- Вот мы и пришли. Посмотри сколько красавиц вокруг! А сколько в них тепла, нежности, свободы! Не зря поэтами воспеты.
- Угу.
- Ты знаешь, как это делать?
- Угу. Я видел.
- Ну, тогда давай, преступай. Только, слишком молоденькую не бери. Тощенькие они, бледненькие. Выбирай покрепче, да посочней. Вот эта, смотри, какая красавица кудрявая, а?! Так и притягивает взгляд. Готова уже. Набухла, видишь?
- Угу.
- А я вон ту возьму, белокурую высокую самую. Ах, как пахнет свежестью! Голова кругом... Ты, давай, давай, посмелей!
- Угу.
- Ну, зачем же так грубо?! Не надо грубо. Больно ей. Она смотри, как шелестит перед тобой да выгибается. И ты с ней поласковей будь. Вот так... Дальше сам справишься?
- Угу.
- Ну, что, засочилась?
- Угу, есть немного.
- Попробуй на вкус.
- Сладость.
- А польза от этой прозрачной жидкости, какая!... Да ты поглубже, поглубже, не бойся. Воткнул? Вот так. Теперь, приделай, как следует!
- Готово.
- Потекло с конца?
- Угу.
- Шустро ты..., и у меня готово дело. Эх, и уходить от них не хочется! Хороши! Так и любовался бы, да наслаждался..., как там:
"Так и хочется к телу прижать
Обнаженные груди берез".
А?! Кто написал?
- Не знаю.
- Темнота ты! Есенин это! Сергей Есенин. Знал толк.
- Угу.
- Пошли. Завтра к вечеру вернемся, а банки уж полные. Ты хоть знаешь, как полезен сок березовый?! Да это настоящий кладезь витаминов!
- Угу.
- Что, "угу"?
- Я Есенина знаю, про сок:
"Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал".
- Ну, ты дал! С певуньей..., в стогу. Только, не Есенин это. Вот тебе и "угу".