Аннотация: Это - моя рецензия на фильм "Любовь без лишних слов". Сюжет, которого я не приму. Свадьба, которая не должна была состояться. И не состоится, если я перепишу содержание. Никаких насмешек на этот счёт писать или произносить я не позволю. Не я один, кому это не нравится.
Навёрстывая упущенное ...
Установки, противоречащие моему представлению о себе, от кого бы они не исходили, у меня всегда вызывали недоумение и протест. Ведь те годы, которые называют лучшими, для меня пришлись на перестройку и распад СССР, что нашло отражение и в культуре, и в обществе. Когда ты читаешь или смотришь то, что тебе нравится, тебе говорят, что это только в кино/книге, а в жизни всё намного хуже (либо с душком иронии "несколько иначе", а то и, чего доброго, "сказка для дураков"). А то, что тебе не нравится, тебя заставляют читать, слушать, смотреть "с боем" и говорят, что "это реально".
Что же такое художественное произведение и кинематограф по отношению к жизни? Думаю, они соотносятся так же, как и в шахматах - задачи с этюдами (шахматная композиция) и практическая игра.
Шахматная задача (этюд) - это искусственно составленная легальная оригинальная позиция с определённым заданием, выполнимым единственным путём. При этом источником идеи задачи и тем более этюда могут быть практические партии - это вполне естественно, но искусственность составления позиции это не отменяет (то есть она похожа на бывшую в практической игре, но таковой не является).
В шахматах практическая игра - это основное. Всё остальное служит популяризации шахмат.
Фильм или книга тоже искусственно создаются, даже если они основаны на реальных событиях (аналоге практической игры). Поэтому говорить, что это - реально, а это - нет, по отношению к фильмам нельзя в силу их искусственно-составленного характера. Важные признаки - это целостность и непротиворечивость показанного, даже отличающегося от действительности. Это относится и к использованию чужих сюжетов, собственно, создания на их основе иных, своих, и плагиатом это однозначно назвать нельзя.
Дело в том, что в сравниваемом примере - шахматной композиции используется приём близнецов. Задача (или этюд) - близнец отличается чем-то одним (перестановкой какой-то фигуры на иное поле, добавлением или снятием одной фигуры, переменой мест двух фигур), и в результате получается похожая задача с тем же заданием (например, мат во столько же ходов) и другим решением (иногда бывают продолженные задачи, основанные на допущении, что после первого хода начинающей стороны - условно белых - снова ход белых, тогда задание будет то же, а решение - другое).
Соответственно, очень немного книг и фильмов - такие, для которых нет сюжетов-близнецов (как с подстановками и перестановками, так и продолженных). Изменение - и причём единственное - условно назовём допущением.
В одном из своих произведений ("Безумие диктатуры") я приводил такие примеры фантазии, основанной на каком-то допущении по сравнению с оригиналом, но с сохранением целостности и непротиворечивости. Учитель на уроках литературы даёт задание пофантазировать на тему прочитанного:
на сюжет "Дубровского" А.С. Пушкина: неожиданно выясняется, что князь Верейский "по пьяному делу" женился на какой-то иностранке лет 10-15 назад, то есть брак его с Марьей Кирилловной может быть объявлен недействительным по решению церкви (если он хотя бы формально считается женатым, то вступить в иной брак не имеет права). Интересно, что когда я был школьником, и нашему классу действительно дано было именно задание предположить, какое могло быть продолжение "Дубровского" (разумеется, нам дали представление о том, что повесть недоработана), никто такого развития сюжета не предположил;
на сюжет "Портрета" Н.В. Гоголя: очередному владельцу - единственному из всех - этот портрет пойдёт на пользу;
на сюжет "Кавказского пленника" Л.Н. Толстого: Жилин неожиданно предаёт Дину и при втором побеге похищает её, чтобы затем обменять её на Костылина.
Это только те примеры, которые мне приходят на память. При сравнении же разноязычных литератур вариантов развития событий окажется намного больше. С одной стороны, можно отказаться от любви к дочери полковника, увидев, как сам полковник распоряжается наказанием провинившегося солдата. С другой - можно после поражения в бою, вызванного предательством генерала, командовать расправой обозлённых солдат и офицеров над этим генералом, самолично повесив его, - и затем жениться на его дочери, получив приданое, нажитое в том числе и ценой обозначенного предательства (Г. Честертон "Сломанная шпага"). Сравнивать всегда можно. Даже в самых невероятных сюжетах нет стереотипов. Например, существует минимум одно произведение, где тень человека, зажив собственной жизнью, не мешает, а искренне помогает ему (Эрик Фрэнк Рассел "Мы с моей тенью").
Мне ничего не стоит разрабатывать свободные темы на сюжеты-близнецы с каким-то допущением. Авторитетов для меня не было и никогда не будет. Например, как-то я видел премьерный показ фильма "Визит дамы". Собственно, советская экранизация отличается в финале от оригинала: Альфред Илл умирает от удара, и торжество Клары Цаханасьян оказывается неполным (Екатерина Васильева, исполнившая эту роль, хорошо передала такой финал). Но и этого я принять не мог. Наглое и циничное поведение зарывающейся разбогатевшей случайно проститутки - это не по мне. Я, - а мне тогда было 15 лет - стал придумывать продолжение: объявляется ловкий аферист, вскруживший голову старухе тем, что якобы её ребёнок от Илла не умер, а был подменён мёртвым. И что он и есть её сын. Завладев её состоянием (я продолжал не по оригиналу, а по экранизации - именно опираясь на чувствительность той Клары, которая получилась у Васильевой), он объявляет её умершей, даже инсценирует смерть для публики. И держа в заточении бывшую миллиардершу, регулярно её избивает, давая ей понять, какая разница между властью и рабством. Как видите, даже такой автор, как Фридрих Дюррематт, для меня не препятствие. Сейчас смотрю: какие же амбиции мне сбивали в те годы, а ведь правильным было их поощрять!
Не удивляйтесь моей жестокости, я различаю справедливое и несправедливое насилие. Вы же знаете, дети сочиняют "садистские стихи-страшилки". И это больше глупые шутки. У меня же было больше прозы и "на полном серьёзе". На десятом году жизни я сочинил мини-повесть, которую отец назвал "садистским произведением". Краткий сюжет: мальчишки преследуют какую-то бабку, терроризирующую безымянный посёлок. Они её и жгут, и топят, и всё равно она выживает (ведьма, не иначе, но у меня этого не было) и с удвоенной силой продолжает делать гадости, пока наконец "мальчишки её так избили, что она заболела. Положили её в больницу. Ей и операции делали, и уколы, - ничего не помогало. И через месяц она совсем лишилась ума и умерла". Написав последнее слово, я даже немного вздрогнул. Причин же написать эту фразу было две: с одной стороны, у меня на этого врага больше фантазии не хватило, с другой - я "убиваю" одного из врагов, потому что мне не терпелось начать войну с другим (по сюжету, врагов сразу двое: посёлок терроризирует также хулиганская группировка, предводитель которой известен под прозвищем Железная Нога - у него действительно был протез из железа; одна из глав так и называлась - "Война с Железной Ногой").
У меня и позже были другие подобные записи, одни я помню, другие - нет. В ряде случаев были шокирующие моменты насилия, но всегда это было насилие против несправедливости. Надо не терпеть страдания, а стараться покончить с ними, явочным порядком наказав и их виновников.
Конечно, мне говорили, что, дескать, "ты должен понимать". Но я понимаю и другое. Даже если сбивать амбиции, может произойти событие, которое их воскресит и даже увеличит. А возраст роли не играет, если даже не наоборот. Прибегну к примеру какого-то американского чтива, где одна из основных персонажей смогла в шесть лет, живя в трущобе, забить насмерть башмаком напавшую на неё крысу. В двадцать шесть лет она же (уже став агентом спецслужб) однажды оказывается связанной, попав неосторожно к врагу, - и смогла освободиться, делая вид, что связана, выслушала этого врага, в образе которого (точнее - которой) показаны беспечность и презрение к мнимой побеждённой, а затем - узнав всё, что ей было нужно, вскочила и перерезала врагу горло.
Этим примером я хочу сказать, что с возрастом возможности ответить жестокостью на несправедливость проявляются в более решительных формах. Особенно когда виденное, прочитанное, услышанное вызывает протест, тем более всё перечисленное сейчас может и превосходить по силе неприятности то, что было в "лихие 90-е". Думаю, что это очередной намеренно созданный миф. Почему сериал "Простые истины", где школа представлена в целом положительно, вышел в 1999 году, а сериал "Школа" Валерии Гай Германики, представляющий собой собрание всего плохого из разных мест, причём в условиях сознательной безответственности педколлектива, - в 2009? Ведь по логике вещей следует допустить обратное.
Именно такой протест у меня вызвал и самый недавний по времени фильм Фуада Шабанова "Любовь без лишних слов". С одной стороны, это опровержение того, что "все красивые женщины хотят богатых". В данном случае, если богатому приходится прибегать к шантажу, то женщина его не хочет и даже не хочет использовать его богатство (а именно этот мотив чаще всего подлинный - женщины не очень хотят богатых, но могут хотеть их использовать).
С другой стороны - зло здесь показано таким, что ничего подобного я ранее не видел. Олигарху Аня нужна не как жена, любовница или "женщина для сопровождения", а только как красивая игрушка. В этом плане уместен ранее приведённый пример с госпожой Цаханасьян, которая буквально коллекционирует мужчин, попутно давая им смешные прозвища. Но здесь дело страшнее. Я припомнил только один сюжет, где представлена такая же свадьба, которая не должна состояться - это первая часть сериала "Солдаты", и всё же сходство формальное: майор Колобков, по сюжету, действительно, хотя и безответно, влюблён и ради этого прибегает к шантажу, и то его отношения с Ириной распадаются лишь тогда, когда она узнаёт про обман. Здесь же любви изначально нет, есть желание завладеть - и всё. Простое "хочу". И результат - и сам остался недоволен, и многим другим принёс столько горя. Ни себе, ни людям; стоило ли ради этого стараться?
Лишь вмешательство персонажа Михаила Карпенко восстанавливает в большей части справедливость. Этот актёр мне запомнился сыгранной десять лет назад ролью Яна Мацкявичюса в "Чёрном вороне". Собственно, его персонаж по сюжету похитил настоящего Мацкявичюса и присвоил его имя, но не в этом дело. Я привык именно его называть Мацкявичюсом. Я помню, как мать мне говорила, что такие люди, как один из антагонистов сериала Шеров, "раздавят меня". Она не дожила до премьеры третьей части сериала, а ведь в ней Шерова убивает именно Мацкявичюс, да так, что следов не нашли, все были шокированы невероятным убийством. Шерова не спасли ни деньги, ни связи, ни депутатский мандат. Он погиб всего от одной пули, - и убийца остаётся безнаказанным (что в данном случае я приветствую). Уже одно это привлекло меня в персонаже Карпенко. Мало того, Шеров часто сидит, планируя какую-то операцию, действует через множество посредников. Мацкявичюс - сильнее и моложе, постоянно подвижен, действует самолично. Конечно, его отправили какие-то неизвестные заказчики, но они не присутствуют явно, они только дали ему оружие, деньги и список заданий (и то часто оружие и деньги ему приходится доставать в бою). И даже несмотря на то, что главного задания он всё же не выполняет, невероятным представляется его уход: если он так смог уйти раненым, не оставив следов, подумайте, что бы он сделал, будучи здоровым!
Иными словами, многие персонажи Михаила Карпено - мужчины достаточно сильные и достаточно активные, пример для последования, а не просто подражания.
Возвращаясь же к фильму Шабанова, могу сказать, что всё же лучше было бы, чтобы Аня осталась с Вадимом. В конце концов, функции Игоря и Вадима реализуемы одним персонажем, а не двумя.
Мало того, я могу предложить сколько угодно вариантов-близнецов, чтобы свадьба, которая не должна была состояться, НЕ СОСТОЯЛАСЬ: олигарха могли, например, застрелить прямо на свадьбе, а заказчиком выступил кто-то из его наследников. Или другой вариант: на свадьбу врываются его кредиторы, а такой сюжет уже хорошо известен отечественному зрителю по зарубежным фильмам. В любом случае мои предложения отвечают условиям целостности и непротиворечивости. Потому что олигарх показан настоящим зверем, а если ты рисуешь картину охоты, то зверь обязательно должен быть побеждённым. По крайней мере, такие сериалы (как "Вербное воскресенье", "Личные обстоятельства") уже есть, и любое поражение богатого перед бедным для меня как зрителя желанное. И возможное. Помню, что родители не считали нормальной мою реакцию, например, когда я смотрел теннисные соревнования и приветствовал поражения Ивана Лендла и Бориса Беккера, или когда я собирал из журналов партии, проигранные Каспаровым. Видимо, я тогда уже начинал различать ранговые и функциональные отличия, - то есть моё поведение было нежеланным прецедентом. Как и сейчас. Надо дать понять массовому зрителю, что "сильные мира сего" сильны не своей собственной силой, не выдающимися достоинствами, а раболепием окружающих. Что они не так непобедимы, как кажется. Им часто просто подыгрывают, отдавая платное бесплатно (при их платёжеспособности). Очередная аналогия с шахматной композицией, но уже с жанром кооперативного мата - добровольных поддавков.
Кстати, любое поражение богатого я приветствую ещё по одной причине. Не более года назад мне то и дело приходилось слышать разглагольствования одного психопата (точнее, социопата), что "богатый может всё, а бомж ничего не может". Говоря подобные речи с надуманными нарочно подобранными крайностями, он считал, что всё можно купить, и даже мечтал уничтожить всё, что купить за деньги нельзя (к счастью, от этого он далёк, и все олигархи, даже если сложить их вместе, этого не сделают). Когда я приводил ему противоречащие примеры, он иронизировал: "Ну, кого может убить человек без денег? Бабушек, дедушек?" Но ведь "дедушка" в молодости мог быть учителем физкультуры в детском доме, "бабушка" - директором этого детдома, а их убийца - воспитанником, над которым они издевались. Это сюжет фильма "Камень", на который, несмотря на его жестокость, я ссылаюсь как на подтверждение того, что понимаю: есть то, что ценнее денег и страшнее смерти.
И любой пример, противоречащий тому, что мне не нравится, в силу этого противоречия значим для меня. И не сомневаюсь, что не нравится многое не только мне, и не только я желаю позвать противоречие, сокрушающее установки, на помощь.
Именно поэтому я обратился к творческой стороне. Решил наверстать упущенное в прошлом, когда мне сбивали амбиции. Не без гордости о себе скажу: Даниил Печерников - это ответная реакция справедливости на существование Валерии Гай Германики и Фуада Шабанова.