Уважаемый ... нет, пожалуй, не так. Я собираюсь писать в этом дневнике о своей жизни. Писать о своих приключениях, о своих чувствах и переживаниях, делах злых и добрых. Ты, мой читатель, невольно становишься участником тех событий и моим соратником. Поэтому давай начнем сначала.
Дорогой читатель. Я пишу эти строки, сидя на крыше высокого многоэтажного дома. Много лет прошло с тех пор, когда мне приходилось дрожать под свирепыми атаками ледяного таежного ветра. И хотя эти времена позади и в щетине на моих щеках больше седых волос, чем черных, я до сих пор не могу привыкнуть к теплу и уюту. Стены моей квартиры давят на меня, редкие моменты расслабленности неизбежно прерываются тревожным предчувствием опасности, и только в состоянии полного истощения я могу провести ночь, не вскакивая от каждого шороха. Поэтому, дорогой читатель, я решил написать тебе. Чтобы вспомнить, все, что там было со мной. Вспомнить свои страхи и... забыть о них вновь. На этот раз навсегда.
Отрывки из дневника сталкера.
Отрывок первый
Хряп! От очередного удара с дерева посыпалась труха. Я скинул с плеча рюкзак, стал так, чтобы удобнее размахнуться и ударил еще разок: Хрясь! Все тщетно. Наручные часы, которые я так упорно пытался раздолбать, были стильными, дорогими и абсолютно удароустойчивыми. - Да чтоб тебя ...! - я задумался чего бы такого ужасного пожелать часам. Разбило? Разнесло? Я вспомнил, что где-то слышал подходящее слово. - Чтоб тебя раскочерыжило, скотина! - мстительно прикрикнул я на ненавистный механизм, и порадовался, что никто не видит моей маленькой войны. Не хватало еще, чтобы меня считали идиотом или сумасшедшим. Я посмотрел на солнце, поднимающееся над лесом.
Надо идти. Подавив свои разрушительные наклонности, я подхватил с мокрой земли свой рюкзак и повесил на плечо. Перед тем как продолжить путь я оглянулся вокруг. Меня окружали толстые, высокие сосны. Внезапно я испугался: в лесу столько разных чудовищ, а я шумел как атомоход в полярном тумане. Тем более надо идти, решил я и бодро зашагал, осматриваясь по сторонам и крепко сжимая рукой пистолет в кобуре. Впрочем, все мои страхи моментально улетучились, потому, что часы опять завибрировали. Кожа так зудела, что лишь чудовищным усилием воли мне удалось удержаться от яростного рычания. Черт меня дернул пользоваться этим сбрендившим будильником - пронеслось в голове. Когда я купил эти часы несколько недель назад, я радовался покупке как ребенок.
Часы были очень удобными и радовали глаз завораживающим футуристическим дизайном. Время было отлично видно при любом освещении, и плюс ко всему прочему там был маленький фонарик. Радовался я не долго. Не прошло и месяца, как часы стали безбожно барахлить. То они выключались сами по себе, то произвольно меняли часовой пояс, а однажды перестал работать фонарик. Его я особенно оплакивал, полезная была штука. А сейчас вот я на свою голову "завел" будильник на 11:30 , чтобы вовремя выйти и к полудню попасть к месту встречи, и проклятый кусок пластика уже 20 минут гудел и вибрировал на запястье, игнорируя все попытки выключить себя. Я подумал, что не нужно было останавливаться и долбить часами об ствол дерева. Теперь опоздаю из-за этой глупости.
Я поправил рюкзак на плече и пошел быстрее. Солнце все выше поднималось над головой, но жарко не было. В Зоне, пожалуй, вовсе не было жаркой погоды. Только мороз или лютый мороз. Впрочем, я уже привык. Пока я приближался к опушке порывы ветра все чаще пробирались мимо заслона из деревьев и достигали меня. Чтобы спастись от них мне пришлось застегнуть пуговицы куртки под самым подбородком. Этакий воротник неприятно давил на горло, но приходилось терпеть. Не замерзать же, в самом деле.
На краю леса были густые заросли. Перед тем как лезть в них я негромко предупредил: Это я! Вылезая оттуда, где тебя не могут видеть, очень важно предупреждать окружающих о своем появлении, даже если тебя ждут. Иначе ожидающие могут превентивно выпалить в сторону шума несколько профилактических очередей из автомата. Просто на всякий случай. Выходя из кустов я зацепился ногой за какую-то корягу, но, слава Богу, не упал.
Было бы очень обидно, если бы я выкатился прямо на своих друзей, а парни от испуга меня расстреляли. Выпутавшись, наконец, я вышел из леса и осмотрелся. Меня ждали Чтец и Антон по прозвищу Снегирь. Чтец. И Снегирь. Я не в первый раз подумал о том, как сильно мы напоминаем детей. Носимся по лесам и лугам, стреляем, деремся, называем друг друга по кличкам. Жаль, что нельзя как в детстве прекратить игру и уйти домой отдыхать.
Чтец скептически посмотрел мне в глаза. - Извините ребята, но придется вам теперь и меня подождать - он говорил медленно, с преувеличенным раскаянием и наигранной тоской - жаль вас задерживать, но пока мы ждали нашего дорогого друга, у меня борода отросла. Придется заново бриться.
На лице Антона расплылась паскудная ухмылка. Я заметил, что тоже улыбаюсь. Мы оба любили слушать, как Чтец кого-нибудь подзуживает. Об этом человеке я хочу рассказать подробнее, ибо пока он был жив, я всегда испытывал к нему глубокое уважение. Когда-то чтеца звали весьма солидно: Лев, Лева. Впервые я повстречал его чуть больше месяца назад. Он выглядел странным, нескладным. Его мутные глаза напоминали цветом зеленое бутылочное стекло. Черты лица топорные, на щеках постоянная полуседая щетина. Потрепанная одежда выдавала в нем вечного странника.
В Зоне вообще никто никогда не ходит чистеньким, но Лева выглядел сущим бродягой. Я проникся к нему симпатией, после одного случая на границе, куда мы отправились за важными для выживания покупками. Сам я закупил еды, которую можно долго хранить и патроны для своего пистолета. Чтец купил книг. Когда я насмешливо поинтересовался, хочет ли он, чтобы я сохранил парочку на черный день вместе со своими консервами, он серьезно ответил мне: Знаешь приятель, в Зоне есть сотни способов умереть и все они намного страшнее голода. Я не собираюсь отказывать себе в радостях жизни ради сомнительного удовольствия пожрать досыта лишний раз. Он сказал это и... ну в общем, я потратил оставшиеся деньги на эти часы. Решил, что тоже не хочу существовать как зверь, довольствуясь едой и укрытием. Глупая все-таки покупка, хоть и с высоким смыслом.
- Извините ребята, опять эта штука бунтует - я постучал по часам - и надоели жутко и выбросить жалко.
- Наверное, их сделали в Китае - сказал Снегирь, - я слышал от одного лешака, что сейчас все плохие вещи делают в Китае.
Антон только равнодушно пожал плечами. Чтец сплюнул и удобнее сдвинул двухстволку на плече.
- Ладно, давайте выдвигаться - заявил он - хотелось бы пройти хотя бы треть пути сегодня. Значит решено? - Снегирь смотрел Чтецу в глаза, - идем в Пирамиду?
Всю прошлую неделю в нашей компании не угасали споры о том, куда лучше податься таким великолепным стрелкам, следопытам и ловкачам как мы. Ну, или трем голодранцам, которыми мы являемся на самом деле. Собственно необходимость смены места обитания уже не обсуждалась. Время шло, мир вокруг менялся. Мы все это чувствовали. Постепенно в Зоне начало зарождаться подобие цивилизации, люди все больше сбивались в группировки, старались держаться друг друга. Так что мы тоже решили к кому-нибудь присоединиться. Спорили только к кому именно.
Кандидатов было двое: Лева ратовал за клан Поиск, обитающий в инопланетной пирамиде на северо-западе, Антон голосовал за то, чтобы уйти к парням Аркашки Ахметова, засевшим на старом блокпосте, на северо-востоке. К Ахметовцам тянуло сильнее. К Пирамиде было ближе идти. Пожалуй, это несомненное преимущество и заставило меня отдать свой голос Поиску. Дело, конечно, было не в лени. Я просто хотел жить и небезосновательно считал, что чем больше придется пройти по пустоши, тем больше вероятность, что меня кто-нибудь сожрет, разорвет на части или застрелит. Уходить к Пирамиде собирались сегодня.
Лева, наконец, почесал подбородок и ответил Снегирю:
- Ну чего ты нервничаешь, Антоша? Мы же не в рабство продаваться идем. Сходим к Змею в логово, осмотримся, освоимся. А там и решим стакнуться нам с Поиском или к Ахметову уйти. Давай, не ломайся, пойдем.
С этими словами Чтец подтянул брюки, поправил куртку чтоб сидела удобнее и не оглядываясь зашагал на запад. Мы с Антоном переглянулись и двинулись за ним. Идти старались не спеша, экономили силы. Почти не разговаривали. Мы, конечно, не поссорились, и я, и Снегирь, прекрасно знали, что наш друг прав.
Лучше сделать несколько опасных переходов, чем торчать там, где не нравится. И уж точно лучше двигаться вперед, чем сидеть, ожидая с моря погоды. Так что никакой ссоры не было, просто не хотелось разговаривать. Над головой ярко светило солнце и холод постепенно слабел. Воздух был таким свежим и насыщенным, что вдыхая его, казалось, будто всю жизнь ты спал, и только теперь проснулся и живешь по-настоящему. Весь день мы шли по лугам с желтеющей травой, и пока солнце еще стояло высоко, цвета были такими яркими, что казалось, идешь по жаркой южной пустыне.
Я вертел головой по сторонам и мечтал увидеть где-нибудь на горизонте оазис с пальмами и прохладным озером. Мне очень хотелось, чтобы вокруг действительно была пустыня, а не Зона. На душе было грустно. К концу дня мы начали высматривать место для ночлега. Однажды мы увидели довольно большую палатку. Антон крикнул издалека, чтобы владелец палатки не испугался, и мы двинулись к ней, но когда подошли, увидели, что она смята и разорвана, вокруг лежат какие-то лохмотья, и еще разбросанная куча палок. Наверное, тот, кто останавливался тут, собрал костер, но зажечь его не успел. Мы не стали выяснять, что здесь произошло или мародерствовать, просто ушли. Наконец часам к десяти мы увидели водонапорную башню. Вместо крыши у нее искрился аномальный вихрь, он красиво переливался цветами от голубого до зеленого. В вихре кружили обломки того, что видимо и было крышей башни: доски и кирпичи. Я нерешительно посмотрел на спутников. Мы все отлично знали, какой опасной может быть такая красота.
- Слава богу - выдохнул Антон, разминая плечи, - я однажды останавливался тут ребята, в башне безопасно. Чтец облегченно вздохнул и побрел к башне. Наверное, он устал еще сильнее нас, сказывался возраст. Я тоже не стал спорить. Раз Снегирь там останавливался, значит, аномалия статическая. Наверное, даже хорошо, что она там, может быть отпугнет непрошеных гостей.
Жаль только, двери выбиты. Но ничего, можно спать по очереди.
- Чайльд-Роланд к Темной башне пришел - пробормотал Чтец, исчезая в дверном проеме.
Отрывок второй.
Значит вы, трое многоопытных сталкеров, - Ким Ир Сен говорил на чистейшем русском твердым, спокойным голосом,- изъявляете желание присоединиться к моей скромной общине. Верно?
Мы молча ожидали продолжения монолога. Ким увидел крошки, прилипшие к рукаву свитера и слегка поморщившись, стряхнул их. Разговор происходил в совершенно дурацкого вида помещении: стены разбиты на мерцающие зеленым свечением шестиугольники, освещение слабое, воздух затхлый. Обшарпанные кухонные (и даже несколько письменных) столы и не менее обшарпанные табуретки и скамейки, которые сюда затащили, выглядели чудовищным анахронизмом. Я оглядывался вокруг и размышлял, на что комната похожа больше: на средневековую пыточную, или на склеп.
Несмотря на все это Ким, которого в Зоне называли Змеем, не иначе как за хитрость, держался с таким достоинством, будто он король, а мы стоим возле его трона. Кроткая узкоглазая женщина, видимо жена Змея, хлопотала в дальнем углу комнаты.
Наконец гордый предводитель Поиска покачал головой каким-то своим мыслям и продолжил: Вы господа, по всей видимости, осведомлены о том, что по-национальности я - кореец, - я поморщился, слушая чрезмерно витиеватую речь, характерную для тех, кто в совершенстве овладел чужим языком, - а потому своими людьми я управляю по-корейски. У нас царит всеобщее взаимоуважение и взаимопомощь, и каждый изо всех сил старается внести свой вклад в общее благо. Иными словами: лентяи мне тут не нужны. Вы меня понимаете?
Я бросил взгляд на благодушную, щекастую физиономию Антона. Наверное, за лентяя приняли его...
Да. - Коротко ответил я. Мои друзья серьезно кивнули. Хорошо, - Ким заметно успокоился, - я признаться чрезвычайно рад вашей понятливости. Две или три недели назад ко мне заявились два голодранца и подобно вам хотели обосноваться в моей славной пирамиде, а когда узнали, что просиживать зад в тепле и довольстве просто так не выйдет, устроили скандал. На всю округу вопили, о том, что я проклятый нехристь и притесняю русский народ. Тьфу! - он с досадой плюнул на пол и сразу пугливо покосился на жену: не заметила ли? Я с трудом сдержал ухмылку. В общем и целом, полагаю, мы с вами поладим - продолжал Змей. Хейа!
Кореянка, которая в это время подметала пол, не откладывая метлы, подошла к мужу и вежливо поклонилась нам. Это была маленькая, как ребенок, женщина с еще молодым, миловидным лицом. Когда она сутулилась с метлой, то казалась, чуть ли не старухой, но теперь я видел, что ей не больше тридцати пяти. Только у глаз было много маленьких морщинок свидетельствовавших о прошедших годах. Я дружелюбно улыбнулся и поклонился в ответ. Надо сказать, что я всегда питал слабость к всякого рода церемониалу. Люблю, когда люди демонстрируют уважение, и чувство достоинства, в такие моменты окружающий мир кажется мне благороднее.
Кланяясь, я подумал, что же такое "хейа", ее имя или по-корейски это что-то вроде "иди сюда". Хейа, - повторил Ким (видимо все-таки имя) глядя на жену, - я собираюсь сейчас пойти работать и никак не могу заниматься этими людьми, найди им, пожалуйста, свободное помещение для ночлега. В ответ она молча кивнула и жестом позвала нас за собой. Пойдемте, - мягко произнесла она. Змей кивнул нам и потерял всякий интерес. Когда мы выходили из комнаты он намазывал хлеб на масло с таким важным выражением лица, будто полировал боевой клинок.
По коридору пирамиды мы шли, размышляя о том, что все складывается очень неплохо. Добраться сюда живыми собственно уже успех, а мы еще и нашли себе кров и компанию. По крайней мере, на время. Свободных комнат в пирамиде было хоть отбавляй. Под руководством Хейи, - это имя я постарался хорошо запомнить, чтобы не обижать добрую женщину неправильным произношением, - мы зашли на склад с разнообразной мебелью, бог знает как сюда попавшей и решили перетащить оттуда несколько коек в первую свободную комнату.
Пока мои друзья кряхтя тащили ржавые койки с проседающими сетками, мне удалось переговорить немного с супругой Змея. Она оказалась исключительно приятным в общении человеком. Как вы тут живете? - спрашивал я с нервной улыбкой,- меня честно говоря, угнетают эти светящиеся стены. Я чувствую себя как в бредовом сне. Это мое заявление рассмешило кореянку, она с улыбкой покачала головой. - Да-да, так говорят почти все. Я и сама долго привыкала, даже сейчас я боюсь ходить тут в одиночестве. Но видели бы вы моего мужа, когда мы нашли это место! Клянусь Богом, он носился по коридорам как мальчишка и то и дело восклицал: Какое открытие! Неземные цивилизации!.. Хейа печально улыбнулась. - Ким тогда даже забыл на время, в какой ужасной ситуации мы находимся, и я вместе с ним. Я подумал про себя, что счастливый брак бывает, кажется не только в кино. Мы с ней поговорили еще немного, и она ушла заниматься делами.
Наше новое жилище было таким же нелепым, как и столовая. Те же зеленые шестиугольники, какие-то геометрические рисунки на полу и три койки, расставленные по углам и в центре. Комната выглядела пустой и неуютной, но я радовался ей, как, ни один богач не радуется своим хоромам. До ночи было еще несколько часов, но мы ужасно устали. Антон сразу улегся спать, Чтец выудил из рюкзака книгу и зашелестел страницами, освещая их фонариком.
Я решил выйти на улицу. Идя по коридору, я слышал в некоторых помещениях тихие разговоры. На входе стоял охранник. Я уже встречал его, когда входил, и решил
поговорить. Услышав мои шаги, он развернулся и сразу узнал меня. О, это ты, - произнес он, - договорились со Змеем? - Договорились, - ответил я, - а Ким, кажется нормальный мужик. Да, - согласился мой собеседник, - мужик, что надо. Молодцы, что пришли, гуртом держатся завсегда проще. Я Лукаш между прочим. Лукаш - польское имя. Я постоял секунду вспоминая фразу принятую у поляков при знакомстве, я как-то видел ее в какой-т книге. Ага, вспомнил : Поляк? Поручкаемся? - я улыбнулся и протянул ему руку. Лукаш фыркнул: этак поляки здоровались лет двести назад. Вот оно как я выходит, выгляжу! - сказал он, горько разводя руками. Мы оба посмеялись над шуткой, и когда я назвал свое имя, преувеличено почтительно пожали друг другу руки.
Внезапно я краем глаза увидел движение справа и услышал шум, мы оба обернулись. Что-то стремительными скачками, с глухим топотом мчалось за деревьями. Я слегка дрожащими руками потащил из кобуры пистолет. Пробежав по периметру вокруг пирамиды с десяток метров, существо резко нырнуло в заросли кустов.
Я оглянулся на Лукаша, он нервно сглотнул, поджал губы, как человек, который не может отвертеться от неприятного дела и, сняв с плеча автомат осторожно, но решительно зашагал к кустам. Ты куда? Жить надоело? - зашипел я недоуменно. Проверить надо, - отвечал Лукаш, - Это брат, святая обязанность дежурного. Если мы будем позволять, кому попало сидеть в засаде в кустах, то нас всех поубивают скоро. Да не боись, я сам пойду. А ты в свою смену будешь шкуру подставлять. Да ну тебя - обиделся я, - не стану же я смотреть, как тебя на клочья разрывают. Ободрил, так ободрил - пробурчал поляк, вглядываясь в кусты и приближаясь мелкими шажками.
Я быстро догнал его и пошел рядом. В кустах не было никакого шума или движения. Наконец мы сократили расстояние до нескольких метров и остановились в нерешительности, переглядываясь. Я поднял с земли камень и швырнул в заросли. Ничего. Лукаш постоял еще несколько секунд, стискивая зубы, и наконец, видимо доведя себя до определенного градуса храбрости, оскалился и прыгнул в кусты. Там ничего не было.
Фуу - выдохнул сталкер с глубоким облегчением. Ей богу чуть не обделался. Лукаш набожно перекрестился. И оглянувшись на лес в последний раз, зашагал на свой пост. Я последовал за ним, вытирая пот со лба. Шагая, мой новый знакомый снимал напряжение яростной руганью: Страхолюдина засраная ! Это ж надо людей так пугать, вот ведь тварь паршивая! Курва! Я молча достал пачку сигарет, закурил сам и протянул еще одну Лукашу. Он благодарно кивнул и хлопнул меня по плечу так, что я поперхнулся и закашлялся. Мы переглянулись, и расхохотались. Странная штука - нервы. Говорить не хотелось, мы и так понимали друг друга. Когда первые сигареты обратились в пепел, Лукаш достал свою пачку и поделился со мной. Мы сидели на ступенях пирамиды и смотрели, как красный диск солнца опускается за горизонт.
Отрывок третий
Я поднес пистолет к глазам и тщательно осмотрел. Ага: маленькое пятнышко крови под дулом. Я взял влажную тряпочку и вытер ствол. Теперь оружие было чистым и блестело как новое, но все равно протер его еще раз. Чистить оружие я любил. Не то, чтобы я был каким-то особенно грозным воякой, мне просто нравилось это медитативное занятие. Кроме того во время вылазок мне важно было знать, что я с моей стороны сделал все приготовления, какие только можно было сделать, и если я теперь умру из-за осечки, то не по собственной глупости, а по воле слепого случая. Это странным образом успокаивало.
Как раз, когда я засовывал пистолет в кобуру, вошел Снегирь. Ах, вот ты где - улыбнулся он. С тех пор, как мы пришли в Поиск полгода назад Снегирь возмужал. Странно говорить такое о взрослом мужчине, но это было правдой: за прошедшее время Антон стал спокойнее, увереннее, а значит и солиднее. Сидишь тихо как мышь, - сказал он, - я три раза прошел мимо, пока искал тебя, и даже не подумал что ты тут. Я ухмыльнулся. Пора бы уже ... - я понял, что неприятно хриплю и покашлял, прочищая горло, - ... пора бы уже запомнить, где я бываю перед вылазкой. И вообще не мешало бы тебе составить мне компанию.
- Свое снаряжение я всегда держу в порядке, можешь быть уверен. Пойдем, Лева наверное уже на входе ждет.
- Сейчас.
Я надел рюкзак, повесил на плечо автомат и мы вышли из комнаты. Около минуты мы шагали по лабиринту пирамиды. Несмотря на то, что я ходил здесь тысячи раз, меня охватил страх: вдруг я никогда не выберусь отсюда? Я недовольно подумал, что видимо никогда не привыкну к мрачным коридорам.
Недалеко от выхода мы увидели Чтеца. Оказалось, что он вовсе не дожидается нас, а ворчливо препирается с Олегом, ассистентом Кима, который сегодня отвечал за оружейный склад. Я подошел достаточно близко, чтобы слышать спор. Лева, ну какого хрена ?! - разорялся Олег -, вы что всю Зону перестрелять собрались? Нахрена тебе целая коробка патронов!? Олег кричал громко, но тон был больше жалобным, чем злым. Он по сути был робким юношей и не посмел бы всерьез бранить такого сталкера, как Чтец. Тем более что тот был вдвое старше. Однако же с амуницией в клане было строго, и парень ни за что не хотел отступать. Наш друг, пожалуй, и правда переборщил. Ведь если мы погибнем, ценные патроны, вряд ли вернутся в клан.
Лева тем временем увидел нас и скорчил свою самую издевательскую гримасу. Мужики, вы слышите этот хруст? Не иначе как чья-то морда от жадности трескается!
Мы с Антоном громко расхохотались, а Олег оскорбленно надул губы. Вот хрен вам, а не патроны - категорично заявил он на правах обиженного, и, схватив коробку, демонстративно отвернулся и полез ставить ее на верхнюю полку стеллажа. Ну и подавись, - фыркнул Чтец и рукой махнул нам следовать за ним. Я смотрел на друга с искренней благодарностью, с хорошим настроением гораздо легче идти на опасное дело.
Я кажется, забыл упомянуть, куда мы отправлялись? Я упустил этот момент, потому, что по большому счету мне всегда было все равно, каким образом рисковать жизнью. Клан говорил - я делал.
В этот раз нас послали в заброшенный двухэтажный дом, в нескольких километрах отсюда. Были сообщения от патрульных, что там, похоже, обосновались какие-то твари. Такие сообщения всегда тщательнейшим образом проверялись. Клан высылал группу зачистки, группа искала чудовищ, и методично зачищала. Опасно, но необходимо. Твари могли начать размножатся, и к тому же часто рассматривали территорию вокруг пирамиды, как свои охотничьи угодья. Только не думайте, будто мы пошли на это задание от избытка чувства долга и храбрости. Просто была наша очередь.
Снегирь с Левой казалось вовсе не думали о предстоящем и вели спокойный, "домашний" разговор. Смотри Антоша, опять я куртку разодрал, - говорил Чтец демонстрируя распанаханый рукав кожаной куртки, - угадай где? Мы сразу поняли, о чем он и засмеялись вместе. Дело было в том, что Лева поразительным образом каждый божий день заходя в столовую цеплялся рукавом куртки за один и тот же угол одного и того же кухонного стола. Такая стабильность страшно веселила весь клан. Я зевнул было, но увидел, что мы вплотную подошли к лесу и сонливость как рукой сняло.
Не сговариваясь, мы замолчали и пошли, периодически осторожно оглядываясь. Наши шаги сопровождались негромким хрустом веток и шуршанием упавшей листвы под сапогами. Я невольно залюбовался окружающим пейзажем. Лучи солнечного света , пробивающиеся сквозь густую листву крон деревьев всегда было моим любимым зрелищем, наряду с закатом и восходом солнца. Как обычно, не заметив вокруг следов никаких чудовищ, мы начали понемногу расслабляться. Чтец тихонько замычал какую-то песенку.
Я почесал шею и в этот же миг, перед нами шлепнулось на землю что-то черное. Я рефлекторно отшатнулся и дернул автомат с плеча, Антон вскрикнул. В следующий миг тварь развернулась вокруг и смела Чтеца хвостом. Я успел увидеть густую черную шерсть с проплешинами и какой-то шарообразный нарост на хвосте зверя. Лева с воплем отлетел в сторону и с чудовищным хрустом врезался в ствол ближайшего дерева. Я похолодел от ужаса, но не замер. Тварь ринулась на меня, клацая крокодильими зубами, а я щелкнул предохранителем и стиснул спусковой крючок. Автомат в моих руках загрохотал, а монстр заревел так, что перекрыл даже шум стрельбы. Я отступал и не прекращал огня ,понимая, что рискую перегреть и безнадежно испортить оружие. Наконец Снегирь опомнился, и тоже открыл начал стрелять. Я сделал очередной шаг назад и зацепился за корягу. Поразительно, сколь многое из своей жизни можно вспомнить за какие-то доли секунды, пока летишь навстречу своей гибели. Я упал на задницу и заорал: Да подохни же ты, наконец, ублюдок!
Тут я понял, что все кончилось. Оскаленная морда чудовища лежит у моих ног, Антон тяжело дышит и утирает покрытый потом лоб. Я посмотрел еще несколько секунд в пустые глаза мертвой твари, затем вскочил и хотел ринуться к Чтецу, но увидел, что он уже встал и вполне себе живой, отряхивается и ругается. Он поймал мой взгляд и решил поделиться со мной своей ненавистью: Ну, ты глянь, какое скотство. Долбанулся об дерево и разбил флягу с ромом вдребезги. Мало того, что поцарапался, так еще и вся жо... ээ .. дерьер в этом дрянном липком пойле. Лева в сердцах пнул неподвижный хвост. Видимо он был тверже, чем казалось, потому, что сталкер взвыл и стал ругаться еще усерднее. Дерьмогнусник паршивый, и чего тебе скотина на дереве не сиделось - причитал он. Успокойся уже - поморщился Антон - объясните мне лучше, что это за чудо такое. В первый раз вижу. Мы втроем склонились над поверженным противником, как полководцы над картой сражения, разглядывая его. Монстр по размерам был как крупный медвежонок, с широким бочкообразным туловищем и гротескно тонкими когтистыми лапами, непонятно как удерживавшими вес этой туши. Морда напоминала помесь крокодила и собаки.
Хрен его - подытожил Чтец - что это за сволота. Пойдемте.
Через пятнадцать минут мы почти успокоились, и даже порадовались. Реалии Зоны таковы, что рано или поздно ты обязательно встретишь что-нибудь эдакое с огромными зубищами и острыми когтями. А теперь, когда это случилось, мы отделались как нельзя более легко. Максимум, что грозит Чтецу - синяк на заднице и стирка штанов. А мой автомат кажется не повредился от перегрева. Я мысленно поблагодарил Бога за удачу. Не сказать, чтобы я всерьез верил в Бога, но когда мне везло, я украдкой благодарил его за это. Так, на всякий случай.
Через полчаса мы добрались до нужного места. Дом мне сразу понравился своими скромными размерами. Всего два этажа, на каждом один коридор вдоль которого расположены кабинеты (кажется, раньше это было какое-то административное здание). В таком доме не потеряешься. Однажды мы с группой в пятнадцать человек два часа рыскали по огромной пятиэтажке, отстреливая многочисленную стаю хохотунчиков. Это было страшно: ходить мимо десятков темных дыр дверных проходов и гадать, откуда на тебя с визгом бросится очередная тварь.
Подойдя к входу, мы увидели, что дверь густо затянута слизью. Чтец, который всю дорогу жалобно стонал и охал, перестал ломать комедию и просиял: смотрите, какая удача, господа. И верно, слизь ясно свидетельствовала о том, что тут нам не придется иметь дело не с призраками, не с ушанами, а с самыми обычными водянками. Может даже с одной. Конечно водянки, как и большинство живности Зоны, были не бог весть какими красавцами. Паучье туловище с хитиновым брюхом и шестью лапами, оканчивающимися костяным когтем, увенчивала голова на длинной шее напоминающая человеческое лицо. Только такое лицо, которое хорошенько подержали над огнем, от чего оно расплавилось и растеклось. Добавьте к этому гнусному зрелищу длинный острый язык, свисающий вниз ввиду отсутствия нижней челюсти, и вы примерно поймете, как выглядит водянка.
Я оглянулся в поисках какой-нибудь палки. Рядом валялась ржавая труба, мне это подходило. Я крепко сжал ее двумя руками, и махнул сверху вниз, разрывая стену слизи. Чтец включил фонарик и шагнул в освободившийся проход. Мы вошли вслед за ним.
Воздух внутри был отвратительно затхлый, нос терзала кислая вонь. Я невольно закашлялся. Мои спутники всецело разделяли мои чувства. Иисусе Христе - выдавил Антон, кашляя - если я задохнусь от этой вони, не говорите никому правды, ради Бога. Скажите ... что меня на части разорвали, и то я перед смертью перестрелял всех, и что ... Чшш! - Чтец зашипел и схватил Снегиря за рукав. Смотри! - он указал на лестницу на второй этаж.
На лестничной площадке бесшумно и недвижимо сидела водянка сверля нас черными как смоль глазами. Антон вскинул ружье. Не.. ! - Я попытался остановить его, но не успел. Раздался выстрел, брюхо водянки взорвалось облачком кровавой пыли, ее дернуло отдачей, и труп шлепнулся о стену. Из дыры в брюхе толчками вытекал ихор. Внезапно здание странно затрещало, как будто в каждой комнате работала печатная машинка. В исступлении я толкнул Антона в плечо : Болван !
В следующую секунду из кабинетов с обеих сторон и с лестницы, страшно цокая когтями по полу, на нас побежало несколько десятков водянок, я в ужасе мотал головой по сторонам пытаясь сосчитать их. Пять, десять ... Чтец попятился и заорал: Назад! Мы, толкаясь, рванули к двери, я споткнулся и покатился с крыльца по ступенькам. Сзади грохотали выстрелы, друзья начали пальбу. Я вскочил и стал на колено, прицелился. Спутники стреляли без остановки, я увидел, как у вылезающей водянки взорвалась голова и она упала. По ее трупу пробежала другая, кто-то - кажется Антон - выстрелил, и отдачей ее смело обратно в дверной проем. Открыта была только левая створка двойных дверей, а теперь я увидел, что правая трясется и шатается. Внезапно крючок, удерживающий ее закрытой, не выдержал и вырвался из потолка вместе с кольцом.
Водянки хлынули из прохода, мы пятились и стреляли. Я прицелился в одну из приближающихся тварей, но вместо выстрела услышал сухой щелчок. Я отшвырнул свой калашников и вытащил пистолет, но прежде чем успел выстрелить, водянка скакнула с трехметрового расстояния и повалила меня на землю. Чудовище зашипело, я задыхался от вони и ужаса сковывающего легкие. Я направил пистолет вверх и выстрелил, из раны на меня полился ихор. Водянка заревела и с размаху проткнула мне плечо когтем, я заорал от боли и выронил оружие. Я погибал. Выстрелы друзей доносились до меня как-бы издалека. Из последних сил я дотянулся до ножа и всадил твари в шею, затем выдернул лезвие и воткнул еще раз в голову. Водянка забилась в судорогах, терзая мое пронзенное когтем плечо, из ее ран хлестал ихор, заливая мне глаза и рот. Все вокруг затихло, без сил я прикрыл глаза и потерял сознание, но мгновением раньше почувствовал чьи-то руки хватающие под мышки.
Кажется, я умирал. Тонул в кошмарах. Воспаленный разум безумным калейдоскопом прокручивал в моей голове фантасмагорические картинки. Вот мне улыбается какая-то пожилая женщина с седеющими волосами и добрыми васильковыми глазами. Она кого-то напоминает мне. Вот я стою под развевающимся красным флагом. Я в шеренге каких-то детей в галстуках, со смертельно серьезными лицами. Полузабытые воспоминания сменялись бредом: я поджигаю зажигалкой свою руку и смотрю, как она тлеет и рассыпается. Я прыгаю со скалы, но не падаю, а поднимаюсь. Я смотрю вверх, и вижу, что черные щупальца тащат меня к огромной зубастой пасти. Я смотрел на зубы, и они превратились в зубы призрака, который откусил кусок от моего бедра почти год назад. В реальности я стонал от ужаса и умолял спасти меня.
На операционный стол меня притащили на последнем издыхании. Я слышал чьи-то молитвы и скупые указания Кима: скальпель, зажим. Продезинфицировать. Я подумал, что Лева сейчас, наверное, прямо как в кино драматически воздевает руки и вопрошает: Сестра, он будет жить!? А Антон в это время утирает глаза платочком и причитает о том, как я еще молод. Я хотел засмеяться, но из груди вырвался только мучительный стон. Вся правая половина тела горела. Потом я почувствовал прикосновение скальпеля, плечо взорвалось болью и я, наконец, отключился.
Проснулся я от какого-то страшного рычания. От слабости я не мог повернуть голову, поэтому только испуганно покосился на шум. Я увидел, что это Антон храпит сидя на стуле у моей постели и сразу успокоился. Я попытался пошевелить пальцами на руках и мне это удалось. От радости я заплакал, я страшно боялся, что мне отрежут руку, я всегда панически боялся стать инвалидом. Я с облегчением закрыл глаза и думал о женщине с васильковыми глазами из моих видений. Теперь я вспомнил, что это была моя мать. Как жаль, что я никогда больше не увижу ее. Я подавил накатывающую печаль и заставил себя успокоиться. Будь, что будет.