Сергей учился на третьем курсе строительного техникума, в небольшом провинциальном городке. До Перестройки оставалось три года и стране требовались образованные прорабы и бригадиры. Все было как обычно: учебный год только начинался, студенты лениво ходили на лекции, писали конспекты. В выходные собирались в общежитии у девчонок-однокурсниц в комнате, пили плодово-ягодное вино, заводили свежую виниловую пластинку с "Веселыми ребятами" и начинались танцы. Сначала танцевали при свете, потом, после очередной бутылки плодово-ягодного, "гасили свечи" и в темноте слышались звуки поцелуев, иногда "убери руки" или типа "сегодня у нас ничего не получится".
На одну из таких вечеринок, однокурсница Нинка пригласила свою подругу, которая работала медсестрой в районной больнице. Звали медсестру Зоя, ей было уже девятнадцать лет, то есть она была старше Сергея на два года. Но он еще не подозревал, что сотворит с ним хозяйка больничных коек.
Зоя была симпатичной девушкой и уже давно созрела, как женщина, работая на медицинской вотчине. Она стала приходить каждые выходные и однажды, однокурсница Нинка сказала Сергею, что Зоя к нему неравнодушна. Какие из этого делать выводы он не знал. Зоя сама приглашала его танцевать, от нее пахло медицинской стерильностью, спиртом и еще какими-то лекарствами. Запахи кружили голову. Зоя возбуждалась в процессе танца под виниловых "Веселых ребят" и Сергей тоже стал к ней испытывать легкое влечение.
Что касается спирта, то Зоя на каждую вечеринку приносила с собой пол трехлитровой банки чистого медицинского алкоголя. Жидкость разбавляли сырой водой из-под крана, ставили на стол, и очередные сто грамм запивали морсом со смородиновым вареньем.
С каждым разом медсестра становилась все смелей. Во время медленного танца она брала его руку и клала ее себе на попу, потом целовала Сергея в шею, шептала, что хочет, чтобы он поехал с ней к ее бабушке в деревню. К какой чертовой бабушке, размышлял Сергей, когда и тут в общаге можно хорошо порезвиться. Но страсть в душе Сергея закипала уже не на шутку и стала опускаться из сердечной чакры в самую нижнюю.
Незаметно наступил ноябрь, и страна стала готовиться к празднику шестьдесят пятой годовщине Великого Октября, а именно к годовщине социалистической революции, о которой так долго говорили большевики. В этот праздник главным мероприятием было шествие в колоннах с транспарантами, портретами к главной площади города, где уже на трибунах стояли партийные руководители и приветствовали трудящихся. Трудящиеся тоже приветствовали руководителей криками "ура", а потом расходились по домам пить водку. Такая традиция существовала с испокон веку по всем городам необъятной Родины.
За неделю до праздника в техникуме началась подготовка. Выдвигали кандидатов, которые пойдут на демонстрацию. Мало кто хотел мерзнуть в колонне, но многие хотели уехать на праздники домой. Сергей решительно выдвинул свою кандидатуру, преследуя подспудную цель - остаться на праздники одному в комнате общежития и пригласить Зою на ночь. Все дружно проголосовали за такое смелое решение.
Наступило шестое ноября - предпраздничный день, поэтому уже днем все разъехались по домам. Вечером пришла Зоя. На этот раз она было без спирта, видимо, все больничные запасы были арестованы главврачом для предстоящей демонстрации.
Немного посидели, поговорили о том, о сем. Зоя разомлела - пора было приступать к делу. Перешли на кровать.
Объятия, поцелуи, роскошная грудь Зойки - все это сильно возбуждало Сергея. В промежности давление повысилось до критической отметки, контроль уже был потерян на девяносто процентов. И в самый ответственный момент Зоя заявила: "Мне сегодня нельзя", используя при этом какой-то медицинский термин типа "критические дни". Сергей понял - полный облом!
Слова петтинг и минет к тому времени еще не вошли в прочный обиход обычных граждан, поэтому любовники не знали что делать. Зоя в силу медицинской подготовки интуитивно понимала, что данная ситуация в ее руках, но руки медсестры орудие совсем для других операций. Сергей лежал возле роскошных грудей Зойки, прижимался к ней и вдыхал запахи менструации.
Утром Зойка ушла. Сергей вспомнил, что ему нужно идти на демонстрацию и стал собираться на выход. Яйца ломило так, как будто всю ночь опричники палками били его по мошонке. Он собрал всю свою волю в кулак и на полусогнутых ногах поплелся на место сбора демонстрантов.
Собирались долго, яйца болели, хотя на холоде становилось немного легче. К Сергею подошел преподаватель сопромата и вручил огромный транспарант с портретом Ленина. Держать транспарант было трудно, огромной длины древко вырывалось из рук под порывами ноябрьского ветра. Наконец, колонна начала движение.
Стали подходить к трибуне, на которой стояли товарищи из горкома партии и выкрикивали лозунги-поздравления. Каждая проходящая колонна отвечала дружным "Ура!". Далее подходила следующая, снова поздравления с трибуны и опять "Ура!". Настала очередь строительного техникума. Порыв ветра рванул транспарант в руках Сергея, он напрягся, удерживая толстое древко, кто-то снизу воткнул огромный гвоздь в его яйца... И тут нужно было кричать "Ура!". Оно вырвалось с такой силой и пронеслось раскатом над колоннами демонстрантов, что у стоящих не трибуне партработников чуть не сорвало шляпы. Впереди идущая колонна остановилась, все оглянулись в сторону Сергея, а стоящая возле фонарного столба старушка охнула и перекрестилась.
Шестьдесят пятая годовщина Октября широкой поступью шагнула в следующую пятилетку социалистического строительства.