В этом разделе собраны различные наблюдения, касающиеся творчества Набокова "русского периода", не вошедшие в основные статьи сборника.
***
...тургеневское эмоциональное восприятие эстетики "живых форм", той мелодии первозданной природы, которая звучит в "Отцах и детях", "Записках охотника", "Асе", "Первой любви"...
Превосходно выполненные и эстетически выверенные тургеневские акварели /"он не великий писатель, хотя и очень милый... пейзажист", Вл.Набоков, Лекции по русской
литературе, с. 147 / находят свое продолжение в ландшафтах "Машеньки", "Дара", Грозы", "Красавицы", 'Других берегов".
Резвые тургеневские девушки, "ползучие" тургеневские фразы и тетатэты, существующие, по выражению Бальмонта, "в детском, первобытном, непосредственном мироощущении"
/ К.Бальмонт, 1997, 511/ писателя, как будто обожающего всю жизнь, "ее капризы, случайности, ее привычки, ее быстро проходящую красоту" /И.С.Тургенев, Письма к П.Виардо/ автором "Совершенства" по большей части удаляются из поля восприятия персонажа.
"Ясность безсмертия" / А. Битов / в прозе Вл.Набокова.
Однако довольно часто автор близок едва ли не к сомнению в действительности описываемых происшествий /событий? / как в рассказе "Что раз один, в Алеппо" или в финале "Лолиты" "шедевра психотерапевтической литературы" / - ощущение, отличное, впрочем, от случая проницательности, описанного в "Аннне Карениной" / "Я вижу все. Дама, уродливая, с турнюром, и девочка, ненатурально смеясь..."/ Так, по словам Тэффи, когда Вы описываете действительное происшествие, все равно никто ничему не поверит. Если же насочиняете, наплетете, и нагородите - десять человек откликнется".
***
Излишне самодовлеющая концепция символа, в его единственно верном понимании. Так, Павел Флоренский практически отождествлял любой символ с "первым феноменом". Так у младших символистов повсюду было немало "окон", которыми они без особого вкуса обставили подлинную действительность. Отождествление представления о вечности с образом символисткого "окна" получило затем распространение необыкновенное ~ как двери в английской литературе /. Полагаю некорректным проводить линию генетического родства между Набоковым и символистами: здесь качественно иная стратегия повествования - без увлечния умозрительными "обворожительными" идеями, прозрениями будущности. Мораль набоковского романа... здесь нет окон и экзистенциальных сквозняков / речь, однако, могла идти о "проймах" в пространстве, неочевидных ходах, но в малом случае - в "Корольке", "Даре", "Приглашении на казнь"/. Можно вспомнить в стихотворении "Слава"
...как сон,
как шпион, как друг детства зловещий,
как в балканской новелле влияние, как их,
символистов - но хуже. Есть вещи, вещи...
***
Десять примет романного действия, в прозе Набокова несомненных:
1. Авторская принадлежность / в мифах - анонимные контексты /.
2. Произведение как результат Творчества, Творчество как единственный путь создания произведения / в мифах - череда пересказов /.
3. Сакральность частной жизни.
4. Стремление к видению постоянного пространства / в мифах-мотивы дорог, битв в дальних местностях /.
5. Ценность человека как незаменимого героя произведения / в мифах - сравнения персонажей с животными и стихиями /.
б. Сакральность жизни как процесса с ненарушенной последовательностью событий / "Мне жизнь дорога как память"говорил герой Ильфа и Петрова Остап Бендер /.
7. Повествовательная перспектива / в мифах отсутствовало развитие сюжета /.
"В доме пописывали все <...> Наконец был и один настоящий поэт, двоюродный брат матери, князь Волховской, издавший толстый, дорогой <...> том томных стихотворений "Зори и Звезды" <...> Я ничего не помню из этих пьесок, кроме часто повторяющегося слова "экстаз", которое уже тогда для меня звучало как старая посуда: "экс-таз""" ( цит. по: О.Ю. Авдевнина, 2009, 13 ). Здесь старые романтические образы ( том - видимо, любовной лирики - экстаз - тоже любовный ) "снижаются" благодаря использованию игры слов.
***
"...стареющая женщина, - красивая, пожалуй, - а все-таки чем-то похожая на большую белую жабу" ( Король, дама, валет ). Жаба здесь, как считает Ю.И. Алексеева, - пародийный синоним сказочной Царевны-лягушки.
В рассказе "Сказка" под личиной "стареющей женщины" скрывается бес, который искушает героя.
***
"Если для героя рассказа "Signs And Symbols" вся Вселенная предстает зашифрованным символическим сообщением, то для повествователя в рассказе "That in Aleppo Once..." - вся якобы вселенная образована парами рифм: "... all things, a rose, a puddle, a lighted window, cried out to us: "I'm a rhyme!" Yes, this is a most useful universe"".
( Погребная Я.В., 2006 )
По словам Погребной,окказиональная семантика розового цвета в художественном мире Набокова связана с указанием на субтильность, невинность. "В портрете Лолиты розоватость сменяется краснотой в один из немногих моментов, когда Гумберт видит ее истинный облик и обнаруживает, что она повзрослела и переменилась: "Грубоватая краснота заменила теперь свечение невинности" (14,т.2,251). Несколько раннее, сожалея о том, что заплаканная Лолита прячется от него, Гумберт замечает: "Ее ошибочное представление о моих эстетических предпочтениях чрезвычайно огорчало меня, ибо я просто обожаю этот оттенок Боттичеллиевой розовости" ( Погребная, 2006, 159 ).
Единственным достоверным указанием на материальность героини рассказа "Что раз один в Алеппо", по мнению Погребной, выступают волосы. "С легкого поцелуя в волосы начинается влюбленность рассказчика, предполагаемый любовник продает лосьоны для волос, признание в измене героиня совершает, расчесывая волосы, наконец, фактом, подтверждающим ее исчезновение, выступает исчезновение гребня и заколки для волос" ( Погребная, 2006, 159 ).
Исследовательница рассматривает этот мотив набоковского рассказа в связи с славянской мифологией, где волосы предстают как средоточие жизненных сил человека. По мнению Погребной, волосы, гребень, заколка символизируют принадлежность героини иному миру. То же значение имеет освещенное окно, как пройма в иное существование.
И даже роза, которая,
- с одной стороны, находится в комнате,
- с другой стороны, находится в наполненном водой стакане, а значит, в иной стихии.
***
Обманы определяют движение текста рассказа Чехова "В овраге".
"Всё в рассказе, за исключением детей и Липы - женщины-подростка, представляет собой ряд последовательных обманов, ряд масок". Писатель выделяет семь обманов, а семью Цыбукиных называет "оборотнями, прикрывающими обман".
Это тяжелый обман, страшный обман по сравнению с легкой фантазией героев Набокова.
Вот как пишет Набоков о положительных героях Чехова:
"Елизаров (по прозвищу Костыль) - плотник и подрядчик. Это трогательное существо, очень мягкий и наивный и немного выживший из ума человек. Он и Липа - одинаково мягкие, простые и доверчивые люди, и оба они очень человечны, зато в них нет изворотливости, присущей злым персонажам рассказа".
Понятно, что изворотливость - качество, присущее змее. Это сравнение появится в рассказе,
Набоков замечает: "На востоке России водится вид гремучей змеи, которая называется
"желтое брюшко"" - у Чехова Аксинье сшили платье "светло-зеленое, с желтой грудью и со шлейфом". И приходит к выводу, что "Чехов последовательно описывает ее (Аксинью. - Г.А.) как пресмыкающееся" ( цит. по: Г. Алтынбаева, 10, 78 ).
Как такое же пресмыкающееся описывает Набоков персонажа рассказа "Месть" и романа "Камера обскура" - Магду.
Магда словно живет в атмосфере обмана, чувствует себя в нем как в своей среде.
***
Н.Н. Афанасьева говорит о таких образах народной поэзии в ранних произведениях Набокова как береза, русалка, кликуша, леший. Особенно исследовательница останавливается на фигуре лешего. По ее мнению, "чудесно-тонкий запах березы и влажного мха", который остается после ухода Лешего в рассказе "Нежить", - это частичка России.
Н. Афанасьева рассматривает Россию так - "Россия выступает в образе сада - яблоки, груши, вишни, сливы". Так же рассмотрен образ России у Набокова в исследовании Ирины Пули.
***
Е.Г. Белоусова приводит немало определений со значением зыбкости из "Защиты Лужина" ( их количество возрастает после "помутнения рассудка" Лужина, то есть после партии с Турати ).
Исследовательница рассматривает ряд существительных, объединенной семой "хаос" ( см. мою работу "Онтологические сюжеты романа В. Набокова "Защита Лужина", где есть наблюдения относительно мотива "тартара" ( нижнего мира ) в романе ), - и прилагательные - "смутный стыд", "смутные впечатления", "смутное будущее", "след смутных и извращенных реминисценций из "Войны и мира", "смутное рокотание Валентинова".
Несколько раз в романе упоминается "туман", который Е.Г. Белоусова тоже относит к проявлением "хаоса".
***
В такой же ситуации оказывается герой рассказа "Подлец" Антон Петрович. Сюжетная ситуация дуэли встречает в прозе Набокова не один раз. Достаточно вспомнить рассказ "Лебеда" или "Защиту Лужина", где Валентинов носит на указательном пальце перстень с адамовой головой, давая понять, что у него были в жизни дуэли ( а Горн.. то есть Берг из рассказа "Подлец" показывает герою черную записную книжку, куда записывает тех, кого он "бил наповал" ).
Как замечает Л.В. Братухина, дуэль не раз упоминается в романе "Дар". Так, в главе, посвященной жизнеописанию Чернышевского, упоминается о "шутовской дуэли палками".
В "Лолите" Гумберт Гумберт готовится к встрече с Лолитой "с тщательностью человека, собирающегося на дуэль".
***
По словам Т. Бреславец, отдельное явление, причем малое и хрупкое, выразительнее всего говорит о таинстве природы -- непостижимых глубинах бытия в каждой крупице жизни: "Громадная, плоская на лету бабочка, иссиня-черная с белой перевязью, описав сверхъестественно-плавную дугу.."
Или, как написал бы японский поэт в журнале "Бузовик":
То бабочка была..
Поймал ее - и отпустил тотчас.
Зачем ловил? Дурак я безпросветный..
Герой восхищается узорами на крыльях бабочек не попусту, для него они подтверждение разумного устройства мировой жизни, скрытой логики природы. Или, может быть, Творца, Автора?
"... ах, как он говорил о ней, как вынимал из шести плотных треугольных конвертов шесть привезенных экземпляров, приближал к брюшку единственной самочки лупу, вставленную в глаз, -- и как набожно его препаратор
размачивал сухие, лоснистые, тесно сложенные крылья, чтобы потом... широкими полосками полупрозрачной бумаги плоско закрепить на дощечках как-то откровенно-беззащитно-изящно распахнутую красоту..."
***
Свадьба Вани, ее "фатальное" замужество становится в "Соглядатае" символом убитой любви и знаком победившей пошлости. Мухин - лицо совсем не творческое, безъюморное, лишенное воображения. Его фамилья символизирует разрушительные силы, которые уже готовы овладеть героиней.. Так мсье Пьер готовится овладеть Эммочкой ( "Эх.. не уйтить ей от Сирина!" - восклицал по этому поводу Иван Шмелев ).
Мухин не способен к творчеству, к созиданию. Зато он может разрушить стройную историю Смурова только на том основании, что в Ялте нет вокзала.
Пошлость побеждает в романе "Соглядатай", и она же становится узаконенным явлением ( помните, как в романе "Золотой теленок" контора по продаже рогов и копыт стала государственным учреждением? ). Влюбленный герой остается одиноким, а Мухины торжествуют.
Сам по себе мир пошлости одномерен, он напоминает этакое стоячее болото. В нем отсутствует движение - движение чувств, движение души. Если Смуров - зоркий наблюдатель, соглядатай, то Мухин слеп относительно Вани, он не замечает ее истинной красоты.
***
П.Бицилли отметил, что "Цинциннат и м-сье Пьер - два аспекта "человека вообще"", что "м-сье пьеровское начало есть в каждом человеке, покуда он живет,
т.е. покуда он пребывает в том состоянии "дурной дремоты", которое мы считаем жизнью.
Десятов считает, что Мсье Пьер из "Приглашения на казнь" - "негативный двойник" Цинцинната: принц Дульф из главы неоконченного романа "Solus rex" - двоюродный брат Одинокого Короля; правитель из "Истребления таранов" - давний знакомый рассказчика, товарищ его брата; Падук из романа "Send Sinister" - одноклассник Круга. "Почему же набоковским героям постоянно приходится быть двойниками (пусть мнимыми, двойниками-антиподами) политических самозванцев?"
***
Поразительные совпадения в биографии писателя, на которые указывает Десятов -
"В 1936 году С. Таборицкий - убийца папы писателя - вышел из тюрьмы и стал заместителем генерала Бискупского, бывшего в гитлеровском правительстве главой департамента по делам эмигрантов. Т.е. убийца отца Набокова стал, подобно Клавдию, властителем, писатель оказался у него в непосредственном подчинении. По свидетельству В.Е. Набоковой, это стало главной причиной их отъезда из Германии, в которой Набоков уже не мог быть спокойным за жену и своего маленького сына Дмитрия".
***
Александров считает необходимым отметить,что "...любовь Лужина, столь тесно связанная с его поразительным шахматным взлетом, подчеркнуто лишена какого бы то ни было эротизма: заметив как-то на турнире невесту, Лужин испытывает смущение и неловкость, а потом даже просит ее удалиться и не приходить более на его партии, словно <...> платоническая, но все же земная любовь несовместима с шахма-
тами". "Ни отцу, ни жене героя не удается вернуть его из иллюзорного мира в мир реальный", - считает С. Дулова.
***
По словам Е.А. Полевой, Франц делал все, что "принято": умывался, ходил на работу, читал газеты, но это была пустая форма, за которой для Франца не было смысла. Метафорой такого ("безсмысленного", неэкзистенциального) существования Набоков якобы делает рекламу, которая по сути своей адресована массовому, а не личностному. "При этом содержание рекламного слогана (въевшегося в сознание Франца перед отъездом на курорт, где должен был воплотиться уже гнетущий его замысел убийства) иронично по отношению к нему, так как предлагало простой, но явно недейственный способ изменения жизни: "Чисти зубы нашей пастой, улыбаться будешь часто. ...Улыбаться будешь часто. Улыбаться будешь..."
***
Вот комната, еще полуживая,
но оживет до завтрашнего дня, -
сказано в одном из стихотворений. Это один из примеров того, что Желтова называет слиянием "материальной стороны жизни" и духовного состояния героя ( приводя цитату из "Дара" ).
***
"И гений, парадоксов друг".
В романе Найта "Утерянные вещи" "есть короткая глава о крушении самолета (пилот и все пассажиры, за исключением одного, погибли); уцелевший, пожилой англичанин, найден фермером немного в стороне от места катастрофы сидящим на камне. Он сидит, скорчившись, олицетворение горя и муки. "Сильно вас ранило" - спрашивает фермер. "Нет, - отвечает англичанин, - зуб. Всю дорогу болел""
( наблюдение Кибальник ).
***
Б. Манджиева пишет об "иных состояниях души и тела" у Набокова. При этом автор не дает их характеристики, лишь приводит фрагмент из лирики Набокова:
Как я люблю тебя. Есть в этом
Вечернем воздухе порой
Лазейки для души, просветы
В тончайшей ткани мировой..
По мнению исследовательницы, эти просветы знаменуют собой возможный переход в "мир вечности". Б. Манджиева использует для обозначения такой подвижности души определение "поэтический транс".
Одновременно Манджиева выдвигает смелую гипотезу: "мир вечности" - по ее мнению - внутренний мир! Герой не уносится мыслью в звездные дали, он всего лишь переходит от внешних пространства и времени во внутренние, "в тот мир, где рождаются стихи". Такой переход рассматривается на примере стихотворения "Благодарю тебя, Отчизна", которое сочиняет Федор Годунов-Чердынцев.
Обратим внимание, как и когда нахлынули на Федора строки будущего стихотворения: только что прошел дождь, которого Федор, замечтавшийся, перечитывая свой первый стихотворный сборник не заметил, день клонился к закату ("...судя по свету, день, собравшись в путь, присел с домочадцами и задумался" (7: т.3. 27)), вновь начинается дождь, и Федор скрывается под навесом на остановке трамвая, тогда опять начинают звенеть недосочиненные стихи, совсем темнеет и "без всякого пафоса или штук зажглись все фонари" (7: т.3. 28). Путь назад Федор совершает во влажной тьме, обнаружив, что забыл ключи, ходит взад-вперед по панели, и тогда строки стихотворения властно наплывают опять, чтобы окончательно подчинить себе Федора, уже готового заснуть ("...только начали мысли укладываться на ночь, и сердце погружаться в снег сна..." (7: т.3. 51). Дневное сознание, управляющее передвижениями, бытовыми нуждами, покупками (так Федор
обнаруживает себя в лавке и покупает себе ненужное совершенно миндальное мыло), сознание, которое Набоков определяет как "местное" отключается во время чтения, а фактически нового переживания создания первого сборника стихов, или в момент погружения в сон, и тогда пробуждается сознание творческое"
( Б. Манджиева, 2008, 102 )
***
Вспомним стихотворение "Река" - "Каждый помнит какую-то русскую реку".. Образ небесной реки появляется в романе "Подвиг" -
"Он уставился глазами в небо, как некогда, когда в коляске, темной лесной дорогой, возвращались восвояси из имения соседа, и совсем маленький, размаянный, готовый вот-вот уснуть, Мартын откидывал голову, смотрел на небесную реку, между древесных клубьев, по которой тихо плыл. Он подумал: где еще в жизни будет так - как тогда, как сейчас - смотреть на ночное небо, - на какой пристани, на какой станции, на каких площадях?".
Так и в стихотворении "Вечер русской поэзии" Пушкин смотрит на облака, плывующие над каретой.
***
"Переехав в Америку, В. Набоков с 1940-х годов пишет по-английски. Лингвистически, по его собственному признанию, переход на новый язык был не очень тяжелым, но эмоционально он оказался мучительным для писателя. "Моя личная трагедия, которая не может, которая не должна быть чьей-либо еще заботой, - говорит Набоков, - состоит в том, что мне пришлось оставить свой родной язык, родное наречие, мой богатый, бесконечно богатый и послушный русский язык, ради второсортного английского" ( цит. по: М. Напцок ).
Последним русским произведением стал для В. Набокова перевод романа "Лолита", на который ушло два года труда.