Передерий Марина Александровна
Точка перегиба или На пороге грядущего

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Уважаемый читатель! Рассказ опубликован в конкурсном сборнике "Фантастика и приключения_2024". Он является первым в будущем моём сборнике "Гости". Приятного прочтения!__Телеграм "Сказки Болотной Ведьмы": https://t.me/+MFgqMdAWNexkNmJi Мои стихи читайте здесь: https://stihi.ru/avtor/uraharafugeshi
   Теперь мои труды доступны к покупке!
   Ищите на Авито по названию книг: "Дочь Ведьмы", "Конструкторы мира".
   О желании приобрести сборник стихов сообщите продавцу на сайте.
   ____________
  
  Точка перегиба или На пороге грядущего
  
  - Вы слышали?.. Нет, Пётр Петрович, вы слышали?..
  Шарообразная голова с ещё густыми остатками пламенно-рыжей шевелюры просунулась в дверной проём, а следом за головой в кабинет профессора филологии Акулова влетел уже и целиком непосредственный хозяин головы: круглый, приземистый человечек, похожий на пушечное ядро, - и с характерным треском обрушился в дубовое кресло напротив профессорского стола. Одет визитёр был столь же примечательно, как и выглядел сам: в кофейный, в клетку, узкий твидовый костюм, изумрудного цвета сорочку с алым галстуком-бабочкой и хромовые коричневые туфли. Словом, гость лоснился уверенностью в себе и даже отчасти бравадной наглостью. Что, впрочем, легко объяснялось видом его профессиональной деятельности, ведь это был никто иной, как популярный писатель-публицист Степан Николаевич Пращин.
  Едва сумев скрестить короткие ноги в узких брюках, а пухлые руки разметав по подлокотникам, придав тем самым основательности своей шарообразно фигуре, Степан Николаевич испытующе воззрился на давнего своего приятеля. Акулов же, в свою очередь, выжидаючи глядел поверх очков на Пращина, прекрасно зная эту его привычку: запустить пульку, вызвав тем самым ажитацию у слушателя, и только затем издалека начать рассказывать дело.
  В итоге, дождавшись требуемого от Петра Петровича выражения самого искреннего интереса, Степан Николаевич громогласно манифестировал:
  - Искусственны интеллект! Да, мой дорогой профессор, именно искусственный интеллект, - пальцы его отбили по подлокотникам синхронную дробь. - Все мы с детства обожали научную фантастику, грезили прогрессом и прогрессорством, робототехникой и космическими походами, вернее, полётами... И вот, будущее уже здесь, у нас на пороге! Только, друг мой, за тем порогом лично мне отчётливо видится кошмарная бездна. Боюсь, мы с вами, Пётр Петрович, станем свидетелями плачевного, но неизбежного самоуничтожения человечества. Спесь побеждает разум!
  - Отчего же так мрачно? Что именно, Степан Николаевич, вас так растревожило? - участливо поинтересовался Акулов. - Сомнений нет: мы живём в век высоких технологий и столь же высоких открытий...
  - Ха! Помните ли вы, Пётр Петрович, что такое в математике "точка перегиба"?.. - перебил нетерпеливо Пращин и, не дожидаясь ответа собеседника, сам ответил на свой вопрос: - Это точка перелома в графике функции. Я специально освежил в памяти данное понятие. Знаете зачем?.. Потому что эта точка перегиба - и есть тот самый порог перед бездной! Это научное определение рубежа грядущего бедствия!
  - Степан Николаевич, говорите яснее: что такого вы разглядели в нашем грядущем? Что за мрачный фатализм вас охватил? К тому же ведь и после точки перегиба не обязательно следует падение, возможен и взлёт, - уже по-настоящему забеспокоился филолог. - И при чём тут, в конце концов, искусственный интеллект?..
  - А при том! Как же вы не понимаете... - буквально взвыл Пращин, поражаясь недогадливости профессора. - Это ящик Пандоры! Это пример непомерных амбиций и всепожирающего высокомерия человечества! Не подумаете, я не закостенелый консерватор, желающий загнать сограждан обратно в аграрную бытность с ручным плугом и веретеном при лучине... Но, ей-богу!.. - Степан Николаевич смахнул тыльной стороной ладони выступивший на лысеющей макушке пот. - А с чего всё началось, вы помните?.. Вот, возьмём, к примеру, колесо. Оно ведь тоже некогда стало точкой перегиба в истории человечества. Надо ли вам, Пётр Петрович, напоминать, что история человечества - это история войн; а война, в свою очередь, - двигатель прогресса. И применение колеса не исключение! - Он порывисто перевёл дыхание и вновь ринулся в свои витиеватые рассуждения. - Затем случился переход от устного, языкового, обмена информации, к письменной, книжной; договоры между вождями теперь заключались не на словах, а чернилами на кни́же-свитке: что написано пером, того не вырубишь топором! И вот уже агитационные тексты для толмачей-пропагандистов стали неотъемлемой частью тогдашнего, да и сегодняшнего, мирового порядка. Хлоп! - Пращин неожиданно хлопнул в ладоши, отчего Акулов даже подскочил на своём кресле. - Изволите ли видеть - телеграф. Хлоп! (Он вновь хлопнул в ладоши.) Изволите ли слышать - радио. Ещё шажок - и вот уже на пороге возник всеми нами любимый синематограф. И с этого момента мастерство манипуляции людским сознанием взмыло на немыслимый доселе уровень - "мягкая сила" оказалась эффективней геноцида: вместо меча и огня аборигенам рассказывают медовые сказки о роскошной жизни выдуманных заморских персонажей с их мнимыми страстишками. И вся эта захватывающая роскошь, разумеется, с нужными подтексты и образы. - Степан Николаевич внезапно и заговорчески наклонился к столу профессора. - А дальше, - тихо и вкрадчиво проговорил он, словно бы речи его содержали преступный умысел, - объявился интернет. И вот, дело сделано! И знаете, что, профессор?.. Все точки перегиба в истории человечества возникали лишь по одной единственной причине: из необходимости быстро, качественно и в огромных количествах передавать информацию! Так-то... А мы всё наивно продолжаем вопить об искусстве и красоте, мол, это они спасут мир, и только ради них существует наша цивилизация... Дудки!
  Степан Николаевич пыхтел и отдувался от экспрессивности собственных речей, и так же увлечённо излагать открывшиеся ему истины:
  - Информация! Именно она определяет нашу действительность и ведёт за собой человечество всю его жизнь! Знание - сила и свет; невежество - слабость и тьма! Вот, дорогой мой профессор, что на самом деле есть и бог, и дьявол. Это не какие-нибудь там мистические и трансцендентные защитники и искусители рода людского. По факту, мистика и реализм зависят исключительно лишь от уровня и качества владения информацией. Да-с, любезный Пётр Петрович... Впрочем, не мне вам, филологу, рассказывать, как подменой всего лишь одного понятия другим, изменением всего лишь буквы в слове, или же вообще нарочно прописанной неправильной транскрипцией, можно уничтожить целую цивилизацию (для начала на бумаге, разумеется), а на её место сочинить уйму диких племён и народов с "необъяснимо" одинаковой культурой и столь же "необъяснимо" одинаковым устройством хозяйственной деятельности. А всему виной кто? Кто зачинщик этого безобразия?.. Так и есть: главный виновник подлогов - мой брат, грамотей и бумагомаратель! Ибо, как я и сказал прежде: что написано пером...
  - Ну-ну, Степан Николаевич, - примирительно заговорил Акулов, впечатлённый азартом речистого приятеля. - Письменность, в особенности унифицированная, как, например, некогда общепонятный и общепринятый язык культуры и науки - латынь, - был в своё время необходима для мирового просвещения, развития цивилизации. Это как современный машинный код...
  - Да я же не об этом вам глаголю, а о точках перегиба! - воскликнул горячечно Пращин. Он налился багрянцем и теперь излагал свои мысли уже с таким напором, словно бы писал разгромную статью в многотиражную газету.
  Акулов понял: давнишнего приятеля лучше не прерывать - того не на шутку разобрало. И пока весь его мнимый разгромный очерк не выплеснется, не преобразуется в будущую газетную статью, Пращин не угомонится.
  И Степан Николаевич вещал, то и дело подпрыгивая от возбуждения в кресле и сотрясаясь всей своей шарообразной фигурой:
  -...Распространение информации на большие территории потребовало изобретения печатного станка - вот вам ещё одна точка перегиба! - загибал он короткие пальцы. - А станок, в свою очередь, положил начало механизации процесса производства всяческих благ, и в первую очередь, разумеется, военных. Индустриализация - следующая точка перегиба! И вот теперь перед нами ещё одна, как мне видится, финальная точка - искусственный интеллект, нейросеть, кибервек!..
  - Но предыдущие-то эти ваши точки, Степан Николаевич, способствовали развитию технологий, облегчению человеческого труда, в том числе и умственного: письменность разгрузила память...
  - Пётр Петрович, сколько номеров телефонов вы сейчас помните наизусть?
  - Ну, так сразу не скажу...
  - Я вам помогу: от силы штуки три, максимум - пять. Как я угадал?.. Так по себе сужу! Вспомните, дорогой мой, раньше ваша бумажная записная книжка буквально пухла от номеров телефонов и адресов, но все самые необходимые и часто используемые вы помнили наизусть. И счёт таких нужных абонентов доходил до 20-30 номеров. А теперь за вас всё помнит ваш смартфон, с которым вы не расстаётесь ни на день. И утеря или поломка его равносильна катастрофе! Наша память надломлена, надтеснута прогрессом. Мы тупеем и впадаем в губительное беспамятство. С такой дырявой головой человечество рухнет в бездну. Мы даже сказок детям прочесть самостоятельно скоро не сможем!
  - Ага, я понял, Степан Николаевич. Вы сейчас намекаете на прежних у́стников-язычников, которые помнили наизусть неимоверные объёмы священных преданий и сказаний, а потом, мол, им на смену пришли писцы и чтецы... Что ж, в таком случае напомню: тем у́стникам, чуть что, запросто сносили их многоумные головы. Шлём топором, или в костерок пожуйте, - и вот уже нет никаких знаний! Целые языческие библиотеки так канули в Лету - ищи, не доищешься. А немногим позже, равно как и головы тех у́стников, огню и железу уже предавались и неугодные книги вместе с их писцами-чтецами. Теперь же появились облачные хранилища. Говорят: что попало в интернет, то останется в нём навечно. Но выдерни некую главную розетку, и...
  - Вы сбиваете меня неуместными историческими справками и аналогиями! - вскричал Пращин, картинно потрясая руками. - Я пытаюсь до вас донести всю опасность развития искусственного интеллекта в среде, где и обычный-то интеллект среднестатистического гражданина не знает, чем себя занять в свободное время. А теперь представьте, мой дорогой Пётр Петрович, что приключится, когда свободного времени у такого вот "освобождённого" обывателя станет на порядок больше, а его интеллект так и останется на уровне индустриального общества... Вот то-то! А вы мне тут про фольклористику и язычников рассказываете.
  - И что же вы, Степан Николаевич, в свою очередь предлагает? Дабы развить сознание современного человека до зрелого восприятия им грядущей кибермодели общества нужно было начинать процесс перестройки сознания лет пятьдесят назад, чтоб, как ребёнка, провести человека за руку постепенно по всем этапам взросления. Но, увы, советская фантастика так и не сошла со страниц книг...
  - Ещё как сошла!.. - прошипел хищно Степан Николаевич. - Только не та, где все кругом друзья и товарищи, а всеземной человеческий коллектив упоённо созидает и помогает ближнему. А та, где компьютеризированные антропоморфы взяли на себя не только тяжёлую физическую и сложную интеллектуальную деятельность, но и творческую! Скажете, это созидательный союз робота и человечества? Ха! Разрушительное и безмозглое прогрессорство - вот этого хоть отбавляй! И вот уже электрический дурак решает всё сам за тебя, в том числе жить человеку, или умереть.
  - Но есть же законы робототехники, - напомнил шутливо профессор. - Робот не может навредить человеку никоим образом; робот обязан слушаться приказов человека, но не нарушать первый закон; робот должен следить за своей сохранностью, опять же, не нарушая первых двух законов.
  Пращин заколыхался, издав гортанный вопль, изначально предполагаемый быть смехом.
  - Вот про это я и говорю, - наконец, выговорил он с отдышкой. - Мы все застряли в сказочных мифах милой, доброй фантастики. Хотите знать, как в действительности всё будет? Хотите расскажу, как одновременно и соблюсти, и нарушить все эти три романтических закона? (Акулов изъявил живейший свой интерес.) Представьте себе, что вместо условной пули, которую робот должен выпустить в вашего неприятеля, вы задаёте ему иную задачу, например, доставить конкретному адресату посылку. Поняли?.. (Профессор не понял.) Ну как же! - взвился Степан Николаевич. - Вы просите робота доставить до условного адресата не пулю, а посылку; вы подменяете в представлении робота объект и средство его доставки! И вот человеческая изворотливость обхитрила наивного и послушного робота. За любой программой стоит человеческий разум!
  - Неплохо, - прочувствованно протянул Пётр Петрович. Когда надо, Пращин, действительно, умел поражать собеседника нестандартными, но при этом же крайне закономерными умозаключениями.
  - И это лишь всё та же пресловутая физическая подмена человека, - напыщенно отмахнулся Степан Николаевич, совершенно точно понимая, какой именно эффект произвёл на Акулова. - А как на счёт предсказаний будущего искусственным интеллектом?..
  - Вы же сами сказали: без человеческого фактора никуда - что программе скажут, то она и предскажет...
  - Согласен! - перебил Пращин. Он всё ещё не высказал главной своей идеи, потому раздражался неуместными отсылками собеседника. - А как на счёт творчества - как необходимого и достаточного свойства человека-созидателя, как искомого подобия и образа Творца?.. - при этих словах писатель вновь стал краснеть и раздуваться. - Вы видели, Пётр Петрович, как нынешняя нейросеть рисует? Ещё пару лет назад это была мазня и корявый плагиат на известные полотна. А теперь?.. Да людская моторика, как, впрочем, и фантазия, не способны и породить подобные, не побоюсь этого слова, шедевры! И для создания такового шедевра всего-то и нужно что написать внятный запрос агрегатору. Всё! ...А сгенерированные стихи и прозу вам, Пётр Петрович, доводилось читать? А научные статьи? А экзаменационные ответы?..
  - Ах, вот, в чём дело! Вот, что вас во всём этом нейросетевом новшестве более всего взволновало, - ухмыльнулся профессор. - А я-то и думаю: куда это вас в кибер-дебри понесло?.. Спешу вас обрадовать, добрейший Степан Николаевич, беспокоиться явно рано - нейролитераторы ещё не скоро отберут у вас писательское перо, а у меня научные степени. Они способны создать ширпотреб, а понастоящему талантливых произведений сотворить не смогут. Для этого не рекламный, а человеческий интеллект нужен.
  - Зря иронизируете, дорогой мой, - покачал головой Пращин. - Вы не читали, а я читал те киберопусы. И знаете, что?.. Ещё год-полтора, и нейросеть научится писать так, как никакому гению и не снилось! Годы, необходимые моему брату, писателю, на выработку собственного слога и стиля, превратятся в молниеносный квант времени для искусственного интеллекта. Такой человеческий талант, как писательский, перестанет быть востребованным совершенно так же, как ненужным сейчас стал талант угадывать под землёй источник пресной воды. Что писательство! Помяните моё слово - я это предвижу! - следующими упразднятся ныне востребованные и вездесущие программисты. Не нужно их столько будет: искусственный интеллект и быстрее, и качественней станет писать какой угодно, сразу грамотно-отменный машинный код для любых нужд и запросов. Программа быстрее найдёт общий язык с программой. А от человечества только лишь и потребуется сравнительно немного операторов для подачи и коррекции запросов искусственному интеллекту. - Степан Николаевич вновь театрально взмахнул руками. - Вот так вот, любезный мой Пётр Петрович, каждая новая точка перегиба, как и в прежние времена, будет поглощать и преобразовывать предыдущие точки, дабы образовать последующие, новые. А далее... Далее искусство и творчество превратятся в фарс. Также, пожалуй, как прежде киноискусство скатилось в киноиндустрию, так и киноиндустрия преобразуется в киберкино по запросу пользователя - нейроджин исполнит любую волю хозяина: "Слушаюсь и повинуюсь!" И вот на твоём экране сгенерированное тобою киберкино с реалистично нарисованными актёрами и пейзажами, где ты - пользователь - и сценарист, и режиссёр своего одноразового кино, а хочешь - и главный герой. И что самое впечатляющее и тревожное, сгенерированные актёры вполне могут возомнить себе, будто существуют на самом деле.
  Степан Николаевич часто задышал, вновь разметавшись по креслу. Акулов ждал продолжения: не мог распалённый писатель оборвать свою тираду на одноразовом синематографе - Пращин вёл к чему-то более одиозному. И наконец тот заговорил, но в совершенно иной манере - на этот раз хитро щурясь.
  - Как думаете, Пётр Петрович, - фальшиво ласково проговорил писатель, - какова была бы ваша реакция, скажи я сейчас, что вас, мой дорогой, в действительности не существует, а живёте вы в вымышленной мною киберреальности? И стоит мне лишь изменить запрос агрегатору, как вы тотчас измените свой внешний облик, или ход ваших мыслей... А захочу, вас и вовсе не станет.
  - Думаю... - с усмешкой начал Акулов, но Пращин его оборвал:
  - Нет, не думаете. Это я за вас сейчас думаю, а вы - всего лишь приятный мне собеседник!
  - И на том спасибо, что приятный...
  - И приятный ровно до того момента, пока я не прикажу системе полемизировать со мной.
  - Хорошо-хорошо, Степан Николаевич, как скажете. Но ваши мысли не новы - и до вас мудрецы спорили, чьим плодом воображения мы все являемся. Нам всем следует шире глядеть на вопросы мироздания. Образно! Как, к примеру, в истории с курицей и яйцом: кто вообще сказал, что это самое яйцо - куриное?.. Подобные рассуждения - извечная проблема двумерного, плоского, а не объёмного восприятия мира.
  Акулов улыбнулся, видя недовольство Степана Николаевича - разговор явно уплывал в неудобную писателю сторону. Ох и мнительный же этот народ - писатели: всё им строгие рамки сюжета подавай.
  - Собственно, если по вашей логике судить, - продолжал профессор уже в русле сценария Пращина, - я ведь тоже сейчас могу сообщить, что вы - плод моей фантазии, и явились в мой вымышленный кабинет лишь для того, чтоб развлечь меня беседой об уже наступившем в моем мире кибербудущем, которое вам только грезится "на пороге бездны". Вернее, на пороге очередной исторической точки перегиба. Предположим, вы, как агрегатор, собрали для меня некую информацию об историческом прошлом и в приятной для меня форме донесли её до меня. Ведь, согласитесь, нейросеть может выступать и как узурпатор-лиходей, и как учитель-благожелатель - всё зависит от личности оператора и от содержания его запроса системе. И уж если вовсе ударится в фантастику, то может оказаться, что мы оба являемся плодом чьего-то стороннего запроса или конструирования.
  - А вы, Пётр Петрович, выдумщик почище меня - вам бы книжки писать. В целом же, мысли ваши не глупее моих... Признайтесь же: хотели бы ощутить себя в новой ипостаси - антропоморфного электроприбора? - поддержал шутливый настрой Степан Николаевич. - Я, конечно, понимаю, что вы, Пётр Петрович, как представитель гуманитарной науки, стремитесь к иносказаниям и аллегоричности в описании и выдумывании названий новым явлениям и объектам... но лично я не устраиваю себя, как киберперсонаж, а тем более робот.
  - Наименование - это не просто определение, а зачастую, предсказание будущего, - отшучивался Акулов. - А уж какие из нас с вами, Степан Николаевич, получились роботы и киберы - давайте считать, что первый блин, как говорится... И, собственно, чем вас не устраивает быть, к примеру, пионером-роботом? Так сказать, электро-Адамом. В этом ведь даже что-то есть, не находите?.. Кибер-Степан , как венец новой эпохи! Только представьте: вместо logiko h"aima - того самого библейского Адама, суть имени которого "красный" или "кровавый", и кто позже превратился в банального биологического homo sapiens, - будем с вами - kiber sapiens! И если люди - разумная (читай: мыслящая!) кровь, то мы с вами будем...
  - "Управляемый разум" или "подневольно думающий"?.. Ах так! - внезапно обиделся Пращин и вскочил с кресла. Вся его круглая фигура задрожала и вот-вот должна была вновь обратиться в пушечное ядро, изготовленное к стремительному вылету теперь уже прочь из кабинета профессора.
  - Значит, - продолжал он, раздувая ноздри, - мои опасения кажутся вам предметом для ваших оригинальных шуток?.. Значит, я для вас - глупец, который недостоин иметь такого определяющего для человека навыка, как самостоятельное познание окружающего меня мира?.. Выходит, я для вас - искусственно созданный бумагомаратель, а все мои статьи и книги - сгенерированный, то есть сплагиаченный с предшественников - живых писателей! - контент, а не мой личный, осмысленный, писательский труд?.. Ну, знаете ли, Пётр Петрович... Вот сами и живите хоть как программный персонаж, хоть как антропоморфный болван, хоть как электронный джин - раб компьютерной лампы!..
  И раскалённый Степан Николаевич, окончательно сконцентрировав себя в пушечное ядро, покинул кабинет Акулова, с треском захлопнув за собой дверь.
  
  14.03.2024
  __________
  Телеграм "Сказки Болотной Ведьмы": https://t.me/+MFgqMdAWNexkNmJi
  Мои стихи читайте здесь: https://stihi.ru/avtor/uraharafugeshi
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"