Пергало Пётр Николаевич. Поршневский сборник Љ1

Д Р У Ж К О В С К О Е К Р А Е В Е Д Ч Е С К О Е О Б Щ Е С Т В О

П. Н. П Е Р Г А Л О

П О Р Ш Н Е В С К И Й С Б О Р Н И К

К О Н В Е Р Г Е Н Т Н А Я Э В О Л Ю Ц И Я Т Р О Г Л О Д И Т И Д

( А Н Т И - Д И Р И Н Г )

У С И Н С К И Й К Р А Е В Е Д Ч Е С К И Й М У З Е Й

Р. К О М И

2006

Б. Ф. Поршнев (из личного архива М. Г. Быковой).

ДРУЖКОВСКОЕ КРАЕВЕДЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО

ПОРШНЕВСКИЙ СБОРНИК N1

ПЕРГАЛО П. Н.

Сборник впервые вводит в научную литературу содержание главы, выброшенной из книги Б.Ф. Поршнева "О начале человеческой истории", а также работу автора сборника, написанную в 1991 году и к настоящему времени дополненную свежими материалами.

Содержит оригинальное изложение идей Б. Поршнева об эволюции прямоходящих приматов и переходе к Гомо сапиенс.

Книга "Конвергентная эволюция троглодитид" представляет основы новой концепции развития приматов - теории конвергенции, с позиций Общей теории информации ( ОТИ ) раскрывает роль информационных процессов в эволюционных изменениях природы и человеческого общества, знакомит с малоизвестными результатами археологических исследований за последние двадцать лет.

Сборник рассчитан на биологов, историков, краеведов, преподавателей соответствующих дисциплин и студентов.

АВТОР - СОСТАВИТЕЛЬ:

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ ПЕРГАЛО.

ДРУЖКОВКА ( ДОНБАСС ) 1991 - УСИНСК ( КОМИ ) 2006.

СОДЕРЖАНИЕ ПОРШНЕВСКОГО СБОРНИКА N1.

1. ВВЕДЕНИЕ.

2. П.Н. ПЕРГАЛО. ПАМЯТИ БОРИСА ПОРШНЕВА. ЛЕКЦИЯ В ДОНЕЦКОМ ОТКРЫТОМ УНИВЕРСИТЕТЕ.

3. П.Н. ПЕРГАЛО. КОНВЕРГЕНТНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ТРОГЛОДИТИД.

4. Б.Ф. ПОРШНЕВ. О НАЧАЛЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ( ПРОБЛЕМЫ ПАЛЕОПСИХОЛОГИИ ). ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. СТАНОВЛЕНИЕ ЛЮДЕЙ. ГЛАВА 9. ДИВЕРГЕНЦИЯ ТРОГЛОДИТИД И ГОМИНИД.

1.ВВЕДЕНИЕ.

Идея создания Поршневского сборника возникла летом 1991 года во время археологических раскопок на реке Северский Донец у села Закотное в Донецкой области.

Это был период "бури и натиска", сопровождавшийся огромным эмоциональным зарядом общения членов экспедиции между собой и с роскошной природой Кряжа. Свобода мыслей, полное взаимное доверие взрослых и детей, новая методика оценки культурных слоев - вот что отличало предприятие, которое запомнилось его участникам на всю жизнь и которое вряд ли повторится в столь необычном сочетании.

Каждое утро я с нетерпением задавал Вере Павловне Клец, изучавшей рукопись, один и тот же вопрос: "На какой Вы странице?", причем, начало дискуссии происходило в прохладных водах лесного озера, либо в уже горячих песках мезолитического раскопа. Особую прелесть придавало нашим беседам то обстоятельство, что В. Клец, являясь ученицей Г.И. Медведева и специалистом по галечным орудиям, невольно симпатизировала сибирской школе археологов, в том числе группе Ю.А. Мочанова. Парадокс состоял в том, что мы защищали открытие на Диринг-Юряхе с различных позиций: я признавал датировку в 2 млн. лет и отрицал принадлежность примата из Якутии не только к "древнейшим людям", но и к человеческой линии вообще.

Вскоре выяснилось, что теория конвергенции и некоторые положения диссертации Клец конвергентно совпадают, и что из этих работ легко сделать на первый взгляд прямо противоположные выводы. На самом деле показательные типологические колонки демонстрируют не превращение "мустьерского человека" в кроманьонца в Европе и на Ближнем Востоке независимо, а свидетельствуют о конвергентном гиперразвитии техники леваллуа в разных популяциях палеоантропов, о расцвете перед массовым вымиранием этих животных.

Конструктивный смысл спору пытался придать Сергей Дегерменджи (теперь я понимаю важность сопоставления общего термина "бифуркация" с понятием дивергенции). С Виталием Цимидановым обсуждалась возможность проведения семинара по антропогенезу и выпуска Поршневского сборника, однако теперь стало очевидным то, что ни областной краеведческий музей, ни Донецкий университет не станут публиковать альтернативный альманах, который по существу сводит на нет усилия традиционной археологии.

Сборник N1 открывает лекция, которая является переработанным вступлением к первому варианту книги "Конвергентная эволюция троглодитид". Лекция в наклонной аудитории физфака моего родного университета была прочитана 12 декабря 1992 года по просьбе Виктора Бойченко (Мирославича), слушателя религиоведческого факультета и краеведа из Дружковки. После анализа библейских истин мне было неуютно, однако доклад вызвал живой интерес у студентов зрелого возраста и массу вопросов, тем более что он сопровождался демонстрацией самых эффектных доолдувайских орудий из кремня, отщепов и цветных чешуй.

Верующая часть слушателей, для которой эволюция человека должна означать просто ересь, с воодушевлением, очевидно, восприняла методологический тезис Поршнева: "Человек произошел не от обезьяны...".

Мне не хватило двух часов, лекцию взяли переписывать, а это означало успех, первый успех популяризации идей Б.Поршнева!

Во второй Поршневский сборник войдут письма специалистов с оценками концепции ученого и теории конвергенции, сравнительная характеристика древнейших индустрий Донбасса и Коми, а также Общая теория информации ( ОТИ ). Участвовать в создании очередных номеров сборника приглашаются исследователи, взгляды которых отличаются новизной и независимостью от принятых в науке подходов. В связи с выходом сигнального экземпляра сборника прошу направлять все замечания и предложения по адресу:

Россия, 169 712, Республика Коми, г. Усинск, ул. Молодежная, 7-63, т. 82144. 46-720. pietropergolo@mail.ru (Пергало Петру Николаевичу).

Рад выразить искреннюю признательность землякам: моему главному вдохновителю - археологу-любителю и энциклопедисту Эдуарду Борисовичу Ашрафьяну, криптозоологу Майе Генриховне Быковой, приславшей из Москвы ксерокопию 9-й главы, а также археологам: Аскольду Александровичу Щепинскому из Симферополя, Хизри Амирханову и Виктору Яковлевичу Сергину из Москвы, доктору Томасу Веберу (Галле - на - Заале), сотрудникам Музея предыстории г. Нейль (Франция) за профессиональную поддержку, всем работникам горнодобывающей промышленности, которые терпели мое присутствие в действующих карьерах от Овруча до Луганска, помогая транспортом, ценными сведениями или глотком воды.

Отец мой, Никколо Гаэтано Перголо, потомок итальянских мореплавателей 18-го века, в рамках мирной профессии учителя овладел тайнами русской словесности, литературы и истории. Ему я обязан независимостью мыслей и непримиримым отношением к мракобесию (моя резкая манера письма по сути лишь производное от его манеры высказываться). Если бы не трагические обстоятельства, его жизненной отваги хватило бы на дюжину мореходов. Он навеки уснул в родной гавани, но Корабль его продолжает свой ход в будущее...

Мама моя, родом из русской глубинки, с детства прививала нам любовь ко всему живому, в том числе через книги замечательных натуралистов: Бианки, Брэма, Пришвина и Фабра. Ее уже нет с нами, но мы с дочерью смотрим на жизнь взглядом ее синих глаз.

Особой благодарности заслуживает моя жена Валентина, в шутку назвавшая себя однажды "вдовой при живом муже".

Дочь моя Анжелина, едва научившись ходить, часто сопровождала меня в походах за камнями, рассматривая изумрудный мир сквозь призму сердоликовых отщепов. Непроизвольный эксперимент состоял в том, что ребенок учился различать предметы, классифицируя кремневые орудия ничуть не хуже какого-нибудь кандидата наук. Она благодарна мне за постоянный контакт с живой Природой.

В трудные моменты я всегда находил прямую поддержку близких мне людей уже здесь, на Крайнем Севере, и, прежде всего, со стороны сестры Александры и ее мужа Геннадия Хвороста, а также наших общих друзей: Хасановых, Агашиных, Ростеров и Кузьменко. Их оптимизм и работоспособность вызывают невольное восхищение и желание подражать простой житейской философии. В непростых экономических (и погодных) условиях подобная уверенность в завтрашнем дне служит основой творческой активности и граничит со счастьем.

ПАМЯТИ БОРИСА ПОРШНЕВА.

ЛЕКЦИЯ В ДОНЕЦКОМ ОТКРЫТОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, 1992.

1. ВСТУПЛЕНИЕ.

Наша сегодняшняя лекция посвящается памяти гениального русского мыслителя Бориса Федоровича Поршнева, его жизни и идеям. Тему определяет не один академический интерес к личности ученого, но прежде всего острая необходимость практического применения его концепции в системе обучения, в полевых и теоретических исследованиях.

Актуальность этих задач вытекает из того вопиющего положения в четвертичной археологии и, следовательно, во всем комплексе наук о человеке, которое Поршнев мягко охарактеризовал как "кризисное". В статье "Возможна ли сейчас научная революция в приматологии?" он пишет: "...в науке о происхождении человека накопились аномалии и...попытки истолковать их в системе существующей парадигмы безуспешны...Речь идет о коренном преобразовании целой науки, причем таком преобразовании, которое нимало не отвергает ни крупицы из добытых ею...реальных знаний. Надо лишь снять очки. Нужды кибернетики, психологии, физиологии...настоятельно требуют революции в приматологии".

С данного момента прошло двадцать лет, а кризис только обострился на фоне новых принципов и новейших открытий. Революционные идеи Поршнева были преданы забвению, архив частично уничтожен, поэтому не известно, насколько вперед продвинулся исследователь в решении сложнейших проблем становления Homo sapiens. Его некем сегодня заменить, и впереди - годы топтания на месте, годы упорного труда по научной реабилитации Истины одного человека. Один из сотрудников в письме так отзывается о коллеге: "...понимаю, как велик Поршнев, ничуть не меньше Дарвина (конечно, в свое время)".

"О начале человеческой истории" - суперкнига естествознания. Никогда еще мысль человеческая не владела истиной о столь трудном предмете с подобной глубиной и доступностью! Книга Поршнева должна стать настольным пособием для каждого ученого, ибо в ней заложены основы теоретической биологии и археологии грядущего века. Жаждущий понимания юный ум нужно избавить от системы вдалбливания "вечных истин" вроде сакраментального "труд создал человека". Бессознательное так же не способно породить сознание, как неуч не в силах создать учение.

2. " ВЗМАХ И ПЕРЕЛОМ КРЫЛА".

"Социальное нельзя свести к биологическому. Социальное не из чего вывести, как из биологического".

( Б.Ф. Поршнев )

О жизни Поршнева известно крайне мало, а гибель его в 1972 году до недавнего времени была окутана тайной. Борис Федорович Поршнев родился 7 марта 1905 года в Санкт-Петербурге. В своих "фрагментах жизнеописания" он пишет: "Еще в семье от отца химика я получил облучение естествознанием. А початки мышления неискоренимы на всю жизнь...Час синтеза подошел, когда я смог своими пальцами прикоснуться к началу истории...". Самостоятельно постигая законы психологии и физиологии, Поршнев оканчивает факультет общественных наук МГУ, а после аспирантуру Института истории АН. После продолжительной биографической лакуны выступают ребрами трагических дат отдельные шаги его научной карьеры: 1940 год - защита докторской диссертации, доктор исторических наук; 1943 - заведующий сектором истории развития общественной мысли Института всеобщей истории в Москве. Лауреат Государственной премии, автор более двухсот научных работ и статей, получивший звание почетного доктора Клермон-Ферранского университета.

На первый взгляд, типичная судьба советского ученого-функционера. Однако есть сбои, внутренняя несовместимость с Системой: "Личность крупная и самобытная, Б.Ф. Поршнев в свое время не был избран член-корром Академии наук СССР лишь потому, что занимался такой "смешной темой", как предположение о существовании нового вида из отряда приматов. Но союзный и международный авторитет ученого от этого обстоятельства не пострадал". М. Быкова, соратница Поршнева в изучении "смешной" темы, имела в виду загадку реликтового гоминоида, знакомого больше по прозвищу "снежный человек".

В 1966 году Поршнев становится доктором философских наук. Данный факт весьма важен для предстоящей оценки идей ученого и особенно для анализа его метода решения не решаемых эмпирической наукой проблем: "Социальное нельзя свести к биологическому. Социальное не из чего вывести, как из биологического". Эти слова, взятые в качестве эпиграфа, может быть, наилучшим образом характеризуют автора, решившего парадокс Начала человеческой истории.

Постепенно оттепель сменяется холодным равнодушием. Философия застоя есть прежде всего застой философии, и все-таки Поршневу удается невероятное: "Факт уникальный для советской науки. Три центральные издательства: "Наука", "Мысль" и "Политиздат" - выпустили монографии, во многом противоречащие Энгельсу, хотя внешне... следующие за ним. Расхождения скрываются. Отдав дань труду и его мнимой роли в предистории, они затем предлагают...свои ответы, лежащие далеко от...марксизма...самая талантливая работа...принадлежит...Поршневу... "О начале человеческой истории". Поршнев зашел слишком далеко, и это стоило ему жизни". Жаль только, что Ачильдиев не называет двух других авторов "крамолы" (видимо, не такая уж и крамола оказалась).

Смерть доктора Поршнева вызвала множество слухов, неточностей и искажений, бытовавших вплоть до сегодняшнего дня. В статье "Какой быть науке?" (газета "Поиск" , N 13, июль 1989) А.Рувинский сообщает: "В свое время трагически ушел из жизни Борис Федорович Поршнев, уникальный исследователь, разработавший основы палеолингвистики. Он застрелился. Детали неизвестны, но многие склонны считать одной из причин самоубийства невозможность опубликовать свою главную работу. Она увидела свет после смерти автора. У нас так принято..." В предисловии к изданной (во избежание скандала!) в 1974 году книги "О начале человеческой истории" говорится о том, что она якобы не была завершена...

Правду находим в письмах Быковой: " Борис Федорович умер в санатории "Узкое" от инфаркта, читая в третий раз рассыпанную верстку книги...Он был редким жизнелюбом. За два месяца до смерти сказал мне: "Чувствую конец" (письмо от 30 марта 1992 года). Некоторые подробности есть в книге Ачильдиева "Власть предистории": "Когда книга была сдана в набор, гранки подписаны автором и Борис Федорович уехал после напряженной работы лечиться в санаторий, ему сообщили, что по распоряжению какого-то начальника (от науки или от издательства - не знаю) набор рассыпали, а книгу решили не печатать. Узнав, что плод его многолетних трудов, а точнее - то, что возможно было опубликовать при наших порядках, - не увидит света, Поршнев умер от инфаркта. И лишь тогда книгу издали, снабдив двумя предисловиями, в которых издательство и научные редакторы решительно отмежевались от позиции Поршнева. Сразу после выхода...книга получила в научных кругах название "Анти-Энгельс".

Следует назвать авторов предисловия (некоторые из этих имен мелькают на страницах научных изданий и учебников), чтобы не обманываться более мыслью, что они будто бы "сеют разумное, доброе, вечное": заведующий кафедрой Академии общественных наук при ЦК КПСС Х.Н. Момджян, зав. сектором народов зарубежной Европы Института этнографии имени Миклухо-Маклая АН СССР С.А. Токарева и зав. сектором философских проблем психологии Института психологии АН СССР Л.И. Анциферова. Однако эти люди составляют лишь нижний уровень той мафиозной структуры, с которой столкнулся Б. Поршнев. Свою безраздельную власть в сфере издания научной литературы наукообразная номенклатура использовала для сепарации опасных для нее идей.

Поэтому происходящий сейчас суд над КПСС должен иметь продолжение в форме создания специальной комиссии правительства России при активном участии неправительственных организаций. Задача состоит в изучении творческого наследия, а вовсе не в отмщении, в поиске пропавших и укрытых частей личного архива исследователя, в подготовке к изданию массовым тиражом полного собрания научных трудов Поршнева. Существует, например, одно свидетельство вполне объективного характера. М. Быкова вспоминает: "Все, что оставил Борис Федорович в виде недописанных страниц...сдано вдовой (умершей 10 лет назад) куда-то...", а также о той части архива, которая содержит материалы по реликтовым неандертальцам (среди них могут находиться и заметки общего характера): "Архив Б.Ф. Поршнева недоступен. Причина: он ошибочно выбрал человека для его сохранения (ибо общественные организации тогда им не интересовались). Это дама, которая хочет играть определенную роль в гоминологии, но ничего объективно делать для этого не хочет и не может. Поэтому она "спекулирует" архивом. И тут ничего поделать нельзя. Доступа для обычных людей нет".

В ходе разбирательства могут всплыть имена непосредственных виновников гибели Поршнева, которые нанесли ему удар в самое сердце. Впрочем, кровавый спектакль имел в прошлом не одну репетицию: "Плод нескольких лет невероятного напряжения, толстенная рукопись продиктована, завершена: "Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах"...Теперь надо было напечатать эту книгу. Ведь без этого почти никто не слышал толком, на чем мы стоим. Нет, мы встречали не только насмешки да кукиши: снова и снова протягивались в помощь человеческие руки...Зам. заведующего Отделом науки ЦК КПСС А.С. Монин не сделал чего-нибудь особенного - он просто с внимательным товариществом отнесся к научному поиску. Правда, книгу удалось отпечатать таким тиражом, каким выходили средневековые первопечатные книги, - 180 экземпляров. Но она вошла в мир человеческих книг. Пусть в последнюю минуту видный профессор антропологии метался... требуя прервать печатание ниспровергающей дарвинизм книги. Книга вышла. Пусть директор Института антропологии МГУ распорядился не приобрести в библиотеку ни единого экземпляра. Она существовала отныне. Так ли?... Ни одного отклика в научной печати...вот уже пять лет. Неужто опять "записка, не имеющая научного значения?".

Постепенно выяснилось, что главный труд Поршнева вышел в неполном, усеченном, виде. "...остается лишь следить за выходом в свет, - пишет М. Быкова, - второго издания "О начале человеческой истории". Туда войдет выброшенная в свое время глава...", то есть результирующая глава о дивергенции палеоантропов и неоантропов. Ачильдиев совсем не случайно выдул фигуру умолчания, когда наряду с массой подробностей опустил данный факт: этот забавный плагиатор использовал, хотя и необычно, 9 главу Поршнева в своих корыстных целях (трудно понять мотив такого поступка в период, когда многое тайное в истории становится явным).

"О начале человеческой истории" - книга-приговор. Ее идеи, щедро разбросанные по страницам, вызвали панический страх и, вместе с тем, хладнокровный расчет: приговор глупости, догматизму и лени обернулся против автора. 20 лет назад случилась трагедия человеческой жизни: убивали книгу - убили мыслителя. Заговор против истины сорвался все же. Книга - выжила, хотя и вышла из этой мясорубки обезглавленной, без заключительного слова, без главного нерва. Однако друзья Поршнева сохранили копию главы-беспризорницы; теперь она размножена и впервые вводится в мир научной литературы, в мир Человека познающего. Всего-то несколько десятков страниц! Но они переворачивают устоявшийся взгляд на человека и на историю человечества.

3. ИДЕИ.

"Гора знаний сыплется без идей".

( Б.Ф. Поршнев ).

Археологи научились собирать орудия, но не научились их интерпретировать. Они сводят теорию к типологии, а животных, делавших примитивные орудия из камня, возводят до человеческого уровня.

Вот почему кажется удивительным то, что историк задался вдруг зоологическим вопросом: "Возможна ли сейчас научная революция в приматологии?" Поршнев так отвечает оппонентам на их кастовые упреки: "...наука о начале человеческой истории, и в первую очередь, палеопсихология, является моей основной специальностью" (Выступление на Всесоюзном совещании "Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии". М.,1963). Глубокий анализ начала истории привел Поршнева к важнейшему выводу: все виды прямоходящих приматов, которые считались "истинными людьми", являются животными и должны изучаться биологией: "Решение спора должно исходить прежде всего от естественных наук. В силах они...объяснить особенности жизнедеятельности высших приматов до Гомо сапиенс, и объяснить его появление? Если в силах - ничто не вправе их лимитировать".

Таким образом, Поршнев впервые аргументировано выступил против вульгаризации идей Чарльза Дарвина: "Человек произошел от обезьяны. Эти несколько слов потрясли сознание человечества, быть может, глубже, чем некогда идея вращения Земли. Уже сто лет, как они написаны на знамени науки...а мы (например, В.П. Якимов) странным образом ищем чуть ли не под микроскопом ту таинственную точку, когда некий ископаемый вид обезьян взял да и преобразился в некий ископаемый вид людей. Дарвин имел в виду совсем не то...На самом деле человек произошел непосредственно не от обезьяны. И за истекшие сто лет наука нашла немало останков существ, которые не являются ни обезьяной, ни человеком...но она смотрела на все эти находки сквозь ложные очки и видела либо обезьяну, либо человека...по-моему, столетний труд антропологов и археологов показал то, чего они ни за что на свете не хотят признать: человек произошел не прямо от обезьяны".

Именно Поршнев создал правильную схему перехода к человеку, поместив между ним и обезьяной (неандертальцем) опосредующее, истинное переходное, звено ( А ): "Переход от животных к человеку нельзя мыслить как борьбу двух начал. Должно мыслить еще это А, отсутствующее как у животного, так и у человека: отрицание зоологического, все более в свою очередь отрицаемое человеком". По существу исследователь применяет диалектический прием ввода "третьего члена", противоположного по определенному качеству крайним членам дуалистической пары: "животное - человек". Отмеченное качество лежит на уровне информационных отношений, вскрытых Поршневым: "Суть решения...в том, что процесс перехода...к человеку разделяется на два последовательных процесса: первый - возникновение в нейрофизиологии предков...механизма, прямо противоположного нейрофизиологической функции животных, а второй - снова переход в противоположность, т.е. как бы возвращение к началу, но...еще большее удаление от него".

Где еще можно найти столь же удачное и изящное применение закона отрицания отрицания? Заслугой ученого является то, что он показал: действие этого диалектического закона протекает в поле двух инверсий внешне непрерывного процесса развития.

Австралопитеки, питекантропы и неандертальцы должны быть отнесены по новой систематике не к семейству Гоминида, а к группе "особых биологических видов", объединенных Поршневым в рамках семейства троглодитид: "Антирасистская наука считает все ныне живущее человечество единым биологическим видом Гомо сапиенс. Аксиома: нет человека, принадлежащего к другому биологическому виду". И затем: "Итак, характеризующая всех троглодитид и отличающая их экологическая черта - некрофагия (трупоядение)".

Первоначально некрофагия состояла в освоении такой экологической ниши, которую не могла в принципе занять ни одна группа животных, кроме приматов, имевших элементарные навыки употребления камней для спорадического раскалывания панцирей черепах, моллюсков, плодов и иных малодоступных пищевых объектов. В процессе вхождения в эту совокупную нишу некрофагов приматы перешли от эпизодического применения необработанных камней к постоянному применению и изготовлению артефактов, замкнув на себя длинную цепь питания в сообществах. Новым элементом питания обезьян оказалось содержимое черепов и костей слонов и прочих крупных травоядных, испытавших бурный эволюционный подъем в плиоцене. Здесь проявляется строгий экологический принцип: каждый новый вид, адаптирующийся к принципиально новому источнику питания, всегда включается в последнее звено цепи питания общего трофического уровня и продвигается затем к его начальным звеньям.

Экологическая ситуация создала значительный резерв пищи в виде головного и костного мозга травоядных гигантов, резерв, который никем не расходовался: "Поскольку костный мозг травоядных составляет величину порядка 5 % их веса, можно видеть, что у древнего слона это питательное вещество давало 200-300 кг плюс столько же весил и головной мозг. Претенденты же на эту пищу из грызунов и насекомых были ничтожно слабы". Другими словами, мелкие некрофаги не могли обеспечить необходимую скорость возврата питательных элементов на автотрофный уровень биогеоценоза.

Обычные облигатные некрофаги из числа крупных птиц и млекопитающих (грифы и гиены) также оказались не приспособлены для полного использования остатков добычи саблезубых тигров: их когти и зубы не могли пробить твердые костные покровы исполинских скелетов. В результате этого в экосистеме создалось угрожающее положение. Согласно гениальной идее Поршнева, природа нашла единственный выход из возникшего кризиса, вытолкнув на эволюционную арену высших обезьян - гоминоидов. Появление у них каменных орудий есть результат приспособительной реакции к описанному выше потенциальному источнику белка. Орудия были необходимы для пробивания черепов и дробления костей с целью извлечения мозга, и в этом вся тайна их внезапного появления. Таким образом, теория Поршнева согласуется с положением Вернадского: биогенная миграция атомов химических элементов в биосфере всегда стремится к своему максимальному проявлению. Иначе, запасенная в форме питательного вещества энергия должна была расходоваться как можно скорее для поддержания устойчивости биоценоза: "В природе все, что живет, умирает...и биомасса умерших организмов почти всегда кем-либо поедается".

Экологическая роль приматов-некрофагов как раз и состояла в том, чтобы освободить заключенную в костномозговом веществе энергию и обеспечить дальнейшую миграцию элементов. В данном процессе не было никакой разумности, как нет ее в сложнейших инстинктивных действиях одиночных ос или бобров, созидающих грандиозные плотины. Изготовление рубил и иных типов орудий явилось актом инстинктивной формы "труда", не имеющей к труду человека никакого отношения: "Итак, - пишет Поршнев, - "орудия труда" в нижнем и среднем палеолите были чисто природными новообразованиями - средствами разделки останков крупных животных и абсолютно ничем более". Прямоходящие приматы продолжали заниматься тем же, чем занимались миллионы лет их предки - собирательством. Однако теперь изменился сам объект собирательства: наряду со сбором растительной пищи велись поиски костных остатков трупов и самих туш павших животных.

Здесь и проявляется диалектика развития, ибо внутри неизменной цепи действий постепенно формируется новый элемент, который не разрушает, а укрепляет связи в цепях питания. Это новое не есть результат скачка, "мутации", а есть точка перехода в "свое другое", закономерное в изменившихся условиях. Подтверждение такого понимания диалектики переходов можно найти в трудах другого выдающегося исследователя - С. Малышева.

В своем фундаментальном труде ("Перепончатокрылые, их происхождение и эволюция") Малышев прослеживает изменение инстинктов одиночных ос в связи с их превращением в пчелиные инстинкты, то есть переход к "общественному" укладу жизни насекомых. Поразительно совпадение способа перехода к новому источнику питания у приматов и у сфекоидных ос через с о б и р а т е л ь с т в о т р у п о в ! Среди активных ос-охотниц выделяется группа из рода Microbembex, которая начинает заготавливать для своих личинок не умерщвленных двукрылых, а сухие трупики насекомых. Опять-таки новый элемент не нарушает общей последовательности действий, закрепленных инстинктом, и относится к трофическому уровню некрофагов. Необходимо подчеркнуть важный вывод автора - вывод о н е з а в и с и м о м, конвергентном переходе к социальности у филогенетически различных групп перепончатокрылых из семейства Sphecidae и семейства Eumenidae, то есть по линиям развития различных фил. Обобщение данного вывода имеет первостепенное значение в новой теории антропогенеза, продолжающей и развивающей концепцию Поршнева.

Поршнев первый обратился к строгим экологическим законам для исследования вымерших приматов, например, к закону Семпера ("пирамиде чисел"). Основание пирамиды составляют травоядные виды, а вершину - хищные. Существует четкая пропорция между числом видов тех и других, поддерживающая стабильность экосистемы. Внезапное внедрение на вершину пирамиды нового хищника невозможно без разрушения сложившихся связей и самой пирамиды. Поэтому, как показал Поршнев, невозможно и теоретическое "внедрение" приматов на верхнюю ступень в качестве хищников или охотников, якобы убивавших других животных. Однако ни о какой конкуренции с такими агрессивными хищниками, какими были саблезубые кошки, не может быть и речи: "...уж и вовсе невероятно, - говорит Поршнев, - чтобы новый хищник сразу свалился откуда-то в мир столь мощным и адаптированным, что сходу оттеснил своих соперников от массы травоядных, не разрушив при этом биоценоз. Нет, троглодитиды включились в биосферу не как конкуренты убийц, а лишь как конкуренты зверей, птиц и насекомых, поедавших "падаль", и даже поначалу как потребители кое-чего оставшегося от них. Иначе говоря, они заняли...не слишком плотно занятую экологическую нишу. Троглодитиды ни в малейшей степени не были охотниками, хищниками, убийцами".

И, как следствие, важнейший вывод, к которому ученый возвратится в 9-й главе: "Троглодитиды не только не убивали крупных животных, но и должны были выработать жесткий инстинкт - ни в коем случае не убивать, ибо это разрушило бы их хрупкую...нишу".

Рассматривая трофические уровни некрофагов и хищников, Поршнев использует общее понятие одновременности: "Оба комплекса приспособлений не могли бы одновременно появиться в эволюции отряда приматов, где до этого не были выражены ни плотоядение, ни умерщвление крупной добычи". Существенно то, что автор выводит данный принцип из биологического знания: "Наука об экологии животных свидетельствует, что объединение в одном лице источника смерти...и потребителя трупа представляет собой биологически сложный и очень специализированный феномен. Прежде чем таковым стал человек (в качестве охотника или скотовода), высшие приматы осуществили нелегкое приспособление к одной из этих двух функций - к поеданию мяса умерших крупных животных. И уже это было само по себе сложнейшей биологической трансформацией".

Отрицание хищничества у приматов подкрепляется также современными работами экологов: "Детритные пути стабилизируют сообщества, потому что детритоядные организмы не оказывают непосредственного воздействия на обилие своей "жертвы". Троглодитиды не могли охотиться, чтобы питаться сырым мясом - такое предположение требует необъяснимого скачка в биохимии пищеварения и запрещено принципом блокады метаболизма Спета-Спилмена.

Приматы не могли охотиться, ибо охота требует специальных сложных навыков и приспособлений, закрепленных инстинктом. Между тем весь набор каменных орудий палеолита до рубежа 40-35 тысяч лет не дает н и о д н о г о орудия охоты. Такой вывод очевиден для каждого археолога-практика, свободного от маниакальной идеи охоты у обезьян.

Поршнев четко разграничил две стороны орудийной деятельности, которую нельзя сводить к типологии без учета функций: "Такая уверенность предполагает либо очень определенное знание, для какого именно труда изготавливались эти каменные "орудия", либо, наоборот, неконкретные умозрительные постулаты. Но определенности нет: ведь ничего не удавалось пока реконструировать, кроме совсем другой...стороны, а именно не характер труда этими орудиями, а характер труда по изготовлению этих орудий...Главное же - для чего? Как они использовались?.. Эта неопределенность и ненадежность исключают познание экологии троглодитид...". Трасологическая школа Семенова только и доказала полную правоту идей Поршнева относительно орудий. Результаты экспериментальной проверки орудийных функций оказались настолько парадоксальными, что археологи предпочитают о них стыдливо умалчивать.

Проблема видообразования "гоминид" - следующий пункт спекуляций. Археологи никому не позволяют коснуться своего предмета, но сами постоянно выходят за его границу (таков сам предмет!). При этом они обнаруживают редкое непонимание действий биологических законов применительно к объекту, о котором определенно высказался Поршнев: "...значительная часть материала передается полностью в руки зоологии, общественным наукам тут, собственно, и делать нечего...". Теперь понятна действительная причина непринятия теории ученого сообществом археологов: они не хотят делить "свой" предмет. Но познание развивается по собственным законам информационного движения. Критическая масса накопившихся аномалий давно превышена и только чисто искусственные рамки "казенной философии" удерживают систему от взрыва глубоких преобразований. Утрируя, археологи ставят в упрек Поршневу то, что он якобы не мог отличить ручное рубило от куска горной породы (по иронии некоторые из них споткнулись именно об этот тест, см. "рубило-прототип", рис.25). Такой "аргумент" заслуживает внимания лишь как образец обыденного, а не научного, мышления. Что значило бы требовать, например, от Кеплера ощупать Землю и Солнце, а затем открыть законы небесной механики?

Теоретик (а Поршнев - яркий теоретик) имеет дело не с предметами, а с информацией о них. Новая информация имеет творческий, модельный характер, ибо создается разумом в ходе познания. Это - не позитивизм, а позитивный результат Общей теории информации, имеющей непосредственное отношение к теории антропогенеза. Как говорит Ландау: "Теоретическая физика - сложная наука, и не каждому дано ее понять". То же можно сказать и о теоретической биологии, объектом которой является эволюция троглодитид со всеми их орудийными и прочими атрибутами.

Поршнев пишет: "Ученым долго верилось, что каждому виду "ископаемых гоминид"...присуще изготовление другого типа орудий, как, например, палеоантропам...мустьерского типа...но...палеоантропы могли изготовлять изделия...и позднеашельского типа". Как видно, теоретик Поршнев дал серьезный урок археологии, практикующей полную инерцию устаревших взглядов. Симптоматично то, что он говорит об этой науке в прошедшем времени: "Подразумевалось, что форма камня...свидетельствует о соответствующем замысле, о цели, хотя никто не говорит о замысле или цели птицы построить гнездо. Категория "цель деятельности" не была предметом анализа антропологов". Потому-то экспериментаторы также не смогли оценить полученные ими же результаты, пассивно следуя за искаженной логикой: "...производственно-конструктивная деятельность на ранних этапах палеолита не может существовать без элементарно-конструктивных идеальных программ, без воображения...Семенов был многосторонним ученым: это естественно вытекало из его интереса к первобытной технологии, находящейся в прямой связи с целесообразными действиями человека, с хитростью ума...". Такова бесхитростная философия эмпиризма! Ее лозунг - факт, а сущность - извращение факта.

Поршнев ясно показал то, что археологией до сих пор не изжиты догматы вековой давности: "...Швальбе пришлось пожертвовать существенной общебиологической закономерностью и постулировать для эволюции человека...особый порядок: питекантропы вымерли...когда появились неандертальцы...". В отличие от дивергентной, линейная эволюция, которая нашла в биологии ложное основание в форме так называемого "филетизма", есть очередной теоретический монстр: под напором фактических данных археологи теперь вынуждены признать сосуществование двух видов троглодитид, однако и в настоящий момент они считают их "истинными людьми" ("почти людьми") на том простом основании, что ими изготовлялись каменные "орудия".

Поршнев справедливо замечает: "Общим недостатком всей этой серии является неудовлетворительное знание зоологии...Подлинная биологическая наука ведет войну со всяким антропоморфизмом...Только на строго зоологической платформе и должны были бы предприниматься все попытки вскрыть коренное отличие человека от животных с помощью психологического анализа нижнепалеолитических грубо оббитых камней".

На этом фоне несомненной истинности почти все рассуждения археологов о "человеческих предках" выглядят удивительно бессмысленными независимо от того, где приводятся подобные высказывания: в монографиях, в научно-популярных изданиях или на газетной полосе: "Неужели уже тогда люди, - пишет профессиональный археолог в популярной брошюре, - а это уже были самые настоящие люди хотя и принадлежащие к виду Гомо эректус...могли готовить мясо на огне, чтобы оно лучше усваивалось? Вопросы, вопросы, на которые пока нет ответов". Ясно то, что автор совершенно не понимает того, о чем взялся судить. "Самые настоящие люди" миллион шестьсот тысяч лет назад - это и есть бессмыслица, равносильная утверждению: "Это самые настоящие ослы, хотя и принадлежащие виду лошади".

Не умея выделить главного, выдумывают десятки второстепенных признаков, таких, как "голая кожа" или "беременность": "Считается, что именно увеличение сроков беременности... явилось признаком, который отличает человека от приматов". В итоге получается "существо двуногое, без перьев"! Можно привести множество столь же абсурдных умозаключений: каждый из авторов вносит посильный вклад в эту нелепую повесть о "настоящем человеке". По сообщению Шаллера, некоторые африканцы считают горилл людьми, которые ушли в лес, чтобы не работать. Святая простота! С той же первобытной наивностью археологи считают обезьян людьми, которые, правда, вышли из лесу, "чтобы работать".

В противовес всем этим заблуждениям Поршнев вскрыл истинные причины видообразования внутри семейства троглодитид: "Можно выделить...три больших этапа. Первый - на уровне австралопитеков, включая...так называемых Гомо габилис. Это было время богатой фауны хищников-убийц...Таков был самый долгий этап развития плотоядения у троглодитид. Затем пришел глубокий кризис хищной фауны, отмеченный и полным вымиранием махайродов...Австралопитеки тоже были обречены на исчезновение. Лишь одна ветвь...пережила кризис и дала совершенно обновленную картину экологии и морфологии: археоантропы". Таким образом, общей причиной дивергентного развития приматов-некрофагов явилась волна аридизации, вызвавшая перестройку фаунистических комплексов, куда входили приматы, вымирающие вместе с другими видами животных. Ни крупный мозг, ни орудийная деятельность, - ничто не могло спасти их от исчезновения.

Археоантропы не являются "формами", подвидами или "надвидом", как это зачастую ошибочно представляют. Они составляют вторую (археоантропную) эволюционную экологическую фазу развития семейства прямоходящих обезьян, включавшую множество независимо возникших видов и родов высших приматов. "Новое выделенное семейство, - утверждает Поршнев, - морфологически не специализированно...Их отличие от предшествующих понгид... прямохождение независимо от того, изготовляли они орудия или нет... Троглодитиды... умели лишь находить и осваивать костяки и трупы...и это было...поразительно сложной адаптацией...Овладеть костным... мозгом и пробить толстые кожные покровы помог лишь ароморфоз...восходящий к инстинкту разбивания камнями твердых оболочек у орехов, моллюсков, рептилий... Лишь один род пытался адаптироваться иным путем (мегантропы, парантропы, гигантопитеки) - путем наращивания мощи челюстей, но эта линия оказалась непродуктивной".

Парантропы внесли раскол в стройные ряды "трудящихся" приматов: прямохождение более не считается человеческим признаком, ровно как и изготовление орудий: "...в лице австралопитека, - пишет Лалаянц, - природа сделала еще одну неудачную попытку создать существо, способное изготовлять орудия".

Конвергентное появление рубил на фазе археоантропов связано с выполнением одной-единственной функции - функции пробивания шкур на трупах животных, не поврежденных поверхностно хищниками. Таким образом, бифасиальные рубила не являются полифункциональными артефактами. Их появление Поршнев связывает с изменившимися условиями среды: "С резким упадком фауны хищников исчезла возможность находить...останки их добычи...роль собирателей...трупов с гигантских территорий играли течения...рек. Поскольку туши плыли...не растерзанные...первейшей... задачей археоантропов было пробивать камнями в форме рубил их шкуры и кожи".

На следующей (палеоантропной) эволюционной фазе появляются уже новые виды прямоходящих приматов и новый комплекс орудий. Поршнев пишет: "Род археоантропов был обречен...И снова...одна ветвь вышла из кризиса...палеоантропы... Их камни все более приспособлены для разрезания и разделки мяса животных...уже поврежденных хищниками, хотя их... привлекает извлечение мозга. Этот высший род... способен расселиться, т. е. найти мясную пищу в весьма разнообразных ландшафтах, по-прежнему решительно ни на кого не охотясь".

Палеоантропы действительно не были, как говорит Кликс, "хрюкающими полуживотными". Они были не только хрюкающими, но и лающими, свистящими, рычащими и мычащими ж и в о т н ы м и. "Экзотической" частью теории Поршнева является исследование им механизмов информационного взаимодействия троглодитид между собой и с окружающими их видами животных. Выживание неандертальцев обеспечивалось их способностью оказывать интердиктивное воздействие на различных зверей, в том числе на опасных хищников: "Сколь трудно представить себе троглодитида в роли нападающего, столь же трудно...вообразить себе и защиту его самого от хищников...палеоантроп был вооружен...небывалым оружием: он вызывал... имитативно-интердиктивную реакцию. В своем еще нечеловеческом горле он собрал голоса всех животных". Арсеньев описывает случай, когда Дерсу Узала удерживал тигра на расстоянии, очевидно, с помощью сходной силы торможения хищнического инстинкта. Неадекватность реакции тигра проявляется в том, что он вертит головой, зевает и уходит вместо того, чтобы напасть. Тормозная доминанта имеет здесь первостепенное значение: "Значит, наготове есть могучая машина для пресечения всех и любых...рефлексов, даже самых сложных форм поведения животных".

Отношения на информационном уровне, то есть на уровне "нейрофизиологических взаимодействий", вели к симбиозу как способу выживания палеоантропа. Аналогичное явление наблюдается и сейчас: обезьяны бабуины нередко выполняют роль пастухов в стаде травоядных, оповещая их об опасности. За работу бабуин получает молоко и слабый или мертвый приплод. Готтентоты заметили эту особенность обезьян и привлекли их к охране домашнего скота. Бушмены сами обладают удивительной силой воздействия на диких животных. Иногда они лакомятся молоком антилоп, о чем сообщает С. Кулик, на вопрос которого бушмен отвечает таким образом: "...ориксы знают, когда мы идем их убивать, а когда подходим с мирными намерениями".

Проделав гигантский труд обобщения знаний, накопленных физиологией и психологией, Поршнев доказал, что становление речи было связано не с орудийной деятельностью приматов, а с процессами, отражаемыми в понятиях тормозной доминанты, интердикции и суггестии. "... переход к человеку, - пишет ученый, - не мог быть ничем иным, как...качественно новым взлетом торможения". Суггестия, сменяющая интердикцию, и есть высшая форма торможения, которая образует фундамент превращения первой сигнальной системы во вторую сигнальную систему, или речь.

Для тех, кто изучал курс физиологии человека и животных, данные понятия почти ни о чем не говорят. Вызывает удивление то, что Поршнев вынес из крайне запутанных "кругов окклюзии" свежие идеи, сыгравшие конструктивную роль в его концепции зарождения речи и самого человека. Без всякого сомнения, доктор Поршнев - основатель не только палеолингвистики, но и палеопсихологии вообще.

О неоспоримости этого факта свидетельствует и стремление всячески умалить значение идей исследователя. В главе, посвященной доисторической психологии, автор толстенного фолианта и видный антрополог В.П. Алексеев только для формальности упоминает имя Поршнева и то в связи с очередным упреком: нечто мифическое якобы "выпало, - как сообщает Алексеев, - из собственной книги ...Поршнева". Однако, психология "древних греков эпохи архаики" (?!) не имеет отношения к анализу информационных связей ранних гоминид. Именно из этого биологического ученый выводит социальное человека.

В триаде отличительных признаков Гомо сапиенс решающее значение имеет речь как характеристическое свойство человека и, таким образом, целостность триады. Ни прямохождение, ни изготовление орудий, ни увеличение мозга не являются сами по себе человеческими признаками, если отсутствует главное - речь. Не имея силы видовых признаков, они не являются также его родовыми признаками. Истинную триаду, рисующую необыкновенный портрет человека, находим в печально известной 9-й главе. Перед этим нужно освободиться и от следующего заблуждения: "...наш вид, - говорится в монографии Фоули, - может рассматриваться как биологический организм, а каждый из нас - как, по сути дела, животное". В том-то и дело, что не по сути, а на поверхности! Еще Ламетри заметил: "Животности - нет". Человек есть животное лишь в том смысле, что у него есть живот, да и то не у всех индивидов.

Настоящая катастрофа представлений начинается, когда Поршнев переходит к фактической аргументации: "Открытие Кочетковой состоит в глубоком изменении прежнего представления о самих кроманьонцах...Такие индивиды, как Кроманьон 3, Маркина Гора, оказались по эндокрану...ближе к палеоантропам, чем к неоантропам... ископаемые неоантропы - это и есть "черешок" нового семейства", то есть семейства Hominidae, куда входит только один вид - Homo sapiens. Поршнев отыскал морфологический рубикон, разделяющий ранних и поздних кроманьонцев. Кочеткова как узкий специалист отметила в виде статистической таблицы различия параметров эндокранов у разных неоантропов, а Поршнев сделал необходимый вывод: ранние кроманьонцы, еще не обладавшие речью, не являются людьми, хотя формально относятся к семейству "людей". Они и составляют то "переходное звено" между человеком и обезьяной, которое теоретически открыл Геккель в лице "питекантропа" или "обезьяночеловека".

Дивергентное расщепление одного из видов неандерталоидной фазы произошло в Европе на базе адельфофагии - "поедания собратьев": "Но и этому третьему этапу приходит конец вместе со следующим зигзагом флюктуации хищной фауны в позднем плейстоцене. Необычайно лабильные...палеоантропы осваивают новые и новые варианты устройства в среде, но кризис надвигается неумолимо...выход из него здесь невозможно описать даже самым кратким образом. Пришлось бы...рассмотреть совершенно новый феномен - зачаточное расщепление самого вида на почве специализации особо пассивной, поедаемой части популяции, которая однако затем очень активно отпочковывается в особый вид...чтобы стать...и особым семейством".

Воспользовавшись замечанием Поршнева о "невозможности описания здесь" данных явлений, некто в нужном месте вырезал текст - 9-ю главу, в которой как раз и находятся искомые описания. Что же страшного для Системы несли они в себе? Кроме опровержения заблуждений "самой передовой" исторической науки, понятия и механизмы изучаемых феноменов вызывали прямые аналогии с внутренним устройством государства не изжитой диктатуры. В строго научном труде коммунистическая цензура ясно увидела своеобразный памфлет - карикатуру на самое себя.

Откроем 9-ю главу и опустим пока что самое начало. Вернемся к кризису в среде неандертальцев: "...природа оставляла, - пишет Поршнев, - теперь лишь очень узкий эвентуальный выход этим удивительным животным...так круто развившимся и теперь обреченным на вымирание. Он состоял в том, чтобы нарушить тот самый спасительный принцип "не убей", который составлял глубочайшую основу, сокровенный секрет их пребывания в разнообразных формах симбиоза с животными...Решение биологического парадокса состояло в том, что инстинкт не запрещал им убивать представителей своего собственного вида".

Затем Поршнев обращается к известным материалам, по-своему их интерпретируя: "В слоях позднего мустье впервые...встречаются несомненные каменные наконечники для копий. Впервые оружие, бесспорное оружие входит в жизнь палеоантропов! И это случилось незадолго до появления Гомо сапиенс...". Поршнев так объясняет факты неандертальских захоронений: "...захоронения мне представляются продуктом... "нервных сшибок"...особи, убитые своими, но при этом не было допущено съедание трупа. Это какая-то неодолимая обратная...реакция...наглядное столкновение двух инстинктов...С древнейшими захоронениями связано и другое свидетельство глубочайшего нервного сдвига...появление...красной охры...таинственное мгновение, некая точка отсчета на пути к психике людей...абсолютный и к тому же заочный запрет прикосновения".

Охоту на крупных животных Поршнев представляет в виде замены человеческой добычи на поздних стадиях адельфофагии: "Чем дольше рассматриваешь...например, изящные солютрейские листовидные наконечники - тем более наглядно видишь, что они годятся...для поражения лишь одной добычи: размером с человека...И тогда возникает вопрос...не стала ли позже охота на другие крупные виды уже первой субституцией убийства себе подобных?". Воистину, гениальное решение проблемы есть следствие гениально поставленного вопроса!

Далее Поршнев описывает содержание инверсии диалектического развития: "Если палеоантропы не убивали никого...кроме подобных себе, то неоантропы...по мере превращения в охотников...не убивали именно палеоантропов...А много, много позже, отшнуровавшись от троглодитов, они уже не только убивали последних, как всяких иных животных, как "нелюдей", но и убивали подобных себе...с мотивом, что те - не вполне люди, скорее ближе к "нелюдям" (преступники, чужаки, иноверцы)". Здесь проявляется фундаментальный тезис ученого о том, что человек развился в определенных отношениях со своим предковым видом - неандертальцем, который постепенно деградировал в эволюционном и предметно-орудийном плане. Следы этих отношений сохранились в письменных источниках, в материалах раскопок и даже в подсознании людей в форме реликтов палеопсихологии.

Проанализировав разные формы отбора, Поршнев показал причину прекращения естественного отбора у человека: неандертальцы сами выступили в роли активного отбирающего фактора, создав внутри своей популяции особую расу или подвид неоантропов: "Итак, - говорит Поршнев, - быстрота дивергенции...должна быть связана с...таким механизмом отбора, который вызывает в памяти механизмы искусственного отбора в их отличии от естественного отбора. Вот как раз вполне "бессознательным"...отбором палеоантропы и выделили из своих рядов особые популяции...Это были "большелобые". В них вполне удавалось подавлять импульс убивать палеоантропов. Но последние могли поедать часть их приплода".

В основе данного явления лежит информационный отбор особей по комплексу морфопроизнаков: безволосости и большелобости, коррелирующих между собой. Аналогичный механизм отбора до сих пор встречается, по наблюдениям Яна Линдблада, у некоторых изолированных племен для поддержания расово-этнического единства, когда женщина рожает в лесу одна и душит ребенка, если его фенотип не укладывается в некий принятый в племени стандарт. Таким образом, Поршнев открыл новый фактор видообразования и подготовил почву для вывода: в человеческих сообществах естественный отбор с самого начала уступает место информационному отбору как причине расообразования и культурно-технического прогресса племен и цивилизаций.

Палеоантропы и неоантропы-суггесторы оставляли часть популяции ранних кроманьонцев в виде "зомби" - бессловесных и легко управляемых индивидов, руками которых они добывали мясную белковую пищу (именно здесь аналогия обретает полную силу: кучка "узколобых" держит в подчинении "большелобых", весь народ, съедая его детей непомерным трудом за "пайку", войнами и репрессиями, и в основе этого подчинения - также суггестия, внушение в форме большевистской пропаганды).

И вот важнейший вывод, который подтверждается различными фактами: "...развитие культуры не продолжает, а отрицает и всячески преобразует то, что люди оставили за порогом истории. В частности, весь огромный комплекс явлений...погребальных культов...является отрицанием...повадок палеоантропов. Люди разных исторических эпох...всячески "хоронили"...покойников, что делало невозможным их съедание. Исключением...является оставление покойников специально на поедание "дэвам" в зороастрийской религии...в парсизме...в обряде спускания покойника на плоту...оставления его на ветвях деревьев, высоко в горах...". В том же ряду доказательств стоят разные варианты обряда инициации: "Этот обряд...выражает как бы принесение...подростков в жертву на съедение лесным чудовищам. Последние являются фантастическими заменителями некогда совсем не фантастичных, а реальных пожирателей - палеоантропов, как и само действие являлось не спектаклем, а подлинным умерщвлением...Другой цепью...являются человеческие жертвоприношения...как видоизменение другого явления: исторически...засвидетельствована практика ритуального умерщвления военнопленных".

И здесь Поршнев подходит к истинным причинам первых войн и появления касты воинов: "Если от современных войн...спуститься...в эпоху варварства, мы обнаруживаем увеличивающееся там значение...самой битвы...результат войны - это убитые люди...А в глубинах первобытности и подавно не было ни покорения туземцев...ни захватывания у них территорий". Итак, первые военные походы за "живым мясом" совершались с целью замены членов своей общины чужаками, которых убивали для подкармливания "своих" палеоантропов. Разные народы сохранили традиции и обряды (от танца войны до обряда принесения в жертву барана), связанные с началом своей истории.

Согласно теории ученого, механизм возникновения различных религий един: "Со становлением...общества не только реальные жертвы меняют свои формы...но на них появляются и новые претенденты...со становлением зачатков классов, религии, власти. Если пересмотреть все в Библии...убедительно выступает роль жрецов, как...присваивателей...значительной части плодов и...мяса, приносимого в жертву. Здесь нелюди (палеоантропы) уже отступили на третий план...". Однако именно они обеспечили то "тесто", из которого фейербаховский человек " создал бога".

В разделе "Остатки дивергенции в историческое время" Б.Ф. Поршнев перечисляет факты, доказывающие все изложенное выше: "...общепринято мнение, что палеоантропы исчезли...после появления неоантропов...вывод основан на факте исчезновения...не костных остатков...а мустьерского типа изделий...что вовсе не идентично...здесь допускается ошибка принципиального порядка...серия фактов...свидетельствует о деградации каменной техники уцелевших палеоантропов...Древнейшие типы...вроде галечных или вроде ручных рубил...археологи встречают на стоянках верхнего палеолита, в мезолите и в неолите...палеоантропы появлялись на стоянках неоантропов...разбивали оставленные последними кости крупных животных". Другими словами, в конце неандерталоидной фазы развитие орудий троглодитид пошло вспять через обратную смену типов - к "древнейшим" и до полного их исчезновения, о чем говорят данные экологии "снежного человека". Потеря способности изготавливать артефакты была вызвана как раз тем, что люди подкармливали сохранившихся особей деградировавшего предкового вида. Аналогично предком гориллы был утерян второй псевдочеловеческий признак - прямохождение, оказавшийся неадаптивным при переходе парантропа в зону влажных тропических лесов.

Археологи "ни за что на свете не хотят признать" того, что найденные ими черепа с явными признаками неандертальцев из погребений бронзы и неолита действительно принадлежат неандертальцам, хотя и реликтовым. Они упрямо твердят вслед за Вирховым, будто это - уроды или мутанты. Один лишь польский археолог Столыгво решился открыть истину. "Такова, - пишет о нем Поршнев, - вызвавшая ожесточенную полемику находка в 1902 г...Столыгво костей неандертальского типа в кургане скифского времени...в Ниж. Приднепровье...на определенном этапе...родового строя люди подчас хоронили прирученных реликтовых неандертальцев...в качестве воображаемых родовых предков...Многое в древнейшей истории...получит дальнейшее освещение, если помнить, что люди развивались в противопоставлении себя..."нелюдям"...Это противоположение все более осознавалось. Оно было оборотной стороной самосознания этнических групп".

До сих пор ошибочно считается, что расы человека были созданы естественным отбором. Однако расогенез связан с совсем иными, социальными, процессами: "..расообразование...факт, относящийся к искусственному обособлению. А именно, из исходной формы палеоантропов, расово еще полиморфной...содержащей...в смешении признаки позднейших рас, активным отбором расщепились монголоиды, европеоиды и негроиды, усматривавшие друг в друге некую причастность к анти-людям. Они устраняли...часть нежелательного...потомства и пресекали скрещивание...с представителями формирующейся "противоположной" расы. Они особенно энергично отселялись друг от друга...". Так получает обоснование кажущийся странным тезис Гумилева о том, что каждый этнос совмещает в себе признаки по меньшей мере двух различных рас.

Не это ли подсознательное стремление к обособлению, к одиночеству лежит в основе робинзонады, экзистенциализма и уходов от близких, которые так часто встречаются у здоровых людей, у больных "белой горячкой" и шизофреников? Поршнев пишет о том, что многие психические болезни воспроизводят те или иные черты "нормального" поведения предкового вида: "Иные говорят: ведь не несет же...человек рудиментов своего происхождения! А что, если несет? Стоит поставить этот вопрос, и новым светом озаряется перспектива...научной революции...К примеру, у людей встречается...патологическое явление...летаргический сон...пережитки механизма зимней спячки...предковых форм...лунатизм воспроизводит...черты сумеречно-ночного образа жизни...К таким же пережиткам придется...отнести и обнаруженный, но не понятый фрейдизмом избыточный, подавляемый...у человека поисково-половой инстинкт, который был...необходим нашим...предкам...в условиях высокой дисперсности вида...".

С помощью своего метода Поршнев легко переворачивает целые пласты истории: "...становятся...понятнее и восходящие к глубокой древности вооруженные походы...позже это были походы для захвата скота...". Нить рассуждений ученый протягивает к скифам и далее - к славянам. Кто были скифы? "Специфический быт этих племен, - говорит Поршнев, - Авеста называет "скифщиной". В это понятие включено как представление о постоянной добыче...так и...об общении или...постоянном контакте с реликтовыми палеоантропами - дэвами (с которыми в Авесте связываются и другие...общеарийские...названия: "рахи" /ракшас/, "донава" /дон/...)". В таком случае гидронимы "Дон" и "Донец" правильнее перевести как "реки дэвов", или "священные реки", и они действительно почитались скифами и позднее славянскими племенами. Древние не давали природным объектам абстрактных имен (например: "вода"); к тому же бассейн этих великих рек Мегаполиса входит в область прародины Человека разумного - в зону первичного расщепления палеоантропов.

И еще один неожиданный вывод несет в себе 9-я глава: "...цивилизации древности...формировались...как организации для охраны скота и другого богатства от... варваров, организованных в разбойные формы военной демократии...Рассмотрим один исторический пример. Сохранилось письменное предание об основании в 11 веке двух древних христианских церквей при впадении р. Коростль в р. Волгу, где стояло...языческое селище...напрашивается на аналогию с цитированным разбоем скифов...рассказ о том, что эти язычники... совершали... много грабежей... были в антагонизме с государственностью древней Руси...Поклонялись они...Волосу, близ идола которого находилось капище, где волхвы сжигали и диких зверей, и телят, а подчас и человека. Как...Дарий и Ксеркс совершали походы против скифов, так на...язычников Ярослав совершил...два похода...". Далее Поршнев цитирует старый текст: "Но когда входили в...селище, тамошние...выпустили из клетки некоего лютого зверя...Но господь сохранил...князя: он секирой...победил зверя...И видя все это, те безбожние... ужаснулись и пали ниц...и были как мертвые". Почему же "лютый зверь" не назван по имени? Все дело в том, что в позднем христианстве имя это табуировалось, не произносилось и заменялось наименованиями других животных (чаще всего - медведя). Георгий Победоносец тоже ведь побеждает "зверя", преобразованного в сказочного дракона. Опираясь на источники, Поршнев отвечает таким образом: "...в древне-русской письменности "лютый зверь" никак не был синонимом медведя...медвежий культ на просторах Сибири, Руси и Скандинавии был пережитком не тотемизма, а "культа" палеоантропа, вернее сложных связей с этим последним".

Нет ли в этих строках некоторой основы для объяснения "загадочных черт" русского характера, которые обычно представляют как запанибратство, идолопоклонничество и удивительное терпение по отношению к тиранам? И не в этом ли главная причина внутреннего страха, который вызвала теория Поршнева у партократов-шовинистов? Которые вслед за романовскими историками продолжали "заштукатуривать" подлинную картину. Только из последних работ Носовского - Фоменко можно узнать то, что проблема русского самосознания является наиболее сложной среди проблем национальной психологии (53-54). И немудрено, ведь последние 300 лет оно активно вычищалось, деформировалось, выворачивалось наизнанку. Но, тем не менее, вновь возрождалось в том или ином качестве.

В конце 9-й главы автор возвращается к проблемам лингвистики: "...та же тема сулит необозримые новшества и открытия...в одной важной, но темной...дисциплине - этимологии...намечаются подступы к реконструкции исконных наименований палеоантропов у разных народов и последующего расхождения форм и значений этих слов". Дихотомическое развертывание этимологической матрицы Поршнева произошло в письменный период за счет культурной мировой экспансии "ариев=ярых" из Руси-Скифии. Само название "арии" вместе с "Ра-Волгой" происходит редукцией одного из главных элементов матрицы: "арии - поклоняющиеся рахи". Не этноним, а скорее качество казаков в битве, поражавшее потрясенных иноземцев.

И вот, наконец, отличия человека, данные в самом начале главы: "Они нас удивят, - пишет Поршнев, - они стоят словно где-то в стороне от столбовой дороги развития... наук...люди - единственный вид, внутри которого систематически практиковалось взаимное умерщвление...Во-вторых, люди - единственный вид, способный к абсурду... Все развитие человеческого сознания...есть постепенное одоление первоначальной абсурдности...". Верно: этнографы зачастую пытаются дать абсурду рациональное объяснение, хотя инициация, к примеру, есть бессмыслица с точки зрения "полезности обряда", не говоря уже о военных операциях и межнациональных конфликтах.

Ничего, кроме абсурда, современная наука так и не смогла противопоставить идеям Поршнева. Конец эволюции третичных приматов она спутала с началом истории, потеряв его где-то в глубинах плиоцена и попытавшись отделаться парой общих фраз. В курсе дарвинизма черным по белому записано: "На этой стадии был окончательно сформирован облик...человека. Фигура человека стала более стройной". Что ж, это отличное дополнение к "беременности"!

"Детская болезнь" археологии прогрессирует, достигая апогея: "Относительно внезапное появление на исторической арене человека всегда было загадкой. В разных местах Африки и Евразии эволюция шла независимо...современный человек пришел туда откуда-то, где он первоначально возник. Пришел, увидел, победил". Воистину, если бы древний человек довольствовался подобными умственными победами, он так и остался бы в каменном веке!

Философия застоя не исчерпывалась одним лишь застоем философии. Поршнев, гениальный натурфилософ нашего столетия, стал жертвой узкопрофессионального кретинизма и античеловеческого отношения со стороны "коллег".

4. РАЗВИТИЕ ИДЕЙ.

"Под прессом биологии, когда стечет все принадлежащее человеческому недоумению...предрассудку и

заблуждению, останутся некоторые важные и сухие знания о...сложных естественных свойствах вымиравшего вида, от которого 35 тыс. лет назад мы, люди, родились".

( Б.Ф. Поршнев )

Из теории Поршнева следует решающий вывод о конвергентном происхождении различных видов прямоходящих приматов в разных географических районах Земли примерно в одно и то же время. В этом суть новой концепции антропогенеза. Полицентризм - для видов семейства троглодитид, абсолютный моноцентризм - для Homo sapiens. Принятое понимание полицентризма и теория конвергенции не имеют ничего общего между собой, за исключением чисто конвергентного сходства.

Не научившись правильно интерпретировать артефакты, археологи не научились их собирать. Древнейшие орудия они считают эолитами - "случайными поделками природы", если орудия найдены не в Африке, а собраны где-нибудь в Донбассе, Якутии или в бассейне Печоры.

ДЕМОНСТРАЦИЯ АРТЕФАКТОВ.

В этой небольшой коллекции орудий "маякского типа" представлены древнейшие доолдувайские предметы из окрестностей Краматорска Донецкой области. Это узкоспециализированные орудия-дробилки. Многочисленные отщепы и чешуйки вместе с характерными полями забитости возникают здесь в процессе ударов этими кремневыми желваками о кости крупных животных с целью извлечения костного и головного мозга (рис.2). Дробилки и мегалитические пробойники для проламывания слоновьих черепов образуют два первичных типа палеолитических орудий и одновременно дивергентную основу дальнейшей эволюции форм. Однотипные дробящие артефакты и пробойники как раз доказывают реальность первого этапа становления троглодитид, выделенного Поршневым на уровне австралопитеков.

В данной индустрии нет еще не только нуклеусов, но даже не отмечена древнейшая техника бессистемного раскалывания - ТБР, то есть вся обработка камня сведена к минимуму: к сбиванию выпуклостей на желваках мелового кремня для удобства зажима орудия рукоподобной лапой. Лишь небольшая серия изделий напоминает процесс зарождения первичных нуклеусов (протоядрищ), получаемых приемом параллельного уплощения округлых кремней со снятием единичных отщепов с боковой поверхности.

Методологическое значение коллекции в том, что ее анализ позволяет установить несколько этапов развития орудийной деятельности приматов до рубежа 1,8 миллиона лет и показать то, что орудия из камня не появляются "сразу" в готовом виде. Нет, "эпизод Олдувэй" - всего лишь эпизод многогранной истории ископаемых приматов.

ПИСЬМО-ОТВЕТ

СЛУШАТЕЛЬНИЦЕ ДОНЕЦКОГО ОТКРЫТОГО УНИВЕРСИТЕТА

( 14 декабря 1992, город Дружковка ).

Уважаемая Эн...!

Приношу свои извинения за то, что сразу толком не ответил на Ваш интересный вопрос (о триаде ). В работе "О начале человеческой истории" ("Мысль", 1974, книгу нужно искать в отделах психологии библиотек, ибо она имеет подзаголовок: "Проблемы палеопсихологии") на странице 113-114 Поршнев пишет: "Попробуем подойти к антропогенезу с точки зрения теории деятельности...триада деятельности человека включает мышление, речевое общение и поведение...Этой триаде в свою очередь соответствует триада качеств языка: интегрировать и синтезировать опыт, воплощать мысль, осуществлять общение. Члены каждой из этих триад находятся во взаимосвязи между собой, т.е. каждый носит следы прямых воздействий со стороны других членов".

Следовательно, у Поршнева триада отличительных признаков человека многоуровневая: 1-общий уровень и 2-уровень языка (подуровень). Из главы 9-й (которая оказалась вырезанной из книги) известны два отличия: 1-систематическое умерщвление внутри собственного вида, которое следует, очевидно, включить в признак 3 общего уровня триады (поведение), и 2 -способность к абсурду - в признак 1 (мышление).

Нужно учесть еще отличительное свойство речи (в отличие от сигнальной коммуникации животных): "Специфическое свойство человеческой речи - наличие для всякого обозначаемого явления (денотата) не менее двух нетождественных...эквивалентных, знаков...Их инвариант называется значением, их взаимная замена - объяснением...Эта обмениваемость (...синонимичность) и делает их собственно "знаками" (с.117).

Просто и гениально! Далее Борис Федорович говорит: "Ничего подобного нет в сигналах животных". Действительно, шимпанзе способны выучить язык глухонемых, где конкретному предмету или действию соответствует конкретный жест (слово, звук). Однако ни одно животное не способно выучить параллельно два языка, то есть оно не может уловить того, что два разных знака обозначают один и тот же объект.

Затем, согласно идее Поршнева, речь в триаде общего уровня есть первое, самое важное, отличительное свойство: "Проблема антропогенеза безжалостно требует указать, что первичнее в этой триаде...проблема возникновения Гомо сапиенс - это проблема возникновения...речи" (с.118).

Если обобщить, триада будет такова: 1-речь как система синонимов, 2-мышление, тесно связанное с внутренней речью и способное к абсурду, сублогике (способность к юмору, смех) и 3-поведение, опосредуемое свойствами 1-2 (тогда "умерщвление" индивидуальное или массовое, война, есть абсурд и т.д.).

Принятое в науке понимание триады явно устарело: 1-прямохождение, 2-увеличение головного мозга, 3-изготовление орудий "труда". Эти признаки не отличают человека, не отличают его как вид от прямоходящих приматов - троглодитид (ранее: "гоминид"): 1-прямохождение известно у разных видов приматов и даже у родов высших обезьян: парантропов, гигантопитеков, археоантропов, у видов неандерталоидной фазы развития семейства, 2-некоторые виды неандерталоидной фазы имели мозг, больший по объему человеческого, не имея нужных "извилин", 3-орудийная деятельность приматов не есть "труд", она принципиально ничем не отличается от инстинктивных действий других животных, раз она не опосредована особой информационной формой, связанной с речью, которая одна опосредует результаты труда и все трудовые операции у человека: чтобы построить дом, нужен чертеж, иначе и дома не будет, но "чертеж" есть опосредованная графической информационной формой мысль, созданная мозгом, "синоним" мысли!

Таков развернутый ответ на Ваш вопрос. Если у Вас будут иные вопросы, постараюсь ответить на них через Виктора Бойченко.

Всего доброго, П. Пергало.

Оставить комментарий © Copyright Пергало Пётр Николаевич (pietropergolo@mail.ru) Размещен: 17/01/2014, изменен: 17/01/2014. 81k. Статистика. Монография: Естествознание Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Первый Поршневский сборник с оригинальным изложением и развитием идей Б.Ф. Поршнева - русского Дарвина по оценке коллег. Часть 1.

Пергало Пётр Николаевич : другие произведения.

Поршневский сборник Љ1