Аннотация: Возвращение в родной город и посещение знакомых мест
Такси "Желание"
-- Давно не были в городе?
Вопрос таксиста отвлёк от созерцания проспекта через окно медленно едущей машины.
-- Видно сразу, когда человек жил здесь и когда просто посещал наши края, -- разъяснил таксист. Загоревший, с лихо расстёгнутым воротником поло и жёлтыми от курения пальцами. -- Пассажир иначе смотрит из окна.
-- Давно не был, да, -- ответил я. -- Изменилось мало, конечно.
Таксист заразительно рассмеялся, и я улыбнулся.
-- Вы вернулись или так, погостить?
-- Ещё не знаю, надо осмотреться, себя послушать. А остановите у моста, пожалуйста.
Я вышел из машины и вдохнул полную грудь воздуха. Впервые с момента приезда я почувствовал, что скучал по этому городу.
Городские мосты меня всегда привлекали. Вроде бы простые сооружения, необходимость для пересечения речушки, бегущей петляюще сквозь весь город, но какие же красивые. Места паломничества молодёжи и стариков. Людям среднего возраста некогда останавливаться и смотреть на реку, да и незачем. А вот молодые и старые специально приходят, кормят уток хлебом. Хотя где-то я читал, что это вредно для пернатых...
-- Подождите пару минут, -- сказал я, наклонившись к открытому окну. Таксист кивнул, бросив взгляд на прикреплённый к панели телефон.
Ограждение моста, как обычно это бывает, было всё в замках с именами. А внизу, на дне реки покоились десятки ключей. Странная традиция -- вот так скреплять отношения: если вам нужен внешний замок друг для друга, то внутренним узам нет доверия.
Мемориальная табличка гласила, что лавочка и брусчатка вокруг неё на берегу подарена городу известным меценатом. Уже за одно это можно его поблагодарить, место красивое. Только табличку следовало бы хоть изредка очищать от пыли и птичьих автографов. "А то не комильфо", -- вспомнились слова лучшего друга. Чуть улыбаюсь, потому что чьи слова ещё могли прийти на ум на улицах бывшего любимого города.
Уток в воде не было, это даже как-то опечалило. Да и людей на мосту не особо много, так, пара мальчишек с огромными и тяжеленными рюкзаками за спинами да молодая мама, прогуливающаяся с коляской.
Я закрыл глаза и позволил памяти играть с разумом вовсю.
-- Значит, уезжаешь?
Лавочку установили пару недель назад, а какие-то вандалы уже выцарапали на ней свои послания. "Сдесь был Колян". Хотелось вытащить ключ из кармана и исправить ошибку в первом слове. Наверное, всем, кто это видел, хотелось того же.
-- Ну а чего здесь делать?
-- Тоже верно, но... Как-то ты внезапно собрался.
-- Цыганка на рынке нагадала, что надо сменить обстановку, а я ей верю... Да шучу, видел бы ты своё лицо.
-- Шутки он шутит...
-- Буду скучать по твоему ворчанию.
-- А я по твоим странным шуточкам.
Смеёмся. Кто же знал, что больше не увидимся. Новость об автокатастрофе шарахнула знатно в своё время, до сих пор вкус меди на языке появляется при воспоминаниях.
-- Поехали к парку.
Таксист лишь кивнул и тронулся с места. Самые лучшие психологи, считаю -- тонко чувствуют, когда надо говорить, а когда лучше помолчать. Попадаются разные, конечно, но в основном...
Проезжая мимо сквера, я усмехнулся. Отсюда едва видны скульптуры и табличка рядом, но вспомнилось, как в сорокаградусный мороз мы одевали эти статуи, натягивая собственные куртки и шапки на металл. Постояли, посмотрели на получившийся перфоманс и, трясясь от холода, быстро оделись обратно. Одежда успела остыть и от озноба трясло ещё некоторое время. Но побалдели.
-- Минут десять подождите, -- попросил я таксиста. Тот помедлил, но кивнул.
В парке людей было много больше, чем на улицах, как бы банально это не звучало. Я расстегнул воротник рубашки ещё на одну пуговицу и сел на чудом свободную лавочку у фонтана, ещё не работающего после зимних каникул. А может уже и сломанного, откуда мне знать. У пешеходной дорожки был установлен дорожный знак с белым человечком на синем фоне, естественно, с пририсованными кем-то причиндалами, куда же без этого. Хотя, по-моему, знак выглядел иначе несколько лет назад, поменяли что ли...
-- Женишься? -- недоверчиво переспросил я. Остальные тоже с недоумением смотрели на виновника встречи.
-- Нет, блин, замуж выхожу! Чего вы такие ошарашенные, я сам ещё не верю, что решился.
Первым с поздравлениями подошёл высоченный парень, ласково называемый в узком кругу друзей Дядей Стёпой, ну или сокращённо Стёпой. Он не обижался, так и прижилось у парня второе имя помимо своего.
-- Совсем мужиком стал, -- мягким баритоном сказал Дядя Стёпа.
-- Да, ну ты даёшь, неожиданно, -- сказал кто-то, затем гул голосов стал монотонным вперемешку с хохотом.
Молодожёны были моими хорошим друзьями ещё с детства. На свадьбе дико напился и орал песни, потом разоткровенничался и признался невесте, что когда-то был в неё влюблён. Жениху пригрозил, чтобы берёг, а Дяде Стёпе живо и громко рассказывал о ноосфере. Хороший был вечер, да.
-- Теперь можно и к дому.
Таксист убрал какой-то буклет в бардачок.
-- Судоку, -- счёл нужным сказать мужчина. -- Занятная вещица, посидеть, подумать. Какой там адрес?
Я повторил. Машина влилась в автопоток. По радио начала мурлыкать Лана, и таксист прибавил громкость.
-- Нравятся её песни, но лучше не смотреть перевод текста, -- смущённо засмеялся таксист. -- А то неловко потом подпевать.
Тем не менее во время припева он самозабвенно пропел пару строк.
-- Неплохо, -- сдержанно улыбнулся я.
-- Спасибо, -- кивнул он в ответ, и мы посмеялись.
Спустя десять минут мы доехали до моего дома. Стандартная тихая пятиэтажка в окружении таких серых домов вокруг. Во дворах стандартный набор: песочница без песка, лавочка, у каких-то подъездов цветники, строго охраняемые бабульками.
-- Спасибо, -- я рассчитался с таксистом и импульсивно протянул руку. Он пожал её и попрощался в ответ.
На тополе напротив моего подъезда до сих пор висит табличка "Не шуметь". Надо же. Краска почти слезла, но надпись читаема. Её приколачивал сосед с первого этажа, когда я ещё в школу только начал ходить. Любили тут собираться компании во дворе, было время. Потом все куда-то пропали, подрос я со сверстниками и "той самой шумной компанией" стали теперь уже мы. Было бы интересно услышать, кто чем занимается сейчас из тогдашних знакомых. Уверен, что добрая половина до сих пор живёт здесь же, панельки молча наблюдают за сменой поколений, и у вчерашних пацанов уже растут свои дети.
-- Хороший слог. Да и в целом неплохо.
-- Спасибо.
Мне 17, сижу с одноклассницей на лавочке под табличкой "Не шуметь". Не шумим.
-- Может выложишь куда-нибудь? -- спросила девушка.
-- Зачем?
-- Ну... Почему бы нет?
-- Да ну...
Недавно я ей на флешку скидывал последний свой рассказ. Причём последним он казался во всех смыслах, он меня высосал полностью. Мне больше нечего было сказать на тот момент самому себе, нечего выразить. Да и некому. Как потом оказалось, таких рассказов будет ещё несколько, и добрая половина из них казалась последними.
-- Боишься критики?
-- Есть такое.
-- Но ведь это же хорошо, без критики нет прогресса.
Умна не по годам. Девушка вызывала восхищение, вообще способность восхищаться креативными и творческими личностями осталась до сих пор. Сам-то я неуклюжий и неловкий во всех сферах.
-- Может тебе учиться на что-нибудь такое вот, журналистика та же, например.
-- Сама чего думаешь, куда поступать будешь?
-- Не знаю, уехать хочу.
Мне стало грустно. Сам-то я никуда не собирался уезжать.
-- Эх, -- только и произнёс я.
-- Да, печалит, что всё тут останется, и друзья, и город, -- вздохнула девушка, поправляя волосы. -- Но одновременно очень хочу уехать, хочу свежее и новое.
Мне нравятся люди, что легки на подъём. И опять же, я не из таких.
-- Так что, -- подытожила подруга, -- жду твою уже серьёзную книгу, с автографом.
Я засмеялся.
-- Да, бесконечно ждать придётся.
-- Ничего, потерплю, -- улыбнулась девушка. -- Может даже про меня напишешь как-нибудь, мало ли, романтический интерес главного героя, к примеру.
Я засмущался. Да и она тоже, наверное.
В итоге после школы она никуда не уехала, в семью пришла беда, и планы на будущее девочки круто изменились. А я уехал, неожиданно для самого себя. Первые месяцы, как это положено, все плотно поддерживали связь со всеми, потом потихоньку друзья превратились в знакомых. Стандартный ход вещей.
Книгу я ещё не написал. И не напишу, наверное. Но привет передать вполне способен, глядя на табличку над лавочкой.
Я развернулся лицом к подъезду. Пора подниматься домой, заждались уже меня. Да и я, если честно.
Внимание, необязательное продолжение. Возможно изменение послевкусия, разочарованное "эх", снисходительное "мда-а" и недоумённое "а?".
-- Показатели в норме.
-- Эмоциональный фон немного повышен.
-- Обойдёмся без вмешательства, сейчас придёт в себя.
-- Всё, он здесь.
Я открыл глаза. С меня сняли массивный шлем и начали отдирать датчики с тела.
-- Как Вам поездка на нашем такси "Желание"? -- спросил улыбающийся доктор.
-- Перспективно, -- кивнул я. -- На поток производство ставить собираетесь?
-- Пока только завершаем прототип, нужны деньги, деньги и ещё раз деньги.
Помощники доктора убрали всё оборудование, и я сел на кушетке.
-- Идея хороша, да и исполнение в порядке, -- начал я, включив диктофон. -- Давать людям шанс посетить места из прошлого и заново переживать некоторые моменты -- это хорошо. Физически я бы родной город уже не посетил, а ваш проект даёт эту возможность. Но каковы последствия для организма?
-- Никаких негативных эффектов ни во время, ни после погружения, -- заверил доктор. -- Да вы и сами можете сейчас ответить на свой вопрос: чувствуете что-нибудь необычное?
-- Нет.
-- Вот видите. Технология безопасна.
-- Есть вероятность, что прототипом или системой на его основе воспользуются во вред человеку? Например, внушить во время погружения какие-то установки или выудить некую информацию из пользователя.
-- Наша разработка уникальна, -- покачал головой доктор. -- Технология под личным контролем.
-- Хм...
-- Я понимаю, что мы можем стать неплохой основой для какого-нибудь фантастического романа или фильма, условное "Чёрное зеркало" могло бы хорошо подать эту историю. Но на деле никаких предпосылок к использованию нашего такси во вред -- нет.
-- Кстати, о названии. Почему такси и почему "Желание"?
-- Такси -- удобно перемещаться внутри своей памяти, мобильность и скорость. Ну а вторая часть названия из театральной постановки, которая в своё время понравилась, "Трамвай "Желание"". К тому же, что, если не желание, мы помогаем воплотить в жизнь?
Интервью длилось ещё около получаса.
-- А почему вы позвали именно меня, не очень-то известного журналиста, хоть и из весьма известного издания? -- спросил я напоследок, выключив диктофон.
-- Всё просто, -- пожал плечами доктор. -- Идущие перед вами в списке претендентов отказались, опасаясь за своё здоровье, вы первый согласились.
-- А, вот оно как... А я уже зазвездился.
Мы улыбнулись.
-- Спасибо за интересный материал, -- пожал я руку доктору. -- Черновик статьи пришлю в среду, хорошо?
-- Да, конечно, -- ответил доктор. -- Надеюсь на дальнейшее сотрудничество!
Опубликовать статью мне не дали, а диктофонные записи настоятельно порекомендовали удалить. Под контролем, естественно. Доктор и его команда пропали с радаров, их лабораторию тихо прикрыли по причине "несоответствие нормам пожарной безопасности". Главред посоветовал не болтать особо, да и кто бы мне поверил.
Мне было приятно прокатиться на такси "Желание", но теперь я с опасением жду, в каком же виде и когда жёлтый экипаж вернётся. А он вернётся.