усаги, выбежав из-за угла, тяжело дыша, как марафонец. Несмотря на то, что ее задержали в школе, она, наконец-то, догнала подруг.
Чиби-Уса на мгновение омертвела, желая точно знать, как много услышала Усаги. Потом успокоилась.
– Смотри, что я сделала, Усаги! – похвасталась она, демонстрируя глиняную чашу.
Усаги может быть ленива, но она не глупа. Она узнавала отговорку, как только видела ее. Тем не менее, она подошла к ней и долго смотрела на чашу.
– Ух ты! Действительно круто! – И действительно. Удивительно круто. Она одарила розоволосую девочку косым взглядом. – Твой милый, замечательный Масамори-кун помог тебе с ней? – великолепно подделала она влюбленность, драматически акцентировав внимание на "милом" и "замечательном".
Чиби-Уса, смутившись, полностью покраснела и взглянула на свою будущую мать.
– Не твое дело! – прокричала она и кинулась впереди группы, взбегая по ступенькам к храму Хикава.
– Усаги-тян, – неодобрительно сказала Ами, когда девочка покинула зону слышимости, – ты должна лучше относиться к Чиби-Усе-тян.
Усаги выглядела пристыженной. Выговор повлиял на нее. Она с раскаянием взглянула на Ами.
– Прости, Ами-тян. Она просто…
– Напоминает тебе тебя? – скривилась Рей.
Усаги перевела взгляд на Рей.
– Нет! – воскликнула она куда резче, чем было необходимо.
Остальные рассмеялись.
Чиби-Уса замерла на вершине лестницы, просто стоя и наблюдая. Девушки переглянулись.
– Чиби-Уса! – позвала Усаги, бросившись к своей будущей дочери. – В чем…
Там стояла Сейлор Сатурн, закрыв глаза, прислонившись у входа в храм, скрестив руки, подперев глефой стену. Хотя она и не прорезала ее, лезвие создавало видимость погруженности в стену.
– …дело?..
Девушки просто-напросто остановились и уставились на нее.
Прошло примерно десять секунд, прежде чем они сообразили, что они не могли просто стоять там. Взгляды перебрасывались туда и обратно, когда девушки безмолвно перекладывали друг на друга ответственность за разговор с появившейся девушкой. Рей взглянула на Усаги, и этот взгляд сообщал так же ясно, как если бы она сказала это: "ты принцесса, ты и поговори с ней". Усаги перевела взгляд на Ами, как бы говоря: "Ами-тян умная, ей стоит поговорить с ней!". На что Ами ответила сомнением, после чего вопросительно взглянула на Макото: "Юпитер ближе к Сатурну в Солнечной системе, ей стоит поговорить с девушкой". Макото горячо покачала головой и обернулась взглянуть на Рей: "она живет здесь, пусть она и поговорит с девушкой". Рей была раздосадована и сразу посмотрела на Минако… нет. Это плохая, плохая идея. Вконец раздраженная, Рей шагнула вперед.
– Простите, я могу вам помочь? – обратилась она.
Сатурн не ответила.
Рей неуверенно взглянула на остальных девушек, они ободряюще кивнули. Она сделала несколько шагов к незваной гостье.
– Эй? Я могу вам помочь? – вновь поинтересовалась она.
Нет ответа.
Рей нахмурилась и пересекла двор. Чертова грубиянка! Как она смеет игнорировать ее, незваной заявившись в ее дом!
– ЭЙ! – закричала она.
Сатурн резко проснулась и сбила Глефу Безмолвия с ее места. Та с громким стуком упала на землю, и лезвие погрузилось вглубь по самую рукоятку.
– ОЙ! – вскрикнула она. – Я не сплю! Я…– она умолкла, с удивлением глядя на девушек. – Э-э… привет, – небрежно махнула она.
Девушки позади Рей недоверчиво переглянулись.
– Вы ведь одна из Сейлор Сенши? – спросила Рей.
– Да, – кивнула Сатурн. – Э-э… просто не обращайте на меня внимания. Я кое-кого жду.
В этот момент раздвижная дверь храма отодвинулась, и дедушка Рей высунул голову наружу.
– А, Рей-тян! Это Сатурн-тян. Я сказал ей, что она может подождать здесь, пока Сейлор Сенши не придут.
Девушки недоверчиво уставились на старого священника.
– Сатурн-тян, я принес тебе чай и крекеры, чтобы немного скрасить твое ожидание.
Сейлор Сатурн заметно оживилась после предложения еды.
– Правда?
Старый священник поднял принесенный поднос с кружкой горячего чая и тарелкой крекеров.
– Вы лучший, дедушка! – воскликнула Сатурн, беря в одну руку кружку, а в другую полную горсть крекеров. Она немедленно сделала глоток, затем забросила крекер в рот с раздражающе небрежной демонстрацией точности и координации.
Дедушка Рей радостно улыбнулся.
– Я просто счастлив, когда в храме есть еще одна милая девушка! – сказал он и вернулся внутрь, задвинув за собой дверь.
Девушки продолжали смотреть.
– Что будем делать? – прошептала Макото.
– Мы не можем трансформироваться прямо перед ней! – прошептала в ответ Минако. – Мы ничего о ней не знаем!
– Вообще-то, – шепнула Ами, – я достаточно продвинулась в своей подготовке, чтобы можно было провести некоторые дополнительные исследования несколько дней назад. На компьютере Меркурия обширные файлы о Сейлор Сатурн.
– И что же она за человек? – заинтересовалась Минако.
– Там не сказано, – пожала плечами Ами.
Девушки растерялись. Это было бесполезно.
– Но ведь, – громко сказала Усаги, – если она будет ждать здесь, значит, мы можем сегодня не учиться? – в ее голосе звучала надежда.
– Тсс! – как одна зашипели все девушки, и Усаги смутилась.
– Что будем делать? – прошептала Рей, возвращаясь к группе.
– У меня есть идея, – уверенно шепнула Усаги.
Секунду спустя пять девушек повернулись к Сатурн и воскликнули, указывая на что-то позади нее:
– Что это такое?
Чиби-Уса растерялась, а Сатурн просто встала в тупик. Девушки продолжали показывать на что-то позади нее, так что через некоторое время, пожав плечами, Сатурн обернулась взглянуть.
Ничего. Просто дерево.
Она обернулась обратно, но девушки уже исчезли, оставив Чиби-Усу стоять там одну. Чиби-Уса заметила это почти сразу и хлопнула себя по лбу.
Сатурн пожала плечами, словно это было примерно тем, чего она и ожидала.
– Как тебя зовут, малышка? – спросила она, рассеянно забросив в рот другой крекер и чавкая при этом.
Чиби-Уса, наконец, обрела голос. Она ярко улыбнулась.
– Я Усаги Маленькая Леди Серенити Цукино, – представилась она. – А вы?
– Так длинно, а? – удивилась Сейлор Сатурн. – Я Сатурн.
– Рада познакомиться!
Сатурн согласно кивнула.
– Почему вы думаете, что Сенши придут сюда? – спросила Чиби-Уса.
– В основном потому, что когда я столкнулась с ними раньше, они для разговора привели меня сюда.
Чиби-Уса растерялась. Странно было слышать о Сенши, действующих как… как… беспечные подростки.
– Правда? И о чем вы хотите с ними поговорить?
– Слышала когда-нибудь про Сейлор Плутон? – спросила Сатурн.
Чиби-Уса постаралась скрыть, что знает это имя, но не слишком преуспела.
– Это еще одна Сенши?
Сатурн ухмыльнулась и уже приготовилась ответить, но в этот момент Внутренние Сенши перепрыгнули через стену вокруг храма и изящно приземлились во дворе. Ну, кроме Сейлор Мун, приземлившейся на задницу, но она довольно быстро подскочила, остальные были немного смущены ее неуклюжестью.
– Мы слышали, что вы ищете нас, – сообщила Сейлор Юпитер.
Сатурн недоверчиво посмотрела на девушек, ее лицо четко говорило то, что она не хотела высказывать вслух: вы действительно думаете, что я на это куплюсь?
– О, да, – сказала она. – Кстати, о времени. Я ждала вас почти час!
– Чем мы можем помочь вам, Сейлор Сатурн? – спросила Сейлор Мун со всем достоинством, что она смогла выразить.
Чиби-Уса присела рядом с Глефой Безмолвия, наполовину торчащей из земли. Это займет их на некоторое время.
– Просто Сатурн, – поморщившись, сказала Сатурн. – По мне "Сейлор" звучит довольно глупо.
Сейлор Мун взглянула, после оскорбления другие девушки выглядели уже не такими дружелюбными.
– Чем мы можем помочь вам, Сатурн? – повторила Сейлор Мун вопрос.
– Я ищу Плутон.
Чиби-Уса около минуты разглядывала Глефу Безмолвия, с видом человека, мечтающего сделать что-то, что, он знал, он делать не должен.
– Что вам нужно от Сейлор Плутон?
– Ответы, – просто ответила Сатурн и допила чай. Она поставила чашку рядом с дверью.
Внешние переглянулись.
– Мы тоже надеялись получить от нее некоторые.
Чиби-Уса пальчиком коснулась края лезвия Глефы Безмолвия. Глаза широко распахнулись, а палец был немедленно засунут в рот.
– Ой! – шепотом воскликнула она.
– И что вы хотите узнать? – пожала плечами Сатурн.
– Мы хотим узнать от Плутон.
– О. О! Вы тоже не можете до нее добраться? Я знаю, что до ее планеты добраться непросто, но я думала, что вы знаете путь в Подземный мир.
– Подземный мир? – подняла брови Сейлор Мун. – И как же он связан с Сейлор Плутон?
Сатурн моргнула. Неужели эти Сенши знали даже меньше, чем она? Это угнетало. Пришлось поработать с некоторыми пугающими снами-воспоминаниями, с которыми она не хотела иметь дела.
– Сейлор Плутон? Страж Подземного мира? Царь Подземной Звезды? Знаете, ее планета тесно связана со страной мертвых. Вы же не думали, что это только слова?
Чиби-Уса на несколько дюймов приподняла Глефу Безмолвия и уронила ее. Лезвие со стуком легко погрузилось в землю. Она улыбнулась и повторила еще раз. У Сейлор Мун задергался глаз.
Сенши были встревожены этим. Новая информация.
– Мы думали, что она…
– Просто предполагали, что стоит у Врат Времени? У нее не только эта обязанность.
– Откуда ты все это знаешь? – поинтересовалась Марс.
Сатурн выглядела неуверенно.
– …это один из вопросов, что я хочу задать ей.
Чиби-Уса снова приподняла Глефу Безмолвия и со стуком опустила ее обратно на землю.
– ЧИБИ-УСА! – завопила Сейлор Мун. – ХВАТИТ ИГРАТЬ С ГЛЕФОЙ БЕЗМОЛВИЯ! – В голове Мун даже не появилось вопроса, откуда она знает название оружия.
Чиби-Уса показала язык Сейлор Мун, бросившейся вперед, чтобы отобрать у нее оружие. Чиби-Уса не позволила, и мгновение они перетягивали канат, дергая на себя рукоять оружия, пытаясь вырвать его друг у друга из рук.
Остальные Сенши в шоке смотрели на них
– Э-э, Сейлор Мун, – протянула Меркурий. – Наверное, это не очень хорошая идея…
С раздражением во взгляде Сатурн протянула руку ладонью вверх. Глефа исчезла и вновь появилась в ее протянутой руке. Она крутнула ее и снова прислонила к зданию.
– Пожалуйста, не делайте так, – сказала она.
Сейлор Мун и Чиби-Уса были сама порядочность и примирение.
– Если вы не можете проводить меня к Сейлор Плутон, может, сможете сами ответить на мои вопросы, – после краткой паузы решила Сатурн.
– Мы попробуем, – ответила Марс, – но вы не думаете, что лучше сделать это в чуть более уединенном месте? Сюда в любой момент может кто-нибудь прийти. – Она указала на укромную область с другой стороны храма, где случайный посетитель не смог бы их заметить, если бы только он специально не пошел туда.
Сатурн кратко кивнула, подхватила свою Глефу и последовала за Сенши в указанную область. По обе стороны росли два дерева, под ногами была густая трава.
Сейлор Сатурн задавала вопросы. Но она была не готова к ответам.
– Так вы хотите сказать, что я перевоплощенный выходец из волшебного королевства, существовавшего на Луне десять тысяч лет назад? – недоверчиво спросила она, получив объяснения.
Сейлор Мун с энтузиазмом кивнула.
– Ага! – прощебетала она.
– Это самая идиотская штука, что я когда-либо слышала!
– И в своем сердце ты знаешь, что это правда, – ответила Сейлор Мун.
Сатурн отрицательно покачала головой, но действительно, в сердце она уже знала правду.
– Я и прежде слышала кучу бреда, Принцесса, но до такого еще никто не додумывался.
Венера понимающе улыбнулась.
– Для той, что не верит ей, ты слишком поспешила назвать ее "Принцессой", Сатурн-тян, – подчеркнула она суффикс.
Сатурн резко взглянула на нее.
– Заткнись. Это… – она вновь покачала головой, – это немного слишком, тебе не кажется? Мне нужно пого… – Она умолкла и посмотрела на собравшихся Внутренних Сенши.
А затем двое маленьких пушистых демонов вывернули из-за угла, зевнули, потянулись и прошлепали к собравшимся Сенши.
Глаза Сейлор Сатурн в ужасе распахнулись, когда она уставилась на близнецов преступлений против всего правильного и доброго в мире. Ужас заполнил ее душу, и не было ничего, что она могла сделать, чтобы не закричать.
– Сатурн? – потеребила ее Мун, сама чувствующая нарастающий страх. – Сатурн, что происходит?
– Сейлор Мун! – взволнованно позвала Луна. – Мы обнаружили место следующей атаки!
– Там очень большая концентрация темной энергии, – заговорил Артемис, – это на уг…
– КООООООШКИИИИИИИ! – завопила Сатурн во всю мощь своих легких и вырвалась на свободу. Не просто кошки. ГОВОРЯЩИЕ кошки. ГОВОРЯЩИЕ КОШКИ!
Сенши взглянули на Луну и Артемиса, взглянули на место, откуда Сатурн только что эвакуировалась, и даже не потрудились скрыть свое недоумение.
– Мы что-то пропустили? – уточнил Артемис.
– Это была Сейлор Сатурн! – воскликнула Луна.
Чиби-Уса моргнула. Она не помнила, чтобы тетя Ранма боялась кошек… не в будущем, по крайней мере. И что все это значило?
Сатурн гневно пнула фонарный столб, пустив заметные трещины. Проклятье! После стольких лет она все еще боялась кошек: наследие попытки отца еще ребенком научить ее нэко-кену. Она не выучила его в точности, но конечный результат был достаточно близок, чтобы удовлетворить ее отца. И это было еще одной идиотской идеей отца, испортившей ее жизнь. Одной из многих.
Она вновь взглянула на отдаленный храм, все еще видимый на вершине холма. Сейчас она не могла вернуться туда. Не тогда, когда там не просто две кошки, но две говорящие кошки. Она надеялась не раскрывать свой секрет… ну… никому не раскрывать.
Тень пробежала по ней, затем еще одна, затем еще и еще и еще.
Сейлор Сатурн подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть прыгающих по крышам Внутренних Сенши. Они не заметили ее, двигаясь мимо, и с ними была еще одна – маленькая Сенши, бывшая… Сатурн немного подумала. Хотя что-то в трансформации затрудняло определение, какая девушка какой Сенши являлась, после того, что она сегодня увидела, было очевидно, что Усаги и ее подруги являются Внутренними Сенши. Это оставляло Чиби-Усе маленькую Сенши.
Сатурн нахмурилась. Они позволяли маленькой девочке, вряд ли старше одиннадцати-двенадцати лет, сражаться вместе с ними?
Она долго смотрела им вслед, пока они удалялись, размышляя, что с этим делать. Затем она вскочила на крышу ближайшего здания и, выдерживая дистанцию, последовала за ними.
Аканэ сошла с поезда на станции Адзабу Дзюбан. Она знала, куда ей надо идти. С решимостью на лице она вышла со станции. Короче говоря, ей в голову пришла мысль заглянуть к Ранме в гости, просто игнорируя это странное срочное чувство, что позвало ее пересечь Токио и прибыть в это место. Этот район.
Нет. Она не могла игнорировать его. Ей нужно проследовать за ним туда, куда оно приведет. Позволив странной срочной "тяге" вести ее, Тендо Аканэ отправилась в путь.
Приближалось время выступления, и Кайо Мичиру была готова. Одетая в элегантное белое платье с длинными белыми перчатками, со скрипкой в левой руке, она готовилась выйти на сцену вместе с остальными членами струнного квартета. Все они учились в Академии Мюген, на частной вечеринке они собирались дать школьную музыкальную программу, собравшиеся здесь пожертвовали значительные суммы ради привилегии наблюдать за выступлением лучших учеников. Двое из оставшейся тройки были девушками. На альте играла Судзухара-сан – девушка с мрачной красотой, посвятившая почти всю свою жизнь погоне за музыкальным совершенством – и с ней всегда было приятно выступать. Другая девушка, Моно Котори, была хрупкой капризной блондинкой с длинными волосами и выразительными глазами. Она играла на виолончели. Вторым скрипачом и единственным парнем в группе был угрюмый, серьезно выглядящий коротковолосый парень с тонированными оранжевыми очками по имени Рокобунги Гэндо. Они были лучшими, что музыкальный факультет Академии Мюген мог предложить; они были одними из лучших студентов-исполнителей в Японии, каждый считался блестящим в его или ее деле. Они были готовы. Они вышли под вежливые аплодисменты, все со своими инструментами, все готовые к выступлению.
Бальный зал был слабо освещен, примерно две сотни человек сидели за столами, некоторые еще заканчивали ужин, другие с интересом наблюдали. Около половины людей были похожи на родственников. По крайней мере, у них всех были общие черты лица: глаза чуть крупнее обычных, склонность не слишком часто моргать, узкие лбы и почти плоские носы. Все они были в костюмах и платьях (по обстоятельствам). Хрустальная люстра висела над головой, отбрасывая по всей комнате слабо преломленные лучи света.
Мичиру легонько улыбнулась, и это было только внешнее свидетельство той бури чувств, что она сейчас испытывала. Перед выступлением она всегда чувствовала себя такой живой. По-настоящему живой. Только с несколькими другими моментами она могла это сравнить – когда она была трансформирована, или когда она была с Харукой. Ее сердце, как всегда перед началом игры, колотилось, но это был не страх: она никогда не позволяла себе бояться. Энергию, что она чувствовала, волнение, она направляла на совершенствование своего выступления.
Она уселась, остальные сделали то же самое. Спустя мгновение Рокобунги-кун ударил по камертону, и слабый стандартный звук мгновенно запел вокруг него. Он немедленно подстроил свою виолончель. Затем, сохраняя заданный тон, он настроил все струны. Остальные делали то же самое, опираясь на это звучание. Через минуту они подняли инструменты, и все замолчали, когда первые высокие ноты "Воздуха" Баха из сюиты для оркестра №3 Ре мажор заполнили комнату.
Они играли медленно и свободно, мелодии парили и двигались в согласии, переплетаясь подобно океанским течениям. Играя ведущую скрипку, Мичиру была в своей стихии, водя смычком по струнам, она демонстрировала красоту своего инструмента. Когда отрывок был закончен, и последние исполненные струнным квартетом отзвуки исчезли в тишине, слушатели сидели, ошеломленные красотой, что эти исполнители излили на них. До окончания концерта не будет никаких аплодисментов, но если все будет исполнено так же, как они только что услышали, аплодисменты, когда они наступят, будут оглушительны.
Затем они приступили к своей главной игре: Струнный квартет Сэмюэла Барбера. Первую мелодию сыграли без происшествий, но на середине Адажио для струнного оркестра глаза Мичиру широко распахнулись. Собравшись с силами, она продолжила играть как ни в чем не бывало, когда предчувствие прокатилось по ее сознанию. Атака Даймона. Здесь. Она не знала, кто будет целью, но знала, что только она здесь может гарантировать, что Талисман не будет захвачен Апостолами Смерти. Будет непросто.
Слишком большие глаза в зале сверкали в свете стоящих на каждом столике свечей.
Вон она. Рыжая женщина сидела за столом слева, с двумя портфелями в ногах. Она с большим интересом следила за выступлением. Мичиру тщательно скрывала реакцию, когда она узнала женщину: Эвдиал.
И как только струнный квартет позволил последней ноте Адажио для струнного оркестра задержаться и исчезнуть в тишине, Эвдиал вскочила на ноги и, громко хлопая, направилась к сцене. Все взгляды собрались на ней. Некоторые зрители были сбиты с толку, не понимая, кто эта женщина, и почему она прерывает выступление. Остальные наклонились к ней, едва скрывая свое предвкушение.
– Очень хорошо! – широко ухмыльнулась она. – Очень, очень хорошо! Ваша преданность искусству впечатляет… – она взглянула прямо на Мичиру. – Кайо Мичиру. Возможно, впечатляет достаточно, чтобы скрыть Талисман в твоем кристалле чистого сердца! – Она достала из-под пальто огромное черное ружье. – ЯВИТЕСЬ, ДАЙМОНЫ!
Два портфеля, что она оставила под столом, взорвались, отправив стол в полет и мгновенно убив сидящих там четырех человек. Толпа мгновенно запаниковала. По всей комнате раздавались крики, около половины кинулись к дверям, признав происходящее новой атакой монстров. Другая половина осталась на месте, внимательно за всем наблюдая. Красный дым взрыва исчез, открывая двух довольно необычно выглядящих Даймонов. Оба были похожи на женщин, один с фиолетовой кожей, другой с зеленой. Фиолетовокожий Даймон был с огромным клинком для ката на месте правой руки, в традиционных одеждах самурая. Другой был одет невероятно скудно и полностью покрыт черными звездами, но ни у одного из них не было какого-либо очевидного признака того, из чего они были сделаны.
Мичиру вскочила на ноги, как и остальная часть струнного квартета. Три ученика немедленно кинулись к выходу, но недостаточно быстро.
Эвдиал выстрелила из своего ружья, и Мичиру отпрыгнула, чтобы избежать снаряда из черной энергии, вылетевшего из него. Он попал в лицо Рокобунги Гэндо и, хоть он и был сбит с ног, а его виолончель громко упала на пол, его кристалл сердца не был извлечен.
– Ты не сможешь вечно избегать меня, Кайо Мичиру, – рассмеялась Эвдиал. – Но пробуй. Это весело! – Она снова выстрелила из ружья, на этот раз попав в Судзухару, как раз в тот момент, когда она покидала зал, бросившись через дверь. Другой заряд подстрелил Котори, также не дав кристалла сердца. – Ложных целей больше нет, – широко улыбнулась Эвдиал.
Мичиру побежала к двери, когда Эвдиал прицелилась в нее.
Оставшиеся в зале зрители поднялись на ноги, и один из них – старик – шагнул вперед.
– Мы не позволим тебе призвать Фараона 90, Апостол Смерти! – прокричал он.
Мичиру и Эвдиал обернулись к старику, в шоке застыв на мгновение. Хотя Мичиру и не знала, кто такой Фараон 90, Старик явно знал больше, чем был должен.
– Не вмешивайся, старый дурак, – выстрелила в него Эвдиал.
Заряд темной энергии прошел сквозь него и безвредно плеснул в дальнюю стену. Старик усмехнулся.
– На нас это не действует, – сообщил он и, прежде чем Мичиру или Эвдиал сумели понять, кого он имел в виду под "нами", он начал меняться. Его тело раздулось, и его человеческая плоть и одежда взорвались в брызгах крови. Мичиру узнала прячущегося под ними монстра: Глубоководный.
Затем стали изменяться оставшиеся в аудитории зрители. Спустя секунду волна непреодолимой вони гниения заполнила комнату. Целых сто Глубоководных обнаружили себя.
– Не стойте просто так, идиоты! – взглянула Эвдиал на своих Даймонов. – Займитесь ими!
Даймоны кивнули, и бой начался. В то время как один Даймон был сильнее одного Глубоководного, они были превзойдены в количестве пятидесяти к одному. С самого начала было ясно, что лучшим, что они могли сделать, это купить своей госпоже достаточно времени для захвата кристалла сердца Мичиру и побега, и Эвдиал, не теряя времени, отправила в сторону Мичиру еще три заряда тьмы.
Мичиру нырнула в укрытие, проклиная себя за то, что стояла и смотрела, вместо того чтобы сбежать, воспользовавшись тем, что враг отвлекся на появление этих новых монстров. Выбора больше нет. Она достала хэнсин-жезл.
– NEPTUNE PLANET POWER! MAKE UP! – Сила и свет вспыхнули вокруг нее, и, когда они исчезли, она сильно изменилась.
Эвдиал в шоке распахнула глаза. Ее собственная ученица была Сейлор Нептун! Она громко рассмеялась.
– ТЫ Сейлор Нептун? Невероятно. Не важно. Твой кристалл сердца все равно будет моим! – она подняла ружье.
– А НУ СТОЯТЬ!
Никто не обратил внимания на Сейлор Мун и Внутренних Сенши. Бой между Глубоководными и Даймонами не утихал. Трое рыбо-лягушек спикировали сверху на Даймона с мечом, получив глубокий смертельный порез на животе. Хотя они еще были живы; будучи смертельно ранеными, они уронили существо, и другой Глубоководный поднял святящееся синим копье, пульсирующее холодной темной силой из самых глубин океана, и вонзил его в сердце Даймона. Даймону со звездами повезло больше, он вырезал целый ряд Глубоководных, выстрелив черной энергией из каждой татуировки-звезды на своем теле. Запах крови смешался со зловонной гнилью Глубоководных.
Эвдиал вновь выстрелила в сторону Нептун.
– DEEP SUBMERGE! – закричала Нептун, посылая заряд силы океанов Нептуна, в то время как снаряд темной энергии летел в нее. Два заряда столкнулись в воздухе и с силой взорвались, сбив с ног и Нептун и Эвдиал.
Эвдиал выругалась. Ее ружье сломалось при падении. Не важно.
– Что будем делать, Сейлор Мун? – поинтересовалась Марс, глядя на творящийся хаос.
Мун взглянула на своих Сенши.
– Вы, девочки, займетесь монстрами. Чиби-Мун и я остановим Эвдиал!
Сенши, как одна, кивнули и присоединились к действию. Вскоре крики "FIRE SOUL!", "CRESCENT BEAM!", "SPARKLING WIDE PRESSURE!" и "SHINE AQUA ILLUSION!" вплелись в шум битвы, когда магические атаки пересекали комнату из конца в конец. Сенши не делали разницы между Глубоководными и Даймонами, и хаос битвы усилился еще больше.
Эвдиал поморщилась. Она призвала что-то с большей и лучшей огневой мощью. Она вытащила из подпространства огромное ружье и направила его на двух Мун.
– В этот раз ты не помешаешь, Сейлор Мун!
– Это мы еще посмотрим. MOON SPIRAL…!
Эвдиал начала заряжать свое оружие.
– FIRE…!
– …HEART ATTACK! – закончила Сейлор Мун, посылая огромное красное сердце в другую женщину.
– …BUSTER! – закричала Эвдиал, спуская курок. Заряд магически перегретой плазмы с ревом вырвался из ее оружия. Уже во второй раз за день два заряда столкнулись в воздухе, и, на мгновение, показалось, что заряд Сейлор Мун преодолеет выстрел Эвдиал. Но сердце пошло трещинами и раскололось на тысячу кусочков. Огненный заряд пролетел сквозь разрушенное сердце, неумолимо двигаясь к Сейлор Мун и Чиби-Мун.
Глаза Сейлор Нептун испуганно распахнулись.
– Убирайтесь оттуда! – закричала она, когда ее сострадание возобладало над чувством долга перед миссией.
Ноль реакции. Даже ни малейшего проблеска от ее оружия. Она взглянула на него. Самое время, чтобы не сработать!
В этот момент, как раз перед тем, как шар перегретой плазмы уничтожил бы Мун и Чиби-Мун, раздался звук бьющегося стекла. Сейлор Сатурн спрыгнула в зал со стеклянной крыши, приземлившись прямо на пути заряда, и осколки сыпались вокруг нее.
– SILENCE WALL! – крикнула она. Барьер трещащей черной энергии возник перед ней; плазменный шар врезался в него и мощно взорвался, на мгновение скрыв ее в огненной буре.
Пламя опало, открывая стоящую там невредимую Сейлор Сатурн.
– Это лучшее, что ты можешь? – уверенно ухмыльнулась она.
Эвдиал выругалась и немедленно исчезла, телепортировавшись из здания.
Нептун неверяще уставилась на Сатурн. Сейлор Сатурн просто вмешалась и спасла Сейлор Мун? Но… Сатурн ведь Приносящая Безмолвие, ведь так? Раз уж она пробудилась, она уничтожит мир. Ведь так? Ей нужно это обдумать. Ей нужно поговорить с Харукой. Оставив битву на Внутренних Сенши, Сейлор Нептун сбежала, даже не потрудившись при этом проверить кристалл сердца Судзухары, но лишь рассеянно затолкнула его в грудь девушки, пробегая мимо.
Двери в бальный зал распахнулись, когда оставшиеся Глубоководные с бешеной силой вырвались на свободу. Они выполнили свою миссию: Апостолы Смерти не забрали Талисман. Это стоило им почти четверти ударной силы, но они справились. Они сбежали в ночь, оставив группу крайне смущенных Сенши позади. Даймон с мечом пал посреди боя от когтей Глубоководных, но Даймон со звездами сбежал.
Сатурн и Внутренние Сенши смущенно разглядывали разрушенный бальный зал. Так они просто положили этому конец? Кто были эти монстры, боровшиеся с Даймонами? Какая у них в этом заинтересованность? И еще один вопрос, озвученный Венерой вслух:
– Ты боишься кошек?
– Ну, – проигнорировала ее Сатурн, – похоже, здесь больше нечего делать, – сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти.
– Подожди! – позвала Меркурий.
Сатурн моргнула и уставилась на Сенши в синей юбке.
– Чего?
Меркурий бросила ей маленькие розовые, невероятно девчачьи часы.
– Возьмите коммуникатор. Он позволит нам связаться друг с другом, если в будущем нам понадобиться помощь, или вам понадобиться вызвать нас.
Сатурн с сомнением взглянула на часы, затем сунула их в карман и выпрыгнула из зала через дыру в потолке, оставив Внутренних Сенши одних в разрушенном бальном зале.
Аканэ остановилась как вкопанная. Оно исчезло. Она опоздала. Что бы там ни произошло, она все пропустила. Она сжала кулаки и тихо выругалась. Затем над ней промелькнула тень, и она посмотрела вверх.
Сейлор Сенши только что прыгнула с одной стороны улицы на другую.
– Томоэ Хотару? – громко спросила она.
Сенши замерла и повернулась взглянуть на только что позвавшую ее девушку.
– Чего? – явно удивленно спросила она. Что за узнавание мелькнуло в глазах Сенши?
– Томоэ Хотару? – снова спросила она. Эта девушка была той, что она видела. Ну… почти. Костюм был таким же, вплоть до шипастой кристальной броши. Но девушка была другой. Она была старше, волосы были темно-рыжими, а не черными, глаза голубые, не фиолетовые.
Аканэ нахмурилась.
– Кто? – переспросила Сенши. Она спрыгнула на улицу. – Ты в порядке, Аканэ? – Этот взгляд озабоченных глаз показался знакомым.
Аканэ уставилась на Сенши Разрушения. То, как она только что произнесла ее имя… но она не знала ни одной выглядящей так рыжей. Кроме…
– Ранма? – спросила она.
Реакция Сенши подтвердила ей все, что было нужно.
Глава 7. Судьба звезд. Часть I.
Один, любовь в одном поколении…
два, двое из нас отправятся в ад…
три, даже если мы убьем всех…
четыре, печать проклятья на мире мертвых…
четыре, печать проклятья на мире мертвых…
пять, кровавый дождь, потому что война…
шесть, кровь убитых…
семь, течет как слезы…
Йома: посланцы царства тьмы – Считалка
Сквозь открытое окно спальни Ранмы ярко светила луна, наполняя комнату нежным серебристым светом. Странные тени мерцали на стенах и колышущихся на ветру шторах. Уже не Сатурн, Саотоме Ранма стояла посреди комнаты, лицом к сидящей Тендо Аканэ. Аканэ разглядывала ее, и выражение ее лица было странным. Ранма не могла понять, о чем она думает.
– Объясни мне, Ранма, – попросила Аканэ. Ее голос был совершенно сух, не выдавая ни единого признака ее чувств.
Ранма опустила взгляд.
– …Я…
ПЕРЕХОД
– …Она спасла Сейлор Мун, – покачала головой Мичиру. – В этом нет никакого смысла. – Они были в квартире Харуки, сидели около бассейна. Луна ярко светила сквозь окно, и, отражаясь от водной поверхности, ее свет наполнял бассейн мокрыми отблесками.
– И что это меняет? – поинтересовалась Харука.
Мичиру встретилась взглядом со своей возлюбленной.
– Она все равно Сатурн. Я знаю тот пророческий сон так же хорошо, как и ты.
– Безмолвие близится. Разрушитель мира наступает. Только истинный Мессия сможет использовать Святой Грааль и спасти мир. – Харука отвела взгляд. – Три Талисмана, сокрытые в кристаллах чистых сердец, призовут Грааль.
Мичиру кивнула.
– Три жизни в обмен на спасение человечества. Не такая уж плохая жертва, не так ли? – но ее глаза выдавали ее неуверенность.
Харука не смогла поймать взгляд Мичиру. Она взглянула на свои ладони и долго ничего не говорила.
Легкие влажные отблески играли на стенах, от бассейна тянуло запахом хлора.
В нескольких кварталах оттуда Аканэ взглянула на Ранму.
– Что? Ты думаешь, это весело, бегать ночами в сейфуку с этими сейлор шлюшками? Поверить не могу! Это так ты проводишь свое время?
– Что! Нет! Аканэ, это не то, что ты думаешь!
Аканэ не слушала.
– И они даже не знают, что за извращенец бегает с ними? Ты ведь не сказал им, что на самом деле парень, а? Бьюсь об заклад, они бы пришли в ужас, если бы узнали, каким извращенным уродом ты являешься!
Ранма вздрогнула. Аканэ всегда знала, как сделать ей больно, с самой первой их встречи.
– Ты вообще меня слушаешь?!
ПЕРЕХОД
Ночь была ясной, и луна ярко освещала улицу. Звуки города были тихи в этот час, ограничиваясь лишь случайно проезжающимися автомобилями.
Пять женщин вышли из тени и взглянули на здание. Именно здесь жила их цель. Как правило, они не работали вместе, но все изменилось, и их тактике тоже пришлось измениться. Риск постороннего вмешательства был слишком высок, чтобы отправлять только одного оперативника.
Женщины проверили свое оружие, кивнули друг другу и направились внутрь.
Аканэ поднялась на ноги и с вызовом шагнула вперед. Ее боевая аура стала видимой.
– Слушать тебя! Я даже не могу тебе доверять! Ты чертов…
Ранма оборвала ее.
– Проклятье, Аканэ, заткнись и выслушай меня! – гневно закричала она, ее глаза на долю секунды вспыхнули фиолетовым, а знак Сатурна проявился у нее на лбу.
Аканэ замолкла, уставившись на своего жениха.
– Я стала такой только из-за тебя. Когда я дралась с этим тупым мальчишкой Фениксом, у меня был выбор: я могла получить это… это… это уродство, или я могла оставить тебя умирать. И, независимо от того, как сильно ты меня раздражаешь, я просто не могла позволить тебе умереть. Я люблю тебя! Позволить тебе умереть было бы как… как позволить умереть себе. Так что да, я выбрала этот вариант. Я стала Сатурн и отказалась от своей мужественности чтобы спасти единственное, что для меня было важнее: тебя. Теперь у меня есть эта сила, а эти девочки нуждаются в моей помощи. Там были люди, пытающиеся украсть души или что-то вроде того – я не совсем понимаю, но они убивают людей. Мастер боевых искусств обязан защищать слабых, так что да, я буду носить это тупое девчачье сейфуку, раз уж это так необходимо. И если это делает меня извращенцем или уродом, то да, я извращенец и урод!
Мичиру легла на спину, ее ноги были согнуты в коленях и все еще опущены в бассейн. Их разговор, похоже, завершился, так что она взяла раковину, лежащую неподалеку от нее, и приложила ее к уху, чтобы услышать шум океана. Это, как всегда, успокоило ее, и целое мгновение она могла слушать только рев волн и чувствовать только брызги океана. Запах морской воды окутал ее, и она улыбнулась.
– Это не честно с твоей стороны, – тихо заговорила Харука, – уходить в свой собственный мир.
Мичиру открыла глаза. Харука снова приближалась к ней, грустно улыбаясь при этом. Она подняла брови.
– Не оставляй меня здесь одну, – попросила Харука.
Лицо Мичиру смягчилось, она взяла Харуку за руку и положила свою голову на плечо девушке.
ПЕРЕХОД
Открывание двери было простой задачей для Ведьм 5. Простая инъекция нанитов в замок была всем, что потребовалось. Замок с громким щелчком открылся. В последний раз проверив оружие, пять женщин направились в здание. Пора было раз и навсегда с этим покончить.
Гнев пропал из взгляда Аканэ, когда она с удивлением смотрела на Ранму.
– Ранма, – прошептала она. Теперь она это увидела. Он видел это в ее взгляде. От чего он отказался ради нее. Чем он пожертвовал, чтобы она жила. Что он пожертвовал "самим собой".
На мгновение Ранма почувствовала, как сильно болит в груди у нее сердце. На мгновение она ощутила, как сердце замирает в ужасе от того, кем "он" был, и чем "она" стала, и, хоть она и знала, что этого не будет, она увидела "себя" старухой, хилой и седой, доживающей зиму ее жизни в облике, который он никогда не должен был получить. К счастью, этот момент прошел, и ужас пошел на убыль. Слезы жгли глаза Ранмы, но она не собиралась позволить им пролиться. Она взглянула на свою невесту и принялась ждать ее ответа.
Аканэ шагнула вперед и внезапно притянула Ранму к себе. Она обняла рыжую и заплакала, снова и снова бормоча ей "Прости".
Ранма стояла, потрясенная внезапным физическим контактом. Она обняла Аканэ в ответ и мягко улыбнулась.
– Эй, не будь такой. Знаешь, я бы сделала это и во второй раз.
Всхлипывая, Аканэ отпустила Ранму и отступила на шаг.
– Я могу ее увидеть? Другую тебя?
Ранма кивнула и, немного сконцентрировавшись, позволила энергетическим изменениям омыть свое тело. Первой появилась кристальная брошь на ее шее; все остальное волнами вытекало из нее, формируя уже знакомую форму Сейлор Сатурн. Все преобразование не заняло и секунды.
Взгляд Аканэ затуманился, когда она смотрела на преображенное тело Ранмы. Она чувствовала себя странно. Как будто она шла под водой. Все стало неярким и смутным, кроме стоящей перед ней Сейлор Сенши.
– Я…
Необходимость. Мощнейшая физическая необходимость этого человека, этого извращенца, этой девушки. Это почти потрясло дочь Тендо. Она хотела Ранму. Она хотела быть Ранмой. Она никогда не собиралась быть Тендо Аканэ: она собиралась быть Ранмой. Аканэ не знала, как она узнала это, но прямо сейчас она знала, что это самая истинная вещь из всех, что ей когда-либо было известно.
Глаза Мичиру распахнулись, когда внезапное предчувствие навалилось на нее. Она немедленно вскочила на ноги, с хэнсин-жезлом в руке.
Мерцающий свет на несколько мгновений окружил их, когда магия Серебряного Тысячелетия текла сквозь них, осторожно сдирая с двух женщин маскировочный слой, что их человеческое перерождение разместило на них, снимая слои до тех пор, пока их тела не стали воплощенными идеями их истинных душ. Наполненные силой, Уран и Нептун повернулись к двери как раз вовремя, чтобы увидеть ее распахнувшейся, облако газа заполняло комнату, стремительно нападая на бассейн, как живое существо.
Две воительницы из Серебряного Тысячелетия не побледнели; в их истинных формах они были более чем способны справиться с простым усыпляющим газом.
Первой из Ведьм через дверь прошла молодая коротковолосая блондинка с золотыми глазами, владеющая своеобразным посохом.
У нее не было и шанса.
Два заряда планетарной магии влетели ей в лицо в тот момент, когда она проходила через дверь в бассейн, она вылетела сквозь дверь и с тошнотворным треском врезалась в стену.
Аканэ схватила Ранму и страстно поцеловала ее; Ранма уставилась на нее, шокированная ее действиями.
– А… Аканэ, что?..
– Заткнись, Ранма, – ответила Аканэ,
Ранма покачала головой, отступая назад.
– Подожди, Аканэ, это ведь… В смысле, это? Сейчас?
Аканэ кивнула, ее глаза сияли.
– Я люблю тебя, извращенец. Ты мне нужен. Сейчас.
Ранма выронила Глефу Безмолвия – она приземлилась, указывая концом в сторону – и позволила Аканэ затащить себя в кровать. Ее мысли неслись вскачь. Ей нужно… Ей нужна…
– Аканэ…
Близнецы лошадей любви и страсти потоптались по разуму Ранмы, и все рациональное покинуло ее.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она.
Одежды были сорваны, и больше не было времени для разговоров.
Прошло всего десять минут с прибытия Апостолов Смерти, и квартира была разрушена. Стены почернели от сажи, сломанная мебель была разбросана по всей комнате. Большая часть комнаты была скрыта пламенем, сейчас вырывающимся из-под контроля, наследие плазменных выстрелов. Тело Мимет все еще было здесь. Ну или то, что от него осталось. Огонь не пощадил ее останки. Дым свободно валил через дверной проем, ведя к бассейну, где без чувств лежали Сейлор Уран и Сейлор Нептун, едва дышащие, с едва бьющимися сердцами. Далекий шум приближающихся сирен был едва слышен.
Посреди всего этого хаоса вдруг появилась женщина, замершая у самого края бассейна. С внешностью супермодели, смуглой кожей, длинными зелеными волосами и гранатовыми глазами она, конечно, бросалась в глаза. Она была одета в странного вида сейфуку и держала в левой руке посох в форме ключа.
Сейлор Плутон опустила взгляд на павшие тела Уран и Нептун и вздохнула.
Глава 7. Судьба звезд. Часть I.
Утро в Токио выдалось ярким и славным; смог был унесен бризом, и очистившийся воздух был так чист, что почти сверкал. Шумы города плыли сквозь Адзабу Дзюбан; на горизонте сгущались тучи. Тайфун приближался и, вопреки словам всех синоптиков, он двигался прямо к столице. Даже в этот ранний час все готовились к приходу шторма.
В храме Хикава Рей и другие девушки были заняты тем, что устанавливали штормовые ставни и снимали все, что могло быть унесено надвигающимся сильным ветром. Там был и Мамору, во всем помогающий им.
– Неужели это нужно делать так рано? – поинтересовалась Усаги. Ее глаза были мутны, и она до сих пор носила пижаму – она и остальные девочки вчера остались ночевать в храме.
– А когда еще нам готовиться, булкоголовая? – закатила глаза Рей. – Когда шторм уже будет здесь?
– К несчастью, – вклинился новый голос, – это то, что мы должны сделать. Шторм надвигается, и у нас нет ничего, что мы можем ему противопоставить.
Девушки и Мамору с удивлением обернулись. У входа в храм Хикава стояла Сейлор Плутон.
– Пуу! – закричала Чиби-Уса.
Плутон слабо улыбнулась.
– Еще раз здравствуй, Маленькая Леди.
– Сейлор Плутон! – прошептала Усаги.
Повернувшись, дочь Хроноса охватила взглядом всех собравшихся во дворе, легонько кивнула и заговорила.
– Идемте. У нас есть, о чем поговорить и немного… времени для обсуждения. – Она странным образом выделила "время". Она пересекла двор и вошла в храм.
Остальные переглянулись, кивнули и последовали за ней.
Утренний свет сочился сквозь открытое окно. Ранма проснулась почти час назад. Она лежала под одеялом нагой, с рукой Аканэ, обернутой вокруг нее. Она взглянула на девушку, спящую со странной довольной улыбкой на лице.
Она сможет к этому привыкнуть.
Прошлая ночь была невероятна. Ранма никогда не думала, что такие ощущения вообще возможны. Сперва это было неуклюже и неудобно, но потом, после начальной неловкости… Она покачала головой. Теплые воспоминания только начали постепенно блекнуть. Здесь, со спящей рядом с ней Аканэ, она чувствовала себя… счастливой.
Дверь открылась, и Ранма подняла глаза. В дверях стоял ее отец, в форме панды, пришедший разбудить ее для их утренней практики. Старый панда осмотрел комнату, с разбросанной повсюду одеждой Аканэ, с брошенной на пол сейфуку и лежащей под рукой странной глефой. Его взгляд упал на лежащих в кровати людей, затем он встретился взглядом с Ранмой. В них не было узнавания; Ранма не сбросила преобразование этой ночью, и магия все еще защищала тайну ее личности. Кто эта странная рыжая в постели с Аканэ?
Ранма уселась, прикрывающее ее одеяло свалилось до уровня талии.
– Черт, бать, – сказала она, – выйди уже отсюда и закрой дверь.
Теперь он узнал. Глаза панды распахнулись. Он поднял знак: "Парень?! Э-э… Я уже ухожу". Он вышел из комнаты и задвинул дверь.
Звук голоса нарушил ее сон, Аканэ пошевелилась и открыла глаза.
– Ранма? – сонно спросила она.
Ранма взглянула на свою возлюбленную и улыбнулась.
– Утро, Аканэ.
Аканэ поднесла к глазам руку и мгновение разглядывала ее.
– Я все еще я, – прошептала она. Голос был полон разочарования.
А?
– Ну да. А ты ожидала чего-то другого?
Аканэ покачала головой и забралась глубже под одеяло.
– … я не уверена.
В комнате раздался слабый писк. Ранма моргнула и огляделась в поисках его источника. Через некоторое время она сообразила, откуда он идет: она залезла в подпространство и вытащила смешные девчачьи кричаще-розовые часы, которые Сенши вручили ей недавно.
– Что это? – спросила Аканэ, протирая заспанные глаза.
– Что-то, что Сенши мне дали, – пожала плечами Ранма. – Я думаю, это что-то типа радио или около того. – Она щелкнула большим пальцем, открывая небольшой экранчик, на котором появилось лицо Усаги. Отлично. Просто великолепная работа по сокрытию своей личности.
– Сатурн? – спросила Усаги.
– Да?
Аканэ заглянула через плечо Ранмы на устройство.
– Это… довольно странно, Ранма, – сказала она.
– Ранма? – повторила весьма потрясенная Усаги.
Ранма смотрела с недовольством, хотя она не казалась действительно расстроенной.
– Отлично, Аканэ, – она вновь взглянула на экран, – чего надо, Усаги?
Усаги, казалось, оправилась от удивления, узнав личность Сатурн.
– У нас экстренное собрание в храме. Плутон здесь. С Уран и Нептун что-то случилось.
Ранма обдумывала это лишь мгновение. Плутон здесь?.. Целую секунду сон-воспоминание с лицом Плутон казался достаточно реальным, чтобы протянуть руку и коснуться ее. Она взглянула на Аканэ, вопросительно смотрящую на нее. Да. Да, она придет. Хотя бы чтобы увидеть, что ее сон-воспоминание действительно был воспоминанием, а не просто сном.
– Я буду, – сказала она, закрыла коммуникатор и спрятала его в подпространство. Ранма посмотрела на Аканэ. – Мне надо уйти.
– Я иду с тобой, – сказала Аканэ.
Ранма покачала головой.
– Побудь здесь, Аканэ. Это тебя не затрагивает.
Аканэ посмотрела на Ранму и сбросила одеяло, прежде чем подняться на ноги.
– Если это затрагивает тебя, то это затрагивает и меня. Я иду.
Она действительно была прекрасна.
Ранма вздохнула.
– Отлично, но если тебя похитят, в этот раз я позволю Рёге спасать тебя.
Аканэ не собиралась отвечать. Она схватила свои трусики и натянула их. Затем пошла разыскивать лифчик.
Ранма встала, посмотрела на брошенное сейфуку, пожала плечами и принялась надевать свою обычную одежду.
Когда Ранма и Аканэ поднимались к храму Хикава, тяжелое молчание пролегло между ними. Аканэ попыталась поговорить с Ранмой, когда они только выдвинулись, но Ранма пребывала в раздумьях, до сих пор.
Сейлор Плутон. При мысли об этой женщине Ранма вспомнила всю ее сердечность и любовь. Неужели она действительно встретится с матерью ее предыдущего воплощения? Она будет такой же, как она ее помнит? И было ли это настоящими воспоминаниями? Она могла вспоминать… С того первого сна воспоминания всплывали в самые неподходящие моменты. Некоторые были хорошими, принося тепло и радость, некоторые были плохими, принося печаль и боль. А некоторые, как полученное воспоминание о жарких и беспокойных делах с одним типом во дворце Сатурна (чье имя она наотрез отказалась вспоминать), заставляли ее чувствовать себя чрезвычайно дурно. Она воспринимала это как обнадеживающий знак. Если она чувствовала себя плохо от таких приходящих к ней "хороших воспоминаний", значит, она не становится кем-то другим. Однако что-то в том парне казалось смутно знакомым. Что-то в его клыках. А, ладно. Это не важно, и она не заинтересуется ТАКИМИ отношениями никогда, никогда снова. Независимо от ее предпочтений в той жизни, в этой она интересовалась только девочками.
Ранма взглянула на Аканэ и ухмыльнулась.
– Давай, пацанка, – сказала она, – наперегонки до конца, – она побежала к вершине лестницы.
Аканэ моргнула, улыбнулась и помчалась за Ранмой.
Когда они достигли вершины лестницы, они обнаружили там Усаги, ждущую на ступенях храма.
– Сатурн! – помахала она. Тут она заметила Аканэ. – Э-э… Аканэ-сан? Что вы здесь делаете?
– Разве ты не должна защищать тайну своей личности или что-то вроде того? – спросила Ранма.
Усаги покраснела, одновременно смутившись и ужаснувшись.
– Ты забыла.
Усаги вконец пристыженно кивнула.
Ранма рассмеялась и покачала головой, затем взглянула на Аканэ, также забавляющуюся всем этим.
– Аканэ здесь, потому что ей любопытно.
– Эй! – возмутилась Аканэ. Она взглянула на Усаги. – То, что этот тупица бегает повсюду в сейфуку и дерется со злом не значит, что я позволю ему делать это в одиночку.
Усаги при этом подняла бровь. Аканэ снова говорила о Ранме как о мужчине.
– Я думаю, все нормально. Нас ждут внутри. Идем. – Она открыла дверь.
Ранма и Аканэ переглянулись, прежде чем пересечь двор и пройти через дверь. Усаги сразу же последовала за ними.
Все остальные девушки были там, сидели вокруг небольшого стола, на котором лежали закуски и угощения. Макото, Минако, Ами, Рей, Чиби-Уса, Сейлор Плутон, Мамору… стоп, Мамору не девушка. Ну, он был почти как девушка, со своей чуткостью, но технически он не был девушкой… Минутку, Сейлор Плутон? Взгляд Ранмы скакнул назад на зеленоволосую Сенши, сидящую в углу с бесстрастным взором. Глаза женщины немного расширились, когда Ранма вошла в комнату, но все еще оставались холодными. Это не было удивлением. Это было чем-то иным. Чем-то, что Ранма не вполне могла определить.
Сердце Ранмы подпрыгнуло. Плутон выглядела точно так, как она помнила. То же лицо. Те же зеленые волосы. Та же смуглая кожа. Те же глаза цвета граната. Та же форма.
– Плутон, – прошептала она. Через мгновение Ранма сообразила, что все смотрят на нее. Нет. Не то. Они смотрели немного мимо. Она взглянула на Аканэ. О! – Хмм. Ну, я привела Аканэ. – Вообще-то, смотрели все, кроме Чиби-Усы. Чиби-Уса лишь нежно улыбалась, как человек, вспоминающий нечто сокровенное.
– Она в курсе? – уточнила Рей. Она была осторожна, и после этого и все остальные в комнате присоединились к ней, кроме Чиби-Усы.
– Что эта извращенка бегает повсюду в сейфуку и дерется со злом? – скривила рот Аканэ. – Слышала.
Мгновение Ранма выглядела раздраженной.
– Если я извращенка, то кто тогда ты? – поинтересовалась она.
Аканэ покраснела и ничего не сказала.
Минако взглянула на Ранму, на Аканэ, снова на Ранму, и кивнула сама себе. Между ними определенно что-то произошло с тех пор, как она последний раз видела их. Они были гораздо ближе друг другу. Даже то, как они сидели рядом, изменилось, больше случайных касаний, и ни смущения при этом, ни извинений. Если раньше язык их тел был языком друзей, сейчас это было больше похоже на… Она широко улыбнулась.
– Ну, и как все прошло? – спросила она.
– Чего? – недоуменно моргнула Ранма.
Усмешка Минако не изменилась.
– Прошлая ночь. Как все прошло?
Мамору и Ами смутились. Остальные девушки удивленно взглянули на Минако.
– Минако-тян! – яростно прошептала Усаги, усаживаясь рядом с Мамору.
Сейлор Плутон спокойно и властно поднялась на ноги.
– Теперь, когда все здесь, – сообщила она, – я начну.
Все ее проигнорировали.
– Ты действительно думаешь, что их отношения перешли в физическую плоскость? – покраснела при мысли об этом Ами.
Ранма и Аканэ смотрели. Это было похоже на наблюдение за крушением поезда. Они не могли отвести взгляд.
– Минако-тян извращенка! – воскликнула Рей. – Двум девушкам нельзя делать такое вместе!
Усаги взвесила на руке коллекцию юрийной манги Рей.
– Хмм… Рей-тян, а что это у тебя есть, – хихикнула она.
Рей, казалось, хватит удар.
– УСАГИ! – закричала она, выхватывая компрометирующую стопку манги из рук Усаги и быстро вбивая ее в ближайший шкаф. – Это не для тебя!
Внутренние (за исключением Рей) захихикали, глаз Плутон незначительно, едва заметно задергался.
Через мгновение Ранма поняла, что Минако все еще выжидающе смотрит на нее.
– Слушай, – сказала она наконец, – Не твое дело, что мы делаем вместе, так что оставь все это, ясно?
Аканэ согласно кивнула, удивленная такой неожиданной зрелостью своего жениха.
По лицу Минако промелькнуло разочарование.
В соседней комнате Луна и Артемис, прячущиеся, чтобы Сатурн их не заметила, недоверчиво покачали головами.
– Может, теперь она нам посочувствует, – решил Артемис.
Луна многострадально кивнула.
– Хватит, – объявила Плутон, и суровость ее тона ножом обрезала разговор. – Выслушайте все. Сейчас же.
Собравшиеся немедленно засыпали ее градом вопросов.
– Где ты была?
– Почему ты так долго ждала, чтобы связаться с нами?
– Почему ты не помогала нам с Даймонами?
– Это действительно твой натуральный цвет волос?
Плутон холодно взглянула на Минако, задавшую последний вопрос. Минако увяла и откинулась обратно на подушку, на которой сидела.
– А где вы ожидали меня увидеть? – подняла тонкие брови Плутон. – Вы же знаете мой долг.
На что остальные замолкли. Ранма и Аканэ просто сидели и смотрели, что происходит.
– Я не могу оставлять Врата Времени без охраны, Сейлор Мун, – сообщила Плутон, смотря прямо на Усаги. – Будут катастрофические последствия, если врата, хотя бы на мгновение, попадут в руки врага.
Усаги кивнула. Затем встрепенулась.
– Но ведь… если ты не можешь оставить Врата Времени без охраны, кто охраняет их сейчас?
Слабейшая тень улыбки украсила губы Плутон.
– Мирай, – ответила она.
Остальные смутились.
– Врата Времени охраняет будущее? – уточнила Ами.
Плутон не ответила на это, лишь махнула рукой. Спустя мгновение в воздухе появились тела Сейлор Уран и Сейлор Нептун и плавно опустились на пол.
Ранма моргнула. Эти двое… что за чертовщина произошла с ними? Она никогда не чувствовала ничего подобного – их структура ки практически исчезла. Это было похоже на то, что они… остановились незадолго до момента смерти.
– Какого черта? – недоуменно выдохнула она.
Остальные отреагировали значительно резче. Усаги испуганно взвизгнула, когда две Сенши возникли в воздухе, остальные вскочили, не успев признать, кто именно появился. Мгновение спустя Ами придвинулась проверить их жизненные показатели.
– Я не слышу биения сердца, – сказала она.
– Я использовала силы Подземного мира, чтобы задержать их между жизнью и смертью, – объяснила Сейлор Плутон. – Это был единственный способ спасти их жизни, когда они потеряли свои кристаллы чистого сердца. – Она взглянула на собравшихся. – Уран и Нептун потерпели поражение. Апостолы Смерти нашли первые два Талисмана – в них.
– ЧТО?! – почти одновременно выкрикнули в пять голосов.
Аканэ взглянула на Ранму.
– Что еще за Талисманы? – шепнула она.
Ранма пожала плечами.
– Два Талисмана должны быть возвращены, – продолжила Плутон. – Мы не можем допустить, чтобы Святой Грааль попал в руки зла; это будет конец света и наступление новой эпохи тьмы.
– А что с Уран и Нептун? – поинтересовалась Усаги.
Плутон поймала взгляд Усаги.
– А что с ними? – повторила она.
– Мы же не можем просто оставить их так! Мы же сможем вернуть Талисманы обратно в них?
Заговорила Макото.
– Зачем нам это делать? – спросила она с нечитаемым лицом.
– Мако-тян! – в ужасе посмотрела на подругу Усаги.
– В этом есть смысл, Усаги, – оборвала ее Рей. – Эти двое ничего не сделали, но подвергали невинных людей опасности с самого первого своего появления. Они все время говорили, что жертвы необходимы, и что они готовы убить невинных, если это поможет спасти мир. Так зачем нам помогать им? Почему бы нам просто не забрать Талисманы и не спасти мир? Они не невинны, Усаги. – Она взглянула на Ранму. – К тому же, они пытались убить Сатурн. И что это о них говорит?
Усаги вскочила на ноги.
– Мы не можем так поступить! – продолжала настаивать она. – Даже если только с помощью Талисманов можно призвать Святой Грааль, мы не можем сделать это ценой жизни людей. Даже если эти двое были готовы принести себя в жертву, так все равно неправильно! Даже если они не невинны, Уран и Нептун хорошие люди. Они просто сражались за то, что они считали правильным! Может, они и думали, что некоторые жертвы необходимы, но я не могу с этим согласиться. Я не пойду по этому пути. Нельзя плохими методами добиться хорошей цели. Но если мы будем вместе, мы сможем найти другой способ. – Она взглянула на Плутон. – Никто не умрет.
Собравшиеся зашептались, и, в этот момент, Внутренние Сенши поняли, что с радостью умрут, если понадобиться защитить их Принцессу.
Ранма поерзала на своей подушке. Уран и Нептун ей совсем не нравились и, хоть она и не могла отрицать правоту сказанного Усаги… она покачала головой. Нет. Она не позволит мрачным мыслям проявиться здесь и сейчас.
Плутон улыбнулась, ее холодное выражение было, наконец, сломано страстной речью Усаги.
– Рада видеть вас, моя Королева, – тепло сказала она. – Я рада. Спасти их будет сложнее, чем просто вернуть Талисманы, но возможно. – Она подняла руку, и драгоценный камень с вершины ее посоха всплыл в воздух перед ней. – Это Гранатовый Шар: третий Талисман. Если я буду достаточно близко к двум другим Талисманам, я смогу использовать его силу, чтобы вернуть их законным владельцам. Однако будет непросто подобраться столь близко.
– Разве мы не знаем, где они находятся? – вступила, наконец, в разговор Аканэ.
Все (кроме Ранмы) посмотрели на нее, удивленные, что она заговорила.
– Что? Это резонный вопрос.
Плутон достала ряд фотографий и разложила их на столе перед группой.
– В этом здании находится штаб-квартира Апостолов Смерти: это дом Томоэ Соичи. Я не смогла выяснить, замешан ли он в этом или нет, но, по крайней мере, мы должны считать его потенциальной угрозой. – На всех снимках был большой особняк в другой части Адзабу Дзюбан. Все входы и выходы были засняты, все двери, все окна, столько интерьера, сколько можно было разглядеть снаружи. Плутон неплохо подготовилась. – Нужно действовать быстро. Апостолы Смерти не единственная угроза; Шагающий с Ветрами приближается.
– Шагающий с Ветрами? – спросила Ранма. Это имя чем-то отозвалось в ее памяти.
– Древний враг человечества, – кивнула Плутон. – Он был призван… иными силами, что выступают против завершения планов Апостолов Смерти.
– Почему бы вам не объединиться с ними? – поинтересовалась Аканэ.
Рей на мгновение смутилась.
– …ты говоришь о тех монстрах, что боролись с Даймонами, да? – уточнила она.
– Именно, – ответила Плутон. – В Токио появился Тайный Орден Дагона, и их тоже придется учесть. Они не друзья Апостолов Смерти, но они и не друзья человечества.
– Тайный Орден Дагона, – переспросила Ами. Ее мысли стремительно неслись. Она знала, что Дагон был богом, которому в библейские времена поклонялись филистимляне… была ли эта организация своего рода потомком этой религии?
На этот раз заговорил Мамору.
– Они ведь Порождения Хаоса. – Это был не вопрос. Под вопросительными взглядами остальных он продолжил. – Когда Серебряное Тысячелетие пало, Земля на десять тысяч лет осталась без защиты. Много врагов прижилось здесь за время нашего долгого отсутствия.
Сейлор Плутон кивнула и взглянула на Мамору с чуть большим уважением в глазах, чем раньше.
– Эндимион-сама прав. – Она задумалась. – Полагаю, Тайный Орден Дагона не друг Итакуа, так что все выглядит так, что враг нашего врага наш друг. – Она вновь обратила внимание на собравшихся. – Со временем нам придется что-то с ними сделать. Но если мы хотим вернуть Талисманы и спасти Сейлор Уран и Сейлор Нептун, нам нужно действовать сейчас. Сегодня. Если мы будем ждать шторма, Талисманы перейдут к Итакуа, и мы никогда их не увидим.
Остальные кивнули и начали планировать атаку на штаб-квартиру Апостолов Смерти. Когда Мамору и девушки увлеклись планированием, Плутон взглянула на Ранму.
– Сатурн, – сказала она, – отойдем на секунду.
Ранма поднялась и взглянула на Аканэ.
– М-м… сейчас вернусь?
– Давай, – сказала Аканэ. Было ясно, что в этой ситуации она чувствовала себя пятым колесом. Но, все же, была решительна.
Вместе с Плутон Ранма вышла во двор.
– Ты не должна была пробудиться, – сказала Плутон, когда они отошли достаточно, чтобы их не услышали.
Вот вам и счастливое воссоединение с матерью-из-сна. Ранма озадаченно моргнула.
– Чего?
– Ни одна угроза не достигла масштабов, требующих пробуждения твоей силы, – сообщила Плутон, тщательно контролируя голос. – Так почему ты не спишь, Сейлор Сатурн? Ты намерена уничтожить этот мир?
– Что? – вновь спросила Ранма. – Нет! У меня нет никаких планов по уничтожению мира. С чего вы все спрашиваете меня об этом? – Она взглянула на Плутон. – Кстати. Ты ведь Хранитель Времени, а? Ты должна знать.
К удовлетворению Ранмы, на мгновение Плутон выглядела немного раздраженной. Она смогла ее достать. Хоть это и было немного мелочно.
– Вести о моем предвидении изрядно преувеличены. – Если это и был юмор, то очень бесстрастный.
Ранма зло улыбнулась сама себе, позволяя снам-воспоминаниям выбраться на поверхность.
– Я помню, – сказала она. Сейлор Плутон была только хранителем Врат Времени; она была там, чтобы не допустить их использования, а не чтобы самой злоупотреблять их силой. Хоть ее связь с Вратами и давала ей некоторое представление о судьбе и некоторое ощущение основных грядущих событий, слухи о всеведении, что преследовали ее и в Серебряном Тысячелетии, были всего лишь слухами. – Слушай, – сказала Ранма, – я не собираюсь взрывать мир. Мне нужно было кое-кого защитить. Я стала Сейлор Сатурн, чтобы спасти ее от огненной птицы-переростка, и я не сделаю ничего, что подвергнет ее жизнь опасности.
Плутон кивнула.
– Вижу. – Она внимательно смотрела на Ранму. – Ты изменилась, – сообщила она после паузы. – Ты не такая, как я ожидала.
Чья бы корова мычала.
– Я даже не помню большую часть той жизни. Я теперь Саотоме Ранма, и я не изменюсь только потому, что я в чем-то отличаюсь от своей прошлой жизни.
– Ладно, – ответила Плутон. Она развернулась и отправилась обратно внутрь. – Идем. У нас есть план спасения.
Через мгновение Ранма последовала за ней. Ее действительно не заботили Уран и Нептун – черт, они ей даже совсем не нравились, и она планировала их немного побить, если они продолжат атаковать ее, но увидев их беспомощно лежащими, застрявшими между жизнью и смертью… Она не хотела такой судьбы даже своим злейшим врагам.
Ранма решительно кивнула, наконец, определившись.
У них есть план спасения.
Глава 8. Судьба звезд. Часть II.
Весь огромный город Токио затих в ожидании приближающегося шторма, люди по большей части перебрались в универсальные убежища, что правительство возвело после третьего массового нашествия монстров. Солнце прерывисто светило сквозь надвигающиеся облака, его последний яркий блеск постепенно исчезал, когда стена сплошной серости распространялась по небу, с этими облаками пришел и дождь. В одно мгновение улицы были сухи, в следующее уже страдали от мощнейшего ливня; огромного ревущего божественного дождя. Ну, или не божественного. Ветер завывал. И посреди этого шторма и действовали Сенши.
Их план был прост: у них были все основания полагать, что профессора Томоэ нет дома, так что его дом будет пуст, если не считать любой защиты, что у него могла быть. Они войдут в дом Томоэ через доступное с крыши окно наверху – один из двух входов, не защищенных сигнальными заклинаниями. Из всех них только Сейлор Мун потребуется помощь, чтобы забраться туда. Это задача Ранмы. Сейлор Плутон будет ждать в храме, удерживая Уран и Нептун между жизнью и смертью. Дом Томоэ был защищен от телепортации – в противном случае Плутон бы просто телепортировалась внутрь, забрала Талисманы, и исчезла оттуда. Попав внутрь, Сенши разобьются на пары, разыскивая Талисманы и источник телепортационного щита. Меркурий и Марс, Венера и Юпитер, Мун и Такседо Камен, Сатурн пойдет одна. Как только они найдут источник щита и Талисманы, они уничтожат щит, заберут Талисманы и телепортируются обратно в храм.
Все звучало достаточно просто, но, когда она бежала под проливным дождем, и ее одежда мокро прилегала к ее коже, Ранма не могла не задаться вопросом, действительно ли план был хорош. Вклад Сецуны был минимален: она всего лишь предоставила данные своей разведки и позволила девушкам придумывать план, который, как они думали, был лучшим. Ранма была уверена, что некоторые детали плана были не самыми хорошими идеями, но ее мнение было проигнорировано. Когда Ранма обратилась к Сецуне за поддержкой, женщина лишь улыбнулась. Конечно, старшей Сенши должно быть известно, что они могли придумать план и получше.
Так почему же она ничего не сказала?
Сейчас они были рядом с домом Томоэ. Аканэ не была рада остаться в храме с Сецуной и Чиби-Усой и отреагировала… плохо. Но, в конце концов, ее, все же, уговорили остаться. Ранма надеялась, что все обойдется.
Они пришли. Из-за дождя видимость была крайне плохой, ветер поднимался до опасного уровня. Будет тяжело выбираться отсюда. Ранма взглянула на остальных, дождалась кивка Сейлор Мун, обхватила ее вокруг талии и, перепрыгнув через забор и территорию вокруг дома, легко приземлилась на крышу. Остальные быстро к ней присоединились.
Странно.
Дождь здесь был гораздо слабее, да и ветер был не сильнее бриза. Сразу за забором вокруг дома Томоэ… вокруг дома был какой-то барьер, защищавший это место от сильнейших проявлений дождя и ветра. Снаружи тайфун усиливался. Внутри был лишь не более чем спокойный дождь. Теперь, зная, что искать, Ранма действительно могла видеть, как лишний дождь стекает по внешней стороне барьера, но это была довольно смутная штука – ее глаза с трудом могли сосредоточиться на этом. Было очень легко позволить зрению скользнуть мимо барьера и его видимого эффекта.
Она покачала головой, отбрасывая эти мысли, и взглянула на других Сенши и Такседо Камена.
Пора было приступить к делу.
Не так далеко, без ведома Ранмы и Сенши, Тендо Аканэ свирепо продиралась через шторм. Оставаться в храме? Когда остальные идут в дом Томоэ, оставаться только потому, что она не Сенши?
Идите к черту.
Это старое тянущее чувство возникло снова, и, в сочетании с ее уязвленным самолюбием, оно тащило Тендо дальше. Хотя выл ветер, и дождь казался достаточно мощным, чтобы смыть весь город, Тендо Аканэ не могла отступить.
Не на этот раз.
Глава 8. Судьба звезд. Часть II.
Друг за другом они скользнули в окно спальни. Она была теплой, освещенной мягким фиолетовым светом. Макото, Минако, Ами, Ранма, Усаги и, наконец, Мамору. Когда они вышли из-под дождя, присущая их трансформациям магия принялась сушить их, и, через несколько секунд, в комнате стало чуть более влажно, а группа стала сухой.
Комната была полупустой, но это была не совсем пустота, это было что-то вроде святыни – того типа, что бездетный родитель может создать для своего потерянного ребенка. Шкафы стояли открытыми, десятки комплектов детской одежды были аккуратно сложены на их деревянные полки, в одежде доминировали фиолетовый и розовый цвета. В углу стояла покрытая пылью кровать со старыми, ни разу не использованными одеялами. На стене напротив кровати была картина или, по крайней мере, ее рамка, и не было ничего обычного в том, что она показывала: явно волшебная, она демонстрировала живущий образ молодой женщины с темными волосами и фиолетовыми глазами. Она была одета в школьную форму Академии Мюген, и она с каким-то печальным любопытством приветствовала вторгшихся в ее владение.
Ранма изумленно смотрела на нее. Как и все остальные, конечно. Но для Ранмы это было не просто удивление странной картиной. Она обнаружила, что образ этой девушки… пленял. Взгляд на нее наполнял ее сердце странной полузабытой болью. Она могла бы часами стоять и смотреть на портрет девушки, если бы Усаги не разрушила очарование, заговорив вслух.
– Кто ты? – с удивлением спросила Усаги.
Девушка на картине встретила взгляд Усаги и слабо улыбнулась.
– Я образ дочери хозяина, – ответила она. – Ее звали Хотару: я то, как она бы сейчас выглядела, будь она жива.
Усаги громко ахнула, а остальные обменялись осторожными взглядами.
– Девочка умерла здесь? – печально уточнила она.
Образ Хотару кивнул.
– Это было большим неудобством для мастера Герматоида.
– Почему? – резко поинтересовался Такседо Камен.
Хотару повернулась взглянуть на Такседо Камена.
– Кончено же потому, что Хотару была Сейлор Сатурн. Что было бы лучшим сосудом для истинной Мессии Безмолвия, чем Сенши Разрушения?
Все взгляды скрестились на Ранме, слова девушки на картине почти физически ударили ее. Она вздрогнула и отступила назад.
– Почему мы должны тебе верить? – через мгновение удалось выдавить ей, разум пошел вразнос.
Изображение, что раньше только смотрело на них, теперь, казалось, смогло их осознать.
– Ты! – прошипела она, глядя прямо на Ранму. Картина ярко засветилась. – Мастер Герматоид сказал, что этот день настанет; что это то, ради чего я и была создана, но я и не ожидала… – Хотару громко рассмеялась. – Подойди ближе, Сатурн. Я хочу взглянуть, какой девушкой ты переродилась.
– Сатурн, – предупредила Рей, доставая офуду. – Мне это не нравится. Отойди от картины. – Она подняла офуду, как если бы она готовилась ударить ею картину.
Но Ранма не слышала. Словно в трансе, она двинулась вперед, и, через мгновение, она засияла так же, как и картина. Она протянула руку, чтобы коснуться ее поверхности.
– Сатурн, нет! – закричала Усаги, протягивая руку, чтобы остановить свою подругу от прикосновения к картине на стене, уже зная, что опоздала.
Образ Хотару потянулся из картины и схватил Ранму за руку. Свечение усилилось, и, вскоре, Ранма с пустым взглядом исчезала в рамке. Уже погружаясь в картину, она неожиданно моргнула. Ее глаза широко распахнулись.
– О, черт!… – выдала она, а затем…
ТРАХ! Роза Такседо Камена сильно ударила картину, глубоко погрузив при этом свой стебель в полотно. Светящиеся белым трещины разбежались от точки столкновения, и весь образ разлетелся в небольшой взрывной волне и ужасной вспышке белого света. Ранму сбило на пол.
– Такседо Камен-сама! – восхищенно воскликнула Усаги. Спустя мгновение она осознала, что произошло с Ранмой, и ринулась в сторону рыжей. – Сатурн-тян! – вскричала она. – Ты можешь двигаться? Ты в порядке?
Яйцо Даймона вывалилось из опустевшей рамки картины, упало на пол с тихим, мягким стуком и сразу развалилось пополам. Мгновение над ними был виден парящий крошечный темный дух, но и он быстро исчез.
Ранма села и ущипнула себя за переносицу.
– Черт, люди, это больно, – протянула она, тряся головой, чтобы прояснить мысли. – Я в порядке. Что это была за чертовщина?
Рей предложила Ранме руку, и Ранма, даже не задумываясь, взялась за нее, быстро поднимаясь на ноги. Она пошатнулась, на мгновение тяжело опершись на Сенши Марса, и восстановила равновесие.
– Дух в картине был Даймоном, – сообщила Рей. – Такседо Камен, наверное, спас твою жизнь, Сатурн.
Ранма повернулась к мужчине в маске, и долю секунды их лица ничего не выражали. Затем Ранма благодарно кивнула, и Мамору, признавая это, вернул ей кивок.
Рей была раздражена.
– Не думаешь, что стоит поблагодарить его за спасение? – спросила она.
– Она так и сделала, – сказал Мамору и вернул свое внимание Усаги.
Заволновавшись, Рей взглянула на Мамору, на Ранму, ясно понимая, что она что-то между ними пропустила.
Компьютер Меркурий вдруг пискнул, и она с улыбкой подняла взгляд.
– Я нашла Талисманы, – сказала она. – По этим данным, они в подвале, двумя этажами ниже.
Минако беспечно ухмыльнулась.
– Отлично! – сказала она. – Заберем Талисманы и успеем домой к завтраку!
Остальные даже не стали поправлять ее, возможно, потому что на это не было времени. Продолжая говорить, Минако смело шагнула к выходу, повернула ручку и широко распахнула дверь.
На первый взгляд, за пределами комнаты был всего лишь коридор. Просто обычный коридор, и ничто не вызывало беспокойства. Но внешность часть бывает обманчивой. Минако вышла в коридор и двинулась за угол.
Остальные последовали за ней в коридор, только чтобы обнаружить, что ее нигде нет.
– Венера? – позвала Усаги.
Нет ответа.
– Минако-тян? – ослабевшим голосом вновь спросила она.
Тайфун над Токио ударил в полную силу, и, вместе с ним, Шагающий с Ветрами проявил свою мощь. Волны сверхъестественной силы прокатывались через город в ответ на его действия, даже шторм замерзал, усиленный его мощью. Дождь превращался в снег, и ураганные ветра врывались в Токио со всей ледяной яростью, добравшейся прямо с морозного севера. Залив промерз до дна, когда он появился там, шагая своими ледяными ногами по докам, тяжело ступая по улицам, оставляя опустошение на своем пути. Итакуа пришел в Токио, вызванный так далеко от своих обычных охотничьих угодий древним ритуалом призыва, что даже он не мог игнорировать; Тайный Орден Дагона проделал хорошую работу.
Когда Бог Белого Ледяного Безмолвия ступил на берег, в храме Хикава, несмотря на магическое тепло, что обеспечивало ее сейфуку, вздрогнула Сецуна, и, поставив последний штормовой ставень на место, она уселась рядом с Чиби-Усой. Они укрылись в зале огненного чтения, где, вопреки зимнему холоду, Священный Огонь пылал ярко, наполняя деревянный зал неуютным теплом.
– Пуу, неужели все действительно будет в порядке? – спросила Чиби-Уса. Она тоже трансформировалась в свою Сенши фуку ради дополнительной защиты от холода. Она хотела укрыться в главном строении, но Сецуна немедленно наложила вето на эту идею.
Сецуна нежно улыбнулась ей.
– Я не могу сказать, – ответила она.
Несколько мгновений они сидели молча, слушая завывания ветра.
– Ты не знаешь или ты не хочешь говорить? – уточнила Чиби-Уса.
Сецуна не ответила.
Чиби-Уса немного подождала и тяжело вздохнула. Ее плечи печально опустились.
– Это действительно должно быть так, как я помню? – тихо спросила она. – Мама рассказывала о тех днях, что привели к… – она умолкла. – Мне жаль тетю Ранму. Слушать ее рассказы об этом одно, а видеть, как она это проживает… Что, если я пойду и расскажу им, что грядет? Что, если я попытаюсь что-то изменить?
– Ты этого не сделала, – покачав головой, ответила Сецуна. – Все произойдет так, как оно произошло, Маленькая Леди. С твоей точки зрения, все уже произошло и не может измениться. Для Усаги и остальных это происходит сейчас, и они в своих действиях свободны изменять финал.
– А с твоей точки зрения?
И вновь Сецуна не ответила. Снаружи завывал ветер, и бушевал шторм.
– Минако-тян! – громко закричала Усаги, и остальные съежились от ее вопля.
– Сейлор Мун, мы пытаемся прокрасться сюда, а не сообщить всем в радиусе трех кварталов, что мы делаем! – отругала ей Рей.
– Но не могла же Минако-тян просто исчезнуть! – уже шепотом сказала Усаги.
Макото согласно кивнула.
– Она должна быть где-то здесь, – решила она, шагая дальше по коридору. Остальные колонной последовали за ней. Что-то в архитектуре этого дома выкручивало глаз. Углы казались неправильными, хотя никто и не мог сказать, почему. Тени удлинялись, наполняясь все большей угрозой, и было неуловимое чувство, которое лучше всего можно было описать как "кручение". Они повернули за угол, и Макото вдруг упала… вперед, дальше по коридору, как будто он был обрывом. С удивленным взвизгом она исчезла во мраке.
– Мако-тян! – испуганно закричала Усаги, потянувшись за подругой. Ранма в последнюю секунду вытащила Усаги обратно, едва сумев спасти ее от судьбы Сейлор Юпитер. – Что происходит? – спросила Усаги, ее длинные светлые хвостики свистели взад и вперед, когда она крутила головой, смотря на оставшихся друзей. – Где она?
Ами проявила свой визор, и ее компьютер начал сканировать область, на которую даже Рей, Ранма и Мамору оглядывались с подозрением. Мамору прикрывал Усаги, а она прижималась к нему сбоку.
– Там сильное пространственное искажение… – начала Ами.
Рей отступила на шаг.
– Марс, нет! – предупреждающе вскрикнула Ами.
Но было поздно. Глаза Сейлор Марс широко распахнулись, когда она провалилась сквозь угол между полом и стеной коридора, бросив при этом вызов трехмерной геометрии. Было больно видеть, как она падает сквозь него. До тошноты больно. Существование такого пространства было просто неправильно на самом примитивном уровне, как будто она не просто провалилась сквозь пол, но между полом и чем-то еще.
– Меркурий, что происходит? – в отчаянии спросила Усаги, крепко вцепившись в руку Мамору.
Ами покачала головой.
– В этом нет никакого смысла. Компьютер пытается обсчитать четыре пространственных и два временных измерения. Это… – в ужасе смотрела она. – Весь дом является своего рода тессерактом. И даже больше. Судя по этим данным, здесь время имеет длину и ширину!
– Я не понимаю, – сказала Усаги, становясь все более и более несчастной.
Ранма пристально оглядела коридор из конца в конец.
– Они все еще здесь, Усаги-сан. Я чувствую их ки. Просто они не совсем здесь.
Мамору задумчиво кивнул и постарался объяснить Усаги концепцию. Она не понимала, но, по крайней мере, нашла звук его голоса настолько успокаивающим, насколько это было возможно.
– …я изучал объекты, существующие в четырехмерном пространстве, но никогда и не думал, что сам окажусь внутри одного из них… – Он заметил бессмысленный взгляд Усаги и мягко улыбнулся. – Мы найдем их, Усако.
– Здесь, – сказала Ами, указывая чуть правее Усаги. – Сквозь это место Рей и провалилась.
– Но это с другой стороны зала! – воскликнула Усаги, разочарованно переводя взгляд с места, где исчезла Рей, на место, которое только что указала Ами.
– Только с нашей точки зрения, – уточнил Мамору.
Ранма покачала головой.
– Я ничего не знаю о тессерактах или чем-то похожем, но я знаю, что нам нужно спасти остальных, выбраться отсюда и найти эти чертовы Талисманы. У нас ведь есть способ провернуть все это, а?
Меркурий кивнула, план уже возник у нее в голове.
– Я могу проводить Сейлор Мун и Такседо Камена в безопасное место. Тем временем ты сможешь найти путь к сердцу четырехмерного пространства, там у тебя будет возможность использовать свою силу, чтобы свернуть его в обычное трехмерное пространство.
– Что с остальными?
– Ты должна найти их в другом измерении. Они смогут помочь тебе свернуть его.
– А в чем подвох? – спросила Ранма. – Подвох есть всегда.
Меркурий поколебалась.
– Если ты не будешь осторожна, сворачивание четырехмерного пространства может убить нас всех.
– И почему?
– Представь, что существует шесть разных версий этого дома, и в любую версию дома можно пройти из любой другой версии дома. Это не совсем соответствует четырехмерному пространству, но это даст тебе общее представление о том, что это на самом деле. В этом контексте, все, что тебе, по существу, надо сделать, это точно наложить их друг на друга. Если ты не будешь осторожна, ты можешь… – она на мгновение задумалась, – сложить их неправильно. Когда вместо стены на некотором месте могут оказаться пересекающиеся коридоры, или они могут материализоваться с нами внутри них.
– Точно. Звучит не хорошо.
Ами кивнула.
– Ну да. Я бы пошла с тобой, но у нас мало времени, и я единственная, кто может безопасно вывести Сейлор Мун и Такседо Камена из этих пространственных искажений.
Ранма взглянула на Ами, на Мамору и, затем, на Усаги. Она подняла руку ладонью вверх, и Глефа Безмолвия со вспышкой появилась в ее руках. Ее одежда распалась на поток фиолетовых лент и, спустя мгновение, собралась в ее Сенши фуку.
– Готова, – сказала она.
– Удачи, Сатурн-тян, – сказала Усаги, взглянув Ранме прямо в глаза. – Верни всех в безопасность. Я верю в тебя.
Ранма кивнула.
Ами поизучала свой компьютер.
– Итак, – сказала она. – Сейчас шагни вперед, чтобы войти в другое измерение.
Ранма шагнула вперед и растворилась в воздухе.
Из всего, что она могла сделать, добровольно кинуться в самое сердце четырехмерной конструкции было, возможно, не самым лучшим, что Саотоме Ранма могла выбрать. По крайней мере, если в первую очередь она не ценила собственное выживание. Но в том то и дело, что нет. Венера, Марс и Юпитер были в опасности. Более того, Усаги и Мамору были в опасности. Черт, если уж на то пошло, и Уран с Нептун были в опасности. Если им не вернут их Талисманы, они обе умрут, и, хоть все, что они сделали ей, это попытались причинить ей боль и атаковали ее несколько раз, она просто не могла позволить им умереть. Она не сможет жить с этим. Так что, полная решимости добиться успеха, Ранма шагнула в место перехода в другое измерение.
С точки зрения Ранмы, Усаги, Мамору, Ами и все стены, потолки и полы в доме просто исчезли. В одно мгновение она стояла в темном коридоре, в другое она стояла в огромном, потрясающем храме давно умерших богов, с бесчисленными колоннами из черного камня, растущих из влажных плит на полу ввысь, в воздушный океан света, что заменил крышу здания.
Ранма смотрела. Какого черта это было? Здесь… прекрасно. Несколько минут она шла вдоль колонн, осматриваясь в изумлении, каблуки ее длинных, почти до колен, сапог громко цокали по влажным каменным плитам, что заменяли в этом храме пол.
– Марс! Венера! Юпитер! Вы здесь? – позвала она, наконец. Ее голос странным эхом разнесся здесь, некоторое время эхо усиливалось и ослаблялось из-за странных здешних резонансов. И, едва последнее эхо пропало, она ощутила, как за зданием принялись наблюдать, и вздрогнула.
Она знала, что не хочет быть здесь. Полагая, что смогла разглядеть выход из храма вдали, Ранма направилась к далекому свету. Она шла несколько минут, а он не казался приблизившимся. Затем, после примерно десяти минут прогулки, свет, казалось, мгновенно скакнул к ней; это был выход, но, даже когда она подобралась на расстояние шага, свет не изменился. На мгновение она почувствовала полнейшее, абсолютное одиночество в бесконечном, невидимом, беззвучном пространстве.
Она кратко сконцентрировалась, полыхнув аурой, и засветилась слабым синим светом.
Это было ошибкой. Ранма поняла это, когда полыхнула аурой. Свет ее ки высветил в пустоте фигуры, для которых нельзя было подобрать слова. Там корчились существа. Существа, не поддающиеся описанию. Ее аура погасла, и она содрогнулась.
Примерно оттуда она и услышала звук, и, когда она услышала его, она поняла, что он присутствовал все это время. Там. Бесконечно слабый, но живой и, несомненно, музыкальный, воздействующий странно и дико, он ощущался как наждачная бумага, по которой проводили пальцами. Он был прекрасен. Он был прекрасен, и он был ужасен, и не было ни единого признака Рей, Минако или Макото.
Затерянная в другом измерении, Саотоме Ранма начала чувствовать себя действительно одинокой.
Продираясь сквозь снег и ветер, она шла, и лед замерзал у нее на щеках. Ее темные волосы покрылись изморозью, пятнами снега и льда, заставляя Тендо Аканэ выглядеть преждевременно постаревшей. Черная звезда больше не мерцала, но была ясно видима у нее на лбу, видима всем, кто мог увидеть.
Звуки шагов эхом отдавались вдали.
Она дрожала. Плохо. Очень, очень плохо. Она переставала ощущать свои конечности. Аканэ мало знала о выживании зимой, но была вполне уверена, что это очень, очень плохо.
И, как только она подумала об этом, ей стало тепло. Тьма вытекла из нее, и лед на ее теле растаял. Ей было тепло.
Шаги становились все громче, и земля под ней дрожала при них.
Это, определенно, странно. Аканэ подняла взгляд; вокруг нее сформировался сферический барьер, скованный из мрачного, призрачного света; эффект был похож на небольшие кружащиеся пятна мазута, плавающие на поверхности пруда. Ветер и снег отступили от нее, оставив ее нетронутой, тем яростнее ревя в пространстве вокруг нее.
– Это я… сделала? – спросила она. Едва она задала вопрос, она уже знала, что ответом было да. Она повелела, и так стало. Она улыбнулась, чувствуя себя гораздо уверенней. Уверенней в правоте своих действий, уверенней в своей способности справиться с этими новыми сверхъестественными угрозами, что отделили от нее Ранму.
Она пришла и остановилась перед домом Томоэ. Она была на месте. Вовремя. Она в последний раз оглядела окрестности… и ее взгляд упал на огромного, страшного Итакуа, медленно, целенаправленно шагавшего к дому Томоэ, его бедра двигались медленно, в то время как вокруг них кружились снег и ветер и лед. Город перед ним замерзал, и ужасный взгляд древнего создания упал не нее.
Грубый, первобытный ужас возник в сознании Аканэ, и это почти разрушило ее. Она в панике побежала к двери, не задумавшись о том, что она открылась перед ней, когда она приблизилась. Она промчалась внутрь, захлопнула зверь, опустилась на колени и заплакала.
– Где же ты, Ранма? – жалобно прошептала она.
Сквозь полузримое царство кошмаров и чудес Ранма шла молча, все разыскивая других Сенши, которые, как она знала, были здесь пойманы. Вдалеке она расслышала шум, похожий на захлопнувшийся дверной замок, он странно повторился в опалесцирующих башнях мира дыма и полуправды. А затем, на следующем подъеме, за пределами слышимости человеческого уха, что ставило в абсолютный тупик самой Истиной, чей голос вливался в уши, раздаваясь отовсюду вокруг, пришел звук, что поражал своей условностью: крик девушки-подростка.
– MARS FLAME SNIPER!
Размахивая Глефой Безмолвия, Ранма – Сейлор Сатурн – вскочила на возвышение как раз вовремя, чтобы увидеть остаточную вспышку атаки Сейлор Марс. Она вступила в бой с тварью, чья форма не поддавалась описанию. Это было ужасное, почти неописуемое существо, даже большее, чем автобус. Бесформенная масса пузырящейся протоплазмы, слабо иллюминировавшая, образовывавшая тысячи вспыхивавших зеленоватым светом и тут же гаснувших глазков[2] надвигалась на Сенши Марса, со всей имеющейся у твари сверхъестественной силой. Маленький участок этой громадины был спереди подпален, но, даже пока Ранма смотрела, огненная метка исчезала.
Марс подняла взгляд, и свет надежды загорелся в ее глазах.
– Сейлор Сатурн! – воскликнула она. – Как ты попала сюда?
– Меркурий послала меня сюда, чтобы помочь вам всем. Как она сказала, мы все еще в доме. Мы просто в… э-э… другом изме… другом… слушай, я не специалист в объяснениях, но мы все еще в доме, и мы вернемся к Меркурий, Мун и э-э… Такс… парню.
Невзирая на серьезность всей ситуации, игнорируя облегчение, что она больше не одна, Сейлор Марс свирепо взглянула на Сатурн.
– Для тебя он Такседо Камен-сама!
– Как угодно. Так что приступим к вечеринке. – Ранма подняла Глефу Безмолвия. – Silence Glaive!.. – начала она, и смертельная фиолетовая энергия начала собираться около лезвия.
– Стой! – потребовала Марс, уклоняясь от другой атаки существа. – Тебе нельзя! Если мы все еще в доме, ты можешь взорвать все вокруг!
Сатурн опустила Глефу Безмолвия и в отчаянии стиснула зубы. Что хорошего было в ее силах, если она не могла их использовать?
Двое безжалостно рассмеялись позади шоггота, затем в воздухе появились две парящие молодые женщины. Они были идентичны во всех деталях, кроме их цветов. Они были прекрасны и холодны, носили одинаковые черные юбки с одинаковым верхом, за исключением того, что у одной верх был отделан синим, а у другой красным. У одной были синие волосы, у другой красные. У одной были синие глаза, у другой красные. У них были одинаковые посохи, только у одной с наконечником в виде синей звезды, а у другой красной.
– Все верно, Сейлор Сатурн, – сказала та, что в синем. Та, что в красном продолжила, и их голоса оказались одинаковы. – Ты здесь бессильна. Если ты используешь свою силу, ты сможешь убить нас, но при этом ты убьешь и своих друзей.
Сатурн прищурила глаза.
– Кто вы?
Две молодых женщины улыбнулись одинаковыми улыбками.
– Мы Сайприн и Птилол, Сейлор Сатурн. Ты такая беспомощная, если не желаешь убивать своих друзей, мы будем последним, что ты увидишь.
– BURNING MANDALA! – прокричала Марс, посылая залп огненных колец в шкуру шоггота перед тем как отпрыгнуть, когда тварь вновь бросилась на нее. – Черт, – выругалась она, – эта тварь крута. Сатурн, поторопись и расправься с ними, чтобы помочь мне!
Сайприн послала в Сатурн заряд синей энергии.
– Silence Wall! – выкрикнула Сатурн, и заряд бессильно врезался в барьер. К несчастью, время, потребовавшееся на создание барьера, позволило Птилол оказаться позади нее и послать заряд красной энергии прямо ей в спину. Ударивший заряд послал ее на несколько футов по траве, оставляя на земле кровавую борозду. Кровь, что просочилась сквозь землю, быстро почернела и запузырилась, когда маленькие живые фигурки появлялись из нее. Со множеством конечностей, шлепающие, существа со щупальцами, одни с глазами, другие без, ни у одного форма не повторяла любого другого. Создания растворялись в черной крови всего через несколько секунд.
Сатурн опустила Глефу Безмолвия и уверенно ухмыльнулась.
– Вы правы, – сказала она. – Я не могу атаковать вас моими силами Сенши.
Птилол телепортировалась ближе к Сайприн, и двое властно посмотрели на Сенши Разрушения.
– Так, значит, ты сдаешься? – с презрением спросила Сайприн.
– Да, верно. Я не могу атаковать вас моими силами Сенши. К счастью для меня, у меня есть не только это.
На долю секунды близнецы неуверенно заколебались, и Сатурн принялась действовать. Она в мгновение ока оказалась рядом с ними, атакуя в воздухе с ошеломительной скоростью, и, хоть они и были в состоянии телепортироваться в безопасное место, такое нападение их явно удивило.
Птилол закрутила свой красный посох, легко отражая атаку. Заряд улетел вправо и взорвался в пузырящейся шкуре шоггота, отшатнувшегося от боли, что дало Сейлор Марс необходимую ей секунду, чтобы оправиться от его последнего нападения и снова перейти в наступление.
– MARS SNAKE FIRE! – крикнула она, посылая вперед большой заряд огня, в полете принявшего форму огромной змеи, быстро окружившей шоггота, со всех сторон осадившей его теплом и светом.
– Умри! – завопила Сайприн, посылая залп снарядов из синей энергии в Сейлор Сатурн, которая, казалось, исчезла, только чтобы появиться мгновение спустя, столкнувшись с энергетическим щитом, что Птилол держала вокруг своей партнерши.
– Проклятье, – прошипела Сатурн, падая на землю.
Птилол и Сайприн взмахнули своими посохами, посылая мощный поток красных и синих энергетических снарядов в место, где Сатурн врезалась в землю. Прогремел небольшой взрыв. Спустя мгновение Сатурн выпрыгнула из дыма, обожженная, но, в целом, невредимая.
"Выбора нет, – подумала Сатурн. – Если я сейчас их не прикончу, эта тварь сожрет Сейлор Марс". Ее разум быстро пробежал по всему списку тактических вариантов, и…
– Марс, ложись! – Она собрала силу в руках. – Kijin Raishu Dan! – выкрикнула она, бросая вакуумное лезвие прямо в шоггота.
Марс рухнула на землю, вакуумное лезвие прошло прямо через область, где только что была ее голова, и глубоко взрезало меняющуюся шкуру твари.
Шоггот яростно взревел, по всему телу у него сформировались и завизжали рты, не спеша вновь растворяться в его массе.
– Текели-ли! – визжал каждый рот, снова, и снова, и снова, все сразу и с перерывами, пока звук этого не стал почти оглушающим. Он изменил свое огромное тело и бросился на Сатурн, легко уклонившуюся от его неуклюжей атаки. Сайприн и Птилол, напротив, оказались застигнуты врасплох. Сайприн едва успела уйти у него с пути, а Птилол нет. Огромная туша шоггота врезалась в нее и протекла вокруг нее, сперва его плоть расступилась, как вода, а затем схлопнулась, поместив внутри себя ее тело.
Птилол едва успела закричать, прежде чем она была разорвана на части и поглощена разгневанной тварью. Ее агонизирующее лицо ненадолго сформировалось на поверхности монстра, как если бы он пресытился надругательством над ее личностью – а затем она просто исчезла.
– Сука! – провизжала Сайприн в сторону Сатурн, подлинный ужас заполнил ее сознание, когда связь с другой половиной погасла, как будто ее никогда и не было. – СУКА! – Она засветилась ужасающим синим светом. – Смерть слишком хороша для тебя! За это я отправлю тебя прямо в пасть Азатота! – Пространство вокруг нее принялось дико искривляться, и она закричала в ярости, смешанной с горем и ужасом.
Сатурн недоверчиво уставилась на шоггота, не вполне способная смириться с тем, что, собственно, только что произошло.
– Какого черта? – вопросила она. Она взглянула на Сайприн. – Стой, я не…
В руках Сейлор Марс возникли огненные лук и стрела, и она прицелилась.
– MARS FLAME SNIPER! – выкрикнула она, выпуская стрелу.
Пространство позади Сайприн развернулось, как оригами, и, в этот момент, только в этот момент, реальность затрещала по швам. Грубый, ядерный хаос вторгся в упорядоченную вселенную. Портал открылся, и за ним, вне упорядоченной вселенной, Сатурн и Марс узрели само безумие. Оттуда, из немыслимой, неосвещенной пустоты вне пространства и времени, звучала музыка, намек на которую Ранма уже слышала, безумная какофония переливчатых, бессмысленных, кощунственных звуков, что некоторые называют музыкой сфер. И, под жуткую дробь барабанов и сводящие с ума всхлипы проклятых флейт, всего на мгновение, они увидели султана демонов Азатота, величайшего из Порождений Хаоса, кто жадно жует среди хаоса под мерзкий грохот и протяжное дудение и причудливые пляски Иных богов, безглазый, безгласный, мрачный, безумный, чей дух и посланник – Ньярлатотеп.
Это было всего лишь мгновение, но оно было бесконечно долгим. Все разваливалось. Ужас и безумие били по разумам Сенши, и магия, что была присуща их Звездным Семенам, восставала против этого, оберегая их, защищая их. Баланс качнулся в одну сторону, затем в другую, и, казалось, что силы их Звездных Семян потерпят поражение…
А затем пламенная стрела Марс ударила Сайприн в сердце. Она беззвучно закричала, потеряв контроль над порталом, он взвихрился и со свистом схлопнулся над ней, не оставив ни единого признака, что она когда-либо существовала.
Сатурн и Марс взглянули на насытившегося шоггота и содрогнулись, сила их Звездных Семян отразила последнее сверхъестественно безумие, что пыталось поглотить их обеих.
– Давай выбираться отсюда, – предложила Сатурн.
Марс безмолвно кивнула.
Слабый, но очень ясный щелчок, похожий на пристегиваемый ремень безопасности или запираемую дверь, выбросил Аканэ из ее ужасающей мечты. Она подняла взгляд как раз вовремя, чтобы избежать пощечины от похожего на женщину существа изготовленного, казалось бы, из смирительной рубашки.
– Ты, должно быть, шутишь, – сказала она, ныряя под следующую.
– Хозяину не нравятся незваные гости, – сообщил Даймон, с напряжением глядя на Аканэ.
– Я не уйду отсюда без Ранмы, – уверенно отозвалась Аканэ, принимая боевую стойку.
Взгляд Даймона упал на черную звезду у нее на лбу, и он застыл. Он внимательно взглянул на нее, и его глаза распахнулись.
– Ты!
– Я? – не поняла Аканэ.
– Зачем ты здесь? Ты не должна сражаться с нами. Ты должна помогать нам!
– Понятия не имею, о чем ты говоришь, но я не собираюсь помогать врагам Ранмы. Кия! – Аканэ с мощным ударом обрушилась на существо; Даймон пропустил ее кулак справа, одной рукой схватил ее за запястье, а другой вцепился в ее ключицу, пальцы впились в ее плоть. Он легко поднял ее и швырнул назад, на пол. Из-за силы удара у нее перехватило дыхание, и она задохнулась.
– Раз уж ты не собираешься слушать, – сказал Даймон, – думаю, я просто применю другие средства. – Он взмахнул рукой, и ткань вытекла из него, оборачиваясь вокруг тела Аканэ, пока она не оказалась крепко связанной в смирительной рубашке.
Аканэ яростно смотрела на Даймона, изо всех сил тщетно сражаясь со своими путами, ее гнев только усиливался из-за ее беспомощности.
– Я убью тебя! – крикнула она.
Даймон жестоко улыбнулся.
– Думаю, не сегодня. – Он положил обе руки ей на плечи, и они оба погрузились в пол.
Глава 9. Судьба звезд. Часть III.
Сейлор Венера потерла глаза раз, другой, третий, все пытаясь прогнать галлюцинации. Не получилось. Она ущипнула себя, было больно, так что она ущипнула себя еще раз, за другую руку. Тоже больно. Отлично. Не сработало. А может, ей и не кажется? Достаточно же ущипнуть себя, чтобы галлюцинации исчезли, да? Но, все же, зеленеющая равнина, посреди которой она стояла, должна быть какой-то иллюзией. То же и про Землю, висевшую в небе, как будто она сейчас стояла на луне какой-то планеты.
– Это должна быть она, – вслух решила Венера, – я попала на Гею! – Она развернулась на месте, и ее длинные светлые волосы завертелись при этом вокруг нее. Покрытая травой равнина, покрытая травой равнина с лесом вдали, покрытая травой равнина с Сейлор Юпитер на ближайшей возвышенности, покрытая травой равнина с горами вдали. И ни души на мили вокруг. – Где же Ван, когда он так нужен? – Минутку. Она что-то упустила. Что-то важное. Ее разум быстро пересмотрел только что полученную информацию. Она взглянула перед собой. Покрытая травой равнина, есть. Она взглянула на восток. Покрытая травой равнина с лесом вдали, есть. Она взглянула на юг. Покрытая травой равнина с Сейлор Юпитер на… – Мако-тян! – позвала она, взволнованно размахивая руками. – Ты тоже здесь?
Юпитер моргнула, сбрасывая оцепенение.
– М… Минако? Где… – Она огляделась вокруг, прислушиваясь к своим чувствам. – Где мы?
– Больше не в Хьюстоне, – беспечно улыбнулась Венера.
– "Канзас", Минако-тян, – поморщилась Юпитер.
– Без разницы.
Юпитер взглянула на полный диск Земли в небе и недоверчиво покачала головой.
– Ну и как мы туда вернемся? Мы же не сможем воспользоваться Сейлор Телепортом без остальных, да?
Венера пожала плечами.
– Мы ведь не узнаем, пока не попробуем?
Юпитер взглянула на Венеру, перевела взгляд на Землю и кивнула.
– Точно. – Она подошла и встала напротив Сейлор Венеры. – Готова?
Сейлор Венера закрыла глаза, сосредоточившись на силе, что текла у нее под кожей: силой, что она всегда чувствовала там, даже ребенком, задолго до своего пробуждения, хоть и не знала, как привлечь ее. Она приняла силу, а сила, в свою очередь, приняла ее. Сияющий золотистый свет возник вокруг нее. Она открыла глаза и увидела столь же сияющий зеленый свет вокруг Юпитер. – Venus Star Power! – крикнула она. Спустя мгновение ее поддержал другой крик: – Jupiter Star Power! – Затем они крикнули слитно: – Sailor Teleport! – Венера закрыла глаза, не желая быть ослепленной тем, что должно было произойти. Их ауры вспыхнули, их энергии объединились и усилились до сияющей вспышки света, а затем…
Венера резко открыла глаза. Черт. Они все еще были здесь.
– Вот тебе и идея, – проворчала она.
– Точно, – вздохнула Юпитер. – Похоже, что Усаги-тян сейчас сама по себе. – Она уселась и задумалась. – И что же нам теперь делать? – размышляла она.
Венера огляделась по сторонам.
– Скажи, Мако-тян…
– Хмм?
– Ты помнишь, чтобы нас окружала куча гигантских белых безглазых жаб?
Юпитер изумленно распахнула глаза.
– Это ведь риторический вопрос, да? – Она огляделась по сторонам. Нет. Не риторический. Их действительно окружали огромные, серовато-белые, скользкие на вид безглазые жабы, все с множеством вибрирующих коротких розовых щупалец на концах их тупых, неясных морд.
– Crescent Beam! – выкрикнула Венера, посылая заряд чистого золотистого света из своего указательного пальца. Она провела им по атакующей стае жаб, срезав десяток одним движением. Несмотря на все это, существа были абсолютно, чрезвычайно, устрашающе безмолвны.
– Sparkling wide pressure! – вторила Юпитер, создавая в своих руках мощную шаровую молнию и бросая ее в толпу. Она яростно взорвалась в глубине рядов, разбрасывая тварей во всех направлениях.
Этого было мало. Ряды жаб достигли двух изготовившихся Сенши, втягивая их в рукопашный бой. В какой-то момент казалось, что две Сенши будут просто смяты превосходящими силами. Затем электрический взрыв разбросал некоторых жаб, и Венера и Юпитер перешли в наступление. Венера перепрыгнула через разъяренного, увлекшегося, но очень медленного нападающего, приземлилась на спине твари, использовала ее как трамплин, перекувыркнувшись в воздухе, прыгнула на голову другой твари, которая собиралась напасть на Юпитер. Она немного потопала по голове твари, пока та не потеряла сознание, и отчаянно нырнула, когда несколько серо-белых тварей попытались попасть ей в голову.
Теперь Венера и Юпитер сражались спиной к спине, прикрывая фланги друг другу.
– Черт! – выругалась Венера, будучи теперь смертельно серьезной. – Да сколько же их здесь?
– Больше, чем нас, – ответила Юпитер, отклоняя удар, что поразил бы Венеру, и посылая огромный заряд молнии в орду. С полдесятка монстров рухнули, от их пораженных электричеством тел тянулся дымок. – Не слишком-то все хорошо, Венера.
Венера оглядела орду монстров. Все действительно выглядело мрачно. Ну, ладно. Время для кое-чего покруче.
Затем откуда-то слева мощно взревела труба, и помчались мужчины и женщины в серебристых доспехах с шоковыми копьями в руках. В несколько мгновений события скатились до полного безумия, когда все участники боя сражались лишь за свое выживание. Затем вечномолчащие жабы дрогнули, и глотки пришедших на помощь Сенши мужчин и женщин исторгли ликующий вопль. Все было кончено. Жабы отступали, и Юпитер и Венера, тяжело дыша, разглядывали, что за люди пришли их спасти.
Одна из солдат вышла вперед. Она была высока, даже выше Венеры и Юпитер. Ее броня была произведением искусства, с плавными линиями, сияющая серебром. За ее плечом висело ее шоковое копье. Она была прекрасна, с бледной молодой кожей, белыми волосами, яркими зелеными глазами и… золотым полумесяцем на лбу?
Венера протерла глаза и взглянула еще раз. Да. На лбу у женщины явно был полумесяц. Из полусотни мужчин и женщин, что пришли им на помощь, ни у одного не было такого знака: только у нее. Она надеялась, что это хороший знак.
Женщина слабо кивнула. Венере пришло в голову, что женщина смотрела на нее и на Юпитер как на призраков.
– Что-то не так? – поинтересовалась Юпитер, не отбрасывая своя подозрения так быстро, как Венера, лишь из-за полумесяца.
– Вы Сенши! – с почтением в голосе сказала женщина. Едва ее слова донеслись до группы солдат, мужчины и женщины под ее командованием повернулись, с благоговением взглянули на Юпитер и Венеру, и преклонили перед ними колени. Говорившая женщина преклонила колено последней. – Я капитан Эрса из дома Серенити. Простите наше удивление, Леди Сенши. Кроме самой Королевы, мы не видели никого из вас уже много лет.
Венера и Юпитер недоверчиво переглянулись, ни одна из них не знала, что стоит делать. После неловкого молчания, Венера взяла не себя инициативу.
– Я Сейлор Венера, – сообщила она. – Это Сейлор Юпитер. Пожалуйста, встаньте.
Солдаты, казалось, были смущены титулом "Сейлор", но никак этого не показали. Как один, они поднялись на ноги, хотя никто, кроме Эрсы, не стремился встретиться с Сенши взглядом.
Венера смотрела на собравшихся солдат. Теперь она их узнала: Королевская Гвардия. Но что отряду Королевской Гвардии делать посреди ничто?.. Стоп. Королева? Теперь, когда она пыталась добраться до них, воспоминания о тех далеких временах начали просачиваться в ее сознание.
– Мы благодарим вас за помощь, Леди Эрса, – объявила она, выпытывая у своего мозга, что она могла сказать в такой ситуации во времена Серебряного Тысячелетия.
– Вы сказали "кроме самой Королевы"? – переспросила Юпитер, справившись, наконец, со своим голосом.
Эрса кивнула.
– Королевы Серенити?
– Конечно.
Глаза Венеры при этом чуть расширились. Она знала, что Эрса внимательно наблюдала за ней, но ей было все равно.
– Не могли бы вы сопроводить нас к ней, – попросила она.
Эрса низко поклонилась.
– Почту за честь. – Она отдала несколько знаков, что Венера смутно признала как язык жестов лунных, хоть и не помнила, что именно они означали. Эрса и двое солдат вышли из группы. – Наше путешествие до города в Море Ясности потребует половину земного дня, миледи Сенши. Там вы будете в безопасности. – И они отправились. Другой офицер спокойно принял командование отрядом Королевской Гвардии и повел солдат далее, продолжать их патруль.
Как и говорила Эрса, они шли почти двенадцать часов, лишь раз остановившись перекусить хлебом, сушеным мясом и водой. Вода казалась сладкой их пересохшим губам, хлеб и мясо насыщали, но больше про еду ничего сказать было нельзя. Луна была пышным местом; после двухчасового марша равнина завершилась темным лесом. Не испугавшись, группа продолжила идти по истоптанной тропе, по обе стороны от которой росли большие корявые деревья. Деревья слабо светились серебряным и зеленым и явно не относились ни к одному земному виду. Подозрительные шумы странных животных наполняли лунный лес, одни крики преследовали, другие были так прекрасны, что заставляли поворачивать к ним ухо, третьи были просто незнакомыми животными взвизгами. Во время путешествия Венера и Юпитер попытались собрать всю информацию, что только могли. Эрса не знала, что под конец случилось с Серебряным Тысячелетием; она родилась здесь, в Стране Снов, первая из дочерей Серенити, рожденных вне явного мира.
– Страна Снов? – переспросила Юпитер.
Эрса кивнула.
– Это необычно для любого пришедшего сюда во плоти, особенно для двух легендарных Королевских Сенши.
– Эрса-сан, вы не возражаете, если я спрошу, почему вы…
– Возглавляю отряд Королевской Гвардии, будучи дочерью Королевы?
Венера изумленно моргнула.
– Вы дочь Королевы?..
Эрса рассмеялась.
– Да. Простите, я привыкла справляться с обычными делами жителей Серебряной Луны и с Лунными Тварями Ньярлатотепа. Вам все это может показаться странным, но дочь Королевы традиционно служит ей таким образом.
Венера и Юпитер замерли, забавляясь мыслью об Усаги, возглавляющей боевой отряд.
– Я сказала что-то забавное? – поинтересовалась Эрса, поднимая бровь.
– Просто наша Принцесса не тот человек, которого можно представить, хе, во главе войска в бою.
Эрса слабо улыбнулась.
– А, Принцесса Серенити. Хоть я никогда и не встречалась с ней, согласно истории, когда Серебряное Тысячелетие погибло, ей оставалось еще два года до того времени, когда такая подготовка бы началась. Как поживает ваша Принцесса в явном мире?
– Мы… – забеспокоилась Венера, – мы не знаем, жива она или нет. Мы были посреди атаки на врага, когда нас выбросило сюда.
– Я уверена, она в порядке, – мягко улыбнулась Юпитер. – Беспокоится за нас, наверное.
– Я знаю это, но мы должны быть там, с ней, а не застрять в этой… Стране Снов.
Эрса перевела взгляд с Юпитер на Венеру и обратно.
– Время в Стране Снов течет не по тому же пути, что в явном мире, миледи Сенши. Вы можете вернуться и обнаружить, что прошло лишь несколько минут или часов. Это вас успокаивает?
Да. Венера заметно расслабилась, и Юпитер лишь немного меньше.
– Да, – улыбнувшись, сказала Венера. – Но нам все равно нужно вернуться к ней. Как вы думаете, Королева Серенити сможет помочь нам?
– Я уверена, что она сможет, – ответила Эрса. – Сделает ли она это или нет, ну, она сделает то, что лучше.
Венера пожала плечами. Если они говорили о матери Усаги, разве может быть "то, что лучше" плохим? Она вернула свои мысли к прежнему разговору и, через мгновение, заговорила вновь.
– Вы говорите, эти существа зовутся… Лунными Тварями?
Эрса кивнула и наклонилась, избегая низко висящей ветви.
– У нас нет для них другого названия, мы слишком мало знаем об их обычаях и привычках. Они строят свои жилища на противоположной стороне луны. Следите за ветвью.
Щелк! Венера не наклонилась вовремя, и ее голова стукнулась о ветвь, под которую нырнула Эрса. Она плашмя упала на задницу.
– Минако-тян! – воскликнула Юпитер, немедленно отправляясь помочь Сенши Венеры быстро встать на ноги.
Эрса едва сдержала смех, хотя уголки ее губ и изогнулись в улыбке.
– Вы не пострадали? – поинтересовалась она.
Венера покачала головой и сильно покраснела.
– Я в порядке. Вы что-то говорили о Лунных Тварях?
Эрса кивнула.
– Да. Как я уже говорила, они живут на противоположной стороне луны, мы называем ее Темной Луной. Когда в лунном месяце наступает новолуние, и наступает долгая тьма, они атакуют чаще и смелее. В течение полнолуния они, кажется, дремлют. Ну, или, по крайней мере, они удовлетворяются границами своего царства, если они вообще могут чувствовать такую штуку, как удовлетворение, – покачала головой Эрса. – Они гнусные создания. Однажды я спросила Королеву, почему она не мобилизует армию Серебряной Луны и не сокрушит Лунных Тварей, прислужников Ньярлатотепа.
– И почему нет? – спросила Юпитер, хрустя костяшками пальцев. – Вроде, неплохая идея, уничтожить настолько опасную угрозу.
– Я думала так же, но сказанное ею заставило меня передумать.
– Что она сказала?
– Сейчас мы правим там, где раньше правили они. Где мы правим сейчас, они будут править снова. За зимой следует лето. За летом следует зима.
Венера и Юпитер не были уверены, как реагировать на это.
Наконец, на десятый час путешествия, они вышли из леса и увидели вдали кристально чистые воды Моря Ясности и величественный город на его берегах, сияющий, как драгоценность под солнцем: Вечный город.
Приблизившись к городу, Сенши с удивлением разглядывали его огромные кристальные башни, взмывающие все выше, выше, выше в лунное небо и многочисленные парящие мосты, соединяющие башни между собой. Аркбутаны встречались на всех возвышающихся шпилях, в странном слиянии римского, греческого и совершенного чуждого архитектурного стиля, что можно было назвать только "Лунным". Эрса отослала своих двух солдат как гонцов, чтобы Серенити подготовилась к их прибытию. Улицы были переполнены самыми разными людьми, хоть доминировали белые и серебристые волосы, оттенки кожи лунарианцев охватывали почти весь диапазон: у некоторых кожа была темна почти до черноты, некоторые были столь бледны, что их можно было принять за альбиносов. Некоторые были того же смуглого оттенка, что и Сейлор Плутон, другие были совсем по-европейски светлыми. В Стране Снов, где нечеловеческие монстры весьма буквально крались ночами (и, иногда, и днями), принадлежность к этносу не была делом огромной важности. Они лунарианцы, и этого достаточно. Огромные толпы расступались перед Сенши, опускались на колени и хранили благоговейное молчание, когда они проходили. Не так уж и часто они могли увидеть живых Богинь. И, наконец, перед ними вырос такой же большой наяву, как и в их воспоминаниях, дворец Серенити, и они затрепетали.
В коридоре верхнего этажа дома Томоэ было темно и прохладно. Звук дождя прекратился, ветра – нет: он завывал как сумасшедший, и дом скрипел и стонал. Температура медленно, но неуклонно, снижалась, когда метель выдувала изнутри все тепло.
Усаги не уделила погоде особого внимания, она долго и сиротливо смотрела на место, с которого исчезла Ранма, прежде чем поднять взгляд на Мамору и Ами.
– Мамо-тян. Ами-тян. Пожалуйста, не оставляйте меня здесь одну.
Мамору, как всегда, обнял ее, придавая ей сил.
– Я буду с тобой, – сказал он. – Всегда.
– Мамо-тян.
Взгляд Ами смягчился, когда она смотрела на свою Принцессу и Принца. Как и всегда, когда она это делала. Ее Принцесса. Принц.
– Ты не одна, Усаги-тян, – сказала она. – Твои Сенши всегда будут с тобой.
Усаги перестала дрожать и с улыбкой посмотрела на них.
– Знаю. – Она пристально осмотрела затененный коридор, полный невидимых угроз и странных искажений ткани пространства и времени, и она больше не боялась. – Я готова идти, Ами-тян, – сказала она.
Ами кивнула и опустила взгляд на свой компьютер.
– Я подключилась к главной системе Вечного города, чтобы нам было проще найти путь через тессеракт и не провалиться в иные измерения. – Она изучила дисплей компьютера. – Это очень важно, Усаги-тян, Мамору-кун. Вам обоим нужно идти точно за мной. Если вы сойдете с пути, никто не скажет, где вы можете оказаться.
Усаги и Мамору кивнули.
– Отлично, – сказала Ами. – Пошли.
И они пошли. Они шли колонной, Ами во главе, затем Усаги, Мамору замыкал. Взгляд Усаги был полон безоговорочного доверия способности Ами благополучно вывести их из этого лабиринта.
Ами могла лишь молиться, что она достойна этого.
Королевский двор Серенити был нисколько не похож на то, что Венера и Юпитер ожидали увидеть. Они ожидали чего-то грандиозного и эффектного. Чего-то, что сообщало о силе Серебряного Тысячелетия. Чего-то, что сияло изяществом и мощью Королевы. После зрелища города на подходе ко дворцу, они прошли по сияющим коридорам дворца, мимо бесчисленных слуг, ослепительных сооружений и картин всех видов, они совсем не ожидали, что великолепные, тисненные золотом двойные двери приведут их в теплую, уютную гостиную.
И они совсем не ожидали увидеть Королеву Серенити, такую же прекрасную, как они ее помнили, явную мать их Принцессы, одетой во вполне современную простую белую блузку и синие джинсы, играющей в бильярд, как ни странно, с человеком, выглядящим так, словно его выдернули из фильма про Шерлока Холмса. Два стража в украшенных серебристых доспехах стояли у двери, но их присутствие казалось единственной уступкой, что комната оказывала королевскому достоинству. Когда они вошли, мужчина говорил.
– …не думаю, что даже вы видели раньше хоть один похожий удар, Селена.
Королева рассмеялась.
– Я признаю, что с вашим мастерством в этой игре сложно сравниться, Куранес, хотя я никогда не устану пытаться догнать вас. – Она подняла взгляд на новоприбывших, и ее лицо посерьезнело. – А, мои гости прибыли.
ЭТО Королева Серенити?
– Се… Серенити-сама! – сказала Юпитер, потрясенная до глубины души.
Серенити утвердительно кивнула, и, несмотря на то, что она была одета как современная женщина, изящество ее движений и явная власть, что она демонстрировала, кричали о "царственности".
– Прошло много времени, Сенши Юпитер. Выглядите неплохо. Моложе, чем я ожидала, но неплохо. – Она взглянула на Эрсу, преклонившую перед ней колено. – Благодарю, что привели их ко мне, Капитан, – сказала она, и, хоть ее слова и были формальны, тепло в ее голосе было тем, что обычно сберегали для семьи. – Вы хорошо поработали. Вы свободны.
Эрса поднялась на ноги, низко поклонилась и ушла, не проронив больше ни слова.
– Эрса-сан, – начала Венера, но Серенити покачала головой.
– У нее есть и другие обязанности, Сенши Венера. – Серенити взглянула на мужчину, все еще сидевшего в комнате. – Я просто наслаждалась краткой игрой в бильярд с Королем Куранесом, союзником и другом, правителем далекого Селефаиса. Вы ведь поздороваетесь с Сенши моей дочери, Куранес?
Куранес улыбнулся и невольно подкрутил щегольские усы.
– Очарован, – сказал он.
Королева уселась в удобное кожаное кресло и указала на стоящий рядом диван.
– Пожалуйста, присаживайтесь.
Они сели. Венера была в полном недоумении, и Юпитер была не намного лучше.
– Ваше величество… – твердо начала Юпитер.
– Как формально, – заметила Серенити. – Пожалуйста. Зовите меня Селеной. Королевские атрибуты сильно утомляют после десяти тысяч лет.
Венера и Юпитер переглянулись. Венера оправилась быстрее, чем Юпитер. Она весело улыбнулась.
– Селена? Красивое имя. Если я буду так называть вас, то вы зовите меня Минако.
– Минако? – переспросила Серенити. – Звучит совсем как японское. – Она взглянула на Юпитер. – А как в новой жизни зовут вас, Юнона?
Венера при этом моргнула. Юнона? Это было… да, это было именем Юпитер. Непривычно. Инанна. Аврора. Афина. Ее имя. Имя Рей. Имя Ами.
– Макото, Ваше вел… м-м… Селена-сама.
Серенити улыбнулась.
– Я рада видеть, что заклинание сработало. Скажите, вы все переродились японками, или только вы двое?
– Все мы, Селена-тяяян, – весело прощебетала Минако, растягивая "я". – Хотя по нам и не скажешь, да? Ну, Рей немного похожа, но остальные не слишком.
– И вы все пробудились, или только вы двое?
– Все мы, – сказала Юпитер. – Даже Уран и Нептун.
– Не забудь про Сатурн! – добавила Венера. – Она восхитительна. Она очень, очень старается быть похожей на Уран. Она говорит, как парень, и она крутейшая пацанка из всех, что я видела, но она так красива, что вы просто рассмеетесь, когда увидите ее. Держу пари, она тебе понравится, Селена-тян.
Лицо Серенити посуровело.
– Сатурн пробудилась? – тихо спросила она.
Венера и Юпитер кивнули.
– Это проблема. Но вы можете рассказать мне об этом и позже. А сейчас, я хочу услышать про Пандию.
– Пандия? – переспросила Юпитер.
– Моя дочь.
– Я думала, что твоя дочь – Принцесса Серенити? – уточнила Венера.
Глаз Королевы немного дернулся.
– Так и есть.
– Если так подумать, – протянула Венера. – Разве Эрса не принцесса тоже? И есть ли еще принцессы?
Куранес громко рассмеялся, и это было поразительно. Венера совсем забыла про него.
– Я вижу, что Венера не так сильно отличается от тех историй, что вы рассказывали мне, Селена.
Раздражение Серенити растворилось в тумане ностальгии, и она тоже рассмеялась.
– Я помню. – Она перевела взгляд обратно на Венеру. – У меня много дочерей, Минако. Пандия, "Пресветлая" – личное имя Принцессы Серенити, так же как Селена – мое. Она была "сияющим" полнолунием.
Венера улыбнулась.
– Это про нее. Хотя я не думаю, что Усаги-тян оценит, если мы ее так сейчас назовем.
– Но, отвечая на ваш вопрос, у меня пятьдесят одна дочь, Минако. Из них сорок родились здесь, в Стране Снов, и, хоть все они из королевского рода, они не Принцесса Серенити. Есть только одна Серенити, и это она.
– Только одна Серенити? – переспросила Юпитер. – Но разве вы не вторая?
– Больше нет, – ответила Серенити. – Хоть я все еще использую по привычке это имя, оно больше не мое. Я мертва, Макото. Мое бессмертное тело в явном мире было уничтожено. И, хоть я все еще богиня здесь, среди человеческих снов, Гинзуйсе перешел к моей наследнице, и я теперь не смогу его вернуть, даже если захочу: он слился с ее Звездным Семенем. Хотя, возможно, он всегда и был ее Звездным Семенем.
На мгновение пролегло молчание, а затем…
– Пятьдесят одна дочь? – потрясенная самой этой мыслью, переспросила Венера. Она недоверчиво взглянула на Королеву. Она выглядела женщиной не старше тридцати, ни разу в жизни не рожавшей ребенка.
Юпитер странно взглянула на Королеву.
– Пятьдесят одна дочь? – отозвалась она.
Королева шевельнула бровями и она, Венера и Юпитер захихикали. Нет, это было совсем не то, что они ожидали, но Венера и Юпитер не могли избежать того, что их Королева им понравится.
Когда смех утих, Серенити, наконец, достаточно успокоилась, чтобы вновь спросить то, что она хотела узнать:
– А теперь расскажите мне о Пандии. Или об Усаги, как вы ее сейчас знаете.
Тут заговорил Куранес.
– Селена, я пойду, прогуляюсь, позволю вам троим наверстать упущенное. Вы знаете, где сможете меня найти, если вы того захотите.
Серенити кивнула мужчине, тут же вышедшему через маленькую боковую дверь.
Венера немного обдумала просьбу Серенити.
– Ну, она, вроде как, плакса.
– И прогульщица, – услужливо добавила Юпитер. – У нее очень плохо со школой.
– Она была бы очень умной, если бы не была такой ленивой, – сообщила Венера. – И мы все еще не понимаем, как она может есть так много и оставаться такой стройной.
Серенити удивленно подняла брови.
– Это не похоже на мою дочь, – сказала она. – Хотя она всегда была немного плаксой, она была очень светлой. Но разве вы не можете рассказать о вашей Принцессе чего-то хорошего?
Венера и Юпитер нежно улыбнулись.
– Она сочувствует ошибкам, – сказала Юпитер. – Иногда я интересуюсь, способна ли она вообще ненавидеть. Даже когда все вокруг рушится, она всех защитит, всем поверит, на всех понадеется, все перенесет.
– Она добрая, она не корыстная, она не раздражается и она не копит обид, – добавила Венера. – Когда она любит, она любит всем сердцем. Когда она верит, она верит безоговорочно. Когда она надеется, ты чувствуешь, что она может свернуть горы, чтобы спасти ребенка, и когда она говорит, что верит в тебя, ты хочешь свернуть их для нее.
Серенити удивленно смотрела на двух Сенши, и слеза скользнула по ее лицу.
– Она спасла нас, – сказала Минако. – Всех нас. Мы ведь все были одиноки. Она превратила нас в семью.
Макото согласно кивнула.
– Она тот человек, для которого ты сделаешь что угодно, и тебе не нужно опасаться, что она этим злоупотребит.
– Хотела бы я знать ее, – полным эмоций голосом сказала Серенити. – Видеть, как она растет. Смотреть, как она становится этим человеком, вдохновившим своих Сенши на такую преданность. Она кажется… удивительной.
– Так и есть, – улыбнулась Минако.
Они немного помолчали, и Серенити потратила это время на то, чтобы взять свои эмоции под контроль. Когда они снова заговорили, они говорили про Меркурий, Марс и, в свою очередь, про Эндимиона. Конечно, и про Венеру и Юпитер было что сказать, и, вскоре, они тоже были во всех деталях обсуждены.
– А что с Уран и Нептун? – спросила Королева, когда рассказ о Меркурий, Марс и Эндимионе подошел к концу. – Как Мардук и Иштар поживают в явном мире?
– Ну… – нахмурилась Венера, – они нам точно не союзники. Они помогают, но Усаги от этого не очень-то счастлива.
– О?
Юпитер подхватила.
– Они действуют так, словно цель оправдывает средства. Они хотели убить Сатурн, чтобы не дать ей уничтожить мир, хотя она даже и не собиралась этого делать. Также они довольно долго искали Талисманы, и им было все равно, чьи кристаллы чистого сердца будут повреждены или уничтожены из-за их поисков. Как они говорили, "некоторые жертвы необходимы".
– Они правы.
Венера шокировано взглянула на Королеву.
– Что?
Лицо Серенити стало печальным.
– Иногда жертвы необходимы. Иногда некоторые должны быть принесены в жертву ради всеобщего спасения. – Она посмотрела Венере в глаза. – Или вы полагали, что я стала Королевой всей Солнечной системы лишь благодаря своим идеалам? Или что я поддерживала свою власть над Серебряной Луной в этом месте лишь за счет моих добрых намерений? Нет. Я делала ужасные вещи ради обеспечения безопасности моего народа.
Венера не знала, что и сказать. Она не хотела осуждать Королеву Серенити, но все же…все же внутри нее тихий, слабый голос прошептал: "Так не должно быть". Голос Усаги.
– …Усаги-тян не согласится.
– Я знаю. Она всегда была идеалистом. Я надеюсь что пройдет много, много времени, прежде чем она согласится. Такую чистоту нужно оберегать, не так ли, Минако? Макото?
И вновь этот слабый голос зашептал внутри Минако. Она хотела сказать Серенити, что вы должны побеждать зло добром, а не другим злом. Она хотела сказать Серенити, что чистота Усаги не была хрупкой, способной разбиться из-за зла в мире, ее чистота была силой, способной превратить зло в добро. Но она сказала "Да", и Макото повторила за ней.
Королева поочередно посмотрела на Сенши.
– Расскажите мне о Сатурн, – попросили она, и в ее словах прозвучало бремя, которого не было раньше.
Венера заговорила прежде Юпитер.
– Ну, она пацанка, как мы уже говорили. Ее настоящее имя – Ранма, хоть это и странное имя для девочки.
От этого губы Серенити изогнулись в улыбке.
– Дикий жеребец? – уточнила она.
– Откуда вы так хорошо знаете японский? – внезапно спросила Юпитер. – Впрочем, как вы вообще нас понимаете?
Серенити просто посмотрела на Юпитер, и Юпитер сжалась под ее взглядом.
– Мы обладаем даром языков, Макото. Мы можем говорить, понимая любой человеческий язык. В свое время и вы обнаружите в себе эту силу. Сейчас, вы, кажется, рассказывали мне о Сатурн?
Ненадолго повисло неловкое молчание, затем Венера продолжила:
– В общем, ее зовут Ранма, и у нее есть девушка по имени Аканэ. И недавно у них был первый секс!
– Венера! – выругалась Юпитер.
– Что? Это правда! Они влюблены. Что плохого в том, что у них был секс?
– Ничего, просто… – Юпитер затихла, когда она осознала, что Королева смеялась. – Селена-сама? – обратилась она.
– Вы меня не обидели. Такой опыт не был необычным в Серебряном Тысячелетии, мои Сенши. Вы, Минако, были печально известны из-за своей, скажем так, "открытости" к таким отношениям. Уран и Нептун были вместе, и всегда ходили определенные слухи о точном характере отношений между Сенши Марс и Принцессой Серенити.
Глаза Венеры распахнулись, и она расплылась в улыбке Чеширского Кота. Рей и Усаги? ЭТО многое объясняло. Даже если в этой жизни это неправда, это даст широкие возможности для подколок, когда она вернется домой.
– Тем не менее, приятно знать, что Сатурн испытала немного счастья в своей новой жизни. Знание этого уменьшит боль.
– Уменьшит боль? – переспросила Юпитер, не вполне уверенная, что Королева имела в виду.
Королева лишь улыбнулась.
– Не беспокойтесь. Я обо всем позабочусь. Я не допущу, чтобы моей дочери навредили. – Она встала на ноги. – Лунный день долог, – сменила она тему. – Пожалуй, длиннее вашей выносливости. Вы долго шли, и, я полагаю, вам обеим нужен отдых. Служанка будет ждать вас за дверью. Она покажет вам ваши комнаты. Всего хорошего. – С этими словами Королева вышла через ту же боковую дверь, что и Куранес несколькими часами ранее, оставляя двух смущенных Сенши размышлять над ее последними словами и вложенным в них смыслом.
На краю высокой скалы с видом на бесконечную звездную пустоту Сейлор Сатурн и Сейлор Марс – Ранма и Рей – сидели бок о бок, отдыхая после давнего напряжения. Казалось, прошли часы после их боя с Сайприн и Птилол, и они только теперь обнаружили это убежище, где могли передохнуть.
– Так как же нам свернуть это "четырехмерное пространство"? – спросила Рей, с сомнением глядя на Ранму.
– Меркурий толком не объяснила. Она сказала, что я смогу это сделать, но она не сказала, как, – в четвертый раз с того момента, как объяснила план, повторила Ранма.
– Ну, что хорошего, что у тебя есть план, если ты даже не знаешь, как его выполнить!
Ранма стиснула зубы и забормотала под нос о чрезвычайно немиленьких пацанках. Эта мысль вызвала ее раздражение. Она быстро рассмотрела Рей. Нет, не пацанка, но, определенно, немиленькая и очень раздражающая. Ей стало любопытно, что же Аканэ делает прямо сейчас.
Рей заметила, как изменилось поведение другой девушки, и ее лицо смягчилось.
– О чем ты думаешь? – поинтересовалась она.
Ранма пожала плечами.
– Ни о чем, – ответила она.
– Ты думаешь об Аканэ.
Ранма не ответила, лишь отбросила от глаз несколько рыжих прядей и взглянула в звездную пустоту.
– Ты меня не обманешь. Я Сенши Марса. Я знаю, когда кто-то увлечен другим человеком!
Ранма косо взглянула на Рей.
– Ты это придумала, – сказала она.
– Я буду тебе лгать?
Ранма задумалась над этим вопросом.
– Хорошо, есть ли у меня причины лгать тебе?
Ранма пренебрежительно покачала головой.
– Все равно. – Но она надеялась, что Аканэ в порядке. Ее мысли вернулись к бою с Сайприн и Птилол, и она не могла не вздрогнуть. Она до сих пор полностью не разобралась, что же там произошло под конец, но, по крайней мере, эти двое были мертвы. Хотя то, что эта девчонка Сайприн сказала под конец, заставило ее подозревать, что они обе могли быть… ну, она знала, что есть кое-что, похуже смерти. Большей частью это было связано с существами, похожими на то, которое она убила в своем сне-воспоминании: Й'Голонак. Как только имя этого существа просочилось в ее мозг, она почувствовала это старое знакомое желание произнести его вслух. На этот раз она прикусила язык, чтобы сдержаться и даже не начинать. Но знать, что Сайприн и Птилол были убиты, пусть даже косвенно, из-за ее действий… это отличалось от убийства Даймона. Знать это было тяжело. Из-за этого она чувствовала себя немного опустошенной. Она вздохнула.
Становилось светлее, как будто солнце приближалось к горизонту, но здесь не было солнца, и они не могли видеть ничего, кроме бесконечной звездной пустоты перед ними.
Ранма нахмурилась и встала.
– Что-то приближается, – сказала она.
– Уверена?
– Вполне уверена. Ты не чувствуешь? Ты ведь должна быть неплохо знакома с духовным и земным?
Рей открылась духовному миру и тут же пожалела об этом. Сущий хаос тек над ней ужасными, гниющими волнами, это было похоже на купание в неочищенных сточных водах. Она вскрикнула и рухнула на колени. И все же… очень слабо, но она что-то чувствовала. Святую силу, что приближалась к хаосу. Что-то чистое. Что-то… знакомое.
Крайне удивленная Ранма опустила на нее взгляд.
– Эй, Марс, ты в порядке?
Свет усилился, и Ранма рассвирепела, глядя на него.
– Отлично, я не знаю, кто ты, и что ты сделал с Марс, но тебе лучше показаться прямо сейчас или я…
– Ты ничего не сделаешь, – сказал властный женский голос прямо из-за спин двух Сенши.
Ранма развернулась, и Рей быстро последовала ее примеру. В воздухе парил мерцающий портал, в его глубине стояла никто иная, как Королева Серенити собственной персоной. У них едва было время, чтобы отметить тот факт, что Королева была одета как современная женщина, прежде чем золотой полумесяц на лбу женщины ярко вспыхнул, и их мир исчез в чистом, ослепительном свете, и больше они ничего не знали.
Было не просто спать, когда солнце ярко светило в окно, но, когда каждый лунный день в двадцать восемь раз длиннее земного, ты, как правило, к этому привыкаешь. Не то чтобы Венере и Юпитер удалось сделать это за единственный земной день, что они провели в королевстве Серебряной Луны. Тем не менее, Минако, не трансформированная, пробудилась от неровного сна в огромной, до неприличия комфортной кровати с шелковыми простынями в желтых и оранжевых тонах, она смутно помнила, как много раз просыпалась в такой же кровати, и очень редко в одиночку. Если подумать, была ли она сейчас одна? На мгновение, пока она висела между сном и явью, она почти подумала, что она чувствует тепло тела другого человека, прижавшегося к ней, но это чувство быстро пропало, когда она полностью проснулась.
Минако сразу же покраснела. Насколько реален был ее сон? Конечно, она надеялась, что это был сон. Она была уверена, что умрет от смущения, если это было воспоминание из Серебряного Тысячелетия.
Она уселась в кровати и осмотрелась. Комната была смутно знакома, и у нее было слабое, ноющее ощущение, что она должна точно знать, где она и в какой части дворца, но оно быстро прошло. Пора было умываться и одеваться.
Она потянула за веревку около входа в ванную и, вдалеке, она расслышала колокольчик. Служанка скоро прибудет, чтобы наполнить ванную. Тем временем, она…
Рей ворвалась в комнату, с Макото на буксире, обе выглядели так, словно пробежали немалую дистанцию.
– Минако-тян! – почти прокричала Рей.
Снаружи комнаты были ужасно взволнованные служанки, они ходили туда и сюда, не зная, что делать.
– Рей-тян? Что ты здесь делаешь! Как ты сюда попала? Усаги в порядке? Она тоже здесь?
Рей покачала головой.
– Я была с Ранмой. – Она переводила дыхание после каждой фразы. – Усаги послала ее спасти меня, и она справилась. Серенити… захватила нас. Вырубила нас своей магией и притащила сюда. Минако-тян, я везде искала Ранму-сан, и нигде не смогла ее найти!
Минако почувствовала возвращение того, что она не ощущала с тех пор, как встретила на равнине Эрсу: ужасный, холодный страх в груди. Она перевела взгляд с испуганного лица Рей на Макото и обратно.
– Зачем Королеве Серенити это делать? – спросила она.
– Королева Серенити мертва, Минако-тян, – сказала Рей. – Откуда ты знаешь, что это не самозванка?
Нет. Она была уверена, что это не самозванка. Она знала Королеву Серенити, и она знала, что это она.
– Это не самозванка, Рей-тян, – тихо сказала она.
– Откуда ты знаешь?
– Мы знаем, – сказала Макото таким же спокойным тоном, как и Минако.
Рей сердито покачала головой.
– Прекрасно. Даже если вы знаете, я нигде не могу найти Ранму. Вы знаете, куда ее могли поместить?
Минако покачала головой.
– Нет. – Подземелья. – Нет… – Подземелья. Да, теперь она вспомнила подземелья. Где держали по-настоящему опасных заключенных: тех, кто на свободе были слишком опасны, даже если они были изгнаны. – Да, – сказала она и оперлась на ближайший стул. – Подземелья. Обереги нас, Ками-сама, подземелья! – Первый испуг прошел, и она встретилась с напуганными глазами ее подруг Сенши. Они ждали ее указаний. Они всегда делали так, когда не было Усаги. Она знала, что нужно делать.
– Королева Серенити выглядела заинтересованной, когда мы сказали ей, что Сатурн пробудилась. Также она сказала, что не позволить причинить вреда своей дочери. Если она думает, что Сатурн – угроза Принцессе… то, возможно, она решила взять дело в свои руки. – Она взглянула на служанок за дверью, затем снова на своих подруг Сенши. – Вы обе, трансформируйтесь. Мы пойдем до конца.
Макото и Рей кивнули.
– Jupiter Star Power! – Mars Star Power! – Venus Star Power!
– MAKE UP!
Когда она сказала эти слова, Минако вновь почувствовала себя целой. Сила неслась сквозь нее, и она знала, что она ее. Преобразование Сенши не маскировало их, не превращало их в альтернативную форму: их обычный облик был маскировкой. Она не была уверена, как узнала это, но, когда сила преобразования захлестнула ее, она была уверена, что это правда: она костьми знала это.
Свет померк, и там, где были три девушки-подростка, стояли три богини.
– Пошли, – сказала Венера и ринулась за дверь.
Остальные поспешили за ней. Когда они сбегали вниз по длинным, украшенным коридорам дворца, слова их Принцессы ясно звучали в их сознаниях: "Если мы будем вместе, мы сможем найти другой способ. Нет необходимости кем-то жертвовать". Дело было не в том, согласны ли они. Принцесса уже определила их поведение: их сердца решились, и только смерть могла помешать им сейчас.
Глава 10. Судьба Разрушителя.
Селена спокойно стояла перед ростовым зеркалом в своих покоях. Но она в нем не отражалась: в зеркале весьма мужественный Саотоме Ранма отчаянно сражался с Королем-Фениксом, Сафуроном. Даже со всем, что он сделал, ему просто не хватало сил, чтобы одолеть своего бессмертного врага. Затем, когда все надежды уже казались потерянными, и была полная уверенность, что парень погибнет, он изменился. Знак Сатурна появился у него на лбу, и он изменился, его тело пошло рябью, в последний раз меняя мужской облик на женский. Однако это последнее превращение отличалось от тех, что парень постоянно испытывал последние два года своей жизни: сейчас он превращался в нечто большее, чем человек: в Сейлор Сатурн. Когда Сатурн погрузила Глефу Безмолвия в грудь Сафурона, Селена развеяла заклинание. Она узнала все, что хотела. Она увидела признаки влияния Сатурна во всех областях жизни парня.
Она кивнула служанкам, и они приступили к делу, облачая ее в традиционный наряд правительницы Лунного Королевства: тот, что некоторые называли "платьем Принцессы". Даже когда они закрепляли последние застежки, Селена с сожалением покачала головой. Она не хотела делать того, что она должна была сделать. Никогда не было легко отправлять Сенши на смерть, но она видела, что другого выхода нет. Хоть она и сочувствовала Сенши Сатурна, безопасность Принцессы Серенити беспокоила ее сильнее. Они закрепили последнюю застежку, и она отодвинула Селену в сторону, еще раз принимая знакомую должность Серенити.
Она изучила свое отражение.
Да, она знала, что должна сделать. Она только молилась, что однажды ее дочь сможет простить ее.
Кивнув служанкам, Королева Серенити плавно повернулась и покинула свои покои.
– Дорогу! – кричала Венера, когда она, Марс и Юпитер мчались по коридорам дворца. Слуги и случайные придворные спешили убраться с пути, смотря им вслед, когда они их миновали. В ближайшем будущем их безумный забег будет предметом многочисленных обсуждений, но прямо сейчас их это не волновало. Им нужно было добраться до Ранмы, прежде чем Королева что-то с ней сделает.
Все дальше, они мчались все быстрее и быстрее, их страхи росли все сильнее, пока они бежали. Что если все было ложью? Что если это была не Серенити, а какая-то самозванка? Может ли все это быть каким-то искусным обманом? Ответов у них не было.
Они, наконец, добрались до скучной стальной двери, выглядящей совершенно неуместно посреди грандиозного дворца, и три Сенши резко затормозили. Здесь, как они знали, был главный вход в подземелья. Здесь они смогут найти Ранму.
– Готовы? – спросила Венера. Остальные утвердительно кивнули.
Венера шагнула вперед и толкнула дверь, три Сенши вошли в подземелья.
Они оказались на сторожевом посту: в большой, открытой комнате. Вся мебель, изящная, но явно не того же качества, что и во всем остальном дворце, стояла вдоль стен, и здесь, посреди комнаты, их ожидала Эрса, в своих серебристых доспехах, в компании шести ее королевских гвардейцев.
Серенити шла скрытыми проходами и тайными путями, по обе стороны от нее шли члены ее королевской гвардии. Они не были Сенши, но их было достаточно, чтобы создать видимость безопасности, даже если она не нуждалась в охране. Эти проходы были пусты и не украшены, смотровые щели в кристалле привлекали свет ламп, рассыпая его по всем поверхностям, пока весь туннель не наполнялся светом. После небольшой прогулки они дошли до простой двери, и Серенити кивнула своим охранникам. Они открыли дверь и прошли внутрь. Она последовала за ними.
– Королева подозревала, что вы можете попробовать вмешаться, – сообщила Эрса, холодно глядя на трех Сенши. – Я этого не потерплю. Я не позволю вам по наивности и глупости уничтожить мир. Хоть я и сомневаюсь, что вы меня послушаете, ваша Королева приказывает вам вернуться в свои комнаты и ожидать ее вызова.
Венера почувствовала, как сжимается ее сердце, но она не могла поддаться. Ослушаться Королеву Серенити было не так ужасно по сравнению с мыслью о том, как они будут оправдываться перед Усаги, что позволили Сейлор Сатурн умереть.
– Мы не можем этого допустить, Эрса-сан. Нет необходимости приносить Сатурн в жертву. Мы можем найти другой способ.
– Значит, у меня нет иного выхода, кроме как сразиться с вами. Я не строю иллюзий. Я знаю, что эти солдаты и я не ровня трем Сенши. Но мы, по крайней мере, сможем задержать вас, чтобы у Королевы было достаточно времени.
Венера шагнула вперед.
– Цель не оправдывает средств, Эрса. Раскрой глаза! Нельзя убить невинную девушку и уйти с чистыми руками! Я Сейлор-воин любви и справедливости, Сейлор Венера!
– Сейлор Марс!
– Сейлор Юпитер!
– Именем Луны, мы покараем вас!
Эрса подняла шоковое копье, и ее солдаты сделали то же самое.
– Пусть будет так.
Бой начался.
Наконец, Серенити шагнула через дверь камеры Сатурн. Там она и стояла, Сенши Разрушения, с Глефой Безмолвия в руке, яростно глядя на вошедшую внутрь Королеву. На полу под ней был начертан интересный символ: не совсем пентаграмма, но пятиконечная звезда с языком пламени в центре. Знак светился неистовым светом, и, хотя мышцы девушки были напряжены, как если бы она сражалась, она не шевелилась. Это был древний символ: старше, чем само Лунное Королевство, он пришел из времен, когда доисторические воплощения Сейлор Сенши сражались с порождениями звезд изначальной Солнечной системы. Правильно созданный, как тот, что был начертан, и усиленный огромным количеством защитных заклинаний, он мог удержать даже кого-то столь мощного, как Сейлор Сатурн, перекачивая ее энергию в ближайшие, недоступные для нее, измерения.
– Ты хочешь объяснить мне, почему ты заперла меня здесь? – нагло спросила Сатурн.
Серенити кивнула.
– По крайней мере, это ты имеешь право знать, Сенши Сатурн, – сказала она.
– Burning Mandala! – выкрикнула Марс, вырисовывая вокруг себя огненными линиями круг. Огонь слился в сияющую пламенную мандалу, и она отвела руки назад, а затем бросила всю конструкцию вперед как залп огненных дисков. Первый страж принял удар прямо в грудь и отлетел в дальнюю стену, он был сброшен со счета, но остался жив благодаря своей броне.
– CRESCENT BEAM!
– SUPREME THUNDER!
Еще две атаки, еще два стража отправились в блаженные объятия Морфея.
Эрса атаковала, делая выпад своим шоковым копьем, и три стража рядом с ней сделали так же. Венера отпрыгнула назад, уклоняясь от копья Эрсы, а Марс и Юпитер точно так же избежали направленных на них атак.
– Слушай меня, Эрса. У нас нет причин ссориться. Пожалуйста, дай нам пройти!
– Я в ссоре со всеми, кто не подчиняется словам Серенити, – спокойно сказала Эрса, закрутила вокруг шоковым копьем, задела тупым концом ногу Венеры и сбила Сенши Любви с ног. – Я много слышала о вас, Инанна. Ваша преданность Принцессе достойна восхищения, но даже Принцесса должна склониться перед желаниями Королевы. – Она опустила острие шокового копья вниз, целясь непосредственно в лицо Венеры.
Глаза Венеры расширились, и она отреагировала на одних инстинктах. Она подняла руку, как будто сжимала в ней оружие, и оно там было: сияющий кристальный меч, украшенный символом Венеры, со вспышкой появился в ее руке, начисто срезал шоковое копье, отправляя его лезвие греметь на полу в нескольких футах от них. Этот меч… Венера не могла не чувствовать горечи, когда смотрела на него, хоть и не могла сказать, почему.
Эрса смотрела широко распахнутыми глазами.
– Как?
Венера поднялась на ноги, держа меч между собой и Эрсой.
– Нужно нечто большее, чтобы одолеть Сенши, Эрса-сан, – сказала она, дважды плашмя ударяя сереброволосую женщину по голове. Это не было изящно, не было красиво, но сработало. Эрса рухнула на землю, с едва заметной кровоточащей ссадиной на голове.
Венера посмотрела на остальных и увидела, что и они уже справились с остальными стражами.
– Идем, девочки, – сказала она, размахивая мечом. – Будем надеяться, что мы не опоздаем.
Едва три Сенши вышли из комнаты через дальнюю дверь, Эрса попыталась подняться и последовать за ними, но приступ тошноты вынудил ее опуститься на колени. Она громко кашлянула и коснулась окровавленной кожи головы. Она не справилась.
Все закончено. Объяснения даны. Осталось только все завершить. Серенити подняла изукрашенный сияющий посох над Сатурн, все еще с вызовом на лице стоящей внутри ограждающего поля.
– Прощай, Сенши Сатурна, – спокойно сказала она, опуская посох прямо в маленькое, богато украшенное гнездо на полу.
– VENUS LOVE-ME CHAIN!
Цепь ударила и поймала посох посреди движения, останавливая его в считанных дюймах от гнезда.
Сейлор Сенши прибыли.
Серенити повернулась к трем вновь прибывшим как раз вовремя, чтобы увидеть, как два королевских гвардейца, лишившись сознания, сползают на пол. На этот раз она не смотрела на Сенши любезно. Нет, сейчас в ее взгляде была злость на них.
– Ясно, – сообщила она.
– Мы не позволим вам это, Серенити-сама, – сказала Марс.
– Ранма наша подруга и подруга Усаги, – сказала Юпитер. – Мы не позволим убить ее. Она не сделала ничего плохого!
Ранма позволила себе задышать. Но даже если они остановят эту девчонку Серенити от ее убийства, она останется за решеткой. Ее гордость восстала против самой идеи пребывания в плену. Это ведь задача Аканэ, а? Аканэ похищают, Ранма спасает. Ранму не похищают. Но, так или иначе, она здесь. Она проглотила свою гордость.
– Слушайте меня очень внимательно. Если позволить Сатурн жить, она уничтожит мир. Это ее судьба, и ее не изменить.
Ранма постаралась не скрипеть зубами. Какого черта люди, бросив на нее один взгляд, думают, что она, так или иначе, уничтожит мир?
– Послушайте, леди, я не собираюсь все уничтожать! Мне нравится мир!
Серенити ее проигнорировала.
– Что бы она ни говорила, в этом у нее нет выбора. Ее пробуждение как Сенши предзнаменует собой гибель вашего мира. Это судьба. Как вы можете этого не видеть?
– Серенити-сама, – сказала Венера, шагнув вперед, но не отпустив посох цепью, – так не должно быть. У нее есть своя воля и возможность выбора, следовать или нет за этой судьбой.
Серенити покачала головой.
– Вы не понимаете, Минако. Здесь нет выбора. Так же как и вы – Сенши Любви, Сатурн – Сенши Разрушения. Это больше, чем титул; это метафизическая связь с концепцией, что она представляет. – Она взглянула на Ранму, связанную древним знаком. – Посмотрите на эту девушку, Сенши. Это ее природа – нести разрушение всюду, куда бы она ни шла. Это не ее вина, но это ее природа. В самом прямом смысле она – разрушитель.
Ранма разозлилась. Даже разъярилась.
– Ложь! Я никогда не несла разрушения. Я всегда старалась правильно вести себя с людьми, даже если этот тупой панда все осложнял…
Серенити обратилась в Ранме, и ее взгляд был полон сострадания.
– В самом деле, Ранма? – спросила она, впервые назвав рыжую по имени. – Я видела всю твою жизнь, с момента рождения и до пробуждения как Сенши. Ты для меня открытая книга. Твое влияние разрушило жизнь твоей подруги детства, Укё. Шампу, желающая стать твоей женой амазонка, из-за тебя никогда не вернется в свою деревню. Если бы не ты, однажды она могла бы стать старейшиной. Ее жизнь тоже была разрушена. Твой друг, Хибики Рёга, проклятый твоими же собственными руками всю оставшуюся жизнь превращаться в поросенка из-за всплеска холодной воды. Твои постоянные сражения почти обанкротили семью Тендо, твоя небрежность в выборе поля боя для этих сражений уничтожила многие дома и предприятия.
Ранма сжала кулаки, ее гнев вырос до таких размеров, которых она никогда раньше в жизни не чувствовала, и, с каждым звучащим пагубным словом, она становилась чуть убежденнее в том, что Королева говорит абсолютную правду.
– Если ты видела мою жизнь, то ты знаешь, что это не моя вина! Почти во всем этом был виноват мой тупой батя!
– Нет, как я уже сказала, это не твоя вина: это твоя природа. Твое влияние также разрушило и твоего отца, ускорило его моральное разложение, пока он не стал непоправимо жалок.
– Я не буду этого слушать! – закричала Ранма, призывая свою боевую ауру. – Moko Takabisha! – Ничего. Тяжело дыша, она засветилась болезненно-зеленой аурой. – SHI SHI HOKODAN! – выкрикнула она, посылая огромный заряд зеленой ки.
Он безвредно рассеялся барьером.
– И из-за самого твоего существования твоя невеста, Тендо Аканэ, была предана тьме. Ты Разрушитель, Саотоме Ранма. – Серенити печально покачала головой. – Нет, Сатурн. – Теперь она взглянула прямо в глаза Ранмы. – Ты существуешь, чтобы приносить всему разрушение, и я не позволю тебе разрушить мою дочь.
Ранма в отчаянии опустилась на колени, поглощенная словами Королевы. Это не может быть правдой. Это НЕ МОЖЕТ быть правдой. Это не правда… не так ли?
– Вы не можете принять такое решение! – заспорила Марс. – Независимо от того, чем она может или не может быть, она человек, и вы не можете просто убить ее из-за того, что она может или не может сделать!
Серенити встретилась взглядом с Венерой, и в ее глазах была жестокость.
– Я буду охранять будущее королевство моей дочери. Если ради обеспечения создания Кристального Токио и предотвращения исчезновения человечества мне придется убить одну Сенши, которая после своей смерти вскоре возродится для новой человеческой жизни, то пусть будет так.
Венера недоверчиво покачала головой.
– Где же конец этому? Если вы готовы пожертвовать одним человеком ради спасения миллиардов, что насчет сотен ради спасения тысяч? Тысяч ради спасения десятков тысяч? Можете ли вы превратить человеческие жизни в игру с числами и не потерять при этом себя? Это неправильно, Серенити-сама. Это легко сделать, и это может сработать, но это все равно неправильно. Усаги никогда этого не одобрит.
– Вы не сможете поколебать меня в этом деле, Минако, Макото, Рей. Хоть я и восхищаюсь состраданием моей дочери, даже сострадание имеет пределы. Если я должна выбирать между жизнью Сатурн и жизнью всех жителей Земли, включая мою дочь, я выбираю спасение мира и моей дочери вместе с ним.
– Даже если бы я согласилась с этим, – сказала Юпитер, – Усаги не согласится.
– И ее мнение так важно для вас?
– Да, – хором ответили все три Сенши.
Серенити слабо улыбнулась.
– Хорошо. Все же, вы говорите, что у меня нет права принимать такое решение. Что я не могу забрать человеческую жизнь. Но Сатурн не человек. Ни одна из вас не человек. Вы, как и я, богини, Сенши-доно. Пусть вы когда-то и были людьми, но даже тогда вы были божествами, плохо замаскированными смертной плотью. У нас есть право. Божественное право.
Венера вздохнула.
– Даже если у нас есть право принимать такого рода решения, мы не пойдем против мнения Усаги. Она никогда не одобрит этого, так что и мы тоже.
Серенити кивнула.
– Ясно. Ну что ж. – Она подняла свой посох, и цепь Венеры мгновенно распалась. – Кажется, твои друзья купили тебе еще несколько секунд жизни, Саотоме Ранма, – сказала она. – Готовьтесь, Леди Сенши. – Она засветилась ужасающим светом.
– FIRE SOUL!
– SPARKLING WIDE PRESSURE!
– CRESCENT BEAM!
Три атаки полетели в Королеву, но она подняла посох, и они бессильно разбились в невидимом барьере в футе перед ней.
– Минако, – сказала Серенити, собирая около себя энергию, – вы и ваши подруги все еще очень молоды и неопытны в своих силах. Но я… я правлю в Стране Снов вот уже десять тысяч лет, а до этого еще тысячи лет в явном мире. Вы действительно думаете, что можете надеяться сравниться с моей силой? – Она взмахнула посохом, и мощная сила, заметная только из-за слабой ряби в воздухе, такой же, как искажение от тепла над высушенной солнцем пустыни, швырнула Сейлор Марс в дальнюю стену камеры и зафиксировала ее там. Стена вокруг нее пошла трещинами и, хоть она и боролась, она не могла двигаться.
– Марс! – вскрикнула Венера.
Королева указала посохом на Юпитер, и она тоже была отброшена в стену, получившую от столкновения глубокую воронку.
– Вы начинаете понимать? Вам не выстоять против меня. – Она взмахнула в третий раз.
Венера подняла меч и произнесла имя своего небесного покровителя:
– VENUS! – Она засветилась ярким золотистым светом, и волна марева окутала лезвие ее меча. Ей нужно больше. Больше силы. Хоть она и знала, что никогда не сможет одолеть Королеву Серенити, она точно так же знала, что не может подвести свою Принцессу. Слова непрошеными появились у нее на губах, и она прокричала их, как если бы они были ее спасательным кругом в огромном и пустом океане. – VENUS… CRYSTAL… POWER! – Давление силы на нее немедленно прекратилось, и золотой свет закружился вокруг нее, изменяя ее, изменяя ее форму, и, когда он исчез, Сейлор Венера стояла перед Серенити, но этот раз в своей супер форме. – Я… не позволю вам этого, Серенити!
Королева подняла брови.
– Я впечатлена. Я не думала, что вы способны столь глубоко слиться со своей силой.
– VENUS LOVE AND BEAUTY SHOCK!
Атака вылетела из протянутой руки Венеры и… бессильно разбилась о щит Серенити.
Венера рухнула на колени, глядя на Королеву. Неужели нет ничего, что бы смогло остановить эту женщину?
– MARS CRYSTAL POWER!
– JUPITER CRYSTAL POWER!
Когда ее подруги приняли свои супер формы, Венера поднялась на ноги, ее решимость возродилась с их трансформациями.
– Марс! Знак! – указала она. – VENUS LOVE AND BEAUTY SHOCK!
– JUPITER… OAK EVOLUTION!
Обе атаки ударили в щит Серенити. Но на этот раз что-то изменилось. Где одна потерпела неудачу, две почти справились. С ужасающим треском Серенити проскользила на несколько футов назад, оставляя в полу камеры глубокие борозды. Но даже теперь победа над Серенити не была целью их слитного нападения: в этот раз они только отвлекали внимание Серенити на достаточное время, чтобы Марс смогла выстрелить в дальний край окружавшего Сейлор Сатурн символа – край, вышедший за пределы защитного барьера.
– MARS FLAME SNIPER! – однажды Марс уже использовала эту атаку, когда в отчаянной борьбе с Сайприн она призвала силу большую, чем могла выдержать, но теперь она пришла сама собой, протекла сквозь нее, словно она была рождена призывать ее. Стрела из пламени летела прямо и точно, ударив край знака в полную силу. Весь знак яростно вспыхнул и сгорел дотла.
Сейлор Сатурн была свободна. Она поднялась на ноги и подняла Глефу Безмолвия. Она почувствовала грубую, необузданную боль, когда взглянула на Королеву Серенити.
– Death, – нараспев произнесла она, решив нанести ответный удар женщине, причинившей ей такую боль, единственным известным ей способом. Фиолетово-черная энергия собиралась вокруг Глефы Безмолвия. – Reborn. – Она вознесла Глефу Безмолвия над головой, готовясь обрушить ее и навсегда прекратить существование Серенити.
Серенити просто повернулась и посмотрела на Сатурн. Посмотрела на нее с печалью и сожалением.
Слова Серенити эхом отозвались в сознании Ранмы. "Ты Разрушитель, Саотоме Ранма", и она дрогнула. Она опустила Глефу.
– Нет. Ты ведь этого и хочешь? Ты хочешь, чтобы я доказала твою правоту. Я этого не сделаю.
Сенши снова задышали.
– VENUS LOVE-ME CHAIN! – воззвала Венера, бросая свою светящуюся цепь на руку Серенити и быстро прикрепляя ее к соседней стене. – Быстрее, уходим отсюда!
Когда четыре Сенши сбегали, Серенити просто стояла там, прикованная к стене сияющей цепью Венеры, осмысливая, что только что произошло. Примерно через минуту она взглянула на цепь, и та распалась. Она с надеждой улыбнулась.
Усаги с облегчением вздохнула, радуясь, что они, наконец, достигли основания лестницы. Она видела перед собой дверь в подвал. Ами все еще вела их, ее компьютер странно освещал ее лицо, когда она сканировала область в поисках провалов в иные измерения. Мамору все еще замыкал колонну, решительно оберегая свою Принцессу от всего, что только могло напасть на нее сзади.
– Слава Богу! – воскликнула Усаги, положив руку на перила, чтобы ненадолго отдохнуть. Напряжение и страх последних пяти минут с того момента, как Сатурн исчезла в иных измерениях вслед за Юпитер, Марс и Венерой, сковывало ее сознание, и она была счастлива от одной лишь возможности перевести дыхание.
– Усаги, не двигайся! – предостерегла Меркурий.
– Что? – спросила Усаги. Она перевела взгляд на свою левую руку, которой она оперлась на перила: она исчезла. Ее мозг переключился в режим паники. Ее рука просто… прекратилась, сразу на запястье. Она поднесла руку к лицу, чтобы взглянуть на нее, но остановилась, переместив ее лишь чуть больше чем на сантиметр, почувствовав, как что-то твердое и острое разрезает плоть ее… невидимой руки? – АЙ! – взвизгнула она.
– Я же сказала, не двигайся, – отругала ее Ами. – Твоя рука внутри другого измерения пространства, Усаги-тян. Теперь делай именно то, что я говорю, и ты вернешь ее обратно, хорошо?
Усаги хныкнула.
– Отлично. Сейчас протолкни руку вперед – на меня.
– Но!..
– ДАВАЙ, Усаги!
Она протолкнула руку вперед.
– Теперь замри.
Отсутствовала уже вся левая рука Усаги. Ее губы дрожали, когда ожидание угрозы догнало ее и заставило ее разреветься.
– Мамо-тян! Помоги!
Мамору положил руку ей на правое плечо.
– Мы с тобой, Усако, – напомнил он ей.
Это сработало. Она глубоко вздохнула, и немного паники покинуло ее сознание.
– Что теперь? – спросила она.
– Теперь поверни свою руку так, чтобы ладонь была обращена к стене, и потяни ее назад.
Усаги испустила громкий вздох облегчения, когда ее рука – и ее ладонь – появились. Рука на запястье слегка кровоточила.
– Что случилось? – спросила она, обхватив рану на запястье.
– Я же говорила тебе, пространство крайне нестабильно. Нам повезло, что никто не потерял конечностей, Усаги-тян. Прогулка через несформированный портал могла лишить руки, ноги, даже головы, если сильно не повезет. – Ами прошла вперед на три шага, остальные вслед за ней. Она глубоко вдохнула. – Мы выбрались.
– Слава богу! – вздохнула Усаги. И потом, как будто бы издалека, она услышала знакомый голос, прошептавший: "Удачи, дочь моя. Твои Сенши достойны твоего имени". Она тут же подняла голову. – Мам? – спросила она.
Ами и Мамору странно взглянули на нее, через мгновение она осознала, как они на нее смотрят, и покраснела.
– Э-э… мне показалось, я слышала… – она покачала головой. – Неважно.
Время пришло. Она была готова. Она взглянула на Мамору и Ами.
– Не волнуйтесь, – сказала она. – Я защищу всех. Даже Уран и Нептун. Так что… не волнуйтесь.
Усаги толкнула дверь в подвал и спустилась по лестнице, сперва запнувшись, но дальше идя все более и более уверенно, Ами и Мамору шли вслед за ней. Они шли вниз, спускаясь по длинной влажной лестнице. Было темно и холодно, но вдали гротескный малфеанский свет освещал последние несколько ступенек. Не испугавшись, Принцесса Луны спустилась в самое сердце Апостолов Смерти: лабораторию профессора Томоэ.
Темную, холодную и сырую. Конденсат каплями собрался на деревянном потолке, ужасно холодный туман заполнил комнату. Огромные чаны, полные гнилостно-зеленой святящейся жидкости, в которой плавали живые осколки силы Фараона 90, заполняли комнату вперемешку со странными устройствами, рабочими столами, книжными полками и исследовательскими инструментами всех форм и размеров. И там, на небольшом самодельном алтаре, вокруг которого были начертаны оскверненные руны кощунственных языков тех существ, что научились ходить, когда должны были ползать, покоились два Талисмана: Космический Меч и Зеркало Глубин.
– Здесь жутко! – воскликнула Сейлор Мун, полностью испортив величественность своего появления.
– Тссс! – прошипела Меркурий. – Давай просто заберем Талисманы и выберемся отсюда, прежде чем они вернутся!
Бледный изможденный человек с белыми волосами и молодым лицом вышел из теней, хотя они все еще цеплялись за его лицо, мешая разглядеть его, но не скрывая его полностью. Он был одет в белый лабораторный халат поверх мятой рубашки с галстуком и пары черных штанов. Он улыбался.
– О, для этого уже слишком поздно, Сейлор Меркурий, – сказал он, и его улыбка увеличилась до совершенно нечеловеческих размеров. – Эвдиал-кун. Вилюй-кун. Теллу-кун. Покажитесь.
Знакомо выглядящая женщина с длинными рыжими волосами, одетая в красный комбинезон, вышла из тьмы, за ней последовала бледная женщина в бледно-голубом и зеленоволосая женщина во всем зеленом. Все были прекрасны, но это была холодная, суровая красота.
– Сайприн и Птилол должны позаботится о проскользнувших сквозь разрывы Сенши пока мы разговариваем здесь, профессор, – уверенно сообщила Эвдиал.
– Отличные новости. – Улыбка профессора расширилась еще сильнее, пока не стало ясно, что ни один человек так улыбаться не может. – Приятно иметь возможность спокойно завершить все дела, вы так не думаете, Сейлор Сенши?
– Что вы сделали с моими друзьями! – закричала Усаги.
– О, ничего. Ну, организовали их убийство. Их, вероятно, будет проще уничтожить, чем тех, других двух Сенши. Но сейчас, я думаю, пора приступить к делу. – Он махнул остальным трем присутствующим Ведьмам 5. – Ведьмы 5, убейте их. Мы сможем проанализировать их останки для включения в будущие модели Даймонов.
Три женщины вышли вперед.
– Да, профессор! – одновременно объявили они.
Эвдиал подняла огромное ружье самого зловещего вида.
– Позвольте мне представить вам, – начала она, – этот Fire Buster MK II, и я подаю заявку на патент. Позвольте мне продемонстрировать его работу!
Но ни Мун, ни Меркурий, ни Такседо Камен не медлили. В тот момент, когда Эвдиал заговорила, Меркурий подняла руки, призывая завесу тумана, и затопила им лабораторию, сопровождая призыв выкриком:
– SHABON SPRAY!
Вилюй и Теллу внимательно разглядывали туман в поисках любого признака трех воинов, но их не было. Тем временем Эвдиал уставилась на пустое пространство, где только что были эти трое, навела Fire Buster и нажала на спуск. Жидкий напалм на секунду смешался в оружии, а затем вылетел огромным потоком летучей огненной энергии и брызнул на все вокруг, мгновенно поджигая.
– Вы не сможете прятаться вечно! – крикнула она. – Вилюй. Дело за тобой.
Вилюй кивнула и подняла руку, выпуская в туман облако нанитов. Наномашины мгновенно принялись за работу, разлагая туман на его составляющие: водород и кислород. Туман начал рассеиваться.
ХРЯСЬ! Роза воткнулась в напалмовый резервуар оружия. Глаза Эвдиал распахнулись, и она отбросила от себя ружье как раз вовремя: оно мощно взорвалось, и несколько полных баков с яйцами Даймонов были уничтожены во взрыве. Ужасный выплеск жидкого напалма оросил все окрестности, вынуждая Эвдиал уклониться. Она отступила на несколько шагов, спасаясь от жара.
– Проклятье! – выкрикнула Эвдиал. – С меня хватит! Теллу! Схватить их!
Нет ответа.
Она повернулась лицом к Теллу и закрыла рот: Теллу оказалась охвачена брызгами магически усиленного напалма. Половина ее…расплавилась, а другая половина даже сейчас стекала в жидкость, все еще горящую на полу лаборатории. Она даже не успела закричать: высокомерная ухмылка все еще украшала ту часть ее лица, что пока существовала. Ее тело упало в перегретую жидкость и пропало.
Не обращая внимания на взрывы и смерть его подчиненной, профессор спокойно прошел через всю комнату к главному рубильнику и переключил его, заполнив всю лабораторию ярким, стерильным, флуоресцентным светом, не оставив для Усаги, Ами и Мамору ни одного места, чтобы спрятаться: но они этого больше и не планировали.
Они стояли, Усаги в центре, Мамору справа от нее, а Ами слева, все готовые к бою.
– Лаборатории необходимы для исследований на благо всего человечества! Нельзя простить тех, кто извращает стремление к знаниям ради собственных злых целей! – Сейлор Мун шагнула вперед. – Я Сейлор-воин любви и справедливости, Сейлор Мун!
Такседо Камен ничего не сказал, но тоже шагнул вперед.
Затем одновременно, казалось бы, совершенно не представляя, как забавно это выглядит, две Сейлор Сенши хором сказали:
– Именем Луны, мы покараем вас!
– Вы думаете, что можете так небрежно обращаться с Ведьмами 5? – поинтересовалась Вилюй. Судя по голосу, она сильно оскорбилась. – СМЕРТЬ! – Она взмахнула рукой, и огромный заряд нанитов вытек из ее перчатки на правой руке, видимый как густое, ядовитое облако, перемещающееся с неестественной скоростью. Тем временем Эвдиал открыла соседний шкафчик и порылась в нем, разыскивая подходящее оружие.
Такседо Камен быстро отпрыгнул, но две Сенши были не так быстры. Скорчившись от боли, они рухнули на землю, когда наниты принялись на клеточном уровне рвать их на куски.
– Сейлор Мун! – позвал Такседо Камен, его глаза расширились, когда он увидел, что лабораторные материалы вокруг двух окутанных облаком Сенши начали плавиться. – Ты должна встать и сразиться с ними! Поднимись на ноги, Сейлор Мун!
Услышав его голос, Мун поднялась на ноги как раз вовремя, чтобы избежать выстрела из извлекающего кристаллы сердца ружья Эвдиал.
Быстро подумав, Такседо Камен бросил еще одну розу в облако нанитов; она летела прямо и точно и с треском ударила в пол, воткнувшись в бетон. Она не должна была оказать никакого влияния на нанитов, но она была больше, чем розой: она была проявлением его силы Сенши Земли. Поддерживающее нанитов техномагическое поле просто исчезло, когда роза пролетела сквозь него, и дымка немедленно пролилась на землю густой серой грязью.
– Такседо Камен-сама! – одновременно воскликнули Мун и Меркурий.
– Давай, Сейлор Мун!
Сейлор Мун подняла свой спиральный лунный жезл сердца, и сила стала собираться около нее.
– Moon spiral!.. – указала она жезлом на Вилюй, – heart… attack!
Принявший форму сердца заряд святой силы пролетел через лабораторию, ломая на своем пути столы и взрывая баки с Даймонами. К несчастью, он пропустил свою цель: Вилюй нырнула, едва Сейлор Мун начала читать свое заклинание.
– Явитесь, Даймоны! – позвала Эвдиал.
Ничего.
Сейлор Мун уверенно шагнула вперед, вновь поднимая спиральный лунный жезл.
Баки Даймонов загрохотали, и из каждого яйца в них принялись вылупляться Даймоны. Неоформившиеся Даймоны, смутно напоминающие женщин из черного ихора, поднялись из баков и окружили Сенши.
Сейлор Мун побледнела.
В этот момент одновременно произошли два события. Первым открылся портал, прорвав ткань пространства/времени, из него рядом с Усаги неуклюже вывались Марс, Юпитер, Венера и Сатурн. Сенши быстро сориентировались, вскочили на ноги, и, защищая, окружили свою Принцессу.
– Девочки! – счастливо воскликнула Сейлор Мун.
Однако не было времени праздновать воссоединение. Фактически, вообще ни на что не было времени. В этот момент глаз бури расположился прямо над домом Томоэ, а вместе с ним прибыл страшный Итакуа.
Сперва он занялся окружающим дом Томоэ барьером. Даже когда весь мир, казалось, замерзал вокруг него, барьер сопротивлялся силе Итакуа… некоторое время. Весь дом вздрогнул один раз, затем другой, когда Итакуа заносил свой массивный кулак и бил им в барьер.
Эвдиал, Вилюй и профессор Томоэ отступили от Сенши.
– Время вышло, – прошипел профессор, улыбаясь как маньяк.
Щит рухнул.
В храме Хикава Сейлор Плутон открыла глаза и поднялась, почувствовав, как рухнул щит.
– Пора, – сказала она.
– Удачи! – кивнула Чиби-Уса.
Плутон тепло улыбнулась и исчезла.
По всему дому Томоэ ужасно грохотало, конденсат на потолке лаборатории полностью промерз. Ужасный, смертельный холод просочился в лабораторию. Ранма издалека почувствовала силу чудовища, что задержалось снаружи, но она едва осознавала это. Слова Серенити снова и снова повторялись у нее в голове. "Ты Разрушитель". Разрушитель. Жизнь Укё разрушена. Жизнь Шампу разрушена. Жизнь Рёги разрушена. Жизни Тендо разрушены. Жизнь Аканэ разрушена. Ею. Она пустыми глазами оглядывала комнату и ждала.
– Черт, – прошептала Эвдиал. – Профессор, мы уходим! Вилюй, забери Талисманы! – Она схватила профессора за руку и потащила его к дальней стене, где нажала на кнопку. Вся стена сдвинулась, открывая белый хетчбэк в гараже за ней.
Вилюй бросилась к Талисманам, лежащим на алтаре Фараона 90.
– Не дайте ей забрать Талисманы! – закричала Сейлор Мун, и Внутренние Сенши принялись действовать, все они помчались к алтарю. Юпитер и Венера оказались быстрее всех, они прошли почти полпути, прежде чем стало ясно, что они не успеют.
Они все были слишком медленны, и слишком много неоформившихся Даймонов было у них на пути.
Плутон, с другой стороны, не медлила. Она со вспышкой появилась прямо перед Талисманами, нацелила свой Гранатовый Посох на Вилюй и прошептала:
– Dead Scream. – Появившийся заряд магической энергии мгновенно убил Вилюй, ее дух угас и взвыл, ожидая справедливого приговора за все, что она натворила в жизни: такова была сила Сенши Подземного мира.
– Черт! – вновь выругалась Эвдиал, толкнула профессора на пассажирское сиденье, прежде чем самой запрыгнуть на место водителя, пристегнула ремень безопасности и переключила на машине передачу. Земля расступилась, когда автомобиль поехал вперед, прямо в скалу, обеспечила достаточно места для проезда машины, и закрылась позади нее.
– Сейлор Плутон!
Еще один мощный грохот, и огромные, ужасные белые руки пронзили стены подвала, хватая нижнюю часть дома.
Плутон еще раз подняла свой посох, и Гранатовый Шар всплыл в воздух, ярко засветившись. Спустя мгновение Уран и Нептун появились в воздухе рядом с ней. Космический Меч и Зеркало Глубин исчезли и вновь появились перед своими владельцами, кристаллы сердец выскользнули из Талисманов и медленно погрузились обратно в их тела.
Уран и Нептун открыли глаза как раз в тот момент, когда Итакуа, поднатужившись, оторвал весь дом Томоэ от основания, оставив один подвал, и из-за этого Сейлор Сенши стали доступны его гневу. Неоформившиеся Даймоны дрогнули и бежали от него, просачиваясь сквозь пол, избегая его взгляда, но Сенши бежать было некуда.
Итакуа возвышался над ними. Бог Белого Ледяного Безмолвия свысока смотрел на Сейлор Сенши и был изрядно возмущен тем, что увидел. Голос, глубокий и вечный, как горы, прогрохотал из его могучей груди:
– ДО ЭРЫ ГАЛАКСИИ ЭТОТ МИР БЫЛ МОИМ, СЕЙЛОР СЕНШИ. И ОН СНОВА БУДЕТ МОИМ. – Чистая тяжесть этого голоса давила на их разумы, и, вместе с его звучанием, проползли и другие звуки; трещащие, замораживающие звуки, как будто вся Земля превращалась в лед.
Мощь бога давила на них, даже когда три Талисмана слились в сияющую священную чашу.
Итакуа потянулся к чаше, и в этот момент мир вокруг Сейлор Сатурн, казалось, замедлился.
Она могла все это остановить. Все, что ей нужно, это обрушить Глефу Безмолвия, и вся эта борьба, весь этот ужас, все может быть Разрушено. Она посмотрела на Глефу Безмолвия. Это несложно. Только одно движение, и все закончится. Только одно… о чем, черт возьми, она думает? Ранма презрительно фыркнула. Какого черта у нее появились эти мысли? Она не была трусливой маленькой девочкой, которая бросает все только потому, что оно плохо выглядит. Она была Саотоме Ранмой, а Саотоме Ранма никогда не проигрывает! Слабая болезненно-зеленая аура, наполняющая ее с того момента, как она услышала слова Серенити, погасла, гораздо более знакомая аура уверенности заняла ее место, и, в первый раз после Горы Феникса, Ранма почувствовала себя самой собой. В эту долю секунды она подняла взгляд; она увидела страшного Итакуа, огромного и ужасного… и она уверенно ухмыльнулась.
– Я разберусь, – сказала она.
Ее мысли проносились через доступные тактические варианты: замораживающая аура Итакуа действовала в основном как магическая теплообменная система гигантских размеров, высоко над богом было много горячего ки, активно отталкивающегося от него его аурой холодного ки, но разрушенный подвал был слишком тесен, чтобы использовать Hiryu Shoten Ha или любой из его вариантов. Ямасэн-кен были единственными приемами, которые могли сработать. Или может быть… да, это сработает.
Саотоме Ранма взорвалась действием.
– ИСПРАВЛЕННЫЙ KIJIN RAISHU DAN! – крикнула она, прыгая в воздух и направляя свою ки в Глефу Безмолвия. – SILENCE GLAIVE RAISHU DAN!! – она по широкой дуге замахнулась Глефой Безмолвия, целясь в ужасное лицо бога, и он яростно взревел, когда огромная, сочащаяся рана рассекла его щеку после этой атаки. Его огромная правая рука ринулась за Ранмой, решив сбить одетую в матроску рыжую с неба.
Это отвлекло существо всего на секунду, но этого времени Сейлор Мун было вполне достаточно: она бросилась вперед, схватила Святой Грааль, и выкрикнула слова, что зажглись в ее сердце:
– CRISIS MAKE UP!
Чистая святая сила прокатилась через развалины дома Томоэ, и, во вспышке радужного света, Мессия явилась.
Другой кулак Итакуа опустился поверх новосозданной Супер Сейлор Мун, вбивая ее в землю. Пол кратером выгнулся вокруг его кулака.
Марс закричала, в отчаянном отрицании того, чему только что были свидетелем ее собственные глаза.
– НЕТ! Усаги-тян!
– Усаги! – почти сразу же закричали и остальные.
– Усаги? – смущенно переспросили Уран и Нептун и переглянулись.
– Усако! – позвал Мамору, страх за нее почти ошеломил все его чувства.
Ранма изящно приземлилась на дальней стороне руин, едва разминувшись с рукой Итакуа. Готовясь к своему следующему шагу, она взглянула туда, где стояла Усаги, и ее глаза расширились…
Кулак Итакуа пошел заметными трещинами, и потрясающий, невыразимо прекрасный святой свет просочился сквозь эти трещины.
Ранма моргнула, а остальные затаили дыхание, ожидая увидеть, что произойдет.
Кулак разлетелся на куски, высвобождая Супер Сейлор Мун, невредимо стоящую в кратере. Она подняла свой скипетр, и потрясающая волна святой силы хлынула ввысь, не тронув ни одну из Сенши, но Итакуа… Итакуа просто пропадал. Везде, где магия касалась его, бог умирал.
В отчаянии он рассеялся в верхних слоях атмосферы, добровольно лишившись тела, но магия последовала за ним, очищая его порчу, превращая его, переделывая его.
А затем, высоко над Токио, возник сияющий свет: колеса внутри колес[3], лед превратился в пламя. Шторм со страшным грохотом раскололся пополам, и облака по спирали разлетелись во все стороны от города, подобно развернувшимся огромным крыльям, ослепительным в солнечном свете. Ликующий крик возник в вышине, он поднимался, летел ввысь, проходя сквозь эфир, и исчез.
Ранма смотрела.
Свет померк, и Усаги, вконец истощенная, опустилась на колени. Внутренние Сенши бросились к своей Принцессе, и Токио вокруг них лежал в руинах.
Эвдиал отъехала уже далеко, пропахивая землю и камень, безумно торопясь добраться до Академии Мюген и безопасности, что предоставит им здание.
– Эвдиал-кун, – сказал профессор, – это всего лишь задержка.
Эвдиал старалась не скрипеть зубами. Она провалилась.
– ВЫ ДУМАЕТЕ? – огрызнулась она.
Он широко улыбнулся.
– Но все не так плохо, как могло бы быть. – Он щелкнул пальцами, и на заднем сиденье автомобиля появился Даймон, неся с собой молодую женщину, все в той же смирительной рубашке, в которую он поймал ее незадолго до этого.
– Что это? – спросила Эвдиал, глядя на молодую женщину через зеркало заднего вида.
Тендо Аканэ смотрела на нее, черная звезда Апостолов Смерти была ясно видна у нее на лбу.
– Начало чего-то прекрасного, – сказал профессор и безумно рассмеялся.
Глава 11. Обломки.
Все еще воодушевленная после победы над Итакуа, Ранма выпрыгнула из подвала, чтобы присоединиться к Усаги и ее Сенши во дворе дома Томоэ.
– Усаги, я не знаю, что это ты такое сделала, но я не отпущу тебя, пока ты не научишь меня это… – она умолкла, и ее восторг мгновенно пропал.
Минато лежал в руинах.
Хотя шторм был развеян, его последствия остались. Не только дом Томоэ, но все здания, со всех сторон, насколько они могли видеть, были почти разрушены. Широкая полоса все еще промерзшей земли тянулась вдаль к Токийскому заливу. В этом направлении повреждения выглядели хуже. Некоторые здания вокруг все еще стояли, но вдоль полосы промерзшей земли все было выровнено с землей.
Ранма смотрела в шоке, и не только она одна. Рядом с ней Усаги, Рей, Макото, Минако и Мамору были в ужасе.
– Это… начала Усаги и сразу остановилась, позволяя себя в ужасе всхлипнуть. – Это ужасно!
Мамору утешающе обнял ее.
Смешно. После всех боев Ранмы, после всего, что происходило в Нэриме, после всего хаоса, после всех случайных безумств никогда не было ничего подобного. Здесь уничтожены стены, там разгромлены здания, но, конечно, ничто не достигало такого уровня абсолютного разрушения. Ранма смотрела и смотрела и смотрела, и остальные смотрели вместе с ней, совершенно не в состоянии найти слова, чтобы выразить свой ужас и свое горе. Они спасли мир, но Минато заплатил цену за то, что был полем боя.
Наконец, Ранма покачала головой.
– Пойдем, ребята. У нас есть те, кто ждут нас.
– Но… все люди, которые жили в этих домах… – сказал Усаги, слезы текли у нее по щекам.
– Усаги-тян, – мягко сказала Минако, – Плутон ушла с Уран и Нептун. Чиби-Уса в храме одна. Ей нужна ее мать.
Это вывело Усаги из ее вызванного ужасом ступора. Она кивнула.
– Чиби-Уса-тян, – шепнула она.
Ранма моргнула. Чиби-Уса была дочерью Усаги? Но она не выглядела достаточно взрослой, чтобы… как это произошло? Она отложила это. Сейчас не время беспокоиться об этом. Не тогда, когда весь Минато вокруг них лежал в руинах, и, кто знает, как много и остального Токио.
– Кто-нибудь знает, как пройти к храму? – внезапно со страхом в голосе спросила Рей.
Усаги, Минако, Макото, Ами и Мамору в панике переглянулись.
Ранма поразмыслила.
– Направо. Проходим по крыше второго особняка, перепрыгиваем через дорогу на другую сторону улицы, проходим шесть кварталов пока не доходим до заправки… – Она искала знакомые ориентиры. Не было ни одного. Все ориентиры, на которые она опиралась в своем движении, исчезли, все, что она помнила. Ее сердце упало.
После нескольких мгновений паники Ами достала компьютер Меркурий и принялась за сканирование.
– Ладно, – сказала она через некоторое время, – сюда.
Она пошла вниз по улице, и остальные последовали за ней.
Глава 11. Обломки.
Ранма медленно шла позади Мамору и остальных Сенши. Они все уже отпустили преобразования, но она пока нет. Они почти дошли до вершины длинной лестницы, ведущей к храму Хикава. Усаги была у Мамору на руках, полностью выдохшаяся, не способная даже подняться по лестнице. Когда они поднялись наверх, Ранма, наконец, высвободила свою трансформацию.
Хотя, на самом деле, "освободить" было неверным словом. Это не чувствовалось как освобождение чего-либо. Скорее, это чувствовалось словно… она прячется. Надевает маску. Когда форма Сейлор Сатурн исчезла, у Ранмы возникло довольно странное чувство, что ее нормальная внешность была костюмом, а Сейлор Сатурн была той, кем она действительно являлась.
Это тревожило.
Когда Сенши дошли до вершины лестницы, их поприветствовал первый приятный сюрприз с того момента, как они покинули развалины дома Томоэ: храм Хикава невредимым пережил шторм.
Розоволосая девочка – Чиби-Уса – ожидала их на пороге жилого здания храма, и, когда шесть девушек плюс Мамору появились в ее поле зрения, с Усаги, безвольно лежащей на руках у Мамору, она вскочила на ноги и испуганно закричала.
– Мамо-тян! Девочки! Что случилось?
Девушки (и Мамору) утомленно переглянулись.
Наконец, Ранма ответила уставшим голосом:
– Мы победили.
Чиби-Уса не знала, как на это реагировать. Через некоторое время она уточнила:
– Что случилось с Усаги?
Мамору направился в жилое здание и плавно опустил Усаги на футон в главной комнате.
– На обратном пути, – начал он, на его лице были одновременно любовь и беспокойство, – были мужчина и женщина, замороженные, посреди дороги…
ВСПЫШКА
– Сейлор Мун, – сказала Рей. – Что ты делаешь?
Полным сострадания взглядом Сейлор Мун смотрела на мертвую пару, их лица застыли в выражении ужаса.
– Все в порядке. Я сказала, что защищу всех. Так что… – Она протянула руки, и Гинзуйсё появился в чаше из ее ладоней.
– Сейлор Мун! – протянула руку Юпитер, пытаясь остановить ее. – Ты можешь погибнуть! Ты не должна использовать Гинзуйсё для чего-то такого… – она умолкла.
Мун повернулась и, на одно ужасное мгновение, встретила взгляд Юпитер, и та пристыженно сжалась.
– Незначительного? – спросила Сейлор Мун, ее губы выплюнули это слово, словно оно было неприятно на вкус. – Их жизни не менее важны, чем наши, Юпитер.
Гинзуйсё засветился…
ВСПЫШКА
– Сколько раз она это сделала? – тихим голосом спросила Чиби-Уса.
Мамору вздохнул, опустив взгляд на почти безжизненную Принцессу.
– Девять раз, – сказал он. – Пока мы шли, мы девять раз столкнулись с людьми, погибшими во время шторма. – И за это он и любил ее.
Ранма вошла в комнату и огляделась. Через мгновение она нахмурилась и взглянула на Чиби-Усу.
– Эй, детка, – сказала она, – а где Аканэ?
Все взгляды собрались на Чиби-Усе, и та побледнела.
Сердце Ранмы упало, и, хоть она и не знала еще, что именно случилось, она уже знала, что это что-то плохое.
– Тетя Ранма, – начала Чиби-Уса и сразу же поморщилась. Она явно не хотела этого говорить, и, если судить по удивленным взглядам других, они поняли больше, чем она сказала, но Ранма была в недоумении, не понимая ни точного смысла, ни того, что здесь происходит.
– Я жду, – напомнила Ранма.
Чиби-Уса всхлипнула, едва удерживаясь от слез.
– Я говорила ей не идти за вами, но она не послушала! Она вышла в шторм через минуту после вас.
Казалось, весь мир Ранмы сжался вокруг нее, и дрожь глубокого ужаса поселилась у нее в животе.
– ЧТО? – закричала она во всю мощь своих легких.
– Она сказала, что сама может о себе позаботиться. Что она тоже мастер боевых искусств, и… и… – Чиби-Уса ударилась в слезы. – Я сказала ей не делать этого!
– Чертова пацанка, – яростно прошептала Ранма, повернулась и выбежала из храма.
Мамору вздохнул и обнял Чиби-Усу, пытаясь ее утешить.
– Все хорошо, Маленькая Леди, – сказал он. – Ты не могла знать.
Чиби-Уса лишь завопила еще громче, слезы свободно лились.
– Но я знала! Я знала, но не могла сказать вам! Пуу и я, мы могли остановить ее, но Пуу сказала, что если мы сделаем что-то большее, чем просто скажем Аканэ-сан не идти, это создаст временной парадокс, и… и… – ее рыдания стали слишком громкими и слишком сильными, чтобы продолжать.
– Тссс, – прошептал Мамору, держа свою плачущую дочь, – все хорошо. Тссс.
После почти пяти минут рыданий Чиби-Уса вытерла глаза и подняла взгляд.
– Спасибо, Мамо-тян, – выдавила она. Она взглянула на Усаги на футоне, затем на остальных в комнате. – Я… я не могу сказать вам многого. Но будущее довольно плохо. Особенно для тети Ранмы.
– Мы не сможем изменить его? – спросила Рей. – Сделать что-то, чтобы изменить его? Чтобы все было по-другому?
– Нет, если это создаст парадокс, – ответила Макото. – Мы не можем рискнуть Кристальным Токио только потому, что Ранма от этого будет страдать.
– Нам поможет, если мы будем точно знать, что именно мы не можем изменить, – сказала Ами. – Не зная этого, мы будем гадать до тех пор, пока не станет слишком поздно для всего вообще.
– Ты не можешь рассказать нам чуть больше, Чиби-Уса-тян? – спросила Макото, наклоняясь, чтобы оказаться на одном уровне с Чиби-Усой.
– Нет! – продолжала стоять на своем Чиби-Уса. – Пуу сказала, что вы должны свободно принимать свои решения, иначе это ничего не будет значить. Если я расскажу вам, что произойдет, вы… – она покачала головой, – вы не будете собой. Вы будете тем, что я вам расскажу, и вы возненавидите меня за это, потому что вы не сможете этого изменить. Я никогда так с вами не поступлю.
– Что нам тогда делать? – спросила Минако.
– То же, что мы делали всегда, – тихо сказала Усаги, сев из последних сил, хоть это действие еще сильнее продемонстрировало ее усталость. – Мы сражаемся за то, во что мы верим. Мы защищаем этот мир и друг друга. Включая и Ранму-сан. – Она по очереди посмотрела на всех Сенши, затем на Мамору и, наконец, на Чиби-Усу. – Она не должна быть там совсем одна. Девочки…
– Я пойду, – сказал Мамору.
– Я тоже, – добавила Рей.
Минако подскочила к ним.
– Я третья!
– Ами-сан, Макото-сан, – сказал Мамору, – вы останетесь здесь с Усаги?
Ами и Макото кивнули.
– Пока! – отозвалась Минако, направляясь к двери.
– Мы свяжемся, если найдем ее, – пообещала Рей.
Мамору поочередно взглянул на Ами и Макото.
– Держите ее в безопасности, – сказал он, достал из кармана красную розу и сосредоточился на ней. Слабое свечение пробежало по его одежде; он стал Такседо Каменом, плащ кратко колыхнулся на ветру его трансформации. И он пропал.
Печальная правда о мире: иногда люди, которые думают, что знают, как лучше, лишь разрушают сами себя. Как эти двое, что разрушили себя сами. Лишь благодаря вмешательству других Харука и Мичиру были сейчас вообще живы, и они обе знали это.
Харука смотрела. Их квартира лежала в руинах: после атаки и шторма все здесь было полностью разрушено. Она встретила шокированный взгляд Мичиру и тяжело вздохнула.
– Что? – спросила Мичиру.
– Так много осколков прежнего, – вслух размышляла Харука. – Так много обломков осталось позади… – Она говорила не о квартире. Или, по крайней мере, не только о квартире.
– Я знаю, – сказала Мичиру, положив голову на плечо Харуки.
Харука обняла Мичиру, и на долгую минуту в квартире повисла тишина, когда они просто стояли там. Наконец, Харука спросила:
– Что же нам делать?
Мичиру серьезно взглянула на Харуку.
– Собирать осколки. Вместе.
Харука улыбнулась, и это была настоящая, искренняя улыбка.
– Я знала, что есть причина, из-за которой я любила тебя.
Они целовались.
Дольше, чем они могли себе позволить, они не могли навсегда остаться так. Была работа, и, кроме них, никто не мог справиться с ней. Нехотя, Харука отпустила другую женщину и повернулась взглянуть на то, что осталось от их квартиры.
И что же осталось то, в конце то концов? Ничего. Все. Немного того. Немного сего. Вот опаленный котелок из нержавеющей стали лежит на куче камней, что когда-то была их камином. Там неповрежденная кастрюля лежит посреди разбитой плитки на кухонном полу. Одна из шляп Мичиру, припорошенная снегом, лежала на замерзшем бассейне. Обугленный футляр со скрипкой лежал слишком близко к тому, что осталось от Мимет (чего было немного – на самом деле, всего лишь напоминающая по форме человека кучка угля) – единственного члена Ведьм 5, что Внешние Сенши убили во время нападения на их квартиру.
Они принялись за работу.
Ее пальцы испачкались в саже, пепел перемешался с талым снегом, Харука слабо вздрогнула, когда она покосилась на Мичиру.
– Неужели мы ошиблись? В Сатурн?
Мичиру сжала губы в тонкую линию.
– Я не знаю. Надеюсь на это.
– Она, кажется, достаточно неплохо сработалась с Сейлор Мун… – Харука недоверчиво покачала головой. – Я бы не поверила в это, если бы не увидела этого сама.
Мичиру открыла футляр со скрипкой и осмотрела лежащий внутри инструмент. Ей понадобятся новые струны, но сам инструмент казался неповрежденным.
– Во что именно? – уточнила она. – Что Сейлор Сатурн поладит с Сейлор Мун, или что Сейлор Мун окажется…
– Булкоголовой?
– Это похоже на нее, – заметила Мичиру. – Но она глупая, наивная, доверчивая… – Она умолкла. – Я надеюсь, что все это не убьет ее чистоты.
Так они и проводили время, за разговорами, за уборкой, за спасением тех осколков своих жизней, что они еще могли спасти. Когда они убрали последнюю из неповрежденных (или поддающихся ремонту) вещей в пару чемоданов, звук приближающихся женских шагов объявил о присутствии Сецуны. Мгновением позже она прошла через дверь.
– Вы все забрали? – поинтересовалась Сецуна.
Харука с сожалением оглядела развалины их квартиры.
– Все, что мы могли спасти, – ответила она.
Сецуна кивнула, плавно повернулась и двинулась к выходу.
– Идем, – позвала она через плечо. – Дома, что я приобрела, должно быть достаточно для нас троих.
Бросив последний взгляд на их бывшее жилище, Харука и Мичиру повернулись и последовали за Сецуной наружу. Из развалин, обратно на свежий воздух.
Лучи света струились сквозь оставшиеся облака, удивительные пятна дневного света среди всеобщего уныния. Бриз немного усилился, и снег свалился с ветвей двух переживших шторм из дождя и снега деревьев.
Такседо Камен спокойно шагал через разрушенную местность, сдерживая горе и ужас непроницаемым щитом Необходимости. Пока он шел, он размышлял, куда бы он пошел на месте Ранмы, и его цель определилась: дом Томоэ. Он перемещался по щебню и через разбитые фундаменты. Вот мертвый ребенок. Вон мужчина, целиком замороженный штормом. Его глаза ожесточились. Он не мог спасти их, но он сделает все, что сможет.
Такседо Камен легко забрался на большую бетонную плиту, выступающую над разгромленным фундаментом дома Томоэ, и взглянул вниз на молодую женщину, что даже сейчас отчаянно продиралась через щебень, разыскивая любые следы своей возлюбленной.
Он спрыгнул со своего места вниз, ветер свистнул вокруг него, когда он спустился сквозь холодный воздух на землю, примерно в двадцати футах от Ранмы.
Ранма обернулась, сразу приняв боевую стойку.
– КТО… о, – немного расслабилась она, – это ты.
Мамору изучил молодую женщину, прежде чем ответить. Она была прекрасна, и это была правда. Ее рыжие волосы сейчас висели мягким хвостом, ее мужская одежда совершенно не скрывала ее женственных изгибов. И еще… она четко идентифицировала себя как мужчину. Изучение гендерных исследований не было центром его внимания, но он знал основы. Путь, которым она шла, не был прост, но он решил почтить его.
– Какой-нибудь ее след? – наконец, спросил он.
Ранма испустила долгий, медленный вздох.
– Да. Здесь след ее ки. Он почти исчез, но она была здесь… Я не знаю. Примерно в то же время, что и мы, я думаю, перед тем, как люди начали проваливаться в… иные измерения. Затем он… – сжала кулаки Ранма, – он исчез, и здесь энергия одного из тех "даймосов".
Мамору не стал исправлять Ранму в Даймонах, но лишь кивнул.
– Что ты будешь делать теперь? – спросил он.
Ранма горько рассмеялась.
– Не знаю. Искать ее, наверное. Знаешь, без нее у меня нет причин что… – она покачала головой. – Я люблю ее больше всего на свете, понимаешь? Мне понадобилось много времени, чтобы признать это, но теперь, когда я сделала это, будь я проклята, если потеряю ее.
– Я понимаю, – кивнул Мамору.
Ранма посмотрела на него, и Мамору ощутил мгновенное, неудобное чувство, что он был взвешен и измерен. Затем Ранма кивнула.
– Думаю, да.
Затем, собрав всю свою решимость, Мамору положил руку на плечо Ранмы и взглянул ей прямо в глаза.
– Если тебе что-то понадобится, мы прибудем. Все остальные волнуются за тебя. – Он взглянул на бетонную плиту, с которой был виден разрушенный подвал. Они еще не пришли. – Усаги отправила искать тебя Марс и Венеру. И меня.
Ранма сбросила руку Мамору со своего плеча и опустила взгляд на щебень.
Мамору вздохнул.
– Саотоме-кун, я не знаю всех деталей твоей ситуации, и я понимаю, что ты думаешь, что должна действовать "как мужчина", но это не значит, что ты не можешь позволить своим друзьям поддержать тебя и помочь тебе. Может, мы и не слишком долго знаем тебя, но мы все поможем тебе. Особенно Усаги.
Лицо Ранмы чуть-чуть смягчилось.
– Я знаю, – прошептала она, и, хоть было ясно, что она шептала, чтобы минимизировать риск этого, ее голос сломался. – Но это тот случай… когда мне нужно побыть одной, Чиба-сан. Какое-то время.
Мамору кивнул. Ветер закружился вокруг него, и он пропал, оставив после себя лишь несколько лепестков роз. Их отнесло по воздуху вниз, как раз к ногам Ранмы.
Ранма опустила задумчивый взгляд на лепестки роз, а затем возобновила свои поиски. Вопреки всему. Вопреки ее страху и ужасу, что охватывали ее, когда она думала о том, что потеряла Аканэ. Вопреки гневу, что она чувствовала, злясь на себя, что не заметила, что пацанка последовала за ними. Вопреки всему, она очень слабо улыбалась.
Приятно иметь друзей.
Мир стал ярче, когда яркий солнечный луч упал на жилую область храма; Усаги села на футоне и улыбнулась. На это мгновение, наслаждаясь светом заходящего солнца, что скользило по небу ниже оставшихся облаков, она почти смогла забыть горе и ужас, что лежали снаружи.
Она могла с этим справиться. Она могла. По одному шагу за раз.
– Надеюсь, я не разбудила тебя, – сказала Макото.
Усаги подняла глаза. Здесь была Макото, устанавливала керосиновую лампу на столик в центре комнаты.
– Нет, не разбудила. Я просто… – Улыбка Усаги исчезла, она взглянула на мир за пределами окна, и вздохнула. – Мне интересно, что мама скажет обо всем этом.
Макото улыбнулась.
– Королева Серенити, наверное, сказала бы, что ты сделала все, что могла. Что ты спасла мир. Уверена, она бы гордилась тобой.
Усаги легла назад на футон и посмотрела в потолок.
– Ты так думаешь? – уточнила она.
Макото кивнула, и ее хвост качнулся в такт этому.
– Я в этом уверена. Мы встретили ее, в этом другом измерении.
Усаги собралась с силами и уселась, подчеркивая этим важность разговора, и взглянула на Юпитер.
– Правда? – спросила она.
– Правда.
– Как? Где? Как она выглядела?
Дверь открылась, и вошла Ами, привлеченная звуком их разговора.
– Ну, – начала Макото, – после того, как мы провалились в другое место, мы, в итоге, попали на Луну в месте под названием Страна Снов.
– Ты хочешь сказать, как в Маленьком Нимо[4]? – уточнила Усаги.
– Что-то вроде. В любом случае, Рей, Минако, Ранма и я попали в Лунное Королевство, и оно было… – она задумчиво улыбнулась, – таким же, как я его помнила. Вечный город, на берегах Моря Ясности…
Усаги видела. Перед ее мысленным взором он сиял подобно драгоценному камню на берегу моря. Она вспомнила, как ребенком играла в саду, как росла среди придворных Серенити, как вела привилегированную жизнь.
– Я вспомнила, – сказала она.
– Так теперь Лунное Королевство находится там, в этой "Стране Снов"? – уточнила Ами.
Макото кивнула.
– Мы встретили Королеву Серенити и остальных. Она бы понравилась тебе, Усаги. Она… – она прервалась, – не такая, как ты ожидаешь. Когда мы вошли, она была одета в блузку и синие джинсы и играла в бильярд.
– Не может быть! – громко рассмеялась Усаги.
Они все хихикали, и, когда смех прекратился, Усаги спросила:
– Это она помогла вам вернуться домой? Как вы вернулись?
– Нет… – некоторое время Макото казалась виноватой, но затем она улыбнулась, хотя ее улыбка была чуть вымученной. – В каком-то смысле, да, – сказала она. – Я уверена, что ты ее полюбишь, Усаги-тян.
На мгновение слабый намек на подозрение возник в сердце Усаги. Макото что-то от нее скрывает?.. Ни в коем случае. Мако-тян никогда так не поступит. Усаги улыбнулась.
– Может быть, когда все успокоится, мы сможем навестить ее!
– Мы не знаем, как. Не думаю, что мы снова сможем использовать для этого дом Томоэ…
Улыбка Усаги увяла.
– Я постараюсь что-нибудь придумать, – улыбнулась Ами. – Я уверена, что в компьютере Меркурий есть что-нибудь на эту "Страну Снов".
Лицо Усаги немедленно прояснилось, и она счастливо отозвалась:
– Ами-тян лучшая!
Ами покраснела.
– Но… – уже серьезнее сказала Усаги.
– Но? – переспросила Макото.
– Вообще-то, я спрашивала про Икуко-маму.
Макото рассмеялась.
Дверь открылась, и вошел Мамору, по прибытии сбросив свою личность Такседо Камена.
– Мамо-тян! – позвала Усаги.
– Мамору-кун, – хором сказали Макото и Ами, оставив приветствие подразумевающимся.
Мамору улыбнулся.
– Привет, – сказал он, – тебе лучше, Усако?
– Да! – кивнула Усаги. – И, Мамо-тян, ты нашел Ранму?
– Нашел.
Усаги взглянула на дверь, но через мгновение, когда стало ясно, что рыжая не войдет через нее, она нахмурилась.
– Где она?
– Одна.
– Мамо-тян! – ахнула Усаги. – Почему ты оставил ее одну? Ей не стоит сейчас быть одной. Не тогда, когда Аканэ-сан пропала без вести!
Мамору серьезно взглянул на Усаги.
– Она вернется к нам когда будет готова, а прямо сейчас ей нужно побыть одной. Чтобы смириться со всем этим и… погоревать, если ей это нужно. Она просила, чтобы ее оставили в покое, Усако. На какое-то время.
Усаги это не нравилось. Это казалось ей странным. Когда она горевала, она шла к своим подругам за поддержкой, и они шли к ней, разве не так? Даже Внешние Сенши… ну, вообще-то, она не знала, было ли все так же и для Внешних Сенши, но все же. Она покачала головой.
– Я не понимаю, – заявила она. – Но когда она будет готова, мы будем рядом.
Мамору улыбнулся и ничего не сказал.
Электричества не было, но, по крайней мере, у них были керосиновые лампы. Был вечер следующего после шторма дня, и все находящиеся в храме Хикава только собирались отправляться спать. Здесь было тесно, но это было всем, что сейчас было им доступно. Они потратили большую часть дня, безуспешно разыскивая свои дома и свои семьи.
Дом Усаги был разгромлен, и не было ни единого признака ее семьи. Она плохо с этим справлялась. Дом Минако тоже был разрушен, ее семья пропала. На самом деле, из всех Сенши, лишь дома Рей и Ами пережили шторм. Дедушка Хино и Юичиро не пострадали, находясь во время шторма в убежище. Они вернулись около полудня и немногое рассказывали. Девушки нашли мать Ами, она организовывала добровольцев для помощи госпиталю, но женщина почти не поговорила ни со своей дочерью, ни с остальными: она отнеслась к ним так же, как и к любой другой группе пострадавших.
Теперь они были здесь, все в спальных мешках, футоны лежали на полу в гостиной у Рей, комнату освещал только лунный свет из окна и колеблющееся пламя трех керосиновых ламп, разбросанных по комнате. Большинство уже спали, но Мамору сидел за столом в центре комнаты и возился со старым коротковолновым радио.
– Мамо-тян, – раздраженно окликнула его Усаги, – иди спать. Уже поздно.
Мамору почесал в затылке и снова взялся за отвертку.
– Я почти справился, Усако. Если мы сможем заставить его работать, может быть, мы сможем с кем-нибудь связаться. Ну или по крайне мере послушать новости. – Он повозился с внутренностями радио, и статические шумы полились из динамика. Небольшая регулировка, и…
– ш-ш-ш-ш-ш… Ученые затрудняются объяснить этот феномен. Отчеты о ледяном тайфуне поступают со всего Токио…
– Вот! – гордо заявил Мамору.
– Ты его настроил! – воскликнула Усаги.
Ами уселась на своем футоне.
– Ты молодец, Мамору-кун, – сказала она, потирая заспанные глаза.
– …Минато пострадал сильнее всего, по всему специальному району видны разрушения. Тюо, Кото и Синагава почти также плохи. Как мы уже сообщали ранее, несмотря на то, что Императорский Дворец был поврежден штормом, Император и его семья не пострадали. Численность погибших на данный момент не известна, но ожидается, что она будет высокой. Император выступил с заявлением, сообщив: "Мы все должны сохранять спокойствие в это время испытаний, оказание помощи идет полным ходом. Я знаю, что могу рассчитывать на всех вас, что вы поможете Японии оправиться от этой катастрофы". – Приемник ненадолго замолчал. Затем голос репортера продолжил: – Представители электрических компаний ожидают, что подача энергии и воды может быть восстановлена в наиболее пострадавших районах Минато, Тюо, Кото и Синагава в течение месяца, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, как можно сильнее экономьте воду, пока поставки бутилированной воды до убежищ не будут налажены.
– Все действительно плохо, да, – сказала Усаги. Это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Все плохо, – кивнул Мамору.
Усаги потупилась.
– Ты не думаешь, что нам… – внезапный стук в дверь прервал ее.
Усаги взглянула на Мамору, Мамору взглянул на спящую Рей. Он немного подождал.
Стук повторился, на этот раз громче. Настойчивее.
Послышался звук сдвигающейся двери, затем шаги человека в деревянных сандалиях. Открылась другая дверь, а затем…
– Ох, бедняжка. Ты одна из подруг Рей, верно? Входи! Входи! – голос дедушки Хино. – Они в гостиной. Я уверен, что для тебя найдется, по крайней мере, еще один футон.
– Спасибо, дедушка.
Это была?..
Дверь в гостиную открылась, там стояла весьма потрепанная, замерзшая, дрожащая Саотоме Ранма. Ее голубые глаза метнулись от Мамору к Усаги и обратно, и она спросила, лишь с незначительной ноткой отчаяния в голосе:
– Я… я могу на какое-то время остаться здесь?
Усаги вскочила на ноги и схватила Ранму в объятия прежде, чем кто-либо успел хотя бы моргнуть.
– Конечно, можешь, – пробормотала она, готовая на все, чтобы вернуть тепло и уют в дрожащее тело девушки.
Ранма рухнула почти сразу же, как будто держалась она лишь на одной своей воле, и Усаги не составило труда подхватить легкую девушку.
– Я не смогла найти ее, – прошептала Ранма в золотистые волосы Усаги, ее голос сорвался. Она пыталась сдержаться, но одинокая слезинка нашла свой путь по ее лицу. – Я искала, но не смогла найти ее.
Аканэ. Она имела в виду Аканэ. Усаги подумала, как бы она чувствовала себя, если бы потеряла Мамору, и сочувствие забило в ее сердце таким мощным ключом, что она сама едва не расплакалась.
– Все хорошо, – сказала она так тепло, как только могла. – Мы найдем ее. Вместе.
Ранма позволила Усаги отвести себя до запасного футона со спальным мешком на нем. Там она и свернулась, впервые с начала шторма в тепле и уюте. И сейчас, когда она прошептала искреннее "спасибо", ее решимость дала трещину. Ее гордость дала трещину. Тихие слезы потекли по ее лицу. Она зарылась лицом в подушку и, так тихо, как только могла, плакала, пока не уснула.
Усаги сидела около Ранмы, пока та не задремала. Это было забавно, но с тем, как она там лежала, с лицом со следами слез, со спутавшимися под ней рыжими волосами, Ранма выглядела такой… спокойной. Как будто во сне она нашла все освобождение, что не смогла найти наяву. А завтра… завтра они столкнутся со всем, что грядет. Найдут Аканэ. Возместят весь причиненный ущерб. Найдут способ всех спасти. Всех. Даже Аканэ.
Усаги подняла взгляд на Мамору, с надеждой улыбнулась и произнесла:
– Спокойной ночи, Мамо-тян.
Мамору согласно кивнул.
– Спокойной ночи, Усако, – он открыл раздвижную дверь и вышел из комнаты.
Звук его шагов эхом раздался в коридоре. Открылась дверь в другую комнату, где спали дедушка Хино и Юичиро, и наступила тишина.
Ну, тишина, если не считать одного: храпа Ранмы.
Усаги поморщилась. Это может быть сложнее, чем она думала.
Говорят, надежда умирает последней. Так и происходит – особенно если в это вовлечена Цукино Усаги. Но для Аканэ надежда почти умерла. Глубоко внутри Академии Мюген, она сидела в темной комнате, привязанной к стулу. Она чувствовала слабость и усталость, Древний Знак был начертан на полу под ее стулом, он светился ужасным, зловещим зеленым светом. Но и кроме него что-то в этом месте было неправильным. Тени, казалось, двигались, когда на них не смотрели. Углы изгибались в странных направлениях. В комнате чувствовалось Присутствие. Таящегося страха.
Она злобно оглядывалась, разыскивая что-нибудь, что можно было бы атаковать. Что-то, что она могла бы ударить. Хоть что-нибудь, что не дало бы ей обвинять себя.
"Проклятье, – с горечью думала она, – мне стоило…". Но нет. Она не позволила этой мысли оформиться у нее в сознании. Что ей не стоило идти за Ранмой. Что ей стоило остаться в храме Хикава.
– Почему вы не связались с нами, Мистресс 9? – вновь спросил ее мужской голос. Голос профессора. Человека, который говорил, когда монстр притащил ее в ту машину.
– Я не Мистресс 9! – огрызнулась она.
Смех. Безумный смех. Он оборвался примерно через минуту.
– Ты действительно веришь в это, моя дорогая? – спросил профессор неожиданно спокойным голосом.
Нет. Она знала это имя. Мистресс 9. Он обратился к ней так, чтобы она не могла отрицать.
– Да! Мое имя – Тендо Аканэ! Если ты не отпустишь меня, ей-богу, я… я разорву тебя на куски! – Она все еще могла лгать самой себе. В этом она всегда была хороша.
– Очень хорошо. Если ты собираешься упрямиться, мы сможем сделать это менее приятным.
Сияние Древнего Знака усилилось, и ужасная волна слабости вперемешку с болью пронзила ее тело.
Аканэ закричала.
И даже когда процедуры начинались, даже когда Апостолы Смерти принимались за свои попытки возродить Мистресс 9, Аканэ продолжала отчаянно спрашивать:
– Ранма, где же ты?
И только безумный смех профессора был ей ответом.
Глава 12. Деконструкция Тендо Аканэ.
Она не будет смотреть. Она не будет смотреть. Она не будет смотреть. Все это ложь. Она не будет смотреть. Ничто. Ничто. Ничто это не изменит. Ничто. Она знала, кто она такая: она Тендо Аканэ, и ничто это не изменит. Девять. Девять. Мистресс Девять. Аканэ. Девять. Аканэ. Тьма комнаты просочилась в ее сердце и все, что она видела, окрасилось яростью.
Схватившись за голову, Аканэ закричала. Это был не первый раз, когда она так делала, не будет и последний: ее голос был хрипл, голосовые связки драли горло. Пот давно приклеил ее волосы ко лбу, боль почти заглушила все ее ощущения. Она все еще чувствовала, как психический зонд ползает в ее мыслях, все ища и ища что-то. Ища что-то. Что-то.
Ища Мистресс 9.
Это имя. Оно звало ее, как бы она ни пыталась это отрицать. Иногда ей казалось, что она могла протянуть руку и дотронуться до воспоминаний о ней, но каждый раз, когда она это делала, что-то – ее человеческая часть, наверное – возвращало ее от края пропасти.
Она не будет смотреть. Не увидит. Не увидит, как она парила над телом маленькой девочки. Не увидит, как она смотрела на спектральную форму, парящую над ней.
Плотина рухнула.
Женщина. Мама? Мама, это ты?
– Мама? – спросила она вслух.
Спектральная форма ринулась в ее тело. Женщина что-то прокричала. Что-то гневное. Что-то невнятное. "…прочь из моей дочери!.." Была боль. Ужасная, мучительная боль. Ей нужно было ударить. Ударить куда-то в ответ. Чем угодно. Кого угодно. Ранму?
Нет. Не Ранму.
Ее гнев вышел из тела волной чистой злобы; женщина мгновенно рухнула. Спустя мгновение Аканэ почувствовала, как земля спешит ей навстречу, и странное ощущение двойственности медленно растворяется в едином ощущении себя… а затем наступила тьма.
Свет.
Свет светил ей в глаза. Фонарик? Может быть. Говорить было трудно.
– …Тендо Аканэ… – продолжала настаивать она охрипшим голосом. Она знала, что это ложь, но она все равно будет продолжать повторять это. Она была Аканэ. Она всегда будет Аканэ.
Ужасное, терзающее присутствие исчезло из ее сознания, и, на мгновение, она познала покой.
– Ну? – спросил профессор, когда Эвдиал вышла из изолятора.
Комната наблюдения была холодным, стерильным местом, наполненным мониторами и эзотерическим оборудованием. Профессор сидел напротив одностороннего стекла, глядя на пленницу, что даже сейчас погрузилась обратно в сон. Перед ним стояла исходящая паром кружка горячего чая.
Эвдиал сняла странный, холодный металлический обруч, что она носила на голове, и положила его на стол перед профессором.
– Она там. Ее отпечатки по всему сознанию девушки. – Ей было неудобно. – В следующий раз вы используете сканер.
Профессор улыбнулся и сделал вид, что не слышал последнего заявления.
– Я знал это. Но почему она не покажется? Почему контроль все еще у девушки?
Эвдиал покачала головой.
– Я не знаю. – Она подключила металлический обруч к одному из мониторов. Странное, изогнутое отображение сеток и чисел текло через экран. – Но, может быть, компьютерный анализ записанных мной данных что-нибудь нам сообщит.
Профессор взял кружку и сделал большой глоток чая.
– Может быть, – сказал он и взглянул на дисплей.
Спустя мгновение он нахмурился.
Это произошло, когда одностороннее зеркало взорвалось в их сторону, забросав Эвдиал и профессора сверкающими стеклянными осколками. Глаза профессора широко открылись и, когда он смотрел на девушку на той стороне, его улыбка разрослась до нечеловеческих размеров.
Там, в камере, с горящими вокруг нее обломками стула, стояла прекрасная женщина с длинными-длинными темными волосами, что плащом развевались позади нее, и холодными злыми глазами. Она была одета в длинное, мерцающее черное платье, что приятно облегало ее фигуру, и волны чистой зловещей силы исходили из нее. У нее на лбу была черная звезда – символ Апостолов Смерти.
– В этом нет необходимости, Эвдиал-кун, – сказал профессор, поднимаясь на ноги. Он низко поклонился. – С возвращением, Мистресс 9.
Но женщина только с ненавистью взглянула на него.
– Я УБЬЮ ТЕБЯ! – закричала она, и ее волосы задвигались, отрастая с дикой скоростью, пряди извивались как змеи, когда они протекли через разбитое стекло барьера и быстро схватили профессор и Эвдиал за горло своей крепкой, как тиски, хваткой.
– Но… вы наша союзница!.. – выдавил профессор.
– Ты все время это повторяешь, – сказала женщина. – Но ты допустил одну непростительную ошибку, Герматоид: ты разделил меня и Ранму. Так что… УМРИ! – Длинные концы ее волос плотно стянулись, сжимаясь все сильнее, и сильнее, и сильнее, пока все вокруг профессора не стало чернеть, а затем…
Давление исчезло.
Закашлявшись, профессор рухнул на колени и взглянул в изолятор. Там, на полу, без сознания лежала Тендо Аканэ. Сейчас ее волосы спускались до лодыжек, но это определенно была она; и на ее лбу был начертан знак Апостолов Смерти, видимый всем, кто мог его увидеть.
Профессор и Эвдиал потрясенно переглянулись.
– Это… – начал профессор, – это может быть сложнее, чем я думал.
Ранма спала странно. В зависимости от ситуации (а иногда и одновременно) сон мог быть как глубоким, так и поверхностным. Она могла спать посреди урагана, но немного воды в лицо обычно мгновенно пробуждало ее. В этом случае не было ни воды в лицо, ни урагана, чтобы разбудить ее. Вместо этого, однако, был, пожалуй, единственный другой способ заставить ее оставить свои сновидения позади: запах еды. Кто-то готовил, и пахло хорошо.
Нос рыжей дважды дернулся. Она понюхала воздух. Черт. Не просто хорошая еда, окономияки. Ее глаза распахнулись, и она села.
Мгновенно мир потребовал всего внимания. Все образы, запахи, звуки и ощущения взвихрились на долю секунды вокруг ее сознания, пока мозг не рассортировал их по понятным категориям. Она была в спальном мешке на футоне, что лежал на деревянном полу в гостиной у Рей. Еще несколько спальных мешков, все пустые, были свернуты в углу, соответствующие им футоны отсутствовали, вероятно, убраны обратно в шкаф. Все еще было немного холодно, но солнечное тепло уже начало проникать. Комнату наполнял слабый ветерок и, конечно же, запах окономияки.
Ранма немного посидела в своем спальном мешке, чувствуя на лице ветерок. Затем что-то еще щелкнуло у нее в мозгу: окономияки значит У-тян.
Она почти мгновенно подскочила на ноги, вышла через раздвижную дверь, прошла по коридору и вошла на кухню. Разительный контраст между разными комнатами мог, вероятно, шокировать того, кто не жил в Нэриме. Та часть храма, где жила Рей, была весьма современна; у нее был компьютер, телевизор, повсюду валялись самые разные электронные устройства, все сейчас бесполезные, пока не было энергии. Здесь же все было так же как и, наверное, в древней Японии. Ну, кроме очень современных японских девушек, собравшихся вокруг стола в самых разных костюмах, начиная от синего джинсового комбинезона с желтой футболкой под ним (Минако) и заканчивая школьной фуку (Ами). И там готовила завтрак…
– Помоги себе сама, хотя, – тут же добавила Макото, – я сделала окономияки достаточно, чтобы хватило всем.
И это тут же вернуло Ранме расположение духа. Она уселась и сразу же зарылась в еду.
– Спасибо, Макото! – сказала она между укусами.
Макото просияла.
Рей подняла взгляд, когда все они закончили с завтраком.
– Ранма-сан, там есть фуро дальше по коридору, но… – они с Ами переглянулись.
У Ранмы сложилось четкое впечатление, что они обсуждали это, прежде чем она проснулась.
– У тебя ведь нет другой одежды, да? – уточнила Ами. Это был не столько вопрос, сколько утверждение.
Сердце Ранмы упало. Она еще даже не задумывалась ни о чем подобном, но теперь, мысли нахлынули на нее с почти шокирующей внезапностью: ее дом был полностью уничтожен – она обнаружила это, когда бродила по городу накануне. Живы ли ее родители?.. Она предположила, что потребуется больше, чем ледяной чего-то-там, чтобы свалить ее старика, но ее мама… ну, она просто не знала.
– Я… – она затихла. – Я не знаю, – сказала она с крошечным намеком на панику в голосе. – Дома нет, но… мне нужно пойти проверить своих родителей…
Унылые взгляды других девушек только заставили ее сердце опуститься еще ниже.
– Ранма-тян, – начала Усаги. Когда Ранма не возразила против суффикса, она продолжила. – Сегодня мы собирались… – она тяжело сглотнула, – …проверить убежища и увидеть, в порядке ли наши семьи. Ты можешь пойти с нами.
Ранма оцепенело кивнула.
– Так как тебе нечего надеть, кроме того, что уже на тебе, – сказала Рей, – ты можешь взять что-нибудь наше. – Она внимательно осмотрела Ранму, оценивая ее сложение. – Обычно я бы сказала, что одежда Минако-тян или Мако-тян подошла бы тебе лучше, но они в такой же ситуации, как и ты, так что, я думаю, тебе придется одолжить что-нибудь мое.
– Я… – Ранма вздохнула и кивнула. – Благодарю, Рей-сан. – Она встала. – Я думаю, мне лучше помыться сейчас.
Рей кивнула.
– Я что-нибудь приготовлю для тебя и положу там, когда ты будешь выходить. У тебя есть какие-то предпочтения?
– Ничего слишком девчачьего, – сказала Ранма через плечо, поднимаясь на ноги. – И я не ношу все эти вычурные ш… – Она исправила то, что хотела сказать. – Мне не нравятся… э-э… вычурные вещи.
Рей странно взглянула на ее лицо, как будто она знала, что Ранма едва не сказала что-то обидное, но ничего об этом не сказала.
– Ничего вычурного, – сказала она со слабым смешком. – Понятно.
Ранма вышла. Найти фуро было не слишком сложно, хотя и пришлось сунуться в несколько дверей. В одной комнате дедушка Рей все еще спал на футоне в углу. В другой Мамору писал в своем дневнике – Ранма не стала ему мешать. Когда она, наконец, нашла фуро, она обозначила его занятым и сняла с себя ставшую довольно грязной китайскую одежду – голубую шелковую рубашку с короткими рукавами и черные брюки.
Нагая, впервые за эти дни, она вылила на себя ведро холодной воды. Холод вытряхнул из ее организма все остатки сонливости.
– Брр! – вздрогнула она, собрала все необходимые принадлежности и принялась отчищать себя от грязи. Она закончила выливанием на свою голову еще одного ведра холодной воды, после чего проскользнула в фуро.
Вода была блаженно теплой, и, когда она погрузилась в нее, она почти представила – почти – что она смогла почувствовать то знакомое покалывание, с которым когда-то давно возвращалось ее мужское тело.
Она опустила на себя взгляд.
Не тут-то было.
Ранма вздохнула.
Аканэ вздохнула.
Было, наверное, слишком наивно надеяться по пробуждении обнаружить спасающего ее Ранму, но, по крайней мере, она надеялась, что не будет привязана к стулу. Хотя… было не похоже, что стул под ней тот же самый, что и раньше.
Она чувствовала усталость. Не сонливость, но истощенность. Все ее конечности болели, а волосы?.. Что с ними произошло? Ее волосы были достаточно длинные, чтобы доставать ей до лодыжек! Она напряглась и смогла взглянуть на них. Ага. Так и есть. Длиннее, чем когда-либо.
Через мгновение она стиснула зубы и выругала себя за то, что думает о чем-то настолько тривиальном, когда она должна пытаться отыскать способ бежать. Ранма не придет. Он понятия не имеет, где она сейчас.
Но было что-то еще. Что-то в уголке ее сознания – своего рода вес. Она инстинктивно уклонилась от него и задергалась в своих путах.
Не повезло. Привязали крепко.
Она взглянула вниз. Под ней снова был этот знак. Чем бы он ни был. Почему-то она знала, что если бы его не было, она не чувствовала бы себя такой истощенной и слабой. Если бы его не было… ее волосы зашевелились.
Она немедленно закричала, и ее волосы тут же замерли.
Аканэ моргнула.
– Какого?..
Решив попробовать, она попыталась заставить прядь волос двигаться.
Сработало. По коже ее головы пробежала дрожь, и волосы шевельнулись.
Азартная дрожь взволновала ее, и она усмехнулась.
– Похитить меня, серьезно? Я покажу им, что не стоит связываться с мастером боевых искусств. – Она повелела, и ее волосы двинулись, их кончики укрепились сверхъестественной силой и принялись яростно отскабливать Древний Знак.
Древний Знак мощно вспыхнул, и смесь слабости и боли почти захватила ее.
Стиснув зубы, Аканэ попробовала еще раз. Еще. Еще и еще. Каждый раз знак ярко вспыхивал, и каждый раз Аканэ становилась чуть ближе к потере сознания после своей попытки. Но, наконец, магия Знака потерпела поражение: он рассыпался в пепел; выплеснулась сверхъестественная сила, и она была свободна. Свободна!
Она торжествующе поднялась на ноги. Она ПОКАЗАЛА им! Она сама могла о себе позаботиться. Она была Тендо Аканэ, и она сама могла о себе позаботиться! Она была…
Воспоминания заревели из изолированного уголка ее разума, приливной волной хлынув через ее осознание, пряча все и сразу, и она узнала. Она УЗНАЛА.
Аканэ узнала, кем она всегда была.
ВСПЫШКА
Лаборатория горела. Все горело. Пламя, жар и дым заполнили воздух, и ни один человек не продержался бы здесь достаточно долго. Эксперимент провалился. Революционная попытка профессора Томоэ привлечь энергию из подпространства привлекла ее, и теперь она отчаянно рыскала по развалинам горящей лаборатории. Рядом умирал Томоэ Соичи.
– Проклятье, где она! – прошипела Аканэ. Бестелесная, она была огромным, темным, немного похожим на женщину гуманоидом, и тени вились вокруг нее, но она исчезала; ее спектральная форма становилась все слабее и слабее. Она нуждалась в хозяйке. Каждый драгоценный миг, что она проводила без хозяйки, умалял ее силу. Разъяренная, она схватила профессора за горло, не обращая внимания на его состояние. – Где твоя дочь, доктор? – спросила она. – Где мой сосуд?
Отвратительный человек слабо улыбнулся, как если бы он даже не понимал, что его держат на весу за горло.
– Я всегда хотел дочь… – Он жестоко раскашлялся – сильным, влажным кашлем. Когда он закончил, на его губах была кровь.
Аканэ с отвращением бросила его. Она не могла понять. Что пошло не так? Звезды выстроились в линию. Это была ночь, когда она могла завладеть своей хозяйкой – или потерять все. Томоэ Хотару – возрожденная Сенши Разрушения – родилась у жены этого человека. Ее предсказания показывали это. Также они показали ей, что та, что будет Мессией Безмолвия, будет в смертельной опасности этой ночью, и каждое заклинание, которое она могла сотворить, призывало ее поверить, что это будет здесь и сейчас. Наклонившись над мужчиной, она почти пропела тяжелым голосом:
– Где Томоэ Хотару?
Соичи посмотрел на нее, и он выглядел удивленным.
– Хотару-тян? – с надеждой спросил он.
Аканэ преисполнилась отвращения.
– Твоя дочь, доктор Томоэ. Где она?
Глаза Соичи погасли.
– Хотару, – в отчаянии прошептал он. – Томоэ Хотару. Так мы собирались назвать ее. Если бы она не оказалась… – слезы блеснули в его глазах. – Если бы она не оказалась… мертворожденной… шесть лет назад. – Даже сейчас, когда жизнь покидала его, с кровью вытекая из ужасной раны на его теле, он заплакал.
Аканэ зарычала и отвернулась от сломленного человека. Герматоид видел, что он может использовать этого человека, но было ясно, что если она сама хочет выжить этой ночью, ей придется найти другую хозяйку. Другую хозяйку… Хотя ни одна хозяйка не будет настолько идеально подходить ей, как могла подойти Томоэ Хотару, она уже не могла придираться. В ярости она покинула горящую лабораторию.
Ей следовало поспешить. Любая женщина могла подойти, при условии, что она будет достаточно молода, чтобы быть не в силах бороться с ней, даже настолько ослабленной. Она кинулась разыскивать разум, подходящий ее нуждам. Кто-то, кого она сможет использовать. Кто-то…
Вот. Она подойдет.
Она ощутила странную двойственность, словно она видела одно и то же событие с двух разных точек. Она была девочкой. Она была духом. Она смотрела, как она опускалась в саму себя. Стоящая около нее Касуми отпрянула, почуяв неладное. Набики кричала, а их мать…
Больно. Везде больно. Мучительно больно. Ее мать шагнула вперед, ее боевая аура вокруг нее стала видима.
– УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ ДОЧЕРИ! – выкрикнула она, яростная решимость пылала в ее глазах, когда она бросила примитивную ки атаку в одержимую.
Касуми и Набики кричали.
Мама сделала ей больно. Мама сделала ей больно! Она должна ударить. Ударить в ответ… как-нибудь. Ее гнев вышел из тела волной чистой злобы.
Мама упала на землю, как марионетка, ниточки которой обрезали; Аканэ ощутила одновременно ужас и ликование. Она кричала/радовалась. Она нашла хозяйку.
Но что-то не так. Что-то… она слишком долго ждала. Она слишком долго ждала! Она слишком слаба, чтобы продолжить как независимая сущность в сознании этой человеческой девушки, но может быть… Если повезет, гештальт ее сознания сохранит достаточно черт Мистресс 9, чтобы выполнить ее миссию. Это не идеально, но, все же, лучше, чем смерть.
Для представителя ее вида что угодно лучше, чем смерть.
Касуми и Набики продолжали кричать, их пронзительные голоса далеко разносились в ночи. Мама не двигалась.
Аканэ слилась сама с собой. Мистресс 9 соединилась с Аканэ и, в этот момент, двое стали одной. Она почувствовала, как земля спешит ей навстречу, и странное ощущение двойственности медленно растворяется в едином ощущении себя… а затем наступила тьма.
ВСПЫШКА
Это сделала она. ЭТО СДЕЛАЛА ОНА. Мама была мертва из-за НЕЕ. Конечно, она в итоге проснулась, но… но ее изнурительная болезнь началась там и тогда. Из-за нее.
Аканэ шумно вырвало на пол камеры. А затем, охваченная ненавистью к себе, она опустилась на колени и зарыдала.
Ранма открыла глаза и села. Она, похоже, задремала. Глупо, глупо, глупо. Она покачала головой и осмотрелась. Все в порядке. На стене были часы. Она отключилась примерно на пять минут. Не так уж и плохо. Она поднялась на ноги, вода стекала с ее обнаженного тела, и шагнула из ванны. Даже когда она выходила, она почти ожидала, что дверь откроется, и войдет Аканэ, так же, как и раньше… но нет.
Аканэ пропала.
Ранма вернет ее. Помогло то, что Усаги пообещала помочь. Это было сложно объяснить. Она казалась глупой девчонкой, определенно не той, кого принимают всерьез, но когда Усаги делала такие обещания, ей действительно нельзя было не поверить.
Вновь поставив перед собой цель, Ранма взяла полотенце и принялась вытирать волосы.
В раздевалке Ранма приятно удивилась, обнаружив там ожидающую ее совсем не вычурную одежду: сероватую блузку, темные брюки и куртку с красным воротником и молнией через всю грудь. Она оделась и обнаружила, что они подходили достаточно хорошо. Не идеально, но вполне неплохо. Рукава были длинноваты, как и штанины, но это было легко исправить.
Она оставила волосы распущенными и пошла обратно в гостиную Рей.
Девушки, перешедшие теперь туда, подняли глаза, когда Ранма вошла.
Ранма кивнула, чуть покраснев под всеобщим вниманием.
– Ну, да. И, кстати, мы идем?
Все девушки утвердительно кивнули.
– Я уверена, что наши семьи в порядке, – сказала Усаги, поднимаясь на ноги. – Пойдем и найдем их! – целеустремленно зашагала она прочь из комнаты; внутренние Сенши последовали за ней, Ранма присоединилась к ним.
До первого убежища шли по большей части молча, Ранма, немного приотстав, держалась позади остальных девушек. Однако вскоре они добрались до игрового центра Корона; окон, уничтоженных во время шторма, все еще не было, бесполезные сейчас (и зачастую сильно поврежденные) игровые автоматы были сдвинуты к дальней стене, комната была полна грязных, уставших людей. Вход в основную часть убежища располагался в задней части зала: стальная дверь открывалась на лестницу, что вела в убежище под игровым центром Корона, где люди и пережили шторм. Старуха прислонилась к стене, ее престарелый супруг сидел рядом с ней, их внуки играли вокруг. Молодая женщина, с заметно раздутым на поздней стадии беременности животом, стояла одна, смущено моргая. Усталая женщина среднего возраста в форме врача – одна из немногих, кто действительно выглядел относительно чисто – делала маленькому мальчику укол в правую руку.
– Здравствуй, мама, – сказала Ами, когда девушки подошли к игровому центру.
Доктор Мидзуно на мгновение подняла взгляд.
– Ами, – сказала она в знак признания.
Ранма посмотрела на женщину. Так это и есть мать Ами, а? Она могла и предупредить. Хотя волосы Ами, в отличие от ее матери, были с оттенком синего, Мидзуно-сэнсэй была очень похожа на выросшую версию своей дочери. Ну, почти. Были и другие отличия: Мидзуно-сэнсэй была очевидной японкой, тогда как Ами была… Ранма не была уверена. Вообще-то, теперь, когда она об этом задумалась, Ами выглядела, по крайней мере, наполовину меркурианкой. Она моргнула. Меркурианкой? Откуда она?.. О. Точно.
Чертовы сны-воспоминания.
– Мама, – сухо начала Ами, – есть ли у тебя список семей в этом убежище? – Остальные девушки забеспокоились, видя такое проявление отношений между Ами и ее матерью, но Ранма не обратила на это внимания.
Мидзуно-сэнсэй кивнула, указывая на регистрационный список на ближайшем столе.
– Если вы собираетесь остаться, – сказала она, – обязательно отметьтесь здесь, чтобы мы о вас знали. – Она осмотрела руку мальчика, куда только что сделала укол. – Было не так уж и плохо, правда? – немного теплее спросила она.
– Нет, сэнсэй, – сказал мальчик, с удивлением глядя на место, куда был поставлен укол. – Совсем не больно!
– Ну, беги тогда! – улыбнулась Мидзуно-сэнсэй.
Ами подошла к столу, протерла глаза и раскрыла папку.
Девушки переглянулись.
– Мидзуно-сэнсэй, – сказала Рей, едва удерживаясь от ругательных ноток, но не меняя того, что хотела сказать, – вы не должны быть так холодны с ней.
Мидзуно-сэнсэй подняла голову, яростно и сердито встречая взгляд Рей.
Рей не отвела взгляда.
Через некоторое время выражение ее лица смягчилось, и она ненадолго выглядела смущенной.
– Хино-сан, у меня есть работа, – сказала она. – Минато-ку – зона бедствия. Этим людям нужна моя помощь, я единственный врач в этом убежище… если я позволю себе отвлечься… – ее голос дрогнул, и, на мгновение, в глазах блеснули слезы. Но прошло мгновение, и ее лицо вновь отвердело; она вытерла непролившиеся слезы и вновь стала холодным профессионалом. – Простите, Хино-сан, у меня много работы.
Рей отвела взгляд, и Мидзуно-сэнсэй двинулась к следующему пациенту.
– Девочки, – позвала Ами. Остальные взглянули на нее. – Похоже, что их здесь нет. Нам нужно попробовать в других местах. – И, даже не оглянувшись, Ами вышла.
Остальные девушки мгновение смотрели ей вслед, обеспокоенно переглянулись и поспешили за ней.
Они ушли, следующее убежище было очень похоже на первое, полное усталых, грязных людей, кто-то из них был болен, кто-то здоров, кто-то ранен. Здесь было два врача, один из них был добровольцем от Международного Красного Креста и прибыл всего лишь за час до девушек. Но никого из их семей здесь не было, и они не остались.
В третьем убежище – оно было ближайшим к дому Саотоме – им повезло больше. Оно было устроено на станции метро, и, едва они спустились внутрь, женский голос закричал:
– УСАГИ!
Там вскочили на ноги со скамейки в двадцати футах от них все члены семьи Цукино: Икуко, Кэндзи и Шинго.
Едва Усаги помчалась к своей семье, радостно выкрикивая их имена, женский голос окликнул:
– Ранма?
Рыжая обернулась и, на мгновение, даже не узнала свою мать, настолько испачкавшейся она была. Затем она увидела сидящего рядом с женщиной Генму, и все встало на свои места.
– Мама? – слабо спросила она?
– Ранма! – вскочила Нодока, подбежала и обняла своего ребенка.
Ранма почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло, сперва когда она узнала мать, затем когда попала к ней в объятия. Она плакала. Ее мать плакала. Объятия вызвали поток слез и счастья, и Нодока повторяла, снова и снова: "Сынок, сынок".
Минако и Ами при этом шокировано переглянулись, но Рей была слишком занята, наблюдая за воссоединением семьи Усаги, чтобы это заметить.
А Генма? Генма остался сидеть на скамейке, гордо улыбаясь при этом.
– Я знал, что нужно больше чем какой-то шторм, чтобы свалить тебя, парень, – сказал он.
Ранма широко улыбнулась, когда мать привела ее к скамейке, где сидел ее отец.
– Точно, бать, – сказала она. – Когда я увидела дом, я подумала, что у мамы могли бы возникнуть проблемы, но ты слишком упрям чтобы так помереть.
– И впрямь, парень, – рассмеялся Генма, – и впрямь. Но вот наш дом… ну, мы так и не купили эту страховку от стихийных бедствий!
Ранма недоверчиво уставилась на Генму и, когда Нодока подтверждающе кивнула, она громко рассмеялась.
Ранма и Усаги нашли свои семьи. Полное радости утро; весна после долгой и суровой зимы; прикованный к постели инвалид вдруг проснулся и обнаружил себя здоровым, и его день внезапно вновь стал полон надежд.
Макото и Рей подошли, чтобы поговорить с семьей Усаги, а Ами и Минако наблюдали за ними, стоя в стороне от своих радующихся друзей, грустно улыбаясь и спрашивая себя, будет ли и у них когда-нибудь такое воссоединение.
Наконец, ее слезы прекратились. Аканэ все еще хотела плакать, но у нее просто не было больше слез: она выплакала их все. Когда ее слезные железы выработают еще, она расплачется снова, но сейчас… сейчас ей нужно выбираться отсюда. Теперь она знала, чем она является, но будь она проклята, если позволит какому-нибудь монстру, как Фараон 90, причинить боль ее Ранме.
Вновь поднялась волна ненависти к себе, угрожая сокрушить ее. Она убила свою собственную мать! Из-за нее ее семья была разбита! Разве Ранма захочет иметь хоть что-то общее с таким монстром, как она? Она чуть не рухнула на колени… Но нет. Она стиснула зубы и постаралась сосредоточиться. Ей нужно разозлиться. Она надеялась, что если она разозлится, она сможет достаточно долго сдерживать это чувство, чтобы найти Ранму и, по крайней мере, предупредить его и других Сенши о том, что грядет.
Тендо Аканэ всегда легко гневалась, и теперь, когда она точно знала кто и что она такое, это оказалось еще легче. Ярость запылала в ней, и, вскоре, смертельная красная аура видимо проявилась вокруг нее.
Она обратила свое внимание на усиленные двери камеры.
У охранявшего камеру Даймона не было и шанса позвать на помощь: дверь взорвалась со скрежетом раздираемого металла, сразу слетела с петель и вбила создание в стену коридора, мгновенно убив его.
Светясь красным, с корчащимися как сотня змей волосами, Тендо Аканэ сосредоточенно вышла из своей камеры. Звенела тревога, но ей было наплевать. Теперь ее ничто не остановит.
Дверь в дальнем конце коридора с шипением открылась, и через нее шагнули мужчина и женщина. Женщина – Эвдиал – приподняла непонятно выглядящее оружие.
– Мистресс 9, – объявила Эвдиал. – Это Fire Buster MK III, и я подаю заявку на патент. Если ты не вернешься в свою камеру…
Аканэ послала волну чистой ярости, и она огнем низринулась по коридору; Эвдиал спустила курок.
Заряд магически перегретого напалма столкнулся с атакой Аканэ, и, на мгновение, эти две силы яростно заспорили. Тепло прокатилось по коридору, зримо искажая воздух, когда черная молния протрещала из точки столкновения атак. Светильники над головами взорвались, выпустив ливень стекла.
– Тебе меня не остановить, сука! – вскрикнула Аканэ, ее ярость усилилась вдвое, питая ее силы. Длинные, толстые веревки из ее волос ринулись вперед, отрастая с невероятной скоростью; Эвдиал выстрелила еще раз, запах паленых волос заполнил коридор, но этого было мало. На каждую длинную волосяную веревку, что сжигал огонь ее ружья, вперед рвались три других. Неестественно укрепленные волосы бросились в атаку, обвились вокруг оружия Эвдиал и выбросили его в ближайшее окно.
– НЕТ! – закричала Эвдиал, потерпев полную неудачу.
Профессор Томоэ шагнул вперед.
– Достаточно, – сказал он, без улыбки глядя на Мистресс 9. Он достал из-под мышки том: Аль-Азиф, и, когда он посмотрел в него, Аканэ поняла, что если она не примется немедленно за действия, она никогда не сбежит.
– Ты знаешь, как остановить меня? Прекрасно. Я тоже знаю, как остановить тебя, Герматоид. – Она подняла руку, и у нее на ладони появилась черная звезда Апостолов Смерти. – УМРИ! – Импульс черной, трещащей энергии вылетел у нее из руки, безумно корчась, когда он пересекал разделяющее их пространство.
Профессор поднял руку и принялся скандировать; полупрозрачный барьер проявился вокруг него. Атака Аканэ врезалась в него, и, на мгновение, столкновение их сил проявилось зримо, эффектно; стены вздыбились, когда сражались космические силы.
Аканэ оказалась сильнее.
Была вспышка и громоподобный рев, когда барьер рухнул. Атака Аканэ омыла его, и профессор Томоэ безвольно рухнул на землю, едва Герматоид был жестоко изгнан из его тела и размазан по двери, из которой они с Эвдиал появились.
Аканэ, торжествуя, шагнула вперед, зная, что не было ничего, чтобы эти двое могли сделать, чтобы ее остановить. Эвдиал напала не нее, крича от возмущения, но Аканэ просто отмахнулась от нее, как будто она была мухой или комаром.
Эвдиал врезалась в стену и медленно сползла вниз, кровь с ее затылка стекала по стене. Ее взгляд стал бессмыслен.
– Я ухожу, – сказала Аканэ, – не стойте у меня на пути.
– Ты действительно думаешь, что сможешь выстоять против своего Отца, Мистресс 9? – слабо спросил Герматоид.
– Мой отец Тендо Соун, – отрезала она, и зашагала прочь от павшего монстра.
И она вполне могла уйти, но в этот момент вмешался Фараон 90. Она и он были связаны, и он, почувствовав ее бунт, излил на нее через связь свою волю в ужасном, жестоком психическом нападении.
Аканэ закричала, когда сила Фараона 90 затопила ее сознание. Она села на корточки и схватилась за голову, пытаясь удержаться хоть за что-нибудь. Что угодно. Ранма. Она любила Ранму. Она может зацепиться за это, ведь так? Что угодно, чтобы противостоять этому… этому нападению. Но Мистресс 9 не была создана для противостояния своему отцу. Ее сопротивление было подобно горсти камешков во время наводнения, и она потерпела поражение. Ее глаза вспыхнули глубоким, вечным красным светом, когда она поднялась на ноги. В этот момент связи, ее взгляд упал на Эвдиал: взгляд Фараона 90 упал на Эвдиал.
Сознание ученой мгновенно сломалось, рассыпавшись на тысячу осколков. Эвдиал закричала. Она кричала и кричала, и все признаки здравомыслия покинули ее.
Неподалеку Соичи свернулся на полу клубком и плакал, снова и снова повторяя:
– Хотару-тян, Хотару-тян… мы назвали бы ее… Хотару-тян, куда же ты?
Герматоид поднялся на ноги и усмехнулся.
– Мистресс 9, – произнес он и глубоко поклонился.
Мистресс 9 кивнула. Она взглянула на Соичи.
– Кажется, тебе нужен новый сосуд, Герматоид. Какая удача, что один сейчас легко доступен. – Она указала на Эвдиал, все еще смотрящую на Мистресс 9 широкими, испуганными глазами.
Герматоиду не нужно было повторять. Он втек в Эвдиал, и глаза рыжей безумно расфокусировались. Широко улыбаясь, она поднялась на ноги.
– Волю Мастера Фараона 90 не остановить! – произнесла она и безумно рассмеялась.
Свет из глаз Мистресс 9 исчез, и их цвет изменился: они стали фиолетовыми.
– Ты можешь посмеяться и позже, Герматоид, – отрезала она, глядя на другую женщину. – Идем. Приготовимся к прибытию Мастера.
Они оставили разрушенный коридор позади, и плач Соичи вскоре растворился в Безмолвии.
Глава 13. Собирается тьма.
Мир был освещен только ужасающим красным светом.
Сейлор Марс стояла посреди Токио, и казалось, что весь мир, освещенный этим красным светом, был обращен в камень. Даже ее подруги: Сейлор Мун, Сейлор Меркурий, Сейлор Венера, Сейлор Юпитер – все были как статуи.
– Безмолвие почти здесь… – услышала она свой голос, и слова дрожью ужаса проникли в ее сердце.
Безмолвие.
Сотни черных торнадо двигались через Токио, разрушая улицы, плоть и кости. Мужчины, женщины и дети тихо вскрикивали, когда их каменные тела разрывало на куски. Пожары горели бесконтрольно. Вскоре всем, что могла увидеть Марс, был щебень, спаслись только она и ее подруги.
Свет засиял позади нее, и она обернулась к нему.
Там была девушка, ее силуэт был виден на фоне темноты. Своими очертаниями она была похожа на Сейлор Сенши, и она держала в своих руках глефу. Едва Марс взглянула на оружие, могильный холод проник в ее душу, и она содрогнулась.
– Кто ты? – спросила она.
Девушка, казалось, только заметила Рей и вздрогнула; она шагнула вперед, и, хотя она и говорила, не было ни единого звука.
Простите.
– Подожди, Сатурн, нет! – закричала она. – Ты не можешь!
Та показалась, больше не силуэт, действительно Сейлор Сатурн. Она взглянула вверх, и Рей проследила за ее взглядом. В ночном небе над ними сияла красная звезда, и, пока Рей смотрела, она становилась все больше и больше.
…она корчилась.
Сатурн приподняла Глефу Безмолвия, и из тени вышла женщина – женщина с черной звездой на лбу, жестокой улыбкой и длинными-длинными темными волосами, что плащом развевались позади нее.
– Мой отец идет, – сказала женщина, и в ее голосе звучала смесь страха и вожделения.
Звезда становилась все больше, спускаясь сквозь атмосферу. Пламя от спуска рассеялось, и эта ужасная громадина развернулась в небе над Минато-ку.
– Сатурн, нет! ПОЖАЛУЙСТА, ты не можешь уничтожить весь мир!
Сатурн встретила отчаянный взгляд Рей.
– Найди мне иной способ, – сказала она.
Черный торнадо добрался до Рей; она закричала, и, когда она почувствовала, как ее тело разрывает на куски, Сейлор Сатурн обрушила Глефу Безмолвия, и мир исчез во тьме.
Рей пришла в себя. Она в панике осмотрелась вокруг, но быстро успокоилась, увидев, что все целы. Ну, условно говоря. Они были на станции метро, и Усаги и Ранма все еще говорили со своими родителями. Рей с беспокойством взглянула на Ранму. Видение становилось все хуже, и она начала видеть его даже когда не спала.
Ее прежнее счастье испарилось, как летняя роса, и, несмотря на то, что на станции было тепло, Рей содрогнулась.
Глава 13. Собирается тьма.
Мидзуно Ами нахмурилась. Обычно она не хмурилась в такой ситуации – наблюдении за счастливым воссоединением семьи (двух, вообще-то), но, наблюдая за общением Ранмы и ее родителей, кое-что показалось ей довольно странным. Саотоме Генма и Нодока определенно любили свою дочь, но в то же время… почему они называли ее "сын" и "парень"? Почему Аканэ обращалась к Ранме как к "нему"? Ранма явно была девушкой – а если и нет, не было никакого способа, которым она бы могла это скрыть от других. Она была Сенши, если уж на то пошло. Ами изучала этот вопрос – просматривая через компьютер Меркурия доступные ей записи Серебряного Тысячелетия, она узнала, что мужчины, обладающие Сейлор Кристаллами планет, не становились Сейлор Сенши, но оказывались в итоге на том же положении, что и Такседо Камен. Ранма по определению не могла быть парнем. Но все же…
Она выглядела такой мужественной.
– Не мог бы ты познакомить нас со своими друзьями, сын? – попросила Нодока.
Ранма кивнула.
– Да, конечно! – она махнула в сторону Ами. – Это Ами. – Она указала на выглядящую обеспокоенной Рей. – Это Рей. – Она по очереди указала на каждую из Сенши. – Это Усаги, и, мне кажется, это ее семья там. А это Макото и Минако.
Ами поклонилась.
– Мидзуно Ами. Рада познакомиться. – Вежливо сказала она.
Нодока тепло улыбнулась.
– Рада познакомиться, – ответила она и взглянула на других девушек (ни одна из которых не обратила внимания, что они были представлены).
– Девочки, – позвала Ами, – познакомьтесь с родителями Ранмы.
Остальные девушки подняли взгляд, и представление пошло по новому кругу. Родители Усаги присоединились и вскоре уже дружелюбно общались с Саотоме.
Ами задумчиво взглянула на Ранму.
– Ранма-кун, – сказала она, и остальные удивленно моргнули при этом суффиксе. – Так это правда, да? Тебя действительно воспитывали как мальчика.
Но там было больше чем это. Было различие, которое Ами никак не могла понять. Харука могла переодеваться, но и она так не ощущалась.
– Ага, – кивнула Ранма. – Я знаю, что сейчас могу быть девушкой, но… – она оборвала себя.
Сейчас может быть девушкой? Очень странный выбор слов. В то время как остальные Сенши могли и пропустить этот момент, Ами вдумалась в него, и это породило еще больше вопросов.
– Ты не только была воспитана как мальчик, не так ли?
Остальные смущенно взглянули на Ами.
– Ами-тян? – неуверенно спросила Усаги.
Ранма явно занервничала и положила руку туда, где была бы ее косичка, если бы она заплела в нее волосы.
– Э-э… нет? С чего бы там было что-то еще? Очевидно же, что я девушка, а? И всегда была.
Она лгала. Для Ами это было ясно как день. К тому же… это выглядело полным абсурдом. И все же… Ами представила, как это выглядит с точки зрения Ранмы. Если бы она родилась мальчиком и каким-то образом превратилась в девочку, она бы, наверное, тоже захотела бы оставить все это позади – если бы вообще сумела с этим справиться. Сочувствие нахлынуло на нее.
– Прости, Ранма-кун. Мне не стоило спрашивать, но ты справляешься гораздо лучше, чем могла бы я, будь я на твоем месте.
Глаза Ранмы расширились, и она взглянула на Ами, осознав, наконец, что именно она имела в виду. Через мгновение Ранма кивнула.
– Спасибо, – сказала она, именно это и подразумевая.
Ами улыбнулась.
Тем временем в логове Апостолов Смерти в Академии Мюген Мистресс 9 стояла перед огромной статуей, изображающей крылатую фигуру в женском платье и с Глефой Безмолвия в руке: Мессию Безмолвия. Она подняла на нее взгляд и слегка нахмурилась.
Статуя стояла с краю в комнате, которую она заняла: огромную комнату призыва, исписанную тайными рунами и узорами в форме концентрической спирали, посреди которой была черная звезда Апостолов Смерти.
Дверь открылась, и внутрь шагнула Эвдиал, держа в руке кристалл чистого сердца. Когда рыжая женщина подошла, Мистресс 9 протянула руку; кристалл сердца пролетел через всю комнату и замер в ее руке.
Мистресс 9 проглотила его.
– М-м-м, – простонала она, наслаждаясь вкусом кристалла сердца, когда он растворялся, его сила перетекала в нее, присоединяясь к ее собственной силе. Удовольствие почти на грани оргазма. Ее волосы и плоть зашевелились, откликаясь на ее мысли о Ранме. – Ух ты. Я и забыла, на что это похоже, – сказала она, ее щеки покраснели. Она почувствовала краткую вину за такую "извращенную" реакцию, но быстро подавила это чувство.
– Он неплох. – Пауза. – Эвдиал, эта статуя не похожа не нее.
Эвдиал посмотрела на огромную, крылатую статую, затем на Мистресс 9.
– Возможно, стоит заказать небольшую реконструкцию? – уточнила она.
– Может быть, – ответила Мистресс 9. Еще одна пауза. – Я немного думала об этом. Насколько я знаю Ранму, она не сдастся. Она может быть проблемой.
– О?
– Я думаю, что против нее нам нужно немного… помощи. Пока она не согласится занять свое законное место рядом со мной.
– У нас есть все Даймоны, в которых мы только можем нуждаться, – подняв бровь, сообщила Эвдиал.
Мистресс 9 покачала головой.
– Даймоны не подойдут. Нам нужен кто-то, кто сможет бороться с Ранмой на его уровне. – На его уровне? Мысль просочилась сквозь все сознание и исчезла.
Эвдиал безумно рассмеялась.
– Полагаю, у вас уже есть кто-то на примете? – спросила она.
Мистресс 9 усмехнулась.
Было около трех пополудни, но день был не слишком теплым. В этом году для этого было уже поздно. Наступила осень, и мир постепенно остывал. Вскоре наступит длинная, холодная зима, и, кто знает, придет ли после нее весна вновь?
На станции метро было всего на несколько градусов теплее наружного воздуха, она была переполнена и сильно пахла немытыми людьми. Несколько часов прошло после того, как девушки прибыли на эту станцию. Там внутри Нодока и Генма стояли перед входом, обернувшись к Ранме. Остальные девушки держались поблизости, наблюдая за их расставанием.
– Сын, – сказала Нодока, – мы уже обсуждали это, твой отец и я решили, что мы отправимся в Нэриму и останемся с Тендо, пока все не успокоится.
Ранма моргнула.
– Э-э… – очень умно выразилась она.
– Конечно, – снисходительно улыбнулась Нодока, – если не хочешь, можешь не идти с нами. В конце концов, у тебя здесь друзья. – Он стала чуть серьезнее. – И я ожидаю, что ты спасешь Аканэ-тян.
Ранма кивнула с решимостью во взгляде.
– Спасу.
Усаги шагнула ближе к Ранме и встретилась взглядом с рыжей.
– Мы спасем, – сказала она.
Ранма кивнула.
– Мы спасем, – повторила она.
Генма был раздражен, но Нодока улыбнулась.
– Я рада, что у тебя есть друзья, на которых ты можешь рассчитывать, сын, – сказала она. – Но нам с твоим отцом действительно пора идти, если мы хотим добраться до Нэримы до наступления темноты.
Нодока, казалось, смутилась. Затем она обняла свою нео-дочь.
– Сын, я боюсь, ближайшие дни будут для тебя таким испытанием, какого у тебя еще не было. Будь сильным. – Она отпустила Ранму и отошла назад.
Генма явно испытывал дискомфорт, но все же слабо улыбнулся.
– Заставь меня гордиться, парень, – и больше он ничего не сказал.
Они повернулись и ушли.
Ранма застыла на месте, глядя им вслед.
– Мама. Батя, – прошептала она. На мгновение она почувствовала себя ужасно одинокой. Другие девушки подошли к ней, и она знала, что она здесь своя.
Они стояли там примерно минуту, прежде чем Ами спросила:
– Ранма-кун, ты в порядке?
Ранма медленно кивнула и оглядела остальных девушек. Ее подруг.
– …буду.
Примерно в это время показалась странная процессия, спускающаяся вниз по лестнице в метро. Примерно дюжина мужчин и женщин в бледных одеяниях. Они шли парами, в каждой мужчина и женщина, и каждая пара несла между собой ящик.
Ранма и другие девушки отошли с их пути, оказавшись в итоге рядом с родителями Усаги.
– Кто они? – прошептала Макото, с подозрением поглядывая на группу.
Процессия спустилась вниз по лестнице и вошла на станцию, где их встретил отвечающий за убежище человек. Они заговорили.
Ответила Икуко, услышав вопрос Макото.
– Они жрецы, – сказала она. Она использовала английский термин, а не японский.
Все девушки взглянули на маму Усаги.
– Жрецы? – переспросила Усаги.
– Они из чужой церкви под названием… – Икуко ненадолго задумалась, пытаясь вспомнить название. – Тайный Орден Дагона. – Она улыбнулась. – Они были очень добры, открыли свои двери и обеспечивают нас продовольствием, водой и одеждой.
– О, слушайте все, сегодня у нас угощение! – объявил старший в убежище. – В качестве жеста доброй воли, Орден Дагона доставил нам очень, очень редкий деликатес. Я уверен, что мы все насладимся, впервые попробовав плоть нингё[5]!
Толпа зашепталась. О плоти нингё ходили легенды. Якобы она обладала силой даровать бессмертие тем, кто ее отведал. Никто в это, конечно, не верил, и большинство присутствующих не поверили, что это действительно плоть нингё, но они оценили жест.
Усаги беспокойно оглянулась на своих подруг.
– Я… я не думаю, что нам стоит это есть, девочки, – сказала она.
Ранма согласно кивнула, хотя ее желудок проворчал, выражая свое собственное мнение.
– Не говорите глупостей, девушки, – сказала Икуко, двигаясь туда, где уже началось распределение еды. – Я уверена, что это вполне безопасно.
– Подождите, – сказала Усаги, но Кэндзи и Шинго присоединились к Икуко в очереди. Она посмотрела на ящики с едой и нахмурилась. У нее появилось очень плохое предчувствие, когда она увидела… рыбу? Чем бы оно ни было. Что-то здесь явно не так, но все же… но все же… Она покачала головой.
Слишком уж быстро еда была распределена среди всех присутствующих, и все сели за стол, иногда вслух выражая благодарность доброте Церкви Дагона. Через несколько минут Икуко, Кэндзи и Шинго вернулись к Ранме и остальными и сели.
– О, это было неплохо, – сказала Икуко, и Кэндзи и Шинго поспешили выразить свое согласие. Она взглянула на Усаги. – Ты все пропустила, Усаги.
Усаги уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но, в этот момент, примерно в десятке метров от них встал мужчина, схватившись за свой живот.
– Ах! – морщась, простонал он и поднял руку.
Плоть его руки прямо на глазах заметно вспучилась.
Мужчина закричал, и, вскоре, крики других присоединились к нему: трансформации начались.
Икуко рухнула на колени.
– Мама? – спросила Усаги.
– Усаги… – со слезами на глазах сказала Икуко. Ее плоть пошла рябью и гротескно вспучилась. – Больно!..
В убежище воцарился настоящий ад. Некоторые просто упали и умерли, но большинство изменилось. Блестящая, скользкая, зеленая кожа быстро заменяла естественную человеческую кожу.
– Мама! – закричала Усаги, держа свою мать в объятиях. Она могла чувствовать, как изменяется тело ее матери, изменяется вопреки ее желанию, и такие же изменения отражались во всей толпе вокруг. Она позволила своей матери упасть на пол, встала и повернулась к жрецам Дагона.
– Что бы вы ни делали, прекратите! – закричала она.
Двенадцать жрецов Дагона сбросили свои капюшоны, и Усаги едва не стало плохо при виде их лидера: там, где на его голове должны были быть волосы, были тысячи ужасных, хватких усиков. Его лоб был странно узким, нос плоским, а его выпуклые, как у рыбы, глаза совсем не моргали. Остальные выглядели похоже на него, вид некоторых был нормальнее, чем у других, но на всех лежала тонкая печать нечеловечности.
– Вы должны были есть вместе с остальными, девушки, – нараспев произнес старший жрец. – Если бы вы пережили трансформацию, вы могли бы жить как наши слуги. Но, боюсь, теперь мы должны просто избавиться от вас. Я уверен, вы понимаете. Мы не можем позволить вам рассказать обо всем в других убежищах. – Он усмехнутся. – Не то чтобы они поверили вам. Но кто-то мог бы. И этого было бы достаточно для неприятностей.
– Ублюдок! – прошипела Ранма, поднимаясь на ноги, ее аура вокруг нее стала видимой.
– Девочки! – крикнула Усаги, – трансформируемся!
Все Сенши начали свои преобразования:
– Moon Cosmic Power!
– Mercury Star Power!
– Mars Crystal Power! – Ами и Усаги явно были поражены измененной фразой трансформации.
– Jupiter Crystal Power!
– Venus Crystal Power!
Ами и Усаги оправились от изумления, и, затем, все хором:
– MAKE UP!
Свет затопил станцию метро, когда омываемые огнем, льдом, деревом, металлом и чистотой Сейлор Сенши трансформировались.
– Правительство создало убежища для защиты граждан, а не для… – Сейлор Мун умолкла. В то время как остальные ожидали, пока она скажет свою речь, Ранма не стала этого делать. Половина жрецов уже были без сознания, другая половина тщетно пыталась избежать ударов рыжей. Несомненно, кем бы ни были эти жрецы, бойцами они не были. Впавший в неистовство старший жрец явно не ожидал такого рода сопротивления. В тот момент, когда последний из оставшихся жрецов без сознания рухнул на землю, старший жрец произнес слово силы и шагнул в дальнюю стену убежища, его тело исчезло в бетоне.
Сейлор Мун растерялась.
Но все еще не закончилось. Людей, у которых началась эта ужасная трансформация, уже нельзя было причислить к оным. Абсолютно изменившиеся, они сохранили антропоидную форму, но их головы стали смутно напоминать огромные рыбьи, выпуклые глаза не собирались закрываться, на шее нащупывались жабры, они явно имели мало общего с человечеством, если вообще имели. Серо-зеленая, блестящая, скользкая кожа сверкала под искусственным освещением на станции метро.
Преобразованная толпа обезумела, выплеснувшись со станции метро на улицы, слизь капала с их челюстей, когда они, дико завывая, бежали.
– МАМА! – закричала Сейлор Мун, вцепившись в существо, на котором еще болтались остатки одежды ее матери. – Девочки, не дайте им уйти!
Меркурий, Марс, Юпитер и Венера встали цепью между оставшимися монстрами и выходом, и твари рычали, бросая свой вызов Сенши.
– Сейлор Мун? Что теперь? – спросила Марс.
Мун поднялась на ноги, и существо, что когда-то было ее матерью, зарычало, повернулось и ударило рукой со своими ужасными когтями в живот Мун.
– Сейлор Мун! – закричали остальные.
Через проделанные в ее фуку отверстия на когти монстра просочилась кровь. Мун взглянула в глаза существа и не увидела в них ни единого следа своей матери.
– Мама, – в отчаянии сказала она, – я спасу тебя!
И там уже была Ранма, обрушивая на существо вихрь пинков и ударов. Оно казалось на удивление устойчивым: оно взревело и полоснуло Ранму своими мощными когтями.
Существо могло быть мощным. Оно могло быть сильным. Но для мастера боевых искусств, достигшего уровня Ранмы, оно двигалось словно под водой. Она легко уклонилась от удара, схватила существо за руку и, используя против него свой импульс, швырнула его в дальнюю стену.
Усаги шагнула вперед, рана сильно кровоточила, но это ее не заботило. Ее сила вспыхнула, окутав ее мощной аурой розовой энергии. Внутри убежища было еще примерно двадцать монстров, и гораздо больше успели сбежать. Она подняла руку.
– Moon healing… escalation! – закричала она.
Ничего.
– Moon healing escalation! – в ее голосе проскользнула нотка отчаяния.
Где-то в Арктике судорожно вспыхивал лунный жезл.
– Усаги-тян, – прошептала Марс. Самоцвет на ее тиаре засветился. Один за другим, вспыхивали камни и других Сенши.
Розовая аура Усаги сконцентрировалась вокруг ее руки.
– Moon healing… – энергия потрескивала вокруг нее, и, внезапно, лунный жезл возник в ее руках. Гинзуйсё на нем больше не было, но, тем не менее, это был он. – ESCALATION!
Поддержанная силами остальных Сенши, исцеляющая магия хлынула через все Потерянные Души, постепенно отменяя заклинание, что превратило их, обращая и разделяя его силу. Свет силы исчез, оставив людей, обнаженных, лежащих без сознания на бетонном полу станции метро, среди них были Шинго, Кэндзи и Икуко. Не только существа, но и жрецы тоже – после исцеляющей магии Усаги их черты лица больше не цеплялись за Иннсмутский облик, но казались… обычными.
– Слава Богу, – прошептала Сейлор Мун и упала лицом в пол, кровь текла сквозь ее форму.
– Сейлор Мун! – хором закричали остальные, бросаясь к ней.
Ранма опустилась на колени рядом с Сейлор Мун.
О, черт. Рана была довольно тяжелой. Раны в живот такого типа, как правило, смертельны. Но… но разве Усаги только что не продемонстрировала, что можно обратить и не такое? Неужели после такого она заслуживает смерти?
Нет. Усаги не умрет. Ранма не позволит ей: теперь он определился, а Саотоме Ранма никогда не проигрывает, когда учитывает все. Действуя больше на инстинктах, чем на каких-то конкретных знаниях, руководствуясь тусклыми снами-воспоминаниями о прошлой жизни, Ранма возложила свои руки на раны и сконцентрировалась, желая, чтобы они, так или иначе, исцелились. Она ощутила, как сила вышла из нее, и слабый фиолетовый свет заполнил комнату.
Прямо у нее на глазах травмы Усаги исцелялись, каждое отверстие заросло за считанные секунды, хотя должно было пройти несколько недель, а то и месяцев. Вскоре не было ни единого признака того, что она вообще была ранена, кроме пролившейся крови и дыр в фуку размером с палец.
Остальные Сенши изумленно смотрели на Ранму.
– Ранма-тян, – сказала Усаги полным удивления голосом.
Ранма покраснела.
– Ну и где я теперь?
Рёга не был уверен, но, где бы он ни был, здесь было плохо. Что бы это ни был за город, он был разрушен. Разруха лежала перед ним везде, насколько он мог видеть: некоторые здания еще стояли, но большинство были разгромлены до неузнаваемости. Вдали он увидел широкую полосу льда, простирающуюся до самого горизонта.
Что бы здесь ни произошло, он был почти уверен, что в этом виновата Ранма.
Все же, он пока не мог стереть Ранму в порошок за то, что здесь произошло: ему нужно было вернуться. В конце концов, Акари ждала его, а когда красивая девушка ждет тебя дома, желание добраться до нее, как правило, гораздо существеннее.
Он знал, что Аканэ пропала во время шторма. Она была в Минато, когда он нагрянул, и ее отец совсем обезумел. Ведь именно это и было причиной его путешествия – постараться найти ее, и, если она нуждается в спасении, спасти ее. Но теперь он, наконец, возвращался домой. Временно, по крайней мере, пока он не соберется снова. Если честно, он и не ожидал, что найдет ее. Он больше ожидал найти Ранму, чтобы уже Ранма нашла ее.
Он совершенно не ожидал, что, завернув за угол, обнаружит ее посреди улицы в ее форме школы Фуринкан с бэнто в руках.
– А… Аканэ-сан? – абсолютно удивленно спросил он.
Она повернулась к нему, печально улыбаясь. Казалось, что она плакала.
– Рёга-кун?
– Аканэ-сан, что вы здесь делаете? Где Ранма? – разозлился Рёга. – Если она трусливо оставила вас здесь… – он стукнул кулаком по ладони.
Аканэ подбежала к нему и обвила его руками.
Рёга шокировано уставился на нее.
– А… Аканэ-сан…
– О, Рёга-кун, это было так ужасно! – расплакалась она.
– Что произошло, Аканэ-сан? – спросил он, осторожно обнимая ее в ответ.
– Ранма, – почти шепча сказала она.
Когда дело касалось Ранмы, Рёга всегда был готов поверить во все худшее, его кровь закипела.
– Ранма… будь ты проклята! – Он отступил на шаг и взглянул Аканэ в глаза. – Что она сделала, Аканэ? Что эта жалкая извращенка устроила на этот раз?
Аканэ опустила взгляд на землю.
– Она… она… – она становилась все несчастнее, плача уже так сильно, что даже не могла закончить фразу.
В сердце Рёги вспыхнула ярость. Ранма ЗАПЛАТИТ за это. Но сперва он должен убедиться, что Аканэ в безопасности.
– Аканэ-сан, у вас здесь есть где остаться? Куда вы сможете вернуться?
Рёга не заметил очень слабой победной улыбки, украсившей губы Аканэ.
– Да… да… – она посмотрела на него полными слез глазами. – Я останусь в Академии Мюген. Там… безопасно. Ты можешь проводить меня туда, Рёга-кун?
Рёга кивнул.
– Конечно, могу, – сказал он. Он повернулся и пошел на запад. – Следуйте за мной, Аканэ-сан!
– Рёга, – раздраженно сказала Аканэ.
– Хмм?
– Академия Мюген в том направлении, – указала она на восток.
– Я так и знал.
Аканэ поморщилась. Лучше бы оно, черт возьми, того стоило. Часом позже, где-то неподалеку от Хоккайдо, Аканэ заскрежетала зубами. Еще час спустя ее терпение, наконец, лопнуло.
– ДАЙ МНЕ УЖЕ СВОЙ КРИСТАЛЛ ЧИСТОГО СЕРДЦА! – закричала она.
– Чего? – моргнул Рёга.
Аканэ покраснела.
– Э-э… я имею в виду… – Она вздохнула. – Забудь. – Она зачитала несколько слов на латыни; пока она произносила их, они появлялись плавающими вокруг нее черными записями. Наконец, сила для заклинания была собрана, она указала на Рёгу и сказала единственно слово: – Спать.
Он мгновенно рухнул, крепко уснув.
Поморщившись, Аканэ подхватила теряющегося парня, забросила его себе на плечо и телепортировалась обратно в Академию Мюген.
ЛУЧШЕ бы оно того стоило.
Меркурий убрала свой визор и печально покачала головой.
– Уже почти тысяча структур темной энергии соответствующей этим… существам разбросана по всему району. Это было не первое зараженное ими убежище. И мы даже не представляем, сколько еще могло быть таких команд…
Ранма сжала кулаки.
– Мы должны остановить их, пока они не сделали это с кем-нибудь еще, – решительно сказала она.
– Я согласна, но я даже и не знаю, как много мы сумеем сделать, если это насколько масштабная операция, как я подозреваю. Они… они, должно быть, планируют использовать этих превращенных людей как ударную силу. Они создают армию. По отдельности эти существа не справятся ни с одной из нас, но толпой… – покачала головой Меркурий.
Венера высказала свое мнение:
– Мы, по крайней мере, должны предотвратить заражение двух здешних убежищ. – Она взглянула на каждую из Сенши. – Сейлор Мун, я думаю, нам стоит разделиться на группы по двое. Мы с Меркурий отправимся в убежище в игровом центре Корона. Юпитер и Марс пойдут в другое убежище.
– А я? – спросила Сейлор Мун.
Венера посмотрела на семью Сейлор Мун, которые пока не пришли в себя, но, по крайней мере, были укрыты одеялом.
Мун взглянула на Кэндзи, Икуко и Шинго.
– Верно, – сказала она. – Я прослежу, чтобы ни один из этих монстров сюда не вернулся. Ранма может остаться со мной. Хорошо, Ранма-тян?
Ранма закатила глаза.
– Без разницы, – сказала Венера. – Идем.
Остальные кивнули, и они помчались вверх по лестнице, покидая станцию метро, оставляя Ранму и Сейлор Мун в метро с группой пребывающих без сознания, поправляющихся жертв.
Мы выбираем. Мы рискуем. Мистресс 9 рискнула многим, покинув свое убежище, чтобы заполучить Рёгу, но если все пойдет по плану, до самого конца он будет весьма полезен. Она легко опустила его на пол в комнате призыва, поместив его тело точно над черной звездой Апостолов Смерти в центре комнаты. Снаружи вечерело; луны не было.
Жребий брошен, ставки сделаны. Да, будет приятно это сделать. И, кроме того, пора было предпринять конкретные шаги к призыву ее отца.
Едва она подумала об этом, трепет страха/вожделения пронзил ее. Да, это сработает. И тогда, когда весь мир будет лежать у ее ног, Ранма придет и займет свое место рядом с ней.
Эвдиал дернула огромный выключатель на другой стороне комнаты. Глубоко под землей, огромные машины принялись взбивать, смешивать воедино электричество и темную магию. Смертельный фиолетовый свет засветился на внешнем краю спирали и медленно потек внутрь. Символы вокруг спирали вспыхивали, когда свет миновал их, светясь сверхъестественной силой.
Рёга зашевелился, покачал головой и сел.
– Ну и где я теперь? – вопросил он. Затем он присмотрелся к окружающему, и его глаза расширились. – Аканэ-сан! Что происходит?
Мистресс 9 повернулась к Рёге, ее волосы позади нее шевелились в воздухе.
– Мне нужна твоя помощь, Рёга-кун, – приторно-сладким голосом сказала она. – Ты ведь не возражаешь, да?
Рёга попытался двинуться, только чтобы обнаружить себя надежно удерживаемым на месте невидимой силой.
– Аканэ-сан, что с вами произошло? – недоверчиво спросил он.
– Я проснулась, Рёга, – сообщила она, наблюдая, как энергия по спирали подступает к теряющемуся парню. – Я больше не застенчивая, милая, беспомощная маленькая девочка. Теперь я дочь своего отца. И вскоре ты будешь моим братом. Подумай об этом, Рёга. Мы будем семьей. Ты ведь этого хочешь?
Рёга стиснул зубы, и болезненно-зеленая аура тоски обрела вокруг него форму.
– Будь ты проклята, Ранма, – прошипел он. – ЭТО ВСЕ ТВОЯ ВИНА! – аура бурно выросла. – SHI SHI HOKOUDAN!
Мощный заряд зеленого ки ударил в барьер, что удерживал его на месте. Барьер заметно исказился, когда его энергия столкнулась с ним, но вскоре он восстановился после удара.
– Мне интересно, сколько раз ты еще сможешь это сделать, прежде чем сила доберется до тебя? – полюбопытствовала Мистресс 9.
Как выяснилось, он сумел выдать его еще три раза. Три заряда. Три почти успеха. Но всякий раз барьер восстанавливался как раз прежде чем он мог рухнуть.
А потом, когда его отчаяние возросло так же, как и смертельный фиолетовый свет рядом с ним, он закричал:
– ИДЕАЛЬНЫЙ SHI-SHI HOKOU… – он запнулся на полуслове, и его крик стал криком боли. Портал меж мирами раскрылся, и, на долю секунды, воля огромного, непостижимого ИНОГО была сосредоточена на его теле.
В воздухе над ним возникло искажение, за которым виднелась ужасная, корчащаяся, шаровидная масса. Яйцо Даймона прошло сквозь портал, и, опустившись с бесконечной медлительностью, замерло на лбу Рёги и лопнуло со всплеском розовой слизи.
Хотя Рёга и пытался сопротивляться, воля Фараона 90 надежно удерживала его на месте. Неоформленная масса Даймона залилась ему в глотку, и он закричал.
Эвдиал безумно рассмеялась, ее улыбка грозилась рассечь ее лицо пополам, а Мистресс 9 пила отчаяние Рёги как хорошее вино. Наконец, Мистресс 9 повернулась, ее плоть и волосы шевелились и двигались, когда она собирала свою силу. Огромная статуя Мессии Безмолвия засветилась, и она заговорила:
– Придите ко мне, ученики Академии Мюген. Время пришло. Ваш хозяин зовет. Ваша цель уже близка! Придите!
И по всему городу ученики Академии Мюген услышали зов, бросили все, что они делали, и отправились в школу. Дети и подростки потоком текли по улицам, сотнями, все они непреклонно двигались к Академии Мюген, никто из них не был способен сопротивляться силе, что сейчас звала их. Даже те, кто изменились – даже те, кто больше не был человеком, не могли ослушаться. Они шли, совсем как Гамельнские дети.
На другой стороне района Харука и Мичиру удивленно подняли взгляд. Они как раз раскладывали вещи в своем новом доме, когда зов хлынул в их сознания, и, хотя их статус Сенши защитил их от принуждения, они, тем не менее, чувствовали его и знали, что он хочет от них.
– Ты чувствуешь это? – спросила Мичиру.
– Апостолы Смерти сделали свой ход, – сказала Харука.
– И вы намереваетесь остановить их? – поинтересовалась Сецуна, входя в комнату.
К их чести, Внешняя Пара лишь немного подпрыгнула при раздавшемся неожиданном голосе. Когда они оправились от испуга, они синхронно кивнули.
– Да.
– Как?
Харука поморщилась.
– По крайней мере, мы можем собрать информацию. Выяснить, что они делают. Придумать план.
Сецуна кивнула и по очереди взглянула в глаза обеим женщинам.
– Будьте осторожны, Харука. Мичиру. Сейчас сложный период. Одна совершенная оплошность может вызвать катастрофу. Не лезьте на рожон. Смотрите. Собирайте информацию. Затем возвращайтесь, и мы спланируем наш следующий шаг.
Мичиру кивнула, и, через мгновение, Харука кивнула тоже.
А на станции метро, Ранма, сидящая рядом с пришедшей, наконец, в сознание Цукино Икуко, не слышала зова. Пришедшее к ней послание было немного другим:
– Ранма… помоги мне…
Голос был слаб, но это явно была Аканэ. Ранма подняла взгляд, но не нашла ни единого признака девушки. Она позволила своим чувствам расшириться, охватывая все ее непосредственно окружение.
Ни следа. Ни даже малейшего проблеска ки Аканэ.
Неужели ей показалось?
– Ранма, пожалуйста… помоги мне…
На этот раз вместе с просьбой пришел и образ: Академия Мюген, вырисовывающаяся на фоне ночного неба. Ранма поднялась на ноги.
– Ранма-тян? – спросила Усаги. – Что случилось?
– Это Аканэ, – сказала Ранма. – Усаги, ей нужна моя помощь. Я должна идти к ней.
– Подожди! Мы позовем остальных. Пойдем группой. Ты не должна идти одна!
– На это нет времени! – свирепо ответила Ранма. – Она зовет меня. Прости, Усаги, но я иду к ней. Прямо сейчас. – Она развернулась и помчалась прочь. Когда она побежала, форма Сейлор Сатурн обтекла ее, раскрывая ее, придавая ей сил.
– Усаги? – вопросительно позвала Икуко. – Твоя подруга одна из Сейлор Сенши?
Усаги вскочила на ноги.
– Ранма, постой! Мы можем помочь тебе! Мы можем позвать Марс, Юпитер, Венеру и Меркурий и пойти все вместе! – Она посмотрела на Икуко. – Мама, я…
Слишком поздно. Ранма пропала.
Сотни случайных замечаний. Все время, когда она обнаруживала комнату своей дочери пустой поздним вечером. Появляющиеся необъяснимые синяки и порезы. Сотни пропущенных подсказок вдруг заняли свои места в ее сознании. Икуко спокойно поймала взгляд Усаги.
– Я Сейлор Мун, – просто сказала Усаги, глядя прямо в глаза своей матери.
Икуко долго смотрела на Усаги, позволяя всем остальным частям головоломки встать на свои места. В этом был смысл. Вообще-то, это объясняло почти все. Неучастие Усаги в семейной жизни, бессонные ночи, то, что Луна казалась слишком умной для кошки, все.
– Ясно, – сказала она.
Меж ними повисла тишина. Десять секунд растянулись до тридцати, тридцать секунд превратились в минуту, а минута стала двумя, прежде чем Усаги, наконец, снова заговорила.
– Скажи что-нибудь, мама.
Взгляд Икуко полыхнул гневом.
– Что ты хочешь от меня услышать? Что моя собственная дочь лгала мне уже, сколько, два с половиной года? Что ты бегала по всему городу, подвергая себя смертельной опасности, не заботясь о своей семье, и не думая, как мы будем себя чувствовать, если с тобой что-то случится?
Усаги почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
– Нет! Это не так!
– Тогда что так, Усаги?
– Я Сейлор Мун. Я борец за справедливость, и я побеждаю зло! Мы помогаем людям и делаем мир безопаснее!
– Это все ерунда, – отмахнулась Икуко, и Усаги вздрогнула, услышав это. – Ты можешь думать об этом как о какой-то игре для школьниц, но это все серьезно! Ты могла погибнуть! Вы все могли погибнуть, и до нынешнего времени мы бы просто об этом не узнали. Ты бы просто исчезла. Мы бы искали тебя и никогда не нашли, и мы бы ничего не смогли с этим поделать. Мы бы никогда не узнали, что с тобой случилось!
Находясь в состоянии, близком к панике, Усаги пошла ва-банк:
– Но Маааам, я перерожденная Лунная Принцесса и это моя судьба! – запричитала она.
Икуко была совсем не впечатлена.
Глава 14. Сцилла и Харибда.
Свечение вокруг огромной статуи Мессии Безмолвия усилилось до сияющего смертельно-фиолетового света. Они здесь. Они здесь! Ученики вливались в Академию Мюген, двигаясь, словно в трансе, не делая различий между теми, кто еще был человеком и теми, кто изменился, отведав плоть нингё. Солоноватый запах измененных заполнил вестибюль, и они все еще прибывали, двигались, шлепали, ползали, поднимались по лестницам, заполняя здание, как могли.
За двадцать минут большая часть учеников рассредоточились по своим классам и расселись за парты, их глаза были пусты и широко раскрыты. Еще несколько классов, пока не сделавших этого, толпились в вестибюле, ожидая. Ожидая момента, к которому их так бережно готовили.
Ожидая смерти.
Ее длинные волосы струились вокруг нее, живя своей жизнью, Мистресс 9 подошла к статуе и высоко подняла руки. На краткий миг она казалась виноватой. Она заколебалась. Она отвела взгляд. И этот миг прошел.
– Пора. Время пришло. – Шар темной энергии начал расти между ее ладоней, и чувство предвкушения усиливалось в комнате. – Подготовка завершена. Эвдиал!
На другой стороне комнаты Эвдиал безумно рассмеялась.
– Приступим же к жатве! – театрально воскликнула она. – Отдайте нам свои кристаллы чистых сердец, ученики Академии Мюген! – Неестественный ветер взвихрился вокруг нее; ее волосы выразительно струились, ее очки ярко блестели в темноте. Она дернула еще один огромный выключатель – один из многих – и вновь глубоко под землей огромные машины принялись взбивать, смешивать воедино электричество и темную магию.
Мистресс 9 разместила свою сферу тьму в воздухе перед статуей, и она на мгновение зависла в пространстве, прежде чем втечь в каменную кожу статуи. Энергия пульсировала вокруг нее, и, с ужасающим треском, сила была высвобождена: жатва началась. Кристаллы сердец изливались из учеников Академии Мюген, пролетали сквозь потолок в воздух над кругом призыва.
– Сработало! – прокричала Эвдиал и продолжила смеяться.
Мистресс 9 разозлилась, но ничего не сказала.
Они собирались на потолке в комнате призыва, образовывая во тьме созвездия из кристаллов чистых сердец. И, один за другим, ученики, потерявшие свои кристаллы чистых сердец, начали умирать. Сперва один, затем еще, еще и еще.
Судзухара, альтистка, посвятившая почти всю свою жизнь погоне за музыкальным совершенством. Мертва.
Моно Котори, хрупкая капризная блондинка с длинными волосами и выразительными глазами, талантливая виолончелистка, в которой души не чаял ее любящий брат. Мертва.
Рокобунги Гэндо сидел в комнате музыки, в шоке оглядываясь по сторонам, когда все его одноклассники умирали вокруг него. Он был одним из счастливчиков: тех немногих, от кого школа так и не смогла получить кристалл чистого сердца. Были и другие, подобные ему, но их было слишком уж мало.
Икари Юи, талантливая молодая ученица с научного факультета школы мгновением позже ворвалась в комнату.
– Гэндо? – спросила она, и ее голос был полон ужаса. – Что происходит?
Он поднял взгляд, и, в то время как кристаллы сердец его одноклассников вихрем текли сквозь потолок, его глаза горели страстью новообращенного.
– Ты это видишь? – спросил он. – Ты это видишь?
– Вижу что?
– Это здесь! Вот как это начнется!
Юи покачала головой.
– Я не понимаю… Гэндо, все умирают! Нам нужно убираться отсюда!
И это привело его в чувство. Он решительно кивнул и взял ее за руку. Вместе они побежали: побежали от всего, что они ценили.
Повсюду вокруг умирали их одноклассники.
Снаружи Сейлор Сатурн спокойно шагала вверх по ступеням, чувствуя принявшуюся за работу мощную магию, но также, наконец, почувствовав и присутствие Аканэ. Аканэ была где-то в этом здании, и, когда Сатурн прошла через двери, она знала, что не уйдет отсюда без нее.
Чуть дальше оттуда Уран и Нептун стояли перед фонтаном во дворе, наблюдая, как Сенши Разрушения вошла в логово Апостолов Смерти.
Наблюдать. Оставаться вне поля зрения. Собрать информацию. Доложить Плутон.
Звучало довольно просто.
– Проклятье, им это с рук не сойдет! – прокричала Юпитер и стукнула кулаком по стене. Бетон промялся под ее кулаком, оставив там значительную вмятину.
Она и Марс стояли в одном из убежищ, что она посетили ранее, и повсюду на полу валялись трупы. Некоторые были полуобглоданы, у других недоставало конечностей, третьи были разорваны на множество кусков. Ужасный запах морской гнили окружал их. Они прибыли слишком поздно: Тайный Орден Дагона уже побывал здесь. Неподалеку лежало тело доктора из Красного Креста.
Взгляд Марс ожесточился от этого вида, и она повернулась к Юпитер.
– Просто пошли в следующее убежище, – сказала она, хоть в ее голосе почти и не было надежды.
Юпитер просто была рада, что Усаги не была здесь и не увидела эту… бойню.
– Пыталась ли ты не быть Сейлор Мун? – спросила Икуко.
Усаги посмотрела на нее. Ее мама действительно спросила это? Она немного подумала.
– Да, – сказала она. – Я пыталась не быть Сейлор Мун. – Она подумала обо всех своих желаниях нормальной жизни. Как она даже, после смерти Королевы Берилл, с помощью Гинзуйсё, претворила это желание в жизнь.
– Тогда почему ты не прекратишь? – спросила Икуко, задыхаясь от эмоций. – Если ты уже делала так раньше, то почему ты не можешь просто оставить Сейлор Мун и вновь стать моей Усаги?
Усаги ничего не сказала.
– Это из-за этого вы с Нару отдалились друг от друга? – поинтересовалась Икуко.
Усаги вздрогнула.
– Раньше вы были лучшими подругами. Она постоянно бывала у нас, и ты так же часто навещала ее дом. А потом это случалось все реже и реже, и теперь я уже не вижу больше Нару поблизости. Усаги-тян, мы твоя семья! Я не хочу, чтобы это произошло и с нами. Просто остановись. Пожалуйста.
Рядом с ними Шинго пошевелился и вновь погрузился в сон.
– Если хотя бы половина историй, которые я слышала о Сейлор Сенши, верны, то вы почти каждый день подвергаете себя опасности! Если бы вас ранили – упаси Ками-сама, чтобы не убили – до сегодняшнего дня мы бы об этом и не узнали! – Она повторялась, но ее это явно не волновало. – Однажды ты бы просто исчезла, и твой отец и я, и Шинго, мы бы искали тебя и никогда бы не нашли, потому что тело, которое они бы нашли, было бы телом Сейлор Мун, а не Цукино Усаги. Как ты могла заставить нас пройти через такое? Усаги, если ты любишь меня, ты прекратишь. Хватит подвергать себя опасности. Хватит быть Сейлор Мун. Просто будь Усаги.
– Я не могу! – яростно прошептала Усаги.
– И почему же? – почти прокричала Икуко.
По тысяче причин. Потому что это ее судьба. Потому что когда она становится Сейлор Мун, она не чувствует, что становится кем-то другим: она становится самой собой. Потому что если она не будет сражаться за любовь и справедливость, если она не будет защищать людей, кто будет? Потому что…
– Потому что!
Икуко была не впечатлена.
Эмоции в ней смешались. Она знала, что ей нужно сказать. Глаза Усаги пылали со страстью, и она встретила взгляд своей матери.
– Потому что я нашла лучший способ жить моей жизнью, мама! Потому что я не могу просто сдаться. Я не могу просто позволить всему этому происходить. Мои друзья и я – вместе – мы защищаем; мы не отказываемся. Мы делаем то, что правильно, когда остальные просто убегают! Я не могу вернуться к своей прежней жизни; я нашла лучший способ. Любовь и справедливость! Это больше чем просто слова.
Икуко печально улыбнулась, ее гнев испарился.
– Говоришь совсем как я, когда я была в твоем возрасте, – сказала она.
Усаги почувствовала, как подпрыгнуло ее сердце. Ее мать была такой же?
Икуко протянула руку и нежно погладила свою дочь по щеке.
– Идеализмом ты не сможешь спасти мир, Усаги-тян. – Она позволила своей руке упасть обратно. – Поверь мне, хотела бы я, чтобы ты смогла, но мир устроен совсем не так. Ты знаешь, что происходит, когда люди отстаивают свои принципы? Когда люди делают то, что правильно, когда остальные просто убегают? – На один удар сердца меж ними повисла тишина. – Их атакуют. Их убивают. Их уничтожают.
Усаги почувствовала, как ее сердце упало.
– Мир жесток, а мы так малы. – Икуко была уже в слезах. – Я узнала это на своем горьком опыте, Усаги-тян. Я не хочу, чтобы тебе пришлось сделать то же самое. Просто… просто прекрати.
– Но все должно быть совсем не так! – ответила Усаги. – Мы можем все изменить. Все мы. Если мы будем вместе, мы найдем способ.
Одинокая слеза скатилась по лицу Икуко.
– Я не хочу, чтобы ты умерла, – хрипло прошептала она.
– Я не умру, – нежно сказала Усаги. Она поднялась на ноги. – Если мы все будем вместе, не будет значения, насколько жесток мир или чего хотят злые люди, если те, кто будет защищать, будут делать то, что правильно. Я покажу тебе. – Она схватила свою брошь и подняла ее. – MOON COSMIC POWER! MAKE UP!
Свет вспыхнул вокруг нее, когда маска была сорвана. Купаясь в силе под изумленным взглядом своей матери, Усаги преобразилась, ее смертная маскировка исчезла, уступая ее истинной природе.
Икуко смотрела.
– Это то, кто я есть, мама, – нежно сказала Сейлор Мун. – Я не могу от этого отказаться, ни сейчас, ни когда-нибудь. – Она опустила взгляд на все еще лежащих без сознания отца и брата. – Но я могу отвести вас в безопасное место.
Когда они с Сейлор Венерой мчались в игровой центр Корона, Меркурий думала лишь о своей матери. Своей матери, которая так охладела к ней. Своей матери, которая уже сейчас могла быть превращена в одно из этих… этих существ. У Ами всегда были хорошие отношения с матерью: и именно поэтому ее внезапная холодность стала такой загадочной, такой пугающей. Однако мысль о своей матери, превратившейся в одно из тех существ, она никак не могла вынести. Сейчас она бежала во весь дух, завернула за угол и мельком увидела здание в конце квартала.
Его не отремонтировали: окон не было, стеклянные двери были давно разрушены, игровые автоматы прижались к дальней стене. Главный зал был полон все тех же грязных, уставших людей, стальная дверь была открыта и вела в убежище под игровым центром. Нужно было остановить их. Нужно было не дать Тайному Ордену Дагона преобразовать их. Нужно было…
Меркурий промчалась через двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее мать подносит то, что было похоже на суши, к своему рту. Позади нее Венера крикнула:
– Постой, Меркурий! Мы не знаем, что нас ждет внутри!
– Мама, нет! – крикнула Меркурий, бросаясь к Мидзуно-сэнсэй.
Слишком поздно. Доктор Мидзуно проглотила кусок рыбы, моргнула и подняла взгляд.
– Мама? – переспросила она, глядя на Меркурий. – Почему вы…
Только тогда Сейлор Меркурий заметила лежащий на столе перед матерью бэнто: бэнто, в котором еще было пять кусочков суши. Кусочков унаги.
Лицо Меркурий покраснело.
Ее мать все еще смотрела не нее, осознала она моментом позже: смотрела на нее со смутным признанием во взгляде, когда ее разум сражался с гламуром, что защищал Сенши от узнавания их человеческих форм.
– Я… вас знаю? – спросила Мидзуно-сэнсэй.
Меркурий и Венера переглянулись, и Меркурий с облегчением вздохнула.
– Слава Богу, – прошептала она. Но все же, то, что Ордена здесь не было, еще не значило, что они не спешат сюда. – Мидзуно-сэнсэй, – сказала она с максимумом спокойствия, – есть люди, что идут сюда. Люди из Тайного Ордена Дагона.
Доктор Мидзуно при этом моргнула.
– Тайный Орден Дагона? Но они помогли нам больше всего. Доставили еду, одеяла, одежду.
Тогда Венера вмешалась.
– Они не то, чем они кажутся, Мидзуно-сэнсэй. Они убивают людей.
Меркурий кивнула.
– Они идут от убежища к убежищу, сперва завоевывая доверие, а потом, когда люди готовы принять от них все, что они им дают, они дают им зараженную пищу. Люди трансформируются, Мидзуно-сэнсэй.
– Трансформируются? Что за бессмыслицу вы несете? – Доктор Мидзуно поднялась на ноги. – Я знаю, что вы, Сейлор Сенши, имеете дело со странными сторонами жизни. Я смотрю новости. Атаки монстров, НЛО, еще что-то подобное. Но люди не могут быть просто "трансформированы" из-за зараженной еды.
– Хотела бы я, чтобы это было правдой, Мидзуно-сэнсэй, – сказала Меркурий. – Но мы только что прибыли из убежища на станции метро Адзабу Дзюбан. Почти все, кто там были, были убиты или трансформированы. Когда она придут сюда, мы не позволим им войти. Не позвольте никому брать у них еду. На самом деле, будет лучше, если вы все сейчас спуститесь в убежище. Позже нам придется его покинуть, но сейчас оно является самым безопасным из доступных мест. Или вы готовы рискнуть жизнями всех в этом здании ради обеда?
Доктор Мидзуно долго смотрела на Меркурий.
– …Ами? – спросила она.
Меркурий сильно удивилась и шокировано посмотрела на свою мать. Через мгновение она кивнула.
– Это я, мама.
Доктор Мидзуно пригляделась. Затем, после еще одной длинной паузы, она медленно кивнула.
– Отлично. – Она взглянула на широко раскрытый вход, затем на всех людей вокруг. – Я скажу им. А в это время вы двое сможете решить, что скажете Дагонопоклонникам, когда они придут. Но когда все закончится, у нас с вами будет долгий разговор.
Доктор Мидзуно направилась к толпе беженцев.
Меркурий с облегчением вздохнула. Все могло пройти гораздо хуже. Тогда-то это и сразило Сейлор Меркурий. То, кем они были: беженцами. Район Минато стал районом беженцев, втянутых в конфликт между различными группировками, о которых они даже ничего не знали. Апостолы Смерти. Дагонопоклонники. Через мгновение Меркурий добавила в этот список и Сейлор Сенши: пусть они и не стремились к уничтожению, они все равно были частью этого.
Едва Доктор Мидзуно провела беженцев через стальную дверь в убежище, через главный вход вошли Сейлор Марс и Сейлор Юпитер.
– Здесь их еще не было, – сказала Меркурий. – Что бы сегодня ни произошло, мы, по крайней мере, убедимся, что это люди в безопасности.
Остальные девушки одновременно кивнули.
Венера огляделась по сторонам.
– Мы знаем, что они придут. Но мы не знаем, когда именно. Девочки, идеи?
После подсказки Венеры, Меркурий предложила:
– Давайте подумаем. Здесь есть открытое пространство, несколько десятков игровых автоматов, несколько входов и выходов и кафе-мороженое наверху. Что бы мы ни готовили, мы должны быть в состоянии в любой момент бросить это, так как мы не знаем, когда Дагонопоклонники будут здесь, и мы не хотим оказаться в невыгодном положении, когда они появятся. Как мы можем все это использовать?
Венера уставилась на игровые автоматы, и Меркурий почти улыбнулась. Она могла уследить за мыслью блондинки.
– Мы можем заблокировать автоматами разбитые окна. Это ограничит им доступ в здание.
– Неплохая мысль, – кивнула Меркурий.
– Если какие-то игровые автоматы останутся, мы можем уложить их на бок в стратегических точках, чтобы устроить укрытия, – сказала Юпитер.
– Где-нибудь подальше, – добавила Марс, – откуда мы с Юпитер сможем воспользоваться нашими дальними атаками. Flame Sniper и Supreme Thunder.
Теперь девушки улыбались. План вырисовывался.
– Приступим, – сказала Венера.
Они принялись за работу. Марс высматривала Дагонопоклонников, тогда как остальные перетаскивали игровые автоматы, блокируя окна. Это было проще, чем они думали: их силы значительно возрастали, когда они не были в своих лишенных силах обликах. Меркурий рассеянно заинтересовалась, когда же она начала называть эти облики "лишенными сил", а не "обычными обликами", или хотя бы говорить, что она была не преобразована. Сейчас было не время об этом волноваться.
Вскоре все разбитые окна были перекрыты: единственный доступ был возможен лишь через главный вход. Два игровых автомата лежали на боку рядом с ведущей в убежище стальной дверью, и Марс с Юпитер заняли за ними позиции. Но что-то они упустили. Что-то… Меркурий улыбнулась. Она раскрыла ладонь и призвала крошечный шарик синей ледяной магии.
– Еще один ее трюк, – криво улыбаясь, отозвалась Венера с другой стороны комнаты.
Меркурий едва заметно улыбнулась, а затем бросила шар магической энергии на все еще открытую область между входом и стальной дверью. Он растекся по полу и быстро застыл слоем льда, и Меркурий обнаружила, что лишь с незначительной концентрацией она могла удерживать его ниже точки замерзания.
Они были готовы. В последний раз все обговорив, Сенши-Хранители заняли свои позиции.
Монахи из Тайного Ордена Дагона прибыли через десять минут после того как Сенши-Хранители закончили все приготовления. Они подошли с другой стороны улицы, их была дюжина, пары из мужчин и женщин, все одетые в бледные одежды, каждая пара несла между собой ящик. Они приближались в почти полной тишине, но их опережал слабый запах: пахло как в гавани во время отлива: солоновато и отвратительно. Они вошли через двери и резко остановились: перед ними стояла Сейлор Венера, преграждая им путь.
– Они ушли, – объявила Венера. – Вы не доберетесь до людей в убежище. Мы их отослали. – Она обвиняюще указала пальцем на монахов. – Не могут быть прощены те, кто желают извратить и уничтожить человечество. Я Венера, моим именем и именем Серебряной Луны за ваши злодеяния мы вас покараем.
Все монахи опустили свои коробки и пошли вперед, пока единым фронтом не встали напротив Сейлор Венеры. Тени сдвинулись, и среди монахов внезапно появился мужчина, с бледным лицом, одетый в черную одежду, на которой были написаны кощунственные заклинания, восхваляющие Древних.
– Итак, – сказал он. Его голос казался самым обычным. Как голос соседа или надежного друга. – Серебряная Луна действительно вернулась в Явный Мир.
Венера моргнула. Она не ожидала встретить кого-то, кто готов будет говорить, а не сражаться.
– Кто ты? – спросила она. – Почему вы это делаете?
Черный Человек приятно улыбнулся.
– О, ничего личного. Просто нам нужны солдаты, вот и все.
Венера кивнула.
– Мы так и предположили, – сказала она опасным тоном. – Превращаете людей в монстров для своих ударных отрядов. Создаете армию из невинных людей. Этому нет прощения.
– Ты удивишься, что только не простят в военное время, – ответил Черный Человек.
– Что ты имеешь в виду?
– Конечно, вы чувствуете это. Собирается сила. Апостолы Смерти готовятся сделать свой ход. – Он покачал головой. – Вам нас не остановить, Венера. Кроме того, это не в ваших интересах. В конечном счете, для вас все будет гораздо лучше, если вы просто отойдете в сторону. Должен предупредить вас, они не похожи на тех монахов Дагона, с которыми вы уже сталкивались: все они обучались боевым искусствам, как магическим, так и физическим.
Венера подняла руки вместе, как будто держа в них оружие. Внезапно украшенный символом Венеры сияющий кристальный меч явился на свет в ее руках. Она нацелила клинок на Черного Человека.
– Ты не сделаешь дальше и шагу, иначе именем Серебряной Луны я тебя покараю.
Черный Человек кивнул.
– Пусть будет так, – сказал он. Он взглянул на монахов. – Убейте их. – Затем он выхватил меч их своих одежд. Он был цвета полночного океана, весь исписанный множеством нечестивых рун. Он, казалось, сочился ледяным холодом.
Монахи бросились вглубь комнаты, и сразу же около половины из них поскользнулись на замерзшем полу.
– ДАВАЙ! – крикнула Венера, парируя своим мечом смертельный выпад Черного Человека. Два клинка столкнулись, треща от испускаемой силы, золотистый и полночно-синий свет корчились около их соприкоснувшихся кромок.
– MARS FLAME SNIPER! – призвала Сейлор Марс из-за использующегося как укрытие игрового автомата. Стрела огня мгновенно пронзила и опрокинула одного из монахов.
– SUPREME THUNDER! – крикнула Юпитер, посылая мощный заряд молний в других монахов.
Венера уклонилась от другой атаки Черного Человека и ответила яростный ударом, что насквозь бы пронзил его живот, если бы он в последнюю секунду не парировал своим мечом: клинок скользнул мимо него и проделал дыру в его одеждах.
Меркурий посмотрела на ставший полем боя аркадный зал. Большинство монахов все еще были на льду.
– Юпитер! – позвала она. – Давай! – Она прекратила поддерживать замораживающую лед магию. Он мгновенно растаял, превратившись в большую лужу под ногами монахов Дагона.
Юпитер злобно усмехнулась. Она быстро призвала шар чистой электрической энергии.
– Sparkling Wide Pressure! – зачитала она, бросая его в центр лужи.
Электричество затрещало по всей комнате, легко пройдя по луже и всем стоящим в ней монахам. У них даже не было времени вскрикнуть; их нервные системы были мгновенно перегружены энергией протекающей сквозь них чистой силы: шестьдесят килоампер, три миллиона вольт на метр прошло по луже восьми метров в диаметре, пять кулонов и пятьсот мегаджоулей, каждый из которых пришелся на десять упавших на пол абсолютно мертвых монахов, их тела еще дергались, когда электричество прожигало свой путь сквозь их нервные системы.
Венера отскочила от Черного Человека, держа свой меч наготове.
– Похоже, что твои друзья были не так опасны, как ты надеялся, – сказала она.
Черный Человек не ответил: вместо этого он лишь поморщился, отступил на шаг и растворился в воздухе.
Сенши немного подождали, а затем Венера подпрыгнула в воздух.
– Ура! – прокричала она во всю мощь своих легких.
Огромный вестибюль Академии Мюген был завален телами. Тихо, спокойно, пусто. Там труп лежал за трупом, где ученики просто падали, их энергия полностью иссякала, доходя до точки, где у них даже не было сил продолжать дышать. Так они и умерли. Их тела прекратили работу, и они умерли.
Посреди ставшего моргом вестибюля, покачивая головой, стояла Сейлор Сатурн. Она чувствовала присущее Аканэ ки где-то над собой. Она знала, что Аканэ еще жива, но, глядя на все вокруг, она не могла сказать, как долго это еще продлиться. Сатурн узнала некоторых лежащих в вестибюле мертвецов: некоторые из них были ее одноклассниками. Она поморщилась.
Неподалеку,огромная лестница возносилась сквозь все внутренности школы: та самая лестница, на которой она разговаривала с Харукой и Мичиру. Она надеялась, что они были в порядке. На данный момент все выглядело плохо, но она надеялась, что они были в порядке. Но сейчас было не время об этом беспокоиться. Аканэ где-то наверху. Сейлор Сатурн зашагала вверх по лестнице, один пролет, еще один пролет, и еще один, и еще, поднимаясь сквозь внутренности здания, пока она, наконец, не дошла до небольшой металлической двери, за которой… за которой… "Аканэ, – подумала она, – лучше бы тебе быть в порядке".
Она открыла дверь: холодную на ощупь. Она вошла внутрь, и дверь позади нее осталась приоткрытой.
Дверь вела в огромную комнату – комнату призыва, где лишь несколькими часами ранее Рёга встретил свою судьбу. Было темно, кроме символов вокруг круга призыва и слабо святящихся на потолке звезд.
Крылатая, опирающаяся на глефу статуя Мессии Безмолвия угрожающе высилась в темноте.
Длинная, странная процессия направлялась вверх по лестнице к храму Хикава. День клонился к вечеру: с первого нападения на убежище на станции метро Адзабу Дзюбан прошло три часа. Сейлор Мун возглавляла колонну, Икуко, Шинго и Кэндзи шли сразу за ней. За ними шла Сейлор Венера, следом беженцы из игрового центра Корона, с рассредоточенными меж ними остальными Сенши, Юпитер замыкала шествие. Потребовалось почти пять минут, чтобы все поднялись, почти пятьсот человек одной колонной, некоторые отставали, некоторые торопились догнать, все нервные, все надеющиеся. Им пообещали безопасное место, и, более того, им пообещала это та, в кого они верили: Сейлор Мун. Для кого-то она была лишь чуть больше чем городской легендой. Для других она была величайшей защитницей. Но для них всех она представляла надежду, и, почти наверняка, эта надежда была единственным, что привело их всех в это место.
Чиби-Уса, Мамору, Луна и Артемис стояли наверху лестницы, наблюдая за поднимающейся колонной.
Как бы она ни хотела побежать к Мамору, Мун сдерживалась. Она должна была довести этих людей, и она подозревала, что стоит ей побежать вперед, остальные разбредутся. Медленно, мучительно медленно, она завершила долгий подъем по лестнице.
Мамору склонил голову.
– Сейлор Мун, – сказал он, его голос был полон тепла.
Чиби-Уса широко улыбнулась.
– С возвращением, – прошептала она, ее голос был достаточно тих, чтобы Икуко ее не услышала. Затем она повернулась к Икуко. – Икуко-мама! – взволнованно воскликнула она.
– Чиби-Уса-тян! – воскликнула Икуко, подбежала и крепко обняла маленькую девочку. – Ты в порядке! Я так беспокоилась!
Чиби-Уса кивнула, ее глаза сияли.
– Сейлор Мун отыскала меня, – сказала она.
Икуко косо взглянула на Мун.
– Хорошо. Я надеялась, что она так и сделает.
– Привет, мелкая, – сказал Шинго, подойдя к ним и встав рядом с Икуко.
Чиби-Уса показала ему язык.
– Чиби-Уса, – сказал Кэндзи, склонив голову в знак приветствия.
– Я же говорил тебе не называть меня так, – без особого энтузиазма сказал он.
Мун улыбнулась и повернулась к остальным из приближающейся группы.
– Пусть все соберутся во дворе. Оттуда мы сможем доставить вас всех в безопасное место. Туда, где монстры вас не достанут.
Люди так и сделали, собравшись во дворе перед храмом. Потребовалось время, чтобы все разобрались, но, в конце концов, все они были там. Помятые, потрепанные, голодные, уставшие и вполне живые.
– Так в чем твой грандиозный план, Сейлор Мун? – спросила Венера. Сенши, Мамору, Луна и Артемис собрались рядом с вершиной длинной каменной лестницы.
Мун одарила Луну и Артемиса дружелюбной улыбкой.
– Привет, Луна. Привет, Артемис.
Два лунных кота, как могли, улыбнулись.
– С возвращением, Сейлор Мун, – сказала Луна.
Следующей заговорила Юпитер.
– Куда ты хочешь отвести их всех, если в храме им небезопасно? – спросила она.
Мун окинула остальных пристальным взглядом.
– К Королеве Серенити в Страну Снов, – сказала она. – Она присмотрит за ними, пока нынешний кризис не закончится.
Юпитер побледнела, Венера и Марс смутились.
Глаза Луны широко распахнулись.
– Страна Снов! Я и не думала о ней уже…
– Десять тысяч лет? – поинтересовался Артемис.
Луна посмотрела на белого кота и вновь взглянула на Мун и остальных.
– Насколько я помню, Королева Серенити была очень мощным сноходцем. Однако я и не подозревала, что она восстановила Серебряное Тысячелетие в Стране Снов после его падения в Явном Мире.
– Хотя в этом есть смысл, – сказал Артемис. – И я рад. Сны людей нуждаются в столь светлом месте. Когда мы отправляемся?
– Возможно, это не самая лучшая идея, Усаги-тян, – смущенно сказала Юпитер.
Мамору, Луна, Артемис, Меркурий и Сейлор Мун подозрительно посмотрели на Юпитер, тогда как Венера и Марс были смущены.
– Усаги-тян, – сказала Венера, – я не знаю, как много тебе рассказали, но в последний раз, когда мы там были, все пошло не совсем так, как нам бы хотелось.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Мун.
Юпитер перебила их.
– Я не была полностью честна с тобой, когда рассказывала тебе, что там произошло, Сейлор Мун. – Ей было стыдно. – Прости.
Ужасное чувство обиды поселилось в сердце Сейлор Мун. Она недоверчиво взглянула на Юпитер.
– Продолжай, – выдавила она.
– Когда мы прибыли, Королева Серенити отнеслась к нам – к Венере, Марс и мне – очень хорошо. Точнее, едва мы прибыли, нас атаковали Лунные Твари. Нас спасла группа солдат из Вечного города, ими командовала Принцесса Эрса.
– Принцесса Эрса? – переспросила Мун.
– Она твоя младшая сестра, – чуть улыбнувшись, сказала Венера. – Она родилась в Стране Снов – уже после падения Серебряного Тысячелетия.
Лицо Мун засияло от этой новости. У нее есть сестра!
– Так в чем тогда проблема?
– Сатурн тоже была с нами, – ответила Юпитер.
Марс кивнула.
– Едва мы только прибыли, Королева Серенити заперла Сатурн далеко в подземельях.
– Она полагала, что Сатурн была угрозой тебе, – добавила Юпитер. – Она сказала, что Сатурн уничтожит мир. Что у нее не будет выбора. Она сказала, что…
– Уран и Нептун говорили то же самое, – прокомментировал Мамору.
Венера кивнула.
– Серенити сказала, что… что каждая Сенши представляет собой понятие, так же как и планету. Она сказала, что Сатурн представляет собой Разрушение. Что она не сможет с этим ничего поделать: она Разрушитель, и что она принесет его, хочет она того или нет.
Луна и Артемис ничего не сказали, но обменялись многозначительными взглядами.
– Я не могу в это поверить, – прошептала Мун. – Только не Ранма.
– Серенити в это поверила, – сказала Марс. – Она сказала, что она не позволит Сатурн навредить… тебе.
– Мы знали, что ты этого никогда не одобришь, – сказала Юпитер. – Вот поэтому мы и спасли Сейлор Сатурн и сбежали.
– Ясно, – лицо Мун было непроницаемо. Никто из них не знал, о чем она думала. Но на самом деле она думала: "Минутку. Маму, Шинго и папу спасли только потому, что я – Сейлор Мун! Если бы меня не было, они бы сейчас были монстрами! О, почему я не сказала этого, когда мы спорили?" Затем она моргнула. Это было случайностью. Больно, что ее Сенши солгала ей. Когда она взглянула на Юпитер, она задумалась, сможет ли она снова доверять ей. Да. Да, решила она. Далеко не сразу, но да.
– Как видишь… – Юпитер умолкла, беспомощно глядя на других Сенши. – Вернуться туда может быть плохой идеей.
Мамору взглянул на Сейлор Мун.
– Что ты думаешь, Усако?
Сейлор Мун встретилась взглядом с Мамору.
– Думаю, у Королевы Серенити и у меня найдется много тем для обсуждения, и ее обращение с Сейлор Сатурн будет далеко не последней. Мы отправляемся. – Она разочарованно взглянула на Юпитер. – Скажи людям приготовиться.
– Как именно ты планируешь добраться до Страны Снов, Сейлор Мун? – спросила Марс. – У нас точно нет дома Томоэ, из которого мы отправились.
В руках Сейлор Мун появился Гинзуйсё.
– О, – сказала Марс.
Она вспомнила все, через что ей пришлось пройти с тех пор, как она впервые стала Сейлор Мун. Темное Королевство. Желание, чтобы все вернулось к обычной жизни, ненадолго. Дерево Мира Духов. Черная Луна. А теперь Апостолы Смерти и этот "Тайный Орден Дагона". Уже довольно давно она по-настоящему желала лишь быть нормальной. Но теперь, когда она оглядывалась на всех этих людей, чья единственная надежда на спасение заключалась в ней, она поняла, что больше не может позволить себе следовать за этой мечтой. Если они собираются создать лучший мир, пришло время оставить мечту о побеге от своих обязанностей.
Люди начали собираться вокруг нее, Икуко и Чиби-Уса стояли в самом первом ряду.
Сейлор Мун подняла Гинзуйсё, и, когда она это сделала, разговор, что был у нее ранее в этот день с матерью, отозвался в ее сознании: "Это то, кто я есть, мама".
Это то, кем она была.
Ее форма развернулась и сместилась: сверкающая белая аура возникла вокруг нее, и она вдруг стала Лунной Принцессой, одетой в ниспадающее белое платье, с золотым полумесяцем на ее челе. Сила волнами изливалась из нее, и, когда она, наконец, приняла свою судьбу, земля вздрогнула у нее под ногами. Ее черты лица неуловимо изменились: она все еще была Усаги, но она выглядела значительнее: величественнее, божественнее.
Толпа с благоговением взирала.
– Мама, – с любовью прошептала Чиби-Уса со своего места рядом с Икуко.
Икуко опустила на маленькую девочку шокированный взгляд.
Затем Гинзуйсё засветился.
Сатурн стояла перед Кругом Призыва, держа в руке Глефу Безмолвия. В комнате было абсолютно тихо, лишь слабо гудел Круг. Она осмотрелась. Здесь было Присутствие – тяжесть. Думать было тяжело.
Совершенно неожиданно в стороне зажегся нежно-фиолетовый свет. Затем еще. Мягкий, нежный, как лампы в комнате Хотару в доме Томоэ, как первый слабый шепот весны после зимы. И еще. И еще. После этого вся комната купалась в этом свете.
Совсем как во сне, Аканэ вышла из-за статуи Мессии Безмолвия, одетая в длинное ниспадающее темно-фиолетовое платье.
– Ранма? – спросила она, казалось, не веря своим глазам.
Сердце Сатурн подпрыгнуло. Глефа Безмолвия с грохотом упала на пол, ее лезвие глубоко погрузилось в бетон.
– Аканэ, – прошептала она.
– Ранма, мне было так страшно! – сказала Аканэ, кинувшись к Сенши Разрушения.
Сердце Ранмы забилось быстрее. Еще быстрее. Она нашла Аканэ! Она нашла Аканэ, и теперь все будет в порядке! Ее голова гудела. Думать было тяжело, приятнее было не думать. Улыбка осветила ее лицо, и она кинулась навстречу.
А потом они страстно целовались, не обращая внимания ни на то, что их окружало, ни на опасность этого места. Руки Аканэ двигались вверх и вниз по телу Ранмы, а ее руки по телу Аканэ. Страсть захлестнула их. Платье Аканэ упало на пол, фуку Ранмы присоединилось к нему моментом позже, Ранма внезапно оказалась в объятиях своей возлюбленной, и, казалось, весь мир был полон голодных поцелуев, плавных изгибов и страстных стонов.
– Аканэ, я… – попыталась сказать Ранма. Думать было тяжело. Тяжело думать о чем-то кроме нее.
– Ты меня любишь? – спросила Аканэ.
– Больше всего на свете, – немедленно ответила Ранма.
– Тогда отдай мне себя.
Холод прошел сквозь сердце Ранмы, и осознание того, где она, вернулось к ней. Верх валялся на полу, но нижняя часть ее сейфуку была все еще на ней. Круг призыва угрожающе светился менее чем в десятке метров от них, мягких фиолетовый свет играл на их коже, сплетая причудливые узоры из плоти и тени. Это было не как в первый раз, когда они с Аканэ были вместе. Это чем-то отличалось. Неправильностью.
– Подожди, Аканэ, что-то не так… – Ее кожа горела под прикосновениями Аканэ и страстью, чистой и первобытной, поднявшейся у нее в груди. Все рациональные мысли мгновенно были почти уничтожены.
Волосы Аканэ начали расти с неестественной скоростью, пока они плащом не прикрыли ее наготу.
– Я хочу тебя, – сказала она, ее глаза сияли фиолетовым светом.
В воздухе был запах, что чем-то отзывался в глубине осознания Ранмы. Запах… (Немезида) Аканэ поцеловала ее грудь, и она задрожала.
– Что-то не… – выдавила она.
– Я всегда хотела тебя, – сказала Аканэ – Мистресс 9, ее голос был низок и страстен. – Ты должна была быть моей.
Мистресс 9 снова поцеловала Ранму, их тела двигались как одно. Затем она взглянула прямо в ясно-голубые глаза Ранмы, ее собственные глаза сияли фиолетовым светом.
Ранма почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
– Ты не должна была умереть, Хотару, – прошептала Мистресс 9. – Твое тело всегда должно было быть моим.
Мистресс 9 снова поцеловала ее, и ее тело почти отчаянно прижалось к Ранме, словно ища этого единства плоти, в котором ей было отказано из-за ее неспособности завладеть покойной тогда Хотару. Но было больше. Это была АКАНЭ. В ее глазах был свет, голод, что безошибочно принадлежал ей. Ранму ХОТЕЛИ с такой силой, которой она никогда не видела со времен… со времен… Немезиды, и это была Аканэ, кто хотела ее таким образом.
Кожа Мистресс 9 начала корчиться и сдвигаться, податливая под прикосновениями Ранмы. Ранма – Сейлор Сатурн – почувствовала, как ее возбуждение исчезло так же внезапно, как если бы кто-то щелкнул выключателем. Она в ужасе взглянула в глаза своей любимой, и, откуда-то издалека, она вновь услышала слова Й'Голонака.
– СЕЙЛОР САТУРН, – произнесло существо, хотя у него и не было рта, его голос был ужасающей пародией на человеческую теплоту. – МЕНЯ ВСЕГДА ИНТЕРЕСОВАЛО, НА ЧТО БУДЕТ ПОХОЖЕ СТАТЬ ЕДИНЫМ С СЕНШИ. – С нетерпеливой необходимостью он протянул одну их своих рук пастью к ней и высвободил свою силу. – СТАНЬ ЕДИНОЙ СО МНОЙ, ТЕЛОМ И ДУШОЙ, И Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ТАКИЕ УДОВОЛЬСТВИЯ, О КОТОРЫХ ТЫ НИКОГДА НЕ СМЕЛА И МЕЧТАТЬ.
– Достаточно! – отрезала Сатурн. Знак на ее лбу вспыхнул, и взрыв силы стремглав отбросил от нее Мистресс 9. Ее тело на мгновение осветилось, а когда свет исчез, она была полностью одета и с Глефой Безмолвия в руке. Глаза Сатурн были тверды, как алмазы, ярость бушевала в ней: ярость, что обманулась, ярость, что почти поддалась, и, глубоко под этим, ужас при мысли о судьбе, что ей едва удалось избежать. Она почувствовала себя… грязной. Она подняла оружие на Мистресс 9, и оно остановилось в считаных дюймах от лица женщины.
– Кто ты, и что ты сделала с Аканэ?
Мистресс 9 вздрогнула, и шевеление ее плоти утихло. Свет из ее глаз исчез, и они оказались фиолетовыми. Она расплакалась.
– Ранма, – прошептала она. – Я не знаю, что со мной не так.
Сатурн моргнула.
– А-Аканэ? – недоверчиво спросила она.
Мистресс 9 несчастно кивнула, сжав кулаки на полу комнаты призыва.
– Я извращенка. Это извращение. Но я так тебя хочу! Боже, почему же это произошло… – она замолкла, и ощущение Присутствия вновь наполнило комнату.
– Аканэ? – с надеждой спросила Сатурн. Она вновь обняла другую девушку, в этот раз не с необходимостью, но с утешением. – Я здесь.
Глаза Мистресс 9 засветились, и ее платье потекло обратно на ее тело. Слезы высохли, и она провела пальцем по линии подбородка Сатурн.
Сатурн чувствовала это прикосновение, как будто оно было огнем, который отнюдь не неприятно двигался по ее коже. Она смотрела на Мистресс 9, ее глаза были широко распахнуты.
– Я могу дать тебе все, Ранма, – прошептала Мистресс 9, ее волосы лениво, по-змеиному, перемещались вокруг нее, то и дело случайно задевая Сатурн.
Не только подбородок: везде, где Мистресс 9 касалась ее, был огонь, и в этот момент Сатурн осознала, что больше всего на свете она сейчас хочет Аканэ. Не нужно "всего". Только Аканэ.
– Мой отец – мой настоящий отец – идет. Он скоро будет здесь. Я могла бы дать тебе силу, превосходящую твои самые смелые мечты.
Ну, нужно немного сбить лоск с этой сделки. Сатурн рассмеялась, и в этом смехе был намек на горечь. Сила? Аканэ даст ей силу?
– А кто, думаешь, я и есть? У меня столько силы, что это от… отве… э-э… – Она на мгновение задумалась. – Ответственность, а не право. Я могу разрубить мир напополам, просто обрушив эту Глефу, – немного пошевелила Глефу она. – Просто, – свободной рукой она изобразила, как опускает глефу, – ух, и Земли нет.
Мистресс 9 смотрела с легким раздражением.
– Тогда я могу дать тебе свою любовь.
– Уже есть, – сказала Сатурн.
– Власть. Место в новом мире рядом со мной.
Сатурн была не впечатлена.
Глаз Мистресс 9 задергался.
– БОЖЕ, ты невозможна! Ранма, вбей это в свою тупую, упрямую голову! Если ты просто отдашь мне себя, склонишься передо мной, у тебя будет все!
Сатурн вздохнула.
– Я люблю тебя, Аканэ, но я ни перед кем не склонюсь.
Боевая аура Мистресс 9 возникла вокруг нее, и ее тепло вынудило Ранму отступить на шаг.
– РАНМА КРЕТИН! – закричала она, и в ее руках внезапно появился молот. Вскоре Сатурн уже летела в дальнюю стену.
Сатурн поморщилась и поднялась на ногу, стряхивая кусочки стены со своей фуку.
– Черт возьми, Аканэ, это не смешно!
Мистресс 9 посмотрела на своего ставшего невестой жениха.
– Нет, совсем не смешно, тупица. Рёга! Выходи!
Сатурн моргнула.
– Рёга?
– Я сказала, выходи! – резко повторила Мистресс 9. Она огляделась. – Проклятье, ну и ГДЕ он?
Сатурн свела вместе указательные пальцы.
– Наверное, он потерялся.
Мистресс 9 скорчила рожу.
– ВЕРНИСЬ СЮДА, РЁГА! – прокричала она. Затем она собрала свою силу в сферу темной энергии и швырнула ее в круг призыва. Вместе со вспышкой Рёга материализовался в месте, куда ударила сфера, выглядя немного потрепанно.
– Ну и где я теперь? – спросил он. Затем он заметил, что его окружает, и его глаза сузились. – Ранма…. – сжал он кулаки.
– О, привет, Рёга, – сказала Сатурн. Так, это странно. Как он узнал ее в форме Сенши? Сейчас не время об этом думать.
Рёга немедленно засветился темно-красным светом. Он выглядел… странно. Его зрачки были шире, в глазах почти не было белка. Его клыки были заметнее выражены, было видно несколько участков розовой, как у Даймонов, кожи. Он взглянул на рыжую Сенши.
– За то, что ты сделала с Аканэ, готовься к смерти! – закричал он.
Сатурн моргнула.
– А что я сделала с Аканэ?.. – Но лишь это она и успела сказать, прежде чем Рёга не достиг ее, и ей пришлось нырнуть, чтобы уклониться от тяжелого ботинка, целящегося в голову. Она отпрыгнула назад, оставляя между ними немного пространства, и подняла глефу. – Рёга, я не знаю, что, по твоему мнению, я сделала с Аканэ, но я… – Ранма увернулась от бритвенно-острой банданы. – ЗНАЕШЬ, – она поднырнула под удар зонтиком Рёги и пнула его в лицо, прежде чем вновь отпрыгнуть назад. – Ты, наверное, неправильно все понял.
Теперь глаза Рёги засветились красным.
– Заткнись! То, что ты сделала, нельзя простить! Ты поклялась, что не навредишь ей! Ты сейчас тоже девушка! Как ты могла сделать с ней что-то подобное?
– ЧТО? – закричала Сатурн. Неужели Рёга серьезно полагал, что она… она… ни за что. Никоим образом.
– Теперь, УМРИ! – Рёга собрал немного окружающей его красной энергии в своих руках. – SHI SHI HOUKODAN! – проревел он, бросая ОГРОМНЫЙ заряд красно-зеленой энергии.
Когда он летел к ней, Сатурн почти захихикала. Почти. Он был похож на летающее рождественское украшение. Хотя это было смертоносное летающее рождественское украшение. Она приподняла Глефу Безмолвия.
– SILENCE WALL! – выкрикнула она. Спустя мгновение заряд Рёги яростно взорвался в щите Сатурн.
Дым затянул все вокруг нее, но Сейлор Сатурн была невредима. Хотя это был чертовски сильный заряд: гораздо сильнее любого, что Рёга когда-либо раньше бросал в нее. Это может оказаться вызовом ее силам. С уверенной ухмылкой на лице Сейлор Сатурн прыгнула в бой.
Они сражались как земля и вода, Рёга твердо и непоколебимо, Сатурн бесконечно текуче и проворно. Десять минут они сражались без перерыва, меж ними яростно летали удары, они уклонялись или отмахивались от атак друг друга, прыгали тут и там, посылали друг в друга заряды ки, демонстрируя особые приемы.
Десять долгих минут безостановочного боя заставили Сатурн понять, что ее удары просто не вызывали того эффекта, что должны были. Даже kachuu tenshin amaguriken едва пошатнул теряющегося парня, и, хоть она могла уклониться от большинства атак Рёги, те его атаки, что пробивались через ее защиту, были гораздо сильнее, чем они должны были быть, и он не уставал как обычно. Было похоже, что если она хочет победить в этом сражении, ей придется прекратить сдерживаться. Вот только была проблема, сейчас она сдерживала только силу Сатурн.
Если она хочет победить, ей придется убить его.
Это проблема.
Со своего наблюдательного пункта рядом с входом в комнату призыва Уран и Нептун наблюдали за противостоянием, невидимый холодный туман окутал их, слабо освещенный исходящим изнутри нежным фиолетовым светом. Мистресс 9 исчезла через некоторое время после призыва к себе Рёги.
– Что ты думаешь? – спросила Нептун.
– Думаю, она проигрывает, – ответила Уран.
Так и было: несмотря на ее совершенно невероятное мастерство, на Ранму постоянно давили. У нее просто не было того же уровня Даймонской выносливости, что у Рёги. Они уже пятнадцать минут сражались без перерыва, и это довольно ясно давало о себе знать.
– Она могла убить его в любой момент, и она сдерживается. Она могла без проблем уничтожить все здание, но не делает этого, – многозначительно прокомментировала Нептун.
Уран встретилась взглядом с Нептун.
– Думаешь, эти девушки действительно правы о ней?
Сейлор Сатурн пропустила сильнейший удар по лицу и пошатнулась, позволив Рёге закончить прием пинком, что сбил Сатурн с ног. Ей с трудом удалось откатиться с пути его последовавшей ки атаки.
– Может быть, – ответила Нептун.
– Mouko Takabisha! – крикнула Сатурн, собирая сферу синего ки уверенности и бросая ее навстречу теряющемуся парню. Она ударила его с громоподобным взрывом, но он просто пошел вперед, как товарный поезд, и хуком справа жестоко ударил Сатурн прямо в челюсть.
– Знаешь, она все еще может в итоге уничтожить мир, – сказала Уран.
Нептун слабо улыбнулась.
– Сейлор Мун верит в нее.
– Сейлор Мун глупая девчонка, – ответила Уран.
Нептун кивнула.
– Но ты веришь в нее.
Уран взглянула на свою партнершу. В комнате призыва Сатурн сумела собраться и перейти в наступление, вынудив Рёгу отступить. Десять секунд она, казалось, имела превосходство. Затем ее энергия достигла пика, и Рёга вновь перешел в наступление.
Они стояли там, молча наблюдая еще минуту.
– Ты все еще думаешь, что Сатурн необходимо принести в жертву? – спросила Нептун.
Уран выглядела разрывающейся. Она не ответила. Прошла еще минута.
– Слишком мало времени, чтобы принять решение, Харука, – сказала Нептун.
Уран подняла взгляд, и напряжение в ее осанке исчезло. Она сделала выбор.
– Тогда не будем заставлять их ждать, – сказала она.
Нептун улыбнулась. Вместе они кинулись в комнату.
Сатурн уже была вся избита. Жестокий пинок в грудь опрокинул ее на пол. Рёга по-звериному усмехнулся, когда поднял свой зонтик и приготовился вогнать его в ее лицо так сильно, как только мог.
– Теперь, – сказал он, – ты, наконец, можешь… – он взмахнул тяжелым зонтиком, – СДОХНУТЬ, РАНМА!
И она в самом деле могла умереть, но в этот момент от дверей донесся крик:
– WORLD SHAKING! – Спустя мгновение шар энергии, звучащей стихией ветра, пересек пространство между дверью и двумя бойцами. Он ударил неготового к этому Рёгу в голову, яростно отбрасывая его назад, подальше от Сатурн.
И Сатурн, и Рёга удивленно подняли глаза.
– Направляемая новой эрой, Сейлор Уран, действующая с элегантностью.
– Также направляемая новой эрой, Сейлор Нептун, действующая с грацией.
Там, силуэтами на фоне входа, стояли Сейлор Уран и Сейлор Нептун. Внешняя Пара прибыла.
– Вы! – сказала Сатурн, удивленная их появлением.
– ВЫ! – взревел Рёга, разъяренный их вмешательством. – Не вмешивайтесь! – Он собрал свой ки в шар и бросил в их сторону.
Внешняя Пара отскочила с пути, и заряд ки безвредно взорвался в том самом месте, где они стояли мгновением ранее.
– Нептун! – позвала Уран, когда она сама метнулась к сбитой Сейлор Сатурн.
Нептун собрала свою силу, призывая шар энергии, звучащей стихией воды.
– DEEP SUBMERGE! – выкрикнула она, посылая заряд магической силы лететь в лицо Рёги.
Теряющийся парень, слишком удивленный, чтобы увернуться, только что оправившийся от World Shaking, принял удар. Взрывом он явно был сбит с ног, и, отлетая назад, он исчез из своей одежды, которая через несколько секунд пустой рухнула на пол.
Уран и Нептун не собирались смотреть в зубы дареному коню: протестующая, но совершенно обессиленная Сатурн оказалась на руках Уран, и они все сбежали. Так что они пропустили то, что произошло после этого: куча одежды сдвинулась, и внутри нее возникло что-то новое, опасное и… очаровательное: черный поросенок в розовую полоску, яростно хрюкающий, с полными убийственного гнева глазами. Абсолютно уверенный, что знает, куда они ушли, Даймон-Пи-тян метнулся за тремя Солдатами из Внешней части Солнечной системы… и вскоре он полностью и безнадежно потерялся.
Тем временем Мистресс 9 не бездействовала. Взбешенная отказом Ранмы, она гневно вошла в диспетчерскую, что располагалась тремя этажами ниже комнаты призыва. Там ожидала Эвдиал, наблюдая за действиями через сеть видеокамер.
– Эвдиал, – резко позвала она.
Эвдиал подняла взгляд, ее очки ярко блестели в темноте диспетчерской.
– Мистресс 9? – спросила она.
– Пора начать заключительный этап. Активируй Даймонов. Возвращение моего отца не будет остановлено: ни Ранмой, ни кем-либо еще.
Эвдиал широко улыбнулась – так широко, что ее лицо раскололось бы на части, будь она еще человеком.
– Есть, – ответила она и начала щелкать выключателями, казалось бы, наугад. Но порядок не был случаен. Глубоко под Академией Мюген огромные чаны, полные яиц Даймонов, начали все разом вылупляться.
А снаружи, спеша от здания к автомобилю Харуки, Уран и Нептун увидели огромный, смутный, розоватый барьер, вырастающий чуть позади них вокруг Академии Мюген. Апостолы Смерти сделали свой ход.
В этот момент они поняли, что конец был уже близок.
Глава 15. Совет Серенити.
Обширный, всеобъемлющий свет долго не исчезал, но все же исчез. Усаги открыла глаза, и ее сердце подпрыгнуло у нее в груди: там, сияя, как драгоценный камень, на берегах Моря Ясности стоял Вечный город. Была ночь, и Земля поднималась над городом, купая все в нежном, прекрасном, синеватом земном свете. Огромные кристальные башни города взмывали высоко в лунное небо, аркбутаны встречались на всех возвышающихся шпилях и огромных парящих мостах, в отчетливой встрече римского, греческого и лунного архитектурного стиля, что отозвалось в памяти Усаги. Там, вдалеке, располагался огромный дворец, его основание протянулось от задней части города и вплоть до берегов Моря Спокойствия.
Усаги казалось, что она вернулась домой.
– Принцесса Серенити, – донесся справа полный благоговения голос. Она повернулась. Луна и Артемис, до сих пор незамеченные, стояли и смотрели. Смотрели на нее, смотрели на город, смотрели вообще на все. Это сказала Луна. Реагировали не только Мау: целая группа беженцев разглядывала все в полном удивлении, Икуко не отставала от них.
– Мы прибыли, – сказала Усаги, и, когда она заговорила, беженцы из Минато упали на колени и низко склонились перед ней: пять сотен мужчин, женщин и детей, все пали ниц перед Цукино Усаги. Через несколько секунд на ногах остались стоять лишь Икуко, Мау, Мамору, Чиби-Уса и Сенши-Хранители.
Голос Усаги подвел ее. Одна часть ее знала, что это уважение ее положению, но большая часть ее не хотела, чтобы люди так кланялись ей. Она покачала головой.
– Прекратите, – наконец, выдавила она. – Встаньте. Вам не нужно кланяться мне.
Никто не пошевелился.
Усаги стояла перед ними, явив, наконец, взглядам всех украшающий ее лоб полумесяц, ощущение силы и королевского присутствия исходило от ее тела. Ни разу в жизни она не чувствовала себя так неловко.
А затем, делая все еще хуже, одна за другой, все ее Сенши опустились перед ней на одно колено.
От открытых городских ворот к ним зашагала женщина. Она была высокой, с бледной молодой кожей, зелеными глазами, белыми волосами и полумесяцем на лбу.
Усаги повернулась лицом к женщине, и хотя она больше не видела их, она все еще чувствовала всех тех людей, распростершихся позади нее.
– Сейлор Сенши, – сказала женщина, ее правая рука отклонилась к мечу, находящемуся в изукрашенных ножнах у нее на боку, в ее голосе был гнев. – Как вы посмели вернуться сюда? Королева не простит ваше преступление… – она умолкла, и ее глаза расширились, когда она увидела стоящую перед вратами Вечного города Принцессу Серенити. – Принцесса! – уставилась она, несколько раз открыв и закрыв рот, прежде чем замереть в ошеломленном молчании.
Тишина продлилась почти десять секунд, прежде чем ее окончательно нарушил шокированный голос Икуко.
– Усаги-тян, где мы? – слабо спросила она.
Шинго и Кэндзи удивленно подняли глаза.
Усаги взглянула на свою мать и улыбнулась.
– Это место, где вы все будете в безопасности, пока мы сражаемся с врагом на Земле: Серебряное Тысячелетие. – Она перевела взгляд на вышедшую из города женщину. Должно быть, это Эрса, поняла она. Она хотела поприветствовать женщину и познакомиться с ней. Она хотела перекинуться словом с этой сестрой, о которой она никогда не знала. Она хотела сказать всем встать с колен, прекратить относиться к ней как к Императору. Она даже подумывала споткнуться о свое платье, только чтобы развеять чувство достоинства и важности, что окружило ее. Вместо этого она шагнула вперед и сказала: – Я пришла увидеть Королеву.
Эрса долго смотрела на нее, прежде чем встать смирно. Она кивнула стражникам у ворот, немедленно отправивших гонца во дворец.
– Идем, – сказала она.
Усаги заняла место рядом с Эрсой. Мамору и Чиби-Уса присоединились к ней мгновением позже, Сенши шли сразу за ней, затем Икуко, а затем вся компания, поднявшись на ноги, вытянулась колонной позади них. Так началась, должно быть, страннейшая процессия, что когда-либо видел Вечный город: Принцесса Серенити и ее Сенши, сопровождаемые Эрсой из дома Серенити, ведущие процессию беженцев в королевский дворец.
Все вокруг них, граждане Вечного города останавливались и смотрели, огромные толпы расступались перед процессией, опускались на колени и замолкали, когда вся группа проходила мимо.
Лунный Дворец вырос перед ними, и Усаги взяла Мамору за руку.
Она была дома.
Глава 15. Совет Серенити.
Потребовалось некоторое время, чтобы подготовить старый заброшенный тронный зал к приему Принцессы и ее двора, но не без магической помощи слуги с этим справились. Сейчас Селена немного неловко сидела на троне, который она не использовала вот уже почти шесть тысяч лет, одетая в полное формальное облачение, не использующееся почти столь же долго, если не считать тот инцидент с Сейлор Сатурн. Когда она услышала, что Принцесса Серенити прибыла к воротам города, ее сердце пропустило удар. Сейчас присутствовали тридцать ее дочерей, а также многие другие лорды и леди Лунного Двора.
И именно перед ними всеми предстала Принцесса и ее Сенши-Хранители. С ней также были трое, кого Селена узнала не сразу: маленькая девочка с красными глазами и розовыми волосами, красивый и умный мужчина, и довольно вымотанная на вид женщина, которой было за тридцать. Мужчина, она предположила, должен был быть Эндимионом, но она ничего не знала ни о девочке, ни о женщине.
– Принцесса Серенити и ее двор, – объявил герольд, когда группа вошла в тронный зал. Вся знать смотрела на них. – Венера, Меркурий, Марс, Юпитер, Принц Эндимион, леди Усаги Маленькая Леди Серенити Цукино и Цукино Икуко.
Селена удивленно моргнула. Цукино Икуко. Так значит это мать Усаги в ее новой жизни. А девочка была… родственницей? Нет. Она использовала имя Серенити. Она внимательно посмотрела на девочку и заметила проглянувший у нее на лбу на мгновение полумесяц. Значит, дочь. При этой мысли ее наполнило теплом. Она оказалась бабушкой. Не то чтобы она уже не была бабушкой: с полусотней дочерей это было довольно-таки неизбежно, но это был первенец Принцессы, что делало ее не только внучкой, но и наследницей.
Селена поднялась на ноги, и так же поступили и все ее придворные.
Значит, она вспомнила церемониал. Хорошо. Пусть она выглядела немного неловко, но, по крайней мере, выполнила его. Селена позволила себе немного расслабиться. Она улыбнулась, зашагала по дорожке и крепко обняла свою дочь, тут же вернувшую объятие. Все придворные зааплодировали. Селена почувствовала, как поднимается ее сердце: она десять тысяч лет ждала этого момента. И наконец, он наступил.
– Я скучала по тебе, – пробормотала она в волосы дочери, и непролитые слезы блестели у нее на глазах. – С возвращением.
Наконец, пусть неохотно, она отпустила свою дочь, и аплодисменты стихли.
– Позволь мне взглянуть на тебя, – сказала она и принялась серьезно разглядывать Принцессу. – Должно быть, вы нашли Священную Чашу, – сказала она.
Усаги кивнула, поднимая раскрытую ладонь. Там собрался свет, и из этого света явился Святой Грааль.
Селена взяла чашу в свои руки и подняла ее.
– В ней содержится то, что твое по праву, Принцесса Серенити: последняя часть твоей силы, что невозможно было перенести в твою новую жизнь. Она ждет здесь. – Она открыла ее и поднесла ее Усаги, чтобы она могла взглянуть.
Усаги моргнула.
– Здесь пусто, – сказала она.
Селена кивнула.
– Пока что, – сказала она. – Но придет время, когда ты должна будешь испить ее до дна. – Она отступила на шаг и подняла священную чашу. – Королева мертва, – объявила она.
– Да здравствует Королева, – хором ответили придворные.
Она протянула чашу обратно Усаги, и она слабо засветилась, прежде чем исчезнуть во вспышке света, быстро опустившегося на руки Усаги.
– С возвращением в Серебряное Тысячелетие, Нео-Королева Серенити, – сказала Селена.
Усаги в шоке распахнула глаза.
И когда весь двор низко склонился перед ее дочерью, Селена гордо улыбнулась.
– Да отпусти меня уже! – в двадцатый раз закричала Сатурн. Она пиналась и извивалась на руках у Уран, изо всех сил пытаясь высвободиться. Далеко вдали было едва различимо слабое розовое мерцание щита вокруг Академии Мюген. Минато вокруг лежал в руинах.
Сейчас все было хуже, чем раньше. Опустошеннее. Ужаснее. Несколькими часами ранее здесь были руины, но они, по крайней мере, были еще жилыми. Люди все еще называли их домом. Сейчас руины домов и офисных зданий, выстроившихся вдоль улиц, были все еще покрыты странными, нетающими ледяными узорами страшного Итакуа. Пустота. Тишина.
Минато стал городом-призраком.
Едва Сатурн взглянула на руины, она замолчала. Когда-то это было ее новым домом. Она обещала своей матери, что будет посещать школу и прилежно учиться, что она и делала. С чем она справлялась. Теперь ничего этого не будет.
– Ты уже можешь отпустить меня, – сказала Сатурн, уже не столько зло, сколько раздраженно. – Я могу идти.
Уран ее проигнорировала. Они с Нептун бежали, не говоря ни слова, пустые развалины магазинов, наконец, уступили место пустым развалинам домов. Дым затмевал небо, многочисленные пожары бесконтрольно пылали вдали.
Они завернули за угол и, неподалеку оттуда, позади Т-образного перекрестка, увидели одиноко стоящий двухэтажный дом, дома вокруг него были снесены до основания, но он был полностью невредим. Нигде в Минато не было электричества, но в окнах этого дома все еще горел свет. Только когда они увидели этот дом, Уран и Нептун замедлили свой шаг.
Уран плавно опустила Сатурн на землю.
– Идем, принцесска. Когда окажемся внутри, будем в безопасности.
Сатурн прямо на месте едва не рухнула от полного изнеможения. Ладно, может, она и не настолько в силах идти, как она думала. Уран протянула руку, чтобы поддержать ее, но Сатурн смертоносным взглядом остановила ее.
– Я в порядке, – продолжала настаивать она, – и я не принцесска. – Заставляя свои усталые конечности слушаться, она решительно подошла к дому. Она не была уверена, почему же эти двое помогли ей, вместо того чтобы попытаться убить ее, но она не собиралась смотреть в зубы дареному коню.
Нептун недоверчиво покачала головой, Уран пожала плечами.
Все вместе, три Внешних Сенши вошли в дом Мейо Сецуны.
– Нео-Королева Серенити, – прошептала Усаги и недоверчиво покачала головой. Они переместились в теплый, уютный кабинет. Изрядно потертый бильярдный стол стоял сейчас неиспользуемым в приподнятой части комнаты с деревянным настилом. Три ступени вели от него вниз к основной области гостиной, куда после приема в тронном зале отвел ее и ее друзей слуга. Сенши бродили вокруг, вежливо разговаривая. Икуко сидела на диване, оглядываясь по сторонам, как будто была не уверена, что ее окружение ее не укусит.
Мамору улыбнулся.
– Полагаю, это делает меня Королем Эндимионом, – сказал он.
– Нет, если только ты не женился на ней так, чтобы никто из нас об этом не узнал, Мамору-кун, – сухо сказала Юпитер. К несчастью, факт, о котором она говорила, привлек к ней внимание Икуко, и, более того, вывел женщину из ее ошеломленного изумления.
– Так как давно вы знаете, что моя дочь – перевоплощенная инопланетная принцесса, Кино-сан? – спросила Икуко.
Юпитер моргнула.
– Э-э… Цукино-сан, это… – начала она, пытаясь выиграть время, чтобы сформулировать объяснение.
– Ну?
Юпитер неожиданно прищурилась.
– Как вы узнали, что я Кино Макото? – спросила она.
Икуко, к ее чести, не закатила глаза.
– Моя дочь все свое время проводит в компании четырех подруг: одна девушка с длинными темными волосами, одна с короткими синими, одна с длинными каштановыми, уложенными в хвост, и одна с длинными светлыми волосами и приметной лентой. Теперь я узнала, что она Сейлор Мун, у которой тоже есть четыре подруги: одна девушка с длинными темными волосами, одна с короткими синими, одна с длинными каштановыми, уложенными в хвост, и одна с длинными светлыми волосами и приметной лентой. Кино-сан, думаете, я глупа? Едва я узнала, что моя дочь – Сейлор Мун, остальное стало очевидно.
Юпитер неосознанно потянулась назад и дернула свои волосы. Отлично, может, мама Усаги и права.
В свою очередь, Усаги была счастлива позволить своей матери говорить с Сенши, если это означало, что она не будет на нее кричать.
– Ага, – сказала она. Свадьба. Однажды они с Мамору поженятся. Она хотела сказать что-нибудь получше, что-нибудь поважнее, чем просто "ага", но только это она и смогла выдавить.
– Ты когда-нибудь думала, что мы увидим это все вновь? – спросил Мамору. – Луну, Вечный город, Королеву, ее двор.
Усаги покачала головой.
– Это похоже на сон, – сказала она. Она встретила взгляд Мамору. – Ты думаешь, что если мы отправимся на Землю, мы найдем там прежнего Короля Эндимиона?
Мамору было неловко от этой мысли.
– Может быть. Но после того, что Берилл сделала с ним, если мой отец еще жив… – он покачал головой. – Может, и к лучшему, что это не так.
Усаги огляделась по сторонам.
– Хотя все это не реально, ведь так? – спросила она, выглядя необычно задумчивой. – Это сон.
– Это реально, – сказала Селена.
Все посмотрели на нее. Селена только что вошла через боковую дверь. Пропало церемониальное платье из Серебряного Тысячелетия, его место заняла очень неформальная, очень современная одежда.
– Может Страна Снов и доступна обычно лишь для сильного сноходца, но это не делает ее менее реальной. Сны всех разумных существ по всему времени и пространству поддерживают ее, а Великие боги управляют ею. По крайней мере, так мы делаем в этих землях. В других солнечных системах свои Великие боги.
– Великие боги? – переспросила Меркурий.
– Зо-Калар, Тамаш, Укранос, Нат-Хортат, Лобон, я, несколько других. Слабые боги Земли.
– Слабые боги Земли? – вновь спросила Меркурий.
Селена кивнула и забеспокоилась.
– Да, – несчастно сказала она. – Но это может подождать и другого момента. – Она посмотрела на Усаги и села в ближайшее кресло, призывая Усаги и Мамору присесть рядом с ней. – Должна признать, когда твои Сенши прорывались отсюда, я не ожидала так скоро увидеть их возвращение, и, конечно, не с тобой во главе.
Мамору сел, как и Усаги, отпуская свою трансформацию, как сделала и она. Ее платье исчезло, оставляя ее обычную одежду, но ее внешность не изменилась: полумесяц остался.
– Почему ты пыталась убить Сейлор Сатурн? – спросила Усаги.
– Все не совсем так, – ответила Селена. – Хотя я думала, что ты сильно рискуешь, оставляя ее в живых. Она может в одно мгновение уничтожить Землю.
Усаги покачала головой.
– Ранма-тян никогда этого не сделает.
– Возможно, но дело в ее силе. Несмотря на это, Сейлор Сатурн прошла мою проверку, как и твои Сенши. Если бы Сатурн не прошла, этого города бы здесь больше не было. Это был риск, но твоя безопасность для меня гораздо важнее безопасности этого города.
– Вы ставите свою дочь выше всех здешних жителей? – уточнил Мамору.
– Да, – ответила Селена. – Хотя это не единственная моя забота. Есть еще безопасность всех людей в явном мире. – Она взглянула на Икуко. – Итак, вы мать моей дочери в ее новой жизни, – сказала она со слабым намеком на вызов в голосе.
Икуко спокойно встретила взгляд Селены.
– Все верно, – сказала она.
Усаги перевела взгляд с Икуко на Селену и обратно. Наличие их обеих в одной комнате было так… сюрреально. Мама и мать, здесь, вместе, беседуют.
– Полагаю, вы проделали приемлемую работу, – сказала Селена, критически глядя на другую женщину.
– Приемлемую работу? – явно обидевшись, переспросила Икуко. – Приемлемую работу! Не разговаривайте со мной таким тоном, юная леди. Я, может, и не одна из ваших "Великих богов", но и не какой-нибудь там инкубатор для вашей перевоплощенной дочери. Я любила ее, растила ее, заботилась о ее потребностях и воспитала из нее ту молодую женщину, которой она сегодня и является. Усаги столь же моя, сколько она когда-то была вашей.
– Мама, – сказала Усаги, широко раскрытыми глазами глядя на Икуко.
Довольно долго напряжение тяжело висело в воздухе между ними, а затем Селена рассмеялась. Спустя мгновение Икуко рассмеялась вместе с ней.
– Ладно, – сказала Селена, когда ее смех утих. – Приятно с вами познакомиться, Цукино Икуко. Зовите меня Селеной.
Икуко улыбнулась.
– А теперь, – сказала Селена, – Пандия, расскажи мне о своей дочери.
Усаги моргнула.
– Пандия? – переспросила она.
Селена посмотрела на заговорщицки улыбающихся Сенши.
– То есть, Усаги, – сказала она, пока что откладывая в сторону вопрос о личном имени Принцессы Серенити. Она указала на Чиби-Усу.
– Да, Усаги, – опасно спокойным тоном сказала Икуко, – расскажи нам о своей дочери.
Усаги побледнела. Это был опасный, опасный тон.
– Ну… это… – Она замолчала, переводя взгляд с крайне неумолимой Икуко на заинтересованную и несколько удивленную Селену и обратно. – Это не то, о чем вы подумали! – сказала она, внутренне запаниковав.
– Тогда что это, У-са-ги, – сказала Икуко, четко отделяя каждый слог ее имени.
Чиби-Уса с широкой улыбкой на лице смотрела на разбирательство, крайне довольная видом того, как Усаги будет изворачиваться.
– Ну…
Икуко подняла брови.
– Я жду.
Мамору рассмеялся, и сразу замолчал, когда Икуко перевела свой смертельный взгляд на него.
– Э-э…
– Полагаю, ты отец, верно?
– Буду, – слабо сказал Мамору.
– КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?!
– МААААААМ! Не кричи на Мамо-тяна! – завопила Усаги. – Она моя дочь из будущего, и будущая я послала ее назад во времени, чтобы спрятать ее от Клана Черной Луны. – На одном дыхании выпалила она. Сенши рассмеялись, а Селена и Икуко недоуменно моргнули.
– Мамору твоя дочь? – уточнила Икуко.
Мамору и Усаги съежились.
– Нет!
– Попробуй еще раз, только на этот раз помедленнее, – подсказала Селена.
Заговорил Мамору.
– Чиби-Уса наша дочь из будущего, – сказал он. – Сейлор Плутон отправила ее назад во времени из тридцатого века, когда у них были проблемы. В том времени Земля подверглась нападению со стороны группы, зовущейся Кланом Черной Луны, которые преследовали Чиби-Усу в двадцатом веке, где и потерпели поражение от Сейлор Мун и остальных.
Селена моргнула. Ни одна из Сенши не упомянула об этом в то время, когда они были здесь.
– Странно. Очень странно. – Она взглянула на Чиби-Усу. – Что ж, давай тогда посмотрим на тебя, Усаги Маленькая Леди Серенити Цукино.
Икуко взглянула на Усаги.
– Твоя жизнь всегда такая? – спросила она.
Усаги кивнула.
– Да, – сказала она, нервно постукивая указательными пальцами.
– Рада с вами познакомиться, Селена-сама, – весело сказала Чиби-Уса.
Селена и Икуко внимательно изучали Чиби-Усу, разглядывая ее снизу доверху.
– Если ты дочь Усаги из будущего, почему я помню тебя как кузину Усаги? – спросила Икуко.
– Э-э… – начала Чиби-Уса, изрядно занервничав. – Я, ну… – Она постаралась выглядеть настолько невинно, насколько было возможно.
– Просто скажи ей, Чиби-Уса-тян, – отрезала Усаги.
– Я… м-м… Я могла гипнотизировать вас своим Луна-Пи, – сказала Чиби-Уса, выглядя уже наказанной.
– Ты что делала? – переспросила Икуко, ее глаза сузились.
– Я не хотела! – завопила Чиби-Уса. – Мне жаль! Это был единственный способ найти безопасное место, чтобы спрятаться от Клана Черной Луны! Пожалуйста, не сердись на меня!
Икуко, потеряв дар речи, смотрела на розоволосую девочку.
Чиби-Уса расплакалась, и Усаги немедленно вскочила, пересекла кабинет, уселась рядом с ней и утешающе обняла ее.
Прошло несколько мгновений, прерванных лишь звуком разговоров Сенши-Хранителей.
– Селена-мама, – серьезно сказала Усаги, – я привела сюда группу беженцев из Минато. Весь район в руинах, и мне нужно, чтобы о них позаботились, пока не будет безопасно вернуться.
– Я ими интересовалась. Я позабочусь о них, но взамен мне кое-что нужно.
Усаги вопросительно посмотрела на Селену.
Селена покачала головой.
– Ничего слишком сложного. Может, я и одна из Великих богов, но ты теперь Королева Серенити, и это ставит тебя в стороне от всех нас. По праву наследства все это сейчас принадлежит тебе. Мне нужно твое благословление, чтобы продолжать править здесь.
Усаги кинула.
– О. Ну… хорошо. Все в порядке. – Под выжидательным взглядом Селены она взглянула на Мамору, затем на своих Сенши, и снова на Селену, пытаясь придумать, что сказать. – Э-э… Я даю тебе свое благословление?
Селена улыбнулась.
– Да будет так, – сказала она, и хотя тон был мягок, когда она сказала эти слова, в воздухе повисло ощущение завершенности.
Говорят, что иногда мельчайшие, казалось бы, самые незначительные действия, могут изменить мир. Бабочка взмахивает крыльями в центральном парке, и в Китае идет дождь, а не светит солнце. Камешек выскальзывает со своего места на горе, и начинается лавина. Сейчас Сейлор Сатурн вряд ли была камешком, а если она и была бабочкой, то бабочкой размером с Техас, но принцип был тот же самый. Ну, в основном тот же самый. В любом случае, подразумевается, что действия могут изменять мир, и действия сильных здесь играют далеко не последнюю роль. И внутри этого двухэтажного дома, единственного еще стоящего здания – единственного полностью неповрежденного здания – в отличие от полностью уничтоженного района Минато, собрались четыре сильнейших существа Солнечной системы.
Сатурн вошла в дом со всей уверенностью, на которую она сейчас была способна. Надо сказать, она выглядела совсем не так пугающе, когда проходила через дверь. Благодаря сочетанию ее собственного ускоренного заживления и привнесенной ее трансформацией подпитке, ее синяки почти исчезли.
Солнце садилось, и его свет, проходя сквозь дымку далеких пожаров, омывал весь мир ужасающим красным светом. Однако внутри дома тепло светили керосиновые лампы. Прихожая вела в уютную область с твердым деревянным полом, комнату, спроектированную примерно в то время, когда архитекторы впервые попытались убрать из дома гостиную, заменяя ее жилой комнатой; хотя она и была уютной, и выглядела жилой, в этом месте все еще была слабая аура погребения и траура: оттенок грусти в тепле комнаты. И там, поднимаясь со своего места в огромном кресле, ожидала Сейлор Плутон.
Сатурн долго смотрела на нее.
Уран и Нептун прошли мимо нее и направились в комнату.
– Входи, Сатурн, – сказала Плутон. – Присаживайся. Нам нужно многое обсудить.
– Я, э-э… верно, – понимающе согласилась Сатурн. Она вошла в комнату и бесцеремонно рухнула в кресло. Спустя мгновение Уран и Нептун заняли свои места на диване, Нептун практически села на колени к Уран.
Уран нежно улыбнулась и обвила руками Нептун, ее руки встретились посреди животика женщины.
Плутон взглянула на них. Нептун закатила глаза и отодвинулась достаточно, чтобы они сидели лишь бок о бок. Уран выглядела разочарованной.
– Уран. Нептун. Сатурн, – с каждым именем Плутон переводила взгляд на названную Сенши. – У нас немало врагов. Десять тысяч лет я стояла на посту у Врат Времени, – сказала Плутон. – Десять тысяч лет у врага была возможность вползать обратно в мир, в то время как вы и остальные Сенши ожидали возрождения. Они прочно закрепились, и, чтобы у этого мира было хоть какое-то будущее, мы должны извлечь их.
Уран и Нептун кивнули. Сатурн не отреагировала.
– В настоящее время действуют две основные группы: Апостолы Смерти одна из них, и они наш непосредственный интерес. Если их планы будут претворены в жизнь, это будет равносильно концу света. Другая группа опаснее, но не настолько срочна.
Она посмотрела на трех Сенши.
– Чтобы добиться успеха, мы, Солдаты из Внешней части Солнечной Системы, должны работать вместе, как команда, которой мы и должны быть.
Уран и Нептун резко взглянули в сторону Сатурн, и она вернула им интерес. Она была вполне уверена, что сможет справиться с ними обеими, если понадобится, но справиться с ними не убивая будет сложнее. И этот факт раздражал.
– Это наша цель. Пока она жива, этот мир в опасности. Ее имя… Мистресс 9. – Плутон достала фотографию и сперва протянула ее Внешней Паре, которые взглянули на нее, прежде чем передать Сатурн.
Это была Аканэ.
Сатурн почувствовала, как будто весь ее мир рушится. Она падала. Весь мир падал, но она была не удивлена. С того самого момента, как она прибыла в тот чертов зал со спиралью, она знала, что с Аканэ что-то не так. То, как поступала Аканэ. То, как ее плоть корчилась под ее прикосновениями. То, что она действовала как Й'Го… как то существо. И что все ученики там были мертвы. Что Рёга заполучил это пугающее усиление. И все же… и все же… и все же… это была Аканэ. Это была АКАНЭ. Готова ли она заплатить такую цену? ТАКУЮ цену? В отчаянии она покачала головой.
– Нет.
– Ты видела ее, Сатурн, – сказала Уран. – Ты видела, что она сделала. В этой школе было семьсот двадцать учеников. Как ты думаешь, как много из нас еще живы?
Мысли Сатурн закружились. Она не могла отрицать правду об этом, но…
– Она убила их. Всех этих детей.
Сатурн сжала кулаки, когда Уран продолжила, каждое обвинение было абсолютно верным, и каждое было не в силах преодолеть один простой факт:
– Проклятье, это АКАНЭ!
Нептун и Уран испуганно переглянулись.
– Ранма? – полностью шокированная, спросила Нептун.
Сатурн встретила взгляд Нептун и кивнула.
– Ага. Это я, – сказала она. Ее форма исчезла, оставляя на месте девушку с косичкой. Она вызывающе взглянула на трех Сенши. – У вас с этим проблемы?
Нептун покачала головой. Она тоже сбросила свою трансформацию. Спустя мгновение Уран и Плутон сделали то же самое.
– Харука? Мичиру? – спросила Ранма. Без интереса. Ее это совсем не заботило.
– Мне жаль, – сказала Мичиру. – Мне так жаль. – Ее лицо ожесточилось. – Но если это выбор между убийством и наблюдением, как сгорит весь мир, ты действительно выберешь ее?
– Ты бы выбрала ее? – спросила Сецуна, указывая на Харуку. – Или ты ее? – указала она на Мичиру.
Харука и Мичиру при этом напряглись.
– Слушайте, – сказала Ранма. – Аканэ не такая. То есть, конечно, она бесполая пацанка, и она неуклюжее чудовище, и то, что она готовит, похоже на токсичные отходы, но она далека от убийства сотен подростков. Ну, если только они не извращенцы. – Она задумалась над этим. – Не, пусть даже и так.
– Ты видела, что они мертвы, Ранма, – сказала Мичиру.
– Я и не говорю, что они не мертвы, только что Аканэ не могла сделать этого. Что, если она, ну… одержима, или что-то вроде того? Такое уже бывало прежде.
– Скорее всего, так и есть, – сказала Сецуна. – Мистресс 9 не человек. Тендо Аканэ была человеком.
– Тогда, если мы сможем вытащить из нее эту "Мистресс 9", нам не понадобится убивать Аканэ, ведь так?
Харука и Мичиру взглянули на Сецуну.
После долгой паузы Сецуна неохотно кивнула.
– Это возможно. Будет непросто, но это можно сделать.
– В любом случае, – сказала Ранма. – Я не могу потерять ее. Не тогда, когда я отдала… – она умолкла. В ее глазах были непролитые слезы. – Я все отдала ради нее. Теперь я ее не потеряю.
– Пусть будет так, – сказала Сецуна. – В таком случае, будет гораздо сложнее. – Уран, казалось, собралась открыть рот, чтобы возразить, но Сецуна прервала ее предупреждающим взглядом.
Мичиру долго смотрела на Ранму.
– Может быть, мы и ошиблись, – сказала она.
– Чего?
Харука взглянула на Мичиру.
– Она имеет в виду тебя. Когда мы впервые встретили тебя как Сейлор Сатурн, мы были готовы убить тебя.
– А, это? – отмахнулась Ранма, глядя со смутной неловкостью. – Забудьте об этом. Если у меня и был день, когда друзья не пытались убить меня, то это был вторник.
– Это была среда, – прокомментировала Мичиру.
– Все равно. Это в любом случае не важно.
С обеспокоенным выражением лица Харука отвела взгляд.
Молчание.
– Это важно для нас, Ранма-сан, – наконец, тихим голосом сказала Мичиру.
Ранма удивленно посмотрела на двух Сенши.
– Я, э-э…
Харука согласно кивнула.
– Мы… – казалось, она борется с чем-то, что оставило во рту неприятный привкус. – Мы просим прощения. Мы обе.
Извинения. Искренние извинения. Она не получила ни одного с тех пор, как… она была не уверена. В любом случае, это было давно. Едва заметная улыбка украсила губы Ранмы.
– Да? – спросила она.
– Да, – сказала Харука.
И этого было достаточно.
Много позже того, как Земля взошла, и весь Вечный город уснул, крылатый гибрид спустился с высоты, все еще блестя космической изморозью на своих перепончатых крыльях. Его облик не поддавался описанию, одновременно заставляя вспомнить образы ворона, крота, канюка, муравья и разлагающегося человека, на его спине сидел одетый в желтое всадник. Он приземлился прямо перед вратами города, к мгновенной панике стражей, прежде чем они поняли, что это не нападение.
Всадник спешился, похлопал тварь по тому, что можно было счесть лицом, и повернулся к стражам, которые даже сейчас подходили с шоковыми копьями наперевес.
– Кто предстал пред вратами Вечного города? – потребовал назваться один из стражей.
Всадник шагнул к свету. Он был высок, строен, хотя большая часть его тела была частично закрыта богатыми желтыми одеяниями. Его лицо было закрыто жуткой бледной маской, изумительной в своей зловещей многозначности.
– У меня послание для правителя этих земель, – заявил он.
Брови стража поднялись.
– И вы думаете, мы должны передать послание нашей Королеве по вашему приказу?
Носящий желтую маску сделал несколько шагов вперед, остановившись непосредственно за пределами досягаемости шоковых копий. Он протянул вперед письмо, запечатанное странным, сложным, круглым символом.
Страж подошел к мужчине, взял из его руки письмо и опустил взгляд на печать. Его глаза немедленно расширились, и он отступил от человека.
– Вам здесь не рады, – отрезал он. – Эта земля под защитой Серенити: ее сила устоит против вашего знака.
Страж заметно вздрогнул, сунул письмо подмышку, развернулся и направился к дворцу.
Так что он пропустил весь ужас, что едва не лишил мужества остальных стражей у врат: носящий желтую маску улыбнулся, и ужасные черты маски скрутились в кошмарной пародии на человеческое тепло.
На нем не было маски.
Их крики быстро заглушил грохот закрывающихся врат.
Довольный своей работой, одетый в желтое человек оседлал свою принесшую его сюда тварь. Та захлопала, подпрыгнула и взлетела в ночь, унося его на своей спине.
Внизу звуки тревоги долго и ясно разносились в ночи.
В комнате было темно, и было сложно что-то разглядеть. Слабый холодный ветерок доносился из открытого окна, светили лишь звезды, через то же самое окно. Цукино Усаги заворочалась и простонала во сне, как от сильно огорчения.
Три темные фигуры подползли по полу ее комнаты, одна из них держала странное, мокро звучащее устройство. Преисполненные решимости осуществить свой гнусный план, они подкрались к беспомощной спящей девушке.
Усаги набросилась на что-то во сне, схватила свое одеяло и принялась его грызть.
– М-м… – слабо сказала она. – Шоколадный город…
Три темные фигуры не поверили услышанному. Хотя они все же не смутились. Двое из них запрыгнули на край кровати, а третья – с мокро звучащим устройством – подобралась непосредственно к спящей Усаги.
– Думаете, придется его использовать? – спросила самая большая из фигур – женщина.
– Надеюсь, нет, – ответила одна из меньших фигур – и тоже женщина. – Давай все же попробуем.
– Проснись, Усаги, – сказала большая фигура. Она шагнула под звездный свет: это была Рей. Она протянула руку и потрясла спящую Нео-Королеву. – Эй, проснись.
Две фигуры на кровати – Луна и Артемис – добавили к попытке свои голоса.
– Усаги-тян, пора вставать.
Безнадежно.
Рей казалась немного раздраженной.
– Усаги, – сказала она чуть громче, на этот раз встряхивая спящую девушку немного грубее, – проснись.
Усаги перевернулась и продолжила храпеть.
Рей закатила глаза, подняла свое ведро с водой и вылила его на голову Усаги.
– А-А-А-Й-Й-И-И-И-И-И!!! – закричала Усаги, мгновенно и полностью проснувшись, вскочив с кровати и неуклюже приземлившись на задницу.
Сидящие на краю кровати Луна и Артемис неодобрительно взглянули на нее. Рей держала пустое ведро и смотрела столь же неодобрительно.
– Нам пора, булкоголовая, – отрезала Рей.
– Вы жестокие! – сказала она, дрожа и глядя на них троих, но в основном на Рей. – Зачем вы это сделали? – Она злилась и не скрывала этого.
– Ты не просыпалась, Принцесса, – извиняющимся тоном сказала Луна. Улыбка, которую она очень старалась не показывать, подвергала сомнению ее искренность.
Артемис кивнул.
– Что-то произошло. Селена-сама отправила нас позвать тебя в Совет.
Усаги моргнула, ее гнев пропал.
– О, – сказала она. Она поднялась.
Выражение Рей смягчилось.
– Прости, Усаги-тян. Хотела бы я позволить тебе поспать, но Королева сказала, что это важно. – Она взглянула на двух лунных котов. – Мне нужно пойти приготовиться. Вы двое убедитесь, что она будет выглядеть презентабельно. – С этими словами она развернулась и вышла из комнаты.
Усаги повернулась к Луне и Артемису.
– Рей-тян такая жестокая! – сказала она, скрестив на груди руки.
Луна улыбнулась так, как могла улыбнуться кошка.
– Давай, Усаги-тян, – сказала она. – Пора одеваться. Мы уже подобрали тебе платье. – Левой лапой она махнула в сторону платья, аккуратно лежащего на кресле.
Усаги моргнула. Оно было похоже на ее платье "Лунной принцессы", но оно было без рукавов и с длинным, в форме бабочки, бантом на спине. Если она наденет его, будет похоже, что у нее шелковые крылья. Она моргнула.
– Тебе нравится? – спросил Артемис.
– Оно прекрасно! – затаила дыхание Усаги. Она схватила платье, прежде чем кошки успели моргнуть, рассматривая его взглядом восторженного подростка.
– Точно. Если ты просто наденешь его, чары завяжут бант и позаботятся обо все остальном, – сказал Артемис.
Усаги косо взглянула на белого кота и не сдвинулась с места.
– Что? – спросил он.
– Артемис, иногда ты такой невежественный, – покачала головой Луна.
Спустя мгновение Артемиса схватили за загривок и бесцеремонно вышвырнули за дверь.
– И не возвращайся, пока я не закончу! – вслед ему заявила Усаги.
Десять минут спустя Цукино Усаги вышла из комнаты, выглядя совсем как королева. Царственно. Достойно. Важно. Она подергала платье, где оно неудобно легло на бедра, а затем на ее лице проступило удовлетворение.
Артемис озадаченно посмотрел на нее.
– Ни слова, – прошипела Усаги.
Кое-что никогда не меняется.
Пятью минутами позже Усаги, ведомая Луной и Артемисом, добралась до зала Совета Серенити. Готовясь пройти через дверь, она глубоко вздохнула, изгоняя из своих мыслей последние остатки сонливости. Ну, или, по крайней мере, пытаясь.
Один из стражей открыл дверь, и Усаги вошла, со следующими за ней по пятам Луной и Артемисом.
– Я созвала этот совет из-за послания, которое мы получили этой ночью, – сказала Селена, глядя через стол на других сидящих за ним. Стражи по стойке смирно стояли у дверей.
За столом Усаги, Мамору, Чиби-Уса, Луна, Артемис, Рей, Ами, Минако и Макото сидели в разных усталых позах.
– Я не буду травмировать ваши уши, зачитывая его вслух. Достаточно сказать, что силы Темной Луны признают угрозу, что растет в Явном Мире. Группа, называющаяся Апостолами Смерти, в процессе призыва своего хозяина, великого зла по имени Фараон 90, из своего логова в Токио, что зовется Академией Мюген. Если позволить Фараону 90 добраться до Земли, каждое существо подвергнется судьбе, гораздо худшей, чем смерть. Поэтому Темная Луна предлагает союз. С объединением двух половин Луны, как гласит послание, мы сможем предотвратить вторжение Фараона 90 на Землю. – Она по очереди посмотрела на всех сидящих за столом. – Конечно, не нужно на этом останавливаться. Мы можем стать хорошими друзьями, Сенши и слуги Ньярлатотепа. Две половины Луны могут создать отличный союз: с такой силой вы можете добиться любой цели, о которой вы когда-либо мечтали. Вы можете создать свой легендарный Кристальный Токио, и весь мир будет лежать у ваших ног, у единой Серебряной Луны и Темной Луны. Так написано в послании.
Ошеломленное молчание висело в комнате почти минуту после того, как Селена закончила свое заявление.
Наконец, Селена нарушила молчание.
– В одном они правы: Фараон 90 должен быть остановлен. Для всех нас настало время решить, кто мы есть, с чем мы будем сражаться, и какую цену мы готовы заплатить за нашу победу.
Этим она открыла все шлюзы. Все разом заговорили, в безумном устремлении к хаотическому шуму. Все, кроме Усаги.
Селена уселась обратно и смотрела, ожидая. Это продолжалось добрых две минуты, и все еще безрезультатно.
Усаги подняла взгляд, и обнаружила, что ее мать, не отрываясь, смотрела на нее. Она тяжело сглотнула. Из окружающего шума она выхватила пару обрывков фраз.
– Мы не можем! – утверждала Минако. – Неважно, насколько так будет проще, мы не можем…
– Это лишь пока Апостолы Смерти не будут повержены, – высказывала Ами свою точку зрения. – Иногда приемлемо выбрать меньшее из зол.
– Ты…
Селена все еще смотрела на нее. Усаги покачала головой. Она не могла. Она не могла. И все же… она должна. С бесконечным нежеланием, она взглянула через весь стол и заговорила. Всего одно слово, но оно ножом пронзило весь шум.
– Тишина.
Все взгляды немедленно обратились к Усаги. Она неуютно поерзала в центре внимания.
– Селена-мама права. Настало время решить, кто мы есть, с чем мы будем сражаться, и какую цену мы готовы заплатить за нашу победу. – Сейчас все они слушали ее. Хорошо. Она глубоко вздохнула. – Итак, вот, что мы сделаем…
Ночь была холодна, и горизонт Нэримы был все еще загрязнен светом. Высоко в небе светила яркая луна, но эта ночь казалась не такой комфортной, как другие. В гостевой комнате дома Тендо Генма опустил свой рюкзак рядом с рюкзаком Нодоки и покачал головой. Их путешествие оказалось долгим и тяжелым, но путь истинного мастера боевых искусств был полон опасностей. Они справились, и лишь это имело значение.
Он мог расслышать доносящиеся снизу звуки вечерних новостей. Новости в основном были плохими.
– …Люди в прибрежных районах все чаще сообщают о появлении существ, которых можно назвать только "монстрами", – доносилось одно сообщение. – …внутри, хотя связаны ли они с прибрежными, пока не ясно… – послышалось другое. И везде было так. Проблемы возникли по всему миру. Люди видели монстров в таких далеких друг от друга районах как Новая Англия, Калифорния, Аляска, Китай, Южная Африка, Англия, Иордания, Ирак, Норвегия, действительно везде. Ни одно не было подтверждено, но само их количество вызывало беспокойство. По словам Набики, так было уже несколько дней.
Что-то было не так. Он мог чувстовать это своими костями. Старое, примитивное ощущение: мышь под ястребом, олень перед горным львом.
Что-то было не так.
Он поднялся на ноги и спустился по лестнице.
Набики сидела на диване рядом с Нодокой, они вдвоем смотрели телевизор. Соун был снаружи, смотрел на пруд с карпами.
Касуми деловито готовила обед, восхитительный запах ее готовки заполнил весь дом.
Что-то было не так.
– Обед готов! – весело крикнула Касуми.
Набики взглянула в сторону кухни.
– Что у нас сегодня, сестра? – спросила она.
На ответ Касуми Генма не обратил никакого внимания.
Что-то было ужасно, ужасно не так.
Он вышел наружу и посмотрел на своего старого друга.
– Глубоко задумался, Тендо? – мягко спросил он.
Соун не ответил.
Каждый шаг к мужчине наполнял Генму неестественным страхом.
– Тендо? – вновь спросил Генма, обращаясь к своему другу.
Соун упал назад. Его лицо пропало. Его ЛИЦО пропало, и что-то вроде личинок ползало по тому, что от него осталось.
Генма отступил в дом.
– Набики! Нодока! Касуми! Мы немедленно уходим отсюда, – сказал он, используя этот первичный ужас на что-то полезное. Добраться до безопасного места, а там уже можно будет предаться страху.
Нодока поднялась на ноги.
– Что происходит, муж?
Набики откинулась на спинку дивана, быстро занимая только что освобожденное Нодокой место.
– Что-то… – начала она. Она замолкла, когда входная дверь раскололась и развалилась.
Генма поднял взгляд, огромная сероватая туша Лунной Твари маячила на фоне ночной темноты. Не успев даже понять, что он делает, Генма принял боевую стойку Ямасэн-кен.
– KIJIN RAISHU DAN! – воззвал он, посылая вакуумное лезвие в кишки монстра.
Тот рухнул, черный ихор растекся по всему полу. Он не издал ни звука.
Крики наполнили дом.
– Нодока, забери девочек отсюда! – взревел Генма.
Набики вскочила на ноги.
– Какого черта? – Ее взгляд упал на тело Соуна. – Папа?.. – прошептала она. Она попятилась, отвращение внутри нее сражалось с ужасом. Она пыталась подавить первобытный крик.
Молчаливая серовато-белая фигура кинулась снаружи, оттуда, где сидел Соун.
Не было времени думать. Генма не мог позволить Набики или Касуми сегодня умереть. Он бросился между Набики и существом. Оно схватило его обеими руками, и множество розоватых щупалец на конце его морды болезненно погрузились в его плоть.
– Бегите! – прокричал он. Его боевая аура проявилась, и весь дом был наполнен светом его ки. – БЕГИТЕ!
Когда еще две твари ворвались в дом, девушки сбежали, и Нодока сбежала вместе с ними.
Сецуна поднялась на ноги. Уже было около полуночи: они проговорили много часов, и было похоже, что их курс был, наконец, определен.
– Мы договорились? – спросила она.
Ранма, Харука и Мичиру кивнули.
– Хорошо.
Ранма встала. Хотя проведенное здесь время позволило ей восстановиться физически, она чувствовала себя эмоционально истощенной.
– Сейлор Сатурн, – начала Сецуна.
Ранма подняла на нее взгляд.
– Ты не уничтожишь мир, пока не останется иного выбора.
Глаза Ранмы расширились. ЭТО было похоже на выплеснутую ей в лицо холодную воду.
– Чего ж люди мне все про это напоминают? Я не собираюсь уничтожать мир. Я должна спасти Аканэ.
Сецуна была печальна.
– Не исключай такой возможности, Сатурн. Если до этого дойдет, это может быть милосердием.
Ранма покачала головой.
– Как бы то ни было. – Она вытащила из кармана длинный шнурок и повелела своей форме появиться на ней. – Вы идете? – спросила она.
Три оставшихся Внешних Сенши взмахнули своими хэнсин-жезлами.
– URANUS PLANET POWER!
– NEPTUNE PLANET POWER!
– PLUTO PLANET POWER!
– MAKE UP!
В вихре света и магии три женщины стали тремя богинями. А затем, когда свет преобразования растворился в теплом, мерцающем свете керосиновых ламп, Плутон кивнула.
– Мы идем. – Она махнула рукой, и свет в доме погас.
Сатурн направилась к входной двери.
– Отлично.
Плутон покачала головой.
– Сюда. – Она подошла к задней двери, открыла ее и вышла наружу.
Сатурн покраснела, развернулась и последовала за Плутон и остальными. Едва она вышла во двор, ее глаза расширились.
– Ух.
На заднем дворе стоял вертолет.
Процессия, что покидала Вечный город, была значительно меньше той, что вошла в него: здесь шли лишь Усаги с ее Сенши и Такседо Камен рядом с ней. Была ночь: прошло три ночи с заседания совета, но время в Стране Снов течет быстрее, и немногие на улицах видели их уход.
Он ждал их сразу за вратами. Носящий желтую маску, со своим неземным верховым, привязанным рядом с его рукой. Когда Сенши приблизились, он поднял на них взгляд.
– У вас есть ответ для моего лорда? – спросил он.
Усаги вышла вперед.
– Есть. – Одетая в те же обычные юбку и блузку, в которых она прибыла, она не производила впечатления, хотя полумесяц все еще блестел у нее на лбу.
Носящий желтую маску ничего не сказал, ожидая ее ответа.
– Не может быть никакого союза между светом и тьмой; мы не продадим наши души ради простого способа. А теперь, – она извлекла Гинзуйсё, и он опасно замерцал, – убирайся отсюда и никогда не возвращайся.
Носящий желтую маску степенно кивнул.
– Значит, вы выбрали умереть, как собаки, – сказал он таким же тоном, каким можно было обсуждать погоду. Он повернулся и отвязал своего скакуна. Даже когда он перебрасывал свою правую ногу над нескладным бедром животного, он говорил через плечо все тем же степенным тоном. – Прощайте, лунные суки, мы больше не встретимся. – С этими словами его тварь подпрыгнула в небо и полетела к горизонту.
Сенши не расслаблялись, пока он не исчез из виду. Тогда и только тогда Марс улыбнулась своей Королеве.
– Ты со всеми попрощалась? – спросила она.
Усаги кивнула. Чиби-Усе не понравилась идея немного задержаться здесь, но ее, в конце концов, убедили. Ну, или она спряталась вне поля зрения. Она с подозрением взглянула на ближайшую тень. Нет, Чиби-Уса определенно все еще во дворце.
– Я готова.
Гинзуйсё запульсировал, и, в этот момент, в мгновение ока, мир вокруг них изменился. Они вдруг оказались во дворе храма Хикава.
Усаги подошла к вершине ведущей в город длинной лестницы и осмотрела освещенную звездами местность.
– Идемте, – сказала она. – Пора положить конец этой войне.
Глава 16. Мессия Безмолвия. Часть I.
Empty spaces – what are we living for?
Abandoned places – I guess we know the score…
On and on
Does anybody know what we are looking for?
Another hero – another mindless crime.
Behind the curtain, in the pantomime.
Hold the line!
Does anybody want to take it anymore?
The Show Must Go On, Queen
ЧЕТЫРЕ ЧАСА НАЗАД
Здесь темно и холодно. Так холодно. Воздух был влажен, что-то холодное и твердое кусало ее за лодыжки и запястья. Пахло грибком и плесенью, влажной землей и гниющим трупом. Ее горло совсем пересохло, и она отчаянно хотела пить. Она не хотела просыпаться здесь. Она хотела остаться среди своих снов. Однако запах гниющего трупа не то, что можно легко игнорировать. Тендо Набики полностью очнулась и открыла глаза.
Мертвое тело ее отца стояло прикованным к стене напротив. Его лицо пропало, и крошечные живые существа шевелились среди того, что от него осталось.
Долгое время труп ее отца был всем, что она могла видеть. Отец. Труп. Шевелящиеся существа. Безликость.
Ее мир растворился.
Набики не знала, как много прошло времени, но внезапно она осознала, что кричала. Ее горло драло, и оно болело, но она не останавливалась. Ее отец был мертв. Она закрыла глаза, но запах захлестнул ее, как лежащая перед ней страшная правда.
Папа был мертв.
Как… как это произошло? Как она здесь очутилась? Последнее, что она помнила… как она бежала по улице. И там было еще больше тех существ. Тех бледных монстров. Она, Касуми и Нодока бежали, спасая свои жизни. Несмотря на весь ужас, она сохранила достаточное присутствие духа, чтобы знать, что они направлялись к Некохантену. Она видела вдали его свет, и знала, что когда они доберутся до него, они окажутся в безопасности. А затем что-то сзади схватило ее, и все потемнело.
Ей удалось закрыть рот, и она так сильно прикусила язык, что пошла кровь. Ее рот наполнился вкусом собственной крови. Она хотела сплюнуть, но было приятно ощущать немного жидкости в своем безнадежно пересохшем рту. Она проглотила.
Она не откроет глаз. Не будет смотреть на него. Не увидит. Она знала, что ничего не изменится, но было не так больно, если она не смотрела на это. Она знала, что кричала и не могла остановиться, но сейчас она хранила молчание, ее крики сделали уже достаточно.
Она всегда была рассудительна, ее сознание сразу принялось за дело, несмотря на ужас и страх, что кипели в ней, наполняя ее живот ужасным, дрожащим чувством. "Думай, Набики, думай. Ты все еще жива. Если бы они хотели твоей смерти, ты бы не проснулась. Значит, им что-то от тебя нужно". Она открыла глаза, и шок от вида тела ее отца, висящего там менее чем в пяти футах перед ней, едва не сломил ее. Призвав всю свою волю, Тендо Набики собралась с духом и заставила себя игнорировать это. Оно огляделась, рассматривая, что ее окружало.
Она была в холодной каменной камере, похожей на естественную пещеру. Свет в комнате был только от фосфоресцирующих грибов, растущих на потолке. Болезненно-зеленый свет, что они давали, ничуть не улучшил вид того, что ее окружало. Вода стекала по стенам пещеры. Дальнейший осмотр показал, что лишь три стены были природными: четвертая стена была сложена из черного камня, явно вырезанного руками разумных существ, в центре стены была простая деревянная дверь. Она сама была прикована к влажной каменной стене стальными кандалами на ее руках и ногах. Ее запястья и лодыжки натерло, правое запястье немного кровоточило. Может быть заражение, клинически отметило ее сознание. Это место точно не было стерильным. Она не была потенциальным студентом-медиком, но она была рядом с Касуми и доктором Тофу достаточно долго, чтобы знать основы. Плохо. Очень, очень плохо.
Не учитывая тела ее отца, она была одна.
Она не смотрела на него. Если она посмотрит на него, она снова сломается. Вновь сглотнув крови, хотя ее поток уже утих, она посмотрела в сторону двери.
– Эй? – позвала она. Слабый, грубый, хриплый собственный голос поразил ее. Она едва не рухнула в беспомощных рыданиях, но Тендо Набики была сделана из куда более прочного материала, чем она сама всегда полагала: она вновь собралась с духом и позвала еще раз, теперь уже более сильным голосом: – Эй? Есть здесь кто?
Что-то было здесь. Снаружи в коридоре. Дрожащий страх отдыхал там, за дверью. Страх, которого не было у самой Набики. И хотя ничего земного не просочилось по воздуху сквозь зарешеченное окошко в двери, она знала, что ее взгляд был встречен. Чем-то. Ужасной фигурой в темноте. Оно покосилось на нее, когда ее разум отказался воспринимать его форму. На мгновение его темное и страшное присутствие угрожало сокрушить ее…
Она закрыла глаза и отвернулась.
"Черт, черт, я должна быть сильнее. Думай, Набики. ДУМАЙ. Чего они хотят? Что они могут сделать с тобой? Что ты можешь использовать?"
Дверь открылась. Дверь открылась, и темное, страшное присутствие существа в коридоре втекло к ней гниющим приливом. Желчь встала у нее в горле. Она крепко закрыла глаза и помотала головой. Никакой тошноты. Никакого крика. Никакого крика. Никакого удовольствия этому СУЩЕСТВУ. Теперь оно было прямо перед ней. Она ощущала его горячее, кислое дыхание на своем лице. Она почти почувствовала на своем языке вкус сточных вод. НИКАКОГО крика.
– Тихо. Оставь нас.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы влажный звук был распознан как человеческий голос и отмечен сознанием Набики. Когда это было сделано, темное присутствие уже покидало комнату. Несколько секунд спустя оно исчезло в коридоре, и звук захлопнувшейся двери громко отразился эхом.
Шаги по каменному полу подошли ближе.
– Теперь ты можешь открыть глаза, – сказал владелец этого влажного голоса. – Оно ушло.
Она так и сделала. Перед ней стоял одетый во все черное мужчина, вся его одежда была исписана странными рунами. Мужчина был неприятен на вид, со странно узкой головой, почти плоским носом и выпуклыми, слишком уж большими и медленно моргающими глазами, но, по крайней мере, он узнавался как человек.
Даже когда она расслабилась, даже после такого ужаса, Набики осталась весьма расчетливой: она издала дрожащий вздох облегчения, и трепет пронзил ее, когда он улыбнулся, явно довольный тем, как у нее идут дела.
– Кто вы? – спросила она слабым, испуганным голосом. Она не притворялась, страха здесь было столько, сколько она не хотела и желать.
Его улыбка стала чуть-чуть шире.
– Я твоя единственная надежда в этом месте, Тендо Набики. Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Глава 16. Мессия Безмолвия. Часть I.
СЕЙЧАС
Была ночь, но из-за красного тумана далеких пожаров было сложно увидеть звезды. Луна ярко светила над головой. Все вместе они стояли во внутреннем дворе храма Хикава: четыре Сенши-Хранителя, Такседо Камен и Цукино Усаги. Они стояли кругом, держась за руки, призывая силу своих планет.
– VENUS CRYSTAL POWER! – возникла сияющая золотистая аура. Спустя мгновение мощная огненно-красная аура присоединилась к ней с криком: – MARS CRYSTAL POWER! – MERCURY STAR POWER! – присоединилась к этой паре льдисто-синяя аура. – JUPITER CRYSTAL POWER! – примкнула к ним лиственно-зеленая аура.
Такседо Камен сосредоточился, проявляя свою силу. Земля под его ногами ответила. Мерцающая аура окружила его, сияя золотом и лазурью всей святости. Перечеркнутый круг на мгновение проявился у него на лбу, а затем его одежда изменилась: его смокинг и маска уступили место сияющим доспехам и мечу в ножнах на боку.
– MOON COSMIC POWER! – воззвала Сейлор Мун, и аура белого света окружила ее.
Затем они все вместе завершили свое заклинание:
– SAILOR TELEPORT!
Сила вокруг увеличилась, валяющиеся обломки всплыли в воздух… и ничего. Сила исчезла, и они остались стоять там, удивленно поглядывая друг на друга.
– Что произошло? – спросила Венера.
Меркурий достала свой компьютер и запустила быстрый анализ. Через мгновение она покачала головой.
– Все плохо. Вокруг Академии Мюген щит, который мешает нам телепортироваться с такого расстояния. – Она еще немного поизучала результаты. – Но если анализ верен, этот щит защищает только от телепортов издалека. Если мы подберемся поближе, мы сможем телепортироваться сквозь него.
Юпитер мрачно улыбнулась.
– Отлично. Похоже, что мы прочувствуем это на своих шкурах, – хрустнула она костяшками пальцев.
– Не обязательно, – заявила Венера, быстро подумав. – Может, мы и не можем телепортироваться прямо внутрь школы, но что нам мешает перенестись к ней вплотную и уже оттуда уйти внутрь?
Меркурий моргнула, искренне удивленная, что не она подумала об этом первой. Она ввела в компьютер несколько команд и взглянула на результаты.
– Ничего хорошего, – сказала она. – Мы потратили слишком много сил даже на эту неудачную попытку. – Под вопросительными взглядам остальных она пояснила: – Телепортация использует значительно больше энергии, чем все наши атаки, и хотя мы восстанавливаемся довольно быстро, если мы попробуем пройти через два телепорта подряд, будет примерно десятиминутное окно, во время которого мы будем слишком уставшие, чтобы защититься. – Она ненадолго задумалась. – Кроме Усаги-тян, но даже она не будет полностью в порядке.
– Двойная телепортация потребует больше сил, чем прорыв до точки, откуда мы сможем пройти одним телепортом? – уточнила Венера.
Меркурий кивнула.
– Четыре шанса из пяти, что будет лучше сражаться весь путь, чем телепортироваться дважды.
Венера драматично вздохнула. ЗВУЧАЛО слишком просто.
– Отлично, – сказала она и выжидающе взглянула на Усаги.
Усаги, казалось, не слишком радовала перспектива с боем прорываться всю дорогу до здания Академии Мюген, особенно теперь, когда она была больше не в состоянии превратиться в Сейлор Мун. Ами объяснила, что это из-за того, что она теперь полностью владела своими силами и приемами, что она больше не могла преобразоваться обратно в человека, но этого пока не чувствовалось. Тем не менее, с этим ничего нельзя было поделать и, как их Королеве, ей пора было отдавать приказы.
– Сейлор Сенши, – сказала она, и все взглянули на нее. – Выходим.
Они одновременно кивнули и помчались в ночь.
ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ЧАСА НАЗАД
– И что вам от меня нужно? – спросила Набики, изо всех сил стараясь сберечь мощь своего разума во время бушующей в ней бури эмоций.
Черный Человек дружелюбно, совсем как сосед, улыбнулся.
– Ты ведь умная девушка, Набики. Почему бы тебе самой мне об этом не сказать?
Набики встретила взгляд мужчины, и ей почти удалось не вздрогнуть. Ее мысли снова помчались.
– Вы не хотите убить меня. Если бы хотели, вы бы убили меня еще до того, как я очнулась. Вы хотели застать меня врасплох, вывести из равновесия, иначе не оставили бы здесь тело. Но вот что именно вы от меня хотите… – она покачала головой, заставляя себя не смотреть на тело Соуна. – Я обычный человек. В этом нет никакого смысла. Люди, как правило, приходят за Аканэ или Ранмой.
– Ты близка. Очень близка.
Набики моргнула.
– Я была нужна вам из-за своей связи с Ранмой или Аканэ.
Черный Человек кивнул.
– Я не буду помогать вам вредить им.
– Так храбра, так праведна. Но разве ты действительно такая, Тендо Набики? И ты действительно хочешь защитить монстра, убившего твою мать?
Глаза Набики широко распахнулись, и она чуть не закричала в отрицании, прежде чем смогла обрести контроль над своими эмоциями. Кандалы на запястьях и лодыжках жестоко впились в ее плоть из-за напряжения, с каким она на них надавила.
– С чего я должна верить вашим словам?
Черный Человек пожал плечами.
– Потому что гораздо больше я получу, сказав тебе правду, а не солгав. – Он взмахнул рукой, и в воздухе рядом с ним появился зеркальный шар. – Смотри.
Набики посмотрела в шар. Ее восприятие сместилось, и у нее было достаточно времени, чтобы проклясть себя за то, что обманулась, прежде чем ощутила, как ее тянет куда-то, и все потемнело.
Мгновением позже она прогуливалась с двумя другими девочками и очень высокой женщиной с добрым лицом.
Ее матерью.
ЕЕ МАТЕРЬЮ!
Она не могла управлять своими движениями. Не могла ничего сделать, только идти в своем молодом теле. Нечто темное налетело на них сверху, спускаясь на Аканэ. Они все закричали, она и Аканэ и Касуми, когда темный силуэт вторгся в тело Аканэ. Их мать шагнула вперед и прокричала… что именно? Ее боевая аура заметно засветилась вокруг нее. Затем тьма в Аканэ ударила, и аура ее матери оплыла как свеча.
Восприятие вновь сместилось, и Набики внезапно снова вернулась в камеру с холодом, влагой и Черным Человеком. Она с трудом сдерживала тошноту.
– Какого… черта… это было?
– Твоя память, Тендо Набики. Вот уже десять лет Аканэ не была твоей сестрой.
– Тогда что она такое?
– Общий враг. Порождение существа, известного как Фараон 90, стремящегося положить конец этому миру. Она Мистресс 9.
– С чего я должна верить, что ты не показал мне всего лишь то, что ты хотел, чтобы я увидела?
Черный Человек пожал плечами.
– Полагаю, я бы мог. Тогда давай попробуем иной подход. Ты бы хотела, чтобы я вернул твоего отца обратно к жизни?
Набики уставилась на мужчину.
– …Вы это можете?
– Это несложно, – пренебрежительно фыркнув, сказал он. – Жизнь это просто естественный способ хранения мяса свежим. – Черный Человек взмахнул рукой, и корчащиеся существа на остатках лица Соуна мгновенно отреагировали, зарываясь глубже в его плоть, пока совсем не исчезли, оставляя за собой ужасные сочащиеся отверстия.
Затем то, что осталось от его лица, стало меняться.
Набики в ужасе смотрела, как его рваная и искусанная плоть вновь собирается воедино, заметно корчась и ужасно скручиваясь, пока она вновь не стала ЕГО лицом. Лицом ее отца.
Он вздохнул и открыл глаза.
Набики смотрела на него, ее глаза широко раскрылись, а челюсть отвисла.
СЕЙЧАС
– FIRE SOUL! – воззвала Марс, посылая мощный огненный заряд в пару Глубоководных, что даже сейчас мчались к ней. Они рухнули, крича от боли, когда пламя пожирало их плоть.
Марс отозвала свою энергию от горящих врагов, когда Усаги приблизилась к ним, мгновенно туша огонь.
– Усаги! Ты могла пострадать! – воскликнула она.
– Мы не можем убить их! – сказала Усаги, кладя руку на обугленную плоть одного из двух, сейчас умирающих, Глубоководных. – Они были людьми.
Глаза Марс широко распахнулись. Она опустила шокированный взгляд на двух существ.
– Ты можешь… сделать с ними что-нибудь, Усаги-тян?
Усаги с состраданием посмотрела на обугленных Глубоководных. Они изо всех сил тянулись к ней, желая только ее смерти, но были не в состоянии двигаться; ее сердце преисполнилось жалости.
– Все в порядке, – сказала она, по очереди поглаживая их по лбу. – Все будет хорошо. Увидите. – Слабый свет засиял в центре ее ладони, и странные, совсем как у рыб и лягушек, черты лиц Глубоководных… растворились. Исчезли. Их плоть потеряла свой пытками перекрученный облик и легко, как вода с холма, стекла обратно в человеческую форму.
Сенши смотрели.
В этот момент заряд смертельной зеленой энергии прилетел к Усаги откуда-то со стороны. Она отшатнулась с его пути, но двое только что исцеленных мужчин были не в состоянии сделать этого: луч омыл их; на долю секунды их глаза открылись, и они закричали.
Затем они взорвались, выпустив дождь оранжевой слизи.
Усаги в абсолютном ужасе посмотрела на останки.
– Нет, – прошептала она.
Еще один заряд прошил остатки соседнего дома, разминувшись с Усаги лишь на несколько дюймов.
– Усаги, мы должны идти! – сказала Венера.
Усаги не шевельнулась.
– Эндимион-сама, – сказала Венера, обращаясь к нему.
Эндимион кивнул и взял Усаги за руку. На это она отреагировала, взглянув ему в лицо.
– Мамо-тян? – спросила она.
– Усако, мы должны идти, – мягко сказал он.
Она зарыдала, но все равно последовала за ним.
– Девочки, – сказала Венера. – Мы должны всеми силами избегать их. Если мы победим, мы сможем позже попробовать исцелить их всех, но сейчас наша главная задача – добраться до Академии Мюген и остановить Апостолов Смерти.
Остальные кивнули, и они помчались дальше по темной улице.
Война пришла в Минато. Война между Апостолами Смерти и Древними. Шлепающие гуманоидные гибриды рыбы и лягушки толпились на улицах района Минато, оставляя смерть и хаос на своем пути. Вооруженные светящимися трезубцами, они взрывали все, что видели, что на данный момент не относилось к Сенши. Но едва рой навалился на Сейлор Сенши, группа гуманоидных женщин-монстров, выглядящих так, как если бы они были выращены из того, что лежало в тот момент вокруг – баскетбольных мячей, автомобилей, видеоигр, кошельков, и так далее – поднялись с земли и ворвались в строй рыбо-лягушек, и улицы накрыло звуками их боя.
Сенши, со следующим за ними Принцем Эндимионом, умчались с поля боя. Едва они скрылись с места, к Глубоководным подошло подкрепление: огромный контингент Лунных Тварей, смешанных со странными, похожими на сатиров существами, ворвался в бой.
Их путь пролег через уничтоженный супермаркет, его стеклянные двери разбились, а дальняя стена просто исчезла, в воздухе повис запах испорченных продуктов. Они были внутри всего полминуты, но запах гниющих овощей и протухшего мяса преследовал их еще с десяток минут после этого. Затем они пересекли то, что когда-то было главной дорогой, сейчас она была усеяна разбившимися и заглохшими автомобилями, затем они помчались по тротуару, вокруг тянулись опустошенные витрины. Вдали они увидели башню Академии Мюген, вздымающуюся над разрушенным городом, окруженную своим розовым барьером.
Похоже, они преодолели большую часть пути до школы. Они столкнулись с большими группами монстров, маленькими группами монстров, большими группами монстров, сражающихся с еще большими группами монстров. Медленно, но верно, постоянный призыв их атак стал негативно сказываться на запасах их энергии. Хотя поодиночке монстры и в подметки не годились Усаги и остальным, их в группе было всего шестеро. Несмотря на это, два факта поражали своей универсальностью: везде Даймоны сражались со своими врагами, и везде Даймоны проигрывали. Хотя Даймонам и не нужно было победить: им нужно было лишь задержать. Требовалось лишь задержать врагов, пока их хозяин не будет призван.
Бесконтрольно пылали пожары, и запах смерти смешался с запахом дыма, и Даймонов, и не поддающихся описанию существ, и принесенному Итакуа льду, что все еще покрывал большую часть улицы, все еще нетающему. Тьма, ужас, порча: Минато стал филиалом преисподней.
Несмотря на все это, посреди этого ада, даже после того, как она увидела, как двух мужчин убили у нее на глазах, в голову Усаги пришла такая мысль: "Кажется, нам не нужно беспокоиться о вступительных школьных экзаменах". Она сразу же почувствовала себя виноватой и маленькой и мелочной за такие мысли, но так и было.
Разрушенный город ушел вниз, когда вертолет поднялся в небо. Уран сидела за штурвалом, Нептун рядом с ней, а Сатурн и Плутон в пассажирской зоне. Вся машина была закрыта, и на всех четверых были наушники. Как могла сказать Сатурн, Уран оказалась удивительно неплохим пилотом.
– Эй, Харука, – сказала она, – где ты научилась летать на вертолете?
Уран на долю секунды обернулась к Сатурн, прежде чем вернуться к штурвалу.
– Научилась летать? – переспросила она.
Сатурн моргнула.
– Э-э… ты ведь знаешь, как управлять этой штукой, а? – спросила она.
Уран лишь ухмыльнулась и повернула дроссель.
Нептун закатила глаза.
Сатурн нервно сглотнула, уже не чувствуя себя в вертолете в такой уж безопасности. Ее руки рефлекторно сжались на длинном шнурке, что она все еще держала в руках.
Взгляд Плутон упал на длинный шнурок.
– Сентиментальность? – спросила она.
Сатурн подняла взгляд.
– Ты ведь уже знаешь, а? Ты ведь Хранитель Времени?
Плутон недовольно взглянула на нее.
– Хорошо, хорошо, – сказала Сатурн. – Я захватила его, что раз уж мы идем спасать Аканэ, мне надо идти в бой как я. Иначе будет неправильно. – Она потянулась назад и принялась заплетать распущенные волосы в косичку.
Плутон улыбнулась.
Вдали Академия Мюген высоко поднималась над разрушенными окрестностями, окруженная своим щитом.
ТРИ ЧАСА, ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ НАЗАД
– Э-э… Набики? – смущенно спросил Соун. Он на мгновение напрягся в своих путах, и сразу расслабился. – Где мы?
Набики ощутила, как ломается ее решимость. Она почувствовала, как потрясающая волна облегчения и благодарности растет в ней, и ее потребовалась вся ее сталь, чтобы подавить ее. Чтобы не стать папочкиной девочкой и не завопить от радости. Она знала, что если поддастся таким эмоциям, проиграет.
– Ясно, – сказала она, и ей удалось не пустить в свой голос большую часть своих чувств. – Каковы условия?
Черный Человек по-акульи усмехнулся, его желтые зубы блеснули в излучаемом грибами свете.
– Ты без вопросов будешь делать все, что я скажу, или я отменю воскрешение твоего отца.
– Где мы? – вновь спросил Соун, уже начиная паниковать. Он взглянул на Черного Человека. – Кто ты? Что ты с нами сделал? Отпусти мою дочь! Можешь делать со мной что угодно, только отпусти мою дочь! – По его щекам потекли слезы.
Набики отбросила все предлоги притворяться испуганной девочкой: не нужно было притворяться, что все произошедшее очень даже реально, и усилия, чтобы делать это, в дополнение к попыткам придумать выход из этой ситуации, требовали всех ее мыслительных ресурсов.
– Так не пойдет, – сказала она так холодно, как только могла. – Мне нужны конкретные условия. Если я буду помогать тебе, я хочу заранее знать все, что контракт обяжет меня делать, я хочу, чтобы мой отец был освобожден и возвращен в наш дом, я хочу гарантий того, что он будет цел и невредим, и я хочу, чтобы вы оставили мою семью в покое.
Черный Человек был удивлен.
– Неужели ты продолжаешь лицемерить, когда на карте стоит жизнь твоего отца? Я впечатлен. – Он встретился взглядом с Набики. – Очень хорошо. Вот что от тебя требуется: Фараон 90 уже призывается. Мы хотим, чтобы ты любой ценой остановила это. Мы считаем, что у Мистресс 9 осталось достаточно человечности, чтобы твою связь с ней можно было использовать как оружие, которое даст нам достаточно времени, чтобы остановить призыв. Остальные члены твоей семьи нам не интересны. Несмотря на подтвержденную способность твоей семьи пропускать через свои человеческие тела сверхъестественную энергию, для этой задачи твоя сестра самый неподходящий человек.
– А мой отец?
– Поможет тебе с твоей задачей и будет отпущен после ее завершения.
Набики уставилась на Черного Человека.
– Что помешает мне согласиться, а потом просто сбежать?
– Хочешь сказать, кроме того, что мы в любой момент можем отменить воскрешение твоего отца? – уточнил Черный Человек.
– Да, – сказала Набики, – кроме этого.
– Ты этого не сделаешь, – сказал Черный Человек. – Ведь, в конце концов, сделка есть сделка, – мрачно улыбнулся он. – Так ты согласна?
Набики взглянула на своего плачущего, всхлипывающего отца, а затем на Черного человека.
– Мне нужно это обдумать, – максимально холодно сказала она.
Черный Человек вновь приподнял зеркальный шар. На этот раз восприятие не смещалось. На этот раз в нем появилось изображение: амазонки в Некохантене сражались с ордами тех, кого можно было назвать лишь монстрами, не давая им добраться до Касуми и Нодоки. Нодока держала в руках меч, и его лезвие было покрыто черным ихором; мертвая Лунная Тварь лежала у ее ног; она казалась почти паникующей, но весьма решительной.
– Я устал от игр, Тендо Набики. Соглашайся, и я отзову атаку.
Набики вздрогнула. Ее перехитрили, и она знала это, но будь она проклята, если позволит ему это увидеть.
– Я согласна, – сказала она.
Черный Человек улыбнулся.
Спустя мгновение дверь камеры распахнулась, и темное присутствие из коридора вошло в камеру. Соун немедленно зарыдал от ужаса. Однако это было не так, как раньше. Теперь было чувство ожидания, которого не было, когда Существо в прошлый раз было в камере.
На этот раз, поняла Набики, его не отзовут. На этот раз он соединится с ней. Он был прямо перед ней. Она вновь могла ощущать его кислое дыхание на своих щеках.
Вновь принуждая себя отбросить страх, Набики взглянула на Черного Человека.
– Что мне делать? – спросила она.
Он произнес слово силы, и Существо в камере потеряло свою целостность, оно распалось в облако фосфоресцирующей пыли.
– Вдохни, – сказал он.
Она вдохнула.
СЕЙЧАС
По всему миру Древние зашевелились в своих спячках. Те, что бесчисленные эоны пролежали спящими мертвым сном проснулись и обнаружили, что прибытие Фараона 90 было уже близко. Спящие боги пробудились. Отец Дагон и Мать Гидра поднялись из глубин. Долина реки Северн в Англии превратилась в руины, и огромный, раздутый, бледный овал, поддерживаемый мириадами бесплотных ног, с глазами, появляющимися и пропадающими по всему его огромному телу, поднялся из обломков. На развалинах своего дома зашевелился Властитель Мертвых Снов, а глубоко под землей, в неосвещенный глубинах Н'Кай, Спящий, наконец, пробудился.
В Соединенных Штатах ведущий новостей CNN сидел в близком к шоку состоянии, фоном его выступлению служило изображение горящего Белого дома.
– …Прежде чем связь была потеряна, президент объявил военное положение в ответ на нападение… э-э… – он недоверчиво потряс головой. – Мы получаем сообщения об армиях "рыболюдей", атакующих Восточное побережье. Сейчас мы в прямом эфире с корреспондентом из Белого дома, Сюзанной Малво. Сюзанна?
Экран переключился. На освещенном солнцем травянистом холме стояла женщина, на заднем плане было видно горящий Белый дом, охваченный огромной огненной бурей.
– Как вы можете видеть, позади меня горит Белый дом. Пока что не появилось ни одного сообщения о том, что президенту удалось сбежать, но, как сообщается, вице-президент был с визитом в Канаде, когда начался пожар. Здание Капитолия также было поражено, что исключат вероятность несчастного случая… – Колонна военных грузовиков проехала на заднем плане, в кадре появился взвод полностью вооруженной морской пехоты.
– Военная мобилизация в действии и… Господи…
Перед полным ужаса взглядом репортера появилась орда рыболюдей, все несли странное, похожее на трезубцы, оружие. Морпехи отреагировали быстро, но недостаточно быстро: полдесятка зарядов болезненно-зеленой силы превратили весь отряд морской пехоты в лужу оранжевой слизи прямо на национальном телевидении.
Репортер закричала.
Спустя мгновение вертолет Апач качнулся от отдачи. Камера наклонилась, следя за тем, как он выпускает огромную мощь пулеметного огня в группу рыболюдей. Тела существ рвало в клочья.
Экран вернулся к ведущему, его челюсть отвисла.
– Сюзанна, убирайся оттуда!
И так было почти везде. В Англии Даунинг-стрит, 10 лежала в руинах под возвышающимся аморфным образованием, что выглядело совсем как изготовленная из смолы амеба, сопровождаемая огромной группой Лунных Тварей. Премьер-министр был мертв, но Кабинету удалось бежать, и UNIT[6] в ответ на угрозу начал мобилизацию.
И так повторялось по всему миру. Франция, Германия, Иран, Саудовская Аравия, Израиль, Китай, Россия, Южная Африка, Бразилия, Канада, Новая Зеландия, Япония. Ужасные крылатые гибриды сражались на территории Императорского дворца. Они пришли из ниоткуда, появившись как из-под земли. Император пропал. Основное здание было разрушено, Премьер-министр погиб.
Токио стал осажденным городом в осажденном мире.
Впервые за эоны, объединившись против общей угрозы, Древние пробудились, и обнаружили, что сильны.
Тендо Набики молча шагала по канализации района Минато, равнодушная к зловонию гнили и человеческих отходов, что заполняли проход. Ее огромные перепончатые крылья – самый заметный признак ее трансформации – плащом были обернуты вокруг ее тела. Примерно в двадцати ярдах позади нее следовал ее отец, рядом с десятком порождений хаоса и еще с тридцатью следом. Глубоководными, как назывались рыболюди. Теперь она понимала их язык.
Хотела бы она не понимать.
Она старалась не смотреть на него. То есть, на своего отца. Смотреть на него, видеть там его лицо, охваченное страхом и болью, просящее ее помощи, спрашивающее ее, почему она так ранила его… прямо сейчас она не хотела иметь с этим дела.
Вход в канализацию Академии Мюген был где-то рядом, и у нее осталось достаточно человеческих чувств, чтобы задаться вопросом, какого черта никто не подумал об этом до нее: щит Даймонов не распространялся под землю. Если они смогут прорваться здесь, они смогут малыми силами просочиться в здание и уничтожить щит изнутри.
Когда она шла, мягкие хлюпающие шумы сопровождали каждый ее шаг через это зловонное место, память о произошедшем все еще была свежа в ее сознании.
ВСПЫШКА
Набики вдохнула. Она вдохнула, и светящаяся пыль приливом втекла в ее легкие. Она сразу ощутила ужасную чуждую непохожесть существа, когда оно надавило на ее сознание. Хотя она и пыталась сопротивляться, давление быстро росло, становилось сильнее и сильнее. Ее тело задрожало, когда сверхъестественная сила существа начала менять ее, перекручивать ее внутренние органы, смещать ее кости способом, никогда не предполагаемым природой.
Она стиснула зубы, решив не кричать. Она не потеряет саму себя. Не на этот раз. Огромные участки неестественно бледной, почти белой пигментации начали прокладывать свой путь по ее телу, уничтожая ее естественный цвет кожи. Ее глаза лопнули, и она зашипела от боли, когда их клейкие остатки вылились на пол. Затем в ее глазницах появилось отвратительное ощущение шевеления. Через несколько мгновений она обнаружила, что снова могла видеть: ее глаза вернулись, хоть и не без изменений.
Несмотря на все это, ужасное, чуждое давление на ее сознание росло, и росло, и росло. Оно начало просачиваться через трещины. Теперь оно росло, пожирая ее изнутри. Ужасная боль пронзила ее лопатки под звуки скрежета костей: у нее росли крылья, и она никогда в жизни не чувствовала такой боли.
Соун скулил от ужаса.
Ее не поглотит это существо. Ее не поглотит это существо. Она не позволит ему завладеть ею. Она не сдастся без боя. И там, в глубине ее сознания, она ощутила что-то… что-то вроде двери. Открытой двери.
Даже когда чуждый разум существа пожирал ее, последняя, отчаянная мысль прошла рябью сквозь растущую неистовость ее самосознания: едва дверь откроется, можно будет идти в любом направлении.
С рожденной из ее отчаяния силой, Набики швырнула ошметки своего осознания в эту дверь и в разум Твари.
ВСПЫШКА
Она все еще не могла понять, кто же победил, она или монстр. Может, это и не важно. Черный Человек повелел ей, и она без вопросов повиновалась.
Там. Вдали, на страже у больших стальных дверей стояли пара Даймонов. Кроваво-красные глаза Набики засветились. Размытым движением она оказалась между ними. Прежде чем они успели заметить ее присутствие, она уже втолкнула свою руку в грудь первого Даймона. Не имея когтей, она справилась лишь грубой силой. Даймон развалился на кучу линеек и разбитое яйцо Даймона.
Второй Даймон отреагировал быстрее, отпрыгнув назад и приготовившись выстрелить зарядом темной энергии из черной звезды на своем лбу.
– Вы не войдете в Логово хозяина! – закричал он.
Это были последние сказанные им слова. Он был быстр, но Набики была быстрее. Когда он готовился напасть на нее, Набики рванулась вперед и снесла с плеч его голову.
Даймон исчез, оставив на своем месте телескоп и разбитое яйцо Даймона.
Покачав головой от слабости этих существ, Набики распахнула стальную дверь и шагнула в подвал Академии Мюген.
Она не смотрела на своего отца.
Прямо сейчас она не хотела иметь с этим дела.
Компьютер Меркурий внезапно просигналил: они вышли на дистанцию телепорта сквозь окружающий Академию Мюген щит. Отлично. Теперь если бы только они не были окружены бессчетными ордами монстров. Едва она подумала об этом, группа Лунных Тварей выскочила из ближайшего магазина.
На несколько минут весь их мир превратился в сумасшедший вихрь магии и смерти, когда Сенши сражались лишь для того, чтобы остаться в живых под давлением существ извне, и каждый момент их прибывало все больше и больше: едва последняя Лунная Тварь пала, шесть Даймонов перенесли свои жидкие тела из окружающего здание щита.
Венера рухнула на землю как раз вовремя, чтобы уклониться от одного из них, и разрезала его напополам своим мечом, когда он оказался над ней.
– Твари, – выругалась она. Никогда раньше такого не было: здесь все сражались со всеми, и их поймали в безлюдной территории между Академией Мюген и другими монстрами, что осадили ее.
В витрине магазина Глубоководные заняли оборону, обстреливая как Сенши, так и Даймонов. Тьма ночи частично скрыла их, сложнее было увидеть, откуда они стреляли.
– Напомните, кто решил, что это хорошая идея? – поинтересовалась Марс, подныривая под заряд из трезубца Глубоководного. Она обернулась и открыла ответный огонь, выпуская череду пламенных колец с криком: – BURNING MANDALA! – Она не попала, но вынудила их укрыться.
– Мы с ними не справимся, – прошипела Юпитер, уворачиваясь от нападающего Даймона, а затем швыряя сферу электричества в его слизистый живот. – Их слишком много!
Усаги сосредоточилась. Она знала, что у нее больше не было Спирального Лунного Жезла Сердца, но если сила все равно внутри нее, то может быть – может быть – она сможет призвать ее и без оружия. Она подняла руку, и крошечная частичка розовой энергии появилась над ее ладонью.
– MOON SPIRAL HEART ATTACK! – воззвала она.
Такого никто не ожидал. Вместо обычного энергетического сердца, крошка розовой энергии яростно вспыхнула; огромный заряд святой энергии разошелся от нее, оставив ее друзей невредимыми, но полностью разрушив всех настоящих Порождений Хаоса в радиусе сотни метров. С Глубоководными было по-другому. Некоторые из них были уничтожены, но большая часть осталась людьми, весьма живыми, очень смущенными, и почти наверняка обреченными. Усаги чуть не лишилась чувств от горечи видеть их и твердого знания, что, хоть она и спасла их души, здесь, посреди боевых действий, она не могла спасти их жизни: едва они оправились от исцеления, они начали умирать, атакованные своими бывшими соратниками. Она рухнула на колени, опустошенная, но не раньше, чем она схватила за руки Марс и Меркурий.
– Девочки, нужно сделать это сейчас…
Остальные Сенши кивнули и быстро взялись за руки, когда монстры перегруппировались и приготовились к новой атаке.
– MERCURY STAR POWER!
– MARS CRYSTAL POWER!
– JUPITER CRYSTAL POWER!
– VENUS CRYSTAL POWER!
В этот момент из рядов Порождений Хаоса донесся ужасающий рев, и огромная тварь, выглядящая совсем как созданная из смолы огромная амеба, покатилась к группе. Они были не в состоянии вовремя телепортироваться. Когда тварь приблизилась, глаза Усаги в страхе распахнулись.
Эндимион шагнул вперед.
Вертолет спустился к Академии Мюген, направляясь прямо к звездообразному отверстию в поле барьера. При всех шутках Уран, что она не знает, как летать на этой машине, она превосходно сманеврировала, легко спускаясь к полю барьера.
Именно тогда Даймоны, которые и образовывали барьер, начали атаку, посылая мощные заряды из.. себя. Плети вязкой розовой жидкости поднялись ввысь, протекли вверх и сквозь вертолет, как будто он был сделан из тонкой бумаги, прорвали в нем огромные зияющие отверстия, сорвали пропеллеры и отправили их лететь вниз, в орду монстров под ними.
– Готовьтесь, – сказала Нептун. Они с Уран отстегнули ремни безопасности и перебрались в заднюю часть салона.
Машина начала падать.
Плутон взглянула на Сатурн.
– Пора, Сатурн, – сказала она.
Сатурн кивнула, и подняла Глефу Безмолвия наизготовку.
Вертолет взорвался.
Над головами прогремел взрыв, но они не уделили ему и капли внимания. На них надвигался шоггот, и они никак не могли вовремя уйти с его пути.
– Сейлор Мун, осторожней! – крикнула Марс.
Сенши явно собирались отпрыгнуть, отказываясь от телепортации, но в этот момент из руки Эндимиона вылетела роза и ударила в землю прямо перед шогготом, погрузившись при этом в тротуар.
Он улыбнулся Усаги, а затем развернулся и бросил вниз целый залп роз, окружив могучую тварь. Спустя мгновение столп розово-красной энергии взмыл в воздух, каждая роза усиливала поле барьера, что он создал вокруг существа: шоггот возмущенно взревел. Надолго его не удержать, но этого барьера должно было быть достаточно.
– Давай, Усако! – позвал Эндимион, беря за руки Венеру и Марс.
Усаги решительно кивнула.
– MOON COSMIC POWER! – закричала она.
Барьер замерцал, вспыхнул, а затем десяток роз разлетелся во все стороны. Продержись они еще секунду…
Но и этого хватило.
– SAILOR TELEPORT! – хором закричали они. Сила вспыхнула вокруг них, хлынула в небеса, и все они – включая Эндимиона – исчезли.
Мгновением позже шоггот мощно врезался в область, из которой они только что эвакуировались.
– Исправленная Silence Wall: Silence Sphere! – рев взрыва заглушил прочтение, но его и не нужно было слышать: едва вертолет окутало пламя, большая сфера трещащей фиолетовой энергии возникла вокруг Сатурн, Плутон, Уран и Нептун. Огонь ревел вокруг – и было невероятно жарко – но, прикрытые сферой, они падали полностью защищенными, вниз, вниз, через обломки, через звездообразное отверстие в щите Даймонов, они все изящно приземлились на крыше Академии Мюген.
Фактически они приземлились на вертолетную площадку. Только серьезность ситуации и знание, что Аканэ где-то рядом, не дали Сатурн рассмеяться над всей абсурдностью этого факта.
Неподалеку металлическая лестница вела вниз к выходу на крышу. По всей крыше вверх поднимались антенны, вдоль края крыши тянулся маленький стальной скат.
Они справились.
– Неплохо, – сказала Плутон. Она бросила взгляд вниз, на бушующее море монстров, окруживших небоскреб, растянувшихся во всех направлениях, насколько хватало взгляда. Там. Всплеск силы. Принцесса и ее Сенши успешно телепортировались внутрь. – Сатурн, – сказала она могильным тоном, – позаботься о Порождениях Хаоса и присоединяйся к нам внутри.
Сатурн кивнула.
Когда Плутон, Уран и Нептун помчались вниз по лестнице в здание через ведущую на крышу дверь, Сатурн взмахнула Глефой Безмолвия и медленно подошла к краю крыши здания.
Она чувствовала… предвкушение. Никогда раньше она не использовала такой силы, и мысль об этом возбуждала ее, так же как и наполняла страхом. Ночь была темна, свет звезд затмевала сформировавшая щит здания кипящая масса Даймонов. Они и сейчас тянулись к ней. Они знали, что она не одна из них. Они знали, что она чужак здесь. Она ощущала, как она собирается. Сила, а вместе с ней вся ее скорбь, весь ее гнев, все ее чувство беспомощности и сожаления. Она направила их всех в Глефу Безмолвия.
Издалека ей послышался голос отца: "Долг мастера боевых искусств защищать слабых".
Наверное, так оно и есть. Выжившие люди. Люди борются за выживание посреди всей этой смерти и ужаса. Как мастер боевых искусств, она была обязана защитить их. Но у Сейлор Сатурн был иной, ужасный, почти немыслимый долг. Он повис на ней, как висящий на шее камень, и, в этот момент, его вес чуть не раздавил ее. Эти люди не проживут долго, и, по сравнение с тем, что ждет их, если она не вмешается, смерть будет милосердием.
Да, это ее долг. Ее бремя, что она приняла.
Это была цена спасения Аканэ в битве с Сафуроном.
– DEATH, – пропела она, и, казалось, весь мир отразил этот звук. – REBORN. – Сила собралась вокруг нее. Огромная, немыслимая, сокрушающая миры сила. И вся она была у нее в руках. Тьма закипела вокруг Глефы Безмолвия. Ленты тьмы обернулись вокруг ее лезвия. Внизу всевозможные монстры, сражающиеся на улицах Минато, остановились и взглянули вверх, ощутив в воздухе изменения. – REVOLUTION! – закричала она, и очертила лезвием горизонт.
Смерть сошла на Минато. По всему миру люди и Порождения Хаоса одинаково застыли, смотря в шоке. По всему миру звуки смолкли. Голоса замерли на полуслове, когда голосовые связки оказались не в состоянии производить звуки. Ужас охватил сердца людей; воцарилось Безмолвие, пусть даже лишь на мгновение; предвкушение грядущего. Возникла яркая вспышка света, а затем огромные, дрожащие ленты чистой смерти и разрушения понеслись с крыши Академии Мюген, прекращая существование всего, чего они касались. Щит Даймонов нисколько не замедлил их: все его огромная розовая масса на мгновение превратилась в свой собственный негатив, а затем просто пропала. В полной тишине район Минато и все, что в нем оставалось, кроме здания Академии Мюген, прекратили свое существование.
Сатурн опустила свою Глефу и задрожала. Ниже нее весь район, ВЕСЬ РАЙОН уменьшился до огромного кратера холодного стекла.
Даже совершив все это, она лишь купила им немного времени. Она уничтожила оккупировавшие Минато силы, но у Древних не было недостатка в армиях. Даже сейчас она чувствовала, как они хлынули через границу между тем, что осталось от Токио, и стеклянным кратером, что когда-то был Минато.
Она отвернулась от края крыши и пошла вниз по лестнице в здание.
Глава 17. Мессия Безмолвия. Часть II.
Земля ярко сияла над Вечным городом, вновь освещая все вокруг нежной, прекрасной синевой. Там, на великолепном балконе с видом на спокойные воды Море Ясности, стояла Цукино Икуко, ее волосы обдувал океанский бриз. На Луне все еще была ночь, и звезды ярко сияли высоко в небе.
– Интересно, что Усаги сейчас делает, – прошептала она в лунную ночь. Она вздохнула. Она была здесь, среди комфорта и безопасности Лунного дворца, а ее единственная дочь сражается, чтобы спасти мир! Хотелось смеяться и плакать одновременно, и это была лишь поверхность ее эмоционального состояния.
Она почувствовала, как кто-то обнял ее за талию, и посмотрела вниз. Рядом с ней стояла Чиби-Уса. Она не услышала приближения девочки. На мгновение ей захотелось сбросить руку девочки. Мысль, что ее воспоминаниями манипулировали, не устраивала Икуко. И все же… она вздохнула.
– Ты тоже волнуешься, – сказала она. И в этом было больше утверждения, чем вопроса.
Чиби-Уса кивнула.
– Но разве для тебя это не всего лишь древняя история, Чиби-Уса? – Девочка вздрогнула, не дождавшись обычного суффикса "тян", что Икуко всегда добавляла в конец ее имени, когда обращалась к ней.
Чиби-Уса ненадолго задумалась над своим ответом.
– Пуу сказала, что хоть с моей точки зрения все это уже произошло, – принялась она за объяснения, – для тебя, и для них, это происходит сейчас, и все еще может измениться. Так что… я волнуюсь. Но все будет в порядке.
– Откуда ты это знаешь?
Чиби-Уса взглянула на свою бабушку.
– Я верю в Сейлор Мун, – просто ответила она.
Икуко ненадолго задумалась над этим и улыбнулась. Она положила руку на плечо Чиби-Усе, и они немного постояли там, вместе глядя на воды Моря Спокойствия. Наконец, Икуко опустила взгляд на Чиби-Усу и сказала:
– Благодарю, внучка.
Чиби-Уса удивилась, а затем испугалась.
– Мне жаль, – сказала она.
– Чего?
– Того… того что ты еще долго можешь не увидеть Усаги. Может быть, не увидишь до самой своей смерти.
Икуко взглянула на Чиби-Усу.
– И почему же? – спросила она.
– …Потому что хоть люди здесь и не стареют, потом, даже если ты снова увидишь Усаги… – Она всхлипнула. – У людей довольно короткая жизнь, Икуко-мама. У Усаги и остальных, и у меня – нет.
Икуко ничего не сказала, но лишь стояла, оглушенная этим новым откровением. Она знала, что ее дочь очень сильна, но она действительно не задумывалась над тем, что ее дочь и ее друзья были бессмертны. Что они будут жить, и жить, и жить, и жить, и жить еще долго после того, как она сама уйдет, долго после того, как все, кого она знала, уйдут. Она ощутила, как волна глубокой-глубокой печали смешивается с жалостью. Она посмотрела на океан и ничего не сказала.
– Я рада, что познакомилась с тобой, Икуко-мама, – сказала, наконец, Чиби-Уса. – Мама всегда говорила мне, что я полюблю тебя. – Она вновь подняла взгляд на Икуко. – Она была права.
Икуко печально улыбнулась Чиби-Усе.
– Я тоже рада, что познакомилась с тобой, Чиби-Уса-тян.
Ветер усилился, и они вдвоем бок и бок стояли на балконе: Икуко и ее будущая внучка, и все величие Страны Снов распростерлось перед ними.
Глава 17. Мессия Безмолвия. Часть II.
Холодный ветер дул через разбитые окна в коридоре Академии Мюген на сороковом этаже.
Все пропало. Все. Дом Усаги. Дом Минако. Квартира Макото. Дом Ами. Храм Хикава. Квартира Мамору. Все они пропали. Поле боя, на котором они последние три года сражались с силами тьмы, пропало. Теннисный корт, где когда-то Усаги проглотило гигантским теннисным мячом, пропало. Парк, где они всегда устраивали свои пикники, пропал. Все они, все уголки района Минато пропали. Вся огромная армия Порождений Хаоса, Даймоны, исцеленные Усаги люди, умерли.
Стертые невыразимой силой.
Усаги в шоке и неверии смотрела на район, которого коснулось Безмолвие, и Эндимион и ее Сенши-Хранители смотрели вместе с ней.
Меркурий опустила взгляд на свой компьютер, нарушая абсолютную тишину, спустившуюся на район.
– Это… это была сила Сейлор Сатурн, – прошептала она.
– Ранма-тян… сделала это? – спросила Усаги. Глубокий ужас появился в ее сердце. ЭТО была сила, которой опасались Уран и Нептун. ЭТО была сила, о которой предупреждала ее мать. Впервые она поняла – действительно поняла – почему они так считали. Прошел момент: ее сердце успокоилось, и она закрыла рот, выявив на лице мрачную решимость. Они найдут иной способ. Сила Сатурн не принесет миру конец.
– Девочки, – сказала Усаги, и ее голос был сильнее и увереннее, чем она сама. – Идем.
Остальные кивнули.
При всех разрушениях снаружи, битва была еще не окончена. Далеко не окончена.
Мистресс 9 довольно улыбнулась, когда последние звучные слоги растворились в звучащем в огромной комнате призыва эхе. Ее участие в ритуале почти подошло к концу: круг был готов, обряды проведены, большая часть заклинаний произнесена. Кристаллы чистых сердец учеников Академии Мюген по спирали парили над кругом призыва, медленно сдвигаясь к его центру, где столп тьмы испускал жуткий, темный свет. Все работало как часы: каждые десять секунд новый кристалл сердца вплывал в столп тьмы и разрушался, испуская слабый импульс света, который, казалось, светил откуда-то издалека.
Мистресс 9 ощутила своеобразное беспокойство, когда кристаллы сердца двигались по пути забвения, но оно, как и свет, чувствовалось далеким, как будто пришедшим очень издалека. Она нахмурилась.
Дверь с шипением открылась, и в комнату призыва вошла Эвдиал, держа на плече Fire Buster MK III.
Мистресс 9 посмотрела на нее.
– Они здесь, – объявила Эвдиал.
Мистресс 9 покачала головой.
– Слишком рано, – сказала она. И так и было. Было слишком рано, чтобы допустить любое вмешательство, и все же… нет, для успеха это было важно. Она знала это. – Задержи их, Герматоид, – сказала она.
– Какую группу? – уточнила Эвдиал.
Мистресс 9 ненадолго задумалась над этим.
– Солдаты из Внешней части Солнечной Системы большая угроза, – наконец, сказала она. – Я не хочу, чтобы Уран, Нептун, Плутон, или… – и снова – слабый укол, что что-то не так, – или Ранма появились где-нибудь поблизости от этой комнаты, прежде чем призыв завершится.
Эвдиал кивнула и быстро взглянула на крошечный видеоэкран, установленный на ее наручных часах. Она широко улыбнулась – слишком широко.
– Похоже, что этот жалкий несчастный может в итоге оказаться полезен. – С этим словами она вскинула свой Fire Buster MK III и вышла из комнаты, оставляя Мистресс 9 наедине с ее мыслями.
В наступившей тишине Мистресс 9 долго изучала круг призыва. Что-то в нем чувствовалось… не так.
Странно было принести Разрушение всему району Минато. Совсем не так, как ожидала Сатурн. Она ожидала чувство вины. Обиды. Страха. Чего-нибудь. Но она не ожидала этого – этого покоя. Как будто это было самым естественным в мире, и сутью самой праведности было сделать то, что она сделала.
Сатурн неуютно поежилась, когда шла одна по темным коридорам Академии Мюген. Она была не совсем уверена, что ей нравилось, что ее сила с ней делала. Она не должна ощущать такого покоя после уничтожения целого района, и все же оно было, и не важно, как сильно ей это не нравилось, чувство ее не оставляло.
Она ощущала покой. Более того, она чувствовала, что все сделала правильно. И это вызывало отвращение.
Краем глаза она заметила какое-то движение. Дверь открылась, и мужчина с той стороны оказался в считанных сантиметрах от того, чтобы не быть рассеченным напополам Глефой Безмолвия: Сатурн удалось остановить оружие, лезвие едва коснулось кончика его носа, прежде чем она поспешно опустила его.
Там, изможденный и бледный, все еще одетый в теперь уже грязный халат, стоял Томоэ Соичи.
– Давно не виделись, Аканэ, – сказала Набики, ирония ее голоса скользнула прямо в сознание Мистресс 9.
Мистресс 9 удивленно подняла глаза и остановилась посреди заклинания. Над ней весь грандиозный механизм круга сместился и встал на свое место, и еще один кристалл сердца встретил свой конец. Она долго смотрела на Набики, принимая во внимания очень резкие изменения, внесенные в ее тело.
– На…Набики, – наконец, удалось выговорить ей.
Набики проследила за взглядом Аканэ до огромных перепончатых крыльев, вырастающих из ее плеч, и усмехнулась.
– Признаю, смелый вид. Но я не думаю, что ты в таком положении, чтобы на это жаловаться.
Учитывая черную звезду на лбу и то, как ее волосы двигались как живое существо, Мистресс 9 обнаружила, что не может не согласиться. Но все же было шоком видеть Набики… такой. Крылья, бледная кожа, красные глаза, нечеловеческая внешность…
– Последнее время я слышала о тебе разные странные вещи, сестренка, – пошла дальше Набики. Она взглянула на круг призыва, на парящую спираль из кристаллов сердец, и снова на Аканэ. Ее движения стали другими – почти как у рептилии. Извилистыми, сильными, холодными. Ее глаза были жестче, острее, похожие на кровь, быстро замороженную в момент извержения из разрезанной артерии. Ее кожа, как у Кошмарной Жизни-в-Смерти[7], была бледна как проказа. – Ты завела массу врагов на самом верху. Ты хоть представляешь, сколько людей хотят твоей смерти?
Огромная темная масса двигалась около входа в комнату, но Мистресс 9 не обратила на нее особого внимания.
– Что с тобой произошло? – спросила она. От Набики шел незнакомый запах, похожий на запах сточных вод смешавшихся с аккумуляторной кислотой, влажной землей и тем, что растет.
– Я встретила мужчину, – сказала Набики, утрированно затаив дыхание, – и он показал мне все чудеса мира. – Она вздохнула, и продолжила холодным, пустым тоном: – И ужасы. Которые захватят твой разум как прут и заставят тебя кричать, пока из горла не пойдет кровь. Хочешь взглянуть?
Мистресс 9 встретила взгляд Набики холодно, властно и равнодушно. Под этой поверхностью в уголках ее сознания кипел химический суп человеческих эмоций, и это было странно, похоже на размывающееся поле зрения вне стекол очков; то, что сейчас было легко отбросить.
– Не впечатляет, – ровно сказала она. – Ты знаешь, с кем ты имеешь дело, Набики? Думаешь, сможешь напугать меня?
– Правда, что это ты убила маму? – спросила Набики, меняя тактику. Она взглянула в сторону темной массы у входа в комнату, и ее лицо отвердело, хотя и не раньше, чем Мистресс 9 успела поймать в ее взгляде вспышку сожаления. – Ну, – продолжила Набики, – полагаю, я встала с тобой наравне.
Темная масса потащилась к свету: огромное, бесформенное, мрачное скопление серных пузырей протоплазмы, слабо излучающее свет, похожее на амебу из люминесцирующей черной смолы. По всей ее поверхности глаза сформировывались и распадались на пустулы зеленоватого света – и лица тоже формировались и распадались на всей этой громадине.
Каждое было неискаженным лицом Тендо Соуна, каждое плакало и жалобно всхлипывало.
Химический суп запульсировал и ускорился. В ней поднялась старая знакомая ярость, но разум Мистресс 9 стал холодным, странным, чуждым, полным неожиданных углов. Она взглянула на существо, что когда-то было Соуном, и хотя, когда она говорила, ее голос был переполнен гневом, нельзя было сказать, что могло быть иначе.
– Что ты наделала, Набики?
– Его ведь больше нет внутри вас? – спросила Ранма.
Соичи жалобно посмотрел на нее. Он был больше похож на скелета, чем на человека, зачахнув после своего опыта со здорового мужчины среднего возраста до чего-то хрупкого и старого: чего-то выглядящего едва живым.
– Внутри… нет. – Его голос был болезненно хрипл, как у человека, много дней не пившего ни капли воды. Он судорожно сглотнул. – Я ведь вернулся?
Сердце Ранмы преисполнилось жалости.
– Полагаю, – ответила она. – Не скажете, кто вы?
– Томоэ… Соичи. Кажется, это было моим именем. Я… – Его голос упал до настойчивого шепота. – Я что-то потерял.
– Мне жаль.
– Ты… ты поможешь мне найти ее? Я… – Его взгляд, кажется, прояснился. – Она мертва, – просто сказал он. – Все это время она была мертва. Боже, как долго я искал ее? Как много лет?..
Ранма не знала, что сказать. Она всегда была не слишком хороша с проявлением эмоций, и хоть она всем сердцем сочувствовала мужчине, ее больше беспокоили заботы помимо мужчины, который был одержим, ведь так?.. Ведь так?
"Это долг мастера боевых искусств защищать слабых".
Это был голос Генмы, слабее, чем раньше, и вновь он послышался как будто бы издалека. Ранее она проигнорировала его, но здесь, сейчас, столкнувшись лицом к лицу с полностью сломленным человеком, она поняла, что не в силах проигнорировать этот голос и во второй раз.
Она неловко положила руку на покрытое лохмотьями плечо мужчины
– Мне жаль, – запнувшись, сказала она.
Соичи разрыдался и обнял Сейлор Сатурн. Ранма на мгновение напряглась – напряглась на это вторжение в личное пространство; но это были совсем не прижимания амазонки. Этот мужчина обнимал ее, как будто бы она была семьей. И это заставило ее чувствовать себя еще более неудобно. Для Ранмы физический контакт всегда был чем-то, чего следовало избегать: все это было связано с атаками, будь то удары, пинки или броски. Но это было по-другому.
Крайне неловко и совершенно не расслаблено, Ранма неуклюже похлопала мужчину по плечу, не зная, что и делать.
Фиолетовый свет окружил их, и в это момент, в мгновение ока, все изменилось.
ВСПЫШКА
Ранма моргнула. Весь мир размылся, и она ни на чем не могла сфокусироваться. Несвежий, клинического вида свет развернулся над ней. Она не могла двигаться. Она не могла даже приподнять голову. Но она могла плакать, и она заплакала, заплакала как ребенок… как… в точности как ребенок.
Доброе лицо посмотрело на нее, и своими инстинктами она знала, что это кто-то важный.
– Добро пожаловать в мир, Хотару-тян, – с любовью сказал голос.
Вопреки себе, она сразу же прекратила плакать.
ВСПЫШКА
На ней был розовый комбинезон и белая футболка, и весь мир выглядел неправильно. Все было гораздо больше, чем должно было быть. У ее ног был разбитый цветочный горшок, грязь и вода забрызгали весь пол, цветы безжизненно валялись на плитке.
– Хотару! – позвал мужской голос.
Она подняла взгляд. Соичи стоял в дверях, в шоке глядя на нее.
– Папа! – пропищала она, слово вылетело совершенно непроизвольно. Затем она увидела себя в зеркале на стене и чуть не потеряла сознания: она была шестилетней девочкой с короткими черными волосами и фиолетовыми глазами.
ВСПЫШКА
Она радостно смеялась, когда мчалась через луг, треск летней травы объявлял о ее продвижении к отцу всем, кто хотел ее услышать.
– Ты меня не найдешь! – громко крикнула она, ныряя за старые бревна, что лежали на краю луга, слишком молодая, чтобы понять, что своим криком она выдала свое положение.
Соичи улыбался, идя по сухому коричневому полю, трава на каждом шагу потрескивала под его обувью.
– Куда же Хотару-тян могла спрятаться? – спросил он вслух, хотя и достаточно ясно видел ее.
– Я здесь! – позвала она, выбираясь из-за бревна.
Он рассмеялся.
ВСПЫШКА
Они появлялись снова и снова, одно за другим, воспоминания о детстве, которого у Ранмы никогда не было. Жизнь девочки по имени Томоэ Хотару. Хорошие времена и плохие, взлеты и падения, от рождения и до того дня, когда Соичи взял ее с собой на работу. Там они и закончились, когда она через стеклянную стену наблюдала за его великим экспериментом, со странным ждущим чувством в воздухе.
Свет померк. Видения закончились. Шесть лет за несколько секунд. Ранму пошатнуло от их интенсивности. Она в изумлении посмотрела на изможденного человека перед ней, не зная, что сказать или сделать.
Соичи улыбнулся, выражение его лица было мирным. Меж ними надолго повисла тишина, прежде чем он заговорил:
– Ты это она, не так ли? – спросил он.
Ранма не знала, что сказать.
– Я… – начала она, сразу же затихнув.
– Я рад, – сказал Соичи. – Я рад, что встретил тебя. Увидел… – Он внезапно рухнул, и Ранма пошатнулась от неожиданной тяжести его тела, в последний миг восстанавливая баланс.
Она опустила его на землю, тревожно глядя на него. Пути его ки выглядели не слишком хорошо. Свет его жизненной силы угасал с каждым вздохом.
– Я… я так сильно устал, – сказал он полным усталости голосом. – Но я пробудился. Спасибо тебе за это, Хотару-тян.
Ранма долго боролась с собой, отгоняя эти нежеланные, непрошеные воспоминания с поверхности ее сознания. Она как во сне опустила взгляд на Соичи. Наконец, она смогла заговорить:
– Мое имя Ранма, старик. – Ее слова были резки. В отличие от ее голоса.
Соичи внимательно посмотрел на Ранму, как будто видя ее в первый раз.
– Ранма, да? – Казалось, он погрузился в себя. Он глубоко, прерывисто вдохнул. – Странное имя, – выдавил он. Он сделал еще один тяжелый вдох. – Ранма, – сказал он еще раз, и в его голосе был оттенок глубокой грусти. Он сделал еще один глубокий, ужасный вдох, а затем просто… остановился.
Она долго смотрела на его тело.
Томоэ Соичи был мертв.
Ранма подняла взгляд.
Примерно в двадцати футах дальше по коридору стояла Сейлор Плутон, с гранатовым шаром в одной руке, посохом в другой и печалью на лице.
– Плутон, – удивленно сказала Ранма. Она хотела задать другой Сенши сотни вопросов. Зачем она показала ей жизнь девочки, которой никогда не было? Зачем она показала это еще и Соичи? Что это значит? Один за другим, бессчетное число вопросов, и каждый следующий беспокойнее предыдущего. Но она не задала ни один из них. Она спросила лишь: – Почему ты не с Уран и Нептун? – Она тут же пожалела, что не задала ни один из других вопросов, но было слишком поздно, чтобы переиграть его.
Плутон встретилась взглядом с Ранмой.
– У Уран и Нептун свой путь, а у меня свой. Сейчас мое место было здесь.
Ранма опустила взгляд на мертвое тело Соичи.
– Зачем ты показала мне все это? – тихо спросила она.
И снова тишина. Удар за ударом оставались без ответа, и Ранма могла слышать в коридоре биение своего сердца.
Наконец, Плутон заговорила:
– Сейлор Сатурн, – сказала она, ее голос был полон невысказанных эмоций. – Как ты думаешь, сможешь ли ты любить кого-то, или скучать по кому-то из жизни, которой у тебя никогда не было? Жизни, которая могла, возможно, даже должна была быть, но не была?
Ранма долго изучала лицо Плутон, ища какую-нибудь подсказку о причине, по которой она задала этот вопрос. Ничего не найдя, она беспомощно пожала плечами, не уверенная, что и думать.
Тишина.
– Почему? – спросила Ранма после одного или двух ударов сердца.
Они появилось там на долю секунды и сразу пропали, почти слишком быстро, чтобы заметить. В этот момент Ранма могла поклясться, что во взгляде Плутон видела сожаление и любовь. Они пропали.
– Идем, – сказала Сейлор Плутон. – Пора тебе встретиться со своей судьбой.
Ранма поднялась на ноги и подхватила Глефу Безмолвия с места, куда она упала.
– Верно, – сказала она, разочарованная уклончивостью Плутон и очень, очень потрясенная воспоминаниями о ранних годах жизни некоей Томоэ Хотару. Образы, что она видела, осели в отдаленных уголках ее сознания. Все конкретные моменты уже было трудно вспомнить, и они продолжали таять. Она снова внимательно взглянула на Плутон, и к ней неожиданно пришла мысль, которую она выразила вслух: – Как бы это было? – Это был старый вопрос – вопрос, что принес старые воспоминания и небо над Немезидой. – Я имею в виду, эта другая жизнь.
И они снова были там – появились и пропали. Сожаление смешалось с отказом в материнской любви.
Плутон пошла дальше по коридору, и через мгновение Ранма последовала за ней.
Набики, наконец, повернулась, чтобы рассмотреть существо, когда-то бывшее Тендо Соуном, изучая его кощунственные кривые и мучающие глаза бока одним презрительным взглядом. Это было быстро. Даже слишком быстро.
– Не поворачивайся ко мне спиной, Набики, – сказала Мистресс 9.
Набики повернулась к своей сестре спиной.
– Или что? Заберешь мой кристалл сердца? – Она взглянула на вращающуюся спираль как раз вовремя, чтобы увидеть во вспышке света разрушение еще одного кристалла. – Или пожалуешься на меня папочке? – Она на мгновение перевела взгляд на Существо позади нее. – О, постой. Значит, твоему другому папочке. Твоему настоящему папочке. – Она выплевывала слово "папочка", каждый раз произнося его со все большим презрением.
Чуждое сознание или нет, ТЕПЕРЬ она рассердилась. Мистресс 9 взглянула на существо, которое было Тендо Соуном, ее губы скрутились в чем-то приближающемся к нечеловеческому рычанию.
– Рёга, – сказала она, – приди ко мне.
Со слабым хлопком вытесненного воздуха одержимый Даймоном теряющийся парень появился рядом с Аканэ. Он огляделся по сторонам, изучая ситуацию.
– И это лучшее, что ты можешь сделать? Это твой рыцарь в сияющих доспехах? Рёга?
Рёга взглянул на Набики.
– Эй! Не оскорбляй того, кого призвали, чтобы убить тебя!
– Верно, – протянула Набики. Она щелкнула пальцами. По ее сигналу десяток Глубоководных бросились от громады Тендо Соуна, сжимая в руках трезубцы.
Рёга хрустнул костяшками пальцев и усмехнулся.
Они прокладывали свой путь по темным коридорам Академии Мюген, нити тумана обвивали их. Они шли все дальше и дальше, классные комнаты, как призраки, внезапно появлялись из тумана справа и слева и так же быстро исчезали позади них. И все классы были пусты. Брошенный рюкзак. Папка. Тишина. Их собственное дыхание казалось оглушающим: их собственные шаги были громовой поступью гигантов.
Усаги нервно взглянула на Эндимиона.
Глаза Эндимиона были тверды как алмазы, когда он осматривался по сторонам, но он все равно нашел время обнадеживающе кивнуть ей.
Во главе их маленькой группы, рядом с Венерой, шла Меркурий, с миникомпьютером в руках. Его свет отбрасывал странные тени на ее лицо.
– На следующем перекрестке налево, – прошептала она, и даже шепот казался громким.
Флуоресцентные лампы мерцали, по коридору тянуло запахом человеческих отходов. Усаги очень старалась не смотреть на царапины и слабые потеки некоей коричневой субстанции на полу коридора.
Они повернули налево, и после этого отдаленные звуки боя начали просачиваться сквозь тишину, наполняя ее сперва медленно, но затем со все возрастающей интенсивностью. Усаги переглянулась со своими Сенши.
– Девочки, – сказала Усаги. – Если мы не остановим Апостолов Смерти здесь…
Марс понимающе кивнула ей.
– Мы знаем, Усаги. Мы не подведем.
Венера выразила свое согласие:
– Пора сделать то, что мы всегда и делаем, – сказала она, и в ее голосе была сила и достоинство лидера.
Остальные посмотрели ей вслед.
– А что мы всегда делаем, Минако-тян? – спросила Усаги.
– Решаем проблемы, – слегка улыбнувшись, ответила Венера.
Все вместе Сенши зашагали дальше по коридору к двери, что вела в комнату призыва.
Взрывы сотрясали комнату призыва, когда Рёга сражался с Глубоководными. Он нырнул, уклоняясь от первого заряда, и ударил статую Мессии Безмолвия позади себя, рассылая по всем сторонам осколки. Следующие три заряда он прочувствовал полностью – уклонение никогда не было сильной стороной Рёги, и в этом отношении одержимость Даймоном ему совсем не помогла. Он вылетел из окружающих его взрывов с изяществом и тонкостью бешеного быка, и первый же его удар вбил Глубоководного в дальнюю стену, оставив там эффектный кратер.
Аканэ и Набики смотрели друг на друга, ни одна не была готова сделать первый ход. Хаос вихрился вокруг них, энергетические заряды летели в разные стороны, волосы Аканэ корчились под невидимым ветром, а кроваво-красные глаза Набики злобно светились.
И это Аканэ прервала их противостояние. Ей никогда не хватало терпения. Ее волосы массой черных змей метнулись через разделяющее их пространство, связывая Набики, оборачиваясь вокруг ее рук, ног, горла.
Аканэ казалась разочарованной.
– Слишком просто, – сказала она, – но ты никогда не была хорошим бойцом.
Набики ухмыльнулась.
– А ты никогда не была достаточно смышленой.
Аканэ почувствовала, как знакомая ярость вновь разгорается в ней – ярость, что говорила ей, что она ослабла после прибытия в Нэриму Ранмы, ярость, что много-много раз направляла ее молот, эта нечеловеческая ярость – и сдавила.
Голова Набики оторвалась, ее тело превратилось в дым, и она пропала.
Долю секунды Аканэ казалась растерянной, прежде чем Набики врезалась в нее сзади, сперва отталкивая ее в сторону. Она тяжело растянулась на земле и выскользнула из круга призыва.
Тик. Круг провернулся. Еще один кристалл сердца сгорел во вспышке света.
Аканэ поднялась на ноги, яростно глядя на свою все еще живую сестру.
– Иллюзия? – выплюнула она. Она ЗНАЛА, что это было слишком просто. Ну, еще ничего не кончилось. Она быстро подпрыгнула, поворачиваясь лицом к своей сестре, ее глаза наполнились обещанием смерти.
– SPARKLING WIDE PRESSURE! – раздался приглушенный крик. Спустя мгновение дальняя дверь в комнату призыва взорвалась дождем искр, слетела со своих петель и боком проскользила по полу с десяток метров. Рёга поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь летит в него, прежде чем она с оглушительным лязгом ударила его, швыряя его к основанию статуи Мессии Безмолвия.
Вырисовываясь на фоне света из коридора, Сейлор Сенши шагнули вперед.
– Апостолы Смерти! – объявила Усаги, окидывая взглядом всю комнату. – Мы не позволим вам призвать своего хозяина. Это наш мир, и мы изо всех сил будем сражаться за него! Я воин Любви и Справедливости, Серенити!
– Сейлор Венера!
– Сейлор Меркурий!
– Сейлор Марс!
– Сейлор Юпитер!
– Именем Луны, мы покараем вас!
Бой надолго приостановился, когда три стороны – Апостолы Смерти, Порождения Хаоса и Серебряная Луна – столкнулись друг с другом лицом к лицу.
Набики недоверчиво покачала головой.
– Папа, у меня есть для тебя задача, – сказала она.
Огромная, меняющаяся туша, что была Тендо Соуном, полускользила-полупузырилась из темного угла, где она ожидала, его лицо формировалось и распадалось по всему громадному телу.
– Убей их, – сказала она, пренебрежительно отмахиваясь от них.
Существо, которое было Соуном, напало, и все Сенши рассеялись в разных направлениях: огромная туша пронеслась через то, что осталось от двери, в коридор, прежде чем поменять местами свой перед и зад и пойти на новый проход.
Усаги была в ужасе.
– Это… это человек! – сказала она, едва Марс отпрыгнула подальше от выброшенной псевдоподии, а Венера взорвала ее своим Crescent Beam.
Тем временем несколько Глубоководных просто набросились на Рёгу, кусая и царапая и пиная его, когда он осел под их массой… что и поместило их туда, куда он и хотел.
– BAKUSAI TENKETSU! – выкрикнул он, втыкая свой палец в пол.
Взрыв пыли и осколков превратил Глубоководных в довольно кровавое месиво. Спустя мгновение совершенно невредимый Рёга поднялся на ноги, кровь стекала с его тела, и он жестоко усмехнулся.
Выжившие отступили назад и нервно схватились за свои трезубцы.
– И это все что вы можете? – презрительно спросил Рёга.
Залп зеленых зарядов был ему ответом.
На другой стороне комнаты Усаги и остальные усердно отвлекали шоггота, пока Меркурий изучала его с помощью своего компьютера, стоя подальше от основного места боя. В живот Юпитер ударила псевдоподия, и она в ужасе закричала, когда это существо начало поглощать ее в себя… только чтобы спустя мгновение оказаться на свободе, когда точно нацеленная магическая роза разрушила магию процесса поглощения и отбросила блюющую Сейлор Юпитер от твари.
– Не позволяйте ему коснуться себя! – закричала Марс. – Он может убить одним прикосновением!
Юпитер, шатаясь, поднялась, потрясенная и пытающаяся сдержать позывы желудка.
– Было бы… полезнее узнать… пораньше, – проворчала она.
Компьютер Меркурий просигналил, и она опустила взгляд на экран. Она непроизвольно отступила на шаг.
– Это человек. Или был им до трансформации. Сейлор Мун, мы придержим его, а когда перестанет двигаться, ты его исцелишь!
План битвы был определен. Сенши перешли к действиям. Существо удивительно легко перемещало свою огромную тушу, посылая огромные псевдоподии, невзирая на любые действия Сенши, что превращало поимку в лучшем случае в сложную задачу.
– Mars Fire Snake! – зачитала Марс, призывая круг огня окружить тело Соуна-шоггота и легко разгореться доверху.
Он прорвался сквозь пламя, как будто оно было пустяком, оставив Марс ровно столько времени, чтобы удивленно взглянуть, прежде чем…
Такседо Камен перекатился, качнулся на веревке, вцепившейся в основание статуи Мессии Безмолвия, схватил Марс в охапку и утащил ее от опасности, как шоггот прогрохотал через пространство, где она только что была.
– Спасибо, – сказала она, с трудом переводя дыхание.
Он кивнул.
– VENUS LOVE-ME CHAIN! – воззвала Венера, и цепь золотых сердец обтекла и окружила тварь, связывая ее на месте. – СЕЙЧАС! – крикнула она.
– JUPITER OAK EVOLUTION!
– SHINE AQUA ILLUSION!
Шоггот рухнул, продавив пол, когда его туша упала без контроля и поддержки.
Усаги взмахнула Волшебным Лунным Жезлом.
– MOON HEALING ESCALATION! – закричала она. Волны целительной силы протекли сквозь измученное тело твари, что была Тендо Соуном, и оно начало таять – но не в человеческий облик, а в ничто. Когда тьма и порча удалялись, под ними не оставалось ничего. Маска прикрывала отсутствие всего.
Усаги оборвала поток магии и уставилась на полурастаявшую тварь с приоткрытым от ужаса ртом.
– Почему… почему он не становится человеком?
Это может быть проблемой.
Набики почувствовала, как падает у нее в груди сердце, когда увидела, что попытка Сейлор Мун исцелить отца обернулась полным провалом, неспособностью восстановить его. Это того не стоило. Это того не стоило. Черный Человек солгал. Черный Человек солгал! ПРОКЛЯТЬЕ! Ее глаза сияли с нечеловеческой силой, крылья сгибались и разгибались, ее внутренности, казалось, странным образом смещались внутри нее. А затем пришел страх – стены сошлись перед лицом ее отчаяния, и ощущение Присутствия, дрожащего страха, что лежал вне разумов тех, кто его ощущал, окутало среднюю сестру Тендо, протекло через камеру гниющими волнами.
Аканэ была не впечатлена.
– Куда ты смотришь, дура? – насмешливо позвала она, возвращая Набики на землю взрывным импульсом сверхъестественной энергии.
Боль разорвала все ее тело, и она затолкала ее в глубокий, темный угол своего сознания. Боль была для плоти. Плоть была временна. Плоть сейчас не важна. Ее тело дымилось, Набики встала и злобно посмотрела на свою сестру.
– В следующий раз приложи чуть больше усилий, Аканэ. Кажется, эта щекотка слаба. – Это было глупо, да, но необходимо. Аканэ должна была обезуметь. Набики нужно было довести ее до безумия. Все зависело от этого.
Когда ее большая надежда разбилась, а другая быстро исчезла, Тендо Набики вновь ринулась в бой.
В мире вне Академии Мюген к этому моменту все уже почти закончилось. Древние силы по-настоящему пробудились, но и в этот отчаянный последний час человечество доказало свою ценность. Мужчины и женщины отчаянно сражались с умирающими на свету, зная, что они обречены, зная, что они едва могут взглянуть на своих врагов без риска обезуметь, они стояли и сражались. И проигрывали. Без посторонней помощи человечество не могло выстоять против увеличивающихся сил Порождений Хаоса.
В небесах над Нью-Йорком эскадрилья истребителей F-16 навалилась на огромный живой шар ядерного огня. Запущенные ракеты исчезли в пламени, нисколько не возмутив небесную сферу; Ктугха и не заметил, как его огневампиры стаей вылетели со своего места на его огненном теле. А вот пилоты истребителей их заметили. У них было время закричать, прежде чем дождь живых огней прошил их самолеты насквозь, словно они были сделаны из тонкой бумаги, сам металл загорелся под действием сверхъестественных сил, тогда как остальные прорывались сквозь кабины, превращая пилотов в живые костры, что горели ярко, но недолго. Там и пропали: вот и все человеческое бытие.
На Южном полюсе всколыхнулась огромная, непостижимая сила. Пробудившись из-за скверны Хаоса, Первый из Детей Лилит открыл глаза, увидел удивленные лица человеческих ученых и был очень возмущен.
Десять минут спустя Антарктида взорвалась, и маленькая девочка на спасательном плоту – дочь руководителя экспедиции – кричала в ужасе от того, что увидела в тот момент.
В этот день это было удивительно обычной реакцией. Крики ужаса. Крики потерянной невинности. Крики внезапного, нежеланного понимания. Крики за всю гниль во всех трущобах мира.
Рим горел. Ватикан горел. Папа лежал мертвым на площади Святого Петра, и вокруг него было пламя и хаос. Мекка исчезла, весь город провалился в огромную яму, как будто кто-то вырыл нору под основанием самого сердца мусульманского мира. По всей Земле горели города. Некоторым повезло больше, чем другим. Европейскому Союзу, под бдительным прикрытием UNIT'а, повезло больше всех. В прошлом у них был некоторый опыт взаимодействия с чем-то подобным, и он неплохо послужил им сейчас. Но даже там дела шли не слишком хорошо. Даже там цена была выше, чем кто-либо был готов заплатить.
И, тем не менее, они платили. Каплей крови за каплю крови, человечество платило.
Когда Сатурн и Плутон, наконец, встретили Уран и Нептун у входа в комнату призыва, битва внутри уже подходила к своему завершению. Сенши-Хранители, не желающие уничтожать то, что осталось от Тендо Соуна, сейчас просто пытались уклоняться от него. Это было игрой, в которой побеждал шоггот, пусть даже, как сейчас, наполовину растаявший. У них просто не было такой выносливости, чтобы справиться с огромной тварью. И это было лишь вопросом времени, когда же одна из них будет убита этим существом.
Рёга, убив оставшихся Глубоководных, принялся помогать Аканэ бороться с Набики, превратив честный бой в полностью односторонний. В момент, когда появились Внешние Сенши, одновременно произошло два события: первое, Набики пропустила сильный удар в живот и отлетела к статуе Мессии Безмолвия, которая от силы удара рухнула на нее, все обломки были пропитаны гнилым, чуждым Страхом; второе, огромный круг призыва сместился, и предпоследний кристалл сердца был поглощен в огромной вспышке света.
Над тем местом, где уничтожались кристаллы сердец, сейчас что-то мерцало – ощущение сдвига и деформации, что выворачивало глаза. Где-то позади него огромное, скрывающееся присутствие нетерпеливо ожидало, зная, что его время почти пришло.
На эту сцену и прибыли Внешние Сенши.
Плутон кивнула Сатурн.
Сенши с косичкой взвилась в воздух, с Глефой Безмолвия в руках, двигаясь прямо на существо, что было Тендо Соуном.
Усаги смотрела на нее, широко раскрыв глаза.
– НЕТ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ!..
– SILENCE GLAIVE SURPRISE! – зачитала Сатурн, опуская при этом лезвие.
Глефа напополам рассекла шоггота сверху донизу. Пол треснул кругами около ног Сатурн, ужасная фиолетовая энергия, пульсируя, испускалась ее телом, и все звуки на долю секунды пропали, когда верхняя половина здания взорвалась, едва последний кристалл скользнул на свое место и исчез во вспышке света.
Когда зрение у сражающихся восстановилось, потолок со всем над ним просто пропал, как и шоггот, что был Тендо Соуном. Комната призыва теперь была на вершине здания. Все глаза устремились на Сатурн и других Солдат из Внешней части Солнечной системы.
– Вот и все, Аканэ, – сказала Сатурн, через всю комнату глядя на девушку. – Если ты сдашься, мы, наверное, сможем найти способ исцелить тебя, но мы не дадим тебе сокрушить весь мир.
– Сейлор Сатурн… – прошептала Усаги, глядя на место, где был шоггот. Слеза оставила след на ее щеке.
Но Аканэ не собиралась сдаваться. Нет, сама мысль о капитуляции была смехотворна. Она победила. Она громко рассмеялась.
– Призыв выполнен, тупица. Как ты думаешь, что ты сможешь сделать? Взгляни!
Над кругом призыва, где когда-то было слабое мерцание, сейчас протянулась зловещая красноватая трещина, что пересекала само небо с одной стороны здания до другой, и она расширялась. Вскоре она исчезла вдали по обе стороны от них, и сам эфир задрожал.
– Фараон 90 не завладеет этим миром, Мистресс 9, – решительно сказала Плутон, когда она, Уран и Нептун встали перед Сатурн. – Сдайся, или будешь уничтожена.
Сатурн при этом казалась удивленной, но ничего не сказала.
Рёга похрустел костяшками пальцев и шагнул вперед.
– Ну, ну. Посмотрите-ка, кто прячется за кучкой девочек, – сказал он. – Надеюсь, ты готова ко второму раунду, Ранма, потому что я весь день с нетерпением жду этого. – Его аура вспыхнула, и смертельное розовое сияние окутало его…
– DEEP SUBMERGE!
– WORLD SHAKING!
– Dead Scream.
Первые два были криками, последний шепотом, и последний был смертельнейшим из них. Три энергетических сферы посреди полета слились в один многоцветный шар, который в полную силу ударил Рёгу и яростно взорвался, рассыпая дождь… кусков. Рука здесь. Нога там. Кусочки головы по всему полу. Повсюду кровь.
Повсюду кровь.
Рёга был мертв.
Сатурн, раскрыв рот, в шоке смотрела на это. Рёга. РЁГА был мертв. РЁГА БЫЛ МЕРТВ.
Аканэ, Внутренние Сенши, Сатурн, все они смотрели в шоке. Тишина надолго заполнила комнату.
Затем раздался отдаленный рокот, прокатившийся от глубочайших глубин до высочайших вершин. И наступило начало конца. Красноватые трещины паутиной раскинулись по всему небу от центральной линии.
Аканэ опустилась на колени, выглядя совершенно потерянно.
– Рёга… – прошептала она. – Рёга. Рёга!.. – Ярость, которую Набики с таким трудом удалось разжечь, смешалась с горем, ее очень человеческие эмоции боролись с закрывшей весь ее разум тонкой пленкой влияния Фараона 90. Баланс сместился в одну сторону, затем в другую. Она закричала, и сила мощно вспыхнула вокруг нее.
Она поймала взгляд Сатурн, и все, казалось, замерло. Лицо Сатурн – лицо Ранмы – отражало ее собственные чувства.
Тихие слезы потекли по щекам Сатурн, когда она смотрела в глаза Аканэ, забыв про весь мир вокруг. Весь мир стал лишь ими двумя; два сердца встретились в этот ужасный момент. В разгар хаоса и смерти два сердца были едины в горе и боли.
Даже когда Аканэ смотрела на Сейлор Сатурн, даже посреди своего горя и своей ярости, она почувствовала непреодолимую любовь к девушке с косичкой: ожесточенную, отчаянную любовь, рожденную из нужды и потери, желания и надежды. Чуждое влияние Фараона 90, отталкиваемое силой любви, горя и гнева, лопнуло как мыльный пузырь. Свет засиял во взгляде Аканэ, и она удивленно взглянула на Сатурн.
– Ранма, – прошептала она.
Усаги и ее Сенши-Хранители шагнули навстречу Уран, Нептун и Плутон.
– Я не одобряю, – сказала она, и ее глаза были полны гнева в равной мере смешанного с ужасом.
Плутон встретила взгляд своей Королевы.
– Я знаю, – просто сказала она. – Мне жаль. – Она, казалось, хотела сказать что-то еще, но в этот момент небо разорвало по швам. Все обширное пространство небес развернулось в раскрытое, ужасное, пустое, ОТСУТСТВИЕ, ограниченное зловещим красным светом, его грубыми, неровными краями, потрескивающими от силы. Бездна взглянула на планету Земля, и безумие закрутилось в своем пробуждении; темная сила пульсировала в этой пасти, совсем как стук сердца Вселенной.
Из Звучной Пустоты ужасное СУЩЕСТВО обрушилось на город, появившееся из чрева Пустоты в гротескной пародии на человеческое рождение, капающее энтропийными завихрениями, шаровидное и корчащееся каждым участком своей поверхности. Огромные щупальца взметнулись с его тела, и гигантский единственный глаз открылся в самом центре его сферической массы, заливая разрушенные здания своим зловещим красным светом; его взгляд был прикован к Сейлор Сатурн.
И только к ней.
Фараон 90 прибыл.
Глава 18. Отражения Разрушителя.
Она падала. Сквозь огонь и тьму, она падала. Она ощущала Его пылающее присутствие звездой в небе, но оно было далеко. Что-то смяло ее. Что-то накрыло ее. Она падала сквозь пол, и пол оставался тверд. Ее мысли текли сразу в тысячу разных сторон. Отдаленно она знала, что поднимается на ноги среди обломков упавшей на нее статуи Мессии Безмолвия, но это было далеко от фокуса ее сознания.
Тендо Набики вновь боролась за само свое существование.
Отчаяние открыло двери, которые не должны были быть открыты, и нечеловечость сознания, с которым ее объединили, вихрем отлилась крепостью ее Я.
Все, что она пыталась сделать. Все, чем она пожертвовала. Ничто не удалось. Папа был мертв. Серенити пыталась исцелить его, и исцеление лишь уничтожало своим прикосновением. Затем Ранма довершила дело. Ранма.
Она проиграла. Полностью проиграла. Тендо Набики сделала ставку и потеряла ее, и теперь мир будет платить.
Ее тело заметно мутировало, когда она корчилась на кровати из щебня и разбитого камня; ужасные зияющие уста раскрывались и закрывались по всему ее телу, ее волосы слились в покрытые слизью щупальца с ужасными зубами, ее глаза лопались и восстанавливались снова и снова, длинные полосы остались после скатившихся по ее щекам кровавых слез. Руки чесались; зуд стал невероятен, неистов, и два рта с длинными вытянутыми языками и бритвенно-острыми зубами раскрылись там, где были ее ладони. Ее крылья растягивались и вздымались под тихим ветром, но при всем этом, она не кричала. Она не могла позволить себе отвлечься.
Само ее я было на очереди. Снова.
Но даже хуже боли мутации и отчаяния от абсолютной неудачи был сильнейший Голод, что возник у нее в груди. Необходимость. Необходимость охотиться и пожирать и осквернять. Она знала, что все эти желания пришли от Существа, того, с которым ее объединили. Существа, которым она стала.
И она знала его имя. Она знала его имя. Назло ей самой, назло знанию, что лучше не произносить имя этого существа, даже несмотря на то, что оно было мертво вот уже десять тысяч лет, слово наполовину сформировалась у нее на губах, прежде чем она смогла оборвать сама себя.
– Й'Гол…
Глава 18. Отражения Разрушителя.
Аканэ беспомощно смотрела на Сейлор Сатурн, в то время как высоко над ними Фараон 90 продолжал свой спуск. Если бы она подняла глаза, со светом, изливающимся из огромного глаза ее Отца, смешанным с пламенем от спуска, Существо выглядело бы как огромная, яркая красная звезда.
Все, что она натворила под влиянием своего Отца, промелькнуло перед ее взором.
Она увидела, как кричал Рёга, когда сущность Даймона вливалась ему в глотку, превращая его во… что-то еще. Она увидела, как человечность исчезла из его глаз. Она увидела, как ее связь с ним привязала его к месту, и узнала его – чем он стал.
Она увидела, как Рёгу разбрызгало тысячей кусочков после объединенной атаки Солдат из Внешней части Солнечной Системы. Кровь была повсюду.
Она увидела, как она сама солгала ему. Заставила его думать, что Ранма изнасиловала ее.
Она увидела убитую горем Ранму. Она вновь почувствовала, что должна БЫТЬ Ранмой. Владеть ее телом так, как она владела своим. Теперь, оглядываясь назад, во всем этом был смысл. Ее собственничество. Ее ревность. Не то чтобы это что-то извиняло. Неужели все было ложью? Неужели все это было из-за ее природы? Было ли у нее хоть что-нибудь не из-за того, чем она была?
Она вспомнила Гору Феникса. Она вспомнила свою беспомощность. Она вспомнила слова Ранмы о любви.
Она увидела, как поглотила тысячу душ для удовлетворения своего аппетита, тысячу душ для призыва Существа, что породило ее.
Она увидела, что сделала со своей собственной матерью.
Само Присутствие ее Отца высоко в небе угнетающе действовало на ее разум, но на этот раз она не сдастся. Так же как горе, ужас и отчаяние ослабили Набики, Аканэ они только усилили. Она не позволит этому повториться. Больше никогда.
Она закричала, но не издала ни звука. Трижды она безмолвно кричала, и трижды ее голос подводил ее.
Ее немота прервалась.
Четвертый крик был в полный голос, и в нем слышалась смерть всего, что она когда-то любила. Ее зрение появлялось и пропадало, тьма и свет сменялись в ритме биения ее сердца.
Она почувствовала обнимающие ее руки.
Аканэ подняла взгляд, все ее тело содрогалось от охвативших ее мощных рыданий.
Руки Сатурн крепко обнимали ее. Она встретила взгляд Сатурн. Взгляд Ранмы. Взгляд Ранмы, блестящий от слез, любви и страха.
– Ранма… – сказала она.
– Возвращайся, пацанка, – прошептала Ранма в ее волосы.
Все ее горе ослабло. Ужас ослаб. Вина ослабла. Они все еще оставались, но поблекли пред важностью этого: там, перед концом всего, глядя в глаза Сейлор Сатурн, Аканэ чувствовала… любовь.
Любовь.
Наконец, Сейлор Сатурн поднялась на ноги. Она сжала руку Аканэ. Не нужно было говорить "Я люблю тебя", Аканэ знала это и так.
Высоко над ними, шарообразное тело Фараона 90 светило в ночном небе огромной красной звездой, становящейся все больше и больше, пока она опускалась.
…она корчилась.
Сатурн приподняла Глефу Безмолвия.
Аканэ взглянула вверх, черная звезда украшала ее лоб, длинные темные волосы плащом прикрывали ее сзади. Сейчас они совершенно безвольно повисли. Даже ветер не касался их, удерживая их в полной, неестественной неподвижности.
– Мой отец идет, – сказала она, и ее голос был полон смирения.
Окружавшее огромное тело Фараона 90 пламя от спуска рассеялось, и эта ужасная громадина развернулась в небе над остатками Минато-ку.
Марс вышла вперед. Она видела это раньше. Она взглянула в глаза Сатурн.
– Сатурн, нет! ПОЖАЛУЙСТА! Я знаю, что все, похоже, мрачно, но ты не можешь уничтожить весь мир!
Сатурн встретила отчаянный взгляд Рей и медленно опустила Глефу Безмолвия.
– Найди мне иной способ, – сказала она.
Марс взглянула на Усаги, и Усаги кивнула.
– Собираемся в круг, девочки, – сказала Королева. – Мы раз и навсегда остановим этого монстра.
Одна за другой, все Сенши-Хранители Нео-Королевы Серенити, взявшись за руки, вставали рядом с ней. Они вставали кругом, Усаги, Рей, Минако, Макото, Ами. Спустя мгновение к ним присоединился и Мамору.
Свет разом возник вокруг их всех.
– VENUS CRYSTAL POWER! – проскандировала Венера, и белый свет подобно утру мира зажегся вокруг ее золотистого.
– MERCURY STAR POWER! – собственный свет Меркурий сдвинулся в сторону синевы.
– MARS CRYSTAL POWER! – огненный свет окутал Сейлор Марс, и ее лицо было подобно лику богини войны.
– JUPITER CRYSTAL POWER! – затрещали молнии; зеленая сила Дерева смешалась с силой молний Зевса, слившись в единое целое.
Валяющиеся повсюду обломки всплыли в воздух, когда сила покатилась от вставших в круг.
Эндимион раскрыл ладонь, и там возникла блестящая, сияющая золотая жемчужина.
– Golden Crystal Power, – прошептал он. Сила Земли протекла сквозь него, освещая все вокруг нежной золотистой аурой.
– MOON COSMIC POWER! – закричала Усаги, ее аура больше не была розовой, теперь она была сияющей, чистой белой.
Одновременно пять богинь и один бог разорвали контакт друг с другом, сила вихрилась вокруг них, все они, молитвенно сложив руки, указали на спускающуюся тушу Фараона 90. И они хором воскликнули:
– SAILOR PLANET ATTACK!
Потоки почти невообразимой силы потекли от группы, по одному от каждого. Сияющие золотой, синий, зеленый, красный и белый лучи на долю секунды слились в их сложенных ладонях. Затем потрясающий заряд многоцветной энергии выстрелил прямо вверх, точно в Фараона 90.
Из центра черной, корчащейся массы пришел звук, глубже и ужаснее корней Земли. Ужасающая красная энергия потекла из огромного глаза Фараона 90 и встретила объединенную атаку двора Серенити на полпути к их цели. Встретила… и отразила.
Глаза всех Сенши-Хранителей расширились.
Импульс красной энергии тек вниз прямо на них. Возникла ужасная вспышка, громыхнувшая подобно грому, и накатилось ощущение Непостижимого Иного.
Все они испустили крик боли, взлетая прямо в воздух. Там они и остались, паря в нескольких метрах над полом, сама гравитация вокруг них отменила свое действие, когда законы упорядоченной вселенной отступили перед явной чуждостью силы Фараона 90.
Фараон 90 уже парил всего в нескольких сотнях метрах над Академией Мюген, огромные щупальца взметнулись с его тела, его гигантский единственный глаз заливал всю крышу своим зловещим красным светом.
Сенши-Хранители не справились: теперь пришла очередь Внешним Сенши проявить себя.
Уран, Нептун и Плутон кивнули. Слова были излишни.
– DEEP SUBMERGE! – закричала Нептун, посылая сферу аквамариновой энергии безвредно расплескаться об корчащийся панцирь Фараона 90.
Глаз сдвинулся к ней, и на мгновение она почувствовала всю силу сознания Фараона 90, обрушившуюся на ее разум.
– Dead Scream, – прошептала Сейлор Плутон. Спустя мгновение ее собственная сфера фиолетовой энергии также бессильно взорвалась об Фараона 90.
Взгляд глаза упал на нее.
Но он проглядел Уран, которая, едва две другие выстрелили своими атаками, прыгнула вверх, с Космическим Мечом в руке, воспользовавшись при этом локально изменившейся гравитацией. Она взмывала ввысь, ее волосы текли на ветру. Выше, выше и выше; когда Фараон 90, наконец, заметил ее, было слишком поздно.
– SPACE SWORD BLASTER! – выкрикнула она. Мощнейший яркий свет окутал лезвие ее меча, и там, песчинка перед огромной громадой Великого Древнего, она всадила свой клинок в огромный глаз в центре Существа.
Он погрузился внутрь, тошнотворно разбрызгивая капли слизи, и со вспышкой света ее сила взорвалась внутри глаза Фараона 90.
Кровь пролилась на нее, и на крыше на мгновение все стихло.
А затем из шарообразной массы раздался звук, подобный трубному гласу, наполненный такой глубокой, пульсирующей ненавистью, что сердце Уран едва не подвело ее прямо там.
Огромный глаз потускнел, но по всему телу Фараона 90 засветились ярким, зловещим красным светом открывшиеся глаза, и все они уставились на Сейлор Уран.
Тысячи импульсов красной энергии выстрелили из шарообразной массы в Уран, сбрасывая ее вниз на крышу с силой товарного поезда. Она оставила огромный кратер в центре того, что было кругом призыва, и импульсы энергии последовали за ней. Ее тело дергалось и корчилось, когда импульсы опаляли и сжигали все, чего они касались, прожигая плоть и кости и ткани как пламень самой преисподней.
– УРАН! – закричала Нептун, кидаясь к своей любимой.
Она все еще была жива. Ее тело было полностью повреждено, но она все еще была жива, кости блестели под светом Фараона 90, грудная клетка была наполовину обнажена, плоть вокруг нее обгорела, волосы сгорели в пепел, с правой стороны лица ее плоть прогорела до черепа, ее широко раскрытые глаза смотрели в никуда, когда она вдохнула после судорожного выдоха.
Нептун в ужасе смотрела на тело своей любимой, и Усаги и остальные все еще парящие Сенши-Хранители смотрели точно так же.
Набики поднялась на ноги, ее тело мутировало практически до неузнаваемости. На месте глаз остались кровоточащие впадины, хотя она обнаружила, что все еще могла видеть. Она могла пробовать вкус своими руками. Всеми своими ртами. Пошатываясь, она выбралась из кучи щебня и подняла взгляд на Сенши-Хранителей.
Окровавленная. Побитая.
Она смотрела, как Усаги мягко опустилась на землю.
Она смотрела, как Нептун рыдала над разрушенным телом Уран.
Хотелось смеяться. Хотелось плакать. Хотелось кричать. И она осознала, что ее рты болтали, кричали, смеялись. Она сжала их все, прикрывая, и содрогнулась.
– Значит, так и наступит конец света? – пробормотала она, не ожидая ответа. Все ее рты повторили вопрос хором ее собственных голосов, каждый незначительно отличался из-за формы рта, языка, зубов, но все они безошибочно были ее собственными.
Она вспомнила. Она вспомнила конец своего Отца на Немезиде, так давно. Она не хотела. Она не хотела ощущать того, что он сделал со всеми, что жили там. Больше всего на свете она не хотела так сильно любить его. Тем не менее, она вспомнила. Она вспомнила, как Сейлор Сатурн обрушила Глефу Безмолвия на ее тело. Тело ее отца. Навсегда положив конец Й'Голонаку.
История повторяется. История циклична. Она взглянула на Сейлор Сатурн. Она взглянула на Аканэ.
Так и наступит конец света.
Далеко оттуда, в Некохантене, Колон выглянула из окна на разрушенные улицы Нэримы. Она, Мус и Шампу долго и упорно сражались, чтобы сохранить это место в безопасности, и именно здесь собрались последние выжившие района. Снаружи, в темноте, бормотали и шевелились Существа. Существа, что научились ходить, когда должны были ползать.
Никогда еще она так глубоко не чувствовала свой возраст, как сейчас.
На ее старом теле осталось множество ран, и у Шампу дела обстояли не намного лучше.
Мус истекал кровью лежа в углу. Касуми ухаживала за его ранами, но как ни много она не узнала от доктора Тофу, врачом она не была. Она могла лишь чуть облегчить ему страдания.
– Они прекратить атаковать, – сказала Шампу на ломаном японском хриплым и напряженным голосом. – Сильно-сильно хорошо. Может, они уйти? Может, мы убедить их, что мы слишком большая проблема?
Колон покачала головой.
– Нет. Разве ты не чувствуешь этого, дитя? Настал час рока. Сейчас зять сражается за нас… – Она замолкла. – Я чувствую… как звезда умирает. Звезда рождается. – Она устало допрыгала на своей клюке к одному из немногих оставшихся в ресторане нетронутых столов и скользнула на стул напротив Нодоки.
Нодока зажала в своих дрожащих руках чашку чая. Она вздрогнула, когда Колон уселась рядом с ней, и пролила горячий чай на стол.
– О, – сказала она. – О, Старейшина. Это вы.
Колон налила себе чашку чая и долго, медленно глотнула.
Нодока молча сидела рядом с ней, глядя на полупустую чашку в своих дрожащих руках, наблюдая за завитками поднимающегося над ней пара.
– Совсем не так я ожидала встретить свой конец, – сказала Колон. – Но могла быть компания и похуже, чтобы умереть. Ваш сын достоин вас, Саотоме-сан.
Нодока подняла взгляд, встречая взгляд Старейшины, и внутри себя Колон поморщилась. Глаза Нодоки были тусклы. Безжизненны. Она была похожа не женщину, наблюдающую за концом всего.
Она была.
Немного жизни вернулось к ней при упоминании Ранмы.
Попытавшись что-нибудь сказать, Колон обнаружила, что у нее нет на это никаких сил. Все рухнуло в бездну. Нодока видела смерть своего мужа и смерть лучшего друга своего мужа. Мир, по-видимому, заканчивался у дверей ресторана, и они ничего не могли сделать, чтобы все остановить. Никогда еще три сотни лет не давили на нее так сильно. Они пролетели у нее перед глазами.
Так что они сидели в тишине, в конце всего, попивая чай. Старейшина амазонок и мать мальчика, которого Колон хотела сделать своим наследником.
Мус мокро раскашлялся, и Касуми принялась успокаивать его.
– Отдохни, – прошептала Тендо, слезы лились у нее из глаз. – Ты сражался уже достаточно.
Мус огляделся, разыскивая Шампу, но так и не нашел ее; его очки бесполезно торчали у него на лбу.
Сквозь слезы, отчаяние и ужас, сострадание Касуми сияло как лицо Бога. И в этот момент, когда вся надежда исчезла, она запела нежную колыбельную. Для Муса. Для Нэримы. Для всего мира.
Мус мирно опустился на свою кровать и улыбнулся.
– Шампу… – прошептал он и умер.
На другой стороне комнаты Шампу яростно моргала сквозь слезы.
Слышны были только рыдания беженцев и медленная, нежная, печальная колыбельная Касуми.
Колон еще никогда не чувствовала себя настолько старой.
На вершине остатков Академии Мюген Сенши с ужасом смотрели на израненное тело одной из своих. Уран глубоко дышала, рваными, задыхающимися вдохами, оставаясь в живых лишь благодаря своей магии, когда по всем законам она должна была быть мертва.
Нептун плакала, ее слезы мягко падали на тело ее любимой.
– Плутон, – сказала она. – Мы НЕ МОЖЕМ. Не сейчас. Не после всего этого.
Сатурн поцеловала Аканэ в макушку и устало поднялась, держа в руках Глефу Безмолвия.
– Вы нашли иной способ? – спросила она. Ее голос был ровен. Пуст.
Мысли Усаги мчались. Она могла попробовать использовать Гинзуйсё, но она уже объединила его силу с силами остальных в Sailor Planet Attack, и это не возымело никакого эффекта. Но ведь должен быть способ! Это не может быть концом! У них было будущее, и они его видели! Чиби-Уса была тому доказательством.
– Чиби-Уса… – сказала она.
Плутон печально покачала головой.
– Будущее не определено, моя Королева. Для нас. Здесь и сейчас нет иной судьбы, кроме той, что создаем мы сами. Знание того, что может ждать нас, может дарить надежду, но ничего не гарантирует. Не тогда, когда ты здесь, внутри мгновения.
Усаги встретила взгляд Плутон, и на мгновение ей показалось, как она падает в глубину этих наполненных призраками вечных глаз. Ей показалось, что она видит, как вся история двигалась к этому моменту. Здесь. Сейчас.
Этому окончанию.
Сейлор Сатурн вознесла Глефу Безмолвия.
– Нет, – прошептала Усаги, – я не допущу, чтобы все закончилось так.
Высоко над ними Фараон 90 светился все ярче и ярче. Становилось все труднее смотреть на тело огромной твари; оно сияло как красное солнце в небе над Дзюбаном.
Где-то в южной части Тихого океана из морских глубин поднялся Р'льех, неся с собой царя снов: страшный Ктулху, наконец, пробудился, чтобы бросить вызов мощи Фараона 90.
В этот момент слова Королевы Серенити, Селены, слабо, но ясно послышались сквозь шум: "В ней содержится то, что твое по праву, Принцесса Серенити: последняя часть твоей силы, что невозможно было перенести в твою новую жизнь. Она ждет здесь. Придет время, когда ты должна будешь испить ее до дна".
Исполнившись внезапной надеждой, Усаги протянула руки. Вспыхнул шар света, слившись в форме Святого Грааля.
Он сиял как заря.
– Девочки, – прошептала Усаги. – Верьте в меня. – Она поднесла чашу к губам и выпила. Было горько, и оно горело, протекая по ее горлу, но она выпила.
Она выпила ее до дна.
Все изменилось.
Фараон 90 пропал. Весь город пропал. Все пропало. Принцесса Серенити стояла на балконе, глядя на Море Спокойствия. Море было покрыто спокойной рябью, вдали поднималась Земля.
Это была не Страна Снов. Она так не ощущалась. Все ощущалось как…
Дом. Дом, такой, какого на Земле у нее никогда не было.
– Знаешь, ты можешь остаться здесь, – сказала Селена у нее за спиной.
Принцесса Серенити обернулась и удивленно моргнула. Там стояла Селена – Королева Серенити – одетая в церемониальное платье Королевы Серебряного Тысячелетия.
– Остаться? – смущенно переспросила она.
Селена кивнула.
– Ты бы была здесь в безопасности. Здесь нет боли. Нет страха. Нет смерти. У тебя может быть все, что ты захочешь. И у твоих подруг тоже.
– Как я здесь оказалась? – спросила Принцесса Серенити. – Я была… я была в Академии Мюген. Мы сражались. Где она?
Селена нежно улыбнулась.
– Вот твой дом. Твой дом и дом твоего двора. Это Небесное Царство. Обитель богов. Таких как ты.
Принцесса Серенити уставилась на Селену.
– Но… почему оно выглядит совсем как Лунное Королевство?
– Мы подумали, что в этом окружении тебе было бы удобнее, – ответила Селена. – Теперь, когда ты Вознеслась, тебе больше не нужно беспокоиться о Мире Смертных. Ты можешь остаться здесь навсегда. В конце концов, именно здесь ты в итоге должна была оказаться. Куда давно пришла и твоя мать.
– Ты не?..
– Нет.
Принцесса Серенити глубоко-глубоко забеспокоилась. Она взглянула на поднимающуюся над горизонтом Землю.
– А что с ними? – спросила она.
Селена пожала плечами.
– Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время человечества пришло и ушло, Серенити.
Принцесса Серенити взглянула в сторону двери в свои покои, а позади нее под быстро восходящим солнцем раскинулась зеленая страна, взывая к ее чувствам так, как ничто до этого за всю ее жизнь. Все, что она видела там, было знакомо, у всего были земные аналоги, но эта страна была гораздо больше: величественнее, божественнее. Она знала, что именно этому месту она принадлежала.
И все же…
– Я не могу, – прошептала она и вернулась к самой себе. Она была Усаги, и она была одета в форму японской школьницы.
Селена выгнула тонкие брови.
– Ты уверена? Перед твоей матерью однажды встал такой же выбор. Сейчас я говорю тебе то же, что когда-то мы сказали и ей: если ты решишь покинуть это место, тебе никогда не будет разрешено вернуться. Ты познаешь горе, и боль, и страдания, и все, что принесет жизнь в мире смертных, спасая своей природой то, что не в силах спасти себя.
Усаги молчала, глядя через дверь на далекую зеленую страну. На восход. На малейшее эхо той Любви, что движет солнцем и звездами.
Она испустила долгий, глубокий выдох.
– Я уверена, – сказала она. – Я не могу оставить человечество умирать. Я не могу оставить Землю на разрушение. У меня… У меня…
Ее комната исчезла. Селена исчезла. Далекая зеленая страна исчезла. Усаги открыла глаза, она вновь стояла под корчащейся тушей Фараона 90. Сила переполняла ее. Ее волосы стали как серебро, последние следы блондинки навсегда исчезли.
– У меня есть люди, который рассчитывают на меня!
Полумесяц ярко вспыхнул у нее на лбу, и в этот момент она знала, что ей нужно сделать.
– Дайте мне свои силы… – прошептала она, едва Сейлор Сатурн подошла к краю крыши. Она не остановит Сатурн от обрушения Глефы. Сейчас она это знала. Но может быть… может быть…
Красные заряды силы начали разгораться на теле Фараона 90, и все, чего они касались, становилось Фараоном 90. Кратер, который был районом Минато, начал корчится, огромные щупальца полезли из-под земли.
– Усаги, – прошептала Венера, и драгоценный камень в ее тиаре засветился золотистым светом.
– Усаги, – по очереди сказали все Сенши-Хранители, их камни светились нежным светом.
Эндимион ощутил притяжение. Просьбу. Усаги нуждалась в его силе. Он подошел к ней, обнял ее, и отдал ей все, что у него было.
– MOON ETERNAL POWER!.. – закричала Усаги, вкладывая в это все, что у нее было.
Сейлор Сатурн обрушила Глефу Безмолвия.
Глава 19. Огненное колесо.
Ранма обрушила Глефу Безмолвия, и весь мир побелел. Вот был ужасающий рев и… ничего. Абсолютная тишина. Смерть сошла на Землю, и она не удовлетворилась теми, кого она нашла ползающими на поверхности.
В Нэриме Колон внезапно поняла, что стало смертельно тихо. Нет, не смертельно тихо. Звуки умерли. Звуки от беженцев вокруг нее прекратились. Шаги Шампу стали бесшумны. Колон открыла рот, чтобы заговорить, но ничто не достигло ее ушей.
В южной части Тихого океана терзающая здравомыслие песнь страшного Ктулху вдруг прекратилась. Молекулы дрожали, океан пенился и поднимался, но все беззвучно. Если бы у чудовища были глаза, в этот момент они бы раскрылись очень широко. Оно подняло свою огромную, распухшую голову в сторону Токио, зная, что Рок был близок.
В Соединенных Штатах, когда ядерные бомбы взрывались над зараженными городами на восточном побережье, когда исполняющий обязанности президента Деннис Хастерт санкционировал еще больше ядерных ударов по Порождениям Хаоса, его голос подвел его. Он замолк и посмотрел на приемник.
Безмолвие.
На вершине Академии Мюген все Сенши бессильно смотрели, как Сейлор Сатурн опускает Глефу Безмолвия, рассекая при этом даже эфир.
Звуки во всем мире умерли, и Безмолвие окутало землю. Жизнь последовала за звуками, крича в Бездну, но, в этот момент, что-то нарушило Безмолвие.
Голос.
Фраза.
– MOON ETERNAL POWER!..
Песнь посреди Безмолвия. Сила. Связанная со всей первой золотистой зеленью природы, со всей радостью весны, с обещанием обновления, со всей чистотой, со всем добром, со всем состраданием к другим, и драгоценной, драгоценной иллюзией, что с этим обновлением новая зима никогда не наступит.
Сила Серенити.
Сила Серенити встретила силу Сатурн, и они, как драконы, пошли войной по всему миру, огромные потоки силы одновременно уничтожали и восстанавливали целые континенты. В мгновение ока Северная Америка была стерта. Северная Америка была возвращена в мир. Австралия вновь возникла невредимой из цунами, вызванного уничтожением Антарктиды. Австралия была взорвана без остатков. Мировые линии лей раскололись, и чистая, неразбавленная магическая энергия текла по всей поверхности планеты, опыляя скрытую ДНК Адама, что все еще висела в атмосфере над Антарктидой, отсылая ее во всех еще не рожденных детей.
Перед объединенной мощью Сатурн и Серенити, даже несмотря на то, что они боролись, Великие Древние не смогли выстоять. Страшный Ктулху ревел от боли, когда сила Серенити выжигала его скверну, пока он не засветился, как уголь, а затем распался в прах. В небе над остатками Нью-Йорка могучий Ктугха, и Фараон 90 в небе над тем, что осталось от Токио, оба просто исчезли под натиском силы Сатурн. Глубоководные умирали миллионами, Лунные Твари десятками тысяч. Везде они кричали, корчились, бормотали, бились, взывали к своим нечестивым богам. Везде они умирали.
Но все еще сила Сатурн воевала с Серенити. Все еще темное, холодное Безмолвие мира стремилось погасить блеск Серебряной Луны.
И Усаги закричала, ее волосы были отброшены назад, ее глаза широко распахнуты, золотой полумесяц сиял как рассвет. Мамору рядом с ней, все ее Сенши-Хранители позади нее. Гинзуйсё расцвел в ее руках. На долю секунды ее глаза расширились, а затем она бросила все, что могла получить от священного камня, в свою попытку. Она кричала:
– ПОЖАЛУЙСТА! ГИНЗУЙСЁ!
Гинзуйсё вздрогнул раз, другой, и изменился. Эволюционировал. В этот момент родился Серебряный Лунный Кристалл.
Глава 19. Огненное колесо.
Ранма проснулся в незнакомом месте. Его голова болела. Все болело, вообще-то. Мгновение он вглядывался в незнакомый потолок, пытаясь понять, где он мог оказаться. Он поднес руку к своим глазам, сжал кулак и вновь раскрыл его. Царапина. На ее руке. Значит, женская форма. Она села.
– Аканэ! – вдруг вскрикнула она и почувствовала сильное головокружение. Сильные, но нежные руки подхватили ее за плечи, укладывая обратно в кровать, и она услышала знакомый голос.
Голос доктора Тофу.
– Полегче, Ранма, – сказал доктор, – у тебя был тяжелый день.
– Доктор Тофу? – смутившись, спросила Ранма. Она давно не встречала его. Где он был? Она не видела никаких признаков его присутствия с тех пор, как… она не была уверена, с какого именно момента. Было похоже на то, что клиника доктора просто закрылась в один прекрасный день. Хотя все это было Прежде. Прежде… всего. – Где я? – спросила она.
Тофу шагнул ближе к Ранме, наклоняясь так, чтобы Ранма могла его видеть, не вытягивая шею.
– Ты не помнишь? – спросил Тофу с явным беспокойством на лице.
ВСПЫШКА
Огонь. Боль. Безмолвие.
ВСПЫШКА
– Ах… – схватилась за голову Ранма.
Доктор Тофу с сочувствием улыбнулся.
– Это нормально, если ты не можешь вспомнить все сейчас. Память восстановится. Сейчас просто сосредоточься на исцелении.
– Это… не может быть правдой, – пробормотала Ранма, вновь пытаясь сесть. – Я видела… я… – головокружение усилилось, и комната закружилась вокруг нее. – Где Аканэ? АКАНЭ!
– Она не здесь, – сообщил Тофу.
ВСПЫШКА
Аканэ. Мистресс 9. Фараон 90.
ВСПЫШКА
– Где я?
– Ты мне скажи, – пожал плечами Тофу. – Ты ведь обрушила ее, верно? Глефу Безмолвия? Зная, что это значит. К чему это приведет.
– Я… – протянула Ранма, уставившись на свои руки. – Я обрушила Глефу Безмолвия, – прошептала она. – Я обещала Усаги этого не делать.
– Я знаю, – ответил Тофу. – Но нарушенное обещание сейчас не самая большая из твоих проблем. Ты вспоминаешь?
И, словно слова Тофу раскрыли шлюзы, воспоминания хлынули в сознание Ранмы. Воспоминания о бытие Сейлор Сатурн. О потере Аканэ. О ее возвращении Аканэ. О горе, о скорби, о потерях, о новых друзьях и об уничтожении мира. Об уничтоженных жизнях. Отражения Разрушителя. Она уставилась, широко распахнув глаза.
– Так ты?..
– Мертв? – спросил Тофу, его глаза весело мерцали. – Да. Доктор Тофу вполне мертв.
Ранма поднялась на ноги, отбрасывая при этом свою косичку за голову. Головокружение усилилось, но на этот раз она не желала лежать на спине перед возможным врагом.
– Кто ты? – с холодным взором потребовала она ответа.
– Это опасный вопрос, – ответил Тофу, совсем не озаботившийся внезапной враждебностью Ранмы. – Ты не должна спрашивать, пока ты действительно не захочешь узнать ответ. Возможно, я ангел, посланный сюда направить тебя к твоему посмертию. Возможно, я галлюцинация – проявление твоего взбудораженного маленького мозга, пытающегося сбежать от реальности собственной смерти.
– …хм? – очень умно спросила Ранма, почесав голову.
Тофу растерялся.
– Я друг, ясно?
– Ну, ясно. Что ж ты так сразу не сказал?
Тофу покачал головой.
– Неважно. Важно то, что ты все вспомнила. Это хорошо. Ты ведь знаешь, что Сейлор Сатурн никогда раньше не выживала после обрушения Глефы Безмолвия, да?
– …Да, – медленно кивнула Ранма. – Но меня это не волнует. Аканэ в порядке? Где она?
– Она в безопасности. Ты очень, очень долго не увидишь ее вновь, но она в безопасности. Это тебя успокоило?
Ранма не ответила.
– Я знаю, что ты не понимаешь, но ты оказала мне большую услугу, Саотоме Ранма. Ты не можешь быть лилим, даже если ты какое-то время выглядела как одна из них, но я плачу свои долги, неважно, долг ли это семье или долг незнакомке. Ты открыла нежданную дверь. Ты и эта девушка из Серебряной Луны. За это я перед тобой в долгу. Именно поэтому я удержал тебя. Привел тебя сюда. В межвременье. Я спас тебе жизнь.
– … Я этого не просила.
– Нет. Но я это сделал. Пройдет много времени, прежде чем ты и весь человеческий род увидят то, что сотворили вы с девушкой из Серебряной Луны. Ты больше никогда меня не увидишь. Но если все получится, ты сможешь увидеть, что человечество сможет сделать само по себе. Если они смогут увидеть, для чего был этот тест.
Ранма едва кивнула. Она действительно не ожидала, что все будет легко. Но все же были вопросы.
– Какой тест? Что ты имеешь в виду?
– Пересмотри свою жизнь, Саотоме. От начала и до конца. Ты всем причиняешь боль. Твое влияние всех уничтожило. Твоя подруга детства, Укё. Шампу, мечтающая стать твоей женой Амазонка. Хибики Рёга, проклятый сперва тобой, затем твоей любимой, прежде чем встретить очень грязный конец. Твои триумфы и твои потери, твою радость и твое отчаяние. Ты, как живое воплощение Разрушителя, знала больше о жестокости одних людей к другим, чем большинство. Пересмотри свою жизнь и скажи мне: как можно изменить природу человека?
Первый ответ, что пришел в голову, был полон сарказма, но что-то в голосе носившего лицо Тофу остановило Ранму, и она действительно задумалась над этим, прежде чем ответить. Наконец, она так и сделала.
– Я не знаю. Любовью, наверное.
Тофу кивнул.
– Другие ответили так же. Мы собирались по-своему проверить выживших. Посмотреть, готовы ли они двигаться дальше. Стать больше, чем они были. Но все изменилось, и они изменились, потому что вы изменили их. Ты и девушка из Серебряной Луны. Взоры множества Старших Богов сейчас прикованы к Земле в ожидании ответа на этот вопрос.
– Как можно изменить природу человека? – переспросила Ранма. Ей было не совсем ясно, что подразумевалось под этим вопросом, но даже она могла ощутить важность того, что… он, кем бы он ни был, вкладывал в этот вопрос.
– Может ли Серенити изменить природу человечества – к лучшему?
Ранма довольно долго молчала. Наконец, она подняла взгляд.
– Я должна знать. Кто ты? – спросила она. – Я знаю, что ты не Тофу.
Тофу улыбнулся.
– Зови меня Адамом.
Тофу исчез. Больничная палата исчезла.
Ранма исчезла.
Два миллиарда людей погибли в Катаклизме.
Два миллиарда.
Погибли.
А что же за слово это такое, погибли?
Слово конца, тьмы и ужаса: страшное, подавляющее слово, наполненное такими ужасными словами как передержанный в своем разложении труп, переполненное до краев, выплескивающее весь этот ужасный избыток в запуганное сознание. Слово, которого мы не хотим знать. Слово для нисхождения Нареченных в небытие, и жюри все еще решает, наступит ли новое восхождение. Слово для всех куч гниющих листьев, греющих трущобы мира.
Два миллиарда душ стерты с лица Земли. Некоторые от рук растущих армий Хаоса, некоторые из-за цунами, вызванных уничтожением Антарктиды.
Это произошло еще до того, как Сейлор Сатурн обрушила Глефу Безмолвия, положив начало Безмолвию Мира, принося смерть каждому существу, что бродило по поверхности Терры.
Или пытаясь.
Одинокий голос звал в темноте. Теплый женский голос, полный надежды, и сострадания, и света.
– Не волнуйтесь, – шептал он. – Я не позволю вам пасть. Никто не будет пожертвован. Я уже говорила вам: если мы будем вместе, мы сможем найти иной способ.
Усаги, отчаянно пытаясь спасти как можно больше, обняла всех, кто еще выжил: все население мира, всех их коснулась сила Сатурн, все они удерживались ее волей. Сама Земля дрожала и трещала по швам, когда единственное действие энтропийного разрушения Сатурн пыталось повторить с Землей то же, что произошло с Немезидой. Сила Усаги – сила Серенити – все же столкнулась с силой Сатурн, и их борьба быстро замерла в единственной форме. Льда.
Зима и Весна никогда не должны были снизойти на мире одновременно, ни днем, ни ночью.
Все началось на башне Академии Мюген, где Аканэ долго плакала, роняя горькие слезы, держа на руках упавшее тело Ранмы. Где стояла Усаги, со всем своим двором вокруг, направляя энергию через Серебряный Лунный Кристалл. Сам воздух застывал, намораживая прочную оболочку поверх титанической борьбы между жизнью и смертью. Замораживая всю твердь вокруг них всех.
Это был единственный способ.
Долгий. Медленный. Трудный. Единственный способ обеспечить выживание мира. Разрушительный принцип, что был выпущен Сейлор Сатурн во время обрушения Глефы Безмолвия, необходимо было отменить по крупицам, обращая и разделяя его силу. Это займет годы.
Века.
Слишком долго, чтобы спасти жизни тех, кто был затронут до вмешательства Серенити, исключая то, что они будут сохранены. Заключены в стазис.
Лед распространился от Академии Мюген, быстро охватил стеклянный кратер, который раньше был районом Минато, распространяясь все быстрее и быстрее, когда он расширялся. Япония замерзла. Японское море замерзло. В считанные секунды лед распространился в Китае и пересек Тихий океан. Он продолжал расширяться, пока не охватил большую часть мира.
Безмолвие удерживало мир почти тысячу лет, пока остатки жизни на планете Земля были заперты в ледяном сне. Все это время сила Сатурн сражалась с силой Серенити, стремясь погасить все, что осталось от жизни на Земле.
Сила Серенити и сила Серебряного Лунного Кристалла не уступали. Как мать, выхаживающая своего больного ребенка, ее сила медленно восстанавливала повреждения, что были нанесены в последнюю секунду, когда для защиты всей Земли от судьбы, что хуже смерти – поглощения в сущность Фараона 90 – Сейлор Сатурн обрушила Глефу Безмолвия и дочиста отскоблила весь земной шар. Тысяча лет ледяного сна, с Серенити и ее двором, запертыми во льдах в том, что осталось от Академии Мюген.
Но даже самая суровая зима в итоге заканчивается. Даже самая темная ночь уступает место рассвету.
Для двух миллиардов погибших в Катаклизме рассвет наступил слишком поздно.
0 год от Пробуждения Серенити
(3000 н. э.)
Рассвет.
Она вдруг пробудилась от тьмы, и на мгновение она даже не знала, кто она такая. Ветерок ласкал ее лицо. Она замерзла. Она промокла. Восходящее солнце слабо согрело ее лицо.
Она открыла глаза.
Краски утренней зари едва не ослепили ее. Сразу все краски мира. Вся жизнь, радость, красота и добро в одно мгновение ока. Цукино Усаги сморгнула слезы. Через несколько минут, привыкнув к свету, она поднялась на ноги.
Вокруг были остатки Академии Мюген - потрескавшаяся, изрытая ямами комната призыва под открытым небом. Ее друзья все еще лежали без сознания в неглубоких лужах. Она взглянула направо, взглянула налево, а затем просто замерла и стала смотреть.
Мир вокруг был… был…
– Не может быть… – прошептала Усаги.
– Усако? – слабо пробормотал Мамору, возвращаясь обратно к жизни. Он поднялся на ноги, вода капала с его одежды.
Она повернулась к нему и стояла там, на фоне восходящего солнца, ее длинные белые волосы текли на ветру.
– Мамо-тян, – прошептала она. Затем она кинулась к нему, крича: – Мамо-тян! Мы справились!
Он поймал ее в крепкие объятия и поцеловал полумесяц у нее на лбу.
– Ты знаешь, как долго?.. – спросил он.
Она покачала головой, а затем махнула в сторону всего вокруг.
– Очень, очень долго, наверное.
Он посмотрел вниз.
За исключением самой комнаты призыва, Академия Мюген полностью изменилась. Здание превратилось в поросший травой, цветами и мхом огромный курган. Остров зелени посреди того, что когда-то было Токио. Токио: сейчас почти все, что было городскими районами, было покрыто огромным озером, разделенным природными волнорезами. Вдали прибой бился об узкую полосу песка, отмечающего пределы бывшего великого Токио, павшего Токио. В противоположном направлении город все еще можно было различить. Нэрима блестела на северо-западе. Сугинами и Сэтагая на западе. Итабаси и Кита на севере. Не было ни единого признака электричества или транспорта, но здания выглядели пугающе не изменившимися. Вся остальная часть города просто… пропала.
Именно тогда Усаги заметила поднимающийся от озер аромат моря. Она глубоко вдохнула, и в этот момент она поняла, что она никогда еще не дышала столь чистым воздухом.
Но цена…
Скорбь. Ужасная, ужасная скорбь поселилась в этот момент в ее сердце. Давящая, сокрушающая, невообразимая скорбь, смешавшаяся со слабой искрой радости от того, чтобы просто быть живой, и Цукино Усаги, богиня, Нео-Королева Серенити, упала в объятия Мамору и заплакала.
Усаги смутно осознавала движения других поднимающихся на ноги Сенши. Она едва слышала их тревогу и их ужас от того, что окружало их, но в этот момент для нее было только горе и Мамору.
Набики уселась рядом с разрушенной стеной бывшей комнаты призыва, глядя на свои руки. На уродливые маленькие рты на ладонях, с их противными зубками и длинными язычками. Она могла чувствовать, как ее плоть шевелится. В этом случае, буквально. Гротескные выпуклости все еще путешествовали по ее телу, как будто что-то копошилось под кожей, хотя это было уже не так часто, как в тот момент, когда она только проснулась, минуту назад.
Слабый серебристый свет светил откуда-то справа, оттуда, где, как она знала, пала Сейлор Уран, но она не обратила на это особого внимания.
Едва пробудившись, она почувствовала себя так свежо и уютно, что подумала, что вернулась домой. Ей почти показалось, что она слышит готовящую на кухне этажом ниже Касуми.
Но этого, наверное, никогда больше не будет. Касуми. Ее глаза широко распахнулись.
– О Боже, Касуми! – воскликнула она. Она совсем забыла! В последний раз, когда она видела Касуми, она, Набики и Нодока сбегали, спасая свои жизни от… Существ. "Лунных тварей", как подсказало ей сознание. Сбежала ли Касуми? А Нодока? Сбежали ли хотя бы они двое?
Вспышка воспоминания. Образ Нодоки, сражающейся катаной в Некохантене.
Черный Человек.
Он обещал… но ведь у нее и не было причин полагать, что он сдержит обещание. Она горько усмехнулась.
В этот момент на нее упала тень. Она подняла взгляд.
Над ней стояла Сейлор Юпитер, ее глаза были тверды.
– Похоже, мы кое-кого пропустили, – объявила Сенши. – Я разберусь. – Она подняла руки, указательные пальцы вместе, большие пальцы врозь. – SUPREME THUN…
– СТОЙ!
Юпитер моргнула, позволяя магической энергии рассеяться. Она обернулась на звук, и ее взгляд встретился с взглядом Аканэ, сидящей на том самом месте, где она лежала рядом с телом Сатурн.
– …Мистресс 9, – резко сказала она. – Не уверена, как вы обе все это пережили, но если ты думаешь, что я позволю врагу, как она, или ты, бегать на свободе, тебе стоит передумать. – Она с вызовом хрустнула костяшками пальцев.
Набики взглянула на стоящую над ней Сенши. На мгновение она была готова позволить девушке убить ее. На мгновение. Но если Аканэ все еще жива, то…
– Аканэ? – спросила она, впервые после пробуждения ее голос был полон надежды.
– Я здесь, сестра. – Аканэ взглянула на Юпитер. – Оставь ее в покое. Она ничего вам не сделала. Она… – Она покачала головой. – Мы вам не враги. Больше нет.
Юпитер мрачно смотрела на Аканэ и Набики, пока мягкая рука на опустилась на ее плечо.
Она обернулась.
Позади нее стояла Усаги, ее глаза были полны сострадания.
– Все в порядке, Мако-тян, – сказала она. – Думаю, Аканэ-тян снова она сама, и… – она вопросительно посмотрела на Набики.
– Набики, – сказала Набики. Она поднялась на ноги и вежливо поклонилась. – Аканэ моя сестра.
Усаги улыбнулась.
– Видишь? – спросила она.
Юпитер казалась обеспокоенной, но следующей заговорила Марс, не дав Юпитер сказать и слова.
– Они обе все еще полны темной энергии, Усаги. Не могла бы ты, по крайней мере, очистить их?
Усаги кивнула.
– Придется. Вы ведь обе хотите вновь стать людьми, да?
Набики испустила долгий, медленный выдох, надежда воспряла у нее в груди.
– Ты сможешь это? – спросила она.
Но Аканэ выглядела озабоченной.
– Я… не знаю, помню ли я, как. Я уже давно не была человеком. Я думала, что была, но… – Она взглянула на все еще спящую Ранму и решилась. – Я смогу.
Юпитер и Марс при этом расслабились.
Усаги подняла руки, и, после краткой вспышки, в ее руках появился Волшебный Лунный Жезл. Она схватила его и высоко подняла.
– Вы обе готовы? – спросила она.
– Это было бы неразумно, Усаги, – сказала Сейлор Плутон, выходя из-за длинной разрушенной стены.
– Что? – спросила Усаги. – Почему нет?
– Внимательно посмотри на них, – сказала Плутон. – Открой свои чувства. Что ты видишь?
На мгновение Усаги казалась озадаченной. Она пристально взглянула на Набики и Аканэ, после чего в ужасе ахнула.
– Под темной силой ничего нет! – воскликнула она.
Сердце Набики упало, ее надежда разбилась даже прежде, чем она успела родиться.
– …и это значит? – спросила она покорным тоном.
– Если я очищу вас… – Усаги замолчала и яростно замотала головой. – Я этого не сделаю. Я не убью тебя или Аканэ-тян. – Она взглянула на Плутон. – Я не понимаю. Почему я могла очистить сестер-преследовательниц, и всех этих похожих на лягушек существ, но не Аканэ-тян и ее сестру?
Набики упала обратно в сидячее положение, прямо на копчик. Жестко. Что она едва почувствовала.
Она застряла.
По крайней мере, ее кожа больше не корчилась, и ее рты показывались, только когда она думала о них. Ну, кроме той пары у нее на ладонях. Вкус ее собственной ладони, попробованный языком рта на правой руке, заставил ее содрогнуться. И это не учитывая… чувств. При всей ее кажущейся искушенности, у Набики было не слишком много подобного… "опыта". А теперь у нее были все эти… желания. Желания, что отвращали ее, так же как они и соблазняли ее. Желания, что не пропадали.
В этот момент она осознала, что у нее дрожат руки. Дрожит все ее тело. Дрожь. Все закончилось. Все закончилось, и она выжила. "Как я это переживу?" – задумалась она, глядя на свои ладони и пробуя раскрыть и закрыть два рта.
К этому времени Плутон закончила свои объяснения. Усаги повернулась к Аканэ и Набики.
– Хотела бы я, чтобы я могла что-то сделать для вас, – печально прошептала она.
"Ты можешь, – подсказал разум Набики. – Приди к нам. Соединись с нами. Стань единой с нами, телом и душой, и мы покажем тебе такие удовольствия, о которых ты никогда…" – Она оборвала эти мысли. Это было плохой, плохой, плохой, плохой идеей.
Она не хотела пропадать. "Проклятье, – подумала Набики. – Хватит представлять ее обнаженной. Она может раздавить тебя как жука". Никогда раньше ее не влекло к другой женщине. Не могла ли эта трансформация каким-то образом изменить ее сексуальные предпочтения?.. Нет. Беглый взгляд на парня Усаги по большей части опроверг эту идею. Однако тот факт, что она подумала, что он бы неплохо выглядел без головы, разжирев, и со ртами на ладонях совсем не помог делу.
– Что-то не так? – спросила Усаги.
Набики сердито и недоверчиво взглянула на нее.
Усаги удрученно опустила голову, и Марс отвесила ей легкий подзатыльник.
– Глупая Усаги, – сказала Марс.
И впрямь, глупая Усаги.
– Если я очищу вас… – Усаги замолчала и яростно замотала головой. – Я этого не сделаю. Я не убью тебя или Аканэ-тян.
Аканэ покачала головой. Она слушала, как Плутон объясняла, как и почему, но все это было не важно. По крайней мере, Ранма выжила. И этого было достаточно.
– Аканэ? – слабо спросила Ранма, наконец, пошевелившись. Ее глаза распахнулись, и она сразу же заметно расслабилась, увидев поблизости свою любимую. – Привет, – сказала она.
Аканэ нежно улыбнулась, ее глаза блестели от слез.
– И тебе привет, – сказала она.
– Не переживай, Аканэ, – сказала Ранма, ее голубые глаза весело заблестели. – Ты достаточно немиленькая, чтобы большая черная звезда и страшные волосы не делали тебя еще хуже.
Вновь появился ее старый знакомый гнев, но сейчас он был смягчен радостью их воссоединения.
– Ранма дурак, – сказала она. – Как давно ты не спишь?
Ранма уселась и крепко обняла Аканэ.
– Пару минут. Ты в порядке?
Аканэ обняла Ранму в ответ и улыбнулась.
– Теперь да, – сказала она. И на один замечательный момент все в мире было правильно.
– Ранма-тян! – воскликнула Усаги.
Ранма моргнула. Усаги подбежала к ней, подняла руку и изо всех своих сил влепила ей пощечину, а затем прижалась к ней в достойных Шампу объятиях.
– У-Усаги? – полностью растерявшись, спросила Ранма.
– Никогда так больше не делай! – сказала Усаги. – Ты обещала, что не уничтожишь мир, и все равно это сделала! Но… – она прервалась. – Я рада. Слава Богу, ты в порядке, и Аканэ-тян тоже. – Она немного сдвинулась, чтобы обнять еще и Аканэ, а затем отпустила их обеих, оставив полностью ошеломленных Ранму и Аканэ.
На другой стороне тяжело хромала Тено Харука, ее недавно отросшая плоть была еще нежной и влажной, она опиралась на свою возлюбленную, когда они шли к Сейлор Плутон в дальний конец здания. Набики на мгновение задалась вопросом, как же они спустятся вниз.
Это не важно.
Они победили. Она всегда была удачлива в азартных играх, и она не могла отрицать, что ее странная, дикая авантюра окупилась. Она сделала все, что собиралась. Она выжила. Ранма выжила. Аканэ выжила. Они не прекращали целоваться с того момента, как Усаги оставила их в покое. Они целовались голодно, жадно, как будто каждый их поцелуй мог стать последним.
Набики им изрядно завидовала.
Но они были там. Живые и здоровые. Вместе. Ставка Набики была выплачена в полном объеме. И все же, впервые в своей жизни, она не могла не задаться вопросом, действительно ли это того стоило?
Папа, мертв.
Она сама стала… кем-то еще.
Монстром.
Кем-то, кем ей придется жить до конца своей жизни.
Усаги двигалась. Она звала других девушек. Харуку, Мичиру и Плутон. Они остановились. Развернулись. Вопреки себе, Набики не могла не слушать, что говорила беловолосая девушка.
– Многие люди нуждаются в нашей помощи, девочки, – сказала Усаги, и ее тон был решителен. – Я знаю, что мы еще не готовы. Я знаю, что мы еще в шоке от того, что произошло… через что нам пришлось пройти. Хотела бы я, чтобы мы все могли сбежать и устроить себе длинные-длинные каникулы. – В ее взгляде появилось отсутствующее выражение. – Может быть, на том милом курорте горячих источников, на который мы отправились в начале этого го… – Покраснев, она замолчала.
– Булкоголовая, – нежно сказала Рей.
Усаги чуть улыбнулась и продолжила, ее царственная осанка была полна достоинства, которое не могли развеять ни ее слова, ни ее неуклюжесть.
– После всего, что произошло, после всех страданий, всех смертей, мы больше не можем просто стоять в стороне. У нас есть силы все здесь изменить. Мы должны помочь людям.
Глаза Набики при этом сузились. Неужели Усаги больше не считала себя человеком? Это может быть… опасно. И она, кажется, единственная, кто это заметил. "А ты сама, Набики? – спросила она себя. – И ты не человек. Больше нет".
– Им нужна надежда. Нам всем нужна надежда. Если мы не дадим им ее, то кто? Если мы не поможем им, кто поможет?
И в самом деле, кто?
Одна за другой, все Сенши подходили и опускались перед Усаги на колено. Сперва Минако, с мечом в ножнах на боку, затем Рей. Затем Макото и Ами. Плутон. И, наконец, Харука и Мичиру.
Все, кроме Ранмы, которая стояла сейчас рядом с Аканэ, с непроницаемым взором наблюдая за остальными.
Усаги смутилась. Несколько слез выскользнуло из ее глаз, ее платье трепетало на ветру.
– Не нужно становиться передо мной на колени, мои дорогие друзья.
Это Сейлор Плутон подняла взгляд. Это Сейлор Плутон встретилась взглядом с Усаги. Это Сейлор Плутон ответила. Вновь Усаги ощутила чувство безвременья. Чувство, как будто вся история двигалась к этому моменту. Этому концу. Этой цели.
– Нет, – сказала Сейлор Плутон. – Нужно. Нео-Королева Серенити.
Пока она смотрела, Набики почувствовала, как холодный червячок зашевелился в ее сердце. Всеми своими тремя ртами она ощущала вкус морского воздуха. Ветер шевелил ее волосы, и она плотно обернула крылья вокруг тела, чтобы не дать им вызвать проблем.
Из всех Сенши, лишь Плутон осознала, чему они были свидетелями, здесь, сейчас, рождался Кристальный Токио. Одинокая слеза скользнула по ее щеке при виде того, как все ее надежды и мечты воплощаются в жизнь.
Затем Сенши повернулись и выжидающе посмотрели на Ранму: единственную из них, кто не присягнула на верность Королеве.
Ранма переглянулась с Аканэ. Она никогда и никому не присягала на верность, но она действительно считала, что задолжала Усаги за то, что произошло. Она нарушила свое слово чести, что она не будет пытаться уничтожить мир, и она все равно это сделала. По крайней мере, что-то нужно было сделать.
Аканэ поддерживающе кивнула.
Ранма посмотрела на собравшихся Сенши.
– Вы все знаете, что я не слишком хороша с такими штуками, так что я говорю только один раз. Ты неплохо поработала, Усаги. Если я тебе понадоблюсь, я буду рядом.
Все Сенши при этом, казалось, расслабились, и Усаги улыбнулась: ее улыбка была похожа на утро мира.
А Набики? Набики проковыляла мимо Аканэ, мимо Ранмы, мимо оставленной без внимания Глефы Безмолвия, до самого края здания. Солнечный свет блестел на озерной ряби там, где когда-то был Токио. На северо-западе она могла разглядеть Нэриму.
Дом.
Набики отвернулась от края.
Аканэ подняла голову и вытерла слезы, черная звезда все еще украшала ее лоб. Их глаза встретились, и взгляд ужасного понимания проскользнул между ними.
Они обе знали, что пути назад для них не было и не будет. Нет возврата к человечеству. У Аканэ не было ничего человеческого, что можно было бы восстановить: она не была двумя, лишь одной, и стереть в ней темную силу значило стереть и ее саму. Слияние было абсолютно полным. У Набики все было точно также, хоть и по другой причине. Желчь встала у нее в горле, когда она вспомнила, что сказала ее Сейлор Плутон: что если бы она позволила монстру уничтожить себя как послушную овечку, вместо того чтобы влить себя в его разум и вернуться, Усаги, возможно, смогла бы возродить ее. Или, по крайней мере, она бы сейчас была бы в покое, а не… такой.
У вселенной было очень извращенное чувство юмора.
Набики было не смешно.
Как и Аканэ.
Аканэ опустила взгляд. Она больше не могла смотреть сестре в глаза.
– …Мне жаль, Набики, – пробормотала она. – Мне так жаль.
Странное, не совсем неприятное ползающее ощущение в глубине ее мозга поднялось на волне ее сказанного вслух имени. Набики удивленно моргнула и долго посмотрела на Аканэ, чувствуя ужасную тоску. Необходимость. Желание сделать… Она слабо вздрогнула и отвела взгляд, стыдясь этого. Тем не менее, она поняла, что имела в виду Аканэ. При всем том, что она все еще была монстром, у нее была Ранма, и Ранма любила ее, и, наверное, всегда будет любить. Не важно, кем она станет.
– Вот только не надо тут опять унывать, хорошо? – попросила Ранма, протягивая руку.
Аканэ приняла ее.
Набики отвернулась от пары, не желая прямо сейчас видеть их радость; не тогда, когда радость других была солью на ее ранах, лицом ее отчаяния. Ей пришлось сглотнуть трижды, прежде чем она поверила, что ее голос ее не подведет, и ответила:
– Мне тоже жаль, – наконец, прошептала она, слабо дрожа крыльями, и рты на ее руках вслед за ней повторили своими тонкими, сводящими с ума голосками: – Мне тоже жаль.
Эпилог. Образ грядущего.
500 год до Пробуждения Серенити
(2500 н. э.)
Огромная кристальная башня светилась в лучах заходящего солнца, отбрасывая блестящие, ослепительные узоры из радужного света на оледенелые развалины всего вокруг. Большая часть Земли была мертва. Разрушена, когда Древние бросили вызов узурпатору – Фараону 90. Разрушена, когда Сатурн обрушила свою Глефу. Разрушена наступающими ледниками этого нового ледникового периода. Но здесь, в этом самом месте, еще можно было увидеть остатки последней битвы.
Небольшая группа людей висела внутри кристальной башни, и их бы было видно, если бы кто-то мог их видеть. Царственный мужчина в броне, держащий в своей руке меч, стоял перед беловолосой девушкой, защищая ее, ее волосы спускались вниз двумя странными хвостиками. Золотой полумесяц сиял у нее на лбу; она была одета в длинное белое платье, что-то вроде жемчужины застыло во льду перед ее протянутыми руками.
Позади них были семь женщин в сейфуку, казалось, они были пойманы во льду когда сражались против… чего-то. Одна из них лежала на земле, будучи ужасно обожженной. Что бы это ни было, его больше не было. Чуть дальше, лежа у самого края ледяной башни, была еще одна женщина в сейфуку со странными, похожими на лепестки рукавами, шипастой кристаллической брошью, с лежащей у нее под ногами зловещей на вид Глефой. Над ней, с текущими по щекам застывшими слезами, склонилась молодая женщина с длинными темными волосами, черной звездой на лбу, в длинном черном платье.
Солнце село, и звезды засияли ярко и ясно. Дым загрязнения во всем мире рассеялся, но это было все, что можно было сказать о последствиях этого события. Мир был мертв или достаточно близок к этому. Большая часть животных исчезла, даже насекомых, кроме тех, что были пойманы во льдах. Остались лишь те растения, что могли выжить в сильные холода. А человечество? Человечество оказалось заперто во льду.
В разгар всего этого, под холодными, безразличными звездами, посреди оледеневшего города, спустилась Галаксия.
Золотая Королева опустилась на небольшой ледяной выступ, что вырастал из ледяной башни, и властно обозрела всех перед собой. Она увидела Принцессу и ее двор, запертых в толще льда. Она увидела разрушенную планету. Она также увидела следы битвы, вызвавшей все это. Она мимолетно подумала уничтожить башню и вырвать звездные семена у всех, кто был внутри нее.
Нет. Она уже почти полностью преодолела влияние Хаоса, она не опустится до такого варварства. Пока нет. Она подождет. Она немного поизучала создавшее башню заклинание, понаблюдала за катастрофическими силами, что даже сейчас были увлечены сражением друг с другом: разрушение сражалось с созиданием, и достигли они лишь своего рода застоя. Она кивнула сама себе и поднялась в воздух.
Вскоре она вернется. Через пять сотен лет битва между двумя силами здесь, так или иначе, решится, и она получит свой приз. А до тех пор Галаксия будет ожидать в месте, где рождаются звезды.
У Нулевой звезды созвездия Стрельца.
Примечания
1
Shiranui Mai – персонаж серий игр Fatal Fury и The King of Fighters (en.wikipedia.org/wiki/Mai_Shiranui)
2
Г. Ф. Лавкрафт, Хребты Безумия. (прим. авт.)
3
Английское выражение – wheels within wheels, что означает – сложный процесс, действие.
Выражение, вероятно, имеет свои корни в библии, где в Книге пророка Иезекииля, глава 1 указано: "Their appearance and their work was as it were a wheel in the middle of a wheel.". В русской православной Библии близкое выражение – "Иез.1:16 Вид колес и устроение их – как вид топаза, и подобие у всех четырех одно; и по виду их и по устроению их казалось, будто колесо находилось в колесе".
В русском языке выражение так и не стало популярным.
4
Маленький Нимо: Приключения в стране снов – полнометражный анимационный фильм японской студии Tokyo Movie Shinsha.
5
Нингё – русалки в японской мифологии.
6
UNIT – вымышленная военная организация из вселенной телесериала Доктор Кто.
7
Жизнь-в-Смерти – эпизодический персонаж их поэмы Сэмюэла Колриджа "Сказание о старом мореходе".