Я предлагаю вам не путевые заметки, где досконально описаны все подробности путешествия и особенности встреченных по дороге достопримечательностей, нет! Это просто воспоминания и впечатления: говоря словами Александра Пушкина - "собранье пестрых глав, полусмешных, полупечальных". Надеюсь, что смешного все-таки больше.
Чешский анабасис 1982 года
Ана́басис (греч. Ἀνάβασις - восхождение): первоначально - военный поход из низменной местности в более возвышенную, например, с берега моря внутрь страны. В современном смысле - длительный поход воинских частей по недружественной территории. Ну, допустим, территория была не такая уж недружественная - все-таки со времени событий 1968 года прошло уже почти 15 лет. Да и мы, прямо скажем, к воинским частям никакого отношения не имели, а представляли собой туристическую группу, собранную из сотрудников музея. Анабасис я тут приплела в память бравого солдата Швейка, потому что первым чешским городом для нас стали Чешские Будейовицы, вокруг которых Швейк плутал, пытаясь добраться до своей части. Ну, и как еще можно назвать мои путаные попытки воспоминаний, в которых я кружу вокруг да около Чехии, как тот же Швейк вокруг Будейовиц!
Не могу удержаться и приведу обширную цитату:
"Швейк разъяснил ему всю ситуацию. Назвал Табор и все места, через которые он шел до Будейовиц: Милевско - Кветов - Враж - Мальчин - Чижова - Седлец - Гораждевице - Радомышль - Путим - Штекно - Страконице - Волынь - Дуб - Водняны - Противин и опять Путим. С большим воодушевлением описал он свою борьбу с судьбою, поведал ротмистру о том, как он всеми силами, несмотря ни на какие препятствия и преграды, старался пробиться к своему Девяносто первому полку в Будейовицы и как все его усилия оказались тщетными. Швейк говорил с жаром, а ротмистр машинально чертил карандашом на бумаге изображение заколдованного круга, из которого бравый солдат Швейк не мог вырваться в поисках своего полка.
- Что и говорить, геркулесова работа, - сказал наконец ротмистр, с удовольствием выслушав признание Швейка о том, что его угнетает такая долгая задержка и невозможность попасть вовремя в полк. - Несомненно, это было удивительное зрелище, когда вы кружили около Путима!
...
После недолгого размышления ротмистр пришел к заключению, что человек, стремящийся попасть в свой полк и предпринявший для этого целое кругосветное путешествие - ярко выраженный дегенерат".
Книжка Гашека была прочитана еще в школе и полюблена навсегда (особенно интриговали ругательства, с советской целомудренностью оставленные на чешском языке без перевода). Ну, как же было не радоваться, попав в Будейовицы!
А поехать было вовсе не так просто. Для начала нужны были деньги. Не помню, сколько стоила Чехия - наверное, те же 800 рублей, что и последующая Венгрия. Для сравнения - моя зарплата в то время была не то 80, не то 85 рублей. Часть суммы я заработала халтурой, недостающее сняла с книжки: дедушка оставил мне немножко денег. Мама была очень недовольна, что я трачу отложенное "на черный день", но, когда "черный день" в виде дефолта настал, оставшаяся тысяча превратилась в ничто. Так что - спасибо тебе, милый дедушка за Венгрию и Чехию.
Затем надо было пройти все парткомы и райкомы, где суровые партийные пенсионеры допрашивали нас, как немцы - партизан: "А кто секретарь компартии Чехии? А Гондураса?" Кстати, кто же тогда действительно был в Чехии генсек?..
Еще почему-то любили спросить, почём полбуханки черного хлеба - именно полбуханки! Кого-то пускали, кого-то - не пускали, а кого-то, бывало, даже снимали с трапа самолета. Потом проводили инструктаж: будучи за рубежом, полагалось перемещаться группами, а неистраченную валюту возвращать государству, поэтому все тратили всё до последней бумажки - мелочь государство не волновала. В одной из поездок - кажется, это было во Франции, руководительница группы даже провела среди туристов политинформацию (в кафе) - а как же, мы уже пять дней вне Родины! И как всегда, в группе обязательно был стукач - кто именно - не знали, но что он есть - не сомневался никто. В дорогу я собиралась под песни Высоцкого - очень актуальной оказалась вот эта: "Я вчера закончил ковку, я два плана залудил - и в загранкомандировку от завода угодил. Копоть-сажу смыл под душем, съел холодного язя и инструктора послушал: что там можно, что - нельзя..."
Прибыли мы в Будейовицы, поселились в гостинице на ратушной площади и, несмотря на поздний вечер, побежали в город. Чехи и прочие жители Европы рано отправляются по домам, а вечерами гуляют только туристы. Мы побродили по пустой площади и покурили у фонтана, чувствуя себя свободными, как никогда. Рано утром, еще до завтрака, я вышла из отеля - радостно светило солнце, потихоньку открывались магазинчики по периметру площади, и торговцы фруктами-овощами уже выкладывали на лотки свой товар - чего там только не было. Среди привычных и незнакомых овощей и фруктов - неимоверно крупная и чистая красная смородина в аккуратных лоточках, прозрачная, сияющая на солнце, в капельках росы. Почему-то именно эта смородина меня поразила и запомнилась навсегда - у нас в то время за смородиной надо было идти на рынок, а не в магазин в центре города, да и такой крупной я в жизни не видела.
Как я сожалею, что не вела дневник! Так мало помню. Хорошо, что догадалась на купленной книжечке о Южной Чехии записать наш маршрут, а то бы и этого не знала. Буду свои скудные воспоминания подкреплять информацией из этой книжечки, тем более что там такой дивный перевод на русский - я просто рыдала над ней. Надо же, а в то время она не произвела на меня столь сильного впечатления.
Итак, почти за две недели мы посетили 19 городов и замков: 26 июня - Табор, Чешские Будейовицы... Ну вот, даже это перепутала - первым чешским городом был, оказывается, Табор, а я его и забыла! Главка о городе начинается таким, я бы сказала, глобалистским заявлением: "История начинается в близлежащем городке Сезимово-Усти". Вот как вы себе хотите, а история начинается именно там. Понятно, что имеют в виду они историю Табора, но звучит патетически. Очевидно, местность, где начинается история, мы проскочили на ходу - не помню совсем ничего. А ведь Табор исторический город-заповедник и национальный памятник особого значения: "Ассенизации исторического ядра, одной из наибольших в нашей стране, - как пишет путеводитель, - уделяют постоянное внимание партия и правительство". Вот! А мы не уделили внимания ассенизации - что бы это не значило. По Будейовицам-то мы хоть немного погуляли, разглядывая аккуратные домики - в окошках сидели чистенькие старухи и разглядывали нас, одна - с котом.
Не могу не отвлечься! Помню, я как-то осталась у знакомой нянчить собаку, пока она с дочкой отдыхала. Королевский пудель Джерри сразу меня полюбил, и месяц мы жили с ним душа в душу. Гуляем однажды и слышим голос с небес: "Ва-ася, посмотри, какая собачка!" Смотрим вверх - в окне женщина и кот Вася - очень важный. Интересно, что Джерри знал, когда должна приехать хозяйка - с утра занял пост у двери и ждал. День был как день, ничем не отличался от других - откуда он узнал, что именно сегодня они приедут, а?!
В путеводителе про Будейовицы все сплошь революционно-промышленное... А, вот! "Центром города является ратушная площадь и ратуша в стиле барокко, украшенная статуями Справедливости, Мудрости, Храбрости и Осторожности". Вот это все помню, и еще - Мясные ряды: Карл IV запретил торговать мясом на площади и выселил мясников в специальные лавки. Теперь здесь наливают всем жаждущим пиво "Будвар".
Поехали дальше! 27 июня - замок "Ограда", Глубока у Влтавы, монастырь "Золотая корона", Крумлов; 29 июня - Звиков, Орлик, Писек, Плзень...
Глубока - замок построен в XIII веке, в XIX - перестроен в стиле "виндзорской готики". Гобелены, витражи, резьба по дереву, инкрустированные паркеты, оружейный арсенал и "новая заключительная экспозиция", показывающая "труд людей, которые всю эту прелесть и роскошь создали своими руками". Среди документов - "обвинение Екатерины Комотовой в том, что она 23 мая 1917 года украла в г. Будеёвице плетенку с караваем хлеба". По-моему, это туда мы поднимались по бесконечному до головокружения серпантину (или это был Звиков?), видели в парке переходящих дорогу оленей, слушали в замке нечаянный концерт - кто-то играл на рояле в старинном зале, и, по-моему, именно там один наш турист ограбил котелок для пожертвований, висящий при входе: выгреб оттуда горсть мелочи, а потом он же не поленился доставать монетки из фонтана с позеленевшей водой.
Про Звиков не помню ничего, но зато опять процитирую путеводитель: "Как импозантно слияние двух больших рек!" Имеются в виду Отава и Влтава.
Монастырь "Злата Коруна" был основан в честь одной из побед Пршемысла Отокара II. Он был страшный вояка - все время проводил "очень амбициозную и экспансионистскую политику" - так и старался урвать любой подходящий случай, чтобы увеличить свое государство за счет соседей. Но не смотря на постоянные войны, монастырю как-то удалось сохранить свой раннеготический облик - судя по всему, просто не было ни времени, ни средств на перестройку.
Орлик - резиденция Шварценберков. Ох уж эти Шварценберки! Никогда не прятались в углу, а всегда встревали в европейские войнушки: "с членами этого рода встречаемся во многих местах тогдашней Европы. Особенно там, где текла кровь. Они всегда стояли на стороне реакции".
Крумлов, основанный в XIII веке - очень красивый город. Путеводитель загадочно говорит про Влтаву, которая здесь "своими острыми меандрами в форме трех обратных "S" змеей пробивается сквозь скалы". В 1960-м году здесь построили своеобразный театр: действие спектакля происходит в парке, а площадка со зрителями вращается, перемещая их в нужное место действия. Интересно, существует ли эта затея сейчас?
Плзень! Несмотря на инструкции Высоцкого: "Будут с водкою дебаты - отвечай: Нет, ребята-демократы! Только чай!" - в Плзене мы упились в сосиску. Да и как было не напиться: во-первых, плзеньское пиво! Кстати, пиво нам в Чехии подавали и в обед, и в ужин, а может, и на завтрак - к пиву я пристрастилась именно там, до этого в рот его взять не могла. Во-вторых, нас повезли в местный колхоз на "вечер дружбы". "Подружились" мы так основательно, что не знаю, почему автобус не свалился в кювет - в салоне не только пели, но и плясали! Одна из туристок завладела микрофоном и мучила нас, выводя тоскливым сопрано "До-огорай, гори-и, моя лучи-ина-а, до-огорю-у с тобо-ой и я-ааа..." - выпив, она становилась сентиментальной. Выгрузившись у отеля, мы никак не могли расстаться и толпились, галдя и шумя, у входа, пока нас не облили водой из окна - было часа два ночи.
Кое-как рассредоточившись по номерам, народ успокоился. Мы со спутницами пытались спать, но в соседнем номере у мужчин происходили какие-то события: стук, крики, вопли. Утром выяснилось, что соседи оставили ключ с наружной стороны двери, и проходившие по коридору венгры (очевидно, тоже вернувшиеся с вечера колхозной дружбы) закрыли им дверь - пошалили. Выйти соседи не могли, удобства - в коридоре, пива выпито - немерено. Ну и так далее, со всеми вытекающими последствиями!
1 июля (а куда делось 30 июня, интересно?) - Карловы Вары, Мозер...
Карловы Вары, Карлсбад! Боже мой, я была в Карлсбаде!
"Столетиями Карлсбад был местом, куда съезжалась вся аристократия Центральной Европы, включая и коронованных особ. Предлогом для поездки на воды была поправка здоровья, фактической целью - легкая великосветская жизнь, менее формальная, чем придворная. Всё здесь предрасполагало к развлечениям и наслаждениям. К услугам общества были дорогие гостиницы, балы, концерты, игорные заведения...
Водные процедуры отнимали не слишком много времени. В расписанных и обставленных с невообразимой роскошью банных покоях горячими ваннами местного минерального источника наслаждались император Франц Иосиф, члены его семейства и венценосные гости со всей Европы. Зал, где стояли ванны, утром и днем заливало солнцем через огромные окна с витражами. Погружение длилось минут пятнадцать, затем от получаса до часа хозяева и гости отдыхали на ложах, устланных громадными махровыми полотенцами. В это время им подавали питье - кому какао, чай или целебную воду, а кому и шампанское..." - Крис Цвиич "Похищение центральной Европы".
Ну, с тех времен все здорово изменилось! Уже Владимир Набоков писал, что его знакомый жаловался: "Карлсбаде теперь совсем не то - а раньше что было! Пьешь воду, а рядом с тобой король Эдуард, прекрасный, видный мужчина... Костюм из настоящего английского сукна..."
Короля Эдуарда мы тоже не встретили. Погуляли по городу, полюбовались на толстых рыбин в речке, откормленных поколениями туристов, полазили по горам... Даже не помню, чтобы пили знаменитую воду - ежели б пили, наверняка запомнила бы! Зато помню, что Карловы Вары прошли под знаком Андрея Белого.
Дело в том, что мы, как и положено советским туристам, скупали все книги на русском языке, которых в Чехии продавалось довольно много, в отличие от Советского союза. Макулатурные времена, когда за 20 кг бумажного хлама давали белую женщину (то бишь, "Женщину в белом"), прошли, и хороших книг достать было просто невозможно. А тут - безо всякой макулатуры, были бы деньги! В результате мы все накупили нужных и ненужных книг, и я еле довезла до дому чемодан. До сих пор живы неподъемный "Мифологический словарь" в 2-х томах и "Гончие Бафута" Джеральда Даррелла, совершенно разорвавшиеся от постоянного перечитывания.
Так вот, Андрей Белый - а именно: "Петербург", академическое издание, темно-зеленый объемистый том. В каком-то магазине мне его не досталось - причем тогда я знать не знала, что это за "Петербург" такой, но все покупали! Мне не досталось, и я попросила коллег: где еще увидите - скажите. Коллеги, когда увидели в Карловых Варах - купили. К тому времени я уже не так страстно жаждала этой книги - денег ощутимо поубавилось, да к тому же я дала подруге взаймы сколько-то крон на покупку собачьего ремешка. Вот этих крон мне и не хватило! Но книга-то уже куплена...
Пришлось им таки отдать ее мне в долг, до московской расплаты рублями, хотя им-то нужны были кроны! Все оставшееся время я чувствовала себя виноватой, да, пожалуй, чувствую и до сих пор - потому что пресловутый "Петербург" я так и не прочла, а тут же подарила, а то он стоял на полке немым укором.
Деньги я поистратила на всякую ерунду - какие-то разноцветные булавочки т.п. В последние дни уже просто не оставалось ни гроша - а в каком-то городе мы попали на местный праздник: играли духовые оркестры, вились яркие флаги и умопомрачительно пахло шпикачками! А у меня не было денег...
Кстати, о шпикачках. Кроме них и не помню ничего специфически чешского и особенно вкусного... А! Удивительное вино с корицей подавали в маленьком кабачке... и где же, интересно, это было?!
Из полезных вещей я прикупила замшевые башмачки, которые долго мне служили, пока однажды летом не развалились на ногах после совершенно потопного ливня. Да, и еще замшевая куртка, из которой я быстро выросла - ее я сбагрила рукодельной подруге и та некоторое время щеголяла в изысканной самодельной крошечной жилеточке, скроенной ею из куртки.
Ну и, завершая тему Карлсбада - Джером К. Джером "Трое на четырех колесах": "...Говорят, что истинные немцы, умирая, едут в Карлеcбад, как американцы - в Париж. Но это сомнительно: удобств здесь нет никаких. Здесь полагается вставать в пять часов и отправляться "гулять" вокруг шпруделя (минеральная вода, чтоб вы знали!) и оркестра музыки, в страшной давке. Здесь слышно больше языков, чем при Вавилонском столпотворении. Польские евреи, русская аристократия, китайские мандарины, турецкие паши, норвежцы - имеющие такой вид, словно они только что сошли со страниц Ибсена, - француженки с парижских бульваров, испанские гранды, английские графини, черногорцы, миллионеры из Чикаго... Здесь можно достать всю роскошь современной цивилизации - за исключением перца. Перец считается отравой для здешних пациентов; и те, кто не в состоянии или не обязаны придерживаться диеты, выезжают на пикники в те места, где можно на свободе насладиться перечной оргией". Про перец, испанских грандов и миллионеров из Чикаго ничего не знаю, но в целом - один в один Карловы Вары.
Едем дальше: 2 июля - Локец, Хеп, Козел, Швиков, Клатов; 3 июля - Доможице; 4 июля - Карлштайн, потом - Прага!
В Праге мы провели четыре дня, пешком исходили всю из конца в конец, одну ночь даже почему-то ночевали прямо в автобусе посреди города. Вацлавская площадь, Карлов мост со скульптурами мертвых королей и живыми художниками, собор Святого Вита, Пражский град - это была любовь с первого взгляда! Помню узкие вечерние улочки, дома в лесах, открытое настежь окно - там девушка играла на пианино. В Прагу надо ехать с любимым человеком - бродить, обнявшись и целоваться на Карловом мосту. Отсутствие любимого человека было таким остро-ранящим, что по возвращении я немедленно влюбилась и поездка в Венгрию прошла уже под знаком этого романа.
Нет, ничего не буду рассказывать о Праге. Затаю в сердце эту любовь. Поезжайте сами в Прагу! Надеюсь, и я когда-нибудь вернусь в этот город - не зря же я забыла в гостинице соломенную шляпу.
Венгерская рапсодия 1983 года
Часть 1. Пёркёльт
А вы знаете, что такое гуляш? Думаете, все так просто? То, что варят московские домохозяйки, не имеет никакого отношения к настоящему венгерскому гуляшу - пище суровых пастухов, готовящемуся исключительно в котле над костром. Вообще-то, это густой мясной суп, иногда такой густой, что уже и не суп, а второе. Варят его либо из одного мяса (обжаренного на свином жиру или не обжаренного, как вам понравится), либо с добавками в виде картофеля, грибов, мучных клецек и паприки. Разновидностей его масса, вот, например, пёркёльт. Или токань.
Кстати, именно пёркёльт значится в ресторанных меню как гуляш. В пёркёльт годится все: телятина, свинина, говядина, баранина, курятина, гусятина, индюшатина, оленина, зайчатина - даже рыба (чуть не написала - рыбятина) и крабы - ну, не всё сразу, естественно! Тогда это будет совсем другое блюдо, а именно - ирландское рагу, которое готовили герои Джерома К. Джерома, а их пес Монморанси предложил добавить крысу. У меня есть свой вариант ирландского рагу: берешь все, что есть недоеденного, обжариваешь и заливаешь яйцом. Простенько, но вкусно. А мой коллега-реставратор готовил на работе в муфельной печи "ирландский" суп - чего там только не было: капуста, картошка, яблоки, остатки колбасы, специи и собранные на помойке шампиньоны. Надеюсь, без крысы. Пахло - изумительно!
На первый взгляд гуляш готовить просто. Но, если пренебречь правилами, получим просто вареное мясо в соусе, а оно нам надо? Итак, вот официальный рецепт, утвержденный Международной ассоциацией изготовителей гуляша 24 мая 1593 года. Берем: 600 г телятины (вырезка), 5-6 шт. картофеля; 2 шт. репчатого лука; 3 ст. л. томатной пасты; или 4 свежих томата (очищенных от кожицы); 1 ч. л. молотой паприки; щепотку тмина; 2 ст. л. свиного жира; 600 г воды - ну, и соль.
Я думаю, не будет отступлением от правил взять 7 штук картофелин, а телятины - 615 грамм. Свиной жир тоже можно заменить растительным маслом - сие позволено пунктом ? 312 Устава Международной ассоциации изготовителей гуляша от 12 августа 1764 года.
Режем телятину мелкими кубиками (2 см - не больше!), лук чистим, тоже режем совсем мелкими кубиками... Интересно, как они себе это представляют: лук - кубиками? Обжариваем лук в растопленном жире (или растительном масле) и добавляем к нему мясо. Это первое правило! Очень важно добавлять мясо к луку, а не наоборот. Дальше сыпем туда паприку, тмин, добавляем чуть-чуть воды и тушим на слабом огне, а воду все время подливаем - она же выпаривается! Можно казанок накрыть крышкой. Я бы сказала, даже нужно. В это время, чтобы зря не прохлаждаться (не забывая помешивать и подливать воду), чистим картошку и режем ее так же, как мясо - кубиками, не забыли? Сыпем в казанок с мясом, доливаем воды и тушим 10 минут. Как хорошо, что изобрели таймер в плите! Потом - уж не думали ли вы, что это все?! - потом добавляем разведенную в малом количестве воды томатную пасту (или очищенные и мелко нарубленные томаты). Когда картошка готова, подаем на стол... Мммммм! Подаем очень горячим в ОЧЕНЬ глубоких тарелках. Чтобы было МНОГО. Чтобы есть долго, краснея лицом, обливаясь потом и отдуваясь. А во рту чтобы пылал пожар от перца. Запивать рекомендуют палинкой, думаю, водка тоже годится, да и красное вино будет в масть.
Возвращаясь к гуляшу - а вот интересно: о том, что до прибытия томата гуляш надо томить 10 минут, они нам сообщают, а СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ТУШИТЬ ДО ДОБАВЛЕНИЯ КАРТОШКИ?! А?! Я вас спрашиваю? Да, кстати, а где же ФАСОЛЬ? Всю жизнь была уверена, что венгерский гуляш должен быть с фасолью!
О чем это я, вообще-то?
А, о Венгрии! О поездке в Венгрию - это была такая же туристическая группа музейщиков, которая ездила в Чехию, но, конечно, немного в другом составе. Изменилась и я. В самом разгаре был мой роман с весьма милым, интеллигентным, но не слишком решительным джентльменом (букет для меня, например, он принес в портфеле), и я с трудом оторвалась от любимого человека ради поездки.
Венгрия считалась самой "капиталистической" среди прочих стран соцлагеря, и туда не пускали человека, выезжающего впервые, а после Венгрии можно уже было надеяться, что и в настоящую капстрану выпустят.
1983 год. Перестройкой еще и не пахнет - а в Венгрии уже вовсю бушует стихия предпринимательства, с которой мы столкнулись только через несколько лет. Давайте вспомним, что же происходило в 1983 году - о многих мировых событиях (да и о собственных) мы тогда не имели не малейшего представления.
Сразу же после прихода к власти Ю.В. Андропова была развернута широкая кампания с участием администрации, партийных, профсоюзных и комсомольских организаций по борьбе с прогулами и "социальным паразитизмом".
25 членов "Красных бригад" приговорены к пожизненному заключению за убийство Альдо Моро.
В ночь с 31 августа на 1 сентября советский истребитель сбил над Сахалином южнокорейский пассажирский самолет "Боинг-747", нарушивший воздушное пространство и значительно отклонившейся от воздушной трассы.
Майкл Джексон впервые продемонстрировал свою знаменитую "лунную походку".
Газетные лозунги: "Комсомолец! Встань в ряды гвардейцев жатвы!"
5 июня в городе Ульяновск пароход "Александр Суворов" врезался в пролёт моста, по которому шёл товарный поезд. Этот пролёт не был предназначен для судоходства (не имел достаточной высоты для прохода под ним судов) и третью палубу теплохода полностью снесло. Погибло, по разным данным, от 176 до 600 человек.
26 сентября подполковник Станислав Евграфович Петров предотвратил потенциальную ядерную войну, когда из-за сбоя в системе предупреждения о ракетном нападении поступило ложное сообщение об атаке со стороны США.
Газетные лозунги: "Молодёжь планеты - нет ракетам!"
26 ноября в Лондоне из хранилища аэропорта Хитроу было похищено 6800 золотых слитков, стоимостью около 26 млн фунтов стерлингов.
Почти одновременно и независимо друг от друга Люк Монтанье во Франции и Роберт Галло в США выделили вирус, вызывающий синдром приобретённого иммунодефицита, или СПИД.
3 января на острове Гавайи началось извержение вулкана Килауэа, в 2008 году еще продолжавшееся.
IBM выпустила персональный компьютер IBM PC/XT; появился первый релиз текстового редактора Microsoft Word.
Кубок обладателей кубков УЕФА выиграл ФК Абердин.
Вышли в прокат "Звёздные войны. Эпизод VI. Возвращение джедая" и "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Сокровища Агры"; напечатаны: "Кладбище домашних животных" Стивена Кинга и сборник рассказов Сергея Довлатова "Наши".
Газетные лозунги: "Славься, молот и стих!"
Нобелевку по литературе получил Уильям Голдинг - "за романы, в которых обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла..."; а премию мира - Лех Валенса как борец за права человека.
Газетные лозунги: "Поля зовут на ударный труд!"
21 июля зарегистрирована самая низкая температура на Земле за всю историю метеорологических наблюдений: минус 89,2 ?C (на советской антарктической станции "Восток").
Газетные лозунги: "Лучше работать - ярче жить!"
И так далее... Спасибо Интернету! Ну вот, примерно в такой международной обстановочке мы и отправились в Венгрию. Всю дорогу я вела дневник в форме писем к возлюбленному. Предлагая вниманию снисходительного читателя этот текст, хочу предупредить, что почти ничего там не изменила, только внесла необходимые комментарии. Прошу помнить, что все это происходит в 1983 году - отсюда мои кажущиеся сейчас преувеличенными восторги по поводу всяких бытовых штучек. По сравнению с Венгрией советская тогдашняя бытовуха была на уровне ниже плинтуса. Пример: необыкновенной чистоты и оснащенности туалет на венгерской таможне - и то же заведение на советской стороне (разница в 10 метров), в котором первым делом отвалилась дверная ручка. Но перейдем уже от столь низменной темы к более возвышенным: путешествие, любовь, ностальгия...
Часть 2. Чардаш и немного жарко. Письма незнакомцу
*
Как хорошо, когда тебя провожают, да еще с подарками! Моя подруга притащила на вокзал конфетки, сигаретки и маленькую бутылочку коньячку. Такой дорожный набор для леди. Я радовалась, но вспоминала другие проводы - с другим человеком и другим вином... Ну да ладно! Короче, сели мы и поехали. И первое, за что взялись - как ты думаешь? За шитье! Я стала прилаживать к своей сумке собачий ремешок, отданный мне коллегой - вместо длинной ручки, которая оборвалась перед самым отъездом: удобно, когда сумка висит на плече, правда?
Ехали мы, ехали: ели, пили, спали, хохотали, глазели в окно. Выпили коньяк - досталось каждому по чайной ложечке. Проехали много всяких городов и станций: Сухиничи, где продавали грибы-лисички ведрами и вишни маленькими кулечками; Брянск, где узнали, что "СССР великая железнодорожная держава" - это было написано большими буквами прямо на Брянске. Симпатичней всего показались нам Карпаты: горы и холмы в заплатках полей, аккуратные стожки по всему пейзажу, кое-где - деревни и церкви, похожие одновременно и на стожки, и на восточные пагоды...
И, ощутив на собственной шкуре, что СССР - действительно великая железнодорожная держава, прибыли мы, наконец, в город Чоп, заспанные, отупевшие и укачавшиеся. Кончился этот неимоверно длинный день - в 26 часов! Мы пересели в Икарус, проехали через пограничный город Чоп, украшенный почему-то лозунгами, прославляющими "народную советскую интеллигенцию" - не найдя среди попадающихся по дороге аборигенов ни одного, кто хоть как-то мог подойти под эту категорию, мы решили, что лозунги вывесили специально в честь нашего приезда.
Таможня, граница - и вот она, Венгрия! От границы мы, совершенно уже замучившиеся, еще два с половиной часа ехали по этой самой Венгрии в сгущающейся тьме до города Ленинвароша - там нас в одиннадцатом часу ночи (а по московскому времени - в первом часу!) кормили роскошнейшим ужином с токайским вином. Итак, на 800 рублей, заплаченных за поездку, мы имеем: одного гида, Икарус с двумя шоферами, но без кондиционера; двухместные номера, завтра нас везут в какие-то пещеры, где можно купаться (?), а вечером обещают варьете со стриптизом и опять же - с вином. Так что, если я не сопьюсь... Но я совсем засыпаю! Спокойной ночи, до завтра.
...и она уснула с именем возлюбленного на устах...
*
Через неделю. Часа не знаю, но что-то очень поздно.
Привет, дорогой! Сегодня воскресенье, прошла ровно половина нашего венгерского "срока". Все это время я аккуратно записывала все интересное - что вышло, не знаю! Итак: в этой самой Венгрии стоит зверская жара: плюс 38-40 градусов. Так что, зная мою "любовь" к теплу, ты можешь понять, каково мне, и не требовать многого. Народ тут одет (вернее - раздет!) очень живописно - все больше в майках и оборках, в трусах да шортах, так что вокруг масса голого загорелого тела, а есть и прехорошенькие - вам бы, сударь, тут понравилось. Мы - "туристо советико, облико морале" - держимся стойко, но тоже постепенно разоблачаемся и оголяемся. И я привезу немножко венгерского солнышка на коже - ужо увидите! Но буду писать все по порядку.
День первый. Город Ленинварош. С утра, еще до завтрака "туристо советико" побежало в магазины, где, путаясь в рублях, копейках, форинтах и филлерах (курс 1:17, поди, сосчитай!), быстро напокупало кучу всяких нужных и ненужных вещей, потом позавтракало, загрузилось в автобус и поехало в город Мишкольц. Там нас, одуревших от жары и езды, познакомили с достопримечательностями (райком, горсовет, костел), а затем отвезли в пригород, знаменитый термальными водами и пещерами.
Все оказалось очень культурненько! Представьте себе парк, бассейн, рядом павильон, внутри которого затерялись среди душевых, туалетов и раздевалок небольшие пещеры, похожие на один из кругов дантова ада: воды - по пояс, полутьма, и голые люди толкутся по этим пещерам туда-сюда, получая массу удовольствия. Мы тоже получили свою долю удовольствия, погуляв по парку, побродив по пещерам и поплескавшись в открытом бассейне, так что я не зря брала купальник, в ночь перед отъездом уменьшая подручными средствами его декольте - дабы не смущать окружающих следами нашего бурного прощания.
Вернулись мы опять в Мишкольц, и там, в костеле (действующем) самодеятельная группа аж из самой Калифорнии разухабисто спела нам что-то очень религиозное в стиле диско. После чего несколько ошарашенные туристы были привезены в ресторан на ужин. Кроме всякой еды подали очень вкусное и легкое вино - и не по бокальчику: на четверых - 3 бутылки! Съев все, что дали, мы сидели, попивали токайское и смотрели "программу".
Сначала нам просто играли на разных электромузыкальных инструментах и пели по-английски. Народ плясал. Потом нас заставляли играть в разные игры - в духе наших массовиков-затейников в домах отдыха, но несколько, я бы сказала, с эротическим уклоном. Никакого вам бега в мешках и рисования коровы с завязанными глазами. Вы даже представить себе не можете, на что способна фантазия венгров, разгоряченных ежедневным потреблением токайского!
Да, забыла описать ресторан: в трех словах - жара, темнота, грохот. Грохотали сначала телевизоры, развешанные под потолком, потом музыканты, потом - публика, потрясенная играми и программой варьете с обещанным стриптизом. Стриптиз! Завидно? А, ничего специального! Как-то все глупо, пошло и смешно. Мы для них оказались слишком культурны, пожалуй.
Итак, варьете: мальчик показывал "бородатые" фокусы; девочки показывали загорелые ножки, танцуя канкан; певица показывала пышное декольте и т.п. Апофеоз - стриптиз - решался в несколько мистическом духе: Мефистофель соблазнял девицу (или она - его, что не суть важно). Короче, она раздевалась, снимая бесконечные оборки, пока не осталась в одних трусиках. С тем и убежала за кулисы. Фигурка у нее неплохая, загорелая. На прощанье певица с декольте спела "Калинку" - очень актуально, так как, услышав "Спать положите вы меня-а...", измученные культурой туристы застонали.
На этом день первый кончился.
День второй - такой же жаркий, как и первый - привел нас в Будапешт, где мы за час разграбили два книжных магазина. И хотя вы, сударь, не велели мне покупать книг, я ослушалась и не удержалась. Затем группа энтузиастов отправилась на поиски картинной галереи. Пользуясь картой, немецким языком и сообразительностью, мы довольно быстро нашли метро - совсем не такое, как наше, безо всяких турникетов. Здание музея огромное: колонны, лестницы - почти как в Одессе. Видели: Брейгеля, Кранаха, Гойю, Рембрандта, Сутина, Шагала, выставку из собрания вездесущего Хаммера - рисунки и живопись импрессионистов... И еще много всего!
Потом нас отвезли в город Добочекё, в чудесный отель, расположенный посреди парка и после безумного Будапешта мы насладились тишиной. Там мы и ужинали. В ресторане на сцене сидел старик, похожий почему-то на китайца - играл, запинаясь, на электропианоле музыкальную тему из "Доктора Живаго", потом мелодии из "Сильвы". А как он заиграл "Помнишь ли ты, как улыбалось нам счастье", так мы и зарыдали над тарелками с жареной свининой! Рыдать-то конечно не зарыдали, это я шучу, но что-то взгрустнулось, и что-то вспомнилось, и что-то снилось...
Ах, да что там говорить!
Помнишь ли ты, как улыбалось нам счастье?
Нет, за один вечер мне всего прошедшего не описать. Буду продолжать завтра. Попробую заснуть под нескончаемую диско-музыку из кафе, что прямо под нами. Устала от солнца, шума и бесконечной дороги. Душа хочет дождя, леса, тишины...
*
Доброе утро! Сижу на балконе в отеле на Балатоне. Музыка стихла часов в пять утра, теперь грохочут машины. Прохладно. Все прекрасно. Я продолжаю.
День третий - проснувшись утром (это все в Дубочекё), спустилась вниз, смотрю: наши загорают на пока еще не слишком убийственном солнце, рядом, в павильоне - бассейн. Пошла в бассейн, спрашиваю у шефа: как вода? Теплая, говорит! Я руку опустила - не слишком теплая, так, прохладненькая. Даже, думаю, хорошо в такую жару. Ну и со всей дурацкой мочи сиганула в бассейн. Я думала - утону: вода ЛЕДЯНАЯ, бассейн глубокий, я так и ухнула под воду - потеряла дыхание, осязание и соображение и заорала нечеловеческим голосом. Зато потом - СЧАСТЬЕ и БЛАЖЕНСТВО! Так приятно - слов нет. Я загорала и сладким голосом заманивала в бассейн других простодушных туристов. Но сама - гордись мной - окунулась второй раз! Во как! Теперь этот бассейн с благодарностью вспоминают все, кто рискнул.
Потом неизбежная жаркая дорога, и мы в Эстергоме. Это центр католической церкви (по значению - наш Загорск). Показали нам королевский замок, построенный в XI веке и всячески с тех пор перестраиваемый. Фрески в замке, постепенно разрушающиеся, изображают Силу, Умеренность, Мудрость и Справедливость. Видели огромную помпезную действующую базилику середины XIX века. В центре, за цепями, стоит кресло кардинала. Осмотрели сокровищницу: золото-бриллианты, кресты-перстни и т.п. Потом группа разделилась: самые сильные и смелые полезли на купол посмотреть свысока на Венгрию, а менее выносливые (и я в том числе) спустились в крипту - темнота, пустота, несколько статуй скучают над надгробиями...
Едем дальше - Вышеград. Развалины замка какого-то века, реставрированный трон, восстановленный колодец. И наконец - Сентандре! Деревня Св. Андрея - очаровательное место, лучшее изо всего, что мы до сих пор посетили. Кривые и горбатые улочки, старинные домики, кабачки, лавочки. Костел закрыт, так как епископ уехал куда-то (вероятно - отдыхать) и все его подведомственные тоже разбежались на каникулы.
Зато открыта православная церковь (XVIII в.), несколько, правда, "окостёленная" - по стенам стоят деревянные стульчики с высокими спинками для удобства прихожан. Невидимый хор (из магнитофона) спел нам - с акцентом - что-то соответствующее, и наша консервная банка "Икарус" с 35-ю копчеными кильками внутри бодро покатила по раскаленному шоссе в сторону города Шопрона, до которого 240 километров и 38 градусов жары. Но все рано или поздно кончается - кончились и наши мучения, и как же мы были вознаграждены!
Итак, начинается "Тысяча и одна ночь"...
Но прежде необходимое отступление: вы, сударь, вероятно, удивлены тем обстоятельством, что главное место в моем повествовании занимают темы погоды, дороги и еды, а вот насчет культуры, истории и т.п. - слабовато? Так оно и есть! Мы в основном едем, едим, опять едем. Едем два часа, чтобы за 10 минут осмотреть закрытый костел и разрушенный замок - и два часа возвращаемся обратно. Прекрасная страна Венгрия! Пейзаж за окном не устает поражать своим однообразием: поля, огороды, аккуратные посёлочки и городишки, состоящие сплошь из только что выстроенных домиков. Все такое новое и современное: дома, одежды, музыка, нравы, а национальная экзотика - только в сувенирных лавках. Ну ладно, хватит возмущаться, пора восхищаться - и, как ни странно, новым и современным.
Отель в Шопроне! Представьте себе, сударь, прекрасный парк, наисовременнейшее здание отеля, начиненное суперсовременной техникой: лифт, который включается от взмаха руки, сушилки, подающие горячий воздух по приказу мысли... И так далее! В номере белые стены, строгие темные панели и мебель, телевизор, балкон, кругом зеркала до пола - где надо и где не надо, например, в туалете под раковиной - сидишь, пардон, на унитазе и видишь себя в зеркале. А ванна! Душ с "переключателем скоростей" - я испробовала все варианты, от тонких острых струек, коловших кожу, словно иголочки, до мощных сильных струй, долбивших по телу с силой отбойного молотка. Все автоматическое, белое и никелированное.
А ресторан! С живыми пальмами и живыми музыкантами - скрипач подходит к столикам и играет прямо в уши. Официанты возят печки на колесиках и раскладывают блюда с пылу с жару по тарелкам. А кому-то подавали омлет (кажется) - полили чем-то (бренди?) и он горел синим пламенем.
А бассейн - с голубой водой, со всякими тренажерами и приборами... Эх! Одна наша дама ухитрилась искупаться в бассейне уже после того, как нас выписали из отеля - знай наших!
На утреннем шведском (это уже день четвертый!) столе мы тоже поражали своими аппетитами - один товарищ подходил три раза и отходил с пирамидой на тарелке, сметя все, что было. Короче - красиво жить не запретишь. Между бассейном и шведским столом была великолепная, роскошная гроза - все потемнело, загремело, засверкало, и полил благословенный дождь! Потом полдня было просто холодно - всего каких-то плюс 25!
В городе Шопроне - очень милом, старом, не испоганенном новостройками (4 км до австрийской границы) мы осмотрели частный музейчик, расположенный просто в квартире. Стены увешаны оружием, картинами, гравюрами (в том числе - Дюрера); кругом фарфор, канделябры разные, всякая археология, и чего только нет! На двери висит старинная цитра (струнный инструмент, похож немного на лиру), и когда дверь открывается, привязанные к цитре металлические шарики ударяют по струнам, и они звенят.
Потом нас повели по городу. Очень красивый. Как и везде, соединение нескольких стилей - остатки романского, немного готики и вычурное венгерское барокко. По винтовой лестнице поднялись мы на старинную пожарную башню, с ее высоты посмотрели на Шопрон - море красной черепицы. Посмотрели на Венгрию и Австрию. Взглянули в сторону Москвы, но ничего не увидели - наверное, из-за облачности. С башни спустились к синагоге - тоже древней, перестроенной и реставрированной.
А затем нас повезли в венгерский Версаль - Фёртод, резиденцию князей Эстергази. Роскошный дворец, великолепные ажурные ворота, пышное внутреннее убранство. Правда, со времен князей Эстергази все это великолепие несколько потускнело и пообтрепалось. А в целом похоже на наш Павловск, но у нас лучше. И к вечеру мы приехали в город Гьёр, отданный нам на разграбление. Правда, грабить там особенно было нечего - все как-то не для нас: яркое, цыганистое, дорогое и ненужное.
День пятый - с утра повели по городу. Экскурсоводица привела толпу баб на рыночную площадь и долго что-то говорила о никому не известных драматургах. Естественно, что толпа баб поредела - все кинулись к ларькам с майками, штанами, сумками и игрушками. Долго там рылись и копались, но ничего путного не купили. От маек и жары мы совсем очумели и решили было выкупить на рынке живую курицу и отпустить ее на свободу, но вовремя одумались.
После рынка автобус повез нас - и вез два часа! - в город Сомбатхей, где мы постояли у закрытого (естественно!) костела и осмотрели, проезжая мимо, отстроенный заново храм Изиды IV века до нашей эры. Посетили село Як, знаменитое костелом XIII века, наиболее сохранившим свой романский стиль, и напряженный день закончился вечеринкой в кабаке - очень тесном и душном: похоже, что в Венгрии еще не изобрели вентиляторы и кондиционеры, в отличие от микрофонов и усилителей. Подано было три сорта мяса и два графина вина. Мы ели-пили, кое-кто и плясал. Погуляли хорошо - многие до сих пор ничего не едят, маясь животами, так хорошо погуляли.
День шестой - утром мы покинули гостеприимный город Гьёр и фешенебельный отель, где нам впервые за все время носили чемоданы и сопровождали в лифте. Кормили, правда, в столовке - копия московской, и официантки те же. Весь этот сервис кончился тем, что мальчики, носившие чемоданы, один не донесли, и мы уехали без него на Балатон. Было море слез. Но все кончилось хорошо - чемодан нас потом догнал.
А пока мы прибыли в Паннохалму - Бенедектинское аббатство, известное с Х века. Послушали службу в костеле - на венгерском языке. Играл орган, все ему подпевали. Потом осмотрели огромную библиотеку (300 тыс. книг) и маленькую картинную галерею с копиями. В аббатстве очень красиво, много зелени, фасад трехэтажного дома весь завит плющом, милый готический дворик внутри собора. Сам собор стоит на высоком холме, и вид оттуда - просто чудо! Ходят монахи-бенедектинцы в черных одеяниях, очень ученые на вид; толпятся разноплеменные экскурсанты, среди которых - группа венгерских старух (точно как наши!), приехавших на богомолье в шикарном автобусе.
Обедали мы уже на Балатоне. Поселили нас в гостинице, но это только так называется - на самом деле, живем мы прямо на улице, настолько шумно вокруг. Прямо над нами - кафе с музыкой, за нами - дискотека, под окном - машины, мотоциклы. А стены - как из картона. А может, так и есть. В честь воскресенья машин, мотоциклов и людей особенно много, а музыки столько - хоть застрелись! И все одно и тоже - вот сейчас в 155-й раз играют песенку, наверное, модную (сейчас бы сказали - хит сезона) с содержательным припевом, а она практически из одного припева и состоит: "Нани-нани" - повторить сто раз.
Искупались в Балатоне - очень мелко, до настоящей глубины бредешь, разгребая коленками теплую и мутную воду, минут двадцать. Вечером гуляли по городу - опять народ, машины, музыка, дым и чад. Смотрели закат - единственное, что как-то примирило с этим безумным курортом. Вода в озере была удивительная - сиреневая, золотая... Тихо, пусто... Хорошо!
Потом моя соседка ушла смотреть кино на сеанс 23.00 (Иисус Христос - суперзвезда), а я писала все это и пыталась заснуть под музыку, грохот и гром, но мне это плохо удавалось. Когда затихла музыка в дискотеках, ее сменила компания пьяных немцев, оравших на улице. Музыка у нас в номере даже в ванной - именно там почему-то лучше всего слышно соседнюю дискотеку. И как выживают аборигены?
День седьмой - нас возили вокруг Балатона, через Балатон и по Балатону - на пароме: гостиницы, домики, огороды, туристы. Показали парк, где сажают деревья почетные гости типа Индиры Ганди. Нам ничего посадить почему-то не дали, а повезли в придорожный ресторанчик, где поили рислингом, кормили гуляшом и услаждали слух игрой на разных скрипочках - к счастью, без микрофонов и усилителей! После всего этого мы улеглись спать, а сейчас пойдем купаться, и вообще пора домой...
Купались с удовольствием! Только уж очень далеко тащится до глубины - бредешь-бредешь, ноги устают. Все мы какие-то истомленные, еле ползаем, почти не едим, жарко. Отдыхаем мы хорошо - устаем только очень! Будем ждать второго дыхания. Впереди - три дня в Будапеште. Но сначала - еще одна ночь под "развеселительную" (как выражается наш гид) музыку.
Кстати, о гиде: зовут его - Бэла, он толстый, флегматичный, любитель выпить и закусить. Говорить не любит, а когда приходится, то на 20 слов набирается пара-тройка информативных, а остальное: "ну-у" "во-от", "зна-ачит", "та-ак" и т.п.
(Интересно, что там у вас в Москве? Какая погода? Какое настроение? И что, интересно, делает сейчас один жутко интеллигентный человек? Хотя, по-московски сейчас почти полночь, и сей джентльмен, поди, спит сном младенца... Спокойной ночи! Хорошо бы я тебе приснилась!)
Вы никогда не ночевали в дискотеке? Нет? Тогда вы ничего не понимаете в жизни! Часа к шести утра стихает музыка, с ревом стартуют мотоциклы, с песнями расходятся посетители, а в восемь - уже завтрак. Да, Балатон мы запомним на всю жизнь.
День восьмой - по дороге в Будапешт мы заехали в город Сехешфехервар, где часок побродили по старым улочкам, осмотрели хранилище камней - всякие остатки всяких построек, собираемые чуть ли не с Х века. Конечно, не забыты были и магазины.
И вот мы снова в Будапеште. Поселили нас в натуральной общаге под названием "Панорама". Номера с кондиционером, зато "удобства" общие на два номера.
Посетили вновь картинную галерею, как и в первый раз там было пусто - только мы да с десяток других энтузиастов. Всласть погуляв вокруг любимых картин, отправились затем на прогулку по Дунаю на шикарном теплоходике с барами, буфетами и танцплощадками и, конечно, с музыкой - и что особенно приятно, опять 125 раз сыграли тот навязчивый мотивчик с Балатонской дискотеки. Придется, пожалуй, купить пластинку, а то как же я буду жить в Москве без "Нани-нани, нани-нани"!
И вот представьте себе, сударь: музыка грохочет, мотор шумит, орут и бегают дети, орут и хохочут венгерские старухи в парикмахерских кудряшках и старики вовсе без оных - они надрались пива, им хорошо. Пахнет - нет, не речной свежестью - жареной свининой. Возили нас от одного моста к другому, и мы вовсю насладились зрелищем песчаных карьеров и подъемных кранов. Вот так оно на прекрасном голубом Дунае.
Зато вечером нас кормили ужином в прекрасном ресторанчике, мы сидели все за одним длинным столом, а красавцы-музыканты играли нам на скрипочках и цимбалах чардаш, цыганочку, "Очи черные и "Купите бублики". Правда, было много - как всегда - перца, уксуса и свинины. А на десерт подали - может, это тебе и не интересно, но я все равно расскажу! - пирожное из сбитых сливок, тончайших слоев теста (как папиросная бумага) и мороженой малины . Вкусно! На этом бесконечный вторник закончился. А Будапешт - очень красивый город.
*
День девятый. Сегодня был совершенно безумный и бездарный день. К счастью - прохладный. Всю ночь громыхала гроза, и днем шел дождь, задул холодный ветер. И в этот ветреный день мы носились, очумев, по магазинам и старались истратить последние форинты, потому что дальше их тратить будет негде. С утра нас, правда, завезли в Национальный музей, где мы за 10 минут осмотрели всю экспозицию, увенчанную золотой короной венгерских королей, а потом - на абордаж. Главное, что и купить-то особенно нечего - либо дорого, либо не нужно. Иногда, случайно взглянув по сторонам, мы замечали красоты и прелести Будапешта, но тут бьет в глаза новая витрина - и опять в пучину покупательства (сейчас бы сказали "шопинг"). Вечером из окна любовались ночным Будапештом. Завтра нас повезут, наконец, на экскурсию по городу - тут-то мы его и рассмотрим.
Если бы на моем месте был ты, наверняка не обращал бы внимания на всякую бытовуху и суету, и уж нашел бы, что рассказать, кроме переездов и ужинов, нет? Вот как подумаешь, что есть на свете человек, который, может быть, не совсем забыл обо мне, а - смею надеяться! - даже и скучает, но никогда об этом не скажет, лишь только промолвит уныло: "Вспоминал, вспоминал...", и которого я - страшно сказать, а вдруг это повредит дальнейшим видам России? - которого я... Это я нарочно завернула такое предложение - видал, сколько запятых и прочих знаков препинания? Мне для тебя ничего не жалко: запятых - так запятых! Читай, дорогой! Я не слишком культурна для Вас?
*
День десятый, последний в Будапеште
С утра была экскурсия, весьма своеобразная. Главное внимание наш гид уделял почему-то гостиницам, ресторанам и вокзалам. А Будапешт действительно очень красивый город! Его низменная часть - Пешт - выстроена в конце XIX века. Стили - классицизм, неоренессанс и неоготика.Завезли нас на Площадь Героев, где на пронизывающем ветру (сегодня очень холодно) битый час рассказывали историю Венгрии и показывали героев - венгерских королей, выраженных в бронзе. Потом перебрались через Дунай в Будайские горы. Буда - совсем другой район, улицы бегут то вверх, то вниз, каменные лестницы, много зелени. И на самом верху горы мы, уже совсем окоченевшие, осматривали Рыбацкий бастион - очень милое сооружение из белого камня, такой замок в миниатюре. Дальше нас отвезли в костел Святого Матиаша, реставрированный в конце XVIII века, очень пестрый - всего много: витражей, росписей, деревянной скульптуры. После Св. Матиаша ничего интересного не было до вечера, до ужина "с программой". Сначала нас поили:
ледяная абрикосовая палинка крепостью 40о в маленьких запотевших рюмочках;
огромный бокал белого сухого вина;
огромный бокал красного вина;
маленький бокальчик другого белого.
Но после палинки все эти вина казались просто водой. Потом началась "развеселительная" программа - фольклорная. Артисты в национальных костюмах пели и плясали между столиков, подымая пыль, а мы только уворачивались; скрипочки наяривали вовсю, микрофоны и усилители были исправны, так что, как дело дошло до "Венгерской рапсодии", мы не выдержали и... пошли домой пешком по ночному Будапешту.
Вот какая у меня жизнь! Завидуй. Но если ты, сударь, будешь себя хорошо вести, я, так и быть - угощу тебя палинкой.
*
День одиннадцатый, пятница. Будапешт простился с нами холодно - всего градусов 16-18 тепла - а мы его почти полюбили. Посмотрели в последний раз на Дунай - и поехали в город Эгер, знаменитый своими виноградниками и - соответственно - винами. Приехали мы к костелу слушать органный концерт, очень торопились, но ни боже ж мой! Костел, правда, был открыт (как ни странно), зато орган уже месяц как на реставрации. Истратили остатки форинтов, у кого были.
Обедали в ресторане "Мулато", где нам подавали очень вкусное мясо с белыми грибами и два сорта вина. Теперь мы можем смело утверждать, что были в Венгрии, так как существует поговорка: кто не был в Эгере и не пробовал "Эгерской девушки", в Венгрии и не был! А мы вот - в Эгере и пьем "Эгерскую девушку" и "Бычью кровь" - это сорта вин, чтоб ты знал.
Между прочим, эгерские девушки - настоящие девушки - славятся на всю Венгрию умением держать под каблуком своих мужчин.
Но вернемся в ресторан. Такого, я думаю, ты в жизни не видел. Я - так точно никогда! Это даже описать трудно: представь себе огромный высокий зал, в котором царит полная тьма - только над каждым столиком горит по лампочке. Резкий свет падает на лица сидящих, которые выглядят, как привидения в страшном сне. Причем столы расположены на разных уровнях - лестницы, лабиринты. Ума не приложу, как официанты ухитряются не ломать ноги в этой тьме. Интересно, что блюда они носят не на подносах, а умещают по нескольку тарелок на сгибе руки - такой вот шик. А вино наливают не из бутылок, а из таких огромных стеклянных сосудов типа пипеток, причем, отверстие, откуда вино льется, затыкают пальцем. Гул голосов, звон посуды, ничего не видно. Чувствуешь себя в этой тьме, как в... Э-э-э... В общем, учитывая его название - "Мулато" - ассоциации просто неприличные! Но кормили вкусно. Очень экзотический ресторан.
Потом была интересная экскурсия по городу. Вел ее завуч местной гимназии. Он объездил полмира, был и в Турции, и на Канарах, а в Москве - аж 50 раз. Оказывается, кроме виноделия Эгер знаменит своей крепостью, в которой эгерцы оборонялись от турок. Мы облазили крепость - вернее, то, что от нее осталось, спускались в 30-метровые подземелья, смотрели в бойницы и трогали пушки. В Эгере есть даже турецкий минарет - самый северный в Венгрии.
После красот и чудес Эгера нас ждали чудеса и красоты Мастрафюреда - это небольшой курорт в горах, где мы остановились в отеле. Вокруг - сосны, дубы. Вечером гуляли по лесу - напоминает чем-то Переделкино, но с чистенькими, буржуазными дачами. И что-то я размечталась: как было бы хорошо съездить опять осенью в Переделкино, костер соорудить, картошек напечь... Взять бутылку - продолжаешь ты, а я после Венгрии на все согласна! Видишь, не зря ты отправил меня в эту страну.
*
День двенадцатый. Прекрасное солнечное холодное утро. Первое, что видишь, проснувшись - сосны, освещенные солнцем! Покой, тишина - только птицы поют, да журчит кондиционер. Сегодня - день отдыха, никуда не едем, а завтра придется встать в три утра, получить "сухой паек" и - прощай, Венгрия! - к обеду быть в Чопе. Гуляли по лесу - там живут забавные кургузые птички, длинноносые и большеглазые. Они смешно семенят в траве и роются в сухих листьях, притоптывая и подпрыгивая. Тут же бродят обыкновенные домашние куры - белые и золотые с черненькими и пестренькими цыплятами. Цвиркают синицы, уныло кричат горлинки, пахнет грибами...
А дальше этюд на тему "Как трудно быть бестолковой": пришла я из лесу и в уверенности, что соседка моя спит, стала рваться в номер. Никто не открывает. Пошла на рецепшен, посмотрела - ключа нет. Что за черт! И я битых два часа слонялась вокруг отеля. Посидела на солнышке - среди сосен, дятел стучит, хорошо. Напротив - закрытый бассейн, там купались все наши. Я пошла пожаловалась, все мне сочувствовали и ругали мою соседку, которая неизвестно где с ключом пропала. Шеф покатал меня на качелях, дабы утешить. Когда до обеда оставалось полчаса, я решила еще раз посмотреть - разглядела как следует все ящички для ключей - оказывается наш ключ преспокойно там и висел все это время! И я помчалась в номер, переоделась, искупалась в бассейне и всем рассказала, как трудно быть бестолковой! Вот.
Придется описать ужин. Нас привезли в чудный кабак, в подземелье. Вдоль стен - за нашими спинами - ряды огромных бочек с вином. Мы все сидим за одним столом, полутьма, горят свечи, стоят стеклянные кувшины с вином: красное - как гранат, белое - как янтарь. Два музыканта играют на скрипках, да как играют! Скрипки смеются и плачут, дымится гуляш, сверкает вино в бокалах, горят глаза у прекрасных и немножко пьяных дам, и кажется, если выйдешь сплясать чардаш - обязательно получится!
Вот и все, дорогой, что с нами было, а что с нами будет - одному богу известно. Кончается наш последний день, наполненный - как это по-итальянски? - сладким ничегонеделанием: "Лень в своем здесь элементе: здесь ей тихое житье. Юга dolce far niente, сладкой неги забытье". Вяземский, между прочим. Было нам по-разному: и хорошо, и не очень, но уезжать - грустно. О чем я тебе еще не написала?
О том, что весь отель наполнен жуткими разноплеменными старухами - видно это модный старушечий курорт.
О том, что в Будапеште одна из наших дам потерялась и в отель ее привезли в час ночи из посольства, которое она как-то смогла найти.
О том, что по дороге из Секешфехервара наш автобус застрял в стаде тучных рыжих коров, которые сами собой расходились по домам.
О том, что, куда бы мы ни ехали - на юг или на север - солнце всегда светило именно с моей стороны.
О том, что сегодня в соседней Швейцарии шел снег.
О том, что уехать от себя самой невозможно, и я возвращаюсь - понравится это тебе или нет - все та же и в то же самое "место судьбы". Это из Ахмадулиной, помнишь: "... в понедельник... в том же месте судьбы, что вчера...", и дальше: "Мне казалось, что некий гроссмейстер, населивший пустой небосвод, мою спящую душу заметит и спасительно двинет вперед..." Наверняка наврала, но надо же мне потрясти тебя своим интеллектом! Душа моя, правда, не спала, но никуда и не продвинулась - тут-то и есть запятая, как ты говоришь. Вот и все.
1974-2011
Марбург. 1991
Однажды на заре туманной перестройки мы с коллегой ездили в город Марбург забирать из местного архива выставку, посвященную Михайло Ломоносову, который, как вы знаете, а если не знаете, то я вам сейчас скажу, в этом самом Марбурге когда-то учился. Только что произошло воссоединение двух Германий, поэтому немцы очень нас любили - в лице Горбачева, которого мы сами к тому моменту любили уже гораздо меньше.
Мы с коллегой Сашей жили по домам у немцев. Я жила в семье, состоящей из мамы-папы-дочки: Шарлотта и Герхард Лизл, дочка Ульрика двенадцати лет и кошка Чарли - семнадцати. Сама имен не помнила, но, к счастью, нашла открытку от них. Домик на две семьи, квартиры многоуровневые, а так как домик стоит на склоне, то у него с одной стороны три этажа, с другой - два.
Поселили меня в гостевой комнатке внизу: я долго осваивала управление горячей водой в душе, а по ночам боролась с одеялом, которое было периной, жаркой, но короткой: на плечи натянешь - ноги торчат, ноги укроешь - спина мерзнет. А еще никак не могла управиться с отоплением: то, замерзнув, отворачиваю вентиль на батарее, то от жары открываю окно! Зато один немец, приехавший к знакомым в Москву, тоже всю ночь искал вентиль на батарее, чтобы отрегулировать - не нашел. Так что мы квиты.
По утрам меня кормили завтраком, я из скромности пила чай - кофе давали только папе: приносили устройство с горящей свечкой под туркой, чтобы не остывал. А когда в день отъезда я попросила тоже кофе, у мамы чуть не случился инфаркт от неожиданности. Вообще я поняла, поглядев на их житье, что я практически миллионерша по сравнению с ними: столько у меня дома всякого барахла! У них - пустота и стерильность, ничего лишнего, экономят на всем, папа ходит пешком к электричке, дочке в школу дают черный хлеб без масла и бьют по рукам, когда она лезет в сахарницу.
Девочка Ульрика малюсенькая и тонюсенькая, тихий ангел. Как-то вечером сидим, общаемся на смеси трех языков про перестройку, Горбачева и почему-то про тараканов, которых у нас называют пруссаками - а как их называют по-немецки? И тут выясняется, что хозяева никогда в жизни тараканов не видели! Вдруг прибегает девочка и зовет нас в садик. Садик на склоне и из гостиной можно выйти прямо туда. И Ульрика зажгла в снегу разноцветные свечки! Было сказочно красиво. Попозже папа сыграл нам на пианино что-то из Шопена, мне кажется. А потом я, осмелев, подошла и сыграла единственное, что умею, самостоятельно выученное и сейчас благополучно забытое: несколько аккордов из цыганочки. И ребенок, сложив ангельски ручки, с придыханием произнес - от всего своего маленького сердечка: "Wie schȍne Musik!" - "Какая прекрасная музыка!" И это после Шопена! Детка...
Потом одна из архивных дам пригласила нас на ужин. Не помню, как мы туда добрались - наверное, прямо с ней из архива. Всех гостей было: мы с Сашей и еще один юноша средних лет - томный, лысеющий, неженатый и проживающий вместе с престарелой мамой. Сначала опростоволосилась я - не пошла осматривать квартиру хозяйки. Потому что ужасно устала от полного непонимания того, что мне говорят, а гостеприимные хозяева почему-то сильно преувеличивали мою способность понимать их немецкую речь - на основании нескольких немецких фраз, произнесенных мной и сохранившихся в памяти со школы. Короче, мы с Сашей слились в экстазе родной речи, поскольку давно не видались, вращаясь по разным орбитам Марбургского архива, а хозяйка показывала квартиру юноше, который, подозреваю, ее уже видел.
Когда все собрались опять на кухне, хозяйка угостила нас глинтвейном. Закусить его было как-то нечем. Выяснилось, что закуску мы должны изготовить сами: нам было предложено тесто, формочки и всякие украшения для теста, которые я тогда увидела впервые - разноцветные присыпки, миндаль, нарезанный на лепесточки и т.п. Мы с Сашей несколько удивились такой интерпретации понятия "ужин", но послушно попытались лепить печенья.
Глинтвейн и тесто убывали, печенья постепенно прибавлялись, форма их совершенствовалась, украшения делались все изобретательнее, и когда мы с Сашей наконец осознали и прочувствовали всю прелесть подобного времяпрепровождения, оно и закончилось! Мы поняли, как это здорово и весело - собраться всем вместе на кухне, пить горячий глинтвейн, лепить печенюшки, придавая им самую фантастическую форму, обсыпаться мукой, напробоваться всего подряд и любить всех вокруг!
Хозяйка собрала все оставшиеся печенья в красивую жестянку и подарила Саше. Саше - потому что у него были две маленьких дочки. И он отвез печенья в Москву, в которой на этот момент истории НЕ БЫЛО НИЧЕГО, даже спичек! И дочки были счастливы так же, как мы, когда лепили эти печенья.
А юноша средних лет повез нас с Сашей и печеньями по домам. То есть это мы знали, что нас надо развезти по разным домам, а юноша не знал, и отвез нас в тот дом, где жил Саша, и очень удивился, что меня надо везти куда-то еще. Он вообще очень нервничал, что наше веселье затянулось, потому что мама его не любила, когда он поздно возвращался. А тут еще и меня отвозить неизвестно куда! В полночь практически. Я озвучила улицу, где меня поселили. Выяснилось - он не знает, где это! Я сказала: у моста! Он спросил: у какого? Вот чтоб вы знали: этот самый Марбург - очень небольшой городишко. И мостов там раз-два и обчелся. Достали карту. Нашли на карте мою улицу. Поехали. В общем, не успела я захлопнуть дверцу, как юноша на рекордной скорости умчался. К маме. Вот такие рождественские печенья!
Да, кстати! О спичках. Добрые немцы, в благодарность за разрушенную Берлинскую стену выдали нам с Сашей в дорогу по пайку с продуктами. Среди всяких марципанов и чаев оказались спички. Мы еще, наивные посмеялись, а Сашина жена, когда мы все вместе ехали из аэропорта, нас просветила: вы что! В Москве спичек нет уже третий день! Так что все немцы сделали правильно, спасибо! Я свои немецкие спички отдала Сашиному другу, который нас вез на машине. У меня-то дома запас был. Спичек. На всякий случай. И сейчас есть. А то, кто его знает.
А еще я в Марбурге влюбилась! Герою моего романа было лет десять и звали его Адам. Зеленоглазый Маленький Принц. Его мама - чешка по имени Ева: красивая, умная, самостоятельная, благополучная, она вышла замуж в ФРГ, потом развелась. Эта самая Ева однажды тяжко вздохнула и сказала мне доверительно:
- Нет, у нас прекрасные отношения с его отцом! Просто прекрасные. Они очень улучшились после развода. И мне гораздо легче без него. Но знаешь... Так иногда хочется... Почувствовать себя - как за каменной стеной...
- И тебе тоже?!
Хочу сделать здесь маленькое отступление на тему "каменной стены". Однажды, давным-давно, когда я еще пребывала на стадии "тургеневской девушки"...
Кстати, этот диагноз поставила мне очаровательная врач-гомеопат, к которой меня потащила энергичная подруга, озабоченная нашими с ней девичьими недомоганиями. Врач принимала на дому - как сейчас помню, в коридоре у нее стоял немыслимых размеров аквариум с невиданной красоты рыбками. Так вот, задумчиво меня выслушав, она спросила, дополняя анамнез:
- Ветер плохо переносите?
- Да! - радостно закричала я. - Плохо! Очень плохо!
А я действительно очень боюсь сильного ветра - в детстве у меня на глазах в грозу сломалась береза.
- Ну что ж, понятно. Тургеневская девушка.
Так теперь и живу, надеясь помереть с этим диагнозом, так и не перейдя в следующую стадию. Помните анекдот про три стадии женского возраста: тургеневская девушка - тургеневская девушка - старая дура.
Так вот, в те "тургеневские" времена моя старшая подруга, человек совсем иного поколения, происхождения, воспитания и менталитета, прошептала мне на ушко страшную тайну: "Мужчина всегда остается ребенком. Всегда. До самой смерти".
А тут недавно, читая интервью с молодым Виторганом, сыном Виторгана-старшего и Аллы Балтер, прочла: "Взрослеют только женщины". Вот! Значит, сами мужчины это подтверждают. А то у меня уже столько набралось подтверждений. Нет, на самом деле я просто обожаю этих милых мальчиков разных лет! Вот таких, например, как в книжке у Марианны Гончаровой "Левый автобус". Папа три раза сынульку на санках в детский садик отвозил, а сынулька по дороге спрыгивал и домой убегал. Воспитательница на него уже с интересом смотрит: чего это он ходит туда-сюда, такой мечтательный, с санями... Санки выгуливает. Или вот, мой собственный пример: поехали ко мне на дачу. Он - из Москвы, а я должна была подсесть по дороге, во второй вагон от головы состава.
- Во второй! И место мне займи! Запомни: во второй от головы!
Второй вагон от головы мог бы отсчитать любой первоклассник! Вошла, смотрю - нету. Зато есть место. Села. Сижу, думаю: ну, если он вообще не сел, опоздал, тогда ладно. Одна поеду. А если он вскочил не в тот вагон, то уже мог бы дойти до второго вагона от головы состава! От Москвы-то! Но не дошел. И что мне делать? Тут сидеть, благо место есть? А если он где-то там сидит, сиротка? На какой станции выходить, он точно не помнит. И куда он уедет? Где я его потом разыскивать буду?! Черт с ним, с местом! Пошла по вагонам. С рюкзаком. Протискиваюсь. Один вагон, второй... третий... четвертый. Да где ж он есть-то?!
Нашла в шестом вагоне. Сидит, весь из себя обиженный:
- Ну, и ГДЕ ты?!
- Я-то здесь. Я-то во второй вагон села, как договаривались!
- А я в какой?! И я во второй!
- Нет, ты считать вообще умеешь?! Это - ШЕСТОЙ!
- Как шестой?! Да не может быть...
- Нет, я не понимаю! Что, трудно отсчитать второй вагон от головы?
- Ты понимаешь... Там состав как-то так... загибался. Мне показалось, что это - второй...
Состав у него загибался! Место мне, конечно же, он не занял.
Ну? Разве можно их не любить?! Невозможно. Я вот, правда, думаю: это они сами такие? От природы? Ведь они такие уже давно, судя по словам моей старшей подруги. Или это мы сами их такими сделали? Мы - женщины? Ведь нам так нравится пестовать, лелеять, разгребать завалы и распутывать клубки, щебетать над ними и держать под крылом. Но иногда, подустав пестовать, лелеять, разгребать завалы, распутывать клубки, щебетать и трепыхать крыльями, та-ак начинаешь мечтать о Настоящем Взрослом Мужчине! С подвыванием мечтать, с надрывом. Но с другой стороны... Вот оно вдруг настало - Время Взрослых Мужчин! И еще неизвестно, понравилось бы нам за этой каменной стеной? Ведь мы уже разучились быть слабыми, трепетными, трогательно-неумелыми и беззащитными! Или нет?
Но вернемся в Марбург. Я там тоже много гуляла, к сожалению, не там, где надо, потому что открыла для себя наиболее интересную верхнюю часть города чуть ли не в последний день. Гуляла в основном вечером, потому что днем мы работали на выставке. Был конец декабря, канун католического Рождества, все украшено и расцвечено - после перестроечной Москвы это был праздник жизни. Видела процессию - какое-то рождественское действо, волхвы что ли? В плащах и коронах. Сами немцы по вечерам сидели по домам и с изумлением слушали мои рассказы: я забрела куда-то и увидела на противоположной стороне улицы, вероятно, у кабака, сидящего на тротуаре абсолютно голого человека. Хозяева ахали и переспрашивали - им такого в родном городе за всю жизнь не попадалось.
Особенно тяжело мне дался последний день - работа закончилась, и архив перестал нас кормить обедами, а деньги я неосмотрительно потратила. Завтрак, конечно, был - у хозяев, на ужин можно было обойтись и чаем, но пообедать как-то хотелось. Сами архивные служащие питались кто как: кто-то ходил домой, благо город маленький - как моя хозяйка, бегавшая кормить обедом дочку, возвращавшуюся из школы. Кто-то, возможно, в кафе - но вряд ли, немцы очень экономные. У них в архиве была специальная "чайная" комната, где у каждого в шкафчике хранились чашка-ложка и свой чай-кофе-сахар. Нас там угощали кофе, а обедать водили в кафе.
Еще помню, как поразило меня простое решение проблемы доступа: у каждого сотрудника архива - а их не так много - свой ключ по типу тех ключей, что в психушках. Каждый ключ в соответствии со степенью разрешенного доступа мог открывать только какие-то определенные двери. Примерно так, как сейчас действует магнитный пропуск, но это были настоящие металлические ключи. И никакой тебе охраны, никаких рогаток и рамок. Как попадали посетители, не знаю. Сама я простояла утром минут двадцать под дверью, пока меня не впустил кто-то подошедший. А, на двери же был звонок! Но я его, конечно, не заметила.
Я страшно благодарна Еве, которая нас там опекала, хотя не имела никакого отношения к архиву, а просто жила в соседнем доме и говорила по-русски. Она предложила мне экскурсию на машине по окрестностям, но я не смогла - чувствовала себя неважно и без машины, в которой меня всегда укачивало: все время кружилась голова. Марбург расположен в чаше среди гор, как наша Ялта, погода была мрачная - плюс-минус 1 градус, очевидно, стояло низкое атмосферное давление. Несмотря на такое расположение и обилие машин, воздух был чистый, не то, что в Москве.
В общем, вместо экскурсии, Ева повела меня в кафе, где я впервые в жизни поразилась присутствию инвалидов-колясочников, которых в то время в нашей стране не было видно и слышно, и даже как бы и не существовало - как и колясок для них, впрочем. А здесь они вполне наслаждались жизнью. Ева угостила меня кофе с тортом и просто спасла от голодной смерти. Куски торта были такого размера, что я не смогла доесть второй - при всем моем обжорстве и временном оголодании.
Кстати, я точно также вытаращила глаза на порцию мяса, которую мне принесли по приезде: в самолете я есть ничего не могла по причине укачивания, и Саша сказал об этом немцу, встречавшему нас во Франкфурте. А возможно и сам был не прочь перекусить. Немец - очаровательный джентльмен средних лет с тросточкой, элегантный и слегка женственный, повел нас в ресторанчик. До сих пор помню, что ели: свиная отбивная (чуть было не написала эти слова с большой буквы) - размером с большую мужскую ладонь и толщиной сантиметра в два, к ней тушеная капуста и отдельно отварная картошка. "Я это не съем!" - сказала я в ужасе. "Съешь!" - засмеялся Саша. И я съела, да еще пальчики облизала.
Ну, и чтобы закончить гастрономическую тему - в один из дней нас принимали реставраторы архива. Это удивительно, как, не зная толком языка, быстро находят взаимопонимание люди одной профессии! Они были как родные. Угощали нас сырами разных сортов и вином. Был очень вкусный круглый хлеб, уже нарезанный - это нас поразило, мы тогда такого не знали, чтобы хлеб продавали нарезанным, да еще так тонко.
Во время демонтажа немецкие коллеги надо мной потешались: я никак не могла научиться управляться с устройством, подающим скотч - впервые держала такое в руках, и его все время у меня как-то заедало. Я шла за помощью к коллеге, тот изумлялся: "Тут нечему ломаться!" Потом спросил: "А где вы учили немецкий?" "В школе, потом в институте" - ответила я. Он кивнул, а я потом долго думала, почему он спросил: потому, что я говорила хорошо, или потому, что плохо? Подозреваю, что плохо, хотя воспитанные хозяева и уверяли в обратном.
Мы с хозяином провели однажды целый вечер вдвоем: пили красное вино и разговаривали, если это можно так назвать. Но я заметила, что в какой-то момент наступает понимание - как-то между слов, поверх слов. Но напряжение при этом страшное. От эйфории по поводу моего "хорошего" немецкого меня мгновенно излечил "маленький принц" Адам - он поправлял меня совершенно безжалостно и сердился, что я такая тупая. Я была в гостях у Евы, и он показывал мне свою комнату и обитателей - роскошного бархатного лилового кота-британца и морскую свинку.
Мы подружились с Евой и архивными немцами, однажды они приезжали, и Саша устраивал дома прием, где мы еле выжили от смеха: крошечная Сашина дочка Муся играла нам на скрипочке. Словами не передать всей умилительной прелести и комизма этого действа: ребенок был необычайно серьезен, и смеяться было никак нельзя. С Евой мы какое-то время переписывались, она приезжала в Москву, а потом все порвалось, и мы потерялись.
И последнее про Марбург - я только потом осознала, что это город Бориса Пастернака и строчки, которые западают в сознание сразу и остаются там навсегда, написаны именно здесь:
В тoт дeнь всю тeбя, oт гpeбeнoк дo нoг,
Кaк тpaгик в пpoвинции дpaму шeкспиpoву,
Нoсил я с сoбoю и знaл нaзубoк
Шaтaлся пo гopoду и peпeтиpoвaл...
Пастернак провел в Марбурге всего одно лето 1912 года. Вот как он описывает первую встречу с городом: "Я стоял, заломя голову и задыхаясь. Надо мной высился головокружительный откос, на котором тремя ярусами стояли каменные макеты университета, ратуши и восьмисотлетнего замка. С десятого шага я перестал понимать, где нахожусь. Я вспомнил, что связь с остальным миром забыл в вагоне... Если бы это был только город! А то какая-то средневековая сказка!". Университет его тоже поразил: "Если бы тут были только профессора! А то иногда среди лекции приоткрывается грозовое готическое окно, напряжение сотни садов заполняет почерневший зал и оттуда с гор глядит вечная, великая Укоризна. Если бы тут были только профессора! А тут и Бог еще".
Кроме Бога была еще и Любовь - в это время он был влюблен в Иду Высоцкую, но безответно:
...Кoгдa я упaл пpeд тoбoй, oxвaтив
Тумaн этoт, лeд этoт, эту пoвepxнoстьe
(Кaк ты xopoшa!) - этoт виxpь дуxoты..
O чeм ты! Oпoмнись! Пpoпaлo. Oтвepгнут.
Тут жил Мapтин Лютep. Тaм - бpaтья Гpимм.
Кoгтистыe кpыши. Дepeвья. Нaдгpoбья.
И всe этo пoмнит и тянeтся к ним.
Всe - живo. И всe этo тoжe - пoдoбья.
Нeт, я нe пoйду тудa зaвтpa. Oткaз -
Пoлнee пpoщaнья. Всe яснo. Мы квиты.
Вoкзaльнaя сутoлoкa нe пpo нaс.
Чтo будeт сo мнoю, стapинныe плиты!..
Тюбинген 1995
Для начала - историческая справка, позаимствованная у Википедии:
"Тю́бинген (нем. Tübingen) - старинный город в Германии, в центре федеральной земли Баден-Вюртемберг, административный центр округа Тюбинген. В городе находится известный университет Эберхарда-Карла, основанный в 1477 году. Население 83 740 человек (на 31-е декабря 2006).
Тюбинген лежит в долине реки Неккар, примерно в 40 км к югу от Штутгарта. В 20 км к юго-востоку от Тюбингена начинается горная гряда Швабских Альп. К северу от города - охраняемый природный парк Шёнбух. Тюбинген живописно раскинулся на многочисленных холмах и в долинах между ними. Самая низкая точка на территории города (305 м над уровнем моря) находится в его восточной части в долине р. Неккара, самая высокая (500 м над уровнем моря) - гора Кольхау в Шёнбухе к северу от Бебенхаузена.
![обложка [Jenny ]](/img/p/perowa_e_g/galopom/mycollages.jpg)