Сара любила апельсины... А еще пышные платья и танцы. Она ставила старые, матовые пластинки в граммофон и, тихо напевая под нос, кружилась по комнате. Раз-два-три. И раз-два-три.
Марта слушала перестук ее каблучков, притаившись в соседней комнате. Иногда она видела кружево алого платья, иногда - мелькнувший локон золотистых волос, а иногда - смущенную улыбку. Сара была так похожа на Марту: та же ямочка на подбородке, те же пухлые губы и четкие скулы, только глаза другие. У Марты они были ярко-синие, там всегда бушевали шторма, а у Сары - цвета лесного ореха, такие теплые, манящие.
День за днем Марта наблюдала за танцами девочки, но никогда не решалась выйти к ней. Лишь один раз они говорили через дверь, хотя назовешь ли разговором пару фраз: "Меня зовут Сара... Принесешь апельсины?". Странно, ведь они жили в одной квартире. Да только кроме Марты никто Сару не видел. Мама отмахивалась и просила прекратить шутить. Сначала Марта еще пыталась ей доказать, что Сара существует, но быстро сдалась, особенно после одного разговора...
Мама в тот день разнервничалась как никогда: у нее дрожали руки, глаза опухли от слез, а нос покраснел. Когда Марта вбежала на кухню с криком: "Ма, там Сара! Она танцует! Пойдем покажу!", она нервно закусила губу и вдруг резко выдохнула:
- Кто тебе сказал?! Кто?!
- Что сказал? - испуганно спросила Марта - еще ни разу она не видела маму в таком состоянии. Слишком злая, слишком расстроенная или раздосадованная.
- Нету Сары! Нет! Не родилась она... Господи, кто только додумался рассказать тебе о ней. Марта, пожалуйста, иди в свой комнату...
Марта подкладывала апельсины под дверь гостиной, и они раз за разом исчезали. Однажды в очередной раз зазвучал граммофон. Марта, крепко сжимая апельсин, вышла из спальни - Сара не кружилась, а просто стояла в центре комнаты.
- Привет, - робко сказала Марта. - Я тебе принесла... Вот. Держи. Ты вроде любишь апельсины?
Сара кивнула, задумчиво смотря в пустоту и теребя рукава платья.
- Их мама ела. Наша мама. Когда была беременна мной, - тихо ответила она. Голос почти как у Марты, только более глухой, срывающийся. - А когда тобой - зеленые яблоки.
- Почему ты танцуешь? - спросила Марта, осторожно подходя к сестре. - Ты всегда танцуешь.
- Куклам положено танцевать, - странно ответила Сара. - Время от времени я поворачиваю ключик и тогда могу так развлечься.
- Но ты же не кукла!
Ореховые глаза Сары потемнели до цвета горького шоколада, и она вдруг подошла к комоду - на деревянной полке стояла кукла: девочка в алом, бархатном платье. Только сейчас Марта заметила, что ключ в ней все крутится и крутится...
- Эту куклу купили для меня, но я так и не родилась. Понимаешь? Я... живу... в этой кукле. Только в ней. И только когда вертится ключик, могу танцевать.
Марте стало не по себе. Ей хотелось обнять сестру, утешить, но разве могла она это сделать? Разве можно обнять призрака - или кем там являлась Сара?!
- А ты живешь... Счастлива... Я счастлива за тебя. Потанцуешь хотя бы раз со мной?
Без задней мысли Марта кивнула. Под мелодию, звучащую из граммофона, она быстро закружилась со своей нерожденной сестрой. Раз-два-три. И раз-два-три.
Марта не видела странную улыбку на лице Сары...
Мама позвала на ужин. Девочка бойко подскочила с кровати и кинулась из комнаты, но в гостиной вдруг остановилась. Оглядевшись, она подошла к кукле, стоящей на полке - ключик не крутился. В ореховых глазах девочки забегали смешинки, когда она наклонилась к пластиковому личику и прошептала:
- И тебе приятного, сестренка.
... На полке рядом с куклой осталось лежать большое зеленое яблоко.