Великая княгиня Елизавета Алексеевна - Луиза-Мария-Августа, дочь маркграфа Баден-Дурлахского Карла-Людвига - родилась 13 января 1779 года. Ее мать Амалия, принцесса Гессен-Дармштадская, в молодости приезжала в Россию с сестрами, одна из которых - Вильгельмина - стала первой женой Павла. В сентябре 1793 года состоялось бракосочетание 14-летней Елизаветы Алексеевны и 16-летнего Александра.
Еще почти ребенок, оказавшись внезапно вырванной из скромного протестантского мирка, она несколько робела среди неимоверной пышности Екатерининского двора. Елизавета получила хорошее воспитание и образование, она любила читать, прекрасно владела французским языком - даже лучше, чем родным немецким, ей и ее сестрам преподавали историю, географию, философию и литературу. Слишком юная, она видела в Александре скорее друга, чем возлюбленного.
Елизавету современники считали одной из прелестнейших женщин своего времени. Художница Виже-Лебрен впервые увидела Елизавету Алексеевну, когда той было не более 17 лет: "правильные и тонкие черты дополнялись идеальным овалом; приятный цвет кожи своей бледностью безупречно гармонировал с выражением ангельской кротости ее лица, которое обрамлялось потоком пепельных волос. На ней было легкое белое платье, небрежно перепоясанное по тонкой, как у нимфы, талии. Юная сия особа столь изящно выглядела на фоне комнаты с колоннами, задрапированной серебристо-розовой тканью, что я невольно воскликнула: "Вот истинная Психея!"
Мережковский, явно увлеченный пленительным образом Елизаветы, так пишет о начале семейной жизни двух юных супругов: "Две фарфоровые куколки, слишком обнаженные под любопытными взорами старичков и старушек XVIII века, которые умиляются с похотливым присюсюкиванием: "C`est Psyché unie l`Amour!" Одна из тех соблазнительных картинок, которыми увешиваются шелковые стены тайных альковов".
Красота Елизаветы привлекала к ней поклонников. Но она была скромна, нарочитое ухаживание Платона Зубова, быстро "укрощенного" Екатериной, оставило ее равнодушной так же, как и почтительная влюбленность Адама Чарторыйского.
Семейная жизнь Амура и Психеи не сложилась. В 1800 году они похоронили свою девочку, прожившую всего годик. Вот они перед нами, освещенные огнем рампы:
"Александр лежит на канапе с книгой в руках. Елизавета играет на арфе".
Юные, прекрасные. "Как брат и сестра". Знает ли Психея о зародившихся уже чувствах Александра к Марии Нарышкиной?
Сейчас, в преддверии "мартовских ид", Елизавета решительна и нетерпелива, ожидая неизбежного, по ее мнению, конца "тирана", который, тем не менее, к ней был весьма благосклонен - чертами лица невестка напоминала Павлу его первую жену.
Не Психея, а Эвридика под сводами ада - такова Елизавета в драме Мережковского. Эвридика, пытающаяся помочь своему Орфею выбраться из пропасти Павловского правления. Но, как гласит поговорка, под каждой пропастью скрывается другая, еще более глубокая. И что страшнее - терпеть власть безумного тирана или всю оставшуюся жизнь нести муки раскаяния? "Надо и нельзя". Свой камешек Эвридика положила на ту чашу весов, на которой неумолимая судьба разместила "надо" в противовес "нельзя".
После того, как стало известно о смерти Павла I, Елизавета была чуть ли не единственной во дворце, кто не потерял присутствие духа: "Нежная и любящая, она утешала Александра, поддерживая его мужество и самообладание, - пишет Адам Чарторыйский, - Она не покидала его всю эту ночь и отлучалась только на время, чтобы успокоить вдовствующую императрицу, уговаривая ее оставаться в своих апартаментах, сдерживая ее порывы, указывая на печальные последствия, могущие произойти от излишнего неосторожного слова в такое время, когда заговорщики, опьяненные успехом, наполняли все залы и властвовали во дворце. Словом, в эту ночь, полную ужаса и тревоги, императрица Елисавета являлась умиротворительницей, примиряющей властью, авторитет которой признавался всеми, настоящим ангелом утешителем и посредником между супругом, вдовствующей государыней и заговорщиками".
Через пару дней Елизавета в письмах расскажет матери о произошедшей трагедии: "Вероятно, Россия вздохнет после четырехлетнего гнета, и, если бы император кончил жизнь естественной смертью, я, может быть, не испытывала бы того, что испытываю сейчас, ибо мысль о преступлении ужасна... Великий князь Александр, ныне государь, был совершенно подавлен смертью своего отца, то есть обстоятельствами его смерти: чувствительная душа его будет этим навсегда растерзана... Все тихо и спокойно, ежели не считать почти безумной радости, царящей в обществе, начиная от последнего мужика и кончая всем дворянством; весьма печально, что этому даже не должно удивляться... Однако не могу не признаться, что я дышу одной грудью со всей Россией".
Убийство Павла - тот Рубикон, который окончательно разделит Александра и Елизавету. Возможно, Александр так и не сможет простить Елизавете, что под ее давлением поддался на уговоры и согласился на решительные действия. Может быть, ее мужественное поведение в ночь убийства, когда он "предавался в своих покоях отчаянию, довольно натуральному, но неуместному", послужит ему немым укором. Как бы то ни было, супруги отдалятся друг от друга.
Елизавета будет стойко переносить отчуждение супруга и его многолетний роман с Нарышкиной, оставаясь всегда и неизменно его преданным другом и сторонником.
Личная жизнь императрицы останется надолго тайной для потомков - не без помощи Николая I, приказавшего сжечь дневники Елизаветы. Но... рукописи не горят. Сохранились отрывки тайного дневника 1803 года, где в зашифрованном виде изложена история зарождения любви Елизаветы.
"До последнего моего часа я буду хранить тебя в сердце", - обращается она к предмету своей любви, к Алексею Охотникову, обаятельному и умному кавалергарду. Императрице всего 24 года, она одинока и впервые переживает столь сильное чувство. Ее занимает любая мелочь, имеющая отношение к возлюбленному, а мимолетное свидание - уже радость! Словно девочка-подросток, заносит она в свой дневник незатейливые стихи, отвечающие ее душевному состоянию (перевод с французского):
Как нужен мне друг дорогой,
Как хочу я его обожать,
Свою жизнь и сердечный покой
Его счастью хочу я отдать.
Другом сердца меня назови,
Тебя буду любить я всегда,
Свою жизнь посвящу лишь любви,
Не покину тебя никогда.
Я хочу быть твоей навсегда.
Охотников происходил из средней дворянской семьи, в 1801 году был зачислен в Кавалергардский полк, где стал довольно быстро продвигаться по службе. Он был хорош собой, привлекателен в общении и остроумен. Любимец женщин, он порой заставлял страдать Елизавету Алексеевну. По воспоминаниям княгини Е.А. Долгоруковой, он ухаживал некоторое время за Натальей Ивановной Загряжской, в замужестве Гончаровой - будущей тещей Александра Сергеевича Пушкина: "В молодости своей Наталья Ивановна являлась при дворе и по красоте своей была замешана в какую-то историю: в нее влюбился некто Охотников, в которого влюблена была императрица Елизавета Алексеевна, так что тут была ревность".
Судя по всему, именно Охотников и будет отцом дочери, которая родится у Елизаветы в 1806 году. Сохранились сведения, что Мария Федоровна сетовала на неверность невестки, и даже сам Александр признавал, что ребенок не от него, благодаря Бога, что родилась именно девочка, следовательно, проблемы передачи престола незаконному наследнику возникнуть не может.
Счастье будет недолгим.
30 января 1807 года, в возрасте 26 лет Алексей Охотников умрет от чахотки, в следующем году скончается маленькая Лизанька.
Горе матери и одиночество женщины - вот грядущая участь Психеи.
Пышность и блеск двора - все эти придворные церемонии и побрякушки она с радостью уступит на долю Марии Федоровны. Она примет лишь пятую часть положенной на ее содержание суммы, причем большую долю будет тратить не на себя, а на благотворительность, ведя уединенную жизнь и находя утешение в религии.
Она всегда будет соблюдать все тонкости этикета, сопровождая императора Александра в его многочисленных поездках, поддерживая все его начинания. Во время войны 1812 года Елизавета Алексеевна станет подлинным ангелом-хранителем России, покровительницей всех страждущих и обделенных. Императрица будет покровительствовать Патриотическому обществу, созданному для помощи пострадавшим от войны. Она совершенно откажется от неуместных в столь тяжелое время внешних придворных почестей и все выделяемые ей средства отдаст на пособия для раненых и пленных.
По окончании войны она вернется к своим привычным занятия: музыка, рисование, чтение, поездки за город, верховая езда. Елизавета Алексеевна была хорошей рассказчицей, и император именно от нее узнавал все литературные новости.
Французский посол Савари так характеризовал императрицу: "Она много занимается серьезными вещами, много читает, много рассуждает о наших выдающихся писателях, мало говорит и в общем производит впечатление крайне холодного ума. За 14 лет пребывания императрицей ее характер остался неизвестен даже тем, кто ее обычно видит... Она воспламеняет воображение чтением наших трагиков: это женщина, которую было бы легче покорить умом, чем сердцем".
Н.М. Карамзин, заинтересовавший императрицу чтением "Истории государства Российского", часто беседовал с ней, восхищался ее тонким умом:
"Корона на главе, а в сердце добродетель,
Пленяет ум душей, умом душе мила;
В благотворениях ей только Бог свидетель;
Хвалима... но пред ней безмолвствует хвала".
Терпеливая и постоянная, скромная и милосердная, сдержанная и спокойная, идет она по дороге одиночества, как бы окутанная облаком печали, скрывая даже от самых близких свои мысли и переживания.
Если скромность и непритязательность императрицы, ее благотворительность, а также сложность семейного положения (роман императора с Нарышкиной был известен всем), вызывали сочувствие в обществе, то философский склад ее ума, решительный характер и твердая воля позволяли некоторым надеяться на то, что Елизавета Алексеевна могла бы быть разумной и популярной государыней.
Еще в преддверии наполеоновских войн было высказано предложение провозгласить Елизавету Алексеевну регентшей в случае отбытия императора Александра к армии. Такую идею высказал Паррот - ученый-физик, ректор Дерптского университета, состоявший в дружеской переписке с Александром I и высоко оценивавший личность императрицы: "У нее высокий дух, верное виденье вещей".
Среди формировавшихся в России тайных обществ было даже образовано конституционно-монархическое "Общество Елизаветы", преследовавшее цель возведения на престол Елизаветы Алексеевны. Инициатива принадлежала Ф.Н. Глинке - известному поэту, литератору, полковнику Генерального штаба. Накануне восстания на Сенатской площади было даже составлено специальное воззвание, в котором говорилось, что, поскольку после смерти Александра I ни Николай, ни Константин не хотят править, власть следует передать императрице: "Итак, они не хотят, они не умеют быть отцами народа, но мы не совсем осиротели: нам осталась мать в Елизавете. Виват Елизавета II и Отечество!"
Вряд ли императрица могла поддержать конституционные и республиканские планы декабристов, считая их детскими играми, затеянными жалкими безумцами. Пережив 11 марта 1801 года, она резко отрицательно относилась к идее насильственного свержения власти монарха, к французской революции. Она не одобряла российского самодержавного деспотизма, но была скорее консервативна, привержена к российским религиозным и общественным традициям и обычаям.
История рассудит по-своему.
Восстание подавлено, на троне - Николай I.
Расстрел на Сенатской площади потрясет Елизавету: "Что за начало царствования, когда первый сделанный шаг - приказ стрелять картечью в подданных!".
Смерть супруга лишит Елизавету последних душевных сил.
Жизнь потеряет для нее смысл.
В последние годы Амур и Психея сблизятся вновь, обретя утешение друг в друге. Слишком много потерь пережито обоими супругами, слишком много страданий. Кто знает, что будут вспоминать они осенними вечерами в Таганроге, какие будут вести разговоры...
Елизавета скончается 4 мая 1826 года в Белёве, уездном городе Тульской губернии, в возрасте 47 лет, на пять с небольшим месяцев пережив своего супруга.
Она не оставит никакого завещания, говоря: я ничего не привезла в Россию, поэтому ничем распоряжаться не могу.
Лучшей эпитафией Елизавете Алексеевне станут стихи Александра Пушкина, написанные им еще в 1818 году: